Манекен Футерфаса

I

Студент Жаба осторожно постучал по руч­ке двери. Дверь приоткрылась, и желтовато­прозрачного цвета нос сунулся в щелку.

— Простите, пожалуйста, — сказал Жаба,— могу я увидеть хиромантку?

— Можете, — ответил ему женский голос. Дверь распахнулась, и старая татарка провела его в полутемную комнату.

Немного погодя она вернулась в длинном цветном платке с картами в руках и чинно по­клонилась. Жаба ответил поспешным поклоном и тотчас заговорил:

— Я очень извиняюсь, что обеспокоил вас так поздно. Я, собственно говоря, пришел не за тем, чтобы вы мне гадали, а совсем по иному делу. Мне, видите ли, известно с некоторых пор, что вы имеете обширнейшие зна­комства.

— Какие же знакомства? — сказала гадал­ка, глядя на студента подозрительно. — Зна­комых я никаких не имею.

— Не подумайте что-нибудь дурное, — зато­ропился студент, — я про знакомства упомя­нул, так сказать, иносказательно. Видите ли, дело, с которым я имею обратиться к вам, это скорее то дело, которое не к вам непосред­ственно относится. В числе ваших знакомых имеется одно чрезвычайно влиятельное лицо. Так вот это самое лицо... Именно к нему я и хотел бы обратиться.

Хиромантка смотрела на него подозри­тельно:

— Это на кого же вы намекаете?

— То есть я не то чтобы намекаю... Наобо­рот, я как бы вам напоминаю. Этот человек — он скорее даже не человек, если можно так выразиться, существо совсем особенного вида.

Гадалка подняла брови и несколько при­щурила правый глаз.

— Мне бы только увидеть его на одну ми­нутку, — поспешно сказал Жаба, — я бы хотел попросить у него совета по одному очень важ­ному делу. На одну минуту, не больше, уве­ряю вас.

Хиромантка задумалась.

— Вам нужно сейчас?

— Сейчас. Непременно сейчас.

— Так пожалуйте сюда.

— Будьте уверены, — говорил Жаба, идя за ней, — что ваша услуга не останется, так ска­зать, неоплаченной. Я, если можно так выра­зиться, уплачу вам сколько угодно.

Хиромантка открыла дверь полутемного чулана, втолкнула Жабу и плотно прикрыла дверь. Жаба ощупал руками стены и, не найдя ничего, на что можно было бы сесть, присло­нился к стене, скрестив руки.

Он слышал глухое бормотание за дверью. Немного погодя запахло серой, и легкая тош­нота подступила к горлу.

Вдруг лицо хиромантки, освещенное жел­тым светом, пронеслось перед ним, острым носом сверля воздух; стены сдвинулись. Жа­ба протянул руку и стал смотреть на лицо с ужасным напряжением. Голова у него закру­жилась.

В это мгновение легкий дребезжащий звук пронесся по комнате. Дверь распахну­лась. Жаба подогнул колени, сделал шаг впе­ред и упал мешком на пол. Старый еврей с ар­шином в руках остановился в дверях чулана.