Глава 8

Эрика

Когда меня спрашивают: каково это – провести Рождество в кругу большой семьи, я всегда отвечаю: шумно. Род и Кристина уже обзавелись семьями, у каждого из них по двое детей. Мой брат, как и сестра, первое время пытались отдавать мне своих отпрысков, когда хотели отдохнуть или поехать в отпуск в романтическое путешествие. И каждый раз, натыкаясь на отказ, недоумевали, почему я так поступаю. А я так была счастлива выдохнуть и расслабиться, когда они сами выросли, и мне больше не нужно было присматривать за младшими. Думаю, где-то в промежутке между сменой подгузников и обрабатыванием очередной разбитой коленки я утратила способность к парованию. То есть, всех достойных парней уже разобрали, а мне достались те, кому пары не нашлось.

Так что на выпускной я пошла с Брайсом Морелли, который, как позже оказалось, ужасно целовался, презерватив натягивал еще хуже, а наш секс закончился парой облапываний и его одержимой влюбленностью в меня. Я же не получила удовольствия ни от чего из перечисленного. К счастью, до самого акта не дошло, Брайс так и не справился с резинкой. А потом мне приходилось скрываться от него все то время, когда я приезжала на каникулы из Мадисона. Слишком уж он был навязчив.

Сегодня Род снова попытался сделать меня няней своих детей, мол, хочет уединиться с женой. Я отправила его к маме, но он ожидаемо не пошел, зато весь остаток вечера дулся на меня, как будто я сбила его любимую собачку.

Семейный Рождественский ужин, как всегда, шумный и беспорядочный. Каждый член семьи одет в уродливый свитер с оленями и снежинками. К счастью, в этом году я уговорила родителей купить хотя бы одежду из натуральной ткани, что исключало чесотку от «стеклянного» волокна, из которого были связаны наши прошлогодние наряды. Кстати, свитер с прошлого года я торжественно сожгла у себя на заднем дворе. Ненавидела эту тряпицу так, что, мне казалось, она была способна заразить колючестью остальные вещи в моем гардеробе.

– Как на личном фронте, Эрика? – спрашивает мама, а я давлюсь картошкой. Один и тот же вопрос каждый год прямо за праздничным столом. Как будто она не спросила меня об этом вчера. – Я видела ты ушла с юбилея папы с Киллианом Томасом.

– Тебе показалось, – я смотрю с благодарностью на жену Рода, Линдси, которая стучит мне по спине, чтобы я прокашлялась. Подношу салфетку к уголкам глаз и стираю выступившие слезы.

– Я видела, как вы вместе сели в такси, – с хитрой улыбкой продолжает мама, и тут внезапно все разговоры за столом стихают, а все взгляды устремляются ко мне. Щеки заливает предательский румянец. Опускаю взгляд в тарелку, продолжая ковырять и так развороченную молодую картошку.

– Следила за мной? Он просто подвез меня на своем такси.

– О, теперь это так называется? – хохотнул Роджер, заслужив шлепок по бедру от Линдси.

– Ты присмотрись к Киллиану, дорогая, – мама все никак не может угомониться. – Хороший мужчина, положительный. С женой не срослось, но, насколько я знаю, они собрались разводиться.

Я поднимаю взгляд на маму, а потом резко снова опускаю его, чувствуя, что щеки уже пылают адским огнем. Он женат?! Я переспала с женатым?!

Теперь я могу вычеркнуть из своего списка принципов два: переспала на первом… да это даже свиданием не было! Ладно, назовем так, чтобы я окончательно не начала считать себя падшей женщиной. Переспала на первом свидании – это раз. С женатым мужчиной – это два. И вот на втором пункте хочется отхлестать себя по щекам. Я ведь живу в маленьком городке, где все всех знают! Могла же я подойти к маме на юбилее отца и порасспрашивать о Киллиане! Но нет, я предпочла обжиматься с ним по темным углам, а потом вообще запрыгнуть на его…

О, господи!

И ладно бы в нашем сексе было что-то выдающееся. Так, механические действия, приведшие к логическому завершению – оргазму. Это все гормоны и физиология, никаких чувств. Даже в груди ничего не вспыхнуло, как должно было от прикосновений понравившегося мужчины. Скажем, было неплохо. Так, как моя мама называет секс ради секса: для здоровья. Типа, перепихнулись, чтобы никто не сдох от застойных процессов в органах малого таза. Может, просветить свою старушку, что не от этого заболевают люди?

Вдобавок ко всему он еще и пилот! Я точно не готова связать свою жизнь с мужчиной этой профессии и навсегда осесть дома, как моя мама. Сколько помню нашу семью, все время мамы занимали дети и домашние заботы. Даже когда отец приезжал из командировок, он с детьми только развлекался. Папа не был ни на одном школьном выступлении и родительском собрании, не водил никого из нас на кружки, не готовил нам завтраки. Более того, мы должны были ходить по утрам на цыпочках, потому что мама все время шикала на нас, заставляя быть тихими, чтобы папа отдохнул. Бр-р-р, я не готова к таким жертвам.

– Киллиан Томас, – медленно тянет Крис, а я зажмуриваюсь. Сейчас начнется. – А, это же пилот! – Кристина работает диспетчером в аэропорту и, конечно, знает всех пилотов. По крайней мере, по голосу и номеру борта. – О, в него влюблен весь экипаж, и не только его! Сара рассказывала, что его жена-певичка бросила мистера Томаса с маленькой дочкой и свалила в Мадисон.

– Сара? Сара Соренсен? – спрашивает мама, а я перестаю дышать в надежде, что сейчас предмет разговора перескочит на бывшую одноклассницу Кристины. К счастью, сестра с энтузиазмом кивает.

– Да, она работает с Киллианом в одном экипаже. О, ты знаешь, что она уже второй раз развелась?

– Детей так и нет у нее?

– Какие дети, мам? Она едва сходит на землю, постоянно в небе.

Я слышу нотки зависти в этих словах. Кристина очень хотела стать стюардессой, но ей не позволило состояние здоровья. Так что сестре пришлось довольствоваться работой диспетчера, на которую ее удалось всунуть отцу, чтобы не сходила с ума.

Мама с сестрой увлекаются обсуждением бывших одноклассников Крис, мужчины, потеряв интерес к сплетням перешли на обсуждение бейсбола, и только мы с Линдси молча жуем свой ужин.

– Киллиан Томас дважды в неделю водит свою дочку к нам в сад, – вдруг говорит она негромко так, чтобы слышала только я. Перестаю жевать, тяжело сглатываю и снова набираю на вилку салат. Легонько пожимаю плечом, давая понять, что мне все равно. – Он на самом деле давно не живет с женой. Когда он в командировке, ребенком занимаются его мать и няня, миссис Торн. Думаю, ты ее знаешь, она была психологом в твоей школе. – Я молчу. Почему вообще слушаю это – непонятно. Но и отвечать не собираюсь, потому что меня не касается ничего из того, что озвучивает Линдси. – Милли очень хорошая и сообразительная девочка. Правда, любит шкодничать, но кто в ее возрасте не любит? К школе она уже более чем готова, в сад водят только ради социализации и прививанию усидчивости на занятиях.

Я бросаю взгляд на Линдси, которая – в отличие от остальных членов семьи, – не смотрит на меня так, будто Киллиан Томас – это божество, ниспосланное свыше, чтобы облагодетельствовать несчастную Эрику Коулман, оставшуюся в старых девах. Мне кажется, только жена моего брата и понимает, насколько комфортно жить в одиночестве. Может, она даже немного завидует мне, ведь у них в доме постоянный дурдом, как и на работе, где она трудится воспитателем в старшей группе сада.

Разговоры стихают, ужин заканчивается, и вся семья плавно перетекает в гостиную, чтобы посмотреть традиционный рождественский фильм про злого Гринча. По устоявшейся традиции папа засыпает за этим фильмом, мы с девочками убираем со стола и на кухне, а потом я тихо сбегаю с семейных посиделок.

Сажусь за руль, но внезапно осознаю, что мне совершенно не хочется ехать домой. Вот сейчас я остро ощущаю то самое одиночество, к которому стремилась. Представляю себе, как войду в пустой, темный дом, в котором наверняка холодно. Хотя с чего бы, учитывая, что в такую погоду отопление постоянно включено? Можно еще зажечь камин, включить фильм не про Гринча, от которого уже тошнит, завернуться в плед и уснуть под бубнеж телевизора. Но даже эта уютная картинка сейчас не дает нужного эффекта.

Загрузка...