Маяк на далеком острове

Глава двенадцатая У ВЫХОДА ИЗ ЗАЛИВА

Как это случается после сильного шторма, горизонт утром 25 февраля был затянут дымкой. Но ветер, сперва поднявшись, затих, и признаки улучшения погоды стали очевидными.

Конгре решил готовить шхуну к отплытию. Можно было надеяться, что к полудню ветер разгонит туман, закрывавший горизонт. Отлив закончится к шести часам вечера, что благоприятствовало выходу из залива Эль-Гор. «Мауле» должна была достигнуть мыса Сан-Хуан к семи часам, а долгие сумерки позволят еще до наступления ночи войти в пролив Ле-Мер.

Конечно, если бы не туман, судно могло сняться с якоря с утренним отливом. В самом деле, все было готово к долгому путешествию: груз закреплен, продукты уложены — и те, что забрали с «Сенчури», и те, которые хранились на маяке. Осталась только мебель и инструменты, которыми Конгре не хотел загромождать и без того переполненный трюм. Хотя со шхуны сняли часть балласта, ее осадка превосходила нормальную на несколько дюймов, и было нежелательно, чтобы судно осело еще ниже.

Необходимо заметить, что Конгре предпринял весьма обоснованные меры предосторожности. Шхуна теперь звалась не «Мауле»; это наименование могло вызвать подозрения даже в отдаленных уголках Тихого океана. Главарь назвал ее в честь своего помощника «Карканте», без указания порта приписки.

Чуть позже полудня, прогуливаясь с Конгре у ограды, Карканте сказал:

— Туман начинает рассеиваться, и вскоре мы увидим чистую воду. Обычно туман успокаивает ветер, и море стихает быстрее.

— Думаю, что на этот раз нам ничто не помешает, — отозвался Конгре.

— Однако ночь будет темной, Конгре. Луна еще только в первой четверти, и ее серп исчезнет почти в тот же момент, когда солнце…

— Не важно, Карканте, мне не нужен ни свет луны, ни звезд. Я наизусть знаю весь северный берег и рассчитываю обогнуть мыс Парри на таком расстоянии, чтобы не налететь на скалы!

— А завтра мы будем уже далеко отсюда, Конгре, с попутным, северо-восточным, ветром в наших парусах.

— Завтра ранним утром мы уже потеряем из виду мыс Гомес, и я очень надеюсь, что остров Эстадос останется милях в сорока позади.

— Не слишком скоро. Конгре, ведь уже три года, как мы торчим здесь.

— Разве ты сожалеешь об этом?

— Нет, мы же сколотили здесь целое состояние и к тому же увозим наши богатства на хорошем корабле! Но, тысяча чертей, я уже думал, что все потеряно, когда «Мауле»… вернее, «Карканте» вошла в залив с пробоиной! Если бы не удалось починить ее, кто знает, сколько еще времени нам пришлось бы проторчать на острове и перед приходом сторожевика вернуться на мыс Гомес…

— Да, — ответил Конгре, чья свирепая физиономия потемнела, — в этом случае наше положение станет очень серьезным! Обнаружив маяк без смотрителей, капитан «Санта-Фе» примет жесткие меры… Начнет поиски… И кто может поручиться, что не обнаружит нашего убежища?.. И потом, на наш след его сможет навести третий, сбежавший от нас смотритель.

— Этого-то опасаться не стоит, Конгре. Как без еды смог бы он продержаться столько времени? Прошло почти два месяца, как «Карканте»… — вот, на этот раз я не забыл нового названия — пришла на стоянку в заливе Эль-Гор, и если только этот смотритель не питался сырой рыбой и кореньями…

— В конце концов, мы поднимем якорь раньше, чем вернется сторожевой корабль, — сказал Конгре.

— Он не должен прийти раньше чем через неделю, если судить по записям дневника на маяке, — заявил Карканте.

— А тогда, — добавил Конгре, — мы будем уже далеко от мыса Горн, на пути к Соломоновым островам или Новым Гебридам.

— Ты прав, Конгре. Поднимусь-ка я в последний раз на маяк, взгляну на море. Вдруг покажется какой-нибудь корабль.

— Нас это не касается! — бросил Конгре, пожав плечами. — И Атлантический, и Тихий океан принадлежат всем! У «Карканте» все бумаги в порядке. И даже если «Санта-Фе» встретится нам у входа в пролив, то просто ответит на приветствие, так как вежливость — прежде всего!

Видно было, что предводитель не сомневается в успехе своего плана и обстоятельства складываются весьма удачно.

Пока Конгре спускался к бухточке, Карканте поднялся по лестнице и, выйдя на галерею, примерно час наблюдал за горизонтом.

Небо к этому времени уже совершенно очистилось. Океан еще не успокоился, но уже не белел гребнями бурных волн, и хотя волнение было еще довольно сильным, однако не могло помешать шхуне. В общем, миновав пролив, судно вышло бы в спокойные воды.

Кроме того, в океане показался один-единственный трехмачтовик, появившийся на востоке на таком расстоянии, что без подзорной трубы Карканте не смог разглядеть даже его паруса. К тому же корабль держал курс на юг, а вовсе не к Тихому океану, да и вскоре не замедлил исчезнуть.

Но час спустя у Карканте появился повод для беспокойства, и он раздумывал, не позвать ли Конгре.

На северо-северо-востоке, еще очень далеко от острова, показался дымок парохода, спускавшегося к острову Эстадос вдоль побережья Огненной Земли.

И тогда в уме Карканте возникло весьма серьезное опасение: «А что, если это сторожевой корабль?»

Хотя, конечно, наступило еще только 25 февраля.

«Санта-Фе» должен был прийти не раньше начала марта. А вдруг сторожевик ускорил свой выход? Если это он, то через два часа уже окажется на траверзе мыса Сан-Хуан. Тогда все пропало.

В самом деле, хотя шхуне достаточно было поднять якорь, она не смогла бы при противном ветре бороться с растущей волной. Прилив закончится не раньше чем часа через два с половиной.

Однако Карканте не хотелось отрывать Конгре от последних приготовлений, и он продолжил наблюдение за горизонтом.

Корабль, подгоняемый течением и попутным ветром, быстро приближался. Видно, капитан приказал поднять давление пара, потому что густой дым валил из трубы парохода, которую Карканте не мог еще видеть из-за наполненных ветром парусов. Кроме того, корабль сильно кренился на левый борт. Вскоре он окажется на траверзе мыса Сан-Хуан, у входа в пролив и у юго-восточной оконечности Огненной Земли.

Карканте не выпускал из рук подзорной трубы, и его беспокойство росло по мере уменьшения расстояния до парохода, которое вскоре сократилось до нескольких миль, так что его корпус частично стал виден.

В тот момент, когда Карканте не мог более владеть собой и решился предупредить Конгре, страх исчез.

Пароход пошел в полветра,[144] что являлось доказательством того, что он собирается войти в пролив, и вся оснастка оказалась на виду.

Судно водоизмещением от двенадцати до пятнадцати сотен тонн невозможно было спутать с «Санта-Фе».

Конгре и его шайка хорошо знали, как выглядит сторожевой корабль: они не раз видели его у входа в залив Эль-Гор; «Санта-Фе» оснащен как шхуна, а приближавшееся судно шло под прямыми парусами.

Карканте испытал огромное облегчение и действительно мог похвалить себя за то, что не стал понапрасну поднимать тревогу. Он еще с час пробыл на маяке и видел, как пароход прошел в пролив, но в трех-четырех милях от острова, то есть достаточно далеко, чтобы с маяка послать сигнал, который все равно по понятным причинам остался бы без ответа.

Сорок минут спустя пароход, шедший со скоростью двенадцать узлов, исчез за мысом Парри.

Карканте спустился вниз, убедившись, что никакого другого корабля не видно.

Приближался час отлива, время отплытия шхуны. Приготовления закончились, команда Конгре готова была поднять паруса. Меняя галсы, идя на булинях,[145] они поймают боковой ветер, и «Карканте», воспользовавшись этим, ляжет на курс по середине залива.

К шести часам Конгре и большая часть команды были на борту. Шлюпка доставила тех, кто находился у подножия маяка, потом суденышко подняли на шлюп-балку.

Тем временем океан стал медленно отступать. Показалась борозда, оставленная «Мауле» в песке, пока шли ремонтные работы. С другой стороны бухты вытянули свои острые верхушки скалы. Ветер прорывался сквозь разрывы в скалах, и легкий прибой бил в подножие маячной ограды.

Настала минута отплытия, Конгре скомандовал поднять якорь. Цепь натянулась, заскрипела в клюзе, и, когда приняла вертикальное положение, якорь взяли на кат и заложили тали за скобу якоря, учитывая длительность предстоящего плавания.

Реи обрасопили, и шхуна под фоком, гротом, марселем, брамселем и кливерами левым галсом направилась к выходу из залива.

Поскольку «Карканте» шла в бакштаг,[146] ветер относил ее к югу. Шхуна вышла в открытый океан по меньшей мере в миле от мыса Сан-Хуан, поскольку именно такова была ширина входного створа.[147] Но с этой стороны серьезную опасность таили скалы, уходившие под воду, поэтому требовалось соблюдать осторожность.

Конгре хорошо изучил бухту. Стоя у штурвала, он не позволял ветру прижать шхуну к берегу. Предводитель пиратов собирался пронестись вблизи от Сан-Хуана, скалы которого обрамляли мыс всего на несколько туазов.

В общем, ход у шхуны был довольно неравномерный. Она снижала скорость, когда высокая скала загораживала ветер, и снова разгонялась, когда ее доставал бриз, прорвавшийся через какое-нибудь ущелье.

В половине седьмого судно находилось всего в полутора милях от входа в залив. Карканте видел пустынный до самого горизонта океан. Солнце садилось, и в темнеющем небе, в зените, зажглось несколько звезд.

В этот момент к Конгре подошел помощник:

— Ну, наконец-то мы скоро выйдем из залива.

— Да, минут через двадцать, — ответил Конгре. — Я прикажу выбрать шкоты, и мы пойдем в бейдевинд, чтобы обогнуть мыс Сан-Хуан.

— Нам придется лавировать, чтобы войти в пролив?

— Не думаю, — заявил Конгре. — Мы будем держать круче к ветру, пойдем в крутой бейдевинд,[148] насколько это возможно… Потом сменим галс, и нам останется только взять полный бакштаг, держа курс на мыс Парри.

Если бы удалось избежать смены галса при выходе из залива, Конгре выиграл бы целый час, и он имел все основания так думать, поскольку шхуна хорошо держалась, повернув на четыре румба. Если бы понадобилось, он мог даже спустить прямые паруса, оставив только косые, а именно: бизань, фор-стеньги-стаксель и кливера, поскольку до входа в пролив оставалось пройти не более трех миль.

В этот момент один из матросов, стоя у кат-балки, закричал:

— Опасность по носу!

— Что там такое? — спросил Конгре.

Карканте перегнулся через леер.[149]

— Сбавь ход! — крикнул он Конгре.

Шхуна теперь находилась на траверзе пещеры, в которой так долго обитали пираты.

Оказывается, здесь дрейфовал обломок киля «Сенчури», который отливное течение постепенно выносило в океан. Столкновение могло иметь самые неприятные последствия, и самое время было обойти это препятствие.

Конгре слегка повернул руль влево, и шхуна, уклонившись на румб, прошла вдоль обломка, лишь царапнув его корпусом.

Результатом маневра явилось небольшое отклонение от левого берега, но вскоре судно вернулось на прежний курс. Еще каких-нибудь двадцать туазов, и оно, завернув за угол скалы, получит больше ветра в паруса.

В этот момент раздался оглушительный грохот, сопровождаемый свистом, и корпус шхуны содрогнулся от удара.

Над изгибом скалы поднялся белый дым, который ветер стал сносить вглубь бухты.

— Что это было?! — вскричал Конгре.

— В нас стреляли! — ответил Карканте.

— Встань к штурвалу! — приказал предводитель шайки.

Бросившись к левому борту, он перегнулся через леер и увидел пробоину в борту, футом выше ватерлинии.

Вся команда сгрудилась на носу.

Атака с этой части побережья?.. Ядро, которое «Карканте» получила в борт в момент выхода из залива, могло потопить ее, попади оно чуть ниже! Удивление было не меньше, чем страх, который вызвало столь неожиданное нападение.

Что могли сделать Конгре и его спутники? Раскрепить шлюпку, спустить ее, броситься на берег — туда, откуда поднимался дым, разыскать нападавших и расправиться с ними или хотя бы обратить в бегство?.. Но кто знал, сколько там народу и не лучше ли ретироваться, чтобы проверить, насколько серьезно повреждена шхуна? Вполне возможно, что атака продолжится. И вновь на том же месте поднялось облачко дыма. Шхуна получила новый удар. Следующее ядро ударило немного позади первого.

— Руль к ветру… Руль к ветру! — зарычал Конгре и побежал на корму к Карканте, который поторопился выполнить команду.

Как только руль оказал свое действие на шхуну, ее шкоты слегка провисли, и менее чем через три минуты она оказалась в полумиле от левого берега, а следовательно, вне досягаемости ядер нацеленной на нее каронады.[150]

Впрочем, больше ни одного выстрела не прозвучало. Побережье оставалось пустынным. Можно было предположить, что атака больше не повторится.

Самым срочным делом сейчас была проверка состояния корпуса. Изнутри это сделать было невозможно, поскольку тогда потребовалось бы переместить груз. Однако не приходилось сомневаться, что оба ядра, пробив бортовую обшивку, попали в трюм.

Пришлось все-таки спускать шлюпку, тогда как шхуна легла в дрейф, испытывая только воздействие отлива.

Конгре и плотник немедленно забрались в шлюпку, чтобы осмотреть корпус и выяснить, можно ли заделать пробоину на месте.

В шхуну попали два четырехфунтовых ядра. Они пробили обшивку насквозь. К счастью для пиратов, жизненно важные части судна не пострадали. Образовались две пробоины над ватерлинией; одним футом ниже — и открылась бы такая течь, заткнуть которую у экипажа не было бы времени. Трюм заполнился бы водой, и «Карканте», разумеется, затонула бы при выходе из залива. Конечно, Конгре и его сообщники могли добраться до берега на шлюпке, но шхуну при этом потеряли бы безвозвратно.

Одним словом, поломку нельзя было считать чересчур серьезной, однако она не позволяла «Карканте» выйти в океан. Малейший крен на левый борт мог стать роковым. Следовательно, прежде чем продолжать путь, надо было заделать повреждения, причиненные ядрами.

— Но какая сволочь стреляла? — не переставал повторять Карканте.

— Вероятно, ускользнувший от нас смотритель! — ответил Варгас. — Или кто-нибудь из команды «Сенчури», которого тот спас…

— Да! — согласился Карканте. — Наверняка это пушка с парусника… Жаль, что мы не нашли ее среди обломков.

— Хватит болтать! — грубо оборвал их Конгре. — Думайте лучше о том, как поскорее починить шхуну!

Действительно, было не время рассуждать о том, кто и из чего стрелял. Нужно было действовать. Если привести «Карканте» к противоположному берегу залива, к мысу Дьегос, то хватит и получаса. Правда, там шхуне угрожали сильные ветра с океана и не было ни одного надежного укрытия вплоть до мыса Северал. Поэтому, по мнению Конгре, следовало немедленно вернуться вглубь залива Эль-Гор, где ремонт удастся сделать быстро и в относительной безопасности.

Однако наступило время отлива, а шхуне против течения не пробиться. Значит, придется дожидаться прилива, а он станет ощутимым не раньше чем через три часа.

Волны сносили «Карканте» к мысу Северал, и если бы такое случилось, то возникла бы опасность, что трюм заполнится водой. Конгре решил бросить якорь в кабельтове от мыса Дьегос.

Одним словом, сложилась крайне тревожная ситуация. Наступала ночь. Вскоре всё окутает кромешная тьма. Потребовались все знания Конгре, — которыми он, к счастью для бандитов, обладал, — чтобы не врезаться в тот или другой берег.

Наконец около десяти часов начался прилив. Якорь подняли на борт, и через минуту «Карканте», подвергшаяся не одной опасности, взяла обратный курс на прежнюю якорную стоянку в заливе Эль-Гор.