Глава тринадцатая Семейная встреча в «Ангус Стэйк»

— Рой, могу ли я получить развод, если мой муж будет уличен в измене? — Сьюзен Мизерби, урожденная Снарк, пристально посмотрела на своего адвоката.

— Вы хотите уличить его в этом, милочка? — Пожилой джентльмен хитровато посмотрел на клиентку. Некрасивая женщина, но в ней есть огонь. Скорее всего этот огонь направлен не на мужа, уж слишком ей хочется от него избавиться. — Да, без серьезного повода развестись вам не удастся. Слишком много соединилось в вашем браке.

— Мистер Рой, но если могут развестись даже члены королевской семьи...

Он медленно и величественно кивнул.

— Хорошо, мы обдумаем вашу идею.

Сьюзен Мизерби торопливо изложила ему, какого рода доказательства у нее будут. Ее муж готов разорить фирму, чтобы спасти женщину, которую хочет заполучить. У нее есть запись телефонного разговора с подругой этой женщины. Словом, он настроен решительно...

Мистер Рой внимательно слушал, отмечая про себя, какой холодный и трезвый ум потрудился над невероятно простой и такой действенной схемой. В выигрыше оставались все. Но если бы расчет не был таким точным, проиграли бы тоже все. Фантастика! Конечно, такое могла придумать только прагматичная американка. И она не занимается юриспруденцией? Напрасно, она теряет кучу денег.

Мистер Рой не знал, как сильно он не прав. Карен Митчел не могла позволить себе потерять кучу денег. Потому что дырка в кармане Майкла Фаддена, проделанная могучей рукой Леди Либерти, становилась все больше. И если ее не заделать, то вложения в проект никогда не обернутся прибылью.


— Какой прелестный вид, — покачала головой Джинни Эвергрин, глядя из башенки на зеленеющие поля. Кудрявые кроны редких деревьев чьей-то властной рукой прихотливо и беспорядочно рассредоточены на зеленом пространстве. Прекрасный сад, ароматы которого медленно поднимаются в вечернем воздухе вверх, щекоча ноздри и наполняя легкие сладкой прохладой.

— Я тоже люблю это место, — кивнула в ответ крупная молодая женщина в длинном платье-балахоне. — Я живу здесь с рождения и чувствую себя в этом замке абсолютно защищенной и свободной. Не так, как в лондонском доме, и уж тем более в Бате.

— О, ты тоже живешь в Бате? — удивилась Джинни.

— Да нет, должна бы жить, но не хочу. — Женщина с отвращением покачала головой.

— Не нравится город? — спросила Джинни, не отрывая взгляда от прекрасного пейзажа.

— Скорее окружение.

— Тебя можно понять, — кивнула Джинни. — Такого чудного окружения, как здесь, не найти.

Она не заметила ухмылки своей собеседницы. Английский и американский языки все же имеют свои нюансы. И слово «окружение» они толкуют по-разному.

— Спасибо, я так хорошо провела у тебя время. — Джинни улыбалась. — Какая Карен молодец, что отправила меня сюда. Она такая замечательная подруга. А у тебя есть подруги?

— О, у меня полно друзей, но все они... — она сделала паузу и свела черные брови на переносице, отчего рыхловатое лицо ее набрякло, но Джинни с любопытством ждала продолжения, — с хвостами.

Джинни рассмеялась.

— Ну, конечно, сейчас ты начнешь рассказывать мне о привидениях в твоем замке.

— Нет, это не привидения. Это мои собаки.

— Ты разводишь собак?

— Да, я их скрещиваю. Вывожу новую породу, хотя понимаю, как это трудно. Я хочу, чтобы у собаки была красивая шерсть, мощный костяк и много чего еще...

Она собиралась что-то добавить, но в кармане зазвонил сотовый телефон.

— Да, отлично. Я все поняла, «Ангус Стэйк». Мы выезжаем.

Джинни вопросительно посмотрела на гостеприимную хозяйку, а та быстро добавила:

— Мне жаль, но пора ехать. Ты мне понравилась, Джинни. Буду рада видеть тебя в моем доме. Приезжай, когда захочешь.

— Но разве ты не уезжаешь в Африку? — спросила Джинни, вскинув в изумлении черные тонкие брови.

— Я ведь не на всю жизнь туда еду. Буду там экспериментировать, а купаться в славе вернусь в Европу. — Она засмеялась, и Джинни удивилась — лицо хозяйки замка стало совершенно иным, милым и приятным.


Уже стемнело, когда Карен вышла из такси возле ресторана «Ангус Стэйк», что в районе Парламента. Сквозь отмытое до абсолютной прозрачности стекло был виден просторный и совершенно пустой зал, столы, обтянутые зеленым английским сукном, замершие, словно изваяния, официанты.

Ну, просто музей восковых фигур, передернула плечами Карен.

Она была сегодня в светло-сером костюме — короткой юбочке и длинном пиджаке от Донны Каран, в черных лодочках, на плече болталась черная кожаная сумочка, совершенно гладкая, без всяких украшений. Длинные волосы Карен забрала на затылке и заколола черепаховой заколкой.

Что ж, последний бросок, мысленно сказала она себе. Сейчас соберутся все участники спектакля.

Карен улыбнулась и покачала головой. Она совершила невероятное! Да, она сама все придумала, и ей все удалось.

Конечно, надо было изловчиться, чтобы это проделать, не отрываясь от главного занятия — проекта Майкла. Разве просто было собрать все сведения о Сьюзен, жене Генри? Но природное чутье и страсть к риску позволили ей поговорить с той напрямую.

Карен остановилась перед входом, вспоминая этот свой смелый до безрассудства и, как оказалось, оправданно смелый трюк.

— Сьюзи, у меня к вам деловое предложение. Вы получаете деньги и свободу распоряжаться ими и собой. Я знаю, вас не устраивает ваш брак, но мне хорошо знакома та, кого этот брак вполне устроил бы...

Она выпалила это на одном дыхании, не позволяя Сьюзен прервать ее. А потом раздался голос, низкий и хрипловатый.

— Не знаю, кто вы, но готова с вами поговорить. Вы можете приехать?

— В Уэльс? Нет, я здесь слишком занята. Но мы можем встретиться в нейтральном месте...

Они встретились в маленьком городке Уотфорд, тихом, удивительно провинциальном, с маленькими домиками под красными крышами и крошечными садиками, и решили поговорить в кафе за чашечкой кофе с ликером.

Сьюзен Мизерби понравилась Карен, и в то же время она поняла совершенно точно: эстету Генри такая женщина не пара — ни внешне, ни по интересам.

Коротко изложив свое предложение ошеломленной собеседнице, Карен ждала ответа.

— Честное слово, идея мне нравится, — захохотала Сьюзен. — Твое предложение, Кари, так же увлекательно, как мои занятия по выведению новой породы. Отлично. Итак, самое главное — тиснуть экземпляр газеты, чтобы он ничем не отличался от настоящей «Хроники»... — Она задумалась. — Что ж, это я беру на себя. Тебе его доставят без опоздания. Думаю, ты сумеешь разыграть спектакль. Я вообще приняла бы тебя за актрису при твоей внешности.

Карен засмеялась.

— Со мной не справился бы ни один режиссер.

— Верно.

— Главное, чтобы ни в коем случае не узнала полиция. Похищение карается и у вас, и у нас.

— Я знаю. Мы просто устроим небольшую мистификацию. Для всеобщего блага. Но почему ты полагаешь, что Генри на самом деле станет действовать именно так, как ты думаешь? Он действительно любит ее?

— Понимаешь, чтобы заставить человека решиться на что-то, его надо поставить в экстремальные условия. Я почти не сомневаюсь в успехе.

Да, я не сомневаюсь в успехе! — сказала себе Карен и толкнула дверь. Она специально выбрала этот недорогой, но вполне респектабельный ресторан в самом центре города.

Карен переступила через порог и взглянула на свои золотые часики: половина десятого вечера. Все так, как она просила — ни одного посетителя и накрыт один-единственный стол.

Бесшумно подошел метрдотель.

— Добрый вечер, мисс. Сюда, пожалуйста.

Она величественно кивнула, потом одарила чопорного служащего неподражаемой американской улыбкой и села на обтянутый бархатом диван. Легкий ужин — паровой лосось с салатом и зеленью, белое вино «шардоне» и кофе — был заказан заранее.

Первым приехал Майкл. Он показался ей бледнее обычного и был заметно возбужден. Карен поняла это по его глазам. Они темнели, когда Майкл был возбужден. Ей в такие минуты всегда хотелось потрясти его за плечи, чтобы он избавился от напряжения.

Майкл с трудом улыбнулся Карен и сел напротив.

— Здравствуй, дорогая. — Он наклонился через стол и прикоснулся к ее щеке холодными губами.

Глядя на стеклянную дверь, она увидела за ней Генри. Тот вошел и решительными шагами направился к столу.

— Здравствуй, Генри, — Карен потянулась к нему и чмокнула в щеку. — Позвольте вас представить друг другу. Генри, это мой муж, Майкл Фадден. Майкл, это мой друг Генри Мизерби.

Мужчины пожали друг другу руки. Майкл сел рядом с Карен.

— Где они?

— Сейчас будут. Только я очень прошу, что бы сейчас ни происходило, кто бы ни появился вместе с Джинни, ты, Генри, будешь вести себя как истинный английский джентльмен.

Он внимательно посмотрел на Карен и кивнул.

— Но ты уверена, что мы не опоздали? Что с ней все в порядке?

— Абсолютно. Все будет хорошо. Ты мне веришь?

— Верю, — кивнул Генри Мизерби. Потом наклонился и прошептал: — Я вот подумал... как здорово она назвала свое агентство «Эверби». Звучит отлично. Полагаю, стоит оставить это название.

— Ну, тогда тебе придется попросить ее выйти за тебя замуж.

— Для этого надо сначала развестись, но моя жена никогда не даст мне развода.

— А если даст?

— О, Карен, человеку, который уговорит ее это сделать, я бы немало заплатил.

— Ловлю на слове.

Она многозначительно посмотрела на Генри. А он печально покачал головой...

Карен почувствовала, что сейчас откроется дверь и они войдут. Она пыталась представить потрясение на лицах, предугадать степень этого потрясения, свидетелем которого ей предстоит сейчас стать. Но того, что произошло, не могла предугадать даже Карен Митчел.

Дверь открылась, и на пороге появились две женщины. Маленькая и большая. Большая вела маленькую за руку, как ребенка. Они шли не спеша, разговаривая о чем-то, о чем не успели договорить за долгий путь из Уэльса.

Подошли к столу и сели — Сьюзен рядом с Майклом, а Джинни рядом с Генри. Тот стал белее бумаги, хватал ртом воздух, но, помня о клятве, данной Карен, не произнес ни звука. Он просто во все глаза смотрел на свою жену, Сьюзен.

Впрочем, Карен и ожидала увидеть что-то подобное.

Не ожидала она совершенно другого. Ее муж, Майкл Фадден, вскочил со своего стула, посмотрел на Джинни и прохрипел:

— Здравствуй, дорогая девочка. — И, не дав никому опомниться, добавил: — Я твой отец...

Казалось, в тишину погрузился не только зал ресторана «Ангус Стэйк», замер весь мир, перестала кружиться планета. Кружилась только голова Карен. Что он такое говорит?! Какая дочь?!

— Карен, не смотри на меня так. Я тебе все расскажу.

Он потянулся к Джинни и осторожно, двумя пальцами, взял подвеску, блеснувшую в свете неяркой лампы.

— Боже мой, конечно, это ее орел, талисман твоей матери. Ее звали Элен Диксон. Это символ ее рода... парящий в небе орел. И у меня есть такой, она мне подарила... — Он вынул из-под рубашки такую же подвеску. — Вот он. Твоей матери было пятнадцать, когда мы влюбились друг в друга. А в шестнадцать она собиралась родить тебя... Но ее украли у меня перед твоим рождением. На память оставили вот это. — Майкл усмехнулся и провел пальцем по шраму на лице. — И до сих пор я не знал, кто появился на свет от нашей любви с Элен. Но я чувствовал, я верил, что кто-то появился...

Джинни казалось, что она оглохла, как будто кто-то ватой заткнул ей уши... Ее отец? Какой отец? У нее есть собственный, Билл Эвергрин. И мать — Марсия... У нее есть братья, сестры... О чем говорит этот красивый мужчина? Что происходит? Он — муж Карен, ее подруги...

Сидевшие за столом онемели. Карен пришла в себя первой.

— Милая малышка Джинн, я надеялась, что сейчас ты обретешь человека, которого столько лет любишь. Но я никак не думала, что ты найдешь еще и своего настоящего отца... Невероятно... — Она помолчала, улыбаясь. А потом быстро нашлась. — Слушай, выходит, я твоя мачеха? О, какая у меня взрослая и прелестная дочь! Теперь ты моя падчерица и должна меня слушаться!

Карен что-то продолжала говорить со смехом, краем глаза наблюдая за Генри и Сьюзен. Понял ли Генри что-нибудь? Кажется, он и не собирался понимать. Он не отрывал глаз от Джинни. А Сьюзен с нетерпением смотрела на Карен.

— Итак, признаюсь, эта сцена не была предусмотрена. — Карен снова взяла на себя бразды правления. — Но мы ее пережили. Теперь дальше. Генри, наверное, ты уже догадался, что Сьюзи готова развестись с тобой. Сумма, которую ты должен за это заплатить, тебя не смутила. — Она похлопала пальцами с безукоризненным маникюром по сумочке. — Чек здесь. Мы поработали кое над чем, что делает ваш развод возможным, Генри... — Карен усмехнулась. — Ты сможешь жениться на Джинни. По-моему, все довольны, а?

Генри оторопело посмотрел на Карен, потом повернулся к Джинни.

— Джинни, ты согласна выйти за меня замуж?

— Замуж? Но...

Она ничего не понимала — ее отец... Карен... Генри зовет замуж. А эта женщина, Сьюзен, у которой она жила в замке, выходит, и есть жена Генри Мизерби?

Голова Джинни шла кругом. Она смотрела на подругу, ожидая подсказки, потому что почувствовала: Карен — главная во всей этой невероятной затее.

— Я согласна, — шепотом подсказала ей Карен, догадавшись о состоянии малышки Джинн.

— Я согласна, — повторила потрясенная Джинни. А потом добавила уже без всякой посторонней помощи: — Потому что я хотела выйти за тебя замуж всегда, Генри. Я полюбила оружейную гравюру и научилась гравировать оружие... Генри, ради тебя я готова научиться чему угодно.

Майкл молча вытирал слезы. Прошлое отпускало его, более того, оно награждало. Значит, ничего ужасного он не совершил в своей прежней жизни. Ему не за что корить себя.

О Боже! Как ты щедр!

Ты послал мне Карен, которая перевернула всю мою жизнь, поставила ее снова с головы на ноги.

Леди Свобода! Освободительница моей измученной души.

Сьюзен повернулась к Карен.

— Мой чек, пожалуйста, у меня самолет в полночь.

Генри вскинул брови.

— Ты улетаешь из страны?

— Да, я открываю исследовательский центр в одной из африканских стран. Там нет запрета на опыты с животными. Ты же знаешь мою страсть, Генри. Карен для меня явилась подтверждением того, что небеса услышали мои мольбы. Если бы мы просто так с тобой захотели развестись, я бы осталась без денег. Вспомни условия нашего брачного контракта. А теперь они у меня есть! Что ж, думаю, мы хорошо разобрались в наших отношениях. Кстати, я готова была довести это дело до конца, об этом не знает даже Карен — наш главный сценарист. Если бы ты не согласился на развод сейчас, — я уже говорила с адвокатом — мы обвинили бы тебя в измене. И тогда...

— В измене? Но с кем, по-твоему, я тебе изменил?

— Мы бы доказали, что ты изменил мне с малышкой Джинн. — Сьюзен усмехнулась.

— Но я к ней еще никогда не прикасался!

— Зато ты готов был заплатить за нее бешеные деньги! У меня есть запись телефонного разговора...

— Сьюзен, достаточно, я больше ничего не хочу слушать. Теперь я мечтаю об одном — подтвердить факт моей измены. Джинни, мы немедленно уезжаем.

Раздался громкий смех. Кто мог ожидать подобной прыти от спокойного и чопорного англичанина?

Впрочем, таким Генри Мизерби представлялся всем, кроме Карен и Джинни. Они-то видели его другим, правда, с тех пор прошло много времени.

— Минутку. Сьюзи, вот тебе чек. Я хочу отдать его при всех, — сказала Карен.

На нем была обозначена сумма, на которую Сьюзен согласилась после натиска Карен.

Но у Карен кое-что осталось. На ее счете, который она открыла и с которого сняла часть денег для Сьюзи. Генри никогда не узнает, что она торговалась с его женой.

— Погодите, стол накрыт. Я предлагаю отметить удачное завершение нашего общего дела. И потом разойтись.

Официанты не могли слышать Карен, но, словно кто-то подстегнул их невидимой плеткой, они тут же устремились к столу...

Загрузка...