Мэри, Мэри, все не как у людей (ЛП)

Часть 2

Мэри не старела, и ей нужно было убивать и мучить других людей чтобы остаться в живых. Оказалось, она причиняла боль не только матери, но и другим девочкам и мальчикам. В конце концов, Елизавету Батори осудили за убийства и приговорили к пожизненному заключению в собственном замке. Родителям погибших дочерей было разрешено навещать ее по праздникам и причинять боль с помощью тех же инструментов - я не хочу сейчас это комментировать. Я буду придерживаться этой самодовольной улыбки на лице. Но бедные родители не могли этого сделать, потому, как Мэри навещала ее каждую ночь и обрушивала на нее свой гнев. Она мучила свою мать серебряными колоколами и ракушками. Вся эта кутерьма была из-за осколков в их глазах, о существовании которых ни та, ни другая не знали. Ну, зато знал я. Но я не очень-то люблю счастливые концы. Счастливые начинания? Да. Но концовку предоставьте мне.

Не смотря на то, что Мэри была самой тьмой, крестьянские дети любили ее, мстя за своих сестер, кузин, подружек, похороненных в саду Елизаветы. Они даже сочинила стишок о Мэри, под который танцевали и прыгали через веревку.

И звучал он так:

Мэри, Мэри, у неё всё не так как у людей,

В цветнике её не розы, а ракушки из морей.

А в саду колокола из литого серебра

И скажите, где ещё видели вы сад,

Чтоб красавицы на грядках вырастали в ряд?

Когда я думаю об этом, песенка обретает смысл. Они упомянули и серебряные колокола, и ракушки, и даже сад, где однажды были похоронены Мэри и другие девушки. Правда, я не совсем уверен, что они имели в виду под прекрасными девами. Они ссылались на горничных или на хорошеньких девушек, из чьей крови Елизавета принимала ванны?

Но спустя годы я понял, что Мэри представляет для меня опасность. Количество хаоса, вызываемое ею в мире, вступало в разрез с моими планами. По правде сказать, мне нравилась ее норовистая злоба, но вот только если б работала она на меня, что представлялось невозможным. Она была намного темнее и сильнее, чем моя злобная сущность. Я даже не хочу представить себе ее или дать ей знать обо мне. Особенно спустя годы я не мог узнать, какого происхождения осколок в ее глазу.

Просто, чтобы стало ясно, насколько она была злобной, вам следует знать, что это она убедила Гитлера уничтожить мир, явившись пред ним в зеркале в его тайной берлоге. Поэтому никто не знал, где на самом деле находилось тело Гитлера. Когда он не смог сделать пюре из остального мира, она наказала его, затянув с собой в зеркало.

Вдобавок я узнал, что никогда не смогу извлечь осколки из глаз Мэри, потому что не имел возможности приблизиться к ней. Я должен был найти способ убить ее, ну или хотя бы проклясть.

Мальчики и девочки из Ада мне не подходили. Я выдворил Питера Пэна из Ада во время восстания против меня и отказ расти и работать. Вдобавок он убедил некоторых моих учеников - преимущественно мальчиков - покинуть Ад и отправиться с ним в глупое место, которое он открыл или вообразил. Он назвал ее Нетландия, а его последователи именовались потерянными мальчишками. Это озадачило меня, почему Питер возжелал меня себе во враги, не смотря на то, что я взрастил его и баловал в своем Некроситете. Но тем не менее я был заинтригован. Он настаивал на том, чтобы покинуть Ад, впрочем, на Небесах тёплого местечка у него не имелось. Как же это так, Пит?

Но достаточно о мальчике, не желающем взрослеть. Я же все-таки пишу о Мэри, ее роли в сказочном мире. О вещах, о которых Братья Гримм не захотели упомянуть. Я не виню их. Вы уже видели, как много персонажей пересеклись друг с другом.

В своих поисках по уничтожению Мэри, владевшей осколком разбившегося зеркала, я услышал о Герде, спасшей своего друга Кая и удалившей осколок. Но не мог к ним приблизиться. Они были защищены высоким званием в колдовском мире, поэтому у меня не получалось. А также ненавидят мои потроха. А кто их не ненавидит?

Я рассчитывал на помощь самой Смерти, смешливой, обворожительной леди, которая проживала одна в лесу со своей умри - пока - молодой - дочкой. Но Смерть была занята. Старея, она подготавливала свою шестнадцатилетнюю дочь к призванию, которое той предстояло унаследовать. Обожаю эту семейку. Нет, ну на самом деле обожаю. Они знают, как устроить резню с улыбкой на лице.

Не получив помощи ни от Питера, ни от Смерти, я попытался убедить молодую вампиршу Венди Дарлинг, которую люди обожали кликать Спящей красавицей, помочь мне избавиться от Мэри, Мэри, всё не как у людей. Но Спящая красавица неожиданно напомнила мне о кое-чем плохом, что я свершил с ней в прошлом. Я всегда устраивал дерьмо, чтобы люди возвращались ко мне. Иногда я ощущал себя как мальчик, кричащий "Волк".

И не важно, как громко он кричал. На помощь больше никто не придет. Но у Румпельштицкина появилась идейка идея. Он переговорил с древними ведьмами и колдунами, давшими такой совет: клин клином вышибают.

—Что это значит? - спросил я у Румпельштицкина.

—Это значит, что Мэри сделана из осколков, - ответил малыш Румп, - осколки - это стекло, а стекло - это зеркало. Как говорится, клин клином вышибают, так что это будет война зеркала против зеркала.

—Ага, - поднял я бровь. - Никто никогда не принимал тебя за умного чувака - сказал я Румпельштицкину. - Так единственный способ избавиться от Мэри - это проклясть ее вместе с зеркалом?

—Предлагаю заточить ее в зеркале, - ответил Румпельштицкин. - Ты же знал, что можешь ловить демонов в зеркалах?

—Без дураков?

—А знал о путешествии во времени через зеркала? Как думаешь, почему первосвященники Венеции в течение многих лет запрещали их? Зеркала - подходящий носитель для зла.

—Как вышло, что я не знал об этом? Я гребаный Люцифер.

—Потому что ты потратил время, ненавидя всех и вся - ответил Румпельштицкин.

—Что это такое ты говоришь и зачем? - удивился я.

—Не бери в голову, - сказал Румпельштицкин. - Так в будущем будут говорить люди.

—Откуда ты знаешь о будущем?

—Разве я не объяснял, что провожу много времени с древними волшебниками все время, когда не занимаюсь похищением детей?

—Так чтобы убить Мэри, я должен заточить ее в зеркале? - спросил я.

—Да. Но проблема в том, что мы находимся в 16 веке. Все зеркала изготовлены из обсидиана или меди. Настоящие стеклянные зеркала будут изобретены лишь в 1835 году человеком по имени Юстус фон Либлих.

—Юстус фон Либлих. Хмм. Почему в этом имени я чувствую великое зло? - стало интересно мне. - Почему у меня не такое крутое имя? Вместо Люцифера и Вельзевула. Я имею в виду, серьезно, Вельзевул? Оно похоже на имя борделя или бара для отбросов общества. Почему меня не могут звать Лю фон Кифер? Звучит здорово, правда?

—Или Конт де Вельо? - предложил Румпельштицкин с итальянским акцентом. - Но тебя уже называют Принц Тьмы. Мне нравится это имя. Так что, в любом случае, Мэри будет заточена в зеркале нового вида. В стеклянном зеркале, которое изобретут в 1835 году.

—В 1835? - почти завопил я. - Это через 95 лет после предполагаемого года рождения Белоснежки!

—И то верно, - Румпельштицкин кивнул и опустил голову.

—Ты понимаешь, какое зло принесёт маленький несмышленыш? В мир? Не читал пророчество?

—Знаю. - Размышлял Румпель. - Но мы не может изменить этого в реальном мире.

—Тем не менее, мы можем изменить это в Мире сновидений, - я опустил голову с самодовольным выражением лица.

—Хочешь сказать...

—Да, Именно. Ты ведь знаешь, что настоящая магия может быть сотворена в Мире Сновидений.

—Но Мир Сновидений по-прежнему в диковинку. В нем можно потеряться и даже пропасть. Поверь мне - а употребляю я это слово к месту не так уж и часто - я знаю многое.

—Так ты говоришь, что можешь разбудить Юстуса фон Либлиха в Мире сновидений? Он даже еще не родился.

—Но я могу: я знаю охотника за сновидениями, который сможет.

—Но охотники за сновидениями презирают нас. Они же ангелы.

—Я тоже ангел. Ты забыл об этом, - произнес я. - Просто падший. И в наши дни некоторые падают с Небес.

—Хм-м, - призадумался Румпельштицкин. - Так твой план пробуждения Юстаса фон Либлиха заключается в том, чтобы дать ему жизнь в Мире Сновидений прежде рождения в реальном мире и позволить создать для тебя стеклянное зеркало, чтобы ты смог похоронить Мэри?

—На веки вечные! - произнес я с покрасневшими от счастья глазами. У меня нет времени рассказать вам все подробности проникновения в Мир Сновидений и как мы будили нерожденного Юстаса фон Либлиха дабы создать зеркало, потому что эта история растянется на пару дневников. Уверен, вы много раз встретите Юстаса фон Либлиха и Мэри в настоящих дневниках.

Путешествие в Мир Сновидений заняло больше двухсот лет. Мы были пойманы в ловушку, прокляты и охотились, но, в конце концов, нам удалось и мы вернулись в реальный мир с единственном в своем роде в то время стеклянным зеркалом.

Когда мы вернулись, в реальном мире настал 1801. Учитывая, что Юстус разработал зеркало в 1835, мы добились немногого. Но достаточно весомого, чтобы закончить работу до 1812 года, когда было предсказано, что зло Белоснежки распространится по миру. Если мне суждено умереть от ее зла, я предпочту убить сначала Мэри. Кто знает, может быть, тогда я смогу пережить Белоснежку.

За двести лет легенда о Мэри распространилась по всему миру. Она была весьма активной, пряталась в зеркалах королей и королев, и вселяла зло в их сердца. Мэри мстила за себя.

Я скажу, пока Мэри через зеркало распространяла злокозненные мысли, муки свели ее мать в могилу. Мэри была повсюду: в зеркале, в отражении в воде, но вы даже не подозреваете об этом. И она убивала и пытала людей и с властью осколка в своем глазу причиняла своей матери больше и больше боли. Но для развлечений и облегчения собственной боли Мэри играла с подростками всего мира через фольклорную песенку о себе и зеркала. Если дети трижды перед зеркалом называли ее имя, она приходила и мучила их.

Всю свою жизнь она пряталась в зеркалах. Она в них дремала, зеркала стали ее транспортным средством, позволяющим отправиться в путешествие из Парижа в Венецию в мгновение ока.

Потом в один прекрасный день мне удалось поймать ее в свое особое зеркало, откуда она не больше никогда не сможет выйти. Она не знала, как справиться со стеклянными зеркалами, ведь отродясь их не видывала. Это было легко, я отправил моих девочек и мальчиков из Некроситета вниз, на землю, чтобы они обманули ее, играя в ее игру Кровавая Мэри, произнеся ее имя три раза подряд. Когда она выбралась из своего зеркала обидеть их, мы затолкнули ее в мое прибереженное зеркало. Мэри застряла внутри, крича, проклиная и вопя. Но ей пришел конец. Я поймал ее навечно. Но не смотря на то, что я пленил ее, запер в зеркале в моем доме в Европе, я был сыт по горло Адом и решил жить под открытым небом - она продолжала шуметь и кричать по ночам. Мне следовало избавиться от зеркала, но не ломая его и не освобождая Мэри. Я должен отправить зеркало подальше от Европы, за океаны. Но куда? Где было то безопасное место, где я мог сохранить зеркало, не сломав его и не выпустив зло? И, как и я, не использовал сей инструмент зла? Мэри была в ловушке, но это не означало, что не могла вселять зло в пользователей зеркала. После размышлений день за днем, меня озарила великолепная идея. Не могу и выразить, насколько эта идея стала моим постыдно лучшим начинанием. И почему я не подумал об этом раньше?

Утром я упаковал зеркало и погрузил на пиратский корабль - моим дорогим друзьям. Они держали путь к далеким королевствам за океанами.

Я закурил сигару, уселся у камина в своем особняке и созерцал плавание корабля через хрустальный шар. Корабль причалил к нужному царству и зеркало было вручено королю. Я смотрел на это с ухмылкой на лице. Король был очень важным человеком, а его жёнушка такой изумительной и завораживающей красоты, какой никто из нас в Европе и не видывал - ну, ее предки были из Европы, но она не знала. Как бы я не любил темноту, восход солнца в ее присутствии через мой хрустальный шар заставил меня захотеть покаяться и пасть к ее ногам в каких-то потусторонних Небесах.

Позднее братья Гримм описали королеву как фею-крестную - хотя на вашем месте я бы не стал полагаться на слова двух алкоголиков. Всякий раз, когда я видел улыбку королевы губками сердечком, я не мог не улыбнуться сам. Когда она заговаривала, я думал, она поёт, и музыка заставила меня представить себе красивого молодого князя, заглядывающего в зеркало. А когда же она пела, птицы подпевали ей. Когда она босиком прогуливалась по лесу, собирались глазели и река замедляла свой бег.

Деревья склонялись погладить ее щеки аки наливные яблочки. Цветы расцветали, сверчки переставали глупо шуметь, а белки окружали ее длинное белое платье. Глаза королевы были как две круглогодичные полные луны цвета синего океана, отделявшего ее королевство от моего. На самом деле она не принадлежит земле, подобные ей должны быть на Небесах со всеми чистыми сердцем счастливыми людьми. Ее прикосновения могли бы исцелять, а руки кормить милых младенцев. Ее лицо дополнялось украшениями, а тело очаровательными платьицами. Имя ее было сладостью на языке, угасание которой я чувствовал, произнося своими устами. Всех в мире хороших людей я ненавидел, а ее единственную я лелеял и любил.

В один прекрасный день королева вернулась себе в комнату, расчесывая волнистые золотистые волосы перед зеркалом, только что купленным ее мужем за рубежом в качестве подарка на их девятую годовщину. Зеркало сверкало и возвеличивало красоту королевы. Из чистого остроумия и невинности королева, в одиночестве находясь в комнате, спросила у зеркала:

—Зеркало, зеркало на стене, кто прекрасней всех на земле?

Это не были ни тщеславием, ни неуверенностью в себе. Королева знала, как она была прекрасна, но ее муж находился на завоеваниях далеко отсюда, а она просто любила, расчесывая волосы, поговорить с молчаливым зеркалом.

Только сейчас зеркало ей отвечало:

Ты, моя королева, прекрасней всех.

Лицо королевы напряглось, и она безвольно упала в кресло. Зеркало только что говорило?

- Но ваша красота не будет долго длиться, - произнесла девушка в зеркале. - Есть еще одна, которая не только превзойдет вас по красоте, но и пока она жива, сделает вас уродливее. И если вы позволите ей жить, в конечном итоге она вас убьет.

Пребывая в ужасе, королева и не знала что сказать. Стоя на полу, она ощутила, как невидимые демонические волны исходят от зеркала и просачиваются сквозь поры.

—Зеркальце, зеркальце, - умоляла королева.

- Это Мэри на стене, моя королева, - уродливое лицо Мэри показалось королеве из зеркала, замутненное и окровавленное, с глазами, красными от сверкающих осколков зеркала. - И отныне вы не просто глупенькая миловидная королева. С моей властью и помощью вы станете королевой Скорби.

Конец пятого приквела Гримм.