Мент. СССР

Глава 4

Есть народное поверье: как встретишь Новый год, так его и проведёшь. Я прикинул на себя: а ничего так, весело получилось, прям обхохочешься: тут тебе и попытка покушения, перестрелка с поножовщиной, два трупа и один задержанный. Ну ещё и рана, к счастью, относительно лёгкая. Не царапина, но и не тот лютый песец, после которого становишься уже другим человеком и физически, и морально.

Конечно, меня эта история не сломила: не раз и не два со мной пытались свести счёты, что в той, что в другой жизни. Устраняли по-разному: кто поглупей вот так, подсылая убийц, кто поумней – через начальство или УСБ. Мента подвести под статью не сложно, был бы человек, остальное – дело техники.

Здесь до УСБ ещё не додумались, а начальство станет за меня горой, так что злодей (или злодеи – если их несколько) пошли самым грубым и примитивным способом: заказали киллеру. И у него бы всё получилось, не будь за моей спиной огромного опыта работы и профессиональной чуйки. Даже баран чувствует, когда его собираются забить, что говорить про нашего брата – мента.

Как ни пытался максимально естественно вести себя при разговоре со мной Тоша Стряпчий, ему это не помогло. Однако и мне было, прямо скажем, не весело, когда я столкнулся лицом к лицу с тремя хладнокровными убийцами.

В принципе, повезло – если бы попало в какую-нибудь жизненно важную артерию, никакая медицина уже бы не спасла. И в моё-то технологически продвинутое время шансы выжить составляли от силы пять процентов, что говорить про нынешнюю хирургию.

Хрен с ним, с нехорошим! Жив? Жив! Здоровью ничего не угрожает? Вроде да, и врач это говорил, и Настя потом подтвердила, а я ей верю больше чем любому эскулапу. Значит, долой хандру! Даёшь веселье! Тем более Новый год на носу и прочие радости.

Сам праздник встречал не за столом, а в постели, и ощущал себя прямо какой-то новогодней ёлочкой: и Настя, и Степановна, и Константин Генрихович хлопотали вокруг меня, водили «хороводы» и не знали, чем ещё угодить. Я в ответ смущённо улыбался и просил не суетиться. Дескать, ничего страшного, помирать в такой день не собираюсь и другим не советую и вообще: наберусь сил и начну танцевать. Стоп! А чего тянуть-то?! Можно хоть сейчас!

Я попытался спустить ноги на пол.

– Георгий, а ну ложись! – мгновенно среагировала Настя, подключив «тяжёлую артиллерию» – Степановну.

– Действительно, соколик?! Ты чего безобразничаешь! В кроватку ложись, а коли до ветру нужда появилась, так мы сейчас утку тебе принесём!

Я досадливо поморщился.

– Утку и прочих пернатых водоплавающих отставить! Пока не надо!

– На надо, так не надо! – покладисто сказала Степановна и с умилением провела ладошкой по моей голове.

И я, взрослый мужик, вдруг снова ощутил себя сопливым пацаном. На секунду перед глазами возникла картинка из моего прошлого: мама, бабушка… Детство с вечно разбитыми коленками.

Несмотря на все проблемы, Новый год прошёл как положено: весело и в кругу своих. Не хватало разве что телевизора с «Голубым огоньком», но, оказывается, и ему можно найти замену.

Вечером второго января пришли проведать с работы: раскрасневшиеся после морозца Лёня Бахматов и Ваня Бодунов радостно ввалились в комнату и стали расставлять на прикроватной тумбочке гостинцы.

Подарков было так много, что я слегка обалдел.

– Ну что вы, мужики! У нас и так после свадьбы и Нового года еды на роту осталось, а вы вон сколько ещё притащили! – попробовал возразить я, но меня не больно-то слушали.

Парни продолжали выгружать разнообразные свёртки и банки, даже притащили несколько пачек папирос, хотя прекрасно знали, что не курю. Их тут же прибрала хозяйственная Степановна: курево сейчас такая же ценная валюта, как поллитра в мои семидесятые-восьмидесятые. В отличие от денег, инфляции не подвержена.

– Начальство велело передавать тебе привет. Как освободится – заскочит! – радостно загудел Лёня.

– Спасибо! Александру Максимовичу тоже передавайте привет. Рад видеть в любое время. Вы как – голодные? – спохватился я, помня, что зачастую на службе бегал без маковой росинки во рту.

– Не, всё в порядке. Мы уже перекусили, – подумав, сказал Бодунов.

– Точно?

– Да точно тебе говорю!

Закончив с гостинцами, ребята сели вокруг меня. Наступила тягостная тишина, все явно чего-то ждали, в первую очередь от меня.

– Ну, есть вы не хотите, а как насчёт чайку? – спросил я.

– Можно, – кивнул Ваня. – Лёня, что скажешь?

– Я как ты. Можно и чайку.

Я посмотрел на Настю. Она кивнула и, догадавшись, что сейчас пойдёт серьёзный мужской разговор, деликатно вышла на кухню – готовить вместе со Степановной чай и угощение для дорогих гостей.

– Давай, Георгий, докладывай: как самочувствие? – начал издалека Ваня.

– Нормально всё, – махнул рукой я. – На мне всё как на собаке заживает. Рану заштопали, Настя перевязки делает – такая красота, ни к какому врачу ходить не надо! Чуток отлежусь и на работу!

– Не горячись, Жора! Успеешь ещё натрудить мозоли, – покачал головой Бахматов.

Я понял, к чему он клонит. Ну да, переживает, чтобы на меня снова не покусились. Дома вроде как безопаснее, чем на службе.

– Нет, Лёня, отлёживаться, пока другие за тебя пашут, уж извини, не привык. Не в моих это принципах. Тем более я тут самое заинтересованное лицо: это ж меня убрать хотели. Лучше скажи, как Стряпчий – раскололся?

Бахматов вздохнул.

– Молчит пока… сволочь! Понимает, что ему при любом раскладе крышка и воровской фасон держит. Следаку прямо в лицо рассмеялся, чуть не плюнул. Я тогда ему чуть всю рожу не расквасил, да мужики удержали! – зло произнёс он.

– Не переживай, Жора! Мы этого Стряпчего в оборот взяли, обязательно дожмём! Это пока в нём геройство играет, а когда поймёт, что жизнь одна и скоро закончится – забегает как миленький! В ногах станет валяться, плакать будет. Сдаст всех с потрохами, – попробовал успокоить меня Бодунов.

– Да я и не переживаю. Знаю, что справитесь. Просто времени мало, – произнёс я.

– Полагаешь, если это покушение не удалось, будут другие? – нахмурился Бахматов.

Я пожал плечами.

– Всё может быть. Я этого не исключаю.

– Стряпчий тебе успел что-то сказать? – без особой надежды спросил Лёня.

– Самую малость. Заказал меня некий Афанасий. Кто таков и с какой стати на меня так взъярился – не в курсе. Лично мне его имя ничего не говорит, не удивлюсь, если на самом деле это какой-нибудь Вася, Петя или Фердинанд.

Парни хмыкнули. Шутка про Фердинанда им, как говорила когда-то моя дочка Даша – зашла. Лично я дорого бы отдал, чтобы посмотреть на этого урода.

– Он из дружков Стряпчего? – продолжил выпытывать Леонид.

– Нет. Со Стряпчим они не знакомы.

– Да, но как тогда этот Афанасий нашёл Стряпчего? Объявление в газету дал что ли? – хмыкнул Бодунов.

– Обошлись и без вмешательства прессы. На Стряпчего его навёл Чухонец, а уж как Афанасий и Чухонец связаны – для меня это пока такая же тайна, как и для вас.

– Значит, Чухонец… – протянул Бодунов и на какое-то время замолчал.

Как и я, он ещё оставался новичком в Москве и о многих криминальных авторитетах столицы имел весьма смутное представление. Опыт, конечно, дело наживное, но как не хватает наработанных связей и информаторов!

Лёне Бахматову в этом вопросе было куда легче.

– А может, Стряпчий тебе всё наврал: и про Афанасия, и про Чухонца? Просто лепил горбатого, пытаясь отвлечь тебя от подозрений, а на самом деле хотел устранить тебя из личных соображений, – выдвинул гипотезу Бахматов.

Версия звучала вполне логично. Я сам неоднократно размышлял на сей счёт и потому поделился соображениями:

– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Хотя… Стряпчий меня уже списал, когда завёл этот разговор. Не думаю, что имело смысл врать.

– Резонно, – кивнул Бодунов. – Будем исходить из того, что Стряпчий тогда говорил правду. Хоть какая-то зацепка появилась. Раз Стряпчий молчит, поищем Чухонца и тряхнём как следует.

– Где искать-то знаете?

– Разберёмся, – заверил Бахматов и тут же спросил: – Кто выманил тебя из квартиры?

– Подруга Стряпчего – некая Варвара. Я ведь недавно спас их, ну а в ответ… сами видите.

– Да уж насмотрелись, – согласился Ваня и перевёл взгляд на напарника: – Лёня, ты же у нас москвич… Что это за Варвара такая?

– Леший её знает! – пожал плечами тот. – Мало ли каких шалав вокруг урок вертится! Описать сможешь?

Я кивнул и дал словесный портер Варвары. Она так и не проявила себя в момент покушения. Видимо, Стряпчий велел ей держаться подальше.

– Но я попробую навести справки, – пообещал Бахматов.

Тут пришла Настя и принялась расставлять на столе чашки и блюдца. Мы дружно сменили тему для разговора.

– Хорошие у тебя друзья, – сказала Настя, когда ребята ушли.

– Самые лучшие! – подтвердил я.

Третий день нового 1923-го года практически ничем не отличался от предыдущего. Я по-прежнему валялся на кровати, читал книги и газеты, если позволяло самочувствие и настроение – миловался с законной супругой.

Перед тем как заснуть, я вдруг с ужасом понял, что такая жизнь мне даже нравится, а сам я постепенно превращаюсь в сибарита. Дома чисто и уютно, еда вкусная, красавица жена под боком.

С утра, правда, мне разрешили встать и подольше походить. Меня даже взяли на вокзал – провожать тестя назад, в Рудановск.

Когда поезд тронулся, мы ещё долго стояли на перроне, размахивая руками. По щеке Насти скользнула слезинка – папа есть папа, расставание с родным человеком не самая приятная жизненная коллизия.

Я приобнял её и поцеловал.

– Не переживай. Возьму летом отпуск, и мы с тобой обязательно съездим и навестим родню.

Она кивнула.

– Обязательно съездим. Папы нет всего пять минут, а я уже по нему страшно соскучилась.

– Я тоже, – вздохнул я.

На следующий день мои женщины вдруг резко засобирались.

Я удивился:

– Степановна, Настя, вы куда?

– Как куда? – удивилась любимая. – На рынок, конечно. Дома скоро будет шаром покати…

– Да ну? – не поверил я, но меня быстро убедили в собственной неправоте.

Заодно заявили, что тяжёлых вещей покупать на рынке не будут и в моих услугах носильщика абсолютно не нуждаются.

Немного раздосадованный такой самостоятельностью и солидарностью женщин, я вывесил белый флаг. Может, Настю мне бы и удалось переспорить, но когда подключилась Степановна, в глазах которой я оставался худым, вечно голодным мальчишкой, а теперь ещё и «ранетым», настоять на своём не получилось от слова «совсем».

Дамы поцеловали меня и отбыли на «шоппинг», а я вернулся к прежнему ничегонеделанью. Снова полистал одну книгу, её я прочитал, если можно так выразиться – ещё лет тридцать назад, потом взял другую и так же равнодушно отложил. В газетах тоже не нашлось ничего интересного. Я опустил голову на подушку, накрылся одеялом и сам не заметил как заснул.

Разбудил меня звонок в прихожей. Я радостно отбросил одеяло и побежал открывать дверь, думая, что это мои вернулись из похода по магазинам. Однако, памятуя, что не так давно мне слегка попортили шкуру, не забыл прихватить с собой револьвер и не пожалел, когда увидел, кто пожаловал ко мне на лестничную площадку.

Это было какое-то дежавю…

– Варвара?! – очумело воскликнул я, разглядывая визитёршу, одновременно прикидывая, каких подлянок ждать сейчас с её стороны.

Вдруг подружка Стряпчего явилась сюда отомстить за хахаля?

Вот только в данный момент она совершенно не походила на разъярённую фурию, скорее наоборот – была похожа на кроткого ягнёнка, само смирение и всё тут.

– Георгий Олегович, – печально произнесла женщина, – нам надо поговорить. Разрешите войти?