Мертвые могут танцевать: Путеводитель на конец света

1

В Петербурге у меня был приятель, чиновник из Смольного. Он курировал молодежь: был не дурак выпить, дружил с рок-н-ролльными музыкантами и при каждой встрече ныл, чтобы я спродюсировал ему татуировку на плечо. Иметь татуировку ему хотелось, а платить за нее — нет.

Я был знаком с парочкой тату-мастеров. Мне не хотелось во все это ввязываться и лишний раз кого-то просить, но в конце концов я позвонил-таки в тату-салон. Мастер сказал, что сегодня не занят, мы можем подъехать. Смольнинский приятель воодушевился, по селектору вызвал гараж, заказал «Волгу» с мигалкой, и мы поехали.

Мастерская располагалась на набережной канала Грибоедова, неподалеку от Гороховой. Тату-умелец усадил приятеля в кресло. Делать татуировку — долгая история. Пару раз я выходил на лестницу покурить. Потом сказал, что схожу прогуляюсь.

Мне хотелось выпить кружку пива, но в том районе выпить кружку пива было негде. Горбатые мостики, узкие улочки. Народу — никого. Когда-то здесь жили герои Достоевского, но мертв Достоевский и разбежались из района его герои. Вечером набережные канала темны и пусты. Выпить кружку пива здесь было негде.

Уйдя за три квартала от тату-мастерской, я обнаружил булочную, в которой имелся отдельчик с разливным пивом. В те годы это было возможно: обычная булочная, справа лежат булки и дремлет кассирша, а слева наливают пиво и стоят три дребезжащих столика. Я сел.

С собой у меня была толстая книжка. Это было прекрасно: пить холодное пиво, читать книжку и знать, что времени хватит выпить еще одну кружечку, но на две уже точно не хватит, так что можно и не спешить.

Кроме меня, в булочной сидел всего один клиент: пожилой неопрятный дед в таком дореволюционном пальто с бобровым воротником. Приятного вечера не вышло: стоило мне купить свое пиво, и дед тут же подсел поближе, стал лезть с разговорами и мешать читать.

Сперва я пытался быть вежливым. Потом пробовал демонстративно не слушать. Потом думал даже уйти, поискать другую булочную с пивом. Дед не отставал, бубнил, портил мне жизнь.

— Вот Дима… — говорил он. — А с другой стороны, вот Лёва…

Я кивал и злился.

— Диме я возражал вот так… — не успокаивался он. — А Лёве вот этак…

Я опять кивал, но злился чем дальше, тем меньше.

Понемногу до меня доходило, что вдрабадан пьяный собеседник говорит странные вещи. Дима, о котором шла речь, явно был академиком Дмитрием Сергеевичем Лихачевым. А Лёва — историком Львом Николаевичем Гумилевым. Но кем, черт возьми, был сам дед в бобровом воротнике?

— К Лёве как-то пришли журналисты. Говорят: «А можете изложить свою теорию этногенеза кратко и просто?» Он говорит: «Конечно могу!» Они спрашивают: «А в триста строк можете уложиться?» Он говорит: «Конечно могу! Для вас, уважаемые, могу даже в три предложения уложиться!» Они говорят: «В три предложения? Всю теорию этногенеза? Как такое возможно?» Он говорит: «Возможно-возможно! Готовы записывать?» Они достали перья и приготовились. Говорят: «Мы готовы!» Лёва им отвечает: «Раз готовы, то пишите: сначала ни хуя — потом ни хуя-а-а себе! — а потом опять ни хуя! Успели?»

Откидываясь на расползающемся стульчике, дед хихикал:

— Хи-хи-хи!

Потом он наконец встал и начал прощаться. На чумазом столе он оставил недопитую кружку бледно-желтого пива. И с этого ракурса я все-таки узнал его. Собутыльник тоже был академиком. Ведущим спецом по древнерусской культуре.

Пошатываясь, он побрел к выходу из булочной. На пороге обернулся и сказал, что Золотая Орда — вот корень всех проблем современной России.

2

А я в тот момент как раз собирался съездить в Монголию. Мне хотелось проехаться из Европы в Азию тем же маршрутом, каким за семьсот лет до меня проехался венецианский жулик Марко Поло.

Самолетом из Москвы я долетел до Алма-Аты (Казахстан). К югу лежали горы Кюнгей-Але-Тоо, а за ними начинались бесконечные пустыни Центральной Азии. Марко Поло уверял, что в его времена тамошние содержатели караван-сараев в плане гостеприимства предлагали путникам собственных жен. К моменту, когда сюда приехал я, от традиции не осталось даже следов.

Я сел на дребезжащий казахский автобус, доехал до железнодорожной станции «Дружба», встал в очередь на границе, долго ругался с китайскими пограничниками (они хотели тысячу долларов взятки, а я предлагал им два доллара — сошлись на трех), потом долго ехал через Синьцзян-Уйгурский укрепрайон (сплошные рвы, надолбы и колючая проволока), а потом оказался в первом большом китайском городе Урумчи.

На Urumchi-Railroad я вылез из автобуса, и меня тут же попыталась ограбить банда русскоговорящих цыган с ножами. Они приняли меня за челнока и намеревались отобрать товар. Я сказал, что товаров у меня нет. Цыгане расстроились. После некоторого торга я все-таки согласился уплатить им $8 на всех.

Мы расстались довольные друг другом. Цыгане получили $8, а я получил возможность рассказать вам об этом эпизоде.

3

В Китае на железнодорожный перрон можно попасть, только имея билет. Проходы перекрыты полицией, «зайцев» заворачивают. При этом в кассах билеты не продаются никогда. Поэтому пассажиры, сбиваясь в мобильные отряды, лезут через заборы, штурмом берут заколоченные двери, пролезают под ограждениями и выламывают доски в заборах.

Как только поезд трогается, по вагонам начинают объявлять: «Уважаемые безбилетные пассажиры! Пройдите в вагон такой-то и оплатите проезд». «Зайцы» послушно прутся, куда велено, и оплачивают.

Купейные вагоны в Китае редкость. В основном ходят жесткие сидячие. Сесть в них негде, в проходы набивается по сотне лишних людей. А ехать от Урумчи до Пекина семьдесят часов. Кое-кто пристраивается подремать даже на полу в туалете. Остальные спят стоя, непрестанно курят, громко чавкают, развлекаются ловлей карманников, болтают визгливыми голосами и бродят из вагона в вагон.

На второй день этого аттракциона в моем вагоне на минутку стало посвободнее. Я плюхнулся в кресло возле окна. Поезд въезжал в провинцию Ганьсу. Здесь кончались центральноазиатские степи и начинался реальный Китай. От окружающего мира он был отгорожен Великой Китайской стеной. Я успел увидеть, как за окном вагона проплыли укрепления Цзяюйгуань — самый западный и самый разрушенный кусочек неприступного укрепления.

4

Понятия не имею, как через эту стену перелезали кривоногие монгольские всадники и как они перетаскивали на ту сторону своих кривоногих лошадок. Чингисхан взялся за завоевание мира довольно пожилым джентльменом. Когда мир впервые услышал о его конниках, самому Чингизу было уже за пятьдесят.

В 1206-м году Чингиз первый раз покинул родные степи и вторгся в северный Китай. Китайские летописцы писали:

Всего монголы срыли 862 китайских города. Военачальники Чингисхана обсуждали план поголовного истребления китайцев и устройства на освободившихся землях пастбищ для монгольских скакунов.

После этого армия Чингисхана двинулась на мусульманский запад. К тому времени среднеазиатские оазисы имели за плечами несколько тысяч лет истории. Это был цветущий край, более культурный, чем тогдашняя Франция. На походе Чингисхана его история и закончилась.

В Самарканде монголы казнили 100 000 жителей. Сам город они затопили, отведя воду из реки Зеравшан. Древний и прекрасный Хорезм монголы разграбили и сожгли. Бухара была разрушена так, будто вчера ее и не было. После резни в городе Мерв подсчет трупов продолжался 13 ночей. Под Нишаппуром стрелой был убит зять хана. Заперев Ворота милосердия, монголы истребили всех жителей и разрушили город. Место, где он стоял, они распахали. Буквально за три года цветущий край превратился в пустыню Кызылкум. В плане экологии последствия монгольского нашествия не преодолены до сих пор.

5

Из Пекина я на автобусе доехал до монгольского блокпоста Залин-Ууд. Там я пересел на автобус, идущий в столицу Улан-Батор. Оттуда (уже на третьем автобусе) я доехал до древнего города Каракорум. Во времена Марко Поло здесь жили повелители Вселенной. Именно в Каракоруме располагалась ставка великого Чингисхана и его не менее великих потомков.

Грозная столица поразила Марко. Каракорум был крупнейшим городом вселенной. Здесь были построены храмы всем известным тогда богам. Сами ханы и их близкие жили в роскошных дворцах. На центральной площади бил фонтан, из золоченых труб которого, не смешиваясь, выливались вино, верблюжье молоко, мед и рисовое пиво.

Сегодня от всей древней красоты осталась только одна каменная черепаха. Довольно облезлая. Через несколько веков после смерти Чингиза монголы решили оставить древнее язычество и обратиться в буддизм. Из кирпичей своей брошенной столицы они построили первый в Монголии буддийский монастырь Эрдинэ-Дзу. Монастырь до наших дней дошел, а грозная столица — нет.

Я зашел внутрь монастыря и какое-то время слушал, как монахи поют свои буддийские песенки. Голоса у них были низкие, грудные. Потом я вышел из монастыря, дошел до древней каменной черепахи и выкурил сигарету. Больше в древнем Каракоруме заняться было нечем.

Молодые монголы любят лезть к белым с разговорами. Непонятно зачем: по-английски они знают ровно два предложения — «Откуда ты?» и «Как тебя зовут?», а ответов никогда не понимают.

За монастырем из земли торчало несколько камней — все, что осталось от дворца Великих ханов. Я облокотился на них и опять закурил. Первый монгол подскочил сразу:

— Where are you from?

Я сказал, что местный. Такой же монгол, как и он. «А-а!» — закивал парень и заулыбался.

Второй монгол подошел спустя минуту:

— What is your name?

Я сказал, что Бритни Спирс. «А-а!» — закивал он и заулыбался.

Обратно в Улан-Батор я уезжал на автобусе. Ждать его было долго. Я сидел на остановке и смотрел, как напротив, прямо посреди чистого поля, аборигены готовили блюдо из лошади. Гикая и улыбаясь, они привели коня, повалили его на землю, перерезали животному горло, содрали шкуру, сварили мясо… Через полтора часа от лошади остались одни копыта.

Милейшие люди. И природа очень красивая. Кто бы мог подумать, что отсюда распространится чума, уничтожившая мир?

6

К 1227 году Чингиз оказался господином всей Центральной Азии. Во время следующего похода он умер. Впрочем, у монголов было кому продолжать его дело. Вскоре после смерти Чингиза держава его наследников стала самым огромным государством в истории.

Сперва было завершено покорение Китая. Потом пали Корея, Бирма и Вьетнам. Потом монгольский флот отбыл к берегам Японии и Индонезии. Потом монгольские отряды полностью вырезали все население южной Сибири. Через десять лет после смерти Чингиза его внук Батый выступил в поход к последнему морю. Последним оказалось Адриатическое море. По пути монголы вырезали грузинов и армян, потом уничтожили государство куманов, потом Волжскую Булгарию, потом Русь, а под конец полностью истребили 30-тысячную польскую армию Генриха Благочестивого. Самому Генриху монголы отрезали голову и гвоздями прибили ее к обозной телеге.

На следующий год Батый захватил и разграбил земли литовцев, венгров, болгар и сербов и вышел на границы Италии. Европейские монархи точили мечи и молились об упокоении собственных душ. Но в этот момент в далеком Каракоруме умер очередной хан, и Батый отдал приказ разворачивать коней.

7

Никто не знает, сколько лет нашему миру. Никто не знает, сколько миров родилось на протяжении истории человечества. Но совершенно точно известно, что сегодня все эти миры мертвы.

Не вспомнить сегодня и того, откуда началась история моей родины. Прекрасный древний Киев, мать городов русских, погиб во время нападения монголов в 1240 году. Осада длилась десять недель и четыре дня, а потом город пал. 6 декабря верещащие монголы прорвались в город. В наши дни археологи извлекают из киевского чернозема такое, что не каждому под силу вынести.

Братские могилы людей, погибших в ту ужасную зиму, до сих пор находят по всей территории города. Во дворе современного дома № 4 по Житомирской улице археологи исследовали древнерусское жилище, внутри которого в три-четыре слоя были навалены обгоревшие, перемешанные с глиной скелеты. В соседнем здании была найдена печь, внутри которой обнявшись и прижавшись друг к дружке лежали останки двух девочек-подростков. Рядом с домом № 2 по Десятинной улице был обследован подвал сгоревшего дома. Внутри в неестественных позах лежало множество обугленных останков мужчин, женщин и детей. У девочки лет четырнадцати, тело которой некогда лежало на самом верху, череп был насквозь пробит копьем. Рядом с ней найдены многочисленные фрагменты костей рук: очевидно, руки были отрублены и зачем-то принесены в это место. Чуть в стороне от основной массы тел найдены скелеты мужчины и двух детей. У мужчины череп раздавлен на мелкие фрагменты. Ноги обуглились. В правую лопатку воткнут металлический наконечник копья. Левой рукой, на которой сохранился браслет, мужчина обнимает ребенка, у которого вся нижняя часть тела была сожжена…

От главной киевской Десятинной церкви сохранился лишь фундамент. Археологи нашли подкоп, через который запертые внутри киевляне пытались выбраться из осажденной церкви и спастись от ужасных монголов. Они успели прокопать почти пятиметровый лаз. На дне его археологи нашли заступы, ведра, которыми наверх поднимали землю, и веревки. Но спастись не удалось никому. Монголы сожгли церковь вместе со всеми защитниками.

8

На одном конце Евразии некогда лежал прекрасный город Каракорум. От него ничего не осталось — только облезлая каменная черепаха. Много-много веков назад жители этого города сели на коней, отправились на противоположный конец континента и сожгли другой прекрасный город — Киев. От древнего Киева не осталось вообще ничего.

На Каракорум мне наплевать — пусть о его судьбе переживают монголы. Киев мне жалко — с него началась история моей собственной страны. А чего уж там не поделили монголы и киевляне, сегодня не помнит никто.

Миры могут умирать без следа. Не только чужие миры, но и наш. То, что кажется уютным и вечным, завтра может превратиться в ничто. Для киевлян этот конец наступил в 1240-м. Жуткая зима того года стала последней зимой их мира. 1241-й наступил уже не для них.

Узкоглазые кочевники сожгли город, разграбили храмы, живьем содрали кожу со священников, перенасиловали всех женщин и увели в рабство детей. Киев исчез с карты мира. Следующие триста лет эти земли были необитаемы, и еще полтысячелетия после этого город лежал в руинах.

Сегодня в разных концах Евразии стоит множество прекрасных городов. Самые красивые из них я видел своими глазами. На это у меня ушло пятнадцать лет жизни, и дальше я собираюсь заниматься тем же самым: ездить и рассматривать города. Потому что не за горами момент, когда от них может не остаться даже облезлых каменных черепах.

Моя страна прожила свою жизнь. Глядя на нее, я прожил свою. Не знаю, как насчет страны, а я свою жизнь собирался прожить совсем иначе.

1

Все на свете народы гордятся своей историей. Когда сложно, народы оглядываются назад — и становится немного легче. Только русские смотрят всегда лишь в будущее. У русских прошлого нет.

Даже националисты, даже почвенники, почвенные, как кирзовый сапог, верят не в прошлое России, а в ее будущее. Потому что русские взялись ниоткуда. Никакого прошлого у нас не было. На что оборачиваться?

Столица моей страны называется Москва. Ни единый русский на свете не способен ответить на простой вопрос: что означает это слово? Посреди столицы стоит жуткая кирпичная крепость. Она называется Кремль, и, как переводится это название, тоже неизвестно. В Кремле жили монархи и монахи, а простые люди жили рядом с Кремлем в Китай-городе. На свете нет ни единого лингвиста, способного объяснить: при чем здесь Китай? Две трети страны составляет Сибирь. Догадались? Разумеется, значение этого слова тоже неизвестно. Более того: неизвестно, что означает само слово «Русь». Понятно, что «русь» — слово нерусское, но дальше с этим словом ничего непонятно. Правда, известно, откуда взялось слово «Россия».

Название страны, в которой я живу, это изобретение европейских грамотеев. На восток от Европы всегда жили татары. К этому Европа давно привыкла. Потом выяснилось, что там же, вместе с татарами, живет и некий народ rus. Это было неожиданностью. Европейцы принялись листать справочники, искать: что за народ эти rus?

Ответ нашелся в Библии. Там говорилось, что на варварской окраине ойкумены живет множество апокалиптических племен. Одно из таких племен называется ros, а правят ими жуткие владыки Гог и Магог.

«Рус», «рос» — правда, похоже? С XVI века земли к востоку от Европы стали именоваться Rossia — страна библейского народа ros. А спустя еще двести лет эту обидную кличку стали использовать и сами русские.

2

Какое бы время ни отбивали куранты на Спасской башне Кремля, хоть семь утра, хоть час дня, впечатление все равно такое, будто новогодняя полночь и пора пить шампанское.

К шестидесятилетию Сталина, в 1939 году, куранты отремонтировали, а Спасскую башню решили хорошенько почистить. Во время ремонта рабочие наткнулись на старинный клад татарских монет. На каждой из них было арабской вязью написано: «Аллах, да благословит правление султана Джанибека, повелителя Вселенной».

Семьсот лет назад на месте кремлевской башни располагалась деревянная татарская крепость. Русских не подпускали к Кремлю и на расстояние выстрела из лука. Внутри крепости жили бесстрашные воины султана Джанибека и бухарские евреи: воины собирали с местных жителей дань, а евреи пересчитывали ее, вносили в учетные книги и отправляли в Орду. Кто-то из них и закопал в землю 91 татарскую монетку, найденную спустя века сталинскими реставраторами.

В 1939-м внимания к находке постарались не привлекать. Руководству СССР не нравились разговоры о татарском прошлом державы. Именно при Сталине был сформулирован взгляд на историю, который с тех пор преподается русским школьникам. Учителя объясняют: русские всегда были великим и свободолюбивым народом. С самого начала их могучая держава (Киевская Русь) была частью Европы. Правда, потом татары напали на Русь и их иго длилось триста лет, но это не очень важно, потому что в 1380 году русские разбили татар на Куликовом поле и тем отвоевали свободу.

Нельзя сказать, будто в этой точке зрения нет ни капли правды. Эта картина тоже по-своему верна — в ней просто неправильно расставлены акценты, ведь, как известно, Киевская Русь не имеет к нынешней России никакого отношения. Да и дань татарам платил еще Петр Первый, а с Большой (казахской) Ордой русские сражались вплоть до 1860-х годов.

3

В 1147 году князь Юрий Долгорукий в одном из своих писем упомянул населенный пункт под названием «Москов». Этот год и считается датой основания русской столицы.

На самом деле финская деревенька Москва стояла на пересечении торговых трасс уже лет за двести до Долгорукого. Но ни при финнах, ни при киевских князьях никакой роли она не играла. Расцвела Москва только под управлением татарских наместников.

Монголы уничтожили Русь. То, чем правили древние киевские князья, теперь лежало в дымящихся руинах. Народ отсюда ушел или был истреблен. Необитаемую освободившуюся территорию прибрали к рукам язычники-литовцы. Сегодня эти земли мы называем Украиной и Белоруссией. А то, что сегодня именуется Россией, в те годы называлось просто Ордой.

Пятьсот лет тому назад неподалеку от нынешней Астрахани находилась столица ханов Золотой Орды город Сарай-Берке. Это был центр мира. Отсюда хозяева вселенной повелевали среднеазиатскими мусульманами, волжскими язычниками и православными русскими. Все эти народы были членами единого государства: величественной и несокрушимой Орды. Иногда они могли сражаться между собой. Но это не мешало им всегда оставаться рабами одного хозяина: хана несокрушимой Золотой Орды.

Ханы обеспечивали православным подданным мир и спокойствие. За это русские отдавали своим ханам все наличные деньги. Кроме того, татары-мусульмане на собственные средства содержали Русскую Православную церковь. Именно отсюда идет странный обычай венчать русские христианские церкви изображением мусульманского полумесяца.

Главным ханским уполномоченным являлась Тверь. Православные жители Орды сдавали деньги тверским князьям, и те, разумеется, жульничали. Отсылали хозяевам в Сарай не всю сумму. Из-за этого остальные русские Тверь ненавидели.

Прищурив безжалостные глаза, князья соседних городков ждали: когда же Тверь оступится? Князья были терпеливы. Они ждали долгие годы, — а потом Тверь все-таки оступилась. В городе вспыхнул бунт и первыми отреагировали на него соседи-москвичи. Московский князь Иван Калита сжег город, перевешал бунтовщиков и, обогнав конкурентов, привез в Сарай новую порцию денег.

Хан убедился: Калита — верный раб. Отныне именно ему было разрешено собирать деньги с православных подданных хана. В знак почтения Калита облобызал туфлю повелителя, а хан в ответ подарил ему «золотую шапку». Со временем ее стали называть Шапкой Мономаха, хотя никакого отношения к византийскому императору Мономаху данный головной убор не имеет. Позже шапку стали использовать как корону, но сперва-то она была символом не всемогущества, а рабской покорности.

Калита был самой верной собакой хана. Он топил в крови любые попытки антитатарских восстаний. Он коррумпировал двор в Сарай-Берке. Сетью интриг и взяток он оплел Орду вплоть до малейшего чиновника. Он душил любые попытки конкуренции. По его доносу в Орде были убиты и порублены на куски несколько детей ненавистного тверского князя. Дань для татар Калита собирал почти сорок лет подряд. Именно на эти деньги и была отстроена белокаменная Москва.

4

Центр московского Кремля — это Соборная площадь. Вокруг нее расположены несколько старинных соборов и единственный на 12-миллионную Москву бесплатный туалет. Приземистый, светло-желтый собор в дальнем левом углу площади называется Архангельским. Перед вами — главное кладбище русских Великих князей.

Собор был построен итальянским архитектором Алоизием де Каркано. Вообще-то Алоизий был спецом по исламской архитектуре. Прежде чем браться за кремлевские соборы, он строил дворцы и мечети для татар в Бахчисарае. Впрочем, это было не важно. Разницы между татарскими ханами и русскими князьями в те годы еще не существовало.

Московских владык хоронили в Архангеле четыреста лет подряд. Всего — 56 надгробий. Вся история моей Родины.

Надгробие Ивана Калиты стоит справа у самого входа. Рядом похоронен его наследник, Симеон Гордый. Он первым стал именоваться «князем всея Руси». Когда первая жена Симеона умерла, хан милостиво разрешил князю жениться вторично, но жену сглазили на свадьбе: Симеон ложился к ней в супружеское ложе и каждый раз видел перед собой разлагающийся труп. Так и не лишенную девственности княжну вернули отцу.

Дальше еще несколько надгробий. Последняя могила в первом ряду — победитель в Куликовской битве, князь Дмитрий Донской. Верный лизоблюд ханов, четко понимавший, когда именно нужно воткнуть своему господину нож в спину. Самый жестокий правитель своей эпохи, он умер в тридцать восемь лет, скорее всего от ожирения. Впрочем, тела князя под могильной плитой нет. В 1864 году, во время ремонта, эту сторону собора затопило и останки Дмитрия размыло водой.

У правой стены все места были заняты, и после Донского князей стали хоронить вдоль задней стены собора. Первой там стоит могила сына Дмитрия Донского — князя Юрия. После смерти отца он, выжигая все на пути, двинулся к Москве, сверг собственных племянников, отнял у них трон, но почти сразу после этого умер.

Править страной попытались двое его сыновей: Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Косоглазие Косого так раздражало нового Великого князя Василия, что тот велел захватить кузена и ножом вырезать ему глаза. За это брат Косого Шемяка вырезал глаза уже самому Василию. Вернув себе трон, слепец Василий Шемяку приказал отравить. Яд был подсыпан царскому кузену в блюдо из курицы. Чтобы не рисковать, яду насыпали столько, что тело потом даже не смогло толком разложиться, а лишь почернело и скукожилось.

Следующая могила принадлежит серпуховскому князю Василию Ярославичу. Великому князю он приходился шурином (братом жены). По княжескому приказу его заковали в кандалы и двадцать семь лет продержали в земляной яме. Правда, когда Василий умер, то его, как и положено великокняжеским родственникам, торжественно похоронили в Архангельском соборе.

На этом кончилась и задняя стена собора. Дальше могилы стали втискивать вдоль последней (левой) стены. Первым вы увидите надгробие князя Андрея Большого. Князь был родным братом Великого князя Ивана III. Тот приказал посадить его в дворцовый подвал и уморить голодом. Детей брата, своих племянников, Иван замуровал в тюремных камерах, где они, сходя с ума и вечерами воя от отчаяния, провели всю долгую жизнь…

У правителей Москвы были татарские реденькие бороденки и желтые раскосые глаза. Они были достойными наследниками великого Батыя. Они знали: в их стране, чтобы выжить, на вероломство нужно отвечать чудовищным вероломством, а на жестокость — десятикратной жестокостью. До пятидесяти лет из них не дожил никто. Зато ко времени Ивана III именно москвичи были готовы окончательно оттеснить от власти татарскую династию и по праву встать во главе всей непобедимой Орды…

5

Казахско-узбекскую границу я пересек в машине вместе с местными скупщиками овчины. Они направлялись на юг: Мингбуллак, Зарафшан, Гиджуван, Газли… Вряд ли вы представляете, где это, но поверьте — приблизительно там, где Омар Хайям предполагал наличие рая земного. Ко времени моего приезда единственными обитателями этого выжженного, раскаленного ада были заключенные спецтюрем.

Летом ездить в пустыню — так себе затея. Не знаю, какую-такую овчину собирались скупать в узбекской глубинке мои спутники. Все, что видел лично я, — это песок, сгоревшая на солнце трава, опять песок и ослепшие от зноя, сошедшие с ума от такой жизни тюремные охранники.

Посреди пустыни для заключенных выстроены обитые жестью бараки. Днем температура внутри была такова, что вода в стакане медленно закипала. Зэки прятались от солнца в подземных карцерах, мастерили из одежды тенты, забивались в любую тень и никогда не протягивали здесь дольше трех месяцев.

Через пять дней езды мы добрались до Самарканда. Там я попрощался со скупщиками и отправился посмотреть на мавзолей Гур-Эмир. Вокруг мавзолея расположено несколько старинных мечетей и единственный на 4-миллионный город приличный туалет с проточной водой. Узорная сине-зеленая постройка в дальнем правом углу комплекса это и есть сама гробница. Перед вами могила великого завоевателя Тамерлана.

Тамерлан был воистину бичом бога. Захватив город садов и фонтанов Исфахан, он выложил на его главной площади пирамиду из 70 000 отрубленных человеческих голов. По высоте она превышала семиэтажный дом. Взяв Багдад, который осмелился противиться его воле, он выстроил уже не одну, а сто двадцать подобных башен.

Западнее державы Тамерлана набирало силу государство турок-османов. Тамерлан направил своих коней на запад — и государство турок исчезло с карты на полстолетия. В плен к нему попало 120 тысяч христиан: армян и наемников-сербов. Тимур велел замесить глины и построить из тел живых пленников несколько минаретов.

К востоку от державы Тамерлана лежала Индия. Как раз в те годы она стояла на пороге расцвета. Но в Индию вторгся Тамерлан, и не случилось в Индии никакого расцвета. В лагерь завоевателя было согнано до полумиллиона местных жителей. Всех до единого их живьем закопали в землю.

А еще Тамерлан уничтожил Золотую Орду. Его предки, как и предки русских, были рабами монголов, но, в отличие от русских, Тамерлан не желал подчиняться выродившимся потомкам Чингисхана. Он желал править сам.

6

Таксист, который подвозил меня до Гур-Эмира, был довольно пожилым. Он рассказывал, что позавчера праздновал обрезание младшего внука, и жаловался, что нынешний мулла за обрезание берет дорого, а делает больно. У парня весь болт раздуло — плачет.

С раскаленной самаркандской улицы я вошел внутрь гробницы Гур-Эмир. Там было немного прохладно. Я подумал, что жаль, никто не проводит здесь техновечеринки. На таких декорациях было бы отлично встретить что-нибудь вроде Millenium’а. За вход люди не жалея платили бы по $2500, да только некому устроить танцы в Гур-Эмире: узбеки не любят техномузыку, а у русских промоутеров нет таких бюджетов.

Слева у входа стоял лоток с сувенирами и буклетами для туристов. Я порассматривал красивую карту, изображающую державу Тамерлана. Москва на этой карте значилась как узбекская колония.

В 1395 году Тамерлан атаковал Золотую Орду. Обе столицы (Сарай-Бату и Сарай-Берке) были стерты с лица земли. Археологи до сих пор не могут отыскать их следов. Истреблено было до четверти миллиона татар. От удара Тимура Орде было уже не встать.

Там, где прошел Тимур, жизнь замирала на века. Так было в Турции, в Индии, в Персии — так вышло и в Орде. Именно Тимур уничтожил это величественное государство. Пораженное в самое сердце, оно распалось на пять частей: Большая Орда на Волге, Крым, Москва, Астрахань и Казань.

Русские были частью Орды, гордились этим и не хотели себе другой судьбы. Ни отделяться от Орды, ни разворачиваться в сторону христианской Европы русские не собирались.

Но вечная Орда вдруг пала. Это было жутко и неожиданно.

На протяжении следующего столетия осколки Орды будут бороться между собой и выяснять: кто же из них подомнет остальных? Время показало, что самым сильным наследником великой и непобедимой Орды стала именно Москва.

1

К 1993 году великая Советская империя, в которой я родился, сгнила окончательно. Рухнуло все, и возможным стало тоже все, и смерть весело махала косой, а люди весело махали руками на первых рейвах. Один мой знакомый за месяц заработал миллион долларов, а другого (взрослого бородатого дядьку) как-то прямо на улице изнасиловала банда дагестанцев, а еще в том году обокрали Императорскую Публичную библиотеку.

Мне только-только исполнилось девятнадцать. На смерть империй мне было плевать, разбогатевшему знакомому я завидовал, изнасилованному — сочувствовал, а о краже пришел написать, потому что на тот момент работал криминальным обозревателем городской газеты. Триста строчек с места события — ровно пятьдесят два североамериканских доллара.

Я заранее позвонил в Рукописный отдел обворованной библиотеки. На входе меня уже ждал рыжебородый хранитель. Паспорта у меня с собой не было, а по журналистскому удостоверению служительница пропускать меня не хотела. Бородач сказал: «Ничего страшного» — и провел через расположенный за углом служебный вход. Там никакой охраны не было. Удивительно, что Публичку не обнесли раньше.

Место преступления выглядело роскошно. На полу валялись письма хазарских каганов, оторванные обложки от узорных Коранов, поломанные японские веера и допотопные папирусы неизвестного науке происхождения. Воры были такими же деградантами, как и остальные жители заживо гнившей страны. Все, что не смогли унести, они разорвали и вывалили на пол.

Ради прикола я легонечко наступил толстой подошвой на рукописный листочек возрастом в полтора тысячелетия. В том году я носил первые в жизни ботинки DrMartens. Ботинки стоили $85, а листок ровно в две тысячи раз дороже.

Рыжебородый хранитель занимал какую-то не очень высокую должность. О случившемся в библиотеке мне рассказывал не он, а женщина-заведующая. Она была длинная, тонкогубая, короткостриженая и болтливая. Я слушал ее почти два часа, а потом сказал, что мне пора.

Уже на прощанье женщина сказала, что жалко: всю жизнь она сдувала пыль с этих книжек, а что толку, если их все равно украдут, или приватизируют, или подарят каким-нибудь новым стратегическим партнерам умирающей страны?

— В этом помещении у нас хранятся одновременно «Остромирово Евангелие», еврейский «Ленинградский кодекс», все, что осталось от греческого «Синайского кодекса» и плюс — Коран, заляпанный кровью халифа Османа ибн Аффата. Такой коллекции нигде в мире нет. И не было никогда, понимаете?

Она посмотрела на меня, увидела перед собой мальчишку криминального обозревателя, которого не интересует ничего, кроме пятидесяти двух североамериканских долларов, и махнула рукой:

— Впрочем, конечно же, не понимаете…

2

Странно, но на самом деле я понимал, о чем речь. Дело в том, что все самые древние священные книги человечества хранятся в том городе, в котором живу я. «Ленинградский кодекс» — это самый древний в мире Ветхий Завет, «Синайский кодекс» — самый древний Новый Завет, а окровавленный «Коран Османа» — это самый древний на свете Коран.

На свете существует приблизительно двадцать пять старинных рукописей, страховочная стоимость которых зашкаливает за миллион долларов США. У каждой из них есть имя собственное: роскошный «Ватиканский кодекс»… еврейский кодекс «Кэтэр» из Алеппо… ацтекский «Кодекс Борбоникус»… «Миланский манускрипт» из Амброзианской библиотеки… 21-й папирус сэра Честера Битти…

В Петербурге хранится четыре такие рукописи. Больше есть только в Риме и Нью-Йорке: там их по семь. Петербургские манускрипты хранятся в сейфах с полуметровыми стенками из крупповской стали, но я приходил, говорил, что журналист, обещал написать про отдел, и книжки доставали из сейфа. Я трогал страницы пальцем. Они были теплые.

Трогать древние книжки — одно удовольствие. Каирские еврейские рукописи пахнут чем-то терпким, будто переписывали их в ларьке с шавермой. У старых бумажных книг — странички дряблые, как ляжки старух. Свитки из кожи похожи на бабл-гам и кажутся мягкими, хотя на самом деле они хрупкие и крошатся. Я трогал их, вдыхал их запах, приподнимал над столом и чувствовал, какие они тяжеленные.

3

Как-то я сходил на экскурсию в древлехранилище Пушкинского Дома. Позвонил в их пресс-отдел, представился, договорился о встрече. Молодой, плохо выбритый пресс-отделец познакомил меня с главным хранителем рукописей. Я пожал ему руку. Хранитель был только что из кафе. Его шатало.

Мы прошли в хранение. Пьяный немолодой дядька долго и бессвязно рассказывал мне о чем-то, чего я совсем не понимал. У него был странный зубной протез: нижняя челюсть далеко заползала на верхнюю. Стоять становилось тяжело. Я подумал, что, может, стоило купить ему водки и в качестве благодарности попросить почитать какую-нибудь древнюю книжку домой?

Потом дядька наконец скатал тряпочки, укрывающие стенды с рукописями. Он подробно рассказывал, чем примечательна каждая книжка, где найдена, сколько стоит, кто ее исследует. Я смотрел на страницы и понимал: лично для меня в этих книжках не написано ни слова. На вопрос, который есть у меня, эти книжки не ответят.

— А вот это (видите?), это собственной рукой написал Иван Грозный.

— Сам Грозный? Не может быть! А что именно он написал?

— Никто не знает. А вот это — автограф царицы Софьи, старшей сестры Петра Первого. Да-да! Левее — рукописи патриарха Никона.

— Да что вы говорите! И о чем же говорится в этих рукописях?

— Об этом исследователи пока спорят. На этом стенде вы можете видеть знаменитый «Пустозерский сборник» протопопа Аввакума. В Пустозерске Аввакума несколько лет содержали в земляной яме. С собой у него была вот эта записная книжка. На ее страницах Аввакум записал главное из того, что понял к концу жизни. Видите?

— Вот это? Вижу. Но что это значит?

— Неизвестно.

— Сам Аввакум не пояснил?

— Самого Аввакума в Пустозерске сожгли на костре. Как расшифровываются его каракули, так до сих пор и не ясно. Буквы есть, но что они означают — неизвестно. Да и не очень интересно.

4

В 1805 году бывший личный секретарь императрицы Екатерины II разбирал гардероб умершей государыни и среди погрызенных молью платьев нашел старинное рукописное Евангелие: 296 листов из телячьей кожи. Как рукопись попала в гардероб и кому принадлежала прежде — установить так и не удалось.

Какое-то время старый слуга хранил ее у себя. Потом сдал в Публичную библиотеку. Историю не стоило бы и упоминать, если бы это Евангелие не оказалось самой древней русской книгой на свете. По заказу новгородского посадника Остромира она была переписана аж в 1057 году.

Все на свете народы гордятся своей историей. Когда сложно, все оглядываются назад — и становится немного легче. Только русские смотрят всегда лишь в будущее. У русских прошлого нет.

Если считать вместе с «Остромировым Евангелием», то с домонгольских времен до нас дошли всего 22 русские книги. Для сравнения: в Монголии в одном только монастыре Гандан-текчинлинг хранится 50 тысяч манускриптов. Армянских рукописей ученым известно приблизительно 25 тысяч. Эфиопских рукописей — около 17 тысяч. Русские оказались способны всего на 22 экземпляра. Хуже дела обстоят только у народов доколумбовой Америки: там насчитывается 14 рукописных книг.

Этого не может быть, решили русские. Слишком уж мы великий народ, чтобы цифра в 22 книжки была правдой. Наверное, где-то должны существовать подлинные духовные сокровища нашего великого народа — решили русские, — нужно только их отыскать. Самое смешное, что кое-что действительно нашли.

5

В 1822 году архивариус при рижском архиве откопал в хранении старинную грамотку. В ней перечислялись названия книг, хранящихся в библиотеке царя Иоанна Грозного. Архивариус ознакомился со списком и потерял сознание.

В списке были упомянуты книги, за которыми европейцы охотились уже несколько веков. Полный сборник речей Цицерона. Утраченные пьесы Эсхила. Легендарное начало «Истории» Тита Ливия. «География» некоего Гефестиона. Несколько поэм, прежде известных историкам только по названиям. Полные тексты Саллюстия и Полибия. Древнегреческий эротический роман. И еще 800 наименований такого, о чем прежде невозможно было даже мечтать.

Специалисты заявили, что список составлен самим архивариусом. Тем не менее искать библиотеку Грозного начали сразу же. В 1891-м по Высочайшему соизволению раскопками руководил немецкий филолог Треммер. В Кремле ему удалось отыскать четыре пустые бочки и склад дров. В 1930-х поисками библиотеки занималась правительственная комиссия. В этот раз археологи напали на след старинной канализационной трубы.

Наверное, дело в происках кремлевской службы охраны, решили искатели. О каких раскопках можно говорить, когда в затылок тебе дышат чертовы спецслужбы? Плюнув на библиотеку Грозного, энтузиасты переключились на поиски библиотеки Ярослава Мудрого в Киеве. В отличие от библиотеки Грозного, ее вроде бы видели, причем совсем недавно.

В 1932 году рядом с украинской столицей строили дачу первому секретарю Киевского обкома Постышеву. И вроде бы нашлись свидетели, которые лично видели подвал, доверху набитый древними манускриптами. Стройка была срочная и секретная. Поэтому обследовать подвал не стали, а просто залили ход в него бетоном — и все.

Библиотеку Грозного ищут уже двести лет. Библиотеку Мудрого — пятьдесят лет. Ни единой странички, ни единой буковки найдено так и не было. Странного в этом ничего нет. Еще и в эпоху Пушкина умение читать даже среди дворян считалось редким извращением. А сто лет назад неграмотными в России были девяносто четыре человека из ста.

Какие уж тут библиотеки!

Правда, в 1979 году археологи открыли в пещерах Киевской лавры здоровенный деревянный ящик, обитый телячьей кожей. «Вот оно!» — заверещали газеты. На дворе стояло серое советское время. Но процедура вскрытия ящика была обставлена, как в голливудских киношках: журналисты, телеоператоры, приглашенные VIP-персоны… Ящик оказался пуст. Книг там не было. Да и откуда им взяться в стране, в которой никогда не было слов?

6

В барах Киото (Япония) для посетителей есть особый вид сервиса. Алкоголь там можно купить не на граммы, а сразу бутылку. Бармен маркером напишет на бутылке ваше имя и поставит ее на полочку. Каждый вечер вы можете подсаживаться к стойке и пить из собственной бутылки. Платить придется только за тоник, лед и дольку лимона.

К 1993 году великая Советская империя, в которой я родился, сгнила окончательно. Рухнуло все, и возможным стало тоже все. Смерть весело махала косой, люди весело махали руками на первых рейвах, а я в том году впервые в жизни выехал за границы своей страны.

У меня был приятель, гонявший из Японии пизженные тачки. Вместе с ним я сел на паром во Владивостоке и отправился в японский порт Йокагама. Там приятель занялся своим криминальным бизнесом, а я доехал до Киото, сел в баре и купил бутылку напитка «сётю». Там, в баре, я и просидел до самого отъезда. Кроме этого, заняться в Киото было нечем. Я не пошел смотреть даже великое языческое святилище Киёмидзудэра.

В моем собственном городе под дождем мокнут грозные соборы и по серой воде плывет отражение имперских дворцов — что мне все их игрушечные дальневосточные святилища? Япония — не моя история. Больше в ту сторону я не ездил. Допил сётю, вернулся домой и стал ездить совсем в иные края. Так и катаюсь по свету уже двенадцать лет. Не реже чем пять-шесть раз в год покупаю билет и уезжаю из дому.

В течение жизни каждому приличному человеку необходимо побывать минимум в десяти странах. Из них пара-тройка могут располагаться в Европе, а остальные пусть будут азиатскими. Прочие континенты (Африку, Австралию, обе Америки и Антарктиду) можете проигнорировать. Ничего стоящего там вы не увидите, потому что у мира, в котором мы живем, есть всего две половины: речь и молчание… смех и отчаяние… Европа и Азия… свет и мгла.

Европа — это там, где люди знают, зачем живут, и способны рассказать об этом с помощью слов. Единственное, что есть ценного в Европе, — это слова о жизни. Именно поэтому крохотный Запад так и не сдался перед лицом безбрежного Востока. Обидно, но моя собственная страна к Европе никакого отношения не имеет.

Россия слов не знает. Она молчит.

У нас, в Азии, люди всегда жили недолго и молча. У русских хорошо получалось рожать детей и умирать за свою страну. А вот со словами у нас как-то не ладилось. Азиатская Московия была сильна совсем не этим. Художественная литература появилась в России приблизительно на тысячу лет позже, чем в Европе. Европейская система образования так и не прижилась в моей хмурой татарской стране. Собственного изобразительного искусства типа живописи и скульптуры в России не было никогда. Театра тоже. О философии или фундаментальной науке смешно даже упоминать.

Что наука! За тысячу лет русские так и не сумели толком перевести на собственный язык даже Библию, и до сих пор церковные службы у них идут на вымершем древнеболгарском.

Европейцы любят слова. Они говорят постоянно. Они пакуют реальность в аккуратные брикетики слов. В России никто ничего ни во что не пакует. Россия молчит. Много-много веков подряд.

Жители моей страны понимают: большая русская лодка пробивается через шторм, а в шторм на корабле приказ нужно не обсуждать, а выполнять. Россию интересуют не красивые слова о несбыточной мечте, а выживание. Русским во все времена приходилось тяжко. Пятидесятиградусный мороз, реки, больше похожие на моря, дикие племена, норовящие пустить стрелу в спину… Когда им говорили, что нужно пойти и умереть, — они шли и умирали.

Молча.

Она такая, моя татарская страна. Много-много пространства. Не очень много людей. И совсем нет слов. Ни пути, ни истины, ни жизни…

1

О своей первой поездке в Сибирь вспоминать я не люблю. А последний раз я был там два года назад: собирался по реке Лене доплыть из Якутска до порта Тикси, стоящего на берегу Северного Ледовитого океана.

По телефону (4112)42-40-03 я из СПб заказал себе билет на громадный прогулочный теплоход «Кулибин». Мне казалось, это очень здорово — побывать на берегу странного океана, в котором нет воды, а только лед. Но, похоже, никто, кроме меня, так не считал: пассажиров на «Кулибине» почти не было.

Торчащие из воды скалы, бесконечная тайга, и в тайге летают сибирские жар-птицы со своими жар-птенцами. Река Лена — суицид гринписовца. С борта «Кулибина» всё загрязнение окружающей среды выглядит не более чем засохшим плевком. По ходу дела теплоход проходит там через местности, откуда можно месяц двигаться в любом направлении и не встретить ни единого следа пребывания человека. Только небо и землю.

Первые три дня на теплоходе мне очень нравилось. А на четвертый день, едва мы миновали утесы Таба-Бастах, я понял, что занимаюсь херней. Ну, посмотрю я на Ледовитый океан… ну, не посмотрю… через неделю мне будет не вспомнить, как этот океан выглядит, а через полгода я и сам не поверю, что был там.

Зачем я встаю по утрам и делаю то, что делаю? Ведь уже к вечеру от утра не останется ничего. В полном отчаянии в ближайшем порту я слез с «Кулибина», вертолетом вернулся в Якутск, до полусмерти напился в аэропорту и улетел в Петербург. Зачем вообще мы занимаемся тем, чем занимаемся, если все это так ненадолго, а надолго в этом чертовом мире не бывает ничего?

2

Испанским конкистадорам понадобилось целых семнадцать лет, чтобы покорить языческую Мексику. А у русских на завоевание языческой Якутии ушло всего четыре года. И это притом, что Якутия больше Мексики в шесть раз и вообще превышает по площади всю Западную Европу вместе взятую.

После того как великая Золотая Орда пала, Москва взялась за собирание ордынских земель. Татарская Сибирь должна была достаться русским, и дело тут не только в международном престиже. Тогда, как и сегодня, дело было в природных ресурсах. Пятьсот лет назад соболиные меха ценились не меньше, чем сегодня ценится нефть, а добывать их было куда легче, чем нефть. Чтобы стать богатым, нужно было всего-навсего добраться до любого сибирского племени, отрубить голову шаману, взять в заложники вождя, провести показательный расстрел нескольких недовольных и объявить, что отныне члены племени обязаны платить белому русскому царю «ясак» — дань соболиными мехами.

На одного вернувшегося из Сибири приходилось по пятьдесят погибших. Зато те, кто выживал, оказывались сказочно богаты.

У русских был свой Drang Nach Osten — «Натиск на Восток». Вся русская история это и есть движение с запада на восток. Якутия для России всегда была важнее, чем Франция. Да и в моей личной жизни Якутия тоже сыграла кое-какую роль. Об этом я и собираюсь вам рассказать в этой главе.

3

В 1620 году крепкий русский мужчина Демид Сафонов, по прозвищу Пянда, первым услышал от эвенков, с которых собирал ясак, о великой восточной реке Елюене (Лене). Двое шаманов, Томканей и Лавага, подробно рассказали ему, как от уже освоенного Енисея можно добраться до сказочной Якутии — сибирского Эльдорадо.

Пянда был отважен. На покорение Ленских земель он отправился во главе отряда всего в сорок человек. С собой он взял пороху, свинца, десять панцирей, пищали и пушечку железную, а к ней сто полуфунтовых ядер. Через неделю судно с припасами перевернулось на высоком речном пороге и все перечисленное плюс продовольствие ухнуло на дно реки.

В октябре начались первые заморозки. Пянда решает оставить вмерзшие в лед суда и дальше двигать пешком. Надежда была на то, что где-нибудь неподалеку удастся отыскать аборигенов, которых можно будет обложить ясаком.

Впрягшись в нарты, казаки день за днем ползли по льду. Часть отряда, не выдержав, сбежала назад в Тюмень. Зато вскоре русские наткнулись на первых оленеводов. Пянда пытался торговать, но товары быстро закончились, и дальше казаки стали применять пытки. Эвенкийский князь Доптыуль был взят в заложники, а с его племени русские собрали ясак. Начало было положено.

Казаки стали устраиваться на зимовку. Местным жителям было объявлено: они обязаны сдать сорок кузовов круп и десять олешек на мясо. Оленеводы не спорили и сдали все, как положено. Однако посланные за продовольствием казаки не успокоились и всем отрядом изнасиловали, а затем убили княжескую дочь.

Терпение племен лопнуло. Часть казаков была перебита, а оставшиеся бросили добытые продукты и спаслись бегством. Пянда и его люди остались на зиму без еды.

Семь зимних месяцев его отряд отбивался от атак эвенкийских лучников и не забывал охотиться на песцов. Эвенков было застрелено много, а песцов — не очень. Как только в июне началась весна, Пянда срубил новые лодки и попробовал снова углубиться в тайгу. К концу лета он продвинулся всего на пятьдесят верст и вынужден был зазимовать еще раз.

Вторая зимовка превратилась в кошмар. Со всех сторон лагерь Пянды атаковали разъяренные аборигены. Люди Пянды питались травой и кореньями. Не выдержав, казаки начали готовить похлебку из тел убитых врагов. Чуть позже в ход пошли и собственные замерзшие товарищи.

4

Русские конкистадоры были дики и неуправляемы. Единственное, о чем они мечтали, — открыть еще не объясаченное племя, изъять у аборигенов меха, вернуться в цивилизованные края живыми и потом всю жизнь отрываться по полной.

Уголовники, охотники за ясаком, беглые бунтовщики, государевы стрельцы, внебрачные дети татарских вельмож — каждый мечтал урвать на новых землях свой кусочек счастья. Покоритель Камчатки Атласов открыл гигантский полуостров, сразу после этого ушел в трехмесячный запой, допился до того, что собственные товарищи заковали его в кандалы, год просидел под замком, вышел, снова запил и тут уж пил до тех пор, пока не был зарезан восставшими коряками. Первооткрыватель реки Амур тысяцкий Поярков лично вырезал пленным шаманам глаза. Покоритель воинственных бурятских племен Бекетов завел себе на покоренных землях гарем, куда отбирал только девиц княжеских кровей.

Помню, когда я прочел об этом Бекетове, то удивился. Монголки ведь антисексуальны. Это красивые, высокие, широкоплечие люди. У них хорошие зубы и густые волосы. Но спать с ними?

Я не всегда был такой, как сейчас. Мне есть что рассказать об азиатских девушках. Да и не только об азиатских. Если вам интересно, то в постели монголоидные крестьянки никогда не двигаются, лежат с закрытыми глазами и даже не дышат. Впрочем, одно исключение мне известно.

5

Фамилия у нее была Егорова (якуты все — Егоровы), а по имени приятели звали ее Наташа. Я тоже звал, пока где-то через год не заглянул случайно ей в паспорт и не обнаружил, что на самом деле девушка носит странное якутское имя Юрюнг. Я удивился: при чем здесь «Наташа»? Называла бы себя Юля — это хоть на ту же самую букву.

В 1994-м я поступил на истфак Петербургского педагогического университета имени Герцена. Там мы с ней и познакомились. Правда, со второго курса я ушел, потом восстановился, но после следующей сессии был отчислен уже официально и насовсем. Она, кстати, до диплома тоже не доучилась. Хотя в ее случае дело было вовсе не в успеваемости.

Если сказать о ней одним словом, то это будет прилагательное «надменная». Презрительно изогнутые нецелованные губы. Вскинутая голова на длинной шее. Она была якутской языческой богиней-девственницей: заглянешь такой в глаза, ощутишь собственную ничтожность, и эрекция пропадет у самого самонадеянного, но это ничего, потому что дева Юрюнг знала триста тридцать три способа поправить это дело.

Она была высокой и тоненькой. У нее были тонкие, длинные пальцы и тоненькие детские ножки. Она была такая тоненькая, что я мог обнять ее одной рукой. При этом для якутки у нее была очень большая грудь. Волосы у нее были ослепительно черные и густые. Еще она носила очки в дорогой оправе. Кроме того, она была самой неразговорчивой девушкой из всех, кого я знал. За полтора года я услышал от нее от силы десять слов.

Ей было девятнадцать, и она только что приехала из своей Якутии. Разумеется, она была девственна. Снять трусы она согласилась только через несколько месяцев. А до этого мы практиковали штуки, о которых прежде мне и в голову не приходило, что такое возможно.

Бросив ВУЗ, я так и не устроился на работу, поэтому просыпался поздно. Обычно от ее звонка в дверь. Она приходила ко мне утром, перед лекциями. Она звонила в дверь, я открывал, и иногда все происходило прямо в прихожей. Кожа у нее была белая, а одевалась она всегда только в черное. У нее были длинные острые, твердые и всегда покрашенные в темное ногти. Она губами касалась моей кожи, там где я хотел, чтобы она касалась, и кожа начинала дымиться. Ее лицо с яркой помадой и очками… Ее вагина, более яркая, чем помада… Ее высоченная якутская грудь… Ее детские пальчики на ногах… Вспоминая 1995-й, я вижу только это, а больше не вижу ничего.

Мы ни разу никуда не сходили. Даже в кино. Даже выпить кофе. Я понятия не имею, чем она занималась во второй половине дня. Мы никогда не разговаривали. С утра она молча приходила в мою квартиру, и я подолгу делал с ней все, что хотел. Я не очень хорошо помню ее прическу, зато линию бикини на спор нарисую хоть прямо сейчас.

Потом, вся перемазанная спермой, она долго искала, куда мы закинули ее лифчик. Она краснела и, опуская глаза, натягивала крошечные трусы. Уходила она не позже полудня, и после ее ухода ничего интересного в истекающем дне уже не оставалось.

31 декабря, под самый Новый, 1996-й год, рано с утра все наконец произошло по-настоящему. Это был очень странный новогодний подарок. Мой диван был насквозь пропитан ее кровью. Ей было очень плохо в то утро. Ее тошнило, и кровь долго не останавливалась. Я даже хотел вызвать врача.

Мы собирались поехать отмечать праздник к друзьям, но ей было так плохо, что вместо этого она поехала к себе, на съемную квартиру, а потом она, разумеется, поправилась, и после этого все стало еще лучше.

6

Ей было всего девятнадцать.

Несколько лет назад родители за руку водили ее в школу. Теперь детство кончилось, и нужно было вести настоящую взрослую жизнь. Она не знала, как это делается, но думала, что знаю я, хотя, разумеется, я тоже не знал, а просто делал вид, будто в курсе, потому что очень уж хотел с ней спать.

У нее были черные глаза, черные волосы, огромная грудь и черное, очень дорогое белье. Она была черноглазым порноангелом. Но только когда, лежа на моем диване, высоко задирала свои красивые длинные ноги, медленно разводила их в стороны и похотливыми азиатскими глазами смотрела на меня сквозь стекла дорогих очков. В остальное время она была просто девятнадцатилетней неразговорчивой девицей. Она каждый день звонила родителям, по-честному ходила на лекции, верила в дурацкие girl-журнальчики и забавно морщила нос, когда смеялась. Сейчас она, наверное, такая же старая и опустошенная, как я сам.

Как-то она познакомила меня со своими братьями. Братья в количестве то ли четырех, то ли пяти рыл жили в Петербурге и, как я понимаю, являлись видными деятелями местной якутской мафии. Мы разговаривали на протяжении приблизительно часа. Они были тупыми и по-настоящему омерзительными. Единственный вопрос, который читался у парней на лицах: не пора ли доставать ножи и рубить мне то, чем я сплю с их сестрой?

Луноликие и кривоногие упыри. Откуда в их семье взялась она — такая красивая и тоненькая?

Семья для нее была святое. Если речь заходила о родственниках, она сразу становилась серьезной и говорила, что семья у нее древняя и знатная. Уже потом, когда мы съездили к ее родителям, я видел на стене их квартиры грамоту со здоровенной печатью на веревочке. Слова были написаны по-якутски, прочесть их я не мог, но Юрюнг объяснила: в грамоте говорится, будто их род происходит от великого Тыгын-тойона.

Разумеется, я бегом побежал в библиотеку читать, кто он такой, этот тойон. Как я понял, предок моей девушки был сибирским Монтесумой — повелителем языческой державы, уничтоженной рыжебородыми и безжалостными белыми людьми.

В книжке о нем говорилось вот что:

7

До весны из всего отряда Пянды дожила горстка людей. Зато как только вскрылся лед, казаки получили подкрепление. Сперва из Тобольска по Енисею поднялся Иван Галкин с двадцатью головорезами. Чуть позже с большим отрядом пробился Василий Бугор.

Казаки перешли в контратаку. Несколько местных городков было просто срыто. На покоренных землях Пянда основал первый якутский острог. Главные силы остались под прикрытием укреплений, а небольшой отрядик казаки выслали на восток, чтобы глянуть: что видать?

Из посланных людей назад вернулись только двое. Остальные были перебиты сразу же, как только отошли от основного лагеря. Пянда понимает, что земля горит у него под ногами.

С трудом прорубившись через тайгу всего на несколько верст, Пянда уперся в ощетинившиеся отравленными стрелами тунгусские отряды. Собрав ополчение, тунгусы дали казакам решающее сражение. Русские понесли большие потери и отступили на Юрьеву гору. Там они в темпе срубили еще одну крепость и снова остались зимовать.

Только четвертым летом Пянда дошел до берегов Лены. Перед ним лежала Якутия. Силы отряда были на исходе. На полномасштабную войну Пянда уже не решался. С повелителем якутов Тыгын-тойоном казаки попробовали договориться миром.

Легенда гласит, что, впервые увидев русских, правитель якутов произнес:

Отряд Пянды был взят в кольцо и разоружен. Якуты подрезали русским пленникам ахиллесовы сухожилия и отправили их на удаленные острова косить сено.

8

А потом она сказала, что беременна. Вернее, как обычно, она ничего не сказала. Я как-то сам все понял.

Ей еще не исполнилось и двадцати, а я был всего на полтора года старше. Мне хотелось с ней спать, а если быть совсем точным, то мне просто хотелось хоть с кем-нибудь спать, а с ней это выходило лучше, чем с другими. Общаться с ее родителями, возиться с ребенком, слушать ее бесконечное молчание — ничего этого мне не хотелось.

Сейчас я бы многое отдал, чтобы хоть что-то из перечисленного было в моей жизни. Да только кто ж сейчас мне это даст? Теперь-то я знаю, что секс — вовсе не главное на свете, хотя тогда мне казалось, что главное на свете — это именно секс.

Я спросил, будет ли она делать аборт? Она категорически отказалась. Точно не помню, но, возможно, она даже произнесла какое-нибудь слово. Например «Нет!». Я занял у нее денег и пошел покупать авиабилеты. Я с ней отправлялся в Азию, свататься к ее якутским родителям.

Бреясь перед вылетом, я весь изрезался, заляпал кровью воротник светлой рубашки и, наверное, был смешон в глазах ее богатого папы, который не знал, что скоро станет дедушкой. Наверное, вся моя дальнейшая биография уже тогда читалась по изрезанному лицу: безденежье, одиночество, отчаяние, две попытки суицида и сорок с чем-то мест работы… Он не хотел для дочери такого мужа, как я.

Квартира у родителей была огромная. Постели нам были приготовлены как можно дальше друг от друга. С утра я попробовал поговорить с папой еще раз. Я хотел спать с его дочерью и ради этого был готов на многое.

Говорить с блинорожим папой было бессмысленно. Он был таким же тупым животным, как и пятеро его сыновей. Он работал в «АлРосе» (торговал якутскими алмазами) и знал свою жизнь на много ходов вперед. Длинноволосых русских подонков в этой жизни не было.

Перед самым отъездом я увел Юрюнг в ванную, развернул к себе спиной, разорвал на ней трусы… В предыдущие разы она всегда очень громко кричала. Может быть, по-якутски, а может, по-звериному. Но в этот раз все произошло молча. Она была на четвертом месяце беременности. Уходя из квартиры, я подумал, что для ребенка все это может оказаться вредным.

9

Я не переживаю, что так вышло. Вернее, переживаю, да что тут поделаешь? Я уехал домой, она осталась в Якутске. Больше мы не виделись ни разу. Нашему сыну уже восемь лет. Я узнавал у общих знакомых: отчество ему записали какое-то взятое с потолка… не мое.

Она была самой лучшей женщиной в моей жизни. Тогда мне казалось, что впереди будут тысячи таких, как она, но оказалось, что нет впереди ничего интересного. По крайней мере, в этом смысле.

А за четыреста лет до меня из Якутска так же позорно бежал крепкий мужчина Демид Сафронов, по прозвищу Пянда. Но это было тоже не важно. По проложенному Пяндой пути в Якутию, страну дальнюю, от века неслыханную, шли уже не отдельные авантюристы, а до зубов вооруженные правительственные отряды из Тобольска.

Якуты пытались сопротивляться. Один из охотников за ясаком писал царю в Москву:

С покорением Якутии территория России увеличилась в шесть раз. Именно после этого стало ясно: Евразия будет русской. Якутск стал главным плацдармом при завоевании новых земель. Отсюда было очень удобно двигаться и на северо-восток (к Чукотке и Камчатке), и на юго-восток (в сторону Китая).

Через пятнадцать лет после Пянды Губарь Иванов с 30 всадниками первым дошел до Чукотки и встретил там воинственные племена юкагиров. Аборигены приняли лошадей за диких животных и пытались на них охотиться. В ответ казаки принялись за планомерное истребление юкагиров.

Не хуже шли дела и на китайском направлении. Через тридцать лет после Пянды казачьи отряды вышли к Тихому океану. Сотник Иван Черный случайно наткнулся на Курильские острова. Он тут же обложил островитян данью, провел несколько показательных казней, в погоне за разбегавшимися племенами открыл еще 19 островов, и если бы не был срочно отозван назад в Якутск, то наверняка присоединил бы к Москве весь Японский архипелаг.

Русская конкиста продолжалась шестьдесят лет. Ввязавшись в драку на Урале, русские не успокоились, пока не попытались присоединить к Москве Китай и Северную Америку.

И все равно самой богатой русской колонией была Якутия. Бунты и волнения длились еще столетие, но князьям тайги все равно пришлось принести присягу на верность Ырыахтаагыту — «царю, далеко пребывающему». В смысле — русскому царю.

А старый, совсем дряхлый Тыгын-тойон, далекий предок моего наполовину якутского, наполовину русского сыночка, был взят казаками в заложники и погиб в только что отстроенной русской крепости — Якутском остроге.