Заклятый враг

Речь шла о жизни и смерти, и спорить было не о чем. Мерле сама ввязалась в трудное и опасное дело. Сама пошла на риск, когда выпила содержимое флакона, а может быть, еще раньше, когда убежала с Серафином с праздника. Вот такое получилось приключение, о котором она и думать не думала.

Вопреки всем ожиданиям нижний засов отодвинулся довольно легко. Мерле налегла на него всем телом, и стальной брус скользнул влево как по маслу.

Справиться со второй задвижкой оказалось труднее, она находилась выше Мерле, и казалось, ее ни за что не сдвинуть с места. Мерле долго с ней возилась, пока громадина не поддалась и немного не отошла в сторону. Пот градом катился по лицу Мерле. Королева Флюирия молчала.

Еще один толчок — и задвижка отъехала вбок. Наконец-то!

— Толкни дверь от себя, вовнутрь, — распорядилась Королева. Ее голос звучал озабоченно. Вот-вот могут нагрянуть солдаты. Надо успеть освободить Фермитракса.

Мерле, ни секунды не колеблясь, уперлась обеими руками в стальную дверь, которая стала открываться с громким скрежетом.

Каземат в башне Кампанелле оказался просторнее, чем можно было ожидать. В темноте различались очертания балок, подпиравших высокую крышу. Где-то над головой хлопали крыльями голуби. Птичий помет белым снегом выстилал дощатый пол и при каждом шаге вздымался вверх сухим белым облачком. Застоявшийся воздух отдавал кислыми испарениями голубиных экскрементов. Но главный обитатель чердачного каземата не выдавал своего присутствия никаким специфическим запахом. Хотя разве камни пахнут?

Там было очень темно. Единственный луч света вырывался из оконца в стене, находившегося на равном расстоянии от пола и от потолочной балки. Солнце уже взошло. Прутья оконной решетки, толщиной с ногу Мерле, дробили свет на квадраты, отпечатавшиеся на полу.

Стены тоже были обшиты стальными листами из опасения, что узник легко может их разнести в куски. Даже верхние балки были укреплены металлическими прутьями.

В оконце врывался сноп солнечных лучей, падавших на пол и освещавших небольшую часть помещения. За желтой световой полосой царила непроглядная темень, и там ничего не было видно.

Мерле почувствовала себя маленькой и беспомощной. «Что мне теперь делать?» — думала она.

— Тебе надо его поприветствовать. Он должен знать, что мы пришли с миром.

— Как он о тебе узнает, если ты сама с ним не заговоришь? — спросила Мерле.

— Узнает непременно.

— Кхм… Здравствуйте, — проговорила тихо Мерле.

В ответ — только шумные всплески голубиных крыльев.

— Фермитракс!

По ту сторону полосы света послышался шорох. Где-то глубоко во тьме.

— Фермитракс! Я пришла, чтобы…

Мерле прервала себя на слове, заметив, что тьма перед ней вдруг сгустилась, превратилась во что-то ощутимо плотное. Шорох затих, но ее словно ветром обдало: чьи-то большие крылья распахнулись во всю ширь. Потом послышались шаги — мягкие кошачьи шаги, не такие гулкие и тяжелые, как у других львов. Тоже звериные, но разумные. Выжидающе осторожные.

— Королева Флюирия — у меня! — выпалила Мерле и насторожилась: сейчас Фермитракс рассмеется.

От тьмы отделилась плотная тень ростом много выше и вдвое шире лошади. Еще один шаг — и огромная львиная голова оказалась в лучах утреннего солнца.

— Фермитракс, — выдохнула Мерле.

Легендарный Предатель смерил ее надменным взглядом. Его передняя правая лапа выпустила было смертоносные когти, но тут же их убрала. Будто смерть блеснула пятьюдесятью клинками сразу. Каждая его лапа была с голову Мерле, зубы — размером с палец на ее руке. Грива льва, хотя и каменная, шелестела и волновалась при каждом его движении, как копна шелковистых волос.

— Ты кто? — Голос был густой и немного гортанный.

— Я — Мерле, — ответила она робко. И повторила: — Меня зовут Мерле. Я ученица Арчимбольдо.

— И носишь в себе Королеву Флюирию.

— Да.

Фермитракс медленно и величаво приблизился к ней.

— Ты открыла дверь. Там стоят солдаты, чтобы меня убить?

— Нет, все они сейчас на площади. Но могут скоро добраться сюда. Нам надо спешить.

Он сделал еще один шаг, и теперь солнце освещало всю его фигуру.

Мерле никогда в жизни не видела обсидиановых львов. Он был весь черный как смоль, от носа и до пушистого кончика хвоста. Его бока, упругая спина и морда слегка поблескивали. Волосы роскошной гривы, казалось, непрестанно шевелились, подрагивали, даже когда он стоял спокойно. Его крылья, колыхавшиеся над ним огромными опахалами, были до трех метров каждое. Теперь он их снова сложил — совершенно беззвучно. Только опять дунуло ветром.

— Спешить, — повторил он ее последнее слово и углубился в свои мысли.

Мерле начинала терять терпение. Лев стоит и думает — ни туда ни сюда, а ей надо погибать из-за того, что он не решается ей довериться.

— Да, надо спешить, — сказала она твердо.

— Протяни ему руку.

— Ты не шутишь?

Королева не ответила, и Мерле с опаской подступила ближе к обсидиановому льву. Он смотрел на нее. Не шевелясь. Лишь когда она протянула ему руку, он тоже поднял правую лапу, дотронувшись до ее ладони.

Мерле с замиранием сердца увидела происшедшую в нем заметную перемену, его взгляд смягчился, стал живее.

— Королева Флюирия, — прошептал он тихо и склонил голову.

— Он тебя почувствовал? — спросила Мерле без слов.

— Каменные львы очень тонко чувствуют. Он ощутил мое присутствие, как только ты открыла дверь. Иначе тебе пришлось бы плохо.

Лев снова заговорил, но на этот раз его темные глаза были устремлены на Мерле с видимым интересом, словно лишь теперь он впервые ее увидел.

— Твое имя — Мерле?

Она кивнула.

— Красивое имя.

«Сейчас не время попусту болтать», — хотелось ей заметить. Но она снова только кивнула.

— Как тебе кажется, ты сможешь усидеть верхом на моей спине?

Она, конечно, предполагала, что такой вид верховой езды придется освоить. Но теперь, когда скачка на настоящем каменном льве — да еще на говорящем и летучем — предстояла с минуты на минуту, ноги у нее стали ватными, колени подогнулись.

— Тебе нечего бояться, — громко проговорил Фермитракс. — Только крепче за меня держись.

Она нерешительно подошла ко льву, а он опустился на пол, подогнув лапы.

— Садись же, — приказала Королева.

Мерле вздохнула и вскочила на льва. К своему удивлению, она почувствовала под собой тепло обсидиановой спины, которая под ней слегка прогнулась, и она оказалась в своеобразном удобном седле.

— За что мне держаться?

— Держись за мою гриву, — сказал Фермитракс, — ухватись покрепче.

— А тебе не будет больно?

Он тихо и немного горестно рассмеялся, но ничего не ответил. Мерле вцепилась в львиную гриву — ни каменную, ни волосяную, но упругую и податливую, как стебли подводных растений.

— Если в воздухе дело дойдет до сражения, — сказал лев и сурово взглянул в сторону двери, — прижмись к моей шее. А на земле я смогу прикрыть тебя крыльями.

— Ладно, поняла. — Мерле очень старалась, чтобы ее голос не дрожал, но это ей не очень удавалось.

Фермитракс встал во весь рост, быстро подкрался к двери и выскользнул на верхнюю лестничную площадку башни Кампанелле. Внимательно огляделся — как бы не задеть лестничные перила — и расправил крылья.

— Мы разве не спустимся вниз по лестнице? — обеспокоенно спросила Мерле.

— Ты же сама сказала — надо спешить.

Слова Фермитракса еще звучали в воздухе, а он уже мягко поднялся над балюстрадой и ринулся вниз, в глубокий лестничный пролет.

Мерле даже взвизгнула, когда воздушный поток ударил ей в лицо и едва не сбросил со льва. Но тут же почувствовала сильный толчок в спину — Фермитракс концом хвоста прижал ее к своей гриве.

У Мерле от страха чуть нутро не оборвалось, дыхание сперло — они падают, летят вниз… Сейчас разобьются… Но тут обсидиановый лев расправляет крылья над самым дном широкого лестничного ствола, планирует влево и со страшным ревом вырывается из открытых дверей башни Кампанелле — как черная каменная молния, как невиданно огромное, тяжелое пушечное ядро ураганной силы.

— Сво-о-о-бо-о-ден! — Его победный рев прорвал тяжелый утренний воздух, все еще отравленный смрадными испарениями Ада. — Свободен!!!

Все происходило так быстро, что Мерле не успевала запечатлевать в сознании даже отдельные сцены, не говоря уж о том, чтобы связать в единое целое и понять все увиденное и случившееся.

Люди на площади кричали и в панике разбегались. Солдаты снова шныряли туда-сюда в полной растерянности. Начальники выкрикивали приказы и распоряжения. Прогремел одиночный выстрел, за ним — ружейный залп. Пули, не задев Мерле, камешками отскочили от каменного бока Фермитракса.

Обсидиановый лев летел очень низко, в каких-нибудь трех метрах над площадью. Люди сломя голову бежали к переулкам. Матери искали детей, разбежавшихся после гибели посланца Ада.

Фермитракс прерывисто и зычно заревел, словно камни посыпались с горы в ущелье. Секунду спустя Мерле сообразила, что он смеется. Движения льва были удивительно пластичны, будто он никогда и не сидел в заточении. Его крылья не потеряли ни силы, ни гибкости; глаза не утратили ястребиной зоркости; могучие лапы не одеревенели, когти не затупились, дух его не ослаб.

— Он потерял веру в свой народ, — отвечала королева на мысли Мерле, — но не потерял веру в себя.

— Ты говорила, что он хочет умереть.

— Это было давно и прошло.

— Жить, жить и жить, — рычал обсидиановый лев, как будто услышавший слова Королевы.

— Он тебя слышит?

— Нет, — сказала Королева, — но он меня чует. И порой, наверное, улавливает то, что мне думается.

— Не тебе, а мне!

— Нам вместе.

Фермитракс оставил позади адову расщелину. Огонь угас, но поднявшаяся дымовая завеса разделила площадь Сан-Марко надвое. Мерле мимоходом отметила, что выбившиеся из преисподней камни и щебень засыпали щель и почти сровняли ее с землей. Скоро только расплавленная брусчатка в центре площади останется свидетельством страшных событий.

Еще несколько пуль просвистело над головой Мерле, но она почему-то совсем не думала о том, что может быть убита. Размышлять было некогда, все свершалось молниеносно.

Она посмотрела налево и увидела трех правителей-изменников, стоящих в окружении гвардистов перед лужей темной жижи, где валялся труп посланца Ада.

Пурпур. Золото. И багрянец. Правители, конечно, разглядели, кто сидит на спине льва. И они знали, что Мерле раскрыла их тайну.

Она снова взглянула вперед. Площадь быстро оставалась позади, а внизу уже волновалось море. Вода золотилась под первыми лучами солнца. Перед ними открывалась заветная дорога к свободе. Справа от них уходил назад остров Джудекка, крыши его домов и башня вскоре совсем исчезли из виду.

Мерле вдруг во весь голос пронзительно завизжала, но вовсе не от страха: ей надо было снять напряжение, выпустить пар, выразить радость и восторг. Прохладный ветерок щекочет уши, наконец-то можно вздохнуть с облегчением. До чего же приятно после омерзительной вони на площади! Ветер, кажется, пронизывает всю ее насквозь: платье, волосы, тело, ласкает волосы, глаза, душу… Она радовалась воздуху, радовалась Фермитраксу, несшему ее куда-то вдаль над самыми волнами, которые переливались всеми красками восходящего солнца. Все было залито оранжевым, желтым и багровым, и сама Мерле тоже. Только обсидиановое туловище Фермитракса чернело, как обломок ночи, спасающийся от зари.

— Куда мы летим? — Мерле старалась перекричать свист ветра, но это удавалось ей с трудом.

— Прочь отсюда! — кричал запальчиво Фермитракс. — Прочь!

— Не забывай об осаде города, — напомнила Королева Флюирия. — О египетских постах и солнечных лодках.

Мерле повторила ее слова для льва. И поняла, что Фермитракс так долго был в заточении, что ничего не знает ни о всевластии Империи Фараона, ни о жесточайших войнах, развязанных Фараоном.

— Везде идет война, — объясняла она. — На всем свете — войны. Венецию осаждают войска египтян.

— Египтян? — удивился Фермитракс.

— Да, из Империи Фараона. Они взяли Лагуну в кольцо. Не зная пути, мы не пройдем.

Фермитракс рассмеялся.

— Я смогу пролететь, малышка!

— Солнечные лодки Империи тоже могут летать, — возразила Мерле, вспыхнув: «Малышка! Ха!»

Вдруг Фермитракс на мгновение обернулся и пробурчал:

— Ты как знаешь, а мне придется ими заняться!

Мерле тоже посмотрела назад и увидела, что их преследует полдюжины летучих львов со всадниками в черных кожаных мундирах с металлическими заклепками.

— Гвардия! Ты можешь с ними справиться?

— Посмотрим.

— Только будь осторожен!

Лев снова расхохотался.

— Мы вдвоем с тобой на многое способны, храбрая Мерле.

Ей некогда было размышлять — смеется он над ней или говорит всерьез. Мимо головы угрожающе просвистели пули.

— Они стреляют!

Преследователи были уже в ста метрах от них. В погоне участвовали шесть львов, шесть вооруженных людей, подчиняющихся приказам изменников.

— Пули не причинят нам вреда, — прокричал Фермитракс.

— Да, конечно! Тебе-то нет. А как же я?!

— Знаю. Поэтому мы сейчас… — Он прервал себя и грозно рыкнул: — Ты только не пугайся!

«Он с ума сошел!» Если бы Мерле осмелилась это сказать, она произнесла бы эти слова совсем убитым голосом.

— Разве что чуть-чуть.

— Ты считаешь меня безумцем? — весело спросил обсидиановый лев.

К чему ей было лгать?

— Ты слишком долго сидел в башне. И вообще ничего не знаешь о нас, о людях.

— Разве ты не упрекала меня в том же самом? — вмешалась Королева. — Не суди обо всех так просто и легко.

Фермитракс резко накренился и взял вправо, увертываясь от очередного залпа. Мерле пошатнулась на его спине, но пушистый конец хвоста снова уперся ей в спину и прижал к гриве.

— Если они и дальше будут стрелять не целясь, скоро растратят все патроны, — пробормотала она, жмурясь от встречного ветра.

— Это всего лишь предупредительные выстрелы. Они хотят взять нас живыми.

— Фермитракс об этом знает?

— Конечно. Никогда не забывай, что он очень разумен. Эти его кувыркания в воздухе — всего лишь детская игра. Он пока просто забавляется. Хочет лишний раз себя проверить, не разучился ли охотиться за годы заточения.

Мерле почувствовала, как ее вдруг замутило, к горлу подкатила тошнота.

— Мне плохо.

— Скоро пройдет, — ответил Фермитракс.

— Тебе-то хорошо говорить.

Лев обернулся через плечо.

— Вот и они.

Он подпустил преследователей на близкое расстояние. Четверо еще оставались сзади, но двое других уже были справа и слева. Один из всадников, белокурый начальник Гвардии, смотрел Мерле прямо в глаза. Он сидел на кварцевом льве.

— Сдавайтесь! — крикнул гвардист. Дистанция между ними сократилась метров до десяти. — Мы вооружены и превосходим вас числом. Если вы дальше полетите в том же направлении, то попадете в руки к египтянам. Мы не можем этого допустить — и вы сами этого не хотите.

— Какому правителю вы подчиняетесь? — прокричала Мерле.

— Советнику Дамиани.

— Он не из тех трех предателей, — сказала Королева.

— Почему вы нас преследуете?

— Таков приказ. Но ты разве не знаешь, девочка, что сидишь на Проклятом Предателе! Он обратил пол-Венеции в прах и пепел! Не жди, что мы его так просто отпустим.

Фермитракс повернул к гвардисту голову и смерил его своими черными обсидиановыми глазами.

— Если ты откажешься от погони и вернешься назад, я подарю тебе жизнь, человек.

Тут произошло нечто странное. Нет, Мерле была изумлена не испугом гвардиста, а поведением его льва. При словах Фермитракса крылатый зверь словно очнулся от полной апатии, с какой он и ему подобные исполняли приказы своих хозяев-людей. Лев взглянул на Фермитракса, и его крылья судорожно задергались. Гвардист тоже заметил сбой, стал дергать льва за узду и бормотать: «Тихо, тихо», но ветер уносил прочь его слова.

— Лев не в силах понять, почему Фермитракс может говорить, — объяснила Королева Флюирия.

— Поговори с ним, — закричала Мерле в ухо обсидиановому льву. — В этом наше спасение.

Фермитракс резко снизился. Теперь от поверхности моря его отделяло не более трех-четырех метров. При снижении Мерле почувствовала, как у нее закружилась голова, а над волнами ей стало совсем худо.

— Попробую! — рыкнул Фермитракс. — Держись крепче!

Мерле что было сил уцепилась за его растрепанную ветром гриву, а обсидиановый лев, взмахнув несколько раз крыльями, снова вырвался вперед, развернулся на сто восемьдесят градусов, набрал высоту и полетел навстречу своим обескураженным врагам.

— Львы! — загрохотал его голос, перекрывая шум волн. — Слушайте меня!

Шесть гвардейских летучих львов в растерянности замедлили полет и едва взмахивали крыльями. А затем и вовсе застыли в воздухе, поднявшись на дыбы и повиснув над водой. Затрещали подпруги, натянулись уздечки — все шесть всадников старались удержаться в седле и не свалиться в море. Никто из них не ожидал такого подвоха со стороны львов, которые неожиданно стали вести себя так, как хотелось им, а не так, как требовали их хозяева.

Начальник Гвардии велел открыть огонь.

— Цельтесь в девчонку!

Но гвардисты, с трудом державшиеся на вертикально повисших в воздухе львах и судорожно за них цеплявшиеся, могли только одной рукой управляться с ружьем; к тому же львиные головы мешали им точно прицеливаться.

— Слушайте меня! — еще раз воскликнул Фермитракс, переводя взгляд с одного льва на другого. Он тоже парил в воздухе, но держал туловище горизонтально и не переставал ритмично взмахивать своими мощными крыльями. — Когда-то я возвратился в Венецию, чтобы освободить вас от ига поработителей. Вернуть вам свободную жизнь. Подарить дни и годы без насилия, принуждения и покорности, чего львы в прошлом никогда не знали. Я хотел дать волю и воздух вашим крыльям! Предоставить право охотиться, сражаться и снова говорить тогда, когда пожелаете! Вы достойны такой жизни, какая была у ваших предков!

— Он говорит на языке людей, — сказала Королева Флюирия. — Свой собственный язык львы уже забыли.

— Они его слушают.

— Но долго ли будут слушать?

Шесть всадников до хрипоты орали на своих львов, но голос Фермитракса заглушал их без труда.

— Вас смущает то, что вам не приходилось слышать, чтобы лев говорил на языке людей. Но пусть вас вдохновит то, что существует лев, готовый биться за вашу свободу. Посмотрите на меня и ответьте себе, не узнаёте ли вы во мне самих себя, тех, кем были когда-то?

Один из львов громко фыркнул. Фермитракс едва заметно вздрогнул.

— Он страдает, — пояснила Королева. — Они могли бы быть такими, как он, а остались животными.

Другие львы тоже зафыркали, а главный гвардист, который с малолетства состоял при львах и умел распознавать их настроение, победно засмеялся.

— Восстаньте против ваших укротителей, — гневно рычал Фермитракс. Но обстановка менялась на глазах к худшему, хотя Мерле не понимала почему. — Не подчиняйтесь их приказам! Сбросьте всадников в море или отвезите обратно в город! Оставьте нас в покое!

Лев, фыркнувший первым, выпустил когти на передних лапах.

— Нет смысла обращаться к ним, — вздохнула Королева Флюирия. — Попытка была необходимой, но оказалась бесполезной.

— Я ничего не понимаю, — растерянно думала Мерле. — Почему они его не слушают?

— Они его боятся. На них наводит страх его превосходство. Ведь уже много-много лет назад львы в Венеции утратили способность говорить. Здешним летучим львам с детских лет внушили уверенность в том, что их крылья дают им превосходство над остальными собратьями. И вдруг явился тот, кто лучше, совершеннее их. С этим они не могут смириться.

Мерле вспыхнула от гнева.

— Значит, здешние львы не лучше людей.

— Вот именно, — ответила Королева. В ее голосе звучал смешок. — Я вижу, что была ты — сирота, а стала — умная голова!

— Не смейся надо мной.

— Я пошутила, прости.

Фермитракс тихо проговорил через плечо:

— Нам надо улетать. Приготовься.

Мерле кивнула. И посмотрела на шестерых гвардистов. Пока львы зависают в воздухе, им неудобно целиться и стрелять. Но все изменится, как только львы превратятся в обычных «верховых лошадей» и полетят вперед.

— Ну, пора! — взревел Фермитракс.

Дальше все произошло очень быстро, и Мерле только потом поняла, что чудом не свалилась в море.

Взмахнув могучими крыльями, Фермитракс с ревом устремился прямо на шестерых гвардистов, взмыл перед ними круто вверх, пронесся у них над головами и стремительно полетел вдаль.

При резком взлете Мерле рывком подалась назад и… даже Королева Флюирия вскрикнула.

Фермитракс оглянулся, но Мерле уже сидела прямо, уцепившись за его гриву и не понимая, как ей удалось в последнюю секунду удержаться «в седле». В какой-то момент море оказалось над ее запрокинутой головой, но, правда, смертельная опасность ей не грозила: ловкий и осмотрительный Фермитракс, чудо-лев, никогда не дал бы ей потерять равновесие. Тем не менее… он мог хотя бы предупредить о своем рывке!

Они снова неслись низко над водой, держа курс на юг, где острова, расположенные в Лагуне, были не столь многочисленны и малы, как на севере. Беглецы по своей доброй воле теряли возможность найти прибежище и укрытие, но Мерле хотелось надеяться, что замысел Фермитракса их спасет. «У него есть свой план», — успокаивала она себя.

— Не думаю, — хрипло проговорила Королева.

— Не думаешь? — Мерле не смогла задать вопрос вслух.

— Нет. Он не знает, что предпринять.

— Вот так здорово!

— Ты должна подсказать, что ему надо делать.

— Я?

— Кто же еще?

— Чтобы ты меня обвинила в нашей гибели?!

— Мерле, все зависит только от тебя. Не от Фермитракса. И даже не от меня. Ты должна идти предначертанным тебе путем.

— Куда? Какая у нас цель?

— Ты прекрасно знаешь. Во-первых, покинуть Венецию. А затем найти союзников в войне против Империи Фараона.

— Где?

— То, что произошло на площади Сан-Марко, было лишь первой искрой. Возможно, нам удастся разжечь большой огонь.

— Ты не могла бы выразить свою мысль пояснее?

— Князья Ада, Мерле. Они предложили нам свою помощь.

Мерле почувствовала, что вот-вот свалится со льва, хотя Фермитракс спокойно летел к горизонту.

— Ты действительно хочешь принять помощь от сил Ада?

— Другого выхода нет.

— Но ведь есть какое-то другое Царство. Говорят, там тоже противятся войскам Фараона.

— Царство находится под покровительством Бабы-Яги. Я не думаю, что стоит обращаться за помощью к богине.

— Баба-Яга не богиня, а ведьма.

— У них, к сожалению, это одно и то же.

Их разговор прервал тревожный возглас Фермитракса:

— Осторожно! Сейчас будем драться!

Мерле взглянула вниз. Под черным крылом она увидела разинутую пасть льва-преследователя и его лапу с выпущенными когтями. Он подкрался снизу прямо к ней, нацеливался не на Фермитракса, а на нее!

— По-хорошему они не хотят, — печально пробурчал обсидиановый лев.

Он сделал несколько таких стремительных виражей, что Мерле то и дело судорожно хваталась за его гриву, чтобы усидеть у него на спине. Она видела, как нападающий лев в замешательстве выпучил глаза — точь-в-точь как его всадник, — а Фермитракс молниеносно нырнул под своего противника, наклонился немного набок и точным ударом когтистой лапы вспорол ему брюхо. Когда Мерле обернулась, ни льва, ни всадника не было видно. Только на волнах покачивалось красное пятно.

— Из камня — кровь!

— То, что львы каменные, не значит, что нутро у них не такое, как у других земных существ, — сказала Королева. — Смерть — это в конечном счете грязь и гадость.

Мерле быстро отвела глаза от красной пены на море и посмотрела вперед, где виднелись очертания небольшого острова. А за ним темной полоской на горизонте рисовался материк.

Тут подоспели еще два льва. С одним Фермитракс разделался так же быстро и беспощадно, как с первым. Второй лев был более предусмотрителен, сумел увернуться от обсидиановых когтей и, в свою очередь, успел чиркнуть лапой Фермитракса по бедру. Тот взревел, но вовремя уклонился от смертельного удара. С яростным рычанием Фермитракс описал дугу над своим растерявшимся от неудачи врагом и помчался прямо на него, все ближе, ближе, ближе, не сворачивая, прямо в лоб, и только в последнюю секунду взмыл вверх, разбив ему своими задними лапами морду. Вниз полетели осколки камня, а за ними в пучине исчезли и лев, и всадник.

У Мерле на глазах выступили слезы. Ей не хотелось всех этих смертей, но поделать она ничего не могла. Фермитракс предупреждал гвардейских львов, чтобы они дали ему возможность уйти. Теперь ему не оставалось ничего другого, как защищать и побеждать. И он делал это, сражаясь изо всех сил и с упорством своего львиного народа.

— Остались трое, — сказала Королева Флюирия.

— Их тоже надо убить?

— Нет, если они отступят.

— Они не отступят. Ты же знаешь.

На одном из трех львов-преследователей мчался начальник Гвардии. Его светлые волосы развевались на ветру, лицо выражало отчаяние. Он мог бы распорядиться прекратить преследование, но Мерле знала, что ему это и в голову прийти не может. Найти. Схватить. Таков был приказ. При необходимости — убить. Для него не существовало выбора.

Конец был скор. У противников не оставалось ни малейшего шанса сохранить жизнь. Начальник Гвардии сидел на последнем льве, и Фермитракс снова предложил гвардисту отказаться от погони. Но тот лишь сильнее пришпорил льва и стремглав бросился к Фермитраксу с Мерле. В какой-то миг почудилось, что гвардейскому льву удалось зацепить когтями обсидианового льва. Но Фермитракс ловко увильнул от удара, а Мерле всего лишь покачнулась, хотя опять едва не упала. Тут же он нанес ответный удар. В глазах его врага-льва читалась безысходность, но даже неизбежность смерти не могла заставить его отступить. Фермитракс со стоном рассек ему когтями бок и понесся дальше, чтобы не видеть, как лев со своим всадником рухнул в море.

Долго никто не мог проронить ни слова. Даже Королева Флюирия подавленно молчала.

Под ними проплывали острова, на которых виднелись руины старых оборонительных сооружений, некогда возведенных для защиты от войск Империи Фараона. Теперь они выглядели как нагромождения останков из стали и камня. Стволы пушек ржавели под солнцем и припудривались соленым ветром Средиземного моря. Там и сям торчали из заболоченных зарослей скелеты палаток, едва различимые в высоких камышах.

Но вот беглецы уже летели над светлой водой, где на небольшой глубине виднелось нечто вроде длинных песчаных отмелей.

— Затонувший остров, — сказала Королева. — Течением давно размыло и унесло дома.

— Я знаю, где они были, — сказала Мерле. — Оттуда еще доносится иногда звон колоколов.

Но на этот раз даже духи молчали. Мерле ничего не слышала, кроме ветра и шороха обсидиановых крыльев.

Загрузка...