Мечта тигра

— Что это? — леди Шелкопряд указала на море. Рядом с Аной я почти забыл, зачем мы здесь и с кем.

— Другая лодка. Поменьше. Они близко, — сказал я. Звук мотора был все громче.

— Жди здесь, — сказала Ана. — Я приготовлю место для встречи с Келси.

Ана и леди Шелкопряд пропали, я скрылся за статуей. Они не вернулись сразу, и это тревожило. Что Ана могла делать так долго? Лодка причалила, и Кадам, Келси, Рен и старый я выпрыгнули из нее. Мы с Реном шли с новым оружием, ожидая опасности. Они прошли меня, не заметив, ведь я был невидим, и я помнил о риске и держался от себя подальше.

Группа пропала в первом храме. Кадам говорил с Келси о разном. Я уловил слова «купол» и «святилище», но не слушал толком. Где Ана? Я переживал все сильнее с каждым мигом. Я ощутил ее раньше, чем увидел, повернулся к берегу. Ана была там. Она была в белом платье, что тянулось за ней по песку. Длинная вуаль скрывала ее волосы, ее ноги были босыми.

Я тут же встал и пошел к ней, но она посмотрела в тревоге и прижала палец к губам. Я оглянулся и увидел Келлс, глядящую на нее сквозь меня. Она видела Ану? Я вспомнил, что да. Мы тогда отмахнулись, а когда обсуждали снова, я решил, что она видела леди Шелкопряд. Я посмотрел, Ана пропала, а через пару секунд коснулась моего плеча.

Я обвил ее руками, радуясь, что она со мной и уже им не видна.

— Что случилось? — спросил я. — Почему так долго?

Ана отошла и виновато посмотрела на меня.

— Прости, — сказала она. — Знаю, ты не любишь, когда я занимаюсь делами без тебя. Но зов был таким сильным, что я не могла не ответить.

— Зов? Какой зов?

— Это можно назвать очищением. Много женщин страдало. Верных. Много молитв. Я должна была помочь.

— Ты была в опасности? — спросил я.

Она покачала головой.

— Нет. Пустяки. Их колодец отравили. Эликсир из камандалы помог его очистить, но им требовалось исцеление, у них не было сил вытащить воду самим. Я помогала тем, кому нужно было, много часов ходила от дома к дому. Я не сражалась, так что подумала, что ты не против.

— Я все еще хочу знать, где ты, Ана, — я коснулся ее лица, вуаль соскользнула с волос, отрывая ее красные глаза. — Ты устала, — сказал я. — Стоило вернуться за мной. Я бы помог.

Она покачала головой.

— Я не хотела забирать тебя отсюда на случай, если потребуется вмешаться. Я бы вернулась раньше, но не рассчитала время и забыла скрыться. Думаю, Келси меня увидела.

— Да, — сказал я. — Не важно. Отдохни дома. Я приду к тебе, когда верну леди Шелкопряд.

Ана кивнула, я сжал ее плечо, и она ушла. Список должен быть главным приоритетом. У нас с Аной была и другая работа. Я игнорировал крики помощи, но они не молили меня, так что меня это не терзало так, как ее. Бремя давило на нее постоянно. Я должен помогать ей больше в дальнейшей.

Я вовремя вошел в храм. Они собирались войти в комнату, где пропала Келлс. Я вдохнул, увидел, что стены голые. Я заморозил время и добавил рисунки, что помнил, а потом возобновил течение. Келси провела пальцем по нити, вырезанной в стене, и я вдруг вспомнил, что сделал не все.

Я закрыл глаза и вспоминал, как Ана использовала амулет. Я попытался открыть проход к леди Шелкопряд, чтобы Келси увидела, но создал мотылька. Я нахмурился и попытался снова, шептал указания. В этот раз мотылек захлопал крылышками, свет пульсировал в рисунках на камне.

Я толкнул руку вперед, как на разминке в тай-чи, и Келси влетела в стену. Я запаниковал на миг и поспешил за ней, обрадовавшись, что она не ранена. Я следовал, толкая ее силой, пока мы не попали в пузырь времени, что создала Ана для встречи с леди Шелкопряд. Я смотрел, как они говорили и пряли. Я отвлекся на свои мысли, когда она заговорила о тренировках и терпении. Я вспомнил поцелуй с Аной.

Леди Шелкопряд рассказала о любимом, которого я не спас, меня затопила вина. Я знал, у Кадама были причины, но если бы мне кто-то сказал позволить Ане умереть, я бы ударил того человека в лицо, даже если бы это был Кадам, и сделал бы все, чтобы спасти ее.

Она пряла с Келси и рассказывала историю. Меня она не упомянула. Бедняжка помнила только, как богиня ее спасла. Я не знал, стоит ли рассказать о своей роли, но не видел смысла. Это ничего не изменит. Это только усилит страдания.

Когда Келси пора было возвращаться, я использовал тот же метод. Я закрыл глаза, подтолкнул ее, но в одном месте она застряла. Я не знал, потерял ли я концентрацию, или я просто что-то делал не так. А потом я услышал голос. Рена. Я не знал, слышала ли его Келлс, но она точно склонила тело к нему. Рен без моей помощи как-то пересек барьер, схватил ее за руку и вытащил.

Может, это была их связь, как у Дурги и ее тигра. У них была сильная связь, как у меня с Аной. Я испытал весь вес этой связи, и я поражался самоконтролю Рена, когда он оставил Келси. Вряд ли я смог бы так сделать. Было сложно оставить любимую девушку брату без связи. Рену было ужасно больно уходить от Келлс. Я не мог представить, чтобы ушел от Аны, как тигр и человек.

Я вернулся к оставленной женщине и терпеливо ждал, пока она соберет вещи. Она встала и посмотрела на меня.

— Где богиня? — спросила она.

— Отдыхает. У нее было много дел, она попросила меня вернуть вас домой.

— Ты… что-то хочешь спросить? — сказала она.

Я нахмурился. Разве? Я не подумал, пока она не сказала, а потом вопрос возник сам:

— Вы сделаете подарок для нее? Для Аны. Вуаль или платье? Что-то, что покажет ей мои чувства.

— А какие у тебя к ней чувства?

«Вопрос вечера, да?» — меня влекло к ней, да. Я скучал без нее. И я уже придумал, как проведу с ней остаток жизни. Почему эмоции было так сложно понять? Подростком я был влюблен в нее. Было легко сказать, что я переживал за нее и хотел ей счастья. Но женщине? Я хотел бы поговорить об этом с Реном. У него был талант со словами. Говорить Келлс о любви или Джесубай о браке было не так сложно, как признаться в чувствах Ане. Может, эта разница была не просто так.

Леди Шелкопряд ждала.

— Ты неуверен, — сказала она. — Но дар от сердца. Ты должен знать свое сердце. Можно? — спросила она.

Я кивнул, не зная, что она просит сделать, пока она не прижала ладонь к моей груди. Леди Шелкопряд закрыла глаза, я ощутил теплый жар под кожей. Сердце пылало все сильнее, я думал, что кожа загорится. Она отошла и широко открыла глаза.

— Это было… неожиданно.

Она отошла, постукивая пальцем по нижней губе, а потом резко развернулась с горящими глазами.

— Я знаю, что сделаю. Не переживай. Твое задание обычному смертному не выполнить, но у меня есть доступ за гранью воображения смертных. Я не подведу тебя… или ее.

— Уверен в этом, — хоть я и не знал, о чем она. — Идемте?

— Да. Времени мало, сделать нужно многое.

Она взяла меня за руку, мы перенеслись. Я оставил ее у гобелена, ведущего в ее комнаты, и пошел искать Ану. Она спала у себя, кулак был под щекой. Я сел рядом с ней, погладил пальцем ее руку, где она любила. Она тут же пошевелилась, нож прижался к моему горлу.

Я вскинул руки.

— Прости, — сказал я.

Она выдохнула, рухнула на подушку и спрятала нож под нее.

— Это я виновата, — сказала она. — Я не хотела напугать.

— Я не испугался. Только удивился, — я склонился к ней. — Не то приветствие, на которое я надеялся.

Она вскинула брови.

— А как тебя нужно приветствовать? — спросила она.

— О, ты знаешь. Пир, танцы, празднование и много поцелуев.

Она оттолкнула мою руку, чтобы встать, и сказала:

— Надеюсь, ты не ждешь, что я буду из тех дев, что скромно ждут твоего возвращения, Сохан.

Ана грубо провела щеткой по волосам. Я обвил ее руками сзади и поцеловал ее в ухо.

— Только одна дева меня интересует. Ты спала? Я пытался вернуться так, чтобы ты успела отдохнуть.

— Да, — она повернулась, но я не выпустил ее из рук. Я вскинул бровь и ухмыльнулся, она боролась, но я видел, что она не хотела, чтобы я ее отпускал, просто была слишком упряма, чтобы признать, чего хотела. Она пыталась устроиться удобнее, а потом расслабилась в моих руках.

Она прижала ладони к моим бицепсам, нас разделяли шесть дюймов. Я бы хотел быть ближе, но это все равно было победой. Но не надолго.

— Я рада, что ты в порядке, — она неловко сжала мою руку, как солдат приветствовал выжившего после боя.

— Второй урок романтики, — я обхватил ее бедра и притянул ближе. — Нет ничего зазорного в объятиях. Особенно при встрече. Поцелуи не всегда должны быть частью этого, но быстрый поцелуй в губы, щеку или лоб скажет другому, что твои чувства не изменились за время разлуки.

— Значит, твои чувства изменились? — поддразнила она.

Я нежно поцеловал ее в щеку.

— Нет, они стали даже сильнее прежнего.

— Твои глаза сейчас медные, — она отклонила голову. — Значит, ты шутишь?

— Уверяю, я честен.

Ана сжала губы.

— Хорошо, — она коснулась бархатными губами моего подбородка. — Подойдет?

Я вздохнул.

— Хотелось бы больше.

— Это надо заслужить.

Я рассмеялся, задумался, как заслужить больше, а мы перенеслись на вершину горы. Ана отодвинулась и огляделась.

— Где мы? — я разглядывал туман. Воздух был разреженным и холодным, наполнял мои ноздри влажностью и резким запахом минералов. Вдали я услышал журчание воды.

— Мы найдем тут драконов.

— Драконов?

— Это все, что в списке Кадама, — сказала Ана.

Я потер щеку. Гора была холодной. Я воззвал к огненной стихии амулет. Вскоре воздух окружил наши тела, согревая, хотя снег на горе остался нетронутым.

— Если я правильно помню, — сказал я, — драконы появились тысячи лет назад.

Мы осмотрели гору в поисках пещер драконов, но ничего не нашли. Я пошел на звук воды, и мы прибыли к большому пруду, что изливался с утеса. Вода прыгала по выступам, пропадая в тумане внизу. Каждая капля образовывала маленький пруд, где собиралась вода и стекала дальше.

— Здравствуйте, — я услышал голос Аны, обернулся к ней. Ана склонилась у пруда, ее пальцы трепетали над поверхностью. Цветные головы покачивались рядом с ее пальцами, их рты открывались и закрывались в поисках еды. — Разве они не прекрасны? — спросила она, когда я присел рядом с ней.

— Да, — я улыбнулся, Ана играла с рыбой кои.

— Они проплыли долгий путь, — сказала она. — Они прыгали из пруда в пруд, чтобы добраться до вершины горы.

— Правда? Они старались. Если не нерест, то я не думал, что рыба так может.

— Вряд ли это нерест, — сказала она. — Тут одни самцы.

— Ох, — я бросил камень в пруд, золотая голова пробила поверхность. Рыба на миг хмуро посмотрела на меня. Взгляд больших золотых глаз был знакомым. Я резко встал и посмотрел на крупную рыбу. — Сколько их тут? — спросил я.

— Пять, — ответила Ана.

Я вытянул пальцы, смотрел на них и бормотал:

— Золотой, красный, синий, белый…

— И зеленый, — закончила Ана. — Его сложно увидеть, вода тут зеленая.

Вдруг я вспомнил кое-что, что слышал очень давно.

— Ана, — сказал я, — мне нужно рассказать тебе историю.

И я поведал ей историю о реке и кои. Давным-давно я рассказывал легенду о смелой рыбе, что плыла по реке в поисках подарка богини Джесубай. Она любила кои как и моя мать. Когда я рассказал ей, что рыба стала драконами, мы поняли, что нужно делать. Ана улыбнулась и погладила бок синего. Он описал круг, чтобы она коснулась и другого бока.

Я указал на водопад и сказал:

— Мама говорила, что они изменились на водопаде, который и зовут Вратами дракона.

Она посмотрела вниз.

— Тогда нам нужно сделать это место выдающимся, чтобы историю сочинили, — Ана подняла руки, гора задрожала, камни двигались, а потом на вершине водопада появился выступ в форме черепа дракона. Вода лилась из открытой пасти и глаз, что были украшены разноцветными камнями. Отдельные камни выступали и напоминали зубы.

Ниже снова двигались камни, принимая облик дракона во время трансформации. Ана подняла нас в воздух в пузыре, и мы полетели вдоль водопада вниз. Каждую ступень она превращала в вырезанных рыб кои, прыгающих вверх, и каждый прыжок менял их, пока они не становились драконами наверху.

Ану устроил результат, и мы направились к вершине, она обратилась к рыбе. Они ждали ее у краю пруда, и как с остальными существами, Ана спросила, хотят ли они измениться. Рыба согласилась, и Ана наполнила их энергией. Один за другим кои вылетали из воды и менялись на моих глазах.

Удлинялась чешуя. Метались в стороны хвосты, с каждым взмахом становясь все длиннее. Их головы и спины покрыли шипы, перья, мех и рога. Рога на их головах были индивидуальными. Их плавники стали лапами с жуткими когтями. Меня удивило, что это было очевидно. Даже рыбами они напоминали драконов, которых я знал. Кто же знал, что рыба бывает разной?

Драконы обратились, пролетели пару кругов над нами, и я пытался понять, что с ними не так. А потом понял. Они были меньше. Моложе. Может, драконы-подростки. Я видел их радость, когда они летали друг между другом.

Ана устала от такой траты силы и сжала мою руку. Я обвил ее рукой.

— Ты в порядке?

— Я отдохну, когда закончим. Но я должна дать им больше.

Она подняла руки.

— Придите, мои драконы. Назовите свои новые имена, и я одарю вас.

— Богиня, — сказал белый дракон, приблизившись. — Скажи нам, кто ты, чтобы мы отблагодарили мать, что дала нам новую жизнь.

— Я… — Ана сделала паузу. — Я — Мать-земля, а это, — она указала на меня, — Отец-время.

— Матушка, — сказал белый дракон. — Как мы можем помочь тебе?

Ана прижала ладонь к его щеке.

— Ты будешь служить нам, сильный дракон. Но сперва я дам вам благословение, — она посмотрела на них всех. — Вы особенные. Вы будете стражами, у вас будет долг. Только такие смелые, как вы, заслужили ответственность, и я дарую вам способности, что вам помогут. Я начну с красного дракона. Как ты себя назовешь?

— Меня будут звать Лунцзунь, — сказал красно-черный дракон.

— Хорошо. Лунцзунь, дитя Тихого океана, отныне ты — страж небес. Когда люди смотрят на звезды, они видят твой силуэт, набираются сил. У тебя теперь сила воздуха и света в небе. Твоя территория западнее центра. Я дарую тебе полотно звезд, — Ана коснулась его когтистой лапы, послала поцелуй. Его окружил ветер, тело засияло силой.

— Благодарю, матушка, — сказал дракон с алыми глазами.

Ана кивнула, он отлетел.

— Приди, зеленый дракон, — позвала Ана.

Он тут же прибыл. Я пронзил взглядом хитрое создание, но он еще не знал, кто я, и что сделает в будущем. И даже юным он казался мне подлым.

— Как тебя будут звать? — спросила она.

— Я буду Люселун, — он тряхнул головой.

— Хорошо. Люселун, дитя Индийского океана, отныне ты — страж земли. Когда люди пашут землю, они будут видеть твою тень над головой, будут знать, что урожай будет хорошим. Тебе дана сила земли и камней. Твоя территория на востоке от центра. Я дарую тебе яркость молнии.

Тело зеленого дракона засияло, зеленые листья появились на его спине. Он выпятил грудь, погрузился в землю, словно стал тяжелым камнем. Он поднял голову и снова взмыл в небо.

— Люселун, — предупредил я, не сдержавшись, — может, стоит вернуться и поблагодарить мать.

Дракон сморщил нос, фыркнул, но буркнул:

— Благодарю.

— Дальше синий дракон, — сказала Ана.

Мы ждали, пока он медленно спустится к нам. Он замешкался, пока Ана не погладила его бока, как делала, пока он был рыбок. Он рухнул на землю у ее ног, перекатился, чтобы она почесала его брюхо.

— Как ты себя назовешь? — спросила Ана.

Дракон широко зевнул, поднял лапу, чтобы она дотянулась до нужного места. Его синяя чешуя мерцала. Ана замерла, и он посмотрел на нее. Он ткнулся в ее руку, но она не стала продолжать.

— Ты мне ответишь, синий дракон.

— Хорошо, — сказал он. — Можешь звать меня Цинлун.

— Цинлун, дитя Южного океана, — сказала Ана. — Твой долг — защита океанов. Когда моряки плывут, они увидят яркость твоей чешуи, будут искать новые земли. Я даю тебе силу воды, ее переменчивость. Ты понесешь бури, понесешь жизнь. Твоя территория южнее центра. Я дарую тебе легкость облаков.

Цинлун не переживал из-за новых сил. Он раздраженно дунул на бирюзовые и лиловые перья, что появились на его спине, дернул хвостом. Ана сказала ему, что он можешь уходить, но он подвинул тело в снегу, уснул, вытянув лапы в воздух. Он захрапел, и Ана ударила его током, чтобы он улетел.

— Кто дальше? — проворчала Ана, убирая волосы с лица.

— Я! Я! — пищал золотой дракон. — Лучших стоит оставлять напоследок, но зачем тратить время, если лучший здесь?

Ана улыбнулась.

— Золотой дракон…

— Погоди, — молил дракон. — Ты понимаешь, что остальные меня не заботят. Меня даже могут назвать эгоистом. Так что тебе лучше одарить меня чем-то, в чем я преуспею. Например, есть или находить место потеплее. О! Может, быть красивым? Я самый удивительный из драконов. Можно подумать, что я хвалюсь, но ты уже так думала, так что это не похвальба, да? Это констатация факта.

— Я запомню твои предложения, — сказала Ана. — Как ты себя назовешь?

— Отличный вопрос, да? Такого дракона как я можно описать по-разному. Например, Неубиенный. Но это будет заманивать рыцарей, да? А если назваться Смертевестником, испугается чернь. Я не хочу глупые имена, как Чешуя или Клык, хотя я бываю клыкастым, если разозлить, — он кружил в воздухе, продолжая монолог. — И я бы не хотел сложные имена, типа Защитник чего-то, Несущий что-то. Много ожиданий от такого.

Ана вздохнула, и я мысленно предложил имя.

— Как насчет Цзинсэлун? — сказала Ана.

Дракон скривился.

— Нет. Это слишком простое имя для такого сложного создания, как я.

— Может, ты прав, — сказала Ана. — Почему не сделать его кличкой? У тебя будет много времени придумать себе имя и сообщить мне потом.

— Ладно, — сказал он. — Но чтобы все знали, я еще не решил, как меня звать.

— Хорошо. Цзинсэлун, дитя Атлантического океана. Отныне ты — страж богатств Земли, что скрыты в глубинах гор и созданы людьми. Когда люди увидят твою любовь к искусству, они вдохновятся твоей красотой и будут представлять и творить. Я дарую тебе для этого долга силу стихий, чтобы ты мог отыскивать дорогое и защищать. Твоя территория на севере от центра. Дарую тебе непрерывность волн.

Дракон поежился, его чешуя стала тверже, цвет ее был как у ценных металлов земли.

— Я ценю твой дар, не пойми превратно, — сказал дракон Ане, — но есть пара вопросов касательно моего долга.

— Я тебе доверяю, — сказала Ана. — Если кто и может защитить богатства и красоту мира, то это ты, — она шепнула дракону на ухо. — И не увлекайся долгом, — сказала она. — Или твои братья будут завидовать тебе еще сильнее, чем сейчас.

Золотой дракон посмотрел на белого и прищурился. Он повернулся к Ане.

— Это мудро, — громко прошептал он. — Мы поговорим об этом позже.

Ана подмигнула ему, и он отошел, свернулся и смотрел на братьев так, словно они могли украсть у него силу. Я подавил смешок. Она умело с ним расправилась. У нее был опыт работы с разными солдатами. Драконы не очень и отличались.

— Белый дракон, — сказала Ана. — Теперь ты.

Он подошел и выдохнул на нас ледяной туман.

— Простите, — сказал он. — Все еще не привык к жизни не в воде.

Я пробубнил:

— Это не надолго.

— Как ты себя назовешь? — спросила Ана.

Он замешкался, глядя в глаза богини. Я подумал, что они общаются мыслями, но ничего не слышал.

— Думаю, я буду Иньбайлун, — ответил дракон.

— Подходящий выбор, — сказала Ана и расправила плечи. — Иньбайлун, дитя Арктического океана, ты будешь лидером своих братьев. Ты будешь приглядывать за ними и жителями Земли. Твоя территория касается всех миров вокруг солнца. И когда люди будут греться в его лучах, они будут ощущать твою защиту, помнить, что значит быть благородными и мудрыми. Потому я дарую тебе силу судить и уравновешивать. Ты в центре. В центре мира и всего. Я дарую тебе спокойствие снега.

Сила снова покинула ее, тело белого дракона засияло. Сосульки выросли на его рогах, шерсть на спине стала густой и белой. Я удерживал вес Аны.

— Сохан, — прошептала она, хотела сказать что-то еще, но ее глаза закатились.

— Ана? — она обмякла в моих руках. — Ана!

— Она просто устала, Отец, — сказал Иньбайлун. — Но если ты направишь нас, мы поможем. Прижми ладонь к ее груди, и мы впятером притянем силу небесных тел, к которым теперь привязаны. Давайте, братья.

Они придвинулись, покачивая большими головами. Белый дракон сказал, что он будет проводником, передаст силу других. Через нашу связь я направил энергию в Ану через ладонь. Драконы засияли, свет залил гору, в небе возникла радуга. Цветной луч окутал Иньбайлуня.

Свет ударил в меня, и я пошатнулся, но удержал Ану. Я поднял голову и увидел, что свет этот из глаза Иньбайлуня. Жар заполнил мое тело, я открыл разум драконам, увидел их по-новому. Осколок времени показал мне, что они сделают, как повлияют на людей. Они, похоже, видели то же самое.

«Кто ты, отец, раз показываешь нам такие чудеса?» — спросили они.

Я направлял энергию космоса в Ану и ответил:

«Я — странник. Я знаю все, но предпочитаю испытывать мир лично. Однажды мы с вашей матерью оставим тайны этого мира вам пятерым, но пока довольствуйтесь этим. Учитесь, растите и влияйте на благо остальным».

«Да, отец», — сказали драконы.

Ана медленно моргнула, и я прижал ее к себе.

— Спасибо, сыновья, — сказала Ана и коснулась красного дракона.

— Мы можем сделать что-то еще? — спросил Лунцзунь.

— Да, — сказала Ана. — Однажды путники придут за вашей помощью. Они будут с отпечатком богини. Помогите им, ведь так вы поможете мне. Если я буду вам нужна, просто позовите, и я услышу вас и отправлю помощь, если смогу. Идите, — сказала она. — Стройте себе дворцы и обретите мир и безопасность в своих новых домах.

Один за другим драконы взлетали и уносились, как ленты на ветру. Когда пропал последний, я спросил:

— Как ты?

— Прихожу в себя. Опусти меня. Думаю, стоять я смогу.

— А если мне нравится, что ты там? — спросил я, поцеловав ее в ухо.

— Я думала, эти маленькие поцелуи для приветствия дома.

— Они и для другого, — я поцеловал ее в шею.

— Еще будет время для третьего урона. Мы почти закончили список.

Я удивленно поднял голову.

— Да? Я думал, он еще долгий.

Ана посмотрела на меня из-под ресниц.

— Может, если мы закончим сегодня, можно будет устроить… как его? Отпуск?

Я представил Ану на пляже в купальнике, и это сильно мотивировало закончить работу. Я осторожно опустил ее.

— Что дальше? — оживленно спросил я.

— Думаю, создание Молочного океана и назначение стража.

Я сморщил нос и сказал:

— Русалка? — я вздохнул. — Хорошо, найдем русалку, — она собиралась перенести нас, но я взял ее за руку и сказал. — Погоди.

— Что такое?

— Мы не стерли память драконам. Они вспомнят меня.

Ана улыбнулась.

— Вряд ли.

— Почему?

— Для них все люди похожи. Кроме Иньбайлуня. Он довольно умный. Он хочет учиться. Я навещу его и скажу, что именно он должен передать тебе в будущем.

Ана обвила мой пояс руками, и гора пропала. Нас закружило, в ушах хлопнуло. Мы с Аной согнулись от перемещения, схватились за головы, но вскоре нам полегчало.

— Мы глубоко в океане, — объяснил я. — Потому больно. Но, похоже, амулет защищает от давления.

Ее глаза расширились.

— Правда? Мы под водой?

— Да. Эта пещера — часть ледяного туннеля, по которому белый дракон двигался, чтобы не намокнуть.

— И что я должна тут создать?

Я описал фонтан, русалку, ключ и то, что мне пришлось плыть за ним. Ана создала фонтан с легкостью, переделала магией воды озеро в пещере, но вода не была необычной.

— Она должна быть белой. Вода, — сказал я.

— Тогда я призову стражницу. Может, она знает.

Ана вызвала трезубец, опустила в воду и пошевелила. Закрыв глаза, она шепотом позвала бродягу, желающего служить. Ее глаза резко открылись.

— Она идет, — сказала Ана. По взмаху ее руки трезубец пропал.

Через миг вода забурлила, и появилась светловолосая русалка.

— Привет, — сказала она. — Кто-то звал сирену?

— Сирену? — тихо сказал я Ане. — Она из тех, что в дереве в Шангри-Ла?

— В какой-то степени.

Я услышал смех, русалка стала туманом. Ее призрачный облик направился к фонтану. Мы следовали за ней. Когда мы прибыли, она уже отдыхала в фонтане.

— Как мило! — сказала она. — Хотя я была бы не против, если бы стало теплее.

Ана послушалась, пар заполнил воздух вокруг нее. Русалка с наслаждением выдохнула, расслабилась в воде.

— Ты послужишь немного? — спросила она у русалки. — Путники скоро придут и попросят ключ, — Ана создала ключ в ладони. Когда я спросил, откуда она знала, что он откроет храм, она сказала, что храм еще не построен, и мы сделаем это следом.

Русалка склонилась из фонтана, выгибая тело.

— Думаю, это я могу. Если заманить, — она подмигнула мне. — Приветик. Меня зовут Кэлиора.

Ана хмуро спросила:

— Что ты просишь за помощь?

Кэлиора изобразила, что думает об этом.

— Я так долго была одна, — сказала она, подняв длинный хвост из воды, проводя пальцами по чешуе. — Думаю, поцелуй меня мотивирует.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала? — скривилась Ана.

Русалка закатила глаза.

— Не ты. Он, — то, как она это сказала, протянув «н» в конце, заставило меня заерзать.

— Слушай, — сказал я. — Не думаю…

Ана прервала меня.

— Это единственное требование? — сухо спросила она.

— О, этого хватит. Если он это сделает.

— Нет, — сказал я, а Ана в этот миг сказала:

— Хорошо.

Русалка захлопала в ладони.

— Ура! — она соскользнула на скамейку у фонтана и протянула мокрые руки. — Иди сюда, красавчик, — поманила она, хрипло смеясь.

Я зашипел, повернувшись к Ане:

— Мы не можем предложить что-то еще?

— Это ее требование, — сказала Ана. — Ты знаешь, близость их питает. Она просит еды. Как мы можем лишить ее этого?

— Да, но…

— Просто сделай это, — раздраженно приказала Ана.

— Это ощущается как проверка, — сказал я. — Это проверка?

— Я не знаю, о чем ты.

— Проверка отношений. Так делают во время Келси. Женщины проверяют мужчин на верность.

— Я требую от мужчин, чтобы они могли защитить мою спину в бою. Если они не смогли, то получают другой долг или уходят. Ты давно проявил себя в этом деле. Это часть нашей работы и не касается наших… отношений. И я тебя не проверяю.

Я понимал это, но мои инстинкты говорили, что что-то не так.

— Уверена, что хочешь, чтобы я это сделал?

— Уверена.

— Ладно, — я медленно и нервно пошел к фонтану, словно шел на виселицу. Я оглядывался на Ану. Она подгоняла меня, я подошел ближе, и она отвернулась. Я не знал, хороший это или плохой знак.

— А теперь постарайся, — предупредила Кэлиора. — Или не сработает.

«Это только еда», — подумал я. Я мрачно сел рядом с ней, обвил ее руками. Она придвинулась ближе, ее чешуйчатые изгибы прижались ко мне. Я удивился тому, что она может дышать. Она облизнула медленно и голодно губы, я опустился к ней. На пару секунд я забыл, где был, кем был. Важен был только ее поцелуй.

Ее вкус и запах сводили с ума. Мне нужно было больше. Я сжимал ее мокрое тело, вытащил из фонтана и усадил на свои колени, не переживая, что намокну. Вода была горячей, но не такой, как женщина в моих руках. Ее голая кожа обжигала мои ладони.

Мои ладони скользили по ее спине, по ее волосам, похожим на водоросли. Она выдохнула мне в рот, я ощутил вкус соли океана. Я впился пальцами в ее чешую, она застонала от наслаждения. В моей голове мелькали цвета и картинки — лазурная чешуя, оранжевые кораллы, голубая вода, серая акула. Цвета кружились, пульсировали, и мое тело медленно тонуло. Мы вместе близились к развязке.

Я не ощущал холод, пока Кэлиора не задрожала рядом со мной.

Она оторвалась от моих губ.

— Хватит, — буркнула она. — Хватит! — закричала она. Ее губы посинели, кожа была белой, как фарфор. Она выдыхала облачка воздуха между нами. Я притянул ее ближе, разум был затуманен от желания. Она оттолкнула меня, и я упал с фонтана, пальцы сжимались, мне нужно было поймать ее. — Нет! — закричала русака. — Назад.

Я в смятении повернул голову туда, куда смотрела русалка, и увидел яростную женщину. Ее полночные волосы развевались вокруг ее, обрамляя лицо. Серебряные шары света трещали в ее ладонях. Она смотрела на меня с презрением, а я пораженно глядел, как ее глаза из темно-оливковых становятся изумрудными.

Золотая кожа женщины светилась. Она подняла руки и взлетела. Я был очарован ее красотой, пока она не обрушила силу на мою голову. Это было последним, что я помнил, а потом мир побелел.

Глава 35

Забытый сон

Белый свет медленно угас. Я застонал, силуэты проступали вокруг меня. Пока зрение возвращалось, я понял, что замерзаю. Мое тело содрогалось, и я инстинктивно позвал тигра. Температура тела тут же выросла. Я вскочил на лапы, встряхнулся, шерсть встала дыбом. Я открыл глаза, пытаясь понять, что происходит.

И я понял. Это сделала Ана. Она… злилась. Я помнил, как русалка просила о поцелуе. Я сел рядом с ней и… и… я не помнил. Я увидел русалку в воде, пока расхаживал. Она была замерзшей, как в тот раз, когда я увидел ее с Келси. Но где была Ана?

Опустив нос к земле, поймал ее запах. Она ушла к подземному озеру. Я шел, разминая тело. Мои мышцы устали, словно я пробежал половину Индии. Ана стояла посреди озера. Она была мокрой, погрузилась по пояс. Я чуть не ослепил, пока смотрел на нее как тигр.

Волны энергии расходились от ее тела, пар поднимался над кипящей водой. Поверхность трещала током. Я знал, что там глубоко, что она или стоит на платформе, или парит там силой. Я стал человеком, позвал ее, но она не смотрела на меня. Я не мог позвать ее мыслями. Я слышал от нее лишь гул.

Вода тоже изменилась. Она была не морской и не цвета молока, как я помнил. Она была зеленой, кипела. Запах был едким. Пахло похоже на сок ядовитого растения, которым мы смазывали стрелы, когда я был солдатом. Я коснулся лапой воды, моя шерсть встала дыбом, но жар можно было стерпеть.

Мне нужно было спасти Ану. С ней произошло что-то ужасное, и мне нужно было увести ее от опасности. Я не знал риск, но нырнул. Пульс энергии чуть не поджарил мне мозг, и я перестал дышать на миг, но сила внутри оживила меня, и я вдохнул и поплыл. Стараясь не набрать воды, я быстро добрался до Аны. Мои силы иссякали быстрее, чем пополнялись, и я устал, когда подплыл к ней.

Рядом с Аной я задел рукой каменный выступ и забрался на него, ноги дрожали. Вода разделилась, и я прошел к ней.

— Ана? — я взял ее за руку и тряхнул, но она смотрела вперед, на пустоту, и слезы медленно катились по ее щекам и падали в озеро. Каждая слеза шипела, как кислота, ударяясь об воду.

Я резко вдохнул, вспомнив капп, родившихся из ее слез.

— Ана, любимая, что случилось? — спросил я, вытирая слезы с ее щек.

— Я… бросила ключ в озеро, — тихо сказала она. — Он утонул.

— Ничего страшного. Мне пришлось нырять за ним, когда я пришел сюда с Келси, — вода забирала силу из моего тела. С ней, похоже, она поступала так же.

Несмотря на тепло воды, Ана дрожала. Я тер ладонями ее руки, пытаясь согреть.

— Скажи, что случилось, — просил я. — Я не могу помочь, если не знаю, что не так.

— В том и проблема, — сказала она. — Я не знаю, почему злилась раньше, почему печальна сейчас. Я знаю лишь, что хотела всю разрушить, а теперь это прошло. И в сердце осталась только боль.

— Ладно. Если не можешь рассказать, покажи.

Ана моргнула.

— Показать? — спросила она, чуть нахмурившись.

— Да. В голове. Открой мне мысли.

Она покачала головой.

— Не могу.

— Можешь, — я коснулся пальцем ее подбородка, приподнял ее лицо, чтобы она посмотрела на меня. — Не показывай все, только то, что было с русалкой. Попробуй.

Она смотрела мне в глаза, медленно кивнула и коснулась моих щек ладонями. Она все еще закрывала почти весь разум, но дала увидеть недавние воспоминания. И я видел себя, идущего к русалке робко, а потом целующего ее.

Я поразился тому, какими пылкими стали объятия, я этого не помнил. Я видел, как Кэлиора притянула меня ближе и подмигнула Ане, пока забирала из меня энергию, которой хватило бы на деревню. Стало понятно, что я сдался русалке. Мои ладони шарили по ее телу, я видел только ее.

Ана тихо сказала:

— Все. Этого хватит.

Русалка не слушала ее.

— Сохан, — позвала Ана. — Вернись ко мне.

Поцелуй продолжался.

— Сохан?

Голос сирены зазвучал в голове Аны:

— Он теперь мой. Он не вернется к тебе, раз попробовал мои губы, — пообещала она.

— Нет, — дыхание Аны участилось. — Нет! — закричала она. — Ты его не получишь! — она подняла руки и обрушила наказание на обманщицу.

Я упал на землю, без сил и сознания, а Кэлиора просила пощады. Мстительная богиня замерла, когда русалка сказала, что с ней погибну и я. Она сказала Ане, что я теперь к ней привязан, и я буду искать ее до конца дней.

Ана заморозила сирену, а не убила, хоть и хотела девушки смерти. Ана слепо пошла к озеру, надеясь, что холодная вода успокоить жжение ее крови. Но ее боль вытекла, загрязнив воду.

— Она соврала, — я гладил ее мокрые волосы. — Меня не тянет к русалке. Она не владеет мной.

— Но ты хотел ее. Я видела это по твоему лицу. И по объятиям.

— Это была уловка. Чары, чтобы получить желаемое от меня. Я был пчелой, соблазненной медом на ее губах, но дома меня ждет королева. Я служу ей, — она молчала, и я добавил. — Ана. Поверь мне. Я бы так с тобой не поступил. Я не знал, что так выйдет, и чувства с этим не связаны.

Я обвил руками ее талию, крепко прижал к себе, чтобы наши сердца бились рядом.

— Ты злишься, думая, что я предал тебя. Слезы от того, что ты поверила, что потеряла меня. Это так, моя леди?

Ана обвила руками мою шею и кивнула

— Она соблазнительна, — сказала Ана. — Я не виню тебя за желание к ней.

Я покачивал ее, прижимая к себе.

— Но я не хотел ее. Ни капли. И я вырвался из ее магии довольно быстро. Ты знала, что я был в ловушке у сирен в Шангри-Ла?

Она покачала головой, и я объяснил:

— Я долго не сбегал. Дольше, чем Келлс. Она освободилась, стоил подумать о Рене. А я хотел затеряться в чарах сирен. Они пьянят, заставляют думать, что ты их любишь. Странно, что я думал не о Келлс, сбегая, хотя верил тогда, что любил ее.

— Тогда как ты сбежал? — спросила Ана.

— Я услышал шепот богини, — Ана отодвинулась, а я улыбнулся и прижал ладонь к ее щеке. — Я думал, богиня Дурга сжалилась надо мной, но теперь я все знаю.

Она сглотнула, ее глаза сияли.

— Это была я?

— Всегда ты. Ты была со мной всю жизнь, Ана. Как меня может очаровать поцелуй русалки, если меня обнимала богиня?

— Богиня не дает покоя твоим снам? — тихо спросила она.

— Богиня — часть тебя, Ана. Не буду отрицать, она неотразима. Но мне не снится Дурга с восемью руками. Мне снится темноволосая девушка, что охотится со мной в лесу. Что бросает мне постоянно вызов. Роща показала мне ее дважды, и ни разу там не было богини. Я не могу перестать думать о ней.

Я вытер большими пальцами ее влажные щеки, поцеловал ее. Я хотел быстрый поцелуй, но Ана не отпустила. Ее губы нежно прижались к моим, и я ощущал соль ее слез. Это было настоящим, а не странным поцелуем русалки. Другие чары окутали нас. Вода мерцала вокруг наших тел, покачивая, но не мешая.

Я не хотел отстраняться, но все же сделал это и спросил:

— Ты сможешь простить меня Ана?

Она моргнула. Я взбодрился, узнав, что наш поцелуй влиял и на нее. Она нежно поцеловала меня в щеку.

— Это означает прощение и тоску? — спросила она.

— Вполне, — сказал я, поцеловал ее пальцы. Я посмотрел на озеро. Оно сияло светом. Зеленый яд пропал, и оно стало Молочным океаном, что я знал. — Интересно, — сказал я.

Ана огляделась.

— В нем сила. Исцеляющая сила, — добавила она.

— Да, — я потер челюсть и посмотрел на нее.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила Ана.

— Интересно, что будет, если я не только поцелую тебя? Извержение вулкана? Луна сойдет с орбиты?

Ана нахмурилась, восприняв мои слова серьезно.

— Хмм, да. Я бы хотела целовать тебя дольше двух минут. Нам лучше посоветоваться с Кадамом.

— Что? Нет!

— Тебя смущает мысль о контакте наших тел?

— Нет, не смущает…

— Да.

— Хватит читать мои мысли.

— Твои мысли ясны, даже если наши разумы закрыты. Ты бы многое хотел сделать со мной. Но я…

— Тогда остановимся тут. Продолжим этот разговор позже?

Она вздохнула.

— Хорошо.

— А теперь, — я хотел сменить тему. — Что нам делать с русалкой?

Мы поплыли по озеру. Вода успокаивала и исцеляла, а не воровала силы. Когда мы выбрались на берег, Анамика быстро высушила нас и нарядила. У фонтана Ана щелкнула пальцами и согрела его. Кожа русалки оттаяла, она задрожала, но Ана не сжалилась. Она смотрела на сирену с яростью богини.

— Ты обманула нас, — грозно указала она. — Ты будешь наказана.

— Но ему понравилось, — русалка крутила пальцем в воде. Она не понимала, что зря это сказала. — Я немного повеселилась, — продолжила она. — Я не знала, что он принадлежит тебе.

Я взглянул на Ану. Если она и удивилась, то не показала. Я принадлежу Анамике? Она этого хочет? Я говорил ей, что серьезно отношусь к чувствам, но было ли с ней так? Я не сомневался в себе с женщинами, но у меня было мало опыта. Может, она просто хотела сильную руку рядом, спутника, которому можно доверять, и тому, кто может удовлетворить ее любопытство насчет того, что бывает между мужчиной и женщиной.

Этого было мало. Я видел, что будет, и хотел это. Я всегда хотел этого, я долго преследовал это. Этот сон был главной причиной, по которой было сложно отпустить Келси.

Но то было тогда.

Теперь все изменилось. Я верил, что Ана была в моем сне. Я знал сердцем, что то была она. И, если честно, я принадлежал ей. Как тигр. Как человек.

Мне нужно было только узнать, хотела ли она принадлежать мне.

Русалка все болтала:

— И я заметила, что вы были заняты в озере, так что вреда не нанесено.

Я не знал, как она заметила, если была замерзшей. А потом вспомнил, как она становилась туманом. Может, она не была в плену льда.

Русалка надулась.

— Не злись. Так мы живем. Я останусь и помогу вашим друзьям, как обещала. Честное слово русалки, — она махнула хвостом и нарисовала крест на плавниках, словно на сердце.

Ана вздохнула и сказала:

— Ладно. В Молочном океане хватит энергии, чтобы ты дождалась их, и даже если ты решишь остаться.

— О, там много силы. Это точно. О! Есть идея. Может, я приглашу пару друзей, пока я жду.

— Нет. И чтобы ты не обманула снова, я заморожу Молочный океан, — Ана взмахнула рукой.

— А как же я? — возмутилась русалка.

Ана осушила фонтан и наполнила его молочными водами озера.

— Вот. Этого хватит. Ты не позволишь никому, кроме человека со следом богини, войти в озеро или идти за оставленным нами ожерельем. Ясно?

Кэлиора нетерпеливо кивнула.

— Больше никто не выдержит энергию Молочного океана. Когда они заберут ключ и наполнят камандалу, скажи им идти в седьмой храм по туннелям там, — Ана указала на темный туннель, уходящий от фонтана.

— Ага, поняла.

— А теперь насчет соблазнения моего… спутника, — сказала Ана.

Я вскинул бровь, но промолчал.

— Думаю, подходящим наказанием тебе будет оставаться замороженной, пока мои друзья не придут. Думаю, это произойдет через неделю, — раздался плеск и вопли, а потом рыдания и мольбы. Ана не слушала, повернулась уходить, но перед этим предупредила. — И если ты подумаешь целовать моих друзей, ты останешься во льду на сотню лет. Мы друг друга поняли?

Русалка бросила горсть воды к нашим ногам.

— Да, богиня, — сказала она.

— Хорошо.

Ана послала девушке поцелуй, и фонтан застыл. Она щелкнула пальцами, убрала русалке память обо мне, чтобы она меня не узнала.

— Стало лучше? — спросил я у Аны.

— Думаю, да, — она хитро улыбнулась мне, и мы пошли по туннелю.

Мы пришли к тупику, Ана пробила дыру в камне. Она сдерживала океан, превратила пространство перед нами в толстый лет, и мы пошли, а лед двигался с нами, создавая длинный туннель, что я помнил.

Вскоре я заметил, что мы не одни. Нас заметили большие монстры, плавающие на глубине. Я приготовился для атаки, но Ана заворковала, и жуткие существа поплыли за нами, как любящие щенки, касались льда, грустно смотрели на нее странными немигающими глазами. Мы отошли, и Ана подняла руку и устроила землетрясение под водой. Камни поднимались, металлы отделялись от дна. Ее большие питомцы уплыли, пока она создавала замок с дверью и отверстием, куда влез бы ключ.

Она прошла в замок, провела рукой по стенам, и волнами появились рисунки. Мы проходили комнаты, я видел камни и мраморные статуи.

— Откуда они? — спросил я.

Она пожала плечами.

— Одолжила у Цзинсэлуня. У него их уже слишком много.

Я рассмеялся, рассказал ей о пруде и окнах с видом на глубину. Она шепнула, и все, что я описал, появилось передо мной.

Ее кожа сияла в тусклом свете замка, она шла по коридорам. Ана попросила помочь расстегнуть ожерелье из жемчуга, она прошептала слова, что дадут нам еще шесть часов, и опустила его в одну из больших устриц, что поднялись и голодно открыли створки, предлагая посторожить ее сокровище.

Я описал статуи, что мы нашли над прудом, большую акулу и медузу, которую Келси призвала, чтобы вернуть нас на поверхность. Она была поражена историей о побеге. Ее рот раскрылся от ужаса, когда я сказал, что Келси чуть не съели, и как Рен оседлал акулу и вонзил в нее трезубец.

— Хотела бы я это увидеть, — сказала она. — Наверное, было жутко.

— Кошмарно, — согласился я. — Мы парили в большой медузе, а потом использовали шарф как воздушного змея. Он донес нас до корабля.

— Вот так приключение, — сказала Ана.

— Точно, — я посмотрел на темное стекло, уловил что-то большое краем глаза. — Я рад, что мы это сделали. Да, было сложно, и мы сталкивались с тем, что могло убить нас, но мы же уцелели? Это приятно знать.

Ана взяла меня за руку и опустила голову мне на плечо. Мы отдохнули и поели. Я рассказал ей о кракене, ее глаза расширились, хоть я не преувеличивал. А потом рассказал о зеленом драконе, что охотился на нас. Он охнула и сказала, что нужно придумать наказание.

— Ничего, — сказал я. — Они помогали исцелить тебя, и я увидел их жизни мельком. Они не хотят вреда. И они стараются исполнять долг. Драконам просто нравится править. Они долгое время были слабее всех, и они хотят установить власть, — я пожал плечами. — Ты, как человек и богиня, вряд ли поймешь.

Ана встала и отряхнула руки.

— Но нужно порой навещать их. Напоминать, что за ними следят.

— Договорились.

Ана сделала статуи по моим советам, дала им силу шарфа, чтобы они превратили меня, Рена и Келлс. Потом она посмотрела на Шиву, Индру и Парвати, коснулась руки Шивы. Я поведал ей их историю, что нам рассказал Кадам.

— Мне он тоже рассказывал, — сказала она. — И кое-то подчеркивал.

— О?

— Да. Он хотел, чтобы я помнила, что хотя Шива забыл ее на какое-то время, все, кто видел его с Парвати, знали, что им суждено быть вместе, ведь они уравновешивали друг друга.

— Что еще он сказал?

— Что Шива был глуп, раз так относился к жене в начале.

— Да, — сказал я.

При виде статуй я подумал о Рене и Келси. Я задумчиво коснулся руки Парвати.

— Когда статуи пропали, и мы получили роли, я был Шивой, а Рен — Индрой. И тогда я думал, что это значило, что я должен быть с Келси. Ее любовью. Я надеялся, хотя ощущал себя как шарлатан, что пытается украсть чужое.

Ана покачала головой.

— Все не так, Сохан. Ты не был шарлатаном. Ты занял свое место. Ты — спутник Парвати. Рен и Келси играли в игру космоса. Они представляют наши смертные половины, другую сторону монеты, — ее теплая ладонь легла на мою шею. — Но ты, мой красивый тигр, всегда был героем этой истории. Не забывай это.

Я поднес ее пальцы к губам.

— Знаешь, по-моему, я впервые в это верю.

— Надеюсь, веришь.

— Ана? — я обвил рукой ее талию. — Когда Шива нашел ожерелье, он получил приз.

Она задержала дыхание.

— Помню, — тихо сказала Ана. — Он вернул невесту.

— Да, — я притянул ее ближе. — И что случится, когда он отдаст ожерелье? — спросил я.

— Хмм. Вот и узнаем.

Ана отвернулась, и я не смог продолжить. Она создала статую акулы. Она шепнула ей на ухо, что делать, когда прибудут гости. Я надеялся, что не съесть нас.

Она пошла к стене окон, махнула пальцами, и маленькие организмы стали крупнее, пока не превратились в медузу, что я помнил.

— Невероятные создания! — Ана была в восторге. — Нужно будет побывать под водой еще. Мне интересно посмотреть и сокровища золотого дракона.

Мне не хотелось исследовать дно в медузе.

— Если придется.

— Не бойся ходить с богиней, Сохан, — рассмеялась она. — Идем. Нужно посетить Рена.

— Рена? Когда?

— В плену Локеша. Мы должны убрать его память о Келси.

Я присвистнул.

— Ладно. Кадам объяснил, зачем?

— Он мало рассказывает.

— Точно.

— Но тут сделал исключение.

Она села на подоконник и похлопала по месту рядом. Медузы за стеклом сияли лиловым, и свет плясал на руках и лице Аны.

— Он знал, что мы тут запнемся, — сказала Ана, — так что оставил записку.

— Что там говорится?

— Что нужно забрать воспоминания Рена, чтобы у тебя был шанс полюбить Келси.

— Но… зачем? Какая разница? Амнезия Рена причинила Келси большую боль. Я бы не хотел этого для нее. И, — я взял ее за руку, — может, не получи я шанс с Келси, мои разум и сердце были бы более готовы принять…

— Кого-то еще? — прошептала она.

Я кивнул. Я хотел признаться. Рассказать ей все, что чувствовал, но упустил момент.

— Что был ты сделал, — спросила Ана, — пройдя Шангри-Ла, сблизившись с Келси, а потом помогай ей спасти Рена, если бы в конце они воссоединились? Как отреагировал бы?

— Я… был бы рад за них. Хотя бы попытался.

— Да. А потом? Ты пошел бы за ними на поиски ожерелья?

— Я поплыл бы с ними, — сказал я.

— Но отдалился бы.

— А ты бы нет?

— Да. Когда двое — пара, время порознь этого не изменит.

Жар поднялся по моей шее.

— Да, но Рен и Келси не…

Она отмахнулась

— Кадам верит, что без надежды на отношения с Келси, ты бы бросил их, решив вернуться тигром в джунгли. Ты бы оставил их задание, и Келси умерла бы.

Я застыл.

— Откуда ты знаешь это?

— Кадам. Он сказал, что, если Рену оставить воспоминания, ты почти в каждой линии уходил от них. Келси несколько раз умерла. Один раз в пасти акулы. Другой — когда боролась с лордами огня. Она стала ходячим трупом в Пещере Сна и Смерти. Королева ракшас изменила ее в нечто нечеловеческое…

— Да, понял, — я остановил ее. — Значит, я им нужен.

— Не только им, Сохан. Если бы ты не полюбил Келси, то я бы не смогла….

— Полюбить меня? — я переплел ее пальцы со своими. Ее рот раскрылся, но слов не было. — Все хорошо, — сказал я. — Ничего не говори. Пока не надо.

— Это не все, — сказала она. — Рен борется с прикосновением богини к разуму. Он чуть не преодолел блок пару раз. Нам придется появиться несколько раз и усилить его.

Я выдохнул.

— Хорош. Идем.

Мы оказались в жаркой комнате в логове Локеша и привыкали к смене давления. Пахло тигром, потом и плесенью. Пол был мокрым от воды, моющих средств и крови. Мы стали невидимыми, но Рен что-то уловил.

— Келси? — слабо прошептал он из клетки.

Мы подошли, Рен обвил прутья сломанными пальцами. Его глаза были черными, один опух и не открывался. Он хрипел. Анамика дернула рукой, и шарф сделал ей сияющее платье из золота и аметиста. Свет окружил ее, сияла ее кожа. Я остался в тени и скрыл запах.

— Нет, — тихо ответила Ана. — Ты узнаешь меня, Дирен?

Он охнул от боли, придвинувшись.

— Дурга? — прошептал он.

— Да?

— Ты настоящая?

— Да, — она коснулась пальцами хлыста и скривилась. — Я обещала Келси позаботиться о тебе.

Мой бедный брат заплакал от благодарности.

— Ты поможешь мне сбежать? — он умолял, я его таким еще не слышал.

— Нет, — с сожалением прошептала Ана. — Но могу помочь.

— Как?

Она посмотрела на меня, но я просто кивнул.

— Я могу… забрать воспоминания, — сказала она.

Рен дернулся в клетке. Он не зря был потрясен.

— Как это мне поможет?

— Локеш ведь спрашивал тебя о Келси? — спросила она.

Я об этом не подумал. Ана учла все. Она не зря выбрала этот подход. Рен на все пошел бы, чтобы защитить Келси. Может, она права, Локеш сломал бы Рена. Я не подумал об этом. Я знал от него, что он умер за нее. Дважды. Я не знал, вырезал ли Локеш ему сердце, если нет — то скоро это сделает.

Ана продолжала:

— Я могу забрать воспоминания о Келси, чтобы он не понял, где она.

— Но у меня остались только воспоминания о ней.

— Дирен, — Ана опустилась перед клеткой и коснулась его пальцев, — если не согласишься, Келси сильно пострадает.

Это было правдой. Я не хотел смерти Келси на своей совести, и Рен не хотел.

— Это тебе решать, — сказала Ана. — Подумай, я вернусь завтра.

Она попятилась, стала невидимой, и я протянул к ней руки.

«Мы не можем помешать хоть части его страданий?» — спросила она, ее слезы пропитывали мою рубашку.

«Не надо, — предупредил я. — Твои слезы опасны».

Она всхлипнула и огляделась. Ничего опасного не произошло, и она сказала:

«Может, так только тогда, когда причина слез — ты».

Я нахмурился и огляделся. Капля упала с ее ресниц, но не попала на пол. Она пропала, как и наши следы, пока мы были вне времени. Интересно.

Мы стояли, обнимая друг друга, и Ана ускорила время. Мы в ужасе смотрели, как Локеш вошел, и Рен в облике тигра был вытащен из клетки. Он ударял Рена электрошоком, пока тот не стал человеком. Рен исцелялся, как тигр, но не когда голодал. Он ослаб. Это мешало телу восстановиться.

Локеш вколол Рену инъекцию. Задавал вопросы. Почти все были о Келси. Рен кричал от боли, Локеш вонзил нож в его руку и повернул. Ана подняла пальцы, и глаза Рена прояснились, тело обмякло. Она забрала его боль.

Локеш повернул лицо Рена к себе.

— Обещаю, гордый принц, — рявкнул он, — ты расскажешь мне, где еще два амулета. Это лишь вопрос времени.

Его вернули в клетку, стало тихо, стемнело, и произошло интересное. Появилась Келси. Ана поймала меня за руку, когда я шагнул вперед, и оттащила, качая головой.

«Как она может быть здесь?» — спросил я.

«Это их связь, — ответила Ана, касаясь камня правды в виде тигра на шее. — Видишь силу их аур? Как у нас. Это их притягивает», — я видел яркий свет вокруг них.

— Келлс? — едва слышно прошептал Рен.

— Да, это я, — Келси сжала прутья клетки.

— Я тебя не вижу, — сказал он.

Келлс села на колени, прижалась лицом к прутьям.

— Так лучше?

— Да, — Рен коснулся ее ладоней дрожащими кривыми пальцами, свет вокруг них стал еще ярче.

Я обвил рукой плечи Аны и поцеловал ее в висок.

При виде его состояния Келси заплакала. Ана — тоже, она зажала пальцами рот.

— О, Рен! Что он с тобой сделал? — спросила Келси.

Он рассказал ей о Локеше, что он хотел найти ее любой ценой. Она молила его держаться, обещала, что мы идем за ним.

Он сказал:

— Я так… устал, — и мое сердце разбилось. Я был удивлен, когда Келси сказала:

— Тогда расскажи ему. Расскажи все, что он хочет знать, — она с ума сошла?

— Я никогда не расскажу, према, — поклялся Рен.

Огонь в Келлс быстро угас.

— Рен, я не могу потерять тебя, — сказала она.

— Я всегда с тобой. Я думаю о тебе. Все время.

Ана сжала мою руку и прислонилась к моей груди.

Рен упомянул, что Дурга предложила помощь, но сделал так, что Келси поверила, что предложили спасти его, а не ее.

— Соглашайся! — просила Келси. — Не сомневайся. Дурге можно доверять.

Ана скривилась от этих слов.

— Какой бы ни была цена, — сказала Келси, — это не важно, пока ты жив.

— Но, Келси, — сказал он.

— Шш. Просто выживи. Хорошо?

Рен кивнул, смирившись, сказал ей уходить. Он попросил поцелуя, веря, что это последний его поцелуй с любимой. Он нежно и с заботой придерживал ее, и можно было подумать, что это из-за его боли. Но нет. Для Рена Келси была дороже всего на свете, и он хотел, чтобы она знала это. Я завидовал тому, как легко он выражал свои чувства. А потом он прочитал стихотворение. Серьезно? Сейчас?

Я заерзал, надеясь, что Ана ускорит сцену, но она шикнула на меня мыслями. Ану стихотворение тронуло сильнее, чем меня, но я понял его послание. Раньше у меня не было сочувствия к брату, но теперь я это ощущал.

Рен закончил и отодвинулся от Келлс. Тепло пропало из его голоса, словно он уже отпустил ее.

— Келси? — сказал он. — Что бы ни случилось, помни, что я люблю тебя, хридая патни. Обещай, что будешь помнить.

— Я буду помнить. Обещаю. Муджхе тумсе пьярхай, Рен.

Свет окружил Келси. Она стала пропадать. Если бы она не смотрела на Рена, крича его имя, пока ее уносило, она бы обернулась и увидела нас. Она пропала.

«Пора», — сказала Ана.

Она появилась перед Реном.

— Я приму предложение, богиня, — сказал Рен.

— Хорошо, — Ана подошла к нему.

— Я никогда не вспомню ее? — спросил Рен.

— Твои воспоминания будут перекрыты временно, — ответила Ана.

Облегчение на его лице было сильнее, чем когда она забрала боль. Если бы он мог, он бы встал перед ней на колени.

— Спасибо, — скромно сказал он.

— Не за что, — Ана протянула руку в клетку, коснулась его лица пальцами. Она работала, а я подумал кое о чем. Я вспомнил, как Рен вернул память. Когда я поцеловал Келси.

— Ана, — тихо шепнул я в темноте.

— Хмм? — она повернулась ко мне.

— Поставь условие. Чтобы так он вернул воспоминания.

Она кивнула.

— Нужен спусковой крючок, Дирен.

— О чем ты? — спросил он. — Кто с тобой?

— Я со своим… супругом.

Я фыркнул. Это слово мне не нравилось.

Ана не обратила на это внимания.

— То, что откроет твои воспоминания. Что-то, что покажет тебе, что она в безопасности.

Рен предложил несколько вариантов, но они не были тем, что случилось.

— Это был поцелуй, — сказал я. — Когда я поцеловал Келси впервые, он все вспомнил.

Ана хмуро посмотрела на меня. Я скрестил руки на груди. Если она хотела звать меня супругом, должна мириться с моими прошлыми отношениями.

— Келси ведь в безопасности с твоим братом? — спросила она у Рена.

Рен, видимо, не достаточно четко слышал меня, пока я был невидим.

— С моим братом? Да. С ним она будет в безопасности. Если я увижу их вместе, память вернется?

— Нет. Этого мало. Им должно быть… удобно.

Рен рассмеялся.

— Моему брату уж очень удобно рядом с Келси. Он точно использует шанс и будет пытаться поцеловать ее при любой возможности.

Он не заметил, как Ана напряглась. Она деловито кивнула.

— Хорошо. Пусть это будет поцелуй.

— Когда он будет целовать ее, моя память вернется?

— Да.

Рен отпрянул.

— Почему ты мешкаешь, Дирен? — спросила Ана. — Не веришь, что твой брат поцелует ее? — я вскинул бровь от надежды в ее голосе.

— О, он ее точно поцелует, — пообещал Рен.

— И она будет в безопасности при этом?

— Наверное.

— Ах, ты хотел бы другой путь, — Ана повернулась ко мне. — Я бы тоже хотела. Но что суждено, то сбудется. Дирен, пора заканчивать.

Рен впал в транс, пока она работала.

Я стал видимым, зная, что она уберет воспоминания, если он меня увидит.

— Сколько он вспомнит из этого? — спросил я.

— Только те части, что мы хотим, — ответила она, ее рука сияла, пока она осторожно запирала его воспоминания. Было проще стереть память полностью или убрать все в определенном временном промежутке, чем убрать одного человека из них, не тронув остальное.

— Проверь, чтобы он не запомнил меня здесь.

Ана кивнула. Я подошел к клетке и опустился.

— Привет, брат, — сказал я.

Он слабо посмотрел на меня и придвинулся ближе.

— Кишан? Как… ты тут? — спросил он.

— Прости, что тебе приходится страдать, — сказал я, желая забрать у него часть бремени. — Тебя скоро спасут. Но ты не запомнишь мои слова.

— Не понимаю, — сказал Рен, его тон был требовательным. — Что происходит, Кишан? Скажи! — он попытался сесть.

— Вуаль, — сказал я. — Мы скрываем твои воспоминания о Келси, чтобы Локеш ее не нашел, — я поддержал его рукой и скривился, ощутив, как он похудел. Я делал клетку больше, коснувшись амулета. Не так сильно, чтобы заметил Локеш, но пара дюймов сделает пребывание немного удобнее.

«Сколько лет Рен провел в клетках?».

Вина за это чуть не сожгла меня, но я вспомнил наш разговор. Для меня это было месяцы назад, а для него — века. Он не знал тогда Келси, но принял судьбу. Я был уверен, что он сделал бы так снова.

Мой брат был благородным и заслужил счастья.

— Но почему ты здесь? Не понимаю.

— Ты не поверишь мне, — тихо сказал я. — И я сам с трудом понимаю. Поверь, так нужно, — я коснулся его плеча, легонько сжал и шепнул Ане, отойдя от Рена. — Ты заканчиваешь?

— Почти.

Рен содрогнулся и обмяк. Мы смотрели, как он становится тигром.

Ана сказала:

— Готово. Спи, белый тигр, и любимая приснится тебе в последний раз, — она сплела магию и укутала тело Рена, опуская его. Она дала ему свежую еду и чистую воду, новую солому, своей силой промыла его, исцелила и высушила. Ана почесала его загривок, коснулась губами головы. Прутья пропали для нее и вернулись, когда она отошла.

Ана убрала морок, и мы прыгнули во времени, попадая в разные точки, чтобы усилить блок на памяти Рена. Первая остановка была в хижине Пхета. Монах втирал розовое вещество в волосы Рена. Мы остановили время, и замерли все, кроме Кадама.

— Вовремя вы, — сказал он. — Не знаю, сколько еще Рен вытерпит это.

Ана издала смешок и прикрыла рот. Мы усилили блок. Кадам помахал нам.

— Спасибо. Дальше я разберусь.

Мы перенеслись на Звездный фестиваль. Рен почти все вспомнил, когда вел Келси к дереву с бумажными желаниями. Ану поразила идея, она забрала пару желаний с дерева себе. Когда я попросил ее показать, она отказалась, и когда он увидел нас и спросил у меня, кто моя новая девушка, Ана улыбнулась и стерла наше появление из его разума, укрепила вуаль на его памяти с Келлс.

Мы попали в его комнату у нас дома, где он листал стихотворения про Келси. Ана заморозила время и взяла страницу из его рук.

— Это очень… несдержанно, — сказала она.

— Ты и половины не знаешь, — ответил я. Ана усилила блок, мы перенеслись дальше.

Заморозив время во дворце красного дракона, Ана смотрела на золотой свет в ладони Келси. Рен стоял за ней, у них была энергия, которой хватило бы на сверхновую. Ана сказала:

— Когда они так используют силу, это сжигает вуаль на памяти. Это как, когда мы… обнимаемся.

— Ах, — сказал я. — Это даже логично.

— Это от их связи, как у богини и тигра. Потому она может открывать все замки. Они используют ту же силу.

Я нахмурился.

— Но, Ана, Келси проверяла эту силу со мной на корабле. Мы с Келлс такое не создали.

— Может, потому что ты не ее тигр, — тихо ответила Ана и протянула руку.

— Не ее, — я обхватил ее ладонь, ощущая знакомое покалывание. — Я принадлежу другой.

Ана шагнула в мои объятия, дала времени пойти в нормальном темпе. Келси и Рен зажгли звезду. Когда они закончили, мы увидели, как он вспомнил.

— Келси, — сказал он, глядя на нее. Эмоции на его лице бушевали, он снова позвал ее. Но она устала. Не заметил. Мне было жаль ее, он хотел поговорить с ней, но Ана быстро убрала его воспоминания.

— Если бы я не сделала так, чтобы Рену было плохо от ее прикосновений, мы вечность разделяли бы их, — сказала Ана. — Как ты умудрился устроить с ней помолвку?

— Он поступил глупо и порвал с ней. Она чуть не умерла, он не смог спасти ее. Ему было плохо рядом с ней. Рен решил, что ей лучше со мной. Это разбило их сердца.

— И твое, — тихо сказала она.

— И мое, — согласился я.

Мы попали на вершину «Дэчени», где Рен и Келси отдыхали на подушках и ели попкорн. Рен смотрел на свою миску, словно в ней были тайны вселенной. Он что-то прошептал про синее платье, и Ана сказала:

— Он что-то вспоминает, и это влечет за собой остальное, — он поднял голову, улыбнулся и шагнул к Келси. Ана взмахнула рукой, он замер.

Мы оказались в каюте Келси на «Дэчени». Мы слышали, как она напевает в ванной.

— Мы исцелим ее от укуса кракена? — спросил я.

Ана покачала головой и нахмурилась.

— Этого нет в списке. Вы использовали камандалу?

— Мы ее еще не наполнили.

— Может, ее исцелил Кадам? — предположила Ана.

— Нет, — я покачал головой. — Она быстро исцелилась сама, как в Шангри-Ла.

— Она исцелилась там? Интересно. Но ей нужна была камандала, чтобы исцелиться от укуса акулы?

Я кивнул.

— И Фаниндра исцелила ее от каппы в Кишкиндхе.

Ана сказала:

— Шангри-Ла — особое место, но я не создавала его местом исцеления, как и Кишкиндху. А тут правят драконы. Они сами его создали. Может, как и я, Келси тянет силу исцеления через связь с тигром. Между нами она сильнее, наша связь постоянна, и эликсир усиливает это. Но у Келси и Рена тоже есть эта способность, хоть она ограничена.

— Понятно. Ее раны были не такими сильными, и связь была сильнее. Если мы тут не для исцеления Келлс, тогда зачем? Блок на памяти Рена пропал?

— Да. Но нужно выждать момент.

— Ах. Это ночь моего первого свидания с Келси.

Дверь приоткрылась, Келси вышла из ванной в красивом платье.

— Кишан? — позвала она, мы притихли. — Похоже, не он, — сказала Келлс. — Я тоже что-то слышу, — она нервно расхаживала, поглядывая в зеркало.

Ана закрыла глаза.

«Она молится».

«Тебе?» — удивился я.

«Нет. Матери. Она… хотела бы, чтобы мама дала ей совет и…» — Ана склонила голову.

«Что?» — я подгонял ее.

«Она хочет твоего счастья. Чтобы тебе было уютнее в этом мире. Она хочет любить тебя как Рена».

«Но не любит».

«Ее чувства к тебе сильны. Да. Келси тебя любит, но…».

«Но Рена сильнее».

Ана повернулась ко мне и коснулась моей руки.

«Ничего, — сказал я. — Часть меня всегда знала. Потому я согласился остаться с тобой».

Стук в дверь, Ана посмотрела на прошлого меня.

«Ты был очень красив», — сказала она.

Я протянул руку, и мы пошли за Келси к столику, где я устроил романтичный ужин.

«Ты старался», — Ана разглядывала столик.

«Ана, — я потер шею, ощущая вину, что не делал так ни разу для Аны. — Я хотел заслужить ее чувства», — сказал я.

Она ответила:

«Чувства, полученные таким путем, мимолетны. Женщина должна любить мужчину за его характер, а не потому что он осыпает ее красивыми подарками».

«Верно, — сказал я, обвивая ее талию сзади. Я склонился и шепнул ей на ухо. — Но мужчина должен стараться, чтобы завоевать женщину, — Ана прислонилась ко мне, мы покачивались под музыку. — Потанцуем, Ана?».

Она кивнула, я развернул ее и притянул ближе. Ее тело двигалось с моим, это опьяняло. Ее ладонь гладила мою грудь, я поймал ее, прижал к сердцу. Мы затерялись в своем мире, и я чуть не столкнулся руками с прошлым собой, танцующим с Келси. Ана не оттащила меня, а заморозила время, и мы танцевали под свою музыку.

Она обвила мою шею руками, прижалась ко мне, наши губы встретились. Мои ладони скользили по ее спине, по пояснице. Я нежно потянул ее за волосы, чтобы она подняла голову, и я мог поцеловать ее нежную шею. Мир вокруг нас зажегся, и мы разделились, услышав грохот.

«Время начало идти без нашей помощи», — сказала Ана.

«Это мог сделать Рен. Нельзя недооценивать отчаянного тигра», — сказал я.

Келси еще сжимала рубашку прошлого меня, его волосы были взлохмачены. С камнем правды Аны я заметил, что аура Келси не сочетается с другим мной. Я не успел сказать это Ане, мы услышали сверху голос Рена.

— Я сказал: отпусти… ее.

Ее грохот, и мстительный Рен пошел к ним. Он сказал:

— Не заставляй меня повторять.

Я спросил у Аны:

«Он помнит?».

«Он на грани, но еще нет».

«Пусть не страдает».

Ана махнула рукой, Рен закричал.

Я коснулся ее спины и спросил:

«Что такое? Почему ему больно?».

«Он… борется со мной», — сказала она.

«Почему? Не хочет вспоминать?».

Ана ответила:

«Нужна твоя помощь. Часть его ощущает нас. Рен не хочет снова поддаваться нашему вмешательству. Он — тигр, борющийся за самку».

Она опустила ладонь на голову Рена, и я коснулся его плеча.

«Расслабься, брат, — прошептал я в его голове. Рен стонал и боролся. Я не мог винить его. Если бы кто-то так забрал у меня Ану, я бы сорвался. — Мы больше не будем лишать тебя ее. Пора тебе вспомнить», — Рен унялся, и Ана закончила. Он прижался к столику. Я встал и взял Ану за руку.

«Готово?» — спросил я.

«Он все вспомнит, кроме твоего присутствия, когда мы забрали воспоминания».

Рен встал и начал рассказывать о вуали, и как Дурга спрятала его воспоминания.

— Это было близко, — сказал я, когда они ушли.

Она посмотрела на палубу над нами.

— Это опасное место. Ты уже дважды чуть не столкнулся с собой.

— Да, — я провел рукой по челюсти, вспомнив, как снова и снова смотрел эту сцену. — Наши старые я не видят нас?

— Нет. Они пропали. Я не видела нас. А ты?

— Нет. Думаю, все в порядке.

— К счастью, мы в последний раз трогали разум Рена. Остался только один пункт.

— А потом отдых? — я подумал о том, как мы с Аной будем одни на белом пляже.

— Да. Но, Сохан, это будет сложнее всего. Я не смогу сделать это сама. Это должен быть только твой выбор.

— Что это? — спросил я, проглотив ком в горле.

— Мы должны вернуться в момент смерти Джесубай.

Я кивнул.

— Это я смогу.

— Дело не в том, что ты увидишь ее смерть.

Я склонил голову и сказал:

— Как иначе? Что мы должны сделать? Я уже знаю, Кадам не хочет, чтобы мы ее спасали.

— Нет. Мы не будем спасать ее. Мы попадем в миг, когда ты стал тигром, — Ана облизнула губы, шагнула ко мне и взяла за руку. — Помнишь? Последний пункт — создать проклятие, что изменило тебя.

Глава 36

Исполненное обещание

— Проклятие, — повторил я едва слышно.

— Да. Кадам оставил его напоследок.

— Специально?

Ана кивнула с неуютным видом.

— Он хотел, чтобы ты успел все обдумать.

— Кадам всегда был умным, — сказал я, отворачиваясь от нее.

Ана молчала минуту, дав мне собраться с мыслями, а потом коснулась моей руки.

— Мы тебя не заставляем, — сказала она. — Если не захочешь создавать проклятие, я не буду тебя осуждать.

Я взял ее за руку и поставил перед собой.

— Что бы ты выбрала, Ана? — спросил я.

— Это не важно. Это ты потерял из-за проклятия двух женщин, что были тебе дороги. Ты страдал от одиночества и боли в сердце в джунглях. Ты обречен быть тигром до конца своих дней.

— А ты? — спросил я. — Ты бы выбрала жизнь богини? Знаю, ты этого не хотела. Без Сунила.

— Нет, — сказала тихо она. — Тогда я этого не хотела.

— А теперь?

— Теперь я… Эту жизнь я хотела бы, но не без… — она прикусила губу.

— Не без меня, — закончил я за нее.

— Да, — сказала Ана. — Если ты решишь быть человеком, откажешься от силы амулета Дамона, то и я буду жить как смертная.

Я коснулся ее лба своим.

— И мы не встретимся.

— Да.

— Не важно, — тревожно сказал я. — Решения нет. Если я не создам проклятие, Джесубай все равно умрет. Нас с Реном убьет Локеш, если не сразу, то вскоре, а ты… будешь рабыней того монстра. Этого ты хочешь?

— Нет, — сказала Ана, — но твой отказ от амулета не обязательно означает, что это случится. Подумай. Без амулета Локеш давным-давно умер бы. Джесубай не родилась бы. Это запустит время иначе. Кто знает, как это повлияет на мир? Может, тот, что делал детей рабами, даже не родится, или у него будет другая жизнь. Мы не можем знать.

— Кадам знал, — тихо сказал я. — И если бы я не был трусом, я бы пошел, как он, и заглянул бы в свое будущее в разных временных линиях.

Ана обхватила мое лицо руками и сказала:

— Он не хотел этого для нас, помнишь? Ты видел, как знания тяготили его

Я кивнул.

Она продолжила:

— Не бойся того, что ты видел в прошлом, не давай страданиям семьи и друзей решать за тебя. Никто в истории не смог учесть все. Думай о прошлом, да, но не забывай о непрожитых годах. Позволь сердцу вести тебя, слушай только его. Обещай, что сделаешь это, Сохан.

Я поднес ее ладонь к губам. Закрыв глаза, я поцеловал ее и сказал:

— Обещаю, Ана.

— Мы отправимся, когда ты будешь готов. Мы будем невидимыми, чтобы ты принял решение. Знай, я поддержу любой твой выбор.

Она коснулась амулета Дамона на моей коже и поцеловала меня в щеку.

Она подняла голову, и я снял украшение, что прятал за амулетом. Я забрал его, когда разбудил Ану, сопроводив леди Шелкопряд домой, думая, что пора ей отдать его.

— Что бы ни случилось, — сказал я, — я хочу, чтобы у тебя было это. Технически, это уже принадлежит тебе. Это было спрятано в одной из тыкв в Доме горлянок.

Я разжал пальцы, и она взяла кольцо, поднесла его к свету. Кольцо было простым — серебряным, в виде переплетенных лоз — но оно напоминало мне о нас с Рощи сновидений. Давать Келси его было неправильно, хоть я когда-то и хотел. Теперь я знал, почему не стал. Оно предназначалось Ане.

— Ты хочешь этим заслужить мое расположение? — улыбнулась она. — Ты уже умеешь склонять богиню на свою сторону.

Я покачал головой.

— Я ничего не прошу в ответ. Это символ моего отношения к тебе.

— Ах. Так я сорняк, что душит тебя? — дразнила она.

Я взял ее за руку и притянул ближе.

— Нет, — сказал я тихо. — Я отношусь к тебе как к цветам, — я коснулся ее волос и продолжил. — Ты — редкий и прекрасный цветок, что каждый раз радует меня, когда я близко. Что бы ни было дальше, я хотел, чтобы ты знала, что я не жалею об этом путешествии с тобой, и я рад нашей связи.

Ана надела кольцо на палец и переплела пальцы с моими.

— Тогда я буду хранить кольцо, — сказала она.

Я обвил ее руками, воззвал к силе амулета, и мы прыгнули во времени. Мы появились в замке Локеша и стали невидимыми для окружающих. Ана взяла меня за руку и пошла вперед на голоса. Мы вышли из-за угла и увидели прошлого меня, говорящего с Локешем.

— Где он? — требовал прошлый я. — Нельзя просто бросать его в темницу.

— Успокойся, юный принц. Он не пострадал, — Локеш тихо сказал. — Ничего такого, от чего он не выживет.

Юный я развернулся и прищурился, но Локеш улыбнулся как политик.

— Доверяй мне, когда я говорю, что это сработает. Нам нужно только показать ему, что моя дочь любит тебя, и Дирен сам порвет соглашение о помолвке. И если он любящий брат, как ты говоришь, то он обсудит новые условия. Я сыграю роль возмущенного отца, которого обманула семья Раджарам. Чтобы защитить свою честь и честь семьи, наследник Раджарам заплатит любую цену, лишь бы это замяли. О, он будет ненавидеть тебя какое-т время, но я уверен, это сработает, — он сжал плечо прошлого меня. — Мы найдем ему новую невесту, что подойдет лучше. Он будет с ней счастлив и забудет о неприятностях.

«Злодей, — прошипела Ана. — Я рада, что демон мертв».

Я согласился. Мы слушали их планы, потом пошли за старым мной наружу, пока он не нашел Джесубай. Она бросилась в его объятия, убрала вуаль, и Ана удивленно охнула.

«Она милая, — сказала Ана. — Твои воспоминания о ней были неточными».

«Так часто с воспоминаниями. Я любил Келси, когда ты видела моими глазами Джесубай. Это повлияло на воспоминания. Но ты права, Джесубай была красивой», — я смотрел, как они обнимаются. Лицо Аны оказалось нечитаемым. Она ненавидела Джесубай? Ревновала? Если бы Ана была в руках незнакомца, я бы не знал, что делать. Задушил бы его, наверное. Но Ана только смотрела.

И я смотрел на девушку с сиреневыми глазами, которой было всего шестнадцать. Джесубай была бы хорошей парой для меня или Рена в том времени. Но теперь, века спустя, она казалась мне очень юной. Если заглянуть в зеркало, я почти не отличался от юноши, что держал Джесубай, но мои глаза показывали возраст. Я нес годы внутри. Они меняли меня, как могли менять следы на плоти.

Столько всего произошло с тех пор. Я ощущал себя другим человеком. Мое тело было юным, но душа была очень старой. Я смотрел на них, и сердце ныло. Не от любви к девушке, что была дочерью монстра, а от печали, что жизнь так рано оборвалась.

— Что происходит? — Джесубай отпрянула от объятий.

Юный я объяснил:

— Твой отец сказал выступить открыто, и он верит, что Рен будет сговорчивее, если мы втроем будем действовать единым фронтом. Мой брат — технически узник твоего отца, но он уверяет меня, что только угрожает Рену, пока тот не даст желаемое. А потом он подпишет новый брачный договор.

— Но…

Локеш пришел к ним.

— Ах, вот ты где, дорогая.

Было очевидно, что Джесубай боится отца. Она опустила вуаль, как только услышала его голос, и понурила голову. Быстро отпрянув от любимого, Джесубай опустила ладонь на руку отца.

— Прости, Кишан. — сказал Локеш. — Я отведу дочь в ее комнату отдохнуть и переодеться перед разговором с твоим братом.

— Конечно, — сказал старый я.

Я старался держаться на расстоянии, мы оставили прежнего Кишана и пошли за Джесубай и Локешем. Он повел дочь по каменным ступеням. Три запертые двери разделяли ее комнату и сад, он не дал Джесубай шанса сбежать.

Джесубай и Локеш вошли в ее комнату, дверь за ними закрылась. Мы решили подождать снаружи. Мы слышали обрывки разговора, тихие угрозы. Ана хотела войти, когда дверь распахнулась, и Локеш вышел. К Джесубай пришла няня, и мы решили пойти за Локешем.

Отец Джесубай запер ее дверь и пропал за следующей. Мы хотели пойти за ним, но услышали тревожный голос девушки из-за двери. Джесубай говорила довольно тихо, солдаты снаружи не слышали, но не богиня с ее тигром.

— Я так боюсь! — сказала она. — Он убьет их!

Ана посмотрела на меня. Я сжал ее ладонь. Служанка успокаивала Джесубай, а мы пошли по двору, прошли сквозь стены замка и добрались до Локеша в тронном зале с его советником.

— Когда приведешь его, — сказал Локеш, — он должен сразу увидеть Джесубай. Два влюбленных принца порвут друг друга, чтобы дать мне желанное.

— Конечно, и когда они умрут, я получу свою награду?

— Да, да, моя дочь будет твоей. Иди. Готовь узника.

Мужчина ушел, Локеш запер дверь на засов, поднял руки и тренировался управлять силой амулета. Ана следила за ним. Сила не давалась Локешу. Мы ощущали, как амулет противится его приказам.

«Это не его амулет, — сказала Ана. — Он с ним борется».

«Да».

«Локеш и его предки не должны были обладать силой. Они лишь заботились об амулете, — мы смотрели, как Локеш споткнулся. Вены на его руках были почти черными под кожей. — Он разрушает его, — сказала она. — Сводит с ума, как и говорил Кадам».

«Он и на Кадама так подействует?» — спросил я.

Ана прикусила губу.

«Чем больше силы используется, тем сильнее разрушается носитель. Но у Кадама только одна часть, — она взяла меня за руку. — Мы будем приглядывать за ним».

«Что тогда защищает нас?» — спросил я.

Она многозначительно посмотрела на меня. Вот только я не знал, что именно она хотела этим сказать.

«Может, однажды мы узнаем», — тихо ответила она.

Локеш был потным после часа упражнений с амулетом. Он вытер лоб полотенцем, в дверь постучали. Он распахнул ее.

— Что такое? — прошипел он.

— Ваша дочь готова. Она даже сейчас с юным принцем. Я подумал, что лучше их не оставлять одних надолго.

— Очень умно, — сказал Локеш. — Дай мне минуту и приводи их.

Мужчина пропал, и Локеш силой амулета остудил себя. Он укутался в мантию, пригладил волосы. Слуга вошел, кланяясь, и провел Джесубай и старого меня в зал.

Я выглядел гордо. Счастливо и уверенно. Да, я переживал за Рена, но меня больше беспокоила девушка рядом со мной. Ана была права, мои воспоминания о Джесубай не были точными. Тогда я видел только ее красоту. Доброту ее глаз. Ее любовь ко мне. А теперь я видел страх за румянцем ее щек, дрожь губ, что портила ее улыбку, и непролитые слезы, от которых блестели ее глаза.

Они сели, и Локеш дал последние указания, солдатам отдали приказы, и в зал привели Рена. Тот был избитым, но не так, как после пыток в будущем. Рен еще был полон надежды и наглости. И когда он увидел меня на троне с Джесубай, когда узнал о нашем предательстве, его гнев и печаль были пустяками по сравнению с утратой Келси.

Рен сказал:

— Почему вы, почти семья мне, обошлись со мной так… неучтиво?

— Мой дорогой принц, — ответил Локеш, — у вас есть то, что я хочу.

Я скривился, но слушал слова Рена. Он словно задавал вопросы мне, а не Локешу. Да, отец Джесубай причинил нам боль, но теперь это делал я. Я, Кишан, был тем, кто заставил его страдать годами.

— Это не оправдает поступки, — сказал Рен. — Нашим королевствам не быть едиными? Все, что у меня есть, стало бы вашим. Нужно было лишь попросить. Зачем вы это сделали?

Зачем? Хоть мой брат не видел меня, я подошел к нему и опустил призрачную руку на его плечо. Мы смотрели на Локеша, он потирал челюсть. Я всегда должен был вот так стоять с Реном. Братья. Бок о бок.

— Планы изменились, — сказал Локеш. — Твой брат хотел бы взять в жены мою дочь. Он обещал мне награду, если я помогу ему достичь этой цели.

Они говорили. Мои руки чесались. Я хотел остановить Локеша. Здесь. Сейчас. Но я не должен был. Я должен был принять решение. То, что повлияет не только на мою жизнь, но на жизни всех, кого я любил.

Юный я прошипел:

— Я думал, мы договорились. Я привел брата, потому что вы клялись, что не убьете его! Заберете амулет, и все.

— Стоило уже понять, что я забираю желанное, — ответил Локеш.

Я всегда забирал? Я забрал Джесубай. Забрал Келси. Теперь была Ана. Если я решу оставить силу амулета, я заберу ее выбор? Рена?

И тут я услышал это.

«Я буду рядом, брат».

Я потрясенно посмотрел на Рена, глядящего в глаза старого меня. Это был мой голос или Рена? Мы всегда были соединены через амулет, или я услышал отголосок мыслей прошлого себя? Я не знал.

Вопль Локеша привлек внимание к нему.

— Может, вам стоит показать мою силу. Джесубай, подойди!

Бедняжка скулила, ерзала на троне, пока он подходил. Рен поступил как герой, вмешался и отвлек ее отца на себя.

Мой брат завопил:

— Вы — кобра, что ждет в корзине момента напасть, — он посмотрел на Джесубай и на прежнего меня. — Не видите? Вы освободили кобру, и мы укушены. Его яд теперь в нашей крови, он все разрушает.

Иронично, что кобра и погубила Локеша. Была бы тут Фаниндра.

— Хочешь услышать ее крики? — пригрозил Локеш, безумие накрывало его. — Обещаю, она делает это хорошо. Я предлагаю выбрать в последний раз. Отдай мне амулет.

Локеш побагровел, угрожал Рену, а я подумал о Джесубай. Я знал, что Рен пережил в руках Локеша. А что пережила она? Рен был с Локешем пару месяцев, но Джесубай жила с ним шестнадцать лет.

— Так тому и быть, — сказал Локеш и вытащил нож. Он шептал слова, крутил медальон, призывая кровавое заклятие, чтобы сделать Рена своим рабом.

Он работал, а я заметил то, чего не увидел раньше. Свет окружил Рена и Локеша, пока тот колдовал, но Джесубай тоже светилась.

«Ты это видишь, Ана?» — спросил я.

«Нам показывает правду камень из яйца феникса», — ответила Ана.

Мне уже не нужно было его касаться, чтобы видеть сердца других. Я видел глазами Аны. Все тело Джесубай сияло золотом, как Ана, когда была в облике богини. Я подошел к Ане, она тихо смотрела, прижавшись спиной к колонне.

«Что с ней?» — спросил я, прошлый я спрыгнул, чтобы напасть на Локеша.

Джесубай встала, ее аура росла, и она напоминала маленькое солнце, что вот-вот взорвется.

«Думаю, это дар, — сказала Ана, скрестив руки на груди. Она закрыла глаза. — Да. Да, когда Локеш убил мать Джесубай, Джувакши, она успела загадать желание, рожденное из любви. Ее мольба даже сейчас звучит в моих мыслях».

«И что там?» — спросил я.

«Простое желание матери. Чтобы ее ребенок знал, что ее любят. Что ее защитят от угрозы отца. Джувакши услышала вселенная и ответила. Джесубай получила два дара. Она могла становиться невидимой, чтобы прятаться от отца».

«Как мы, выпадать из времени?».

Ана обдумала это.

«Нет. Это скорее как камуфляж, как у зверей, сливающихся с природой.

«Тогда она могла уйти от него».

«Юная Джесубай любит свою няню и часто просила богов за нее. Она не бросила бы няню. Ее отец следил, чтобы няня всегда была рядом, чтобы дочь слушалась его».

«А что за второй дар?».

«Чудо исцеления себя и других. Этот дар она передает тебе».

«Что? Что ты…».

Ана развернула меня к сцене. Локеш сражался с юным мной, пока Рен пытался встать. Джесубай, подняв руки, шептала молитву, чтобы божество вмешалось. Мы с Аной смотрели, как сила золотым облаком улетает от Джесубай. Она разделилась пополам, часть полетела к Рену, другая — к прошлому мне. Раны принцев тут же стали затягиваться.

«Потому мы исцеляемся? Я всегда думал, что это амулет или тигр».

Ана покачала головой.

«Это всегда был дар от Джесубай».

Я ощутил благодарность. Как часто я принимал исцеление как данность? Мы с Реном много раз умерли бы, если бы не ее жертва.

Я посмотрел на девушку, но Джесубай пропала на моих глазах. Ана указала, и я с трудом различил ее призрачный силуэт, она подняла забытый нож. Она вонзила нож в спину Локеша, но ее удара не хватило, чтобы убить его.

Невидимость храброй девушки пропала, она заслонила старого меня собой, когда Локеш решил убить. Он ударил ее силой воздуха и земли, и ее хрупкое тело поднялось в воздух.

Она рухнула, и слезы выступили на моих глазах, когда ее голова ударилась о помост с треском. Даже если бы я не знал, что будет дальше, мы с Аной легко узнали бы убивающий удар. Время застыло.

Ана коснулась моей руки.

— Я пойду к ней, — сказала она, замешкавшись, словно ждала моего разрешения.

Я кивнул, Ана стала похожа на богиню, но без дополнительных рук. Это меня не удивило, но удивила Фаниндра, что присоединилась к ней. Змея посмотрела на Локеша и зашипела, раскрыв пасть.

— Не сейчас, — сказала Ана Фаниндре, а потом разморозила время вокруг Джесубай. Я видел, что она передает энергию, чтобы отсрочить смерть девушки. Ана опустилась рядом с Джесубай и взяла ее за руку. — Здравствуй, Джесубай, — сказала она. — Я всегда хотела познакомиться с тобой.

Джесубай пыталась что-то сказать, но могла лишь дышать. Ана нежно улыбнулась, помогла силой.

— Ты можешь говорить, если хочешь, — сказала она.

— Кто… вы? — спросила Джесубай. — Что происходит?

— Я — богиня Дурга.

— Богиня?

Джесубай спросила, спасет ли Ана всех. Хотя Ана сказала нет, я подозревал, что это не правда. Ана много раз меня спасала.

— Не понимаю, тогда зачем вы здесь? — спросила умирающая девушка.

— Я хотела познакомиться с тобой.

— Зачем?

— Хотела ощутить, кто ты, — Ана посмотрела на меня. — Хотела узнать, любила ли его.

— Кого?

Ана ответила не сразу.

— Кишана.

Я шагнул вперед, хмурясь, качая головой, но Ана не прекратила.

— Да, — тихо ответила Джесубай. — Я любила его. Мне жаль Дирена. Он хороший. Он не заслужил такого. Если бы я могла вернуться и все изменить, я бы это сделала.

— Я тебе верю, — сказала Ана.

— Их судьба не должна быть привязана к моей.

— Я не хочу, чтобы ты переживала за их судьбу, Джесубай.

— Но Локеш…

Ана погладила щеку девушки, склонилась и шепнула:

— Твоего отца одолеют, но не в этом времени.

— Я увижу это?

Ана открыла рот, но ответила не сразу.

— Я отношусь к знанию будущего не так, как другие, так что отвечу. Ты не выживешь. Падение сломало тебе шею.

— Но я могу исцелиться, — возразила Джесубай.

Я рухнул рядом с Аной и Джесубай, сжимая голову руками. Пока Ана объясняла Джесубай, что ее дар ушел, она сжала мои пальцы.

— Я доказала себя? — спросила Джесубай.

— Ты ничего не должна мне доказывать, Джесубай.

— Может, нет, но Кишан сказал, что боги могут одарить того, кого считают достойным.

Я задержал дыхание. Чего хотела Джесубай? Жить? Чтобы богиня забрала нас из этой комнаты?

— Что за дар ты хотела бы? — голос Аны дрогнул.

— Ты… позаботишься о нем?

Ана тепло улыбнулась бескорыстной девушке.

— Да. Я буду приглядывать за принцами. Это я тебе обещаю.

Джесубай попросила спасти ее няню. Сказала последние слова. Те, что остались вырезанными в моем сердце.

Джесубай сказала:

— Тогда жертва того стоила.

Мое сердце сжалось. Стоила ли? Эта красивая и храбрая девушка так думала. И Рен. И Кадам. Если я смог бы спросить Келси, я знал, что она бы сказала.

— Отдыхай, кроха, — сказала Ана. — Ты такая храбрая.

Ана погладила волосы Джесубай, стала невидимой, и время пошло.

Старый я подбежал и схватил умирающую девушку.

— Любовь моя, не оставляй меня.

Мы оба ощутили, как сердце Джесубай перестало биться.

«Зачем ты спросила у нее это?» — сказал я Ане.

«Ты про то, любила ли на тебя?»

Я кивнул.

«Тебе нужно было знать. Часть тебя всегда спрашивала, любила ли она тебя, или это была задумка ее отца. Как ворон, я увидела произошедшее твоими глазами. Было ясно, что ты заботишься о ней, но ты долго нес в себе боль. Ты винил себя в ее смерти, а еще в том, что не увидел ловушку, — она продолжала. — Я проглотила вороном это обвинение себя. Ты убедил себя, что Джесубай не любила тебя. Так ты не ощущал любовь к Келси как предательство. Я не смогла забрать сомнения в мотивах Джесубай. До этого момента. Потому я спросила. Джесубай любила тебя, Сохан. Мы должны уважать ее за дар, что она отдала по своей воле».

Ана коснулась губами моего уха и шепнула:

«Погоди минутку, я займусь няней Джесубай».

Я кивнул, она пропала. Я заморозил время, обошел сцену, глядя на каждого. Мне нужно было учесть и Локеша с его безумным видом. Я встал на мраморных ступенях и смотрел на деревья.

Вот.

Мой выбор.

Прокляну ли я себя и Рена на жизнь тигров, или верну смертность и буду тем, кем должен был быть?

Если я все отдам, то не встречу Келси или Ану. Если амулет останется, то мы с Реном сможем сразиться с Локешем, может, победить, и амулет Дамона будет навеки разбит. Если мы проиграем, Локеш заберет наши осколки. Он соединит амулет, станет сильным, медленно сойдет с ума и уничтожит себя и многих других.

Но был другой вариант. Если Ана была права, без тигра амулет Дамона пропадет, и Локеш будет мертв ко времени, когда мы с Реном родимся. Тогда мы будем дома, готовиться к следующему этапу жизней. Джесубай не родится.

Я потер ладонью грудь. Вариантов было много. Я хотел, чтобы Кадам подсказал. Но разве он не сделал этого? Проклятие было в списке. Он оставил его напоследок, но намек был понятен.

Но они с Аной все равно давали мне шанс выбрать. Сердцем я знал, что нужно было сделать. Оставалось отыскать смелость на это.

Мои ноздри раздувались, я уловил запах жасмина и роз.

— Тебе нужно еще время? — тихо спросила Ана.

Я притянул ее в объятия.

— Нет, моя леди. Я принял решение, — Ана отвела взгляд. — Но сначала тебе кое-что нужно узнать.

— Что, Сохан?

Я молчал. Слова ждали, пока их скажут. В сердце я уже верил в них, но сдерживал, чтобы не быть снова таким уязвимым. И теперь я был готов принять решение, что изменит мою жизнь навеки. Оставалась только Ана.

Я коснулся пальцем ее подбородка, чтобы она посмотрела на меня.

— Сначала я хочу сказать тебе…

— Да?

— Я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя, Ана, — она тихо охнула. — Стоило давно сказать это.

— Когда… ты понял? — спросила она.

— Сложно сказать. Когда ты вернула мне воспоминания, моя симпатия к тебе тоже вернулась. Если подумать, я любил тебя с двенадцати лет. Жаль, что так долго это признавал. Ты же знаешь, до меня порой туго доходит.

Ана погладила мои волосы. Я взял ее за руку и поцеловал ладонь.

— Если это время признаний, то и я скажу, что ты мне начал нравиться еще ребенком.

— И я тебе просто нравлюсь? — дразнил я с улыбкой.

— Нет, Сохан, — серьезно сказала она и сжала мои руки. — Мне нравится мое оружие, мой конь или — как там его? — ах, попкорн. Но чувства к тебе стали постоянной болью в моем сердце. Днем я хочу ощущать твой взгляд, твои губы. Ночью мне снится, что я в твоих объятиях. Это меня пугало, это не подходит воину. Ты отвлекал меня от всего, на чем я должна была сосредоточиться. Если это ты называешь любовью, то так и есть.

— Ясно, — я коснулся пальцем веснушек на ее носу. — Может, какой-нибудь эликсир это исправит.

Она нахмурилась и толкнула меня в грудь.

— Я не хочу принимать эликсир.

— Ты хочешь это чувствовать? — я был потрясен.

Ана скрестила руки и отвернулась, бормоча:

— Никакой ты не тигр, ты болван. Не знаю, как можно любить такого неприятного человека.

Я тихо рассмеялся, обвил ее руками и шепнул ей на ухо:

— Так ты все-таки любишь меня.

— Да, Сохан, — она отклонила голову, чтобы я смог поцеловать ее ухо. — Я люблю тебя. Больше, чем я считала возможным.

Это мне нужно было услышать, но от этого решение не становилось проще. Она развернулась в моих объятиях, обвила руками мой пояс. Я посмотрел в ее зеленые глаза, запутался пальцами в ее шелковистых волосах. Я притянул ее ближе. Наш поцелуй был другим. Он не был полон силы созидания. Это не был поцелуй богини и ее супруга.

Просто мужчина целовал любимую.

Впервые я полностью открыл ей разум, ничего не скрывая. Я поделился всем — надеждами, мечтами и, что важнее, своим решением.

Она замерла на миг, а потом обняла меня еще крепче.

Мы не замечали соленые слезы на наших щеках.

Глава 37

Разгаданный сон

Я отодвинулся, взял Ану за руку и отвернулся от джунглей.

— Уверен? — голос Аны дрогнул.

— Да.

Она переплела пальцы с моими, и я не знал, чья рука дрожит. Я прошел к Рену. Он стоял на четвереньках. Его кровь лилась на пол. Я присел рядом с ним и коснулся его спины.

— Хотел бы я сказать, что уверен, что ты принял бы на моем месте то же решение. Ты доверился мне раньше. Надеюсь, доверился бы и в этот раз. Я сожалею лишь, что не был братом, какого ты заслужил. Многие годы. Я обещаю, что постараюсь быть лучше в будущем.

Я посмотрел на прошлого себя, он склонился над любимой с болью. Запомнит ли он это? Вряд ли. Это не было важно. Я снова задался вопросом, поступаю ли верно.

Ана заглушила сомнения:

«Ты знаешь, что делать, Сохан», — сказала она.

Я прижал ладони к брату, воззвал к силе амулета. Она текла через меня и вокруг меня. Амулет с моей шеи коснулся спины брата. Я склонился, и он лег между его лопаток. Свет из вырезанного тигра пронзил нас обоих. Я услышал шум, оглянулся. Ана стала богине, все восемь рук были подняты в воздух, плели магию.

Тело Рена задрожало под моими руками, время медленно шло вперед. Даже богиня Дурга и ее тигр не могли остановить его. Мы уже не управляли им. Брат закричал от боли, свет из амулета извивался и вонзался в его тело. Я посмотрел на старого себя. Он закрывал уши от гула богини, что стал громче. Я закрыл глаза и хотел бы тоже закрыть уши.

А потом я услышал его. Учуял его.

Когти стукнули по мраморному полу, и я поднял голову и посмотрел в глаза тигра. Он был огромным. Белый мех промок в джунглях, грязь засохла на когтях. Он понюхал меня, а потом Рена. Он слушался зова амулета. Я видел богиню и знал, что нужно сделать дальше.

— Ты будешь служить? — спросил я. — Станешь частью моего брата?

Тигр опустил голову и тихо зарычал, а потом ткнулся носом в мою руку. Перед моими глазами все расплылось.

— Спасибо, — шепнул я. — Я о нем позабочусь, — я прижал ладонь к голове тигра, ощутил гул его энергии. — Когда придет время, мы вернемся и отпустим тебя, — сказал я.

Тигр пропал на моих глазах, отдал свою жизненную силу на службу богине, послушался силы амулета Дамона. Я опустил сущность тигра в своего брата, встал на дрожащих ногах и смотрел, как тигр и человек борются за власть. Кожа Рена дрожала, рвалась, растягивалась и исцелялась, пока время медленно шло вокруг него.

Ана взяла меня за руку, подвела к прошлому мне.

— Ты не можешь касаться его, — предупредила она, — но можешь одарить через меня.

Она звала это даром. Я улыбнулся и коснулся ее лица.

«Ты так об этом думаешь», — сказал я.

«Ты сам знаешь, что это так», — сказала она.

«Да».

Старый я прыгнул в воздух с яростью, напал на Локеша. Ана встала между ними, подняла ветром его чуть выше. Она прижала ладони к щекам прошлого меня и взглянула на меня.

Я повернулся к джунглям и позвал:

— Я знаю, что ты там. Если будешь служить, выходи.

Мы ждали миг, другой. Я ощущал его присутствие, но он еще не решил. А потом я услышал рык, и второй тигр выскочил на ступени. Он расхаживал передо мной, скаля зубы. Я поднял голову, он развернулся и заревел так, что с деревьев улетели птицы.

— Ты знаешь, кто я, — сказал я, — и чего прошу.

Он прошел по кругу, размахивая хвостом и разглядывая сцену. Зверь был красивым. Его шерсть была темной, а полоски — черными. Его глаза светились умом, он смотрел на меня. Видя, что я не шевелюсь, он замер и сел, тяжело дыша.

А потом лениво лизнул лапу.

— Ты будешь служить? — робко спросил я.

Тигр поднял голову, убрал язык и зарычал, встряхнулся и прошел к богине.

— Здравствуй, красавец, — сказала она и погладила его голову парой рук.

Он повернулся так, чтобы она почесала его загривок, а потом потерся телом о ее ногу.

— Он тебя очаровывает, — сказал я.

— Так и должно быть, да? — улыбнулась Ана. — Что скажешь, тигр? — спросила Ана. — Мой Сохан, может, не такой красивый, как ты. Но он хороший боец. Он любит охоту, любит долго спать, — она подмигнула.

Тигр посмотрел на богиню, а потом на меня.

— Не знаю, будешь ли ты освобожден, — сказал я, — но я обещаю долгую жизнь, и, если повезет, красивая богиня почешет нам спинку.

Зверь сидел и смотрел на меня, а потом согласно фыркнул, повернул голову, чтобы богиня поиграла с его ушами. Я подошел ближе, стараясь не спугнуть его, и прижал ладони к спине Аны.

— Готова? — спросил я.

— А ты? — отозвалась она.

В ответ я снял амулет Дамона с шеи, силой ветра опустил его на грудь прежнего себя. Одна из рук Аны удерживала его на месте, а я опустил ладонь на тигра. Прежний я кричал. Тигр рядом с Аной стал светом, впитался в тело, которого касалась Ана.

Тигр пропал, боролся в новом теле, как Рен со своим тигром, и я решил, что мы закончили, но Ана все еще прижимала ладони к бывшему мне. Она сказала:

— Теперь мы должны сделать его Дамоном.

Я нахмурился.

— Я думал, хватит дать ему тигра.

Она покачала головой.

— Мы должны назвать его и привязать к нему амулет. Твое проклятие тигра не было о Рене или Келси. Оно было о тебе, любимый. Только о тебе.

Я закрыл глаза и осознавал силу ее заявления. Дамон был именем, что я буду носить остаток жизни. Мы с черным тигром будем вместе, пока вселенная не решит, что наша работа окончена. Я вдохнул, обдумал, чего лишился и лишусь, а потом подумал о том, что получу. Когда Пхет дал мне сому, он сказал, что она даст мне то, чего я больше всего хотел, но мне будет чего-то не хватать. Я принял напиток богов тогда, приму это и теперь.

— Ты поможешь дать ему последний дар? — Ана отвлекла меня от мыслей.

— Я… не знаю, как, — признался я.

— Помнишь, как Келси и Рен соприкасались?

— И появился золотой свет.

Она кивнула.

— Нам нужно влить в него наш свет.

Я прижался щекой к ее щеке, сжал ее руки, стараясь не задеть прошлого себя. Он все еще двигался в воздухе, но медленно, и мы удерживали его. Я закрыл глаза, открыл разум и сердце Ане. Наша энергия слилась, наши сердца бились как одно, и мы синхронно дышали.

— Принц Сохан Кишан Раджарам, — сказала громоподобно Ана. — Мы даруем тебе новое имя. Отныне тебя будут звать Дамон, и ты будешь наделен всеми силами богини Дурги и ее супруга-тигра. Все наши способности — твои. Ты будешь служить богине до конца своих дней. Амулет Дамона твой и всегда был твоим по праву. Ты будешь защищать его и его силу. Ты принимаешь этот долго?

Старый я все еще кричал и не мог ответить, и это сделал я.

— Да, — тихо шепнул я.

— Так тому и быть.

Сила окутала нас обоих и прежнего меня. Я думал, что принимать силу тигра больно, но это было больнее. Глаза прежнего меня закатились, он отключился, и я уловил запах горелой плоти. Амулет на его шее отметил его. Красный силуэт тигра виднелся на его коже.

Ана отошла, сжимая амулет Дамона, прижала ладонь к губам. Она послала ему поцелуй, и его кожа тут же зажила. Она взяла меня за руку и увела в сторону.

— Готово, — сказала она. Нити зашуршали на ее теле, дополнительные руки замерцали и пропали. Вскоре она снова была в своем зеленом охотничьем платье. Щелкнув пальцами, Ана вернула времени нормальный темп.

Рен изменился первым. Белый тигр вырвался из его тела когтями вперед. Он встряхнулся и зарычал на Локеша. Кишан падал. Его тело было без сознания, но тигр был настороже. Он превратился раньше, чем ударился об пол. Тигр тут же прыгнул вперед и убежал в джунгли. Рен — за ним. Два тигра замерли у деревьев и оглянулись.

Ана улыбнулась, они пропали за листвой. Она сжала мою руку и прислонила голову к моему плечу.

Я подошел к Джесубай. Я нежно коснулся ее лица, поднес ее ладонь к своим губам.

— Она не заслужила такую судьбу, — сказал я. — Я проклял и ее, а не только себя и Рена. Я — эгоист.

— Нет, Сохан, — сказала Ана. — Ты дал ей величайший дар.

Я посмотрел на нее, вытерев слезу с лица.

— О чем ты? Джесубай дала нам дар исцеления ценой своей жизни.

— Это так, — кивнула Ана. — Но ты знал, что она думала, что было бы лучше, если бы она не родилась? Джесубай не хотела, чтобы в ее руках была судьба твоей семьи. Она считала себя трусливой, раз не выступила против отца раньше.

— Он убил бы ее.

— Да. И короткая жизнь Джесубай была трагичной. Ее потенциал был потрачен. Но ты, мой чудесный тигр, полюбил ее, и она смогла полюбить в ответ. Я слышала мольбы многих людей, что страдают от тоски и одиночества. Они хотят любви. И многие умирают, не познав ее. Это самое ценное, это чудо, искра в сердце, какую не может создать даже богиня. Хоть ее время на земле было коротким, она ощутила нечто вкусное. Любовь. Ты дал ей это.

Ана осталась со мной, я сидел и держал Джесубай за руку. Потом я поцеловал ее в лоб и попрощался. Обвив меня руками, Ана сказала:

— Идем, мой тигр. Нам пора оставить прошлое и идти дорогой будущего.

Вы вернулись в ее сад раньше, чем я это осознал. Ана отошла, словно хотела оставить меня, но я поймал ее за руку.

— Куда ты? — спросил я.

— Я… подумала, что ты захочешь побыть один.

— Я долго был один. И ты обещала мне отпуск.

Она склонила голову.

— Ты хочешь начать сейчас?

— Хмм, меня можно уговорить.

— Хорошо, откуда начнем? — спросила она, я обнял ее.

— Думаю, нужно кое-что обсудить, пока мы не составили планы, Ана.

— О? И что же?

— То, как ты бросаешься тем словом. Я его ненавижу.

— Каким словом? — она растерялась.

— Супруг.

Ана издала смешок.

— Тебя это оскорбляет?

— Да.

— Ясно. Тогда как мне лучше тебя называть.

— О, не знаю. Например, муж?

Улыбка Аны была медленной и милой, а потом вспыхнула, и я задержал дыхание.

* * *

Мы нашли Кадама и попросили об услуге. Он был в восторге, когда мы попросили его женить нас, но оба знали, что он уже это знал о нас. Когда мы захотели провести свадьбу в Шангри-Ла, он кивнул и взял документ, что давал ему способность выполнить эту свадьбу. Ана покачала головой, смеясь, когда я настоял на формальностях, но я хотел правильно начать отношения.

Кадам улыбнулся Ане, расцеловал ее щеки, он гордо хлопнул меня по спине и начал рассказывать о долге мужа. Он пропал на пару мгновений, и я притянул Ану к себе и поцеловал ее в лоб. Я не планировал так предлагать Ане выйти за меня, но теперь это ощущалось правильно. Мы уже был связаны как богиня и тигр, но я хотел больше. Я хотел, чтобы Ана была во всем моей.

Мы разделились на время. Кадам ушел с Аной, чтобы она отдохнула от наших испытаний и приготовилась к свадьбе. Я поспал, поел и поспал еще немного за это время. Когда я проснулся, я был готов во всем, кроме одного. Я хотел дать ей что-то. Символ моих чувств. Я обдумывал это, прыгая во времени в поисках вдохновения, но не смог придумать. Ничто не казалось верным. Но я нашел пару вещиц, надеясь, что хоть одна ей понравится.

С мешком за спиной я отправился в Шангри-Ла, меня встретил Кадам. О празднике сообщили, и феи радостно пели, когда я прибыл, желая увидеть свадьбу богини, что создала их. Деревья и дома были украшены жасмином и жимолостью, разные цветы цвели среди камней и заборов.

Кадам сказал женщинам Сильван подготовить Ану. Он сказал, что ее не будет час, и я мог поговорить с Кадамом.

— Знаешь, он был бы здесь, если бы ты захотел, — сказал Кадам. — И все они. Сунил был бы рад выдать ее.

— Знаю. Мы говорили об этом, но решили их не трогать. Мы, как и ты, знаем бремя секретов.

— Вы не будете их навещать?

— Может, однажды.

Кадам кивнул.

— Это вам решать, конечно. Я рад за тебя, сын.

— Ты это знал, да? — спросил я.

— Да.

— Мог и сказать нам.

— Мы оба знаем, что я не мог.

Мы поговорили о Рене и Келси, о Нилиме и Суниле. Кадам говорил, только когда я описывал, что видел. Я не знал, что еще ему было известно. Может, он был прав, и не всегда хорошо было знать будущее. Знание не всегда делало путь проще.

Стук в дверь. Кадам встал ответить.

— Пора, — сказал он мне с улыбкой.

Кадам встал рядом со мной, мы были босиком, в белых штанах и белых рубашках народа Сильван. Отличием были только розы на наших воротниках и амулет Дамона на моей шее. Летнее тепло окружало нас, солнце садилось, озаряя землю, словно и оно не хотело покидать нас, пока не увидит свадьбу.

И тут появилась Ана. Она шла ко мне, угасающий свет озарял ее, крася кожу в золотые оттенки. Она сияла, но именно от ее улыбки сердце затрепетало в моей груди.

«Моя, — гордо подумал я. — Ана — моя».

Келси укорила бы меня за это. Я-то знал, что богиня Дурга, да и все женщины, не были собственностью мужчин. Я убил человека, считавшего Ану своей вещью, в прошлом. Но меня еще и вел инстинкт, и мое решение диктовалось и им тоже.

Я был счастлив раньше. Много раз. Но ни одно событие в моей долгой жизни не сделало меня таким довольным. Все, что случилось со мной, каждый миг жизни, вел к этому, и я готов был пройти их снова, только бы ощутить эту радость. Пока Ана медленно подходила ко мне, я восхищался этим даром. Быть мужем такой женщины было чудом, которого я не заслужил.

Птицы пели на деревьях, и Сильване стояли по краям тропы, пели своими неземными голосами, некоторые играли на дудочках. Их музыка была волшебной, подходящей для свадьбы богини. Феи создали платье для Аны. Узкие рукава открывались на запястьях, напоминая лилии калла.

Белые розы были вплетены в ее шлейф, но он не волочился по траве, его несли над ней феи. В ее длинные волосы были вплетены цветы, волны ниспадали на ее спину. Ноги Аны, как и мои, были босыми, но ее украшали серебряные браслеты, как и на запястьях, и они позвякивали колокольчиками на каждом шагу. Огромный букет цветов ниспадал почти до ее ног.

Когда она остановилась рядом со мной, я протянул руки. Она повернулась, ее букет затрепетал и улетел от нее, став сотней цветных бабочек. Толпа охала при виде красивых существ на деревьях, домах, плечах и растениях. Я задержал дыхание, когда Ана шагнула ближе и коснулась моих рук.

Я не мог отвести от нее взгляда. Я скользил взглядом по ее щекам, челюсти, веснушкам на носу, губам, а потом затерялся в ее зеленых глазах. Время будто замерло, и мы стояли, очарованные друг другом. Сильване тихо шептались, даже птицы притихли. Воздух был тяжелым от ожидания.

— Готов? — спросил Кадам.

— Да, — я не хотел отводить от нее взгляда.

— Тогда начнем. Анамика, опустишь руки на его?

Она взглянула на него, вскинув брови.

— Вот так? — ее ладони подвинулись и сжали мои предплечья. Я нежно придерживал ее руки.

— Да, — Кадам начал. — Вы оба знаете клятву воина. Я лично учил вас, но теперь вы узнаете ее происхождение. Давным-давно человек принял жизнь тигра. Он пожертвовал всем ради любви богини. Их историю передавали веками. Хотя многие забыли, что тигр был не просто ее товарищем в бою, тем, кто нес ее по долинам, угрожая ее врагам, но они помнят особую связь, что была между ними. Кишан, прошу, повторяй за мной. Анамика Калинга…

Я потер большими пальцами ее руки. Энергия гудела между нами.

— Анамика Калинга, — хрипло повторил я.

— Я твой в жизни.

— Я твой в жизни.

— И твой в смерти.

— И твой в смерти.

— Я клянусь уважать твою мудрость.

Она улыбнулась, когда я повторил:

— Я клянусь уважать твою мудрость.

— И я буду всегда выполнять свой долг как твоего мужа.

— И я буду всегда выполнять свой долг как твоего мужа.

— Ради тебя я справлюсь со всем.

— Ради тебя я справлюсь со всем.

— И с этого дня ты для меня выше всех.

— И с этого дня ты для меня выше всех.

— Хорошо, — сказал Кадам. — Последняя часть. Анамика Калинга. Я, принц Сохан Кишан Раджарам, теперь твой, а ты моя. Это моя клятва.

— Анамика Калинга, — нежно сказал я. Горло сдавило, пока я заканчивал. — Я, принц Сохан Кишан Раджарам, теперь твой, а ты моя. Это моя клятва.

Я на миг коснулся лбом ее лба, и Ана повторила для меня эти слова.

— Принц Сохан Кишан Раджарам, — начала она. — Я твоя в жизни. И твоя в смерти, — я смотрел на ее губы при этом. Она говорила с уверенностью, и это меня поражало. Ее стойкость придавала мне сил годами. Океан-учитель как-то сказал мне, что я мог быть камнем, терпящим удары бури. Моя сила точно была от того, что Ана была моим якорем. — Я клянусь уважать твою мудрость, — сказала она. — Я буду исполнять долг перед тобой как твоя жена. Я справлюсь со всем ради тебя. И отныне ты для меня будешь выше других, — Ана сжала мои руки. — Принц Сохан Кишан Раджарам, я, Анамика Калинга, теперь твоя, как ты мой. Это моя клятва, — тихо закончила она.

— Отлично, — сказал Кадам. — Пора обменяться подарками.

Начала Ана, провела ладонью над моей. Появилось серебряное кольцо.

— Это из первого оружия, что ты мне дал, — сказала она.

Я поднял руку и рассмотрел кольцо.

— Ты о ноже, которым я убил человека, купившего тебя? — спросил я.

— Да.

— Оно не будет вызывать плохие воспоминания?

— Нет, — сказала Ана. — Не будет. Оно будет напоминать, что ты нашел меня в самом темном месте. Кольцо будет для меня маяком надежды.

— А камень? — по краям кольца сиял камень.

— Ты его не узнаешь? — спросила она.

Я покачал головой.

— Это осколки камня правды.

— Ах, — теперь я ощутил гул камня, где он касался моего пальца.

— Так ты всегда будешь знать, говорю ли я правду. Это знак моей верности.

— Брак уже заманивает тебя соврать мужу? — поддразнил я.

Она склонилась и шепнула.

— Я надеюсь, что муж не даст мне повода лгать.

Я рассмеялся.

— Идеально. Спасибо. Теперь я могу передать дары?

Она вскинула бровь.

— У тебя не один?

— Да.

Кадам помогал, вынимая вещи и передавая их мне по одному.

— Во-первых, — сказал я, — пояс из перьев феникса. Новый феникс, Ночь, предложил мне их для свадебного подарка. Я не сразу смог уложить их прямо. Перья феникса оказались очень упрямыми.

Ана взяла подарок, погладила перья. Она подняла голову с удивленным видом.

— В них есть магия! — воскликнула она.

Я кивнул и улыбнулся.

— Немного магии есть во всех моих подарках.

— Что еще? — рьяно спросила она, передав пояс женщинам Сильван.

Кадам передал мне росток в глиняном горшке. Он был всего пару дюймов в высоту.

— Что это? — она взяла растение.

— Дерево манго. Будет им когда-то. Это наш новый союз, который, надеюсь, будет таким же высоким и плодовитым, как это дерево.

Она передала деревце, коснувшись пальцем листочка. Я передал ей подарок, что леди Шелкопряд сделала из ткани Нилимы. Красивая вуаль была цвета глаз Аны. Она подняла ее, и феи помогли закрепить. На миг меня отвлек вид ее красивых глаз, обрамленных вуалью.

Я кашлянул.

— Это взамен традиционной мангалсутры. Знаю, это простое украшение, но я его еще улучшу. Жемчуг, оказывается, очень сложно найти, — Ана улыбнулась и повернулась, чтобы я застегнул тонкую цепочку на ее шее. Черная жемчужина легла в центре ее изящной шеи.

— Мне нравится, — Ана повернулась ко мне и коснулась жемчужины.

— Знаю, это не традиционные подарки.

— У нас и необычный союз, — она сжала мои ладони. — Самый большой подарок, Сохан, это твой выбор остаться со мной.

Я кашлянул и сказал:

— И кольцо.

— Но ты уже дал мне одно.

— Я его улучшил, — я прошептал пару слов, и свет вспыхнул меж моих пальцев. Он угас, и я показал ей, что было в моей ладони. Серебряное кольцо с переплетенными лозами, но теперь между витков были изумруды, окруженные бриллиантами. — Это из камня, что ты подарила моим родителям. Кадам все эти годы хранил его, — сказал я. — Зеленый оттенок прямо как у твоих глаз.

Ана протянула руку, и я надел кольцо.

— Идеально, — сказала она и сжала мои ладони.

— Верно, — сказал Кадам. — Если вы готовы, пора жениху поцеловать невесту.

Я притянул Ану к себе, улыбаясь, опустил голову, но, когда мои губы коснулись ее, она заговорила в моей голове:

«Есть еще один подарок от меня, Сохан», — сказала она.

«Какой, хридая патни?» — я был отвлечен поцелуем.

Она не ответила словами. Ее разум открылся мне. Ана показывала слои своей души, показывала, какой была, какой стала. Мы приняли все, чем были, ничего не скрывая. Все барьеры пропали, мы открывали себя так глубоко, что ничто больше не встало бы между нами. Этим мы запечатали связь, что давно зарождалась в нас.

Хотя для остальных поцелуй длился скромное количество времени, мы обнимали друг друга, парили во времени и пространстве, затерявшись так, что даже богиня и ее тигр не нашли бы нас.