Мег. Первобытные воды

Глава 8

Остров Лолоата

Папуа – Новая Гвинея

Независимое государство Папуа – Новая Гвинея на юго-западе Тихого океана занимает восточную часть острова Новая Гвинея, архипелаг Бисмарка и северную часть Соломоновых островов. Расположенное в восьмидесяти морских милях от северной оконечности Австралии, государство это является тропическим раем в окружении сказочного подводного мира коралловых рифов.

Согласно археологическим находкам, основной остров был заселен 50 000 лет назад выходцами из Азии. Спустя целую вечность, а именно в 1526 году, на остров высадились португальцы. Название «Новая Гвинея» острову дал испанский мореплаватель Иньиго Ортис де Ретес, которому туземцы чем-то напоминали жителей африканской Гвинеи. В 1800-х годах эти земли частично попали под протекторат Нидерландов, а позднее были разделены между Германией, Великобританией и, наконец, Австралией. Независимость Папуа – Новая Гвинея обрела лишь в 1975 году, после чего началась партизанская война с местными жителями острова Бугенвиль, боровшимися за отделение от Папуа – Новой Гвинеи. В 1998 году после многолетней гражданской войны была достигнута договоренность о прекращении огня, но сразу после этого эпохального события Папуа – Новую Гвинею поразила катастрофическая засуха, от которой пострадало более 650 000 человек. И словно этой напасти было недостаточно: на северо-западное побережье основного острова обрушились три смертоносных цунами, унесших жизни 3000 человек и сровнявших с землей все местные деревни.

Однако, несмотря на прошлые политические неурядицы и стихийные бедствия, несмотря на волну преступности, вынудившей местную администрацию огородить колючей проволокой обширные районы Порт-Морсби и Центральную провинцию, туристическая индустрия продолжает постепенно завоевывать Папуа – Новую Гвинею и соседние частные острова, благодаря которым выражение «рай на земле» обрело новый, более конкретный смысл.

Остров Лолоата – одно из таких мест. Расположенный у залива Бутлесс, к югу от Порт-Морсби, столицы Папуа – Новой Гвинеи, остров, название которого переводится с языка местного племени моту как «один холм», предлагает туристам уединенное место отдыха, какое трудно найти в западном мире.

Единственный отель острова Лолоата был открыт в 1960 году в качестве хозяйского дома при ферме по разведению кур. С тех пор дважды реконструированный, отель предлагает размещение в двадцати двух бунгало на пляже; здесь также имеется ресторан, два судна для дайвинга и настольные игры для «любителей более интеллектуальных занятий».

Грузный американец с затянутыми в хвост каштановыми волосами, одетый в обтягивающую майку с эмблемой «Бостон ред сокс» и штаны цвета хаки, поправив защищающие от ослепительного утреннего солнца темные очки, направляется из холла отеля по травянистой прогулочной дорожке к террасе с видом на море, на которой уже накрыт шведский стол для завтрака. В свои сорок шесть лет мужчина идет старческой походкой Чарли Чаплина, тяжело опираясь на трость и шаркая плоскими ступнями по траве. Некогда ученый-ихтиолог и марафонец-любитель, человек этот был вынужден оставить спорт, поскольку из-за серьезного обморожения лишился пальцев ног и подушечек стоп. Не имея возможности заниматься бегом, обозленный на весь мир, профессор из Вудсхолского океанографического института набрал за эти годы восемьдесят фунтов и поставил крест на светской жизни, хотя и совсем по другой причине.

Майкл Марен направляется к своему обычному столику, втискивая увесистое тело в плетеное кресло, обращенное к бухте. Обмахивается меню, точно веером, задумчиво смотрит на пушистые кучевые облака, плывущие по бескрайнему голубому небу над островом Новая Гвинея.

Махнув рукой официантке, Марен вручает ей тарелку:

– Как обычно, Франсин. И побольше бекона.

Франсин улыбается стандартной меланезийской улыбкой и спешит к шведскому столу.

Водное такси прибывает уже после второй перемены блюд.

Джеймс Гелет, бывшая звезда мыльных опер, а в настоящее время сопродюсер шоу «Сорвиголовы», вылезает из маленькой моторной лодки на пристань, морской бриз топорщит его прилизанные гелем темные волосы.

Марен поднимает вверх левую руку, в правой руке он держит вилку, которой подцепляет остатки омлета.

– Мистер Марен… Приятно видеть, что ты ни в чем себе не отказываешь, сидя на нашем скукоживающемся бюджете съемок.

– Доктор Марен. Гелет, кончай скулить и присаживайся. Завтракать будешь?

– Это не визит вежливости. У телесети накопились вопросы, требующие ответа. И у меня тоже. Мы вложили хренову тучу денег в этот проект, основываясь лишь на пустых обещаниях.

– Что не идет ни в какое сравнение с тем, что вложил я. А это четырнадцать долгих лет полевых работ, не говоря уже о наследстве, полученном от матери.

– И все же ты наверняка понимаешь нашу озабоченность. Как ты сможешь гарантировать…

– Гелет, никаких гарантий. Никто не способен контролировать Мать-Природу. Самое большее, что я смогу сделать, – это выманить его на поверхность. А уж дальше будь что будет. Теперь ты скажи. Тейлор на борту?

– Он сегодня прибывает в Сидней. Чуть позже.

– Я знал, что он не устоит. При его-то раздутом самомнении! Ну а как насчет Макрейдса?

– Прости. Он отказался участвовать.

Марен стучит кулаком по столу с такой силой, что подпрыгивает посуда:

– Я с самого начала четко определил свои требования. И вы с Холландером это прекрасно знали.

– Как ты справедливо заметил, мы можем выманивать, но не контролировать. Макрейдс – законченный алкаш, которому плевать на деньги и славу. И вообще, почему ты зациклился на этих двоих? Согласно нашим экзитполам, у зрителей к ним нет особого интереса.

– А у меня есть… Меня интересуют акулы. Я посвятил всю свою жизнь изучению их повадок, особенно таких крупных обитателей океана, как большие белые или их вымершие, как принято считать, доисторические родственники. Я написал несколько учебников, провел множество семинаров и со временем стал считаться главным экспертом по данному вопросу. И тут этот бывший пилот подводных аппаратов ВМС случайно натыкается на самое значительное открытие в истории палеонтологии и неожиданно становится ведущим специалистом по мегалодонам.

– Признайся, в тебе говорит задетое самолюбие. Ты все еще злишься из-за того, что Джонас Тейлор украл у тебя славу.

– Гелет, дело не в самолюбии, а в восстановлении справедливости. Пока Тейлор писал мемуары и позировал перед камерами, я проводил настоящие полевые исследования, разрабатывал и тестировал новое полевое снаряжение, расширял горизонты науки о поведении животных. Тейлор не ученый, а мошенник, прикрывающийся дипломом, и ваше шоу – это форум, который я выбрал, чтобы показать всему миру его жалкую сущность.