Между Парижем и Москвой

Глава 4 Весна 2001 год. Смерть

Адриан прогуливаясь, шел домой. Теплый аромат пряностей обволакивало улицу у булочной. Плачь ребенка, отвлек его внимание.

— «Успокойся малыш, сейчас поедем домой», — взволнованно шептала ему мать.

— «Хочу мультики смотреть, хочу мультики», — кричал ребенок, захлебываясь в слезах. Остановился автобус, мать с ребенком скрылись из виду.

Адриан вошел домой, он уже привык, что каждый день его встречает тишина, изредка, он представлял, как входит в дом, а там тепло, уютно, запах домашней еды, мама с улыбкой встречает его, но, увы, это были лишь его несбывшиеся мечты.

— «Адриан!», — хриплый голос Жерара послышался из спальни. Адриан вошел в комнату.

Жерар бездвижно лежал в постели, седые волосы прилипли к подушке, уставшие глаза с трудом глядели на него, иссохшие губы, пытались, что-то сказать. Адриан поднес стакан воды, к его губам, сделав небольшой глоток, Жерар с трудом произнес: «У меня осталось совсем мало времени», — тяжелый, сухой кашель прервал его речь.

Адриан молча сжал руку отца, ничего кроме щемящего чувства жалости, он не испытывал в этот момент к отцу.

— "Сегодня приезжал врач, он сказал, что анализы плохие, рак легких прогрессирует.

И вот я лежу одинокий полумертвый старик, и скоро меня не станет.

А ведь раньше, когда я мог мечтать, я представлял свою смерть, совсем иначе. Я думаю, многие люди представляют свою смерть. Вот я представлял так — Вся семья в сборе, мы ужинаем за большим столом, твоя мама, приготовила отменную индейку, отмечу, она прекрасно готовила, я обожал смотреть, как она готовит, как она старается для нас, да это были незабываемые дни. Ну и вот я сижу во главе стола, рядом твоя мать, ты, а может еще сестра твои, и мы все шутим, смеемся, нам очень весело, мы просто счастливы, что мы есть друг у друга. А после ужина я встаю из-за стола, всех целую и иду, ложусь спать. Все меня больше нет. Но перед сном я счастлив, что у меня все получилось, я сохранил нашу семью…

Адриан отпустил руку отца и подошел к окну. Мир за окном был идеальным, словно смерть не касалась его никогда.

Тяжелый кашель, надрывающий грудь, эхом отдавался по всей комнате. Наконец кашель стих и Жерар продолжил: — "В гостиной за камином, есть шкатулка, там письма твоей матери на каждое твое день рождения. Я знаю, я поступил подло, мне нельзя было скрывать их, но от ненависти к ней, я наказывал тебя. Ненависть поглотила мою душу, она отняла мой рассудок, и приковало меня к пастели. Я не смог излечить свои душевные раны, я остался в прошлом и не смог выбраться. У твоей матери получилось, она создала новую семью, она оказалась намного сильнее меня. Ты всегда будешь винить меня, в том, что она ушла и оставила тебя. Но я сделал все, чтобы спасти нашу семью, но не всегда, все так, как мы хотим. Сейчас я прошу тебя лишь об одном, найди свою мать и попроси у нее прощение за меня. Я очень прошу тебя мой сын Адриан.

Адриан в последний раз взглянул на измученное лицо отца, его глаза были полны боли и сожаления. Ни сказав, ни слова, Адриан вышел из комнаты.

Около часу Адриан сидел, глядя на камин, время шло, как невозможно медленно и все же решившись, он подошел к камину. Стоит ему протянуть руку, и он получит ответы на все вопросы, мучающие его уже двадцать лет, но хочет ли этого он сам. Отбросив сомненья, он протянул руку за камин и достал небольшую, деревянную шкатулку.

Сев на кресло, он осторожно открыл ее, в ней аккуратно лежали поздравительные открытки. Он вынул открытки, каждая открытка была отправлено на его день рождения. Взяв последнюю, он, перевернув её и начал читать:

«Мой маленький мальчик, тебе уже 20 лет, ты, наверное, возмужал и стал красивым юношей. Как же я желаю обнять тебя, взглянуть в твои глаза, и просто поговорить с тобой. Я буду писать, пока ты не ответишь мне. Я звонила на домашний телефон, но мне сказали, что вы переехали, а куда не знают. Адриан сыночек мой, если ты это читаешь, знай, что я всегда тебя любила и продолжаю любить. Все, что я хочу сейчас, это увидеть тебя, крепко обнять, поцеловать, почувствовать твой запах. Прости меня…».

Вновь непонятное чувство охватило Адриана изнутри, он не мог понять, что с ним, то ли эта несчастная реальность, то ли чья та злая шутка. Чувство ненависти вспыхнуло в его глазах, отбросив шкатулку, он вскочил с дивана и быстрыми шагами обогнул всю комнату, и остановился перед старинным зеркалом, почти в полный его рост. Полные жизни, карие глаза, взволнованно оглядывали свое отраженье, прямые, черные волосы, слегка прикрывали мочки ушей, тонкие губы были сжаты в напряжении. Нос с горбинкой и тяжёлый подбородок, слегка покрытый щетиной, грубо подчёркивали его несовершенство.

Одновременно со вспыхнувшим чувством ненависти, в его душе возникло желание забежать сейчас к отцу, и, показав все эти поздравительные открытки спросить, а что же это все на самом деле значит. Но почти одновременно в его душе вспыхнуло еще одно ему неведомое чувство, некоторые его называют безысходностью или безнадегой. Вот эта самая безнадега сейчас и пленила все его существо без остатка. Ему сейчас ничего не хотелось делать, не хотелось никуда идти, ни с кем и не о чем говорить. Вообще ничего больше не хотелось. Его устраивала та поза, в которой он сейчас находился. Если бы его никто и ничто больше не тревожило, то он бы наверно так простоял целую вечность, в том оцепенении, которое буквально парализовала его волю и разум.

Он прекрасно понимал, что заходить к отцу с такими тяжелыми вопросами, когда он в буквальном смысле слова одной ногой уже находиться на том свете, значило бы стремительно ускорить его отход в мир иной. Да и имел ли Адриан право задавать своему отцу такие непростые вопросы. Наверняка, человек находящийся в таком крайне тяжелом положении сам знает, что он должен сказать важного своим близким людям, а какие тайны навсегда унести с собой в могилу.

С другой стороны мать, которая находится за тысячи верст в неведомой ему стране, которая по ее линии тоже является его родиной. Что с ней, какая она и какие чувства она на самом деле к нему испытывает. Да, в открытках она прямо говорила, что сильно любит его и скучает, но Адриан часто убеждался, что на бумаге люди пишут одно, а в реальной жизни делают совсем другое. Поэтому Адриан больше верил в реальные поступки, чем в красивые слова. Да и поступков с ее стороны ведь не было никаких. За двадцать лет она ни разу к нему не приехала в гости, а может она, просто испытывает серьезные финансовые затруднения и поэтому не может приехать. Адриан всячески пытался оправдать мать, придумывая и дальше разные причины, в силу которых она не могла к нему приехать.

От всех этих мыслей разболелась сильно голова. Адриан понимал, что не может кого-либо из родителей осуждать в том, что он вырос в неполноценной семье. Ведь он не знал, какие причины на самом деле разрушили отношения между его родителями. Гадать он мог сколько угодно, но это были всего лишь его досужие домыслы, и не более того.

Накинув на себя плащ, Адриан вышел из дому. Он шел медленными шагами, изредка поглядывая на прохожих. Городская суета неугомонно пробиралась во все живое, что окружало его.

Взгляд Адриана пал на небольшой ресторанчик у обочины дороги. Внутри его жизнь кипела по другим временным рамкам, люди, сидевшие тут, словно забывали обо всех заботах, но стоило выйти, и жизнь приобретала прежние очертания.

Огромное облако сигарного дыма кружило в поисках выхода. Адриан подошел к барной стойке, где виртуозно демонстрировал свой талант низкорослый бармен с широкой улыбкой на лице, довольно необычные трюки привлекали посетителей.

— «Слушаю вас!», — вежливо произнес бармен, аккуратно положив на стойку бокал с коктейлем.

— 'Мне, пожалуйста, бутылку коньяка⁉", — сказал Адриан.

— «А какой именно!», — вежливо спросил бармен.

— «Мартэль» будет в самый раз!".

Заплатив, Адриан вышел на улицу. Жизнь вновь вернулось в свое русло, он шел с бутылкой коньяка, прохожие оборачивались вслед и бросали в его сторону неодобрительные взгляды, сейчас его мало волновало мнение прохожих, погруженный в свой мир, он шёл вперед.

Вечер в Париже был теплым, впереди показался небольшой мостик, над искусственным прудом, по краям мостика стояли чугунные скамейки. Адриан сел на скамью, приятная мелодия пианино, доносилась от здания напротив, если бы не внезапный звук машин, обстановка была бы идеальной.

Открыв бутылку коньяка, он принялся жадно пить, с каждым глотком горький вкус коньяка, все больше нравился ему.

Адриан интуитивно чувствовал, что именно коньяк сможет его сейчас вырвать из мрачной, вязкой рутины его жизни, которая все больше и больше затягивала в себя. И он не ошибся, чудодейственный напиток начал очень быстро возвращать Адриана к реальной жизни. На душе за хорошело и гнетущая тяжесть стала растворяться с каждым новым глотком.

Он уже с интересом посматривал на проходящих девушек, прикидывая, с какой из них он бы завязал романчик. Но девушек было в этот вечер много, и они были как по заказу все очень милы и привлекательны. Адриан уже несколько раз порывался «рвануть» за очередной проходящей мимо короткой юбчонкой, но каждый раз его что-то внутри останавливало. Видно даже коньяк не мог до конца уничтожить его негативное настроение, которое теперь спряталось глубоко в его подсознании и оттуда потихоньку, предательски давало о себе знать.

Ночь наступила неожиданно, во всей красе показалась луна, словно хвастаясь своим нарядом, даже звезды блекли перед ее красотой. Бросив пустую бутылку коньяка в урну, Адриан направился дальше, он шел все время вперед. Когда человек находится в таком противоречивом состоянии, то ему просто необходимо все идти и идти куда-то вперед. Идти, не останавливаясь ни на минуту. Пускай в этом движении на первый взгляд, нет никакого рационального смысла, но это только на первый взгляд. Это-то состояние, когда все ваше естество интуитивно пытается бежать от той недружелюбной реальности, в которой вам пришлось оказаться. И поэтому Адриан не останавливался, он просто шел и шел, стараясь гнать все мысли из головы.

Сигнал машины, заставил Адриана обернуться, свет фар слепил глаза, машина остановилась.

— «Адриан!», — послышался мужской голос. Перед ним показался Микаэль, его лицо было, чем-то взволновано.

— «Микаэль, что ты тут делаешь?», — спросил Адриан.

Микаэль, опустил глаза и сожаленьем произнес: «Твой отец умер».

Адриан у могилы отца.

Ну, вот и все! Судьба развела их по разным сторонам невидимой черты, черты разделяющей царство живых и царство мертвых. Экскурсии и краткосрочные свидания в мир иной для живых невозможны. Туда отправляются только раз, но уже навсегда. Теперь отец и все, что с ним, было, связано стало прошлой жизнью Адриана. Все недомолвки, разногласия, все недоверие и все непонимание остались там, позади. Не с кем больше примеряться, не с кем больше выяснять отношения, выражать свое неудовольствие. Все! Тишина! Да, действительно, какая безграничная тишина. Как будто вся природа застыла в оцепенении и тоже вместе с Адрианом скорбила по безвременно ушедшему в мир иной человеку. Ни Жерар, ни Адриан, так и не смогли сыграть роль отца и сына. Всё, что их сейчас связывала это безмолвная тишина.