Меньшее из зол

5

Прежде, чем он собрался позвонить Снегиреву, ему самому позвонила Таня. -- Не вешай, пожалуйста, трубку. Слушай, нам надо встретиться. Это очень важно. Я не стану говорить о наших отношениях. Можно, я зайду? Не хотелось бы говорить по телефону. Они договорились встретиться в одном из кафе на Невском. Как всегда, в кафе было людно. На них никто не обращал внимания. -- По-моему, я заболела, - карие глаза Тани выражали отчаяние. - По-моему, у меня ССО. -- С чего ты это взяла? -- Я видела статью в газете... Проверила в Интернете. Все совпадает. Ложечка в ее руке мелко дрожала. -- Ты не боишься от меня заразиться? -- Таня, прошу тебя, не устраивай истерики из-за газетной статейки. Судя по специальным работам, вирусная гипотеза совершенно неосновательна. Сонная болезнь не заразна, - хотел бы он быть сам в этом уверенным, но сейчас главным было успокоить Таню. -- Ты не мог бы мне устроить консультацию врача в вашем Центре? -- Конечно. Только попозже, когда все вернутся из отпуска. После встречи с Таней, Скобелев стал названивать Снегиреву, но никто не отвечал - ни домашний номер, ни трубка. Он набрал номер Центра. Наконец-то, помимо охраны, появился один из врачей, но Снегирева пока не было. - Боже мой, что тут у нас творится. Из-за этой вирусной гипотезы все просто с ума посходили, - пожаловался врач. Андрей позвонил родителям Снегирева. -- Борис Андреевич? Здравствуйте. Это Андрей Скобелев. Я сейчас работаю у Виталия Борисовича в Центре. Вы не знаете, когда он будет? Из-за этой кампании в прессе по поводу вирусной гипотезы у нас Бог знает что творится. -- Я в курсе. Виталий в Москве, его срочно вызвали. -- Когда он приедет? -- Как только разберется в ситуации. Рассчитывает послезавтра. Уже после полуночи позвонил Стас. Спросил разрешения зайти. Что-то в его голосе побуждало забыть о прошлом и согласиться. Оказывается, у Стаса тоже возникли проблемы. Из оригинальности, он повсюду болтал о своей болезни. Теперь, когда поднялся шум вокруг вирусной гипотезы, пришла расплата. Конфликты со всех сторон - с ансамблем, с девушками... -- Эти дуры вообразили, что ССО передается половым путем... Впервые после ссоры Скобелев оставил Стаса на ночь. После того, как они полночи проговорили о сонной болезни, и выкурили на двоих пачку сигарет, Стас неожиданно спросил: -- Я давно хотел знать, вы-то сами больны или нет? Сказалось ли раздражение от постоянного самоконтроля и умолчаний, ощущение новой угрозы, нависшей надо всеми, поздний час и усталость, или что другое, но Скобелев вдруг сказал правду: -- Да, конечно! Но очень прошу тебя, не надо никому об этом рассказывать, - добавил он, беря себя в руки. -- Считайте, уже забыл, - ухмыльнулся Стас. После этого они долго обсуждали свойства детекторов лжи. После признания Скобелева, Стас заметно повеселел. -- Кстати, что вы думаете о самой вирусной гипотезе? -- Что она неверна. Но, как всякая научная гипотеза, безусловно, нуждается в честной проверке.

---*---

Весь следующий день Скобелев провел в Центре. Интенсивный поиск в интернете источников вирусной гипотезы... Разумеется, ссылки в "Московском Комсомольце" оказались неточными, но кое-что накопать удалось. Журналу "Вирусология", цитировавшемуся "И.Я. Ивановым", вероятно, соответствовали "Вопросы вирусологии". Просто "Вирусологии" ни в каких каталогах не оказалось. Ближайшей по названию статьей к той, на которую ссылался "Иванов", был обзор, озаглавленный "Использование статистических методов при изучении социальных механизмов распространения актуальных вирусных инфекции", в котором ССО, правда, вскользь упоминалась, но не более. Другой журнал из названных "Ивановым", как выяснилось, издавался в Белоруссии. Доступ к публикациям американских журналов требовал оплаты кредитной пластиковой картой, которой у Андрея не было. Андрей просмотрел заголовки и резюме и остался при убеждении, что и здесь ссылки имели весьма отдаленное содержание к реальному содержанию публикаций. Главным результатом поисков были, однако, не туманные "за" и "против".У Андрея сформировалось преставление о "научной добросовестности" противника, подтверждавшее первоначальную нелестную оценку. А это давало силы для борьбы. Постепенно его возражения приобретали все более четкую форму. Необходимо разбираться в причинах, увеличивающих заболеваемость людей, живущих и работающих в сходных условиях. Родственность причин не означает горизонтальной передачи от больного к больному. Возможно, все дело в условиях. Не исключено, что ССО - своего рода профессиональное заболевание... А может (но это для себя, не для прессы) просто эпидемия осознания каких-то давно существующих, но неосознанных состояний. Вечером Андрею наконец позвонил Снегирев. Не прерывая, он выслушал рассуждения Андрея по поводу слабых мест вирусной гипотезы. - Утром я за тобой заеду, изложи это все на бумаге. Сейчас на даче у отца дядя Миша, будет совещание.

---*---

Утром Снегирев приехал с охраной. Его собственная "Ауди" с затемненными стеклами и два джипа спереди и сзади. "Ауди" вел шофер. По дороге Скобелев еще раз, более четко, чем вчера, пересказал свои соображения. -- Бытие определяет сознание, - оскалил белые зубы Снегирев. Андрей вскользь упомянул об идеях Стаса, но они не привлекли внимания Снегирева. Улыбаясь, он объяснил Скобелеву, что сейчас обострилась борьба вокруг федеральной программы по исследованию ССО. Каждый, в том числе и сторонники вирусной гипотезы, хочет занять ключевое положение. -- Допустим, будет выделено из расчета по сто баксов на больного. Сколько это даст в масштабе страны? -- Не так уж мало... Зависит от количества больных. -- В том числе, потенциальных. Короче, ты прав, пока финансовые потоки средние. Но стреляют и из-за меньшего. Все эти статьи, кампания в прессе, лишь проба сил, попытка мягко воздействовать на ситуацию. Показать свое влияние. Готовься написать что-нибудь для СМИ, нам это тоже может пригодиться. -- Кто все-таки такой это твой дядя Миша? -- Мой двоюродный дядя, профессор, доктор медицинских наук. Кандидат на должность координатора от нашей программы.

---*---

Скобелев почему-то предполагал, что они едут на старую дачу родителей Снегирева, где ему случалось бывать в детстве и в студенческие годы. Предполагал, несмотря на то, что Снегирев был одет не по-дачному элегантно. Сообразил он, насколько нелепой была эта идея, только когда они уже въезжали в поселок. Поселок, разумеется, тоже был другой - несколько десятков вилл дворцового типа. Сказка - тускло-зеленые кроны сосен, нежный аквамарин озера, песчаные пляжи. Миллионные терема за высокими кирпичными заборами. У ворот виллы Бориса Андреевича торчала даже небольшая сторожевая башня... Подумалось, что можно было бы одеться иначе - не просто пиджак и джинсы. Бесшумно разъехались черные металлические ворота и кортеж закатился во двор. Большую часть места перед домом занимал асфальтированный паркинг, где уже стояло около десятка машин. Андрей со Снегиревым прошли в дом. Трудно сказать, каким Андрей воображал себе дядю Мишу, но тот оказался не похож ни на ученого, ни на бандита. Потирая руки, смешно подпрыгивая, он выбежал из биллиардной. На нем была серо-фиолетовая рубашка без галстука. Табачного цвета бархатный пиджак, расшитый более темными, тоже коричневыми, цветами и листьями. Пепел на рукаве. Лакированные ботинки. Через приоткрытую раздвижную дверь Скобелев увидел за его спиной Снегирева-старшего в генеральском мундире, каких-то типов в форме и без. Большинство просто в дорогих костюмах, но выглядящих все равно по-военному. Как ни странно, толстенький дядя Миша, одетый на первый взгляд довольно богемно, смотрелся своим в этом доме. Возможно, потому, что и бархатный пиджак, и черные, в еле заметную серую полоску, брючки с тонким пояском очень хорошо сидели на его неспортивной фигуре, извещая о богатстве и успехе. -- А, Виталик, наконец-то! - воскликнул он. - Кого это ты привез? Снегирев представил Андрея, добавив, что у него имеются интересные соображения по вирусной гипотезе. -- Очень рад! - дядя Миша косо, словно из-под полы, сунул Снегиреву мягкую руку. -- Пошли в салон, там сейчас никого нет. За четверть часа управитесь? - на секунду в лицо Андрею уставились маленькие, но очень острые глазки. -- Постараюсь... Хотя Андрею было не по себе, помог многолетний опыт выступлений на конференциях. Он управился за восемь минут. Дяде Мише понадобилось пять, чтобы изложить по-своему сказанное Андреем. Предположениям он сумел придать вид абсолютных истин, вопросам - солидных утверждений, сомнениям - бесспорных возражений. Как профессионал высокого класса, атаковал он только то, что действительно было шатким и уязвимым. Несомненно осознавая степень отклонения от истины всего, что им говорилось, но не подставляясь под критику сам. -- Сделайте коммюнике для прессы. Когда закончите, я посмотрю, - и он укатился в биллиардную. Андрей не был уверен, что его оставят обедать. Часа полтора она работал над коммюнике, стараясь не думать ни о чем, кроме слов. Чувствовать себя мастером на все руки - в этом тоже было известное удовольствие. Виталик уходил и возвращался, но честно помогал ретушировать текст. В конце концов оба остались довольны полученным результатом. Виталик снова ушел, а вернувшись, бросил: "Ланч". -- После ланча покажем дяде Мише, и можешь ехать домой. Тебя отвезут. Во время ланча дядя Миша сидел на дальнем от Андрея элитном конце стола. Андрей не слышал, о чем там шла речь, но судя по смеху сановных соседей, его юмор пользовался успехом. Рядом с Андреем оказалась мама Снегирева. Вероятно, под влиянием склероза она то и дело возвращалась к теме, которая, видимо, очень ее волновала: докторской диссертации, над которой, якобы, не жалея сил трудился Виталик. После кофе, ненадолго освободившийся дядя Миша (он был слегка навеселе и держал в пухлой ладони сложенный вчетверо листок коммюнике) и Виталик предложили Андрею место старшего научного сотрудника во вновь образуемом институте. -- Не волнуйся, зарплата из внебюджетных фондов, - обнажил белые зубы Виталик.