Мертвая ученица

Глава 4

– Черт побери, а тебе здорово досталось, – сказал Брайант, когда они возвращались к машине.

Это точно. Ребра Ким все еще ощущали удары девочки, когда та пыталась прорваться. К счастью, появился школьный психиатр, и с помощью директора ему удалось оттащить Саффрон к колокольне.

Дойдя до машины, детективы обернулись. Инспектор Плант и его люди мелькали в толпе учеников и взрослых, а кроме того, охраняли тело до прибытия Китса.

Сестра Сэди Винтерс сидела, прислонившись к стене башни и опустив голову. Психиатр, худой, жилистый мужчина с рыжими волосами и густой бородой, присел рядом, а директор Торп ходил возле них и говорил с кем-то по телефону.

И посреди всего этого лежало тело тринадцатилетнего ребенка.

Хотя с эмпатией у Ким была напряженка, она почувствовала сожаление, оттого что не смогла перекинуться с девочкой хотя бы парой слов, с тем чтобы понять, что творится у нее в голове, и заверить ее, что жизнь не так плоха, как кажется. Способность устанавливать эмоциональную связь с другими людьми никогда не была сильной стороной Стоун, но от такого разговора хуже никому не стало бы.

– Боже, Брайант, а что, если бы мы… – начала инспектор и замолчала.

– Четыре минуты, командир, – напомнил ей сержант о времени, которое понадобилось им для того, чтобы оказаться на месте.

– Но она чертовски юна, – сказала Ким, открывая дверь машины. Она была уверена, что многие тинейджеры подумывают о том, чтобы наложить на себя руки, но это совсем не то, что претворить эти мысли в жизнь. Как же плохо должно было быть Сэди Винтерс, чтобы она решилась шагнуть навстречу верной смерти?

Ким остановилась и посмотрела на здание.

– В чем дело? – спросил Брайант.

– Не знаю, – честно призналась детектив, прослеживая взглядом путь от тела до крыши.

Мысленно она уже была в делах, которые ждали ее в офисе, и обдумывала объяснительную, которую должна будет представить Вуди и в Службу уголовного преследования[7] по поводу развалившегося дела миссис Уорли. Виртуально Стоун уже покинула это место и направлялась в участок. Но ее внутренний голос не хотел никуда уходить.

Что-то во всем этом ей не нравилось.

– Я слышал, как директор сказал инспектору Планту, что девочка была «проблемная», – заметил Брайант.

– Господи, да все люди такие в тринадцать лет, – ответила Ким.

Как раз в этом возрасте она сама потеряла Кита и Эрику, единственных взрослых, которые ее любили.

– Командир, у тебя выражение лица «охотника за привидениями»[8], – заметил сержант.

– Это что значит? – спросила Ким, не отрывая глаз от крыши.

– Это выражение говорит о том, что ты ищешь что-то, чего в действительности не существует.

– М-м-м… – рассеянно промычала инспектор.

Ее взгляд обшаривал главное трехэтажное здание, замечая высокие окна, полукруглую аркаду в центре и плоскую крышу с каменной балюстрадой, которая соединяла ее с двумя арочными крышами, венчавшими увитые плющом флигели, гордо возвышавшиеся впереди чуть сдвинутого назад основного здания.

– Командир, нам пора, – заметил Брайант. – У нас в участке своих дел по горло.

Как всегда, он был прав. Но наличие серьезных дел, которыми занималась ее группа, никак не уменьшало поток дел мелких. Это была не карточная игра, в которой убийство крыло изнасилование, ограбление или групповое избиение. Отдел Стоун все еще пытался разгрести горы дел, образовавшиеся пока они пытались раскрыть убийство в ночной смене рабочих на Тависток-роуд.

И потом, если ты видишь что-то похожее на утку и крякающее, как утка, – это вовсе не значит, что перед тобой действительно утка.

Ким захлопнула дверь.

– Командир… – попытался остановить ее коллега.

– Знаю. Подожди минуту, Брайант, – сказала детектив, направляясь к зданию.