Мертвые книги в московском тайнике. Документальная история библиотеки Ивана Грозного

Справился в личном столе: «с 14 января», без мотивации. А когда был в Сочи — «с 3 декабря»(42). [...]

Я совершенно надломлен в момент и для меня очевидно, что борьба за идею перешла с научной и общественной почвы на самую страшную — «придворную». Ну что же! От идеи, которой прослужил 25 лет, все равно не откажусь ради сладкой жизни, из-за каких-нибудь выигранных, возможно, нескольких лет жизни. (43)

ПРИЛОЖЕНИЕ

ТАЙНИЦКАЯ БАШНЯ В 1827 г .

Ворота Тайницкие названы так оттого, что служили прежде во время осад города тайным выходом на Москву-реку за водою или для вылазок, в выдававшейся креке части башни, образующей правильный квадрат, виден доныне глубокий, обширный колодец, совершенно засоренный и почти заросший; должно думать, что сей колодец снабжал город во время осад водою; близость его к Москве-реке подтверждает догадку сию.

Впрочем, в народе сохраняется предание, будто бы сия яма была не что иное, как тайный подземный ход за Москву-реку. Нелепость басни сей очевидна: для подобного схода надлежало бы тут быть лестнице или в которую-нибудь сторону отлогости, но ни того, ни другого здесь не приметно.

Москва, или исторический путеводитель по знаменитой столице государства Российского, 1827, ч. 11, с. 3,

ТАЙНИЦКАЯ БАШНЯ ПО ИВАНУ СНЕГИРЕВУ

Петр Солари в 1491 г. воздвигнул Флоровские (Спасские,— И. С.) ворота, в 1485 г. Антоний Фрязин у Чушковых ворот (Тайницкая башня.— И. С.) стрельницу, под коей выведен был тайник, т. е. подземный ход на Москву-реку, а в 1488 г. заложил стрельницу вверх по Москве, где стояла Свибловская, а под нею вывел тайник.

Снегирев И. М. Памятники московской древности. 1842, с. Х I Х.

ТАЙНИЦКАЯ БАШНЯ ПО М. П. ФАБРИЦИУСУ

Перед нами один из памятников глубокой старины, одна из старейших башен — башня Тайницкая, с воротами под ней, открытыми только для пешеходов. Построена она итальянским зодчим Антонием и впоследствии несколько раз реставрировалась.

Название свое получила, по всему вероятно, от того, что в ней находился потайной, скрытый колодец, и нет серьезного основа-

221

ния придавать значение молве, приписывающей это название существовавшему, будто бы, здесь потайному ходу из Кремля.

Колодец, о котором я говорю, есть и теперь; конечно, он потерял свое значение, а между тем в былые времена, при осадах Кремля, он должен был играть чрезвычайно важную роль, снабжая осажденных водою, которой нет (siс!) более во всем высокостоящем Кремле.

Вот чем может быть объяснено главное значение башни, заложенной прежде всех других.

ФабрициусМ. П. Кремль в Москве.М,, 1883, с. 215,

ТАЙНИЦКАЯ БАШНЯ ПО Н. А. СКВОРЦОВУ

Прибывшие по приглашению Ивана П1 в Москву итальянские инженеры Антоний и Марк Руффо начали постройку кремлевских укреплений с Тайницкой башни. Новая стрельница здесь заложена 29 мая (по другим сведениям, 19 июля) 1485 г., под нею устроен тайник, т. е. тайный родник для добывания воды во время осады.

Вероятно, прежние осады показали полную невозможность пробираться к реке за водою через ворота, а новые строители нашли иной, совершенно безопасный способ добывания ее.

Стрельница и ворота от устроенного под ними тайника получили название Тайницких.

Скворцов Н.А. Археология и топография Москвы.М,, 1913, с. 92.

АРСЕНАЛЬНАЯ (СОБАКИНА) БАШНЯ

ПО И. СНЕГИРЕВУ

Над Неглинною в 1492 г. сооружена неизвестными зодчими башня с Неглинненскими воротами («Софийский Временник», № 3, с. 203).

«По велению великого князя Ивана Ш Васильевича Петр Фрязин,— как замечает Крекшина летопись,— построил две отводные стрельницы, или тайники, и многие палаты и пути к оным с перемычками и под землею, на основаниях каменных водные течи, аки реки, текущие через весь Кремль-град осадного ради сидения».

В таком-то тайнике князь Прозоровский показал Петру I, когда царь, после Полтавской битвы, нуждался в деньгах, старинную серебряную посуду и монеты.

Снегирев И.М. Памятники московской древности,М., 1842. С,ХХ.

222

АРСЕНАЛЬНАЯ (СОБАКИНА) БАШНЯ

ПО М. Н, ФАБРИЦИУСУ

Третья Круглая Угловая Арсенальная башня заканчивает собою северо-восточную часть Кремлевской ограды.

Башня эта замечательна потому, что в ней помешались резервуары с водой старых московских водопроводов, о чем свидетельствуют сохранившиеся чертежи и планы. Теперь эта башня ничем не занята и мало чем обращает на себя внимание. Известно только, что из этой башни шла в толще стены лестница, в настоящее время уничтоженная. У башни справа примыкает старинная полуразрушенная чугунная решетка с золочеными украшениями... с фонтанами перед входом в ворота (Александровского) сада.

ФабрициусМ. П. Кремль в Москве.М., 1883, с. 221.

АРСЕНАЛ ПО И. СНЕГИРЕВУ

Между Троицкими и Никольскими воротами, там, где в ХVII в. было сборное место стрельцов, дворы князя Лыкова и других бояр, теперь стоит величественный Арсенал, или, как прежде его называли Артиллерийский Цейхаузный, Оружейный дом. Здание было начато строением по образцу Венецианского арсенала с 1701 г. саксонцем Иоанном Конрадом.

После пожара 1737 г. возобновлен в 1754 г. под надзором архитектора князя Ухтомского.

Под сводами Цейхауза находился погреб на 12 столбах, а в палатах потолки опирались на своды...

Здание долго оставалось опустелым и только в царствование Александра I совершенно приведено к окончанию.

Снегирев И.М. Памятники московской древности.М., 1842, с,314.

АРСЕНАЛ ПО А. ВЕЛЬТМАНУ

Арсенал, или Цейхауз, заложен Петром Великим в 1702 г, на пространстве, занимаемом в старину стрелецким Лыкова двором, подворьем Рождественского Владимирского монастыря, церковью Вход в Иерусалим, двором Ф. И. Шереметьева (в 1626 г.) и двором князя И, Голицина (1626 г.). В 1812 г, большая половина со стороны Никольских ворот подорвана французами; Никольская башня также была взорвана, Закончена постройка при Николае 1. Устройство и расположение необъятного количества амуниции (на 200000 воинов) не имеют себе подобных.

ВельтманА. Ф. Достопримечательности Московского Кремля.М,, 1843, с. 72.

КОММЕНТАРИИ

Предисловие

(1) Дабелов Христофор Христиан (1768 — 1830) — юрист, профессор университетов в Галле, Лейпциге, Дерпте. В 1822 г. нашел в Перновском архиве (г. Пярну) список книг библиотеки Ивана Грозного.

(2) Клоссиус Вальтер Фридрих (1796 — 1838) — юрист, профессор Дерптского университета.

(3) Соболевский Алексей Иванович (1856/57 — 1929) — филолог, академик. Автор трудов по древнерусской письменности, палеографии, этнографии и др. (4) Осипов Конон (? — ок. 1736) — пономарь церкви Иоанна Предтечи на Пресне. Дважды (1724, 1734) искал подземные палаты в Московском Кремле.

(5) Тремер Эдуард — филолог, профессор Страсбургского университета. В 1891 г. искал в Кремле подземные палаты, где, по его мнению, должна была храниться библиотека Грозного.

ТОМ I

Введение

(1) Ниенштедт Франц (1540—1622) — дерптский купец, с 1565 г. бургомистр Риги. Оставил после себя записки и ливонскую хронику, куда вошел рассказ пастора Веттермана о знакомстве его с книгами библиотеки Грозного.

(2) Тель-Амарна — в настоящее время населенный пункт Эль-Амарна на территории Египта. В ХЧ в. до н. э. здесь находилась столица Древнего Египта Ахетатон.

(3) Аменхотеп IV (1419 — ок. 1400 до н. э.) — египетский фараон.

(4) Лейярд — английский археолог, в 1845—1846 гг. осуществлял раскопки на территории древней Ассирии.

(5) Ниппур — древнешумерский город, ныне г. Нуффар на территории Ирана.

(6) Храм Бела — выстроен в честь царя вавилонских богов Бэл-Мардука.

(7) Эламиты — жители государства Элам (1Ч тыс. до н. э.), находившегося на территории нынешнего Ирана.

(8) Ангора — древнее название Анкары.

(9) Аль-Хакем I (Альмостансер) (? — 976) — халиф из династии испанских Оммиядов, правитель Кордовы.

(10) Птоломеи (Лагиды) — царская династия в эллинистическом Египте в 305-30 гг. до н. э.

(11) Киренаки Федор — служитель библиотеки Птоломеев, привез в Египет из Иерусалима евреев для перевода священных книг.

(12) Александрийская библиотека — крупнейшее в древности собрание рукописных книг. Одновременно это была и библиотека, и учебное заведение, и научное учреждение. Большая часть книг хранилась в Брухейоне — специальной пристройке к дворцу, меньшая — в Серапейоне, пристройке к храмУ бога Сераписа. Библиотека трижды горела: 47 г. н. э., 391 г., VII — VIII вв.

(13) То есть правила оформления рукописей.

224

(14) Синкелл Георгий — византийский хронист (VIII в.).

(15) Манефон (2-я пол. IV н. Ш в. до н. э.) — египетский историк. Автор

истории Египта на греческом языке.

(16) Эратосфен Киренскии (ок. 276 — 194 до н. э.) — древнегреческий ученый.

Автор трудов по философии, математике, астрономии, музыке.

(17) Речь идет о Законе (заповедях), который был дан пророку Моисею Богом

на горе Синай.

(18) Ириней (ок. 130 — ок. 202) — церковный писатель, епископ Лиона.

(19) Иустин (? — ок. 165) — греческий философ, церковный деятель.

(20) Иоанн Златоуст (ок. 350 — 407) — византийский писатель, епископ Константинополя.

(21) Тертулиан Квинт Септимий Флоренс (ок. 160 — 240) — христианский теолог, писатель.

(22) В 47 г. римский диктатор Гай Юлий Цезарь в ходе боевых действий осадил Александрию, он поджег египетский флот, и пожар перекинулся на

город.

(23) Евсевий Кесарийский (265 — 339) — римский церковный писатель, епископ Кесарии (Палестина).

(24) Кедрен (к. ХI — н. ХП вв.) — византийский писатель.

(25) Сенека Лиций Анней (ок. 4 г. до н. э.— 65 н. э.) — философ, писатель,

политический деятель.

(26) Орозий (ок. 380 — ок. 420) — римский историк, священник.

(27) Манассис Константин — византийский писатель и летописец (ХII в.).

(28) Аристей — греческий писатель, служил в Александрийской библиотеке

(III в. до н. э.).

(29) Флавий Иосиф (37 — после 100) — древнееврейский историк,

(30) Зонар (к. ХI — сер. ХII вв.) — византийский летописец.

(31) Теофраст (Тиртам) (372 — 287 до н. э.) — древнегреческий философ. Ученик и друг Аристотеля,

(32) Нелей получил рукописи Аристотеля в 227 г. до н. э. по завещанию Теофраста.

(33) Андроник Родосский — древнегреческий философ. В 43 г. в его руки попали рукописи Аристотеля, которые он издал.

(34) Любавский Матвей Кузьмич (1860 — 1936) — историк, академик. Автор

трудов по истории, исторической географии России и Литвы до ХVI в.

(35) Софийский собор в Киеве построен в 1037 г. в княжение Ярослава Мудрого. Перестраивался в ХVII в.

(36) Десятинная церковь — первый каменный храм Киевской Руси, была построена в 989 — 996 гг. Разрушена во время нашествия татар в 1240 г.

(37) См.: Лебединцев П. Г. О святой Софии Киевской // Труды III Ар-

хеологического съезда. Киев. 1878. Т. 1. С. 53.

(38) Эртель А. Д.— украинский археолог, до революции неоднократно участвовал в раскопках вместе со Стеллецким.

(39) Костер (Мистер) Лаврентий (Лоуренс-Янсон) (ок. 1370 — ок. 1440)—

голландский первопечатник. Некоторые исследователи приписывают ему изобре-тение книгопечатания.

(40) Фауст (Фуст) Иоганн (? — ок. 1466) — купец из Майнца, ссудивший деньги ' Гутенбергу на открытие типографии в 1459 г. По суду он получил типографию и весь тираж Библии.

(41) Александр Галле. Доктринал.

(42) Гутенберг Иоганн (ок. 1394 — 1468) — немецкий первопечатник, создатель печатного станка.

(43) Шеффер Петер (1420/1430 — 1502/1503) — один из помощников Гутенберга.

(44) Бальмарский кодекс.

(45) Граф Адольф Наусский захватил Майнц 28 октября 1462 г.

(46) Удальрис (Ульрих) Ган вместе с Конрадом из Свенгейма и Арндольдом

225

Паннарцем из Праги создал типографию в монастыре Субиако, близ Рима

(1465 г.), затем они организовали типографию в Риме.

(47) Ласкарис Константин (1434—1501) — византийский ученый. После взятия

турками Константинополя бежал в Италию, преподавал греческий язык в Месси-не.

(48) Мануччи (Мануцци) Альдо (1448 — 1515) — основатель типографии в Венеции.

(49) Какстон Вильям (ок. 1422 — 1491) — английский первопечатник и писатель.

(50) Этьен Роберт (1.:03 — 1599) — основатель типографии в Париже и Женеве, писатель.

(51) Плантен Христофор (1514 — 1589) — основатель типографии в Антверпен

(Нидерланды) .

(52) Димитрий Халкондид (ок. 1424 — 1510) — греческий ученый, автор греческой грамматики.

(53) Николай Афинский (ок, 1450 — ? ) — византийский историк.

(54) Бадий Асцезия Фландрский (1462 — 1537) — основатель типографии в Лионе и Париже.

(55) Алеандр Иероним (1480 — 1542) — итальянский богослов, философ, кардинал.

(56) Навижеро (Наваджеро) Андреа (1593 — 1529) — итальянский гуманист, писа-тель.

(57) Бальзони — возможно, речь идет о Баккео Бальдини (ок. 1436 — после 1480), он изготовлял гравюры для книг по рисункам Боттичелли.

(58) Енсон (Иенсон) Николай (1420 — 1480) — писец, художник, гравер, первым изучил типографское дело у Гутенберга. В 1461 г. перебрался в Италию (Вене-ция).

(59) Барцизи Гаспарини. Послание.

(60) Зерцало человеческой жизни.

(61) Слово не разобрано.

(62) «Стрела божественной любви святого Бонавентуры».

(63) Викентий де Бове (? — 1264) — чтец при французском короле Людовике

Святом. Автор энциклопедии в 73 книгах.

(64) «Гностики».

(65) «Зачатие Пресвятой Богородицы».

(66) Скорина Франциск (Григорий) (до 1490 — не позд. 1551) — первопечатник и просветитель.

(67) Будный Симон (ок. 1430—1493) — просветитель и первопечатник, один из

соруководителей реформаторского движения в Белоруссии и Литве.

(68) Бамберг — город в Баварии.

(69) Орден бенедиктинцев основан Бенедиктом Нурсийским ок. 530 г, в Италии. В Х в. у ордена появляются ветви: ордена цистерианцев и картезианцев

(70) Клюнийский монастырь находился в Бургундии.

(71) Картезианцы имели монастыри Салетт на Роне и Премоль близ Гренобля.

(72) Цистерианцы имели монастыри во Франции: Солемский, Клервосскии,

Лаферте, Понтиньи, Моримонский.

(73) Гиббон Эдуард (1737 — 1794) — английский историк. Автор «Истории, упадка и разрушения Римской империи».

(74) Галлам Генри (1777 — 1859) — английский историк. Автор трудов по истории средних веков.

(75) Дукас. Византийский хронист ХV в.

(76) Андроник II Палеолог (1258/1259—1332) — византийский император.

(77) Иоанн IV Кантакузин (1293—1383) — византийский император.

(78) Грек Максим (Михаил Треволис) (ок. 1475— 1556) — писатель, философ,

переводчик.

(79) Константин I Великий (ок. 285 — 337) — римский император.

(80) Феодосий I Великий (ок. 346—395) — византийский император.

(81) Фут равен 0,3048 м.

226

(82) Лев III Исаврянин (717 — 741) — византийский император.

(83) Порфирогенет (Багрянородный) — так называли детей императоров. В

этом случае речь идет о сыне Константина Великого — Констанции.

(84) Комнины — династия византийских императоров, правившая в 1081 — 1185 гг.

(85) Магомед П (1451 — 1481) — турецкий султан.

(86) Николай V (? — 1455) — папа римский.

(87) Матвей (Матиаш) Корвин (1458 — 1490) — венгерский король.

(88) Гумиад (Янош Хуньяди) (1387 — 1456) — правитель венгеро-хорватского королевства.

(89) Диодор Сицилийский (ок. 90 — 21 до н. э.) — древнегреческий историк. Автор сочинения «Историческая библиотека», 40 книг, до нас дошли 1 — 5, 11 — 20, остальные в фрагментах.

(90) Фома Палеолог (? — 1465) — младший сын византийского императора Мануила П, деспот Мореи (Сев. Греция).

(91) Ахмет III (1673 — 1736) — турецкий султан.

(92) Амурат IV (1623 — 1640) — турецкий султан.

(93) Академия в Багдаде, средневековый университет, где преподавались точные и естественные науки, философия и медицина, была создана халифом Харун ар-Рашидом (763 или 766 — 809). Он же создал знаменитую дворцовую библиотеку. Сын Харуна халиф Аль-Мамун сделал дворцовую библиотеку публичной, присоединив ее к академии.

(94) Эльгин (Эльджин) — английский генерал и дипломат, был посланником в Стамбуле.

(95) Порта — принятое в европейских документах и литературе название правительства Османской империи.

(96) Карлейль Томас (1795 — 1881) — английский историк и философ.

(97) Дионисий Галикарнасский (2-я пол. 1 в. до н. э.) — древнегреческий историк. Автор истории Рима в 20 книгах. До нас дошли 1 — 9.

(98) Фунт равен 0,4 кг.

(99) Медичи — итальянский род, известен с ХП в., среди них были торговцы, менялы, ростовщики. Первым достиг высокого положения Козимо Медичи (1389 — 1464) — он стал неофициальным правителем Флоренции. В дальнейшем Медичи играли важную роль в политической жизни Италии и Франции.

(100) Владислав V (1490—1516) — венгерский король.

(101) Базили Константин Михайлович (1809 — 1884) — русский дипломат писатель, был посланником в Стамбуле. Автор трудов по истории Востока.

(102) Ришар де Бюри (Ричард де Бери) (1287 - ?) — канцлер Англии, епископ, Его библиотека насчитывала 1500 томов.

(103) «Филобиблион» — книга содержала советы по покупке книг, их хранению, переписыванию и т. п.

(104) Монастырь св. Пахомия был создан в 312 г. в Верхнем Египте неподалеку от Фив. Устав монастыря отличался особой строгостью.

(105) Капитулы — советы при епископах или коллегиях при высших сановниках католической церкви.

Часть I

Глава I

(1)Успенский Федор Иванович (1845 - 1928) — историк, археолог. Автор «Истории Византийской империи»

(2) Пий П (1405 — 1464) — римский папа, гуманист и поэт.

(3) Золотая роза, усеянная алмазами, ежегодно в 4-е воскресенье (воскресенье

227

роз) освящается папой в присутствии коллегии кардиналов; она жалуется папой в качестве особого отличия лицу, принадлежащему к влиятельному дому.

(4) Виссарион Никейский (ок. 1403—1472) — архиепископ Никейский. После подписания Флорентийской унии был обвинен в том, что «предал веру». Вернулся в Рим, где получил сан кардинала. Переводчик трудов Аристотеля, Теофраста, Ксенофонта, составил прекрасную библиотеку.

(5) Исидор (ХУ в,) — митрополит-грек, в 1437 г. был азначен Константинопольским патриархом митрополитом в Москву. Во Флоренции подписал унию. По возвращении в Москву был объявлен предателем и заключен в Чудов монастырь. Бежал в Рим, где получил сан кардинала.

(6) Пирлинг Павел (1840 — 1922) — родился в Петербурге, образование получил в Вене и Риме. Секретарь ордена иезуитов. Автор труда «Россия и папский престол».

(7) Говоря о младшей дочери Фомы Палеолога, автор называет ее то Зоя, то София. Зоя — имя, данное ей при крещении. Софией она стала себя называть по приезде в Москву.

(8) П и р л и н г П. Россия и папский престол. Кн. 1. М., 1912. С. 156.

(9) Там же. С. 187.

(10) Гонзаго Людовик (ХУ в.) — представитель знатного итальянского рода, правившего Мантуей.

(11) Караччиоло Роберто (1425—1475) — итальянский прелат.

(12) Речь идет о будущем короле Кипра Иоанне III (1460—1463).

(13) Карнаро Екатерина (1454—1510) — королева Кипра.

(14) Сфорца Галеаццо Мария Второй (1466 — ок. 1474) — миланский герцог.

(15) Пирлинг П. Указ. соч. С. 172,

(16) Там же.

(17) Владимир 1 (? — 1015) — князь новгородский и киевский, был женат на сестре византийского императора Василия I Анне.

Глава II

(1) Консистория — в католической церкви собрание кардиналов в присутствии

папы.

(2) Маффен Джовани-Пьетро (1535 — 1603) — итальянский историк, иезуит. Ав-тор трудов по истории Италии.

(3) Орсини Кларисса — жена миланского герцога Лоренцо Медичи Великолепного.

(4) Пульчи Луиджи (1431 — 1487) — итальянский поэт, жил при дворе Лоренцо Медичи во Флоренции.

(5) Лоренцо Медичи Великолепный (1449—1492) — правитель Флоренции, поэт и меценат.

(6) Пирлинг П. Указ. соч. С. 188.

(7)Венецианская сеньория — правительственная коллегия из 6 сановников в Венецианской республике.

(8) В ХУ в.— монастырь.

(9) Дочь Ивана III и Софьи Палеолог Елена (ум. 1513) была замужем за ве-ликим князем литовским Александром Казимировичем. Он проявлял веро-терпимость по отношению к православным под влиянием жены.

(10) Пирлинг П. Указ. соч. С. 267.

(11) Хризобулла (хризовула) — торжественная грамота византийских им-ператоров. В форме хризобуллы публиковались законы, договоры с другими государствами, важные императорские пожалования.

(12) Фиораванти Аристотель (1415—1485) — итальянский и русский зодчий.

228

Участвовал в строительстве Московского Кремля. Ходил в походы с Иваном III

На Тверь и Новгород в качестве мастера пушечного дела.

(13) Солари Пьетро Антонио (1450 — 1495) — итальянский и русский зодчий.

Строитель стен и башен Кремля, а также Грановитой палаты.

(14) П и р л и н г П. Указ. соч. С. 272,

(15) Там же С. 270

(16) Там же.

(17) Палладио Андреа (1508 — 1580) — итальянский зодчий.

(18) Ч а р ы к о в Н. В. Об итальянской фреске, изображающей Иоанна III

и Софию Палеолог // Записки Московского археологического института. Т.

15. М., 1912. С .1 — 5

(19) Там же, С. 5.

Глава III

(1) См.: Пирлинг П. Указ. соч. С. 197.

(2) Там же.

(3) Траханиот Юрий Мануилович (2-я пол. ХЧ в.) — дипломат, переводчик,

служил у московского князя Ивана III.

(4) Василий П Темный (1415 — 1462) — великий князь Московский, сын Дмит-

рия Донского.

(5) Пирли нг П. Указ, соч. С. 198 — 199.

(6) Иона (1448 — 1461) — митрополит Московский, первый глава русской право-

славной церкви, фактически независимой от Константинопольского патриарха.

(7) Пирлинг П. Указ. соч. С. 200.

(8) Там же. С. 179 — 180.

(9) Орден нищенствующих проповедников был основан в 1215 г. испанским мо-

нахом Доменианом.

(10) Пирлинг П. Указ. соч. С. 202.

(11) Ганзейский союз — в Х1У — ХУ1 вв. торгово-политический союз северо-

немецкий городов во главе с Любеком, осуществлял посредническую торговлю

между Западной, Северной и Восточной Европой.

(12) Ревель (Колывань) — ныне г. Таллинн (Эстония).

(13) Тевтонский (немецкий) духовно-рыцарский орден образовался в к. ХП в.

в Палестине во время крестовых походов. В ХП1 — ХЧ вв. на землях, захва-

ченных у пруссов, литовцев, поляков существовало государство Тевтонского

ордена.

(14) Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Спб., 1848. Т. 4. С. 245.

(15) Филипп (1466—1473) — митрополит московский.

(16) Строительство Успенского собора в Московском Кремле было начато в

70-х годах ХЧ в. псковскими мастерами Иваном Кривцовым и Мышкиным.

В 1474 г. при землетрясении северная стена храма рухнула. Внутри храма

находилась небольшая деревянная церковь, где были обвенчаны Иван III и

Софья Палеолог.

Глава IV

(1) «...золотой век Августа» — Октавиан Август (63 до н. э.— 14 н. э.), основатель принципата, положившего начало Римской империи. В его правление наблюдался пышный расцвет культуры.

(2) Анджелико (Фра Джованни да Фьезоле) (ок. 1400 — 1455) — итальянский художник.

(3) Мелоццо да Форми (Марко дельи-Амброджи) (1438 — 1494) — итальянский художник.

(4) Перуджино (Ваннучи) Пьетро (между 1445 и 1452—1523) — итальянский художник.

229

(5) ПСРЛ. Спб. 1859. Т. 8. С. 158.

(6) Там же. С. 173.

(7) Там же. С.177.

(8) Муроль — каменщик.

Глава V

ПСРЛ. Т. 4. С, 199.

Там же.

Ус о в А. С.Сочинения. Т. 4. М., 1892. С.110.

(4) ПСРЛ. Т. 8. С. 181.

(5) Речь идет о памятнике римскому императору Калигуле.

(6) Аристотель был дважды обвинен в изготовлении фальшивых денег и оба раза

оправдан.

(7) Строки из поэмы Дж. Байрона «Паломничество Чайльд-Гарольда».

(8) Успенский собор (1475 — 1479) — главный храм Российского государства.

Здесь происходили венчания на царство и коронации. Собор являлся усыпаль-

ницей митрополитов и патриархов.

(9) ПСРЛ. Т. 4. С. 199.

(10) Там же. С. 199 — 200.

(11) Там же. С, 200.

(12) Там же. С. 199.

(13) Там же.

(14) Там же.

(15) Кутафья башня (1516 г.) — высота 13,5 м, сооружена зодчим Алевизом

Фрязиным.

(16) Речь идет о музее «Подземный Кремль», который пытался организовать

Стеллецкий. Судьба его экспонатов неизвестна.

(17) Снегирев Иван Михайлович (1793—1868) — историк, писатель, автор трудов

по истории Москвы.

(18) Благовещенский собор (1484—1489) — домовая церковь русских царей.

(19) Тайницкая башня (1485 г.) — высота 38,4 м. Башня имела отводную

четырехугольную стрельницу, снесенную в 1953 г. при расширении кремлев-

ской набережной.

(20) Довнар-Запольский Митрофан Викторович (1867 — 1934) — историк, про-

фессор. Автор трудов по истории Литвы, Белоруссии, России ХIV — ХIХ вв.

(21) Макарий (1482 — 1563) — митрополит московский.

(20) Платонов С. Ф. Москва и Запад. Берлин, 1926. С. 8.

(23) См.: Б а р т е н е в С. П. Московский Кремль в старину и теперь. М.,

1912. Т. 1.

(24) Мартынов А. А. Успенский собор в Москве. М., 1856, С. 3.

(25) А р т л е б е н Н. А. Казна Московского Успенского собора // Древности.

Труды МАО. Т. 8. С. 123.

(26) Быковский К. М. Доклад на заседании Московского археологического

общества 12 декабря 1912 г. Отдельный оттиск.

(27) Вершок равен 4,45 см.

(28) Аршин равен 72,12 см.

(29) Б ы к о в с к и й К. М. Указ. соч. С. 3.

(30) Забелин Иван Егорович (1820 — 1908/1909) — историк, археолог, сотрудник

Оружейной палаты, фактический директор Исторического музея в Москве. Автор

трудов по истории Москвы.

(31) Мейерберг Августин (1622—1688) — австрийский дипломат. В Москве был

с посольством в 1661 — 1662 гт. Автор «Путешествия в Московию».

(32) Грановитая палата (1487 — 1491) — главный парадный зал Московского

Кремля, здесь проходили приемы послов, земские соборы и т. п.

230

(33) П ы п и н А. Н. История русской литературы. Изд. 2-е. Спб., 1902. Т. 2.

С. 304.

(34) Алевиз Новый (Фрязин) (конец ХЧ — начало ХУ1 в,) — итальянский и рус-

ский зодчий, В 1503 — 1504 гг. строил дворец Бахчисарая для хана Менги-Гирея, с 1504 г. работал в Москве. Один из строителей Московского Кремля и Архан-

гельского собора (1505—1508),

(35) Первооснова (франц.).

Глава VI

(1) Иконников В. С. Опыт русской историографии. Киев, 1891. Т. 1; Киев,

1908. Т. 2.

(2) Антон Фрязин появился в Москве в 1469 г., можно предположить, что он

был одним из строителей Московского Кремля.

Марко Руффо (Фрязин) работал в Москве в 1487 г., точная дата его приезда

в Москву неизвестна.

Плат о но в С. Ф. Указ. соч. С. 8.

Павийская Чертоза (1453 — 1475) — католический монастырь в Павии

(Италия) .

«...в сундуках до стропу» — до сводов палаты.

(7) Сочинения преподобного Максима Грека, изданные при Казанской духовной

академии. Ч. 2. Казань, 1860. С, 316.

ПСРЛ. Т. 4. С. 155,

Бартенев С. П. Указ. соч. С. 29.

В повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба» Андрей пробирается в город к осажденным полякам по подземному ходу.

Вужище — вожжи.

Стена плача в Иерусалиме на месте, где стоял храм Соломонов, разрушенный Титом, уцелела часть стены. К ней 20 веков евреи приходят перед

закатом солнца, чтобы молиться и оплакивать разрушение храма и утрату

независимости.

В это время происходил не снос пристройки, а прокладка канализационных

труб.

Беклемишевская (Москворецкая) башня (1487 — 1488) — высота 46,2 м,

я Названа по двору бояр Беклемишевых, примыкавшему к башне. Некогда использовалась как тюрьма,

Свиблова (Водовзводная) башня (1488 г.) — высота 59 м. Свибловой на-

звана по двору бояр Свибловых. В 1633 г. получила название Водовзводной,

т. к. в ней была устроена машина для подъема воды. В 1805 г. башня была

разобрана до фундамента, т. к. угрожала падением, и отстроена заново. В

1812 г. была взорвана французами, затем отстроена заново.

ПС H Л. Т . 8. С.217.

Возможно, что этот «тайник» был разрушен при взрыве башни в 1812 г.

Прясло — участок стены между двумя башнями.

Боровицкая башня (1490 г.) — высота 50,7 м. В старину башня имела от-

водную стрельницу. Башня перестраивалась при Екатерине 11 и после взрыва

1812 г.

Песок-плывун — песок, насыщенный водой, способный под давлением

вышележащих толщ переходить в текучее состояние.

Речь идет о Константино-Елининской башне (1490 г.) — высота 36,8 м.

В старину она имела проездные ворота и отводную стрельницу, в последней

в ХVII в. была устроена пыточная тюрьма.

ПСРЛ. Т. 8. С. 219.

Набатная башня (1491 г.) — высота 38 м. В старину на башне висел набат-

ный колокол. За призыв к бунту 1771 г. Екатерина повелела вырвать у ко-

локола язык.

231

Сенатская башня (1491 г.) — в старину башня имела шатровое покрытие,

наверху находился медный шар и «кованый железный кустик». Никаких сведе

ний о назначении и использовании этой башни не найдено.

Спасская (Фроловская) башня (1491 г.) — высота 67,3 м. Первые часы

на ней были установлены в ХVI в. Новые часы были поставлены в ХVII в. При

реставрации башни в 1911 г. за циферблатом часов найдена надпись, сделанная

из медных, вбитых в стену букв, буквы чередуются с плоскими фигурками

людей, животных. Ученые датировали надпись ХЧ — ХУ1 вв. Была ли прочи-

тана эта надпись — неизвестно.

Никольская башня (1491 г.) — высота 67,1 м.Была взорвана в 1812 г. и

отстроена в готическом стиле. В 1917 г. башня пострадала при обстреле

Кремля красногвардейцами.

ПСРЛ, Т. 4. С. 38.

Собакина (Арсенальная, Наугольная) башня (1491 г.) — высота 60,2 м,

ширина стен до 4 м.

ПСРЛ. Т, 4, С, 161.

То есть летописи, найденной П. Н. Крекшиным (1684 — 1763), собирателем

материалов по русской истории.

ЦГАЛИ. Ф. 1823. Оп. 3. Д. 36. Л. 272—273.

( 32) Сажень равна 2,1336 м.

ПСРЛ. Т. 8. С. 226.

Там же.

Там же.

Там же. С. 226 — 227.

Щербатов Николай Сергеевич (1853—1929) — историк, археолог, директор

Исторического музея в Москве. В 1894 г. производил раскопки в подземельях

Кремля.

Бартенев С, П. Указ. соч. С. 129.

Алоизо Каркано — итальянский мастер стенного дела и инженер. Неко-

торые исследователи считают, что Алоизо — это Алевиз Старый.

Микале Парпайоне — кузнечный мастер.

Бернардин из Боргаманейро — каменотес.

Мастер стенного дела (итал.).

ПСРЛ, Т, 8; С, 229 — 230.

Таннер Бернгард — находился в составе польского посольства в Москве

в 1678 г. После него осталось «Описание путешествия польского посольства

в Москву».

ЦГАЛИ. Ф. 1823. Оп. 3. Д. 36. Л, 274.

Глава VII

ПСРЛ. Т. 8. С. 234.

Израда — измена, обман, предательство.

Елена — дочь молдавского господаря Стефана 111, жена сына Ивана П) от первого брака Ивана Ивановича Молодого,

Герберштейн Сигизмунд (1486 — 1566) — немецкий дипломат и купец. Находился в Москве с посольством в 1517 г. Автор «Записок о московитских делах» и первого приблизительного плана Москвы.

Паоло Джовио (Павел Иовий Новокомский) (7 — 1558) — итальянский историк. Автор сочинения нО московском посольстве», составленном по рассказам Дмитрия Герасимова.

Герасимов Дмитрий (Митя Малой) — дипломат и переводчик, учился в ливонской школе, принимал участие в переводе книг с Максимом Греком.

Филарет (Гумилевский). Максим Грек // Москвитянин. 1842. Ч. 4. № 2 С, 47.

232

«...ересь жидовствующих» — жидовствующие — приверженцы новгородскомосковской ереси (к. ХV — н. ХVI вв.). Отрицали авторитет церкви, образа и т. п.

Прот — глава всех афонских монастырей.

См.: ИконниковВ. С. Максим Грек. Киев, 1865. Вып. 1. С. 107.

Там же,

См.: Снегирев И. М. Памятники московской древности. М., 1842-1845. С. 178.

Глава VIII

Варлаам (1511—1521) — московский митрополит.

См.: Иконников В. С. Указ. соч. С. 109.

Иосифляне — приверженцы учения Иосифа Волоцкого (1440 — 1515), игумена 'Иосифо-Волоколамского монастыря. Отстаивали незыблемость церковных догматов, защищали церковное и монастырское землевладение.

См,: И конников В, С. Указ. соч. С. 109.

Там же.

Автор считает, что летом Максим Грек работал в с. Коломенском, а зимой Чудовом мужском монастыре в Кремле.

ЦГАЛИ. Ф. 1823. Оп. 3, Д, 36. С. 358.

«Карач» — присяга, которую зависимые князья давали крымскому хану.

См.: Ч е р н о в С. Н. К ученым несогласиям и суду над Максимом Греком // Вопросы истории. 1946. № 2 — 3. С. 123,

Глава IХ

По преданию, Соломония Сабурова в монастыре родила сына Георгия и передала на воспитание в Тверь. Похороны ребенка были инсценированы. В 1934 г, при ликвидации усыпальницы Покровского монастыря рядом с гробом Соломонии было обнаружено маленькое надгробие, под ним находилась деревянная колода с искусно сделанной куклой.

Витовт (Витаутас) (1350—1430) — великий князь литовский.

……………………………………………………………………………….

Глава ХV

Макарий архиепископ. История русской церкви. Т. ЧП, Кн. 2. Спб., 1894. С. 117.

Земля неведомая (лат.).

Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. VII, Спб, С. 177.

Арндт Вильгельм (1839 — 7) — немецкий историк, профессор Лейпцигского университета.

Феогност (1328 — 1353) — митрополит московский.

Фотий (1408 — 1431) — митрополит московский.

См.: Иконников В. С, Указ. соч. С. 107.

Снегирев И. М. Указ. соч. С. 178.

Лихачев Николай Петрович (1862 — 1936) — историк, академик. Автор трудов. по вспомогательным историческим дисциплинам, истории книги, древнерусско-му и византийскому искусству.

Л и х а ч е в Н. П. Библиотека и архив московских государей в ХVI столетии. Спб., 1894, С. 108.

Клоссиус Фр. Библиотека великого царя Василия (IV) Иоанновича и

царя Ивана (IV) Васильевича // ЖМНП. 1894, Июнь. С. 416.

Там же. С. 417.

Там же. С. 416.

233

(14)-(16) Корпус Ульпиана, Папиниана, Павла — речь идет о сочинениях кори

феев римского права.

(17) Кодекс конституций императора Феодосия.

(18) Кальва орации и поэмы.

(19) Кальв Лициний (1 в. до н. э.) — римский оратор и поэт.

(20) Юстинианов кодекс конституций — составлен в 529—534 гг. В него входили

дигесты (пандекты) 50 книг, составленные из сочинений выдающихся римских

юристов и институций, 12 книг, учебники для будущих юристов, а также

сюда входило собрание императорских постановлений.

(21) Кодекс новелл — в 535—565 гг. кодекс Юстиниана дополнялся новыми

постановлениями императора, они назывались «новеллами». Подлинный текст

кодекса и новелл до нас не дошел.

(22) Надо полагать, что речь идет о византийском императоре Константине ХI Палеологе.

(23) Сочинение Саллюстия «Югуртинская война».

(24) Цезаря Комментарии к Гальской войне,

(25) Кодра эпиталамы.

(26) Сочинение неизвестно.

(27) Сочинение неизвестно.

(28) Пиндаровы стихотворения — олимпийские песни Пиндара прославляли побе-

дителей общегреческих конных состязаний. У него же были еще плачи и

застольные песни.

(29) Автор неизвестен,

(30) Гефестионовы географии.

(31) Феодора, Афанасия... и других толкования.

(32) Ежегодник для получивших юридическое образование в России. Рига, 1822.

(33) Галльская всеобщая литературная газета.

(34) Иордан Варн Кенинг.

(35) Простонародное немецкое наречие.

(36) Буквально: связка, составленная из разных документов, хранившихся в

Перновском архиве.

(37) Лихачев Н. П. Указ. соч. С. 39 — 41,

(38) Белокуров Сергей Алексеевич (1862— 1918) — историк, автор трудов по истории Москвы.

(39) Хроника Ливонии / 11 Галле. 1753.

(40) Бакмейстер Гартвиг-Людвиг Христиан (1730 — 1766) — историк литературы.

(41) Лихачев Н. П. Указ. соч. С. 42.

(42) Ниенштедт Ф. Ливонская летопись Франца Ниенштедта // Сборник

материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т. 3. Рига, 1880. С. 358.

Глава XVI

(1) Т. е. Иван Грозный.

(2) Щелкалов Андрей Яковлевич (? — ок. 1597) — думный дьяк, дипломат. Возглавлял ряд приказов. В 1594 г. отошел от дел и постригся в монахи.

(3) Висковатый Иван Михайлович (? — 1570) — думный дьяк, дипломат, более 20 лет руководил внешней политикой России. В опричнину был обвинен в измене и казнен.

(4) Фуников Никита (? — 1570) — дьяк, государственный казначей. Казнен вместе с Висковатым.

(5) Ниенштедт Ф. Указ. соч. С. 355 — 358.

Глава Х VII

(1) Печатный двор в ХVI в. находился в Кремле, а в 1613 — 1614 гг. был

перенесен на Никольскую улицу.

234

(2) В ХIII в. стоимость Архангельского Евангелия составляла 2 гривны (столько же стоил конь), в ХIV — ХVII вв. цены возросли, но в это время книги чаще дарили и обменивали, чем покупали.

(3) Ногаи — татарское ханство в ХVI в., было расположено в южнорусских

степях.

(4) [Наказ сыну боярскому Михаилу Федоровичу Сунбулову о исправлении по-сольства к ногайскому князю Тинехмату) // Продолжение Древней российской вивлиофики. Ч. 2. Спб., 1801. С. 150.

(5) Трутовский Владимир Константинович (1862 — 1932) — археолог, искусство-вед, хранитель Оружейной палаты.

(6) Космография — буквально: описание Вселенной.

(7) Доскончальные грамоты — в ХIV — ХV вв. такими грамотами определялись отношения великих и удельных князей между собой.

(8) Острожский Константин Константинович (1526 — 1608) — князь, киевский воевода. Защищал православное население от окатоличивания и полонизации. Основал школу и типографию в Остроге, где работал Иван Федоров.

(9) Геннадиевская Библия — первый полный свод Священного Писания на славян-ском языке. Она появилась в 1499 г., называют ее по имени составителя ар-хиепископа новгородского Геннадия.

(10) См.: Ф и л а р е т . Обзор русской духовной литературы. Харьков, 1854.

С. 255.

(11) Романов Филарет Никитич (ок. 1554/1555 — 1633) — русский патриарх,

отец царя Михаила Федоровича,

(12) «...выбиваны золотом» — речь идет об украшении переплета тончайшими золотыми листочками, что придавало им вид золотых.

(13) Камка — шелковая цветная ткань с разными узорами.

(14) «..gо таусиной земле» — т. е. по темно-синему фону (основе).

(15) Хартея — в переводе с греческого «мех», «кожа», т. е. пергамент.

(16) Иезуиты — члены монашеского ордена «Общество иезуитов», основанного в 1534 г. в Париже Игнатием Лайолой.

(17) «...резаны финифтью» — украшение разноцветной и непрозрачной эмалью. Эмалью могли заполняться узоры, выложенные из сканных нитей, такой узор казался вырезанным.

(18) Басменная работа — на тонких металлических листах вытиснялся узор-

басма.

(19) Сканная работа — от скручивания двух проволочек получалась веревочка, которую использовали для украшений, выкладывая из нее узоры.

Глава ХVIII

(1) Бельский Мартин (ок. 1495 — 1575) — польский историограф и писатель.

(2) См.: Б ел о к у р о в С. А. О библиотеке московских государей в ХУ1 столе-тии. М., 1899.

(3) В 1613 году.

(4) Соболевский А. И. Еще о библиотеке и архиве московских царей //

Новое время. 1894. № 6511.

(5) Дефтери — списки ярлыков (грамот) золотоордынских ханов.

(6) С о б о л е в с к и й А. И. Указ. Соч.

(7) Там же.

Глава ХIХ

(1) Румянцев В. Е. Сборник памятников, относящихся до книгопечатания

в России. Вып. 1. М., 1872.

(2) Румянцев В, Е. Указ. соч. С. 5.

235

(3) Мстиславец Петр Тимофеевич — русский первопечатник. Вместе с Иван Федоровым выпустил первую русскую датированную книгу «Апостол» 1564 г. С начала 70-х годов ХVI в. работал в Вильно.

(4) Нефедьев Маруша — первопечатник, участвовал в печатании Евангелия в Новгороде (1554—1564), затем работал в Москве.

(5) Апостолы — в раннем христианстве — странствующие проповедники.

(6) Афанасий (1563—1564) — московский митрополит.

(7) Речь идет об Александровской слободе.

(8) Хоткевич Григорий Александрович (ХVI в.) — литовский магнат, защитник православия и противник унии.

(9) Мамоничи Кузьма и Лука (ХVI в.) — литовские магнаты, представители православного лагеря.

(10) «Юсы» — большой и малый — буквы кириллического алфавита, первоначально обозначавшие особые носовые гласные.

ТОМ II

Часть I

Глава II

(1) См.:3 а б е л и н И. Е, Подземные хранилища Московского Кремля // Археологические известия и заметки. 1894. № 2.

(2) Забели н И. Е, Указ. соч, С. 37.

(3) Иконников В. С. Опыт русской историографии. Указ. соч. С. 53.

(4) Забелин И. Е. Указ. соч. С. 38.

(5) Штаден Генрих (ок. 1542 — ?) — немецкий авантюрист, был в России опричником. Автор «записок «О Москве Ивана Грозного».

(6) Эреб — бог мрака, сын Хаоса в древнегреческой мифологии.

Глава III

(1) Белоозеро — озеро на севере Ярославской области, в него впадает река

Шексна.

(2) Аркудий Петр (? — 1634) — католический миссионер, иезуит.

(3) Сапега Ян Петр (1569 — 1611) — литовский магнат.

(4) Лигарид Паисий (1614 — 1678) — митрополит газский, доктор богословия.

Глава IV

(1) Ошибка автора. В Смоленске присутствовал Лев Сапега (1557—1633)

королевский секретарь, литовский канцлер.

(2) Речь идет о Фоме Палеологе.

(3) Лев Х (1513—1521) — папа римский.

(4) Белокуров С. А. О библиотеке московских государей в ХVI столетии.

М., 1899. С. ДХХ! — ДХХПI.

(5) Речь идет о походе Лжедмитрия 1 на Россию, в котором участвовал Лев

Сапега (1604 — 1606) .

(6) Б е л о к у р о в С. А. Указ. соч. С. ДХХIV.

Глава V

(1) Л а в р овский Л. Я. Несколько сведений для биографии Паисия Лигарида,

митрополита Газского // Христианские чтения. 1898. № 11 — 12. С, 681.

(2) См.: «Мертвые книги...». Т. 2. Гл. ХV.

(3) Субботин Николай Иванович (1827 — 1905) — историк церкви, профессор

236

(4) Болхвитинов Евгений (1767 — 1837) — митрополит Киевский и Галицкий,

историк.

(5) Л а в р о в с кий Л. Я. Указ. соч. С. 681.

(6) Там же. С. 685.

(7) Гиббенет Н. Историческое исследование дела патриарха Никона. Ч. 2.

Спб., 1884, С. 893.

(8) Л а в ров с к и й Л. Я. Указ. Соч. С. 699 — 700.

(9) Там же. С. 703.

(10) Там же. С. 704.

(11) А. Суханов привез с Афона греческие рукописи.

(12) С о б о л е в с к и й А. И. Указ. соч.

Глава VI

(1) Софья Алексеевна (1657—1704) — русская царевна, правительница государства в 1682 — 1689 гг. Свергнута Петром 1 и заключена в Новодевичий монастырь.

(2)( Голицин Василий Васильевич (1643—1714) — князь, возглавил ряд приказов. Фаворит царевны Софьи. Сослан Петром 1 в 1689 г. в Архангельский край.

(3) Большая казна (ХVI — ХVIII вв.) — приказ, заведовавший государственными доходами, ему же был подчинен Денежный двор.

Глава VII

(1) Этот документ был найден Стеллецким в 1924 г. в Древлехранилище (ныне Центральный государственный архив древних актов).

(2) Говоря о «страшном» Ромодановском, автор подразумевает сподвижника Петра 1, правителя страны в отсутствие последнего Ромодановского Федора

Юрьевича, которого не было в живых в 1717 г. Доношение пономаря было подано Ивану Федоровичу Ромодановскому.

(3) Забелин И. Е. Указ. соч. С. 40.

(4) Там же. С. 44.

(5) Журнал Министерства народного просвещения.

(6) Речь идет о событиях 1611 г.

(7) Забелин И. Е. Указ соч. С. 40.

(8) Там же. С. 40 — 41.

(9) Торквемада Томас (ок. 1420 — 1498) — глава испанской инквизиции (великий инквизитор).

(10) Забелин И. Е. Указ. соч. С. 41.

(11) Там же.

(12) Там же. С. 41 — 42.

(13) Там же. С. 42.

(14) Там же.

(15) Там же.

(16) Там же.

(17) Там же.

(18) См.: 3 е р ц а л о в А. Н. По поводу раскопок в Кремле // Московские ведо-мости. 1894. № 335.

(19) Забелин И. Е. Указ. соч. С. 42.

(20) Там же. С. 42 — 43.

(21) Там же. С. 43,

(22) Рентарея — казначейство.

(23) Забелин И. Е. Указ. соч. С. 41.

(24) С о б о л е в с к и й А. И. Подземные палаты московских царей // Новое время. 1894. № 6479.

237

(25) 3 е р ц а л о в А. Н. О раскопках в Московском Кремле в ХVIII в. // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских. 1897. Кн. 1 (180). С. III.

(26) Там же.

(27) ЦГАЛИ. Ф. 1823. Оп. 3, Д. 36. Л. 137 — 159.

Глава VIII

(1) Церковь Воскрешения св. Лазаря (ХIV в.); остатки ее находились под церковью Рождества Богородицы. В Х1Х в. последняя вошла в состав Большого Кремлевского дворца.

(2) Нумизматический словарь (нем.).

(3) См.: Бутковский А. Нумизматика. М. 1861.

(4) Оболенский Михаил Андреевич возглавлял архив в 1805 — 1873 гг.

(5) Григорий Назианский (Назианин, Богослов) (ок. 330 — ок. 390) — греческий писатель, поэт, церковный деятель.

(6) Т. е. в предисловии к «Гомеру», изданному Г. Гейне.

(7) Т. е. Троице-Сергиевской лавры.

(8) Т р е м е р Э. Библиотека Иоанна Грозного // Московские ведомости.

1891. № 315.

(9) Буссов Конрад — служащий шведского короля Карла. Жил в Москве при дворах Лжедмитрия 1 и Лжедмитрия П. Описал события 1611 — 1612 гг. в своей хронике.

(10) Т р е м е р Э. Библиотека Иоанна Грозного // Московские ведомости.

1891. № 334.

(11) Казимир IV Ягеллончик (1427—1492) — великий князь литовский, король польский.

(12) С о б о л е в с к и й А. И. Еще о кремлевском тайнике // Новое время. 1894. № 6548.

(13) См.: Газетная литература по поводу статьи И. Е. Забелина «Подземные хранилища Московского Кремля» и раскопки в Кремле // Археологические известия и заметки... 1894. № 6—7. С. 192—219.

(14) Щербатов Н. С. К раскопкам в Кремле // Археологические известия и заметки... 1894. №. 12. С. 398 — 400.

Часть II

Глава IХ

(1) Московский археологический институт был открыт в 1907 г. В институт принимались лица с высшим образованием в действительные слушатели, без высшего образования — в вольнослушатели. Институт имел два отделения — археологическое и археографическое (архивное).

(2) Уварова Прасковья Сергеевна (1840—1924) — археолог, председатель ИМАО с 1884 г.

(3) Труды ХЧ Археологического съезда. М., 1914. Т. 1. С. 145.

(4) Московский губернский архив старых дел был учрежден в 1823 г. Он включал материалы канцелярии генерал-губернатора, губернского правления, казенной палаты и др.

Глава Х

(1) Чудов монастырь (ХVI в.) — разрушен в начале 30-х гг. ХХ в.

(2) Ростопчин Федор Васильевич (1763 — 1826) — военный губернатор и главнокомандующий Москвы.

238

(3) Гермоген (Ермоген) (ок. 1530 — 1612) — митрополит казанский, патриарх московский, Рассылал грамоты, призывая народ к борьбе против поляков. Был заключен в Кирилло-Белозерский монастырь, потом в Чудов монастырь, где умер от голода.

(4) Александров Н. A. был служителем Московского губернского архива старых дел.

(5) Труды ХV Археологического съезда. С. 146.

(6) Дом № 1 по ул. Никольской.

(7) Известия Императорской археологической комиссии: Прибавление к вып

46. М., 1912. С. 17.

Глава Х I

(1) Раскопки на Девичьем поле вела комиссия «Старая Москва».

(2) Ныне ул. Москвина.

(3) Ныне Пушкинская ул,

(4) Палаты ХVП в. в Б. Харитоньевском пер.

(5) Ныне шелкоткацкая фабрика им. Свердлова.

(6) Ныне городская клиническая больница N1 им. Н. И. Пирогова (Ленинский проспект, д. № 10).

(7) С. Р.— инициалы анонима, подписавшего заметку, опубликованную в «Русском слове»

Глава ХП

(1) Запрет (лат.).

(2) Императорская археологическая комиссия.

Глава Х IV

(1) Цветаев Дмитрий Владимирович (1852— 1920) — историк, профессор, управляющий МАМЮ.

(2) Романов Николай Николаевич (1856 — 1929) — великий князь, в 1914 — 1916 гг. главнокомандующий войсками Кавказского фронта.

Глава Х V

(1) Отдел по делам музеев и охране памятников Наркомпроса РСФСР возглавляла Н. И. Троцкая.

(2) Феодосий Печерский (? — 1074) — игумен Киево-Печерского монастыря. Автор поучений и посланий.

(3) Анучин Дмитрий Николаевич (1843— 1923) — археолог, этнограф, антрополог.

(4) Тарабрин Иван Мневнович (1876— !942) — ученый секретарь Исторического музея в Москве.

(5) Батенин-Батый Э. С. — один из первых российских спелеологов, профессор.

(6) Летом 1917 г. группа подростков прошла подземным ходом от д. N 28 по Б. Дмитровке до Театральной площади. По словам одного из очевидцев, путешествие это длилось пять часов. В 1924 г. поиски хода здесь начало ГПУ. Люк, ведущий в ход, оказался засыпанным землей. Работы эти не были закончены.

(7) Сухов Дмитрий Петрович (1867 1958) — архитектор, профессор.

(8) Виноградов Николай Дмитриевич (!885 — 1980) —— архитектор, реставратор, директор музея русской архитектуры.

(9) Речь идет о докладе Стеллецкого, посвященном «волшебной лозе», биолокатору.

239

(10) Речь идет о версии автора, по которой Аристотель Фиораванти связал

неолитические пещеры, находившиеся под Кремлем, подземными ходами.

(11) Соболев Николай Иванович (1880 — 1949) — сотрудник Исторического музея в Москве.

(12) Имеется в виду анфилада под памятником Александру П, стоявшим в

Кремле на месте, где ныне находится памятник В. И. Ленину.

(13) Покрышкин Петр Петрович (1870 — 1921) — архитектор, академик.

(14) Можно предположить, что речь идет о дьяке Василии Макарьеве.

(15) Линдеман путает здесь сундуки, виденные Макарьевым, и сундуки, которые боярин Прозоровский показал Петру 1 в потайных палатах Кремля.

(16) Павел Аллепский (ХVП в.) — архидьякон, посетил Москву вместе с пат-риархом антиохийским в 1654 г. Автор путевых «Записок».

(17) Александровский Михаил Иванович (1865— 1943) — член комиссии «Старая Москва», сотрудник Исторического музея в Москве.

(18) Щелкунов Михаил Ильич (1884—1938) — историк, краевед, книговед.

(19) Чулков Николай Петрович (1870—1940) — архивист, библиограф, историк Москвы.

(20) Сперанский Михаил Нестерович (1863—1938) — историк литературы, ака-демик.

(21) Миллер Петр Николаевич (1867—1943) — историк Москвы, секретарь ко-миссии «Старая Москва».

(22) Григорий Богослов — см. Григорий Назианский.

(23) Бумажный знак — водяной знак, видимое на просвет изображение на

бумаге, служит для датировки рукописей и старопечатных изданий.

(24) Желанные, сокровенные (книги в данном случае).

(25) Веселовский Николай Иванович (1848—1918) — археолог, профессор,

(26) Форстен Георгий Васильевич (1857—1910) — историк, автор трудов по

истории Прибалтики ХV — ХV11 вв.

(27) Готье Юрий Владимирович (1873 — 1943) — историк, археолог, академик. Автор трудов по археологии Европы.

(28) Барановский Петр Дмитриевич (1892 — 1984) — архитектор, реставратор, знаток древнерусского зодчества.

(29) ЦГАЛИ. Ф, 1823, Оп. 3, Д. 36. Л. 282—295.

Глава Х VIII

(1) Т. е. с помощью биолокатора.

(2) Гробница Тутанхамона (ок. 1400 — 1392 до н. э.) была раскопана в 1922 г. археологом Х. Картером и содержала большое количество предметов из зо-лота высокой художественной и исторической ценности.

Глава Х I Х

(1) Прозерпина — в римской мифологии богиня плодородия и подземного царства.

(2) ЦГАЛИ. Ф. 1823. Оп. 3. Д. 36. Л, 356, 362.

ИЗ ДНЕВНИКОВЫХ ЗАПИСЕЙ И, Я, СТЕЛЛЕЦКОГО

О РАСКОПКАХ В ПОДЗЕМЕЛЬЯХ МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ

(1) Военная школа ВЦИК для кремлевских курсантов (1932 — 1934), перестроена в конце 50-х гг., ныне здесь находится Президиум Верховного Совета СССР.

(2) В тексте ошибка: Водовзводная и Свиблова — два названия одной и той же

240

Башни. Возможно, траншею предполагали провести от Водовзводной до Спасс-кой башни.

(3) Палибин В. Е.— главный инженер Гражданского отдела Управления комен-данта Московского Кремля (УКМК ).Ввиду закрытости архива комендатуры Кремля сведения о лицах, работавших в 1933 — 1934 гг., получить не удалось.

(4) На месте (лат.).

(5) Я сказал (лат.)

(6) Базукин — десятник Гражданского отдела УКМК.

(7) В подземелье башни можно было попасть только через пролом в полу

первого этажа, все остальные входы были замурованы.

(8) Троицкая башня (1495—1499) — высота 77 м, в старину имела часы и

колокол. В 1894 г. в подземной части были найдены двухэтажные палаты, засы-панные землей. Археологи предполагали, что из них есть ход в подземный Кремль, работы по расчистке палат не были закончены из-за запрета архи-тектора.

(9) Шламбур — устройство для пробивания отверстий в стене.

(10) Пята свода — основание свода.

(11) Теслов Н. Г.— работник Гражданского отдела УКМК .

(12) Возможно, речь идет о Патриарших палатах (1653 — 1655), но они имеют три этажа.

(13) Т. е.в форме полукруга.

(14) Дикун — дикий камень, булыжник.

(15) Вход в подвал «о 12 столбах» был найден Стеллецким из Арсенала. Подвал этот был засыпан при работах в Арсенале князя Ухтомского.

(16) «Возрадуемся же» — первые слова старинного студенческого гимна,

(17) Тюряков Ф. И.— заместитель коменданта Московского Кремля.

(18) В Александровском саду забором были огорожены две шахты метро-

политена.

(19) Неясно, какую часть Арсенала Стеллецкий именует «Гранд отелем».

(20) сверх того, гораздо больше (лат.).

(21) Расчистка хода была невозможна из-за того, что подземелье башни было завалено мусором и землей.

(22) Суриков — десятник, возглавлял бригаду рабочих, участвовавших в рас-копках.

(23) Неясно, для чего строителям Арсенала понадобилось в этом случае ломать одну из стенок хода.

(24) Комитет научного содействия метрополитену был создан в 1933 г., в него входили археологи, архитекторы, геологи.

(25) Речь идет о соборе Двенадцати апостолов (ХVП в.).

(26) Клейн Владимир Карлович — историк, директор Оружейной палаты. В 30-е гг. был арестован и скончался в тюрьме.

(27) У Стеллецкого не сложились отношения с десятником Суриковым, он со-бирался просить ему замену.

(28) Номад — кочевник.

(29) Суриков высказал предположение, что Арсенальная башня стоит не на

материке, а на насыпном грунте.

(30) Имеется в виду Комитет научного содействия метрополитену.

(31) Не добившись быстрых результатов, работники Гражданского отдела

УКМК охладели краскопкам. Археолог неделями не мог получить рабочих,

технику и т. п. Стеллецкий считал, что только страх перед Сталиным удерживает УКМК от прекращения работ в Арсенальной башне.

(32) Шурф — вертикальная или наклонная горная выработка, имеющая выход на поверхность, небольшое сечение и глубину до 25 м. Служит для разведочных работ.

(33) И прочее (лат.).

241

(34) Строителями Арсенала были Д. Иванов, К. Корнатович, М. И. Чоглоков,

Д. В. Ухтомский и др.

(35) Миних Иоганн Эрнст (1707 — 1788) — граф, дипломат. В начале 1740-х гг, был обергофмаршалом двора.

(36) В совокупности (лат.).

(37) ЦГАЛИ. Ф. 1823. Оп. 2. Д. 2. Л. 33 — 37.

(З8) Колокольня Ивана Великого (1505 — 1508) — высота 81 м, зодчий Бон

Фрязин .

(39) Амбразура — отверстие в стене оборонительных сооружений для ведения огня из орудийного и стрелкового оружия.

(40) Обратное действие (франц.).

(41) Возможно, речь идет о Сталине и Енукидзе.

(42) Во время отпуска Стеллецкому пришло извещение из Гражданского отдела УКМК о том, что он уволен с 3 декабря 1934 г.

(43) ЦГАЛИ. Ф. 1823. Оп. 3. Д. 64, Л. 36 — 89.

Т. БЕЛОУСОВА.

СЛОВО О ВЕЛИКОМ ИСКОМОМ

Вот и перевернута, почтенный читатель,последняя страница захватывающего повествования о византийских басилевсах и русских великих князьях, об

итальянских архитекторах и греческих ученых иноках, о лютеранских пасторах

и восточных святителях, о ватиканских агентах и международных авантюристах, об античных писателях и российских археологах, о московских дьяках и петербургских бюрократах, о разномастных кладоискателях и советских

чекистах — имя им, персонажам этого повествования, поистине легион, а также

о пещерах, склепах подземных ходах, заговорах, интригах, погонях, таинственных исчезновениях и о многом-многом еще, И в центре этого вихря Грозный царь Иоанн IV Васильевич и его знаменитое сокровище: библиотека. Великое искомое — так любил определять предмет своих исследований автор прочитанного тобой повествования Игнатий Яковлевич Стеллецкий...

Житие его — как то отчетливо видно из предисловия к книге — было бурным и насыщенным событиями необычайными. Десятки раз земное бытие его могло оборваться прежде срока, но любит судьба таких людей — дожил автор до преклонных лет и успел — почти успел — дописать последнюю книгу своей жизни. Судьба книги столь же полна разного рода приключений, как и жизнь автора. О ней было известно еще задолго до того, как сам автор взялся за перо и выписал первые строки своего труда. Третий том ее исчез после кончины автора. Долгое время не ясно было, уцелела ли вообще рукопись. Время от

времени это описание попадалось на глаза тому или иному ученому, журналисту, публицисту. Во времена хрущевской оттепели опубликованы были даже несколько отрывков из нее. А затем — снова неизвестность, снова подпольное бытие. Да и мудрено ли? Ведь в недоброй памяти семидесятых эта книга могла принести и серьезные неприятности...

Думаю, что вряд ли кого оставит она равнодушным. Одних привлечет в ней аромат таинственных случаев и приключений. Другие найдут множество любопытных и не слишком известных черточек и штрихов из нашей новейшей истории. Третьи воспримут эту книгу как потрясающий психологический портрет эпохи. Четвертые — как очередное очевидное свидетельство величия нашей истории. Пятые... я читал эту книгу как профессионал-источниковед. А источниковеды, надо сказать, читатели весьма своеобычные:едва ли не на уровне инстинкта заложена в них заряженность на поиск несоответствий, нестыковок, недоговоренностей, прочих «не...». И как источниковед, читая эту книгу, преклонялся перед целеустремленностью ее автора, восхищался его

243

широчайшей эрудицией, наслаждался нетрадиционными ходами и поворотами мысли. Но — неутолимая потребность — и с трудом сдерживался от жестокого соблазна: начать спор с ним, с его тезисами, с его аргументами, засесть за развернутый постраничный комментарий. Ибо занимаясь на протяжении длительного времени теми же, по существу, проблемами, я вероятно, лучше, чем кто-либо, видел как очевидные достижения, так и очевидные слабости И, Я. Стеллецкого, отраженные в его труде. Впрочем, не буду лишать читателя огромнейшего удовольствия самостоятельного решения тех загадок, что щедрой рукой автора рассыпаны на страницах книги. Ибо книга эта, хотя и доступна каждому, но рассчитана на читателя мыслящего, на читательскую элиту прежде всего. Книга эта из тех, что будят мысль и настоятельно уводят с прямого пути незамысловатого бытия в дебри нехоженых (в буквальном смысле!) тропинок, в сказочные заповедники, где скрыто нечто, обещающее что-то тому герою, кто решится пройти дальше других и распутать хитросплетенные клубки неизреченного нашего прошлого...

Но было ли то, не знаю что? Существовало ли на самом деле Великое искомое? Не ломал ли копья о чиновные препоны неистовый археолог из-за призрака, фантома? О воззрениях современной науки на предмет поисков И. Я. Стеллецкого и надобно сказать несколько слов, дабы указать читателю-непрофессионалу если и не на путеводную нить, то хотя бы на общее направление странствия в поисках Великого искомого.

В 1944 г. вышла в свет последняя, наверное, прижизненная публикация И. Я. Стеллецкого, посвященная предмету его многолетних поисков. Смерть ученого воспрепятствовала завершению его трудов, но не сняла проблемы.

В сентябре 1951 г. в стенах старейшего научного центра России-библиотеки Академии наук состоялся доклад М. И. Слуховского, посвященный рассмотрению вопроса о библиотеке Ивана Грозного в научной литературе. М. И. Слуховский — впоследствии один из крупнейших историков книжной культуры — не дал определенного ответа на вопрос о составе и судьбе библиотеки, но сформулировал своего рода программу действий: признав, что «академический спор остался неразрешенным», он призвал к поискам нового источника, «каким может быть широкое историческое обобщение». Формулировка весьма неудачная, но постановка проблемы вполне справедливая: соответствовал ли общий уровень культурного развития России ХVI в. возможности бытования в стране произведений античной классики и хранения их в составе особой библиотеки?

Вполне независимо от М. И. Слуховского (доклад и стенограмма обсуждения его опубликованы не были) к исходным выводам пришел академик М. Н. Тихомиров. В 1960 г. в журнале «Новый мир» публикуется темпераментно написанная и превосходно аргументированная статья, в которой виднейший знаток истории феодальной России положительно утверждает: Российское государство было готово к восприятию античной мудрости, наличие древних рукописей в библиотеке московских государей не миф и не досужий вымысел. Выводы М.Н. Тихомирова тогда были признаны убедительными; многие видные

244

специалисты по истории Византии и Руси засвидетельствовали серьезность и обоснованность аргументов ученого.

Публикация исследования историка в массовом журнале привлекла внимание не только профессионалов, но и «широкой общественности». Интерес к запутанной проблеме был оживлен публикацией первых изданий популярных книг Р. Т.Пересветова, где поискам библиотеки Грозного было уделено почетное место. Рецензия на книги появилась в «Неделе», что уже само по себе выделяло их из общего ряда литературных новинок.

События ускорялись. В № 35 «Недели» за 1962 г. публикуются фрагменты труда И. Я. Стеллецкого, а в следующем номере помещен пространный репортаж с пресс-конференции, посвященной архивным разысканиям в стране. На пресс-конференции был задан вопрос и о судьбе библиотеки Грозного... М. Н. Тихомиров в своем сообщении развил некоторые положения статьи 1960 г.; А. А. Зимин полностью поддержал идею поисков библиотеки и предложил свое видение ее судьбы. С. О. Шмидт призвал начать археологические разведки с того, на чем в свое время был вынужден остановиться И. Я. Стеллецкий... А. А. Зимин не ограничился участием в пресс-конференции, и через два номера в «Неделе» появилась его пространная статья, перепечатанная затем с дополнениями в солидной академической «Русской литературе»...

Нечто подобное уже было на страницах отечественной периодики: в 1890-х гг. газетная дискуссия переросла в затяжной академический спор, увенчавшийся изданием нескольких фундаментальных трудов. В 1920-х гг. инициатором подобной дискуссии выступил сам И. Я. Стеллецкий, в результате чего смог-таки пробить бастионы охранного ведомства и на какое-то время прорваться в кремлевские подземелья. Все указывало на то, что «продолжение следует...».

И продолжение последовало. Новый, 1963 год, ознаменовался тем, что на протяжении четырех номеров «Неделя» опубликовала еще ряд фрагментов из книги И. Я. Стеллецкого. Общественность не выдержала информационной атаки, и, когда редколлегия «Недели» выступила с инициативой создания общественной комиссии по поискам библиотеки Грозного — 21 января (в день публикации последнего фрагмента книги И. Я. Стеллецкого), по старому выражению, «вся Москва», т. е. весь ученый мир собрался в дирекции Музеев Московского Кремля на учредительном заседании комиссии. В жарких спорах истина, как ни странно, не была погребена: комиссия предложила обширную и хорошо структурированную программу работ, рассчитанную на длительный срок. В число запланированных разысканий входили и поиски новых источников в библиотеках и архивах, и археологические разведки и раскопки в Кремле, и культурологические штудии истории грозненского периода... В апреле того же года новоучрежденная комиссия под председательством академика М. Н. Тихомирова провела первое рабочее заседание, в ходе которого были заслушаны и обсуждены доклады археолога М. Г. Рабиновича и архитектора В.И.Федорова, затрагивавшие историю и топографию Московского Кремля.

Казалось, что намеченная программа мало-помалу будет выполняться. Однако вскоре иное случившееся событие отвлекло внимание и ученых,

245

и общественности. Была вскрыта гробница последних Рюриковичей в Архангельском соборе. Действие, сенсационное само по себе, было еще более усугублено последовавшей затем реконструкцией внешнего облика Грозного царя, Эта работа, с блеском проделанная М, М. Герасимовым, заслонила проблему библиотеки. А тем временем Хрущев был смещен, и сама попытка поставить вопрос об углубленных исследованиях кремлевских подземелий на долгие годы стала рассматриваться как явная крамола.

Поделюсь воспоминаниями, хотя, может быть, и не ко времени. Во второй половине 1970-х — начале 1980-х гг. мне доводилось довольно часто выступать с лекциями и рассказами о библиотеке царя Ивана Васильевича в разных, подчас вполне неожиданного профиля, организациях и обществах Ленинграда. И везде практически находился слушатель (порой и не один), особо внимательно следящий не за смыслом рассказа, а за словами его. Стоило только подойти к подземным лабиринтам и начать размышлять о возможных путях движения под Соборную площадь и Теремной дворец, как глаза таких слушателей загорались очень характерным блеском и нередко следовал вопрос: а откуда, собственно, лектору известно то, о чем, в общем-то, знать и не положено?..

В период известного безвременья проблемами библиотеки московских государей серьезно занимался разве что М. И. Слуховский, педантично, по крупицам собиравший скудные сведения источников ХVI столетия. Было, правда, в разных периодических изданиях около десятка статей писателя В. Н. Осокина, но ничего существенного в понимание проблемы они не внесли...

Новый материал в науке накапливался постоянно. И когда в конце 1970-х гг. стало возможным опубликовать интереснейшую работу Н. Н. Зарубина, выполненную в Рукописном отделе Библиотеки АН СССР еще в 1930-х гг., видно стало, что за.последние десятилетия расширился не только круг источников о грозненском времени, расширились — подчас кардинально — наши представления о той эпохе, о ее людях, об их действиях и помыслах. Комментированное издание исследования Н. Н. Зарубина, подготовленное мной в 1982 г. под редакцией С, О, Шмидта, по сей день остается наиболее полным сводом материалов о библиотеках Ивана Грозного: библиотеке реальной, отражавшей постоянный круг чтения царя, и библиотеке искомой, включавшей — по преданиям — древние рукописи. Той библиотеке, поискам которой отдал столько времени и сил Стеллецкий, как до него Тремер,как ранее Клоссиус,как прежде Конон Осипов, как еще ранее Паисий Лигарид...

Сейчас вряд ли кто решится подвергнуть сомнению факт наличия у Грозного большого количества русских книг: многочисленные прямые и косвенные свидетельства источников рисуют картину массового движения книжности вокруг этого нетрадиционного (по классическим российским понятиям) монарха. Дискуссионным был — да и до сих пор остается — вопрос о наличии в царской библиотеке сколько-нибудь значительного количества иноязычных, прежде всего греческих и латинских рукописей.

Что знаем мы об этой, «атичной» библиотеке царя Ивана?

246

Сохранилось всего четыре прямых свидетельства об этом гипотетическом комплексе. Первое из них принадлежит знаменитому в русской истории и литературе святогорскому иноку Максиму Греку, упоминающему в некоторых фразах своего послания князю Василию П1 о получении от последнего греческих рукописей для перевода. Свидетельство Максима Грека говорит о библиотеке в общей форме и поэтому, вероятно, не попадало обычно в поле зрения исследователей. Второе сообщение содержится в Сказании о Максиме Греке, где между прочим повествуется об осмотре афонским иноком сокровищ книжности и высказанном им по этому поводу изумлении и восторге. Третье известие — рассказ Хроники Франца Ниенштедта об осмотре царской библиотеки дерптским пастором Иоганном Веттерманом, бывшим в России в 1565—1570 гг. и даже получавшим предложения о переводе некоторых книг; рассказ этот был сообщен хронисту самим пастором и его спутниками: Наконец, четвертый источник — анонимная опись царской библиотеки,известная в литературе как Список Дабелова,или Аноним Дабелова.

В старой литературе Сказание о Максиме Греке вызывало сомнение у одних исследователей и пользовалось поддержкой других. Несколько большее доверие вызывал рассказ Ниенштедта. В начале 1960-х гг, эти показания были обстоятельно и с разных сторон рассмотрены М. Н. Тихомировым и А. А. Зиминым; в результате сопоставления многих фактов, сопутствующих появлению того и другого источника, оба исследователя пришли к выводу о высокой степени достоверности как Сказания о Максиме Греке, так и рассказа Ниенштедта.

Список Дабелова, вызывавший наибольшие споры, М. Н. Тихомировым

специально не рассматривался и даже не упоминался, что, вероятно, следует трактовать как недоверие к нему. А. А. Зимин также не исследовал пристально этот источник, ограничившись замечанием, что «обнаружение списка существенно помогло бы разгадать тайну библиотеки Ивана Грозного».Против такого вердикта вряд ли можно что-то возразить в принципе. Обнаружение оригинала Дабеловского списка, исследование бумаги, чернил, почерка позволило бы установить подлинность или неподвижность документа, Однако некоторые суждения о степени его достоверности можно сделать и на основании существующих публикаций.

Одно из доказательств подложности Анонима виделось исследователям в несоответствии формы документа его содержанию. В частности, по мнению С. А. Белокурова, высказанному еще в 1899 г,, простонародный язык, которым написан текст, противоречит обширным филологическим познаниям, проявленным автором списка, Так ли это на самом деле?

Дабелов по каким-то причинам не снял полную копию с обнаруженного им документа, ограничившись выпиской интересовавших его сведений. Форма построения документа — как она передана в дабеловской копии — указывает, что перед нами не каталог библиотеки и не фрагмент какого-то цельного труда, а скорее всего нечто вроде памятной записки, адресованной неизвестным пастором какому-то лицу, запрашивавшему его о книгах царя Ивана. Документ был написан на старонемецком языке, причем грамматика выдерживалась не

247

всегда достаточно четко; по мнению исследователей (а свои суждения по этому вопросу оставили Ф. Клоссиус, Н. П, Лихачев, С.А. Белокуров), в тексте чувствуются разговорные обороты.

Автор документа — кем бы он ни был — несомненно, хорошо знал древнюю литературу или, как минимум,мог довольно свободно в ней ориентироваться; то же следует сказать и об адресате документа — об этом лучше всего свидетель-

ствуют предельно краткие заголовки перечисляемых в документе памятников. Вероятно, что оригиналом дабеловской копии был черновик, оставшийся у автора, иначе вряд ли возможно объяснить то, что названия произведений подчас обозначены всего лишь первыми буквами начального слова. Кстати, Дабелов с истинно германской педантичностью не забыл упомянуть о чрезвычайно неразборчивом почерке, что также служит серьезным аргументом чернового происхождения оригинала.

Насколько естественным было бы использование латыни — международного

научного языка средневековья — для ученого трактата, настолько же обычным представляется и написание черновика делового документа пастором-немцем на своем родном и привычном языке. Что же касается разговорных оборотов и простонародных речений в языке записки, то ни наиболее последовательный скептик С. А. Белокуров, ни его продолжатели не учитывали одного обстоятельства: формирование немецкого литературного языка с присущей ему строго нормированной грамматической системой восходит всего лишь к времени Лютерова перевода Библии, а время это отделено от времени Анонима всего лишь полустолетием. Распространение формируемых нормативных обычаев правописания и лексического фонда происходит не быстро, стало быть, ненормативный язык Анонима служит свидетельством «про», но никоим образом не «контра».

В документе упоминается ряд авторов, неизвестных науке (Вафиас, Кедр, Замолей, Гелиотроп), равным образом как и ряд сочинений, принадлежащих известным писателям, но не сохранившихся до наших дней, либо обнаруженных во фрагментах только в начале Х1Х столетия. Мог ли провинциальный пастор во второй половине ХVI в. проявить столь разностороннюю эрудицию и даже предугадать историко-литературные открытия последующих веков? На столь коварный вопрос ученые, писавшие о библиотеке Грозного, давали, разумеется, отрицательный ответ, усматривая здесь неустранимое противоречие.

Противоречие это, однако, при ближайшем рассмотрении оказывается мнимым. Важна точка отсчета: взглянув на проблему с иной исходной позиции, легко данное несоответствие объяснить. Автор Анонима не ставил своей задачей подробное описание царских книг — в документе не описываются, а всего лишь фиксируются те или иные книги. Пастор в данном случае выступает не как археограф (если брать привычные нам сейчас определения), а как и библиограф по преимуществу. Известно, что католические авторы в ХVI в. проявляли весьма обширные познания, примером чего могут быть хотя бы библиографические разыскания небезызвестного и в российской истории Антонио Поссевино, прославившегося не только (может быть, даже не столько!) в качестве дипломата и мемуариста, но и в статусе первоклассного книгописателя. Нет решительно

248

никаких оснований априорно отрицать подобную подготовленность и их протестантских коллег. Пастор с богословским образованием, полученным в одном из западноевропейских университетов, не только мог, но и обязан был свободно ориентироваться в книжности. Беглого просмотра хорошо сохранившихся рукописей (а это оговорено в сообщении Анонима) было вполне достаточно для определения (хотя бы на основании предисловий, колофонов и выходных записей) автора и названия памятника.

Уместно отметить, что, согласно Ф. Ниенштедту, И. Веттерман (такой же пастор, как и Аноним) при осмотре некоторых книг сразу же, как говорится, «с ходу», определил отсутствие ряда сочинений в библиотеках западных университетов. В задачи Анонима не входило установление степени известности того или иного сочинения: адресат (или адресаты) его, зная, что есть в их распоряжении, по списку Анонима могли и сами легко установить, чего у них нет.

По содержанию документ в известном его фрагменте четко разделяется на две части. В общем перечне книг, просмотренных автором, особым списком выделены те, которые царь желал бы видеть переведенными. В их числе показаны «История» Тита Ливия, сочинения Цицерона, «История» Гая Светония Транквилла, «История» Корнелия Тацита, «Корпус римского права» Ульпиана, Папинианиана, сочинения Вергилия и Гая кальвиуса. Список, как легко убедиться, поистине блистательный, такой подбор книг сделал бы честь и любому современному исследователю или издателю, а не только владельцу библиотеки ХУ1 столетия. Относительно двух книг — сочинений Тита Ливия и Светония — автором документа отмечено, что первую он «должен был перевести» («so ick oeversetten musst»), а вторую перевел («oock von my ubersettet»).

Можно ли предполагать, что где-то на рубеже 1560-х и 1570-х гг. московский государь, отбирая для перевода латинские книги, проявил столь глубокую эрудицию и заинтересованность в делах давно минувших дней? Прежними исследователями данный вопрос оставлялся без ответа, либо ответ давался отрицательный. Так, С. А. Белокуров полагал, что если бы Грозный и надумал организовать переводческую деятельность, то позаботился бы в первую голову. о переводах отцов церкви, а не чуждых православию античных авторов. Сейчас, однако, подобный ответ представляется неубедительным. Более того, можно утверждать, что если в ХVI в. когда-либо и возникала настоятельная потребность в переводах римских классиков, в частности Ливия и Светония, то этим периодом и был именно канун 1570-х гг.

1550 — 1570-e годы являются временем активнейшей историографической работы московских книжников. В эти годы не только многократно переписыва-ются ранее известные сочинения, но и создаются новые памятники, отражающие различные концепции мировой и российской истории. В первой половине 1550-х гг. придворными историками был составлен так называемый Летописец начала царства, представлявший собой официальное повествование о вступлении царевича Иоанна на московский престол и его славных деяниях на протяжении первых двух десятилетий правления. Довольно скоро Летописец стал восприниматься как естественное продолжение прежних исторических повествований,

249

излагавших историю державы Российской от начала ее и до конца первой трети ХVI столетия (т. е. практически до времени Иоанна Васильевича). Между тем таких летописей было немало, и каждая из них представляла собой совершенно автономную линию рассказа, отражала несходные концептуальные установки, различные интересы, противоположные подчас задачи. По существу, к середине ХУ1 в. в летописном деле имел место плюрализм и воззрений, и деяний. Происходило соединение прежних фундаментальных летописных трудов с новыми. Так называемая Воскресенская летопись (доводившая рассказ до 1542 г.) была соединена с Летописцем начала царства ранней (не позднее 1553 г.) редакции, продолженным изложением событий 1552—1559 гг. Иная версия истории России, представленная в наиболее полной из всех вообще русских летописей — Никоновской, была соединена с другой редакцией Летописца начала царства, подготовленной — как можно полагать-специально для этого примерно в 1556 г. Третья версия российских древностей, запечатленная в так называемой Львовской летописи, была соединена с Летописцем начала царства вполне подобным тому, что вошел в состав новой редакции никоновской летописи, но продолженным до событий 1560 г. В то же примерно время была составлена так называемая Хронографическая летопись, представлявшая попытку осмысления российской истории как части истории всеобщей, отраженной в известном памятнике — Хронографе редакции 1512 г. Наконец, в это же время начинается и работа по созданию совершенно нового типа исторического повествования, в котором история излагалась не по годам (как это было характерно для русских летописей), а по княжениям носителей верховной власти, как говорили тогда, по степеням. В ходе этих напряженных поисков в умах историков той поры понемногу кристаллизовалась новая официальная концепция, явленная будущим поколениям в Лицевом летописном своде.

Лицевой летописный свод — грандиозная историческая компиляция, сохранившаяся до нашего времени без больших утрат в составе десяти томов. Поражает огромное количество иллюстраций, украшающих страницы рукописи: на десяти тысячах листов памятника насчитывается более шестнадцати тысяч иллюстраций-миниатюр.

С точки зрения составителей Лицевого свода, объединивших достижения предшествовавшей им исторической мысли, генеральное направление развития мировой истории проходило от начального акта творения через древнееврейские царства, восточные монархии (Ассирию, Нововавилонское царство, державу Ахеменидов)к мировой империи Александра Македонского и далее, через эллинистические царства, к Римской империи и ее прямой воспреемнице Византии. Таким образом, в представлении создателей этого уникального памятника мировой исторический процесс выступал как непрерывная последовательность сменявших друг друга монархий. В этой системе Российское самодержавство, в особенности после венчания Ивана IV на царство, осознавалось как высшая из достигнутых уже ступеней. То, что при этом из схемы мирового исторического процесса выпадали целые периоды истории отдельных регионов (в частности, проигнорированы были древнегреческие

250

полисы, отсутствовал республиканский Рим, где-то на задворках истории ютились средневековые королевства, графства и иные полугосударственные объединения Западной Европы) не смущало составителей Лицевого свода: по их мнению, то, что было нецарством, НЕ ЗАСЛУЖИВАЛО серьезного внимания.

По-своему это была стройная и логичная концепция. И наибольшим вниманием в рамках этой концепции пользовались начальные периоды мировых монархий и личности их основателей. Именно начальным этапам, времени возникновения и становления этих держав посвящены пространные повествования о первых иудейских государях (до распада на Израиль и Иудею), об Александре, о первых римских императорах (в особенности об Августе), о Константине Великом, наконец о самом Иване Грозном. То, что лежало между этими, как бы ключевыми, определяющими, переломными эпохами, излагалось более конспективно, порой даже откровенно схематично, перечнем. Особое внимание к начальным этапам становления мировых держав в Лицевом своде подчеркивалось и тем обстоятельством, что в первой — Хронографической — его части помещены специальные этюды, описывающие истоки будущих мировых монархий — «Начало царства Римского» и «Начала царства Царяграда», разрывающие логическую последовательность повествования. В летописной русской части памятника аналогию этому можно видеть в пространном изложении эпизода венчания на царство византийским венцом Владимира Всеволодовича Мономаха.

Изучение состава Лицевого свода открывает руководящую установку его составителей. Это — стремление к максимальной полноте и подробности в изложении событий, укладывающихся в рамки концепции. Применительно к этому производился и отбор источников текста. Для изложения событий священной и древнееврейской истории были использованы не сокращенные пересказы, обычные в хронографических компиляциях, а наиболее полные тексты исторических книг Библии как источника наиболее авторитетного. Для изложения событий последующего времени из двух распространенных в ту пору произведений — Еллинского летописца и Русского хронографа избрали первый, как более насыщенный информацией. Составители, однако, чувствовали неполноту своих источников и старались дополнять их. Так, в Священное писание ими сделаны вставки из апокрифических (то есть «отреченных», не рекомендованных для всеобщего чтения)повестей и сказаний. Причем дополнения эти - Откровение Авраама, пересказ Иова праведного, Заветы двенадцати патриархов и др.— несут в рамках концепции совершенно особую идеологическую нагрузку. Для того чтобы более обстоятельно показать истоки Римского царства (еще собственно римской историографией возводимые к древней Трое), в памятник включена огромная «Троянская история», составленная средневековым итальянским писателем Гвидо де Колумна с использованием большого количества разнородных источников. История царствования первых римских императоров, в частности Августа и Тиберия, дополнена вставками из Хронографа, дающими более подробные чтения сравнительно с соответствующими эпизодами Эллинского летописца.

251

Весьма примечательно, что в первом варианте лицевой истории римских императоров повествование строилось исключительно на известиях Еллинского летописца, вставок из Русского хронографа там еще не было. Эти известия были вмонтированы в уже готовую рукопись, вероятно, по прямому указанию Грозного царя Иоанна Васильевича (а кто бы решился сделать это без его воли и ведома?). У Грозного были особые причины для пристального интереса к этому периоду. Как известно, теория происхождения московских государей от колена Августа-кесаря была официальной доктриной московской дипломатии. Сам царь Иван время от времени напоминал в своих посланиях к «худородным», по его представлениям, европейским государям о высоком происхождении московского правящего дома. Особенно актуальной эта доктрина была в условиях длительной и острой борьбы за признание царского титула московских правителей. В подобной ситуации каждое новое известие о прародителе Грозного Августе должно было приобретать в глазах царя особую ценность — ведь в нем могли содержаться какие-то сведения, подтверждающие официальную генеалогию русских государей. Естественно поэтому, что в 1560 — 1570-х гг. отнюдь не творения отцов церкви (они и без того имелись в достаточном количестве), а именно сочинения Тита Ливия и Светония, если они были в царской библиотеке, переводились бы в первую очередь.

Замысел грандиозной всемирной истории вызрел в окологрозненских кругах, вероятно, в 60-х гг. Тогда же началось и исполнение его. Именно этим периодом датируют исследователи начальную часть Лицевого свода, содержавшую тексты библейских исторических книг. Работа над написанием и иллюстрированием этой части происходила, судя по всему, не особенно спешно, так как по ходу дела менялись принципы оформления рукописи, стиль и техника иллюстраций, принципы и приемы расположения миниатюр и текстовых фрагментов на плоскости листа и т. д. Только к концу переписки и иллюстрирования первых восьми библейских книг сформировалась та совокупность приемов оформления, которая затем выдерживалась во всех остальных разделах Лицевого свода. Только после этого работа была резко ускорена: над памятником стали трудиться сразу три группы, параллельно оформлявшие три раздела — Троянскую историю, Книги царств из Библии с продолжениями и Александрию с продолжениями. Как удалось установить в результате довольно трудоемкого исследования, написание и иллюстрирование этих разделов Лицевого свода производилось не ранее первой половины 1570-х гг.

Между тем именно во второй половине 1560-х гг. (но никак не позднее середины 1570 гг.), согласно Хронике Ниенштедта, царская библиотека с повеления Грозного была показана пастору Веттерману. Показ книг из состава царской библиотеки сопровождался предложением перевести некоторые из них. Таким образом, обращение к переводческим услугам Веттермана можно поставить в связь с начавшимися работами по составлению лицевых летописей. Не ожиданием ли переводов новых текстов было обусловлено столь медленное вначале движение трудов книгописцев и художников?

Однако Веттерман, согласно Ниенштедту, отказался от переводов, тогда как

252

Аноним Списка Дабелова будто бы перевел Светония и должен был перевести еще и Тита Ливия. На это обстоятельство весьма последовательно указывали скептически настроенные ученые, усматривая в нем одно из доказательств подложности документа. В частности, по мнению С. А. Белокурова, перевод Светония должен был непременно как-то отразиться в литературе той поры. Поскольку же нет ни текста перевода, ни следов его, то известие Анонима признавалось не заслуживающим, внимания. Так ли это, однако, на самом деле?

Соответствующая фраза Анонима («Suetonius Kayser-Geschichten, оосk von my oeversettet») традиционно, со времени Ф. Клоссиуса переводится как «Светониевы истории о царях, также мною переведенные».Конструкция фразы оригинала (если она верно передана Дабеловым), требует использования страдательного залога. Этому вполне удовлетворяет форма глагола — причастие П от oeversetten. Но управляющий глагол, обозначающий оттенок действия, опущен автором (не потому ли, что у Дабелова был черновик документа?). Перевод этой фразы совершенным видом обязателен лишь в том случае, если Аноним предполагал использовать результативный пассив, т. е. если управляющим был глагол sein. Если же управляющим был глагол werden, то вполне допустим, более того — предпочтителен перевод несовершенным видом: не переведенные, а переводимые, переводившиеся. Разница, как видно, заметная: незавершенность действия, может быть, и объясняет отсутствие в русской письменности следов перевода Светония. Если принять такую интерпретацию, то показания Анонима сближаются с рассказом Веттермана и его спутников. Не исключено, впрочем, что рассказ Анонима отражает вторую, постветтермановскую попытку перевода нужных книг: в основу хронографической части Лицевого летописного свода был положен Еллинский летописец, работа над которым началась уже после отказа Веттермана от переводов, но добавления из Хронографа были сделаны лишь по завершениисоответствующего раздела — не потому ли, что и вторая попытка не принесла позитивного результата?

Обретение Списка Дабелова и последовавшая затем его утрата сопровождались целым рядом темных обстоятельств. Это в глазах многих исследователей служило одним из аргументов в пользу признания фальсифицированности документа. Однако история архивов и рукописных собраний зримо показывает любому непредубежденному человеку, что подобная ситуация никак не исключение, а скорее наоборот.

На протяжении столетий существования библиотек и архивов не только отдельные памятники, но и целые фонды неоднократно меняли место своего бытования. В ХVII в. многие монастырские библиотеки испытали на себе последствия властного управления патриарха Никона. В ХVIII в. целые архивы перевозились из старой столицы в Санкт-Петербург. Со второй половины ХVIII в. происходят грандиозные перемещения памятников письменности, обусловленные археографической работой организованных и самодеятельных собирателей. До сих пор не выяснены до конца обстоятельства находок многих памятников и рукописей, в том числе таких, как Слово о полку Игореве (в огромной литературе, посвященной Слову, неоднократно поднимались

253

вопросы истории рукописи, содержавшей памятник, причем гипотезы и догадки, выдвигаемые разными авторами, были взаимоисключающими). Казалось, что история обретения рукописи Слова заметно прояснилась после издания в 1976 г. интересной книги Г. Н. Моисеевой, однако сплошной анализ учетных документов Спасо-Ярославского монастыря, осуществленный Е. В. Синицыной, исключает сумму гипотез Г.Н.Моисеевой. Лаврентьевская летопись (не известно точно ни место ее бытования до поступления в частное собрание А. И. Мусина-Пушкина, ни время поступления памятника в Императорскую публичную библиотеку), Ипатьевская летопись (в каталогах Библиотеки Академии наук рукопись прослеживается с 1818 г., однако есть литературные данные, свидетельствующие о ее пребывании в библиотеке уже в 1760-е гг.), лицевая Радзивилловская летопись (традиционно считалось, что лицевой манускрипт был привезен в Петербург в 1761 г., однако есть данные, указывающие на то, что рукопись была в Академической библиотеке еще до начала Семилетней войны). А ведь

перечисленные памятники являются сверхуникумами и уже в силу этого своего статуса привлекают особо пристальное внимание ученых.

Часто имели место и обратные явления — исчезновения рукописей, сведения о которых были введены в научный оборот. До сих пор остаются неизвестными многие источники В. Н. Татищева, М. М. Щербатова и Н. М. Карамзина. На какое-то время выпадали из поля зрения и считались утраченными такие сверхраритеты, как Библейский кодекс Матфея Торопчанина (впервые был упомянут в литературе в 1859 г,, затем пропал и «выплыл» на свет Божий только в 1910 г.), Новороссийский список Новгородской четвертной летописи (введен в научный оборот в 1871 г., использовался исследователями и издателями в первой четверти ХХ в., затем исчез и лишь после Великой Отечественной войны поступил в Академическую библиотеку). Случается, что бесследно исчезают и в наши дни не только отдельные рукописи, но и целые коллекции (особенно в периферийных хранилищах). Может последовать возражение; это архивное настроение было характерно только для российских порядков, тогда как в ливонском Пернове документы из архивов просто так не исчезали и не возникали неведомо откуда. Никоим образом, почтеннейший читатель, никоим образом. Источниковеды — такова уже специфика их предмета — знают, что во всех архивах и библиотеках всех стран, не исключая и искони педантичной Германии, беспорядков в архивах на протяжении последних столетий было неисчислимое множество. Впрочем, что говорить о прошлом — в наши дни подчас уничтожаются важнейшие документы едва ли не вагонами — и ничего... А Пернов, между прочим, хотя и имел ливонское прошлое, но ко временам Дабелова уже давным-давно благополучно пребывал в составе Российской империи, и порядка там было не многим более, чем в иных ее губерниях.

Как свидетельство поддельности Списка Дабелова рассматривалось даже время его обретения — первая часть ХIХ в. Действительно, конец ХVIII — начало XIX в, часто называют эпохой романтизма в историографии. Это время ознаменовано появлением многочисленных знаменитых фальсификаций. Макферсон в Англии, Ганка, Линда и Коварж в Чехии,

254

Сулакадзев и Бардин в России — имя им легион, едва ли не каждая страна, каждая нация стремилась обзавестись в ту пору собственными древностями и на этом поприще подвизались многие великие поддельщики.

Однако при внешних различиях в творениях названных мистификаторов четко выделяются и общие, присущие им все черты. Это проявляется, в, первую очередь, в выборе объектов фальсификации — эпических памятников древнейшей истории народов. (Увлечения эпосом был не чужд даже А. И. Бардин — наиболее «коммерческий» мистификатор: им было изготовлено не менее четырех списков «Слова о полку Игореве». Впрочем, справедливости ради надобно сказать, что московский купец не изобретал новых памятников, а всего лишь «тиражировал» уже известные). Избранный объект подделки диктует и соответствующий стиль — «открытие» непременно подлинника, в крайнем случае максимально древнего списка фальсифицированного памятника. А этим уже определяется и совокупность средств и приемов подделки: пергамен как носитель текста, имитация древнего письма, нарочитая архаизация языка и т. п. Общими, наконец, являются и мотивы, в силу которых тот или иной субъект решался мистифицировать учебный и политический мир: это обостренная потребность удовлетворения честолюбивых (подчас на редкость даже тщеславных) личных устремлений, не имеющих выхода в других сферах деятельности и стимулируемых общественны-ми «настроениями».

В процессе становления национального самосознания,как это было в Чехии, в условиях быстрого роста патриотических настроений, как это было в России, интерес к прошлому своей страны, охватывающий широкие слои общества, способствовал формированию той нравственной атмосферы, того духа «оссианизма», в которых появление подделок вроде «Краледворской рукописи» или «Бояновой песни» было не только возможным, но и неизбежным. (Определенные аналогии этой ситуации можно видеть в настоящее время, когда практически каждое национальное движение порождает свою эпическую мифологию). Для фальсификатора-романтика характерна своя методика (свой «почерк», как определили бы криминалисты) — в наиболее общем выражении это подражание древности. Степень достоверности подражания при этом определялась личным талантом фальсификатора («Сочинения Оссиана» после того, как была установлена принадлежность их Макферсону, отнюдь не утратили выдающихся

художественных достоинств, разве лишь рассматриваться стали в качестве памятника романтической, а не эпической поэзии), уровнем его знаний об имитируемой в подделке эпохе (А. И. Бардин в некоторых своих работах артистически имитировал беглый полуустав Х1У столетия и — совмещал его с вязью поморского стиля). На этом фоне Аноним Дабелова резко выделяется; если это и подделка романтического периода, то подделка абсолютно нетипичная, не характерная, не стандартная. Литературно-исторические мистификации, как правило, довольно скоро разоблачаются. Уже в 1820-х гг. В. Копитар и Й. Добровский — виднейшие слависты того времени — признали неподлинность находок В. Ганки и И. Линды. Замечательный русский палеограф А. Н. Оленин утверждал, что «Боянова песня» подложна, уже на следующий

255

год после ее обретения. Тогда как дабеловский Аноним не вызывал серьезных подозрений и аргументированных возражений вплоть до конца ХIХ столетия, а сведения его с доверием принимались такими авторитетами, как С. П. Шевырев, И. Н. Жданов, В. С. Иконников, А. И. Соболевский...

В рассмотрении объектов, вызывающих подозрение, полезно бывает подойти к ним «от противного». Попробуем допустить, что Записка Анонима является фальсификацией Дабелова, кого-либо из его современников или ближайших предшественников. Что должен был учесть автор подделки, чтобы обеспечить своему творению успех и в тоже время застраховаться от возможного разоблачения?

В отношении технического исполнения документа мистификатор должен был как минимум: продумать вопрос о форме документа и из всех возможных избрать именно вид памятной записки, как вызывающий наименьшие подозрения (а), знать, что пастор-немец второй половины ХVI столетия скорей всего составил бы документ подобного рода на своем родном языке (б), предусмотреть черновой характер документа, создающий впечатление частного его происхождения (в), в соответствии с отмеченным написать документ небрежным языком, подходящим по орфографии и лексике ХVI в., и сделать такие отступления от грамматики, которые убеждали бы в черновом характере документа (г).

Человек вдумчивый, наблюдательный, склонный к исследовательской деятельности и систематизации и — едва ли не главное из условий — имеющий значительный опыт работы с архивными документами соответствующего периода мог без особых усилий выполнить три первых условия. Однако исполнение четвертого условия — дело значительно более сложное: даже большая начитанность в старых текстах и практическое знание старого языка, приобретенные в результате занятий в архивах, не гарантируют от ошибок в письме, поскольку чтениетекста на вышедшем из употребления языке и письмо на этом языке-процессы качественно различные. Уместно напомнить, что Вацлав Ганка, филолог по образованию и один из лучших знатоков древнеславянской письменности в своей «Краледворской рукописи» допустил огромное количество именно грамматических ошибок. Для того, чтобы избежать явных анахронизмов в языке подделываемого памятника, фальсификатору недостаточно практического владения языком, ему нужно быть лингвистом-профессионалом, причем достаточно высокого уровня. Дабелов, как известно, лингвистом не был.

Для придания убедительности содержательной стороне текста мистификатору следовало знать, что Грозный допускал пленных немцев к осмотру некоторых книг своей библиотеки (а), ограничиться минимумом информации и удержаться от жесточайшего соблазна более подробно охарактеризовать упомянутые в документе рукописи (б), подобрать для указания в тексте такие памятники, которые представляли бы собой действительно выдающиеся явления в истории науки и литературы и — обязательное условие — переводы которых могли бы действительно интересовать Грозного (в), указать на работу по переводу как раз

256

тех сочинений, которые могли вызвать наибольший практический интерес царя и его историографов (г).

Нетрудно установить, что о первом условии фальсификатор мог узнать из Хроники Ниенштедта либо из работ прибалтийских историков ХVIII столетия, базировавшихся на этой Хронике в изложении событий ХVI в. Сложней со вторым пунктом — для его исполнения автору Анонима нужно было основательно вжиться в роль, усвоить особенности психологии человека ХVI в., причем не абстрактного представителя той эпохи, а священнослужителя, имевшего контакты с окружением Грозного, достаточно образованного, чтоб ориентироваться в литературе, однако не проявлявшего к ней горячего влечения, человека, не связанного какими-либо общими интересами с московским правящим домом и в то же время достаточно объективного, чтобы отметить культурно-просветительские интересы и устремления царя. Для разработки легенды предполагаемого автора фальсификатору нужно было иметь изрядные познания в бытовой истории ливонского общества ХVI в.; для воплощения же ее в жизнь, в текст документа,— осторожность и предусмотрительность. Надо особенно подчеркнуть, что чувство меры было архинеобходимо при упоминании в тексте таких памятников, новые списки которых были открыты именно в эти годы — в первой четверти ХIХ в. Малейшее излишество здесь уже могло навести на подозрения: знания автора-пастора уже превышали бы уровень, реально достижимый в ХVI в. Между тем начало Х1Х в.— это время существования не только романтической, но и скептической школы в науке. Школы, подозревавшей и подлинные древности...

Для человека, мало-мальски знакомого с древней историей, не представляло большого труда из массы античных авторов выбрать десяток-другой известных имен и дополнить их (для большего впечатления) несколькими именами, науке того времени неизвестными, (Впрочем, и здесь есть свои пределы: если о сочинениях Цицерона, Цезаря, Тацита и других знал каждый образованный человек, то уже имена Кальвуса, Кордуса и им подобных авторов, чьи сочинения не дошли до наших дней, мистификатор мог почерпнуть только из серьезнейших и специальных историко-литературных разработок). Но ведь перечень имен, в особенности авторов произведений, которые царь «желал видеть переведенными», должен был соответствовать реальным интересам Грозного. Для познания же этих интересов фальсификатору следовало очень обстоятельно изучить социально-политическую историю России той поры, достаточно хорошо представлять себе общественно-культурную среду, в которой формировалась личность царя Ивана, читать сочинения Грозного и современных (впрочем, в равной мере и предшествовавших ему) публицистов. Дабелов был основательным, но узким специалистом в области истории права (похоже, что он не получил в свое время необходимой подготовки в области палеографии, о чем свидетельствуют многократные отточия тех мест документа, которые он не смог разобрать), и, насколько известно, к истории России он никогда профессионально не обращался. (Нет даже данных: знал ли Дабелов в должной мере русский язык,

257

чтобы свободно читать если не источники, то хотя бы литературу по истории соответствующего периода). Открытие Анонима было достаточно случайным эпизодом в его научной деятельности. Правда, рядом с Дабеловым работал Эверс, один из крупнейших специалистов именно по русской истории, капитальное сочинение которого «История руссов» ко времени обретения Анонима было уже опубликовано, однако научные интересы Эверса лежали в плоскости, достаточно отдаленной от истории идеологии и литературы.

Если суммировать все вышесказанное, очевидно будет, что Дабелова нельзя считать фальсификатором Анонима хотя бы потому, что для изготовления подобного документа он не располагал соответствующими познаниями. Да и в житейском плане Дабелову также не было резона ставить под сомнение всю свою дальнейшую карьеру и научное имя изготовлением подделки; как исследователь, Дабелов и до открытия Анонима пользовался достаточной известностью в ученых кругах и России, и Европы. А в среде немецкой профессуры наряду с развитым корпоративным духом традиционно культивировалась щепетильность в выборе средств и методов научных разработок,

Но кто же тогда? С. А. Белокуров допускал как альтернативу, что отличавшийся изрядной доверчивостью Дабелов (именно таким образом он охарактеризован своими первыми оппонентами в «Галльской всеобщей литературной газете») был введен в заблуждение кем-то из предприимчивых мистификаторов. Как установлено ранее, автору подделки были необходимы знания лингвиста, историка-источниковеда широкого профиля, психолога, причем во всех этих отраслях он должен был проявить себя не дилетантом, а специалистом высокой квалификации. Мне лично неизвестен такой человек, живший в конце ХVIII — начале ХIХ в. в прибалтийских пределах и столь счастливо сочетавший в себе все названные качества, да еще вдобавок и тесно связанный с архивами (а без этого весьма затруднительно было бы «организовать» находку). Думаю также, что следует исключить и мысль о «кооперативе» из нескольких лиц, объединившихся для изготовления подделки: одно дело соединение усилий при фальсификации национальных древностей для подогрева националистических устремлений (как то было в Чехии) и совсем иное — для создания фальсификата из любви к искусству.

Более того, я склонен полагать, что на рубеже ХVIII — ХIХ вв. «убедительная» фальсификация такого памятника, как Записка Анонима, была вообще невозможна; развитие науки к 1820-м гг. еще не достигло того уровня, который позволил бы и правильно подобрать материал, должным образом его интерпретировать, и, наконец„ синтезировать текст, где отсутствовали бы явные нонсенсы, текст, вызывающий доверие не только у современников подделываемого памятника, но и в достаточно отдаленное время. Вероятность случайного совпадения всех выведенных выше граничных условий достоверности представляется совершенно ничтожной. Попытка же всякого иного объяснения неизбежно сведется либо к допущению существования некоего гениального фальсификатора, способного на многие десятилетия вперед

258

предвидеть как тенденции развития критики источников, так и новые открытия памятников истории и литературы, либо к доказательствам сложным и избыточно громоздким. Применительно же к источниковедческой гипотезе чрезмерная сложность не тождественна достоверности. (Уместно сказать, что именно внешняя простота суммы гипотез С. А. Белокурова относительно царской библиотеки, подкрепленная к тому же авторитетным свидетельством многих источников, способствовала широкому распространению его воззрений. Иное дело, что простота гипотез С. А. Белокурова покоилась на целом ряде ложных посылок и тенденциозной интерпретации источников. К слову, собственно источниковедческая «кухня» С. А. Белокурова, простая и открытая на первый взгляд, на деле достаточно трудна для понимания даже специалистом.)

Но если конец ХVIII — начало ХIХ столетия как время составления Записки Анонима отпадает, то не могла ли она быть сфабрикована в более раннии период, например, в том же ХVI в.? (Период от первых десятилетий ХVII в. и вплоть до последней четверти ХVIII в. я склонен исключить из рассмотрения сразу же, поскольку слишком узки были возможности получения необходимой для изготовления подделки информации). Не был ли автором подделки кто-либо из немцев — современников Грозного?

При таком допущении автоматически отпадают два из четырех граничных условий технического исполнения документа — именно условия (б) и (г) и легко объясняются оставшиеся. Современник Грозного мог узнать о допуске ливонцев в царскую библиотеку хотя бы со слов Веттермана и его спутников (пусть даже через третьи-четвертые руки). Причастность автора к дипломатическим сферам, знакомство его с русскими пленными или эмигрантами, контакты с западными авантюристами типа Таубе и Крузе, Штадена и другими позволили бы ему получить достаточно многообразную информацию о России той поры, о личности царя, о его запросах. Возможность получения подобных сведений значительно облегчалась бы при сравнительно долгом пребывании самого автора подделки в России, что вероятно. В этом случае наиболее сложным для исполнения оставался должный подбор авторов и сочинений для включения в текст Записки. Здесь фальсификатору ХVI в. действительно требовались незаурядные филологические познания (ибо одно дело зафиксировать, хотя бы и по памяти, однажды увиденное и совсем иное — составить подобный список «на пустом месте»). Т. е. выведенные выше граничные условия обеспечения достоверности были для автора ХVI в. (если принять ряд оговоренных допущений) вполне достижимы.

Значит ли это, что фальсификация Записки Анонима в ХVI столетии была не только принципиально возможной, но и практически осуществленной?

В доказательстве подложности средневековых памятников особое место принадлежит выяснению мотивов фальсификатора. По справедливому суждению Д. С. Лихачева, «подделка — это такой же памятник, как и всякий другой, но сделанный с особыми целями. Вот почему, чтобы окончательно доказать поддельность памятника, необходимо ясно и убедительно доказать цель, ради

259

которой была эта подделка совершена. До тех пор, пока не выяснены цели и побудительные причины, заставившие прибегнуть к обману, всегда может оказаться необходимость в пересмотре вопроса о поддельности».

По отношению к воспроизводимым в них фактам все многообразие документальных подделок феодальной эпохи можно разделить на две группы. Подделки первой группы — их можно условно назвать подлогами — являются как бы квинтэссенцией фальсифицированности, поскольку в них воспроизводились не только не имевшие места в действительности факты и сопутствовшие этим фактам процедуры, но ложным воспроизводством этих фактов и процедур порождались без реальных к тому оснований и соответствующие правоотношения. Подделки второй группы, или — условно — легенды, имеют в основе своей реальные факты и события, но освещение этих событий, истолкование связанных с ними обстоятельств и, как следствие, предлагаемые прямо или между строк выводы имеют настолько выраженную тенденциозность, что в части достоверности отражения реальности смыкаются с подлогами.