Мчащиеся мустанги

Глава 8 Вот это лошадка… Без дураков!

Ввязавшись неожиданно для себя в такую невиданную по масштабам авантюру, Том Глостер обнаружил, что странный юнец полностью переменился и предстал совсем в ином свете. Еще минуту назад полный циничной озлобленности и отчаяния, юный Дэвид теперь пылал безудержным энтузиазмом. Он принимал все решения о предстоящих действиях, хотя выглядело это так, будто все они исходили от старшего компаньона.

В самом начале, когда они придумали, куда ехать, мальчик спросил:

– С чего начнем?

– Надо хорошенько помозговать, – произнес Том.

– Ведь мы хотим попасть в Аргентину?

– Конечно. Надо ехать туда.

– Поедем по суше, через Мексику, потом Центральную Америку, Колумбию, Эквадор, Перу, Боливию и дальше на юг? Или отправимся по воде?

– Похоже, по суше будет слишком долго, – согласился Том.

– Значит, ты решаешь, что отправляемся по воде? Тогда придется подаваться или в Новый Орлеан, или в Сан-Франциско.

– Должно быть, так.

– В какой из этих городов? Если подадимся в Новый Орлеан, каждое судно наверняка будет под наблюдением. Она, конечно, рассчитывает, что мы отправимся этим путем.

– Тогда, полагаю, Сан-Франциско.

– Продадим лошадей здесь, пока не сбили им ноги, или сначала проскачем двенадцать – тринадцать сотен миль до Фриско?

– Надо бы продать их здесь.

– Мне кажется, ты во всем прав, – подытожил Дэвид Пэрри. – Я хочу, чтобы ты был за старшего, а мое дело – постараться слушать тебя.

Простак Том, хотя и удивился, не распознав сей притворной почтительности, однако почувствовал себя польщенным таким невиданным возвышением, принял его как должное. Он видел, что разговор с мальчуганом неизменно заканчивается принятием важных решений, но вряд ли догадывался, что все решения принадлежат Дэвиду Пэрри, который с достойной Сократа мудростью внушал их своему старшему товарищу.

Том никогда не ездил дальше окрестностей ближайшего городка, да и там бывал не часто, но точно знал кратчайший путь до ведущей в Сан-Франциско железной дороги. Туда они незамедлительно и отправились. Том был не прочь вздремнуть остаток ночи, но паренек об этом и слушать не хотел. Потерявшие его преследователи наверняка первым делом попытаются лишить его возможности бежать по железной дороге. Но если поторопиться, то еще можно их опередить.

Весь остаток ночи они провели в седле. К предрассветной поре покрыли уже семьдесят миль и оказались вблизи расстилавшегося чуть внизу пристанционного городка. Даже разглядели тянущуюся из утонувшей в тумане пустыни и слегка поднимающуюся в сторону гор узкую серебристую полоску. Вид этой спасительной полоски придал им свежих сил. Долгая езда, да еще испытания предыдущего вечера лишили парнишку последних сил, но он упрямо сжимал зубы, и в ввалившихся глазах по-прежнему светилась решимость. Когда беглецы рысью спускались к городу, солнце только-только всходило.

Это был приятный процветающий городишко с полутора тысячами жителей. Однако Том не имел ни малейшего представления, как найти покупателя на их лошадей. По совету мальчика они остановились у фургона со стойкой, торговавшего кофе и сосисками, хозяин которого, видимо, рассчитывал на запоздавших или очень ранних клиентов. Но город уже просыпался, на фоне бледного неба тут и там потянулись дымки печных труб.

Путники заказали у сонного владельца фургона кофе, хлеба и дюжину сосисок. Пока, наполняя фургон паром и дымом, готовились сосиски, завязали с хозяином разговор. Вернее, разговор вел парнишка, а мужчина отвечал.

– Железная дорога – великое дело для города, – начал Дэвид.

– Раньше здесь на перекрестке дорог стояли отель да лавка. Лошади не то что паровик. Далеко не уедешь.

– Не старый ли Уилкинс заработал тут кучу денег, скупив участки под застройку?

– Уилкинс? Ты имеешь в виду старину Трэверса?

– Верно, именно о нем я и слыхал. Трэверс!

– Да, говорят, он стоит больше миллиона. А ты, должно быть, слыхал о Уильямсе, его кузене.

– Может быть, ты и прав. Он тоже богач?

– Еще какой!

– Выходит, все в руках одного семейства?

– Не скажи! Старый Трэверс и Уильямс обходят друг друга за милю.

– А почему они не поладили?

– Ну, Трэверс тот скряга, каких свет не видал. А Уильямс любит пустить пыль в глаза, живет на широкую ногу.

– Да, есть из-за чего не поладить! Это, наверно, дом Уильямса, что мы проезжали… тот, что с тополями вдоль забора?

– Нет, не тот. У Уильямса дом по ту сторону путей. Как только пройдещь станцию, сразу узнаешь – он с двумя деревянный башенками.

Мальчишка перевел разговор. Когда они наелись и напились, он расплатился. В заключение мимоходом выяснил, что первый поезд в западном направлении будет скоро, меньше чем через час.

– Я все думаю, – сказал Том, – как нам продать кобылу? Может, вывесить объявление и встать где-нибудь рядом?

– Вот еще! Ты же слыхал, как пройти к дому Уильямса. Может, попытаемся там?

– Можно попробовать.

Они миновали станцию и в свете ослепительно яркого утреннего солнца увидели в глубине сада бросающийся в глаза своей вычурностью дом. Через железные ворота по покрытой гравием подъездной дорожке подошли к нему. Открывший дверь негр сообщил, что мистер Уильямс еще не вставал и не появится до семи часов.

– Какая неудача! – вздохнул Дэвид. – Нам нужно ехать следующим поездом. Хотели дать ему возможность взглянуть на серую кобылку.

– Какую еще серую кобылу?

– Да ту, что собирается купить мистер Трэверс.

Негр покосился в сторону серой, которая даже после долгой езды, гордо подняв голову, оглядывала незнакомое место. Разглядев наконец ее великолепную стать, слуга удалился, но вскоре вернулся и сообщил, что мистер Уильямс уже встал, видел лошадь из окна спальни и хотел бы знать цену.

Том Глостер почесал в затылке.

– Мистер Трэверс предлагал за нее тысячу четыреста, – выпалил мальчуган. – Возможно, мистер Уильямс захотел бы предложить нам побольше?

– Тысячу четыреста! – Негр благоговейно попятился в дверь.

– Разве мистер Трэверс давал за нее когда-нибудь такую цену? – спросил простак Том. – Тогда почему мы не пошли к нему?

Мальчишка серьезно посмотрел на приятеля. Потом вздохнул:

– Мы хотим продать добрую лошадь хорошему человеку, понял?

– Само собой, но…

Со ступеней раздался зычный голос:

– Какого дьявола порете чепуху? Старый Трэверс никогда не давал столько за двух лошадей, не говоря уж об одной!

– Спускайтесь сюда, сэр, поглядите сами и тогда убедитесь, почему он готов столько заплатить.

– Чтобы он?… Черт побери… дурость какая-то и ложь! – Мистер Уильямс стал спускаться по ступенькам. Огромный, светловолосый, краснолицый. Жирная шея изрезана глубокими складками. Усы до того пламенные у корней, что казалось, обжигают кожу. – Тысяча четыреста? И старина Трэверс?

Юный Дэвид Пэрри приподнял перед ним шляпу:

– Хотел посмеяться над вами. Конечно, только ради этого.

– Старый скряга! Посмеяться надо мной? – Уильямс вдруг запрокинул голову и расхохотался. – Видно, надоело глотать пыль всякий раз, когда я его обгоняю, а? Хочет гордо проплыть мимо меня, так, что ли?

На Уильямсе были пальто, брюки и домашние туфли. Шлепая ногами, он спустился вниз и остановился, одобрительно разглядывая лошадь.

– Стойка что надо, – заметил с удовлетворением.

– Всю ночь скакала, сэр.

– Что?

– За ночь мы покрыли семьдесят миль. Хотели поспеть к этому поезду.

– Ваше счастье, что не покалечили. Она еще молодая для такой езды. Слишком, черт возьми, молодая! – оттянув губу кобылки и разглядывая зубы, добавил он.

– Поставьте против нее своего лучшего скакуна, сэр! – предложил Дэвид Пэрри.

– Вот еще! – воскликнул Уильямс. – Я и так вижу. Да мой гнедой жеребчик сделает ее как миленькую!

– Она к вашим услугам, сэр.

– Тысяча четыреста! Бред! Как насчет родословной?

– От Мафусаила, – с готовностью выпалил Том.

Богач неопределенно хмыкнул:

– Где на нее бумаги?

– Будут позже. Мы проследим, – заверил Дэвид.

– Даю восемьсот наличными, – заявил мистер Уильямс.

Том Глостер ошеломленно заморгал. Он сроду не слыхал о такой цене за лошадь.

– Попробуйте, – предложил Дэвид Пэрри.

– И попробую!

Уильямс вскочил в седло, развернул серую и пустил ее прямо на привязь высотой не меньше четырех футов. Кобылка, хотя и уставшая, птицей перемахнула через препятствие.

– Вот это да! – воскликнул мистер Уильямс. – Лошадка что надо… без дураков!