Маруся и Лазурный вор

13. Ход пешкой

Это была просто запись. Я толком её не услышала, мало что поняла. Сидела, уставившись в голограмму, и не видела ничего, кроме бесстрастного лица старшего брата, до дрожи пугающего своим выражением. Его фамильный, “вымораживающий”, чисто Аверинский взгляд.Братья умели смотреть прямо в душу. Матушка всех троих нас наградила такими глазами, цвета земной летней грозы. И вполне ощутимые молнии братец метал этим взглядом с экрана на головы тайным врагам, покусившимся на святое. А ещё я отчётливо видела в нём молчаливый укор, брат как будто бы меня спрашивал: “Что же ты, Машка, опять натворила?!”Усилием воли у меня получилось не выронить изо рта свой кусок бутерброда. На этом вся воля внезапно закончилась. Утекла, как вода в сухой жадный песок. Окаменев, я неподвижно сидела на мягком пьедестале эргокресла, как будто на раскалённой, щедро промасленной сковородке. И остро чувствовала себя той самой рыбкой, что сейчас будет подана к ужину. Или что там у нас по местному расписанию. Под маринадом и с пряностями.

Они меня скоро найдут. Или я очень плохо знаю своих старших братьев или… искать уже будет нечего. Второе куда более вероятно. Пираты трусливы. Нас этому постоянно учили, как и тому, что вступать с ними в мирные переговоры, пусть даже и в сугубо частном порядке, невероятно рискованно. И неоправданно. Но Ант предлагал именно это. Зачем? Просто оттягивал время? Или я плохо его поняла? Скорее всего. Бедные наши родители! Снова Машка прибавила им седин. Очень надеюсь, что братья о нашей беде им пока сообщать не спешили. Я крепко зажмурилась и заставила себя проглотить кусок бутерброда, застрявший во рту. Вкус исчез вместе с запахом. Все ощущения туго свернулись в воронку и с треском рассыпались. Осталась лишь остановленная картинка на голоэкране.

– Совершенно удивительное фамильное внешнее сходство, не правда ли? – уронил совершенно спокойно космический пират. – А я всё припомнить не мог, где уже видел такие глаза.

– Понятия не имею, о чём ты… – запихнула в рот новый крупный кусок и мучительно его жевала. Прозвучало так жалко, что ужасно хотелось заплакать. Кажется, у меня формируется новая фобия. Буду бояться теперь бутербродов.

– Необычно другое… – словно меня не услышав, продолжил Лазурный. – Зачем он это сделал, где логика?

– Любит сестру? – пискнула я и открыла глаза, тут же внезапно столкнувшись с пристальным взглядом хозяина.

– Сестру? – он мягко, беззвучно смеялся. – В послании ни слова не было сказано о каких-либо сёстрах. Верховный адмирал Аверин лишь сообщил, что неизвестные преступники тайно похитили чрезвычайно важного для него человека. Если бы не ваше ошеломительное внешнее сходство, я бы даже решил, что речь шла о возлюбленной. У землян так крепки близко родственные связи?

В разведку меня никогда не берите. Он ведь даже ловушек не ставил! Никаких пыток, перекрёстных допросов с применением запрещённых приёмов и вражеских техник. Я сама так бездарно спалилась. Всегда Машку Аверину подводила привычка собственноручно проблемы себе создавать, а затем героически их преодолевать. Но сейчас я сама себе превзошла. И ответить Лазурному нечего…

– Значит, сестра… – продолжая меня совершенно беспардонно рассматривать, синий пальцами правой руки осторожно коснулся виска и серьёзно задумался. Картинка на голоэкране послушно раздвинулась, стоп-кадр послания быстро погас, и на смену ему появилась прекрасная я. Во всей первозданной красе, так сказать. В полный рост, голая и беззащитная.

– Ты лучше запей, – посоветовал синий, быстро переведя взгляд на экран. И тут же поморщился.

– Прекрати меня разглядывать! – фыркнула я возмущённо, но жидкость в стакане отхлебнула. Неожиданно там оказалась простая тёплая вода, очень вкусная. Отчаянно надеюсь, что синий меня не отравит. – И вообще, это нейромодель. В жизни я не такая.

Действительно, не такая. Хотя, безусловно, немного похожа.

– И цвет кожи не как у ободранной ысы?

Вот я так и знала, что с Бурашкой нас многое объединяет!

– На себя посмотри, баклажан говорящий! – я за словом в карман никогда не лезла. – Я смотрю, у тебя большой опыт в сдирании меха с бедненьких ыс. Да я… жизни не видела синих людей! Может, ты перекрашенный? Отличная маскировка, согласна. В таком виде тебя и родная мать не признает.

Кажется, я что-то ляпнула лишнее. Судя по каменеющему лицу синекожего, теперь он всерьёз размышлял, не свернуть ли мне шею.

– Кто такой баклажан? – рыкнул вор, всем корпусом резко разворачиваясь ко мне.

– Земной огородный овощ, – тут же ответила я, нервно втянув голову в плечи. – Вкусный и полезный, если не веришь, можешь в сети поискать. Всяко лучше, чем голых девушек там рас…

– Я понял.

Прозвучало так убедительно, что я замолчала. Хотя ужасно хотелось продолжить! Но вор мою блёклую фигурку с экрана смахнул и принялся бегло читать стремительно бегущую дорожку текстового сопровождения. К моему величайшему удивлению, этого языка я не знала, даже не видела никогда в жизни таких букв, чем-то отдалённо похожих на земную древнейшую клинопись.

– Это всё обо мне? – допив тёплую воду, свой недоеденный бутерброд я всё же с тарелки взяла. Не пропадать же добру. – Мог бы просто спросить, а вдруг я отвечу?

Ответный взгляд весьма выразительно заставил меня заткнуться. И правда. Чего это я. Существенно облегчать жизнь Лазурному вору? Я и так в этом деле значительно преуспела.

***

***

– Скажи мне… – наконец, оторвавшись от чтения, вор нахмурился. – На то, что ты прекратишь все попытки сбежать, с моей стороны будет очень наивно надеяться?

Мне понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять всё услышанное и ответить, предварительно изобразив на лице вымораживающе-вежливую улыбку.

– А ты очень неглуп, – была вынуждена признать. – Прости, но тяга к свободе – черта у нас чисто семейная. Как и стремление к справедливости. Гены пальцем не выковырять.

– Серьёзно? – на лазурном лице явно нарисовалась плохо скрытая смесь иронии и недоверия. Он даже насмешливо чёрную бровь изогнул. – Неожиданное заявление… К справедливости, значит. И что же, братья твои служат нашему Императору исключительно исходя из семейных наклонностей?

Расслабленно развалившись в эргокресле, незаметно выехавшем и вставшем строго напротив меня, вор сцепил на животе свои синие пальцы и смотрел теперь выжидающе. Жёлто-зелёный комбинезон самого неприятного из оттенков ему совершенно не шёл, делая в чём-то похожим на глупого тропического попугая. Сходство усиливала манера наклонять вопросительно голову. И поблёскивать голубоватыми белками серых глаз, во взгляде которых я вдруг прочла плохо скрываемый смех. Сразу же разозлившись, прищурилась и ответила:

– Империи служат исходя из верности слову присяги и Великого договора, – произнесла я внятно и холодно, резко задрав подбородок. – Хотя для тебя, очевидно, это всё совершенно пустые слова. Ты же вор. У таких, как ты, нет ни чести, ни совести.

И тут на меня посмотрели, как на… Да. Того самого говорящего попугая. Который красивая редкая птица, повторяющая совершенно непонятные ей слова. И судя по лёгкой брезгливости, снова тенью мелькнувшей на синем лице капитана, он не считал меня слишком красивой. Разве что редкой.

– Как скажешь, землянка, как скажешь! – вор вдруг хлопнул в ладони и медленно встал. – Мне так даже проще.

Я поёжилась. Вспоминать о том, как этот синий монстр нёс меня из глубокого трюма через палубы практически на одной руке, сейчас было как-то не слишком приятно. Одним плавным шагом приблизившись, вор вдруг наклонился ко мне, угрожающе нависая, и упёрся ладонями с двух сторон об упругие подлокотники кресла. Монолитная глыба мускулистого мужского тела, затянутая в жёлто-зелёное безобразие, находилась так близко, что я остро чувствовала тепло его тела и запах.

Пах вор обыкновенным земным мужчиной. Никакой парфюмерии, голодианских мужских феромонов и прочих модных штучек. Только чистая кожа, лёгкая нотка пота и привычного всем космонавтам моющего раствора. Это открытие оказалось настолько ошеломительным, что я гулко сглотнула и распахнула глаза, глупо таращась на вора. Как будто увидела белого шерва.

– Я предлагаю тебе вполне честную сделку, – Лазурный внимательно вглядывался в моё лицо, словно силясь прочесть мои мысли. Он явно заметил мою странную реакцию и ощутимо напрягся.

– Странно слышать подобное от человека, купившего меня на аукционе рабынь, – всё ещё тщетно пытаясь побороть удивление, тихо фыркнула я.

Все разумные расы имели свой запах. Уникальный и непохожий. В Имперской Космической академии я нанюхалась и насмотрелась. Глизеанцы – лесом, Глом вонял мокрой землёй. И лишь земляне пахли чем-то своим, невозможно родным, ни на что не похожим. Только что синий вдруг стал для меня не просто каким-то-там-существом, вроде ядроида или ИскИна, а вполне ощутимым мужчиной. Пусть даже и синекожим. Не тогда, когда он, пусть не слишком почтительно, но вытащил меня из лап похитителей. И не тогда, когда спас из лап чёрного мучителя, а именно здесь и сейчас. Странная штука сознание. Мне достаточно было просто немножечко успокоиться, съесть бутерброд и понюхать лазурного.

– От твоего брата мне нужно… – вор продолжил, словно и не заметив моей куцей колкости. Потом вдруг замялся, явно подыскивая слова.

– Он не пойдёт на предметную сделку с пиратами, – я громко фыркнула, прямо глядя в лицо шантажиста. – И ничего никому не заплатит, это противоречит всем принципам адмирала Аверина.

– Девочка, – он усмехнулся, но взгляд его серых глаз теперь оставался непроницаемо-холоден. – Когда речь идёт о наших любимых и близких, все принципы обычно засовываются прямиком в задницу. Без промедлений и без сомнений, каким бы ни был болезненным этот процесс. – Тут вор вдруг от меня отвернулся. Что это с ним? Совесть вдруг посетила, и пират взгляд решил спрятать? Что-то я сомневаюсь.

__________________________________________

©Нани Кроноцкая 2024 специально для ЛитРес