О том, что суббота — выходной, знаю только я…

— Разрешите? — Я, как культурный человек, сначала поинтересовался, готово ли нас принять начальство. Просто оно так орало и лупило телефонной трубкой по столу, что даже на подходе к кабинету я сразу понял, оно, начальство, реально не в духе. Дежурный не соврал и не преувеличил. Скорее, преуменьшил.

— Громов! Заходи! — Подполковник, увидев мое лицо, которое просунулось в дверь его кабинета, энергично замахал руками. Интонация его голоса моментально изменилась. Добрее не стала, конечно, но телефонный аппарат, удивительным образом оставшийся целым, был отодвинут в сторону.

Поавла, радость от нашей встречи была у Иванова недолгой. Потому что следом за мной в комнату осторожно просочилась Лариса.

Я решительно прошёл вперед. К столу Николая Семеныча. Только остановившись напротив подполковника, понял, за мной никого нет. Обернулся. Лариса смущённо мялась возле двери.

— Громов…это кто? — удивлённо поинтересовался Семеныч, уставившись на гостью.

— Это — стажёрка. — Ответил я, потом схватил стул, находившийся ближе всего, плюхнулся на него и уставился на подполковника абсолютно безмятежным взглядом. Как будто нет ничего странного в том, что майор притащил к начальству левую особу, решив, будто она скоро будет работать в отделе.

— Громов… — Подполковник подался вперед, — Тебя вчера, похоже, слишком сильно приложило? Стажер у нас есть, это да. Но не она…

Николай Семеныч окинул еще раз Ларису оценивающим взглядом. Выражение лица у него при этом стало такое, будто он смотрит на нечто крайне несуразное, чего в данном месте точно быть не может.

— Ты откуда ее привел, Громов? Начал на улице юродивых собирать? Или что? Кто это, вообще?

— Сестра Василия. — Ответил я. Собственно говоря, чистую правду. Потому что других подробностей у меня не имелось. Я сам бы хотел знать эти подробности.

— Василия… — Подполковник нахмурился. — Василия… Васьки Тревогина, что ли? Обалдеть. Да ладно! О-о-о-о-о…

Семеныч откинулся назад, уставившись снова на мою спутницу. Теперь взгляд его изменился. Стал озадаченным. Внимательным. Несколько секунд в кабинете стояла тишина. Семеныч пялился на Ларису. Я — на Семеныча. Лариса тоже пялилась. В пол, цветом лица напоминая свёклу.

— А почему она такая странная? — Поинтересовался, наконец, подполковник, снова наклонившись в мою сторону и понизив тон. Хотя этого можно было и не делать. Лариса все равно прекрасно слышала каждое слово.

Я тоже подался навстречу начальству и таким же тихим, доверительным голосом ответил.

— Понятия не имею.

Зато хотя бы стало ясно, таинственный Василий реально существует. Не то, чтоб я сомневался или подозревал в словах Ларисы ложь, но… И он, Василий, похоже, действительно совершил какой-то героический подвиг. Потому что услышав имя, Семеныч больше не задавался вопросом, зачем я притащил девицу к нему в кабинет. Очевидно, ответ ему был известен. Все, что волновало подполковника в данный момент, как у Василия может быть столь нелепая родственница. Наверное, Василий — мощный тип.

— Эм…гражданочка…девушка…Господи, как ее хоть зовут? — Иванов уставился на меня.

— Лариса, иди сюда. — Я оглянулся назад и показал своей спутнице рукой на свободный стул.

— Лариса… Ясно… — Подполковник пожевал губами.

Я же был чрезвычайно рад за Семеныча. Хоть кому ясно хоть что-то. Потому как мне пока не ясно ни черта. Однако эти мысли оставил при себе. Слишком много информации, в которой надо разобраться. Будем решать проблемы по мере их поступления. Вот сейчас, например, выяснилось, что Василий — реальный человек. Уже хорошо.

Лариса, наконец, перестала мяться в дверях. Подошла ближе и села на стул, скромно сложив руки на коленях.

— Юридический? На милицейскую академию не похоже. — Выдал подполковник, изучая девицу.

— Да. — Она кивнула, — Ленинградский Государственный Университет. Закончила обучение с отличием.

— Вот! Видишь, Громов! С отличием! — Зачем-то акцентировал Семеныч мое внимание на данной информации. — Хорошо… И кем желаете, так сказать, в нашу обитель?

Подполковник очевидно разрывался между двумя совершенно противоречивыми эмоциями. С одной стороны, каждый раз, когда его взгляд останавливался на Ларисе, он против воли кривился. Ну, тут ничего не скажешь. Видок у нее и правда, охренеешь с непривычки. С другой стороны…что за тип этот Василий? На подполковника факт родства девицы с данным человеком оказал прямо волшебное действие.

— Ладно…посмотрим… — Семеныч, наконец, оторвался от созерцания потенциальной стажерки и переключился на меня.

— Значит так…Громов…Дела у нас, мягко говоря, хреновые. Очень хреновые дела…

— Это уже понятно, — Я пожал плечами, — Вы же не просто так велели дежурному бдить за моим появлением. Значит, на самом деле, произошло что-то важное.

— Да… — Подполковник взял со стола ручку и принялся крутить ее. — Тот дом, который вы проверяли…Все вышло очень неожиданно. Один из моих старых осведомителей…остался кое-кто с прежних времен…В общем, от него получили информацию. Что в этом доме некие несильно законопослушные граждане организовали притон. Поэтому я вас и отправил. Но, как мы поняли, если там что и было организовано, то притоном это не является. Перевалочный пункт быстрее. Ладно…не суть. Дело в другом. Помнишь, около месяца назад убили директора гастронома на Литейной? Помнишь. Не сомневаюсь. Я тоже помню, потому что каждый день мне в темечко долбят оттуда.

Иванов многозначительно поднял взгляд, уставившись в потолок. Мы с Ларисой сделали то же самое. Потолок выглядел совершенно обычно.

— Оружие, из которого был совершен выстрел нигде не засвечено. Вообще нигде. — Семеныч снова уставился на меня. — Это оружие, которого по идее, не существует. С конвейера оно тоже не сходило. Вот такая занимательная хрень выходит. Оружие есть, раз человек мертв. Но его как бы нет. Как ты знаешь, пока что с этим убийством один сплошной геморрой…

— Геморрой… — Эхом повторила Лариса и тихо захихикала себе под нос.

Мы с подполковником удивлённо посмотрели на девицу, которая от нашего внимания окончательно смутилась.

— Она у тебя малахольная? — Подполковник в третий раз лег грудью на стол, стараясь быть ближе ко мне.

Я неопределенно пожал плечами. Не совсем понял формулировку «твоя». Да и сказать-то особо нечего. Девка и правда со странностями. Я, к примеру, не вижу вообще ничего смешного в слове геморрой. Впрочем, и в самом диагнозе тоже. Какой уж тут смех.

— Извините… — Лариса потупила взгляд, изучая свои руки, которые лежали на коленях. — Просто звучит как-то смешно из Ваших уст, товарищ подполковник.

— Так вот… — Семеныч выпрямился и продолжил рассказ. — Дело с убийством директора гастронома грозит превратиться в «висяк». А нас за это, сам знаешь, как еб…черт…

Иванов осекся и, закрыв глаза, тяжело вздохнул. Мне показалось, он мысленно считал. Видимо, в присутствие женщины постеснялся назвать вещи своими именами, но при этом, испытывая сильное раздражение, очень хотел матернуться.

— В общем, нас за это ругают…в особо изврашенной форме. — Закончило начальство свою мысль. — Директор этого чертова гастронома был зятем товарища Ласкина. А мы не имеем вообще никаких ниточек, чтоб потянуть. Ни единой. Просто жил человек, вёл порядочный образ жизни. Все друзья из определенного круга. Ни одного лишного человека рядом. Ни в чем порочащем не замечен. Взяток не брал и сам не давал. Из-под полы не торговал. Спекуляцией не занимался. Партийный. Благонадежен. Короче, кристальная репутация. И вдруг ни с того, ни с сего, убили человека. Следов нет, отпечатков нет. Камеры слежения в этом месте отсутствуют. Любил бегать по вечерам. Вот…добегался. Поворот между домами. Отрезок буквально в метр. Там и нашли…

— Невозможно… — Снова подала голос Лариса.

Тут уже и я начал злиться. Очевидно, подполковник ведёт к чему-то важному и интересному, а она со своими нелепыми комментариями.

— Невозможно, чтоб вообще ничего не было. Пусть расстояние, от точки до точки, там, где произошло убийство, маленькое. Но ведь убийца туда как-то попал? Не мог ведь он выскочить из-под земли, верно? — Пояснила эта неугомонная девица свое вмешательство.

— Лариса… — Я повернулся к сестре Василия, — Ты, конечно, женщина…

— Оставить половую дискриминацию! — Гаркнул вдруг подполковник, глядя при этом на меня с очень выразительным значением. — У нас один пол! Сотрудник МВД! Ясно? Ты мне Громов заканчивай эти…эти…шовиниси…шовинитси…

— Шовинистические — Услужливо подсказала Лариса.

— Да! — Подполковник шлепнул раскрытой ладонью по столу и покосился куда-то в угол кабинета. — Вот это заканчивай! В Советском Союзе каждый гражданин достоин уважения. Не профессия делает человека, а человек профессию. Ясно?

Я вообще обалдел, если честно. Сам только что не смог матом выругаться в присутствии женщины, а мне тут лечит про равноправие.

— И вообще! Хватит херней страдать! О важном говорим так-то! — Семеныч снова вздохнул, пытаясь сосредоточиться. — Значит так…по делу директора гастронома нет ни черта. Но…вчера, когда эти трое неизвестных убегали, один из них выстрелил. Пуля застряла в деревянной обшивке дома. Дежурная группа детально осмотрела место, взяли на экспертизу буквально все, что можно взять. И знаешь, что? Выстрел сделан из того же оружия, которое убило этого чёртова директора!

Подполковник резко откинулся назад, глядя на меня с таким торжествующим выражением, словно он сам, лично, без всякой экспертизы, одним лишь взглядом определил связь между пулей, застрявшей в углу дома, и пулей, убившей зятя какого-то непонятного Ласкина. Судя по интонации, кстати, с которой подполковник произнёс данную фамилию, важный человек этот Ласкин. Вокруг — одни важные люди. Мандануться можно.

— А теперь, второй, еще более хреновый факт. На заборе нарисована кошка. Чёрная.

Подполковник замолчал, глядя на меня с ожиданием. Умрешь. Будто это не мы вчера ему сообщили данную информацию.

— Да Вы что?! — Я всплеснул руками.

— Вот ты, Громов…клоун. Не майор. А клоун самый настоящий. Тебя надо на арену в цирк отправить. Так вот…что у нас выходит. Банда, которая в последние полгода ухитрилась провернуть ряд ограблений, в том числе инкассаторов, связана с оружием, из которого убили зятя товарища Ласкина. И все это… на моей земле…сука…Думаю, нам стажёра прислали не просто так… Хотят носом поковырять в отделе.

Подполковник грустно замолчал, глядя куда-то в пустоту стеклянным взглядом.

— Простите… — Лариса поелозила на месте, — Вы же знаете, так не бывает, чтоб никто ничего не видел или не слышал. Просто не бывает. Вы искали убийцу директора гастронома. Но ничего не смогли ухватить. Искали банду, осуществлявшую дерзкие ограбления. И тоже, как я понимаю, — ничего. Значит теперь, отталкиваясь от той информации, которая имеется, искать нужно тех молодых мужчин, ночевавших в доме. Я ведь правильно понимаю, люди, которые вчера крайне неожиданно оказались в неположенном месте, устроили в доме ночлежку?

— Вот! — Подполковник ткнул пальцем в Ларису. — Сразу видна кровь! Васькина сестра. Прям с первой минуты, как вошла в комнату, так и понял, наш человек!

Я, недоумевая, посмотрел сначала на Ларису. Не знаю, что там сейчас увидел Семеныч, но когда она вошла в комнату, он так-то начал возмущаться, мол, ему хрен пойми кого с улицы притащили. Как быстро, однако, поменялись формулировки. Потом снова уставился на Иванова.

— В общем, Громов…Берешь свою стажерку, чешете на район и трясете всех, кого можно потрясти. Вызывай Рябушкина и Тимофея. Пусть подключаются. Как ты понимаешь, едва товарищ Ласкин узнает о пуле, а он узнает очень быстро, нас вообще не оставят в покое. Пока мы не найдем убийцу его зятя. Все. Свободны. И это… — Семеныч опять покосился в угол кабинета, — Как теперь говорят по-новому, бог в помощь.

Подполковник махнул рукой в сторону двери.

— Извините…простите… — Лариса вскочила со стула, но уходить не торопилась. Застыла напротив подполковника. — Вы сказали, стажёрку. Это значит…

— Все правильно. — Семеныч кивнул. — Тревогин оставил о себе самую светлую память. Он был лучшим в нашем деле. Лучшим! Так что…попробуем. Документы пришли только. Все, какие положено.

— Конечно! Конечно! Я сегодня же! Сегодня непременно! — Лариса буквально подпрыгивала на месте от счастья.

Я же просто молчал. Соображал. Значит, выходит, Василий погиб. Так понимаю. Или умер от естественных причин. Но то, как подполковник о нем говорил, точно свидетельствует в пользу первого варианта. Интересно… Моя шуточная версия о спасенной жизни вполне может оказаться не такой уж шуточной.

— Идем? — Я ухватил Ларису за рукав и потянул к выходу из кабинета. Она продолжала вдохновенно благодарить подполковника и затянуться это могло надолго.

Только взялся за ручку двери, собираясь ее открыть, как она, дверь, очень неожиданно распахнулась, едва не стукнув меня в лоб. На пороге нарисовался молодой парень, лет двадцати двух-двадцати трех.

— Ооооо… — подполковник скривился. Думаю, он пытался улыбнуться, но вышла у него гримаса. — А вот и Никита. Наш — стажёр… Громов, его тоже бери в помощь.

— Так, Николай Семеныч, нам, вроде, — бог в помощь. Сами же сказали… Ооооо…Господи… — Я прижал руку к груди, при этом по-прежнему глядя на стажёра. — Вот и свиделись… Я представлял тебя иначе…

— Громов! — Подполковник снова долбанул ладонью об стол. — Прекратить кривляться!

Мы с парнем смотрели друг на друга, раскорячившись на входе. Не знаю, о чем думал он. Выражение лица было у него вежливо-никакое. А вот я отчетливо понял, что рожа этого стажёра мне очень даже знакома. Именно мне.

Загрузка...