Маникюр для покойника

ГЛАВА 6

Выйдя из метро, я нырнула в супермаркет. Так, предстоит сделать ужин. Мимо сырого мяса, кур и рыбы я пронеслась с гордым видом, путь лежал в отдел замороженных полуфабрикатов. Порывшись на полках, я нашла пакет картошки фри, потом до носа долетел аромат чего-то жареного. Куры-гриль!

Зачем мучиться самой, когда можно приобрести готовое. Одной курицы на такую ораву явно не хватит, а учитывая собак, следует купить как минимум три. Интересно, что жрут кошки? В голове мелькнула подцепленная где-то информация о рыбе и молоке. Прихватив два пакета «Милой Милы», я зарулила в рыбный и уставилась на малоаппетитные смерзшиеся тушки. В глаза бросились незнакомые названия – минтай, пикша… Слава богу, в углу нашлось филе семги…

Каталка медленно наполнялась: французское масло, пара пакетов с овощами, авокадо и банка крабов… К кассе я подрулила, отдуваясь. Миловидная девушка глянула на меня, потом на покупки и поинтересовалась:

– Пробивать или сначала посчитаем?

– Как лучше? – растерялась я.

– Лучше предварительно подвести итог, – вздохнула кассирша, – а то вчера одна тоже набрала под завязку, а денег не хватило, вот головная боль была, чек-то пробит.

Я хотела было бодро сообщить, что у меня кредитная карточка, но вовремя захлопнула рот. Теперь кредитки нет, в кармане кошелек, но я даже понятия не имею, сколько там бумажек, и, если честно признаться, вообще не подумала о деньгах, набивая каталку.

– Считайте!

Девушка ловко заработала калькулятором. Итог оказался не так уж и велик – в пересчете на доллары, где-то около ста, но мне все равно не хватило, и пришлось отложить три бутылки воды «Перье».

Сначала я расстроилась, потому что употребляю только эту минералку, но потом даже обрадовалась. Тяжеленные пакеты оттягивали руки, и нести их пришлось не до машины, а до дома, к тому же у одной сумочки отлетели ручки, и я прокляла все на свете, подхватывая выпадающие банки, бутылки и свертки.

Входная дверь не желала открываться. Потыкав безрезультатно ключом, я даже не успела удивиться, как дверь распахнулась. На пороге возник Сережка с рулоном туалетной бумаги в руках.

– Ну Лампадель, – произнес он, грозно нахмурившись, – отвечай, где шлялась?

Отличный вопрос, естественно, была на балу и вернулась с консервами! Я грохнула в прихожей пакеты и устало сказала:

– Продукты покупала.

– Молодец, – одобрил хозяин, – только почему собак не выгуляла!

– Как это? – возмутилась я. – Да они прямо у подъезда пописали…

– Только пописали, – ухмыльнулся Сергей. – Иди сюда.

Он распахнул дверь в гостиную, и я онемела. Штук десять ароматных куч расположились в самых разных местах. Тут только я запоздало сообразила, что ни Муля, ни Ада, ни Рейчел не вылетели в прихожую, небось спрятались в ужасе от содеянного…

– Одного не пойму, – задумчиво произнес Сережка, разглядывая пейзаж, – отчего их так понесло? Ничем жирным не кормили, а поди же ты, будто масла обожрались!

– Я дала им на завтрак бутерброды с «Доярушкой», – сокрушенно сообщила я.

– Собакам?! – пришел в полное негодование парень. – Ты что, с дуба упала? Да им сливочное масло в качестве слабительного предлагают!

– Но в доме не было никакой еды!

– А это что? – Сережа потряс перед моим носом пакетом.

Я поглядела на малоаппетитные темно-коричневые шарики и изумилась:

– Они едят такой ужас?!

– Это самый лучший сухой корм!

– Прости, не знала.

– Ладно, чего уж там, теперь убирай, – велел парень и ткнул мне в руки рулон туалетной бумаги.

Пока я собирала кучки, пришли Юля и Кирюша. Мальчик принялся потрошить продукты, восторженно вскрикивая:

– Курочка-гриль! Шоколадные конфеты!

– У нас что, Новый год? – выразила недовольство Юля.

Нет, все-таки отвратительный характер у этой девушки: не купишь продукты – плохо, притянешь полные сумки – вновь злится.

– А это что? – заорал Кирюшка.

– Авокадо, – ответила я, – фрукт такой.

Мальчишка моментально кусанул зеленый бок, пожевал и сморщился:

– Ну и дрянь, словно вату ешь!

– Его не употребляют в чистом виде, – пояснила я, – сначала очищают от кожуры, а потом режут на две половинки и наполняют чем-нибудь, например крабами.

Юля увидела у меня в руках банку с надписью «Cnatka» и присвистнула:

– Сколько же ты денег истратила?

– Немного, сто долларов.

Повисло тягостное молчание, потом девушка сказала:

– Извини, конечно, но мы планируем на еду в неделю около двух тысяч.

Они живут целую неделю меньше чем на сто баксов? Интересно, как это у них получается!

– Но я купила только самое необходимое, масло…

– Французское, – хмыкнул Сергей, – шестьдесят два рубля пачка! Лучше купить отечественное за тринадцать. Да если на то пошло, нечего ходить в супермаркет, на оптушке все на два-три рубля дешевле.

– А где находится оптовый рынок? – поинтересовалась я.

– Рядом, две остановки на троллейбусе.

Ради трех рублей экономии тащиться на общественном транспорте бог знает куда, когда в двух шагах от дома есть хороший магазин! Воистину, нет предела человеческой жадности!

– Семга! – воскликнула Юля. – А ее зачем приволокла, двести рублей килограмм!

– Кошки голодные!

– Ты собралась кормить Семирамиду и Клауса семгой!!! – воскликнула девушка.

А Сережка ехидно добавил:

– Слушай, Лампа, признайся честно, ты раньше работала в прислугах у Березовского!

– Я хотела как лучше, – принялась я бестолково оправдываться, – пельмени есть вредно, курица с овощами полезней. Кстати, окорочка содержат сплошной холестерин, а грудки нет.

Опять повисло молчание. Потом Юля со вздохом сказала:

– Ты знаешь, где мы работаем?

Я помотала головой.

– Мама – хирург, – пояснила Юля, – Сережа служит в рекламном агентстве, а я пока учусь на факультете журналистики и подрабатываю в газете. Мы просто не можем позволить себе каждый день авокадо, семгу и шоколадные конфеты… Конечно, Кате частенько перепадают от больных конверты, да и Сережка неплохие деньги приносит, но нам нужно скопить на отдых, одеться, заплатить за квартиру, бензин, Кирюшкину секцию, да еще есть четыре бабушки, ну не бросить же их жить на одну пенсию!

– Почему четыре? – удивилась я.

Сережка развернул трюфель и сунул в рот.

– Мать четыре раза выходила замуж, прикинь, сколько у нее свекровей?

– Она помогает всем матерям бывших мужей? Но почему?

Юля улыбнулась:

– Так фишка легла. Просто пойми: две тысячи в неделю – предел на жратву.

– Ладно вам ее ругать, – неожиданно вступился за меня Кирюшка, – ну не знал человек, чего теперь, расстрелять?

– Но мы не доживем до зарплаты, – резюмировала Юля.

– У меня лежит сто долларов в копилке, сейчас принесу! – выкрикнул мальчишка и унесся.

– Кирка прав, – вздохнула девушка, – давайте съедим этих вкусненьких курочек, раз уж они все равно тут.

Но мне отчего-то расхотелось ужинать, и, сославшись на головную боль, я ушла в гостиную и легла на диван.

Наверное, придется всерьез пересмотреть свои привычки. В прежней жизни сто долларов не значили ничего, в этой становились огромной суммой.

Дверь скрипнула, послышался цокот коготков. Я всхлипнула и уткнулась в подушку. В ту же секунду бархатные мордочки принялись тыкаться в затылок. Я повернула голову набок, и два язычка принялись быстро слизывать со щек слезы. Надо же, Муля и Ада пришли меня утешать, хоть кому-то жаль неумеху. Сейчас мопсихи мне не показались уродливыми. Наоборот, их тупорыленькие мордочки выглядели обаятельными. Удивительное дело, но от них совсем не пахло псиной, шкурка издавала слабый аромат ментола, а от морд исходил запах геркулесовой каши.

– Лампа, не плачь, – внезапно сказал один из мопсов. От неожиданности я подскочила и увидела в ногах Кирюшу.

– Не плачь, – повторил мальчик, – я тебе помогу.

– Как?

– Гляди, – он сунул мне в руки листок.

Глаза побежали по строчкам: «Распорядок дня. Подъем в семь, завтрак, гулять с собаками. Они должны пописать три раза, покакать один. Потом помыть посуду, убрать комнаты…»

Я с изумлением поглядела на Кирку, он скрупулезно расписал все мои обязанности.

– Дальше смотри, – велел мальчишка.

Следующий листок назывался «Меню». Завтрак – каша, хлеб, сыр; ужин – сосиски, пельмени, котлеты.

– Это я так, для примера написал, – сообщил Кирюшка, – можно иногда картошечку пожарить или яичницу сварганить.

Я с глубоким уважением покосилась на неожиданного помощника. Ему и впрямь пришла в голову отличная идея. Если постоянно держать перед глазами подобную шпаргалку, трудно что-нибудь забыть.

– Лампа! – заорал Сережка. – Давай сюда бегом, одна нога здесь, другая там!

Ожидая всего самого плохого, я влетела в кухню.

– Тебе ножку или грудку? – как ни в чем не бывало поинтересовалась Юля. – Куры – восторг!

– Кстати, масло отличное, – добавил Сережка, – на вологодское похоже.

Я почувствовала, как в груди будто лопнула туго натянутая веревка. Ребята явно старались приободрить меня. В эту секунду Кирюшка заорал:

– Глядите, у нас в прихожей мобильный, Сережка, тебе на работе выдали?

– Нет! – крикнул брат.

– А чей он тогда? – не успокаивался мальчик.

Я хотела было ответить: «Мой», но вовремя осеклась. У меня теперь нет сотового, он остался в прошлой жизни, вместе с ключами и кошельком. А этот я ухватила в квартире Константина, в туалете, на полочке, машинально, так как привыкла всегда иметь при себе трубку. Похоже, я становлюсь профессиональной воровкой: сначала сумочка, теперь «Сименс».

– Чей он? – продолжал настаивать Кирик.

– На улице нашла, – медленно ответила я. – Надо вернуть владельцу, но как узнать его имя?

– Очень просто, – ответил Сережа, разглядывая аппарат. – Подключен к «Билайн», нужно поехать на фирму и спросить, на кого зарегистрирован. Займись, Лампа. Вот хозяин обрадуется! Небось заплатит тебе за хлопоты!

Я молча вцепилась зубами в грудку. Определенно делаю успехи. Во всяком случае, я соврала так легко и естественно, словно занималась обманом всю жизнь.

Посуду сегодня помыла быстрей, чем вчера, потом, поколебавшись секунду, оттерла плиту. Без потеков и пятен она выглядела намного симпатичней.

Ночью никак не могла уснуть. На диван, кроме Мули, пришла еще и Ада. Я просто извертелась, пытаясь вытянуть между ними ноги. Но, честно говоря, в основном спать мешали мысли. Где найти любовницу Кости, женщину, имевшую ключи? И вдруг в голову пришло простое, как грабли, решение. Поеду завтра еще раз к Маргарите, возьму у нее ключи, вернусь к Константину, положу на место сотовый и поищу телефонную книжку. От радости я взбрыкнула ногами, и мопсихи возмущенно засопели.

Звонок будильника рухнул на мозги, как молоток. Собаки подскочили, меня сдуло с кровати. Вылетев в коридор, я заорала:

– Всем подъем, быстро!

Раздались стонущие звуки.

– Еще минуточку, – заныл Кирюшка, – чуть-чуточку, глазоньки не открываются.

Шатающаяся Юля пошлепала в ванную, следом поплелся Сережка. Я разожгла газ при помощи газеты, плюхнула на плиту чайник и заглянула в гостиную. Теперь на диване оказалась еще и Рейчел. Собаки явно не собирались вылезать из-под теплого одеяла.

На кухне Кирюшка быстро глотал чай, Сережка мазал хлеб маслом. Юля ткнула пальцем в кнопку, телевизор ожил и сообщил:

– С добрым субботним утром. Для тех, кто решил в выходной денек пораньше встать…

– Как, суббота?.. – завопил Кирюшка, роняя чашку. – Лампа, ты сдурела, какого черта подняла всех…

– И правда, – протянул Сережка, – давно никто не делал мне таких гадостей.

– Во, блин! – отозвалась Юля. – Ну удружила!

Чувствуя себя полной идиоткой, я выскочила в коридор и, невольно подчиняясь заведенным в этом доме порядкам, заорала:

– Муля, Ада, Рейчел, – гулять!

Собаки явились на зов, и мы быстренько выскочили во двор.

На этот раз мы гуляли почти полчаса, и псы сами побежали к подъезду.

Сережа, Юля и Кирюшка толкались в коридоре.

– Слышь, Лампа, – пропыхтела девушка, застегивая сапоги, – раз уж встали в такую рань, поедем на рынок. Зима пришла, а у Кирюшки ни куртки теплой, ни ботинок.

– Вернетесь когда?

– Часам к семи, не раньше, собак выгуляй, – велел Сережка, и троица вылетела во двор.

Я увидела на вешалке ключи и усмехнулась. Тут же послышался вопль:

– Лампа, брось ключики, дома забыли!

Не глядя, я зашвырнула связку в форточку и принялась одеваться. Съезжу быстренько и примусь за домашние делишки.

На этот раз у подъезда дома Маргариты толкалась уйма народа. Здесь же обнаружились две машины – «Скорая помощь» и микроавтобус с надписью «Милиция». Я пролезла сквозь толпу и хотела войти в подъезд. Но молоденький сержантик предостерегающе поднял руку:

– Погодьте, дайте тело снести.

Я послушно посторонилась и увидела носилки, на которых лежал неприятного вида черный мешок. Наверное, кто-то из жильцов скончался дома.

Дверь в квартиру Волковой была открыта нараспашку. Удивившись, я заглянула внутрь. Невысокий кряжистый мужчина с папкой в руках сердито спросил:

– Вам кого?

– Маргариту Федоровну.

– Кем вы ей приходитесь?

Командный, безапелляционный тон не оставил сомнений – передо мной представитель властей. Но говорить правду в этой ситуации мне было не с руки, и изо рта мигом вылетел ответ:

– С работы прислали узнать, почему не выходит…

– Имя?

– Чье?

– Мое, – усмехнулся милиционер.

– Не знаю, – удивилась я, – мы ведь незнакомы.

Секунду мужик глядел на меня настороженными глазами, потом вздохнул:

– Назовите свои паспортные данные.

Я вздрогнула: ну вот, влипла. Но привыкший за два дня врать язык сам по себе сболтнул:

– Татьяна, Татьяна Павловна Молотова…

Оперативник пометил что-то на бумажке и заявил:

– Езжайте в свой супермаркет и сообщите начальству, что Волкова больше никогда не придет.

– Почему? – глупо удивилась я.

– Она умерла, – пояснил следователь. – Давайте адрес и телефон.

– Чей?

– Мой!

– Не знаю!

На этот раз мужик вышел из себя:

– Хватит ваньку валять!

– Никого я не валяю, – возмутилась я. – Спрашиваете у меня свой номер телефона и адрес, а откуда я могу его знать?

Сыщик вздохнул:

– Гражданочка, назовите, где проживаете, и телефон.

Машинально я сообщила адрес Мишиной квартиры и только потом испугалась. Боже, что же я наделала! Мало того, что назвалась именем его любовницы, так еще и координаты дала, ну почему не придумала вымышленные?

– Отчего она умерла, от сердечного приступа?

Инспектор спокойно ответил:

– Вам сообщат, идите на улицу.

– Страшно все-таки, выглядела совсем здоровой…

Но милиционер молча подтолкнул меня к выходу, и тут зазвонил телефон. Я вытащила аппарат:

– Алло.

– Таня, ты?

– Извините, ошиблись.

В ухо понеслись гудки.

Милиционер подозрительно глянул на «Сименс» и неожиданно переспросил:

– Значит, в супермаркете работаете?

– Ага, – крикнула я, сбегая по лестнице, – кассиром.

У подъезда продолжали толпиться возбужденные жильцы.

– Ее Надька нашла, – рассказывала шепелявая бабка, – зашла в квартиру, а Ритка валяется между окном и столом, кровищи! Надька чуть богу душу не отдала! Интересно, кому теперича жилплощадь отойдет, у Маргаритки-то никогошеньки нету.

– Разве при сердечном приступе бывает кровотечение? – не выдержала я.

Бабулька примолкла, а потом ехидно спросила:

– Это кто же тебе про приступ наврал?

– Так ведь Рита умерла!

– Убили ее.

– Как? – помертвевшими губами спросила я.

Вопрос был задан риторический, но милая старушка поняла его буквально и принялась словоохотливо объяснять:

– Ножом, кухонным. Долго не мучилась, горемычная. Ну посуди, коли она сама бы померла, зачем тут столько милиции?

С трудом передвигая ставшие пудовыми ноги, я добралась до метро и плюхнулась на скамеечку. В последние дни данный вид транспорта нравился мне все больше и больше. Чисто, светло, тепло, а главное, никому нет до тебя дела, все бегут с высунутыми языками и не глядят по сторонам.

Я перебирала пальцами край куртки и мысленно подводила неутешительный итог – два трупа, и никаких документов. Пропала последняя надежда попасть в квартиру Кости и найти телефонную книжку. Хотя Рита обронила, будто он служил актером в театре «Рампа». Может, сходить туда, порасспрашивать коллег, вдруг что выплывет.