Маршалы Победы

Он родился и вырос в семье священника, окончил духовную семинарию, мечтал быть сельским учителем или агрономом. Но всё перевернули две войны: Первая мировая и Гражданская. В результате стал профессиональным военным и одним из лучших полководцев XX века.

Жизнь в семье священника

В священники отец маршала выбился неожиданно для себя. В семнадцать лет пришлось ему самому зарабатывать себе на хлеб и он не знал толком, куда податься. Помог настоятель соседней церкви:

— У тебя голос хороший, иди ко мне в церковь, певчим будешь.

Попел он в церковном хоре, побыл псаломщиком — читал священные тексты во время службы. Потом стал регентом — руководил хором. И всё время чему-нибудь учился. Женился на хорошей девушке, тоже дочке псаломщика. И дети сразу пошли — уже родились четверо, ожидали пятого. Нелегко было прокормить такую семью. Но добрые люди помогли — в селе Новопокровском поставили церковь. И рукоположили Михаила Василевского туда священником. Рядом с церковью стояло три дома — вот и всё село. Один — священнический, в двух других жили соседи. Всего детей родилось в семье восемь.

Сегодня тех селений, где рос маршал Василевский, на картах нет. Первое называлось — Новая Гольчиха. Много лет назад село стало районом небольшого города Вичуга. В нём можно увидеть два маршальских бюста, выполненных разными скульпторами: один — в Аллее героев, другой — в художественном музее. Когда Александру Михайловичу исполнилось два года, отец и перевёз семью в Новопокровское. Сейчас на этом месте пусто, домов нет, но зато установлена каменная стела с высеченной надписью: «Здесь жил маршал Василевский».

Деревенские священники всегда бедствовали. Кроме богослужений, наравне с крестьянами и землю пахали, и хлеб с овощами выращивали, и сено для коровы с лошадью заготавливали на зиму. Будущий маршал вместе с братьями и сёстрами с малых лет родителям помогал.

Зимой отец столярничал. Мастерил для школ парты, всякую другую мебель на продажу. А ещё — держал пасеку. И с приходом тепла выставлял улья в саду, осенью относил их в зимовник. К дому примыкало большое жильё для коровы, лошади и кур. Где-то его называли двором, где-то хлевом. Над животными был как бы потолок — настил из некрупных брёвен, и на нём лежал запас сена. На том сеновале, едва кончалась зима, ночевали подросшие дети. И Саша Василевский любил спать над крохотным оконцем под крышей. Проснувшись среди ночи и слушая, как топчутся и вздыхают внизу то корова, то лошадь, он смотрел на звезду, словно мигающую в чёрном небе, и казалось ему, что звезда тоже на него смотрит. Так проходило детство.

Семинария

У детей сельских священников путь был обычный. Грамоте их учили родители. Потом, когда стали открывать церковно-приходские училища, занимались там. У многих деревенских на этом образование и кончалось. А поповские дети, коли проявляли интерес к знаниям, отбывали, кто пешком, кто на телеге, в город, поступали в духовное училище, потом в семинарию. Тех, кто был в учёбе первым, и в Академию направляли учиться на казённый кошт. Только об Академии Александр Василевский не мечтал, а хотел он поработать несколько лет сельским учителем, поднакопить денег и поступить в институт — учиться на агронома.

Однако едва будущий маршал приехал в Кострому и поступил в семинарию, как неожиданно вышло постановление, что теперь после окончания семинарского курса наук нельзя поступать ни в университеты, ни в институты.

— Как же так?! Прежде было можно, а теперь вдруг нельзя? — возмущались семинаристы. — Все знаменитые критики: и Белинский, и Чернышевский, и Добролюбов, — поучившись в семинарии, поступали в университет. И никто им не запрещал. Вон, Павлов даже академиком стал, Нобелевскую премию получил, а тоже кончал семинарию.

Забастовку объявили семинарии всей страны. К костромским приезжал уговаривать губернатор, но они держались стойко и требовали отменить это постановление.

— За неподчинение властям приказываю всем семинаристам Костромы немедленно покинуть город! — объявило городское начальство.

Пришлось Александру Василевскому возвращаться домой. Но месяца через два забастовщики узнали, что добились победы, и учёба продолжилась…

И всё-таки до конца доучиться не удалось. Планы сломала Первая мировая война. И не только Василевского, а ещё и жителей многих стран.

В первые недели войны на улицах российских городов духовые оркестры исполняли бодрые марши. Публика кричала «ура». Молодые люди с радостью записывались добровольцами и требовали немедленной отправки на фронт. Все были уверены, что за два-три месяца разгромят вражеские страны — Германию и Австрию. И Александр Василевский думал точно так же. До окончания семинарии оставался год. И он попросил, чтобы выпускные экзамены приняли у него немедленно, а после этого отправили на войну защищать отечество.

— Что ж, — ответило семинаристское начальство, — защищать отечество — это благое дело. Не зря же нашу войну называют Отечественной. Готовьтесь к экзаменам. Но знайте, принимать их будем по всей строгости.

А экзаменов было множество. Ведь семинария готовила не просто священнослужителей, а людей, готовых к проповеди православной веры повсюду. Поэтому, кроме основных предметов: литургики, риторики, богословия, Священного писания, церковного пения, иконописания, церковной истории, — семинаристы изучали математику, психологию, логику, гражданскую историю, словесность, а ещё языки: не только церковно-славянский, но и древнегреческий, древнееврейский, латынь, немецкий и французский.

Алексеевское училище

Через несколько месяцев Василевский успешно сдал экзамены и пришёл к костромскому воинскому начальнику.

— Проситесь на фронт? — спросил воинский начальник, нисколько не удивившись. — Не спешите, война продлится долго, успеете навоеваться. — А пока вместо фронта направляю вас в Москву, в Алексеевское военное училище. Солдат необученных у нас тьма, грамотных офицеров не хватает.

Так Александр Василевский очутился в Москве. Их обучали поспешно, давали самые общие знания. Но была ещё библиотека. И он, привыкший в семинарии читать богословские труды, всерьёз решил изучить военное дело. Оказывается, и о том, как правильней воевать, тоже было написано немало книг. Причём настоящими полководцами: Суворовым, Кутузовым, Скобелевым, генералом Драгомировым. И Василевский выписывал в свою тетрадь их изречения: «не столько приказывай, сколько поручай», «наше назначение — губить врага; воевать так, чтобы губить и не гибнуть, невозможно; воевать так, чтобы гибнуть и не губить, глупо». И даже выписал главные правила поведения офицера: поклоняться знамени; служить Отечеству; блюсти честь мундира; близко общаться с подчинёнными; ставить службу выше личных дел; не бояться самостоятельности; действовать целеустремлённо.

Четыре месяца длилась учёба, а потом юнкеров произвели в прапорщики, сказав, что ещё через восемь месяцев службы они станут подпоручиками, а если будут боевые отличия, то и сразу. Каждый получил по 300 рублей на обмундирование, которое приобретало училище, и по 100 рублей на другие расходы. А ещё выдали всем по револьверу, шашке, полевому биноклю, компасу и вручили военные уставы.

Фронтовые будни

Линия фронта выглядела совсем не так, как рассказывали в училище. Вместо окопов были обыкновенные канавы, без маскировки, без бойниц и козырьков. А вместо землянок — норы для сна с крохотной печуркой, досками, на которых было немного соломы. В эти норы солдаты заползали ползком и закрывали вход брезентом. И спали, закутавшись в свои шинели.

В первые же часы первого дня прапорщик Василевский попал под артиллерийский обстрел. Снаряды взрывались рядом, то спереди, то сзади. Солдаты в окопах сели на землю и закрыли лицо ладонями, и ему тоже хотелось спрятаться, но он заставил себя стоять спокойно.

— А вы, ваше благородие, герой, обстрела не испугались, — сказал ему пожилой солдат, взятый в армию из деревни и недавно произведённый в унтер-офицеры.

Ещё в училище юнкеры часто обсуждали, как нужно обращаться с «нижними чинами», то есть с солдатами.

— Что с ними церемониться, это же неграмотное быдло, взятое от сохи! Солдат должен пребывать в постоянном страхе перед начальством. А главным начальством для него являемся мы, — убеждали многие.

Но Василевский был с ними не согласен.

«В бою, да и в любых трудных условиях важно, чтобы офицеры и солдаты уважали и поддерживали друг друга», — думал он. Этому же учили и знаменитые полководцы.

И он оказался прав. Скоро под его началом была уже не полурота, а вся рота. И Василевский заботился о каждом своём солдате. Вместе с солдатами углубил окопы, чтобы не надо было приседать, прячась от вражеских пуль. Улучшил спальные места, питание. А главное — спокойно, без грубых окриков, обучал новобранцев боевым приёмам. И когда его роту отвели на короткий отдых, а там устроили смотр боевой подготовки всего полка, она оказалась лучшей. А всё потому, что солдаты старались не подвести своего командира. Точно так же было и в бою. Когда он поднимал роту в штыковую атаку, то чувствовал, что каждый поддерживает друг друга и вся рота дружно идёт на врагов вместе со своим командиром.

Через года полтора боевой жизни Василевский уже командовал батальоном и превратился из молоденького необстрелянного прапорщика в многоопытного штабс-капитана. А на погонах его вместо одной звёздочки красовалось уже четыре.

Командир полка

Дальше произошли две революции. Сначала Февральская, потом Октябрьская. После Февральской было свергнуто самодержавие, а в октябре 1917 года — Временное правительство. И руководство страной взяла на себя советская власть. В первые же дни она приняла Декрет о мире и выходе страны из войны. Солдаты устремились в свои деревни. И Василевский тоже взял отпуск. Добираясь домой, он думал, что наконец-то займётся тем, о чём давно мечтал: станет сельским учителем. Однако уже недели через две его догнала телеграмма. Оставшиеся солдаты выбрали его командиром полка и призывали немедленно вернуться назад. Только назад дороги уже не было. Начиналась Гражданская война. Да и полка его тоже скоро не стало. Царская армия развалилась.

Когда Василевский уезжал с фронта в отпуск, с одними товарищами-офицерами, которые приняли новую власть, он на прощание обнялся, другие — те, которые эту власть сразу возненавидели, не пожелали подать ему руки, третьих он сам не хотел видеть. И такой разлад был не только в его полку, но и во всей России. Страна раскололась на тех, кто за красных, и тех, кто за белых. И красные, и белые желали для своей родины только лучшего. Но это лучшее они видели по-разному. И бились за него. И погибали. Василевский выбрал красных. Несколько месяцев он поработал сельским учителем — семинаристское образование давало на это право. А потом его призвали в Красную армию. Сначала он был всего-навсего помощником командира взвода. И он не обижался из-за такой низкой должности, понимал, что ему, как бывшему штабс-капитану, пока не доверяют: а вдруг он перебежит к белым. Но когда проверили его в бою, назначили командовать полком.

В следующие годы место службы Александра Михайловича Василевского не раз менялось. Его любили назначать командиром самых слабых, худших полков. А он превращал их в самые лучшие. И ещё — постоянно учился. Он учился не только на курсах командиров и в Академии Генерального штаба, а всегда, каждый день узнавал и запоминал что-то новое и полезное. Эту черту обнаружил в нём начальник Генерального штаба Борис Михайлович Шапошников. Борис Михайлович сам заканчивал Академию Генерального штаба, только задолго до революции. А в Первую мировую войну был полковником, командовал Мингрельским гренадерским полком. И едва началась Гражданская война, вступил в Красную армию. Его уважали все и называли талантливейшим военным специалистом. Даже руководитель страны Сталин, который всех звал только по фамилии, обращался к нему по имени и отчеству.

Шапошников добился, чтобы Василевского перевели в Генеральный штаб. Генеральный штаб — это мозг всей армии страны. Он должен в любое мгновение ответить, где находится какая воинская часть, какое у неё вооружение и куда она направляется. Эти знания особенно нужны во время войны. Но не только эти. В Генеральный штаб ещё сходятся и все сведения о противнике. И зная это, он планирует большие воинские операции: сколько требуется воинов, а также пушек, самолётов, танков, чтобы победить врага. А может быть, наоборот, где-то ненамного отступить, чтобы сохранить в целостности свои полки и дивизии.

Для такой работы и призвал Борис Михайлович Шапошников бывшего командира полка Василевского в Генеральный штаб.

Битва за Москву

Работа эта была напряжённой и очень ответственной. Ведь от решения Генерального штаба часто зависела жизнь многих тысяч людей. Особенно трудной она стала с первых часов Великой Отечественной войны, когда гитлеровские армии, напав на нашу страну, рвались к Москве. В это время генерал-майор Василевский стал начальником Оперативного управления Генерального штаба. Именно к нему сходились все нити связи с войсками, которые отражали наступление фашистов на всех фронтах.

В октябре 1941 года вражеские танковые армии, прорвав оборону наших войск, устремились к столице. Две армии Западного фронта, две армии Резервного фронта, соединения Брянского фронта, в общей сложности полмиллиона красноармейцев, попали в окружение западнее Вязьмы. Других войск, которые были способны преградить путь на Москву, не было. И тогда верховное командование засомневалось в том, что столицу удастся удержать. Предприятия военного значения стали готовить к взрыву. Уничтожить также решили вокзалы, трамвайные и троллейбусные парки, мосты, электростанции, — сделать так, чтобы для врага, если он прорвётся в столицу, жизнь в городе стала невозможной. По приказу Сталина Жуков немедленно оставил Ленинград, где он укреплял оборону города, и прибыл в Москву. Когда Сталин спросил его, удастся ли удержать столицу, Жуков с уверенностью заявил, что Москва не будет сдана врагам. И в этом решении его поддержал Василевский. 16 октября Генеральный штаб был эвакуирован в тыл. И только Александр Михайлович Василевский остался в Москве во главе оперативной группы штаба для обслуживания Ставки Верховного Главнокомандования.

28 октября за отличную работу этой группы ему присвоили звание генерал-лейтенанта. А когда в ноябре тяжело заболел маршал Шапошников, Василевский стал исполнять все его обязанности — полностью руководить работой Генерального штаба. Работа была громадная. Тайно от врага наша армия готовила под Москвой контрнаступление. И вся тяжесть подготовки этого наступления легла на плечи Василевского.

Казалось, силы Красной армии были на исходе. И бойцы, и командиры, измотанные до предела, с запавшими от бессонницы глазами, едва держались на ногах. И всё же не отступали ни на шаг. Враги не догадывались, что в это время из Сибири шли один за другим поезда с новыми дивизиями бойцов, новая боевая техника. Оставалось дождаться, чтобы силы врага иссякли полностью. И к концу ноября резервы фашистов закончились — им тоже стало не хватать снарядов, а обгорелые немецкие танки, искорёженные орудия громоздились вдоль дорог. Генеральный штаб под руководством Василевского к первым числам декабря подготовил план наступления. В плане было подробно расписано, каким воинским частям всех задействованных фронтов, когда и в котором часу начать атаку на врага.

Враги дрались с остервенением. Ведь до Москвы на некоторых направлениях их танкам оставалось всего два-три часа ходу, уже были взяты Химки. Гитлер из Берлина приказывал не возвращать русским ни метра завоёванной земли. Но прославленные немецкие генералы, захватившие почти всю Европу, покидали штабы и впереди своих потрёпанных частей спешно отходили на Запад. Это была первая большая победа в Великой Отечественной войне. В результате контрнаступления, спланированного Генеральным штабом, фашисты были отброшены от столицы на 100–250 километров.

Два великих сражения

Следующей большой победой стала Сталинградская битва.

Летом 1942 года гитлеровцы передумали брать Москву штурмом и решили все силы направить на Кавказ, где была нефть, а также на Волгу и Дон. Эти реки соединяли центр страны с Чёрным и Каспийским морями. По ним на судах проходило огромное количество необходимых грузов. А если ещё захватить и железные дороги, пересекающие реки по мостам, то тогда со страной будет так, как если бы перерезать у человека главные кровеносные сосуды. Об этом мечтали гитлеровские генералы. И к концу лета им казалось, что планы свои они вот-вот выполнят. Их войска, хотя и не дошли до Каспийского моря, но были уже на Кавказе, к Волге они тоже почти прорвались. Оставалось чуть-чуть — захватить Сталинград. Для этого они направили в район города авиационные и танковые дивизии, сотни тысяч солдат. Наши воины превращали в крепость каждый городской дом, но медленно отступали. И всё же не сдавали берег Волги. Оставалась узенькая береговая полоска. И она держалась, несмотря на беспрерывные артиллерийские обстрелы и бомбёжки. На другом берегу Волги были сосредоточены наши полки. Оттуда на судах Волжской флотилии каждый день поступало пополнение. Военные историки подсчитали, что на этой береговой полоске каждые двадцать секунд погибал рядовой советский солдат; командир взвода жил трое суток; командир роты — семь, а командир батальона — одиннадцать суток. Для отражения натиска фашистских войск нашей стороной было израсходовано 172,2 миллиона винтовочных патронов (автоматов к тому времени в наших войсках было мало), 3,8 миллиона мин, произведено более 3 миллионов артиллерийских выстрелов наземной и 500 тысяч выстрелов зенитной артиллерии. Не меньше снарядов и бомб было обрушено гитлеровцами на береговую полоску нашей земли.

В это время Александр Михайлович Василевский был уже начальником Генерального штаба и одновременно заместителем Главнокомандующего. А ближе к осени его, как и Жукова, направили в район Сталинградской битвы для координации действий фронтов.

И тут Василевскому пришла прекрасная идея. Фашистский фронт, пытавшийся захватить город на Волге, образовал большой выступ. И если с двух сторон разные наши фронты ударят по этому выступу, возьмут его в кольцо, то вражеские войска окажутся в окружении. Когда Василевский сказал об этом Жукову, тот радостно ответил, что и сам думает о том же. Уже через день они вместе докладывали об этом Главнокомандующему.

И началась подготовка великой в истории войн операции. Как обычно, Василевский спланировал, сколько для этой операции потребуется бойцов пехоты, танков, артиллерии, бомбардировщиков и истребителей. Какой запас боеприпасов необходим. Тайно от врагов день за днём прибывали и маскировались новые воинские части. Василевский координировал действия всех наших сил, которые по его плану должны были разгромить гитлеровцев. Он заранее учёл, что фашисты постараются прорвать окружение, и безошибочно рассчитал, в каком месте они направят для этого танковый корпус своего знаменитого полководца Манштейна. Поэтому также секретно на пути корпуса разместил готовые отразить наступление гитлеровцев части.

У этой грандиозной операции было кодовое название «Уран». 19 ноября 1942 года войска двух фронтов, Донского и Юго-Западного, с двух сторон ударили по флангам гитлеровцев, пытавшихся захватить берег Волги. И через четыре дня фашистские войска были окружены. На выручку им именно в том месте, где и предполагал Василевский, был брошен танковый корпус Манштейна. Гитлеровские солдаты, запертые среди руин и развалин, оставшихся от сталинградских домов, заслышав доносившиеся до них артиллерийские выстрелы, радовались, думая, что вот-вот их освободят и они вырвутся из кольца советских войск. Не догадывались они, что это наши пушки добивали вражеские танки Манштейна.

Окружённые фашисты сопротивлялись ещё два месяца. Им пытались на самолётах сбрасывать боеприпасы и питание. Они голодали и мёрзли. Когда же съели последнюю лошадь, стали сдаваться. Вышел сдаваться из своего укрытия и сам командующий — фельдмаршал Паулюс. Весь мир радовался вести об этой великой победе. А Александр Михайлович Василевский в течение двадцати девяти дней стал сначала генералом армии, а потом маршалом.

Второй великой победой стала битва на Курской дуге. К этому сражению с весны 1943 года начали готовиться и наша страна, и Германия. Немцы называли свою операцию «Цитадель»; в нашем Генеральном штабе было как бы две операции, их назвали в честь знаменитых полководцев: «Кутузов» и «Румянцев». План этих операций готовил маршал Василевский. Два года подряд гитлеровцы побеждали в летних сражениях. Надеялись они на победу и теперь. Но не догадывались о плане, который наметили Василевский и Жуков вместе с Главнокомандующим Сталиным. Впервые было построено восемь линий обороны. И если врагу удалось бы прорвать первый рубеж, его встретили бы огнём на втором, третьем, четвёртом…

Эти рубежи обороны были важным моментом в будущей битве. Василевский и Жуков предлагали не переходить сразу в наступление. А сначала измотать все силы врага и лишь потом опрокинуть его могучим ударом. Битва продолжалась сорок девять дней — с 5 июля по 23 августа. Она растянулась на много километров, где лоб в лоб сталкивались танковые армии на земле. И точно так же сталкивались авиационные армии в небе. В ней участвовали около 2 миллионов человек, 6 тысяч танков, 4 тысячи самолётов. Такого сражения история ещё не знала. И оно кончилось разгромом фашистских армий. Потерпев поражение, гитлеровцы теперь только пятились и, пятясь, постепенно дошли до Берлина.

Победная весна

Весну 1945 года Василевский встретил на фронте командующим Третьим Белорусским фронтом. Он руководил взятием столицы Восточной Пруссии — города Кёнигсберг. Этот город называли самой могучей крепостью Германии. Но Василевский разработал точный план штурма. Вот что об этом штурме рассказал на допросе сам комендант Кёнигсберга генерал Лаш: «Солдаты и офицеры крепости в первые два дня сражались стойко, но русские превосходили нас силами и брали верх. Они сумели скрытно сосредоточить такое количество артиллерии и самолётов, массированное применение которых разрушило укрепления крепости и деморализовало солдат и офицеров. Мы полностью потеряли управление войсками. Выходя из укреплений на улицу, чтобы связаться со штабами частей, мы не знали, куда идти, совершенно теряя ориентировку, настолько разрушенный и пылающий город изменил свой вид. Никак нельзя было предполагать, что такая крепость, как Кёнигсберг, столь быстро падёт. Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию. Под Кёнигсбергом мы потеряли всю 100-тысячную армию. Потеря Кёнигсберга — это утрата крупнейшей крепости и немецкого оплота на Востоке».

Последняя битва во Второй мировой войне

Великая Отечественная война закончилась в мае 1945 года. Демобилизованные советские воины, освободив Европу от фашизма, возвращались с победой домой. Но Вторая мировая война ещё продолжалась. Ведь Япония была союзником гитлеровской Германии. И хотя Германия потерпела полное поражение, Япония сдаваться не собиралась. Её армии захватили большие территории на Дальнем Востоке. Самой главной сухопутной армией Японии считалась Квантунская. В ней было около 700 тысяч воинов. Япония сосредоточила эту армию у границы с Советским Союзом и ожидала удобного момента для нападения. Но так и не дождалась.

И теперь часть наших дивизий перебрасывали в Сибирь. Туда же, в город Читу, прибыл и генерал-полковник Васильев. И лишь знающие в лицо Александра Михайловича узнавали в нём маршала Василевского. Он был назначен главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке.

Вся подготовка к последней операции в этой войне велась тайно. Василевский подробно изучил данные разведки, описание местности и расположение вражеских войск. Утром 9 августа началось стремительное наступление. И уже в семнадцать часов 17 августа Василевскому доложили о радиограмме от главнокомандующего Квантунской армии генерала Отодзо Ямадо. Он отдал приказ своим войскам прекратить сопротивление и немедленно сдать оружие советским воинам. Некоторые японские части не получили этой радиограммы и ещё несколько дней продолжали сопротивляться, но скоро тоже капитулировали. Этот разгром самой мощной её армии ускорил и полную капитуляцию Японии.

Так закончилась фронтовая жизнь маршала Александра Михайловича Василевского.

Он скончался 5 декабря 1977 года. Урна с его прахом после торжественных похорон, какие положены знаменитым полководцам, была замурована в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве.