Мама для чужого сына

Глава 4.

Лика.

Какая же я дура! Возомнила о себе черт знает что! Надо было вмазать ему по роже за непрошенный поцелуй! А я… растеклась, как мороженое на жаре.

«Я готова изменить свою жизнь, Джо…»

«А я женат!»

Если бы я только знала, что он женат – ноги моей не было в его кабинете! Дура! Трижды дура! От обиды пыхчу, как паровоз и громко цокаю по грязному тротуару к машине. Пора вычеркнуть Джордана из головы и начать жить своей жизнью. Запускаю двигатель и расслабленно откидываюсь на спинку кресла. Что мне делать? Домой ехать нельзя – два дня назад я едва ноги унесла, завидев пьяного благоверного на пороге. Он завалился в компании «друзей», грубил, кричал, а после… бросил в меня тяжелую глиняную вазу – подарок своей мамаши на свадьбу. Она прожужжала мимо уха и неуклюже разбилась на осколки возле моих ног. А могла ведь разбиться о мою голову… Мне некуда идти… Из гостиницы я выехала утром, сменной одежды хватит едва ли на пару дней. Глубоко дышу и сжимаю руль так крепко, что немеют пальцы. Соберись, Лика, сейчас не время хандрить! Набираюсь мужества и еду домой – возможно, Виктора уже там нет? Я тихонько проберусь мимо груды пустых бутылок, постараюсь не обратить внимание на разбросанные по квартире вещи и использованные презервативы, вонь и сигаретный дым, пропитавшие жилище, как яд… Смолчу. Потому что я устала бороться и терпеть унижения. Скажете, я слабая? Не смогла удержать мужа и создать ему домашний уют? А я не стану оправдываться – да, я не смогла. Вообще, в оправданиях нет смысла. Они не нужны никому. Я не смогла сделать мужа счастливым, потому что не любила – вот и весь секрет. И он не любил – женился по настоянию родителей, закрутивших с моим папой общие дела.

Автомобиль резво снует между машин. От офиса Джо до клубного дома, где я живу – час езды. Родители купили Виктору уютную квартиру в коттеджном посёлке – «живи да радуйся – всё, деточки для вас».

С каждым пройденным километром дрожь усиливается. Я напрягаюсь, как тетива, чувствуя, как противно струится пот между лопаток. Превращаюсь в напряжение, облекаюсь в него, как во вторую кожу. Мне надо сделать три вещи: зайти, забрать документы, вещи, драгоценности и деньги… Если я их найду. Обворовывать Виктора я не собираюсь, мне лишь нужен стартовый капитал. Так я знала – Ольшанский дома! Не зря меня так потряхивало! Его большая машина темнеет на стоянке. На ватных ногах поднимаюсь в квартиру… Дрожащими пальцами открываю дверь, с головой окунаясь в свой персональный ад… Все, как я и предвидела: бутылки, резинки, «бычки» от сигарет. Помойка, а не место для жизни и радости. Аккуратно переступая через чужую одежду и обувь, пробираюсь в гостиную и забираю документы из тумбочки. Одно дело сделано! Как теперь быть с вещами? Из супружеской спальни раздается дружный пьяный храп. Тихонько приоткрываю дверь, морщась от картины, открывшейся взгляду. На кровати лежит Виктор, облепленный двумя девицами модельной внешности. Классика – блондинка и брюнетка. Перевожу тоскливый взгляд со своей «двоечки» на надутые буфера девиц. Мда… Ну и… пошли они. Задерживаю дыхание и подхожу к шкафу. Осторожно распахиваю дверцу, но она издает тонкий скрип. Одна из шлюх дует губы и вздрагивает во сне. Бросаю в чемодан все вещи, попадающиеся на глаза – белье, сапоги, свитера, куртки, колготки. Пихаю, не глядя на спящую компанию. Похоже, все удалось! Остается найти хоть какие-то деньги на первое время… Наконец, выдыхаю. Тащу противный скрипучий чемодан к выходу и…

– Сука! Явилась? – пьяно тянет Виктор. – Монашка чертова.

– Витя, дай мне просто уйти, – блею я, крепко сжимая ручку чемодана.

– Витенька, кто это? – каркает брюнетка.

Фу, ну и мерзость этот ее голос! Ей точно лучше молчать.

– Жена! – кричу я. – Руки в ноги взяла и… вон отсюда! – поднимаю с пола туфель и швыряю его во вторую сонную тетерю. – И ты вставай! Вон отсюда!

– А это не тебе, сука, решать, кому тут вон! – рычит Ольшанский и тянет меня за волосы. – Ненавижу тебя! И семейку вашу чертову тоже.

– Так отпусти. Давай разведемся. Обещаю, я не буду…

Виктор не слушает – размахивается и бьет меня по щеке. Хлестко, наотмашь… Голова отскакивает, как болванчик, а на лице ядовитым цветком вспыхивает жгучая боль… Слезы против воли брызгают из глаз… Горькие, жгучие – я их так ждала… Но не позволю Ольшанскому видеть мою слабость.

– Какой развод, если на кону такие бабки? И папаша твой завязан по уши? Куда ты, Лика? Лик…

Виктор пытается меня удержать. Хватает за руки, стыдливо опускает взгляд, только меня не остановить… Дергаю руку что есть силы и решительно направляюсь к выходу. Щека пульсирует, слезы выедают глаза… Терпи, Лика, терпи… ты потом поплачешь…

– Машину чтобы на стоянке оставила! Поняла, дрянь?! Ты ничего не получишь! Ни копейки здесь нет твоего! И денег я тебе не дам! Катись, сука! – истерично кричит Виктор и на прощание бьет меня по спине. – Приползешь ко мне, как бомжевать надоест! У-у-у! Ненавижу! Приползешь, ноги будешь мне целовать, потому что в другом случае я… я посажу твоего папашу.

Впечатываюсь в дверной косяк лбом и, спешно подобрав упавшую ручку чемодана, вылетаю из дома… Я ушла – без денег и ценностей. Сохранила крупицу гордости и самоуважения, чтобы начать жить заново.