Между двух миров (СИ)

Глава 4

Весь день прошёл для Оксаны в режиме ожидания. Она постоянно ловила заинтересованные взгляды Мирослава. Вот так без пяти минут чужая невеста увела чужого жениха. Лада всё время крутилась рядом, даже в поле не оставляя своего жениха. Она чувствовала, что с кузнецом не всё так гладко. Видела его внимательные голубые глаза, что следили за каждым движением пришлой и тонула в бессильной злобе.

"Эта чужачка словно приворожила моего Мирослава!" — Про себя рассуждала Лада. — "Я должна что-то придумать."

Тётушки стали подначивать несчастную, чем распаляли её гнев ещё сильнее. Владислава едва сдерживала маску скучающего равнодушия.

— И не боишься, что Мирослава твоего уведут из-под носа? Только ведь недавно хлопец до свадебки созрел.

Созрел… Никто на самом деле не знал, сколько сил отдала девушка, чтобы её кузнец созрел. Парень, казалось, полностью сосредоточен на работе и ему дела нет до красавиц в расписных сарафанов. Но вот, год назад, Мирослав, наконец-то, заметил её. А этой вертихвостке понадобилось меньше недели. И вот он уже глаз отвести не может.

"Точно приворожила, гадина! Нужно быстрее к волхву бежать, пока свадьба не расстроится."

Волхв, уже немолодой старик, жил на лесной опушке и очень уж он не любил сельчан. Но когда это может остановить молодую и горячую кровь? Девушка решается идти к старику уже этой ночью.

Оксана и не подозревает о чём-то дурном. Сегодня она дала себе чёткую задачу — всячески игнорировать Мирослава. Он должен решиться и подойти сам. Пусть мужчина делает первый ход. А она вновь занялась ненавистной прополкой.

"Господи, Алёшенька, спаси меня от грядок! Вернусь и больше никаких клумб!"

По крайне мере, девушка очень рассчитывала, что сможет перенестись вновь в 21 столетие. Осталось понять как. На запястье всё ещё поблёскивал кулон. Он определённо сыграл не последнюю роль.

— Что ты киснешь над травой?

Алёнка была прекрасна и беззаботна. Через каких-то два дня состоится её свадьба и девушка порхала с мечтательным видом. Оксана вымученно улыбнулась. Алёнка не виновата, но как же она завидовала. Ещё недавно и Оксана была невестой. Сейчас бы она отдала многое, чтобы быть дома, в предсвадебной суете, с Алёшей, родными и фиг с ней, со свекровью. Но она здесь, в средневековой деревеньке рядом с Менеском, копает осночертелые грядки, вместо того, чтобы готовиться к свадьбе.

— Пойдём, — девушка потянула за грязный локоть. — Скоро мужики с работы на обед возвращаться будут.

Мирослав вернулся возмутительно рано. Девушки только и успели, что в печь горшочки поставить. Он сел за стол и уставился прямо на Оксану.

— Случилось чего, Мир?

— Я сегодня был недалеко от дома, встретил знакомых из Менеска. Тебя никто не знает. Откуда ты?

Оксана остановилась и удивлённо посмотрела на парня.

— Ты не спрашивал. Мой дом в той стороне.

Она неопределённо махнула рукой, надеясь, что на дальнейшие вопросы отвечать не придётся. Оксана — учитель английского, а не историк и понятия не имела, где кривичи, где дригавичи и когда стали появляться те или иные города. Девушка неуверенно кашлянула. А она приняла молчаливое внимание за любовный интерес.

Вот что значит защитник города до мозга костей.

— Я из мирной деревеньки. Моя жизнь мало отличалась от того, чем я сейчас занимаюсь.

Безбожная ложь! Та жизнь была насыщенной, яркой и привычной. В городе, где живёт более двух миллионов человек, всё равно кто ты и чем занимаешься. Человек может себе позволить что угодно (в разумных пределах), без ненужных вопросов.

— Тогда почему по ночам гуляешь?

"Надо же, в последний раз я отвечала на этот вопрос маме, лет десять назад. И тогда тоже соврала."

Оксана улыбнулась и присела рядом с Мирославом на лавку. Девушка решила скормить ту же байку.

— Лада хотела с Милой посекретничать, но замок случайно закрылся. Ты не думай, я хозяев не боюсь. С хлевником нашли общий язык. Если хочешь, сегодня могу в баню вечером пойти. Меня никто не тронет.

Мирослав задумчиво почесал затылок. Иногда суеверия играют на руку. Оксана тепло улыбнулась.

— Пойду. Заодно помоюсь.

Алёнка лишь тихонько ойкнула.

— Может не надо. Вдруг осерчает банник?* (в бытность банников и прочей нечисти считалось, что эта самая нечисть чаще всего вылазит ночью и грозится убить незадачливых посетителей. Банник, например, топил своих посетителей. Потому народ и не понимает геройства Оксаны.)

— Не волнуйся. Вернусь через час. Чистой и ароматной.

Алёна лишь горестно всплеснула руками и полезла к печи. Запах прошлогодней картошки со снытью** (Сорняк. Растёт по всей Европе. Во время войны, кстати, наравне с крапивой спас людей от голода.) приятно щекотал нос. Неприятный разговор решили отложить на потом, а пока сосредоточились на еде. Прекрасная традиция. Дома она тоже быстрее садилась за стол, чтобы избежать неприятностей.

Ближе к вечеру благодаря Алёне вся деревня знала о намечающемся подвиге и крутила пальцем у виска. Оксана вместе с ними. Ну не понимала она народной истерии перед суевериями. Кто её в той бане утопит? Разве что сама от горя. Потому девку и провожали в баню аж пять домов. Думали струсит. Ну-ну… Чистота Оксану вот уж точно не пугала, а вот доброохотчие соседи — очень. Девушка лишь фыркала на замечания про банника и его расправы и неизменно отвечала, что такую старушку как она писюном нечисти так просто не напугать. На всякий случай девушка решила попариться подольше, чтобы к моменту её выхода свидетелей не осталось.

Она как раз выходила из бани вся из себя изнеженная и расслабленная, когда руку перехватил Мирослав. Весь взвинченный и расширенными зрачками. Парень явно подсматривал и то, что увидел, оценил. Он вперил свои взгляд глубоко посаженых глаз в умиротворённое лицо девушки.

— Научи.

Оксана встретила безмятежностью бурю эмоций. Пусть выражается яснее, если хочет секса.

— Чему научить, Мир?

Оксана точно знала, чему он хочет научиться.

В любой бане есть хоть одна щёлочка. Девушка ласкала себя, когда почувствовала тяжёлый взгляд мужчины на своём теле. Ласкала, вспоминая тот безудержный секс с Алёшей. Самый первый. Бунтарский. Она широко раздвинула ноги, предлагая единственному зрителю зрелище, от которого тот не мог отказаться. Оксана представляла Алёшу. Его длинные толстые пальцы сжимают Оксанину грудь. Девушка старательно воскрешала в памяти толстый член подростка и грубо имела себя пальцами. Дыхание сбилось. Как же его не хватало.

— Алёша…

Она выдохнула имя любимого, когда напряжённое женское лоно пульсировало и сжимало пальцы от накатившего удовольствия.

Я уже чувствую твоё осуждение, читатель. Как можно соблазнять одного и дрожать от возбуждения при одном только воспоминания о другом? Возможно, оба мужчины слишком горячи, чтобы игнорировать их. Оксана ещё не сделала свой выбор.

— Ты всё ещё помнишь своего мужа. Помнишь и любишь. Я хочу видеть такое же мечтательное выражение лица у Лады.

Девушка улыбнулась и повела плечом. Сарафан колыхнулся на ветру и стали видны напряжённые соски сквозь тонкую ткань.

— Неужели Лада согласна?

Кузнец смотрел прямо в глаза и не думая соблазняться откровенным предложением. Впрочем, буря желания в глазах и не думала утихать. Кажется, у Лады-услады появилась реальная причина для ненависти, а не надуманные предположения.

— Поклянись, что Ладушка не узнает.

— Я не скажу, но обязана предупредить. Когда-нибудь она всё узнает. — Быстро добавила Оксана, когда увидела, как сжалась от злости челюсть. — Не от меня. Но всё равно узнает.

— Это мои проблемы.

Оксана знала это упрямое выражение лица. Оно неизменно появляется на лицах мужчин, когда те твёрдо стоят на своём и хрен их переубедишь. Называется "ослиное упрямство". Все они одинаковые.

— Нужно место, где нас не потревожат.

— Моя кузня. Приходи завтра.

Девушка кивнула и пошла в сторону дома. В голове — сумятица. Вроде и получилось как хотела, а в душе раздрай. Господи, пусть Алёша ничего не узнает.