Месть под парусами

Глава 3

Вадим Романович сдержал слово. Когда я приехала в офис, из-за стойки ресепшена мне навстречу вышла стройная девушка, Марина, вспомнила я, как называл ее Анатолий Борисович.

Она улыбалась мне так широко и ярко, что можно было решить, что я самая желанная гостья в этом здании.

– Доброе утро, Татьяна Александровна, – проговорила она, не теряя и доли улыбки. – Вадим Романович распорядился, чтобы вам выдали временный пропуск.

Она протянула мне заламинированную карту с моей фотографией.

Я повертела ее в пальцах и про себя хмыкнула: уж фотографий своих я точно не предоставляла.

– Скажите, Марина, – решила воспользоваться я подвернувшейся возможностью, пока милая девушка, казалось, была относительно свободна, – вы давно работаете в «МедТех»?

– Да, – согласилась она. – С самого открытия. Анечка… Вы, наверное, слышали о ней?

Я кивнула:

– Более того, мы даже успели познакомиться.

Марина продолжила:

– Мы с Аней дружим давным-давно. Как только Анатолий Борисович дал ей шанс проявить себя в качестве личной помощницы, Анечка попросила и меня устроить куда-нибудь в его фирму. После института было довольно сложно найти работу, все работодатели мечтают об опытных сотрудниках, а где нам, молодым выпускникам, набраться этого самого опыта, в институте не учат. Так что для меня эта работа стала настоящим подарком судьбы, даже если это слегка пафосно звучит. – Девушка мелодично рассмеялась.

– И, конечно же, вы знаете всех сотрудников фирмы, – проговорила я утвердительно.

– Конечно, – опять согласилась Марина. – У нас здесь текучки кадров практически нет. Впрочем, об этом вы наверняка наслышаны. С Анатолием Борисовичем легко и приятно работать. Он очень добрый, хотя и строгим бывает, если того требует ситуация. Кажется, он относится к нам как к своей семье.

– Об этом я тоже слышала. – Я задумчиво прикусила губу. – А как относились ваши коллеги к Комарову?

– Вот об этом мне вам нечего рассказать. – Взгляд Марины стал слегка виноватым, словно ей и правда было неловко. – Я ведь не вращаюсь в одних кругах с начальством. А он хоть и относительно недавно получил повышение, а все же пересекались мы только здесь, на ресепшене, когда он проходил через турникет.

– Но про повышение вы знаете? – уточнила я.

– Конечно! – На этот раз улыбка Марины была даже немного снисходительной. – Я ведь занималась оформлением и выдачей нового пропуска для Сергея Васильевича. Старый не соответствовал занимаемой должности. Про каждого из нас вам сможет рассказать только Нелли Юрьевна, она-то уж точно знает все.

Марина отступила за свою стойку и преувеличенно внимательно принялась разбирать пришедшую корреспонденцию.

Я намек поняла и, решив не отвлекать больше Марину от работы, прошла на второй этаж, туда, где располагалась неприметная дверь в волшебный кабинет, где хранились все секреты фирмы «МедТех».

Коротко стукнув в дверь с табличкой «Воронина Нелли Юрьевна», я услышала звонкий голос:

– Входите-входите, Танечка!

Если я и удивилась, то никак не успела этого осознать, ибо с самого порога меня подхватила и увлекла за собой волна неуемной энергии хозяйки кабинета. Я успела лишь спросить:

– Как вы узнали, что это я, Нелли Юрьевна?

Невысокая женщина лет сорока с обаятельными ямочками на щеках тут же быстро-быстро заговорила:

– Мне Мариночка снизу позвонила, сказала, что вы должны заглянуть. Ничего, что я вот так, без отчества, по-свойски к вам обратилась? И прошу вас, не нужно называть меня так официально. Зовите Нелличкой, безо всяких церемоний! Я привыкла, что все и дома, и на работе зовут меня только так. Позвольте, я предложу вам чаю, Танечка! О, поверьте, лучшего чаю вы и в жизни своей не пробовали! Я сама делаю сбор, травы, ягоды. Очень люблю, знаете ли, летом прогуляться по лесу, собрать травы. А если повезет набрести на малинник, то радости моей нет предела. Вам нравится утренний лес? Еще до зноя, в росе, такой свежий, молодой. Что-то я вас совсем заболтала! – внезапно прервала сама себя Нелличка, включила электрический чайник и захлопотала, доставая чашки, баночку с травяным сбором и небольшую коробочку рафинада.

Пользуясь временной паузой, я успела проговорить:

– Нелли… – и, поймав красноречивый взгляд женщины, тут же исправилась: – Нелличка, Вадим Романович посоветовал мне обратиться за информацией именно к вам. Сказал, что вы…

– Все про всех знаю, – со смешком перебила меня женщина. – Все так говорят. Но все обо всех знать попросту невозможно. – Она качнула головой, нисколько, впрочем, не сокрушаясь по этому поводу. – А Вадим Романович и сам много знает. Но такой тихоня. Я говорю-говорю, а он только молчит, серьезный. Вот, Танечка, попробуйте, я с утра испекла кексы с белым шоколадом.

Наученная Белых, да и, если уж по-честному, соблазненная умопомрачительным запахом ванили, я с удовольствием угостилась небольшим кексиком.

При первом же укусе почувствовала, как по языку разливается жидкая начинка. Белый шоколад, как и говорила Нелли. Но как? Я не встречала в продаже такого топинга.

На мой вопрос Нелличка, смущенно порозовев щеками от искренней похвалы, с готовностью ответила:

– На самом деле все очень просто. Раскладываете по формочкам тесто, и в каждую формочку опускаете по дольке шоколада, лучше, на мой вкус, пористого. Просто, правда?

Я сомневалась, что когда-нибудь решусь повторить этот подвиг, однако с готовностью согласилась.

Усаживаясь напротив и глядя на то, как я ем, с каким-то странным умилением, Нелли Юрьевна вновь заговорила:

– Вы о чем хотели спросить, Танечка?

– Нелличка, расскажите мне, пожалуйста, о тех людях, которые были с вами на теплоходе.

– С кого бы мне начать? – задумчиво покусала нижнюю губу Воронина.

– А давайте сразу с Комарова? – предложила я.

– Комаров, Комаров, – побарабанила пальцами по столу женщина. – Вы, верно, знаете, что свою должность он занимал не так уж долго. Заслужил, видимо. В «МедТех»-то он работал уже давно, казалось, никакими особыми талантами не отличался, идеями не блистал, а тут внезапно так взлетел. Ну хорошо, может, и не совсем в заоблачные дали, но у начальника производственного отдела всяко больше перспектив было, чем у обычного инженера.

Мелодичная трель мобильного телефона Нелли Юрьевны прервала размеренный рассказ. Та глянула на дисплей, коротко покосилась на меня и со словами:

– Простите, одну минуточку! – ответила на звонок.

Тут же ее тон изменился, стал более мягким, насмешливым:

– Я на работе, Аленка! Что случилось такого важного? – и после небольшой паузы продолжила: – А ты дурью не майся, не подсыпай им непроверенных удобрений. Проще всего воспользоваться яичной скорлупой. Ты же яйца ешь? Ешь! А скорлупки не выбрасывай, а помой от остатков яйца, измельчи, залей горячей водой и оставь на пару суток. А потом процеди и поливай! – Нелли снова недолго послушала собеседницу и энергично закивала, как будто та могла ее видеть: – Конечно, я уверена! Потом еще спасибо скажешь!

Нелли Юрьевна закончила разговор и объяснила:

– Подруга разводит комнатные цветы. Совсем недавно увлеклась. Вот, иногда делюсь опытом, – и тут же без перехода добавила: – Так на чем мы остановились? Ах да, Комаров. Вы знаете, Танечка, сказать мне про него особо и нечего, ничем он не выделялся. Если бы меня попросили описать его одним словом, я бы назвала его средним. Средняя внешность, средние способности, даже юмор и то средний. Он, кажется, старался со всеми дружить, уж не знаю, насколько у него это получалось, но особо теплых отношений ни с кем так и не завел.

Я слушала Нелли Юрьевну, мысленно делая пометки в памяти, и не перебивала.

Но зато Воронину опять перебил телефонный звонок. Взяв смартфон в руки, коротко пояснила мне:

– Сын, – и провела пальцем по дисплею. – Вадюша, что случилось? Да не рыдай ты заранее, давай вместе разберемся. Прочитай мне условие задачи. – Нелли помолчала, очевидно, вслушиваясь в голос ребенка. – Молодец. А теперь подумай, сколько воды было в одном ведре? Правильно. А в одной канистре? Опять верно. А если сосчитать все вместе? Вот так и записывай.

Отключившись, женщина слегка виновато посмотрела на меня:

– Простите, Танечка. Эта подготовка к школе способна свести с ума кого угодно. С языками у сына особых проблем нет, но вот математика не дается – хоть плачь. Поэтому летом решили позаниматься дополнительно. Хотя эта наука, кажется, у нас обоих вызывает настоящий ужас.

– А в каком классе ваш сын? – спросила я с интересом.

– В третий пойдет. А старшая дочка, Маша, – уже выпускаться в этом году будет! – В голосе Неллички явственно зазвучала гордость. – Вот она у меня большая умница. С первого класса не тревожила меня домашними заданиями, внеклассными работами и прочими поделками. Все сама, все сама. И с Вадимом сейчас она занимается, так что репетитора нанимать не пришлось. Но и я стараюсь слишком сильно ее не загружать, пусть с подружками погуляет да с парнем в кино прогуляется. Дело-то молодое. Вообще Вадим любит с ней заниматься, у Машеньки терпения, кажется, вагон и маленькая тележка, и там, где я бы уже психанула, а может, и накричала, она просто начинает объяснять по второму, а то и по третьему разу. Но Вадюшка молодец! – спешно проговорила Нелличка, словно защищая младшего сына. – Он старается изо всех сил, зубрит таблицу и вполне искренне пытается разобраться в дробях. Я думаю, Машу он боится огорчить гораздо сильнее, чем меня.

Нелли Юрьевна мягко рассмеялась. А я вдруг поняла, что о детях женщина говорит много и с удовольствием, зато вот мужа не упомянула ни разу даже словом, и не удержалась от вопроса:

– Вы замужем, Нелличка?

Та усмехнулась:

– Была когда-то. Честно говоря, особого впечатления на меня это событие не произвело. До брака мы долго встречались, но потом я поймала ненаглядного на измене. Такой, знаете, ничем не прикрытой, как в каком-то пошлом дамском романчике. Я застукала его с моей лучшей подругой на моей же кухне. – Женщина пренебрежительно фыркнула. – Вы спросите, как я все-таки оказалась замужем за таким подлецом? Ему все-таки удалось выпросить у меня дать ему «последний шанс». И во время этого «шанса» я забеременела. Уже потом, после свадьбы, я узнала, что мой драгоценный прокалывал презервативы, чтобы наверняка привязать меня к себе. Зачем? Этого я до сих пор не понимаю. Жили мы недолго, не очень дружно, совсем не богато. Но об этом браке я не жалею, потому что есть теперь у меня Машенька, радость моя. Мой тогда еще не бывший муж загулял, да так хорошо загулял, что любовница его забеременела. Он не придумал ничего лучшего, как прийти ко мне за советом. – Нелли невесело усмехнулась. – Спросил, мол, что теперь делать?

– Серьезно? – Я поразилась. – И у него хватило совести?

– Скорее ее отсутствия, – кивнула женщина. – В общем, мы развелись. И потом виделись всего однажды. И то случайно. Они с новоприобретенной женой прошли мимо нас с дочерью как мимо незнакомых людей. Да и бог бы с ними, если бы потом, спустя много лет, на меня не снизошло безумие и я не связалась с ним снова. Правда, в этот раз обошлось без брака, наверное, грабли, на которые я тогда прыгнула, зажмурив глаза от собственной глупости, все-таки дали трещину. Когда я забеременела Вадимкой, мой старый-новый ухажер объявил, что ему достаточно двоих детей в той семье, совершенно забыв о наличии Машеньки. Знаете, Танечка, в этот раз мне даже обидно не было. Гены у него хорошие, дети получаются красивые и здоровые. А романы меня уж точно больше не интересуют.

«Лукавит», – почему-то подумалось мне, а вслух я спросила:

– А Вадим Романович? О, получается, он тезка вашего сына!

– Тезка, да, – тепло улыбнулась Нелличка, засверкав обаятельными ямочками на щеках, но тут же смущенно потупилась: – Вадим Романович… Мой бывший муж всегда говорил, что из-за моей болтовни жить со мной невозможно, мол, он мне слово, я ему в ответ все десять. А Вадим Романович же и вовсе неразговорчивый. Боюсь, заговорю его до смерти.

Улыбка Нелли слегка потускнела, а я, словно и не заметив этих перемен, словно глубоко задумавшись, проговорила:

– Надо же, а ведь он с таким удовольствием неоднократно вас вспоминал, а уж с каким восторгом отзывался о вашей выпечке!

Нелличка внезапно словно засияла изнутри и забормотала:

– Нужно завтра пирожков испечь. Вадим Романович любит с капусткой. Да. Или, может быть, лучше нажарить беляшей? – Она вопросительно посмотрела на меня, вовремя спрятавшую улыбку, и виновато пожала плечами: – Простите, Танечка. Я помню, мы сейчас о Комарове говорим. Конечно помню. Я тут подумала… Я назвала его средним, однако этот средний человек умудрился закрутить непродолжительный, но бурный роман с нашей рекламщицей, Настенькой Саломахиной. А она, между прочим, одна из самых милых девушек в «МедТех»! Хоть и скромная, кажется, даже слишком. С клиентами общается быстро, четко, по делу, в работе промашек практически не бывает, насколько я знаю. Зато если затронуть личное, тут словно закрывается в раковину и не достать ее оттуда, как ни приманивай. А вот Сергей Васильевич чем-то приманил. Чем – не знаю, вам лучше спросить у самой Настеньки.

– Я обязательно поговорю с Анастасией! – уверила я, делая пометку в блокноте.

Нелли Юрьевна взглянула на наручные часы:

– Приближается время обеда. В это время Настенька покупает кофе в кофейне напротив офиса и пьет его на лавочке в парке. Всегда на одной и той же, под огромной ивой. Чтобы вам, Танечка, не спешить сейчас в кабинет да и поговорить, не торопясь, проще, наверное, застать ее там.

– Спасибо, Нелличка! – я с искренней благодарностью пожала аккуратную ухоженную ладошку и вышла из кабинета под дружелюбное:

– Заглядывайте в любое время, Танечка!

Я двигалась в заданном Нелли Юрьевной направлении и понимала, чувствовала, что и ее, Нелличку, можно смело вычеркивать из списка подозреваемых.

Удивительная женщина, прав был Белых. Несмотря на все жизненные неурядицы, она умудрилась сохранить свойственное ей дружелюбие, не обозлилась, не ополчилась на весь мир от незаслуженных обид. Наоборот, ее искреннее желание помочь всем и каждому очень подкупало.

Я понимала, что еще неоднократно вернусь к ней за информацией да и просто поболтать. И чего греха таить – попробовать еще что-нибудь, настолько же вкусное, как сегодняшние кексы.

Вот странно – Нелличка описывала Комарова как ничем не примечательного человека, однако даже такого невыдающегося, а его захотели убить. И не просто захотели, а сделали это. Значит, все-таки что-то из ряда вон он совершил. Теперь нужно понять за что.

Деньги? Не думаю, что даже начальник производственного отдела мог обладать несметными богатствами и даже заграничными счетами.

Зависть? Тоже вряд ли. На первый взгляд такую всепоглощающую зависть Комаров вызывать не мог.

Я снова вспомнила определение Ворониной. Средний. Было ли за что могли желать отомстить среднему человеку? В любом случае пока сбрасывать со счетов хоть какой-либо мотив точно не стоило.

В парке я практически сразу увидела большую иву, раскинувшую ветки прямо позади удобной скамейки с высокой выгнутой спинкой. Действительно, это было отличное место. Будь я на месте Насти Саломахиной, тоже любила бы пить здесь кофе. Кстати о кофе, жаль, что я не захватила с собой стаканчик, а сейчас было уже поздно бежать в кофейню – вот-вот должна была появиться та, кого я хотела увидеть.

И Настя на самом деле не заставила себя долго ждать. Буквально через несколько минут в конце аллеи появилась стройная девушка, держащая в руке бумажный стаканчик с логотипом кофейни. Она целенаправленно двигалась к занятой мною лавочке, но, заметив меня, замедлила шаг в растерянности.

– Здравствуйте, Анастасия! – приветливо кивнула я ей.

Та замялась:

– Мы знакомы?

Я поднялась со скамейки и протянула ладонь для рукопожатия:

– Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я частный детектив, расследую убийство вашего коллеги по просьбе Анатолия Борисовича.

– Да, я слышала, что вы были у нас в офисе. Я могу вам чем-то помочь? – поинтересовалась девушка, вопросительно склонив голову к плечу.

– Расскажите мне, пожалуйста, все что знаете, – попросила я.

– Об убийстве? – Настя заметно содрогнулась.

– И о нем тоже, – согласилась я. – А также вообще обо всем, что придет в голову, касательно Сергея Васильевича.

– Что ж, – задумалась девушка, видимо, мысленно прикидывая, с чего начать рассказ. – Вы, наверное, уже знаете, что у нас было некое подобие романа?

– А почему подобие? Настоящим этот роман так и не стал?

– Он просто был каким-то странным, не таким, какими обычно бывают романы, – ответила Настя, глядя на меня. – Может быть, я не слишком-то разбираюсь в романах, но все-таки подобного я еще не встречала ни в жизни, ни в рассказах подруг…

Анастасия заговорила, иногда замолкая, словно собираясь с мыслями, делая глоток кофе:

– Мне особо никогда с парнями не везло. В школе подружки встречались с мальчиками, а меня всегда стороной обходили. Вроде и не дурочка, и не уродина, а не везло, хоть плачь. Та же история и в университете продолжалась. И потом тоже. Мама уже нервничать начала, все твердила про часики, одиночество и сорок кошек к старости. А я что? Что я могла сделать? Это ж не я женихов отваживала, это они никак не приваживались. Вот я и не привыкла перебирать, так сказать, подарками судьбы. Сережа, – она покосилась на меня смущенно, – в смысле Сергей Васильевич мне сразу понравился. Вы же видели его фото?

Я подтвердила. Хотя, если честно, ничего особенного в человеке на фотографии не разглядела. Хорошо, черты его лица были правильными, но, на мой взгляд, чуть опущенные верхние веки и выдающийся вперед подбородок придавали лицу Комарова слегка высокомерный вид. Светлые белесые волосы тоже не делали его внешность ярче. Так что я не находила этого человека привлекательным, но, впрочем, я и не заводила с ним никаких романов.

– Мне он показался очень красивым, – тем временем продолжала Настя. – К тому же поначалу уделял мне много внимания, улыбался, пару раз даже комплименты говорил. А я же мужским вниманием не была избалована. Вот и развесила уши, повелась на красивую внешность да пару ласковых слов.

Девушка невесело усмехнулась даже с какой-то самоиронией, когда я уточнила:

– И все же вы решились на отношения?

– О да, решилась, понеслась на первое свидание впереди собственного визга. Но как оказалось, не всегда первые свидания такие, какими их описывают в дамских книжонках. – Настя отставила в сторону опустевший стаканчик и тут же сцепила пальцы рук в крепкий замок, словно пытаясь сдержать дрожь в пальцах. – Сережа назначил встречу в этом самом парке на этой самой лавочке. Предупреждая ваш возможный вопрос, заверяю вас, я люблю это место не поэтому. В детстве у меня было любимое место во дворе дома, где мы жили с родителями. Там тоже росла ива. Ветки ее доставали до земли, и я любила прятаться за этими ветками и читать, пока остальные ребята играли в тех же казаков-разбойников. Так что выбор места Сережей меня сразу покорил, я почти поверила в судьбу.

Девушка снова примолкла, видимо, вспоминая то самое первое свидание, а я подумала, что было вовсе не удивительно, что на Настю обращали мало внимания, если она предпочитала сторониться сверстников вместо того, чтобы быть с ними наравне. Возможно, ей просто не хватало навыков в общении из-за слабой социальной адаптации.

– Я не очень представляла, каким должно быть первое свидание, – продолжила Анастасия, а я встряхнулась от своих мыслей. – Я опоздала на четыре минуты. Когда я приблизилась к месту встречи, Сережа уже был здесь. Он читал какую-то книгу и не замечал ничего вокруг. Он бы и меня не заметил, если бы я не кашлянула, привлекая внимание. Оторвался от книги, посмотрел на меня недовольно. Ну, по крайней мере, мне так показалось, судя по нахмуренным бровям. И не замедлил упрекнуть в опоздании. Я попыталась отшутиться, мол, что такое четыре минуты по сравнению с вечностью, на что он меня отчитал как неразумную девчонку. Он сказал, что за четыре минуты рождается столько-то детей, собирается столько-то автомобилей, производится столько-то высокотехнологических плат. А он сам может за четыре минуты выучить пару десятков новых английских слов. И вот он ждал меня тут вместо того, чтобы спокойно учить английский язык дома. О, Татьяна Александровна, вы только представьте, какой хаос я привнесла в Сережину жизнь своим опозданием! – Настя в нарочито драматичном жесте прижала руки к груди, а я не смогла удержаться от короткого смешка.

– Вы случайно потом не в библиотеку направились, чтобы время с пользой провести? – все еще улыбаясь, спросила я.

– Нет, хотя я бы не удивилась. – Настя заметно расслабилась и откинулась на спинку лавочки. – Мы прогуливались вот здесь же, в этом парке. Потому что прогулки на свежем воздухе очень полезны для здоровья, а за здоровьем нужно следить пристально и постоянно. Поэтому мы ни в кафе не заходили, ни даже просто кофе не выпили – потому что общепит, конечно же, не имеет ничего общего со здоровым питанием. А насколько важно для Сережи здоровье, я уже упоминала. В общем, первое свидание больше напоминало свод полезных лекций. Говорил в основном Сережа, я было подумала, что совершенно его не заинтересовала, так как показалась скучной, но, оказывается, я все еще не упала в его глазах. На следующий день с самого утра он пришел ко мне в кабинет с довольно необычным предложением. Сережа собирался составить список вопросов, на которые я должна была ответить, чтобы потом сэкономить время на разговоры.

– Боже! – ахнула я. – И вы согласились?

– Согласилась, – кивнула Анастасия. – Если начистоту, к тому моменту я уже поняла, что ничего общего с ним у нас нет и быть не может, но то ли мне было интересно, куда все это приведет, то ли я действительно настолько истосковалась по вниманию, но на вопросы я согласилась ответить и подробно, и искренне.

– А что за вопросы были в этом списке? – не удержалась я от вопроса.

– Самые разные! – ответила Настя. – Начиная с того, как я отношусь к политике, и заканчивая возрастом моих родителей. Отдельно выделены были вопросы о моей личной жизни: сколько у меня было мужчин, каким я обладаю темпераментом, как отношусь к изменам и так далее.

Я поразилась, но все же проговорила утвердительно:

– И вы ответили.

– Да, – ухмыльнулась Настя почти по-хулигански. – Написала, что папу моего зовут Сигизмунд Валерианович, что к изменам отношусь положительно и даже с некоторым восторгом, что у меня было пятьдесят четыре мужчины, что-то еще писала, такое же абсурдное. Но вишенкой на тортике стала строка: «Прочие сведения о себе». Вот там уж я написала совершенно честно, что терпеть не могу, когда мне задают глупые или неуместные вопросы.

– До Комарова дошло, как вы отнеслись на самом деле к этому странному анкетированию? – Я почему-то представила выражение искреннего негодования на этом высокомерном лице.

– Дошло, – согласилась Анастасия. – На следующий же день он позвонил, извинился за то, что, цитирую, «отнял у меня время», предложил рассказать о себе. И, не дав мне возможности возразить, тут же приступил к развернутому рассказу о своей жизни. Ничего особенного, кажется, в его жизни не происходило. Все как у всех: десять лет школы, пять лет института, брак на последнем курсе, семейная жизнь.

– То есть вы знали, что Комаров был женат? – Настя не переставала меня удивлять.

Почему-то я была уверена, что девушка с ее характером не стала бы вмешиваться в налаженную жизнь и раскачивать семейную лодку, стремясь ее перевернуть.

– Знала, – кивнула Настя. – В свое оправдание могу сказать, что Сережа настаивал, что их брак с женой давным-давно стал чисто номинальным, а в то время они с женой и вовсе находились на стадии обсуждения возможности развода. Из его рассказов о жене я поняла, что та, несмотря на то что была красавицей, не соответствовала представлениям Сережи о том, какой должна быть хорошая спутница жизни. Так что, как видите, о своем браке он тоже мне рассказал. Должна вам признаться, Татьяна, эти жизненные рассказы были очень нудными. Я вынесла из них основное: ни во время учебы, ни в работе, ни в семье никто не понимал Сережу и не поддерживал его устремлений. Он старался делать все как можно лучше и наиболее правильно, однако так и остался непризнанным жестоким обществом.

Я удивленно уставилась на девушку. Мне же показалось, что в ее речи явственно послышался сарказм. Но Настя спокойно пожала плечами, похоже, ничуть не раскаиваясь:

– Если кратко, то этап со списком вопросов был занимательнее. Как минимум это было не так занудно. Впрочем, это был не последний повод убедиться в том, насколько необыкновенный человек обратил на меня внимание. Даже странно, что у него крылья так и не выросли. Наверное, в святые не принимают тех, кто собирается изменить жене да на халяву напивается на каждом корпоративе, даже несмотря на здоровое питание.

– Кстати, о корпоративе, – встрепенулась я, когда Настя сама затронула интересующую меня тему. – Расскажите, что вы помните из событий этого вечера?

Девушка помолчала, задумчиво покусывая нижнюю губу, вспоминая, и медленно, словно продвигаясь по этим своим воспоминаниям, проговорила:

– А знаете, Татьяна, особо и рассказывать-то нечего. Все время я провела в чисто девичьей компании с Нелличкой и Софьей Андреевной Вольской. Вольская – наш главный бухгалтер, – решила уточнить Настя. – В любом случае девочкам любого возраста всегда есть что обсудить. А уж Нелличка, вы, наверное, и сами понимаете, всегда и со всеми может найти общий язык. Мы и на пристань приехали втроем на такси от офиса, и все время до банкета втроем были. Стояли на палубе, любовались видами, фотографировались. Хотя нет, Софья Андреевна не фотографировалась, она, кажется, очень это не любит. Сережа пытался ко мне подойти пару раз, уже на берегу, хотел поговорить. Но к тому моменту мы уже дней десять как расстались, все окончательно выяснили, а потому я не видела смысла нам общаться. Теперь, если честно, жалею, – сокрушенно вздохнула девушка. – Возможно, если бы тогда мы поговорили, то помирились бы, были бы вместе весь вечер, сейчас Сережа был бы жив.

Анастасия замолчала, погрузившись в невеселые мысли.

Я осторожно взяла ее за руку:

– Не вините себя, Настя. Вы ничего не смогли бы изменить. Поймите, если кто-то вынашивал преступные планы по отношению к Сергею, вы бы его не остановили, а возможно, и сами могли пострадать. – И, стараясь отвлечь от печальных размышлений девушку, я спросила: – Вы сказали, что к тому моменту давно расстались. Расскажете?

– Расскажу, – тряхнула головой Настя. – Только давайте возьмем еще кофе.

– С удовольствием! – согласилась я с девушкой и направилась вслед за ней в сторону привлекательно зазывающей нас вывеской кофейни. – Ничего, если вы задержитесь с обеда? – не могла не уточнить я. – Если хотите, мы можем перейти в ваш кабинет.

– Ничего, – легкомысленно махнула рукой Настя. – Анатолий Борисович дал добро всем сотрудникам посвящать вам столько времени, сколько того потребуют обстоятельства. Мне в кабинете немного не по себе одной. Я ведь без секретаря работаю, площадь, предоставленная мне, размерами не отличается. Честно говоря, я бы с большим удовольствием сидела в общем кабинете с остальными сотрудниками, но часто так бывает, что я просто нуждаюсь в тишине, особенно если в тот момент веду переговоры, общаюсь с арендодателями рекламных мест, и так далее. Так-то я привыкла к уединению, даже начала периодически получать от этого удовольствие. Но Сережин кабинет располагается как раз напротив моего. Так что пока я недостаточно хорошо себя там чувствую.

– Понимаю, – покивала я, про себя решив обязательно побывать в кабинете Комарова. Наверное, с этим вопросом можно обратиться к Белых.

В кофейне мы с Анастасией заказали по чашке кофе и, не сговариваясь, по небольшому малиновому чизкейку, расположились за уютным столиком у окна и продолжили разговор.

– Итак, вы интересовались, почему мы расстались с Сережей, – заговорила Настя, не дожидаясь, пока я повторю свой вопрос. – Если брать во внимание, что мы и не встречались толком за пределами офиса, даже ничего сколько-нибудь серьезного между нами не случилось, то не знаю, можно ли назвать расставанием отсутствие желания видеться и общаться с ним на любые темы, которые не касались бы работы. Поэтому я очень удивилась, когда спустя довольно длительное время Сережа предложил встретиться вне наших кабинетов. Снова в этом парке. Но в этот раз я уже знала, чего могла от него ожидать, а потому не просто не опоздала, но и пришла минут на десять раньше.

– Заслужили похвалу? – хмыкнула я.

– Если сдержанный кивок можно было считать похвалой, то да, заслужила, – с улыбкой ответила девушка. – Я не знала, зачем Сергей захотел со мной увидеться, но уже однозначно для себя решила, что никаких отношений между нами быть не может. К этому разговору я подготовилась. Вернее, подготовила для Сережи подарок с намеком. Книгу рассказов Чехова, где первым шел «Человек в футляре».

Заметив, что я удивленно приподняла брови, Настя пояснила:

– Понимаете, Сережа очень напоминал мне чеховского Беликова. Конечно, он не носил темных очков, не затыкал уши ватой и на извозчике не ездил, потому что нет сейчас извозчиков, однако этот человек жил закрытым в собственном мире с придуманными глупыми правилами, где не было немытых яблок или неровно висящего пальто. Причем он и сам не понимал, как многого он лишался из-за своих этих непонятных ограничений.

– Сергей оценил подарок? – спросила я с неподдельным интересом, про себя в очередной раз отметив, как непроста была Настя, несмотря на кажущуюся мягкость.

– Я завернула книгу в подарочную бумагу, обвязав сверху бантом так, что сразу и не видно было, что именно скрыто за упаковкой. Но в тот вечер Сережа был в настолько взвинченном состоянии, что вряд ли бы оценил презент по достоинству, – объяснила Анастасия.

– Вы знаете, что произошло? – живо заинтересовалась я.

– Не совсем, – отрицательно качнула головой девушка. – Сначала он вовсе не хотел разговаривать. Просто шел, глядя перед собой, хмурился и вовсе не обращал на меня внимания. А потом вдруг предложил мне подушечку «Орбит»!

– Почему вы говорите об этом с таким удивлением? – спросила я, улыбнувшись.

– Сережа не жевал жвачки. По крайней мере, я никогда не видела этого. Зато лекцию о том, что не стоит этого делать, прослушала. То есть, Татьяна Александровна, уже только поэтому становилось понятно, что у Сергея что-то произошло.

Я ободряюще улыбнулась, и Настя продолжила:

– Когда мы пошли уже на второй круг по одним и тем же аллейкам, я не выдержала и спросила, что с ним такое. Он ответил, что буквально только что перед выходом успел поругаться с Ермиловым. Ермилов Евгений Александрович – наш начальник отдела продаж.

– Комаров рассказал вам о причине ссоры? – спросила я, делая пометки в блокноте.

– К сожалению, нет, – отрицательно качнула головой Настя. – Но я, кажется, еще никогда не видела Сергея настолько раздраженным. В общем, я поняла, что диалога у нас не получится, наскоро простилась и уехала домой. Правда, напоследок он хотел проводить меня до автобуса и даже щедро предложил воспользоваться его проездным. Я, впрочем, отказалась. После этого он звонил еще пару раз, да и в кабинет ко мне заглядывал, пытался объяснить, что с моими взглядами на жизнь и отсутствием правил я могу никогда не найти себе спутника жизни. Но мне даже перспектива оказаться в обществе сорока кошек перестала казаться такой страшной в сравнении с брачным союзом с таким занудой.

Мы помолчали, думая каждая о своем, затем Настя уточнила, есть ли у меня еще какие-нибудь вопросы.

Вопросов не было. По крайней мере, на данный момент. Я занесла ее номер телефона в список контактов, заверила, что если вдруг что-то захочу уточнить, то непременно ей наберу. Также предложила и Насте звонить, если та вспомнит что-то важное или то, что ей самой покажется важным.

Я смотрела в окно, как девушка быстрым шагом шла в сторону офиса, и пока решила прогуляться по аккуратным парковым аллеям, погреться на солнышке, пораскинуть мозгами.

Судя по тому, что я услышала, Сергей Васильевич Комаров был придирчивым педантом, повернутым на правилах, которые придумывал сам.

Жить по правилам на самом деле, конечно, неплохо, более того, существовать в заведенном порядке намного проще и легче. Но и педанты бывают разными. Бывают, как Штирлиц, педантичные, аккуратные, ответственные, пунктуальные и вообще положительные. А бывают и такие, как Комаров, с утрированными понятиями, превращающими обычного, в сущности, человека в непроходимого зануду.

Как бы хорошо и приятно ни гулялось по освещенному солнышком парку, а дело само себя не раскроет. Поэтому я, слегка прибавив шагу, направилась в «МедТех», решив, что сперва загляну к Вадиму Романовичу, чтобы узнать, есть ли что новое в полицейском расследовании, а затем попрошу его сопроводить меня в кабинет Сергея Васильевича.

Возможно, мне показалось, но Вадим Романович был рад мне. По крайней мере, именно так я идентифицировала чуть дрогнувшие в улыбке уголки его тонких губ.

Оторвавшись от ничем не примечательного вида за окном в своем кабинете, он повернулся ко мне и чуть склонил в приветствии голову:

– Татьяна Александровна.

– Без отчества, – машинально поправила я, про себя фыркнув, уже предвосхищая его ответ.

Белых не обманул ожиданий:

– Хорошо, Татьяна без отчества.

Я прыснула, уже не сдерживаясь, но, тут же посерьезнев, проговорила:

– У меня есть просьба, Вадим Романович.

– Все, что в моих силах, – без промедления отозвался тот.

– Если это возможно, я хотела бы побывать в кабинете Комарова, – озвучила я свою просьбу.

– Там уже побывала полиция, но, насколько мне известно, а мне известно, потому что там все-таки был, в кабинете ничего интересного не нашли. Впрочем, как мне показалось, особо и не искали.

– Почему? – удивилась я.

– Сейчас сами увидите, – хмыкнул Белых, роясь в нижнем ящике стола, как оказалось, в поисках ключей.

Я увидела. Серьезно, в настолько безликих кабинетах я не бывала еще, кажется, никогда. Даже у самых аккуратных девушек на столах стояли какие-нибудь фотографии или безделушки, а на подоконниках – горшочки с комнатными растениями. В кабинете же Сергея Васильевича Комарова было… никак. На окне жалюзи, у стены – стеллаж, на котором аккуратно стояли папки с документами, ранжированные не только по размеру, но и по цвету самих папок. Подозреваю, что и в этих папках документы лежали в строго установленном самим Комаровым порядке, листочек к листочку.

На столе стоял серый органайзер для канцелярских принадлежностей с несколькими авторучками и остро заточенными карандашами, а по центру столешницы одиноко расположился закрытый тонкий ноутбук.

Я покосилась на сопровождавшего меня Вадима Романовича и не удержалась от вопроса:

– У него тут всегда так?

– Исключительно так и никак иначе, – подтвердил тот.

Я подошла к столу, медленно, словно страшась нарушить эту образцовую идеальность, потянула на себя верхний ящик. В нем оказалась нераспечатанная упаковка простых карандашей, небольшая коробочка со скрепками для степлера да початый блок белых стикеров. Во втором ящике лежала только стопка чистой бумаги. Третий, последний, ящик оказался и вовсе пустым.

– Неужели у Комарова не было никакой записной книжки? Неужели он помнил о каждой встрече? – спросила я у Вадима Романовича, наблюдавшего за моими манипуляциями с непроницаемым лицом.

– Был, конечно, ежедневник, – заверил меня Белых. – Но его изъяла полиция. Он ведь тут, на столе, лежал, на самом видном месте, рядом с ноутбуком.

– А кстати, почему в таком случае не изъяли ноут? – удивилась я.

– Не нашли там ничего, достойного их внимания. Сплошь папки с документами, – пожал плечами мой спутник.

– А могу я взглянуть?

– Без проблем. Насколько я понял, ноутбук не запаролен, – кивнул Вадим Романович и подошел ко мне ближе, заинтересованно поглядывая, как я включаю гаджет.

Засветившись стандартной заставкой Windows, ноутбук явил нашим взглядам стройный ряд папок на рабочем столе, в каждой из которых находились только те документы, что были означены в названиях папок. Глядя на такую скрупулезную работу, я даже слегка устыдилась, вспомнив, что творилось у меня в компе.

Однако не документами едиными жил Комаров, как оказалось.

– Ну надо же! – хмыкнула я, открывая историю браузера и тут же, в первой же строке, натыкаясь взглядом на ссылку на сайт знакомств. – Вы знали, что Комаров активно ищет спутницу жизни? – Я коротко взглянула на стоящего за моим плечом Вадима Романовича.

Белых казался удивленным не меньше меня:

– Я не знал, более того, я даже не задумывался, что ему это может быть нужным. Он ведь женат, насколько я знаю.

– Настя Саломахина упоминала, что они с женой находились на грани развода, – сообщила я. – Впрочем, я бы не удивилась, если бы эти слова были лишь попыткой выдать желаемое за действительное. Что ж, – я уверенно кликнула по заинтересовавшей нас ссылке, – давайте посмотрим, насколько активную переписку вел Сергей Васильевич на этом сайте.

– При всей своей аккуратности господин Комаров забыл, что историю браузера стоило бы чистить время от времени, да и в менеджере паролей лучше свои данные не сохранять, – приговаривала я, без проблем заходя на страницу пользователя и пролистывая его анкету.

– Вы хотите… – нерешительно начал Вадим Романович.

Я отрывисто кивнула, поняв, о чем именно тот хотел спросить:

– Именно. Я хочу просмотреть те переписки, которые вел Комаров с женщинами на сайте.

– Но зачем? – вопросительно приподнял брови Белых. – Вы же не думаете всерьез, что кто-то из этих милых дам мог выловить его в той лесополосе и вот так запросто лишить жизни?

– Кто знает, – пожала плечами я. – Может быть, Сергей Васильевич обидел кого-то, или соблазнил чужую жену, или на деньги кинул, в конце концов. Возможно, чей-то пылкий возлюбленный решил отомстить за поруганную честь избранницы. В любом случае вариантов может быть множество. Вы не согласны?

– Согласен. – Противиться моим доводам Белых не стал. – Я даже не думал под таким углом обо всем этом. В таком случае предлагаю переместиться в мой кабинет. При всей моей любви к лаконичности там все же мне кажется уютнее.

– А кофе выпьем? – приободренная возможностью покинуть это обезличенное помещение, спросила я.

– Обязательно, – согласно прикрыл глаза Белых и добавил: – Еще у меня есть несколько кексов.

– Нелличкиных? – невинно уточнила я и чуть не рассмеялась в голос, когда бесстрастная маска на лице Вадима Романовича дрогнула.

Мне показалось, что он даже слегка покраснел, когда выдавил из себя в ответ:

– Да, Нелличкиных, – и добавил, словно оправдываясь: – Она еще до обеда угостила, а я, представляете, так и не успел попробовать.

Я сгребла со стола ноутбук и двинулась к выходу из кабинета, преувеличенно легкомысленно болтая:

– Я успела попробовать с утра. Вы были правы, Вадим Романович, у Неллички настоящий талант! А завтра она пригласила меня заглянуть на пирожки!

– С капустой? – севшим голосом уточнил Белых, а я, пофыркивая про себя, подтвердила:

– С капустой.

Следом до моего слуха донесся удовлетворенный вздох следовавшего за мной Вадима Романовича, затем – легкое покашливание и, перед тем как открыть передо мной дверь своего кабинета и пропустить меня внутрь, тихий голос:

– Проходите пока, Татьяна, располагайтесь, а я тем временем спущусь за кофе. Вам черный?

Я утвердительно угукнула, уже размещая на столе ноутбук так, чтобы смотреть в монитор нам было удобно обоим, и, уже не сдерживаясь, улыбнулась: взрослые люди, а все ходят вокруг да около.

К тому моменту, как Белых вернулся, я успела просмотреть несколько диалогов.

На вопросительный взгляд Вадима Романовича я подвинулась, освобождая ему место, и с благодарностью приняла из его рук стаканчик с кофе:

– Пока ничего криминального я не нашла. Обычный треп. Однако же горазд был Сергей Васильевич поговорить о себе, любимом. Прям соловьем разливался о том, какая должность у него хорошая. Действительно хорошая?

– Обычная должность, – пожал плечами Белых. – Начальник производственного отдела все же не директор и даже не его зам. Зарплата, конечно, выше, чем у рядового менеджера или инженера, но зато и ответственности больше. Вы представляете себе производство?

– Пока с трудом, – призналась я.

– Если тезисно, он отвечает за наличие материала для производства, за отсутствие сбоев при производстве, за качество товара, в конце концов. Поэтому я бы не сказал, что Комаров прохлаждался тут в уютном кресле. Наоборот, порой ему приходилось по нескольку раз в день мотаться в производственный цех.

– А мне можно будет туда попасть? – спросила я, грея руки о стаканчик кофе.

– Если возникнет желание, то я смогу вас туда сопроводить, но вы должны знать, что никто из работников на том банкете не был и даже просто физически не имел возможности убить Комарова.

Я что-то утвердительно промычала, с трудом понимая, о чем мы говорили, потому что именно в этот миг наткнулась взглядом на очередное окно с очередной перепиской.

Меня сложно смутить, я взрослая самодостаточная женщина, сложившаяся личность и все такое, но, увидев, о чем переписывался правильный Сергей Васильевич с очередной пассией, я почувствовала, как румянец заливает мои щеки. На рядом стоящем кресле закашлялся Белых.

– Комарову бы не производство стоматологического оборудования налаживать, а сюжеты к порнофильмам писать, – проговорила я, со всей возможной скоростью закрывая окошко с диалогом.

– Не ту профессию он выбрал, – неожиданно поддержал меня Белых, глубокомысленно хмыкнув.

Все еще посмеиваясь про себя, я пробежалась взглядом по остальным диалогам. И не нашла в них ничего особенного. Сергей Васильевич рассказывал о себе, детстве, отрочестве и юности, жаловался на жену, предлагал увидеться, пытался неловко флиртовать или по-взрослому устраивал сеансы виртуального секса. Смущаться я перестала уже после второго такого откровенного диалога.

Пора было признать, что с этими переписками я только потратила свое время. Да и время Вадима Романовича тоже.

После того, как закрыла сайт, я также пробежалась по электронной почте. Но и там не было ничего, что могло бы натолкнуть на какую-либо мысль. Что ж, я умела не лукавить сама с собой: как кабинет Комарова, так и его ноутбук оказались пустышкой. Не было ничего такого, что послужило бы отправной точкой для очередного витка мыслей и идей.

Перелистывая странички своего блокнота, я увидела сделанную ранее размашистую надпись «Ссора с Ермиловым» и тут же обратилась к Белых:

– Вадим Романович, что вы можете сказать о Ермилове?

– Евгений Александрович серьезный и ответственный человек. А почему вы спрашиваете?

– Настя говорила, что незадолго до банкета встречалась с Сергеем, и тот рассказал ей о ссоре с Ермиловым. Подробностей Анастасия не знала, потому я очень хочу поговорить с ним лично, – объяснила я Белых.

Тот задумчиво кивнул:

– Евгений Александрович всегда производил на меня самое приятное впечатление, но ссору за несколько дней до убийства игнорировать однозначно не стоит. Пожалуй, я схожу к нему с вами, Татьяна. На всякий случай. Если вы, конечно, не против.

Против я, естественно, не была, о чем и сообщила тут же своему собеседнику. Решив, что с утра я загляну сначала к Нелличке, чтобы разжиться хоть какой-нибудь информацией о Ермилове, а потом направлюсь сразу к Белых. Далее будем действовать по обстоятельствам.

За окном снова смеркалось. Вадим Романович проводил меня уже знакомым маршрутом на парковку и ушел обратно в здание.

Я оглянулась. Практически все окна в офисе уже были темными, видимо, сотрудники разошлись по домам.

Я задумалась о Вадиме Романовиче, который, похоже, как раз домой не торопился. Я сначала представила его одиноко сидящим в кабинете. А затем воображение нарисовало мне, как он на цыпочках прокрадывается в кабинет Неллички и грызет там забытый зачерствевший кексик.

Рассмеявшись своим откровенно бредовым мыслям, я отмахнулась от них и поехала домой. Настала пора для отдыха. Завтра предстоял очередной насыщенный день.