Месть – блюдо горячее

Глава 6 Минус один

Питерец вернулся в номера и несколько часов поспал. К пяти утра он явился в управление полиции посмотреть на ночную добычу. Вдруг взяли четверых подозрительных? А один из них высокого роста, в папахе, и за поясом у него нашли измазанный кровью топор…

На Семинарской усталые надзиратели разбирали последних задержанных. Баулин увидел питерца и молча отрицательно покачал головой.

– Доложите.

– Так что, Алексей Николаич, хлопнули по пустому месту. Набрали полсотни всякого мусора, а наших нет.

– Так уж и мусор?

– Один только знатный попался, Вовка Сморчок. Сбежал осенью из арестантских рот и все это время спокойно жил в казарме возле мельницы.

– Давайте по порядку, с подробностями, – потребовал командированный.

Сергей Филиппович начал рассказывать.

Троицкая, иначе Ново-Александровская, слобода, сообщил он, штука своеобразная. Населения в ней больше, чем в ином уездном городе, – пятнадцать тысяч человек. Из них подавляющая часть – мещане. А по закону правят всем крестьяне, которых меньшинство. В административном отношении слобода представляет собой два отдельных сельских общества и управляется их соединенным сходом. Мещане, купцы, торговцы – по боку, они не имеют права голоса. В результате здесь нет ни водопровода, ни электричества, ни мощения улиц; отсутствует даже собственная пожарная команда. Весной и осенью на улицах Троицкой слободы топкое болото, в котором вязнут и пеший, и конный. И всякому сброду живется здесь вполне вольготно. Домовладельцы обратились в управу, просили подключить слободу к электросети и пообещали установить у себя до двухсот лампочек. Но сход не поддержал ходатайства, и дело затормозилось.

Согласно задумке полицмейстера вчера ночью шестьдесят четыре конных стражника окружили слободу со стороны полей и создали «карусель», а по-военному – подвижную завесу. То есть они парными пикетами ездили взад-вперед, отлавливая тех, кто пытался убежать от облавы в поля. Часть всадников патрулировала полотно Уральско-Рязанской железной дороги; они тоже поймали несколько нищебродов. А отряды городовых прочесывали улицы. Самое сложное было обыскать Михайловку – кварталы по ту сторону железки, вокруг Троицкого кладбища. Местность неустроенная, дикая, правят там мукомолы и босяки.

В целом облава дала очень скромный результат, подытожил Баулин. Попались люди с просроченными видами или вообще без документов. Этих после удостоверения личности пошлют к месту жительства этапным порядком. Двое были полиции известны – воры, отбывшие тюрьму, с запрещением проживать в губернском городе. Да еще вот Вовка Сморчок.

Задержанную шушеру уже собирались гнать для временного содержания в работный дом. Лыков остановил этап, приказал всем выстроиться в ряд и прошелся вдоль него, внимательно рассматривая задержанных. Потом взял одного парня за ворот и вытолкал из строя:

– Этого на допрос.

Губернский секретарь спросил шепотом:

– Почему его?

– Он чем-то напуган.

– Так молодой, не обвык еще.

– Возможно, он из нашей четверки, – не понижая голоса, ответил статский советник. И у парня дрогнула щека…

– Видели? На допрос, немедля.

Задержанного повели наверх. Алексей Николаевич придержал начальника отделения и сообщил свои открытия. Услышав кличку атамана, сообщенную денщиком, Баулин разволновался:

– Точно Князь?

– Точно. И в папахе.

– Князь… Но который?

– У вас их много, что ли? – съязвил статский советник.

– Двое. Один липовый, второй другого фасону.

– Объяснитесь.

– Алексей Николаич, это надо с бумагами в руках. Давайте сейчас этого допросим, вдруг он с перепугу сознается. А после пойдем в картотеку, я вам про наших князей расскажу.

Парень, чернявый, с оспинами на щеках, стоял под лампой и щурился. Было видно, что он сильно нервничает. Статский советник с порога заорал:

– Где Князь?

– К-какой князь, ваше благородие?

– А ты не знаешь?

– Нет. Я плотник, на заработки пришел…

– А паспорт где?

– В ночлежке украли.

– Как зовут?

– Михайла Якимов, крестьянин деревни Нашатыркиной Рязанского уезда. Да вы волость запросите, там подтвердят. Мой тятя старостой был два срока, фамилия известная.

– Неужели? – грозно выпучил глаза питерец. – А тебя видели с атаманом. Всех четверых видели, в ту ночь, когда вы сторожа убивали. Сначала денщик, что вам спирт продал, а потом и прохожие на Новой Стройке. Учти, за убийство полагается каторга. Устроим тебе очную ставку, люди опознают, и тогда все – кандалы. А если добровольно сознаешься до опознания, получишь облегчение участи. Думай прямо сейчас, потом поздно будет. Судьбу свою решаешь… Ну, звать денщика?

– Не надо, – после длинной паузы сказал чернявый. – Я сознаюсь. А снисхождение какое будет?

– Суд решит. Но или каторга по низшему пределу, или вообще арестантские роты.

– Только, ваше благородие, меня в разные тюрьмы с ним посадите, иначе зарежет он, аспид.

Лыков приосанился:

– Будешь себя по-умному вести, много пользы от нас получишь. Ну, давай, рассказывай, как дело было. Про шайку вашу тоже сообщи: как остальных зовут, и где их искать. Ты в самом деле Михаил Якимов?

– Истинный крест! А где их искать, не знаю. Бросили они меня пьяного в биллиардной на Вокзальной улице и ушли. И деньги из кармана выгребли, сволочи!

– Зачем же ты их тогда покрывал?

– Со страху, ваше благородие…

– Зови меня ваше высокородие господин статский советник. А это их благородие господин Баулин, начальник сыскного отделения.

– Слушаюсь.

– Начни с состава банды. Кто остальные трое, и как вы собрались вместе.

– Ага. Стало быть, двое, как я, рядовые, это Федос Молявкин и Гервасий Самодуров. Атамана же нашего кличут…

– …Егор Князев, – перебил допрашиваемого губернский секретарь.

– Точно так, ваше благородие. Вы уж знаете?

Баулин продолжил:

– Крестьянин деревни Быково Скопинского уезда?

– Он.

Назвав главаря, пленник как-то успокоился и стал подробно рассказывать, сбиваясь на незначительные мелочи. Сыщики его не торопили и не одергивали. Пусть сообщит все, что знает, – потом разберемся…

Егор Князев по кличке Князь собрал свою банду в декабре прошлого года. Молявкин и Самодуров были воры, причем Гервасий – земляк атамана, из одной с ним деревни Быково. Мишка Якимов прибился к ним позже всех. Он поссорился с отцом, избил его по пьяному делу и ушел из дома куда глаза глядят. Причина ссоры оказалась пустяковая – не поделили крытый сукном полушубок. Но дело давно шло к скандалу. Мишка, сын исправного, достаточного мужика, бывшего старосты, оказался ленив и беспутен.

– Воровал? – коротко спросил его на этом месте Лыков.

– С детства, – признался тот. – Тятя стыдил, а что толку? Украду, продам и выпью, вот и вся радость. Выпить я любил…

– Ты один в шайке любил или все были друг другу под стать?

– Выпивохи – один другого стоил…

– Какие-то вы разбойники получаетесь не настоящие. Красть это одно, а топором голову рубить – другое.

– Настоящий среди нас был один Князь. И то…

– Что «и то»? – насторожился статский советник. – Он ведь убивал, не ты?

– Он. Головы рубил самолично: и сторожа с сургучного завода, и старика-крестьянина за Клепиками. И еще других, коими Егор Савватеевич даже бахвалился. Только и сам он был… как сказать-то?.. с гнильцой. Злой, спору нет. Убивец. Куражился, уважения к себе требовал. И боялись мы его, конечно. Однако…

Арестованный задумался:

– Фанаберии в нем было много. Но фанаберия его была как бы не по чину.

– Не понял, – остановил его Алексей Николаевич. – Поясни как следует.

– Ну… – Мишка мучительно искал слова. – Хотелось ему казаться злодеем большим, чем он был на самом деле. Мелкий злец, вот его естество. А Егор Савватеич пыжился. Требовал, чтобы его называли Князем.

– Так у него фамилия Князев, потому и кличка.

– Пусть фамилия, – настаивал разбойник. – Не всякому Князеву такая кличка пойдет. Надо иметь…

– Масштаб, – догадался Лыков.

– Что?

– Кажется, я тебя понял. – Алексей Николаевич даже обрадовался. – Ты хочешь сказать, что твой атаман был личностью ничтожной, а пытался казаться в глазах окружающих крупной фигурой. Так?

– Да-да, – закивал Якимов. – Именно, что так. Надувался на ровном месте, требовал, чтобы мы шапку снимали, когда с ним разговаривали. Имя-отчество, кличка с барским титулом, привычки к гонору… А сам тьфу и растереть, если бы нарваться ему на настоящего фартового. Единственно, что крови не боялся в отличие от нас. Тут Князь бывал по-настоящему страшен.

В допросной установилась тишина. Мишка напомнил про главное: каким бы опереточным злодеем ни был Егор Князев внутри, он убийца. И пока ходит на свободе.

– Хорошо, поехали дальше, – вернул разговор в нужное русло Баулин. – Где нам искать твоего капризного начальника?

– А вот этого не знаю, – разочаровал сыщиков арестованный.

– В каких притонах вы прятались?

– Э-э… Сперва в чайной Короткова на Краснорядской, в задних комнатах…

– Известный негодяй, – констатировал Сергей Филиппович. – Ну, покажу я ему теперь! Еще где?

– На постоялом дворе Отрезова в Бутырках, возле Артиллерийского плаца.

– Что-то новенькое. – Баулин заскрипел пером. – С документами селились или как?

– Там пущали без документов, только плати.

– Ух держитесь! Еще кого можешь назвать?

Разбойник – хотя какой он разбойник, так, мелкая дрянь – задумался:

– Вещи с убитого сторожа мы продали на Толкучем базаре какому-то Геркулану. Есть такое имя – Геркулан?

– Есть, – кивнул губернский секретарь. – Так зовут барыгу с Нового базара, фамилия ему Садомов. Седой, а борода черная, крашеная – он?

– Так точно.

– Вот, значит, у кого валенки с тулупом Василия Полудкина.

– И два оловянных стакана, – дополнил Мишка. – Барыга всего рупь дал за оба.

Больше ничего важного выудить из него не удалось. Якимов подписал признание, и губернский секретарь сразу же поехал к полицмейстеру – доложить о первой удаче. Теперь состав банды убийц был известен. Дело оставалось за малым – поймать остальных. Поэтому Лыков увязался за Баулиным. В кабинете полицмейстера все трое стали намечать свои дальнейшие действия.

Алексей Николаевич предложил сделать негласный обход всех номеров, постоялых дворов и съемных квартир:

– У них на руках паспорт и увольнительный билет Полудкина. Вдруг кто-то прописался под его именем?

– Тогда надо начинать с адресного стола, – возразил надворный советник.

– Надо, но там, скорее всего, пусто. Многие квартиросдатчики как делают? Показал паспорт – и живи. Через два дня на третий хозяин продлевает временную прописку в домовой книге. А в участок не идет, потому как лень.

– Разумно, – согласился Кузнецов и черкнул себе на заметку. Губернский секретарь сделал то же самое. Оба уставились на питерца в ожидании новых идей.

Лыков уже привык к такому. Он действительно был опытнее даже бывалых полицейских и много переловил всякой нечисти.

– Далее, допросить барыгу с Толкучки и тех двоих, у кого пряталась банда. Вдруг что вспомнят? Скорее всего, они разделятся. Троим сложнее прятаться, нежели каждому по одиночке. Осведомление еще раз накачать, как велосипедную шину насосом: пусть роют землю! Фамилии сообщить. Где у вас, господа, самые неблагополучные участки?

Кузнецов подошел к плану Рязани и стал показывать:

– Новую Стройку и Михайловку мы просветили. Троицкую слободу – лишь отчасти, уж очень она большая. Есть несколько мест неблагополучных, и до них мы еще не добрались. Это Кальная слобода на юге, Новопавловка, хибары близ Скорбященского кладбища. Военный городок в Дашковой деревне, вокруг казарм Болховского полка – там полицейского надзора нет. Выселки возле переправы через Оку. Починок близ Голенченской колонии душевнобольных. Бараки на Касимовке, вокруг скотобойни. Дачи на левом берегу Трубежа…

– Там зимой не спрячешься, – возразил начальник сыскного отделения.

– А ты смотрел? Есть отапливаемые дачи, есть сторожки и целый порядок незаконно возведенных домов на землях села Борок. Что еще? Две пригородные деревни, Карцева и Турлатова, там скупают краденое и дают приют ворам. Да в самом центре у нас клоака, я имею в виду окрестности Нового базара с его пивными, ренскими погребами и винницами. В каждой чайной водки нальют заместо чая! Во флигелях на той же Краснорядской всякая дрянь живет неделями. «Центральные номера» на Почтовой – старинный притон. Когда мы там шарили последний раз? Давненько. Так что, Сергей Филиппович, дай своим отдохнуть денек, и вперед. Молодец, что поймал этого Якимова…

– Не я, а Лыков, – напомнил губернский секретарь.

– Ну, вы вместе. Однако там еще трое – надо их поймать.

Баулин встал:

– Разрешите выполнять, ваше высокоблагородие?

– Иди. Алексей Николаевич, попрошу вас помочь ему.

– Конечно, сам хочу найти эту гадину!

Сыщики вышли, и Лыков сказал:

– Расскажите мне про второго князя. Я ведь вижу – вы не договариваете.

– Так заметно? Да, там есть что сообщить. Но вернемся на Екатерининскую, надо свериться с картотекой.