Месть Гора

21

Хети пошел домой, чтобы проверить, только ли меч унес с собой Эфрон. Вскоре появился Ява и сказал, что гиксос сел в лодку, которая тотчас же отчалила от берега.

— На обратном пути я встретил отца, — сообщил он Хети. — Во время церемонии рождения богини их с матерью кресла стояли на небольшом возвышении, и он часто оглядывался, надеясь тебя увидеть. Поэтому от его взгляда не укрылся ни твой приход, ни твоя стычка с чужаком, ни то, что тебе пришлось бежать за ним следом. Я рассказал ему, что произошло, и уведомил о твоем решении — о том, что ты отпустил наемного убийцу, чтобы он всем и всюду рассказывал, что ты мертв. И тогда он попросил передать, что хочет как можно скорее поговорить с тобой о деле, которое тебя касается. Он ждет тебя во дворце.

— Хиан, сегодняшнее происшествие и столь быстро принятое тобой решение отправить на родину человека, который намеревался тебя убить, с тем чтобы он сообщил всем о твоей смерти, я уверен, обернется для тебя благом, — сказал Хети царь, когда тот появился на пороге просторной комнаты, выходившей в большой дворцовый двор, в которой Астерион и Алкиона любили отдыхать и принимать близких. — Пройдут месяцы, а быть может, и год, прежде чем Якебхер о тебе забудет, а его народ и египтяне возненавидят его еще больше. Нам нужно использовать себе во благо это обстоятельство, а значит, побыстрее закончить приготовления к вторжению в Египет. Как ты уже видел, мы построили много кораблей. Все мастера на всех островах участвовали в постройке судов, которые переправят нашу армию в дельту Нила.

— Господин мой, поверь, я даже больше, чем ты, желаю увидеть, как на борт этих судов поднимаются воины, которые помогут мне вернуть трон.

— Я позвал тебя, чтобы сказать: пришло время нам с тобой посетить острова, правители которых согласились участвовать в этой кампании. Ты со всеми, ну, или почти со всеми, встречался во время религиозных праздников, которые отмечает население всех островов, или когда они гостили у нас. Хорошо, что они желают принять тебя в своих владениях. Ты своими глазами увидишь, что все готово, и заключишь с ними торговые соглашения и договоры о союзе, которые вступят в силу, когда ты взойдешь на трон Гора.

— Твои слова породили в моей душе ликование, — ответил царю Хети, который с нетерпением ждал этой минуты с того самого дня, когда кефтиу и народы соседних островов начали готовиться к военной кампании. — Назначай время отплытия, я готов сесть на корабль немедленно!

— Для начала нужно вооружить команду одного из кораблей и послать к правителям гонцов, чтобы предупредить их о нашем приезде. На это уйдет месяц. Но больше для этого времени нет, потому что наше посещение островов займет какое-то время. Нужно вернуться на Кносс до наступления зимы, потому что зимой мы предпочитаем не плавать на дальние расстояния.

Покинув дворец, Хети направился в мастерскую Кедалиона, отца Амимоны. Он заходил к нему почти каждый день, ближе к вечеру, за своей молодой супругой, которая приходила помогать в работе отцу, а иногда и матери — вдвоем они приготавливали краски. Даже Хети по мере своих возможностей помогал тестю — собирал сухие ветки, которыми Кедалион топил печь дня обжига глиняных статуэток, плавки стекла, олова и меди, из которых он также делал различные фигурки и другие предметы. Вместе с Кедалионом и Клименой в мастерской работали их подмастерья и помощники — двое юношей и девушка.

Когда Хети и все присутствующие обменялись привычными приветствиями, тесть задал ему вопрос:

— Амимона сказала, что на празднике жнецов и рождения богини тебя пытались убить. Это правда?

— Правда, — подтвердил Хети. — Но откуда она узнала? Она, наверное, огорчилась?

— Я бы не сказал. Она даже рассмеялась, когда царица Алкиона рассказала ей, что на тебя напал убийца. Амимона же говорит, что этот человек — сумасшедший, или совсем тебя не знает, иначе бы он не осмелился на тебя напасть. Она считает, что не родился еще тот, кто сможет тебя победить — хоть с оружием в руках, хоть без него.

— Мне очень приятно слышать, что твоя дочь высоко отзывается о моих умениях, — признал Хети, — однако самый сильный воин беззащитен, когда его поражает стрела или в спину бьет кинжал.

— Но ведь ты-то этого не боишься! Амимона говорит, что у тебя словно еще один глаз на затылке. Она рассказывала, что на занятиях борьбой, когда на тебя пытались напасть сзади, когда ты этого не ожидал, ты всегда успевал отразить атаку и бросал нападавшего на землю прежде, чем он успевал к тебе прикоснуться.

— Я часто охотился на змей в пустыне, поэтому у меня хороший слух, и я улавливаю малейший шум даже за спиной.

— Прекрасное качество для воина, особенно если он — царь в такой стране, как ваша. Я хочу сказать, если в любую минуту он может умереть от руки завистника. У нас не было случая, чтобы кто-то надумал покуситься на жизнь правителя. Царя, как и царицу, раз в девять лет выбирает народ. А вот царицу Алкиону и царя Астериона выбрали во второй раз, потому что все были довольны их правлением.

— Что до меня, — вступила в разговор Климена, — то я очень рада видеть тебя живым и невредимым. По городу уже поползли слухи, что какой-то гиксос приплыл из Египта и убил тебя.

— Я сам захотел, чтобы люди поверили в это. Пусть узурпатор трона моего отца Шарека забудет обо мне. Быть может, он не станет больше подсылать ко мне убийц, ведь, вопреки тому, что думает о моем воинском мастерстве Амимона, в следующий раз им может повезти. Так значит, моя дорогая Амимона заходила к вам и ушла…

— Она зашла после церемонии, но ненадолго. Она не стала тебя дожидаться, потому что очень устала. Думаю, она решила вернуться домой, чтобы поскорее тебя увидеть. Мне кажется, что она очень тобою дорожит, поэтому мысль о том, что тебе грозила смертельная опасность, ее взволновала. Скорее найди ее, она будет счастлива увидеть тебя невредимым. Тем более что она два последних дня провела в святилище Бритомартис, подготавливая сегодняшний ритуал.

Хети, чья любовь к Амимоне еще не успела остыть, поспешил последовать этому совету. Подбежав к дому, он увидел жену на пороге. Она сидела на корточках перед глиняной жаровней — разжигала огонь, чтобы приготовить ужин. Нужно сказать, что в те времена разжечь огонь было задачей нелегкой, поэтому в каждом доме в самой большой комнате стояла печь, в которой денно и нощно тлели угли. С помощью этого огня разжигали масляные светильники и печи, на которых готовилась еда и напитки. Поскольку и у Амимоны, и у Хети днем самых разных дел было предостаточно, огонь в их очаге, как и в очагах остальных домов квартала, поддерживал человек, которому они с соседями за это платили жалование. Поэтому-то в дневное время двери домов были открыты всем ветрам.

— Смотри, Хети, — сказала Амимона, поднимаясь ему навстречу, — я принесла прекрасный виноград, а этот крупный инжир я сорвала на рассвете, иначе на солнце он бы полопался.

Она взяла его за руку и потянула за собой в дом, дверь которого была открыта настежь. В первой комнате на деревянном столе стояла большая корзина с фруктами. Девушка выбрала большую гроздь темного винограда, оторвала несколько ягод и поднесла к губам Хети. Он взял губами виноградину и, воспользовавшись близостью пальцев жены, стал их целовать. Она улыбнулась и, приняв насмешливо-шутливый вид, сказала:

— До меня дошли разговоры о том, что какой-то человек из твоей страны пытался ударить тебя в спину, и ударить не чем-нибудь, а твоим же собственным прекрасным мечом, чей клинок выкован из божественного металла, который умеют делать только хиттиты.

— Да, и наивные люди верят, что своему обладателю этот меч дарует божественную силу и защиту, — сказал Хети, прижимая ее к себе и целуя.

— И этот наглец украл его из нашего дома? — удивилась Амимона.

— Узурпатор Якебхер приказал ему убить меня этим мечом, а потом привезти его ему. Он, глупец, думает, что меч сделает его непобедимым.

— И где сейчас этот меч? Я не заметила, чтобы ты принес с собой оружие.

— Я отдал его своему убийце.

Хети ожидал вспышки возмущения, но вместо этого Амимона засмеялась, отстраняясь от него:

— Ты отослал его к этому горе-царю, чтобы он сделал с ним то, что не удалось сделать с тобой?

— Нет, этого дела я никому не уступлю. Я отослал его назад, чтобы он сообщил Якебхеру об успешном выполнении задания, о том, что главный его враг лежит теперь в земле острова Каптара.

Взяв из корзины гроздь винограда, он вышел из дома и сел на гладкий камень, лежавший у порога. Амимона последовала за ним и присела у очага. Глядя на нее, Хети думал о том, что их ждет в ближайшем будущем. До сегодняшнего дня он не задумывался, что станет с ней, когда он вместе с воинами-кефтиу и войском с других «островов посреди моря» поднимется на борт корабля. Согласится ли она отправиться с ним в далекую страну и стать там супругой царя? Если согласится, то с надеждой вновь увидеть родной остров придется проститься. К тому же Хети успел достаточно хорошо узнать нравы и обычаи кефтиу, чтобы понимать, как трудно будет ей привыкнуть к жизни, которая строится по другим законам. Он очень боялся ее отказа, поэтому ни разу не заговаривал об этом и не задавал мучившего его вопроса.

Занимаясь домашними делами, Амимона не надевала традиционных платьев с широкой и длинной юбкой — она довольствовалась набедренной повязкой, какие носили и мужчины, и женщины. Поэтому ничто не мешало Хети любоваться не только тонкими чертами лица, но и красивыми линиями ее тела. Он сказал себе, что ему будет не хватать не только этого захватывающего зрелища, но и ее присутствия рядом, которое стало самой большой радостью в его теперешней жизни. Она стала так ему дорога, что, предложи ему судьба выбор, он охотнее остался бы здесь и жил бы с ней, как живут все кефтиу, чем правил бы без нее египтянами и гиксосами… Когда эти мысли, как он ни старался их гнать, все же приходили ему в голову, Хети упрекал себя в том, что предает память о названом отце и об Аснат. Отомстить за их смерть и наказать вероломного предателя — не просто обязанность, но его святой долг. И дело не только в необходимости отмщения — такие деяния восстановят божественный порядок в мире и в царстве, как это угодно богам, Гору и Маат.

Хети решил положиться на божественное предопределение и не спешить сообщать Амимоне о том, что сказал ему царь. Придет время, и она узнает, что ему предстоит объехать острова и встретиться с их правителями.

Случилось так, что спустя несколько дней Амимона сама заговорила об этом.

— Хиан, царица Алкиона рассказала мне о том, что царь отправил посланцев ко всем правителям островов, которые готовятся принять участие в походе в Египет, чтобы сообщить о вашем скором прибытии. Похоже, меньше чем через месяц вы сядете на корабль и вернетесь только к началу зимы.

— Да, я это знаю, — ответил он. — А еще я знаю, что у тебя много дел в храме, поэтому ты не сможешь поехать со мной.

— Не смогу. Мое служение богине закончится с приходом нового года, следующей весной. Богиня разгневается, если я покину ее надолго, и мне не хочется подводить Пасифаю. Знай, она возлагает на меня большие надежды.

— О чем ты говоришь? Какие надежды?

— Через три года закончится высшее служение царицы Алкионы. Астерион дважды был избран правителем Кносса, а Алкиона, в свою очередь, эти восемнадцать лет была жрицей-царицей не только Кносса, но и других городов нашего острова. У Пасифаи нет супруга, и она не хочет его иметь, потому что любит женщин. Она считает, что, скорее всего, наследовать Алкионе на троне Кносса буду я. Я получу власть, которую разделила бы с тобой, если бы ты оставался моим супругом, если бы не нужно было тебе возвращаться в далекий Мемфис, чтобы стать там царем Египта! Но я понимаю, что ты желаешь завоевать трон этой могущественной страны. Конечно, Кносс, да и весь наш остров невелики, их нельзя сравнивать с империей гиксосов, в которую входит часть египетских земель и Ханаана, соседствующего с огромной империей Вавилонской.

— Да, империя гиксосов — одна из самых могущественных, а может даже самая могущественная в мире, — согласился с ней Хети. — Но не обладать троном я стремлюсь, хотя и являюсь единственным законным его наследником. Я точно знаю, что жить во дворце Кносса куда приятнее и безопаснее, чем в Мемфисе, где царь каждую минуту может лишиться власти в результате заговора или проигранной битвы. Ты должна понять — я обязан отомстить за смерть названого отца, царя Шарека, и за его дочь Аснат, которая была мне женой. Если бы боги не возложили на меня этой обязанности, поверь, я был бы счастлив жить здесь с тобой, и ни за что не вернулся бы в Египет.

— Хиан, я тебя понимаю. Я не стану чинить тебе препятствий, напротив — я стану первой, кто скажет: «Делай то, что должен». Но пойми и ты меня. Я не смогу поехать с тобой в путешествие по островам, а тем более сопровождать тебя в военном походе против узурпатора. Самое мое большое огорчение — ведь ничего я так сильно не желала, — что я не смогла родить от тебя красивого ребенка, глядя на которого могла бы вспоминать о том, кого так любила.

Это признание потрясло Хети. Он подошел к Амимоне, взял ее за руку и сказал:

— Любовь моя, душа моя, мы никогда не знаем заранее, какую судьбу уготовили нам боги. Я еще не уехал, ты в моих объятиях, и для меня самая большая радость чувствовать, что ты рядом. Еще много дней, нет — месяцев, а может, и лет, мы будем любить друг друга. Будем надеяться, что богиня Илифия смилостивится и из твоего лона появится на свет здоровое и красивое дитя, плод нашей любви…