Медсестра

ДОКТОР БЫКОВАЛОВ

Первый день моей работы на «Скорой психбригаде» ознаменовался рядом происшествий, которые с течением времени превратились из пугающих в забавные. Смена, проведенная вместе с доктором Быковаловым, послужила мне отличным примером поведения в непростой и пугающей ситуации. Это был урок, который я крепко усвоил в самом начале своей недолгой скоропомощной карьеры.

Мало кто из знакомых мне людей так подходит к своей фамилии, как доктор Быковалов. Высокий, лысеющий дядька лет сорока пяти, он в день знакомства показал мне кулак и глубоким прокуренным басом предложил отгадать, что там. Кулак был огромен. Я, ошарашенный таким началом разговора, молча смотрел на веснушки размером с двухкопеечную монету и надеялся, что он не предложит мне, словно сержант новобранцу из американского фильма, подраться с ним. В кулаке оказалась спрятана баночка колы. Доктор ковырнул колечко мизинцем и с удовольствием, в один глоток, выдул баночку. Я молчал.

За время учебы в медучилище и работы в реанимации я повидал разных врачей. Врач, как твое непосредственное начальство, дает тебе работу и следит за ее выполнением. Как всякий подчиненный, ты пытаешься с этой работы по возможности съехать, переложить ее на кого-то еще или сократить время выполнения до минимума. Врач следит за тобой и время от времени ловит тебя на недобросовестном выполнении. Тогда он может душевно поговорить с тобой, объяснив, почему работа должна быть сделана. Если разговор не помог и ты все равно волынишь, он может накатать на тебя телегу руководству повыше, чтоб тебя уволили или сделали отметку в трудовой. Ну, то есть ясно, что ты пытаешься работу делать как можно лучше и вряд ли найдется сволочь, пожелавшая испортить тебе трудовую на ровном месте. Но такая возможность есть, и она позволяет твоему руководителю — доктору — управлять тобой. Лошадь ведь не обязательно лупить кнутом и даже показывать ей его. Хорошая лошадь в курсе, что кнут висит в сарае и пусть он даже припадет пылью, но в любой момент его могут достать.

Но впервые в жизни я познакомился с доктором, который выполнения своих распоряжений мог добиться непосредственно сам, и кнут ему доставать для этого было не нужно. Это был человек, который мог самостоятельно дать тебе по шее. Даже отставник в отделе кадров, привычно орущий на всех, включая главврача, переходил на почти нормальный тон, завидев в проеме двери Быковалова.

На первый вызов мы поехали, не успев даже познакомиться как следует. Так что, через полчаса после начала работы я в составе группы из трех человек уже поднимался на пятый этаж стандартной хрущевки на одной из рабочих окраин. Причина вызова — муж с топором охотится на тараканов. Причем, тараканов видит он один. Пролетарскую семью в пятом поколении удивить белой горячкой невозможно, а потому жена вызвала «скорую», а сама попрятала детей и спряталась сама. Правила входа в помещение к буйному просты. Первым входит доктор, за ним санитар и только потом фельдшер. Затем роли распределяются так. Доктор, как правило, садится за стол и ведет беседу, заполняет карточку, фельдшер остается у дверей, а санитар присаживается на подоконник. Если больной неспокоен, то санитар ходит за больным, доктор присаживается у дверей, а фельдшер стоит у окна. Ну, а если больной совсем-совсем неспокоен, то у него отнимают острые предметы, колют успокоительное, а потом уже разговаривают с ним. Если больной не желает отдавать острые предметы, то санитар или фельдшер, а то и вдвоем, бьют его в дыню, вяжут руки парашютной стропой и все равно колют успокоительное.

И вот на первом же вызове мне улыбается несказанная удача. Доктор Коновалов звонит в дверь и прислушивается. В одной руке у него тонкая черная папка, сделанная из кожи. «Т-с-с», — сарделеобразный палец Быковалова покачивается, призывая нас к тишине. Внезапно дверь распахивается, и мы видим на пороге всклокоченного чувака в трениках. Чувак выглядит довольно лихорадочно, но проблема не в этом. В правой поднятой руке у него топорик для разделки мяса. В самом начале работы я познакомился с легендарной папкой доктора Быковалова и даже увидел, как он ее применяет. Это было ноу-хау доктора, его гордость, и никогда папка его не подводила.

«Тихо-тихо-тихо», — закурлыкал вдруг Быковалов и молниеносным движением поднес папку к лицу нашего хозяина. Будто попугай, внезапно накрытый черной тряпкой, больной замер с воздетой рукой. Коротко, без размаха, Быковалов ударил в папку раскрытой ладонью. «Вяжите», — бросил он нам, переступая через слабо булькающего пациента. Проходя, он носком ботинка отшвырнул топорик подальше.

«Тук-тук!» — это он весело уже в глубину квартиры, хозяйке.