Для домового мир людей — очень трудная, а порой и непонятная вещь. Если, например, домовому что-то нужно, он просто возьмёт себе это. Впрочем, истины ради, надо сказать, что домовому очень мало надо, даже если он видимый, как Пумукль, и может испытывать чувство голода. Вишенка для него, например, такая же большая, как для нас — яблоко. И две вишенки ему вполне хватит, чтобы наесться досыта. Шайба колбасы для него, это как для нас — котлета, величиной с тарелку. Что нужно ему ещё? Собственно, ничего. Людям же нужна одежда, мебель, еда и многое другое. И если каждый из нас попросту брал бы себе то, что нужно, то к чему бы это нас привело? Мы должны, следовательно, всё покупать. А для этого нам необходимы деньги.
Деньги. Об этом Пумукль ещё никогда в жизни не задумывался.
Однажды мастер Эдер отправился в город, чтобы купить себе рубашку, ботинки и две пары носков.
Как часто это бывает, всё оказалось значительно дороже, чем он предполагал. Вернувшись домой и распаковав вещи, Эдер огорчённо пробормотал:
— Я истратил довольно много, деньги прямо утекают сквозь пальцы.
— Покажи, как они утекают, — попросил Пумукль, разглядывая ладонь мастера.
Столяр невольно рассмеялся:
— Не так, как ты думаешь. Я имею в виду, что деньги уходят.
— Так возьми себе ещё!
— Если бы это было так просто!
— Или закрывай плотно двери, чтобы они не уходили!
— Ничего не поможет, — вздохнул Эдер, — всё так дорого.
Пумукль сморщил лоб.
— Я не понимаю. Сначала ты говоришь, деньги утекают, потом, оказывается, не утекают, а уходят. Потом ты говоришь, они не уходят, а просто всё дорого. Что же они делают в действительности, эти деньги?
— Хм, я не знаю, сможет ли это понять домовой, но я попробую тебе объяснить: если человеку что-то нужно из еды или из одежды, он должен себе это купить.
— Ага, купить, — повторил Пумукль, ничего не понимая.
— А если ты что-то покупаешь, — продолжал Эдер, — надо отдать за это деньги.
Складки на лбу у Пумукля разгладились.
— Это же совсем просто! Отдать деньги могу и я!
— Да, но сначала деньги надо заработать. Итак: я работаю, получаю за это деньги, деньги отдаю в магазине и беру то, что мне надо. Понял?
Пумукль с готовностью закивал головой.
— Ты работаешь, получаешь деньги. А если… — от возмущения рыжая шевелюра встала дыбом, — а если я работаю! Я никогда ещё не получал за это деньги! Столько работал! И нисколько денег! Я хочу за свою работу деньги! Немедленно!
— Когда ты работал? — искренне удивился столяр.
— Часто! Гвозди рассыпал, рубанок прятал, пыль раздувал, щипал и колол. Я хочу за работу деньги!
— Но это же не работа!
— Что же это по-твоему?
— Это забава, удовольствие!
— А что, за удовольствие не получают деньги?
— Конечно, нет!
— Только за скучную работу?
— Это не так, — Эдер попытался подобрать слова, но не смог, — я думаю, тебе этого не понять.
— Но я хочу иметь деньги! Деньги положить — что-нибудь взять!
— Что, например, ты хочешь купить?
— Не знаю, что-нибудь очень хорошее. Обрати внимание, я начну сейчас скучную работу, — Пумукль понизил голос до баса, — беру молоток и медленно бросаю его.
Молоток грохнулся на пол.
— Медленно прячу шурупы, — сообщил басом домовёнок и с кислой миной закатил два шурупа под лист бумаги.
Эдеру так захотелось рассмеяться, но он боялся обидеть Пумукля.
— Работа должна быть полезной, а не скучной! Оставь это, я тебе дам монетку.
— За то, что работу оставляют, тоже получают деньги? — Лицо Пумукля просияло.
— Нет, только потому, что это — ты, — сказал мастер Эдер, роясь в кошельке. — К сожалению, у меня нет мелких денег.
— Так дай крупные. Я — сильный, могу и большие деньги унести.
Эдер начал объяснять Пумуклю, что количество денег не имеет ничего общего с их весом, только с их ценностью, но Пумукль так ничего и не понял.
— Я хочу деньги! Немедленно! — твердил он своё.
Между ними чуть было не разгорелся спор, но тут в мастерскую вошла фрау Брант. Это была пожилая женщина, которой принадлежал небольшой магазинчик в соседнем доме и которая давно знала столяра. Он покупал у неё всё, от масла до сигарет. Накануне она заказала у Эдера небольшие доски для полок, которые мастер уже приготовил к её приходу. Теперь она хотела заказать ещё подвесной ящичек, если возможно, поскорее. У Эдера было много заказов, и он не мог ей обещать скорого изготовления. Тогда женщина достала из сумки плитку шоколада и сказала, смеясь:
— Может, этим я смогу подкупить вас. Я знаю, вы любите сладости, хотя очень редко их покупаете.
Это было не совсем так, но тут мастер Эдер краем глаза заметил любопытный взгляд Пумукля, он, скорее всего, не знал, что такое шоколад. И столяр поспешил сказать:
— Хорошо, я постараюсь сделать ящичек как можно быстрее.
Лицо фрау Брант засияло:
— Замечательно! Что я должна за доски?
— Пять марок пятьдесят пфеннигов.
Пока мастер Эдер выносил приготовленные доски, женщина положила на стол бумажку в пять марок и новую блестящую пятидесятипфенниговую монету. Эдер помог женщине удобно ухватить под руки две доски. Она поблагодарила столяра и сказала:
— Не забудьте убрать деньги, я положила их… — она остановилась на полуслове, — там лежат только пять марок. Я ведь клала, кажется, и пятьдесят пфеннигов.
— Конечно, вы положили и пятьдесят пфеннигов. Они, скорее всего, скатились на пол, — поспешил заверить женщину мастер Эдер. Ему было ясно, что здесь не обошлось без Пумукля.
Но фрау Брант не могла успокоиться:
— О, на полу нет монеты! Я, вероятно, забыла положить. Я становлюсь такой рассеянной.
И она положила ещё одну монету на стол, не слушая заверений мастера.
— Если вы найдёте закатившуюся монету, то вернёте её мне.
Эдер тотчас засунул деньги в карман не потому, что женщина убедила его в своей рассеянности, а потому, что боялся, что и эта монета исчезнет.
— Я непременно найду! И большое спасибо за шоколадку!
Когда мастер Эдер и его Пумукль снова оказались одни, домовёнок запрыгал от стола к верстаку и снова к столу, распевая только что сочинённую песенку:
— Пумукль — герой! Смелый домовой! Прекрасно сработал! Деньги заработал!
— Ты не заработал, ты украл деньги. Сейчас же отдай назад! — строго приказал Эдер.
— Я заработал! Полезно работал! — пытался защитить себя Пумукль. — Я сдул пыль с ботинок фрау Брант. Это бо-ольшая полезная работа. Ты сам говорил, за полезную работу получают деньги.
— Получают, да! Но не берут их сами! — мастер был не на шутку сердит.
— А я так старался дуть, всю пыль с ботинок сдул. И всё напрасно! — огорчённо произнёс Пумукль и протянул Эдеру монетку. — На, возьми. Такая блестящая и красивая.
И Пумукль так тяжело вздохнул, что мастер был до глубины души тронут. Ну как тут разобраться маленькому домовому в этих денежных делах, если даже не все люди это могут!
— Пумукль, я дарю тебе пятьдесят пфеннигов, — произнёс столяр громко. — Я согласен, что сдувать пыль — полезная работа. Но запомни: ты можешь брать только те деньги, которые получишь от меня.
Тут мастер Эдер вспомнил о шоколаде.
— Слушай, ты ел когда-нибудь шоколад?
— Нет. А он сладкий или кислый?
— Сладкий. Очень сладкий!
Сладости Пумукль любил. И когда он попробовал кусочек, то решил, что отныне будет есть только шоколад. Ничего вкуснее он ещё не ел. Не только вкус шоколада восхитил Пумукля, но и серебряная фольга, в которую плитка была завёрнута. Он с удовольствием шуршал бумагой, приговаривая:
— Серебро блестит, золото блестит вдвойне. То, что больше блестит, больше нравится мне! — и добавил: — Закон домовых!
Но, как показали следующие полчаса, это был плохо продуманный закон.
Вдоволь накормив Пумукля шоколадом, Эдер сказал, что должен пойти к фрау Райзер, отдать ей пятьдесят пфеннигов и заодно купить сигарет. Пумукль осторожно спросил, может ли он пойти тоже, он хочет только посмотреть, как отдают деньги и получают за это вещи. После того как столяр потребовал с домового обещание не брать самовольно деньги, они отправились в магазин. Видимый мастер Эдер и его невидимый Пумукль.
В магазине никого не было. Эдер сказал хозяйке, что принёс найденную монету и заодно хочет купить сигарет. Он положил на тарелочку пятьдесят пфеннигов и три марки за сигареты. Фрау Брант хотела взять деньги, но тут увидела, что на тарелочке лежат две монеты по пятьдесят пфеннигов.
— Вы по ошибке положили два раза по пятьдесят пфеннигов, — сказала она.
— Нет-нет, я положил только одну монету и три марки за сигареты.
— Вы не ошиблись?
— Определенно нет.
Фрау Брант покачала головой:
— Я не знаю, что со мной происходит? Такой рассеянной становлюсь. Наверное, не убрала в кассу монету, которую оставил предыдущий покупатель. Деньги с неба не падают. К сожалению.
— Хм, возможно, это Пумукль, — пробормотал Эдер.
— Что вы говорите? — переспросила его женщина.
Эдер смутился:
— Ах, это я так. Вы конечно же не верите в домовых.
— Во всяком случае, не в тех, что подкладывают деньги, — засмеялась фрау Брант.
Но столяр не ответил на её шутку. Он оглядывался по сторонам, ища домового. Тут его взгляд упал на стопку шоколада на полке. Если вторая монета была от Пумукля, то он наверняка взял себе что-нибудь. А так как он был в таком восторге от шоколада…
— Что это вы так странно оглядываетесь? — спросила Эдера фрау Брант.
— Ах, это у меня привычка, — не сразу нашёлся что ответить столяр. — Знаете ли вы, собственно, сколько плиток шоколада лежит у вас на полке? — спросил он в свою очередь.
— Конечно. Но почему вас это интересует? — удивилась женщина.
— Просто я подумал, он лежит так доступно, любой ребёнок может взять.
— Да, однажды так и получилось. С тех пор я от каждого сорта кладу на полку по пять штук, так можно легко заметить пропажу.
Мастер быстро пересчитал взглядом шоколадки. Всех было по пять. Действительно легко.
Он облегчённо вздохнул:
— Ну тогда всё в порядке, — и, заметив удивлённое лицо продавщицы, перевёл разговор на другую тему: — Раз уж я тут, сниму заодно мерку для подвесного ящичка.
Фрау Брант показывала место, где будет висеть ящичек, мастер Эдер снимал мерки. Так что никто из них не заметил, как что-то блестящее двигалось по полу к двери и выскользнуло на улицу, когда вошёл очередной покупатель.
Когда Эдер вернулся в мастерскую, Пумукль был уже там. Он сидел на краю своей кроватки и болтал ногами.
— Скажи, Йумукль, это твоя монетка была на тарелочке? — спросил Эдер с порога.
— Да, — вздохнул Пумукль, — деньги так быстро уходят, — и тотчас добавил: — Монетку положил, кое-что купил!
— «Кое-что»? Шоколад же был на месте! Что ты утащил? Говори скорее!
— За блестящую серебряную монетку я взял шоколадку в золотой бумажке. Золото блестит куда лучше серебра!
— Шоколад в золотой фольге? — удивился Эдер. — Никогда не видел.
— Хочешь увидеть? — Пумукль сиял. — Я убрал её под кровать. О, Пумукль тоже умеет убирать, если захочет. Убрал под кровать. Как только проснусь и проголодаюсь, тут же откушу!
И Пумукль вытащил из-под кроватки золотую плитку в форме треугольника.
Тут мастер Эдер начал смеяться. Смеялся, смеялся, чем сильно разгневал домового.
— Что ты хохочешь?
— Это же не шоколад! Это сыр! — сквозь смех произнёс Эдер.
— Сы-ы-ыр? — с ужасом вскричал Пумукль. Он терпеть не мог сыр. — Фу!
Он пнул плитку так, что та отлетела далеко в угол, и принялся причитать:
— Я хочу шоколадку, а не сыр! Я так бежал! Я так тащил! Я так радовался!
Мастер Эдер посадил рыдающего домовёнка к себе на ладошку и провёл кончиками пальцев по его шевелюре.
— Не реви ты так! Мы поменяемся: ты дашь мне сыр — я очень люблю сыр, а я тебе — шоколадку. Жаль, что ты все деньги отдал. Сыр стоит-то всего тридцать пфеннигов, двадцать ты, считай, выбросил.
— Не было у меня двадцати пфеннигов, не выбрасывал я их! — ничего не понимал Пумукль. Он был в отчаянии.
— Да, знаешь ли, покупать — не так-то просто, как ты думал. Надо быть видимым, уметь говорить и спрашивать. Я думаю, мне надо за тебя совершать покупки. Ну, успокойся. Вот тут ещё шоколад остался. На, откуси!
— Если ты откусишь от сыра.
— Хорошо, пусть нам обоим будет вкусно!
Пумуклю было так вкусно, что он тут же успокоился.
— Вы, люди — очень глупые! — стал размышлять он вслух. — Такую вкуснотищу, как шоколад, вы заворачиваете в серебряную бумагу, а отвратительный сыр — в золотую. Наоборот было бы правильнее. Как ты считаешь?
— Упаковка — это совсем не так важно, Пумукль, — начал объяснять Эдер, — важно то, что написано на ней. Когда покупаешь, надо уметь читать и считать. Этому надо учиться, ходить в школу. Но ты, к сожалению, не можешь.
— Могу! Я могу везде ходить, где хочу!
Столяр не захотел спорить:
— Попробуй, если ты так думаешь, — сказал он и посадил Пумукля на доски. — Мне надо работать.
И он включил электрическую пилу, которая своим шумом сделала невозможными все дальнейшие разговоры.
Пумукль наморщил лоб, и его лицо приняло «сочинительский» вид. Через минуту он уже распевал:
Я думаю о сыре!
О деньгах в этом мире!
О золоте и школе!
Пойти туда мне что ли?
Ответит кто разумно,
Я — глупый или умный?
Неожиданно Пумукль твёрдо решил, что хочет пойти в школу. И как можно скорее!