Мексиканский тупик (Дилемма Роуз)

Действие второе

Арлин (на автоответчик). Кленси, это Арлин… Соскучилась по тебе, ты уж извини. Ужин был высший класс… Роуз сказала, что о книге говорить не хочет… Лучше не звони ей… Я тебе перезвоню.

Кленси. Это ни к чему.

Он стоит около застеклённой двери. Арлин быстро оборачивается.

Арлин. О, боже… А я подумала, что это…

Кленси. Уолш?.. Я ещё живой… Но иногда выгляжу не хуже мертвеца.

Входит. Она кладёт трубку, смотрит на лестницу.

Арлин. Не смешно… Она наверху, спит.

Кленси. Одна или со своим парнем?

Арлин. Ш-ш-ш!

Кленси. Извини. Просто я приехал сообщить ей, что двадцать страниц я досочинил.

Арлин. Да ты что? Интересно, как она это воспримет.

Кленси. Во-первых, текста нет. Я сочиняю так: то взмываю к небесам, то грохаюсь об землю… Вот я и грохнулся. Его стиль неподражаем, нечего тут ловить.

Арлин. Мне тебя жалко. За тяжёлое взялся дело.

Кленси. Да, пустяки… Уолш писал в таком ритме, что ему позавидовал бы Моцарт… Характеры героев у него такие сложные, что сам чёрт ногу сломит… А название звучит пророчески. Все мы оказались в Мексиканском тупике.

Арлин. Это та книга?

Кленси. Эта? Это продолжение.

Арлин. Чего?

Кленси. Моей первой и единственной книги. Роуз зарядила меня своей энергией… Уолшем в ней и не пахнет, зато я в ней во всей красе.

Арлин. Вот бы почитать.

Кленси. Только заглавие. Представление ещё не началось.

Передаёт ей книгу. Она смотрит на первую страницу.

Арлин. «Смерть в Патио»… Это о Роуз и Уолше?

Кленси. Да, в некотором роде.

Арлин. В каком роде?

Кленси. В особом… В основе их характеры, разумеется.

Арлин. Гевин, что ты наделал? Она засудит тебя за плагиат.

Кленси. Ради чего? Она получит пятьдесят процентов.

Арлин. Не нужны ей твои гонорары… Выставлять напоказ последние годы её жизни с мужем, ей это очень не понравится. Зачем выставлять напоказ фантазии больной женщины?

Кленси. Я никогда не считал её больной. Она пожертвовала радостями жизни ради его трудов… Это книга о призраке, очаровательном, полным достоинства и сострадания. Этот призрак интереснее, чем все, начиная с отца Гамлета… И в сто раз смешнее… Я не насмехаюсь над ней. Я её прославляю.

Арлин. То, что она писала о себе и загробной жизни Уолша, будь то правда или нет, плод её фантазий и является исключительно её собственностью.

Кленси. Я пытаюсь сделать для неё то, чего добивался Уолш. Чтоб она провела последние годы в покое и достатке… Моя это книга или Уолша, какая разница?

Арлин. Ты не можешь цитировать фразы, которых никто не слышал… даже Роуз… И с чего ты решил, что заработаешь на ней?

Кленси. Я тут заглянул в издательство «Даблдей»… Они мне предложили столько, что у меня глаза на лоб полезли… Но без её согласия книга не выйдет.

Арлин. Она его не даст.

Кленси. Думаю, она согласится… Это же последняя просьба Уолша. Вот я и могу её выполнить. Чья это была идея: дописать книгу и заработать денег?.. Может, это её собственная идея, которую она внушила Уолшу. Возможно, это она подсунула ему мою книжку.

Арлин. Возможно… Просто я хочу её защитить.

Кленси. Такую женщину, как она? В армии она была бы танкисткой… Эта женщина отразила все удары, которые сыпались на неё со всех сторон… Правительство США допрашивало её на предмет лояльности… Театральные критики сначала вознесли её, потом забросали камнями… Она связала свою судьбу с гением-алкоголиком, который изменял ей на каждом шагу… И ни один из живущих родственников не вступился за неё… Разве я не прав?

Арлин. Во всём, кроме одного здравствующего ныне родственника.

Кленси. Он у неё есть? (Арлин кивает.) И кто же?

Арлин. Дочь…

Кленси. И где же она?

Арлин. Прямо перед тобой… ведёт с тобой беседу.

Кленси. Это шутка?

Арлин. Похоже, что я шучу?

Кленси. Как всё было?

Арлин. Долгая история… началась в Новом Орлеане… Она понимала, что не в состоянии воспитать ребёнка, и отец, мой отец, взял эту миссию на себя.

Кленси. И никому об этом не сообщила?

Арлин. Да разразился бы такой скандал… «Роуз Стайнер бросила своего ребёнка» и всё в таком духе… Но она меня не бросила. Она оплачивала все расходы на меня… Посылала к каждому Рождеству подарки, на каждый день рождения устраивала праздничный ужин… Мы жили врозь, но отношения у нас были прекрасные… Я любила отца… а мы с ней были друзьями без взаимных обязательств… Может, мать из неё была не очень, но мы стали близкими друзьями. И мне нравится называть ее «Роуз», а не мама.

Кленси. И никто об этом не знает?

Арлин. Ни одна живая душа. Даже Уолш.

Кленси. Никому не рассказывала, а мне выложила всё. Почему?

Арлин. Чтоб ты не насмехался над ней в своей книжке.

Кленси (подаёт ей книгу). На, прочти. Если не понравится, сожги её.

Арлин. А если ты разболтаешь всё, что я тебе рассказала, я буду всё отрицать… А потом подам на тебя в суд.

Кленси. И это несмотря на то, что ты втрескалась в меня?

Арлин. Что?

Кленси. …Подашь в суд, если я об этом напишу?

Арлин. Возможно… Можно я её вечером почитаю?

Кленси. Мы же собирались в ресторан.

Арлин. А я буду есть и читать.

Кленси. А ты непростая… Можно сказать, просто чудо.

Арлин. А знаешь, почему я такая?

Кленси. Потому что за мамочкой ухаживаешь и замуж не собираешься.

Арлин. Не поэтому.

Кленси. А тогда почему?

Арлин. Потому что Уолш был её единственной любовью… и хотя я его даже и в глаза не видела, я подсознательно ищу такого, как он.

Кленси. Хотя он ей и изменял, да?

Арлин. Ты тоже немного на стороне погулять можешь.

Кленси. И ты это стерпишь? Если тебе изменяют?

Арлин. Предлагаешь делить тебя с другими?

Кленси. Нет. Я только твой… Я напоминаю тебе Уолша?

Арлин. Нет. Он жил в воображении моей матери… Ты просто –

Кленси. Кто?

Арлин. Просто парень из Куога.

Кленси. Ну и как тебе парни из Куога? Симпатичные?

Арлин. В общем, да… Только завтра утром тебя уже здесь не будет.

Кленси. А что если я до следующего утра останусь здесь?

Арлин. Гевин, выбрось всё из головы, всё равно — (Кленси обнимает Арлин и крепко целует в губы… Та вырывается из его объятий.) — мы слишком торопимся.

Кленси. Извини. Зря я это сделал.

Арлин. Ну, почему же… мне понравилось. Просто обними меня покрепче.

Улыбается ему. Тот с удивлением смотрит на неё.

Арлин. Роуз, будешь завтракать?

Роуз. Мне твои салаты из тунца поперёк горла стоят.

Арлин. Ты спустишься или принести наверх?

Роуз. Если принесёшь наверх, я его просто выброшу… Убери его, видеть его не желаю.

Арлин (накрывает салат салфеткой). Собачке отдам.

Роуз. Какой ещё собачке?

Арлин. Да бродит тут одна, я ей каждый день твои завтраки скармливаю.

Роуз. Хватит кормить бродячих собак. Нужно деньги экономить… Дай ей бублик со сливочным сыром и гони её отсюда.

Роуз медленно спускается по лестнице. Первый раз мы видим её такой неопрятной. На ней халат, под ним ночная рубашка. Волосы растрёпаны, на ногах мужские тапочки. Солнце бьёт ей в глаза. Прикрывает глаза рукой.

Я же сказала: убери солнце.

Арлин. Я пыталась. А оно ещё сильнее светит.

Роуз. Когда на пляж собираешься, другое дело… Почему бы не закрыть ставни?

Арлин. Тогда ты скажешь, что в доме слишком мрачно.

Роуз. А мрачное настроение сейчас в моде. (Арлин закрывает ставни, включает свет.) Вот так. Пусть счётчик накручивает. Заплатишь за свет из своей зарплаты.

Арлин. Так ты её мне не платишь.

Роуз. Ты знаешь почему. (Подходит к двери, открывает её, выглядывает.) Писателей мертвецов на пляж не выбросило?

Арлин. Роуз, перестань. Это не смешно.

Роуз. А ему бы было.

Арлин. Приоденься и пойдём погуляем.

Роуз. Приодеться во что?.. Я весь гардероб распродаю… Деньги же нужны… А тебе из него что-нибудь нравится?.. Тебе со скидкой десять процентов.

Арлин. Не мой стиль.

Роуз. Да нет. Просто ты немного симпатичней меня. Скажи своему отцу спасибо.

Арлин. «Сначала ум, потом красота» — твои слова.

Роуз. Разумеется. Хоть до кого-то дошло.

Арлин. Пошли погуляем. Ну что толку сидеть дома и без конца ныть.

Роуз. Я ною не всё время. Вечная беда тех, кто помирать не хочет… А почему бы тебе не пообщаться с этим, как же его? Я слышала, как вы разговаривали. Френси, кажется?

Арлин. Кленси. Ты знаешь, что его фамилия Кленси. Хватит притворяться старухой.

Роуз. Я не притворяюсь. Женщине моего возраста иногда полезно почувствовать себя разбитой. Перед встречей с вечностью… Хорошо сказано. Запиши, я использую эту фразу в своей следующей книге.

Арлин. Ты планируешь новую книгу?

Роуз. Всегда думаю наперёд. Лучше, чем сидеть и писать очередную… Спроси моего издателя, можно я продам ему замысел новой книги?

Арлин. Вот ещё одна книга… Гевин написал. Не уверена, что она тебе очень понравиться… Это о тебе и Уолше… Имена, конечно же, изменены по понятным причинам.

Роуз. И что прикажешь мне делать? Судиться из-за заглавия?

Арлин. Он просит твоего разрешения опубликовать её. «Даблдей» предложило ему в десять раз больше, чем за первую книжку… Если дашь разрешение, половина гонорара твоя…

Роуз. Ты её прочла?

Арлин. Дважды.

Роуз. Понравилась?

Арлин. У него нет авторского права.

Роуз. Я не о том спрашиваю… Хорошая книга? Достойная проза?

Арлин. Да, у него есть свой стиль… Хотя во многом напоминает Уолша… Критики сразу это заметят.

Роуз. Ответь на мой вопрос.

Арлин. Написана неплохо… Но кое-что напоминает.

Роуз. Что?

Арлин. «Мексиканский тупик».

Роуз. Ну и как последние сорок страниц?

Арлин. Книга необычная. А последние сорок страниц просто превосходны.

Роуз. Боже милостивый…

Арлин. Что такое?

Роуз. «Конченые».

Арлин. При чём здесь эта книжка?

Роуз. Последнее время я всё думала, как книга Кленси оказалась в кармане халата Уолша… и вдруг вспомнила. (Поворачивается и смотрит на Арлин.) …Я углядела её во второсортном книжном магазине… в отделе детективов… Уолш иногда заходил в этот отдел, иногда в художественной литературы… Но это, конечно, не просто детектив. Я увидела название «Конченые», хотя оно особенно и не понравилось, но напомнило раннего Уолша… И когда Уолш вышел из комнаты, я сунула книжку в карман его халата…

Арлин. Поехали в город, я договорилась с Карлоттой. Она займётся твоей головой.

Роуз. Не поеду. Буду выглядеть как почтовая марка из Литвы… К тому же, берёт слишком много.

Арлин. Я заплачу.

Роуз. Всё равно не поеду. Уолш любил мои волосы. Он говорил: «Они у тебя думают». (Смотрит на дверь.) Уолш, вернись. В любом виде… Я тебя всё равно узнаю… Арлин, я тебя шокирую?

Арлин. Нет. Раз уж ты с ним говоришь, то голова твоя от него свободна.

Роуз. Зря ты так. Непонятно звучит.

Арлин. Я всё от тебя стерплю, лишь бы на воздух тебя вытащить, хоть на часок. Тебе сразу полегчает.

Роуз. Он может вернуться с минуты на минуту. Мне нельзя отлучаться.

Арлин. Он не вернётся. Ты отпустила его на веки вечные. Книгу ты его дописывать не стала, и ты теперь свободна, неужели тебе не ясно?

Роуз. Свободна? Ты так считаешь?.. Да я чувствую себя в тысячу раз хуже, чем раньше… Я узница его отсутствия… До конца моих дней… Если бы я помогла ему с этой дурацкой книжкой… Я упустила целую неделю общения с ним и очень об этом сожалею… Променяла его присутствие на его слова… Он был для меня всем.

Арлин. Если любовь так крепка, почему вы оба пили?

Роуз. Чтоб была ещё крепче… Трезвая жизнь губит любовь… А после его смерти я сидела вон там… В том самом кресле… И молила Бога, чтоб он явился. Хоть я и не особенно религиозна. Говорить с ним, быть с ним рядом, коснуться рукой его, чтобы он коснулся меня… И вдруг я услышала его бархатистый голос: «Роузи, что у нас на ужин?»… Как ни в чём не бывало… мне было ужасно страшно. Но я посмотрела в его сторону… Вон там он и сидел: на нём потрёпанный халат, под ним пижама, а на ногах тапочки, которые я ему к Рождеству подарила… Он из мёртвых воскрес, а я ему говорю… своим ушам не верила.

Арлин. Что?

Роуз. «А что, если я закажу что-нибудь из китайского ресторана»… Сама не соображала, что говорила, так была потрясена. Да хоть в пузырьке из-под снотворного он явился, я всё равно была бы безумно счастлива… Он подошёл ко мне вплотную и хотел дотронуться до меня, но прикосновения я не почувствовала… Но почувствовала его душу… Меня это не испугало, потому что я могла испугать его… В конце концов, он же не знал, что он мертвец… Мы проболтали всю ночь… и смеялись, и ели Кунг Фу с дроблёным рисом, и креветок, и цыплячьи окорочка, пили жасминовый чай. И булочки «на счастье». В них записки с пожеланиями запечены. И что ты думаешь, я подумала про себя?

Арлин. Догадываюсь. «Это твой шанс, второго может не быть».

Роуз. Именно так.

Арлин. Лето на исходе. Давай-ка соберём вещички и махнём в Нью-Йорк… Повидаешься с друзьями, походишь по любимым ресторанам… Пусть все увидят, что ты ещё полна жизни.

Роуз. Напускать на себя, нет, не пойдёт. Да и кто воспримет это всерьёз? Вида у меня никакого… Я скучаю по нему, хоть услышать его голос, хоть почувствовать слабый запах одеколона ценой в целый рассказ. Он был человеком ветреным, но не тщеславным… Тут есть маленькая разница. Хоть бы он явился.

Арлин. Я это слышу каждый божий день.

Роуз. А я рассказывала, как мы познакомились?

Арлин. Тысячу раз.

Роуз. Не грех ещё разок вспомнить. Это случилось в голливудском ресторане «Браун Дерби». Не помню, кто к кому подошёл первым…

Арлин. А я тебе когда-нибудь рассказывала, чем я занималась в свои девятнадцать?

Роуз. Буду сидеть, как сидела…. Вот его кресло… Может, он в нём сидит. Я его не вижу и не слышу, вот проклятие.

Арлин. Так рассказывала или нет?

Роуз. Нет. Когда было девятнадцать, тогда бы и рассказала. (Арлин отходит в сторону.) Арлин!

Арлин. Поговорить с тобой по душам тогда было делом безнадёжным… Даже мой отец не мог себе этого позволить… Я просто боялась. Ты была такой знаменитой, такой недосягаемой.

Роуз. Я просто не знала, что у тебя есть такая потребность. Надо было набраться смелости и всё.

Арлин. Похоже, ты права. Надо было.

Роуз (немного обиженная). Это никогда не поздно.

Арлин. Мне тридцать четыре. А душу излить я хотела в девятнадцать.

Роуз. Ладно. Притворись, что тебе девятнадцать.

Арлин. Да не хочу я. Лучше расскажу всё с высоты своего возраста. Жаль, что я прожила в разлуке с тобой столько лет. И когда, наконец, я переехала сюда, к своей родной матери, я вдруг снова оказалась одна… Ну, вошёл бы двойник Уолша, это нормально, это ещё ничего, но когда является призрак Уолша, это уже выше моих сил… И хотя по ночам я слышу твой голос, я становлюсь на его сторону… Ты скучаешь по нему, страдаешь, а голос слышен только твой… Иногда, ночью, мне так и хочется закричать: «Уолш, она дурит тебе мозги. Родную дочь бросила, а призрака держит при себе»… Ну сколько это можно терпеть? Временами я хотела, чтоб он стал твоим ребёнком, а я оказалась на его месте… Я бы хоть по ночам была с тобой рядом… Я дрожала над каждым твоим письмом, это было всё, что я получала от тебя… Но письмо ведь не обнимешь… Особенно если нет даже подписи: «Твоя мама».

Роуз (сидит, не пошевельнувшись). …Ты говорила так долго, и я тебя ни разу не перебила. По-моему, такое впервые… Ну, так и что произошло, когда тебе стукнуло девятнадцать?

Арлин. Да всё уже прошло, мам… Все переживания далеко позади.

Роуз. Зато у меня впереди и до конца моих дней… Ну, расскажи, прошу тебя.

Арлин. Так и быть… Злилась я на отца ужасно, что не отвоевал тебя ради дочери… Так вот, в девятнадцать лет я завела любовный роман…. Ему был сорок один… женатый… с двумя детьми… Мне было плевать, что обо мне думала его жена и дети… Главное, что меня любили, и не только в дни моего рождения… Роман продолжался восемь месяцев. Жена когда узнала, бросила его, и он тратил всё своё время, чтоб вернуть её назад… Так что мне оставалось только висеть на телефоне и ловить тебя то в Париже, то в Лондоне, то в Риме… А потом я услышала от тебя: «Дорогая моя, сегодня твоя мать получила премию Пулицера»… И потом ты пришла на выпускной в мой колледж… и поздравила меня с окончанием. Мы снова были вместе… Хоть и ненадолго…

Роуз. Я в чём-то виновата?

Арлин. Нет-нет, ты меня выслушала… и это уже хорошо…

Роуз. Для меня не очень… Как мы дальше жить будем?

Арлин. Поедешь со мной к Карлотте, и она займётся твоей причёской. (Роуз тяжело дышит и хватается за грудь.) Что с тобой? Тебе плохо?..

В двери — со стороны пляжа — появляется Уолш.

Роуз. Арлин, он здесь… Но я его не вижу. Почему? Он боится, что я не увижу его. Но я этого и не хочу.

Арлин. Правильно, мам. Защищайся. Защищай себя… Не дай ему вернуться. Ты гораздо сильнее его.

Роуз. Что мне делать?… Помоги мне… Поговори со мной. Прошу тебя.

Арлин. А, может, всё и прошло… Может, это и конец всей истории… Может, пора расстаться с ним навсегда?

Роуз. Как это тяжело.

Арлин. Только не молчи и не ищи его глазами… Смотри на меня. Ты не просто мать, ты великая женщина. Ты столько подарила миру…

Роуз. Уолш, это ты?

Арлин (кричит). ОСТАВЬ ЕЁ В ПОКОЕ… ПРИШЛО МОЁ ВРЕМЯ, ТВОЁ КОНЧИЛОСЬ… УБИРАЙСЯ ИЗ ЕЁ ГОЛОВЫ, ЧЁРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ, УБИРАЙСЯ… (Уолш уходит. Арлин продолжает кричать в пустоту.) ТЫ МЕРТВЕЦ, НО ЕСЛИ ЗАЯВИШЬСЯ, Я УБЬЮ ТЕБЯ… ТОЧНО ТЕБЕ ГОВОРЮ… СЧИТАЮ ДО ТРЁХ…

Роуз. Всё хорошо, милая ты моя. Ш-ш-ш… Он ушёл, всё хорошо.

Арлин. Точно? А то я половую щётку достану… Она у меня против пауков.

Роуз. Арлин, Арлин… Вот и пришло наше время. Твоё и моё… Уолш не желал ничего дурного… Его здесь даже не было… Я сама всё вообразила… Если хочешь, опубликуй книгу Кленси… Это дар Уолша всем нам.

Арлин. Ты серьёзно? Потому что я влюблена в него, в Кленси… Он замечательный писатель, если честно.

Роуз. Я знаю… Я была слишком строга с ним…

Арлин. Ничего страшного.

Роуз. Мне надо держаться. Уолш не поймёт… Раньше я себе такого не позволяла. (Хватается за сердце снова.) Нехорошо мне… не лучшее время покинуть тебя… Звони в больницу… Собери вещички… какие тебе нравятся… И не переживай. Пройдём и через это…

Роуз. Не волнуйся, я возьму.

Арлин, не обращая на неё внимания, подходит к телефону и снимает трубку. Вид у неё довольный.

Арлин. Привет. Интересно, где ты пропадал… Я тоже соскучилась.

Роуз. Это Кленси? Передай от меня привет.

Арлин (как будто не услышав). Мне нужна помощь. Чемоданы упаковывать… Что ещё хорошего? Да всё хорошо. Я жду.

Роуз. Ждёшь кого?

Арлин не отвечает. Кладёт трубку, улыбается и идёт наверх. Роуз ей вслед.

Я что-нибудь не то сказала?

Ответа нет. В открытую дверь входит Уолш. На нём с иголочки серый в полоску костюм, дорогие туфли, в петлице цветок.

Уолш (радостно). Ну, как мы сегодня?

Роуз (оборачивается и смотрит на него). Неплохо, неплохо… Был на параде в честь святого Патрика?

Уолш. Да ну его… Я здесь на стольких святых насмотрелся.

Подходит к вазе с цветами и нюхает их.

Роуз. И поэтому в старое барахло вырядился?

Уолш. Роуз, милая моя, ну что ты… Просто я был на свадьбе… У одного моего друга-писателя.

Роуз. Что такое происходит… Тебя не должно быть здесь… Я вообще тебя не вижу… Вернее, вижу, но не должна.

Уолш. Не переживай. Арлин-то меня не видит.

Роуз. Я обещала ей, что между нами всё кончено. Вернее, себе обещала.

Уолш. Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь… Рассказать, как было на свадьбе?

Роуз. Она может вернуться. И услышать, как я разговариваю с тобой.

Уолш. Вряд ли… Женился мой друг Чарльз Диккенс… Что-то ему не писалось сегодня, вот он взял и женился.

Роуз. Я тебя не слушаю. (Отворачивается.)

Уолш. Его бедная жёнушка умерла два года назад, так что он женился на её сестре… Было так красиво… Герман Мелвилл почтил своим визитом… Ги де Мопассан… Он приехал с Элизабет Браунинг… А та пригласила Джейн Остин.

Входит Арлин, в руках у неё тяжёлый чемодан.

Роуз (Уолшу, шепотком). Помолчи, ладно? (Арлин.) Милая, ты куда собралась? (Арлин ставит чемодан, поворачивается и уходит.) Арлин! Я же с тобой разговариваю.

Арлин ушла.

Уолш. Просто у неё настроение такое… Часть службы читал Трумэн Капоте… Прочёл главу из «Хладнокровных»… Читал для своего собственного удовольствия. Такая безвкусица.

Роуз. Уолш, что, собственно, происходит? Неужели ты явился, чтоб про свадьбу рассказывать?

Уолш. Вообще-то нет…

Роуз. У меня было прекрасное настроение, а ты его испортил.

Уолш. Роуз, честно говоря, у тебя усталый вид. Чем ты сегодня занималась?

Роуз. Ничем… Решила хорошо прожить ещё один день… Назло тем, кто меня не очень-то жаловал.

Уолш. Да что нам эти люди.

Роуз. Ладно, заткнись.

Уолш. Мы с Арлин восхищаемся тобой… Хоть ты была и не очень хорошей матерью.

Роуз. Этот вопрос закрыт.

Уолш. Посмотрим, посмотрим… Иногда и после бури молнии сверкают… А Кленси просто обожает тебя.

Роуз. Точно? Правду говоришь?.. Ну-ка, ответь… Он талант или он просто как ты в свои тридцать?

Уолш. Об этом мы узнаем только через следующие тридцать лет…

В дом входит Кленси.

Кленси. Арлин!

Уолш. Парень вовремя явился…

Арлин сбегает вниз.

Арлин. Ты ворвался в такую рань… Почему не разбудил?

Кленси. Чтобы поцелуй не просох… Чувствуешь его?

Арлин (обнимает его). Ты влюблён или у тебя просто хорошее настроение?

Кленси. А какое у тебя настроение?

Арлин. Подавленное… Она повсюду мерещится. Ну и как прошла встреча?

Кленси. На «ура». «Даблдей» хочет опубликовать книгу к Рождеству.

Арлин. Книги на Рождество теряются в толпе. По-моему, твоя мысль.

Кленси. Я был не в курсе.

Роуз. Почему они не замечают меня? Уолш, что это?

Уолш. Влюблены по уши. В таком состоянии и Большой Каньон не заметишь.

Кленси (Арлин). Вся редакция читала и плакала. Сам мне сказал… И еще сказал, что проза художественная.

Арлин. Я с ним согласна. Пошли наверх, сумки укладывать. К вечеру хочу съехать.

Кленси. А почему не утром? Вечер пропадёт, жалко.

Арлин. Ну, ты у меня за это получишь.

Кленси. С радостью, с радостью.

Поднимаются наверх.

Роуз (Уолшу). О чём это она: «Съеду сегодня вечером»? С чего бы это?

Уолш. Прости, но я думал, ты всё поняла.

Роуз. Ты становишься каким-то далёким… И всё отдаляешься.

Уолш. Исключено. Мы, как две секвойи, касаемся неба вместе.

Роуз (отводит взгляд). Почему они ни единого слова мне не сказали?

Уолш. Боже мой… Так ты и вправду не знаешь…

Роуз. Не знаю что?.. (Потрясённая.) Ты хочешь сказать –

Уолш. Страшно выговорить.

Роуз. …Выговорить слово «умерла»??

Уолш. Можно сказать «скончалась»… или «ушла от нас»… или «покинула этот мир»… или «вознеслась на небеса»… Ну, что ещё можно придумать?

Роуз. Я задыхаюсь.

Уолш. А почему — яснее ясного… У тебя был сердечный приступ… Такой же, как у меня… И результат тот же.

Роуз. А почему я не чувствую себя на том свете?

Уолш. Почувствовала, если б была ещё жива… В общем, это трудно объяснить. Слишком мало времени прошло.

Роуз. Самый важный момент в жизни, и я его прошляпила.

Уолш. Это случается… с везучими.

Роуз. В чём же мне повезло?

Уолш. В общем, ты проскочила через…

Роуз. А Арлин знает?.. Ну, само собой… Она меня в тот момент не застала, бедняжка. А ты присутствовал при моей кончине?

Уолш. Нет. Я был в клубе… Мне об этом сообщил мой друг, он тоже в тот момент скончался.

Роуз. Ты был опечален… или счастлив?

Уолш. И того и другого понемногу… Не хочу показаться бесчувственным, но для тебя это плохо, а для меня хорошо.

Роуз. Роуз Стайнер умерла!.. Как это непривычно… Так когда это произошло? В какое точно время?

Уолш. А не всё ли равно?

Роуз. Каждое мгновение жизни важно… Я во плоти?.. Нет, это невозможно… А где мои… как это называется?

Уолш. Останки… они погребены на кладбище «Гринроуз». Тебе там понравится… Зелено, как в Ирландии.

Роуз. Народ был? А, неважно.

Уолш. У, куча народу… Отовсюду съехались.

Роуз. Ух, ты! Такой момент упустила.

Уолш. Не совсем. Сначала ты лежала дома на самом видном месте…

Роуз. И этот дом… Арлин что, продаёт его?

Уолш. Насколько я понимаю, они его заколачивают на зиму. На будущий год вернутся… Они считают, что для писателей это место идеальное…

Роуз. А как насчёт моей мебели, моих книг, моих нарядов?

Уолш. Да не всё ли тебе равно?

Роуз. Почему после смерти приходится от всего отказаться?

Уолш. Да, галактика бескрайна, но для шкафов в ней места никогда не хватает –

Роуз (почти перебивая его). — Место для шкафов. Похоже, мы с тобой будем неразлучны миллиарды и миллиарды лет.

Уолш. Возможно, только один миллиард.

Роуз. Ну что, Уолш, сумки собраны и стоят в коридоре?.. И, конечно, больше никакой писанины. (Уолш пожимает плечами.) …Честно говоря, я не против, сказать мне особенно больше нечего… Займёмся своими самыми любимыми занятиями: ухаживать за цветами, ведь мы их посадили сами, содержать в порядке дома, которые сами построили, навещать старых друзей, присматривать за детьми, которых мы вырастили… или почти вырастили. Я всё думала: а на том свете будет выступать Филармонический оркестр?.. (Уолш поводит плечами.) А Мария Калласс будет петь?

Уолш. Все билеты проданы на три года вперёд…

Роуз. Тела нет, а тщеславия хоть отбавляй, живучее… А как я выгляжу после смерти, можно взглянуть? (Уолш указывает на зеркало, Роуз оборачивается.) О, чёрт!.. О, господи, прости. Можно так выражаться после собственной кончины?

Уолш. У всех умерших реакция одна и та же.

Роуз. Дай ещё разок взгляну. (Поворачивается к зеркалу.) …Ну, в общем, неплохо. И морщины куда-то исчезли.

Уолш. Если бы у этих продавцов косметики была своя сеть магазинов, состояние бы сколотили… Пошли, Роуз.

Роуз. И куда теперь?

Уолш. В тоннель.

Роуз. Тоннель?

Уолш. Мы должны пройти через тоннель, а в конце его увидим свет.

Роуз. Прямо как в фильмах с участием незабвенной Грир Гарсони… Что за тоннель? Я их терпеть не могу. Мне в них становится страшно… Где он?

Уолш. Точное место назвать не могу, но очень напоминает Линкольновский.

Роуз. Значит, когда пройдём через него, окажемся в Нью-Джерси?

Уолш. Роуз, чему быть, того не миновать.

Кленси и Арлин появляются с чемоданами в руках.

Арлин. А называться как будет?

Кленси. Как я просил — «Роуз и Уолш».

Арлин. Спасибо. (Чмокает его в щёку.) Гевин, можешь оставить меня на пять минут одну? Нужно сделать кое-что.

Кленси. Само собой… Захвачу-ка я кое-какие цветы, которые твоя мама посадила. А то они завянут.

Роуз. О, господи, он же будет их поливать пивом «Хайнекен».

Кленси удаляется. Арлин наливает себе вина из графина. Отходит в сторону и потягивает вино.

А как насчёт Арлин? Я успела попрощаться с ней?

Уолш. Успела.

Роуз. Столько лет прожили в разлуке, а теперь вот расстаёмся навсегда.

Уолш. Да нет. Она будет вспоминать о тебе часто-часто.

Арлин. Роуз… Мать… нет, не так. Мамочка… Я пью за тебя… Я люблю тебя.

Роуз. И я тебя, ангел мой.

Уолш (Роуз). Ш-ш-ш. Это не между вами разговор. Это она сама себе.

Роуз. А, ну да.

Арлин. Наговорила я тебе всяких гадостей в последний раз… И не жалею об этом. И не потому, что злюсь на тебя… Мне надо было снять с души груз… И ты ни разу не прервала меня… За тебя. (Пьёт вино.)

Роуз (Арлин). В погребке есть вино получше.

Уолш. Роуз, да разве в этом дело?

Роуз. Ох.

Арлин. Может, и опоздала я со своей речью… Но очень горжусь, я прямо на седьмом небе от того, что Роуз Стайнер была моей мамой… А кто бы на моём месте не гордился этим? Прошу тебя, не переживай и не кори себя за мои слова об одиноком детстве… Я скучала по тебе… Но это естественно… Если бы я не скучала по тебе, какая дочь выросла бы из меня? Теперь я понимаю, как тяжела жизнь, когда тебя всё время осуждают…. и всё время ждут от тебя чего-то… Если я начинаю распускать нюни, прерви меня.

Роуз. Ничего ты не распускаешь… Ты говоришь моими словами, точь-в-… (Уолш качает головой.) Извини, к такой роли я ещё не привыкла.

Арлин. …Ты умела любить… Я сужу по твоим отношениями с Уолшем… Пусть я в детстве была одна, зато лучшие годы мы были вместе… Я знаю, у тебя самой детство было тяжёлое… и сама росла без ласки… и потом решила, что она — проявление слабости… Мам, всё не так… Теперь я это прекрасно понимаю… С Уолшем временами было очень тяжело… А ведь ты прожила с ним жизнь…

Роуз. Вот так вот. Понял?

Арлин. Но через твою замкнутость он видел и способность к большой любви…

Уолш. Роуз, да она всё понимает… И ставит тебя на самый высокий пьедестал.

Арлин. Вот так, мам, за тебя… (Пьёт вино.) И что я ещё знаю точно… Что небеса примут тебя в свои объятия… И ты будешь вечно счастлива…

Роуз. Да, но сначала надо пройти через Линкольновский тоннель…

Уолш. Я сказал, что-то вроде Линкольновского тоннеля.

Арлин. Я бы могла болтать с тобой часами… но вот бокал пустой…

Роуз. Ладно, поговорим в другой раз…

Кленси (входит быстрым шагом). Ну что, ненаглядная моя, двинули? Часы пик скоро, застревать в тоннеле что-то не хочется.

Арлин. До свидания, мам. До, свидания, Уолш… Поцелуй её от меня… Буду навещать тебя время от времени…

Выбегает, туша свет. Освещёнными остаются только Роуз и Уолш.

Роуз (смотрит наверх). Этот свет уже никогда не выключишь.

Уолш. Ну, Роуз, вперёд.

Роуз. Мне было так уютно в этом доме.

Уолш. Он больше не твой… Пошли. Дай руку…

Протягивает руку.

Роуз. Мне… мне страшно.

Уолш. Холодная рука смерти?… Да ты не бойся, давай руку… Давай.

Роуз медленно протягивает руку, и Уолш берёт её в свою.

Роуз. Я её чувствую… Уолш, я чувствую её… Какая она у тебя мягкая и тёплая… Как приятно…

Уолш. Я же говорил… А теперь погаси верхний свет.

Она смотрит наверх на полоску света и гасит его…