Малышка на заднем сиденье

Глава 3

Бекка

Эти два коротких слова, произнесенные мужчиной, который обычно не выносит моего присутствия дольше тридцати секунд, потрясают меня до глубины души, и я переполняюсь желанием. Зажмурив глаза, пытаюсь унять сердцебиение, пока Самир тянется и спускает широкий пояс леггинсов с моей задницы, опуская его по бедрам к дрожащим коленям.

Мы одновременно издаем вздох, когда я вновь сажусь к нему на колени. Поскольку сегодня я решила надеть стринги, чтобы не было видно швов от моих трусиков, которые просвечивали бы сквозь леггинсы, то между ним моей голой задницей нет ничего, кроме мягкой ткани его серых спортивных штанов и того, что на нем надето под ними.

— Ох, — восклицаю я, когда он с силой погружает большие пальцы в изгиб моих бедер и просовывает их внутрь, к моей киске, пока они не соприкасаются с краями трусиков спереди, прежде чем замереть на мгновение. Как раз в тот момент, когда я думаю, что он собирается засунуть их внутрь, его руки скользят вниз, массируя мои ягодицы, а затем снова поднимаются. Он описывает круговые движения, повторяя их по несколько раз, пока я непроизвольно извиваюсь у него на коленях.

Всю дорогу его ноги ощущались сплошной грудой мышц, но когда он со стоном произносит мое имя и сжимает мои бедра, чтобы с силой двигать моей задницей взад-вперед по его коленям, я чувствую это.

Выпуклость.

Огромная, твердая, как камень, выпуклость, спрятанная под его спортивными штанами и расположенная между моими ягодицами.

Звук, который издает Самир, когда я покачиваюсь из стороны в сторону, прижимаясь к его выпуклости, а затем выгибаю спину, заставляет мою кровь бурлить в жилах.

Я сгораю от нетерпения, когда хриплым голосом он бормочет: — Такая хорошая девочка для меня.

Он помогает мне раскачиваться на его члене, и мы оба тяжело дышим, когда он набухает и увеличивается в размере.

— Черт возьми, Бекка. Твоя задница…

Его руки опускаются на мои ягодицы и сжимают их, когда я самостоятельно начинаю покачивать бедрами и подпрыгивать, чему способствует Тахо, когда ускоряется и преодолевает несколько выбоин на дороге.

Теперь я такая мокрая, что испортила не только свои стринги, но и его спортивные штаны. Он издает низкий, горловой стон, и я вскрикиваю от неожиданности, когда он кладет руку мне между лопаток и толкает меня вперед так, что я чуть не врезаюсь в картонную стену.

За моей спиной раздается шарканье и шуршание одежды, и я бы смутилась из-за того, что моя задница находится практически прямо перед лицом моего сводного брата, если бы не была так возбуждена. Самир просовывает руку мне между бедер, цепляет пальцами ткань моих трусиков и отводит их в сторону, обнажая мою мокрую, голую киску. Я знаю, что он может все рассмотреть, пока я нахожусь в таком положении, и по какой-то причине это волнует меня еще больше. Здесь так жарко, что я едва могу отдышаться, голова кружится от адреналина и возбуждения.

— Чееерт, — выдыхает Самир, и я вздрагиваю, когда он дважды проводит по моей щели и неожиданно вводит два пальца в мою киску.

Я прижимаюсь лбом к картонной стене и упираюсь в нее руками, прикусывая нижнюю губу, чтобы не закричать, когда наклоняю бедра и приподнимаю зад, чтобы его пальцы вошли в меня глубже.

Я не могу в это поверить. Не могу поверить, как мы дошли до того, что я. Трахаюсь. Со своим. Сводным. Братом. С помощью пальцев!

— Бекка. О, трахни меня, ты такая чертовски влажная, — говорит он с изумлением, от чего мои ресницы трепещут, а киска еще сильнее начинает пульсировать.

И, ох, те влажные звуки, которые издает моя киска, когда он засовывает пальцы внутрь, а затем высовывает наружу, так непристойны. Непристойны и невероятно эротичны.

Я поворачиваю бедра, пальцы моих ног сгибаются вместе с его собственными, возбуждая каждое нервное окончание в моем теле, когда он проводит ими по тому местечку внутри меня, отчего мой рот приоткрывается, чтобы простонать его имя.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что вот-вот кончу, Самир вытаскивает пальцы и снова усаживает меня к себе на колени. Я хочу возразить, но он тут же обрывает меня, резко приподнимая бедра, и его обнаженная кожа соприкасается с моей.

Я опускаю взгляд между своих бедер и вскрикиваю: — Вот черт!

Внутри меня все пульсирует от дикой потребности и вожделения, когда я вижу, что он наполовину спустил свои спортивные штаны по теплым, загорелым и мускулистым бедрам, которые покрыты редкими темными волосками.

Я с силой прикусываю нижнюю губу, почти до крови, потому что, черт побери, это происходит на самом деле. Мы оба обнажены по пояс, и я прерывисто вздыхаю, когда насаживаюсь на невероятно большой и твердый, как сталь, член. Может, я и не девственница, но я никогда еще не была такой наполненной, и это еще не все.

— О, трахни меня, Бекка, я знал, что у тебя будет умопомрачительная киска.

Ах! Я никогда не слышала, чтобы его голос звучал так глубоко и первобытно, как сейчас, и в моем мозгу происходит короткое замыкание, когда я пытаюсь сохранить его в памяти, чтобы воспроизвести позже, в случае, если я больше никогда его не услышу.

Мне нужно опуститься еще как минимум на пять дюймов, прежде чем моя задница коснется коленей Самира. Его член длиннее и толще, чем любой другой член или же фаллоимитатор, с которым я играла, но это не имеет значения. Я такая мокрая и возбужденная, что, когда он поднимает меня и опускает обратно, одновременно приподнимая бедра, чтобы прижаться к моей заднице, моя киска растягивается достаточно, чтобы принять его полностью.

Самир зажимает мне рот рукой, когда я кричу — стону — его имя.

— Плохая девочка, — рычит он и прикусывает мочку моего уха, заставляя меня снова положить голову ему на плечо.

Я заскулила, пытаясь покачивать бедрами, и он обхватывает меня рукой за талию, чтобы удержать на месте. Стон вырывается из моего горла, и он прижимает ладонь к моему рту, вынуждая меня тяжело дышать через нос, пока я борюсь с его хваткой, чтобы обхватить его бедрами и, надеюсь, заставить снова войти в меня.

Мне нужно, чтобы он трахал меня до тех пор, пока я не кончу на самый толстый и красивый член, который у меня когда-либо был.

Самир сгибает бедра, его член ощущается горячим и пульсирующим внутри меня, но больше он не двигается. Слеза сексуального разочарования скатывается по моей щеке на его ладонь, и я пытаюсь смахнуть ее. Он просовывает руку мне под футболку и тонкий спортивный лифчик, обхватывает мою грудь и щиплет за правый сосок, отчего мой живот втягивается и трепещет. Я плачу в его ладонь, и он делает это снова.

— Ты очень плохая девочка, Бекка. Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, то придется заткнуться, чтобы папа не услышал тебя, если выключит музыку. Ты можешь сделать это для меня?

Я киваю, насколько это возможно, прижавшись головой к его плечу. Мои глаза закатываются, когда его пальцы обхватывают мой сосок, нежно поглаживая затвердевший бутон, и моя киска сжимается вокруг него в ответ.

— Если я уберу руку, ты будешь хорошей девочкой и помолчишь ради меня?

Я хмыкаю в знак согласия и прикусываю нижнюю губу. Он медленно убирает руку с моего рта, убеждаясь, что я выполню свое обещание молчать, а затем трахает меня с той же острой потребностью, которую испытываю я.

Его руки снова на моих бедрах, он крепко сжимает их, слегка приподнимая меня над собой, когда входит в меня каждый раз по самое основание, посылая острые волны удовольствия и боли вверх и вниз по моему позвоночнику. Клянусь, я чувствую головку его члена у себя в животе с каждым мощным толчком.

Самый. Лучший. Член.

Я вскидываю руки вверх и назад, чтобы вцепиться в подголовник Самира, моя спина выгибается, мышцы живота напрягаются, а он продолжает двигаться сильно и быстро. Каждый раз, когда его бедра соприкасаются с моей задницей, раздается влажный шлепок, и этот звук сам по себе настолько грязный, что я уверена, он навсегда останется в моей памяти. Меня никогда не трахали так жестко и так хорошо, как мой сводный брат прямо сейчас.

— О, черт, Бекка. Черт, черт, черт! Твоя киска такая горячая и тугая, — шипит он, когда его член становится невероятно большим, растягивая меня почти до боли.

Он понижает голос и шепчет мне на ухо грубым, хрипловатым голосом: — Ты такая хорошая девочка, такая тихая, когда принимаешь в себя член своего брата.

— Ох, Самир, не говори такого дерьма, как…

Я так сильно прикусываю губу, что во рту появляется привкус меди, и прикрываю рот рукой, чтобы не закричать, когда без предупреждения мой разум и тело накрывает, казалось бы, бесконечное раскаленное добела наслаждение.

Я не понимаю, как Самиру удается оставаться таким тихим, несмотря на его затрудненное дыхание, в то время как я изо всех сил стараюсь не издавать ни звука, испытывая самый сильный оргазм в своей жизни.

И он даже не коснулся моего клитора! Я никогда не испытывала оргазма без какой-либо внешней стимуляции, но его длинный, твердый, трахающий меня член молниеносно справляется с этой задачей.

— Бекка… чееерт. Ты только что кончила? Твоя киска такая тугая, словно пытается выдоить мой член. Так чертовски сексуально.

Я дрожу от благоговения в голосе Самира, пока меня захлестывают волны экстаза. Как только они начинают отступать, я теряю хватку на подголовнике и прислоняюсь к нему, все еще неудобно выгибая спину из-за своего положения, когда он начинает медленно, почти лениво входить в меня.

Мне вспомнилось то, что он сказал ранее: — Ты такая хорошая девочка, такая тихая, когда принимаешь в себя член своего брата.

Это грязно и аморально, и мне следовало бы испытывать отвращение. Наши родители женаты, и у нас есть единокровные сестры, черт возьми. Может, мы и не родня по крови, но последние четыре года к нам относились так, словно мы были родственниками, даже если он ненавидит меня за это. И все же от этих слов моя испачканная спермой киска снова сжимает вокруг него свои оттраханые внутренние стенки.

Я поворачиваю голову в сторону и импульсивно впиваюсь зубами в шею Самира, чтобы заглушить крик, когда он скользит рукой от моего бедра к груди, затем сжимает и разжимает мой клитор между указательным и большим пальцами. Снова. И снова.

Удовольствие от внешней стимуляции, когда он медленно входит в меня своим огромным членом после оргазма, настолько велико, что становится почти болезненным.

Я больше не могу сдерживать стоны, которые вырываются из моего рта, когда он усиливает давление на мой клитор. И тут я чувствую это — удивительно быстрое расслабление, когда мой живот сжимается от второго оргазма менее чем за десять минут. Я открываю рот, чтобы закричать, потому что, без сомнения, на шее Самира остался ужасный след от укуса, который — я понятия не имею как — мы собираемся скрыть от наших родителей. Он ловит ртом мой всхлип удовольствия, поворачивая голову в сторону и прижимаясь своими мягкими губами к моим. Щетина на его подбородке приятно царапает мне кожу, заставляя мое сердце биться невероятно быстро.

Самир. Целует. Меня!

Почему это шокирует больше, чем тот факт, что он вытрахал мне мозги, я понятия не имею.

Он просовывает язык между моими губами, которые я с радостью раздвигаю для него, и я кладу руку ему на затылок, запуская пальцы в его густые волосы. Все, что я могу видеть, чувствовать и пробовать на вкус — это он.

Самир. Самир. Самир.

Прямо сейчас ему принадлежит каждая частичка моего тела, и я не могу насытиться этим. Им.

Я практически терзаю его, углубляя поцелуй и ощущая легкий привкус корицы и мяты на его языке, позволяя ему вдыхать мой воздух, чтобы я не могла закричать и оповестить папу о том, чем мы занимаемся.

Он прерывает поцелуй, когда его член пульсирует, а затем дергается.

— Бекка, Бекка, блядь! Я сейчас кончу.

Я стону и сжимаю твердый член Самира, но что-то… о чем я должна была помнить… прорывается сквозь туман вожделения. У меня кровь стынет в жилах, а сердце уходит в пятки, когда до меня, наконец, доходит…

Я наклоняюсь вперед, сажусь на колени и поднимаюсь с его члена.

— Вытаскивай. Вытаскивай!

Самир сжимает мои бедра, чтобы удержать меня на месте, и неглубоко вводит туда и обратно толстую головку своего члена.

— Почему?

— Я перестала принимать противозачаточные после того, как рассталась с Мэттом, — говорю я с нарастающей паникой.

Его пальцы сжимаются.

— О, черт, Бекка, да, — рычит он и с силой насаживает меня обратно на свой член, затем обхватывает мускулистой рукой мой живот и сжимает мое горло, прижимая мою голову к своему плечу так, что я не могу пошевелиться.

У меня отвисает челюсть, а глаза закатываются, когда Самир упирается ногами в пол и безжалостно входит в меня. Я была на пороге третьего оргазма, когда мой сводный брат схватил меня за челюсть и заставил запрокинуть голову, затем засунул свой язык мне в рот и кончил в меня с диким рычанием.

Он просовывает руку мне между бедер, чтобы агрессивно помассировать мой чересчур чувствительный клитор, и приказывает: — Кончай вместе со мной, Бекка. Будь хорошей девочкой, прими мою сперму глубоко в себя и произнеси мое имя. Сейчас же!

Я выкрикиваю имя Самира ему в рот, пролетая над пиком своего обжигающего оргазма. Я дергаюсь и шлепаю его по руке, чтобы избежать его безжалостных пальцев на моем клиторе, растягивая свой оргазм так долго, что мне кажется, я вот-вот потеряю сознание от его интенсивности. Только когда я начинаю плакать от силы своего оргазма, Самир перестает играть с моим клитором и убирает руку.

Я всхлипываю и дрожу в объятиях Самира, когда кончаю, мои пальцы на руках и ногах дергаются и немеют.

Я не контролирую свое тело. Это делает Самир.

— Хорошая девочка. Такая хорошая девочка для меня, — напевает он благоговейным шепотом, сладко целуя меня и нежно лаская мой живот.

Этот головокружительный скачок в сто восемьдесят раз больше по сравнению с тем господством, которое он проявлял над моим телом всего несколько минут назад.

Я закрываю глаза, когда Самир обводит кругами мой пупок, а затем кладет свою большую теплую ладонь на низ моего живота. Я едва различаю его еле слышный голос, когда он говорит: — Моя хорошая девочка. Теперь ты моя, Бекка, — прежде чем я теряю сознание.