2. Прелюдия к инфо-оргазму. Читаем Филипа Дика

«— Мы лишь механические рефлексы, заключенные в хитиновый корпус. — Она приподняла голову и громко произнесла: — Я неживая! Ты ложишься в постель не с женщиной. Поэтому не разочаруйся, о'кей? Ты раньше занимался любовью с андроидом?

— Нет, — ответил Рик, развязывая галстук и снимая рубашку.

— Я запомнила... из того, что мне рассказывали... ощущение сносное, если не думать, с кем ты. Но если задуматься, что и с кем ты делаешь... у тебя ничего не получится. По... хм-м... психологическим причинам.

Он наклонился, поцеловал обнаженное плечо.

— Благодарю, Рик, — вяло произнесла Рейчел. — Помни одно: не задумывайся, с кем, просто делай свое дело. Не останавливайся и не философствуй, потому что если действительно начать философствовать, то все происходящее с нами ужасно».

Почему ужасно? Исключительно потому, что так говорит политическая философия и официальная религия, господствующая в обществе, к которому принадлежит Рик.

В предыдущих главах один из коллег Рика поясняет:

«Разве вам не известно, Декард, что колонисты имеют любовниц? Любовниц-андроидов!

...Конечно, половая связь человека и андроида запрещена законом. Но ведь и любовь двух мужчин, двух... зачем уточнять? Все эти варианты тоже противозаконны. Но люди от таких связей не отказывались и не отказываются».

Оказывается, сожительство с роботами — это по существу догматическое преступление, «грех» (так же, как гомосексуализм в фундаменталистском обществе). В провинциальных колониях, где люди не подвержены постоянному надзору, подобные связи — норма. Вне ритуального поля, запрет на робото — человеческий секс теряет свое мнимое обоснование.

«Рейчел появилась из ванной, с ее волос, стянутых резинкой, капала вода.

— Мы, андроиды, не способны контролировать свои сексуальные желания. Ты наверняка об этом знал: и ты запросто достиг цели. — Но Рейчел, как обычно, не выглядела по-настоящему рассерженной. Во всяком случае, она была жизнерадостной и ничем не отличалась от обычной девушки-человека, с которыми был знаком Рик.

...Закутавшись в огромное белое полотенце, Рейчел поинтересовалась:

— Тебе понравилось?

— Да.

— Ты еще раз переспишь с андроидом?

— С девушкой. Если она будет похожа на тебя».

Любопытный и многозначительный поворот мысли автора: робот оказывается более сексуально раскованным, чем человек. Именно человек, а не робот, в этом фрагменте выглядит искусственным устройством, которое лишь под разумным воздействием извне может выйти за рамки заданной программы (общественных верований и предрассудков).

По мере развития сюжета «Do Androids Dream...», тест на сопереживание, все больше предстает, как культовая условность. Оказывается, что он отличает не человека от робота, а разумное существо, верующее в святую эмпатию, от разумного существа, которое в нее не верует. От тестируемого требуется не просто эмпатия, а ее демонстрация в форме «искреннего свидетельства веры» — особой формы истерии, свойственной фанатикам (роботов выдает то, что они демонстрирую эмпатию спокойно, без острой реакции).

Выявление замаскированных роботов предстает, таким образом, «охотой на ведьм», а сам культ эмпатии (мерсеризм) — дегенеративным верованием, которое делает человека примитивнее, ограниченнее и тупее робота.

Финал, где главный герой оказывается неспособен отличить зооморфного робота от живой жабы, ставит жирный крест на обоснованиях человеческой «инаковости».

Но это (напоминаю) научно-фантастический роман.


Загрузка...