Меню холодных блюд

Такая любовь

Губернатор Гродинской области Николай Николаевич Самохин вернулся из командировки в Москву поздней ночью в четверг, а уже в пятницу ранним утром был на своем рабочем месте, по сути, не успев насладиться теплом домашнего очага.

Николай Николаевич считал себя невезучим в этом смысле. Первый его брак с Аделаидой Восконян, яркой и прекрасной женщиной, окончился ничем. За двадцать лет совместной жизни у них не родилось детей, а Самохин только о них и мечтал. Аделаида гордо ушла из его жизни, оставив ему шанс стать отцом.

Следом появилась Валечка. О ней Николай Николаевич вспоминал с жалостью. Девочка запуталась, пытаясь использовать всех и вся на пути к своей цели, поэтому и погибла.

И только теперь, в пятьдесят с хвостиком, рядом с губернатором появилась та самая, его настоящая половина – Лариса. И через три месяца у них должен родиться сын.

Это сводило Самохина с ума! Он не помнил за всю свою жизнь, чтобы он ожидал чего-то с таким нетерпением. По правде сказать, ему и само чувство ожидания было незнакомо. Он всегда был двигателем, локомотивом своей судьбы. А как бы еще парнишка из района, где нет ничего, кроме степей, смог стать губернатором одной из самых процветающих областей на юге России?

За время борьбы он многому научился, многое понял. И одно знание стало для него особенно болезненным: никому нельзя доверять. Продадут с потрохами, подставят, ославят, спустят в канализацию и скажут потом, что так и было. Эта девушка, консультант по кадровым вопросам, которую Самохин взял на работу после того, как она вместе с частным детективом Валерием Мирончуком нашла убийцу его невесты Валечки, в лоб сказала ему: у вас паранойя, Николай Николаевич. И он не обиделся. Тебе бы, девушка, столько политических врагов…

Николай Николаевич переступил порог своей приемной в восемь сорок, но Аленка уже была на месте. Девочка была ответственная, что Самохин высоко ценил. Зная, что шеф возвращается из командировки, прибежала пораньше – встретить его и приняться за самые срочные дела.

Похвалив секретаршу, Николай Николаевич прошел к себе. Обычно, возвращаясь из Москвы, да еще после встречи с президентом, он начинал развивать бурную деятельность. Там, в столице, всплывало все: кто пытался губернатора подсидеть, да откуда кляузы сыпались, и куда ветер дует – тоже становилось вмиг ясно. Значит, надо подсуетиться, надо врагов прижать, друзей прикупить, рассуждал Самохин… Эх, грязное это дело – политика!

Да вот только не сегодня. В Багдаде, то есть в Датском королевстве, а точнее говоря, в Гродине было спокойно. Президент указал на ошибки и просчеты, но в целом настроен был по отношению к Самохину благожелательно. Значит, решил Самохин, дела подождут. Он займется кое-чем интересным лично для себя.

Подарок жене к финальному триместру беременности Николай Николаевич собирался купить еще накануне поездки. Выбрал бриллиантовый гарнитур. Но когда владелица ювелирного бутика самолично принесла ему в ВИП-комнатку понравившееся украшение, Николай Николаевич от покупки отказался. Вблизи гарнитурчик этот выглядел как-то дешево. Держа в пальцах серьги в форме сердечек, он сразу вспомнил дешевенькие сережки своей мамы, прожившей жизнь в глубокой деревне и не видавшей за всю свою жизнь никаких украшений и подарков. Мама давно умерла, но эти серьги в ушах жены напоминали бы о ней… Николай Николаевич поблагодарил недоумевающую хозяйку ювелирного, попрощался и ушел.

Деньги, отложенные на подарок, губернатор решил с собой не брать. В столицах он личными делами не занимался принципиально. Бросил пачку купюр в сейф, а тут в дверь постучали. Началась предотъездная суета.

Спешно покидая кабинет – до рейса едва оставалось полчаса, – Самохин заметил, что сейф с деньгами он бросил полуоткрытым, но возвращаться и запирать его не стал. Он уже открыл рот, чтобы предупредить о деньгах Алену, пусть запрет сейф, но в суматохе забыл.

Вернувшись из столицы, Самохин решил составить список неотложных мероприятий, раздать поручения, а потом проехаться по магазинам и купить подарок будущей матери своего сына.

Николай Николаевич присел перед сейфом на корточки, распахнул дверцу и замер… Пусто. Он покрутил головой, встал, порылся в ящиках стола, заглянул в шкафы: а вдруг позабыл, что деньги спрятал в другое место?

Их не было. Губернатор призадумался.

Несмотря на свою «паранойю», Николай Николаевич сотрудникам доверял. Никогда прежде его не обворовывали в собственном кабинете, вороватых людей он за милю чуял.

Губернатор позвал Алену.

Девушка, услышав о пропаже двухсот тысяч, побелела.

– Что же вы не предупредили? – спросила она. – Я бы…

– Да я сам виноват. Ты не волнуйся, я на тебя не думаю, иди, иди.

Алена вышла на негнущихся ногах.

Самохин сел, подумал и набрал номер детектива Валерия Мирончука.

Почти сразу после ухода отца Фене позвонил владелец детективного агентства «Просто Бонд». Он сообщил, что губернатор просит их двоих приехать, причем поскорее.

Вздохнув, Феня согласилась. Каждый раз после такого звонка бывшего мужа, который уже больше пятнадцати лет являлся супругом ее сестры Майи, Феня ругала себя, что не сказала ему «нет». Ей нравилось помогать в расследованиях детективного агентства «Просто Бонд», но дел, связанных с власть предержащими, не любила. Эти люди давали понять, что ты должен сделать для них больше, нежели для простых смертных. Позиция эта противоречила Фениным демократическим взглядам на жизнь.

Однако обидеть отказом Валерку она не могла. С тех пор, как выяснилось, что Майя была одним из организаторов финансовой пирамиды, да еще и козой отпущения для тех, кто смылся с деньгами, полученными от этой аферы, он стал очень нервным.

А отказаться ох как хотелось! Обычно губернатор звал Феню со странной, на ее взгляд, целью – распознать в глубинах душ его подчиненных разного рода пороки, желание строить каверзы начальству и склонность к политическому предательству. Феня пыталась объяснить ему, что невозможно выяснить все о человеке в ходе пятиминутной беседы. Да и как-то неэтично делать такие глубокие выводы, едва узнав человека. Только Николай Николаевич Феню не слушал, не нужно ему было ее мнение.

Валерка заехал за Феней уже через полчаса. Как всегда, элегантный и ироничный, неуловимо напоминавший Фене самоуверенного тушкана. О прежних чувствах (были ли они?) и супружеских отношениях консультант по брачным делам не вспоминала.

А еще через пятнадцать минут Феня и Валера вошли в здание областной администрации, которое последний называл ульем ленивых бюрократов. Однако именно сегодня бюрократы ленивыми не выглядели: двери кабинетов были распахнуты, нарядные дамочки и мужчины в деловых костюмах перебирали бумаги, суетились с тряпочками и вениками.

Строгий охранник, дежуривший в вестибюле, пояснил:

– Папа сказал – прибраться!

Феня усмехнулась, но Валерка остался невозмутимым – его мысли летали вдалеке от суеты.

Вдруг зазвонил телефон. Валера поднес аппарат к уху, послушал и направился в сторону двери, ведущей в хозяйственный двор. Поняв, что Валерка намеревается покурить и поговорить по телефону, Феня направилась следом.

Курильщиков в администрации не поощряли, поэтому место для курения им отвели возле мусорных баков, за гаражами.

И тут суетились сотрудники администрации – мыли машины, наводили порядок во дворе.

Не прерывая разговора, Валерка закурил, а Феня скромно остановилась чуть в сторонке от мусорных баков, возле которых сновали с набитыми всякой всячиной пакетами сотрудники администрации. Курить особо не хотелось, консультант щурилась на теплое весеннее солнышко, напоминая самой себе сонную кошку.

Вдруг раздался какой-то непонятный звук. Феня обернулась и увидела стройную девушку в мини-юбке. Она поправляла задравшиеся рукава своей розовой курточки. На Феню и гораздо более импозантную фигуру ее бывшего супруга девушка внимания не обратила. А скучающая Феня разглядела на руке девушки синяк – очень уж удачно упал солнечный лучик.

Девушка убежала, но вскоре встретилась им снова – в приемной губернатора, куда посетители поднялись спустя пару минут. Она и проводила детектива со спутницей в кабинет областного главы.

Поприветствовав своих Шерлоков, Николай Николаевич рассказал им, как собирался купить жене Ларисе подарок и как его обокрали.

(В скобках следует заметить, что брак с Самохиным был организован для клиентки Ларисы сотрудницами брачного агентства «Юдифь». Брак этот не только осчастливил клиентку и ее объект, но и принес процветание «Юдифи». Губернатор не был в курсе деталей предыстории своего счастья.)

Оглядывая кабинет, Валерка поинтересовался:

– А зачем сотрудников заставили прибираться сегодня?

– Каждую четвертую пятницу месяца я командую: навести порядок на местах. Если бы я отменил уборку, то вор сообразил бы: что-то не так. Я и полицию вызывать не хочу – по той же причине. Пусть ворюга расслабится.

Самохин явно гордился своей хитростью.

Валерка принялся осматривать кабинет, сосредоточившись на входной и балконной дверях, окнах и самом сейфе.

– Вы ничего тут не трогали? – спросил он.

Губернатор неопределенно развел руками:

– Я не трогал, но уборщица уже убиралась.

– Следов проникновения нет, – заключил детектив спустя три минуты.

И добавил, что пришлет к охранникам администрации своего сотрудника для просмотра записей камеры наблюдения.

После чего владелец детективного агентства «Просто Бонд» собрался уходить.

– Вы секретарю доверяете? – спросила Самохина Феня. Она почувствовала, что губернатор разочарован. Видимо, он ожидал, что действия по розыску денег будут самыми интенсивными и начнутся прямо сейчас.

– Аленка у меня почти десять лет работает, – отеческим тоном произнес Николай Николаевич. – Золото, а не девушка, дочь моих хороших друзей. Они, знаете, бессребреники, техническая интеллигенция. Замуж бы Аленушку отдать надо за хорошего парня, а то уж ей скоро тридцать…

– А уборщица?

– Ох, да это одна моя родственница. Я боюсь ей даже говорить о пропаже – у нее сердце сразу же остановится!

Садясь в Валеркин «патриот», Феня заметила:

– Мог бы губернатору области хотя бы минут пятнадцать уделить.

– У него все живы, – странно ответил Валерка. – Едем в «Джаз».

– А я еще не хочу есть.

– А я не на обед тебя зову, а на труп.

Феня сделала большие глаза.