Мечта всей жизни!

Глава 32

— Объора, милая, поднимись ко мне! — голос Нарсаши достиг моих ушей, заставив оторваться от созерцания великолепной картины — Морри пыталась накормить несчастного вампира салатом, упорно запихивая светло-зелёные листья в рот уворачивающемуся Кеану и приговаривая:

— Ты же в душе вегетарианец, я чувствую. Ешь, любимый, посмотри какая вкуснотища! — и довольно лыбилась.

И это при том, что сама мелкая на дух не переносит всякого рода зелень, предпочитая хороший шмат мяса с кровью. Любимый морщился, вяло отмахивался, но терпел.

Тихо похохатывая, я взбежала на второй этаж и свернула налево, к магической кладовой, как называла её наша радушная хозяйка. Нарсаша была самым настоящим коллекционером всяких волшебных штучек, и любимый муж, помня об этом, из всех поездок привозил благоверной что-нибудь этакое. В итоге пришлось организовывать вот такую вот комнатку для хранения, в которой я и нашла магичку вертящей некую тряпицу перед раскрытым окном, по всей видимости проветривая.

— Посмотри, что я нашла! — лицо волшебницы прямо-таки сияло.

В руках её трепетало от сквозняка полотнище грязно-розового цвета с красноватыми прожилками нитей.

— Что это? — я с недоумением всматривалась в ткань, пытаясь найти признаки большой ценности сего отреза материи.

— Это спасение для нашей юной гостьи и спокойствие для нас, — Нарсаша любовно огладила ажурную отделку — при ближайшем рассмотрении материя оказалась длинным плащом с капюшоном. И очень специфическим запахом — унюхав исходящее от предмета восторга магички амбре, я спешно зажала нос.

— Да, — заметив мой жест, Нарсаша затрясла тканью ещё активнее. — Залежалось. Надо привести в рабочее состояние.

— Чдо ды дашла? Сдедство от комадов?

— Нет. Это паядье для Киррстты, деточка. Поверь, редчайший товар в даже самой лучшей магической лавке. Любой уважающий себя торговец отвалит тебе за него такую прорву денег, что и представить сложно.

— Дак зачем ды собидаешься оддать это сокдовище нашей маденькой спутнице?

— Малышке без него никак. Ни в люди показаться, ни из дому выйти.

— Почему? — с облегчением глубоко задышала я, когда магичка, удовлетворённая результатами проветривания, бережно свернула плащ и запихнула в полотняный мешок.

— Видишь ли, милая, — волшебница тряхнула головой и изящным жестом пригладила встопорщившиеся от сквозняка пряди. — Наша новая знакомая — воохх.

— И что? — пробуя новое слово на вкус, я вертела его так и эдак, но не могла понять смысла.

— Ты не слышала о женщинах, не знающих поражений?

Я отрицательно замотала головой.

— Древнее племя, живущее в южных землях. Племя, из века в век производящее на свет только девочек. Бывшие валькирии.

— О! Женщины-воины?

— Да, но не в том смысле, который ты вкладываешь в это понятие. Давным-давно это действительно было племя валькирий. Но в какой-то момент они перевели войну с мужчинами в скрытую стадию, сделав себя главным и самым мощным оружием, которое только можно придумать. Я не знаю подробностей, но с тех пор их кожа выделяет специфический запах, от которого мужчины сходят с ума. Сначала в переносном смысле, при длительном контакте с вооххом в прямом.

— Как это?

— А вот представь себе, что тебя хочет любой мужчина. Человек ли, орк ли, гном. И ничего с собой не может сделать.

— Орригинальненько, — примерив предложенный образ, я сначала воодушевилась, через секунду невольно содрогнувшись. В воображении возникли толпы ошалевших мужиков, беспрестанно орущих серенады и признания под окном в любое время дня и ночи. Далее перед мысленным взором пронеслись моменты подкарауливания на улице, прицельных метаний букетами, драгоценностями вперемешку с менее ценными, но более увесистыми дарами. Окончательно добила картинка Эли, со всех ног улепётывающей от толпы полово и не очень зрелых особей мужеского пола, на всю округу скандирующих нечто неприличное… Б-р-р-р! Жуть да и только. — С другой стороны это несомненно удобно. А что значит сходят с ума? Отчего?

— От любви. От страсти. И такое возможно, поверь мне, — я верила.

Магичка вздохнула.

— Оружие вооххов обернулось в итоге против них самих. Поэтому бывшие валькирии — самые одинокие женщины на земле.

— Нда, звучит трагично, — я почесала кончик носа. — А зачем Киррстте этот плащик?

— Чтобы защищаться от назойливого внимания. Ведь ни один мужчина не в силах пройти мимо прелестницы-воохха.

— Хм, всё-таки повезло девицам — кого хочешь выбирай.

— Несомненно. Но и опасно, согласись, поклонники ведь бывают разными. И вот тут на помощь приходит паядье. Надев его, вооххи становятся для окружающих обычными женщинами, неизменно очень привлекательными внешне, но и только. Правда есть одна проблема. При долгом ношении защитной накидки и отсутствии общения с мужчиной их кожа начинает выделять настолько концентрированный запах, что стоит воохху снять этот плащ — любой встреченный представитель сильного пола теряет голову и кидается на несчастную с самыми грязными намерениями.

— Самыми? — я содрогнулась повторно, возблагодарив Бога и Духов, что являюсь простой женщиной.

— Самыми что ни на есть. Именно это мы и имели удовольствие наблюдать вчера вечером.

— Жуть какая. Но если дела у бывших валькирий обстоят подобным образом, значит каждая из них теоретически должна иметь для выездов за пределы племени собственное паядье. И наша знакомица тоже — как-то же она до здешних мест без особых приключений добралась.

— Так-то оно так, но у маленькой гостьи защитного плаща уже нет — ты должна помнить, девочка жаловалась, что паядье исчезло вместе со сбежавшей кобылкой.

— Бедная Киррста, как же она решилась убежать из дома? Вот так вот раз — сперли плащик и стоишь ты беззащитная, аки ангец под ножом мясницким, то есть подо взглядами мужицкими, алчущими… А как, кстати, их мужчины с этими душистыми дамами уживаются?

— А никак. Редкая женщина-воохх имеет своего мужчину. Большинство довольствуется зачатием ребёнка, дольше избранник не протягивает.

— Как же тогда выкручиваются те единицы, что все-таки живут с вооххами?

— Они просто невосприимчивы к запаху бывших валькирий. Это как правило представители трёх рас — сарзы, круи и дастрисы. Но места их обитания слишком далеки от Воххии, а предпочтения в выборе женщин настолько отличаются от общелюдских, что мужчины этих народов крайне редко встречаются с вооххами. Ещё реже заводят с ними серьёзные отношения.

— Бедные женщины. Всего три вида? Многочисленные хоть?

— Как раз наоборот, исчезающие, — Нарсаша пожевала губами. — Была, правда, ещё одна раса, на которую не действовали ухищрения бывших валькирий. И обитала куда как ближе. Эхтсойи. Но они давно исчезли с лица нашей земли.

Эхтсойи. Какое знакомое название. Что-то сильно напоминает.

«Эль, ты долго будешь болтать о разной ерунде? Я есть хочу.»

— А-а-а!!!.. Блин! Дух, так тебя растак! Опять?!

«Эль, но я действительно голоден.»

Я не слышала тебя уже недели две. Не оголодал за это время? Так чего сейчас орёшь в голову, пугаешь перед приличными людьми? У нас с Нарсашей серьёзный разговор!

«Да слышал я, какой у вас разговор. Баловство одно. Амазонок обсуждали. Между прочим, мне просто интересно — зачем ты отпустила эту маленькую душистую садху одну в город? Небезопасно это.»

— Что? Что ты сказал, Терри?!

«Садха, что ты так кричишь? Я говорю зачем вы выпустили Киррстту одну? За ней же каждый встреченный кобель увяжется.»

— Да, все вы, мужики, такие!

«Эль, я не о мужиках. Я о собаках. Она же такую свору соберёт — любая су…самка собачья издохнет от зависти пять раз.»

— Как так?

«Садха, ты меня удивляешь. Будто ничего не видела.»

— Я? Видела?? Что я должна была в… Вот блин!

Я вспомнила непонятное поведение псов на поляне и ужаснулась. Что ж получается, Киррстте и на двор-то выйти небезоп…

Терри!

«А?»

— Что ты сказал? Она ушла?!

«Ну да. Разве ты не знаешь?»

Ёкер-кокер-мать-перемать!

— Нарсаша! — магичка, как раз в этот момент делавшая перед моим лицом отгоняющие злых духов пассы, отшатнулась и схватилась за сердце:

— Ох! Как ты меня напугала! Что произошло? Ты впала в транс? Что ты кричишь?

— Киррстта ушла из дома!

— Как?!

— По всей видимости ногами!

— Ф-фу, — магичка сморщилась. — Она пропитала одежду настойкой вроде той, которой мы смочили повязки нашим мужчинам.

Мы осматривали комнату Киррстты уже минут пять. Нарсаша обнюхала каждую щель, найдя в итоге небольшой пузырёк с остатками зелья.

— Ну и отлично. Я так понимаю, сей настой сбивает запах вохов или как их там?

— Так-то оно так, да настоя, вылитого на тело ли, на одежду ли воохха, хватает очень ненадолго, запах, исходящий от бывших валькирий, очень быстро убивает действие зелья. Девочка об этом, видимо, не знала, маленькая ещё, неопытная. Ох, как бы она не попала в беду!

Замерев на пороге, я внимательно оглядывала внутренность трактира, к которому привело поисковое заклинание Нарсаши.

Еле убедила магичку отпустить меня одну, мол, разведаю что да как и тут же с ней свяжусь мысленно, всё доложу честь по чести. Даже камушек взяла для этой цели специальный, редкий, выслушав сначала целую кучу угроз в свой адрес по поводу того, что со мной сделают, если потеряю сей ценный экземпляр магического искусства. А что было делать? Морка с вампиром как назло, стоило выпустить их из вида, исчезли в неизвестном направлении, муж Нарсаши отсутствовал с утра. У слуг, всех поголовно, выходной. Пришлось идти одной.

Итак. Пока признаков присутствия Киррстты не наблюдалось. Пьют мужики. Ведут разговоры за жизнь. За большим столом гуляет компания плотников, обмывает какой-то крупный заказ. За более скромным восседают человек семь студентов, глуша пиво и хохоча во всё горло над шутками заезжего баюна. В остальном публика разношёрстная, но достаточно спокойная. Всё очень мирно.

Где же воохх? Не ошиблась ли магичка? Уж больно тихо.

Кажется сглазила, мелькнула мысль, пока я оборачивалась на дружное «Ва-а!».

Сглазила это не то слово. Все присутствующие мужчины как один повскакали со своих мест и уставились на спускающуюся со второго этажа хрупкую фигурку девушки в небесно-голубом платье, подаренном Нарсашей… Киррстта!

— У-ух! — мощный рёв сотряс стены корчмы. Я невольно попятилась к двери, которую в этот момент толкнули с той стороны.

Ручка пребольно саданула мне между лопатками, но Элькин обиженный вой потонул в нечеловеческом оре посетителей.

Глядя на истекающих слюной мужиков, я прикинула соотношение сил. В корчме на данный момент, судя по всему, осталось всего пять здравомыслящих особей — я с вооххом и три разносчицы, при жутком крике сноровисто забравшихся под прилавок. Замечательно! То есть Эля супротив толпы в гордом одиночестве. Даже Морки рядом нету!

Я ещё раз посмотрела на выпучивших глаза, разинувших рты мужиков, и пришла к неутешительному выводу — шансов на благополучный выход из создавшейся ситуации практически ноль.

— Что здесь творится? — раздалось из-за спины.

Обернувшись, я встретилась глазами с высоким крепким парнем лет двадцати семи на вид, огненно-рыжим с усыпанным конопушками лицом и необычными жёлто-красными глазами. На удивление он не орал вместе с другими мужиками, а оглядывал остолбеневших посетителей удивлённым взглядом. Не дошёл ещё до входа, видать, запах-то.

— Светопреставление, — обречённо выдохнула я, опустив руки, но всё же нащупывая ими заветные кинжалы. — Явление воохха неискушённой публике, — взор невольно зацепился за рослую фигуру пришлого баюна, бешеным взглядом обшаривающего фигурку Киррстты. Чуть повернувшись, я с ужасом узрела корчмаря, пускающего слюни возле лестницы и уже тянущего руки к испуганно съёжившемуся воохху.

— Как? — голос за спиной звучал до крайности удивлённо. — Откуда тут воохх?

— Да… Влюбишься — и не такое вытворишь, — бедная девчонка. Наверное Бара своего здесь искала. Не нашла, видимо, раз спускается одна. Или ненаглядный избранник оказался обычным прохвостом. Что же делать?

— У-у-у!! — на сей раз рёв был на порядок громче, чем предыдущий.

Ну всё! Иду на выручку, пропадай всё пропадом!

Ринувшись к девушке, я старательно вкручивалась между дружно начавшими движение в сторону лестницы мужиками, и с перепугу глядела на всё это безобразие одним полуоткрытым глазом. Так нестрашно.

— Объора! — увидела меня несчастная, в следующую секунду её буквально подмяла под себя толпа обезумевших посетителей.

— А-а-а! Кир, держись! — я что есть мочи заработала локтями, расталкивая исходящих слюной похотливцев. — Я иду-у-у!

В какой-то момент, споткнувшись, я почувствовала крепкую руку на своём локте, вздёрнувшую меня на ноги и легонько толкнувшую вперёд. Добежав-таки до лестницы, резво ввинтилась в мешанину тел, пытаясь найти девчонку.

Мужики орали, визжали, поскуливали. За стенами корчмы выли собаки. Выли и тявкали. Призывно так, жутко, у меня внутри всё аж похолодело.

Вскинув голову в попытке хватануть воздуха, я увидела над собой смерчем крутящегося давешнего знакомца.

Он точными ударами расчищал площадку перед лестницей. Вот уже слой лежащих стал втрое тоньше. Я ринулась к полу, надеясь вытащить хоть полупридушенную, но всё же, надеюсь, живую Киррстту.

Рывок! И девчонка заходится кашлем на моём плече.

Рыжеволосый кулаками и пинками расчищал нам дорогу, оберегая от пытающихся напрыгнуть по бокам. С грехом пополам я доволокла рыдающую Киррстту до двери и с облегчением рванула ручку на себя.

Свобода!

Ух!

Забыла про собак. Зря.

Едва вывалившись за порог, мы с девчонкой были буквально атакованы огромной сворой псов. С перепугу я выпалила формулу жидкого огня, и перед нами запылала целая колонна пламени. Псы с воем кинулись врассыпную.

Как я это сделала не знаю, но столб мирно плыл перед нами, жарко пыхая искрами в особо безрассудных кобелей. Так, худо-бедно, мы добрались до конца переулка.

Внезапно огненная колонна с громким хлопком исчезла, и мы почти упёрлись носом в карету. Я с облегчением узнала герб мужа Нарсаши. Теперь понятно, отчего исчез столб — волшебница наверняка зачаровала экипаж от магических воздействий.

— Чего замерли? Внутрь! — рявкнули у замешкавшейся меня над ухом, и нас с Киррсттой буквально зашвырнули внутрь кареты.

Снаружи донёсся многоголосый вопль, сердце вновь бешено заколотилось в груди. В ту же секунду лошади сорвались с места.

Только через несколько мгновений я осмелилась приподнять голову. Лишь для того, чтобы наткнуться на взгляд огненно-алых, буквально пылающих глаз.

— Вы сумасшедшие?! Зачем ты потащила с собой в людное место воохха? К тому же без защиты! — он обвиняюще глядел на меня, кивком головы указав на захлёбывающуюся слезами Киррстту.

— Кто потащил?? — окрысилась я. — Да она сама побежала! За ненормальным, то есть ненаглядным своим, этим, Бар-как его там… И вообще, ты кто такой чтобы на меня орать?! — окончательно сдали у Эли нервы.

— Я Баргнел.

— К… Как?!

— Баргнел, — терпеливо повторил парень, с оттенком сочувствия глядя на меня — мол, ударилась девочка головой, вот и притормаживает.

— Ну надо же! — Я сложила, наконец, два и два и выпала в осадок. — Бывает же такое! Короче, пусть с тобой наша беглянка сама разбирается.

— Деточки! Живые! — кинулась к нам, едва карета въехала во двор усадьбы, Нарсаша. — Хвала Вышним, всё в порядке! — она ощупывала нас с Киррсттой, будто не веря, что мы уже тут, что всё хорошо. — Бестолковки! — отвесила она каждой по затрещине.

— За что?! — взвываем с вооххом почти хором.

— Одной за самовольство и бестолковость, другой за самонадеянность! — грозно сдвинула магичка брови, но не выдержала и заулыбалась. — Живые! Уж как я испугалась, когда мысли Элины услышала!

Значит таки активировала нечаянно тот редкий камешек. Где он, кстати?

— Нарсаша, а как ты узнала, где нас с Киррсттой искать? — нащупывая в кармане мешочек с ценным магическим предметом.

Хлопочущая вокруг зарёванной, растрепанной девчонки волшебница неожиданно хитро улыбнулась.

— Неужели ты думала, что я отпущу тебя одну неизвестно куда и без маячка? Как только началась заварушка, он среагировал на твоё волнение и я тут же послала кучера за вами — направление и пункт назначения я к тому времени знала точно. Кстати, — брови её удивлённо поползли вверх. — А это ещё кто?

Я обернулась и увидела отряхивающегося возле кареты красноглазого.

— Барри, — развела руками, взглядом указывая на зардевшуюся, потупившуюся девушку.

— Прости… Как ты меня назвала?? — ну вот опять. У мужчин в некоторых ситуациях на редкость бедный лексикон.

Странное ощущение — когда открываешь глаза, и вроде светло вокруг, а ничегошеньки не видишь. Страшное.

Уши улавливают шорохи, далекие крики птиц, завывание ветра в трубе. Значит я в доме — на улицах труб нет. Вроде.

Пытаюсь протереть глаза, все еще смутно надеясь узреть хоть что-то вокруг. Бесполезно. Откуда я здесь? Ничего не помню.

В груди нарастает, разгорается огонек. Сначала робкий, трепещущий, чем дальше тем ярче, жарче. Спустя пару минут жжение становится нестерпимым. Невольно прижимаю обе руки к тому месту, где согласно анатомическим атласам у человека располагается сердце. И где сейчас трепещет, мечется жалящий огнем уголек. Что происходит?

— Керотто сейа, где ты? Мне больно. Душно… Духота вокруг. Грудь раздирает, глаза смотрят, но не видят, уши слушают, но не слышат. Где ты? Мне плохо…

Знакомый и вместе с тем неузнаваемый голос раздается будто в голове, но стойкое ощущение, что вибрации доносятся из пульсирующего в груди уголька, присутствует и не хочет уходить. Жжет… Ну хватит же уже, в самом деле! Прекрати!.. Нил?

Узнавание совпало с резким исчезновением болевых ощущений.

Стой! Не уходи! Нил, где ты?!

— Я рядом, сейа… Плохо… Ты… — голос превратился в затихающее вдали эхо.

Ну остановите же это кто-нибудь! Я согласна терпеть! Верните его! Вер…

Я с криком села в постели. Уффф… Сон. Страшный сон и только, Эль, ты слишком впечатлительна.

Тянусь зажечь свечу и содрогаюсь от боли — вновь эхом ушедшего сна заворочался в груди уголек. Нил! Я чувствую его. Надо же. До последнего не верила в действенность того вампирьего заклятия. Прислушиваюсь к ощущениям. Непонятно откуда приходит понимание — темный где-то недалеко. Значит мы на месте.

— Да, согласна, что это отличная идея — я же сама её и подала, Каэрн! Да, и против того, что это единственный способ проникнуть в дом, я тоже возражать не буду. Меня только терзает вопрос — почему опять я?! Да, спасибо, Бар, я тоже считаю, что чрезвычайно красива и сексуальна… Да, и глаза у меня обалденные, и улыбка. Нет, сравнивать меня с Клеопатрой излишне, хотя идея, несомненно, её. У нас с ней разные жизненные приоритеты, и вообще она плохо кончила… Но за комплимент спасибо. И всё равно не понимаю, почему я? Почему вон не Киррстта?? Она и легче раза в три, и ростом меньше.

— Потому что Киррстта — воохх, и от неё феромонами разит за версту.

— Слова-то какие выучил!.. Ну, согласна, почётное сопровождение в виде всех встреченных по пути к особняку мужчин и собак — а собак-то, кстати, почему?! — мне тоже кажется излишним. Ну ладно… Вот умеешь ты, Барри, вывернуться, в адвокаты бы тебе. А-а, ты и так по образованию адвокат. Всегда подозревала, что большую часть своей жизни ты провёл среди антиобщественных элементов! Нет? Не практиковал? Тала-анту не хватило! Ладно, хорошо, да не волнуйся ты так. Как скажешь… Закрыли тему твоего тёмного прошлого… А всё-таки я чувствовала, что у мужиков и собак много общего! — торжествующе закончила я.

Спустя два дня после встречи с Киррсттиным красавчиком мы сидели в гостиной Нарсаши и Сэда и держали военный совет.

Магичка только ей известными путями разузнала о Ниле и его местонахождении точнее, чем чувствовала я. Дом, в котором был заточён мой ненаглядный, охранялся денно и нощно, и чтобы пробраться туда, надо было изобрести что-нибудь эдакое.

Задача и облегчалась, и усложнялась тем, что на эльфа было оказано мощное магическое воздействие, благодаря которому он забыл прошлое, забыл сам себя, как это ни банально и глупо звучит. Откуда такие подробности, выведать у Нарсаши не удалось, однако результат налицо — теперь, видимо, похитители не опасались подвоха со стороны Нила, потому что почти не охраняли пленника. Но и сам эльф никуда добровольно не выходил. Ребром стоял главный вопрос — как проникнуть в дом?

Эх, ну кто меня вечно тянет за язык с моим кипучим энтузиазмом и дурацкими идеями?

По известному адресу проживало целое семейство местной знати. Были ли среди них колдуны, узнать не удалось. Расклад же таков — в доме обитали муж с женой, трое детей, брат жены и две сестры хозяина, влиятельного в здешних краях аристократа. Ну и прислуга, понятное дело.

Лично я бы поставила на то, что Нила похитила женщина. Иначе зачем столько сложностей с отнятием памяти? Это же труднейшее заклинание, требующее невероятных энергозатрат от создающего и непременных кровавых жертв. Хочется верить, что в расход пустили сотню кроликов, а не пять душ гражданского населения.

За мою версию о половой принадлежности похитителя говорили также многочисленные подарки тёмному. Согласно Моркиным данным — ну она же у меня прирождённый разведчик — по знакомому нам адресу за последние несколько дней убыло: мужской одежды разных оттенков зелёного, чёрного и серебряного — шесть комплектов, развлекательного чтива для мальчиков, то бишь описаний различных военных кампаний, пособий по тактике и стратегии ведения полномасштабных боевых действий — десять томов (кого-то си-ильно потянуло на чтение!), невероятное в сравнении с предыдущими поставками по тому же адресу количество сластей. А кто в нашей компании не знает, что Нилик жуткий сладкоежка?

Теперь вот ковёр. Дорогой, можно сказать, контрабандный товар. Редкое плетение. Совершенно очевидно, что покупка предназначена моему ненаглядному. Какие могут быть сомнения? Изделие сотворено с соблюдением всех канонов нынешней тёмноэльфийской моды. И как только выискали подобный раритет в здешней глуши?

Лежа в этом проклятущем раритете, я пыталась унять начинающуюся тошноту от постоянной тряски и не чихнуть — проветривать надо товары, тем более такие дорогие!

С одной стороны, благословен будь муж нашей Нарсаши с его связями, благодаря которым вся эта авантюра получила шанс на осуществление. С другой стороны вашей покорной слуге надо чаще думать головой, прежде чем предлагать всякую опасную для здоровья ерунду — невольно вспомнилась давнишняя реклама какого-то очистителя, главными героями которой были ковровые клещи или как их там. Тут же нестерпимо закололо между лопатками, жутко зачесалось всё тело. Ох!

Между тем тряска прекратилась и я сквозь чудо ткацкой промышленности расслышала голос одного из носильщиков:

— Куда прикажете сгружать?

В ответ раздалось невнятное бухтение, абсолютно неподдающееся пониманию в связи с ограниченной слышимостью, и тряска возобновилась.

Я уже почти впала в транс, пытаясь унять разбушевавшийся желудок, как дух перехватило от ощущения полета, и спустя мгновение я со всей дури шмякнулась о твёрдую поверхность.

Понятное дело, что шмякнулся раритетный ковёр, а в нем уже Эля, но мне от этого было ненамного легче, пара синяков останется надолго.

— Бу-бу-бу, — донеслось будто сквозь слой ваты.

— Бу? Бу-бу-у!

Затем отчётливый звук хлопнувшей двери — и наступила тишина.

Выждав минут пять, я тихонько пошевелила ногой — затекла, бедная конечность.

В ответ снаружи раздался удивлённый ох. Да настолько рядом, что я подпрыгнула прямо в ковре. Боюсь представить, как это выглядело снаружи, но мне сие действо по ощущениям не понравилось — опять ударилась, к тому же пыль стала забиваться в нос ещё активнее. Ой, только не это! Я же не могу поднести руку к носу… А-а-апч!!!

Замерев и постаравшись не дышать, я прислушивалась к обстановке, когда вдруг едва не взвизгнула — ковёр пришёл в движение, и закусившую губу, чтобы не орать меня буквально вытряхнули на дощатый лакированный пол.

— Э-эх…Кххх…

Я кое-как перетекла в состояние сидя и зашарила глазами по комнате, стараясь избегать взгляда пребывающего в явном замешательстве тёмного. Не ожидала Элечка такого скорого рассекречивания. Явление народу было запланировано совсем по другому сценарию. Блин!

А ничего у него тут. Йик! Миленько. Экзотичненько. Коврами все стены сплошняком увешаны, плюнуть некуда. Да не тряпьём каким увешаны, а собратьями того произведения искусства, йик, что последние полчаса было моим убежищем. В целом помещение напоминало магическую кладовую Нарсаши, с тем только отличием, что вещи, лежащие здесь на столах, стульях и просто сваленные вдоль стен хоть и являлись раритетом, волшебными свойствами не обладали. Как, однако же, интенсивно нашего блондинчика задаривают, целое состояние на все это изобилие угрохано. Таки я была права! Киднеппер — женщина!.. Про нетрадиционные варианты думать не хотелось. Йик! Да что ж это за приступ икоты! Очень своевременный!

— Ты кто? — после недолгого молчания присел передо мной на корточки Нил.

Должно быть я на редкость глупо выглядела в этих дурацких Киррсттиных полупрозрачных шароварах и восточного типа блузе — вон тёмный даже не думает опасаться нежданной гостьи. Решила, блин, соблюсти достоверность согласно источнику!

Нил прошёлся взглядом по моему наряду, особо задержался на босых ступнях (да, Эля решила, что так передвигаться будет бесшумнее!), обратил внимание на пребывающие в жутком беспорядке волосы. И снова вернулся к лицу. Недоумение в любимых глазах подействовало как катализатор — столько времени сдерживаемые эмоции выплеснулись наружу громким рыданием вперемешку с проклятущим иканием.

— Ты… Ну… Ну перестань… — разом переменился в лице тёмный — наверное как и большинство мужчин не переносит вида женских слез. — Ну зачем так плакать? Глаза опухнут. Нос покраснеет. Да перестань же! — ненаглядный присел рядышком и прижал меня к себе, думается, желая прекратить нехилый слезоразлив.

— Ты-ы-йик!.. У-у… Да как ты мо-о-йик-мог?!.. — всхлип, незаметное вытирание носа Ниловым рукавом. — Я же… Я так…йик!..старалась… Столько сил… Да я, может, и поехала-то…ик…к нолу…и вообще… А ты?!

Тёмный осторожно гладил меня по голове, шепча какие-то глупости совершенно пустякового плана. При упоминании нола он слегка встрепенулся.

— Что ты сказала? Какого нола?

— Какого?! — ещё пуще разревелась я. — Тако-йик-ого-о! — шмыг-всхлип. — Брэссета! Доброго и хорошего-о! А ты! Йик! — да что ж такое?! — Да как ты посмел приставать?!. Там…на конюшне… — как частенько бывает в подобных случаях, скопом припомнились все обиды. — Ах ты охальник…йик…белобрысый, да я тебя!.. У-у-у-йик-у-у, — я уже рыдала белугой.

— Девочка… Ну перестань. Объясни… У меня возникло странное ощущение, что имя нола я где-то слышал.

Угу. Имя ты слышал. А меня? Меня твоя гадская харя не узнаёт?! Хотя с таким макияжем…

— Да ещё бы оно не возникло! — возопила я в сердцах — даже ик от возмущения прошел. — Это же твой друг!

Тёмный дёрнулся всем телом, выпуская меня из объятий, отчего Элька бухнулась на пол и тихо взвыла от боли в любимом вечно отбиваемом локте.

— Ты… Что ты такое несёшь?! У меня никогда не было друзей, кроме… — тут темный внезапно замолчал, взгляд его остекленел. Есть!

Магичка предупреждала, что при упоминании о событиях, память о которых была заблокирована, жертву воздействия может в некотором смысле замкнуть.

Я для верности помахала руками перед лицом застывшего тёмного.

— Нарсаш, всё готово! Йик! Да что ж такое!.. Это… Клиент в отключке!.. Я думаю…

Тут же воздух вокруг нас взвихрился, перед глазами возникла рябь… И я со всей дури плюхнулась на охнувшего от неожиданности Кеана. Следом бухнулся Нил.

— Деточка, ты молодец! — меня наконец стащили со смирно лежащего вампира, и Нарсаша кинулась обнимать вашу покорную слугу.

Опять вся в синяках. Опять объятия. Больно!

— Лю-у-ди! — заорала я, когда к магичке присоединилась Морка. — Не трогайте, йик, моё бедное избитое тело, йик! Эле же бо-ольно!

— Зато бесплатно! — очень знакомо выдала мелкая, издевательски хмыкнув и снова начала меня тискать.

— Как всегда-а… Вот почему нельзя было выкрасть это белобрысое, йик, беспамятство просто, без внедрения в дом моей снова покрытой синяками, йик, персоны? В отсутствии прикрытия, страховки. С риском, между прочим, для жизни. Моей!

— Потому что мне нужен был маячок, на который ориентироваться. Друга я вашего не знаю, отпечаток его ауры мне абсолютно незнаком. Понятно?

Я забухтела себе под нос, обиженно надувшись, и исподтишка стрельнула глазами в сторону уложенного на диван темного.

— Детоньки, — вдруг посерьёзнела магичка, тоже глядя на пребывающего в беспамятстве Нила. — Если они решились на похищение и запретные заклинания, боюсь, надо ждать нападения, просто так враги нам вашего эльфа не отдадут. Слишком много усилий пропало втуне благодаря Элиной выходке… Как ты её называешь?

— Антоний и Клеопатра, — вздохнула я, невольно краснея при воспоминании, в каких обстоятельствах сия традиция когда-то родилась.