Между адом и раем

9

Должно быть, пролетели часы, а может, и дни, когда Мур наконец пришел в себя. За окном виднелось темно-серое небо, а Сандра, подобрав под себя ноги, сидела в углу на лавке под лампой и что-то писала в блокноте. Перо скрипело по бумаге. Этот скрип и потрескивание огня были единственными звуками в маленьком домике.

Голова тяжелая, в горле пересохло, а он лежал и смотрел на нее. Если бы они могли остаться здесь навсегда, забыть о времени, раздать все лекарства, жить просто, выращивать картошку. Мур улыбнулся. Она взглянула на него, подняв глаза от блокнота, и улыбнулась в ответ.

Ему хотелось удержать этот миг навечно: свет лампы на волосах, мягкий овал щеки, медленное движение руки, опускавшей блокнот. Она встала и налила ему чай.

Сладкий, горячий, он смягчил горло.

– Кажется, я спал.

– Кажется, ты спал часов восемь.

Не веря, он покачал головой, а она подала ему чашку со светло-коричневой кашей. Мур снова лег, но все съел.

Сандра улыбнулась.

– А что ты писала?

Она подняла блокнот, придвинула стул к грубому деревянному столу.

– Дневник. Мне многое надо записать.

– А о чем ты пишешь? – Он поставил чашку и привалился к стене.

– Дорога, погода, всякое... Я не должна ничего упустить. А теперь вот не могу вспомнить, где мы были две ночи назад.

Он потерся головой о стену.

– В монастыре...

– Нет, не в монастыре, его я помню.

– Я тоже. А как ты пришла ко мне в своей длинной ночной рубашке? Ты написала про это?

Сандра посмотрела на блокнот, и Ричард не мог понять, улыбается она или нет. Он закинул руки за голову.

– Две ночи назад... Это та ночь, когда мы вместе спали в палатке?

– Нет. – Она не отрывала глаз от бумаги. – То было очень давно.

– Давно, давно, давно, – кивал он. – Кажется, я знаю тебя уже целую вечность. Теперь я понимаю, как тебе тяжело всякий раз расставаться со своими туристами.

Она долго молчала. Вода в кастрюле закипела, и Сандра подняла крышку.

– Переход через горы объединяет людей, дорога становится дорогой жизни со всеми ее подъемами и спусками.

Мур подался вперед.

– А мы с тобой сейчас на этой дороге вместе. Наша цель – долина Мананг. Но и путь к цели также важен. Цель – это не сама жизнь. Жизнь – это процесс достижения цели.

Сандра зачерпнула кружкой воду в кастрюле.

– Давай не отвлекаться. К долине Мананг я знаю путь, который могу показать и тебе. Но на дороге жизни нет проводников. Никто не был в твоем путешествии раньше, и никого – в моем. И некому предложить, каким путем идти. Каждый сам должен найти его.

Ричард вытянул ноги.

– Да, но наши дороги сейчас соединились. Неужели ты не чувствуешь?

Она поставила кружку.

– В данный момент – возможно. Но у нас разные цели, это и хорошо для похода. Мы вместе много миль, а когда дорога кончается – все позади. Остается память.

– А воспоминания у тебя хорошие, Сандра?

Она изучающе посмотрела на свои руки.

– Да, мне везет. Я всегда начинаю новый путь с новыми людьми, с новой целью, по новой дороге. И в одну свою жизнь я как бы вмещаю несколько жизней. Немногие могут себе такое позволить.

Она поглядела ему прямо в глаза, вызывая на спор.

Голова Мура раскалывалась от боли.

– И на это ты собираешься потратить всю жизнь?

– Конечно.

– И ты хочешь сказать: это путешествие для тебя ничего не значит? А как с тем, что у нас с тобой было? Я не понимаю тебя.

Она яростно, громко стала мешать чай в своей кружке.

– Это потому, что ты меня не слушаешь.

– Я слушал, когда ты говорила: это путешествие не похоже на другие. Но, может, ты так говоришь каждому. – Он не смог скрыть горечь в голосе.

Отвернувшись от него, Сандра встала на колени перед очагом.

– Раньше так никогда не было, – призналась она тихо. – Это моя вина, все началось с первого дня, как я тебя увидела. – Кочергой она выгребала картофелины, пекшиеся на углях.

– Это когда ты пыталась дать мне взятку за Лиз? Тебе не было стыдно?

– Ты мне не понравился – эдакий надменный, эгоистичный, занятый только собой доктор...

Она умолкла, чтобы разложить еду по тарелкам, и огляделась в поисках посуды.

Ричард поднял ноги, и они показались ему невероятно тяжелыми.

– А что заставило тебя изменить мнение?

Сандра поставила ему тарелку с картошкой и вилкой на колени.

– Не знаю. Может, та ночь в «Як и Йети», когда ты ужинал в одиночестве. Не могу выносить, когда человек ест один. – Она села на край его постели с тарелкой на коленях и подогнула под себя ноги. Потом взяла кусочек дымящейся картошки.

– И поэтому ты отправила ко мне того парня из группы?

Вилка стукнулась о тарелку.

– Я никогда никого к тебе не посылала. Он сам. Ты же явно хотел присоединиться к нам. Разве ты не специально ходишь в те места, где можешь встретить американцев?

Он улыбнулся.

– Ага, каждый вечер, лишь бы американские громкоголосые туристы пригласили меня поесть с ними и поболтать о доме. Можешь верить, можешь не верить, но есть люди, которые любят есть в одиночестве.

– А тогда зачем ты подошел к нам?

– Честное слово, я думал, это ты послала того парня.

Сандра вздрогнула.

– Правда?

– Я не хотел тебя обидеть.

Сандра внимательно смотрела на его лицо, бледное, с темными кругами под глазами. Ее сердце болезненно сжалось. Она взглянула на свою тарелку, потом на его.

– Ешь, тебе нужны карбогидраты.

Он откусил и пожевал.

– Ты упорная. Все еще пытаешься руководить мной.

– Тогда почему?

– Почему я нанял тебя своим проводником? – Он покачал головой. – Не знаю. Думал, ты слишком властная и чтобы от тебя избавиться, заставил помогать мне в операционной – вдруг ты уйдешь. Но что-то случилось, я привык, что ты рядом, подаешь инструменты. Мне нравилось видеть тебя по утрам, и я скучал без тебя днем.

Сандра пыталась улыбнуться, но уголки ее рта не слушались, она сжала губы, а глаза горели от слез.

Он ковырял вилкой картошку.

– Поверь, связаться с упрямой женщиной не входило в мои планы, но потом ты сама вызвалась меня вести. И я не мог поверить в удачу.

– Ну вот мы и здесь, – сказала она тихо.

– Вот мы и здесь, – повторил он, как эхо, потянувшись к ней. Потом закрыл глаза, а Сандра стояла возле его постели и смотрела сверху вниз. Он открыл глаза и сощурился. – Не оставляй меня.

– Нет, не оставлю.

Она не оставит его до тех пор, пока они не сделают то, что должны. А потом уйдет, и он это понимает.

Он снова закрыл глаза, довольно вздохнув.

Сандра отложила дневник и взяла починить рубашку Ричарда – он зацепился за камень. Ей везет, уверяла она себя, у нее столько всего впереди. С Муром же всегда будет его работа. А если этого мало, то рядом полно женщин, которые могут в него влюбиться, кто-то согласится отправиться за ним в незнакомые места, подавать инструменты, принимать роды.

Она уколола палец, и капля крови упала на темную фланель. Ричард с кем-то еще? Ей не хотелось думать об этом. Она прижала палец к ладони, чтобы остановить кровь. Почему с ним не может быть кто-то другой, если она сама не хочет? Он был самый добрый, самый отзывчивый, самый внимательный из всех известных ей людей. И он заслуживал, чтобы кто-то добрый заботился о нем. Так же, как он заботился о ней. Кто-то способный подарить ему детей и вырастить их. И чем скорее она уйдет из его жизни, тем скорее у него появится все это.

Сандра забралась на свою постель и оттуда еще раз взглянула, как он спит. У нее не было фотографии Ричарда, да она и не жалела об этом. Ей и так трудно будет изгнать его из своих воспоминаний. Она натянула спальник до самых глаз и стала ждать рассвета.

Утром Мур хотел двинуться дальше. Его голова была необыкновенно легкой, будто парила сама по себе отдельно от туловища. Но боль прошла. Он чувствовал усталость, хотя и не признался в этом Сандре. Она сама догадалась и не разрешила ему идти.

В сумерках Кибо принес маленького золотого Будду и две свечи. Зажег их. Сандра снова приготовила печеную картошку, а когда Мур отказался есть, села на край кровати с вилкой в руке.

– Мы завтра уходим, – твердо заявил он.

– В том случае, если ты съешь эту картошку.

Он выхватил вилку и крепко сжал ее запястье.

– Не съем, пока сверху не будет сметаны и чеснока. Дольками.

– О, я вижу, тебе лучше. – Она улыбнулась и высвободилась.

– Мне весь день было хорошо. Ты не заметила?

– Я заметила, что ты весь день спал.

– Это потому, что мне скучно смотреть, как ты читаешь, пишешь или шьешь. Что мне еще оставалось? – Он нахмурился.

– В этом и состоит главная идея, – сказала она.

– В чем? Чтобы соскучиться до смерти? Ты держишь меня здесь против моей воли. Ясно? Я могу обвинить тебя в этом.

Сандра засмеялась.

– Мог бы придумать что-то получше. Я никогда не видела здесь полиции. А ты?

Ричард заметил, как зажглись ее серые глаза, а улыбка придала чертам мягкость. Он понимал, что нежность и заботливость Сандры вызваны не просто исполнением служебного долга. Причина глубже, но решил не докапываться до нее, пока они не вернутся в Катманду. Он не хотел разладить хрупкое равновесие.

– Я подожду до возвращения в Штаты и обращусь на тебя в суд, – сказал он.

– А разве ты собирался вернуться?

– А это стоит того – посмотреть, как тебя потащат на скамью подсудимых. То, что ты делаешь, и незаконно и неэтично. И если будешь продолжать в том же духе, я взбунтуюсь!

– И ты думаешь, Кибо тоже восстанет против меня? Ему нравится сидеть в деревне. И в глубине души ты знаешь, что я поступаю правильно. – Она провела пальцем по левой стороне его груди.

Он замер. Он боялся разрушить очарование минуты. Ему хотелось, чтобы она не отнимала руку.

– Скажи, – продолжала Сандра, – как бы ты поступил, если бы я заболела высотной болезнью? Заставил бы меня идти? Заставил бы продолжать поход? Тебе же известно, нет от нее другого лекарства, кроме отдыха. А если и он не помогает, то ничего другого не остается, как спуститься вниз. Я права?

Девушка наклонилась вперед, он положил ей руки на плечи и задохнулся в аромате волос. Если бы она заболела... Он бы обнял ее, взял на руки, уложил в постель и оставил там на неделю. А после заставил бы пройти прямо, чтобы проверить равновесие. К счастью, она об этом методе не знала. И он притянул ее к себе.

– Ты права, – сказал он и поцеловал в щеку.

Она поднялась и села рядом. Мужчина посмотрел на статую Будды, золотом отливавшую на столе и таинственно улыбавшуюся.

– Он знает что-то, чего не знаем мы, – заметил Ричард.

Сандра проследила за его взглядом.

– Он знает все.

Может, так оно и есть, подумал Мур. Ведает ли он, что случится с ними по возвращении? Если и так, то все равно не скажет. Он только улыбается.

– Тогда он знает, что завтра мы уходим! – закричал доктор.

Сандра ничего не ответила, но вечером стала упаковывать вещи в рюкзак. И он понял, что одержал маленькую победу. А вот выиграет ли другую – ту, которая действительно чего-то стоит?

На следующий день они шли медленно, время от времени останавливаясь на чай с сухими фруктами. Сандра следила за Ричардом с волнением, но он в ответ бодро улыбался и старался идти легко. В одном месте перед ними возникла высокая ледяная преграда, но Кибо указал четыре возможных пути, как преодолеть ее.

Три дня ушло на это. Но потом они оказались над долиной Мананг. Хоть стояла уже поздняя очень, крестьяне убирали урожай особого красного риса, который растет только на такой высоте. Путники проходили мимо женщин, в тяжелых вышитых платьях, с корзинами диких трав, их медные с бирюзой серьги свисали до плеч, а шаровары были перевязаны у щиколоток. Сандра остановилась расспросить о долине, и женщины указали вниз. Там вился дымок, там живет шаман, который лечит разные болезни. Он-то и поможет раздать витамин «А».

Мур снял рюкзак и заглянул вниз: ледник был виден от белого конуса до серых троп, ведущих от него к долине. Сердце доктора учащенно забилось, но не от высоты, а от возбуждения: вот она, долина Мананг! Он сказал Сандре:

– Узнай, долго ли туда спускаться?

И терпеливо ждал, пока та переводила.

– Три часа, а может, чуть больше.

– Тогда пошли.

Сандра покачала головой.

– Слишком поздно: в темноте мы не найдем места для стоянки. – Она внимательно посмотрела на Ричарда. – Я понимаю, как ты рвешься туда, но надо подождать до завтра. – Она положила руку ему на плечо. – Женщины говорят, дорога крутая и скользкая. И три часа – это для них, а не для нас.

– Ты хочешь сказать, что мы не можем идти так же быстро, как они? – И оглядел женщин от корзин на голове до соломенных сандалий.

– Они прожили здесь всю жизнь, – ответила Сандра, – и знают каждую трещину, каждый корень на тропе. Они говорят, здесь неподалеку есть избушка паломников над горячими источниками...

Мур, услышав мольбу в голосе Сандры, посмотрел на нее. И больше не спорил.

Они спустились, нашли домик – старый, заброшенный, но в выложенном булыжниками бассейне, что виднелся поблизости, булькала горячая вода.

Ричард подождал, пока Сандра первой примет ванну.

Кибо развел огонь в очаге, и вкусный запах красного риса защекотал ноздри. Сознание того, что они почти в долине, не давало Муру покоя. Он расхаживал перед костром, а потом подошел к бассейну. Сандра, обернувшись полотенцем, уже поднималась по ступенькам к дому. Ее кожа блестела, глаза сверкали, а волосы были собраны, как у Венеры.

– И как? – Его голос едва не сорвался.

– Прекрасно, – бросила она.

Вечер прошел для Ричарда, как в замедленной съемке. Сперва – горячая вода, смывшая с него все нетерпение дня, потом – кастрюля с рисом и пряными травами, сушеные яблоки, которые они ели молча перед огнем. Слова были не нужны. Они уже сказали все, что надо было сказать.

Перед сном Сандра расчесала волосы и уже не походила на Венеру. Земная богиня, от которой Ричард не мог отвести глаз. Из своего спальника в другом конце комнаты он видел, как она ровно дышит. Они почти у цели. А после этого что? У него было какое-то странное предчувствие.

Утром, когда они перебрались через хребет перед спуском, задул пронизывающий ветер. На улице городка, что в долине Мананг, ребятишки останавливались и смотрели на путников, залезали на крыши и высовывались из окон, следили за каждым их движением. Когда маленькая процессия добралась до магазинов, за ней уже бежала ватага детей – осмелев, они выпрашивали сладости. Ричард и Сандра зашли в ресторанчик, заказали кофе и теплые чапати.

– Видела, какие они худые?

– Но это не от недоедания, – ответила девушка. – Просто они тратят слишком много энергии.

– Недостаток витамина «А» не заметен многие годы. А когда появится, уже поздно. И смотри, они совсем не стесняются выпрашивать конфеты. Где они этому научились?

Сандра нахмурилась.

– Возможно, здесь проходят туристы. – Она повернулась к другому столику и увидела лысую голову над газетой на английском языке. Наконец появилось лицо, и Сандра воскликнула: – Полковник Праджапати!

Мужчина поднял бровь, но не от удивления, а от удовольствия, и, подхватив свою чашку с кофе, подсел к ним.

– Мы снова встретились. Какое счастье! А у меня к вам послание из конторы в Катманду.

– Послание? Мне?

– Меня попросили передать, зная, что я иду этой дорогой. Как хорошо, что вы появились сегодня, а то мы завтра уходим. – Он полез во внутренний карман шерстяной куртки и вынул запечатанный конверт.

Быть может, это письмо от Лиз?

Письмо, очень краткое, сообщало, что на поездку в Китай записалось больше народа, чем ожидали. Когда мисс Дэвис предполагает вернуться и отправиться в поход? Слова прыгали у нее перед глазами... Китай. Когда? Когда?

Доктор нахмурился, глядя на полковника, который болтал без умолку.

– Должен предупредить, чтобы вы не ходили в храм. Внезапное наводнение, и вам не пройти по руслу. Вместо этого я привел группу сюда, пусть наслаждаются горячими источниками и ищут вечно исчезающую Йети, эту снежную женщину.

– Йети? – Ричард и Сандра обменялись недоуменными взглядами.

– Не смейтесь, – предупредил полковник. – Недалеко отсюда нашли ее следы.

– А может, они мои? – Ричард поглядел на свои ботинки.

Полковник пожал плечами.

– Йети видели и даже фотографировали.

– Но не в деревне же. – Сандра поставила свою чашку на стол.

– Это и досадно. Здесь единственное место на сотни миль окрест, где можно выпить хорошего кофе. Но днем мы бродим по ущелью с камерами наготове, а возвращаемся только к ужину. И после долгих часов этой облавы на Йети ничего похожего на домашнюю еду. Могу порекомендовать только жареную козлятину, это вверх по улице Гуару.

– Сейчас мы ищем шамана.

Полковник кивнул.

– Могу показать его дом, но должен предупредить, что он не более чем обычный знахарь. Его метод лечения – умиротворять злых духов. Думаю, у вас нет проблем с духами, доктор.

– Разумеется, – уверил его Мур, раздраженный тем, что полковник сидит за их столиком и портит завтрак бесконечными словесами.

Допив кофе, полковник велел Сандре и Ричарду следовать за ним. Он повел их вверх по улице, потом вниз по узкому переулку к деревянной двери, где на санскрите было выгравировано имя хозяина.

– Тогда до вечера, – улыбаясь, бросил полковник через плечо.

Они нашли шамана на втором этаже, в небольшой комнатке, переполненной страждущими. Длинные волосы обрамляли тонкое лицо аскета. Он был в чистой белой одежде.

Шаман подал доктору руку и заглянул в глаза, вероятно, пытаясь определить, достоин ли тот его внимания. Потом спросил, нет ли у Мура какого-нибудь нового снадобья от язвы, которая его одолевает.

Когда шаман вышел за травами, Мур поискал в рюкзаке подходящее лекарство.

Сандра осмотрелась.

– А отчего возникает язва у человека, живущего в таком месте, где нет ни стрессов, ни напряжения?

Ричард вынул пузырек с таблетками и пожал плечами.

– Кто его знает, может, оттого, что жители деревни все время ждут от него чуда, а чудес так мало?

Девушка сплела пальцы.

– А когда ты собираешься сказать ему по витамины для детей?

Он улыбнулся.

– Сначала мы поговорим как профессионалы. Он собирается показать мне, как обходится без обычных лекарств. Мы проведем что-то вроде конференции. А почему бы тебе не пойти и не поискать место для стоянки? Где угодно, лишь бы подальше от полковника. Встретимся в ресторане.

Сандра задержалась у двери, ей не хотелось оставлять его. Они были вместе каждый день, каждую ночь, каждую минуту. А теперь он предлагал ей уйти. Печально... Неразумное, смешное чувство для человека, который всю свою взрослую жизнь провел в одиночестве. В толпе и в одиночестве.

Она расправила плечи, сказала «до свидания» и вышла на улицу. Неподалеку с одним из проводников полковника беседовал Кибо. Он поторопился к Сандре и сообщил, что группа заняла всю местную гостиницу. К счастью, у него, Кибо, здесь живет двоюродная сестра, которая может предложить свою спальню.

Лабиринт улочек привел их к двери, скрипнувшей на кожаных шарнирах, когда Кибо толкнул ее.

Круглолицая женщина, с гладкими волосами, зачесанными на прямой пробор, в домотканом шерстяном платье до ботинок, широко улыбнулась им. Запах благовоний проник в прихожую. В комнате для гостей, залитой солнцем, Сандра растерянно посмотрела на единственную большую кровать.

Как же объяснить свой выбор Ричарду? Он может подумать, что она уже не в силах устоять перед ним. И удастся ли ей лечь с ним и не отдаться страсти, которая возникает всякий раз, когда он даже просто произносит ее имя?

Сандра пробормотала несколько слов по-непальски, уверяя, что ей очень понравился и дом, и комната, и вернулась к Ричарду.

Он расхаживал перед рестораном, и ее сердце запрыгало так, будто она не видела его несколько недель.

– Это удивительный человек, – сказал ей Мур. – У него столькому можно научиться. Но сейчас мы раздадим витамины. Ты можешь поверить, что мы наконец здесь? Я нет. – Он улыбнулся и взял ее за руку. Его восхищение оказалось заразительным. Сандра вдруг поняла, что этот миг не поменяла бы ни на какой другой.

Днем шаман и мэр собрали всех детей до двенадцати лет и выстроили их у входа в мэрию. Девочки с длинными золотистыми серьгами, с грудными младенцами, привязанными за спиной, и мальчики с разгоряченными лицами, одетые в короткие штанишки. Один малыш расплакался на руках у матери и не унимался до тех пор, пока Ричард, как настоящий фокусник, не вынул витаминный шарик у него из-за уха. Ребенок рассмеялся и проглотил его. Близился вечер, но дети и не думали расходиться, они уже получили витамины, а теперь ждали, что будет дальше.

Появление Сандры и Ричарда было для них самым интересным развлечением, вот если бы полковник нашел Йети... Мур наклонился к плачущей девочке и прижал ее к груди. Она зарылась в него лицом, и Сандра увидела его глаза.

Сандра уже знала, что такое – держать на руках ребенка. И ей так захотелось собственного, любить его, растить. Она отвернулась, не в силах выдержать это зрелище – Ричард, раскачав малышку на руках, бережно опустил ее на землю.

Они молча шли по узким улочкам, ветер задул с ледника, где-то вдали звонил колокол.

В нос ударил аромат благовоний, когда они открыли дверь домика двоюродной сестры Кибо. Они прошли на цыпочках, чтобы не мешать семье ужинать. Газовая лампа на стене освещала кровать, накрытую покрывалом. Под ним оказались чистые льняные простыни, слегка пожелтевшие от времени. После стольких ночей в спальнике Сандре не терпелось немедленно стащить с себя тяжелую одежку и свернуться калачиком под легкой тканью.

Она заранее подготовилась к недоумению Ричарда, но его обезоруживающая улыбка ошарашила Сандру. Неужели и ему хочется того же, что и ей? Она поправила тяжелое вышитое покрывало.

– Гостиница переполнена, – сказала девушка, чтобы нарушить молчание. – И мне повезло, что попалось хоть это.

Он согласно кивнул.

– Напоминает отель «Вид на Гималаи».

– Но отсюда не видны такие красоты природы, как там.

– Я больше о спальне и о кровати.

– Ничего не поделаешь. Если бы найти еще комнату...

Он заложил выбившийся локон ей за ухо.

– То было бы другое дело... – Ричард погладил растрепанные кудри.

– И что ты собираешься завтра делать? – спросила Сандра, увертываясь и направляясь мыть руки в тазике на тумбочке.

Ричард смотрел, как она вытирает ладони.

– В долине много деревушек. Шаман готов нам помочь. Ты пойдешь?

Он сел на кровать и вдруг почувствовал, как устал и как боится говорить. До него дошло – она ведь спросила, что он собирается делать. А не они.

– А я нужна тебе? – Голос звучал как обычно, но он его не обманул.

– Да, нужна. – Мур притянул ее, усаживая рядом. – Но не затем, чтобы раздавать витамины. Это я могу и сам. Ты мне нужна, чтобы сказать, и сейчас же, что гонит тебя в походы. – Мур обещал себе, что не спросит об этом, но стремление знать правду стало неодолимым.

Сандра, лицо которой наполовину скрывала тень, смотрела поверх плеча Ричарда, избегая встретиться с ним взглядом. Ему хотелось встряхнуть ее, чтобы та наконец призналась.

– Что гонит? Желание разнообразия.

– Разнообразия? – взорвался он. – И как долго это будет длиться?

Она встала и подошла к окну.

– Не знаю. Я знаю только, что хочу быть одна.

Брови на ее измученном лице сошлись на переносице.

– До встречи с тобой мне было все ясно. До этого путешествия. А теперь я в полном смятении.

– Из-за меня.

Она покачала головой.

– Из-за себя. Из-за того, что я хочу и... не должна, не могу иметь.

– Ты можешь иметь, – настаивал Ричард.

– Нет, не могу. – Она отвернулась от него и уставилась в темноту. – Я говорила тебе, что моя мама умерла, когда мне было двадцать. Но не сказала тебе, что она умерла от болезни Хантингтона.

У Ричарда сжалось сердце. Теперь все понятно. Она унаследовала страшную болезнь, ее дни сочтены. Ну и пусть, сколько бы их ни осталось, он хочет быть с Сандрой, каждый драгоценный день ее жизни!

– Когда ты делала анализы?

– Я их не делала. И не собираюсь. – Она повернулась и дерзко посмотрела на него.

Ричард не знал то ли смеяться, то ли плакать. Еще не все потеряно. Может, у нее и нет этой болезни. Было бы не честно, если бы она заболела.

– А почему ты не сделала анализы?

– Потому что не хочу знать. Думаю, и так все ясно.

Сандра подалась вперед и с волнением взглянула на Мура.

– Я живу счастливо. Ты и сам видишь. Ну насколько я стала бы счастливее, узнав, что здорова? – Она помолчала, будто знала ответ. – Ну, может, чуть-чуть. А если выяснится, что ужасный ген сидит во мне? Как у мамы? – Глаза Сандры расширились, и Ричард услышал в ее голосе ту же боль, что чувствовал в своем сердце. – Насколько я была бы тогда несчастней? – Она поднялась. – Я стала бы совершенно несчастной.

Теперь ее голос звучал твердо, но Сандра задрожала. Он протянул к ней руки, привлек к себе и усадил на колени. Девушка обхватила его за шею и уткнулась в плечо. Слез не было.

– Я понимаю, – сказал он успокаивающе. – Ты действительно прекрасно живешь, но я... я... – Он прервался. Давала ли его любовь право вмешиваться в жизнь Сандры, заставлять принять решение, которое может сделать ее несчастной до конца дней? – Я люблю тебя, – прошептал он, и она еще теснее прижалась к нему. – И мечтаю всю оставшуюся жизнь провести с тобой. Если ты не хочешь делать анализ – не надо.

Сандра внезапно выпрямилась и покачала головой.

– Но я уже говорила – я не буду ни с кем. Ты лучше других должен знать, что этот недуг гораздо тяжелее сказывается на семье больного, чем на нем самом. Вот почему я живу одна и останусь одна, не хочу семьи.

Он обнял ее за талию и заглянул в глаза, потемневшие от горя.

– Ну хорошо, я не буду твоей семьей. Я буду частью тебя, а ты – частью меня.

– Нет! – гневно воскликнула Сандра. – Я не завожу любовников. Теперь ты знаешь обо мне все и... не понимаешь. – Она встала и сжала кулаки.

– Я бы понял, если бы ты меня не любила. Но мне кажется, что ты любишь.

Сандра стояла перед ним тоненькая, хрупкая.

– Я и сама не знаю, как это вышло. Но мы не должны были, ни ты, ни я. И где-то в глубине души ты это понимаешь. Так ведь?

Но он только покачал головой.

– Никто не может ничего знать, пока ты не сделаешь анализы.

Она поморщилась, словно к ней прикоснулись раскаленной кочергой. Ричард взял ее за руку.

– Я эгоист и требую, чтобы ты сделала анализы. Если у тебя нет этого проклятого гена, мы поженимся. Если есть, все равно будем вместе. Не чужие люди, а я буду рядом. Я хочу быть с тобой каждый день, каждую ночь, начиная с этой, и всю оставшуюся жизнь. И неважно, что случится.

Она не спускала с него глаз, и на миг он подумал, что ему удалось сломить ее сопротивление. Но когда он кончил говорить, Сандра медленно покачала головой.

– А дети? Ты ведь любишь их. Я вижу это по твоим глазам. И помню, как ты волновался о ребятишках из долины Мананг. Ты и не догадываешься, что это такое – расти, зная, что твоя мать неизлечимо больна.

– Ну и не надо. Мне не нужны дети. Дети есть здесь, на Амазонке, где угодно. Но мне нужна ты. – В горле саднило, глаза жгло, он не мог ее переубедить. Сандра только тверже стояла на своем. Ричард поднял руки, сдаваясь. – Ладно, ты все решила. Что ж, води группы, иди куда хочешь. Я пойду с тобой, если смогу. Если нет – буду работать и ждать тебя. Это все неважно. В любой момент ты можешь прийти ко мне, как к себе домой. – Его горло сдавил такой комок, что он был не в силах произнести еще хоть слово.

– Я не могу быть полуженой, без детей, бывать у тебя наездами. Ты заслуживаешь большего, а я этого дать не могу. Я уезжаю в Китай и пришлю тебе открытку. Напишу, как прекрасно провожу время. Но будет ли это правдой? А ты вернешься в свою операционную, и я буду волноваться, что тебе некому помочь. И что еще хуже – просто не представляю, смогу ли теперь жить, так и не узнав, сидит ли во мне этот ген. – Плечи девушки задрожали от рыданий. Ричард привлек ее к своей груди и не отпускал, пока Сандра не успокоилась.

Немного погодя она улыбнулась, умылась и переодела свитер.

– Я хочу есть. Пойдем в гостиницу поужинаем. Мне надо поговорить с полковником Праджапати.

Мышцы на его груди напряглись.

– О чем?

– Я собираюсь спросить – нельзя ли мне присоединиться к его группе – они возвращаются в Катманду.

Ричард медленно кивнул, пытаясь понять и принять неизбежное. Да, она все равно уйдет. Ее не остановить.

– А у тебя еще дела. Кибо приведет тебя обратно. – Голос Сандры звучал обыденно, как будто речь шла о покупках в магазине на углу, а не о переходе через горный хребет.

В полном смятении, он с трудом держал себя в руках.

– А куда ты потом?

– В Китай. Про это было в письме, – сказала Сандра. И, не дожидаясь ответа, вышла.

Ричард быстро вскочил и догнал ее.

Молча они добрели до гостиницы. Душа у Мура разрывалась на части. Он всегда знал, что делать, даже когда решался вопрос о жизни и смерти. Но как поступить сейчас?

За ужином Мур даже не различал вкуса еды. Неподалеку от них кто-то играл на гималайской лютне, и мелодия сливалась с пением горного ветра. Сандра с неестественно яркими глазами – от слез или от возбуждения – и алыми щеками, сидела рядом. Он пытался запомнить ее лицо, хорошо понимая, что, возможно, никогда больше не увидит Сандру.

Ричард ждал в маленьком вестибюле, пока она говорила наверху с полковником. Когда Сандра спустилась по узкой лесенке, ответ он уже знал.

– Когда ты уходишь? – спросил он онемевшими губами.

– На рассвете. Как только откроется ресторанчик, я приду сюда. Не надо меня провожать.

В его груди заныло. Кажется, сейчас он на себе испытает, что такое сердечный удар.

Когда они возвращались по узким улочкам, Ричард сказал:

– Ты как-то говорила, что после походов все помнят только хорошее.

Сандра взглянула на него снизу вверх.

– И ты запомнил?

Он пожал плечами, боль в груди становилась нестерпимой.

– Конечно. Ведь все было так хорошо. Если тебе понадобится рекомендация...

– Спасибо, – кивнула она с вымученной улыбкой. – Я запомню.

Это были ее последние слова в тот вечер. Потом они с трудом добрели до маленького домика. Ноги Мура так отяжелели, словно он взбирался на Аннапурну, а сердце билось камнем в груди.

Он и не пытался заснуть. Сандра повернулась к нему спиной, а он все не мог поверить, что это их последняя ночь вместе. Нет, он не хочет, чтобы она была именно такой.

Не в силах вынести напряжения, он потянулся к Сандре и привлек к себе. Неровный вздох сорвался с ее губ, и в изнеможении она прильнула к нему. Их сердца бились в едином ритме. Так и пролежали они, без слов, не разжимая объятий до самой зари.

А на рассвете она быстро оделась, встала в дверях и на прощание махнула рукой.

Ричард привалился к стене и скрестил на груди руки.

– Пошли мне открытку из Китая.

Она кивнула.

– «Хорошо провожу время. Как жаль, что тебя нет рядом».

Повернулась и ушла.

Ушла из его жизни.