Мексиканский тупик (Дилемма Роуз)

Действие первое

Арлин. Чем вы там занимались?

Роуз. Так, ничем. Просто любовались луной… А ты что подумала?

Арлин. Ладно… Я насчёт цветов.

Роуз. А что с ними такое?

Арлин. Срезать их надо, все до единого, вот что. Устроила целый ботанический сад, да не один.

Роуз. Я без них не могу. Они украшают мою жизнь.

Арлин. И опустошают твой карман. Заведи искусственные. Они не вянут.

Роуз. Но они и не пахнут. Я не могу без аромата цветов. Комната без цветов всё равно, что дом без свежего воздуха. Если не чувствую аромата, то и писать не могу. Тем более что мой мужчина покинул меня…

Арлин. А причём тут мужчина?

Роуз. Женщине необходимо всё время чувствовать какой-то запах… Особенно в моём возрасте… Ты когда-нибудь чувствовала, как пахнет настоящий интересный мужчина?.. Если б этот запах можно было держать в бутылке, на свете не осталось бы ни одной одинокой женщины.

Арлин. Мои пользовались только одеколоном, да ещё таким, что… Назначишь свидание, приходят. Только дверь откроешь, и свиданию конец.

Роуз. Что верно, то верно. Уолш знал, каким одеколоном пользоваться. Его тело источало аромат его собственного «я». Аромат духовной силы… Аромат его ума… Аромат страстного мужчины.

Арлин. Мне бы таких, да побольше… Ну, а как насчёт предстоящего финансового краха и потери всего, чем владеешь?

Роуз. Что? А ты знаешь, чем пахнут деньги? Особенно наличные? От них несёт запахом тысяч сальных пальцев… Ты не знаешь, у кого они были, где они были, какая зараза с ними соприкасалась.

Арлин. Ладно… Скоро час ночи… Болтали, болтали, а богаче не стали… Неоплаченных счетов целая куча, долги растут… А на обед всё равно свежего омара приготовила. Самого свежего.

Роуз. По-моему, ты его уплетала с превеликим удовольствием.

Арлин. Ты готовишь великолепно, но салат из тунца такой же сытный и в десять раз дешевле.

Роуз. Так он весь между зубов застревает. Пасты не напасёшься.

Арлин. Ну а как быть со счетами всё-таки? Ты не продала ни одной книжки, ни одной не написала, не написала даже рассказа, ни одной мысли на салфетке не начеркала за последние пять лет.

Роуз. С тех пор, как умер Уолш… По-моему, я записала только то, о чём он мог подумать.

Арлин. Например, избавиться от цветов, покончить с омарами, а, может, написать поздравительные открытки своим поставщикам омаров и цветов по случаю Рождества… и потом уж впасть в нищету.

Роуз. Мужчину бы тебе настоящего, чёрствой ты стала. Давно ни с кем не была?

Арлин. Какие уж мужчины, когда между зубов кусочки омара застряли.

Роуз. Ладно… Помолчи… Дай подумать. (Откидывает голову, закрывает глаза).

Арлин (обводит глазами комнату). Купила полдюжины новых книг и ни одной не прочла… Хватит заказывать продукты на дом, хватит.

Роуз (тихо, с закрытыми глазами). Я так люблю, когда всё с доставкой…

Арлин. Роуз… Роуз… Ты слышишь меня?

Похоже, та ничего не слышит, углубившись в воспоминания… Неожиданно в комнате появляется мужчина лет шестидесяти пяти. На нём старый белый халат, пижама и тапочки. Это призрак Уолша.

Уолш. Роуз, она права… Сколько моих фотографий развешено по всему дому?.. На плёнку ушло всего два доллара, а на серебряные рамки от «Тиффани» целых три тысячи… К чему такое расточительство, я его не достоин.

Роуз. По мне — достоин.

Арлин. По тебе что?

Роуз (открыв глаза). Хм… Ах, да. Ушла в себя на минутку… Извини.

Арлин. Опять с ним разговаривала, да?.. Ещё один ночной разговор с Уолшем Маклареном?

Роуз. Уолш умер… Как с ним поговоришь? Это невозможно.

Арлин. По-моему, ты в основном пребываешь на том свете, а не на этом.

Роуз. Само собой так получается. Я не прошу его являться. Он появляется внезапно, когда ему заблагорассудится.

Арлин. Ты должна с этим что-то сделать.

Роуз. Ну, я вот сижу здесь, а он со мной заговаривает, я из вежливости поддерживаю разговор, молчать ведь неприлично, а?

Уолш (появляется снова). Извини. Ты позвала, я не могу появиться, если ты не подумаешь обо мне. Мы не можем встретиться в гостинице, пока ты не закажешь номер.

Роуз (Арлин). Ну, случается иногда. Стараюсь бороться с наваждением.

Арлин. Ты куда смотришь?

Роуз. Я скучаю по нему. Такое можно сказать?

Арлин. Я тоже скучаю по своему умершему отцу, только не разговариваю с ним по ночам… Прекрати всё это. Пять лет уже прошло.

Роуз. Пять, пятьдесят. Какая разница?

Арлин. Одна моя знакомая женщина-психоаналитик уверяла меня, что половина всех вдов в мире разговаривает со своими мужьями.

Роуз. Теперь понятно, почему я до Уолша никак достучаться не могу.

Арлин. Она знает одну женщину, так та со своим мужем уже сорок один год разговаривает… а сейчас требует развода.

Роуз. Звучит ободряюще, разве нет?

Арлин. Я даже не замужем. А потустороннее меня не интересует.

Роуз. Ну и что? Ты берёшь то, что жизнь ещё готова предложить тебе.

Арлин. Не придумывай на ходу бог знает что. Нет такого выражения.

Роуз. Нет, есть. Я его придумала и записала. Я — Роуз Стайнер. Я знаменитая писательница.

Арлин. Так не болтай с ним по ночам. Напиши об этом книгу. Под названием «Роуз и Уолш»… Хоть деньжата в доме заведутся.

Роуз. О, боже, только не это… Он восстанет из могилы и разнесёт мою пишущую машинку вдребезги.

Арлин (закрывает книгу). Поздно уже… Хоть полтора часа поспать… Я ложусь… Не вздумай под утро покупать цветы… Они уже заползают в мою спальню. (Собирает бумаги.) Ты идёшь наверх?

Роуз. Пойду, только чуть позже. Как я люблю сидеть в этой комнате.

Арлин. Опять болтать с ним будешь, сознайся?

Роуз. Нет, не буду, обещаю… Мы оба так устали.

Арлин. Но если всё-таки заговоришь, я включу душ.

Уходит. Уолш тут как тут.

Уолш (провожает Арлин взглядом, затем поворачивается к Роуз и щёлкает пальцами). Ну же, Роуз, ну. Не теряй драгоценные мгновения… Так на чём мы остановились?

Роуз. Когда?

Уолш. На прошлой неделе, в прошлом месяце, пять лет назад… Я ничего не помню, а вот ты должна.

Роуз. Пять лет назад ты был жив. Помнишь себя живым?

Уолш. Разумеется. Еда была вкуснее… Чёрт, я помню, как мне было двадцать два… Волосы на голове торчком как у ежа, целая копна. На мне серый твидовый костюм, без единой складочки. Настоящий пижон.

Роуз (оживившись). ИМЕННО! Обожаю, когда слова так и сыплются из тебя.

Уолш. О, господи, уж любили мы друг друга на всю катушку. Ты была девчонкой в самом соку, недаром, что именно тебя я в баре заприметил.

Роуз. А я вцепилась в тебя мёртвой хваткой… «Он мой», «он мой» — думала я.

Уолш. А я закричал: «Кутить, так кутить, малышка…» Ух! Чью квартиру мы разнесли в тот вечер?

Роуз. Моего мужа… Тогда мы ещё не были женаты… Симпатичный, маленький, лысенький. Без работы никогда не сидел… что про тебя не скажешь… но мне был нужен такой, как ты, чтоб пробудить во мне бешеную страсть настоящей жеребицы.

Уолш. Ну, уж никак не жеребицы, а скорее буйволицы — вожака на просторах Техаса.

Она откидывает голову и смеётся.

Роуз. Чёрт возьми, а ведь ты прав… неужели я была такой?

Уолш. Эй! А загул наш кончился в Мексике. Помнишь как?

Роуз. Мы угнали машину и двинули на юг, чтоб заправиться дешёвым бензином.

Уолш. Ай-ай-ай, как не стыдно… Мы врезались в тележку с авокадо и арахисом… А закончилось всё в баре, в Сан-Диего. Уплетали сырых крабов и зубаток.

Роуз. А помнишь уличную драку!? Ты уделал священника в сомбреро.

Уолш. Полиция гналась за нами до победного вдоль всей мексиканской границы. И кончилась вся история тюрягой в каком-то городишке.

Роуз. Нас поместили в разные камеры, но мы как-то ухитрились насладиться друг другом и там… Здорово было, чёрт возьми.

Уолш. Занимались любовью, когда сидели в разных камерах?

Роуз. Точно.

Уолш. Что-то я такого не припоминаю.

Роуз. Да помнишь ты всё. А мэр города бросал в нас цветы и лепёшки.

Уолш. Не было такого.

Роуз. Ладно, не будем больше об этом. Это просто воспоминания, всё — забыли.

Оба смеются. В этот момент появляется Арлин в халате и тапочках… Опустив голову, медленно подходит к ним.

Арлин. Извините… Простите… Чайку захотелось. (Проходит на кухню.)

Роуз (Уолшу). Нам надо подняться наверх.

Уолш. А зачем? Она нас всё равно не видит.

Роуз. Тебя нет, а меня да… И к тому же слышит нас.

Уолш. Вот как?

Роуз. Да не тебя. Только меня.

Уолш. А когда сами с собой говорим?

Роуз. Меня слышит, тебя нет… Где ты пропадал? Всю ночь тебя прождала.

Уолш. Ну, если честно, что-то со мной происходит… Еле-еле доплёлся до тебя, моя малышка.

Роуз. Ну, хватит меня «малышкой» называть… Ты выглядишь как карикатура на самого себя.

Уолш. Тебе виднее. Единственно, что я ещё хочу посмотреть, так это как публика сидит на мюзикле за ресторанными столиками и уплетает за обе щеки. (Указывает на диван.) Можно я присяду?

Роуз. Мужчины в наше время не просят на это разрешения… Берут и садятся… Отстаёшь от жизни, Уолш.

Уолш. Мне очень нужна смена обстановки. Я столько лет не был среди своих. Я соскучился по ним.

Роуз. По кому именно? По Скотту и Зельде? По Марселю Прусту?

Уолш. Они в лучшем положении. Они уже история. А моё имя ещё на слуху.

Роуз. Как чувствовала. Твой упакованный чемодан в коридоре всегда раздражал меня.

Уолш. Ну, сознайся. Ведь были времена, когда ты швыряла свой упакованный чемодан. И тоже в коридор.

Роуз. Что было, то было.

Уолш. Что верно, то верно. Мужчина, когда он в постели, не скупится на обещания. Честно говоря, я и не собирался сдержать хоть одно из них… Проклятие, вечно приходится расплачиваться за свою страсть. Так или иначе.

Роуз. Проще было оставить на ночном столике двадцать долларов. Это было бы честнее.

Уолш. Ты слишком хорошо думаешь обо мне. Я редко был честен и редко имел при себе двадцать долларов.

Арлин выходит из кухни с чашкой чая. Голова её опущена.

Арлин. Извините… Простите… (Удаляется.)

Уолш. Есть разговор.

Роуз. Пошли в спальню, пока она за сэндвичем с омаром не вернулась… Захвачу бутылку шампанского. Включим музыку в стиле ретро…

Уолш. А времени хватит?

Роуз. У нас на всё время хватит… (Ищет глазами Арлин. Тихо.) Нет у тебя никакого больного сердца. Ты сейчас молодой и здоровый… Иди в мою комнату, прошу тебя… не заниматься же любовью здесь.

Уолш. Всё не то… Это время виновато… Благодаря твоему живому воображению оно ещё работало на нас все эти пять лет… Но свет постепенно гаснет. Нам с тобой становится всё труднее и труднее.

Роуз. Чего захочу, то и сбудется.

Уолш. Сколько раз ты звала меня, чтоб я явился? Сигналы становятся всё слабее, малышка… Но каждую ночь я являюсь и являюсь, и стоит это больших трудов и усилий… Моих усилий… Но мои усилия и твоё воображение не вечны… Мне тяжело видеть, как ты теряешь своё собственное «я»… И если мне суждено уйти и не вернуться больше никогда, я не покину тебя, не отплатив за твою горячую любовь и привязанность. Ни одно живое существо, будь то мужчина или женщина, не дало мне столько, ни разу не потребовав уплаты по счетам.

Роуз. Это из какой-то моей пьесы. Я написала этот монолог.

Уолш. Ты записываешь всё. Каждое моё слово становится твоей мыслью. Поэтому нам так хорошо было вместе все эти годы. Я пытаюсь помочь тебе, чёрт побери. Неужели ты этого не понимаешь?

Роуз. Отворачиваясь от меня? Угрожая меня бросить? Это моё воображение и мои слова, не твои. И моё воображение не ослабевает. Я в расцвете своего таланта, мой милый… В прошлом году я прочла лекции в двенадцати университетах. И после некоторых мне аплодировали стоя, до сих пор стоят.

Уолш. Речь идёт не об увядающей живости твоего ума. А о неспособности заработать хоть доллар. Хоть один.

Роуз. Доллары меня не интересуют… А вот молодые и здоровые… это другое дело.

Уолш. Я тебе говорил, что через две недели день моего рождения? Мне стукнет шестьдесят пять…

Роуз. Я помню.

Уолш. В моё время это был пенсионный возраст… Но моё время ушло. И всё дело в том, что в твоём сознании я ещё как живой… Но ведь время не остановишь… Вон утренняя газета лежит, ты её видишь?

Роуз. А мне и не нужно её видеть. Хочешь знать, почему я не ношу очков… Потому что ты уже не такой симпатичный, как в свои двадцать. Ещё пара недель, и наши встречи прекратятся… О, боже, по ночам я буду абсолютно свободна. Уолш, ты к этому клонишь, да?

Уолш. Ты же знаешь не хуже мня, что есть вещи, которыми лучше заниматься в уединении. Писать и умирать, например.

Роуз. И если уж быть совсем откровенной, заниматься любовью с мертвецом не то, что я себе раньше представляла.

Уолш. Больше всего я не хочу, чтобы ты впала в нищету, потеряла всё, чем владеешь… Сколько денег у тебя осталось?

Роуз. Целая куча. На обед я приготовила трёх омаров.

Уолш. Это не деньги по сравнению с теми, что ты тратишь на отделку дома. Причём ежегодно. У тебя четыре чулана и в каждом по четыре шкафа, и все они забиты одеждой. А ты носишь всё тот же чёрный костюм от Шанель, хотя ему давно уже место в музее Смитсоновского института.

Роуз. Никогда не суди о женщине по тому, что она носит. Главное, что она покупает.

Уолш. Тебя ждёт банкротство, малышка. Как ты собираешься жить? Как будешь оплачивать счета?

Роуз. Опущусь до того, что начну писать киносценарии.

Уолш. У меня есть вариант получше.

Роуз. Твои любовные письма я продавать не собираюсь. Ты их писал вдрызг пьяный, и мне приходилось всё переписывать.

Уолш. Я знаю, как ты можешь заполучить целую кучу денег. Скоро выйдет книжка, и она сразу будет нарасхват.

Роуз. Сообщи в издательство, что тебе нет шестидесяти пяти. Ты лгал насчёт своего возраста. Чёрт, куда они там так торопятся! Мне ты нужен больше, чем издателям.

Уолш. Книга называется «Мексиканский тупик»… Неоконченный роман.

Роуз. Неоконченный кем?

Уолш. Мной… Мне осталось дописать каких-нибудь тридцать-сорок страниц, когда меня вдруг прихватило… Сердечный приступ во время завтрака в патио… Помнишь?

Роуз. Ещё бы не помнить. Я приготовила тогда полосатого окуня.

Уолш. Нет, я насчёт сердечного приступа. Я пытался сказать громко, а получилось шёпотом: «Вызывай скорую», а ты подумала, что я про рыбу что-то промямлил.

Роуз. Ты хочешь вернуть меня к тому событию, да?.. Это был самый ужасный день в моей жизни.

Уолш. Я хотел передать тебе книгу, но не мог и пальцем пошевелить… Она в чулане, там, под окном. Собирался сказать о ней после завтрака, да куда уж там.

Роуз. Лицо у тебя побелело, пальцы похолодели… Я поняла, что тебе конец и желала смерти для себя.

Уолш. Роуз, книга всё ещё там. Для тебя берёг.

Роуз. Мне не нужна твоя недописанная книга. Пусть отправляется в какой-нибудь колледж или библиотеку Конгресса.

Уолш. Им деньги не нужны. А тебе очень.

Роуз. Да достану я денег, подумаешь дел. Только не через книгу. Отдай её кому угодно, только не мне.

Уолш. А почему ты настроила меня на эту мысль именно сейчас?

Роуз. И не собиралась. Давным-давно забыло об этом.

Уолш. Вот как? Значит, книгу ты там как-то раз обнаружила, но мне ничего не сообщила. И даже не прочла её… И вот в данный момент я хочу –

Роуз. Опять ты за своё.

Уолш. Последний раз спрашиваю: ты напомнила мне про книгу?

Роуз. Не я, клянусь.

Уолш. Не нужны мне твои клятвы. Тебе нужна моя книга, и ты её сохранила. Я хочу, чтобы остаток дней ты прожила ни в чём не нуждаясь… Ну, прошу тебя. Открой чулан и посмотри, там ли она.

Роуз. Сам этим занимайся. Это не моя книга.

Уолш. Ты же знаешь, что я не могу открывать двери и держать в руках материальные объекты. Ну, давай же! Нагнись. Встань на колени.

Роуз. Давненько ты меня в такую позу не ставил. (Медленно опускается на одно колено.)

Уолш. А теперь открой чулан. (Роуз открывает его.) Хорошо, что ты там видишь?

Роуз. Очень толстый слой пыли.

Уолш (наклоняется). Под слоем пыли. Я её отсюда вижу. Доставай пакет.

Роуз достаёт запакованную в бумагу книгу.

Роуз. Помоги мне встать.

Уолш. Ты же знаешь, что я не могу.

Роуз (держась за дверцу, медленно встаёт). Я всегда удивлялась, как эти престарелые католички встают после мессы.

Уолш. Вот она, книга… Сними упаковку.

Роуз. Это моя старая рождественская упаковочная бумага.

Уолш. А в ней тебе подарок… (Роуз срывает бумагу.) Открой первую страницу. (Та открывает и смотрит.)

Роуз. «МЕКСИКАНСКИЙ ТУПИК»… Уолша Макларена… (Взвешивает рукопись на руке.) Ну да. Не хватает сорока страниц… Как ты помнил о ней все эти годы?

Уолш. Кто-то мне о ней всё время напоминал, малышка ты моя.

Роуз. Ты чертовски прав… Книга это не моя. Передай её своей бывшей жене… Как же её зовут? Забыла.

Уолш. Вспомни.

Роуз. Фрида.

Уолш. Правильно. Фрида.

Роуз. Ну и что прикажешь с ней делать? Она же не дописана.

Уолш. Дописать.

Роуз. Вместе с тобой?

Уолш. Со мной? Да ну что ты… Меня же в землю зарыли… Я не могу ничего творить, ни вытворять, ни притворяться… Ты этим займёшься.

Роуз. Я? Я машинку пишущую с трудом вижу.

Уолш. Тебе помогут. Видишь эту обложку… «Конченые»… Гевина Кленси… Я обнаружил её в кармане халата. Кто мне её подсунул, не знаю… Этот парень Кленси и понятия не имеет, как строить сюжет и обрисовывать своих героев, но писать он умеет… Он так лихо закручивает фразу, словно играючи. Опубликовано издательством «Делякорт»… Позвони им, узнай его телефон и свяжись с ним… Мы втроём напишем лучший за последние тридцать лет детектив.

Роуз. Но ведь совсем скоро ты исчезнешь уже навсегда…

Уолш. Но я же не могу упустить такой шанс.

Роуз. У тебя в запасе всего две недели.

Уолш. Будем работать круглые сутки… Внизу и наверху.

Роуз. Нет, ничего не выйдет… Как ты, я писать не умею, а уж этот писака тем более… если книга не твоя, то это фальшивка, а мошенничеством ты никогда в жизни не занимался. Это уж точно.

Уолш. Но с твоей надёжной поддержкой, малышка, получится… Я беру на себя прозу, ты — стиль, а ему достанутся постельные сцены. Доверься мне, я знаю, что делаю.

Роуз. Ты уверен… За мной самой присматривать надо… Я знала, что книжка провалялась там столько лет… И знала, что без тебя от неё нет никакого проку… или без моей помощи… Я думала об этом… Я надеялась, что всё обойдётся, я мечтала об этом… Неужели ты не понимаешь, что я натворила?

Уолш. Думаешь, я об этом не знаю? Как трудится твоё воображение, трудится за двоих… Всем лучшим в моей жизни я обязан тебе, и я не позволю этой книге пылиться… Ух ты, здорово снова оказаться на коне… Жди меня в своей комнате… После этих пяти лет я сброшу халат… и засяду за книгу.

Он уходит. Роуз смотрит в сторону своей комнаты и широко улыбается.

Роуз. Арлин, ты где??? Я ложусь спать… Выключи душ.

Арлин (в трубку). …А, она вам уже звонила сегодня утром… в девять часов… Она редко звонит так рано. Да, Гевин Кленси… Куог… 631-472-8639… Записала… Обязательно… Огромное вам спасибо, господин Делякорт… Ей будет приятно услышать это…

Кладёт трубку. Роуз спускается по лестнице. На ней шикарный халат.

Роуз. Что мне будет приятно услышать?

Арлин. Что господин Делякорт большой поклонник твоего таланта… Шикарно выглядишь сегодня.

Роуз. Так было хорошо, что вставать не хотелось. (Наливает себе кофе.) Кто это господин Делякорт?

Арлин. Издатель. Сообщил, что ты звонила в девять часов утра.

Роуз. Неужели, в такую рань?.. У меня было к нему очень срочное дело.

Арлин. Он сказал, что господин Кленси живёт в Куоге и будет безмерно рад встретиться с тобой… Он оставил номер его телефона.

Роуз. В Куоге?.. Так это же рядом с нами… Расскажи, чем это господин Кленси занимается?

Арлин. Он автор книги «Конченые»… Сказал, что ты о ней слышала.

Роуз. Боюсь, что только я одна… (Смотрится в зеркало.) Боже, что за ночь… Я помолодела?

Арлин. А насколько тебе хочется?

Роуз. Лет на тридцать.

Арлин. Да нет, на сорок… Рада, что ты выспалась как следует. Я закрыла дверь, приняла снотворное и вдруг слышу: «Ой, как хорошо, ой, как хорошо»… Хоть в другую комнату перебирайся.

Роуз. Замечательно. Значит, ты не в курсе, что творилось остаток ночи. Уолш обнаружил свою последнюю книгу. Называется она «Мексиканский тупик».

Арлин. Ничего о ней не знаю.

Роуз. Он её не закончил. Умер за завтраком.

Арлин. Вот почитать бы.

Роуз. Каждый писатель оставляет перед смертью неоконченный роман. Своего рода жеманство… Он хочет дописать его, а гонорар оставить мне. Буду богата, как Крёз.

Арлин. Да, ночка была не из легких. Ну и как же он его допишет?

Роуз. Осталось дописать сорок страниц. Он этого сделать не может, а я, само собой, и пытаться не буду. Но писателя он нашёл… невероятно, но он произнёс его имя.

Арлин. Наверное, это господин Кленси?

Роуз. Автор дешёвого издания. Обнаружил его книжку в кармане халата. Гевин Кленси из Делякорта.

Арлин. Я рада за тебя и Уолша.

Роуз. Любовные приключения в моей собственной спальне — это настоящая пытка. И устроила я её себе сама. Не то что наша любовь такая уж страстная. Просто она нужна мне как никогда. Я узница собственного богатого воображения. Сижу, сижу тут по ночам и только жду момента, чтобы подняться к себе и притворяться, что занимаюсь любовью.

Арлин. Но если всё это только плод воображения, почему ты так боишься потерять его?

Роуз. Потому что тогда я останусь уже совершенно одна. Сейчас он хоть время от времени знаки подаёт в самый нужный момент. «Думай» — когда я сижу за машинкой… «Не смей» — когда хочу налить себе чего-нибудь покрепче… «Спи» — когда я в постели… «Только правда» — когда я завираюсь.

Арлин. А мои мужчины только два знака подавали: делали ручкой и — «я возьму на время твою машину». Что будет с тобой, если он вдруг исчезнет насовсем?

Роуз. Но пока этого не случилось… и не случится, если я этого чертовски сильно не захочу.

Арлин. Как ты ещё держишься?

Роуз. Он меня поддерживает во всём. Помогает держаться на ногах. Напоминает о том, как надо жить дальше. Когда он рядом, я всё ещё чувствую себя молодой. Иногда мне кажется, что он прикасается ко мне, но он слишком умён, чтобы позволить себе такое. У этой игры свои правила, и я должна им подчиняться… И всё же нам хорошо вдвоём, хоть иногда ругаемся до хрипоты… и занимаемся любовью, да так страстно.

Арлин. Как это у тебя получается?

Роуз. Исключительным напряжением всех моих духовных и физических сил. Его вторая жизнь — моё лучшее творение. И пусть я даже лишусь рассудка, я о своей дерзкой выходке не пожалею…

Арлин. Роуз есть Роуз. Я тебе завидую.

Роуз. …А ты, случаем, не влюбилась в Уолша?

Арлин. Если и так, винить ты можешь только себя.

Роуз. Вот сукин сын. Я знала, что доверять ему нельзя.

Арлин. Да перестань. Это же не настоящая измена.

Роуз. Он выкрутится. Думаешь, эта книга — идея Уолша, а не моё желание заработать, и побольше?

Арлин. И то и то. Ещё один знак на стене. «Выжить». Забудь о книге. Дай Уолшу под зад коленом, и начнём новую жизнь.

Роуз. Ещё не время. Дай-ка мне номер Кленси. (Арлин подаёт ей номер газеты «Нью-Йорк Таймс», указывает на номер. Роуз набирает его.) Куог? Слишком всё гладко. Никогда не доверяй мертвецу, с которым живёшь. Ну и что я ему такого скажу? Уолш Макларен попросил позвонить вам?… Да, гудки есть… ну и соня, разве это писатель… (В трубку.) Привет… Это Гевин Кленси? А я Роуз Стайнер… Да… Писательница… Нет. Это не розыгрыш… По утрам я этим не занимаюсь… Я узнала ваш номер от Делякорта… … … Это ваш издатель, не так ли?.. А, это было давно… (Арлин, прикрыв трубку рукой.) Ну, Уолш нам удружил. По-моему, он мертвее, чем Уолш. (Снова в трубку.) Возможно, это прозвучит странно, мне самой это странно, но у меня к вам есть деловое предложение… Мне необходима помощь в работе над книгой, и один человек рекомендовал вас… Ну, вы, наверное, знаете это имя, это был Уолш Макларен… Он прочёл вашу книгу «Конченые»… Да, я знаю, что эта книга вышла после его смерти… Возможно, он читал сигнальный вариант… (Арлин, прикрыв трубку рукой.) Смеётся… Как будто наркотиков наглотался.

Со стороны появляется Уолш.

Уолш. Он просто нервничает. Он знает, что он давно уже не писатель.

Роуз (Уолшу). Почему бы тебе самому не поговорить с ним?

Арлин. Мне? Я говорила с господином Делякортом. Я своё дело сделала.

Уолш. Скажи ему, чтоб приезжал. На чашку чая.

Роуз. Он чай не пьёт. Только колет себе стимуляторы.

Арлин (оглядываясь). О, господи. Что, Уолш заявился?

Роуз (Арлин). Да нет его в комнате. Просто он мной манипулирует. Он вот здесь, в моей голове. (В трубку.) Господин Кленси, вы согласитесь побеседовать со мной за чашкой чая?.. Ч а я… Ладно, пусть будет пиво… В моём доме.

Уолш. Заманивай его постепенно… не торопи время.

Роуз (в трубку). Можно я передам трубку моей помощнице? Она подскажет, как доехать… Как насчёт двух часов?

Уолш. Нет. В два мне на приём к психоаналитику. Давай в девять.

Роуз (в трубку). А в девять подойдёт?.. Да, вечера.

Уолш. Лучше в одиннадцать.

Роуз. А ещё лучше в одиннадцать. (Уолшу.) Что такое? Ты в девять занят?

Уолш. У меня встреча в моим биржевым маклером.

Роуз (Арлин). Поговори с ним.

Арлин. Алло? Это господин Кленси? Меня зовут Арлин… Хорошо, спасибо, а вы как?

Уолш (Роуз). Не дай ей разболтаться. Время поджимает.

Роуз подаёт знаки Арлин.

Арлин (в трубку). Вы знаете дорогу под названием «Старый мост»? В Ист Хэмптоне?.. «Старый мост».

Уолш. Пошли за ним такси.

Арлин (Роуз). Он меня видит? Я про Уолша.

Роуз. Да. И ты ему очень нравишься.

Арлин (в трубку). Господин Кленси, вы слышите меня? Ладно, забудьте про «Старый мост». «Тропинку уток» знаете?.. Знаете эту дорогу? Прекрасно. Она сразу за «Старым мостом».

Роуз. Если он такой тупой, какой из него писатель?

Арлин. Номер двести шесть…

Уолш. Спроси, какое его любимое пиво.

Роуз. Спроси, какое пиво он любит.

Арлин (в трубку). Говорит «Хайнекен».

Уолш. А как насчёт сэндвичей с говядиной?

Роуз. И салата с омарами?

Арлин. Его нет. Вы его ночью съели.

Уолш. Ты прикончила салат с омарами?

Роуз. Очень есть хотелось!

Роуз выхватывает трубку, но Арлин успевает крикнуть.

Арлин. Нет, первый поворот налево; сразу за «Старым мостом»…

Роуз. Шоссе «Старый мост», ты, тупица! А ещё американец!

Арлин (смотрит на часы). Без пяти одиннадцать. (Роуз.) И долго мне здесь торчать?

Роуз. Пока Уолш не заявится.

Арлин. А откуда ты знаешь, когда он появится?

Роуз. Я помолодела… и стала более соблазнительной… (раздаётся звонок в дверь.) Нет, это не Уолш… Он своё отзвонил… Пусти этого писаку.

Роуз направляется к двери, ведущей к пляжу.

Арлин. Ты куда?

Роуз. Готовлюсь к выходу. Превосходство будет за мной.

Арлин (направляется к ней). Что ему сказать?

Роуз (возбуждённо). Хотите баночку «Хайнекена»?

Уходит. Входит Гевин Кленси и стучит по деревянной стене. Арлин поворачивается к нему. На нём поношенная помятая куртка, рубашка с открытым воротом, изношенные штаны. Волосы взъерошены, лицо небритое, и всё же что-то привлекательное в его облике есть. Он примерно одного возраста с Арлин.

Арлин. А, вы уже вошли… Меня зовут Арлин.

Кленси. Угу. Для Роуз вы слишком молодо выглядите.

Арлин. Заходите, пожалуйста… (Он оглядывается. Явно под впечатлением.) Легко нашли нас?

Кленси. По-моему, нет. На пять минут раньше прикатил… Я проскочил «Старый мост».

Арлин. Ну что ж, мисс Стайнер вышла на секунду… она сейчас появится… Хотите баночку «Хайнекена»?

Кленси. Нет, благодарю. Только что одну банку выпил… Она любит пиво?

Арлин. Пожалуй, нет. Послала меня за целой упаковкой.

Кленси. Вот как? Встреча будет долгой… А вы в курсе, в чём, собственно, дело? Я буду вроде как соавтором?

Арлин. Да… Вообще-то нет. Она сама всё скажет.

Кленси. Вы только объясняете, как до вас добраться?

Арлин. Нет. Я её подруга. Больше чем подруга… Она мой наставник по писательскому ремеслу.

Кленси. Я писатель тоже… Но в наставниках больше не нуждаюсь.

Арлин. Да, она об этом упоминала… Чем вы сейчас занимаетесь, интересно узнать?

Кленси. Точно её слова… «Интересно узнать»… Такие книги я не пишу. (Смотрит на книжную полку.) Это всё она написала?

Арлин. Да, она.

Кленси. Что ей за интерес связываться с бывшим автором одной книжки в мягкой обложке… И стоящей на книжной полке… если она у меня вообще когда-нибудь была.

Арлин. Она сама всё вам скажет, будьте спокойны.

Кленси. Правда, что я нервничаю?.. Вы очень любезны… А по хорошим манерам она тоже ваш наставник?

Появляется Роуз.

Роуз. А, господин Кленси, вы пунктуальны… Вы действительно господин Кленси? Вы так разодеты, это лишнее.

Кленси. Надеюсь, это не розыгрыш?

Роуз. Если вы решили, что это розыгрыш, зачем тогда приехали, интересно узнать?

При этих словах он улыбается Арлин.

Кленси. Я бы что-нибудь придумал. Если всё это не по писательской части, я б мог покрасить ваш дом.

Роуз. Это ни к чему. Каждую зиму я приглашаю мастера, и он красит дом маленькой-маленькой кисточкой.

Кленси. Ну, тогда я бы мог заняться вашим садом. Цветы бы подрезал… Или этим тоже специалист занимается?

Роуз (смотрит на него). …Интересно, почему вы бросили писать?

Слегка улыбается. Появляется Уолш, оглядывает Кленси.

Уолш. Таким я его себе и представлял… Разгильдяй, одетый под богему. Нас не одурачишь.

Кленси (Роуз). Э-э-э, вы вдвоём живете здесь?

Роуз. А почему вы задаёте такой вопрос?

Кленси. Да парень с бензоколонки сказал, что здесь жил какой-то мужчина. Пожилой. Наверное, тоже писатель.

Роуз. Нет. Он был торговец ёлочными игрушками.

Уолш. Роузи, не груби ему.

Арлин. Он ведь спрашивает из вежливости.

Роуз. А, Арлин. Мы вытащили тебя из кровати. Я тебя не задерживаю.

Арлин. Да, я была у себя с самого вечера… Доброй ночи, господин Кленси… Рада была с вами познакомиться.

Кленси. Спасибо, что дорогу подсказали… А то бы прямо в Атлантический въехал… по самые…

Она улыбается и уходит.

Уолш (Роуз на ухо). Разряди обстановку. Пусть почувствует себя как дома.

Роуз (Кленси). Присаживайтесь на тот стул, который вам больше всего нравится.

Кленси (стоит). Послушайте, я буду с вами откровенен… Понятия не имею, зачем вы меня вытащили. Я видел пару ваших пьес, прочёл несколько романов. Вы на вершине славы, я никто. Чувствую себя не в своей тарелке, так что давайте приступим сразу к делу…

Уолш (Роуз). Он нервничает… Он знает, что ты — всё, а он — ничто. Польсти ему как писателю.

Роуз (Кленси). Обычно я такие книжки, вроде вашей, не читаю.

Кленси. А я и не пишу их для таких, как вы.

Уолш (Роуз). Не так, не так. Польсти по-настоящему. Скажи, что книжка тебе понравилась, ради всего святого.

Роуз (Кленси). Итак, это ваша единственная книга, да?

Кленси. Да, я писатель одной книги, мисс Стайнер. Бросаешь камень, по воде расходятся круги и через пару лет вы на дне, как и камень. И камни у меня все вышли, мадам.

Роуз. Жаль, что литература лишилась такого таланта.

Уолш (Роуз). Ты что делаешь? Ты его теряешь. Предложи ему пива. «Хайнекена».

Кленси. Старался держаться. Написал несколько статей в журнал, год провёл в гараже, я в машинах хорошо разбираюсь, работал на танкере, переправлял нефть в Южную Африку и даже некоторое время служил частным детективом.

Уолш (возбуждённо). Частным детективом. Как тот парень в «Мексиканском тупике»… Не упускай его, ни в коем случае… Свяжи его, прижми к полу.

Роуз (Кленси). А что, если я вам предложу идею, которая пробудит в вас писателя? Такой камень, от которого целые волны разбегаться будут… Как вы? Заинтересуетесь?

Уолш. Само собой. (Смотрит в лицо Кленси.) Ну, скажи, что заинтересуешься. (Роуз.) Он заинтересовался. Точно тебе говорю.

Кленси (с неохотой). Да, пожалуй, заинтересуюсь.

Уолш (Роуз). Он наш! Он наш! Выложи ему план! Сделай деловое предложение!

Роуз (Уолшу сердито). Да заткнись ты!

Роуз показывает Уолшу кулак.

Кленси. Я что-нибудь не то сказал?

Роуз (берёт себя в руки). Нет-нет, опять эти спазмы… Всё нормально. (Подаёт Кленси книгу.) Это книга, над которой я сейчас работаю. Прочтите её. И сообщите своё мнение. Заглавной страницы нет, чтоб вас не смущало моё имя.

Кленси (берёт книгу). Ладно, автор мне неизвестен, так? Мне нужно несколько дней.

Уолш. НЕТ!!! Какие несколько дней? У нас всего две недели.

Роуз. Да знаю, знаю.

Кленси. Знаете что?

Роуз. Что мне будет звонить издатель. Через две недели книга должна лежать у него на столе.

Кленси. Через две недели? К чему такая спешка?

Уолш. Книга должна выйти к Рождеству.

Роуз (Кленси). Книга должна выйти к Рождеству.

Кленси. Но почему? У них и так книг навалом.

Уолш (в лицо Кленси). Это зимняя книга, идиот ты чёртов. Читай и радуйся.

Роуз (Кленси). Это зимняя книга. Так они её называют. Достаточно тяжёлая, чтобы согреться, и достаточно умная, чтобы удержать вас от купания в холодном океане.

Кленси. Звучит всё это странно, вы мне нравитесь, мисс Стайнер. Честное слово. Рассчитывайте на меня… Так, если всё пойдёт гладко, я могу рассчитывать на аванс?

Роуз. Да.

Уолш. Нет.

Роуз. Возможно.

Кленси. И на какой?

Роуз. Гонорар у вас будет очень приличный, я обещаю.

Кленси. Угу. Согласен… А ваш друг будет нам помогать?

Уолш. Я?

Роуз. Который?

Кленси. Ваша помощница?

Уолш. А, это он про Арлин.

Роуз. Арлин. Да, если вам этого хочется.

Кленси. Хорошо, когда кто-то рядом с тобой, чтобы карандаши точить… Так когда мне начинать читать?

Роуз. Прямо сейчас. Сегодня ночью. Прямо здесь. А я иду спать.

Кленси. Я быстро читаю. А когда прочту? Чем мне заняться?

Уолш. Прочтите ещё раз.

Роуз. Прочтите ещё раз.

Кленси. Я свою собственную книжку два раза не читал.

Роуз. Наверное, поэтому ваши камни и тонут. (Направляется к лестнице.) Доброй ночи, господин Кленси. До встречи утром. (Уолш оказывается между Роуз и Кленси.) Поднимаешься?

Кленси. Что это было?

Роуз. Говорят, шторм будет. Самое время заняться чтением.

Уолш. Я наверх не пойду. Останусь и буду следить, чтоб он страницы не пропускал.

Роуз (Уолшу). Я же сказала, что иду наверх. (Кленси снова смотрит на неё.) «Наверх, наверх, Хоть в бурю, в непогоду, К холмов вершинам, к журчащим ручейкам…» Роберт Бёрнс… Вам, конечно, знакомо это имя.

Кленси. Никогда не был с ним лично знаком… А, я понял. (Роуз поднимается по лестнице.) Вы не против, если выпью пару бутылок пива? У вас есть «Хайнекен»?

Роуз. Я пью только «Хайнекен».

Роуз делает знак Уолшу. Тот тоже поднимается.

Уолш. Придётся нам с тобой поработать этой ночью. Наживка была хорошая, крючок он проглотил, и вот мы все вместе.

Роуз (Уолшу). Ух, дорогуша ты мой… Как я люблю, когда ты так говоришь.

У Кленси обеспокоенный вид.

Кленси (привстаёт, трёт глаза). Пахнет здорово. А который час?

Арлин. Половина седьмого.

Кленси. И я уже проснулся?

Арлин. Похоже на то. Завтрак на столе.

Кленси (садится прямо). Вы всегда в такую рань встаёте?

Арлин. Иногда и раньше. Я плохо сплю.

Кленси. Я вам помогу. У вас есть мой номер телефона. (Смотрит на неё.) Что такое?

Арлин. Ничего. Фраза не очень уместная.

Кленси. Понял… но ведь ещё только полседьмого. (Берёт чашку с кофе.) Вы у Роуз в гостях или живёте с ней?

Арлин. Останавливаюсь у неё на лето.

Кленси. Ясно. Останавливаетесь… А ради чего?

Арлин. Не понимаю, о чём вы.

Кленси. Всё вы понимаете… Что вы с этого имеете?

Арлин. Дружбу.

Кленси. А что: у вас нет друзей-мужчин, с которыми можно пожить летом? (Арлин смотрит на него широко открытыми глазами.) Что такое? Ещё один неуместный вопрос?

Арлин. Ваши вопросы почти все неуместные. Она моя ближайшая подруга. Мы дружим целую вечность.

Кленси. Так насколько близкая всё-таки?

Арлин. Если подадите мне чашку, я выплесну кофе вам в лицо. С удовольствием.

Кленси. Со мной такое бывало… Этот раз уже третий.

Арлин. Что вы меня поддразниваете?

Кленси. Проверяю, насколько далеко я могу зайти.

Арлин. Честно говоря, ехали бы вы в свой Куог. (Собирается уйти.)

Кленси. Ещё не время; она уже встала и ждёт моего мнения о книге… К тому же я заметил, что вы смотрели на меня, когда я спал… Завтрак тут играет роль?

Арлин. Нет. Просто мы воспитанные люди.

Кленси. Угу. Ну да, это же на Ист Хэмптон. Поэтому я живу в Куоге.

Арлин. Послушайте, мне просто некогда заниматься с вами пустой болтовнёй. Мне есть чем заняться.

Кленси. Чем, например? Ну, чем, чем, позвольте спросить?

Арлин. Я пишу киносценарий.

Кленси. Так вы писательница… Сплошные писатели в доме? А его ждать мне придётся?

Арлин. Господин Кленси, вы встали не с той ноги.

Кленси. Ноги? Обычно я на полу просыпаюсь.

Арлин. Причина ясна. (Подбирает бутылки.) А ещё лучше в канаве.

Кленси. Ага, ясно… Я что-то не в себе с утра… Ноги мне ваши нравятся, если это замечание не слишком неуместно.

Арлин. Вам нужна моя реакция?

Кленси. Я не подшучиваю над вами. Это цитата из этой вот книги. (Листает книгу, находит нужную страницу, читает.) Вот это место… Джейк говорит Медж… «Я что-то не в себе с утра… Ноги мне ваши нравятся, честно вам говорю…» Вот, написано большим мастером.

Арлин. Да, она великая писательница.

Кленси. Возможно, возможно… только не она её написала — Уолш Макларен, вот кто автор… И почему-то пыль на страницах… (Сдувает её.) И давно она в таком виде?

Арлин. Не понимаю, о чём вы.

Кленси. Ну так вот, я бы не сказал, что это какой-то заговор, но что-то тут нечисто… Затаскивает меня, чтобы помочь дописать книгу… Только книга не её… Я прочёл Уолша Макларена от корки до корки… У него каждое слово на вес золота… Но этой книги я никогда не читал… К чему она всё это затеяла?

Арлин. Сама не знаю… Я только сообщаю, как до нас добраться.

Кленси. А почему бы не спросить об этом саму великую писательницу. Она когда встаёт?

Роуз (спускаясь по лестнице). Стоит ей только почувствовать запах горячего кофе… Господин Кленси, пива ещё хотите?

Кленси. Нет, благодарю… Вы всегда встаёте одетой так красиво?

Роуз. Сама не знаю… Наверное, ангелы меня разряжают. (Арлин подаёт ей кофе.) Спасибо, милая…

Арлин. Хорошо спала?

Роуз. Нет, не очень… Кленси, вы правы. Это книга Уолша. Не моя… Я знала, что рано или поздно правда всплывёт наверх…

Кленси. Вы знали Уолша?

Роуз. Немного. Он пришёл к нам позавтракать и умер в патио.

Кленси. Простите. (Арлин.) А вы знали Уолша Макларена?

Арлин. Лично знакома не была.

Кленси (Роуз). А как эта книга оказалась у вас?

Роуз. Оставил её на столе. Отблагодарил за завтрак.

Кленси (Роуз). Вы собираетесь опубликовать её под своим именем?.. Любой издатель, кому стукнуло сорок пять, раскусит вас в момент.

Роуз. Какой вы умный… Из вашего танкера наверняка ни одна капля нефти не вылилась… Нет, не собираюсь… Будет только его имя, только Уолша… Только под его именем она будет иметь успех.

Кленси. А почему он её не закончил?

Роуз. Да времени не хватило, упал и не встал.

Кленси. Послушайте, вид у меня, возможно, не такой шикарный, как у вас, но я не набитый дурак… Раз он умер, он должен был оставить вам право на публикацию. Без авторского права мы с вами угодим под суд.

Роуз. Я наследница всего его имущества и единственная правообладательница.

Кленси. Он и это вам оставил? Ну и завтрак был, могу себе представить… и кто её опубликует? Если публика раскусит, что это писатель-призрак, она отвернётся от книги как от чумы.

Роуз. А что если мы вдвоём допишем последние сорок страниц в его стиле?

Кленси. Он что: из могилы будет нас поправлять или призраком заявится?

Роуз. Ко всему прочему, вам не хватает такта… Он оставил мне указания, как надо закончить книгу… Не смейте так неуважительно отзываться о величайшем литераторе Америки.

Кленси. Что-то меня занесло. Можете отшлёпать меня по щекам.

Роуз. Только после завтрака.

Кленси. А можно взглянуть на эти записи?

Роуз. Не помню, куда их засунула.

Кленси. Вы не помните где записи, книга вся в пыли бог знает сколько времени. Наверное, ещё с тех пор, когда я в колледж поступил.

Роуз. В колледж? Вот уж не думала… И в какой же?

Кленси. «Уильяма и Мери»

Роуз. Вы его закончили?

Кленси. Только Уильяма.

Роуз. Решайте. Если согласитесь сотрудничать с нами, получите десять процентов от гонорара.

Кленси (улыбается). Интересно, почему вы не обратились просто к известному писателю… Я о гонораре и не мечтал… Как насчёт пятидесяти процентов?

Роуз. Будь я на вашем месте, я б согласилась на десять, купите себе гараж в Куоге.

Кленси. Новая книга Уолша Макларена стоит половину побережья отсюда до Куога. Вы предложили свои условия, я свои.

Появляется Уолш.

Уолш. Роуз, соглашайся, соглашайся. Не захлопывай дверь у него перед носом.

Роуз. Где дверь — вы знаете, господин Кленси. Успехов вам в вашем неблагодарном деле.

Уолш. Ну, ты даёшь!

Кленси (пожимает плечами, с улыбкой). Годится. За «Хайнекен» я вам должен?

Уолш. Куда это он?

Роуз. Ничего не вышло.

Уолш. У тебя была куча времени, целых две минуты.

Кленси (встаёт, Арлин). А насчёт ноги это вы здорово.

Поворачивается, уходит.

Уолш. Ради всего святого, верните его. Нам некогда торговаться.

Роуз. Он же издевается надо мной и над тобой.

Арлин. Надо мной?.. Ой, пора Уолшу появиться.

Уолш (Роуз). Чёрт, пусть поделится своими впечатлениями от книги.

Роуз. К чему? Он и двух фраз слепить не сможет. Я всё сказала!

Уолш (Роуз). Верни его… НЕМЕДЛЕННО! Иначе в своей комнате ты меня больше не увидишь.

Роуз. Но если уж под дулом револьвера. Арлин, верни его.

Арлин. Уолш этого хочет?

Роуз. Уолш в могиле. Я этого хочу. Всё, что он говорит, рождается в моей голове.

Арлин (выбегает). Господин Кленси!

Уолш (Роуз). Мои это мысли. Ты говоришь то, что сказал бы я, будь я здесь.

Роуз. Но вот как раз тебя-то здесь и нет, так что можешь нести всё, что тебе угодно.

Арлин (заходя в дом). Он возвращается…

Роуз (Уолшу). И не учи меня, что делать.

Арлин. Уолш что-нибудь сказал?

Роуз. Я что, твой переводчик?

Кленси входит в дом, во рту сигарета.

Кленси. Я чувствовал, что вы меня вернёте.

Роуз. Хватит паясничать. И выньте изо рта сигарету… Что вы думаете о книге?

Кленси. Немного устарела, но в наши дни лучше всё равно никто не напишет… А какое у неё название?

Роуз. «Мексиканский тупик».

Кленси. Здорово. В конце всем крышка.

Роуз. А вот этого мы и не знаем.

Кленси. Такой я вижу концовку.

Уолш. Неплохо. Он лучше нас соображает. Надо менять название или концовку.

Роуз. Арлин, тащи наши записи… Хватит пустой болтовни.

Арлин уходит.

Кленси (Роуз). Что между вами такое?

Роуз. С кем именно?

Кленси. Между вами и Арлин… А разве есть кто-то ещё?

Роуз. Мы не любовники, если вы на это намекаете. Хотя мне плевать, что вы там думаете.

Кленси. Я не хотел вас обидеть… Но она тут же исполняет любое ваше требование… Ну вот я и подумал. Ну, вы знаете. Гертруда Стайн и Элис.

Роуз. Они не были любовниками… Просто они носили одну и ту же форму во время Первой мировой войны.

Уолш (Роуз). Спрашивай его о книге… время улетает.

Роуз. Скажите, о чём, по-вашему, книга.

Кленси. О вранье. Один другому ни разу ни в чём честно не признался. Сплошной обман… Поэтому и «тупик».

Уолш. Неплохо, неплохо.

Роуз. Не согласна. Неспособность раскрыться — это своего рода болезнь. А обман — это способ скрыть правду, чтобы быть лидером в отношениях.

Уолш. Так это то же самое.

Кленси. Не вижу разницы.

Уолш. Я тоже.

Роуз (Уолшу). Вот сам с ним и разбирайся!

Кленси. С кем?..

Арлин (возвращаясь). Она имеет в виду книгу.

Кленси (Роуз). Вы задали вопрос, я вам ответил.

Роуз. Арлин, прочти, что у тебя там.

Арлин. У меня ничего нет.

Уолш. Роуз, так дело не пойдёт.

Кленси (Роуз). В общем, нельзя вырывать целые куски из контекста и –

Роуз. У Уолша всё в контексте —

Уолш (Кленси). Бывало со мной такое, бывало.

Роуз (Уолшу). Ты дашь мне самой разобраться?

Кленси (Роуз). Вы всегда так: сначала тихо, а потом вслух?

Роуз. Да. Чтобы потом фразу не переписывать.

Кленси. Уолш ни на одной странице не намекнул на возможную концовку.

Уолш. Это и называется «стилем», парнишка.

Кленси. А, может, он просто «застрял» и не знал, как писать дальше.

Уолш. Я никогда не застреваю.

Роуз. Я так работать больше не могу.

Уолш. Ну, извини.

Кленси. Извините.

Роуз. Хватит талдычить одно и то же.

Кленси. Я извинился всего один раз.

Роуз. Все вместе мы работать не можем.

Кленси. То есть мы вдвоём.

Роуз. И Уолш.

Кленси. Уолш?

Арлин. Нет-нет, не Уолш. Она имела в виду вас и себя.

Роуз. Арлин, не лезь не своё дело.

Арлин. Хорошо-хорошо, клянусь, моё дело сторона.

Роуз (Арлин). Где заметки?

Арлин. Понятия не имею.

Роуз. Думай, как следует.

Кленси. Вернёмся к книге? Вы не находите странным то, что Уолш остановился именно на этой странице?

Уолш. Нисколечко.

Роуз. Нисколечко.

Кленси. А почему?

Роуз. Он же был писателем. А когда писатель умирает, то умирает на какой-то странице.

Кленси. Смущает она меня. А что если написать свою концовку. Но сначала вернуться на несколько страниц назад?

Роуз. И насколько же?

Кленси. Сам пока не знаю.

Роуз. А в Куоге ещё писатели есть?

Уолш. Всё разваливается. Рушится на наших глазах.

Роуз (Уолшу). Ну, и чего ты ждёшь от меня?

Кленси. Вот я и говорю: а что если написать свою концовку, но сначала вернуться на несколько страниц назад?

Роуз (Кленси). У нас самого начала всё пошло вкривь и вкось. Ничего у нас не получается, вы согласны?

Уолш. Роуз, не говори так. Он нам ещё нужен.

Роуз. Не думаю.

Кленси. У меня такое чувство, что вы не со мной разговариваете.

Уолш. Не отвечай.

Роуз. Я вам отвечу, господин Кленси, хотя чувствую себя… Слушайте меня…

Уолш. Не делай этого, Роуз.

Арлин. Роуз, зря ты.

Роуз. Да заткнитесь вы, оба…

Кленси. По-моему, я уже.

Роуз (подавая знаки Уолшу). Хорошо, господин Кленси, я хочу вам представить Уолша Макларена… Не оглядывайтесь, всё равно его не увидите… Но он всё-таки здесь, вместе с нами.

Уолш. Вот чёрт.

Кленси. Ясно… По-моему, на этот счёт существует какой-то медицинский термин.

Роуз. Называется это «навязчивой идеей». Моей навязчивой идеей… Он живёт в моей голове и в моей душе. Вы понимаете, о чём я?

Кленси. Сильное переутомление?

Роуз. Я веду ночные беседы с мертвецом. Мы занимаемся не только разговорами… Иногда, по ночам, мы –

Арлин. Танцуете… Сама слышала.

Уолш. Роуз, прекрати. Ты зашла слишком далеко.

Роуз (Уолшу). Ты за ним посылал. Не я.

Кленси. По-моему, всё-таки Арлин.

Арлин. Я ему рассказывала, как добраться до нас, и всё.

Роуз. Господин Кленси, всё было ошибкой… как только вы приехали из Куагмира…

Кленси. Куога.

Роуз. Знаю, знаю. Я специально так.

Кленси. И правильно. Мы все здесь не в своей тарелке… Госпожа Стайнер, но у меня есть идея.

Роуз. Сообщите о ней господину Макларену.

Кленси. Но вы можете подумать, что я подыгрываю вам.

Роуз. Пусть вас это не волнует… я не считаю, что у вас хватит таланта закончить книгу… Да, я зашла слишком далеко… В такие вещи родную мать не посвящают. (Кленси поворачивает голову.) Не ищите её глазами. Она умерла сорок лет назад. Я хочу, чтоб вы уехали прямо сейчас.

Кленси. Подождите… Прошу вас… Я верю, что вы видите его. Верю, что слышите. Я даже вам завидую.

Роуз. Замечательно. Тогда останьтесь и поделитесь своими мыслями с самим господином Маклареном.

Уолш. Чёрт возьми, Роуз, прекрати. Ты всё превращаешь в фарс.

Роуз (Уолшу). Ну и что? Это мой фарс. (Кленси.) Скоро Уолш уйдёт из моей жизни навсегда. С глаз долой — из головы вон. Его идея с пожизненной рентой иллюзорна, как и он сам.

Кленси. Совсем не хотел вас поссорить.

Роуз. Арлин, проводи его.

Кленси (Роуз). А можно… можно я попрощаюсь с господином Маклареном?

Роуз. Нет, нельзя. Это вам не поездка в Диснейленд. Арлин, проводи.

Арлин. Он сам знает, где дверь. (Подходит к двери.)

Роуз. До свидания, господин Кленси. И не сообщайте о нашей встрече в «Нью-Йорк Пост». А то они примчатся за фотографиями. Нас четверых… (Кленси собирается уходить.) Можете навестить Арлин, по-моему, она не против…

Кленси. С удовольствием… Можно я возьму книгу с собой? По-моему, я понимаю её смысл.

Уолш. Роуз, соглашайся.

Роуз. Уолш просит меня согласиться.

Кленси. Благодарю… Вас обоих… До свидания. (Выходит, останавливается, возвращается в дом.) Господин Макларен, вы слышите меня? Для меня было огромной честью познакомиться с вами. (Роуз.) Извините. Ничего не мог с собой поделать. (Уходит.)

Роуз (Арлин). Проследи, чтобы вернул рукопись к завтрашнему дню.

Уолш. Роуз, а как же насчёт денег?

Роуз. Сдам дом… Может, продам его.

Уолш. Так он у тебя единственный.

Роуз. Буду преподавать литературу… Хоть я всё позабыла.

Арлин. Это из-за меня? Я что-то не то говорила? Ты же так любишь это место.

Роуз. Иногда приходиться расставаться с тем, что любишь.

Уолш. Ты мне будешь говорить. (На ходу.) Роуз, у нас в запасе всего двенадцать дней… Либо ты вернёшь его, либо сделай мне ручкой. Но сначала попрактикуйся.

Роуз (смотрит на него, потом поворачивается к Арлин). Арлин… Верни его.

Арлин (улыбается). БЕГУ!!! (Выбегает.)

Роуз. Господи! А девчонка-то какая темпераментная.

Арлин. Ой, ты уже встала в такую рань… Над книгой работаешь?

Роуз. Нет, Арлин, не над книгой.

Арлин. Тут Кленси звонил, говорил, что есть идеи.

Роуз. Какие же?

Арлин. Понятия не имею. Попросить его приехать?

Роуз. Нет. Передай, чтоб продолжал работать над «Хайнекеном».

Арлин. По-моему, он очень толковый.

Роуз. Слишком поздно. Книга закончена. Я только что получила прощальное письмо от Уолша.

Арлин. Он написал письмо?

Роуз. Похоже, что он, а раз я решила, что он решил так сделать, значит, так оно и есть. Хочешь послушать?

Арлин. Ну конечно.

Роуз (читает Арлин).

Кладёт письмо на стол.

Арлин. О, господи… Ну и письмо, в жизни такого не слышала.

Роуз. Да, правда?.. Вопрос только в том, кто его написал. Я?.. Или Уолш?