Медицинский террор. Лечиться или жить?

Глава 7 Материнско-медицинский террор

С преступного благословения политиков и дельцов от современной медицины то, что раньше считалось грехом, больше таковым не считается. Попирая самую главную заповедь «не убий», врачи массово соучаствуют в убийстве невинных младенцев, втягивая в свой кровавый террор еще и растерянных, запуганных будущих матерей, делая их вечной жертвой своего насилия. И дело не только в тех физиологических последствиях, с которыми связан аборт. Гораздо более важно тяжелое чувство вины за содеянное, которое всю последующую жизнь преследует и мучает мать-детоубийцу, особенно если человек признает христианскую концепцию вечной жизни души и поймет, что последствия своего греха лягут на него тяжким бременем и в жизни вечной.

Литературы, посвященной этой страшной теме, выходит достаточно в наши дни, и не найти ее можно лишь при сознательном нежелании знать правду о медицинском и материнском терроре, спрятанном за обтекаемой фразой «искусственное прерывание беременности». Однако, как бы ни хотелось избежать знания горькой правды об истинном значении этих слов, считаю своим долгом привести здесь краткие выдержки из небольшой брошюры, выпущенной издательством «Азбука веры» в 2009 году. Составители книги Максим Воробьев и Михаил Фомин сопроводили свое повествование жуткими снимками, на которых запечатлены младенцы, снятые во внутриутробном состоянии, и инструменты, которыми их извлекают на свет уже в виде расчлененных трупиков. При желании эти и другие подобные снимки легко можно найти в Интернете — на сайтах организации «Жизнь» (www.lifecenter.spb.ru, abortamnet.ru) и других сайтах. А пока приведем лишь некоторые сведения из этой ужасающей книжечки про убийства детей.

М. Воробьев и М. Фомин пишут:

Если мать зачала долгожданного ребенка, она говорит: «У меня ребеночек!» Но если она не хочет рожать или, что называется, «залетела», то для нее это уже не ребенок, а «плод».

Многие женщины, совершающие убийство, просто «не ведают, что творят». Они полагают, что пока младенец не родился, он еще не живой человек, а только часть их тела, а своим телом каждый может распоряжаться, как хочет. Такие идут на аборт легко, словно удалять зуб или вырывать гланды.

Но это трагическое заблуждение, которое рано или поздно обязательно рассеивается, и тогда вся дальнейшая жизнь становится драмой. Таким женщинам нужно сказать: нет, аборт не является вашим личным делом. Это дело было бы личным, если бы касалось только вашей личности. Но оно касается еще и другой личности — личности вашего ребенка.

Чтобы не осталось места для самоуспокоения и самооправдания, разберемся: когда же в действительности начинается человеческая жизнь?

Во Франции жизнь ребенка начинает защищаться государственными законами через 10 недель после зачатия, в Дании — после 12 недель, в Швеции — после 20, во многих странах жизнь юридически защищена только после рождения. Лауреат Нобелевской премии доктор Джеймс Уотсон предложил охранять жизнь ребенка через 3 дня после рождения. Так кому же верить: французам, датчанам, шведам или Джеймсу Уотсону?

Совершенно очевидно, что в данном случае надо прислушиваться не к мнениям лиц, обладающих сомнительной «компетентностью», например, тех, кто делает на абортах грязные деньги, или «видавших виды» советчиц. Для получения действительно независимого и авторитетного мнения, стоит основываться на взглядах Церкви и выводах настоящих ученых. И здесь, к счастью нет разногласия: и отцы Церкви, и современные священники, и порядочные научные деятели говорят одно: жизнь человека начинается тотчас после зачатия.

В частности, вселенский учитель Церкви, святитель Василий Великий пишет: «Умышленно погубившая зачатый во утробе плод подлежит осуждению, как за убийство».

О возрасте плода, как видим, нет ни слова: безразлично, когда зачатый — хоть 10 недель назад, хоть вчера, хоть час назад, хоть минуту.

Это мнение разделяют все святые отцы. Среди них, кроме святителя Василия Великого, такие столпы православия, как святитель Григорий Богослов, святитель Иоанн Златоуст, святой Ефрем Сирин, преподобный Максим Исповедник.

С церковной точки зрения человеческая жизнь начинается не рождением и кончается не смертью. Этими двумя вехами ограничивается лишь один из этапов человеческой жизни. Этому этапу предшествует внутриутробная жизнь, за ним следует загробная жизнь.

Что же говорят о начале человеческой жизни ученые?

Это уже бесспорно установленный научный факт: человеческая жизнь начинается в тот самый момент, когда встречаются и соединяются две половые клетки: мужская и женская, и в результате этого соединения образуется одна клетка, содержащая неповторимый генетический материал.

В этой микроскопически маленькой клеточке заложен пол человека, его группа крови, даже цвет глаз и волос — все это уже есть и в дальнейшем будет только развиваться и выявляться. Все, что необходимо для образования из этой маленькой клеточки взрослого человека — это пища, кислород и время. Это — все. Каждая такая клеточка-зародыш есть уже уникальный и неповторимый человек. Другого такого еще никогда не было в мировой истории; и сколько бы веков или тысячелетий она еще ни продолжалась — другого такого уже никогда не будет.

Изучая разные стадии внутриутробного развития, мы убеждаемся, что нерожденный ребенок ничем не отличается от нас. Первое его сердцебиение регистрируется на 18-й день после зачатия (примерно 4-й день задержки месячного цикла). На 21-й день начинает действовать собственная кровеносная система: кровь ребенка не смешивается с кровью матери и может отличаться от нее по группе. После 4 недель формируются позвоночник, ручки, ножки, глаза, уши. В возрасте 6 недель можно снять энцефалограмму мозга. Когда малышу 8 недель, он может сосать свой палец, реагирует на поглаживание живота, хотя мать не ощущает его шевелений до 18–20-й недели. На 10-й неделе развития малыш так мал, что мог бы стоять на мизинце своего отца, но у него уже есть отпечатки пальцев. Он глотает околоплодные воды, если они сладкие, и перестает глотать, если они будут горькими.

После 10–11-й недели все системы органов человеческого организма у ребенка полностью сформированы. С этого времени во Франции, например, жизнь ребенка начинает охраняться законом. Законы других стран разрешают убивать этого уже сформировавшегося человечка. Почему? На том основании, что он хоть и сформировался, но не успел еще окончательно развиться?.. Но развиваться он будет и после появления на свет, еще не много не мало 12–14 лет. Если можно убивать по причине недостаточного развития, тогда вместе с еще не рожденными детьми давайте разрешим убивать и всех детей до окончания подросткового возраста.

Особенно ярко представлена ситуация аборта в знаменитом фильме американского гинеколога доктора Бернарда Натансона. В начале просмотра авторы предупреждают, что снятый ими фильм документальный, и они не рекомендуют смотреть его без соответствующей подготовки. Нужно быть осторожными при его показе слабонервным людям, поскольку некоторые кадры могут вызвать шок от увиденного: безмолвный крик, искаженное лицо ребенка, погибающего на наших глазах.

Мы приведем здесь лишь комментарий жуткого зрелища, снятого с помощью высокоточного ультразвукового прибора. Этот фильм впервые помогает увидеть аборт глазами его жертвы. Ультразвуковая запись показывает, как ребенка разрывают, расчленяют, четвертуют, размалывают и уничтожают холодные стальные инструменты врача, производящего аборт.

Сейчас на экране мы видим 12-недельного ребенка в ультразвуковом изображении в реальном масштабе времени. Вот его голова, вот тело. А это рука, тянущаяся ко рту. Если мы рассмотрим изображение поближе, то различим глаз, нос, рот. А вот здесь, внизу, у края экрана — ноги. Мы видим, как бьется сердце, совершая около 140 ударов в минуту. Ребенок время от времени немного меняет свое положение. Его движения спокойны, он находится в защищенном пространстве.

Тень, появившаяся сейчас внизу, рядом с границей экрана, — вакуум-кюретка, специальный инструмент, присоединенный через вакуумную трубку к электронасосу с засасывающим давлением примерно 55 мм рт. ст. Вы увидите, как кюретка будет приближаться к ребенку, а он попытается отодвинуться от нее и начнет совершать активные панические движения.

Хотя инструмент еще не коснулся ребенка, он уже возбужден. Его рот раскрыт, сердце бьется быстрее. Он чувствует угрозу, отодвигается в сторону в попытке спрятаться от безжалостного инструмента, которым врач собирается его убить. Сердечные удары еще заметно учащаются и уже достигают приблизительно 200 в минуту. Ребенок, несомненно, ощущает смертельную опасность.

Вакуум-кюретка нащупывает ребенка, и он вновь широко открывает рот в безмолвном крике. Плодный пузырь прорван, околоплодная жидкость вышла, инструмент присасывается к телу ребенка и под действием давления отрывает его от головы. Ног уже нет. Мы видим движения инструмента, разрывающего тело. Вся сила отрицательного давления направлена против ребенка. Тело уничтожено.

Теперь врач вводит другой инструмент, абортцанг, чтобы крепко обхватить им голову, раздавить ее и удалить из матки. Голова схвачена. Мы можем рассмотреть только куски тканей и осколки, указывающие на то, что здесь недавно было живое беспомощное крошечное человеческое существо.

Выход этого фильма всколыхнул западную общественность, многие сторонники абортов стали противниками детоубийств. Доктор Бернард Натансон, бывший ранее владельцем одного из крупнейших в мире абортариев, где и снимался этот фильм, посвятил всю свою дальнейшую жизнь борьбе против кровавого кошмара абортов.

Другой борец, врач Кэролл Эверетт, которой раньше принадлежали абортарии, честно пишет в предисловии к своей книге:

Каждая женщина всегда спрашивает: «Это ребенок?» «Нет, — уверяет ее врач, — это продукт зачатия (сгусток крови или кусок ткани)».

Хотя врачи ежедневно видят этих шестинедельных детей, менее дюйма длиной, с ручками, ножками и глазами, закрытыми, как у новорожденных щенков, — они лгут женщинам.

Многие ли решились бы на аборт, если бы им сказали правду?

Правда заключается в том, что в стенах абортариев применяются просто-напросто разные методы убийства младенцев, при этом обтекаемо называемые «искусственным прерыванием беременности».

Описанный в фильме Натансона способ «вакуум-аспирации» применяют обычно на ранних стадиях материнства.

Гнусная суть этого метода заключается в том, что младенца вытягивают из материнского лона, как пылесосом высасывают мусор из ковра. В матку женщины вводится пластмассовая трубка с острыми краями. Тело ребенка разрезается на части и отсасывается наружу в специальную емкость.

Если беременность более поздняя, в матку вводится кюретка — острый петлеобразный нож. Этим ножом разрезается ребенок и им же выскабливается полость матки. Зачастую эта изуверская операция сопровождается тяжелыми повреждениями матки и вызванными этим обильными кровотечениями.

После 12 недель беременности необходим еще один инструмент, подобный щипцам, так как у ребенка уже есть ручки, ножки и начали кальцинироваться кости. Этим инструментом врач захватывает ручку, ножку или другую часть тела ребенка и скручивающим движением отрывает ее. Это повторяется снова и снова, до тех пор пока весь ребенок не будет расчленен на части.

Позвоночник должен быть сломан, а череп раздроблен, чтобы их можно было удалить. В обязанность медсестры входит собрать после опорожнения матки все части этого расчлененного тельца, дабы убедиться, что все извлечено.

Ужас происходящего усугубляется тем, что нерожденный ребенок чувствует боль так же, как и рожденный. Это сегодня общепризнано и научно установлено. Уже 7-недельный малыш отдергивает или отворачивает голову при боли так же, как и взрослый. После 11 недель не только лицо, но и все части ручек и ножек младенца становятся чувствительными к прикосновению. К 13-й неделе реакция на боль происходит на всех уровнях нервной системы.

В страшных кадрах фильма доктора Натансона на экране прибора УЗИ отчетливо видно, как ребенок раз за разом пытается увернуться от вакуум-отсоса, быстро и тревожно двигается. Частота его сердцебиения при этом удваивается. Наконец, когда тело пойманного ребеночка начинают расчленять, его рот широко раскрывается в беззвучном крике — отсюда название фильма: «Безмолвный крик». Никакого обезболивания для плода при аборте не предусмотрено.

Болевые ощущения нерожденного малыша достигают кульминации, когда в качестве метода для аборта выбирается солевой амниоцентез. За этим выражением скрывается следующее: через брюшную стенку матери в околоплодные воды ребенка вводится большая игла. Через нее подается концентрированный раствор соли. Ребенок глотает этот раствор, он дышит им, обжигается и начинает биться в конвульсиях, испытывая нестерпимую боль. Если все проходит, как было задумано, на следующий день мать рожает мертвого ребенка.

Детей, абортируемых этим способом, иногда называют «леденцовыми детьми». Дело в том, что соль, как известно, имеет разъедающее действие. Нежная кожица ребенка в результате такого действия на нее соли отслаивается, и под ней обнаруживается рыхлая красная блестящая подкожная ткань, похожая на глазурь, — отсюда и название.

Есть еще один тип аборта, именуемый гистеротомией. Этот метод используется обычно уже в конце беременности по медицинским показаниям и более известен под названием «кесарево сечение». Что происходит в этом случае? Врач разрезает живот матери (брюшную стенку), потом матку и извлекает живого ребенка вместе с плацентой (детским местом). Далее младенец лишается жизни тем способом, каким захочет врач.

Отсасывание мозга делается после 4-го или 5-го месяца беременности. Большинство детей при этом жизнеспособны. Это напоминает роды при ягодичном предлежании. Извлекается все тело ребенка, кроме головы. Основание черепа зажимается щипцами. В череп вводится трубка, через которую отсасывается головной мозг.

И всем этим ужасам мать добровольно подвергает свое дитя только потому, что боится осуждения окружающих людей, лишних хлопот и расходов, связанных с появлением ребенка в ее жизни. Есть еще одна причина такого легкомысленного и безответственного отношения к материнству — самому таинственному и святому событию в жизни. Она заключается в том, что многим женщинам упорно внедряется в сознание мысль, что до определенного периода младенец в их утробе еще не является человеком, а потому и нельзя считать убийством аборт на ранних сроках беременности. Это трагическое заблуждение приводит к тому, что человек может всю жизнь прожить с этим нераскаянным грехом, совершенно не связывая его со своими проблемами в жизни, в отношениях с мужем и детьми. Поэтому каждому необходимо твердо знать бесспорный научный факт: человеческая жизнь начинается в тот самый момент, когда встречаются и соединяются две половые клетки: мужская и женская, и в результате этого соединения образуется одна клетка, содержащая неповторимый генетический материал.

Что же делают с останками несчастного, загубленного в утробе матери младенца? Впрочем, иногда на свет божий извлекаются и живые дети.

В документальной книге Дж. и Б. Уиллке «Мы можем любить их обоих. Аборт: вопросы и ответы» описывается, как врач достал ребенка, который дышал, пытался плакать, двигал ручками и ножками. Врач зажал ладонью личико ребенка, и тот задохнулся. Другой способ убийства малыша — утопить его в ведре с водой. Некоторые предпочитают убивать ребенка прямо в матке, для этого они перерезают пуповину, лишая малыша кислорода. Минут через пять, когда тот умирает от удушья, они извлекают его на белый свет уже мертвым.

Далее ребенок или оставшиеся от него части отправляются в мусорное ведро либо используются как сырье для косметической промышленности.

Впрочем, даже если так называемый абортивный материал просто выбрасывается, любые способы прерывания беременности выгодны врачам и всей медицинской индустрии, так как приносят им огромные деньги.

Стоимость аборта в США — 300–400 долларов. Абортная индустрия приносит ежегодную прибыль 500–600 миллионов долларов и является одной из наиболее доходных отраслей. Эти нечистые деньги делаются на страдании невинных жертв, не только детей, но и женщин, не имеющих правдивой информации о подлинной сути аборта.

Прибыли от абортов в России нам не известны, возможно, они скромнее (по крайней мере, по официальным данным). Однако не будем забывать про интересы политиков — никто не заинтересован в приросте здорового населения в нашей стране. И если против рожденных детей вовсю применяется алкогольно-наркотический террор, то для уничтожения жизни в зародыше, помимо абортов, придуманы и широко рекламируются и пропагандируются различные способы контрацепции, что дает возможность получения колоссальных барышей.

Многие женщины пользуются сейчас различными контрацептивами. К ним относятся барьерные, гормональные, химические и внутриматочные средства.

Увы, не все знают, что только барьерные контрацептивы (презервативы, влагалищные колпачки и другие) обладают исключительно противозачаточным действием. Они препятствуют продвижению сперматозоидов в маточные трубы, оплодотворению яйцеклетки и возникновению беременности. Все остальные средства могут способствовать прерыванию уже начавшейся беременности, то есть являются абортивными.

Одним из главных постулатов последнего времени стало утверждение контроля рождаемости любой ценой. И неважно, что некоторые средства оказывают негативное воздействие на жизнь того, кто пользуется ими.

Если бы врачи признавались каждой женщине, какую реальную опасность представляют гормональные контрацептивы или внутриматочные устройства, позволяя делать обоснованный выбор, возможно, люди уже давно бы отказались от этих опасных методов, получив в итоге гораздо меньше проблем со здоровьем.

Очевидно, единственный повод для аборта, имеющий хоть какое-то оправдание, — это ситуация, когда роды, как это бывает в некоторых случаях, ставят под угрозу здоровье, а то и жизнь матери. Насильственно требовать от всех женщин самопожертвования нельзя. Если есть действительно серьезная угроза для матери, надо оставить за ней право выбора — чью жизнь спасать: свою или ребенка. Впрочем, и здесь не все однозначно.

Священник Александр Захаров утверждает:

Я, как верующий христианин, убежден, что женщина рано или поздно горько пожалеет, если выберет свою. Причем прозрение может наступить даже не за гробом. Это я уже как православный священник свидетельствую: часто, очень часто прозрение наступает уже здесь, в этой жизни. Поэтому, хоть я и обмолвился, что «право выбора исключительно в таких ситуациях надо оставить», но буду умолять вас: сестры, милые! Сделайте правильный выбор!

С точки зрения медицины нет никаких оснований для аборта. Медицина сейчас достигла такого уровня, что врачи могут обеспечить каждой женщине безопасность в период беременности. А если она действительно больна, то именно аборт может ее убить. А если не аборт, то его многообразные осложнения, о которых врачи почему-то не любят рассказывать своим пациенткам: о воспалительных и инфекционных заболеваниях, о том, что легальность аборта отнюдь не делает его безопасным. В этом отношении существует какой-то заговор молчания либо лжи.

Авторы книги «Безмолвный крик» пишут:

При аборте может развиться кровотечение. Если под рукой не оказывается необходимого количества донорской крови — смерть неизбежна.

Всем борцам за легализацию абортов, считающих, что именно немедицинские способы прерывания беременности опасны для женщины, хочется сообщить следующее: после легализации абортов медицинскими инструментами было убито больше людей, чем огнестрельным оружием и любыми другими средствами массового уничтожения.

Причиной смерти, конечно, называют потерю крови, а не аборт. Иногда и донорская кровь не предотвращает смерть, а лишь отдаляет ее. Например, после переливания крови женщина заболевает сывороточным гепатитом и через несколько месяцев умирает. Диагноз — гепатит, а действительная причина смерти — аборт.

Другой пример: прободение матки может привести к тазовому абсцессу, сепсису и смерти. В официальном отчете как причину смерти укажут абсцесс матки и заражение крови; истинная же причина — аборт. Еще факты: если кюретка врача соскребает слишком глубокий слой слизистой оболочки матки в местах соединения ее с маточными трубами, то образуется рубец и часто — непроходимость маточных труб. Если непроходимость полная — женщина остается бесплодной на всю жизнь. Если непроходимость частичная, то мужское семя может проникнуть в трубу и оплодотворить женскую половую клетку. Однако эта оплодотворенная клетка из-за рубцово-спаечного процесса в маточной трубе не может вовремя попасть в полость матки, и беременность начинает развиваться не в матке, а в трубе. Если этого вовремя не заметить, следует разрыв трубы со смертельным исходом. Причиной смерти назовут внематочную беременность, но истинная причина — аборт.

А во сколько раз возрастет у прошедших через аборт женщин вероятность выкидышей и преждевременных родов при следующих беременностях, как отразится убийство ребенка на здоровье их будущих детей, если они будут? Ведь главной причиной бесплодия для многих женщин остается как раз первый аборт, когда убивается ребеночек и утрачивается единственный шанс иметь детей.

Серьезные словесные баталии разгораются вокруг «трудных случаев» — в частности, абортов по медицинским показаниям, которые составляют примерно 1 % от общего числа абортов. Однако современная медицина позволяет в такой степени обезопасить женщину, что скорее можно говорить об исключительных, чрезвычайно редких случаях смерти при родах, обычно сопровождающихся и гибелью плода.

Наверняка каждая женщина расскажет историю, как она или кто-то из ее знакомых не должен был родить по медицинским показаниям, а будущая мать не поддалась на уговоры врачей и близких и родила здорового и полноценного ребенка.

Почему же женщину направляют на аборт? Причина — желание врача застраховаться в ситуации повышенного риска, ведь за смерть от абортов он не отвечает, тогда как смерть роженицы грозит ему большими неприятностями. Нельзя признать нормальным положение, когда юридическая ответственность врача за смерть матери несопоставимо более высока, чем ответственность за гибель плода, что провоцирует медиков убеждать пациентов в необходимости аборта. Для того чтобы застраховаться от одного сложного случая, дети уничтожаются десятками, при малейшем подозрении. На самом деле даже при краснухе нет гарантии, что ребенок родится больным, есть только повышенная вероятность того, что это случится.

Россия — одна из немногих стран мира, где в стенах ведущих клиник процветает фетальная терапия, этот вид современного каннибализма. Что представляет собой фетальная терапия? Женщина на позднем сроке беременности дает подписку о том, что жертвует своего нерожденного ребенка науке. Вызываются искусственные роды. Затем живой, часто жизнеспособный ребенок, умерщвляется. Из его расчлененного тельца изготавливаются «лекарства» — трансплантаты, призванные за большие деньги вернуть богатым клиентам их потерянную молодость.

Что можно сказать о врачах, идущих на такие преступления, после того как они произносили при получении медицинских дипломов клятву Гиппократа, где есть, в частности, такие слова: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для исполнения подобного замысла; точно так же и не вручу никакой женщине абортивного пессария.»

Да, их можно определить как ассистентов дьявола, врачей-изуверов, убийц, палачей, но не нам дано их судить и добиваться для них справедливой кары за то, что они изменяют свое главному призванию — спасению жизни! На Страшном Суде ответ за этих убиенных детей будут держать не только их мамы. Наверное, дети спросят и бывших врачей: «За что вы нас убили? За что истязали, отрывали руки, ноги, головы наши?..» Тогда обнаружится вся ложь и дикость нынешних самооправданий: это, мол, наша работа, мы помогали «не плодить нищету», чтобы молодые люди могли закончить институт, чтобы семья «встала на ноги».

Для вечности все эти житейские ценности вряд ли имеют значение. Важен сам факт: они убивали детей. И помогали в этом преступлении будущим матерям, соблазняя их простотой и безопасностью такого вмешательства в естественный природный процесс и высший божественный замысел. А в Евангелии очень доходчиво и ясно говорится: «Сказал также Иисус ученикам своим: невозможно не прийти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят: лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели чтоб он соблазнил одного из малых сих» (Евангелие от Луки, 17:1).

Нельзя в связи с этим не сказать здесь и о тех людях, которые толкают женщину на аборт и становятся тем самым соучастниками ее преступления.

Несчастную жертву аборта убивают все близкие беременной женщины — прежде всего матери и мужья, будущие отцы, отправляющие своих жен и любовниц в абортарии.

И эти люди тоже считают, что не нарушают заповедь «Не убий», что им не следует приносить покаяние за грех убийства гораздо более изуверского и подлого, чем то, которое совершает сама мать, по молодости или в силу неопытности не ведающая, что творит. Они и пытаться не будут себя оправдать, считая, что в их жизни все идет как надо, они спокойно живут и умирают без покаяния.

На самом деле мужчинам, потенциальным отцам и дедушкам, не удастся уйти от ответа. Ведь именно с их разрешения, попустительства, а чаще всего просто по их желанию и настоянию женщины отдают себя в руки врачей-убийц. Без их преступного потворства аборты были бы страшным и редким исключением — как изуверские преступления, подобные злодействам маньяков.

Московский священник отец Артемий Владимиров считает:

По-человечески говоря, сей грех простить невозможно. И лишь Господь, которого мы пригвоздили ко кресту нашими грехами, множественными и страшными, лишь Единый Господь, будучи не только человеком, но и Всемогущим Богом, силен Своею собственной живоносной кровью омыть этот страшный — пожалуй, самый страшный грех человеческий.

И не говорите: «Все так делают. Когда все не будут, тогда ияне буду». Во-первых, не все. Во-вторых, отвечать перед Богом и совестью придется не кому-то, а именно ВАМ. Не смотрите на других — начните с себя.

«Слово об абортах» священника Александра Захарова, положенное в основу книги «Безмолвный крик», завершается так:

Люди русские! И мужчины и женщины! Родные! Всем нам надо прозреть и понять, что на территории нашего родного Отечества идет необъявленная война: на одной стороне воюют взрослые, на другой — их не успевшие родиться дети. Эта война имеет ту особенность, что в ней нет и не может быть победителей. Дети гибнут сразу и, очевидно, — массово, без всякого сопротивления. Взрослые отделываются ранениями — но лишь поначалу. Их ожидает гнетущий поствоенный синдром, превращающий их в душевных, а часто и физических калек. Родные! Заключим скорее мир с Господом и нашими детьми: перестанем Первого прогневлять, а последних убивать. К двум призывам «опомнитесь!» и «очнитесь!» хочется добавить еще один: «ПОКАЙТЕСЬ!» Имея перед глазами картину горя и вымирания русского народа, чувствуя сердечную боль и за живущих русских людей, и за детей их, которым они не дают даже родиться, испытывая горячее желание помочь первым и заступиться за вторых, я не мог молчать и почел долгом составить это «Слово». Я был бы наказан Богом, если бы знал все это, видел и молчал. Вы будете наказаны — если услышите, узнаете и не прислушаетесь, не защитите.

Отбросьте бесчеловечные доводы, пожалейте невинного, беззащитного ребеночка, вашего малыша, не отдавайте его на растерзание, и вы увидите, как все трудности рассеются, словно дым, в вашу жизнь войдет радость, Господь несказанно отблагодарит вас. Только сделайте это для Него и для себя. Пожалуйста, умоляем вас, ради ваших и наших детей, не убивайте!

Еще одну группу, ответственную за убийство нерожденных детей, составляют люди, входящие в организации, которые борются за легализацию абортов и заставляют государства законодательно разрешать убийство детей, а порой и их матерей.

Один из наиболее распространенных аргументов защитников абортов заключается в том, что будто бы там, где детоубийства запрещены, много женщин теряют здоровье и даже умирают из-за кустарно произведенных нелегальных абортов. Но непредвзятая статистика показывает, что в странах, где «искусственное прерывание» было запрещено, нелегальных абортов производилось совсем немного, просто их количество преувеличивалось молвой.

М. Воробьев и М. Фомин пишут:

В частности, в Польше, где аборты с 1993 года официально запрещены правительством по требованию народа, ни одной смерти женщины от нелегального аборта не последовало.

В любом случае, небольшое число женщин, которые могут потерять здоровье от незаконных абортов, совершенно несопоставимо с миллионами и миллионами изуверски убиваемых узаконенными абортами детей. И эти крохи ни в чем не виноваты в отличие от матерей, сознательно идущих на огромный риск, лишь бы убить свое дитя. Но убивать детей нельзя! Никому и ни при каких обстоятельствах.

На Западе, на одной феминистской демонстрации за легализацию абортов, женщины скандировали: «Все законы прочь от нашего тела! Никто не вправе вмешиваться!» Да, женщина имеет право распоряжаться своим телом, но новое существо, растущее в ней, не есть часть ее тела. Это совершенно другой человек, а половина детей даже другого пола. Если уж кому-то хочется побороться за «право женщины на собственное тело», то пусть лучше защищает права миллионов убиваемых во чреве девочек, чьи тела терзают в камерах для абортов.

Преступник, который нападает на вас в темном переулке, тоже занят устройством своей личной жизни: ему нужны деньги, скажем, на «дозу». Вправе ли мы ему помешать? Вправе!

Почему же, когда убивают вас, — вы взываете о помощи и признаете необходимость государственных законов, защищающих вашу жизнь, а когда убиваете вы, — «никто не вправе вмешиваться»? Надо тебе закончить институт — так сначала закончи, а потом уж вступай в брак и рожай детей. Не хочешь «плодить нищету» — не плоди, живи целомудренно.

Но если уж не устояли и зачали ребеночка — зачем же его убивать?..

Иногда врачи предполагают, что ребенок может родиться больным. Но ведь врачи, случается, ошибаются. Пусть родится — если и впрямь окажется больной, тогда и убьем. Малыша жалко? Почему же нерожденного, еще более маленького и беззащитного, не жалко? И если болезнь — достаточная причина, чтобы убить человека, тогда поубиваем всех больных. Они-то уж точно мучаются и нам столько хлопот доставляют. Если можно убивать детей, которые только предположительно могут оказаться больными, — этих и подавно следует убить. Ну что ж, давайте поотрываем им руки, ноги или побросаем в котлы с соляным раствором.

Некоторые считают, что аборт оправдан в том случае, если зачатие произошло вследствие изнасилования. По данным науки, беременность в результате насилия наступает в одном-двух случаях из тысячи. Но и в этих редких случаях аборт станет казнью невинного ребенка за преступление его отца. Вправе ли мы предлагать женщине, и так пережившей страшную травму, стать соучастницей детоубийства?

Некогда легализацию абортов объявили панацеей от рождения нежеланных детей. Но с каких пор право человека жить зависит от того, желает ли его видеть кто-то другой?

Да и факты свидетельствуют — если бы о желанности ребенка судили окончательно в начале беременности, и беременность свободно прерывалась абортом, то многие из читающих эти строки никогда не появились бы на свет.

Следует помнить: в любом случае есть выход без убийства. Если мать настаивает на аборте, потому что не хочет иметь ребенка, — пусть родит и отдаст его в детский дом. Не желаешь воспитывать сама — воспитают другие. Только не убивай! Жизнь в детдоме — не сахар, но большинство детей вырастает там порядочными людьми, превыше всего ценящими семейный уют и мир. А многих и усыновляют. И любой из детдомовских малышей, конечно, предпочтет жизнь смерти.

Авторы брошюры продолжают рассказывать:

Рождество Спасителя Господа Иисуса Христа было ознаменовано не только великой радостью и поклонением царей-волхвов и пастухов, но и массовым избиением невинных младенцев в Вифлееме, которое предпринял царь Ирод в попытке погубить новорожденного Богомладенца Царя. Четырнадцать тысяч детей в возрасте до двух лет стали первыми мучениками за Христа.

Митрополит Мелетий утверждает:

«Люди, которые приступают к убиению во чреве своих детей, похожи на Ирода, который уничтожил 14 000 младенцев, чтобы никто не смог помешать ему в жизни. Они хуже Ирода, так как эти младенцы по крайней мере не были его собственными детьми».

Поступок царя Ирода на все времена сделался символом вопиющего бездушия и жестокости. Однако, если Ирод убил 14 тысяч младенцев один раз, мы сегодня убиваем почти столько же ежедневно.

Русские женщины! Когда ваших детей убивали в Афганистане и Чечне, когда там гибли ежедневно десятки, сотни людей — вашему возмущению не было предела. Да, надо возмущаться несправедливости, насилию и злу, где бы они ни встречались. А здесь гибнут ежедневно около 13 000 — целая дивизия! — гибнут в зверских мучениях, не снившихся никаким душманам и террористам, гибнут самые беззащитные, неспособные даже позвать на помощь.

А с нашей стороны в ответ на эти вопиющие проявления несправедливости, насилия и зла — гробовое молчание, за исключением редких протестующих голосов.

Огнем должна вливаться в душу проповедь московского священника, отца Димитрия Смирнова:

В чем причина тех трудностей, которые мы, как народ сейчас испытываем? Почему самая богатая в мире страна находится почти на грани нищеты? Горбачев, Сталин или Ленин виноваты? Нет, это наказание Божие. Земля уже не выдерживает ужасных беззаконий, которые на ней творятся. Сейчас много говорят о возрождении России. Для того чтобы начать возрождать экономику, культуру, надо перестать убивать своих детей!.. Люди рассуждают так: одного рожу, а семь прикончу, и буду жить лучше! Потому что если бы я родил восемь детей, у меня было бы в восемь раз меньше еды и одежды. На деле выходит иначе. Кровь убитых младенцев падает на весь род убийцы. Поэтому с тем одним, которого оставили в живых, в семье намучаются больше, чем с восемью. И причина не в плохом воспитании, ведь обычно родители вообще не воспитывают детей. Ребенок формируется под влиянием своего окружения. А кто окружает его сейчас? Отец, мать, бабушка — убийцы братика, сестренки. Какие вырастут дети?!.. Страшно даже не только убийство само по себе, а то, что оно стало обычным делом, к которому все привыкли.

На сегодняшний день количество детей, погибших во чреве матерей, превысило потери русского народа во всех войнах, вместе взятых.

Авторы брошюры «Безмолвный крик» рассуждают:

Мы дожили до страшного времени, когда началось вымирание нашего народа. Со всей ответственностью можно сказать, что причина вымирания имеет духовные корни. Люди, потерявшие Бога, теряют смысл жизни, представление о добре и зле, помрачают в себе образ Божий, забывают свое человеческое призвание, разучиваются любить. Церковь всегда учила, что убийство ребенка во чреве матери — страшнейший, смертный грех. В наше же время в России совершается огромное, поражающее любое воображение количество абортов. Что же удивительного, что народ вымирает?

По твердому убеждению наших предков, страшное Смутное время на Руси в XVII веке наступило в наказание за убийство одного младенца — святого царевича Димитрия… Мы, считающие себя цивилизованными и гуманными, из нищенского своего бюджета финансируем программу по убийству собственных детей. И после этого еще задаем себе вопросы, за что нам такие беды и напасти.

Если вдуматься, становится очевидным, в чем именно заключается главная причина всех трагедий, которые мы с вами ныне переживаем. Безмолвный крик многих тысяч убиваемых младенцев, чьи нежные тельца ежедневно кромсаются ножами убийц, восходит на небеса и вопиет об отмщении за злодеяние, которое сегодня не вызывает ни у кого ни чувства отвращения, ни стыда, ни покаяния.

Знаете, какова была кончина царя Ирода? Предсмертные мучения самого знаменитого на свете детоубийцы донес до нас в подробностях его современник, историк и полководец Иосиф Флавий:

«Болезнь охватила все его тело и в отдельных частях его причиняла ему самые разнообразные страдания. По всей поверхности кожи он испытывал невыносимый зуд, в заднепроходной кишке — постоянные боли; на ногах у него образовались отеки, на животе — воспаление, в срамной области — гниющая язва, которая воспитывала червей. Ко всему этому наступали припадки одышки, лишавшие его возможности лежать, и судороги во всех членах».

Женщины, погубившие во чреве своих детей, чаще всего гораздо раньше прихода смертного часа начинают испытывать запоздалые муки раскаяния за содеянное. Оказывается, намного легче удалить ребенка из утробы матери, чем память о нем из ее души. Даже когда женщина на рассудочном уровне относится к аборту, как к «единственному выходу из создавшегося положения» и умом своим оправдывает его — все это может сосуществовать с полным отрицанием аборта на уровне ее подсознания.

По мнению священника Александра Захарова, как бы женщина ни бодрилась и ни уговаривала себя — аборт всегда вызывает у нее глубокие переживания, чувство душевной боли, стыда и невосполнимой утраты.

Доктор Сьюзен Стенфорд из США, которая сама прошла через аборт, пишет:

«Я не знаю, у кого из людей сердца так сломаны, как сердца женщин после аборта.

Если поначалу и возникает ощущение облегчения, то очень скоро на смену ему приходят противоположные чувства: безотчетный страх, глубокое уныние, жгучее чувство вины, сопровождаемое стыдом, тоска.

После аборта разрушается доверие между супругами, часто такая ситуация приводит к распаду семьи. Еще чаще прекращаются отношения, которые были вне брака. Множество женщин признавались, что не могут любить мужчину, из-за которого прервали беременность. Как соучастников преступления, о котором оба не хотели бы вспоминать, их тяготит общество друг друга. Нередко у женщин проявлялось сексуальное безразличие, чувство неприязни, даже ненависть к несостоявшемуся отцу ребенка. Последствия этого — бессонница, кошмарные сны; возникают сексуальные расстройства, женщина начинает тянуться к алкоголю, наркотикам и порой решается на самоубийство».

Священник Александр Захаров рассуждает:

Женщина — источник жизни. Когда она беременеет — что бы ни говорили ей о «скоплении клеток», какими бы доводами рассудка она сама себя ни уговаривала — душа ее твердо знает, что в ее теле растет ребенок. Если она изменяет своему призванию и решает прервать зародившуюся в ней жизнь — это оскверняет основу основ ее женской природы. Она из источника жизни становится вместилищем смерти, вместо детородительницы делается детоубийцей. Такое надругательство над своей природой безнаказанно для нее пройти не может.

Женщины — всюду женщины. И везде, где есть аборты, в любой стране мира, встречается одна и та же картина женского горя и страданий. Русскому священнику она знакома до боли. Почти в каждой женской исповеди — от совсем юных особ до глубоких старух — приходится встречаться с этой незаживающей раной в душе кающейся, видеть намученные душевной болью глаза, катящиеся из этих глаз горькие запоздалые слезы…

И, глядя на все это, невольно содрогаешься, и появляется желание сказать: «Женщины! Милые! Что же вы делаете? Опомнитесь! Очнитесь! Кого вы заставляете страдать?! Прежде всего и больше всего тех, кого надо больше всего любить и оберегать — своих родных деток и самих себя!

В заключение этой главы хотелось бы привести сон одной женщины и текст молитвы матери о загубленных в утробе детях, читать который нужно всю жизнь.

Как-то раз я приехала домой и почувствовала себя очень плохо. С трудом добравшись до постели, тут же погрузилась в зыбкий сон, сходный с тем, какой случается при высокой температуре.

Как в бреду, когда явь путается со сновидением, я кружила по мрачной местности — без солнечного света, без растительности, среди серых камней. Самым мучительным в этом сновидении был звук: металлически-скрежещущее подобие музыки. Больше всего хотелось избавиться от этих звуков, хотя местность, по которой я шла, была не менее отвратительной, чем звуки.

Мне хотелось кричать, звать на помощь, но язык и губы высохли, окаменели. Тогда раздался голос, никакой — без всякой интонации. Он сказал: «Все это мое. Слушай». Музыка стала превращаться во что-то знакомое и еще более мучительное: механический, жужжащий, монотонный звук, прерываемый отвратительными всасывающими всхлипами. От него было больно, определенно больно где-то внизу живота.

И снова раздался тот же голос: «Перемололи, разорвали на части, порезали… перемололи, разорвали на части, порезали.» «О чем это?» — мысленно кричала я. «Мальчика твоего, ребеночка, хорошенького мальчика. Голубые глазки, льняные волосики, розовое тельце. Перемололи, порезали, разорвали на части.» «Нет-нет!» — все так же беззвучно кричала я, грудь болела от немых рыданий. «Это сон, это обыкновенный кошмар, сейчас я из него выберусь». Но как это делается? Я забыла.

Теперь я шла вдоль длинного темного рва, в котором угадывалось что-то живое. Смотреть было страшно, и все же я подошла к самому краю и заглянула. Дети! Их было много, так много, что самое это слово по отношению к такому количеству не значило ничего. Бесконечное число младенческих лиц виднелось на дне рва. Далеко-далеко, сколько хватало взгляда, были младенческие лица, с приоткрытыми глазками, полуоткрытыми ротиками.

Я силилась найти среди них своего мальчика, но не могла. Их были сотни, тысячи, миллионы. Младенцы были живые и втоже время казались погребенными заживо. Последним усилием попыталась я крикнуть, позвать — в надежде, что мой ребенок узнает голос и отзовется. Но голоса не было, я оставалась по-прежнему немой. Теперь слышалось лишь дыхание тысяч крошечных ртов.

Что-то нужно сделать, что-то сказать. Но что? «Господи, прости! Прости нас, Господи!» И тогда я вспомнила заветные спасительные слова: «Отче Наш! Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое». И пока я кричала слова молитвы, как делала это всегда во время кошмарных сновидений, ров стал отдаляться. Он отдалялся, отдалялся. и стал трещиной на обоях, на стене около моей кровати.

Этот фрагмент из книги Веры Приселковой «Не убивай меня, мама!». А ниже — текст обещанной канонической молитвы:

Господи, помилуй мя за убитых во чреве детей моих.

Господи, помилуй чад моих, загубленных мною во утробе моей, не лиши их Света Твоего Божественного, окрести их в море щедрот Твоих, спаси их неизреченною благостию Твоею. Меня же помилуй и прости за мой великий грех. Аминь.

P.S. Когда эта книга уже была написана и предварительно сдана в издательство, ко мне в Александро-Невской лавре неожиданно подошла очень красивая и элегантно одетая женщина и протянула книгу своих стихов. Это оказалась известная петербургская писательница, литературовед и поэт Алла Константинова. Я наугад открыла ее поэтический сборник. «Ах, это чудо сдвоенных зеркал.» (СПб, 2010) и сразу наткнулась на стихотворение «Он был убит не на войне». Я попросила Аллу Константинову использовать его в своей книге, и она любезно разрешила пользоваться ее творчеством. Поэтому прежде чем предложить вашему вниманию ее стихотворение, хочу передать здесь ее краткие рассказы о встречах со старцами и священниками.

Одного православного старца попросили помолиться и спросить Господа, почему у России мало деятелей, правителей, полагающих душу свою за Россию.

Старец сказал: «Я уже спрашивал. Был в строгом посте и молитве. И был дан мне ответ от Господа: «Я давал вам таких деятелей и правителей, но вы убивали их в утробах ваших матерей»».

А один русский священник мне как-то сказал: «Русские женщины должны были народить множество людей, которые бы заселили Сибирь. Поскольку этого не было сделано, земля передается китайцам. Уже сегодня на просторах сибирской земли на одного русского приходится десять китайцев». И еще он сказал: «Именно поэтому старцы и говорят, что будет война с Китаем и китайцы захватят всю землю до Урала».

И последнее. Хочу добавить, что по древним правилам церковного суда за грех аборта женщина отлучалась от причастия на 10 (!) лет. И муж ее тоже, если он знал о ее решении или как-то способствовал ее желанию уничтожить их будущего ребенка в своей утробе.