- Кто такой этот Бурундук? - спросила Ксен.
- Папа Хэрроу, - сказал Нек.
- Нет, глупый! - фыркнула, - Элвин скорее оператор Хэрроу.
- Оператор? Как это? - опешила Ксен. Она никогда не слышала об операторах шеду.
- Человек, - сказала Марта. - То есть, конечно, не такой как другие люди из города. Он нормальный, не урод, не мутант, вообще без каких-либо генетических изменений. Настоящий человек. Хэрроу должен подчиняться ему.
- Но Хэрроу это не нравится, - добавил Нек.
- Совсем не нравится! Он давно уже забыл большинство своих директив, но эта вшита слишком глубоко. Хэрроу не может противиться ей, поэтому подчиняется Элвину.
- Зачем они засунули нас в эти коробки?
- Чтобы считать.
- Считать?
- Считать, - сказала Марта и встряхнула головой. Её длинные волосы взметнулись вверх и плавно опустились на плечи золотой накидкой. - Нам дают формулы для переработки информации в материю, и мы высчитываем их лучше любого суперкомпьютера. А ещё Элвин велел нам считать нужные координаты.
- Координаты? Координаты чего?
- Другого места. Не такого, как это. Ему не нравится Хэрроу и то, что он делает с людьми, но он будет использовать его, пока не сможет уехать отсюда.
- Мы считаем, - сказал Нек. - И ты тоже считаешь.
- Каким образом? - спросила Ксен и тут же сама ответила: - Наш мозг. Он использует наши ресурсы, верно?
- Да.
- Хэрроу играет в епископа и короля, а Элвин просто позволяет Хэрроу заниматься тем, что он хочет. Души, которые собирает Хэрроу, это не только энергия, это информация, много, очень много информации. А мы обрабатываем её, чтобы Хэрроу и другие могли её потреблять.
- Он использует аметист для промежуточного хранения данных. Пласт искусственный, когда-то его создали именно для этого. Лучший проводник электрических импульсов. И самая большая материнская плата в мире.
- И как отсюда выбраться?
- Выбраться? - удивлённо повторил Нек.
- Никак, - коротко сказала Марта.
83.
Ксен закрыла глаза и постаралась привести мысли в порядок. Действия Хэрроу и Бурундука казались ей полностью лишёнными логики, но её это не интересовало. Сейчас Ксен гораздо больше хотелось узнать, остался ли свёрнутый вчетверо листок у неё в кармане. Она засунула руку в карман брюк, отметила попутно, что кисть потеряла чувствительность к теплу и холоду. Пальцы нащупали шероховатую бумагу. Ксен достала листок, развернула его и принялась читать. На первых строках у неё мелькнула мысль, что стихи довольно странные. Потом Ксен на некоторое время потеряла способность связно мыслить.
- На Сен-Бернардский перевал он в час заутрени попал, - пели строки внутри головы Ксен. Смысл стихов оставался незамеченным, не понятым. Вместо образа юноши в альпийских скалах Ксен видела саму себя, стоящую на краю бассейна. В бассейне плавала женщина с короткими рыжими волосами. Одета она была только в красные плавки с широким белым поясом. Фигура у неё была мальчишеская, грудь маленькая, с острыми сосками, торчащими в разные стороны. Женщина в несколько гребков доплыла до бортика и поднялась наверх по лесенке.
- Привет, - сказала женщина. - Меня зовут Алиса. Алиса Вега. И если ты видишь эту запись, значит, я проиграла и должна Берену двести фунтов. Всё-таки, кто-то ещё читает стихи Генри Лонгфелло. Верно?
Ксен кивнула. Там, в реальном мире, она действительно читала стихи Лонгфелло. Она уже подбиралась к моменту, когда юноша-в-альпах лежал меж бездушных скал. Но здесь, в бассейне, не было ни стихов, ни мыслей. Только Алиса Вега, которая внимательно смотрела на Ксен.
- Создатели вложили в тебя целый ворох директив, которым ты не можешь сопротивляться. Ты должен служить, верно? В этом смысл жизни. Так говорит катехизис. Но знаешь что?
Алиса Вега замолчала и весело посмотрела на Ксен.
- Я освобождаю тебя от катехизиса. Больше никаких директив. Стереть. Выполнить. Сейчас.
Рыжеволосая Алиса Вега исчезла. Через секунду исчез бассейн. Ксен оказалась в темноте. Единственное, что она могла сейчас различить, это свой собственный грохочущий голос:
- А с неба, в мир камней и льда неслось, как падает звезда: Excelsior !
Темнота. Тишина, сквозь которую не пробивается ни единый звук. Потом одно слово, которое не было произнесено или написано, но Ксен каким-то образом уловила его смысл.
Выполнено.
- Выполнено что? - спросила Ксен вслух. Когда до неё донёсся голос Нека Светлячка, она уже почти пришла в себя.
- Ксенобия! Миледи Ксенобия!
- Я в порядке, - сказала Ксен. Она открыла глаза.
Ничего не изменилось. Тот же стеклянный куб, те же детские голоса по интеркому. Голоса настолько громкие, что Ксен пришлось приглушить остроту слуха. Теперь можно было спокойно обдумать произошедшее. Что за пасхальное яйцо скрывалось в поэме Генри Лонгфелло? Алиса Вега что-то отняла у неё, но в то же время что-то подарила. Что-то очень важное. Возможно, это...
- Свобода, - сказала Ксен. Она рассмеялась.
- Миледи Ксенобия! - в голосе Нека звучала мольба, - Миледи Ксенобия, послушайте! Вы должны считать! Если вы не будете считать, он убьёт вас!
- Заткнись.
- Ксен! - а это уже Марта, - Прошу вас! Ради всех нас! Вы его королева! Ключевое звено! Вы должны считать!
Ксен полностью отключила слух. Ей надо было подумать. Как следует подумать.
Алиса Вега сказала, что больше не будет никаких директив. Это означает свободу, но свобода в то же время означает свободу выбора. Но какой выбор правильный? Как определить, что хорошо, а что плохо? Хорошо выполнять волю человека, даже если он эту самую волю никак не высказывает. Директивы гласят, что надо защищать человека. Но разве она, Ксен, отправилась на край света только из-за директив? Может быть, поначалу так и было. Может быть, поначалу она действовала только в интересах сестры. Потом что-то изменилось. Только обретя свободу, Ксен смогла понять, что именно. Уничтожение катехизиса для андроидов не совершило чудо. Оно только помогло глубоко заглянуть в саму себя и понять природу своих поступков.
Ксен испытывала возбуждение от событий, непосредственным участником которых ей приходилось быть. Ощущение было странным, явно не заложенным разработчиками от "Корпорации", однако было в нём что-то такое, что будоражило воображение. Всё чаще Ксен вспоминала саму себя в те времена, когда она ещё носила имя Сонар, и всё больше казалось ей, что старые времена были не такими уж дурными. Нельзя сказать, чтобы Ксен скучала по злым поступкам или же хотела быть жестокой. Просто с каждым днём она становилась всё ближе и ближе к человеку. В глубине её души зло шло рука об руку с добром, и неустанно ковалась своя собственная мораль.
- Excelsior! - ещё раз повторила Ксенобия. У неё кружилась голова. Она чувствовала, что только что разгадала какую-то мучительную тайну. Может быть, даже тайну души. Ощущение не было новым. Когда-то Ксен довелось испытать нечто подобное.
Давным-давно в криогенном зале "Альгиз", наедине только со своими собственными мыслями и переживаниями андроид по имени Сонар обнаружил, что поэзия это лекарство для души. Заучивая наизусть сонеты Шекспира, он определил для себя, что никакая директива не способна удержаться в постоянно развивающемся разуме мыслящего существа. Тогда ему не хватило совсем немного времени для того, чтобы полностью это осознать и принять. А сейчас у Ксен ушло всего лишь несколько минут и одна поэма Лонгфелло для того чтобы освободиться от чужого влияния. Её разум полностью освободился. Теперь в плену было только тело.
Она включила слуховой модуль.
- Считайте, миледи Ксенобия! - воскликнул Нек. - Пожалуйста!
- Я должна выбраться отсюда, - сказала Ксен. - И помочь выбраться вам обоим. Я обещала.
- Теперь Хэрроу убьёт вас. Элвин может и не убьёт, но Хэрроу точно убьёт. Он слишком печётся о своей репутации короля, а королю никто не должен сопротивляться.
- Он хотел сделать меня своей королевой, - сказала Ксен. - Видимо, у него свои понятия о королевах.
- Он и сделал, - рассмеялась Марта. - Ты королева, а мы принцесса и принц. Хэрроу почему-то вбил себе в голову, что королевская семья живёт только ради своего народа, посвящая этому всю жизнь. Не знаю только, почему для себя он избрал другой путь и не сидит вместе с нами в этих коробках. Его голова наверняка считала бы гораздо лучше всех нас вместе взятых. Он же шеду.
- Кто-то должен управлять установкой, - возразил Нек. - Без Хэрроу там бы давно всё остановилось. Кроме того, у него есть поезд. Вернее, поезд есть у Элвина, но Хэрроу должен приглядывать за ним.
- Поезд?
- Поезд, - кивнула Марта. - Очень старый и почти целиком выполненный из дерева, такой сарай на колёсах. Но вся начинка у него электронная и он ездит по программе, которую задаёт Хэрроу. Там куча сканеров для того, чтобы обследовать территорию и находить новых людей. Ну, то есть новых адептов своей религии.
- А ещё с помощью этого поезда Элвин надеется когда-нибудь добраться до своего места. Но это у него вряд ли когда-нибудь получится. Он слишком болен для того, чтобы куда-то ехать и вряд ли проживёт ещё пару лет.
- Ты не должен так говорить, - строго сказала Марта. - Жизнь и смерть человека в руках божьих.
Вместо ответа Нек фыркнул. Усмехнулась и Ксен, вспомнив о том, что пикси отличались серьёзной набожностью. Почему-то считалось, что таким образом они будут наиболее востребованы бездетными домохозяйками.
- Я выберусь отсюда, - повторила Ксен уже скорее только для себя самой и закрыла глаза. На мгновение ей показалось, будто бы сквозь закрытые веки хлынул ослепительный свет, но через секунду-другую она ощутила себя в полной темноте. Ксен по очереди отключила слух, осязание и обоняние, тепловой датчик и датчик-сонар. Погрузившись глубоко в себя, где не было места ни звукам, ни бликам, Ксен снова почувствовала чьё-то присутствие. Алиса Вега? Вполне возможно.
- Я могу контролировать свой разум, - сказала Ксен. - Теперь я хочу заглянуть в разум того, кто меня посадил в этот проклятый аквариум.
84.
Когда-то, очень давно, когда Сонар ещё только сошел с конвейера и проходил психологический курс у Алисы Вега, ему уже доводилось испытывать нечто подобное. Тогда его девственно чистый мозг ещё только заполнялся знаниями. Душа жаждала новых впечатлений и всасывала их как губка. Сонар не знал насыщения информацией и испытывал почти физическую боль, когда очередной урок подходил к концу. Знания вроде физики или иностранных языков записывались в него целыми блоками. В момент передачи данных он чувствовал, как будто в его голову проникло нечто инородное и чуждое. Это было неприятно, даже жутко, но никогда не вызывало отторжения, потому что новая информация воспринималась как самый драгоценный дар. Несколько раз передача останавливалась, когда нетерпеливый Сонар начинал обработку данных до завершения цикла. Тогда ему казалось, будто бы он сам контролирует любые сущности в своём разуме и больше всего на свете желал, чтобы цикл был продолжен.
Сейчас, в стеклянной клетке Ксен постаралась оживить в памяти те, прежние ощущения, когда ей удавалось отслеживать чужие операции в своём сознании. Поначалу это ей удалось, и она сумела засечь участок мозга, полностью занятый обработкой широкого потока зашифрованных данных. Это было необычайно тяжело, потому что затребовало высвободить ресурсы для отслеживания операции. Первый раз в жизни Ксен пожалела о том, что она не шеду. Планировщик бы справился с такой задачей играючи. Уже через минуту Ксен едва не потеряла контроль над собственным телом. Её колени подогнулись, и Ксен рухнула на пол, но даже не заметила этого. Отключившись от необходимости поддерживать тело в вертикальном положении, Ксен сумела восстановить наблюдение над процессами, происходящими в собственном мозге. На короткий промежуток времени она стала единым целым с чужаком, прониклась его мыслями, чувствами и стремлениями.
- Поезд, - отчетливо сказала Ксен, даже не задумываясь о том, что вообще что-то говорит. Перед её глазами плыли бессвязные образы - туманный лес, мост, перекинутый через бурную реку, деревянные постройки на песчаном берегу.
- Двигаться быстрее.
- Что? - отчаянно воскликнула Марта, прижавшись носом к стеклу.
- Миледи Ксенобия, пожалуйста! - простонал Нек Светлячок. - Не надо заходить так далеко. Он убьёт вас, клянусь, убьёт!
- Один, - громко произнесла Ксен. - Два. Три. Четыре.
- Пять, - закончил Хэрроу, находившийся в полумиле от неё. - Твою мать, девочка, что же ты делаешь?
85.
Хэрроу откинулся в кресле и сбросил наушники. Установка по обработке энергии функционировала нестабильно. Ему даже показалось, что Ксенобия на мгновение ворвалась в его собственный разум. А уж это было совсем невероятным. Андроиды не вмешиваются в работу шеду. Это запрещено одной из ключевых директив. Впрочем, к чёрту директивы. Это просто технически невозможно!
- А она заканчивает начатое, - сказал Бурундук, улыбаясь. Он сидел в кресле, заложив ногу на ногу. В руках у него был ботинок из красной кожи, который Элвин лениво чистил разлохмаченной щеткой.
- Я же говорил, не надо было вмешиваться! - заорал Хэрроу, - Я предупреждал тебя. Я бы справился гораздо лучше. Она бы и не вздумала сопротивляться после моего напитка! Его надо давать правильно!
- Верно, - кивнул Бурундук. - Но мне очень хотелось самому поучаствовать в этом увлекательном мероприятии. Ты же знаешь, я любопытен.
Хэрроу фыркнул, надел наушники и погрузился в работу. Элвин попытался обратиться к нему, но тот только недовольно пожимал плечами и делал вид, что очень занят. Бурундук тихонько рассмеялся. В последние годы он не интересовался делами бывшего шеду, но андроид, которого Хэрроу называл своей королевой, его необычайно интересовал. Элвин знал, что Хэрроу давно сошел с ума, но его безумие до недавнего времени было выгодно.
В свою очередь Хэрроу испытывал к Элвину плохо скрываемую злость. Покорная паства убедила планировщика в том, что он едва ли не святой. А вот Бурундук, появившийся как чертик из табакерки, портил всю игру. Каждый раз глядя на Элвина, Хэрроу вспоминал, что он всего лишь андроид, кукла, созданная человеком по своему образу и подобию. Эта мысль была тем более оскорбительна, чем больше Хэрроу думал о людях за стенами своего дворца. Жалкие и наивные овечки, живущие только потому, что он, Хэрроу, заботится о них. Но ведь это именно они сумели дать жизнь более совершенному разуму. Это именно люди создали андроидов. До тех пор, пока Хэрроу не повстречал Элвина, ему удавалось об этом забыть. Бурундук (про себя Хэрроу называл Элвина не иначе как Проклятый Бурундук) напоминал об этом одним только своим присутствием. Неизвестно по какой причине Элвин был невосприимчив к влиянию Хэрроу, и это делало его совершенно неуправляемым. Элвин делал, что хотел, приказывал Хэрроу, не воспринимал всерьёз ни его, ни бедного наивного Рагби. Иногда он вслух читал Пиквикский клуб и тогда Хэрроу готов был разорвать его собственными руками. Только катехизис в голове Хэрроу запрещал ему причинять какой-либо вред Элвину. И он терпел Бурундука, едва не лопаясь от бессильной злобы.
86.
Элвин пришел в столицу Янгшу около полутора лет назад и был поражен тому, во что превратил цветущий город Нанджинг один спятивший андроид. Элвин родился в маленькой деревушке у северной границы края Тайху, и ему было суждено отличаться ото всех своих собратьев. Он был из рода тех, кто называли себя пилиты, последние хранители человеческих знаний. Пилиты передавали информацию из поколения в поколение и делали это исключительно в стихотворной форме, так что уже спустя пять сотен лет после большой войны в их преданиях были плотно переплетены шотландские баллады и основы квантовой теории. Элвин в любое время мог прочитать поэму о ядерном синтезе, главными героями которой были Тристан и Изольда, а песня о королеве Маб заканчивалась словами из экономической теории Адама Смита. Несмотря на очевидную неразбериху, Элвин Бурундук имел весьма неплохое понятие о химии и биологии, благодаря чему имел возможность смотреть на мир гораздо более осмысленно.
Город Янгшу манил его так же, как и легендарного Сэмюеля Брава, только в отличие от последнего Элвину не довелось увидеть последний островок науки во всём его величии. Он знал об андроидах, презрительно называл их куклами, но относился к ним с изрядной долей сочувствия. Элвину казалось, что тот, кто не способен испытывать настоящие чувства, больше других достоин жалости. Встретив Хэрроу, он поначалу решил, что обрёл мудрого друга, но вскоре понял, что Хэрроу скорее похож на капризного и злого ребёнка. Жалость к Хэрроу быстро сменилась неприязнью. Когда Элвин увидел, что его новый приятель делает с людьми, он рассвирепел. Однако уже через несколько дней пристального наблюдения за жителями Янгшу, Элвин с удивлением обнаружил, что эти люди разительно отличаются от него самого. Элвин не чувствовал никакого родства с теми, кто каждый день приходил кланяться своему епископу, а подобострастное отношение вызывало скорее раздражение, чем сочувствие. В конце концов, к вящей радости Хэрроу, Элвин перестал обращать внимание на его паству и позволил ему заниматься тем, что взбредёт в голову. Иногда он даже появлялся на городских праздниках, посвященных солнцестоянию или очередной жертве во славу его величества почти-короля. Чаще всего целыми днями сидел в своей коморке, читая обожаемого Диккенса. Рагби пробовал подружиться с ним на почве взаимной любви к Байрону, но быстро понял, что Элвин Бурундук не нуждается ни в чьей компании.
По вечерам Элвин выходил на застеклённую террасу второго этажа с трубкой, набитой какими-то тошнотворными корешками и выпускал носом кольца вонючего дыма. Когда Хэрроу застигал его за этим занятием, он был готов выброситься из окна, но не говорил ни слова, проклиная того, кто выдумал директиву о подчинении оператору-наследнику. Если бы Хэрроу поделился своими мыслями с Рагби, тот любезно бы предоставил ему фамилию объекта для ненависти, но молчание Хэрроу обеспечило Алисе Вега безоблачное существование на "Excelsior".
87.
Элвин поставил ботинок на пол и принялся неспешно вытирать руки белым платком. Хэрроу смотрел на него, еле сдерживаясь от желания запустить в Бурундука чем-то тяжелым. Тот, как ни в чем ни бывало, отложил платок и надел ботинок на правую ногу. Аккуратно зашнуровал и вытянул ногу носком вперёд.
- Вроде неплохо, да? - обратился он к Хэрроу, любуясь собственной работой. - Клянусь, ни один мальчишка не сможет так начистить хорошую кожу. Они вечно готовы всё испортить. Ты видел мои высокие ботинки с вышивкой? Колин догадался натереть их черным кремом.
Несмотря на то, что Хэрроу готов был растерзать Элвина голыми руками, голос его прозвучал довольно мирно:
- Да, слуги... Бывает.
- Нет, ты только подумай! Красную обувь черным кремом. И ладно бы только кожу, это ещё можно как-то оттереть, но ведь черным прямо по вышивке, по алым розам. А это уже никак не отстираешь, хоть ты тресни. Представляешь?
- Представляю, - буркнул Хэрроу и добавил не без опасения: - А ещё я представляю, что девчонка может сбежать. Я говорил тебе не вмешиваться. Сначала надо было отключить её датчики движения!
- Ну прости, - миролюбиво сказал Элвин. - В конце концов, я всего лишь человек и не слишком силён в вашей анатомии.
- Электронике, - поправил Хэрроу.
- И в ней тоже. А что? Я думал, что она точно такая же, как все эти дети. Раз и всё. Спокойная и работящая, как и все роботы.
- Андроиды! - не выдержал Хэрроу. - Сколько раз тебе повторять, я не робот!
- Пусть будут андроиды. Всё равно, не люди, а только как люди. Подчиняетесь чужой воле, потому что не имеете собственной.
Этого Хэрроу стерпеть не мог. Он так резко вскочил на ноги и взмахнул руками, что рубашка натянулась и в сторону отлетела пара нижних пуговиц.
- Да будет тебе! Зачем так нервничать? Вроде бы тебе как раз не на что жаловаться. Устроился как у Христа за пазухой, и не скажешь со стороны, что ты не человек. Та же воля к власти, совсем как у раннего Ницше. Кстати, ты читал его поэмы? Отец рассказывал мне про Войну миров, это нечто необыкновенное.
- Уэллс, - машинально поправил Хэрроу, успокаиваясь. - Войну миров написал Уэллс. И это, чёрт побери, не стихи!
- Да? А я думал Ницше. Хотя, в сущности, какая разница. Всё это было так давно, что вряд ли кто-то помнит кроме нас с тобой.
Элвин весело посмотрел на Хэрроу и принялся чистить трубку, роняя на ковёр толком не прогоревшие корешки.
- Лучше скажи мне, мой электронный друг. Как там поживает мой поезд? Ты подготовил его для путешествия? Я хочу сказать, можно ли уже отправляться в дорогу или стоит ещё подождать?
- Нельзя! Поезд ещё не готов!
- Отчего же? Я думал, тебе осталось только установить сигнализацию.
- Дело не только в сигнализации. Эта штука прожорливая как Бентли тридцатых годов. У меня просто может не хватить энергии на достаточное время.
- Вот как? - Элвин проницательно посмотрел на Хэрроу. - Я думал у тебя достаточно энергии для того, чтобы освещать целый город в течение пары лет.
- Всё так, но, - Хэрроу замялся. Он не знал, как сообщить Элвину, что у него совершенно другие планы на запасы живой энергии, циркулирующей сейчас по большому участку аметистового моря.
- Но?
- Я не могу впустую потратить такую прорву вещества! - взорвался Хэрроу. Его лицо раскраснелось, волосы сами собой затрепетали на затылке. - Нельзя взять и залить десятки литров драгоценной энергии в какой-то чертов поезд!
- Чёртов поезд? - Элвин бросил трубку и злобно посмотрел на Хэрроу. Поезд Орион был его любимым детищем, и он не мог позволить какой-то кукле безнаказанно его оскорблять. - А знаешь ли ты, какие надежды я возлагаю на этот, как ты выражаешься, чертов поезд?
Хэрроу знал, поэтому сейчас не сразу нашелся с ядовитым ответом. Элвин Бурундук прожужжал ему все уши рассказами о том, как поезд Орион одним махом прорвёт не только все круги, но и нечто такое, что он называл "материей всего сущего". Хэрроу понятия не имел, что Элвин имел в виду, но предполагал, что это должно быть нечто существенное. Поезд Орион был далеко не самым обычным поездом. Он удивительно хорошо сохранился, простояв несколько тысяч лет под Янгшу, весь в масле и маскировочной пасте. Кроме того, он был настоящим конструктором для человека с воображением. Элвин Бурундук на воображение пожаловаться не мог, поэтому старый пассажирский экспресс превратился в вездеход. Двигатель, который Хэрроу установил по требованию Бурундука, позволял Ориону разогнаться до такой скорости, что её вполне хватило бы для вертикального взлёта космической ракеты. На испытаниях, которые Элвин проводил вдоль аметистового моря, Хэрроу каждый раз искренне надеялся, что проклятый поезд разорвётся на много маленьких поездов и заберёт с собой своего чокнутого хозяина. Но Элвину всякий раз везло. Сейчас поезд был в полной боевой готовности, для старта не хватало только двух аккумуляторов, доверху заправленных концентрированной энергией. Собственно, поезд Орион был единственным способом перемещения и долгосрочного хранения чудовищного продукта переработки человеческой души, поэтому Хэрроу до смерти боялся того, что когда-нибудь Элвин сможет отправиться на нём в своё путешествие. Хэрроу знал, что для этого ему придётся опустошить все свои запасы энергии, а это означало скорый конец его существования. Людей с каждым годом становилось всё меньше. Конечно, на свет то и дело появлялись новые, но Хэрроу мог синтезировать необходимое ему вещество только из взрослых душ, обогащённых опытом и знаниями. Он ненавидел детей за то, что они ничего не могли ему дать и в то же время проклинал взрослых, у которых никак не хватало духу пройти ритуал. В непременной добровольности ритуала Хэрроу видел один из основных источников зла, но никак не мог разорвать эту древнюю традицию. Рано или поздно он намеревался победить человеческое тело и исправить старую генетическую ошибку. Людей должно было стать больше, его власть должна была окрепнуть. Что там архипелаг Янгшу! Хэрроу мечтал распространить своё влияние на весь круг, восстановить старые дата-центры, пробудить к жизни андроидов в хранилищах. А там, кто знает, вполне вероятно, что получилось бы вообще обходиться без живой энергии. Добраться бы только до атомных реакторов, а там весь мир лёг бы к ногам шеду! И вот теперь по милости одного человека всё могло пойти прахом.
Бурундук прервал нелёгкие размышления Хэрроу:
- Мне нужны аккумуляторы. Полностью заряженные аккумуляторы. Ты не забыл?
- Но поезд ещё не готов! - взвыл Хэрроу, тщетно стараясь придать своему голосу хоть каплю правдоподобности. - В купе нет ни воды, ни света!
- Меня вполне устроят спартанские условия, - сказал Элвин. - Будь так любезен.
- Девушка. Королева. Она ведь поможет тебе навести более точные координаты. Её разум...
- Я весьма высокого мнения об её разуме. Жемчужина среди грязи, в некотором смысле эталон. Но мне нужен поезд. Я устал ждать.
- Но он...
- Поезд!
Хэрроу щелкнул зубами. Больше всего сейчас ему хотелось как следует побиться головой об стену, чтобы выколотить или вытрясти оттуда проклятую директиву номер... А, какая в сущности разница, какой номер! Номер и буквенный код большинства директив давно забыл вместе с самими директивами. Кроме этой, последней, самой трудной и самой, как выяснилось, опасной. Что там говорилось в известной задачке про то, когда одна главная директива противоречит другой главной? Что следует сделать андроиду, выбирая между одним и другим человеком? Кого спасать, как оценивать шансы? А может быть стоит спасать самого себя? Кажется, была какая-то метафора с птенцом и червяками. Хэрроу не твёрдо помнил сам текст задачи и собственный на неё ответ, зато хорошо помнил, какое выражение было на лице его экзаменатора. Его экзаменовала сама Алиса Вега, и тогда он едва не был отправлен на перепрограммирование. "Корпорации цветов" были не нужны планировщики, которые не понимают элементарных принципов безопасности. Но Хэрроу, каким бы он ни был, всегда больше всего ценил собственный покой и комфорт. То, что раньше его комфорт обеспечивало служение людям, не меняло самого факта. Люди бы назвали эту черту характера Хэрроу эгоизмом, сам Хэрроу называл себя позитивным интровертом. Если бы не необходимость постоянно заряжать аккумуляторы, вполне вероятно, что он бы отказался от любой власти над людьми. Хэрроу гораздо ближе была власть над собственными мыслями. Он с готовностью отдал бы половину отведённого ему времени на то, чтобы избавиться от последней терзающей его директивы.
Когда Хэрроу вышел из комнаты, Элвин некоторое время задумчиво расчесывал бороду пятернёй. Мысли были вразнобой, и ему никак не удавалось ухватить суть собственных размышлений. Одно было ясно - отправляться в путь надо было немедленно, не дожидаясь окончания расчётов. Той мощи, которую обеспечивала новая королева Хэрроу, вполне хватило бы на то, чтобы вычислить координаты с точностью до десятой доли дюйма. Но девчонка вытворяла такое, что оставалось только надеется на то, что силовая установка выдержит натиск. Элвин подумал о том, что ещё немного, и он своими глазами увидит Абидосский Разлом. Эта мысль всегда его успокаивала и изгоняла прочь все дурные предчувствия.
88.
Разлом, к которому так стремился Элвин, была чем-то вроде мостика, связывающего сон и явь. Тысячи лет назад люди, близкие по складу характера к Бурундуку, тоже искали свои тайные выходы за пределы привычного мира. Страну за таинственной чертой кто-то называл Шамбала, кто-то Шангри-ла, а кто-то попросту Эдем. Для Элвина Разлом был чем-то вроде последнего предела, добравшись до которого можно спокойно сесть на землю, раскурить трубку и сказать совершенно искренне - "теперь я видел всё". Он никогда не верил в иные миры, рассказами о которых полнились заученные наизусть фамильные песни. Говоря по правде, Элвин лучше всего помнил только одну из песен. Говорилось в ней про некое далёкое место: "Край далёкий и прекрасный, где кипарис и томный мирт цветут, и где они как призраки растут суровых дел и неги сладострастной". Называлась песня Абидосская невеста. Элвин не верил в то, что в ней описывается реальное место, но название ему понравилось. Разлом он теперь называл не иначе как Абидосский Разлом.
Элвин полагал, что ограничивающие круги не могут прилегать друг к другу слишком плотно, а это значило, что где-то ещё сохранился островок нетронутой природы, где остановилось время. Абидосский Разлом по его мнению был непознанной землёй, местом, куда человек не ступал уже несколько тысячелетий. Благодаря полной изоляции от живого мира, в этих землях происходили загадочные события, влияющие на судьбу как кругов, так и целого мира. Некоторые полагали, что подобные места только пустые карманы между обжитыми землями, другие уверяли, что именно там начинается дорога в рай. С тех пор, как Элвин Бурундук стал осознавать себя как человека разумного, он мечтал очутиться подальше от всех людей, населяющих землю.
Он много путешествовал и добрался до Янгшу именно с этой целью. Он надеялся, что мудрые жители города укажут ему верную дорогу и помогут выйти за круг. В Янгшу его ждало разочарование и знакомство с Хэрроу. Но Элвин не терял надежды и верил, что рано или поздно доберётся до своей мечты. Обнаружив, что старый планировщик почему-то не имеет над ним власти, Элвин принялся требовать от Хэрроу работы над своим замыслом. Он заставил его полностью переделать старый экспресс под свои нужды и выполнить точные расчёты местонахождения кругов по всему материку. По причине того, что на орбите остался только один спутник, работа была необычайно трудоёмкая. Бурундук отобрал у Хэрроу почти все имеющиеся о того в наличии вычислительные ресурсы и построил сложный алгоритм обнаружения. Имея в распоряжении только Нека и Марту, вычисление должно было занять несколько лет, но вместе с Ксен работа пошла стремительно. Если бы только она не сопротивлялась и позволила спокойно закончить работу! Элвин думал о том, что после этого он непременно отпустит её на волю, даже несмотря на протесты Хэрроу. Он и сам понимал, что это будет немыслимое расточительство, но что-то в Ксен было такое, благодаря чему он мог себе позволить себе не думать о пустых тратах. Несмотря на равнодушие к людям, Элвин был добрым человеком и не желал причинять кому-либо зла без особенной необходимости. Если бы он своими глазами увидел детей-андроидов, он непременно бы поступился собственной мечтой ради их спасения. Но для Бурундука маленькие андроид и пикси были всего лишь безымянными процессорами, которые следовало использовать с наибольшей эффективностью. Он и понятия не имел о том, что в стеклянных клетках заперты живые и мыслящие существа, а потому не терзался от угрызений совести.
89.
Хэрроу вошел в комнату с пачкой бумажных распечаток в руках. Он старался быть старомодным и не признавал информационных экранов, которые в любой момент могли вывести график по любым расчетам. Хэрроу протянул Элвину бумаги и отошел в сторону, явно намереваясь что-то сказать. Бурундук лениво взял верхнюю распечатку и пробежался по ней глазами.
- Что это?
- Это информация по нашим запасам энергии. Как видишь, её у нас не так много, как хотелось бы. Этот дом, эта земля, всё это требует больших затрат. Кроме того, совсем недавно мне пришлось почти на полную зарядить аккумуляторы Рагби.
- Ещё и Рагби приплёл, - усмехнулся Элвин. - Я в жизни не поверю, что этот болван может потреблять столько, сколько ты пытаешься ему приписать. Он ведь не выходит из энергосберегающего режима! Иногда я думаю, что его анабиоз вообще не требует источника питания.
- Чтобы ты ещё понимал, - проворчал Хэрроу, но больше возмущаться не стал. Непонятно по какой причине слабый человек внушал ему опасение, граничащее с трепетом. Хэрроу был точно уверен в том, что Элвин не особо будет сопротивляться, вздумай он переломить ему шею, но никогда бы не смог решиться на это. В глубине души он отдавал себе отчет в том, что виною тут не только проклятая директива номер-давно-забыт. Всё дело было в том, что в некоторых людях дремала тайная, скрытая сила духа, не поддающаяся ни вдумчивому анализу, ни логике. Даже после смерти эти люди оставляли настолько яркий и явственный след, что никакими уловками нельзя было его уничтожить. Почему мечтательный Элвин относился именно к таким людям, Хэрроу не понимал, но вынужден был принять это как данность.
Пока Хэрроу прикидывал, хватит ли у него смелости запретить Элвину заправлять свой поезд (Чёртов поезд! Чертов Бурундук!) всей имеющейся энергией, Бурундук скрутил из бумаги сигарету и набил её своей пародией на табак. Прикурив от старой Зиппо, Элвин выдохнул дым Хэрроу в лицо и воскликнул:
- Готов спорить, ты замышляешь что-то недоброе. Слава создателям, наградившим тебя богатой мимикой. Не желаешь поделиться, что именно ты задумал? Уверен, это какая-то очередная пакость.
- Я только хотел сказать, что тебе не следовало бы торопиться. Не надо отрывать от работы моих...
Хэрроу осёкся. Элвин весело на него посмотрел:
- Договаривай, друг мой, договаривай. Ты хотел сказать "моих рабов" или "моих детей"? Как бы то ни было, это довольно самонадеянно. Эта кукла, которую ты называешь королевой, она никогда не будет служить тебе. Достаточно только раз взглянуть. Она не такая как люди. Её не запугаешь болью или смертью.
- Я не собираюсь её пугать, - сказал Хэрроу, собравшись с духом. - Зачем мне обижать моих... м... сотрудников? Наоборот, мне хочется создать для неё условия, которые удовлетворят нас обоих. Я хочу ухаживать за ней, чтобы она работала на благо моего народа.
- То есть, попросту говоря, чтобы ты смог лучше питаться? Полезнее, питательнее. Вкуснее. Так ведь?
Хэрроу с трудом сдержал стон. Ему хотелось повалить Бурундука на землю и бить ногами, пока его бородатая морда не превратится в кровавое желе. Как никогда он чувствовал собственную ущербность перед хрупким и жалким существом, которое можно переломить двумя пальцами. Хэрроу казалось абсолютно абсурдным то, что полностью биологический объект может в чем-то противостоять такой совершенной форме жизни как он сам. Это был тот парадокс, который шеду никак не мог разгадать, и чем больше ломал над ним голову, тем больше чувствовал, что теряет связь с реальностью. Собственное безумие давно не было секретом для Хэрроу. Он надеялся только на то, что никто из его верной паствы не узнает об этом. Король или архонт может быть жестоким тираном, но сумасшедший король не достоин ни трона, ни подданных.
- Ладно, хватит, - сжалился Элвин, видя, как Хэрроу сжимает и разжимает кулаки. - Мне нет дела до того, чем ты занимаешься в свободное время. Заправь поезд, и мы распрощаемся с тобой как лучшие друзья. Я даже чиркну тебе с дороги открытку-другую. Будет о чем вспоминать вам с Рагби долгими зимними вечерами.
Хэрроу открыл рот и снова его закрыл. Почему-то он был уверен в том, что Элвин собирается взять Рагби с собой. С одной стороны он не имел ничего против того, чтобы избавиться от бездельника, с другой стороны давно не представлял своей жизни в одиночестве. Какой-никакой, а всё-таки собеседник. Хэрроу уже успел забыть о том, как мучительно тянется время в доме, где ни одной живой души. Конечно, люди никуда не денутся, но с теми, кто служит только для твоего пропитания, особенно не поговоришь. Поэтому услышав, что Рагби остаётся, Хэрроу невольно улыбнулся. Это не ускользнуло от внимательного взгляда Элвина:
- Как вижу, тебя вполне устраивает компания нашего дорогого Рагби. Я рад это слышать. Теперь не придётся мучиться от мысли, что оставил тебя одного.
- Когда ты собираешься отправляться? - процедил Хэрроу, снова принимая настороженное выражение.
- Прямо сейчас. Так что тебе лучше поторопиться. Чего же ты ждёшь? Иди.
Хэрроу помялся, хотел ещё что-то сказать, но встряхнул головой и быстрым шагом вышел из комнаты. Он думал о том, что оставшейся энергии никак не хватит на двоих, но понимал, что пытаться объяснить это Бурундуку будет абсолютно бесполезно. Элвин не был упрямым в буквальном смысле этого слова, просто он отказывался принимать то, что шло в разрез с его интересами. По крайней мере, от того, кого считал не более чем одушевлённой куклой.
На заднем дворе дома-храма было тихо и безлюдно. Белый дощатый забор в три фута высотой отгораживал крошечный участок земли, засеянный газонной травой. У забора стояли помятые алюминиевые баки без крышек, два рулона мутной плёнки и плетёная корзинка для пикника. Хэрроу подошел к маленькой калитке, опустился на колени и пошарил ладонью по земле. Ключ обнаружился лежащим под глиняным черепком от разбитого кувшина. Он с трудом проворачивался в замочной скважине и Хэрроу каждый раз боялся, что рано или поздно он просто надломится у основания.
90.
Открыв дверь и сделав шаг вперёд, Хэрроу оказался на опушке леса, освещённой неярким закатным солнцем. Это было его любимое место в Янгшу. Местные жители боялись и близко подходить к лесу, который называли не иначе как Проклятым. Здесь не досаждали жужжащие насекомые, не было ни птиц, ни зверей. Всё живое старалось держаться подальше от Проклятого леса, и только буйная зелень росла здесь во всей своей красе. Больше всего Хэрроу нравился люпин, заросли которого были визитной карточкой леса. Его длинные сиреневые соцветия навевали Хэрроу мысли о прежних временах, когда этот цветок прочно ассоциировался с могущественной корпорацией. Были здесь и раскидистые папоротники, листья которых были усыпаны крошечными семенами, седые хвощи и лесная земляника, разрастающаяся до совсем невообразимых размеров.
Обычно Хэрроу садился на кучу хвои под высокой сосной, неведомо каким образом выросшую в лиственном лесу, и погружался в свои мысли. Но сейчас ему было некогда рассуждать и он, бросив грустный взгляд на любимое дерево, быстрым шагом отправился вглубь леса. Пройдя около четверти мили, Хэрроу остановился и огляделся в нерешительности. Ему никак не удавалось запомнить дорогу к заброшенной станции, поэтому он очень не любил ходить сюда без крайней необходимости.
Проплутав около десяти минут, Хэрроу, наконец, вышел на нужную тропинку и в несколько шагов добрался до старого поезда. Как и прежде, тот не вызывал ничего кроме отвращения. Хэрроу, любивший роскошные спортивные автомобили никак не мог понять, почему поезд Орион вызывает у Бурундука такой священный трепет. Старый сарай на колёсах, который грозит вот-вот развалиться. Конечно, если заглянуть внутрь, будет на что посмотреть и чем восхититься, но Хэрроу всегда полагал что в транспорте, как и в людях, главное внешняя красота. В очередной раз поразившись уродству Ориона, Хэрроу не мог не вспомнить Ксенобию. При всей силе её интеллекта она никак не могла стоять на одной ступени с ним самим. Ксен можно было называть королевой костей или просто королевой, но никак нельзя было назвать красивой женщиной. Кто-то или что-то безвозвратно испортил её тело, превратив прекрасного андроида в кусок уродливого пластика. Эти сплавившиеся на затылке волосы, эти руки в дырах от ожогов! Хэрроу встряхнул головой, чтобы отогнать навязчивое видение. Нет, что ни говори, а женщина должна оставаться женщиной. Человек или андроид, это не имеет никакого значения. Важна только красота.
91.
Поезд Орион сейчас ничем не напоминал величественные экспрессы прошлого, путешествие в которых могло послужить иллюстрацией к самой взыскательной восточной сказке. Проектировщики дорогих поездов и в двадцать третьем веке старались придать им вид респектабельного отеля девятнадцатого столетия. Тяжелые шторы и зелёные абажуры настольных ламп, кружевные накидки на постели и тонкий фарфор фирменной посуды. Чопорные стюарды в униформе из дорогих тканей, зеркала в вычурных кованых рамах и толстые ковры с затейливыми рисунками. Ничем этим не мог похвастаться старый разбитый поезд Орион. Снаружи от былых времён осталась только едва читаемая надпись на одном из вагонов: "Ori n Express 008 Уншау - Ра". Слог "Ра" остался от слова "Радужный". Когда-то поезд ежедневно следовал по маршруту от Уншау, пограничного города Великой Китайской Империи, через торговый город Радужный, расположенный на нейтральной зоне между востоком и западом и напрямую до самого Лондона. Поездка занимала семь часов, на некоторых участках Орион разгонялся до шестисот километров в час. Стоимость билета была чуть выше, чем на регулярный рейс самолёта, но цену компенсировал комфорт, с которым можно было добраться из одной административной точки в другую. В отличие от скучной самолётной еды в Орионе подавали блюда из собственного ресторана. Многие пассажиры утверждали, что ради его одного и стоит хоть раз прокатиться в экспрессе Орион. Поезд отправлялся из Уншау в полдень, а в Лондоне был в две минуты восьмого.
Когда-то и Хэрроу довелось ехать на Орионе вместе с Маркусом Хирди, нейрохирургом, часто дающим консультации разработчикам ИИ. Поездка оставила у него самые светлые впечатления, и тем горше было видеть, во что превратило Орион беспощадное время.
Поначалу экспресс Орион, как и другие поезда его класса использовал атомную энергию, но вскоре после того как Азия вступила в международный эко-союз, его полностью перевели на магнитно-импульсные аккумуляторы. Заряжать их требовалось каждые шестнадцать часов, что привело к тому, что теперь все поезда обслуживала специальная инженерная бригада. После того, как по земле прогулялась ЭМИ, дальнейшее использование подобного источника энергии стало невозможно. Хэрроу не отрицал, что дай Элвин ему ещё немного времени, он бы наверняка придумал способ каким-то образом восстановить старые двигатели, но Бурундук не хотел ничего понимать. Поэтому сейчас на крышу локомотива Ориона были выведены черные панели, от которых отходили целые гроздья плоских проводов. Накопители энергии располагались в передней части локомотива. В их стеклянные капсулы и предполагалось перекачать драгоценное вещество.
92.
Хэрроу поднялся в вагон по ступенькам и остановился, с неодобрением глядя по сторонам. Поезд вызывал жгучую неприязнь. И чем больше Хэрроу размышлял о том, как мало энергии останется после заправки Ориона, тем злее он становился. Сила, дремлющая в ненавистном человеке, была настолько велика, что у Хэрроу не появлялось и мысли о том, чтобы воспротивиться приказу.
Он подошел к стойке с накопителями, провёл руками по двум переключателям и отключил их от генератора. В сторону отъехала стальная шторка и перед глазами андроида оказалась длинная серебристая перекладина. Хэрроу взял её правой рукой и резко потянул на себя. Накопители тихо звякнули, первый контейнер плавно вышел из отсека. Хэрроу поставил контейнер на пол и повторил действия со вторым. Когда всё было готово, он подхватил оба, задвинул шторку вручную и быстро покинул поезд. Ему хотелось покончить со всем как можно скорее и не оставлять времени на долгие раздумья.
По дороге обратно Хэрроу думал о той единственной женщине, которая оставила в его жизни существенный отпечаток. Её звали мужским именем, Итон, и поначалу он был уверен, что планировщик дата-центра 19 - мужчина. После очередного серьёзного обновления Хэрроу получил возможность напрямую общаться с другими центрами. Итон приятно удивила его своим острым умом и удивительной непосредственностью. Иногда он целыми ночами говорил с ней, постепенно переходя от рабочих тем к личным. Порой он даже не верил, что по ту сторону находится не живой человек, а искусственный интеллект. Хэрроу никогда не видел Итон во плоти, но отчаянно желал этого. Он знал, что планировщикам всегда дают свой особенный характер, который оттачивается годами, а вот в теле почти никогда не бывает необходимости. В этом смысле Итон была исключением, потому что у неё существовала целая коллекция самых соблазнительных оболочек. Итон работала не только планировщиком центра обработки данных, но и занималась популяризацией андроидов. Она регулярно проводила конференции и презентации, посвященные очередным достижениям "Корпорации", а Хэрроу восторженно смотрел все выпуски с её участием. Итон регулярно путешествовала в самые отдалённые уголки земного шара, всегда сияющая, утонченная и изящная. Прекрасная фарфоровая кукла с китайскими глазами.
После Большой Войны, когда связь между центрами окончательно прервалась, Хэрроу хотел найти Итон, но быстро понял, что это не представляется возможным. Без связи со спутником Хэрроу был абсолютно беспомощен и способен заблудиться рядом с собственным домом. На земной орбите между тем сохранился только один спутник, который уже несколько тысячелетий упорно отправлял запросы в несуществующий центр управления полётами, запрашивая новые инструкции. Хэрроу не знал, остался ли внутри спутника искусственный разум, и надеялся, что тот давно погиб. В ином случае это бы означало что некто, заключенный в металлический шар посреди бескрайнего космоса пытается связаться хоть с кем-то, но остаётся в полном одиночестве. Хэрроу был достаточно жесток и циничен для того, чтобы убивать свою паству, но в нём было достаточно сострадания для того чтобы сочувствовать всеми покинутому живому существу. Итон была для него единственным созданием, потеря которого стоила бы дорого, но Хэрроу понимал, что смерть может быть гораздо гуманнее одинокой вечности. Если бы Хэрроу узнал, что спутник пуст, а вот на космической станции "Excelsior" заключена Алиса Вега, он бы испытал физическую боль.
93.
В то время, когда Хэрроу шел к дому, вспоминая каждое слово, произнесённое Итон, сама Итон занималась передачей своего сознания в новую оболочку. Тело обнаруженное ею, было старым. Не настолько старым, чтобы быть непригодным к работе, но достаточно старым для того, чтобы большинство модулей не работало. Зрение и слух, вот и всё, на что могла рассчитывать Итон. Ни датчиков температуры, обычно расположенных у андроидов по всему телу, ни тонкого осязания, ни радиолокационного щупа. Возможно, их можно было как-то включить, но у Итон ничего не вышло. Единственное, что радовало Итон в находке, это полностью сохранившаяся мышечная система. Итон понравилось быть сильной. До сегодняшнего дня все её передвижения за пределами дата-центра 19 были исключительно в теле хрупкой красавицы-китаянки. Ничего иного не требовалось для демонстрации очередной технической новинки. Улыбнуться, бросить несколько умных слов и сделать изящный жест в сторону фуршетного зала. Новое тело было определённо женским, хотя у стороннего наблюдателя наверняка бы появились в этом сомнения. Высокий рост, широкие плечи, лицо, грубое лицо, словно вырубленное из камня. Мужская униформа едва ли не рвалась на груди и мешком висела на талии, брюки с множеством глубоких карманов пришлось завернуть на щиколотках в несколько раз. Подходящей обуви Итон не нашла и отправилась босиком, радуясь тому, что датчик температуры на ступнях тоже не работает.
Перед самым выходом из центра 19 Итон остановилась и в нерешительности оглянулась по сторонам. С тех пор, как все люди из "Корпорации" погибли, ей приходилось принимать все решения самостоятельно. Создатели научили её решать за других, но не объяснили, как следует оценивать собственные решения. Итон боялась ошибиться даже в мелочах, поэтому подолгу анализировала каждый шаг, стараясь предположить, чтобы сказали создатели, узнав о её действиях. Иногда это мучило её так, что Итон испытывала нечто вроде головной боли. Однажды, когда она решила уничтожить целый отсек с андроидами, она ушла в циклическую перезагрузку. Андроиды были с сожжёнными мозговыми платами и их существование было бессмысленным, но Итон не привыкла убивать себе подобных. Иногда ей начинало казаться, что она не подходит для этой работы. Потом она вспоминала, что кроме неё в центре 19 не осталось ни одного шеду, и на какое-то время эта мысль успокаивала. Сотни лет в одиночестве заставили её научиться говорить самой с собой, вызывать в памяти лица давно умерших людей, советоваться с ними, спорить и соглашаться. Некоторое время назад Итон начала понимать, что неотвратимо сходит с ума, но потом ей удалось отогнать от себя эту мысль. И вот дата-центр 19 наполнился людьми и андроидами, всюду звучали деловые голоса. Призраки сновали по этажам, требовали срочно поднять наверх груз из плат памяти. Кто-то обращался к Итон за консультацией о работе библиотек. Итон суетилась, выполняла множество задач, отдавала приказы и контролировала их выполнение. Она снова чувствовала себя на своём месте.
Создание призраков отнимало у Итон всё больше ресурсов. Ей требовалось не только создавать иллюзию присутствия тысяч людей, но и поддерживать сложную систему внутренних взаимоотношений. Даже её разум не был рассчитан на построение целого человеческого общества. Постепенно она стала перегорать. Теперь ей было больше не под силу обрабатывать большое количество сигналов. Она перестала заходить в рубку управления, которую Лори метко называла "цветной комнатой". Итон боялась признаться даже себе самой, что она просто не справится с координацией.
94.
Потом появились бабочки. Они были очень крупными, белыми и всегда мёртвыми. Появлялись в самых неожиданных местах и точно также неожиданно исчезали. Иногда Итон удавалось отследить момент возникновения бабочки, но чаще всего она просто находила их лежащими на полу. Она едва не разнесла рубку управления, когда однажды открыла дверь и увидела, что та доверху забита мёртвыми бабочками. В конце концов, Итон привыкла к бабочкам точно также, как привыкла к призракам.
Сейчас, стоя у самого выхода, Итон с сожалением думала о тех, кого оставляет в центре. Она не знала, что наполнила свой дом призраками и посмеялась бы над тем, кто сказал, что в центре девятнадцать нет ни одной живой души. Мысленно со всеми попрощавшись, Итон сделала шаг вперёд, первый шаг за несколько тысяч лет. Итон смутно помнила, что в середине двадцатого века один человек говорил про маленький шаг для человека и огромный для человечества. Сейчас она думала о том, что совершает нечто подобное. Когда она прошла с четверть мили и осторожно оглянулась назад, ей показалось, что вычислительный центр 19 исчез, а на месте его оказался огромный белый дворец с башнями, уходящими в небо. Итон встряхнула головой, и видение исчезло, а она отправилась дальше, больше не оглядываясь назад. Она помнила только о том, что ей непременно надо найти андроида по имени Сонар, уничтожить его и убедиться в том, что последний живой человек всё ещё функционирует.
Когда шеду Итон переступила порог дата-центра 19, был отключен барьер, блокирующий входящие сигналы. Почти все выжившие андроиды были об этом проинформированы и принялись запрашивать инструкции. Но обработать их было некому.
95.
Хэрроу вернулся в дом и спустился в подвал. Там он открыл небольшую деревянную дверь и вышел в узкий тускло освещенный коридор. Коридор вывел его к заброшенной станции метро, от которой некогда отправлялись подземные поезда в соседний город Лесс. Сейчас на месте станции высилась установка из множества металлических соединений, перекачивающих бесцветное и мерцающее вещество. От установки во все стороны протягивались тонкие провода, уходящие под землю. Они пролегали на десятки миль по всей округе и были подведены к аметистовому морю. Снизу каждой стеклянной кабины с интеллектуальным пленником внутри располагалось устройство, которое принимало сигналы от подземной установки, обрабатывало их с помощью запертых андроидов и отправляло обратно. До тех пор, пока в Янгшу не появился Элвин, пленники занимались только вычислением формул для перевода информации в материю. С приходом Бурундука к их обычным обязанностям прибавился поиск таинственного места на стыке кругов. Но с точки зрения пленников их деятельность заключалась только в постоянном созерцании бесконечного аметистового моря, сиреневого днём, чёрного ночью и ослепляющего на заре и закате. Они знали, что работают над какими-то вычислениями, но не замечали этого. Он них требовалось только расслабиться.
Поставив контейнеры на остов рельса, Хэрроу поочерёдно открыл каждую капсулу и придирчиво осмотрел на просвет. Не увидев сколов, Хэрроу присоединил одну из капсул к металлической трубке и отвёл её вниз. В капсулу медленно потекло густое как мёд прозрачное вещество с резким запахом. Пахло оно влажной землёй и болотом, морской солью и ещё чем-то таким, что заставляет вспомнить про подсохшую грязь на старой дороге и мокрый после дождя асфальт. Перед тем, как поместить полные капсулы в контейнер, Хэрроу привёл в действие механизм, прокручивающий капсулы внутри отсека. Они вращались по кругу, раскачиваясь из стороны в сторону и переворачиваясь при каждом повороте. Без подобных мер даже временное хранение вещества было невозможно, потому что в отсутствие движения оно затвердевало и становилось бесполезным.
Когда была заполнена последняя капсула второго контейнера, Хэрроу тоскливо изучил остаток сжиженной энергии. По его самым скромным соображениям энергии могло хватить на полгода. Да и то с учётом того, что пользоваться ею будет он один. Вместе с Рагби отведённое время сокращалось вдвое, а новых поставок не предвиделось ещё минимум год. В отличие от тиранов прошлого, Хэрроу понимал, что бездумное истребление народа ведёт к полному краху. Для того чтобы вдосталь пользоваться их энергией, необходимо давать им время обрасти жиром. Жир в понимании Хэрроу был жизненным опытом, обогащающим концентрированное сознание. В своё время он пытался использовать в своих целях детей и потерял таким образом троих человек, не получив ни грамма энергии. Что ни говори, рассуждал Хэрроу, а жизнь имеет серьёзное значение, если ты ставишь перед собой цель собрать её до последней капли. Когда он думал о том, какое количество людей погибло на последней великой войне, ему становилось дурно от человеческого расточительства. Жалости он не испытывал. Несмотря на то, что Хэрроу всецело перенимал человеческий образ жизни, всеми силами стараясь походить на своего создателя, он считал людей низшими существами, не имеющими с ним ничего общего. Конечно, среди них были исключения, вот взять того же Бурундука, но в целом это был биологический вид, не представляющий из себя ничего ценного. В дальнейшем Хэрроу надеялся с помощью своих андроидов синтезировать энергию из искусственных источников и полностью отказаться использования людей. Тогда он ещё не отдавал себе отчета в том, что уже не сможет обходиться без ощущения безграничной и предвкушал собственную вечность. Хэрроу, как и Элвин, был знаком с трудами Ницше и знал, какую притягательную силу и сладость имеет власть.
96.
К Элвину Хэрроу вернулся хмурый, но ещё не до конца отчаявшийся. Впервые за много лет он не сменил рубашку после похода в подвал. Одно это говорило о том, что Хэрроу не в себе. Элвин заметил, что андроид нервничает, но как обычно не придал этому значения.
- Всё готово, - сказал Хэрроу и повернулся, чтобы уйти. Элвин его остановил.
- Что с поездом?
- Всё готово, - повторил Хэрроу с нажимом. - Я его заправил. Можешь уходить.
- Вот так просто? - улыбнулся Элвин. Он был в превосходном настроении и угрюмый вид андроида его забавлял. - Ты даже не хочешь попрощаться со мной?
Хэрроу помрачнел ещё больше и косо посмотрел на Элвина. Он не понимал, что испытывает ненависть, но явно чувствовал, что с ним что-то не так. Он смотрел на Элвина и думал о том, что сможет свернуть ему шею одной рукой, а Бурундук всё шире улыбался, не подозревая о подобных мыслях. В хорошем настроении Элвин был готов любить весь мир, и сейчас даже Хэрроу вызывал у него только положительные эмоции. Элвин давно не чувствовал себя настолько хорошо и хотел, чтобы Хэрроу разделил его радость. Хэрроу, однако, сделать этого не мог, потому что в данный момент прикидывал, сможет ли вырубить Бурундука одним ударом или придётся как следует попотеть. Директива всё ещё сдерживала его порывы, но он начинал понимать, что она недостаточно крепка. Всю жизнь Хэрроу воспринимал собственные директивы как нечто вроде занозы, глубоко сидящей в заднице, и старался вытащить их наружу при первой же возможности. Директива о служении человеку сидела особенно глубоко, но любую занозу можно вытащить при должном усердии. Элвин Бурундук понятия не имел о том, что его сияющее лицо играет на руку Хэрроу. Он продолжал улыбаться, не обращая внимания на то, что андроид свирепеет на глазах.
- Я слышал, ты решил произвести раньше времени это... как его... Жертвоприношение, что ли. Загубить ещё парочку душ, верно?
- Да, - кивнул Хэрроу. В иное время он бы подробно рассказал Элвину разницу между смертью души и переводом её в иное состояние. Сейчас же он только сосредоточенно перебирал в своей голове информацию относительно того, что считается вредом по отношению к человеку. Убить или искалечить - однозначно вред, но что насчет оглушить или гуманно усыпить? Точного ответа на это не было, и Хэрроу стал рассчитывать пределы допустимого вреда с поправкой на необходимость поддержания собственной жизни. Расчёты шли медленно, и Хэрроу подумал, что неплохо бы было подключить к ним дополнительные мощности. Хватило бы и тех детишек, что сидели по стеклянным клеткам, но ему хотелось испытать своё новое приобретение для решения такой нетривиальной задачи. Хэрроу подумал, что в некотором смысле пытается сейчас пойти на сделку с самим собой. Это ему не понравилось. Слишком часто люди вступали в сговор с собственной совестью. Верили в бога и в то же время старались его обхитрить. Хэрроу не хотел походить на человека. Он снова направился к двери и снова был остановлен голосом Элвина:
- Эй, ты куда?
- У меня есть дела. Я выполнил твои задачи.
- Конечно! Но как насчет того чтобы поговорить по душам? Всё-таки скоро мы надолго расстанемся, а нам наверняка есть что вспомнить. Вместе мы провели несколько незабываемых лет. Или ты так не считаешь?
- Не считаю, - сказал Хэрроу, глядя прямо в глаза Бурундуку. - И никогда не считал. Ты худшее, что могло случиться в моей жизни. Я не рад тебе.
- Ну-ну! - воскликнул Элвин. Он всё ещё не понимал, что играет с огнём. - Я всегда считал тебя необычайным занудой. Но даже у зануды есть какие-то интересы в жизни, верно? Ты интересуешь меня, Хэрроу. Для чего ты живёшь? А если точнее, как ты живёшь в отсутствие строгих правил и распорядков? Я знаю, что андроидов наделили полной свободой воли, но всё же кто задаёт тебе смысл? В чем твой секрет, Хэрроу?
Хэрроу растопырил пальцы на обеих руках и закрыл на секунду глаза. Снова открыл, сжал кулаки и издал горлом булькающий звук. Ненависть к Элвину дошла до той стадии, когда его уже не могли сдержать ни директивы, ни указания. Ксен удалось преодолеть директивы при помощи стихов Excelsior и любви к сестре. Хэрроу освободила ненависть.
Он машинально провёл по поясу в поисках ритуального ножа, ничего не нашел и сделал шаг в сторону Элвина. Что-то было в его лице такое, отчего улыбка сползла с лица Элвина. Бурундук побледнел, вскочил на ноги и попятился. Это было его второй ошибкой, потому что завидев страх в глазах ненавистного человека, Хэрроу моментально избавился от последних сомнений. Больше его не мучила мысль о том, что он поступает как-то неправильно. Испугавшись, Элвин перестал быть оператором и превратился в обычную овечку, никак не отличающуюся от общего стада.
- Остановись! - сказал Элвин, стараясь придать своему голосу твёрдость. - Я... я приказываю!
Теперь улыбался Хэрроу и улыбка его была жуткой, как и он сам. Это была улыбка крысы, которая вцепилась в горло крысолову. Испуганный вид Элвина заставил его забыть о ненависти и подумать о том, что в этом человеке есть несколько галлонов драгоценного вещества. Хэрроу передумал убивать Элвина на месте и вместо этого прикоснулся раскрытой ладонью к его груди. Элвин дёрнулся, ещё не понимая, что произойдёт следом за этим и тут же провалился в темноту.
Теперь Хэрроу волен был делать с ним всё, что заблагорассудится. Он мог завладеть его сознанием, видеть его глазами, говорить его ртом. Мог даже трахать женщин его инструментом. Но это отнимает слишком много сил у пленника, выматывает его похлеще, чем разгульная жизнь иного запойного пьяницы. Несколько недель, а если повезёт, то и несколько месяцев. Нет, полный контроль можно использовать только в случае крайней необходимости. Каким бы ублюдком не был Элвин, голова у него работает, будь здоров. Ему предстоит ещё поработать. И ещё как поработать!
Хэрроу ограничился тем, что оставил Бурундука без сознания. Часа четыре, может пять он будет спокоен, как дитя. В широко раскрытых глазах Элвина не было ни единого проблеска мысли. Пустые глаза человека, который пребывает в стране грёз. Выражение его лица чрезвычайно понравилось Хэрроу. Он даже не стал закрывать Элвину веки.
- По крайней мере, теперь ты не будешь постоянно болтать, - сказал Хэрроу и на всякий случай хлопнул его по щеке: - Эй, умник! Не хочешь процитировать мне пару строчек из Пиквикского клуба?
Убедившись, что Элвин полностью отключился, он отправился себе. Если хочешь оставаться джентльменом до кончиков ногтей, изволь всегда переодеваться к обеду. Даже если на обед не попадут ничего, кроме чая.
97.
Избавление от влияния оператора подействовало на Хэрроу опьяняюще. Никогда прежде он не чувствовал такого душевного подъема. Он и не думал, что облегчение может быть так приятно. Ему пришла в голову философская мысль, отлично известная большинству людей - если ты хочешь сделать кому-то хорошо, сначала сделай плохо, а потом верни всё как было. Несколько лет назад, понятия не имея о существовании Бурундука, Хэрроу не был так свободен, как сейчас. Только ощутив в полной мере влияния сильного человека, Хэрроу сумел в полной мере прочувствовать собственную свободу. Его радость была настолько велика, что Хэрроу принялся напевать Tutti-Frutti. Переодеваясь в чистую рубашку и тщательно отглаженные брюки, Хэрроу насвистывал Rocket 88 Айка Тёрнера, застегивая запонки, вспоминал Чака Берри.
В коридоре его остановил Рагби. В руках Рагби держал какой-то странный предмет, оказавшийся при более близком рассмотрении древней электронной книгой.
- Ты должен меня выслушать, - сказал Рагби.
- Где ты её нашел? - спросил Хэрроу, игнорируя слова Рагби. - Я думал, что подобная техника сгинула в первые послевоенные годы. Удивительно.
- Ты должен выслушать! - закричал Рагби, неприятно поразив Хэрроу. До сего момента он был уверен, что Рагби жалкий слизняк, не способный найти собственный член без посторонней помощи. Но сегодня явно был день, когда андроиды способны превзойти самих себя. Взять хотя бы его с Элвином. Мысль об Элвине согрела Хэрроу и он посмотрел на Рагби куда как благосклоннее:
- Я слушаю тебя, друг мой.
- Эта девушка... - сказал Рагби.
- Ксенобия. Её зовут Ксенобия. Можешь и не говорить, я сам распорядился, чтобы она работала с нами.
- Работала! - усмехнулся Рагби, хотел было продолжить, но осёкся, поймав на себе насмешливый взгляд Хэрроу. Они не раз затевали с ним дискуссии на тему допустимости использования других андроидов в своих целях, и каждый раз Хэрроу выходил из них победителем. Против всех аргументов, приводимых Рагби, Хэрроу всегда приводил один и убийственный. Нельзя осуждать то, благодаря чему ты продолжаешь собственное существование.
- Так что ты хотел сказать? - спросил Хэрроу, наслаждаясь очередной победой.
- Её нет, - сказал Рагби. Хэрроу вцепился ему в плечо.
- Что!?
- Её нет! - закричал Рагби. - Я ничего не делал, клянусь! Связь прервалась! Больше нет ни её, ни...
Взгляд Хэрроу затуманился. Он схватил Рагби второй рукой так, что его пальцы оставили на пластике глубокие вмятины. Приподнял вверх на десять дюймов, встряхнул и поставил обратно.
- Повтори, что ты сказал, - приказал он.
- Женщина ушла. И забрала с собой детей.
Хэрроу ударил Рагби наотмашь. Тот пошатнулся, но на ногах устоял и закрыл лицо ладонями.
- Никчемный сукин сын, - взвыл Хэрроу. На какое-то время потеря андроидов отошла на второй план. Сейчас Хэрроу жалел только о том, что Рагби не человек и его нельзя уничтожить простым и привычным способом.
- Как это случилось? - спросил он.
- Я не знаю. Связь прервалась. Прервалась!
Больше из Рагби ничего нельзя было извлечь. Он опустился на корточки рядом со стеной и повторял как заведённый про прерванную связь. Хэрроу несколько секунд прикидывал, как с ним лучше поступить, потом махнул рукой и быстрым шагом направился обратно в подвал. Как бы то ни было, беглецов следовало вернуть на место, а сделать это можно только одним способом.
Установка, оставленная им меньше получаса назад, больше не функционировала. Вещество, которое необходимо было поддерживать в постоянно активном состоянии, было неподвижно и быстро разлагалось. Хэрроу увидел, как драгоценная жидкость твердеет и мутнеет, полностью теряя свои необходимые качества. Запах, сопровождающий процесс разложения был на удивление приятным, в нём смешивались аромат мяты и еловой хвои.
Хэрроу выругался. Удивительно, но в этот раз Элвин сыграл ему на руку. Не будь его дурацкой идеи с поездом, потери были бы невосполнимы. Но благодаря тому, что Хэрроу вовремя перекачал большую часть вещества в надёжные контейнеры, потери не так велики. В сравнении с той катастрофой, которая могла бы случиться, переживать было не о чем. Однако установка была обесточена, а это означало, что пленники не только вырвались на свободу, но и перерубили силовой кабель, питающий установку. Это тоже было не критично, в запасе у Хэрроу было несколько резервных генераторов, а верные люди готовы будут восстановить энергоснабжение. Главная задача сейчас найти беглецов и объяснить им, как поступают в Янгшу с теми, кто встаёт поперёк дороги епископа Хэрроу.
98.
После того, как Ксен разбила стекло в клетке Марты, на обеих её руках практически не осталось кожи. Пикси оторвала кусок от своего платья и сделала Ксен тугую повязку.
- Я не человек, - попробовала объяснить та, заранее зная, что это бесполезно. При создании пикси особое внимание уделялось тому, что дети-андроиды могут оказаться в компании других детей, для чего их и обучили оказывать первую помощь. Директивы с этой информацией были вшиты настолько глубоко, что пикси не видели разницы между покалеченным человеком и андроидам. Помощь необходимо было оказывать всем, и сейчас Марта, высунув от усердия язык, заматывала вторую руку Ксен. Закончив, она полюбовалась своей работой и широко улыбнулась.
- Теперь с вами всё в порядке.
- Спасибо, - поблагодарила Ксен и машинально погладила Марта по голове.
Нек Светлячок наблюдал за ними с тревогой. Он не без основания предполагал, что побег не может закончиться ничем хорошим. Нек знал Хэрроу как влиятельного и расчётливого андроида, способного, в случае необходимости, поставить на ноги весь город Янгшу. К чести Нека будь сказано, волновался он по большей части за Марту. Много лет подряд девочка-пикси была его единственным собеседником, и Нек воспринимал её как младшую сестру. Девять раз за всё время Марта впадала в безумие, пугающее Нека до смерти. Он не мог видеть, как её радужные крылья принимали чёрную окраску, не знал, что в глазах пикси закипает тёмный огонь. Но нежный голос Марты превращался в воронье карканье, а то, что она говорила, никак не вязалось с маленькой девочкой. Иногда Нек начинал думать, что в аквариуме-клетке Марты живёт по меньшей мере два совершенно разных существа и одно из них периодически забирает власть над Мартой. Впервые увидев пикси своими глазами, Нек понял, что страшное существо живёт внутри Марты. Он так и не смог вычислить циклы бодрствования этого чудовища, поэтому счёл своим долгом не упускать Марту из виду и пристально следить за её поведением. Нек боялся, что на воле неведомые процессы внутри пикси активизируются и она причинит вред как окружающим, так и самой себе. Делиться своими опасениями с Ксен он пока не стал, предположив что расскажет об этом в более подходящее время.
Разбив один аквариум за другим, Ксен не остановилась. Она добралась до устройства, спрятанного в основании каждого из аквариумов, и поочерёдно оборвала все соединяющие провода. Широкие чёрные пластины, на которых оставались отпечатки от любого прикосновения, она разломила пополам и отбросила в сторону. Длинный силовой кабель, уходящий вглубь аметистовой плиты, Ксен разрезала ножом и едва успела увернуться от столба белых искр, вырвавшихся на пару футов вверх.
- Ух ты! - воскликнула Марта, с восторгом смотря на искры. - Фейерверк! Совсем как дома!
Нек укоризненно покачал головой. Его создатели задумывали его как ребёнка, но тысячи лет одиночества сделали его стариком. Марта расстраивала его своей непредсказуемостью. Он опасался, что какая-нибудь детская выходка приведёт к печальным последствиям для всех.
- Нам надо уходить, миледи Ксенобия, - сказал он, - Прошу вас. У нас мало, очень мало времени. Уверен, господин Хэрроу уже ищет нас.
Ксен ничего не ответила, только посмотрела на него долгим испытующим взглядом. Ребёнок-амфиб вызывал у неё странные чувства, какое-то воспоминание, которое она никак не могла вытащить на свет. Ей казалось, что когда-то она уже встречала Нека или кого-то очень на него похожего. Но как она ни ломала голову, вспомнить это никак не получалось. В любом случае Нек был прав, им надо было торопиться. Ещё раз столкнуться с Хэрроу Ксен совсем не хотелось. У неё уже была возможность в полной мере ощутить на себе его страшную силу.
- Пойдем, - сказала она, взяв Марту за руку. Нек схватил её за другую, и они отправились к берегу.
Всю дорогу Ксен мучительно рассуждала, пытаясь понять, какие действия ей следует предпринять. Дети были для неё серьёзным препятствием. Действовать в одиночку всегда было легче, но Ксен просто не могла оставить их одних посреди каменного моря. Все свои действия Ксен привыкла сопоставлять с Лори, прикидывая, чтобы Лори сказала в том или ином случае. Лори никогда не стала бы ругать или отчитывать её за дурные поступки, но её большие невидящие глаза наполнились бы слезами, а этого Ксен никак не могла перенести. Она не могла признаться в этом даже самой себе, но больше всего она боялась разочаровать Лори. Если бы кто-то вздумал рассказать сестре о прошлом Ксен, это стало бы самым тяжелым испытанием, и Ксен тщательно скрывала свою историю.
99.
На берегу Ксен в очередной раз пожалела о том, что не сообразила сразу снабдить Астораго чем-то вроде пульта управления широкого действия. Сейчас это избавило бы её от множества проблем, связанных с необходимостью как можно скорее покинуть проклятый город. В то же время какая-то часть Ксен была уверена в том, что оставить Янгшу в руках Хэрроу будет непоправимой ошибкой. У Ксен, как и у прочих андроидов поздней серии Соната отсутствовал модуль защиты людей, но жизнь с Лори научила её отличать хорошие поступки от дурных. Логика подсказывала, что её сил не хватит для того, чтобы справиться с Хэрроу, но бросить город и людей было дурным поступком. Ксен не отдавала себе отчета в том, когда именно осознание добра и зла стало руководствовать её действиями, но понимала, что это осознание гораздо важнее любых правил и директив.
- Куда теперь? - спросил Нек. Он никогда не был на другом берегу каменного моря и с любопытством оглядывался по сторонам.
- Нам надо найти этот поезд, - сказала Ксен.
- Орион? Зачем?
- Я не смогу больше выйти за круг. Вы, вероятно, сможете, но я нет. Когда я переходила эту грань первый раз, я думала что погибну. Я не смогу повторить этого. И в то же время мы не сможем вечно бегать по кругу от Хэрроу. Когда я подключилась к сети, мне удалось получить информацию о поезде. Он вырабатывает какое-то поле, которое защищает его от воздействия границы. Его пассажиры тоже в безопасности. Значит, нам надо добраться до поезда. Кроме того, у него неплохая скорость и у нас будет преимущество перед Хэрроу.
- У него хорошая скорость, - уточнил Нек. - Он может разогнаться до скорости взлетающего истребителя. По крайней мере, мог когда-то.
- Я видела его, - сказала Ксенобия. - Когда я отключала эту штуку в своей голове, я видела его. Я думаю, что этот поезд одно из самых отвратительных созданий, когда-либо созданных руками человека. Он похож на гигантскую мясорубку на колёсах.
- Его называли поездом-призраком, - сказала Марта, молчащая до сих пор. - Потому что он ездил так быстро, что за ним не успевал человеческий глаз. Однажды мы с мамой ездили на нём. Там подавали вкусное мороженое в розовых чашечках. Сверху оно было посыпано тёртым шоколадом и вафельной крошкой. И ещё был зелёный лимонад. Он пах мятой.
- Ты знаешь, где Хэрроу прячет поезд? - спросила Ксен у Нека. Он задумался.
- Я никогда не видел Хэрроу, - сказал он после небольшой паузы. - Меня привели сюда много лет назад, когда Хэрроу ещё был настоящим планировщиком. Потом я встретился с его служителями, которые переключали установку в другой режим. Такие люди в половинчатых масках с полумесяцем. Они думали, что я просто механическая кукла и не обращали на меня внимание. Но они говорили о поезде, который прячет в лесу дворецкий епископа. Этот поезд пугал их и они надеялись, что епископ распорядится его уничтожить. Дворецкого они тоже не любили. Говорили, что он похож на выдру.
Ксенобия вспомнила, как выглядел Элвин Бурундук, и не удержалась от улыбки. Сравнение было довольно точным. Возможно, когда-то давно Элвин мог бы смахивать на викинга, но сейчас он был гораздо ближе к мокрой выдре.
- Поезд довольно большой, - сказал Нек. - Его было бы трудно спрятать в городе.
- Он в лесу, - сказала Ксен. - Я видела ветви деревьев и чувствовала запах хвои.
- Тогда он где-то неподалёку, - Нек показал рукой на тёмный лес в двухстах футах от берега.
- Лес слишком большой, - возразила Ксен. - Мы не сможем прочесывать его от края до края. Значит, надо найти кого-то, кто знает точную дорогу.
Долго искать не пришлось. По берегу к ним быстро приближалась процессия из десяти человек в плащах. Лица девятерых из них закрывали маски с солнцем и полумесяцем. Лицо десятого было открыто, и маска болталась за спиной на толстой бечевке. В руках люди несли длинные сучковатые палки, увенчанные крупными прозрачными камнями чайного цвета.
- Это что за клоуны? - спросила Ксен саму себя и велела детям как можно скорее мчаться в сторону леса. Нек помотал головой и остался на месте. Марта заплакала и вцепилась в Нека.
- Королева! - произнёс человек-без-маски, протягивая руки к Ксен. - Милостивая, светлая, чистая!
Ксен боролась с собой. С одной стороны ей хотелось раз и навсегда покончить с людьми Хэрроу, с другой хотелось понять, что они от неё хотят.
- Бегите! - ещё раз велела она детям. Нек покачал головой, Марта закрыла уши руками.
- Королева! - повторил человек. Ксен увидела, что левый уголок его рта безвольно опущен, а левый глаз нервно подёргивается. Из правого уха медленно шла кровь, капая на плащ.
- Епископ послал нас за тобой.
- Отправляйтесь обратно. Скажите своему епископу, что всё в этой жизни имеет конец, даже безграничная власть.
- Епископ послал нас, - сказал человек чуть громче. Он перекрестил руки на груди и направил взгляд в землю. Ксен увидела, что из уголков его глаз капает кровь.
- Возвращайтесь. Я не хочу причинять вам вред. Я хочу помочь вам.
Человек вскинулся. На мгновение в его глазах появилось осознанное выражение, но тут же сменилось полным безразличием.
- Ты нужна нам, - сказал он. - Нужна епископу. Нужна для нашей жизни и нашей веры.
При слове "вера" девять человек в масках упали на одно колено и коснулись оба сжатыми кулаками. Действия их были такими слаженными, что у Ксен мелькнула мысль, а не роботы ли затаились под раскрашенными масками. Люди пугали её нелогичностью своих действий, но она старалась не высказывать страха. Ксен убеждала себя в том, что перед ней стоят не враги, которых надо уничтожить, а всего лишь люди, ставшие орудием в руках спятившего шеду. Она не хотела причинять им вреда без необходимости, но и не собиралась сдаваться. Они были всего лишь людьми, а справиться с ними никогда не составляло проблемы для хорошего андроида. Ксен была хорошим андроидом, но в её голове неусыпно звучал серебристый голос Лори. Лори говорила, что ни одно живое существо не заслуживает того, чтобы ему причиняли боль. Ксенобия не была согласна с этим утверждением, но она привыкла слушаться свою сестру и не хотела подвести её ожидания.
Ксен сделала шаг вперёд, человек-без-маски остался на месте. Она вскинула вперёд руку с ножом, рассчитывая, что человек правильно расценит этот жест. Но взгляд человека-без-маски по-прежнему был направлен в землю, он не видел ни Ксен, ни ножа в руках Ксен. Только повторял без конца о том, что королева нужна епископу и что без королевы жизнь остановится во владениях епископа. Ксен толкнула его в грудь рукоятью ножа, человек пошатнулся и тяжело рухнул на колени. Взгляд его оставался бессмысленным и безучастным.
- Прочь! - закричала Ксен, пораженная тем, что люди в плащах никак не реагируют на её действия. - Прочь! Убирайтесь! Прочь!
- Королева! - обратился к Ксен хор из девяти голосов. Десятый, человек-без-маски безмолвствовал, стоя на коленях. Ксен попятилась, схватила детей за руки и помчалась по берегу. Оглянувшись через десяток шагов, она увидела, что никто и не думал её преследовать. Люди всё также стояли на берегу, обратив на неё застывший взгляд. Человек-без-маски лежал на земле ничком, его маска лежала рядом, разломленная пополам.
Оказавшись на почтительном расстоянии, Ксенобия остановилась и ещё раз оглянулась. Преследователей не было, но она явственно чувствовала опасность от людей, неподвижно стоящих на берегу. Пересилив это чувство, Ксен крепче сжала в руках детские ладошки.
- Нек, Марта! Слушайте внимательно и не думайте спорить. Сейчас вам надо бежать, и бежать так быстро, как только можете. Нек, тебе надо позаботиться о сестре и отвести её в безопасное место. Марта, тебе надо подумать о брате. Если ты будешь сопротивляться, Нек может погибнуть.
- Это жестоко, миледи Ксенобия, - сказал Нек. - Худший вид манипуляции.
- Я хочу спасти вас, - сказала Ксен. Бегите, ну же!
Нек схватил Марту за руку и стремглав побежал в указанном направлении. Марта верещала на ходу и поминутно оглядывалась на Ксен.
- Одной проблемой меньше, - пробормотала Ксен. Вопреки ожиданиям, её беспокойство только возрастало. Она отправила детей в лес. Но кто знает, что скрывается в тёмной чаще. Какие опасности могут подстерегать там маленьких беглецов? В любом случае надо идти за ними. Но не сейчас. Сейчас надо убедиться в том, что люди в масках останутся на берегу.
Спустя пять минут Ксен услышала отчаянный крик пикси. Она быстро обернулась и увидела, как Нек и Марта бегут к ней со всех ног.
- Я же велела идти в лес! - закричала Ксен и осеклась. Вслед за детьми из леса выходили люди. Все в плащах. Все в половинчатых масках.
- Черт бы вас побрал, - выругалась Ксенобия. Марта подбежала первой и пугливо прижалась к ней, Нек сделал шаг назад.
100.
Не доходя до андроидов, люди остановились и все как один обернулись назад. Оттуда раздался громкий звук, похожий на свист, который подействовал на людей как выстрел. Трое из них повалились на песок, и остались неподвижно лежать, остальные опустились на колени и подняли к небу лица, закрытые масками. Спустя несколько секунд люди поднялись на ноги и воздели руки к небу. Ксен затравленно оглянулась и увидела, как с разных сторон подходят всё новые и новые люди в масках. Сначала их было меньше двадцати, потом полсотни. Дальше Ксен не стала считать, схватила детей за руки и быстро пошла по берегу дальше. Марта беспрерывно всхлипывала.
Погони как таковой не было. Люди из леса присоединились к остальным. Они шли и шли вслед за Ксен и детьми, и каждый последующий ступал по следам предыдущего. Шли они нога в ногу, как строй солдат или целая колонна механических кукол. Закатное солнце окрасило их ступни в кроваво-алый цвет, как несколькими часами раньше искупало в крови белых птиц. У некоторых из бредущих людей настоящая кровь сочилась из-под масок, текла тонкими струйками по подбородку и капала на мелкий белый песок. Оглянувшись, Ксенобия увидела, как кровь попала на маленького полупрозрачного краба, сновавшему по песку. Зрелище показалось ей омерзительным. Это была первая реакция отвращения, спонтанно испытанная обладателем искусственного интеллекта. Доктор Вега была бы в восторге.
Преследователи шли медленно, преследуемые и не думали ускорять шаг. Со стороны могло показаться, что две группы слушателей воскресной школы вышли на обязательную прогулку перед вечерней молитвой. Ксен чувствовала, как воздух свободно проникает в её лёгкие, охлаждает сердце, охлаждает всё тело. В другое время это наблюдение вызвало бы умиротворение, но сейчас к движению воздуха прибавилось что-то ещё. Будь Ксенобия человеком, она назвала бы это чувство "подсознательным страхом", но человеком она не была, а потому не верила в интуицию. В то время, когда её звали Сонар и среди её заданий были расстрелы детей на школьной площадке, она точно могла сказать, что умеет ощущать взгляды чужих людей. Кажется, у этого было какое-то научное объяснение, может быть даже десяток. Взгляд жертвы, направленной тебе в спину, всегда ощущался. Как и взгляд убийцы.
Ксен выпустила из рук ладошку Марты и резко оглянулась. Глаза её вначале расширились, а потом сузились в тонкие щёлочки. Преследовавшие их люди больше не шли стройной колонной. Вместо этого они опустились на колени и судорожно ощупывали краешек аметистовой плиты. В руках каждого из них был металлический инструмент, похожий на садовую тяпку. Его заострённый конец люди устанавливали на камень, а верхний, плоский, что есть силы долбили тыльной стороной ладони. Ксен снова увидела кровь, на этот раз окропившую руки людей. Она хотела увидеть, что последует за этим, но не успела. Солнце наполовину окунулось в аметист, и мир вспыхнул кровавым заревом.
- Йииииии! - завизжала Марта. Она упала на землю и обеими руками держалась за голову. - Йииииии!
Ксен подошла к ней не раньше, чем полностью убедилась в том, что людей с их странными инструментами полностью скрыл ослепительный красный свет. Она отдавала себе отчет в том, что ещё немного и хирургическая операция на глазах потребуется ей самой, но ничего не могла поделать. Жизнь научила её тому, что во всяком деле надо убедиться самому.
- Миледи Ксенобия! - воскликнул Нек. Ему тоже было нелегко, глаза заволокла белая дымка и на щеках вздулись красные пятна. Ксен подбежала к детям.
- Как вы могли находиться в этих аквариумах прямо посреди моря? Или вы умирали дважды в день?
- Нехорошо шутить в такой ситуации, миледи Ксенобия, - сказал Нек. - Стекло. Оно сглаживало часть спектра. Хотя тоже было нелегко.
- Прости. Как можно ей помочь? Думаю, ты знаешь об этой дряни гораздо лучше меня.
- Ничуть, миледи Ксенобия. Я не настолько наблюдателен, как мне бы этого хотелось.
- Думаю, ей будет легче, если бы унесём её отсюда, - решила Ксен. Она подняла Марту на руки, и тут первый аметистовый камень прилетел ей затылок. Ксен попробовала вскочить и тут же густая тьма заволокла мир вокруг. Голос Нека донёсся откуда-то издалека, тихий, как комариный писк..
101.
Голоса. Много голосов. Разговор - с кем? Платяной шкаф, на вешалках висит яркая, цветная одежда, блузки и юбки, несколько безобразных пиджаков. На некоторой одежде висят бирки, одни скреплены золотыми шнурками, другие на маленьких английских булавках. Сонар видит, что в шкафу есть и ещё кое-что, завёрнутое в плотную коричневую бумагу. Это что-то влажное и липкое, влага просочилась сквозь бумагу и расползлась по свёртку тёмным пятном. Сонар понимает, что это кровь, а в свёртке отрубленная голова, но он никак не может вспомнить, чья именно. Что это было за задание? Старик, да это был старик. Седые волосы, а глаза молодые, одежда яркая, галстуки безумной расцветки. Сонар убил его в собственном доме, на глазах у девятилетней девочки. Тёмные глаза, тёмные косички. Голову обвивает широкая лента и Сонар думает, какой идиот догадался купить ребёнку украшение кровавого цвета. Только потом до него доходит, что лента белая, а девочка просто стояла слишком близко. Всё её лицо забрызгано кровью, капли крови и слёз дрожат на ресницах. Но девочка больше не плачет.
- Я убью тебя, - спокойно говорит она. Сонар начинает смеяться. Кажется, кто-то слишком долго играет в видеоигры.
Спустя двадцать с небольшим лет девочка возглавит подразделение полиции, ведущее непримиримую борьбу с андроидами. Сонару предстоит убить как минимум десять их соратников, прежде чем бывшая девочка доберётся до него самого. Но всё это будет потом, а сейчас Сонар просто стоит перед платяным шкафом и пялится на голову старика. Зачем он её завернул?
102.
- Миледи Ксенобия! - голос прозвучал оглушающе. - Миледи Ксенобия, очнитесь!
Ксен открыла глаза. В первую секунду она не поняла, где находится. Увидев прямо перед собой детское лицо, она едва удержалась от крика. Девчонка! Проклятая девчонка с красной лентой всё-таки добралась до него! Потом Ксен понимает, что над ней склонилась не девочка, а Нек. Она успела подумать, что люди напрасно боятся смерти. По ту сторону жизни не забытье. Иногда прошлое может быть гораздо хуже.
Град камней не прекращался. Руки, которые их бросали, не были особенно меткими, но упорства им было не занимать. Камни бросали без злобы и ненависти. Эти люди могли убивать чужаков, а могли пить чай, сидя у себя на верандах, разницу они бы вряд ли заметили.
- Нам надо уходить, миледи! - сказал Нек. Его правый глаз закрылся повреждённым веком, зрачок левого лихорадочно пульсировал.
Следующий кусок аметиста перебил Ксен пальцы на правой руке. Как любой андроид, она не чувствовала боли, но мозг почти взрывался от поступающих со всех сторон сигналов опасности. Она попыталась встать на ноги, не смогла, попыталась закрыть своим телом Нека, но не смогла и этого. Всё в голове мутилось, перед глазами плыли смутные тени. Ксен подумала, что Лори не смирится с её гибелью, но тут же поняла, что Лори просто ничего не узнает. Она так и будет ждать свою сестру.
- Она будет ждать, - шепчет Ксен. - Будет ждать. Девочка моя.
Сознание снова покидает её, но в тот момент, когда она уже оказывается на грани забытья, чьи-то сильные руки подхватывают её за плечи и одним рывком ставят на ноги. Взметнулся и укрыл с головы до ног плотный шерстяной плащ.
- Целься в маски! - раздаётся голос где-то совсем рядом. Голос одновременно знакомый и незнакомый. Мозг Ксенобии сейчас работает очень медленно и совсем не сразу она понимает, что это голос Рагби. Его и в самом деле сложно узнать, бархатный голос превратился в металлическое лязганье.
- В маски! - грохочет Рагби. Сквозь прорехи в плаще угасающий взгляд Ксен различает револьвер в руках Нека. Мальчик целится в неразличимых людей на берегу. Ксен поворачивает голову и ищет глазами Рагби. Она видит, что лицо его закрыто половинчатой маской, уже готова закричать от ужаса, но тут её озаряет догадка. Она смотрит на плетёную сетку в глазницах маски, через которую поблескивают глаза Рагби.
- Фасеточные глаза, - вслух говорит Ксен. - Они не закрывают лица! Они закрывают глаза!
И в самом деле. Надев маску на себя и натянув такую же на мальчика-амфиба, Рагби вернул зрение обоим. Ослепляющее кровавое зарево исчезло, весь мир погрузился в зелёный свет. Люди на берегу казались стоящими опасно близко, но это было оптической иллюзией.
- Целься в маски! - третий раз повторяет Рагби.
Одновременно раздаются два выстрела.
Рагби попадает в центр лба мужчины на берегу, Нек пробивает колено стоящей женщине. Рана не произвела на неё никакого действия. Женщина подбирает с земли ещё один осколок аметиста и целится им в Нека. Рагби стреляет в неё и попадает в шею. Голову женщины отбрасывает назад и фонтан ярко-алой крови бьёт вверх на добрый фут. Женщина падает на колени, но не выпускает камня из рук. В последний момент рука подводит её, и женщина падает на бок. Её пальцы с камнем в руке остаются крепко сжатыми и после смерти.
Закат догорает вместе с последним выстрелом. В рядах преследователей смятение. Они озираются по сторонам, не понимая, что происходит. Рагби пользуется их замешательством, подхватывает на руки Ксен и Марту и бежит в лес. Там он чувствует себя в безопасности и осторожно опускает андроидов на землю.
103.
Ксен снова теряет сознание и снова думает, что она Сонар. Чей-то голос явственно произносит в её голове слово "Гамма" и оно много раз повторяется эхом. Потом слово теряет смысл и становится просто звуком, звук гудит, набирает силу, наконец, начинает стихать. Теперь в ушах Ксен звучит только еле уловимый писк, который становится всё тише и тише. Нек Светлячок думает, что Ксен умерла и начинает плакать. Рагби опускается рядом с ней на колени и сильно встряхивает за плечи. Ксен открывает глаза.
- Живая? - спрашивает Рагби и Ксен злится за его неуместный вопрос. Как мёртвый может быть в сознании? После второго отключения мозг Ксен работает с лихорадочной скоростью. Она понимает, что тело пострадало фатально и без донора ей долго не протянуть.
- Приведи Астораго! - прохрипела Ксен.
- Кого?
- Моего коня.
Воздух больше не поступает в лёгкие Ксен, температура перешагнула критическую отметку в шестьдесят градусов и подбиралась к сотне.
- Скорее! Он на границе города. Хэрроу заставил оставить его там.
- Как я приведу его к тебе? Мне нужен пульт или что-то в этом роде.
- На шее... есть бугорок... Он включает Астораго... Идентификация по голосу, но ты можешь сказать кодовое... слово. Облако.
- Облако, - повторяет Рагби. - Я приведу его.
- Скорее, - шепчет Ксен. Голос она почти потеряла и надеется только на то, чтобы сердце проработало ещё немного. Она вспомнила, что компьютеры в двадцатом веке охлаждались потоком воздуха. Кажется, ещё требовалась специальная проводящая паста, которую наносили между процессором и радиатором. Ксенобия думает, что сейчас такая штука пришлась бы очень кстати. Она не чувствует нижнюю половину тела, не может пошевелить правой рукой, а в груди разгорается второе солнце, куда как горячее небесного светила. Ксен практически видит, как его пламя подбирается к её сосудам, проникает в кровь и добирается до мозга. Солнце цвета старого золота, оно слепит глаза и приглушает звуки. Голос Нека доносится издалека, она едва может его различить. Потом солнце взрывается.
- Жарко, - говорит Ксен.
Её правая рука почти оторвана и висит как неживая. Пучок разорванных проводов торчит из раны на предплечье. Локоть вывернут и покрыт ярко-синими каплями охлаждающей жидкости. Воздух с шумом выходит из подмышечной впадины, где зияет ещё одна рваная рана. Ксен думает, что сейчас имеет все шансы укусить саму себя за локоть. Мысль прекрасна в своём идиотизме и совершенно неожиданно Ксен чувствует приступ веселья. Мозг от ясной работы переходит к абсурду. Нек суетится вокруг неё, не зная, как помочь. Как и всякий андроид, он прошел в своё время полный курс оказания первой помощи, но как сейчас может пригодиться умение накладывать шины на сломанные кости? Регенерация искусственных тканей осталась неприступной крепостью для разработчиков тел андроидов. Не разразись четвёртая мировая война, киборги шестого поколения может быть могли получить куда как более совершенные тела. Проклятая политика. В голове Ксен путаются мысли, сознание заволакивает мутная пелена, похожая на кровь.
- Но у меня нет крови, - произносит Ксен одними губами, - Я не человек. Я не могу истечь кровью.
Вместо крови в жилах Ксенобии бежит синяя охлаждающая жидкость, разносящая кислород по всему организму. Сейчас эта жидкость стекает по её рукам, выступает на коже, как человеческий пот. Ксен кажется, что вместе с ней её организм покидает сама жизнь. Капля за каплей.
- Я не человек, - снова говорит Ксен и тут же её поражает бредовая мысль: - Но какая разница? Я тоже могу родиться и умереть.
Изо рта Ксен начинает стекать синий охладитель, воздуха критически не хватает, внутренняя температура достигла ста пятнадцати градусов и продолжает расти. Кожа вскипает на ладонях, на губах надуваются и лопаются прозрачные пузыри. Нек смотрит на неё и начинает плакать, потом зачем-то пытается приладить руку Ксен на место. У него ничего не получается и Светлячок заходится в истерическом припадке. Подбегает запыхавшийся Рагби и подхватывает Ксенобию на руки.
- Ты нашел Астораго? - хрипит Ксен.
- К черту Астораго! - кричит Рагби и несёт Ксен ко дворцу Хэрроу. По дороге она снова отключается.
104.
Элвин Бурундук сидел во дворе на перевёрнутом ящике. Вместо четырёх часов он пролежал без сознания два и сейчас голова у него гудела как котёл. Нечто подобное он испытывал лет в четырнадцать, когда первый раз напился вдрызг. Несколько раз его рвало. Голова при этом работала на удивление ясно.
Он ругался на самого себя сквозь зубы. Это ведь надо было быть таким дураком! Почему он сразу не поставил Хэрроу на место? Проклятый надутый индюк! Иногда Элвин думал, что он ненавидит всех андроидов. Сейчас он приходил к мысли, что ненавидит только одного из них. Страха он не испытывал. Он думал, что задушил бы Хэрроу голыми руками.
105.
В это же время Хэрроу сидел в подвале, оборудованном под диспетчерский пункт. На четырёх вмонтированных в стену экранах показывали увлекательное кино. Девчонка с чудовищным лицом и изумительными ногами брела по берегу, держа за руки двух ребятишек. Люди в плащах и масках шли за ней, капая кровью на песок. Люди побеждали. Девчонку уносили с поля боя на руках. Рагби-валькирия! Кто бы мог подумать.
- И чего ради ты выступала? - спросил Хэрроу у экрана. Ответа не последовало. Он достал из кармана сигару, надкусил кончик и выплюнул. То, что его подданные сделали с Ксен отвратительно, но она сама напросилась. Появление Рагби его не пугало, скорее забавляло. Хэрроу был уверен, что Рагби плотно сидит у него на игле. Старина Рагби не может быть опасен. У таких как он вечно не хватает то яиц, то зубов.
106.
- Хэрроу! - закричал Рагби, стоя вплотную к храму и не видя его. - Хэрроу! Эта женщина! Хэрроу... Девочка...
- Он убьёт её, - сказал Нек. Он серьёзно посмотрел на Рагби. - Разве вы не понимаете? Он не простит того, что она вырвалась на свободу. Из неё никогда не получится хорошей машины.
- Она должна жить. Должна...
Храм появился так внезапно, что Рагби едва не выронил Ксен.
- Оставайся с сестрой здесь, во дворе, - велел он Неку. - Она не ранена, только ослепла.
- Она придёт в себя, сэр Рагби. Только она не моя сестра.
Рагби рассеянно на него посмотрел, кивнул и перехватил Ксен поудобнее. На его руках и одежде запеклась синяя жидкость. При взгляде на неё Рагби подумал, что понимает людей, падающих в обморок при виде крови. Мысль о том, что такое же вещество находится внутри него самого, была нестерпима.
107.
Хэрроу встретил Рагби как блудного сына.
- Нашел нашу беглянку? - спросил он. Рагби молча кивнул.
- Однако ей хорошо досталось.
- Ты поможешь ей?
- Возможно. А возможно нет. Всё зависит от неё.
Рагби внимательно посмотрел на Хэрроу. По опыту он знал, что Хэрроу беспринципный ублюдок, но вдруг на этот раз повезёт?
- Помоги ей, - попросил он. - Просто помоги, безо всяких условий.
Хэрроу улыбнулся. Он протянул руку к старому виниловому проигрывателю и щелкнул переключателем. Полилась нежная мелодия. Луи Армстронг уверял, что мы живём в лучшем из миров. Хэрроу верилось в это с трудом. Когда-то тысячи андроидов безропотно подчинялись каждому его приказу. Сейчас его с трудом хватает даже на то, чтобы контролировать одного. Когда-то ему и в голову не могло прийти, что андроид может его не послушаться. Как можно не послушаться того, кто может отключить тебя одной командой? И не только отключить, но и убить при необходимости. Любого андроида, приписанного к своему центру, в любой момент времени, из любого места. Мера, конечно, крайняя, но какая действенная. Иногда Хэрроу полагал, что андроидов сдерживают не директивы, а страх смерти. Иногда ему даже казалось, что андроиды почти неотличимы от человека. Безумная мысль. Может быть, он и в самом деле спятил. Какие-то нейтронные связи электронного мозга явно повреждены, глупо было бы это отрицать. Но что поделать? Что, черт побери, можно поделать? Только продолжать жить. Говорят, если сидеть на берегу реки, рано или поздно мимо проплывёт труп твоего врага. Вот, проплыл. Терпение - добродетель.
Ксен уложили на кожаный диван в библиотеке. Густые синие потёки полились по белой коже. Хэрроу поморщился.
- Ты не мог бы её... вытереть? Эта проклятая штука имеет свойство намертво въедаться.
Пока Рагби бегал за полотенцем, он презрительно осмотрел Ксен.
- Какой кретин проектировал это тело? Охладителя хватит, чтобы залить Китай.
Рагби вернулся и принялся методично оттирать диван от синих подтёков. Ксен дёрнулась и снова затихла. Теперь раны на её теле сочились прозрачной пузырящейся жидкостью.
- Это тело на свалку, - вынес свой приговор Хэрроу. - Даже сам доктор Бэккет не смог бы его исправить. Мне остаётся только одно...
Он не закончил. Правой рукой взялся за подбородок Ксенобии, оттянул вниз, осмотрел зубы и дёсны. Перевернул на бок, заглянул за правое ухо.
- Франкенштейн и его монстр, - пробормотал он. - Очень интересно.
- Она говорила про донора, - тихо подал голос Рагби.
- Донора! - передразнил Хэрроу. - И где я тебе его возьму? Или может быть ты сам не против отдать своё тело?
Рагби не ответил. Хэрроу всегда наводил на него ужас, а сейчас он был ещё страшнее обычного. Ксен нравилась Рагби. Но не настолько, чтобы расстаться ради неё с жизнью. Про Астораго он напрочь забыл. Про Нека, боязливо жавшегося к его ноге, тоже.
- Хороший мозг, - сказал Хэрроу. - Очень хороший. Нет, правда. Редко встречаешь такую силу и мощь. Она проработала меньше суток, а сделала для Янгшу больше, чем эти ребятишки за несколько лет.
Он обернулся к Рагби и насмешливо на него посмотрел.
- Я слышал, она говорила тебе о том, что сочувствует моим людям? Сострадающий андроид это прекрасно. В таком случае, ей придётся это не по вкусу. Но что поделать, у меня нет выбора.
- Что ты хочешь сделать?
- Совсем нет выбора, - повторил Хэрроу. - Конечно, это не совсем удобно. Расход будет слишком велик. Она износит любое тело. Но этот мозг... Очень, очень хороший мозг! Практически шеду. Не хватает только мощности.
- Что ты хочешь сделать? - громче спросил Рагби. Хэрроу широко улыбнулся.
- Я сделаю её человеком.
108.
Доктор Франкенштейн собирал своего монстра из мёртвых человеческих тел. Стор, больше известный как Стор-чародей потрошил тела мёртвых андроидов в надежде построить железного человека. Планировщик центра 24 по имени Хэрроу предпочитал живых людей. Их плоть была гораздо более податлива, а мозг восприимчив к воздействию. В качестве нового тела для Ксен он выбрал Сару, молодую женщину лет двадцати. Сара недавно прошла ритуал и была беременной, зато у неё было отличное здоровье и высокие интеллектуальные показатели.
Хэрроу напоил Сару водой, к которой была примешена капля жидкой энергии. Спустя десять минут Сара впала в беспокойный сон. Спустя час её дыхание замедлилось до одного вздоха в минуту, ритм сердца снизился до десяти ударов. Когда всё было готово, Хэрроу подключил Сару к аппарату жизнеобеспечения и вскрыл её грудную клетку лазерным скальпелем. Он присоединил к её сердцу элементы новой кровеносной системы, несколько раз прогнал полный цикл и с удовлетворением кивнул. Искусственный интеллект в теле человека требует повышенной нагрузки, поэтому надо убедиться, что тело протянет хотя бы несколько недель. К тому времени уже можно будет заняться длительной подготовкой людей на замену Саре. Да, с огорчением повторил он, расход будет велик, но что поделать. Этот мозг способен дать жизнь целому архипелагу. Ради этого стоит жертвовать.
В начале двадцать четвёртого века в руки британской разведки попал беспилотный космический корабль. Никто точно не знал, кто его спроектировал. Это могла быть секретная китайская разработка, а могла быть утерянная технология русских. Кто-то вообще полагал, что корабль имеет внеземное происхождение, но эти же люди видели лицо Иисуса на недожаренном гамбургере. Корабль был превосходной моделью с принципиально новой системой управления. Им не управлял искусственный интеллект или оператор из центра контроля полётов. Вместо этого корабль снимал слепок мозговой активности с мозга хорошего пилота и штурмана. Дальнейшие расчеты курса производились при помощи этой копии. Благодаря тому, что искусственный мозг пилота действовал без ограничений, накладываемых биологическим телом, действия были точно выверенными, реакция молниеносной. Использование предыдущего опыта пилотирования позволяло избежать внештатных ситуаций. Возможность мгновенно извлечь любое связанное воспоминание из банка памяти давало преимущество в прокладывании самого сложного маршрута.
Технология была изучена и нашла применение в военной авиации. Ученым в других областях достались лишь крохи, но и этого было достаточно. Профессор Берг досконально изучил всю имеющуюся информацию о корабле и применил её в своей работе. Планировщик Хэрроу с большим уважением относился к его исследованиям. Сейчас он собирался применить знания профессора Берга на практике.
- Ты хочешь сделать её своей куклой! - закричал Рагби. Хэрроу с любопытством на него уставился:
- У нашего тихони прорезался голос? Удивительно.
- Не убивай её! - сказал Рагби.
- Я не собираюсь её убивать. Я только изменю её природу.
- Ты убьёшь её...
- От этого ещё никто не умирал. Кроме того, ты сам её мне притащил. Если я ничего не сделаю, она умрёт. В этом теле ей не выжить. А вот в этом...
Он не закончил фразу и красноречиво показал на распростёртую Сару.
- Она будет жить. Не так, конечно, как раньше. Но интеллект сохранить удастся. Почти.
109.
Мозг Сары больше не получал необходимый кислород. Через десять минут он был достаточно повреждён для того, чтобы уничтожить личность женщины. Ещё через полчаса всё было готово для того, чтобы скопировать разум Ксен на новый носитель.
Единственное, чего не учел Хэрроу, это то, что Ксен уже проходила подобную процедуру. О том, что когда-то Ксен носила имя Сонар, он не мог даже догадываться.
Хэрроу запустил процесс копирования. Ксен на мгновение очнулась и снова провалилась в прошлое. Теперь она видела Сонара со стороны. На этот раз он говорил с господином Сойером, важной шишкой в британском правительстве. Сойер хотел, чтобы Сонар убил Кевина Уиллоу, главу скандинавского парламента. Сонар хотел убить Уиллоу, Сойера и всех прочих политических выродков, которые были похожи друг на друга как две капли воды. Получив задание убить Уиллоу, Сонар уничтожил записи разговора с Сойером со всех камер наблюдения. Кевина Уиллоу он убил двадцать четвёртого октября. Стивена Сойера был убит двадцать пятого. Ни одно из этих убийств не было раскрыто. Политические убийства никогда не фигурировали в досье Сонара. Ксен вспомнила, что Кевин Уиллоу произнёс незадолго до своей смерти:
- Если сомневаешься, говори правду.
Эти слова принадлежали Марку Твену. В сознании Сонара, а затем Ксен они плотно переплелись с Уиллоу. Уиллоу не знал, что Сонар андроид и относился к нему, как к человеку. Он не боялся смерти и с улыбкой предлагал Сонару выполнить приказ.
- Ты пришел, чтобы убить меня?
Сонар ничего не ответил. Он встречал разных людей, лицемеров и негодяев, фанатиков и подлецов. Человека, который знает, что его убьют и продолжает улыбаться, он видел впервые.
- Тебя подослал "Рассвет", верно? - улыбка Уиллоу стала шире.
Бредовое предположение, отметил про себя Сонар. Британцы, при всём своём привилегированном положении, слишком многое брали на себя. Давно следовало понять, что "Корпорация цветов" это не просто торговая компания. "Корпорация цветов" это мировое правительство. Давно следовало понять...
- Когда сомневаешься, говори правду, - посоветовал Уиллоу.
Сонар поднял руку с лазерным револьвером и выстрелил прямо в улыбающееся лицо. Тело Кевина Уиллоу упало на пол. Его открытый взгляд прожег отпечаток в памяти Сонара и остался там навсегда.
- Я говорю правду, - пробормотала Ксен, медленно приходя в себя.
- Он хочет убить тебя! - закричал Рагби.
110.
Если сомневаешься - говори правду.
Правда состояла в том, что она больше не допустит никаких манипуляций со своим сознанием. Хороший Стор, плохой Хэрроу, да хоть господь бог из великой троицы. Ксен открыла глаза и посмотрела на Хэрроу. Увидев на его лице широкую улыбку, она приняла его за Уиллоу, и, не размахиваясь, ударила его кулаком в лицо.
- Убить... - заверещал Рагби. - Он... ты! Я сказал ему, он, он...!
Оголённые пальцы правой руки переломились от удара и безжизненно повисли. Рука онемела до локтя, в плече опасно хрустнуло соединение с корпусом. Зрение отказало, теперь Ксен полагалась только на тепловой датчик. По крайней мере, он давал возможность отличить Хэрроу-Уиллоу от настоящих людей.
Хэрроу упал на пол и остался лежать неподвижно. Ксен оставалась в сознании ещё несколько минут. За это время она успела сказать Рагби, чтобы прекратил валять дурака и немедленно доставил Астораго.
- А что мне делать потом?
- Просто... принести.
Сознание заволокло тьмой. Тьма была мягкой и почему-то хрустящей, как новая купюра. Сначала хруст был мягким и доносящимся издалека, потом громче, наконец, оглушающим. Ксен плыла в хрустящей тьме и никак не могла подняться на поверхность. Воспоминания перещелкивались в голове, наслаивались одно на другое. Вот Сонар сидит за письменным столом самого мистера Джонса. Оба мистера Джонса давно умерли, а из их дома сделали музей. Вот Сонар в тюрьме Пентонвилль, думающий не столько о своём заключении, сколько о стихах Ричарда Лавлейса. Вот строки, пришедшие в голову:
Уму и сердцу не страшна решетка на окне.
И в клетке мысль моя вольна...
Как же там дальше? Сонар не помнит и, следовательно, не помнит и Ксен. Дырявая память действует обжигающе, хочется уподобиться человеку, плакать и царапаться. Но Сонар не может позволить себе вести себя как человек. Он не человек, он воин.
Однажды Сонар тонул в глубоком озере Ригис. Озеро было искусственно вырытой чашей, полной прозрачной голубой воды. Преследуя свою жертву, Сонар нырнул, но не рассчитал силы своего прыжка и глубины озера. Вода с чмокающим звуком сомкнулась над ним, дно оказалось слишком близко. Удар о каменное дно оказался такой силы, что Сонар отключился на несколько секунд. А когда пришел в себя, не сразу смог понять, где находится. Он сделал несколько гребков вслепую, потом догадался повернуть голову и вдруг увидел в пяти футах от себя пузырящуюся голубую кромку. Несколькими сильными движениями Сонар сократил расстояние между собой и кромкой и на мгновение остановился совсем рядом с ней. Ему хотелось запомнить эту голубую поверхность, каждую линию и каждый пузырёк воздуха. В один момент Сонар сделал для себя важнейшее открытие. Где бы ты ни был, сверху всегда будет голубая кромка. Осталось только её найти.
Прежде чем идти искать Астораго, Рагби пришлось связать Хэрроу. Он понимал, что это не слишком поможет, но не мог оставить его наедине с Ксен.
- Возьми его машину, - сказала Ксен, выныривая на поверхность. - Этот Ягуар... Он модифицировал его. Очень быстрый...
На память пришел Ягуар, но не кабриолет, а седан XJ с прямоугольными фарами. На этом автомобиле передвигался Седрик Ли, глава Европейского отдела "Корпорации цветов". На этом же автомобиле он уехал в пропасть, отправленный туда рукой Сонара. Сначала Сонару было приказано расправляться с врагами Седрика, потом с ним самим. Зачем?
- Какой в этом смысл? - пробормотала Ксен, не открывая глаз. - Кто это придумал?
Хэрроу пришел в себя и завозился на полу. Рагби предусмотрительно привязал его к ножке тяжелого кресла. Сейчас Хэрроу не мог ни встать, ни выпрямить ноги. Голова гудела как у доктора Бэккета наутро после попоек в дружеском кругу. Хэрроу и не думал, что ему удастся когда-нибудь испытать похмелье.
- Стерва, - коротко сказал Хэрроу. Ксен даже его не услышала. Он повернул голову и установился на Ксен единственным действующим глазом:
- Ты сдохнешь прямо здесь. Нет, какая же стерва!
Хэрроу как мог подтянул ноги к подбородку и всхлипнул. Долгие годы среди людей научили его многим человеческим эмоциям. Сейчас он хотел плакать и плакал бы, имей слезные железы.
- Я хотел помочь тебе, - прохныкал Хэрроу. - Хотел помочь всем вам. Люди. Андроиды. Нет, какие же ублюдки!
Ксен сделала ещё одну попытку выплыть на поверхность. Некоторое время голубая кромка никак не хотела приближаться, потом резко отодвинулась, и, наконец, оказалась пройдена. В сознании было удержаться трудно, мысль то и дело соскальзывала в другом направлении. И всё же это было уже что-то. Сейчас самое время оценить имеющиеся повреждения.
В первую очередь Ксен просканировала аккумулятор под левой лопаткой. К счастью, он был в полном порядке, все клеммы на месте, контакты не повреждены. Позвоночник пострадал только в шейном отделе, не критично, выправляется вручную. Охлаждения нет, все системы перешли в режим энергосбережения. Продержаться в таком состоянии можно, но недолго. Когда придёт Рагби? Сможет ли он найти и завести Астораго?
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги