Мертвяк

Глава 3

Помню, я еще учился в то время в институте. На остановке, недалеко от дома, где мы жили с родителями и младшим братом — старший тогда уже ушел — был книжный магазин. Порою я заходил в него, возвращаясь с учебы, хотя к тому времени почти все, что я читал, скачивалось из интернета, мне нравилось разглядывать книжные полки, уставленные многочисленными томами, каждый из которых скрывал за собой тайну. Каждая из этих книг могла оказаться увлекательной, захватывающей, о которой будешь вспоминать впоследствии годами. Перечитывать, проходя вместе с героями их нелегкий путь снова и снова. Зная, что они никогда не постареют, не изменят своим идеалам. Фродо вечно будет нести Кольцо к Роковой горе не зная ни усталости, ни сомнений. Сколько бы ни прошло времени, как сильно бы не изменился наш реальный мир, стоит раскрыть книгу на нужной странице, и Герой обязательно будет там. Уставший, возможно окровавленный, но у него всегда будет достаточно сил, чтобы дождаться тебя и только после этого продолжить свое нелегкое путешествие. Электронные версии книг, сопровождаемые десятками отзывов, оценками, рейтингами продаж убивали значительную часть очарования, потому, хоть я и редко в них что-то покупал, я любил книжные магазины, и… и, по-моему, это был понедельник…

Я хорошо знал, как выглядит продавщица. Это была худая женщина лет пятидесяти, опрятно одетая, в очках с круглыми стеклами — почти как у Гарри Поттера. Зайдя в магазин в тот день, я почти сразу повернулся к книжным полкам, успев заметить, что в этот раз рядом со знакомой мне продавщицей за прилавком стояла молодая девушка. Очень красивая. Конкретно, красота заключалась в волосах, которых была целая куча вокруг аккуратной головы, в блузке, которая в очень скором времени должна была прийти в негодность, безнадежно растянувшись в районе груди и оставшись узкой в районе талии, в стройном живом лице. Учитывая, что девушка пошла работать не в Пятерочку, а в книжный магазин, если бы мне удалось с ней познакомиться, вне всяких сомнений, я бы незамедлительно на ней женился.

Поразглядывав с минуту корешки книг, я вышел из магазина.

В следующий раз я зашел во вторник, и уже не оставалось сомнений, что девушка находилась в магазине именно для того, чтобы работать. Прежняя продавщица стояла за прилавком рядом с ней, наблюдая, как новенькая обслуживает покупателей.

В среду старшей продавщицы не было, и мне с успехом удалось осуществить свой план завязать с девушкой разговор. Следующего характера:

— Пожалуйста, две ручки.

— Каких?

— «Корвина», с синей пастой.

— Пожалуйста.

Забрав ручки, я покинул магазин.

Весь четверг на парах я думал о том, что такого можно было бы еще купить в книжном магазине, чтобы это не вызвало подозрений. Так ничего и не придумав, я решил использовать свое секретное оружие — литературный талант, и написать сценарий предполагаемого разговора. Изведя гору макулатуры и заучив итоговый вариант наизусть — свернутый листочек со сценарием лежал в заднем кармане джинс — в пятницу после института я зашел в книжный. Девушка была на месте, но кроме нее еще несколько посетителей. Ожидая пока все лишние уйдут — сценарий не предполагал зрителей — я растерял весь настрой и, купив пачку бумаги для принтера, удалился.

Все выходные прошли под знаком сурового психологического тренинга. Я легко сумел бы за это время доказать себе, что два плюс два равно синему цвету, только вот задача стояла другая. Заставить себя поверить, что попросив у девушки телефон, я не умру в ту же секунду, оказалось значительно сложнее.

Придя в понедельник в магазин, находясь при этом в состоянии близком к полуобморочному, я узнал, что девушка в этом магазине больше не работает. Я все еще мог узнать ее номер у старой продавщицы, но тогда это была бы история о совсем другом человеке. В конце концов, тогда мне было всего двадцать лет.

Или целых двадцать.

***

Я ехал домой на такси. Спальные районы освобождаются от пробок раньше центра, так что и в столице в полдвенадцатого ночи можно проехаться по практически полностью спящему городу. За рулем «Ford Focus» сидел коренной московский армянин, и даже дорогу ему подсказывать было ненужно.

Обычно я с таксистами не разговаривал, но после случившегося в метро тянуть с получением информации не следовало. Наука о рациональности учит тому, что любое действие, на которое толкает тебя логика, следует совершить. Несмотря на любые сомнения, стеснительность, страх. Из взрывающегося самолета следует выпрыгнуть, даже если у тебя нет парашюта, иначе ты точно умрешь, а так могут быть варианты. Узнав о серьезной ошибке в завершенной работе, тебе следует позвонить работодателю и сообщить о ней, как бы не было неловко… Пожалуй, наука о рациональности — прежде всего о силе воли.

Я спросил:

— Вы сегодня ничего странного не видели?

Водитель бросил на меня взгляд:

— Странного? Парень, ты откуда взялся? В городе комендантский час ввели, парад по поводу 9–го мая отменили, а в Питере вообще чрезвычайное положение.

— Чрезвычайное… — повторил я. Наверное, иногда все же следует смотреть телевизор. — Из — за беспорядков?

— Беспорядков? — усмехнулся таксист. — Ну можно и так назвать. Только вот не видел я раньше беспорядков, которые на ровном месте возникают, и еще… — Он посмотрел на меня с сомнением. — Ты как вообще насчет зеленых человечков и прочего?

— В смысле?

— Ну, веришь или нет?

— Если мне предоставят неопровержимые доказательства…

— Ясно, короче слушай, — водила повернулся ко мне уже практически полностью. Я проверил механизм срабатывания ремня безопасности. — Брат мне сказал, что я с утра забыл в коньяк кофе добавить, но это все ерунда. Одно дело когда отпуск или выходные, а на работе я никогда не пью. В общем, вез я вчера под ночь уже одну барышню — с Ярославского в центр. До места довез, но денег у нее не оказалось. Она сказала, что до хахаля сбегает и отдаст, а в залог сумку свою оставила. Ну, сумка у нее, как моя машина стоила, так что спорить я не стал. Сел — жду. Прошло минут пять, а дворик такой тихий, никого не слышно, как вдруг вижу: в зеркале что — то сверкнуло и тут же погасло, будто лампочка перегорела — немаленькая такая лампочка. Приглядывался — приглядывался — ничего, снова темно. Прошло еще минуты две — три, я уж успокоился — подумал и вправду лампочка… и тут снова вспыхнуло — там же, метрах в двадцати за машиной. И на этот раз не на секунду, а как будто прожектор включился — загорелось и не гаснет. Я стекло опустил, повернулся… Смотрю и, хочешь верь — хочешь не верь, прямо посреди переулка сверкает костерок такой метра три ростом и искрит синими всполохами. А секунд через десять все стихло, как будто и не было ничего. Я даже каких — то мужиков на том месте потом заметил, шли себе как ни в чем не бывало, внимания ни на что не обращая. Потом девица вернулась, расплатилась, я уехал.

— Так может действительно показалось? — осторожно предложил я. Стало понятно, что такси я выбрал все же не слишком удачно. Против баек про «костерки» я ничего против не имел, по крайней мере, пока рука не была у него глубоко в кармане во время рассказа, но вот зрачки у водилы из орбит вылезть пытались вполне натурально.

— Может, — таксист погрустнел, даже скорость снизил. — Только я как — то привык своим глазам верить.

Как ни странно, в конечном счете рассказ произвел на меня успокаивающее воздействие. Я понял, что и мне могло показаться, могло быть не тем, чем выглядело. Простая череда случайностей: плохо поставленный свет в метро, несвежие съеденные накануне макароны… Я что — то преувеличил, что — то, возможно, действительно было не так, как каждый день, и в результате я поверил, что в Москве появились живые мертвецы. Ну а с таксистом и того проще: ветром провод с лэпки сорвало, мог бы и похлеще фейерверк привидеться. Вот если бы он мне рассказал, что его бабушки у подъезда покусали, вот тогда бы…

Я бросил взгляд в окно. Мимо проехала машина скорой. Вот, значит никуда они не делись, хотя то, что телефон занят все равно странно. Нужно будет по приезду пошарить в сети, а то…

— Твою же…!!!

Автомобиль дернуло в сторону. Краем глаза я успел заметить мелькнувший перед капотом силуэт, затем был удар и визг тормозов.

— Твою же мать… — мгновенно побледнев, простонал водила. Откинулся на сидении назад, вздохнул и заглушил двигатель. — Откуда ты только взялся?..

Отстегнув ремень, таксист открыл дверь и вышел наружу. И только к этому моменту я начал приходить в себя. Пару лет назад у меня был абсолютно реальный шанс погибнуть в автоаварии. С тех пор я стал пристегиваться даже на заднем сидении и, как выяснилось, стал крайне болезненно воспринимать случаи со сбитыми пешеходами. Я уже видел, как меня допрашивает полиция, попутно выясняя подробности об отсутствии регистрации, как мне приходится многократно появляться в участке, проходить свидетелем в суде. Вполне вероятно, я смогу удостоиться чести общения с родственниками сбитого, гнев которых падет не только на водителя, но и на человека, что сидел на пассажирском сидении…

Быть пессимистом, как правило, полезнее, чем оптимистом, но только для тех, кто легко переходит от мыслей к действиям, иначе — это верный способ загнать себя в ловушку. Поверьте опыту знающего человека — со мной такое случалось много раз.

Постаравшись спрятать страх поглубже, я выдохнул и вышел из машины. Необходимо было кое — что сделать. Тело лежало метрах в десяти, таксист стоял рядом и не двигался. Я подошел ближе, и сомнений не осталось: человек на асфальте был мертв. Почему я так подумал? Что я знаю и почему я это знаю? Черт, только не сейчас…

— Я ухожу, — сказал я таксисту. Нужно было сосредоточиться на главном.

Тот повернул ко мне голову, но ничего не сказал. Видимо, не услышал.

— Я ухожу, — повторил я.

— Уходишь… — протянул он. — Уход… что?.. То есть, уходишь? — он наконец сосредоточил на мне взгляд. — Менты приедут, будешь показания давать, что он сам под колеса прыгнул. Так что никуда ты не уходишь.

— Что он сам, это и так понятно, — ответил я. — Переходов нет, по краю дороги забор, проблем у тебя не будет, но время ты с ними потеряешь. И это справедливо. Ведь скорость ты превышал, так? Если бы не это, вполне мог бы успеть притормозить или объехать его. И если мне придется давать показания, то я вполне могу про это вспомнить. Так что, я думаю, мне лучше уйти…

Я сделал шаг, и в этот момент таксист схватил меня за руку. В тайцзы — как, наверное, и в синхронном плавании — такой хват назвали бы одноименным, то есть его правая ладонь легла на запястье моей правой руки — в идеальную позицию для одноручного залома кисти. Я должен был повернуться вполоборота, чуть пропуская противника, создавая иллюзию свободы, положить ладонь левой руки на захват, фиксируя пальцы, и несильно надавить ребром зажатой левой ладони на удерживающее меня запястье…

— Ты не можешь уйти! — воскликнул он.

Наверно, примерно с таким взглядом смотрят на любимую бабушку, недавно перешагнувшую за восьмой десяток, узнавая, что четырехкомнатную сталинку в центре она решила оставить не тебе, а дяде Вадиму — безработному тридцати девяти лет от роду, а заодно бабушкину любовнику…

— Это не по — людски!

— Тебе нужны показания против себя или нет? — спросил я.

Водила не ответил. Я вывернул руку — не приемом, а простым круговым движением кистью.

— Счастливо.

Я двинулся в сторону края дороги: так, чтобы пройти между таксистом и машиной. Мало ли, что у него под пассажирским сидением? Арматура — ржавая и с зазубринами; травмат; баночка холодной восхитительно пахнущей «Coca Cola»… Все это могло бы с равной степенью задержать меня. Уже почти у самого забора я невольно бросил еще один взгляд на тело. Это был мужчина лет тридцати, кажется, в грязной окровавленной одежде… Я остановился на полшаге. Что — то показалось мне странным. Медлить не стоило — пара машин уже мимо проехала, ни одна не остановилась, но это пока — и тем не менее…

Я вдруг понял. Ботинки. И, если подумать, вся одежда на трупе. Она была порядком запачканная, но совершенно точно не дешевая. Не то чтобы я особо разбирался, но бродягу от менеджера среднего звена отличил бы. Что еще остается? Самоубийство? Или его ограбили, дали по голове и перетолкнули через забор? Нет, слишком сложно и… не время и не место для раздумий. Я собирался уйти, значит, так и нужно сделать.

И я уже почти отвернулся. Если б мои размышления длились на секунду меньше, я бы ничего не заметил, но… отвернуться я не успел. Тело на асфальте пошевелилось, раздался глухой надтреснутый хрип. Я оступился и едва не упал. Мелькнула мысль: «Ты должен радоваться, человек не погиб, сейчас его отвезут в больницу, и все будет хорошо», но та часть моего разума, которая находила идею невидимых сидящих на небесах мужиков, подсчитывающих количество переведенных через дорогу старушек и количество старушек не переведенных… милой, то есть, та часть разума, что отвечала за правду и критическое мышление вскрикнула: «Беги!».

— Ну, слава богу!

Я резко перевел взгляд. Таксист!

— Не подходи к нему! — крикнул я.

Водила бросил на меня странный взгляд, но даже не замедлил шага, подбегая к человеку, который уже перевернулся на бок и пытался оттолкнуться от земли.

— Чего встал? — таксист рявкнул на меня. От потрясения он явно оправился. — Звони в скорую!

Где — то я это уже слышал…

Он поддержал мужчину под локоть, потянул вверх, чтобы помочь и… следующая секунда протекла для меня словно в замедленной съемке. Я видел, как голова человека поднялась, видел, как мелькнуло в глазах уже знакомое выражение, и видел резкое, достойное мастера тайцзи, движение головой вперед. Будь этот рывок согласован с остальными частями тела — никто бы не увернулся, но, кажется, это был лишь инстинкт. Не дотянувшись до горла таксиста считанных сантиметров, мужчина неуклюже завалился на бок и упал. Упал и тут же принялся подниматься. Подскочив к таксисту, я дернул его на себя, оттаскивая от мертвяка.

— Что? Да какого… Ты чего творишь?!

Конечно! Он не мог придумать ничего лучше, как начать сопротивляться. Оттащив еще на пару метров, я его отпустил.

— Туда посмотри! — крикнул я.

Удивительно, но голову он повернул. Мертвяк к этому времени уже выпрямился. Не так, как стоят обычно, а как пытаются вытащить нож у себя из спины — скрюченно до самого не могу. Походка тоже не впечатляла: так мог передвигаться инвалид с протезом вместо одной из ног, если бы настоящая нога с искусственной постоянно менялись местами, и он не мог приспособиться. Что самое удивительное, передвигаться при этом резво.

— Какого черта?!

Таксист попятился. Наверное, смутила капающая из искривлённого рта кровавая слюна. Ну, меня она тоже смущала. В любом случае, помочь он больше не пытался.

Я вышел вперед и, дождавшись момента, ударил мертвяка подошвой в грудь, используя, как советовал тайцзицюань, не вес, но прежде всего силу спины и импульс. Мужчина отлетел назад, упал на лопатки, но даже не подумал замирать. Как и в прошлый раз принялся переворачиваться на живот, вставать на четвереньки…

— Машина на ходу? — спросил я. Без того было понятно, что на ходу. Но эта фраза намного лучше, чем «Надо валить!» или «Мы все умрем!». От нее сложнее перейти к панике, и она концентрирует внимание на цели — на средстве передвижения.

— Да… Точно! Надо…

Скорей всего он хотел сказать: «Надо уезжать». Я почти уверен. Он договорил, потому что в ту секунду из-за ближайшего поворота на дорогу вылетел белоснежный «Land Cruiser Prado». Я бросился вправо, таксист — влево, ближе к своей машине. У «Prado» оставались все шансы проскочить между нами, если бы водитель чуть-чуть отвернул руль от «Focus», но вместо этого в последний момент джип дернул колесами в обратную сторону, цепанул бампером недавнего сбитого — неудачный день у мужика — и влетел в «Ford». В противостоянии Японии и США сила оказалась целиком и полностью на стороне островитян. Отлетев на десяток метров, американец съежился в размерах, как минимум, на треть. У японца покорежило капот, отвалился бампер и кто — то…выбил собой лобовое стекло.

— Есть кто живой?! — думая в первую очередь о таксисте, крикнул спустя секунду — другую я… и сразу подумал, что зря. Во — первых, стоило для начала понаблюдать, а во — вторых… не слишком часто я испытывал судьбу за последние пару часов?!

«Слишком», — решил я и, бросив взгляд за спину, попятился в сторону края дороги. Попятился… После первого моего шага зашевелилось и захрипело пятно в десяти метров перед джипом… после второго скрипнула, открываясь задняя дверь, массивная человеческая фигура полезла наружу… после третьего стала открываться передняя дверь… и еще что — то шевелилось внутри…

Развернувшись, я в два прыжка достиг забора, перемахнул через него и побежал. Быстро побежал.