Меч, магия и челюсти

5

Когда они вернулись в замок, половина гостей уже проснулась, местонахождением короля никто не интересовался, зато Горо объявился сам и принял активное участие в осмотре повреждений, нанесённых лесными буянами. Бампер висел на честном слове, правая фара и поворотник зияли дырами, вмятина на крышке капота казалась неисправимой. Чмокнув мужа, Розамунда поспешила к придворным дамам с историей о весёлой поездке.

— Ну что тебе сказать. — Маг глубокомысленно уставился на новую сигару, будто хотел узнать и её мнение. — Очень жаль! Надеюсь, достопочтенный принц понимает, что тут соблюдение законности никого не волнует. А из этого следует, что никто не составит о случившемся протокола, никто не станет разыскивать хулиганов, не поведёт их к судье, потому что мы находимся в треклятой Ландирии.

— Ты ещё про страховку забыл сказать, — угрюмо добавил Барди.

— А ты помнишь, какие предсказания я делал страховым компаниям? — Кислая рожа чародея вдруг стала ностальгически сладкой. — Это же целая статья моих доходов... А здесь... и слова «страховка» не знают. Эх, бывали времена! Нет, не смотри на меня так, я не занимаюсь автомагией, ибо не знаю, как устроен автомобиль. Хочешь ремонта — сам его делай, покопайся в деревнях, найди кузнецов... Да-а-а, хи-хи-хи-хи-хи... — Старик поймал себя на смешной мысли и весь задёргался. — Пускай переделывают под телегу, коня запрягать будешь, принцессу на променады вывозить! Никакого тебе топлива, лепота одна! Хочешь жить в Ландирии, так живи, как все!

Барди должен был признать, что единственный выход из положения — подручные средства. Кое-что из инструментов найдётся, кувалды есть у местных.

— ...И запчастей никаких с собой не прихватил, свечи только, — причитал он в потёмках багажника.

Горо комментировал это по-своему честно и безжалостно:

— Суета сует, мой мальчик, не пройдёт месяца, может, двух, как «форд» перестанет быть «фордом», превратится в склад или курятник. Что он тебе без горючего?

— Ты прав, но жалко, прекрасная машина.

— Была прекрасная. Но я вижу, во что она превращается — в бестолковую кучу железа, мусор, который некуда складывать!

— Ладно, Горо, ступай лучше за молотком.

Несколько слуг с видом знатоков обступили Барди и даже порывались давать советы:

— Гвоздей тебе надо, господин, с широкими шляпками.

— Искупать бы твоё блестящее чудище не мешало.

— Покорми сперва, а потом стукай.

— И терпит же, не брыкается.

— Это ж кто его так уделал?

Когда терпению юноши пришёл конец, он сжал кулаки, захлопнул дверцу и проявил отличные организаторские способности:

— Хотите помочь — помогайте! Долговязый, принеси тряпок; толстый, найди пару вёдер и наполни водой; хромой, косой и горбатый, принесите крупного и мелкого песку. Шевелитесь, покажите, на что способны, а то моё чудище давно не ело и не откажется от ваших печёнок.

Благодаря научной организации труда, помноженной на чувство самосохранения работников, машину отмыли, заполировали в местах, где отскочила краска, простучали все вмятины и царапинки, прикрутили бампер, навертели лент и бантов и даже поводили вокруг неё хороводы (в последнем случае Барди уже развлекался). Затем разнаряженное авто откатили под навес.

Гостей с каждой минутой становилось меньше и меньше: застолье им больше не светило, а бросать домашнее хозяйство в такие времена, когда грабежи и разбои были обычным делом, никому не хотелось. Тут ещё Чесотка подливал масла в огонь, подбегая к чересчур засидевшимся, дёргая их за плащи, руки, приговаривая: «И на твой богатый дом подберут сегодня лом».

Барди попытался его оттащить подальше, извинялся, но полуголый мужик вернулся, упал на четвереньки, пролез под его ногами и замычал:

— Убирайтесь поздорову, не оставят вам корову, заберут козу и кошку. Му-у-у! И скатертью дорожка!

Бесстрастный Монти остановился, кашлянул и доложил, что господина Барди хотят видеть их величество король. Рогональ заперся в том зале, где вчера происходило пиршество, впустил их на условный стук, но сразу перекрыл выход, коротко пояснив, что, мол, хватит, потеха кончилась, а впереди зима и кормиться надо. Король отрешённо бродил туда-сюда, бурчал под нос невнятную песенку, время от времени задевал ногой какую-нибудь бесхозную посудину. На полу лужами блестели последствия вчерашнего пира, валялись огрызки, объедки, осколки посуды и даже чей-то забытый сапог. Барди чувствовал себя неловко среди этого беспорядка, он смущённо потёр ботинком о ботинок, кашлянул и спросил «папу», в чём конкретно проблема.

Надо отметить, что облик его величества тоже содержал бесчисленные свидетельства бурной ночи. Так, например, справа растительность на голове стояла дыбом, слева, судя по всему, некоторое время находилась под пламенем. Наряд покрылся пятнами и поизмялся, одна нога была совершенно босая, а другая красовалась в какой-то тапке.

— Скажи-ка, сынок, — с трудом произнёс счастливый родитель, — что у нас вчера было?

— Наша с Розамундой свадьба, — честно признался зять. — А вы не помните?

— Разумеется, я помню повод, но вот подробности, хоть головой об стенку бейся, не вспоминаются. Знаешь, я у особо знатных на всякий случай сегодня прощения попросил, мало ли что... Но они не лучше, тоже извинялись. Вот я и спрашиваю, ты ж помоложе, помнишь, наверное...

— Нет-нет, ваше величество, не беспокойтесь, вы держались молодцом!

— Да? — Король заметно приободрился. — А я и не сомневался, ты присядь, тут вон поесть кое-чего найдётся, так поешь! И вообще, называй меня папой, обращайся на «ты», принц как-никак, все права имеешь, и нечего стесняться, этикеты родственникам ни к чему...

Рогональ выискал целую миску с недоеденной похлёбкой и поставил перед покрасневшим рыцарем.

— Придет день, и управлять королевством будешь ты. Дочь слишком капризна, держи её в строгости. Но это ваше семейное дело, скажи-ка лучше, как там у нас насчёт виски?

— Кончилось, — соврал Барди, потому что последние две бутылки он решил приберечь на всякий случай. — Виски больше нет, папа, вы выпили всё.

— Плохо... — процедил сквозь зубы Рогональ и со вздохом бухнулся на трон. — Да кабы только это! Слушай, какое несчастье постигло меня. — Нижняя губа короля задёргалась. — Ешь, сынок, ешь, тебе силы нужны. О чём я? Ах, про это... Ну вот, вчера, значится, не было пределов моему радушию, да-а-а, уж за вчерашнее никто в меня камень не бросит! Погуляла свадьба-то, прошла брачная ночка-то, и в эту заразу-ночь... ах... меня, бедного, старого, никому не нужного монарха...

От досады он стукнул себя скипетром по коленке, чем вызвал рефлекторное движение ноги, затем высморкался и призадумался, словно потеряв мысль.

Барди терялся в догадках:

— Что же такое случилось, ваше величество? Вы тяжело больны, зверски ограблены, или же война вот-вот вторгнется в наш дом?

— Да, сын мой... В смысле, увы, случилось сразу всё: я не имею возможности утешить себя стаканом виски и потому болен: я потерял этой ночью заказ, ехавший из Сандирии, три повозки пива, так как обоз был зверски ограблен; война... она, видимо, тоже придёт сюда, ибо столь дерзкое нападение на королевскую собственность не может долго оставаться безнаказанным. Менее часа назад отсюда, от меня, вышел возчик, тот, что вёз мне сандрийское пивко, сейчас малый отдыхает в конюшне, лечит свои раны и пытается успокоиться.

— Обоз подвергся нападению?

— Да, три повозки для второго, похмельного дня твоей с Розамундочкой свадьбы из Сандирии ехали, в лесочек завернули, а там, значит, засада поджидает. Ну, люди эти, как их, дикие, в душу их мать, вандалы, дубины, говорит, как ваши кулаки, ваше величество... А что мои кулаки? Вот раньше, да, то, конечно, были ручищи, а теперь... Ну да ладно. — Король вновь призадумался, сдвинул брови, вскочил вдруг, крепко-крепко сжал скипетр. — Понимаешь, самое обидное, принц, самое отвратительное — это то, что дикари даже не попробовали, чего мне в бочках-то везут?! Возчик, говорит, запах им совсем не понравился! Мужланы, чего взять с них акромя грязи, не принюхались ещё к пиву... А пиво не нюхать, его пить надо!!! Ты пойми, никто даже кружечки не хлебнул, нет, повалили, говорит, мои боченьки, покатились, говорит, они, бедны-ы-ы-ые...

— Тяжёлый случай...

— А то! — Рогональ, не скрываясь, плакал. — Разлилось по земле дождичком, ручейком бестолковым пивко-то моё-о-о-о!!! Нет, ты понимаешь, не выпили, а вылили! Просто вылили, потехи ради...

— Это ужасно, ваше величество, — осознал Барди.

— А на днях, до этого, — сказал король, отрываясь от носового платка, — пастухи жаловаться приходили, тоже на диких людей показывают, говорят, овец тащат средь бела дня, безо всякого стыда, гады вшивые! В казну, можно сказать, в кошелёк мой лапищи тянут... Э-э-эх, прошли те времена, когда дикари травку щипали и довольные ходили, теперь им, видишь ли, свежую баранину подавай! А кончится у них это людоедством, и все мы тогда по миру пойдём, вопя от горя...

Зять к этому моменту уговорил тарелку супа и окончательно созрел для обстоятельного ответа:

— Ваше величество, забота ваша о государстве, вне всяких сомнений, видна невооружённым глазом. — Вступление заставило короля с удовольствием внимать слову юноши. — Дикие люди испортились, их наглость беспредельна, а ярость неудержима, в чём я лично убедился сегодня утром, защищая принцессу от нападения. С вашего разрешения, я вплотную займусь проблемой дикарей, а что до пива, есть предложение варить его самим. Я, знаете ли, снимался в одном эпизоде, играл любовника с пивного завода, так вот, для реалистичности режиссёр заставил меня рецептуру изготовления пива выучить, я её и сейчас как свои пять пальцев знаю.

— Пивко без наценок — это хорошо! — Впервые лицо короля просветлело. — Значит, знаешь, как приготовить? Славно, да ты поешь супчику ещё, не стесняйся... Это меняет дело, сынок, и я в тебе не ошибся, такого умного зятя днём с огнём не сыщешь! Ну говори же быстрей: когда у меня будет своё пиво и что для этого нужно?

— Само собой, сразу у вас ничего не будет, самое малое, сколько потребуется ждать готового пива — это дней десять, главное в пиве — брожение и ферментация.

Король приуныл, ждать больше недели, когда раскалывается голова, горят трубы — да вдруг чего-нибудь не получится, как назло? — слишком уж невыносимо.

— Я вижу, папа, вы головой страдаете?

— Ой, места не нахожу, тело не слушается, изнемогает, голова вот-вот лопнет.

Барди просунул руку под железный панцирь, нащупал карман и, несколько повозившись, извлёк на свет божий упаковку с таблетками:

— Аспирин, ваше величество, держите, примите две штучки, водой запить надо, через полчаса отпустит. А для защиты вашей чести и собственности пора собирать регулярное войско.

— К чёрту войско, ну-ка расскажи лучше, как пиво делают!

Барди понял, что тема всеобщей мобилизации в стенах замка Рогоналя никогда не будет первоочередной, смирившись, он стал излагать заветную рецептуру:

— Во-первых, берется ячмень...

Следующие два часа ушли на подробное описание всей методы приготовления пива, наверняка абсолютно неинтересные тебе, читатель...

А вот потом избавленный от головной боли король взял слово по существу.

— Несколько замечаний о дикарях, — устало вспомнил он, возвращаясь на трон. — В том, что делают эти разбойники, есть одно немаловажное преимущество.

— Какое? Я не вижу преимуществ в их дерзких нападениях, — искренне удивился простодушный принц.

— А я вижу, хотя бы в том, что эти лесные хулиганы отбивают желание ехать в Ландирию, в том числе и у моих кредиторов. Боятся, вот и не едут, спасибо диким людям. А? Как тебе такой взгляд на проблему? По-моему, это недурно, мудро и экономично. Не находишь, что твой близкий родственник великий стратег?

— Вы правы, ваше величество, дикари наводят страху, однако вам не подчиняются и, кажется, не собираются подчиняться впредь. Это вам не регулярная армия, преданная государю, как Господу Богу; их цель — грабить и убивать всех, кто попадётся. Нет никаких гарантий, что в следующий раз им не встретитесь вы... Так не лучше ли отдать долги и остаться с кредиторами в дружеских отношениях, чем, не делая ничего, обречь себя на мучительную, позорную, преждевременную смерть от столь неуправляемых противников. Я же дал вам золото, так погасите все задолженности!

— Дал, — насупился король, — только расставаться с ним как-то не хочется... Каждый день чего-нибудь да купить надо, вот и свадьбу сыграли — как потратились, своих расходов полно. Пусть подождут, хотя бы ещё с недельку...

Барди нутром почувствовал, как упрямый нрав Рогоналя даёт слабину.

— Ваше величество, вы не только великий стратег, но и тонкий дипломат. И знаете истину: кто не платит по счетам, тому второй раз в долг не дадут. Именно поэтому более уговаривать вас не стану, ситуация очевидна, решение тоже.

Пот прошиб короля, так велико было напряжение его мысли, корона без конца соскальзывала, несмотря на подложенный рулончик туалетной бумаги, а трон сделался жёстким как сухарь, в общем, королю было крайне неудобно.

— Ну так посоветуй же что-нибудь старому несчастному родителю, пощади его дряхлеющий организм, не бей его железной логикой, позаботься и о его кармане, как о своем собственном! Мне много не надо — холодного пива до и после еды, свежего воздуха и покоя. Вот и все, сынок! Жду твоих спасительных слов.

— Отдайте деньги, создайте собственную армию, а остальное приложится. Будете спать спокойно, потягивать пиво и дышать воздухом сколько влезет.

— Как много хлопот сразу! Моё слабое сердце, — Рогональ схватился за печень, — оно лопнет от перегрузок... Армию небось содержать надо, кормить и всё такое?

— Вы проницательный экономист, ваше величество. Разумеется, солдата надо кормить, одевать, вооружать и лечить при необходимости. То же самое требуется для его лошади. Поощрять так же важно, как и взыскивать. — Барди мужественно встретил кислый взгляд своего тестя. — Это минимум издержек, ваше величество, однако они непременно окупятся, обернувшись силой и безопасностью Ландирии! Тогда в мощном и неприступном замке мы будем смеясь вспоминать сегодняшние трудности и благодарить друг друга за вовремя принятое правильное решение!

— Ну да, ну да... Но расходы-ы!

— А хотите, наемников возьмём, их учить не надо, они военную науку назубок знают.

— Ага, и платить им втридорога?! Нет уж, свою армию хочу, родную.

— Вот, пожалуйста, выгоды мобилизации, — констатировал Барди. — Когда я смогу получить стартовые деньги?

Корона шмякнулась об пол, со звоном покатилась к выходу, но тут вошёл Монти, поднял золотой обод и бесстрастным голосом объявил:

— Ваше величество. Крестьяне. Встречайте.

Как говорится, на ловца и зверь бежит. Не станем врать, что подавленный отрицательными эмоциями правитель воссиял, аки железный зуб в пасти мошенника, нет, напротив, мрак на челе активно разбивал лагерь и убираться не собирался. Принц же отнесся к ходокам радушно и попытался разместить их за пиршественным столом, однако грозный алкоголик на троне одним движением головы пресёк добрый порыв гостеприимства. Впрочем, семеро пожилых людей никогда бы и не дерзнули вкушать бок о бок с особами королевской крови. Бедняки привычно рухнули на колени и не вставали с них, пока не получили разрешения подняться и говорить.

— Ну что, народ мой, снова дикие люди достали? — понятливо начал Рогональ.

— Ваше величество, — молвил самый старший с седой бородою до колен, — я прожил без малого сто лет, растил овец, исправно платил налоги и десятину, и все здесь поступали так же...

— Поступайте и дальше, — буркнул король, принимая корону от заботливого сенешаля. — Я-то здесь при чем?

Включился дедушка-ходок помоложе:

— Те спокойные времена, о наш светлый государь, канули в Лету. Деревни твои в страхе и голоде, лучших рабов твоих одолел недуг, а кто и совсем помер, мы тоже вот-вот в землю сойдём, коли не встанешь ты за нас могучею грудью! Короче, величество наше, издеваются лесные мужики над народом хуже некуда, помощи твоей просим, в ножки падаем!

Король приладил корону на успокоенной аспирином голове, но с ответом не спешил. Второму докладчику помог третий, ещё более молодой, смело изложивший печальные факты:

— Каждый из нас пришёл из своей деревни, а в Ландирии их всего десять, как пальцев на обеих руках. Трое в дороге зачахли, остальные здесь, дышат пока. Вчера в моем родном Солнцепёке опять были дикие люди, увели скотину, акромя того, сожгли три дома, выбили глаз моему брату, а дочкину кошку съели вместе с хвостом и шкурой. А неделей раньше тетку мою забили камнями, подлюки, молока потому что не дала. И товарищи мои из других деревень то же расскажут или хуже того, и всюду дикари виноватые.

Эта речь закончилась горьким плачем всех крестьян — каждый припомнил своё, наболевшее. Барди тихо спросил, не являются ли пришедшие старейшинами. Получив утвердительный ответ, рыцарь наконец узнал их имена, а также названия населённых пунктов:

— Дымодуб из Пошёлвона.

— Сом из Гульгульнафига.

— Прокопыт из Спизаразы.

— Дир из Нузависни.

— Яйцекол из Курамнасмеха.

— Шкир из Долбочёсов.

Племянник забитой камнями крестьянки назывался Грибом из Солнцепёка.

— Занимайся, сынок, тебе нужна практика общения с народом, — бросил король своему зятю и, зевая, быстро покинул зал.

Барди первым делом усадил-таки несчастных и заставил подкрепиться. Дедушки расслабились в отсутствие короля и принялись уписывать остатки праздничной пищи.

— Добро твоё, Барди, подобно чуду, — признали старосты, набив брюхо. — Был ты бедным наездником больной лошади, а теперь ты наш принц и знаешь не понаслышке, как тяжко живётся крестьянам, а представь, что творится в деревнях нынче! Поможешь нам?

— Помогу, если вы мне поможете. Дикари будут мучить деревни до тех пор, пока мы вместе не дадим им по шее. Чтобы изгнать эту заразу, нам нужны сильные вооружённые бойцы, и вы пошлёте сюда, в замок, самых достойных претендентов, по двадцать крепких мужчин примерно моего возраста от каждого населённого пункта. Пусть поторопятся, я лично обучу их военному делу, а месяца через два начнём войну против дикарей.

Старосты покивали, и Барди продолжил:

— Что не доели, возьмите с собой, отдохнёте здесь, а завтра в путь. И сделайте, как я говорю. Другого спасения у Ландирии нет.

Оставшись в зале один, принц призадумался и пришел к выводу, что реформа замковой канализации пока подождёт. Но продолжиться его мыслям было не суждено, ибо от того, что произошло дальше, даже гургил стукнулся головой о доски укрывшего его стола.

Неожиданно появилась Розамунда и, не впадая в тихую скромность, громко поведала о своих неприятностях:

— Чёрт его знает что такое! Я перестала разбирать, чего они говорят в твоих фильмах! Понимала, а теперь слышу одну тарабарщину!

Гургил на это только ухмыльнулся, но помогать яростной киноманке, из-за которой в данный момент потирал болючую шишку, отказался.

Барди посоветовал жене поступить так:

— Розамунда, солнце моё, если не понимаешь языка, выучи его, знать английский тебе надо от и до, иначе в Америке делать нечего будет. Самообразованием заниматься трудно, я тебе Горо дам, пусть он научит. Старикан — хороший маг, но тяжёлый, грубостей не переносит, истерику тем более. А то с расстройства или с перепугу превратит тебя в полено, так что не рискуй, будь лапушкой... Иди, теперь я спокойно могу приступить к делам государственным.

— Вот те на! — Принцесса топнула ножкой. — Значит, я уже на втором месте у вас, суперзанятый рыцарь Барди? Так, что ли?!

Невыспавшийся гургил обещал себе по возможности не помогать этой строптивой крикунье.

— В первую очередь ты — мой муж, а принц в любое свободное от основного занятия время. Да если б я не приветила тебя... — Принцесса запнулась под гневным взором супруга, который жёстко продолжил ее фразу:

— ...то жила бы со своими вшами долго и счастливо, не знала, что такое конфеты, паштеты и пепси, не увидела б ни одного фильма и вообще, может быть, никогда бы так и не вышла замуж.

— Да кто тебе позволил так разговаривать! — вспыхнула Розамунда, заливаясь слезами. Плечики ее тряслись, и Барди испытал чувство стыда.

— Прости, не плачь, высморкайся, я не хотел обидеть тебя. — Он вспомнил, ради кого покинул Голливуд, увлёк за собой друзей, вспомнил, как мечтал об этой красавице, как лошадь его (да упокоится душа истреблённой драконом твари) отбивала копыта вокруг замка и по грязным дорогам Ландирии, вспомнил и размяк. — Прости, милая, я был неправ.

Попытался обнять принцессу, но та, хоть и притихла, не давалась, буркнув следующее:

— Не обижай меня больше, пойду-ка я голливудский язык разучивать, а ты... делай, что хочешь.

Вот так непросто складывались отношения нашего героя с собственной женой. Приворот, разумеется, действовал, но средневековая ортодоксальная магия, накапливаемая тысячелетиями со времен, близких к сотворению мира, не учитывала той совершенно иной магии, которую излучал экран телевизора. Темное, непросвещённое дитя, каковым, если быть объективным, являлась Розамунда, не имело «прививки» от потока зрелищной информации, которую в настоящее время имеет любой наш читатель. Вспомним её скудный детский опыт с наблюдением ряженого медведя! Итак, Голливуд расплющил молодой неподготовленный организм вместе со всеми его приворотами и представлениями о счастье, в том числе супружеском.

Рыцарь чувствовал моральную победу супруги, но вскоре после её ухода переключился, вспомнил мрачного короля, озабоченного спиртным, несчастных пыльных старост из разорённых поселений, дракона, семейный вопрос которого все никак не разрешался. Таким образом, личные проблемы отошли на второй план, до поры до времени, разумеется...

Старосты сдержали слово.

Через два дня мост у ворот опустился, приняв сто сорок пар крепких мужских ног. Слуги равнодушно разглядывали будущее ландрийской армии, ибо видели не армию, а бедных работяг с измождёнными лицами, хмурых от того, что уже произошло с ними, и угрюмых от того, что могло произойти в будущем. Их лишили семей, привычной жизни, работы, но эти люди привыкли к подчинению, поэтому ворота захлопнулись, отрезав молодых крестьян от прежней жизни...

Прибывшие смущались, даже не переговаривались, да это и понятно в их положении: одно дело трудиться в поле, другое — на поле боя! Первое задание Барди было довольно мирным и знакомым, оно заключалось в строительстве казармы. Выяснив, кто на что горазд, главнокомандующий вручил топоры, рукавицы и лопаты, отправив всех на заготовку леса.

Сам рыцарь пошёл на поиски жены и застал Розамунду в её комнате. Она сидела рядом с Горо, который упорно писал что-то куском мела на чёрной дощечке, бывшей собственности сенешаля.

— Кисс ми, — обратилась она к Барди, присев в эффектном реверансе. — Дарлинк...

— Дарлинг. О-о-о, как я вижу, ты далеко продвинулась в английском, — рассмеялся он, целуя ее. — Молодец, Горо, отличная работа, ты неплохо потрудился.

— Еще бы, кто ж еще вытащит меня из этой дыры?! А у нее характер соответствующий, овладеет языком — и адью!

— Прикроем тему, надоело. Или ты до сих пор не понял, что я намерен превратить Ландирию в процветающее королевство? Ради этого и вернулся сюда.

— Бредовая идея! Ну да ладно, когда-нибудь ты это поймёшь. Пока, во всяком случае, особого государственного прогресса не видно.

— А я говорю, увидишь!

— Лучше с принцессой заниматься, чем с тобой спорить. Так что отстань.

— Вот и занимайтесь, мне как раз надо к королю наведаться.

Слегка разозлившись, Барди вышел и отправился искать Рогоналя. В королевских покоях его не было, и рыцарь направил свои стопы к подвалам замка. Там бродило их новое пиво, собственного производства...

Помещение было достаточно большим, так что двадцать бочек разместились там спокойно. В отдельных ящиках хранились запасы копчёного мяса, сухофруктов, лука, чеснока и муки. Запирались они довольно примитивным способом, отвечал за их содержимое Монти.

Король и вправду оказался там, он прилип ухом к одной из бочек и сосредоточенно прислушивался.

— Что вы тут делаете, папа?

— Тише, слышишь, как ласково шумит! — довольным голосом произнес пожилой властелин. — Магия, перментация, как ты её называешь, идёт. Будет пивко!

— Ферментация, — поправил тестя Барди.

— Не все ли равно. А не пора ли нам попробовать, что получилось? Как думаешь?

— Раз шумит, значит, ещё рано. Звук должен прекратиться.

— Да? — насупился Рогональ. — А я думал, что самое время. Разве не ты говорил, что на процесс уйдет дней десять?

— Да, но до этого еще десяток дней уходит на прорастание ячменя.

— Ты что, убить меня хочешь? Да какой же нормальный станет так долго ждать? Я же просто рассохнусь, как вон та бочка. Послушай, зятёк. Не верю, что у тебя где-нибудь бутылка не припрятана. Прошу тебя как отец: принеси что-нибудь выпить!

— Хорошо, принесу, но больше не просите. Поверьте, даже если умолять будете, больше мне взять неоткуда, — ответил дрогнувший Барди, тронутый нескрываемой мукой короля.

— Дай тебе бог здоровья, мой мальчик! Беги скорей. Я знаю, она у тебя в твоей блестящей повозке заперта, которая движется без лошади с помощью магии. Я как-то наблюдал за тобой из своей комнаты и понял, что ты прячешь свои сокровища там. Но у меня тоже есть надёжное местечко.

— Я пришёл вести более серьёзный разговор.

— Принесёшь выпить, тогда и поговорим очень серьёзно.

Вернувшись, Барди опять застал короля прислонившимся ухом к бочке.

— Ну, перментация, — шептали его уста. — Миленькая моя! Ну, давай побыстрее. А, зятёк вернулся! Открывай скорей свой драгоценный дар!

Король отхлебнул из бутылки, и по его лицу разлилось неземное счастье.

— Знаешь, что плохо в хорошем питье? — спросил он у Барди.

— Нет.

— Слишком быстро кончается, — вздохнул король. — Сколько раз я мечтал о волшебнике, который сделал бы эту бутылку бездонной! Но мечты мечтами, а в реальности всё совсем не так. Твоё здоровье, — поднял он любимый напиток. — Знаю, что ты не горишь желанием выпить. Вам, молодым, по вкусу другое. Ну, теперь можешь начинать свой серьёзный разговор.

— У солдат кончилась еда и нет оружия.

— Так. И что я могу сделать с этими неодолимыми фактами?

— Залезть в это свое надёжное местечко, взять оттуда золотишко и купить всё что надо.

— Это ты мне говоришь?

— А то кому же? Ведь вы король.

— А почему бы солдатам самим не купить всё необходимое?

— Потому что они бедные, у них нет денег.

— А нельзя ли реквизировать энное количество овечек? Так всегда делалось, на военные нужды.

— Это неправильно. Народ и без того беден.

Рогональ почесал в затылке.

— Много неправильного на этом свете, — покачал он головой. — Неправильно, что я ждал перментацию целых десять дней, и уж совсем неправильно утверждение, что у тебя больше нет виски. Даже бутылки!

— А по-вашему, будет правильно, если дикие люди проломят вам череп словно спелый арбуз?

— Совершенно неправильно, разумеется!

— Тогда придётся раскошелиться на еду и оружие. Ведь вы хотите остаться королём и сохранить королевство?! — добил Барди.

— Неужели всё так серьёзно?

— Да, и время работает не в нашу пользу, Я ещё даже к военному обучению не приступал.

— Положим, я соглашусь. Но как всё это сюда доставить? Дороги так опасны.

— Это моя забота.

— Хорошо, — сдался король, вздыхая. — Сколько золота брать?

— Прилично. Плюс то, что мы задолжали Сандирии. Нам всё равно там и вести закуп.

— Ох, ступай уже... Доведёшь, что совсем разболеюсь, — пропыхтел Рогональ и поднял драгоценную бутылку. — Вот только допью и принесу тебе это треклятое золото. Трать, сынок...