Механик и все-все-все

Глава седьмая, в которой собираются механик и все-все-все

В эту ночь я так и не уснула и до самого утра мы с Алдаром просидели на кухне. Вампир, в отличие от меня, был настроен скептически. Верить в подобные сказки он отказывался. В принципе, и я бы раньше в такое не очень то и поверила, но это было бы раньше. Слишком много совпадений. К тому же личное знакомство с Извозчиком, а то, что это была именно Смерть — нет никаких сомнений, вынуждает верить в разного рода мистику и чертовщину.

Элиш перестал пускать едкие колкости и комментарии только после того, как я принесла кусочек черного зеркала. Того самого, который я вытащила из люмильнэре в Мире теней. Откровенно говоря, очень хотелось сунуть этот осколок вампиру прямо под нос. Сдержалась. Памятник мне за это нужно поставить — желательно не надгробный.

Утром съездили к Криспиану. К сожалению древний ничего вразумительного не ответил, попросил оставить книгу и обещал хорошенько над ней подумать. В связи с этим появилась трагическая (для меня дилемма) — либо я думаю слишком быстро, либо, вообще, не умею думать, так как другие затрачивают на этот важный мыслительный процесс гораздо больше времени. Впрочем, на этом неприятности не закончились. Попытка установить ф'езэ оказалась неудачной — механизм не заработал. Пришлось снова его вынимать и корпеть над устранением неполадок.

Так незаметно наступил март.

— Катерина, ты чего уже битый час возле зеркала торчишь? Пытаешься рассмотреть свой внутренний мир?

Глумливо хохотнув, Азарий остановился у меня за спиной и стал подмигивать своему отражению.

Друг был прав — я довольно долго стояла возле зеркала в прихожей и пыталась понять, как можно было создать зеркало, забирающее старость и дающее вечную молодость. А с другой стороны — работают же как-то инженеры, механики… Создание некоторых механизмов порою неотличимо от магии и волшебства. И ничего. Работаем дальше и воспринимаем, как должное, вполне обыденное явление.

На Азария я не обращала ровным счетом никакого внимания. Пусть себе дурачится. Хоть кому-то же должно быть хорошо. Да и у меня сейчас работы нет. Детали ф'езэ откорректированы, теперь остается только ждать, когда возьмутся крепления. Так что пара часов свободного времени у меня есть.

— Ты прям, как тот мужик, которого я встретил в мастерской стеклодува в первый день приезда. Только ты пялишься в зеркало, а он, наоборот, чуть меня не сбил, пряча лицо под капюшоном от зеркал, — беззаботно бросил друг и собрался уходить.

Меня как будто молнией прошибло. Я резко развернулась и, схватив инженера за руку, спросила, стараясь, чтобы голос не выдал сильного волнения:

— Можешь рассказать подробнее, что за мужик и о какой мастерской идет речь?

— Легко, — равнодушно пожал плечами друг, не понимая моего интереса. — В первый день, как меня сюда привез Акатов, я не знал куда себя деть. Целители нос воротили — не пообщаешься, сидеть дома — скучно… Вот я и пошел побродить по городу. Да я, вообще, не понимаю чем тебя это так заинтересовало?! Тут и рассказывать нечего… Гулял по улицам, рассматривал витрины магазинов и мастерских. Зашел наугад в одну, а там оказался совмещенный магазин и мастерская по изготовлению всякой всячины из стекла. Слушай… красота неописуемая! Я и не знал, что такое возможно делать, — горячо начал расхваливать Азар. — Такое ощущение, что попал в музей и ювелирный салон одновременно. А…

— А тот мужчина, о котором ты говорил? — мягко прервала я, перебивая друга, боясь, что его унесет не в ту степь.

— Мужчина? Какой мужчина? А… тот, — небрежно отмахнулся инженер, припоминая. — Был там один непонятный субъект. Низкорослый, немного сутулый и сухопарый. Одежда на нем висела, как на вешалке. А лица вот не рассмотрел — капюшон по самый кадык натянут был. Зато я стал свидетелем неприятной сцены между этим мужиком и хозяином магазина — мастером стеклодувом. О чем они спорили не расслышал, но человек в балахоне явно ушел крайне недовольным. Меня едва по пути не сбил.

— А кто еще, кроме вас там был?

— Никого. Я после этого тоже задерживаться не стал, — иронично хмыкнул Азар. — Знаешь?.. Неприятно как-то стало. Вроде и не знаю их и в разговор не вмешивался, а все равно аж в висках заломило. И еще от того типа такой ненавистью тянуло… Не дай Бог, с таким интересами столкнуться.

— Как дойти в этот магазин?

— Здесь недалеко. Выйдешь на улицу, сразу налево по прямой вдоль дороги. Перейдешь первый мост и сразу попадешь на параллельную улицу. Там один такой магазин — не перепутаешь. А это так важно?

Азарий непонимающе смотрел, как я торопливо одеваю сапоги и пальто (чистое, необходимо заметить — спасибо Кире).

— Как тебе сказать… — я закусила губу, возведя глаза к потолку, подбирая слова. — Возможно, именно из-за этой случайной встречи в магазине тебя хотели убить.

— Да ладно?.. — недоверчиво выдохнул парень.

— Вот тебе и да ладно, — мрачно буркнула я. — Я сейчас туда по-быстрому сбегаю. Может, удастся поговорить с хозяином.

— Сама?! Диченко, ты, что с ума сошла? Элиш мне голову откусит.

Азар не на шутку испугался и попытался закрыть собой входную дверь.

— Азарий, сейчас двенадцать часов дня, светит солнце и на улице полно народу. Я не буду заходить ни в скверы, ни в подворотни. Отойди от двери, пожалуйста.

— Я пойду с тобой, — решительно закивал он, и наступила моя очередь закрывать собой дверь.

— Куда?!

— Туда!

— Азарий, не кипятись, — я примирительно подняла руки вверх. — Тебе лучше не появляться там. Если я не ошиблась, то ты, сам того не ведая, стал свидетелем опасной ссоры. Не стоит дергать смерть за косу.

— А тебе, значит, можно?

В его голосе прозвучала такая искренняя обида, что мне стало стыдно. Он, конечно же, прав — одной идти раскованно. Но вдвоем — еще рискованнее.

— Мне тоже нельзя, но должен же кто-то прикрыть меня, если Алдар вернется.

Инженер скорчил такую мину, будто съел лимон и запил его уксусом.

— Молись, чтобы он не вернулся раньше времени, — недовольно буркнул друг, сдавая позиции.

Я благодарно чмокнула его в щеку.

— Я даже свечку в церкви поставлю!

Пообещала и была такова.

По улице я неслась окрыленная внезапной удачей, если это можно было так назвать. Притом я совершенно не боялась, что иду в совершенно незнакомое место, и что со мной, вполне возможно, даже не захотят говорить. Но это все равно было лучше, чем ничего. И конечно же, я бравировала перед другом. Меня могут узнать, так же само, как и Азария. Уж я-то побольше отметилась в этом деле.

Впрочем, я, как всегда лезла впереди всех в оскаленную пасть неизвестности, оправдывая благородством, в первую очередь, перед собой, очередной необдуманный, рискованный, грозящий неприятностями поступок. Некоторые люди никогда не учатся на своих ошибках. Чужих, кстати, тоже.

Благодаря доступному объяснению друга, искомый магазин-мастерскую я нашла достаточно легко и быстро. А главное — без каких-либо приключений. Если таковыми не считать, что я несколько раз поскользнулась и один раз упала. Хорошо, в сугроб и на колени. А так ничего. Дошла, жива и невредима, чтобы… поцеловать замок закрытого магазина. Табличка на двери гласила, что магазин-мастерская закрыт на обед с двенадцати до часу. Глянула на часы и с прискорбием поняла, что придется ждать аж целых тридцать шесть минут! Идти назад не хотелось — пока дойду, закончится перерыв, а ждать на улице было холодно. Несмотря на календарную весну, погода была очень даже зимняя. К тому же и солнце, как назло, скрылось за тяжелыми тучами, из которых грозился в любую минуту начаться снегопад.

Решение нашлось само собой. Притом весьма удачное. В конце улицы поднимаясь на пригорок высоко над домами и магазинами, возвышалась аккуратная златоглавая церковь. Кажется, я обещала Азарию поставить свечку? Так почему не сейчас…

В церковь тянуло давно, а вот зайти не получалось. То времени не было, то обстоятельства не позволяли, то сама придумывала причину не заходить. Словно не пускало что-то. А вот сейчас… Ноги сами тянули в сторону храма, хотя сердце тревожно сжималось. Не с мыслями о собственной смерти мне хотелось посещать эти святые стены.

Резная, тяжелая с виду дверь открылась на удивление легко и бесшумно. Внутри было тепло, пахло воском и ладаном. Искусно расписанные своды и стены, иконы со святыми смотрели на меня с ощутимой теплотой и безграничным пониманием. Под каждой иконой были заботливо расстелены ажурные белоснежные салфетки ручной работы, от входа к алтарю вела прямая зеленая ковровая дорожка. Повсюду стояли живые цветы в горшках и горели в лампадках свечи. А под высоким куполообразным потолком сияла люстра, разгоняя мрак по углам и освещая особым мистическим светом священника, венчающую молодую пару.

Я попала на тихое семейное венчание и чтобы не нарушать хрупкость святого таинства, незаметно притаилась на скамейке у стены. Свадьба была маленькой и скромной: жених с невестой, их родители и свидетели. На первый взгляд в молодых не было ничего необычного. Светловолосый жених в строгом черном костюме и невысокая симпатичная девушка в молочно-белом платье простого пошива с длинной, вышитой шелковыми нитками невесомой фатой. Только вот никого прекраснее их я никогда не видела. Пару окружал такой призрачный, едва уловимый взглядом живой небесный свет, что на глазах невольно наворачивались слезы, а сердце щемило от радости за совершенно незнакомых людей. Невеста в сильных и нежных объятьях жениха казалась хрупкой и невесомой. А то, как они смотрели друг на друга, невозможно было описать словами. В момент, когда они произносили клятвы перед Богом, солнце вышло из-за туч и, пройдя золотым лучом сквозь окна церкви, легко коснулось священника и молодоженов, завернув их в вечное благословенье божье.

Венчание закончилось, священник, благословив молодых и поздравив близких, скрылся за неприметной дверью. Теперь уже муж и жена ушли вместе с родственниками праздновать один из важнейших в их жизни дней, а я все сидела на скамейке, оставшись одна в храме. Здесь было по-настоящему хорошо. Тихо, спокойно. На душе царило умиротворение и покой. Жаль, что не зашла сюда раньше.

Мелькнула дурацкая мысль поставить себе свечку за упокой, но это был бы перебор с черным юмором даже для меня. Подумала и поставила за здравие. Мне до сих пор не верилось, что мое время подходит к концу. Как же так? Вот же я… Живая и думающая (или думающая, что думающая). Я хожу, дышу, чувствую, совершаю маленькие глупости и большие ошибки, люблю и ненавижу. Так неужели это все закончится через несколько недель? Как-то не верится… Кажется, что это всего лишь дурной сон — тяжелый, нескончаемый сон. Что я проснусь и все это закончится. Не будет боли, неизлечимой болезни, непонятных жестоких врагов… Жаль… Из всего вышеперечисленного не будет только меня.

Когда я ставила свечку, руки предательски дрожали и я боялась ненароком опалить рукав пальто. Но вот свеча встала в подсвечник, огонек на мгновение пугливо затух и, выровнявшись, загорел ровной перевернутой капелькой золотого язычка пламени.

— Не хочешь покаяться, дочь моя? — раздался из-за спины вкрадчивый ровный голос.

— Хочу, отче, ибо грешна я.

Я стояла спиной к говорившему мужчине и наблюдала за игрой свечей.

— В чем грех твой, дитя?

— Меня одолевают недозволенные мысли об одном мужчине.

— Он молод и красив?

— Да. И я думаю о том, о чем не подобает думать смиренной воспитанной девушке.

— Греховное желание?

— О… да. Мне стыдно признаваться, но… если бы вы только знали, как я хочу вас господин Тергиш… долбануть чем-нибудь тяжелым по голове!

Я обернулась и встретилась взглядом со смеющимися глазами Шэйна. Перепутать его со священником мог только глухой, слепой и «чуть-чуть» наивный человек.

— Д-а-а, желание и вправду греховное, — издевательски протянул он, приятным баритоном. — Одумайся, дитя.

— Тергиш, не вводи во грех, — предупреждающе погрозила я, стараясь за напускной злостью скрыть радость от нежданной встречи.

Пусть церковь и не была самым подходящим местом для беседы, но, по крайней мере, здесь мы не опасались быть услышанными посторонними и впервые за долгое время смогли побыть наедине. Я рассказала ему о знакомстве в древние вампиром Криспианом Толиничем, о той важной информации про видящих, которой поделился вампир, пересказала сказки и предложила свою версию о том, кто такой «В» и о его магическом зеркале.

— И ты в это веришь?

Мы говорили очень тихо, порой переходя на еле слышный шепот, боясь нарушить почтенную тишину святых стен. Но даже так я смогла расслышать в его голове холодные нотки недоверия.

— Верю, Шэйн, как бы нелепо и по-детски это ни звучало.

— Именно поэтому ты решила навестить мастера стеклодува?

— Да. А еще я хочу показать ему осколок черного зеркала из Мира теней. Кто, как не мастер стеклодув сможет дать ответ о природе этого осколка.

— А если он не захочет?

В глазах Шэйна отразился лед скептицизма и злорадства.

— Ты, как никто умеешь подбодрить, — недовольно скривилась я. — Давай сначала спросим, а потом будем плясать от результата. Что-то мне подсказывает, что он нам поможет.

— Надеюсь, не пресловутая женская логика? — ядовито поддел меня парень.

— Хуже — печально известная женская интуиция.

Он шутливо хмыкнул и встал со своего места, давая понять, что пора идти.

Уходить из церкви не хотелось. Было такое ощущение, что я что-то недоделала, не довела до конца. Казалось, что я покидаю уютный, спокойный мир, в котором нет боли, страха и царит вечное умиротворение. И все же пришлось.

После теплого протопленного помещения церкви на улице показалось особенно холодно и противно. Промозглый ледяной ветер больно бил в лицо и норовил забраться под одежду. С неба начали падать колючие снежинки, обещающие перейти в совсем не весенний снегопад. Прохожие горожане скользили на притоптанном снегу, то и дело, взмахивая руками, удерживая равновесие. Я и сама бы не раз упала, если бы меня не поддерживал Шэйн.

На двери магазина — мастерской стеклодува больше не висела табличка о перерыве на обед. Мелодично трелькнув, дверь открылась, и мы зашли вовнутрь. Азарий был прав — магазин больше напоминал музей, полки которого были заставлены произведениями искусства. Стеклянные статуэтки различных форм, цветов и размеров изображали животных, птиц, сказочных существ и созданий. Хрустальная посуда и бокалы ловили искусственный свет ламп и, преломляя его лучи, превращались в сверкающие бриллианты. Декоративные украшения, стеклянные шкатулки, кружевные хрустальные вазы и зеркала. Их было особенно много. Развешанные на стенах, расставленные на полках — каждое из них было неповторимым произведением искусства.

В самом конце широкого зала находилась полукруглая стойка из лакированного красного дерева. За кассовым аппаратом стоял невысокий полноватый пожилой мужчина и что-то сосредоточено записывал в расходную книгу.

— Чем могу быть полезен? — вежливо спросил он, заметив нас, и отодвинул в сторону бумаги.

— Добрый день, мастер, — учтиво поприветствовал его Шэйн. — Нам бы хотелось получить у вас консультацию. Это возможно?

— Смотря, что вас интересует, молодой человек.

У мастера оказался цепкий взгляд и плутоватая улыбка.

Я достала из внутреннего кармана плоскую коробочку с бережно упакованным осколком черного зеркала и с замиранием сердца, положила на прилавок перед мужчиной. В ярко-голубых, сохранивших молодость глазах мелькнул интерес, и он играючи открыл коробочку. С лица мастера моментально исчезли все краски, он сильно побледнел, а в глазах застыл неподдельный ужас.

— Откуда у вас это? — хрипло спросил он, облизнув разом пересохшие губы.

— Я достала этот осколок из одного механизма, причиной поломки которого послужил кусок стекла, лежащий перед вами.

Я решила сказать правду, несмотря на то, что совершенно не знала этого человека и его отношение к зеркалу.

Мастер задумался, что-то прикидывая в уме, посмотрел сначала на нас, потом на коробочку, пугливо оглянулся и, обойдя нас, закрыл на ключ двери магазина, повесив на них табличку «Учет».

— Пройдемте за мной, — решительно сказал он и зашел в неприметную дверь за стойкой.

За дверью оказалась хорошо оборудованная мастерская. За одним из рабочих столиков сидел паренек лет шестнадцати и старательно шлифовал стеклянную фигурку.

— Влад, проследи за магазином, проверь в порядке ли товар.

Строгий голос учителя отвлек ученика от работы. Он вздрогнул, поднял встревоженный взгляд на мастера и отложил работу в сторону.

— Учитель, а вы…

— Иди, Влад, — более настойчиво сказал стеклодув и подбадривающее подмигнул парнишке. — У нас сейчас будет серьезный разговор, так что ты за старшего.

Влад посерьезнел, кивнул белобрысой головой и умчался выполнять задание учителя.

— Подрастающая смена, — шутливо хмыкнул стеклодув, разведя руками. — Прошу, располагайтесь, разговор у нас с вами и в самом деле будет серьезный.

Подождав, пока мы усядемся на свободные стулья, мастер занял место на противоположной стороне стола и, сцепив пальцы в замок, облокотил локти о столешницу.

— Итак, я вас слушаю.

— Вообще-то, это мы хотели вас послушать, — сохраняя любезное выражение лица, протянул Шэйн. Глаза парня опасно блеснули, превратившись из стальных почти в черные. — Не сочтите за наглость.

— Ой, ну что вы, — притворно огорчился мастер, охотно включаясь в игру. — С удовольствием поболтаю с вами по-стариковски.

— Так же, как и с тем мужчиной, который интересовался черным зеркалом?

Я рискнула, и риск оказался оправданным. Про человека в черном, о котором вспомнил Азарий сказала наобум. Так… чтобы проверить. И не ошиблась. Стеклодув оставил шутливый тон и сбросил маску напускного равнодушия. Его спина напряженно выпрямилась, а взгляд, направленный на меня, стал холодным и колючим.

— Откуда вам это известно?

Голос мужчины резал не хуже стекла.

— Мой друг стал невольным свидетелем разговора между вами и тем человеком и буквально через день его едва не убили. Я говорю вам об этом столь открыто, потому что не верю в вашу причастность. Мне необходимо знать, что это за зеркало и почему оно несет столько зла.

Что-то во взгляде мастера переломилось, зажглось пугливой искоркой и тут же спряталось в глубоких морщинах глаз. Мне показалось, что это был робкий проблеск доверия.

— Около трех недель назад ко мне пришел человек, воспоминания о котором до сих пор вызывают страх, — нехотя начал рассказывать стеклодув. — Я не знал кто он, как его имя и не увидел лица, но вот он очень хорошо знал обо мне и о моей работе. Я многое пережил, испытал… Жизнь потрепала меня не слабо. Казалось, уже перебоялся, а вот когда увидел его, почувствовал страх, недостойный моих седин. Этот человек хотел, чтобы я отремонтировал ему зеркало. Зеркало, осколок которого вы мне принесли.

— Он хотел, чтобы вы сделали ему замену недостающей части? — догадалась я, и мастер согласно кивнул.

— Я сделал вид, что не понял, о чем он говорит, и что не верю в сказки о магическом зеркале, дарующем вечную молодость. Он мне не поверил, начал сыпать угрозами… И вы знаете, после слов о покушении на вашего друга, я все больше и больше начинаю верить в реальность нешуточной угрозы.

— Чем закончился разговор? — равнодушно поинтересовался Шэйн, небрежно откидываясь на спинку стула.

— А ничем! — раздраженно цыкнул стеклодув. — Мы поссорились и я в запале указал ему на дверь.

— Весьма опрометчиво с вашей стороны, — все также равнодушно заметил Тергиш. — Советую вам в самое ближайшее время покинуть Речной город, уехать как можно дальше и затаиться.

— С какой это стати?! — нервно выкрикнул мастер, приподнимаясь со своего места и упираясь ладонями в стол.

— С такой, что этот человек погряз в крови настолько, что вашей смерти даже не заметит, но обязательно побеспокоится о ее осуществлении.

Тон, которым Шэйн сказал эти слова, ни на секунду не давал усомниться в их серьезности. Он не пугал. Он лишь констатировал факт.

— А вам-то, какой резон мне помогать?

Мастер растерял свой гнев, но подозрения еще хватало с лихвой.

— Просто я очень хочу, чтобы этот человек получил по заслугам. Он слишком много причинил зла. И лично мне и многим другим.

Стеклодув перевел на меня хмурый взгляд и задумчиво прикусил губу.

— Вы знаете историю о стеклодуве, создавшем магическое зеркало, дающее вечную молодость? — Мы утвердительно кивнули и мужчина продолжил: — Отлично, значит, не придется тратить время на ее пересказ. Эту историю знают немногие обыватели, как страшную сказку, а среди нас это поучительная быль. Никто никогда не пытался после того мастера, создать подобное зеркало и если я когда-нибудь решусь на такое, не знаю получится ли у меня.

— Значит, вы не можете отремонтировать то зеркало?

— Почему же? — насмешливо усмехнулся он. — Могу. Даже вы это сможете.

— Простите, не поняла?

Я не удержалась от глупой улыбки. Слишком уж неправдоподобно звучали его слова.

— А тут и понимать нечего, — покровительственно хмыкнул мастер. — Нужно всего лишь вставить осколок на место и он прирастет к зеркалу. Даже трещинки не останется.

— А тот человек об этом знал?

— Думаю, нет. Хотя точно утверждать не могу.

— Как же тогда его уничтожить?

Я решилась задать самый важный вопрос, ответ на который решал все.

— Зеркало нужно разбить.

— Просто разбить? — не поверил Шэйн, нахмурив лоб.

— Да, только при этом учтите, что до него сперва следует добраться. Его успешно прятали сотни лет и еще столько же могут прятать.

— Спасибо, вы нам очень помогли.

— Не стоит благодарностей. Это все, что я смог для вас сделать.

— Только то, что вы решились нам довериться — уже много значит, — пожимая стеклодуву руку, сказал Шэйн. — Соберите самые необходимые вещи и ждите меня здесь. Через час я приду за вами и помогу уехать из города.

— Мы и сами сможем справиться, — начал протестовать мастер, но сник под мрачным, откровенно угрожающим взглядом Тергиша.

— Конечно, можете, — насмешливо согласился парень, не убирая опасного блеска глаз. — Только хотелось бы, чтобы вы при этом остались живы.

Мастер кинул испуганный взгляд на дверь, за которой в зале магазина хозяйничал его ученик. На лице мужчины отразился страх за своего воспитанника. Если раньше он просто задумывался над серьезностью ситуации, в которой оказался, то теперь превосходно прочувствовал весь ужас холодного касание смерти. На кону была не только его жизнь.

Из магазина уходили поспешно и через черный ход. Шэйн долго водил меня запутанными улочками и если бы не его присутствие, я давно бы заплутала. Совершенно незаметным и непонятным образом мы оказались возле порога дома Киры. Расставаться не хотелось. Очень многое следовало обговорить.

— Ты думаешь это «В» приходил к стеклодуву?

Шэйн положил руки в карманы черного пальто и чуть наклонил голову набок. Серые глаза хитро сощурились.

— Возможно. Я пока не могу сказать наверняка.

— А когда сможешь?

Я вернула ему хитрый взгляд и невольно улыбнулась. Вечный скрытник и перестраховщик. Сейчас он скажет, что ему нужно еще кое-что уточнить.

— Мне нужно еще кое-что уточнить. Не хочу ошибиться.

— Ага! Я так и знала, что ты так ответишь, — невесть чему обрадовалась я. — Видишь, я неплохо тебя изучила.

— А я тебе нет, — грустно вздохнул он и на озорную улыбку ответили две ямочки. — Придется идти на крайние меры. Я приглашаю тебя на свидание. Ты придешь? — неожиданно серьезно закончил он.

Как бы вам описать, что я почувствовала в этот момент… Ну вот… как будто бы меня окатили кипятком, потом дали по голове чем-то тяжелым, впоследствии вызвав слуховые галлюцинации (иначе как трактовать его слова), а сердце спугнули куда-то в область пяток и строго-настрого запретили возвращаться назад. Не самые романтичные ощущения, сама понимаю. Однако объективно передаю все, что прочувствовала.

— Так ты придешь? — насмешливо повторил свой вопрос Шэйн, и я почувствовала, как щеки предательски заливает краской.

Мне было сейчас так жарко, как будто бы наступил душный август.

— Э… Меня мама не пустит.

— Это не та ли клыкастая мамочка, что опекает тебя с момента приезда в Сатту-Маре?

Тергиш рассмеялся, правильно расценив мою шутку. Отпрашиваться у Алдара жутко не хотелось, но и свое отсутствие как-то надо было объяснить.

— А чегой-то ты вдруг решил пригласить меня на свидание?

Я подло применила тактику нападения. Нужно время прийти в себя и собраться с мыслями. Его предложение перевернуло мир с ног на голову и поставило ребром. Уж чего — чего, а такого я не ожидала!

— Да вот подумал, что по-настоящему у нас нормального свидания и не было вовсе, — на удивление серьезно заявил парень. — На Иштаре то Шаргис под руку лез, то притворятся приходилось. В Ведьминой топи ты то работала, то в болоте купалась, а на Новый год не считается — то совместный праздник был.

Вам не кажется, что он ненавязчиво так сделал меня крайней? Мне да.

Лучшая тактика защиты — нападение пользуется страшной популярностью.

— Хочешь, я даже собраться тебе помогу? — невинно закончил Тергиш, чем окончательно поверг меня в пучину шока.

— Ну, уж нет, — злорадно протянула я. — Ты все время то сам мне одежду выбирал, то участвовал в ее выборе. Если хочешь настоящего свидания — готовься к сюрпризу.

— Это ты мне угрожаешь или предупреждаешь?

— Констатирую факт! — ехидно погрозила я. — Начешу себе челку, накрашу щеки буряком и надену платье «горе от ума». Не передумал?

В ответ он глумливо рассмеялся.

— Я тебя два раза после похмелья видел. Ты думаешь, меня еще можно чем-то напугать?

— Ах, так! Тогда готовься к самому незабываемому в своей жизни свиданию. Оно навеки останется в твоей памяти и в глубокой старости ты будешь пересказывать его своим внукам.

— Договорились, — и он отвесил мне шутовской поклон. — Через час тебя устроит?

— Вполне. Где встречаемся?

— Я за тобой заеду.

— Ого! Смело, — присвистнула я, пытаясь рассмотреть на его наглом лице хоть толику серьезности.

— Не опаздывай, — шутливо пригрозил Шэйн и собрался уходить.

— Ты тоже. И будь осторожен…

Последние слова я произнесла чуть слышно в спину удаляющегося парня, но он меня услышал, ободряюще кивнул и, ускорив шаг, вскоре совсем скрылся из виду.

Как только я вошла в дом, на меня коршуном налетал Азарий, по-видимому, все это время, которое я отсутствовала, карауливший у двери.

— Диченко! Я тебя сейчас удушу! Ты чего так долго? Я же извелся весь!

— Спокойствие только спокойствие. Я знаю, что я настоящая свинья, но у меня есть оправдание.

Я благоразумно держалась от инженера на расстоянии. Попасть под горячую руку друга, пусть и совершенно заслуженно, хотелось меньше всего.

— Интересно и что на это раз у тебя случилось? — притворно ужаснулся Азар. — Я едва с ума не сошел, думая, куда ты пропала, а ты… А ты… Быстро посмотрела мне в глаза! Ага, все я-я-ясно, — ехидно протянул он. — Я даже мстить тебе не буду, а просто намекну Алдару, что ты идешь на свидание с Тергишом.

— Как ты узнал?!

— Ты на лицо-то свое посмотри! Светишься, как начищенный пятак, — ворчливо, но уже без злости сказал друг. — И за что мне только такое горюшко?

— За искупления грехов прошлого и предупреждения грехов будущего, — назидательно сказала я, подняв вверх указательный палец.

— Ах, так! Да? — мстительно сощурился парень. — Тогда у меня для тебя есть новость.

— Плохая?

— Ужасная, — и он сделал страшные глаза, выдержав театральную паузу. — Алдар будет… поздно вечером. Он сообщил Кире, что задерживается.

— Азарий, я тебя обожаю! — Я порывисто обняла друга и чмокнула его в щеку. — Ты спас мое свидание.

— Вот видишь, какой я молодец, — тут же подбоченился друг, гордо выпятив грудь. — А с другой стороны было бы довольно забавно посмотреть, как бы ты отпрашивалась у Элиша. Я бы посмеялся.

— Ага, — мрачно буркнула я. — Обхохотался бы весь.

Я его веселья не разделяла. В сложившейся ситуации Алдар исполнял роль не заботливой мамочки, а зловредной мачехи. Притом что я ему в «дочки» не записывалась. С той самой ночи, когда мы вместе на кухне дочитали книгу со сказками прошло почти пять дней, если считать сегодняшний. И все это время мы практически не общались и не оставались наедине. Не потому что я его избегала или специально сводила к минимуму наши встречи, просто, работу с ф'езэ никто не отменял и она требовала постоянного внимания. Да и сир не прохлаждаться сюда приехал. У него были какие-то личные дела с Криспианом и он подолгу пропадал в особняке Хозяина вампирьего клана Сатту-Маре. Вот и сегодня Элиш сообщил, что задержится у древнего до позднего вечера.

К счастью, Азарий мамочку строить из себя не стал и в прямом смысле благословил на это богоугодное дело. Инженер, сохраняя торжественно — серьезное лицо, размашисто перекрестил меня и целомудренно поцеловал в лоб. Как покойника. По крайней мере, лично у меня это вызвало именно такие ассоциации.

Откровенно говоря, неожиданное приглашение Шэйна выбило из колеи. Я растерялась, разволновалась и почему-то стало неловко. Что делать, как себя вести, о чем говорить я совершенно не знала. Как и то, что одеть. В шкафу висело несколько шикарных вечерних платьев, но они были не мои. Конечно же, Кира не будет против, если я выберу одно из них — она ведь специально подбирала платья для меня. Но все равно это было как-то неправильно. Некрасиво. Лично я так поступить не могла. А с другой стороны, желание выглядеть сногсшибательно красивой исчезло также быстро, как и возникло. Пару минут я его посмаковала, а потом махнула рукой. Для Шэйна абсолютно все равно, какой я приду. Он меня видел любой: и в вечерних платьях на балах, и в простой одежде и (прости Господи, вспоминать противно) с похмелья. Так что главный акцент нужно делать на хрупкую психику окружающих людей. Они-то ни в чем не виноваты. Поэтому я одела черные брюки, белую блузку и жилетку в черно-белую клеточку. Просто и элегантно.

Время до назначенной встречи пролетело незаметно, как один миг. Я же чувствовала себя вором, незаконно проникнувшем на территорию чужого дома и пытающимся его (то бишь, дом) незаметно покинуть. Воровато оглядываясь и прислушиваясь к каждому постороннему звуку, я пробиралась к лестнице, сдерживаясь из последних сил, чтобы не сделать это ползком. Застегнув пальто и взявшись за ручку, я потянула дверь на себя и…

— И когда же вы планируете вернуться? — прозвучал за спиной насмешливый голос.

Я вздрогнула, и виновато втянув голову в плечи, обернулась к Кире.

— Скоро… Наверное.

Так стыдно мне еще никогда не было. Кира же, напротив, была настроена добродушно и откровенно веселилась.

— Могу я узнать, куда вы направляетесь на тот случай, если господин Элиш поинтересуется вашим отсутствием?

В насмешливом голосе вампирши звучала откровенная издевка.

— Э… Конечно, можете, — совсем поникнув, проблеяла я.

Кошмар! Что я ей отвечу, если сама не знаю, куда меня поведет Тергиш.

Вампирша выжидательно изогнула бровь. В ответ я дурновато улыбнулась. Это все на что меня хватило.

— Будьте не позднее семи часов и нам обеим не придется изворачиваться перед Алдаром, — смилостивилась Кира и ее губ тронула легкая улыбка.

— Даже Золушке давали время до полуночи.

Я не смогла удержать свой раздвоенный язык за зубами.

— Мы благоразумно не будем придерживаться этого времени. Боюсь, добрая фея из кое-кого может сделать тыквенную кашу. А я не очень люблю этот овощ.

— Я тоже. Спасибо вам, Кира, — оставив дурашливый тон, учтиво поблагодарила я. — Я обязательно буду к семи.

На улице меня уже ждала машина, из которой как раз вышел Шэйн.

— Я думал, ты опоздаешь, — шутливо протянул он. — Разве не так положено на первом свидании?

— Ты лучше спроси, как я сейчас пыталась пораньше из дома выйти, — наружу невольно вырвалось нервное хихиканье. — Вот скажи мне, я когда-нибудь повзрослею?

— Трудный вопрос, — задумался он, открывая для меня дверцу машины. — Давай я лучше отвечу на извечную дилемму, что было раньше — курица или яйцо?

— Господин Тергиш, учитывая важность и ответственность момента, вы просто обязаны меня холить, лелеять, осыпать комплиментами и пытаться произвести самое благоприятнейшее впечатление.

Шэйн сел за руль и насторожившись, посмотрел на меня.

— Да? Я об этом как-то не подумал. Так, Катерина, быстро вернулась домой!

— Щассс! Разбежалась, — и я демонстративно пристегнула ремень безопасности. — Чего стоим? Кого ждем?

Он насмешливо хмыкнул, машина завелась, и мы легко тронулись с места.

Разумеется, эта перепалка была несерьезной и, конечно же, мы шутили. Шэйн понял, а, возможно, и увидел, что я чувствую себя неловко и помог разрядить ситуацию. Возможно, для кого-то этот способ покажется глупым, несколько грубым и неуместным, но для нас это был привычный и чего уж греха таить, любимый способ общения.

— Тебе нужен был этот час, чтобы помочь стеклодуву и его ученику покинуть город?

Именно сегодня совершенно не хотелось говорить о работе, но некоторые вопросы все же, не отпускали.

— Лучше подсуетиться сейчас, чем потом рыдать над трупами, — мрачно пошутил парень, не сводя глаз с дороги.

— Думаешь, все настолько серьезно?

— А ты еще в этом сомневаешься? — цинично ухмыльнулся он. — Я, вообще, до сих пор не могу понять, как ты еще жива.

— У меня хороший ангел-хранитель.

— И у него весьма своеобразное чувство юмора, — непонятно о чем буркнул Шэйн и больше этот вопрос не поднимался.

Мы ехали довольно долго, а когда машина остановилась и Шэйн галантно подал мне руку, помогая выйти, я с удивлением обнаружила, что он привез меня за город в ботанический сад.

Огромное многоярусное здание занимало обширную территорию и напоминало старинный особняк с изысканной лепниной, величественными колоннами, шпилями и декоративными башенками. Вокруг здания был рассажен сад цейценовой вишни, начинающей цвести с середины марта. И сейчас, несмотря на морозы, упругие веточки высоких стройных, раскидистых деревьев были густо усыпаны нераскрывшимися цветочками.

Выложенные камнем дорожки почистили от снега и по ним неспешно прогуливались горожане и гости Сатту-Маре, любуясь изящными статуями, расставленными вдоль дорожек, искусно вырезанными беседками, садились отдохнуть на резные скамейки и дышали весенним воздухом.

Именно здесь по-настоящему пахло весной, опьяняя и дурманя сладким воздухом, которым невозможно было надышаться.

Внутри ботанического сада царила сказка. Казалось, я попала в другой мир, полный цветов и яркой зелени. На каждом этаже был свой зал, предназначенный для определенного вида растений. В центре холла играл фонтан в круглом бассейне которого плавали белые и пурпурные лотосы, размером с большие блюдца. Вдоль стен высажены декоративные клумбы, а на них цветами выложены яркие живые картины. Вот на фоне голубого неба из нежных крокусов парит яркий оранжевый кленовый лист из огненных лилий. Вот из миниатюрных карликовых роз складывается портрет прекрасной дамы в старинной шляпке. А с соседней клумбы милуются два голубя, широко расправив крылья из серебряного кальрира.

Глаза разбегались от неимоверной красоты и тонкости работы садовников. Мы посетили сады камней, огромные залы с искусственно созданной флорой тропиков. Среди веток высоких цветущих лиан пели и звонко чирикали разноцветные птички с длинными яркими хвостами и красными хохолками. Летали живые бабочки — хрупкие и пугливые. Одна из бабочек села рядом со мной на большой лист темно-зеленого папоротника и с детским восторгом узнала в ней павлиний глаз. Но особенно мне понравился зал с тюльпанами, расположенный в длинной широкой теплице с куполообразной стеклянной крышей. Я никогда не видела столько тюльпанов. Высокие и прямые, как стрела, маленькие и приземистые, большие и миниатюрные, с бархатными кружевными краями и словно светящимися из нутрии лепестками. А каких они были цветов… Ярко-красные, темно-бордовые, нежно-розовые, белые, желтые, черные, оранжевые и даже сиреневые. Однотонные, двуцветные: желто-розовые, красные с белыми прожилками, черные с голубой каймой по краям. А как они пахли… Голова кружилась от сладкого аромата этих прекрасных созданий.

Сколько трудов, сил, умения, знаний, терпения и стараний было вложено в этот сад — невозможно передать. Такой труд бесценен. А как удалось сделать так, чтобы это все жило, цвело и распускалось одновременно, еще и среди зимних холодов я даже не представляла. Вот она наивысшая магия кропотливого труда в самом ярком своем проявлении.

В одном из залов, который занимали незнакомые мне деревья с пышными свисающими до земли тоненькими веточками, густо покрытыми мелкими цветами нежно-розового и белого цвета, мы задержались дольше всего. Наверное, потому, что это был последний зал ботанического сада. Кроме нас здесь никого не было и обстановка, как никогда соответствовала самому настоящему свиданию.

— Тебе понравилось?

Шэйн прислонился плечом к стене, рядом с пышно цветущим белыми цветами деревом.

— Здесь невероятно красиво! Спасибо тебе огромное. Я и не знала, что в Сатту-Маре есть такое удивительное место.

— Я рад, что не ошибся с выбором.

Хотя он и старался выглядеть непринужденно и все это время поддерживал беззаботный разговор, я видела, что его что-то гнетет. Давит на плечи непосильным грузом и заставляет вымучено улыбаться, когда наши взгляды невольно пересекались. Я слишком хорошо его знаю, чтобы не заметить это. И также сильно люблю.

— Почему ты привез меня именно сюда?

Вопрос был скорее провокационный, чем любопытствующий. Этот хитрун прекрасно знает, что мне хорошо с ним даже в болоте. Проверено на практике.

Шэйн долго не отвечал, и я уже набрала воздуха, собираясь выдать очередную колкость, но он так серьезно посмотрел мне в глаза, что я настороженно застыла.

— Потому что я не знаю, сможешь ли ты увидеть, как зацветут сады этой весной.

Словно со стороны увидела, как побледнело мое лицо, а в миг потухших глазах застыл страх. К горлу подкатил колючий комок, сбивая дыхание и не давая нормально дышать. Сердце гулко ухнуло и застыло холодной льдинкой, больно царапая душу.

Он знал…

— Ты давно понял, что я…

Произнести до конца этот вопрос оказалось выше моих сил. Слова застревали в горле и никак не желали слетать с пересохших губ.

Шэйну тоже нелегко давался этот разговор, но взгляда он не отвел.

— Еще на Иштаре… после того как ты спасла мне жизнь, — тяжело произнес он. — Не сразу, конечно, но понял.

Воздух, наполненный ароматом цветов, вдруг сделался тяжелым и давящим на легкие. Нестерпимо сильно захотелось выбежать на мороз и остаться там навсегда.

— Тогда почему ты мне помогаешь?

— Потому что я тоже тебя люблю.

Его слова прозвучали настолько просто и легко, как будто он говорил мне их каждый день.

Мертвенная бледность сменилась предательским румянцем. В висках громко застучало ожившее сердце и захотелось… смеяться.

Шэйн подошел ближе и, наклонив голову, попытался поймать мой ускользающий взгляд.

— А об этом ты как узнал?

Осевший голос не скрывал сильного волнения.

— Тоже на Иштаре, — мягко ответил он, и я поняла, что парень улыбается. — Ты сама мне об этом сказала.

— Я?! Когда?

Я возмущенно вскинулась и, наконец, смогла посмотреть в его смеющееся лицо. Такое ощущение, что я покраснела вся.

— В ту ночь, когда мы впервые поговорили по душам и ты рассказала о том, что случилось с твоей семьей. Ты говорила во сне, — его откровенная улыбка стала еще шире, а смеющиеся глаза обжигали кожу, — и сказала, что любишь меня.

— Почему ты все это время молчал?

Я была готова его удушить. Боже… как стыдно.

— Я хотел признаться тебе первым, — и он обнял меня за плечи, притягивая к себе. — К тому же за тобой было так забавно наблюдать.

— Ну, ты и свинтус!

Я сердито вспыхнула и со злости наступила ему на ногу.

— Ой, больно же!

Он отскочил в сторону и повертел носком ушибленной ноги.

— И поделом, — мстительно добавила я, старательно игнорируя жалобное выражение его лица. — Ты даже не представляешь, как мне было тяжело все это время!

Из глаз невольно брызнули злые слезы. Несмотря на всю комичность ситуации это был самый тяжелый разговор в моей жизни.

Шэйн перестал дурачиться и в его взгляде появилось искренне раскаянье. Я не отвернулась и даже не шелохнулась, когда он осторожно вытер с моей щеки набежавшие слезы.

— Поверь, мне тоже было нелегко, — грустно прошептал Шэйн, уткнувшись лицом мне в макушку и крепко обнимая за талию. — Это очень тяжело разрываться между желанием быть с любимой женщиной, которой осталось жить считаные месяцы и призрачной надеждой найти способ ее спасти, мотаясь по миру, как ненормальный.

— Ну и как, ты нашел способ?

— Я все еще в поиске, — хмыкнул он, взъерошив дыханием волосы. — Ты во мне сомневаешься?

— Ни секунды, — шутливо ответила я и… И поняла, что ни секунды, ни одного мгновения жизни не сомневалась в нем.

Мне никогда не было настолько хорошо и плохо одновременно. Сегодня я услышала самые желанные слова в своей жизни. Нет ничего чудесней, когда любимый мужчина обнимает тебя и принимает такой, какая ты есть со всеми достоинствами, недостатками, плюсами и минусами. Когда его не интересует во что ты одета, потому что ты одинаково хороша для него и в вечернем наряде и в старой растянутой футболке. Когда в тебя верят и нуждаются. И нет ничего хуже, когда наконец-то получив долгожданное, заслуженное счастье, понимаешь, что оно совсем скоро разлетится осколками разбитой хрустальной мечты. Навсегда. Что могут дать три недели, когда можно было бы прожить всю жизнь?

Говорят, перед смертью не надышишься. Весьма верное выражение по применению к моей ситуации. Я безумно, немыслимо хочу дышать. Я хочу жить! И считаю, что заслужила это право. Да, я так считаю! Есть люди, пережившие гораздо больше моего и они лучше меня, потому что я не такая смелая, как хочу казаться, не такая благородная, как стараюсь себя вести, не такая самоотверженная, как могло показаться со стороны, и эгоизм прочно занял свои позиции в моем скверном характере. Но все же, я хочу жить. Впрочем, как и все остальные.

И пусть эти недели пролетят, как одно мгновение, я нисколечко не сожалею. Ведь со мной Шэйн. Я не знаю, сможем ли мы видеться чаще, успеем ли найти «В», но я точно знаю одно — что любима и люблю.

Нет ничего легче и тяжелее в мире, чем сказать эти простые слова — «Я люблю тебя». Да, это звучит сентиментально, слишком романтично и даже сопливо, но поверьте — цинизма в нашей жизни хватает с лихвой. Мы высмеиваем все светлое и доброе, которого… Боимся. Я больше не боюсь. Ни одиночества, ни признания в своих чувствах, ни «В», ни… смерти. Так или иначе, Извозчик придет за мной. Сия участь не минует никого.

Мимо проходили люди, пряча улыбки и хитро блестя глазами, замечая трогательно обнявшуюся парочку, которая, казалось, и дышать-то боялась. А нам было все равно. Нам было до упоения хорошо.

— Пора, — нехотя отпустил меня Шэйн. — Тебя дома ждет мачеха.

— Зато крестная фея сегодня расстаралась на славу.

— Подожди, это еще не все, — неожиданно развеселился парень.

— Неужели ты приготовил для меня хрустальные туфельки? — и я театрально всплеснула руками, стараясь подавить ехидную улыбочку, рвущуюся с губ.

Его глаза хитро блеснули, губы растянулись в самодовольной ухмылке и…

Я впервые по-настоящему поцеловалась. Это был самый долгий, самый нежный и страстный поцелуй. Он уносил душу далеко-далеко, заставляя сердце биться слаще и в унисон с другим, не менее, а то и более дорогим сердцем.

Самый лучший поцелуй.

Горько-сладкий.

Когда машина остановилась возле дома Киры, часы показывали без четверти семь. Расставаться жутко не хотелось. Особенно теперь.

— Кать, у меня для тебя две новости — одна хорошая, другая плохая. С какой начать?

Впервые я видела его таким — растерянным, виноватым и со взглядом, как у нашкодившего кота. Между лопаток пробежал нехороший холодок.

— Начти с плохой.

— Я виделся с Элишем и он знает про твою… гм… скажем, щекотливую ситуацию.

Я выдохнула. М-е-е-дленно.

— Страшно спросить, что из себя представляет хорошая новость.

— Возможно, я скоро узнаю, кто такой «В».

— Знаешь, что Тергиш, — сквозь зубы процедила я, готовая его удушить от злости, — это мне напоминает любимый анекдот Багирыча: «Приходит доктор к пациенту и говорит:

— У меня для вас две новости — хорошая и плохая. С какой начать?

— Начните с плохой.

— Вместо больной ноги мы отрезали вам здоровую.

— А какая же тогда хорошая?!

— А больную ногу можно спасти».

— Зачем ты сказал Элишу?!

— Я ему не говорил, — невозмутимо пожал плечами Шэйн. — Он меня сам нашел. Я просто не стал врать, когда твой вампир высказал свои предположения. Отрицать было бесполезно.

— Ты такой интересный! Выбрал удачный момент, «обрадовал хорошей» новостью по нервной системе и уедешь с чувством выполненного долга. А мне, между прочим, сейчас туда возвращаться, — я раздраженно ткнула пальцем в стекло, указывая на дом Киры. — Я никуда не пойду! — решительно бросила я и упрямо вжалась в спинку кресла.

— Останешься жить в машине?

— Ваша ирония здесь неуместна, — сердито одернула я, ехидно улыбающегося парня. — Ты бы хоть сделал вид, что тебе стыдно!

— Честное слово, я пытался, — и он для убедительности приложил руку к сердцу, — но ты такая смешная, когда сердишься. Ай, ты, что делаешь?!

— Хотела тебя ущипнуть, но побоялась, что ребра сломаю.

Ловко извернувшись на своем кресле, он избежал расправы.

— Вот как мне теперь туда идти?

Вместо злости пришло отчаянье и страх.

— Боишься, что твой вампир будет зол на тебя за ложь?

Ядовитые нотки ревности в его голосе послужили бальзамом для моего уязвленного эгоистичного самолюбия.

— Я ему не врала, а тактично недоговаривала. И он не мой, — и мстительно добавила: — Хотя можешь еще поревновать. Мне это начинает нравиться.

— Ну, ты и язва.

— На себя посмотри. Гастрит хронический.

Я дернула за ручку, чтобы выйти из машины, но Шэйн крепко взял меня за плечи и развернул к себе.

— Не сердись на меня. Я не предполагал, что все так обернется.

Я уткнулась лицом ему в грудь и тяжело вздохнула.

— Ты же прекрасно знаешь, что я не умею долго на тебя сердиться, а ворчу скорее по привычке. Просто… Это и так усложнит и без того мою нелегкую жизнь. Я прекрасно понимаю, что Алдар относится ко мне гораздо больше, чем к другу. Мне проще воспринимать эти чувства, как тягу, вызванную кровью видящего. Тем более что был прецедент, когда Элиш попробовал мою кровь. Шэйн, как бы неприятно это ни звучало, но превращение в вампира ничего не изменит. Я все равно умру, но умирать вампиром я не хочу! Я родилась человеком и умру человеком. С даром механика.

— Мы обязательно найдем выход. Все будет хорошо.

Я только кивнула в ответ. Надежда умирает последней. Ведь так? Значит, дадим пожить этому светлому чувству еще немного.

Шэйн уехал, пообещав, что мы скоро увидимся, и я самыми мрачными мыслями поднялась на порог дома вампирши. Сегодняшний день принес мне больше, чем предыдущий месяц. От вечера я тоже ожидала много чего. В основном плохого.

Подходя к двери, я чуть было не получила ею же в лоб. Смеющаяся Кристина сделала вид, что не заметила меня, удостоив коротким скользящим взглядом, подхватила под ручку Аниту и они дефилирующей походкой спустились с крыльца. За ними вышел, как всегда ко всему равнодушный Илья и… Кира с Азарием?!

Увидев меня, удивленно застывшую на пороге, друг радостно заулыбался.

— Я уж решил, что ты сегодня не явишься, — с намеком пошутил он и заработал красноречивый недовольный взгляд от Кира. — А нас Криспиан к себе в гости пригласил.

— Всех?

— Всех, Катерина, — с плохо скрываемой насмешкой произнесла Кира, кутаясь в соболиный воротник. — Но если ты не хочешь, можешь не идти.

Перспектива остаться одной дома в сравнении с тем, что всего пару минут назад я готовилась к суровой взбучке, а, возможно, еще и при злорадствующих целителях, засветила для меня ясным солнышком среди зловещей тьмы.

— Надеюсь, господин Криспиан не сочтен мое отсутствие за проявление неуважения? — осторожно спросила я, стараясь не показывать насколько сильно мне не хочется идти с ними.

По-видимому, у меня не получилось. В глазах женщины заплясали чертенята и она осуждающе покачала головой.

— Вот ключи от дома, — вампирша подала связку ключей. — Если проголодаетесь, смело хозяйничайте на кухне. Вряд ли мы вернемся скоро, — и она с Азаром поспешила к нетерпеливо ожидающим их целителям.

Мои же мрачные ожидания не оправдались и окрыленная возможностью побыть одной дома (а в последнее время мне этого очень хотелось), я сразу отправилась на кухню (святое дело) поужинать. После ужина я проверила ф'езэ и убедилась, что оно готово. Если завтра все получится, то моя работа на древнего вампира может считаться оконченной. А если уж совсем повезет (не верю, но очень надеюсь), я сумею избежать разговора с Элишем.

Так как занять себя было нечем — читать не хотелось, а богатый эмоциями день утомил не хуже хорошей физической нагрузки, я незаметно для себя уснула в гостиной на диване. А ведь собиралась обдумать информацию, полученную от стеклодува. Вот всегда я так.

Засыпая, со стыдом вспомнила, что мы с Шэйном так и не удосужились узнать имени мастера. Впрочем, как и представиться самим.

Снилось что-то сумбурное и тревожное, оставляющее неприятный осадок. Снова послышался крик ворона. Короткий и злой. Вскинулась и проснулась. Большие часы из резного дерева гулко отбивали полночь. Это их я перепутала с криком птицы. По крайней мере, трусливо успокаивалась этим. Гнала от себя мысли, что песнь вестника не за горами, как только могла. Включая и самообман.

Комната была погружена в полутьму, и лишь зажженный камин освещал небольшое пространство, создавая мистическую, немного мрачноватую обстановку. В гостиной я была не одна.

Рядом что-то тихо зашуршало и на журнальный столик полетела небрежно сложенная газета. Я седа на диване и увидела, что в соседнем кресле вольготно расположился Алдар Элиш. Змеиные глаза светились в темноте пугающим красным огнем.

И как он только умудряется читать при таком скудном освещении? — не к месту мелькнула отрешенная мысль.

Кажется, я говорила, что удачно осталась одна дома и, возможно, мне удастся избежать разговора с Элишем? Забудьте.

У нормальных людей к коим я, к сожалению, не могу себя отнести (и это не самокритика, а объективное заключение, достигнутое путем многочисленных проверок) иногда случаются любовные треугольники. У меня же прям параллелепипед какой-то получается. Причем это слово необходимо произносить с чувством и неправильным ударением.

Что говорить и как себя вести я абсолютно не знала. Мне еще никогда не было настолько неловко рядом с Алдаром.

— Ты давно здесь? — откашлявшись, спросила я хриплым ото сна голосом, пытаясь хоть как-то разогнать гнетущую тишину.

— Достаточно долго, — равнодушно ответил он сухим тоном.

Он был зол и едва сдерживал свой гнев. Казалось, воздух начал потрескивать от напряжения.

А… была не была!

— Я знаю, что ты виделся с Тергишем и тебе все известно. Ты поэтому здесь?

Сердце билось, как сумасшедшее, а слова давались с невероятным трудом. На вампира я не смотрела. Не хотела. А еще до обидного было стыдно. Я не считала себя виноватой, могла найти сотни оправданий, но чувство вины неприятным грузом давило на плечи.

— Почему ты мне не сказала?

В его голосе прозвучал укор. Холодный и колючий.

— Когда я приехала в твой дом, ты сам прекрасно знаешь чего я, прежде всего, желала. А увидев кровника, и вовсе сначала не доверяла тебе. А потом… В таком не принято признаваться. По крайне мере, я этого не хотела.

— Даже сейчас? — ядовито заметил Элиш.

— Тем более сейчас. И, вообще, чего ты переживаешь? — наигранно удивилась я, пытаясь любыми способами сгладить опасный разговор. — Ну, подумаешь, умру… Так все люди смертны.

— А если мне этого не хочется?

Завораживающий голос вампира опасной бритвой проскользнул по шее. К горлу подступил ледяной комок.

— Извини, но не тебе решать мою жизнь.

— А смерть?

— Алдар, ты ничего не изменишь, — жестко отрезала я. — Даже твоя кровь не смогла вылечить меня и было много чего, что также доказывает неизбежность моей смерти.

— Например? — ехидно подковырнул Алдар, поднимаясь со своего места.

— Ну… можешь не верить, но около месяца назад я видела Извозчика.

— По-моему, ты перечитала сказок, девочка.

От этого надменного и холодного тона мне стало обидно. Вместе со страхом начала появляться злость.

— Я не пытаюсь тебя убедить, но то, что я не только видела Извозчика, как тебя сейчас, но и прокатилась на его дилижансе — для меня бесспорный факт. И Цорн говорил, что у меня нет шансов.

— И ты ему веришь? — искренне удивился Алдар, останавливаясь напротив меня.

Решившись взглянуть на сира, я подняла голову и поняла, что он действительно не верит. И что самое страшное — все для себя решил.

— Ты знаешь, очень даже верю. Он был садист и изувер, но дело свое знал хорошо.

— Значит, поэтому ты была такая смелая тогда в моем поместье и сейчас тоже, — цинично протянул он и изогнул уголки губ в неприятной ухмылке.

— Когда тебе нечего терять, начинаешь по-другому воспринимать мир, — я горько хмыкнула. — Безусловно, мне хотелось бы сказать, что я, в самом деле, настолько смелая и отважная, что не испугалась Хозяина вампирьего клана и вся такая из себя крутая, но я не хочу врать. Больше не хочу.

— Почему ты не обратилась ко мне за помощью?

— Как ты себе это представляешь?! Привет, Алдар, а ты знаешь, я умираю. Может, ты как-то можешь помочь мне решить этот вопрос? Так, что ли я должна была сказать?

Я вспыхнула и это послужило последней каплей в чаше терпения Элиша.

Он резко дернулся… Миг… и вот он нависает надо мной, уперев руки в спинку дивана по обе стороны от моей головы. Горячее дыхание обжигало лицо, а взгляд невозможно было оторвать от хищно ощерившихся клыков.

— Что гордость поперек глотки встала? — зло прошипел он, и я еще сильнее вжалась спиной в диван.

Мне стало очень страшно. Впервые я по-настоящему испугалась Алдара, понимая, что, если он захочет что-то сделать, я не смогу его остановить.

— Молчишь? — продолжил вампир. — А ведь я давно подозревал, что что-то не так. Мои подозрения окончательно подтвердились, когда ты достала Ренни с того острова. Не переживай, — цинично ухмыльнулся он, расценив по-своему, мое удивление, — мальчик тебя не выдал. Ты же просто учти, что мне гораздо больше лет, чем я выгляжу. Только вот почему я не смог почувствовать, что ты умираешь?

Я неосознанно кинула испуганный взгляд за ворот рубашки, совершив тем самым роковую ошибку. Было настолько страшно, что я даже пошевелиться не могла, когда вампир издевательски медленно потянул на себя длинную цепочку и вытащил на свет медальон.

— Интересно, — сладко протянул Элиш, — когда мы впервые увиделись, этот кристалл был розового цвета, а сейчас он почти черный. Не находишь это немного странным?

— Верни его на место, — почему-то прошептала я, словно боясь звука собственного голоса.

— А что будет, если я не послушаюсь? — и он иронично изогнул бровь. — Что будет, если я его сниму?

— Я умру. Здесь и сейчас. От сильнейшего болевого шока, — внезапно обретя смелость, выпалила я и с вызовом продолжила: — Снимай! Ты же этого хочешь?!

— Когда-то, защищая Ивора и оправдывая его необдуманное поведение, ты сказала, что я никогда не любил. Что ради любимого можно пойти на самые крайние меры, даже если они идут вразрез с желаниями, того, кого хочешь уберечь. Я хорошо запомнил эти слова и уж прости, мне совершенно наплевать на твое мнение по поводу обращения тебя в вампира. Я сделаю это и даже спрашивать тебя не буду.

— Не-е-т, — не веря, выдохнула я. — Ты не посмеешь! Ты не имеешь права!

— Хочешь убедиться в этом прямо сейчас?

В ироничном голосе вампира прозвучала опасная угроза, и он начал демонстративно медленно наклоняться к шее. Бежать и сопротивляться не было смысла — «весовая категория» не та. Поэтому я просто сжалась в комок и закусила губы до крови, чтобы не взвыть от страха в голос. Проходили секунды. Долгие, томительные, мучительно тяжелые, а укуса не последовало.

— Ты спрашивала, чего я хочу? — прозвучал над ухом ироничный вопрос, и кожу обожгло горячим дыханием. — Я хочу, чтобы ты жила и жила со мной. Я далеко не романтичный юнец и сахарную романтику оставил много веков назад. Все чего я хочу и добиваюсь в жизни — это хорошо продуманные цели и планы. — Не веря в то, что слышу, я подняла голову, встретившись с его откровенно насмешливым взглядом. От пугающей злости, исказившей прекрасное лицо сира, не осталось и следа. Даже клыки были незаметны под легкой обворожительной улыбкой. — Вижу, что не веришь, — добродушно, едва ли не ласково, как ребенку, продолжил он: — Это решение я принял давно и твоя болезнь его только укрепила. Пока можешь расслабиться и не строить из себя агнца на заклании. Все не так страшно, как кажется на первый взгляд. Я даю тебе время — три недели, до конца марта, чтобы управиться с ф'езэ и наиграться в поиски твоего «В». Потом… Увы, не обессудь, я привык получать то, чего хочу.

— Я думала, ты мой друг! — в запале выкрикнула я и он рассмеялся. Искренне и до обидного весело.

— Катя, у меня нет друзей, тем более среди женщин.

— А как же Криспиан?

— Крис? Он вампир и очень древний, — хмыкнул Алдар. — Мы давние партнеры. Многое прошли и многое знаем друг о друге. Я ему доверяю… в некотором смысле. А вот тебе я полностью доверял. До сегодняшнего дня.

— Не делай из меня виноватую. Я не давала тебе никаких обещаний и обязательств. Да, я лицемерила и недоговаривала, но я никогда не обманывала и не предавала!

— Вот верно сказала — недоговаривала! — назидательно поднял он указательный палец. — Ты не врешь, но так талантливо недоговариваешь.

— А какое ты вообще имеешь право решать за меня?!

— Ого, как ты разозлилась, — издеваясь, ехидно протянул он и сев рядом, вытянул руку по спинке дивана. — Девочка моя, я могу делать и поступать, так как сочту нужным. Не стоит думать, что я хороший и благородный вампир. Такие иллюзии очень больно ранят, когда разбиваются. Я уже принял решение, так что расслабься и ни трать нервы.

— Чьи? — зло буркнула я, отворачиваясь.

— А хотя бы и мои. Знаешь, как мне сейчас тяжело?

Я задохнулась возмущением, хватая ртом воздух. Это ему-то тяжело?!

— А не пошли бы вы, сир, далеко и надолго?!

— Только если вместе с тобой, — очаровательно улыбнулся он.

Мне захотелось размазать эту улыбочку по его наглому лицу. Я не питала иллюзий, что он самовлюбленный эгоист, думающий прежде всего о себе, но что бы настолько!..

— Вот что я тебе скажу, — порывисто соскочив с дивана, отчеканила я, — попробуешь укусить меня и я буду ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь!

— Но согласись — эта жизнь у тебя будет, — настаивал на своем Элиш, не меняя шутливого тона.

Его глаза снова приобрели насыщенный вишневый цвет. Не-е-т, он не вампир… Он упырь!

Ну как же ему объяснить, что обращение в вампира меня не спасет, а лишь продолжит агонию? Я точно это знаю. Да, я хочу жить! Очень хочу, но как человек. И став вампиром я больше не буду механиком. Потерять свой дар — все равно, что умереть. Лишите художника зрения, певца голоса, скульптора рук и бросьте в совершенно незнакомый мир. Чужой и жестокий. То же самое это означает и для меня. Жаль, что он этого не понимает…

— Не поступай так со мной. Это будет ошибкой.

Незаметное движение для глаз и Алдар оказался рядом со мной почти вплотную.

— Ошибкой было не сделать этого гораздо раньше. По крайней мере, это было бы не так болезненно.

— Это все из-за крови видящих. Ты просто не понимаешь, что чувствуешь на самом деле.

— Ну, да, — ехидно хмыкнул он. — Ты мне еще начти сейчас рассказывать, что я чувствую. Умная тут нашлась.

— Ошибаешься, самая настоящая дура. Была бы умной, не вляпалась бы в такое.

— Кстати, о крови, — словно не замечая моей злой иронии, опасно протянул вампир, неожиданно проведя подушечкой большого пальца по моей губе и вытирая кровь. — Она здесь ни при чем. Почти…

Облизнув палец, он отвесил мне шутовской поклон и сладко протянул:

— Сегодня был тяжелый день. Для обоих. Так что не буду тебе мешать заниматься самобичеванием и дам время прийти в себя. Я же все-таки тебя люблю.

— Ах ты ж!..

Мой гневный выкрик отразили пустые стены комнаты. Вампира и след простыл. Я снова оказалась одна, но легче от этого не стало. Стены давили настолько, что казалось, вот-вот расплющат. Хотелось крушить и ломать все, до чего только можно дотянуться. Сказать, что я была зла — ничего не сказать. Я была в бешенстве.

Ой, пипед… который параллеле. Убить мало этого вампирюгу! Да и я хороша. Строю из себя невесть что, всю такую несчастную, проблемами мирового масштаба обремененную и больную. На голову! Что теперь делать я совершенно не знала. Врать Элишу или же отрицать его правоту было бесполезно. А хорошо он устроился. Все за меня решил, перед фактом поставил еще и виноватой сделал. Что б тебе ни дна ни покрышки! И не денешься ведь никуда. Сбежать? Я далеко не героиня бульварных романов, скорее уж ужастика с элементами черного юмора. Я не только не смогу от него спрятаться, но и подставлю под удар моих близких. К тому же мне «В» искать надо, а это будет не очень-то и осуществимо, если придется удариться в бега. Пожаловаться? Кому? Криспиану? Страшно и непредсказуемо. Он может, как посмеяться над моим ребячеством, так и запросто сдать Алдару. Его-то он дольше знает, а то, что я для древнего ф'езэ чиню, так это так… большая услуга маленького человека. Кто знает, что у Толинича на самом деле на уме. Может, Шэйну? Тем белее, что мне так хочется винить его, а не себя. Но тоже нет. Себя не защищу, еще и его под удар подставлю. Уверенна, Элиш не откажет себе в удовольствии избавиться от него. Так… из вредности.

А еще я не знала, действительно ли Элиш любит меня или же это всего лишь влечение, вызванное магией крови видящего. Быть может, если бы со мной не случилось всего этого и я не знала Шэйна, то сейчас не терзала себя и даже на предложение стать вампиром ответила да. Быть может… Но это была бы уже не я. Не та я, которая смогла найти кровника, помочь стольким людям и главное — встретить Шэйна.

Если быть откровенной до конца и честной, прежде всего перед собой, то став вампиром я боюсь потерять не себя и свой дар механика, а его. Может быть, у многих случается, что они влюбляются и не раз и не два, только вот у меня раз и на всю жизнь. Я не смогу иначе.

Вот я сейчас сижу вся такая разобиженная, а ведь так и не смогла задуматься, что будет с ним после того, как меня не станет. Страшно. Особенно теперь, когда знаю, что и он меня любит. И не ответишь что хуже — что он не сможет меня забыть и я исковеркаю ему всю жизнь или же что он забудет меня и найдет другую любовь.

Сердце горячо подсказывало, что такого не произойдет. Достаточно вспомнить, как он смотрит на меня. А вот ум… Та часть здравого смысла, которая вопреки всем моим стараниям умудрился выжить, холодно твердит, что в жизни все возможно. «Все проходит и это пройдет» — так иногда говорят. К тому же я не такая уж и неординарная особа. Есть личности и позанимательнее и это не самокритика, а объективная истина. Только я все равно не буду об этом думать.

О-хо-хо, в который раз убеждаюсь, какой же я неисправимый эгоист. У меня есть три недели, и я постараюсь взять от них все. Я много чего смогла, смогу и это. И плевать я хотела на Элиша со всеми его условиями и запугиваниями. Хватит. Перебоялась уже. Естественно, что я такая смелая, потому что его рядом нет, но надо же как-то настроиться на боевой лад. Он еще не единожды пожалеет о своем… как бы это так помягче сказать (все-таки о себе говорю)… неразумном решении. А там глядишь, может, и передумает.

В одном этот вампир оказался прав — день и в самом деле тяжелый. Да и вечер не подкачал. Из-за всех этих переживаний, перепадов настроения, огорошивающих новостей и тяжелых разговоров, виновница переполоха напомнила о себе ноющей болью в желудке. Благодаря медальону Шеверова я совершенно забываю про болезнь, пока сильно не устану или же понервничаю. Ко всему привыкаешь.

Будь что будет, — махнула я рукой и поднялась в свою комнату. Мне остается уповать только на Бога. Как он решит, так и будет. А мне главное — успокоиться, набраться сил и терпения. Впереди еще много тяжелых испытаний. И кто знает, может этот день покажется не таким страшным по сравнению с тем, что меня ждет впереди.

Естественно, заснуть не получилось. Сон не просто бежал от меня. Его не было вообще. Я слышала, как поздно ночью вернулись Кира с Азарием и целители. Как стараясь не шуметь, друг чуть не разбил большую вазу в коридоре и сдержанно ругаясь, зашел в свою комнату. Слышала, как всю ночь завывал ветер, стуча в окно.

Я встретила утро такое же хмурое и мрачное, как и мое настроение. Предельно аккуратно сложив ф'езэ в специальную коробочку, я приняла освежающий душ и привела себя в порядок. Умело нанесенный макияж имеет удивительную способность скрывать любые следы усталости. Чем мы женщины коварно пользуемся.

Несмотря на ранее время, Кира не спала и это, притом, что вернулась она таки довольно поздно. Вампирша хлопотала на кухне, готовя завтрак. От моей помощи она не отказалась, и я была благодарна женщине за предоставленную возможность заняться делом и отвлечься от тягостных мыслей. За завтраком собрались все, даже Алдар. Никогда не думала, что буду рада соседству с Ильей и Анитой, отделяющих меня от вампира. Откровенно говоря, я очень опасалась сегодняшнего утра, несмотря на то, что вчера дала зарок больше не бояться. Просто я совершенно не знала, как себя теперь будет вести Элиш. Для меня он превратился в смертоносную змею, готовую укусить в любой момент.

Вопреки моим мрачным ожиданиям Алдар вел себя, как обычно и ничего не указывало на вчерашний всплеск гнева и последующий за ним ультиматум. Он был дружелюбен и галантен, ухаживая за своей соседкой Кристиной. Целительница таяла, очарованная его обаянием и вниманием. Вампир блестяще поддерживал непринужденную беседу за столом, и, казалось, не замечал моего недоуменного взгляда.

Может, вчера мне все приснилось? Эта мысль показалась мне настолько удачной и желанной, что я почти поверила в нее, пока случайно не встретилась взглядом с Алдаром. В его глазах я увидела самодовольное злорадство и опасность. Словно у горла провели лезвием острейшей бритвы. Вроде и не прикоснулись, но коже все равно почувствовала смертельную близость идеально отточенной стали. Если и до этого момента я особо-то и не хотела есть, то теперь и вовсе аппетит пропал.

Как вывернуться из сложившейся ситуации — ума не приложу. Вчера и вправду жестоко разбили мои «розовые очки». А ведь совсем недавно я мечтала, что закончу работу с ф'езэ, заметьте, при этом сведя к минимуму встречи с Элишем, и стану свободной, как ветер.

Стала.

— Ты чего такая мрачная? — спросил меня Азарий, сидящий напротив.

— Да вот думаю, что будет после того, как мы сможем установить ф'езэ.

Я не соврала другу просто по-другому сформулировала ответ.

— Поедем домой, — беззаботно пожал плечами Азар. — А ты разве нет?

— Хотелось бы, но у меня на этот месяц другие планы. Как бы задержаться ни пришлось.

Алдар, прекрасно слышавший мои слова, чуть изогнул губы в подобии улыбки и тут же спрятал ее за глотком вина из высокого бокала.

Как я успела понять, вампиры пьют вино постоянно и никогда не пьянеют. Наверное, это хорошо. Представьте, сколько бы они лечились от алкогольной зависимости с учетом их долголетия?

Опять мне какая-то ересь в голову лезет. Если бы существовали таблетки от дурости, я была бы постоянным клиентом этого чудо — лекарства.

— Я правильно понял, что ф'езэ уже готово и можно ехать к Криспиану? — как бы невзначай спросил Элиш, когда закончился завтрак.

— Если это будет удобно для господина Криспиана, можно ехать прямо сейчас.

Было крайне нелегко показать, что мне этого не хочется делать, ну, просто, хоть головой о стенку бейся. Но я справилась. Ни тон, ни мимика лица не выдали моего нежелания. По крайней мере, целители и Азарий не заподозрили ничего странного. И то хорошо.

Со сборами задерживаться не стали и по настоянию Алдара (это называется — мы подумали и я решил) решили отправиться к Толиничу сразу же после завтрака. В присутствии целителей не было необходимости, я это прекрасно знала, а вот то, что Азарий не пошел, стало для меня неприятным сюрпризом. Весьма неприятным. Нет, в его помощи при самой установке механизма я не нуждалась. Как инженер он сделал все, что от него требовалось. Причем великолепно с этим справился. Мне просто хотелось, чтобы он был рядом.

— Почему Азарий не может пойти с нами?

Уже в дверях дома спросила я, пытаясь узнать причину такого решения.

— А разве ты сама не в силах справится? — насмешливо изогнул бровь вампир, игнорируя мое нескрываемое раздражение. — Не смотри на меня так сердито. Я просто попросил инженера остаться дома. Для его же безопасности, между прочим.

Поверить, что друг так легко согласился, я не могла и поэтому заподозрила что-то неладное.

— Что и как именно ты ему сказал?

— Всего лишь вежливо попросил, — ехидно осклабился вампир, при этом придерживая входную дверь и галантно пропуская меня вперед.

— Гипноз? — догадалась я, выскальзывая на улицу и неосознанно держась от него на расстоянии.

— Можешь называть это так, — равнодушно хмыкнул Алдар. — Он даже не понял ничего. Твой инженер сейчас чувствует себя лучше всех.

Я ничего на это не ответила, только блеснула сердито глазами и в очередной раз порадовалась, что на меня не действует вампирье очарование. Страшно представить, чтобы тогда было.

Впрочем, на этом странности сегодняшнего утра не закончились. Осмелюсь предположить, что они только начинаются. Ни машины, ни кареты, ни какого-либо транспорта возле дома Киры не было.

На мой вопросительный взгляд Элиш наивно улыбнулся.

— Надоело трястись по машинам. Давай пройдемся?

И это прозвучало не как вопрос, а как мягкий намек на неотвратимость факта.

С учетом того, что вчера весь вечер шел дождь, а ночью ударили сильные морозы, превратив дорогу в сплошной каток, я расценила это не иначе как форменное издевательство. Идти оказалось невозможно тяжело. Ноги то и дело скользили по замершей корке снега. Каждый шаг давался с замиранием сердца и ожиданием совсем неэлегантного падения. В отличие от меня Алдар шел легко и непринужденно. Словно по выстеленной ковровой дорожке. При этом ехидно наблюдая за мной краем глаза и не прекращая предлагать свою руку в качестве опоры всякий раз, когда я поскальзывалась. Минут через десять такого издевательства над собой, банальный инстинкт самосохранения возобладал над злокозненной принципиальностью и упрямством, и я взяла Алдара под локоть. Сир ничего не сказал, но так многозначительно хмыкнул, что мне захотелось раз и навсегда разбиться об этот треклятый лед и разом избавиться от всех проблем.

— Тебе ведь это доставляет удовольствие? — не выдержав, съязвила я, стараясь идти вровень с его шагом.

— Что именно?

Напускное удивление мужчины красноречиво свидетельствовало, что он прекрасно понял, о чем речь.

— Ну… все это. Такое впечатление, что ты мне за что-то мстишь. Знать бы только за что.

— У тебя предвзятое ко мне отношение, — иронично хмыкнул он. — Ты прекрасно знаешь, что я к тебе чувствую.

— Да. Ты превосходно это вчера продемонстрировал, — я не смогла скрыть раздражения, злыми нотками скользящее в моем голосе.

— Что не смерилась?

Сказал, словно хлыстом ударил.

— А ты думал, что я так легко сдамся? Алдар, ты же меня прекрасно знаешь. Из-за своего характера, я могу упереться только из принципа.

— Как категорично, — едко пропел он специально дразнясь.

— Я всегда легко переносила самокритику. И вообще… я гадкая и противная.

— А то я не знал, — вернул колкость вампир и дальше мы шли молча.

В принципе, идти к особняку Толинича было не так уж и далеко и не так уж и неприятно. Нужно просто не обращать внимания на ядовитые подначки вампира и постараться абстрагироваться. Например, хорошенько поразмыслить и сопоставить стих загадку со всем, что удалось узнать. Итак начнем со стиха и повторимся:

Теперь приступим.

Первая часть стиха, которая оставалась неясной до недавнего момента оказалась самой простой. А разгадку к ней дала книга со сказками. Речь идет о характеристике видящего — того самого злого мастера, решившего представиться, используя монограмму с буквой «В».

Получается, что в то время, которое мы высокопарно называем Эпохой Великих Мастеров жил один выдающийся механик. Быть может, самый гениальный среди своих коллег. И вот в один момент, когда он понял, что в отличие от своих творений не столь долговечен и (о ужас!) смертен, мастер решил любыми способами стать бессмертным. А если учитывать слова древнего вампира Криспиана Толинича, этот мастер был еще и немыслимо амбициозен. Поверьте — это гадкая черта, особенно для человека, обладающего сверхъестественным талантом. Если вовремя не придержать свои далеко не благородные и возвышенные стремления, то вполне легко можно лишиться здравого рассудка на этом обманчиво сладком фоне. Знаю из личного опыта. Если бы в свое время дед не преподал мне хороший урок, неизвестно какой бы я сейчас была. Идем дальше. «В» ищет любые способы замедлить старение и найти путь к бессмертию. И ради этого не гнушается совершать предательства, обманывать, использовать людей, играть чужими жизнями и убивать. Делать все, лишь бы достигнуть своей цели. Он действительно забыл о долге, верности и чести, погрязнув в крови. Роковое стечение обстоятельств, право слово, иначе и не назовешь, сводит его с мастером стеклодувом, который был на полпути к созданию магического зеркала, забирающего старость. Чем вам ни вариант источника вечной молодости? Умело сыграв на тщеславии и желаниях стеклодува, механик помогает ему создать такое зеркало. И для этого он не погнушался убить тех, кто был его коллегами. Кто разделял с ним все тяготы работы, и кто мог… помешать ему. Полагаю, не все инженеры и механики разделяли его стремления.

Дальше хуже. Он инсценирует свою смерть, тем самым уберегая себя от возможных подозрений. Убивает мастеров, каким-то непостижимым способом заключив их в зеркало. Затем отдает это зеркало стеклодуву и ждет. Хладнокровно и цинично наблюдает за тем, как оно действует на практике. Вы спросите — почему я так уверенно утверждаю, что «В» поступал столь бездушно и жестоко? А как считать иначе, если человек наблюдает за мучениями другого и не вмешивается. Никак не помогает. Стеклодув ведь остался совсем один и в итоге сошел с ума. Вот чем обернулась для него молодость. Но «В» показалось этого мало и он убил стеклодува, избавившись таким образом от последнего живого свидетеля и окончательно заполучив себе магическое зеркало.

Все сложилось так удачно… Он молод, здоров, гений своего дела, видящий, у которого не осталось конкурентов и который может лепить мир по своему образу и подобию. Это ли не то, чего он так страстно желал? Да. Твердое, уверенное, абсолютное да. Ему теперь никто не указ, потому что и люди и тэгри и вампиры и маги, все нуждаются в услугах мастера. Можно теперь смело диктовать свои условия. Не берусь утверждать наверняка, но смею предположить, что желая приобрести союзников, он решил обратиться к тэргам. Помните те выписки из архивов Мира теней, которые передала мне Ярла в доме Элиша? В них слишком много совпадений, которые невозможно проигнорировать. К правящему тогда повелителю тэргов (хоть убейте, не вспомню его имени) явился механик (а вот как раз его имя жизненно важно уточнить в архивах). Между ними возникает конфликт и происходит несколько событий, которые необходимо вывести в отдельный список.

Первое — Повелитель запрещает пускать механиков в Мир теней раз и навсегда. Хотя до этого инцидента отношения между тэргами и мастерами имели самый благоприятный для обеих сторон характер.

Второе — ломается люмильнэра и небо тэргов на сотни лет меняет свою истинную природу.

Третье — исчезают все мастера, входящие в состав официально правящего Круга равных. Так заканчивается Эпоха Великих Мастеров.

Однако «В» не учел, что у небес могут быть иные планы относительно его судьбы и он встречает Смерть. Извозчик приезжает за тем, чей час пробил, несмотря на все магические зеркала и ухищрения. Дальше повторяться не стоит. Такую сказку трудно забыть.

Все это эхо прошлого. Теперь же перенесем события в наше время.

Возможно, из-за того, что «В» из мести или из корыстного расчета повредил люмильнэру тэргов, отломив осколок зеркала, оно начало ломаться. Не сразу, разумеется, иначе, как объяснить такую запоздалую активность. И если бы люмильнэру не починили так вовремя, Мир теней прекратил бы свое существование. А значит, можно было бы забрать столь желанный осколок магического стекла. Ах, как же я не вовремя появилась на горизонте! Теперь «В» не может заполучить осколок, и вынужден был обратиться к мастеру стеклодуву. Который, кстати, ему отказал. И вампиров клана Элиша он решил уничтожить, правильно определив в них опасных противников. Если бы у него все получилось, такая же участь могла постигнуть и других. Также становится ясно, почему произошел пожар в психиатрической больнице им. Чивинского. Скорее всего, какой-то несчастный увидел истинную сущность «В» и его запрятали в психушку. А когда возникла реальная угроза, что словам этого человека поверит механик (в нашем случая — непосредственно я), больницу сожгли, не пожалев всех, кто находился в ней в тот момент. Жестокое и неподдающиеся оправданию зверство. Единственное непонятно, чем конкретно я помешала ему на Иштаре. С Ведьминой топью все предельно ясно. Видящий был заинтересован в добыче испорченной руды, о целях применения которой, я могу только предполагать.

Кошмар насколько это все масштабно! Сколько времени, усилий, детально продуманных планов, безошибочно подобранных исполнителей и железного терпения понадобилось, чтобы воплотить свои цели в жизнь. «В» даже сумел приручить грэйдхов. Это же уму непостижимо! Как? Я не удивлюсь, если окажется правдой, что и болотных ведьм уничтожили с легкой руки видящего мастера. Если зло имеет живую оболочку, то оно существует в обличии безумного «В».

Как я вообще еще жива осталась?! Если серьезно задуматься, без шуток и преувеличений, из-за меня у него большая половина планов погорела. Даже пепла не осталось. Но при этом мне упорно дают подсказки. Зачем? Не будь у меня этой книги со сказками — я бы сейчас напрягала мозги совсем иными теориями и умозаключениями. Кто-то же прислал книгу, письма мне и Шэйну… Может, у «В» раздвоение личности? Или это я с ума схожу? К тому же еще этот Извозчик… Уверенна, если бы он хотел меня забрать, то сделал бы это тогда… в лесу, когда я заблудилась и потеряла дорогу из-за вьюги. Мне же теперь вороны на каждом шагу мерещатся!

— О чем задумалась?

Ироничный голос Алдара вернул меня из мрачных мыслей в хмурую действительность.

— Ты знаешь… удивляюсь, почему до сих пор жива, учитывая, как здорово умудрилась насолить «В», — честно призналась я. — Притом совершенно случайно, в большинстве случаев непреднамеренно и вообще… Как только все успела?

— Да, отметилась ты и в самом деле, здорово, — искренне захохотал вампир. — Я бы так не сумел. Вот видишь на что способна магия крови видящего.

— Угу, — мрачно буркнула я, вспомнив подходящее сравнение. — У свекрови тоже во всем всегда невестка виновата. А с другой стороны, вот ирония — «В» всячески пытался меня убить и даже не подозревает, что я умираю.

— Очень смешно, — не разделил моего черного юмора Алдар. — Лучше б думала, как его уничтожить.

— А я и так знаю, — равнодушно хмыкнула я. — Нужно вставить в зеркало недостающий осколок, а затем разбить его. Логика, конечно, убойная, но что поделать.

— О-о да, действенный способ, — ядовито протянул вампир, крепче перехватывая мою руку, когда мы начали спускаться по скользким покатым ступенькам. — Ты еще не забудь очистительные мантры произнести, перекреститься и исполнить танец шамана.

— Не хочешь — не верь, я тебя не заставляю, а вот свои едкие комментарии попрошу оставить при себе. Если ты такой умный, скажи, как мне тогда следует поступать?

— А зачем тебе вообще нужно как-то либо поступать? Почему ты вечно лезешь впереди всех? А? Рыцарь на белом коне…

Напускное добродушие вампира начало потихоньку отступать и в голосе зазвенели стальные нотки раздражения.

— Иначе я не могу и ты это прекрасно знаешь. Я не хотела говорить, потому что не люблю попрекать сделанным, но ведь и тебе я помогла из этих же побуждений, которые ты так категорически осуждаешь. Если каждый займет позицию невмешательства, что тогда со всеми нами станет?

— За всех переживать — сердце разорвется.

Алдар не желал сдавать своих позиций и чисто из вредности продолжал настаивать на своем.

— Какой же ты все-таки упрямый. Хуже меня.

— Буду считать это комплиментом, — ехидно протянул он и обольстительно улыбнулся.

Проходящая мимо девушка в коротком полушубке громко и томно вздохнула. У меня же возникло жуткое желание остановиться и примерить на себя роль свахи. А вдруг это его судьба? Но гаденькая мыслишка осталась всего лишь очередной дурноватой идеей, которая никогда не увидит мир. Как страшно жить…

Мы шли какими-то закоулками, сокращая путь, и как раз проходили мимо мусорных баков, огороженных с одной стороны невысоким бетонным забором. Именно на этом заборе сидело несколько ворон. Потрепанные, грязные птицы, ну никак не напоминали воспетых в легендах и приданиях вестников Смерти. Вестников болезней — вот это да.

Сразу вспомнился тот ворон, которого я видела в гостинице «Совиное гнездо». Вот он, и в самом деле, королевская птица. Если он проводник Смерти и указывает дорогу Извозчику, значит ли это, что он должен на что-то ориентироваться? Например, у тех бандитов (а это были именно бандиты), разграбивших мемориальную доску на развалинах больницы, были при себе те самые позолоченные буквы. Следуя этому, можно ли предположить, что именно поэтому их и нашел вестник? А почему бы и нет. Тогда нужно сделать одну вещь. Вернее, достать…

— Алдар, сделай вид, что ты меня не знаешь.

Он недоуменно нахмурился, а я, воспользовавшись моментом, передала ему сумочку с ф'езэ и решительно направилась к мусорке. Разумеется, воплощать очередную безумную идею.

Нет, не подумайте ничего плохого, хотя наверняка уже подумали. Я не собиралась лазить по бакам и составлять конкуренцию местному конклаву бомжей. Мне просто нужно воронье перо и где, как не возле мусорки его искать. Нет, я не собираюсь делать из него стрелу, чтобы поиграть в стародавних охотников. И для письма оно мне тоже не нужно. Я прекрасно обхожусь обычной шариковой ручкой. Дело в том, что… я и сама не знаю. Вдруг пригодится, как ориентир для вестника?

На мгновение мелькнула (о ужас!) здравая мысль — я окончательно и бесповоротно сошла с ума. Что я творю?! Как позволяю вести себя подобным образом и впадаю из крайности в крайность?! Впрочем, прозрение длилось недолго — ровно до того момента, пока я не остановилась возле мусорного бака.

Не спорю, Речной город Сатту-Маре был прекрасен и во многом превосходил столицу, но в отношении подобных мест он ничем не отличался от таких же самых обычных городов. Вокруг трех мусорных контейнеров были разбросаны кости для собак, пакеты, валялись кожурки от картошки и еще много того, что должно было находиться внутри, а не живописными кучками художественно разбросано рядом.

Сидящие на бетонном заборе птицы недовольно захлопали крыльями и громко каркая, улетели прочь. Судя по интонации, они меня реально обматерили. Стараясь не наступать на мусор, я начала осторожно обходить контейнеры, ища глазами хотя бы одно подходящее перышко. Но, ни подходящего, ни какого-либо еще находиться не желало. Я уже отчаялась и собралась уходить, как вдруг из крайнего бака поднялась косматая голова в старой вязаной шапочке и заросшая густой бородой по самые глаза.

— Чего здесь шныряешь? — недовольно буркнула голова. — Правил не знаешь, что ли? Занято это место.

— Э… — порядком растерялась я, не зная, как правильно вести себя в подобной ситуации. — А я и не претендую на вашу жилплощадь. Мне бы тут одну вещь найти.

— Какую? — живо заинтересовался «квартирант» бака и в его темных глазах мелькнуло неподдельное участие.

— Перо воронье ищу, — честно призналась я. — Поможете?

Он буркнул что-то непонятное в бороду и нырнул вглубь бака. Оттуда послышалась возня, копошение и вскоре наружу вылезла довольно улыбающийся мужик. В руке у него было несколько перьев на выбор.

— Гля, какие красивые, как для себя выбирал, — с гордостью в голосе, сказал он. — Бери любой. Дарю, — и широким жестом, протянул мне.

Я выбрала среднего размера перо, умещающееся у меня на ладони, чистое и отливающее красивым иссини черным цветом. Оно, в самом деле, было красивое.

— Спасибо вам большое. А сколько я вам должна?

Он застеснялся, пряча смущенную улыбку в бороду и, прокашлявшись, пробасил:

— А хочешь ворону? Я поймаю.

— Нет-нет, не надо, — затараторила я, удивленная таким рвением. — Мне хватит и пера.

И тут мне его так жалко стало. Хороший же мужик. Беззлобный, а живет…

— Вы извините, что лезу не в свое дело, но что же, вы так?.. Может быть, вам помочь чем-то надо?

— Мне? Не-е, не надо, — беспечно отмахнулся мужчина. — У меня тут рядом квартира трехкомнатная есть. Скучно там жить одному, а здесь живое общение, народ разный ходит и вещи такие интересные найти можно. Не поверишь, что иногда выкидывают.

К Алдару я возвращалась, не оборачиваясь и с трудом сдерживая хохот.

— Ну и как, ты нашла то, что искала?

Насмешливый вопрос Элиша прозвучал весьма кстати и довольно удачно.

— Еще как, — нервно хохотнула я, забирая у него сумочку и пряча перо во внутренний карман пальто. — Оказывается, существуют чудаки еще больше, чем я.

— Я закончила, господин Криспиан. Можете открывать глаза.

Я сняла с шеи вампира цепочку и наконец-то села на диван, устало откинувшись на мягкую спинку. Руки заметно дрожали — неприятный, но частый эффект после тяжелой детальной работы. Удивительная способность — я волнуюсь, переживаю, нервничаю, извожу себя, а иногда и окружающих до или после выполнения подобного рода работы, но во время самого процесса забываю обо всем. Руки перестают дрожать, пальцы приобретают уверенность и ловкость, в голове остаются мысли исключительно о том, что я должна делать. Вот так вот я и работаю. Жаль, не всегда…

Вампир в это время подозрительно замер, недоверчиво потирая переносицу и тяжело моргая.

Неужели, опять неудача?

— Великолепная работа. Я словно заново родился.

Древний вампир широко улыбнулся, демонстрируя великолепные клыки, и повернулся ко мне лицом. В изумрудных глазах блеснули смешливые искорки. Живые, снова видящие глаза горели ярче любого костра.

Справилась.

— Вечной гарантии не даю, но то, что сможете нормально видеть не одну сотню лет — обещаю.

— Это чудо, что в наше время есть еще видящие мастера, — довольно потягиваясь, сказал Криспиан и, встав со своего места, сладко пропел: — Даже не знаю, как тебя отблагодарить.

— Даже не знаю, что у вас попросить, — в тон ему отозвалась я и он рассмеялся.

Настроение у вампира было превосходное. Еще бы! К нему же сегодня вернулось зрение.

— Как же я все-таки соскучился по живому общению с настоящим видящим, — ностальгически вздохнул мужчина.

— Разве оно чем-то отличалось от другого?

— Спрашиваешь… — хмыкнул он. — Мы очень уважали видящих, — серьезно продолжил Толинич, под «мы», имея в виду вампиров. — Их уважали только за то, что они не чурались вампиров и тэргов. И не завидовали. Раньше жили по-другому. Другие характеры были.

— Ты мне сейчас старика на пенсии напоминаешь, — едко прокомментировал Алдар, сидящий в кресле напротив меня. — Того хрыча, что решил вспомнить о временах молодости и пожурить молодежь за нынешние нравы.

— На себя посмотри! — беззлобно прикрикнул на него Толинич. — Ты как был циником, так циником и останешься. Ничего святого нет.

— Почему же, — наигранно обиделся тот. — Я тоже люблю видящих.

От этих слов мне стало так тоскливо, как на эшафоте перед удавкой. То ли самой удавиться, то ли подождать пока это сделают другие.

Ситуацию помог разрешить Криспиан, причем довольно непредсказуемым способом.

— Катерина, с тобой хотят поговорить. — Как бы, между прочим, сообщил древний, отвлекшись от пререканий с Алдаром.

— Кто?

Лично я никого не ждала и ни с кем не искала встречи. Так же, как и не представляла, кто же так сильно хочет со мной пообщаться, если попросил о содействии древнего. Мысль о том, что это может быть Шэйн, исключила первой. Он бы так делать точно не стал, а нашел бы другой способ увидеться со мной.

— Я полагаю, тебя приятно удивит эта встреча, — загадочно улыбнулся Криспиан, откровенно наслаждаясь моим замешательством. — Пройди вот в те двери.

Не став тянуть время и решив поскорее узнать, кто же меня там ждет, я подошла к неприметной ранее двери и потянула за ручку.

В маленькой комнатке, предназначенной для более закрытых бесед, чем та в которой остались вампиры, вольготно развалившись в глубоком мягком кресле, полностью его заняв, сидел неугомонный, вездесущий, никогда не унывающий… Джейран! Кого-кого, а вот его я никак не ожидала здесь увидеть. Я так и застыла в дверях с глупой улыбкой на лице. Как же все-таки я рада его видеть.

— Привет, детеныш, — первым поздоровался тэрг, вставая с кресла и крепко меня обнимая.

С учетом особенностей нашего с ним роста, я в прямом смысле уткнулась ему в пупок. Он (имеется в виду Повелитель в целом, а не его пупок в частности) совершенно не изменился с нашей последней встречи. Только в это раз он отказался от всего черного в одежде и был одет в белоснежную рубашку с небрежно закатанными по локоть рукавами и несколькими расстегнутыми на вороте пуговичками.

— Рада вас видеть, Джейран.

— Я тоже тебе рад, детеныш. Ты меня прости, — искренне повинился он, а увидев, что я непонимающе нахмурилась, объяснил: — Помнишь, в поместье вампира ты обиделась на наши с Алдаром шутки? А ведь ты чуть не погибла тогда.

Я бы очень хотела забыть то, о чем сейчас говорил друг, но память жестоко не отпускала. Особенно тот момент, произошедший после покушения. А Джейрана я вовсе не винила. Он ведь ни при чем.

— Бросьте, Джейран, вашей вины там не было. Просто так сложилось. Меня собирались убить и могли сделать это в любой другой подходящий момент, — философски отмахнулась я. — Вы мне лучше скажите, зачем хотели со мной поговорить.

— Этого хотел не я, а кое-кто другой.

Глаза Повелителя хитро блеснули, и он плавно отошел в сторону, открывая того, кто стоял у окна, притаившись в тени.

Мадлен грациозно подошла ко мне и приветливо улыбнулась.

Шикарная женщина. Была, есть и еще много лет ею будет.

— Здравствуйте, Катерина, прекрасно выглядите, — вежливо поздоровалась она, певуче растягивая слова.

— Благодарю за комплимент, госпожа Мадлен. Чем обязана такому визиту?

Я не испытывала к этой женщина ни зависти, ни антипатии, ни презрения к специфике ее работы. А вот то, что я ее уважала — было бесспорно. Мадлен сильная, умная женщина, а то, что стерва редкостная… так все мы женщины такие, если нас доведут. Помнится, Шэйн весьма удачно выразился по этому поводу: «если женщине сломать крылья, она сядет на метлу».

Впрочем, к моему немалому удивлению Мадлен была необычайно серьезна. Нервно покусывая губу, она не знала с чего начинать разговор, о теме которого я уже догадалась.

— Я не забыла того, как вы помогли мне на Иштаре и то, о чем вы попросили взамен, — начала женщина, решившись на неприятный для нее разговор. — Вы с Азарием спасли не только мою жизнь, но и жизни моих девочек, а я так и не смогла вас отблагодарить. Пришло время вернуть долг.

— Почему именно сейчас?

Мадлен горько усмехнулась и нервно повела плечиками.

— Я давно искала встречи с вами, но никак не могла поймать, — тут уж я горько усмехнулась, прекрасно ее понимая. — И вот совсем недавно к нам в гости на огонек зашел Джейран, — и она кинула в его сторону быстрый ироничный взгляд. Мне же, в свою очередь, захотелось перефразировать Мадлен и сказать, что ушлый тэрг зашел-таки на ковер, учитывая специфические особенности коврового дома «Империал», но удержалась. — Благодаря его помощи встретиться с вами оказалось весьма легко. Правда, в довольно неожиданном месте.

— О-о-о да, — ехидно поддержал ее Джейран. — Тебя так и тянет к вампирам.

— Ошибаетесь мой Повелитель, — в тон ему ответила я. — Скорее, их тянет на меня и всякий раз это оборачивается очередными неприятностями.

— И куда же ты на это раз влипла? — совсем развеселился тэрг.

Я же его веселья не разделяла.

— Об этом мы поговорим немного позже.

Тэрг равнодушно пожал плечами, понимая, что сейчас меня гораздо больше интересует то, что хочет сказать Мадлен.

— Четыре года назад я попала в довольно неприятную ситуацию, — начала рассказывать женщина, снова завладев моим вниманием, — и если бы не помощь одного человека я давно была бы мертва. Не знаю, откуда он появился, почему пришел на помощь и кто он вообще такой. Но именно благодаря его усилиям я выжила и решила свои проблемы. Этот человек попросил называть его Помощником. Выглядел он лет на сорок пять — пятьдесят. Невысокий, подтянутый, приятное, но ничем не запоминающиеся лицо и хорошие манеры. От денег, более чем щедрой суммы, он отказался, сказав, что, когда придет время, он обратится ко мне за ответной услугой. И исчез на долгие четыре года. Я никогда о нем не забывала и всякий раз, когда открывалась дверь, ожидала его появления. Никогда не любила быть в должниках, особенно когда не знаешь, чем придется расплачиваться, — цинично хмыкнула Мадлен и продолжила: — За месяц до нашей с вами встречи появился Помощник. И я все-таки оказалась неготовой к этому. Вопреки всем моим самым страшным ожиданиям просьба Помощника оказалась простой до нелепости — придержать у себя шкатулку из черного бетафита и два клинка, которые впоследствии должен был выкупить прекрасно нам знакомый Шаргис. Тогда же я и получила в подарок то проклятое колье. Что было дальше, вы прекрасно знаете.

— Вы не стали мне тогда этого рассказывать, потому что не хотели подставлять Помощника или потому что боялись его?

— Я и сейчас боюсь, — жестко сказала она без тени иронии или сарказма. — Есть в нем что-то такое… нечеловеческое. Не могу объяснить. И улыбается, и говорит вежливым голосом, а от самого, как от могилы холодом веет.

— Тогда почему же вы…

— Надоело быть должником, — недослушав и так понятный вопрос, отрезала она.

— Вы даже не представляете, насколько эта информация важна для меня. Спасибо, — искренне поблагодарила я, тем самым развеселив хозяйку пикантного заведения.

— Только для вас? — иронично изогнула бровку красотка. — А как же гильдия?

— Ничего она это переживет.

— Тогда благодарю, что уделили мне свое внимание, и прощаюсь, — растянув чувственные губы в великолепно отработанной улыбке, мягко произнесла Мадлен. — Мне еще необходимо обговорить некоторые личные вопросы с любезным господином Криспианом. Не хочу заставлять его ждать.

Изящно махнув на прощание рукой, она вышла из комнаты. Ее плавной походкой залюбовались и я и Джейран. Тэрг довольно хмыкнул своим мыслям, явно вспоминая что-то приятное, а я не удержалась от ехидной улыбочки. Ну да, ну да, и гадать не стоит, какие именно личные вопросы будут обсуждаться между Мадлен и Криспианом. Нет, конечно же, они возникнут, но на какой стадии их обсуждения… приобретут сугубо личный характер, гадать не берусь. Стыдно.

— Джейран, у вас есть лишний час послушать страшную историю?

Я перевела взгляд на замечтавшегося Повелителя. В его глазах мелькнул озорной интерес.

— Выдуманную?

— Самую что ни на есть настоящую.

На то, чтобы пересказать Джейрану все события, случившиеся со мной с момента последней нашей с ним встречи, ушло гораздо больше часа. Он спрашивал, уточнял, задавал наводящие вопросы, интересовался мелкими деталями и даже самыми незначительными подробностями. От Повелителя у меня не было секретов. Ему я доверяла, как себе.

— Теперь все становится на свои места, — задумчиво протянул Джейран, постукивая когтями по деревянному подлокотнику кресла. — Интересная картина вырисовывается.

— Еще бы. Жаль, имени автора не знаем.

— Пока, — хищно добавил тэрг и клыкасто улыбнулся.

— Я только не помню имени того механика, о котором упоминается в ваших хрониках, — виновато призналась я, в то же время радуясь, что Повелитель мне сразу поверил и не усомнился. Услышь я такую историю, не думаю, что поступила так же.

— Если это было при Т'ене хархэ Каллир дьен Джаоре, — вспоминая, друг закрыл глаза, — то того механика звали Айджан Харди.

— Как?!

— Айджан Харди, — терпеливо повторил тэрг, видя, как сильно я разволновалась.

Да я места себе не находила!

— Мы сейчас с вами находимся в городе, которое имеет два названия — официальное Сатту-Маре и разговорное — Речной город. Место, где родился, жил и умер гениальнейший механик своего времени Айджан Харди. А ведь когда Криспиан упоминал о механике, установившем ему ф'езэ, это имя показалось мне смутно знакомым. Теперь все становится ясным. И что-то я уже начинаю сомневаться, а умер ли он вообще.

— И как ты предлагаешь это проверить?

— Смотря, как вы относитесь к ночным прогулкам на кладбище, — осторожно ответила я на провокационный вопрос.

Тэрг не относился никак, пока это не затрагивало его личных интересов. А учитывая то, что интересы Повелителя Мира теней затронули настолько серьезно, что посмели покуситься на само существование его подданных, ответ был коротким и утвердительным. Прогулки на кладбища в ночное время суток грозили перейти в привычку.

Не могу сказать, что на кладбище добрались легко и быстро. Во-первых, это звучит как-то жутковато. А во-вторых, потому что это неправда.

Хотя мы и пришли с Алдаром в имение Криспиана утром, установить ф'езэ удалось только к обеду. Такая работа не терпела спешки. Все нужно было сделать последовательно и методично. Потом не один час ушел на разговор с Мадлен и Джейраном. В общем, время пролетело быстро, незаметно и в весьма напряженной обстановке. Главная загвоздка заключалась в том, чтобы найти на городском кладбище нужную могилу. Ночью. Не привлекая лишнего внимания.

То, что в Сатту-Маре родился и работал мастер Айджан, а впоследствии и «умер» знают многие и не только инженеры с механиками. Город гордится своим земляком и прославляет его, расставив памятники везде, где только можно. Полагаю, и за могилой ухаживают. Но мне от этого не легче. Проверять могилу нужно сегодня ночью (затягивать нет ни времени, ни желания), а как это делать правильно я совершенно не знала. Не просить же разрешение у властей, в самом деле? Если не арестуют сразу за глумление над захоронением, так в психиатрическую лечебницу отправят точно. А еще присутствовала толика сомнения — вдруг я ошиблась и мы совершим не только противозаконный, но и аморальный поступок.

Вот они… мучительные метания души.

Криспиан еще не занятый личным разговором с Мадлен, но уже нетерпеливо постукивающий носком ботинка, выслушал нас и горячо поддержал. Лишь бы только отстали. А вот с Элишем вышло куда как сложнее. Он категорически был против идеи в целом и моего участия в частности. Джейран обозвал его клыкастым занудой и громогласно заявив, что мы справимся сами, как бы невзначай подхватил меня под мышку (клянусь, так оно и было!) и ушел в тень, чтобы через пару секунд оказаться возле входа на центральное кладбище Сатту-Маре.

Слов у меня не было. Приличных, я имею в виду. Поэтому, стоя в одном легком свитере и брюках под холодным, далеко не весенним ветром в тени тусклого уличного фонаря, пришлось сжать зубы и сдерживать рвущиеся маты.

Увидев мою перекошенную физиономию Джейран виновато (хотелось бы верить, но хитрый блеск глаз его выдавал) извинился, снова исчез и буквально через минуту вернулся с моими вещами. Самого же тэрга холод не пугал и в простой рубашке и брюках он чувствовал себя вполне комфортно. Одевшись в теплое (и такое родное) пальто, я почувствовала себя гораздо лучше, а значит, добрее.

— Вы хотя бы предупредили что ли, — я попыталась воззвать к его совести. — У меня до сих пор перед глазами лицо Алдара стоит. Перекошенное.

«Совесть» ответила мне глумливым довольным смехом. Ох, уж этот Повелитель… Но раз мы все равно уже здесь, можно хотя бы попробовать поискать могилу мастера, а там по ситуации.

Было приблизительно часов восемь вечера и из-за тяжелых черных туч на улице было совсем темно. Центральное кладбище Сатту-Маре находилось на окраине города и его окружал высокий кованый забор, через толстые прутья которого в наступившей темноте виднелись очертания надгробий, могил, крестов и памятников. Кладбище находилось в низине и занимало огромную территорию. Поверьте, я не видела, где оно заканчивается не потому, что было так темно, а потому что оно действительно было огромным.

— Ну и как мы будем искать могилу Харди? — мрачно пробурчала я, скорее спрашивая у себя, чем у тэрга.

— А мы у сторожа спросим, — беззаботно ответил тот и мигнул горящими в темноте янтарными глазами.

— У какого сторожа? — не поняла я и закрутила головой в поисках вышеозначенного несчастного.

Несчастного, потому что его спокойной ночи (а именно такой должна быть ночь на приличном кладбище) может прийти конец.

— Да хотя бы у того, — хмыкнул Джейран и указал когтистым пальцем куда-то вперед.

Проследив за его рукой, я увидела метрах в тридцати от того места, где мы стояли, мужчину, закутанного в добротный теплый плащ с низко надвинутым на лицо глубоким капюшоном. Он стоял возле центрального входа и закрывал на ночь замки.

— Джейран, побойтесь Бога, нельзя же так!

— Почему это? — искренне удивился Повелитель.

— А потому что, если бы я была сторожем кладбища и ко мне ни с того ни с сего ночью явился тэрг, упаси небеса еще и выходящий из тени, я бы однозначно пополнила ряды тех, кого раньше сторожила. Такие шутки чересчур даже для меня.

— Ой-ой-ой, — ехидно передразнил меня Джейран, — тебя никакая чума не возьмет, — и прежде, чем я успела возразить на такое заявление, он коварно продолжил, задумчиво растягивая слова: — К тому же, здается мне, что это не совсем обычный сторож… А ну-ка, проверим.

Повелитель плавной тенью бесшумно скользнул вдоль высокой ограды к человеку. За мгновение до того как тэгр появился рядом, мужчина успел ловко отскочить в сторону и, оказавшись лицом к лицу, они замерли. Томительные минуты тянулись словно патока. Они о чем-то тихо говорили, но из-за расстояния я не слышала ни слова. В голову начали лезть нехорошие мысли. О чем там можно так долго говорить? А если Джейран решит…

Неожиданно Повелитель повернулся ко мне и замахал рукой, подзывая к себе. Что мог предпринять Повелитель Мира теней на тот случай, если бы не получилось договориться, я, к счастью, не успела додумать. Осторожно ступая по подмерзшему снегу, успевшему в некоторых местах превратиться в опасные участки скользкого льда, я подошла к ожидающей меня компании.

— Детеныш, а что ж ты передо мной комедию ломала! — сходу напал на меня Джейран, не дав даже рассмотреть стоявшего рядом человека. — Не знает она, как со сторожем договориться… Да мне надо было тебя первой пускать.

— Да я вообще первый раз его вижу! — и я обиженно ткнула в мужчину пальцем.

— Бессовестная, — раздался из-под капюшона до боли знакомый голос. — Я ей, значит, в любви признаюсь, а она меня не узнает даже.

Шэйн сбросил с головы капюшон и довольно улыбаясь, наслаждался моим ошарашенным лицом. Руку я так и не опустила, замерев и продолжая указывать на Тергиша.

— Э…

Все что смогла сказать я.

— И тебе здравствуй, — иронично протянул парень и опустил мою руку. — Я уж думал, ты не догадаешься прийти сюда.

— Скажи-ка мне Тергиш, вас там случайно в вашей школе не учили будущее предсказывать?

Я наконец-то пришла в себя и обрела дар речи. Им назло.

— Нас там много чему учили, — подло отмахнулся он, так и не ответив на поставленный вопрос, хитро ухмыльнувшись. — Не стоит стоять на воротах. Пойдемте, я проведу вас к могиле мастера Харди.

Шэйн уверенно шел впереди, указывая нам дорогу среди многочисленных могил и склепов. Очень хотелось расспросить его, как он здесь оказался и откуда знал, что сегодня я обязательно сюда приду (слава Богу, сама приду, а не вперед ногами под душераздирающую музыку принесут), но понимала, что не время и не место. Сейчас перед нами стояла задача гораздо серьезнее.

Мы прошли, должно быть, почти все кладбище, пока не остановились возле старой гранитной могилы. Рядом с древним захоронением стоял такой же древний памятник из черного оникса, изображающий механика Айджана Харди. Благодаря силе тэрга, Шэйн вместе с Джейраном без проблем подняли гранитную плиту и, осторожно прислонив ее к памятнику, приступили к раскопкам могилы. Предусмотрительный и хозяйственный Тергиш заранее приготовил лопаты и дело пошло быстро. Сперва мерзлая земля никак не желала поддаваться и Шэйн чем-то полил на нее из небольшого темного бутылька. Попав на землю капли зашипели, закручиваясь спиралями, вверх поднялся едва заметный в темноте серый дымок и через несколько секунд рассеялся. Непонятная магия сделала почву рыхлой и податливой. В четыре руки и две лопаты минут через десять работа была закончена и показался лакированный бок старого гроба. Несмотря на сотни лет, пролежавший в сырой земле, он выглядел, как новый. Шэйн переглянулся с Джейраном и они, не сговариваясь, подсунули под крышку лопаты и надавили. Обиженно тренькнули скобы и крышка, поддавшись, подскочила вверх.

Сердце, бившееся у горла, было готово выпрыгнуть. Опасно наклонившись над разрытой могилой, я заглянула во внутрь. Гроб был пуст. На истлевших от времени некогда шелковых подушках лежало несколько увесистых камней. Скорее всего, хоронили закрытый гроб и камни были нужны для веса.

Я почувствовала одновременно и облегчение и страх. Облегчение, потому что до последней минуты боялась, что ошиблась. Нехорошо это мертвых тревожить. А страх, потому что моя теория оказалась верной и теперь я точно знаю, что по земле ходит монстр в человеческом обличии, для которого нет ничего святого. Джейран, напротив, пребывал в отличнейшем расположении духа, несмотря на то, что делал работу, если это можно так назвать, совсем не приличествующую Повелителю тэргов. Однако ему было на это откровенно наплевать. В этом плане ш'ен хархэ Джейран был проще и не предвзятее многих людей. А вот реакция Шэйна мне основательно не понравилась. Он помрачнел, ушел в себя, и пока они с тэргом зарывали могилу, не проронил ни слова. Когда работа была закончена и они водрузили плиту на место, стараясь предать растревоженной могиле первоначальный вид, Шэйн зажег небольшую лампаду и, взяв меня под руку, подвел ближе к памятнику, черты лица которого расплывались в темноте.

— Я не хотел тебе говорить, пока не удастся проверить могилу Харди, — тяжело вздохнув, начал он. — Кать… родная… мне очень жаль, — и Шэйн высоко поднял фонарь, освещая каменное лицо памятника.

Над созданием этого монумента работал настоящий скульптор — гений своего дела. Каждая линия, черта, легкая морщинка в уголках глаз, улыбка, едва коснувшаяся узких властных губ, взгляд, полный гордости и величия — все казалось живым, лишь на краткий миг, застывшие в камне.

Молодое лицо того, кого я знала гораздо старшим.

Из глаз невольно потекли слезы. Появилось такое ощущение, будто только что в могиле заживо зарыли меня, а не муляж из булыжников.

— Только не он, — еле слышно прошептала я, закрыв лицо руками. — Господи, почему он?.. За что?..

Шэйн обнял меня за плечи, крепко прижимая к себе, и начал гладить по растрепанным волосам, стараясь хоть как-то успокоить. Он отлично понимал, насколько мне сейчас больно. Безумно, невыносимо, нестерпимо больно!

Я ожидала, что «В» может оказаться кем угодно: приятным молодым человеком, умело располагающим к себе, добродушным весельчаком, коварно скрывающим за весельем черную злобу, богообразным безобидным на вид старичком, даже подростком, не успевшим отрастить первую бороду, но чтобы им… Ни ум, ни тем более сердце не желали принимать эту правду, несмотря на всю ее очевидность.

Как же я ошибалась и обманывалась все это время. А ведь стоило всего-навсего остановиться у любого памятника, поставленного в Речном городе в честь механика Харди, и я бы узнала того, кого многие годы считала другом семьи.

Своим другом.

Как же мы бываем наивны и невнимательны в суете жизни.

— Джейран, ты в своем уме? Где вы так долго были?!

В гостиную дома Киры вошел разъяренный Алдар и сходу налетел на тэрга, едва сдерживаясь от злости.

Повелитель как будто бы не замечал агрессивного вампира, продолжая сидеть в кресле, задумчиво потирая лоб и смотря в одну точку.

— Где были, там уже нет, — ровно ответил Джейран, переведя на Элиша мрачный взгляд. — Мы тебя, между прочим, с собой звали. Ты сам отказался.

— Значит, все-таки были на этом треклятом кладбище, — хищно сощурил глаза сир, умеряя свой гнев, и ядовито добавил: — Ну и как?

— Ты прав, Алдар, оно и в самом деле треклятое.

В голосе Повелителя прозвучала горькая ирония и вампир понял, что произошло что-то серьезное.

— Где Катерина?

— Наверху. Не одна, — жестко отрезал тэрг, преграждая путь Элишу, собравшемуся подняться к механику. — Сейчас там не самая веселая обстановка. Не мешай им.

Глаза сира полыхнули багровым пламенем, а зрачки вертикально вытянулись. При всем своем эгоизме и собственничестве он понимал, что сейчас он там лишний.

Я не помню, когда мы вернулись и как я оказалась в своей комнате. Это было настолько неважным и несущественным, что я совершенно не придавала этому значения. Не на улице и то ладно. Я настолько устала, что не хотелось ни-че-го. Ни есть, ни спать, ни говорить, ни даже думать и дышать. Перегорела. От меня осталась одна зола. Такая же черная и горькая.

Сегодня я узнала, что человек, совершивший столько зла и причинивший столько боли, называющий себя «В», известный в истории, как гениальный механик Айджан Харди — тот, кого я знаю под именем Астамира Селиша. Столько лет думать, что знаешь его и не понимать, кто он на самом деле. Лицемерное, бездушное, циничное чудовище!

Теперь я просто уверенна, что в смерти моих родителей и деда виноват он.

Господи, как же мне противно…

Я принимала его в своем доме, радовалась его визитам, любила его, как друга, а он все это время притворялся. Он был на похоронах моих родителей и деда! Тех, кто всю жизнь считали его другом! Он убил всех моих близких и после этого делал вид, что скорбит о трагической потере, высказывал соболезнования и предлагал помощь, глядя мне в глаза. Кем же нужно быть, чтобы так поступать?!

Теперь становится ясно, почему Харди так беспечно гостил у меня дома после похорон деда. Когда в доме кто-то умирает, принято закрывать зеркала. Таков обычай.

Представляю, как он злорадствовал. И в его доме я не видела зеркал. Тогда я просто не придавала этому значения. Впрочем, поздно себя винить и ругать. Единственное чего не могу понять, кто же такой Данияр? Его помощник? Возможно. Тогда именно Данияр Лайош помог Мадлен, представившись этим прозвищем, и все это время служил Айджану. Значит ли это, что он тоже знает о магическом зеркале и пользуется его силой? Утверждать не берусь, но и отрицать не стану. Один бы Харди не справился при всей своей силе, изобретательности, возможностях и уме.

Вдвойне больно. Я любила их обоих.

— Как ты? — Наконец-то решился спросить Шэйн, устав наблюдать за замершей и недвигающейся девушкой.

— Плохо, — честно ответила я, переводя на него пустой, погасший взгляд. — Никогда не думала, что мне может быть настолько больно. Так сильно, что ни один волшебный медальон не помогает.

— Это пройдет, просто нужно время, — мягко успокоил Шэйн и сев рядом на кровать, обнял меня сзади.

Я только горько хмыкнула в ответ. Конечно, пройдет… Только время мое тоже почти прошло.

— Ты давно понял, что «В» это Астамир?

Он потерся подбородком о мое плечо и тихо ответил:

— После того как мы уехали из их дома. Есть вещи, которое не могут скрыть даже такие, как они при всем многовековом опыте, — нехорошо ухмыльнулся парень. — У меня появились подозрения, о которых я не хотел говорить тебе, учитывая вашу тесную дружбу. Начал потихоньку проверять и обнаружил много странных совпадений и интересных фактов из их жизни. Я до последнего не хотел верить, хотя факты говорили об обратном. Сегодня все окончательно разъяснилось. Мне очень жаль.

— Мне тоже…

— Что думаешь делать дальше?

— То, что решила сделать еще не зная, кто такой «В» на самом деле. Остановить его.

— Я могу составить тебе компанию? — иронично произнес Шэйн, и я не удержалась от невольной улыбки. Без него мне было бы гораздо хуже.

— Разве тебе не надоело возиться со мной? Жил бы себе сейчас спокойно и горя не знал.

— А может, наоборот? — неожиданно серьезно произнес он. — Горе — это то, что я раньше не знал, насколько сильно нуждаюсь в тебе.

От этих простых и одновременно слишком интимных слов бросило в жар и сбило дыхание. Это лучше и ценнее всех красноречивых признаний в мире.

— Можно я задам тебе один очень личный вопрос?

— Один? — шутливо насторожился он. — Я тебя слушаю.

— Как ты узнал, что я приду на кладбище искать могилу Харди? И почему ты всегда знаешь, где я и что делаю?

— Это уже три вопроса, — ехидно заметил Шэйн, щекоча мне кожу горячим дыханием. — Я умею не только проникать и влиять на сны, но и читать чувства, эмоции… Не всегда, не всех и не так отчетливо, как они звучат! — быстро поправился он, пытаясь сделать виноватый вид.

На мой предвзятый критичный взгляд у него не получилось. Глаза предательски горели ехидством.

— Ах ты ж гриб — поганка! — вспыхнула я, краснея и поворачиваясь к нему лицом. — Я думала, ты мой друг и уважаешь меня, а ты бессовестно лазил у меня в голове!

— После того, что я там узнал, я тебе практически муж, — прямолинейно заявил Тергиш, ловко увернувшись от тычка локтем.

Как же он все-таки обожает меня стыдить и ставить в неловкие положения.

— А не пошел бы ты муж… отдыхать, — от самого сердца пожелала я. — Завтра тяжелый день.

— Все, что пожелает моя леди, — бархатно протянул он и, встав с кровати, отвесил галантный поклон.

— Шэйн… — уже в дверях остановила я его. — Сделай так, чтобы сегодня мне приснился хороший сон. Ты сможешь?

К глазам снова подкатили предательские слезы и я отвернулась, чтобы он их не увидел.

— Спи спокойно, родная. Сегодня тебе будут сниться только хорошие сны.

Дверь тихо скрипнула, послушались легкие отдаляющиеся шаги, и я устало опустила голову на подушку. Веки налились свинцовой тяжестью, тело, требующее долгожданного отдыха, расслабилось, дыхание выровнялось, и я незаметно провалилась в сладкую пучину сна.

Шэйн сдержал слово. На смену боли, разочарованию, злости, апатии и усталости пришел покой, умиротворение, сладкое ожидание чего-то радостного и уверенность, что все будет хорошо, которые на невидимых хрупких крыльях принесли светлые радужные сны. Впервые за долгое время я по-настоящему отдохнула.

Утром, когда проснулась, встала не сразу и долго провалялась в кровати, рассматривая лепнину на потолке. Так часто бывает, когда просыпаясь поутру, вспоминаешь, что впереди сложный день и нужно очень много сделать и всячески оттягиваешь момент, когда надо найти силы заставить себя встать.

Радость от приятного ночного отдыха и безмятежных снов сменилась горьким осадком от вчерашних событий. За ночь проблемы не исчезли, их никто не решил и с ними нужно было что-то делать. Желательно побыстрее.

Собравшись и спустившись вниз, я не удержалась от ироничной улыбки. Больше года назад я считала, что из друзей у меня есть только Шеверов, а теперь… Теперь на уютной кухне собрались все мои мужчины: Шэйн, Джейран, Алдар и даже Азарий с Маркусом. Правда, мага и инженера я уж никак не ожидала увидеть. Вывод напрашивался сам собой — им рассказали, их посвятили в суть дела, их втянули.

— Ну и кто вам рассказал? — замерев в дверях, спросила я у вмиг затихшей парочки.

Они, не сговариваясь, сохраняя торжественно — заговорщицкий вид, ткнули пальцами в спину Джейрана. Тэрг в это время по-хозяйски шерудил в кухонном ящике едва ли не зарывшись в него с головой. Не иначе самого Харди решил там найти.

— Между прочим, могла бы и спасибо сказать, — не оборачиваясь, пробурчал он из ящика. — Нам могут понадобиться инженер и маг. Так что не надо сверлить меня столь осуждающим взглядом.

«Сверлить» я перестала и даже была готова признать его правоту, но все равно опасение за жизни друзей перебороло радость от их присутствия.

Алдар и Шэйн сидели по разные стороны длинного стола и старательно делали вид, что не замечают друг друга. Я ожидала худшего.

— Завтракать будешь? — спросил Маркус, пододвигая ко мне чашку с ароматным чаем.

Пар от чашки плавно поднимался вверх, создавая причудливые фигуры и распространяя запах цитрусов. Подозрительно загоревший для первого месяца весны маг уплетал свежевыпеченные оладьи, обильно заливая их сгущенным молоком и, казалось, выглядел совершенно спокойным. И я была ему за это крайне благодарна. Меньше всего я сейчас нуждалась в соболезнованиях и сочувствии. А ведь Маркус тоже знаком с Астамиром и Данияром. Они не были закадычными друзьями, скорее хорошими знакомыми. Но и это не особо успакаивает, когда узнаешь, что человек, к которому чувствовал симпатию, на поверку оказался последней сволочью.

— Как там Марта?

— Отлично, — смутившись, заулыбался маг. — Просила передать тебе привет и спрашивала, когда ты будешь дома.

Сказал и тут же осекся, понимая, что ляпнул.

— В скором времени не получится. Скажешь ей, что я немного задержусь.

Услышав это, вампир цинично хмыкнул. Черный юмор в последнее время стал моим коньком.

— А где целители и Кира? — спросила я у Алдара, чтобы хоть как-то разрядить ситуацию.

— Целители по настоятельному приглашению Криспиана переехали в его имение, а Кира ушла по делам и будет не раньше обеда, — охотно ответил Алдар, заинтересованно переводя взгляд к потолку.

Я проследила за его взглядом, не нашла там (имеется в виду, на потолке) ничего занимательного и тяжело вздохнула. Никто не хотел начинать неприятный, а главное, ответственный разговор. Видимо, придется мне.

— У кого-нибудь есть идеи, что нам делать дальше?

— Нам ведь нужно просто вставить недостающий осколок, а потом разбить зеркало? — уточнил «новенький» в этой запутанной истории Азарий.

— Так, по крайней мере, утверждал мастер стеклодув, — не совсем уверенно ответила я. — А как будет на самом деле… Надеюсь, это сработает.

— В любом случае всегда есть другой способ решить проблему, — хладнокровно озвучил Шэйн мысли всех присутствующих. В том числе и мои.

— А может, тебе просто прийти к ним в гости?

Новатором идей сегодня у нас был Азар.

Я переглянулась с Шэйном и скептически покачала головой.

— Если бы все было так легко… Мы с Шэйном были у них в ноябре прошлого года. Тогда это получилось совершенно случайно и спонтанно. А сейчас может вызвать подозрения. Я и шага по дому сделать не успею.

— А если их как-нибудь выманить? — не унимался инженер.

— Очень хочется посмотреть, как ты это сделаешь, — мрачно заметил Маркус, окидывая парня ироничным взглядом. — Если я правильно помню, эти два старпера и раньше-то не особо часто покидали дом, а теперь и подавно.

— Я хотя бы пытаюсь предложить, — обиженно пробурчал друг, ища глазами поддержки у меня.

— Весьма похвальное рвение, молодой человек, — похвалил его Джейран и положил ему на плечо когтистую руку.

— Господин Джейран, может, вы сходите и проверите дома они или нет? А?

В глазах инженера отразилась такая тоска, словно он обращался к горячо любимой бабушке, лежащей на смертном одре и составляющей завещание не на него.

«Бабушка» клыкасто улыбнулась, и я мысленно посочувствовала другу, слишком хорошо зная, к чему обычно приводит подобная улыбка.

— Замечательная идея! Ты определенно мне нравишься, парень. Пошли!

— К-куда? — заикаясь, переспросил Азар, ненавязчиво пытаясь высвободить плечо из цепкой хватки тэрга.

— Что значит куда?! — притворно удивился Повелитель, продолжая ломать комедию и окончательно запугав инженера. — В дом Харди, конечно.

И подхватив Азара за шкирку, легко, словно пушинку, выдернув его из-за стола, направился в сторону прихожей. Оттуда еще какое-то время слышалась возня, а потом все затихло.

Иногда мне кажется, что ш'ен хархэ Джейрана ничего не исправит. И даже сейчас, узнав имя того, кто на долгие века испортил люмильнэру и едва не уничтожил его мир, он остается беззаботным и веселящимся. Редкостное умение и очень хорошее, кстати.

С уходом шумной парочки на кухне воцарилась гнетущая тишина, буквально давившая на уши. От того, что они сейчас узнают, зависит очень многое. Лично я в последнее время склонна к пессимизму и даже не надеюсь, что Данияра и Астамира не окажется дома. Слишком это будет удачно. Так не бывает.

— Никого из них нет дома. Дорога свободна!

Неожиданно раздавшийся веселый громкий голос Джейрана заставил вздрогнуть всех, в том числе и невозмутимого вампира. Маркус так вообще нервно дернулся и расплескал добрую половину чая, залив стол и бороду. А вот мне стало совсем худо. Дурное предчувствие, появившееся утром и доставляющее неприятное беспокойство, теперь разыгралось вовсю. Почему-то мне показалось, что если я туда сейчас пойду, то не вернусь никогда.

Умом я понимала, что у нас собралась более чем сильная команда: Повелитель тэргов, сир вампирьего клана, не последний по силе маг и далеко не безобидный Шэйн, плюс инженер, помощь которого может оказаться вполне необходимой — куда уж серьезнее! А вот сердце упрямо предчувствовало беду, незаметно подкравшуюся, притаившуюся в темном углу и выжидающую нужный момент для жестокого удара.

Похоже, я решила составить достойную конкуренция ворону — вестнику Смерти. По крайней мере, «каркаю» я не хуже.

Впрочем, далее медлить было нельзя. В доме, оставшись настороже, нас ждал Азарий, а здесь готовый к перемещениям Джейран. Все-таки хождение по тени имеет свои огромные, неоценимые плюсы — при наличии тени можно абсолютно легко, безболезненно, а главное, моментально перемещаться в любую точку мира. Согласитесь — удобно.

Несмотря на некоторые напряженные отношения, существующие в нашем тесном и разнохарактерном коллективе, о многих щепетильных вопросах (причиной которых была, увы, я) все дружно позабыли. Поэтому следующими в дом Харди Повелитель перенес Алдара и Шэйна. На тот случай, если случится что-то непредвиденное (естественно, нехорошее) и понадобится сила защитить Азара и дать возможность мне сделать свое черное дело во имя блага человечества.

Извините за патетичную иронию, просто мне очень не хочется туда идти. И на это есть несколько причин, самая основная из которых — я осознанно иду на убийство. Одно дело быть свидетелем чей-то смерти, как Нолана, Цорна или рудокопа на болоте (ужас, сколько я покойников перевидала!), а совсем другое — совершать убийство самой. По сути дела, именно так я и собираюсь сделать. Да, я отлично понимаю, что в Харди не осталось ничего человеческого, и что он заслужил не одну смерть, только… Я до сих пор не могла смириться, что Астамир это «В». Вот, что было причиной моего ужасного малодушия.

Мы с Маркусом остались замыкающими. И прежде чем через несколько минут за нами вернулся тэрг, маг успел по-отечески обнять меня за плечи и попытаться приободрить. Он чутко уловил мое мрачное настроение. После Джейран взял нас за руки и уверенно вошел в тень, уводя за собой в дом «В».

Напряжение, засевшее глубоко в сердце, превратилось в тугую спираль, готовую лопнуть в любой момент. Нервы были на самом пределе, и я успела нарисовать самые страшные картины. Но вопреки всем моим ужасным ожиданиям дом был пуст. То есть пуст в том плане, что не было его законных хозяев.

Если раньше стены этого дома, его обстановка, аура напоминали мне музей, заполненный диковинками и всевозможными изобретениями, то теперь он больше походил на эхо прошлого, полного мрачных воспоминаний и свидетельств жутких событий того времени.

Удивительно, как быстро мы меняем свое мнение по отношению к тому, что раньше любили. Даже умудряемся найти не замеченные ранее отталкивающие и пугающие «детали». Вот и сейчас осторожно ступая по длинному коридору, я испытывала сильное отвращение, словно шла по могиле древнего мертвеца все еще подающего признаки жизни.

Несмотря на то что день был в самом разгаре и на улице вовсю светило солнце, здесь было темно и мрачно. Слабого света светильников на стенах едва хватало, чтобы разогнать темноту по углам. Обстановка была самая подходящая.

— Где остальные? — чуть слышно спросил Маркус.

Из добродушного весельчака — балагура он мгновенно превратился в собранного, готового в любой момент отразить атаку, мага.

— Остальные разбрелись по дому искать зеркало, — серьезно ответил Повелитель, оставив привычный шутливый тон.

Мелькнула паническая мысль, что зеркала здесь может и не быть, но также быстро погасла. Вряд ли его будут перетаскивать с места на место. Опасно и рискованно, особенно с учетом того, что оно повреждено. А еще в воздухе витало что-то такое смутно знакомое. Едва уловимое, но что именно я никак не могла вспомнить. Джейран внезапно остановился и как-то странно начал принюхиваться, широко раздувая ноздри.

— Мне вот интересно, а сколько их вообще было? — задумчиво протянул он, грустно смотря в потолок.

— Кого их? — одновременно в один голос, спросили мы с Маркусом.

Лицо тэрга приобрело совсем трагический вид, и он красноречиво ткнул удлинившимся когтем в потолок. Если бы не Маркус, успевший вовремя подхватить меня подмышки, сидеть бы мне сейчас на многострадальном месте (которому в последнее время и так слишком много достается) и нервно подмигивать облепившим потолок грэйдхам. Старым знакомым и по ходу дела, излюбленным питомцам «В».

Скорее всего, из-за того, что здесь хорошая вентиляция не ощущается так сильно запах тлена и крови, характерный для этих созданий.

Грэйдхи наблюдали за нами с первых шагов по дому, но не спешили нападать, а бесшумно замерли, буравя оранжевыми глазками, полными злобы и ненависти. Они избегали рассеянного слабого света светильников, держась в тени и беззвучно скаля опасные пасти.

— Так, где вы говорите наши? — бледнея, прошептал маг, одними губами.

— Надеюсь, не у них в животах, — мрачно буркнул Повелитель и начал оттеснять нас из коридора, продолжая неотрывно наблюдать за начавшими шевелиться тварями.

В зале я столкнулась спиной с чем-то живым и большим и не заорала в голос лишь потому, что мне вовремя закрыли рукой рот. Живым и большим оказался Азарий, который не закричал в ответ по той же причине, что и я — ему тоже предусмотрительно зажали рот. Мне Алдар, ему Шэйн. Убрав руку, вампир приложил палец к губам, призывая к тишине, и стал у дверей, наблюдая за тварями. Шэйн отошел от инженера и начал профессионально простукивать стены гостиной, обходя ее по кругу. Той самой гостиной, заставленной книгами, в которой мы последний раз сидели вместе. Как друзья.

— Джейран, куда твои глаза смотрели, когда ты на разведку шел? — сердито прорычал Алдар, закатывая рукава рубашки по локоть. — Это, между прочим, питомцы из твоего мира.

— Я тебе, между прочим, не собаковод-любитель. У меня из животных дома только рыбки, — ехидно ответил тэрг, заметно удлиняя смертоносные когти. — Понятия не имею, из каких дыр они повылазили. Еще пять минут назад их здесь не было.

Шэйн в это время что-то настукал за каминной полкой и теперь усиленно пытался найти рычаг, чтобы открыть потайную дверь. Рычаг нашелся не сразу. Им оказался один из гипсовых рисунков на самой полке. Надавив на него, Шэйн сделал шаг в сторону. Послышался противный скрежет, вызывающий ломоту в зубах и в стене, рядом с камином появился узкий проход, от которого вниз спускались длинные каменные ступеньки. Маркус наколдовал магические огоньки, размером с мужскую ладонь и мы начали спускаться по ступенькам. Последними в потайной проход зашли Алдар и Джейран, прикрывающие все это время наши спины от грэйдхов. Твари громко заворчали, когда дверь встала на место и проход закрылся.

— Вам не кажется, что нас целенаправленно заманивают в ловушку?

Впервые за долгое время Шэйн подал голос и это были не самые приятные слова.

— Тогда почему мы туда идем? — недоуменно пожал плечами Азарий, озвучив вслух мои мысли.

— Предлагаешь вернуться назад? — ехидно переспросил Маркус, задумчиво оглаживая себе бороду.

— Уж и спросить нельзя, — обиженно пробурчал парень и отвернулся от ехидного мага.

А ведь в самом деле, Шэйн прав. Грэйдхи могли напасть на Азария и расправиться с ним в считаные секунды. Полагаю, до нашего появления в доме, они успели бы до косточек его обглодать, но почему-то притаились. Почему?

Вот и я о том же.

— Джейран, можете проверить, что там внизу?

Повелитель тэргов замер на ступеньке и на мгновение прикрыл глаза.

— Детеныш, там, куда мы спускаемся, нет тени. Я ее не чувствую.

— А люди есть?

— Смотря, что ты имеешь в виду под этим понятием, — усмехнулся вампир, ответив вместо тэрга. — Там определенно что-то есть. Боишься?

— Боюсь, — честно ответила я, проигнорировав ядовитое замечание Алдара. — Что-то мне это не нравится.

— Паникерша, — хмыкнул Джейран. — Все равно возвращаться нет смысла. Раз пришли, нужно довести дело до конца. У нас у всех накопились серьезные претензии к «В». Мастер немного зарвался.

Мне, конечно же, хотелось горячо поддержать решительно настроенного друга, но ощущение, что мы идем на убой никак не исчезало. Напротив, с каждой пройденной ступенькой усиливалось все больше.

Впрочем, ступеньки, ведущие глубоко под землю были не бесконечны и вскоре Маркусу пришлось затушить свое магическое освещение. Джейран оказался прав — мы вошли в ярко освещенный огромный круглый зал, стены которого были обшиты досками из темного, грубо обработанного дерева. Под высоким потолком висели десятки круглых магических шаров, расставленных таким образом, что в помещении абсолютно не было тени. Маркус уважительно присвистнул, вполголоса сообщив, что здесь поработал не последний маг. В центре зала, словно издеваясь, демонстративно стояло черное овальное зеркало в грубой железной оправе. В нижнем левом углу не хватало одной заметной части, а гладкую поверхность стекла покрывала сеть глубоких и уродливых трещин.

Я достала из кармана коробочку с осколком и, подойдя к зеркалу, осторожно вставила на место недостающую часть. Первые несколько секунд ничего не происходило, а потом, словно по мановению невидимой кисти, трещины начали стремительно исчезать и вскоре стекло засияло ровной черной поверхностью без единой царапины.

Появилось сильное, практически непреодолимое желание посмотреться в него. Зеркало манило и искушало, соблазняло и завлекало. Оно могло дать мне здоровье и шанс на жизнь.

Не отдавая себе отчет, я поднялась с корточек и, выпрямившись во весь рост, встала напротив магического зеркала. Идеальная гладь черной поверхности отображала каждую черточку моей внешности.

Не случилось ни громов с молниями, не заискрился воздух магическими огоньками, ни каких-либо вообще магических явлений, присущих подобным моментам… ничего не произошло. Достав из-за ворота медальон, я услышала звон разбившейся надежды. Моего последнего шанса. Кристалл не поменял своего цвета, оставшись черным.

Как же я ненавижу это цвет!

Самым тяжелым оказалось смотреть на Шэйна. Нет ничего страшнее видеть такой опустошенный, потухший взгляд у любимого человека. Он хоть и не говорил вслух, но тоже до последнего надеялся на магическую мощь артефакта. Цорн оказался прав — у меня самая редкая и необъяснимая болезнь, если даже магическое зеркало, дающее здоровье, молодость и бессмертие не смогло мне помочь.

— Почему же не получилось? — упавшим голосом пробормотал Маркус. — Может быть, ты что-то не так сделала?

— Все так, Маркус… Просто не судьба… — Слова давались тяжело и неохотно, а на само зеркало было противно смотреть. — Давайте разобьем его и наконец закончим этот кошмар.

— Я бы на твоем месте так не спешил, девочка.

Неожиданно раздавшийся голос шел отовсюду, но его владельца не было видно. Потом случилось то, против чего не смогли устоять ни тэрг, ни вампир. Доски, покрывающие стены и потолок зала, ожили, превратившись в толстые корни деревьев, и набросились на нас. Меня и Азария оплело практически мгновенно, не встретив никакого сопротивления. Маркус отбивался магией, сжигая тянущиеся к нему корни, а Шэйн ловко ускользал, совершая немыслимые и невероятные для человеческого тела кульбиты и движения, на ходу обрубая деревянные щупальца широким обоюдоострым ножом. Но ожившая комната не оставила мужчинам шансов и вскоре они присоединились к нам, оплетенные по самую шею, словно в кокон.

Дольше всех продержались Алдар и Джейран. Движения тэрга были настолько быстрыми, что он превратился в смазанную тень, нещадно крошащую ожившие доски. А вот Алдар применил силу сира, о которой я раньше могла только догадываться. Оказалось, он умеет управлять воздухом. Создав несколько смертоносных смерчей, он уничтожал злобную магию «В», рассыпая ее на мелкие щепки, толстым ковром укрывающую ползала. Но каким бы могущественным ни был вампир, его силы, магии и умения не хватило, чтобы одержать верх. Когда все было закончено и нас, надежно связанных магией притянуло к стене, в помещении появился «В». Верне сказать — Айджан Харди.

О-о-о да, он не смог отказать себе в картинном, театральном появлении в лучших жанрах книжных злодеев. Если б руки не были связаны, обязательно зааплодировала. И удушила заодно.

Вслед за Харди появился Данияр Лайош. Они оба вышли из другого тайного хода, противоположного нашему и остановились как раз напротив нас.

Изрешеченное морщинами лицо Айджана светилось безграничной радостью и самодовольством. А вот Данияр не разделал «сияющего» настроения своего компаньона. Его лицо было бледным, почти серым, а взгляд мрачным и пустым.

Это были не те друзья семьи, которых я знала раньше. Два абсолютно других человека.

— Вы пришли немного раньше, чем мы ожидали, — осуждающе прохрипел Харди. — Едва успели подготовиться встретить.

— Вы не представляете, как нам за это стыдно, — сквозь зубы зло процедил вампир.

Видящий кинул на него недовольный взгляд и чуть повел худой морщинистой рукой. Корень на шее сира зашевелился, сворачиваясь кольцами, и сжал пленнику горло. Алдар захрипел и попытался вывернуться, но это только усугубило положение.

— Не стоит мне хамить, мой мальчик, — получая удовольствие от чужих мучений, поучительно протянул механик. — Нужно уважать старших.

— Старших, да, но, увы, я не могу отнести вас к таковым, — беспечно сказал Джейран, не сумев промолчать, и поплатился за болтовню так же, как и вампир.

Желание удушить этого… эту… особь росло в геометрической прогрессии. За одну только самодовольную ухмылку его хотелось раздавить, как отвратительную мерзкую гадину.

— Эх, Катерина, Катерина, твой взгляд красноречивее всяких слов, — переключился на меня Айджан, изображая заботливого Астамира. — Неужели тебе нечего сказать?

— Я собираюсь с духом, чтобы успеть высказать все, что о вас думаю, прежде чем вы меня удавите. Критику вы явно не переносите.

На мои ядовитые слова, полные ненависти, видящий рассмеялся, а потом каркающее закашлялся. Сдает старик. Без зеркала ему долго не продержаться.

— Внешностью ты выкопанная мать, — прокашлявшись, неожиданно серьезно продолжил он, внимательно вглядываясь мне в лицо, — а вот характером в деда. Он такой же несдержанный был.

— Именно поэтому вы его убили?

— Я? Убил его? — притворно удивился механик. — Побойся Бога, девочка, я и пальцем к нему не прикоснулся.

— О-о да, — еле сдерживаясь от злости, выдохнула я. — Вместо вас с этим преотличнийше справились вампиры. Это вам стоит бояться Бога!

— Я не виноват, что бедный Анри не смог справиться со своими амбициями, — небрежно бросил видящий. — Он всю жизнь завидовал Хозяину и мечтал занять его место. Жаль, что мальчик не справился… Из-за тебя, между прочим!

— Мне стыдно. Было. Уже давно.

— Надо было убить тебя вместе с твоим обожаемым дедулей или еще тогда… с родителями, — мстительно добавил он, наслаждаясь моей болью.

А она была. И еще какая! Он мстил за то, что я мешала ему и ломала его планы. И делал он это крайне жестоко.

— За что? Что мы вам такого плохого сделали?

— Мешали, — просто ответил он, равнодушно пожимая плечами. — Сначала твой папаша сунул нос не туда, а потом и Виктор. Только вот я не знал, что нужно было начинать с тебя… А, видящая?

Пришла моя очередь мстительно скалиться.

— Если бы не ты, все закончилось гораздо раньше. Жаль… очень жаль.

— А мне жаль, что все это время я считала вас своим другом. Все эти годы вы были для нас, как член семьи! Вы приходили в наш дом, делили с нами одни хлеб… Были на похоронах родителей и деда! Так не поступает даже последняя сволочь!

Меня понесло и останавливаться я не собиралась. Пусть эта тварь хоть раз в жизни услышит о себе правду.

Лицо Харди исказила непередаваемая злоба, но он не спешил приказывать своим лианам заткнуть мне рот. А зря.

— Знаете, что вас выдало? — он опасно сощурил глаза, а я продолжила: — Любовь к театральщине и гордыня. Непомерная гордыня. Нельзя было оставлять памятники по всему городу и подписываться монограммой «В». Ах, как это, должно быть, было забавно наблюдать за мельтешением жалких людишек, незамечающих подсказки на самом видном месте… Что, захотелось побыть богом?! Почувствовать себя творцом мира?!

— Я имею на это право! — не выдержав, взорвался он. — Я! Только я знаю, что хорошо и что плохо! Только я имею право решать, что такое добро и зло, а не ты со своими детскими представлениями о мире!

— Вы потеряли право даже рассуждать об этом в тот момент, когда переступили черту закона. Вы всего лишь чокнутый сумасшедший с манией величия, захлебнувшийся в крови и ненависти!

— Маленькая дрянь! — сплюнул механик, и мои ребра сдавило так, что из глаз брызнули слезы. — Ты жива только потому, что нужна мне.

Повинуясь мысленному приказу механика, ожившее дерево поднесло меня к зеркалу и бросило на пол. Друзей же сковало так, что они лишились возможности любых движений и могли лишь молча наблюдать за театральным спектаклем, устроенным любителем дешевого пафоса.

Несвойственной для старого человека походкой Айджан решительно подошел ко мне и, грубо взяв за волосы, притянул к зеркалу.

— Знаешь, почему зеркало не помогло тебе? — зло прошипел механик мне прямо в лицо, намекая на болезнь. — После того, как я использовал осколок против тэргов оно начало ломаться и терять свою силу. Проходили столетия, а я все не мог его исправить и старел. Медленно, но верно. И для того чтобы оно снова обрело свою мощь и силу, необходимо вставить недостающую часть на место и дать ему… крови видящего, мой ненаглядный механик. Вот почему ты до сих пор жива.

— А как же Цорн? Ведь он хотел меня убить и вы ему это разрешили.

По узким губам старика зазмеилась неприятная улыбка.

— И я его хорошо понимаю. Ты умеешь достать, — ядовито протянул он. — Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило удержать себя от желания расправиться с тобой раз и навсегда, когда ты со своим другом приехала ко мне. Сама. Добровольно. Но я не знал, где находится осколок зеркала, а без него твоя смерть была бы немного неоправданной.

— А ведь вы хотели убрать всех, кто мог оказаться на вашем пути или помешать планам. Тэргов из-за люмильнэры, вампиров из-за опасного соседства, профессора Верковена, потому что он узнал про испорченную руду, Мадлен, потому что она была опасным свидетелем. Всех, кто причинял вам беспокойство. И Цорна вы поддерживали, потому что он помогал вам найти решение проблемы вечной молодости. Ведь так?

— Больно ты умная, — грубо бросил он и отпустил мои волосы. — Вмешивалась где только можно и нельзя. Всюду свой нос совала! Достала уже, — и он раздраженно повернулся к Данияру.

Его помощник все это время стоял, не двигаясь, напряженно замерев в одной позе, и не вмешивался в наш разговор. Казалось, его мысли витают где-то далеко и он непричастен ко всему происходящему.

— Данияр, подготовь все, как следует! Мне нужно настроиться, — повелительно кинул Харди Помощнику.

Чуть заметно вздрогнув от хриплого выкрика механика, мужчина сдержанно кивнул и спокойно подошел ко мне. Не знаю, откуда, но он точно знал, что у меня в карманах лежит два куска руды — испорченный и тот, который дала болотная ведьма. Лайош забрал оба куска и не заметил, как из того же кармана выпало воронье крыло. Экипировка у меня была та еще. Один из кусков руды помощник отдал Харди, а другой небрежно отбросил в сторону.

То, что меня сейчас не по головке гладить будут это я давно поняла, но все равно комок подступал к горлу, а дыхание спирало от страха. А еще было обидно. Проделать такой долгий и тяжелый путь, чтобы вот так… легко попасться и умереть от рук обезумевшего садиста-убийцы с манией величия.

Айджан тем временем мял в руках руду, придавая ей форму длинного обоюдоострого кинжала. При всей моей (и остальных полагаю тоже) ненависти, было лицемерно отрицать, что он самый гениальный механик, которого я когда-либо видела. Он вытворял с рудой то, что по идее было невозможным. Не говоря уже о том, как ему подчинялось дерево. Через несколько минут Харди подошел ко мне и, держа кинжал в правой руке, присел рядом на корточки.

— Можешь успокаивать себя тем, что твоя смерть останется ненапрасной, а душа окажется рядом с душами великих мастеров. Гордись этим, девочка, — ласково сказал он, осторожно гладя меня по голове, и неожиданно резко вонзил кинжал мне в грудь.

Боль была адская. Воздух вышибло из легких, а в глазах потемнело.

Харди специально ударил так, чтобы я еще некоторое время оставалась жива. Кровь нескончаемым потоком заливала одежду, стекая на пол, и бежала сквозь руку механика, продолжающую держать кинжал. Второй рукой он поддерживал меня за плечо, чтобы я не упала.

Капли крови, попавшие на черную гладь зеркала мгновенно впитались и внутри стекла начал расцветать кровавый ураган. С каждой секундой он все больше набирал обороты, угрожая вырваться наружу и уничтожить все на своем пути.

— Мне просто нужна твоя кровь и жизнь…

Слова долетали, как из тумана, заставив очнуться и собраться с силами для последнего удара.

— Так забирай их вместе со смертью!

Я сорвала с шеи медальон Шеверова, что есть силы, дернув за цепочку, и расцарапав кожу до крови.

Харди забирал мою жизнь вместе с силой и даром видящего механика, впитывая их через кинжал и каким-то образом, передавая в зеркало. И поэтому сделать маленькую, пусть и последнюю подлость этому психу был мой святой долг.

То, что случилось потом трудно описать словами, трудно подобрать правильное выражение, чтобы передать всю гамму чувств. Болезнь вырвалась на волю, обрела свободу и полностью насладилась своей долгожданной жертвой. Видящий заорал так, что завибрировала поверхность этого сотни раз проклятого зеркала. Все верно, так и должно быть. Нельзя забрать только половину. Я ведь не жадная. Медальон сдерживал всю мощь болезни и теперь Айджан вместе с жизнью забирал смерть.

Он попытался вытащить кинжал, но я вцепилась в него мертвой хваткой, удерживая обеими руками и, повалилась набок, потянув за собой упирающегося механика. Кровь залила пол и на ней словно кораблик легко удерживалось перышко ворона, отливая в ярком свете иссиня-черной краской. Перед глазами снова поплыли круги, руки стали ватными, а глаза начали закрываться. Последнее, что я увидела — это то, как стремительно почернел кинжал, начав распадаться мелким черным песком, просыпаясь сквозь пальцы, и запомнила уродливое лицо механика, не понимающего, что происходит.

Мир померк и погрузился в абсолютную тишину, поглотив все посторонние звуки.

Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем хрустальное безмолвие рассыпалось тысячами осколков от громкого, режущего слух вороньего крика. Долгого, победного, полного радости и предвкушения долгожданной встречи. Ему вторил тихий цокот копыт и едва слышное поскрипывание колес старого дилижанса.

Вот и все. Как и ожидалось, Извозчик приехал за мной. За мной…

Над ухом раздалось хлопанье крыльев. Ворон пролетел над лицом, едва коснувшись холодным крылом кожи, и сел где-то рядом над головой. В следующее мгновение я почувствовала, что чья-то теплая рука осторожно проверяет мой пульс и бережно осматривает рану на груди. Легкое похлопывание по щекам окончательно привело меня в чувства и вынудило открыть глаза, чтобы чуть не заорать, увидев прямо перед собой бледное лицо Маркуса с всклокоченной бородой и стоящими торчком волосами.

— Так вот ты какая смерть механика, — еле слышно пробормотала я и рядом кто-то заржал.

Знакомо так. На Азария похоже.

— Диченко, кончай придуриваться, — опять послышался голос инженера. — Лучше посмотри, что происходит…

Так я, что жива?!

Я посмотрела сначала на Маркуса, а потом на себя. Дырка от удара кинжала на рубашке была, а на мне не было. Ровная, гладкая кожа без единого рубца и намека на какое-либо повреждение вообще. Только следы от запекшейся крови и сильная слабость в теле говорили, что это был не сон.

Шэйн помог мне встать и, придерживая за плечи, притянул к себе. Спиной я чувствовала, как бешено бьется его сердце. Сколько же еще седых волос у него прибавилось из-за меня…

То, что я увидела дальше, повергло меня в шок и, мягко говоря, ступор. Комната снова стала обычной. Исчезли пугающие хищные корни, превратившись обратно в грубые доски. Друзья больше не были связанными и стояли рядом, а вот Харди и Помощник замерли возле Извозчика. От черного дилижанса шел холод и он словно светился изнутри, пугая непроглядной всепоглощающей тьмой. Старая кляча, которую я видела в первую нашу встречу, превратилась в сильного поджарого скакуна вороной масти, грива и хвост которого были сотканы из синего пламени, а умные глаза горели красным огнем. И только Извозчик остался таким, каким я его запомнила — закутанная в черный плащ худощавая фигура, лицо закрывает широкополая шляпа и шарф. На плече Извозчика сидел огромный ворон и недовольно хохлился, буравя нас фиолетовыми бусинками глаз.

Харди в присутствии Смерти не смел даже пошевелиться, превратившись в высохшего морщинистого древнего старика. Плечи механика поникли, взгляд полный первобытного безумного страха, устремлен в пол, а желтая кожа, тонким пергаментом обтянувшая лицо, была готова вот-вот порваться от напряжения. Данияр стоял рядом и на его лице отражалось удивительное умиротворение, совсем не вяжущееся с ситуацией.

Извозчик чуть кивнул в знак приветствия и изящно повел тонкой рукой в перчатке в сторону дилижанса. Дверь в тот же миг бесшумно открылась и из нее выскользнула пугливая тень, молниеносно, спрятавшаяся в зеркале. Это было отражение механика Айджана Харди, которое он однажды отдал вместо себя Смерти.

Я никогда не видела ничего более уродливее того существа, которое пугливо металось за черным стеклом. Не видела и вряд ли когда-нибудь забуду. Айджан даже взглянуть не смел на свое отражение. Казалось, что он и не дышит вовсе, так страшно ему было.

Шэйн и остальные заметно напряглись, когда Данияр внезапно пошевелился и поднял руки вперед, раскрыв их ладонями к нам. На правой ладони лежал кусок болотной руды. Той самой, что дала мне ведьма. Значит, Данияр специально отдал Харди испорченную руду и именно поэтому кинжал рассыпался, не доведя дела до конца. Но зачем?

Словно прочитав мои мысли, мужчина размахнулся и что есть силы запустил камень в зеркало. Оно разлетелось тысячами мелких кусочков, сгоравшими красными искорками едва коснувшись пола. Механик беззвучно закричал, обнажив пожелтевшие от старости зубы, и его стремительно затянуло в дилижанс.

Данияр вопрошающе оглянулся к Извозчику и тот медленно кивнул, давая ему время попрощаться с нами.

— Почему вы так поступили? — спросила я у тяжело вздохнувшего мужчины с невероятно уставшим лицом. — Вы же были ему другом.

По его губам скользнула горькая усмешка.

— Я никогда не был для него другом. Я всего лишь вечный помощник.

— Тогда почему сейчас? Почему вы предали его?! — порывисто спросил Азарий, не понимая его мотивов.

— Я очень устал… Устал от такого подобия жизни и хочу покоя. Хоть какого-нибудь. А еще… — он поднял на меня грустные глаза и в них отразилось отчаяние, — я очень любил твою маму, Катерина. Ты действительно на нее сильно похожа. Когда я увидел ее впервые, она уже была замужем и у нее была ты. Она была единственной женщиной, которую я полюбил за сотни лет. Каждая проведенная с ней минута была для меня словно свежий глоток жизни. С ней я чувствовал себя живым, пусть и был для нее всего лишь другом.

— Тогда почему же…

Я недоговорила, к горлу подступил колючий комок, и стало трудно продолжать. Впрочем, он и так все понял.

— Она не должна была садиться в ту машину. Я не хотел, чтобы так получилось… Если бы ты знала, как смеялся Айджан, глядя мне в лицо и насмехаясь над моим горем. Тогда он совершил роковую ошибку. Я столько лет прождал, чтобы отомстить… Вот и настал час расплаты. Для обоих.

— Так это вы давали нам подсказки? — догадался Шэйн. — Специально составляли те письма, прислали Катерине книгу со сказками. Хотели помочь…

— По мере своих сил я делал все, что мог. — Он облизал пересохшие губы и бросил усталый взгляд на дилижанс. — Вот и все… Мне пора. И… Кать, прости меня.

— Бог простит, а я зла не держу.

Я не чувствовала к нему жалости, но и ненависти больше не было.

Мужчина кивнул, принимая мой ответ и тяжело ступая, подошел к дилижансу. Он так и не обернулся. Открыл дверцу и сел внутрь.

— А мне тоже нужно?..

Извозчик отрицательно покачал головой и, приложив руку к полям шляпы, попрощался. Хищно щелкнули вожжи, огненногривый конь встал на дыбы, и призрачная карета умчалась в открывшийся проход в стене, где сотканная из молочного тумана дорога уводила в мрачную тьму. Туда, где не было места живым.

Неужели это все? Больше не будет отчаянных поисков «В», больше не будет тайн и смертельных загадок, жестоких убийств и нелепых смертей? Больше не будет боли?

— Кать, ты чего плачешь?

Маркус нерешительно улыбнулся, не понимая, почему мое лицо заливают слезы.

— Просто я забыла, что это такое, когда ничего не болит. Я так к этому привыкла, что испугалась.

— Вот чудачка, — шутливо хмыкнул маг, и устало оперся о плечо Азария.

Тот возмущенно крякнул и присел под немалым весом мага.

— А где Алдар? — не вовремя спросил инженер, безрезультатно пытаясь скинуть с плеча тяжелую руку ушлого Маркуса.

— Ушел, — мрачно хмыкнул Джейран, носком сапога откидывая часть разломавшейся рамы некогда магического зеркала. — Сказал, что у него есть неотложное дело к грэйдхам. Я, пожалуй, тоже к нему присоединюсь.

И тэрг исчез из комнаты, шагнув в открытый проход лестницы.

Алдар, как всегда был в своем репертуаре — появляется и исчезает, когда захочет, ничего не объясняя и ни перед кем не отчитываясь. И сейчас он поступил так, как посчитал нужным — нужным только ему.

Лично меня это вполне устраивало, и я была ему за это благодарна. Судьба сама расставила все по своим местам, несмотря на все наши планы и желания.

Маркус и Азарий еще немного помялись, а потом маг потащил упирающегося парня наверх, обещая научить его правильно уничтожать грэйдхов. Инженер активно упирался и божился, что он ярый гуманист и противник насилия. Мужчина ему почему-то не поверил и за шкирку поволок к лестнице.

Мы с Шэйном остались вдвоем.

— Ну и как ты теперь станешь тихой, ласковой и послушной? — подначивая начал он, намекая, что из-за выздоровления я потеряю так бережно лелеянную наглость.

— Я?! Никогд-а-а. Я останусь такой же вредной, гадкой, про-о-тивной. Буду продолжать говорить правду в глаза и никого не бояться. Как тебе такая перспектива на будущее?

— Ммм… дай подумать, — наигранно задумался Шэйн, закатив глаза к потолку. — Лично я тебя другой не знаю и приму любой. Но влюбился я в бесстрашную, бесшабашную, прямолинейную девчонку с открытой душой и добрым сердцем. И не смей меняться.

— А ты не смей меня больше оставлять. Слышишь?

— Я всегда буду рядом.

От этих простых и таких важных сердцу любой любящей и любимой женщине слов, я почувствовала, что таю как воск.

— Прошу прощения, что прерываю вашу сопли… романтичную идиллию, — высунулся из входа довольно улыбающийся Азарий, — но всех грэйдхов уничтожили и собираются устроить веселый костерчик. Если не хотите запечься, как картошечка под углями, рекомендую поспешить и покинуть этот гроб… извиняюсь, эпохальное место, где свершились важнейшие события в нашей жизни.

Мы с Шэйном переглянулись и одновременно улыбнулись. Азарий действительно пригодился. Без него было бы гораздо скучнее и не так интересно.

Дом сгорел быстро, благодаря магии Маркуса, оставив после себя только фундамент и золу. Оранжевые языки магического пламени поглотили все, что несло в себе следы существования Айджана и Данияра. Никто и никогда не узнает, что здесь случилось на самом деле и кем были люди, жившие здесь. Так же, как и мы не узнаем, как Харди сумел приручить грэйдхов, умел управлять магией, подчинять себе руду и многое другое. Впрочем, возможно это и к лучшему. Некоторые вещи не должны быть разгаданы. Знание — это сила и она не всегда хорошая и благая, как зачастую ее преподносят.

Главное, что мы живы и больше нет никакой угрозы.

И что жива я!