Машинист

МАШИНИСТ

Паровоз ставили на консервацию, в запас. Давно закончен ремонт, густо смазаны солидолом некрашеные детали, но Иван Иванович не торопился с докладом. Он продолжал придирчиво осматривать паровоз, остукивать молотком каждую гайку.

— Сеня, — обратился машинист к своему помощнику, — принеси-ка ключ — буксовую струнку надо подтянуть.

Подвижной и ловкий Сеня Гончаренко спешил выполнить приказание.

— Не понятно, зачем нам все это? Мы же не под поезд свой паровоз готовим, а в запас, на продолжительную стоянку, — сказал парень, протягивая Ивану Ивановичу ключ.

Его озорное лицо выжидательно вытянулось.

— А тебе откуда знать, сколько простоит паровоз в запасе? Может, завтра поступит команда — на заправку? — обрезал Сеню машинист.

Паровозы растянулись ровным трехрядным строем на всю базу. Они стояли безмолвные и притихшие. Первым в этой колонне был паровоз Ивана Ивановича. На будке висела подновленная Сеней табличка: «Старший машинист паровоза — механик первого класса Иван Иванович Селиверстов».

«Как на памятнике», — прочитав написанное, усмехнулся машинист.

Он с усилием отвел взгляд от паровоза и глубоко вздохнул. Трудно было ему представить, чтобы такие богатыри оставались без дела. Ну что — электровоз? По его понятиям: жидковаты они по горам лазить.

«Вон, говорят, на четырех локомотивах уже какая-то там обмотка сгорела. Электровоз — машина деликатная, требует к себе нежного обхождения. А паровоз, он безотказный».

— Посмотрим, — прошептал Иван Иванович, словно споря с кем-то, — посмотрим.

Со стороны станции послышался густой звук, а спустя минуту вагоны стоявшего на путях поезда плавно тронулись и покатились. Иван Иванович и Сеня смотрели на приближающийся к ним электровоз — один чуть ли не с грустью, а другой — с плохо скрытым восхищением.

— Вот сила! — не сдержал себя Сеня Гончаренко, глядя на бесконечную вереницу торопящихся вагонов, но тут же осекся.

Глаза Ивана Ивановича смотрели тоскливо, и Сене стало жаль его.

— Я не пошел бы работать на электровоз, — сказал он. — Не для моего он характера. Мне в работе живость нужна, — и, скосив свои черные, словно кусочки угля, глаза, продолжал: — А на электровозе машинист с помощником сидят в своих креслах, будто в конторе, да всю дорогу только со сном борются. Разве ж это работа?

Сеня смолк. Он видел: на этот раз его слова не оживили машиниста.

Когда на Южный Урал прибыла первая партия электровозов, Иван Иванович присматривался к ним с интересом. Он, как человек, любящий технику, даже радовался, что появилась новая мощная машина. Ему и в голову не приходило, что электровоз когда-нибудь начнет теснить проверенный десятилетиями паровоз!

Но вот электровозники, освоившись с новой для них обстановкой, уже водили поезда на сто и более тонн выше старой нормы. Паровозы явно сдавали. Однако Иван Иванович не сдавался. Он всеми силами старался сохранить престиж паровоза.

Однажды после отдыха в оборотном депо он зашел к дежурному по станции.

— Готовь сегодня поезд на тысячу восемьсот тонн, — спокойно сказал машинист.

Дежурный, молодой специалист, недавно окончивший техникум, засмеялся.

— На паровозе через горы — тысячу восемьсот тонн? Да это же на триста тонн больше нормы!

— Мне не до смеха, — рассердился Иван Иванович. — Вам хаханьки да хиханьки, а тут… — Машинисту хотелось сказать: «…а тут, можно сказать, судьба моя решается». Но он не договорил, а только сурово, осуждающе посмотрел на дежурного.

— Хорошо, — согласился тот, взяв трубку селектора, — сейчас попрошу разрешения у диспетчера.

Что побудило Ивана Ивановича взять такой поезд, он до сих пор не может себе уяснить. Ведь хорошо знал, что на горном профиле с затяжными подъемами и малыми радиусами кривых нельзя в полной мере использовать живую силу поезда за счет разгона его по уклону, где каждый лишний вагон давал себя знать. Но ему очень хотелось «поспорить» с электровозом.

После, разбирая по деталям весь рейс, Иван Иванович не нашел ни одного своего просчета или оплошности. Поезд он вел, как всегда, умело. Семен все время держал полное давление пара в котле, сам он своевременно давал под скаты песок. Паровоз даже ни разу не сбуксовал на подъеме, у него попросту не хватило силы. Иван Иванович не злился на паровоз, как бывало в таких случаях. Он смотрел, как слабеет на подъеме машина, и жалел ее, словно живую.

— Ну, милая, поднатужься еще немного.

А когда поезд остановился, Селиверстов впервые подумал о том, что произошло непоправимое.

На выручку пришел электровоз. Он подошел так быстро после остановки паровоза, что Ивану Ивановичу стало ясно: электровоз ожидал на станции, расположенной за подъемом.

«Наверное с самого начала не надеялись на меня командиры смены», — с горечью подумал Иван Иванович.

Из кабины электровоза вылез машинист и зашел в паровозную будку. Это был Леня Назаров — бывший помощник Ивана Ивановича. Селиверстов больше всего сейчас боялся шуток электровозника. Но Алексей вежливо поздоровался и тут же попросил справку о тормозах, ее должен иметь машинист ведущего локомотива. Потом, немного спустя, Назаров нерешительно кашлянул и каким-то виноватым голосом попросил:

— Знаете что, дядя Ваня, я хочу испытать электровоз. На что он способен в наших условиях. Вы, пожалуйста, не открывайте пара. Я один попробую.

Иван Иванович исподлобья взглянул на Назарова и коротко спросил:

— А надеешься?

— Да как вам сказать, опыта у меня еще маловато, больше на машину рассчитываю. А вот если бы вы, дядя Ваня, с вашим опытом сели за контроллер электровоза, то могу смело сказать: две тысячи тонн прицепи — увезет.

— Ты только без агитации, — вдруг строго оборвал Назарова Иван Иванович. — Давай беги на свой локомотив да трогай побыстрее.

Вскоре с электровоза раздался густой, похожий на пароходный гудок, сигнал. Но вагоны трогались с места неохотно, словно им нравилось стоять в тени между скалами. Со скал, нагнув свои лохматые головы, заглядывали сосны. А когда навстречу побежали деревья, Иван Иванович посветлел. Упругий встречный ветер заносил в будку прохладу и пряные запахи леса. Поезд, огибая горы, теперь мчался с большой скоростью, возвещая о себе призывными свистками и грохотом.

Около двадцати лет Селиверстов водил поезда по крутым перевалам Урала. На своем участке пути он знал каждую трещину на скале, каждую извилину бегущей за откосом реки, в каком месте от железной дороги убегала глухая лесная тропка.

И вот, с недавнего времени в его жизнь начала вторгаться новая сила, в которую и страшно было даже сразу поверить!

После злополучного рейса Селиверстова вызвал заместитель начальника отделения дороги Иван Демьянович Чернявский. Машинист ожидал «разгона», но тот встретил его шуткой:

— Ну как, Иван Иванович, кто оказался прав, кто сильнее? Убедились теперь?

Селиверстов молчал.

Чернявский взглянул на Селиверстова и добавил:

— Вы зря рисковали, Иван Иванович. Опытный, серьезный машинист, а пошли на такое… Наказывать мы вас не будем, а вот паровоз мы ваш поставим в запас. Уже приказ о постановке подписан.

Как ни ожидал Иван Иванович со дня на день этого приказа, весть эта была для него все же тяжелым ударом.

— Только мой? — выдавил он из себя.

— Нет, — поспешил успокоить его Чернявский, — на участке не остается больше ни одного поездного паровоза.

— Что ж, придется мне, видно, на маневры переходить, если, конечно, там для меня место найдется.

Первое время на маневрах Иван Иванович уставал. После работы гудело в голове, болели руки, но главное было не в этом. Как только они выезжали из-за плотных стен составов на конец станции, откуда были видны горы, ему становилось не по себе. Словно понимая его состояние, к нему подходил Сеня Гончаренко.

— Дядя Ваня, отдохните, я поработаю.

Ловкий и смышленый, он уже уверенно владел реверсом и часто замещал машиниста. Теперь Иван Иванович не доказывал своему помощнику преимущества паровоза над другими локомотивами, но зато Сеня все чаще восхищался электровозами:

— Вы бывали когда-нибудь в кабине? — возбужденно восклицал он, — сходите для интереса. Вот где красота!

Машинист выходил из себя:

— Иди сам, а мне там делать нечего.

Сеня замолкал и, как обычно, резко менял тему разговора.

Однако Селиверстову все-таки пришлось побывать на электровозе. Виной этому оказались его старые часы. Однажды ему надо было съездить в Миасс. Он пришел на вокзал за семь минут до отправления электропоезда. Но каково же было его удивление, когда ему сказали, что поезд ушел минут пять назад. В первый раз он с обидой взглянул на свои часы. Почти двадцать лет они ходили минута в минуту, а тут…

Следующего поезда надо было ждать восемь часов, а съездить необходимо!.. И, заметив торопливо идущего по перрону Назарова, Иван Иванович окликнул его.

— На электричку вот опоздал, — нехотя сказал ему Селиверстов.

— Так пойдемте со мной в машину! — обрадованно выкрикнул Назаров. — Я иду отправляться.

— Нет, — замотал головой Иван Иванович, — я лучше на тормозе поеду.

— Что вы, дядя Ваня, жить вам надоело, что ли, в такую погоду, в осеннем пальто!

У Селиверстова не оставалось другого выбора, как согласиться. Зайдя в кабину электровоза, он старался сдержать свое восхищение, но это не удавалось. Алексей как гостеприимный хозяин предложил ему раздеться и повесил его пальто в шкаф.

— Ишь ты, — буркнул Иван Иванович, — как в квартире: шифоньеры себе завели, трюмо повесили.

— Они с завода со всем этим приходят, — поспешил объяснить помощник Назарова.

Селиверстов строго взглянул на него, как бы говоря: «молчи, мол, сам знаю».

Алексей включил плитки, и скоро из-под ног стало распространяться приятное тепло. Иван Иванович уселся на стуле поудобнее.

— Может быть, в заднюю кабину пойдете, — услужливо предложил Назаров, — я и там плитки включу. Отдохнете.

— Нет, — ответил Иван Иванович, — я привык вперед смотреть, когда еду.

Вскоре отправились.

Селиверстов искоса наблюдал за движениями Назарова. «А ничего особенного, — думал он, — и я бы сейчас сел и поехал. Управление почти такое же. Кран машиниста тот же, что и на паровозе. Только устройство этой машины надо изучить».

Поезд оказался длинным, со множеством двухосных платформ. Вести такой состав на большой скорости по горам надо особенно умело — иначе можно оборвать. Неожиданно произошла сильная оттяжка. Это заставило Селиверстова насторожиться.

— Ты что же, дружок, профиль пути забыл? — строго спросил он. — Разве не знаешь, что на этом месте надо сжимать состав — локомотивным тормозом поддерживать?

Назаров виновато оглянулся.

— А сейчас надо открываться, — спустя несколько минут проговорил Селиверстов, — иначе опять оттяжка может получиться.

Назаров, как послушный ученик, выполнял все указания машиниста.

Иван Иванович, забыв, что он пассажир, придвинулся почти вплотную к Назарову и всю дорогу учил своего бывшего помощника, как вести поезд.

— Доверили вам такую машину, а вы и владеть ею не умеете, — ворчал он, — поэтому, наверное, и катушки на движках у вас горят… Эх, вы!

Как-то во время дежурства на паровозе Сеня заметил, что Иван Иванович хмурится, молчит. Если Сеня обращался к нему, то он виновато отводил взгляд в сторону. Парня это встревожило, и он спросил:

— Дядя Ваня, не беда ли у вас какая дома случилась? Почему вы такой сегодня мрачный?

— Да видишь ли, Сеня, — тихо проговорил Иван Иванович, — виноват перед тобой.

— Что такое?

— На курсы электровозников я поступил — вот что! — одним духом выпалил Селиверстов.

Сеня, как на пружине, подскочил со своего сидения.

— Это правда? — радостно воскликнул он.

— Выходит, что правда. А ты чего радуешься?

— Да как же не радоваться, — улыбнулся Гончаренко. — Я сам не знал, как начать с вами разговор. Я ведь еще неделю назад курсы помощников машиниста электровоза окончил. Тайком от вас, без отрыва от производства учился. И практику на электровозе тоже в свободное время проходил.

— Ну, бестия, хитер, — покачал головой Селиверстов.

— Дядя Ваня, — немного спустя сказал Гончаренко, — а возьмете меня к себе в помощники, когда закончите курсы?

— А ты разве сомневаешься?

— Да нет, но все-таки для верности… — облегченно вздохнул Сеня.

Иван Иванович взглянул на горы. Оттуда приближался поезд. Нарастающий с каждой минутой грохот как-то по-новому сейчас волновал сердце старого машиниста.

Скоро, скоро он вернется туда, где синеют вершины Уральского хребта!