Месть Самурая

Глава восьмая Униженные и оскорбленные

Створчатые двери сомкнулись за спиной Самурая. Взревел двигатель. Автобус покатил прочь, осчастливив прощальным выхлопом. Стало тихо и безлюдно. Как раз так, как любил Самурай. Он любил и ценил одиночество. Теперь ему предстояло насладиться этим состоянием в полной мере. Осень он решил провести вдали от цивилизации. В том самом гордом одиночестве, которое было так близко его натуре.

Для этого у него имелась небольшая загородная дача, о которой мало кто знал. Именно туда Самурай направлялся, не воспользовавшись такси по той простой причине, что при поисках людей всех таксистов опрашивают в первую очередь. Ему не хотелось, чтобы его искали и тем более нашли. Он повесил на плечо увесистую сумку и зашагал в направлении дачного поселка.

Вечерние сумерки стремительно густели, вокруг не было ни души. Только он один на целом свете. И это было правильно, потому что так оно и было на самом деле. Человек всегда одинок, даже когда ему кажется, что он окружен близкими, понимающими людьми. Никто никого не понимает. Даже самих себя люди не знают, так что же тогда говорить о других.

Минувшей ночью мать рассказала Самураю историю его рождения. Он уже готовился ко сну, когда она вошла в комнату.

– Поговорим?

«С телевизором своим разговаривай», – мысленно ответил он, но вслух произнес совсем другие слова:

– Смотря о чем.

Мать села на кровать и виновато призналась:

– Ты так вырос, так изменился… Совсем другой стал. Чужой какой-то.

– Я всегда чувствовал себя чужим, – сказал Самурай.

– Я тоже, Коля. – Она вздохнула. – Знаешь, мне иногда казалось, что тебя подменили в роддоме.

Он покосился на нее. Алкоголь все еще действовал на нее и развязал ей язык. Может, лучше выпроводить мать из комнаты, пока она не наговорила откровений, о которых потом будет жалеть?

Но вырвавшаяся у матери фраза слишком больно ранила его душу, которую он считал упрятанной так глубоко, что никому не достать.

– Вот как? – жестко усмехнулся он. – А что, если и правда? Вдруг меня действительно подменили? И я не твой сын?

– Мой, – вздохнула мать. – Наш. Такого ни с кем не спутаешь.

– Я каким-то особенным родился?

Она посмотрела на Самурая и кивнула:

– Да. Мертвым.

– Что?

Он похолодел, хотя был укрыт одеялом.

– Ты родился мертвым, – повторила мать.

– Как? – собственный голос показался Самураю хриплым, как кашель.

– Очень просто, Коленька. Я никогда не рассказывала тебе об этом, потому что история страшноватая на самом деле.

– Так что случилось? – поторопил он мать.

– Ты не закричал, когда появился на свет, мой мальчик. И даже не дышал. Врач счел тебя мертвым.

– И что дальше?

– А дальше тебя хоронить взялись, – вмешался отец, неслышно появившийся в комнате. – Погоревали, конечно, но не очень сильно. Привыкнуть-то не успели как следует.

– Кто как! – запальчиво возразила мать. – Я успела. Выносила сыночка, как-никак. Это вам, мужикам, все просто. Плюнул, дунул и забыл. Мы, женщины, по-другому устроены.

– Так что там с похоронами? – нетерпеливо перебил Самурай.

– Тебя уже в гробике опускать собрались, – ответил отец. – Когда ты вдруг ожил.

– Ожил?

– Да, – подтвердила мать, кивая в такт своим воспоминаниям. – Расплакался внезапно, раскричался… Да так громко, так отчаянно!

– Там священник был, – добавил отец. – Тогда уже начали понемногу послабление церкви давать, можно было. И знаешь, что он сказал?

– Что? – спросил Самурай.

– Что ты ожил, потому что увидел ад, – тихо, почти шепотом ответила мать. – Испугался. Попросился обратно.

– Чтобы не сразу, – добавил отец. – Мол, проживу жизнь, а уж потом…

И снова Самураю стало холодно под одеялом. Он до сих пор как следует не согрелся. Вечер был теплый, а его начало морозить, как только он вспомнил родительскую историю. Чтобы больше не думать про могилу и разверзшийся ад, Самурай постарался занять мозг другими мыслями.

Интересно, а дрова на даче остались? Помнится, когда покупал, их было предостаточно – целая гора поленьев из корявых стволов выкорчеванных груш и черешен. Но дрова могли пойти на растопку чужих печей, и тогда не разведешь огонь в камине, не насладишься виски, расслабленно любуясь пламенем сквозь стакан. Там и стаканов-то может не оказаться. Впрочем, плевать.

Какая-нибудь посуда да найдется. А не найдется – так у бутылки имеется горлышко. В любом случае Самурай насладится божественным виски, приобретенным за такую цену, словно напиток был изготовлен из чистого золота, только жидкого. Помнится, в доме так же был книжный шкаф, набитый доверху. Нужно будет найти самую толстую, самую скучную книгу и читать ее подолгу, развалившись в кресле или даже не выбираясь из постели. Только теперь Самурай ощутил, как он устал. Не сменить ли профессию, к чертовой матери? Издержек и затрат столько получается, что от заработков кошкины слезы остаются. За все время удалось скопить без малого сто тысяч долларов, а этого слишком мало, чтобы приобрести недвижимость в Британии и перебраться на жительство туда, сделавшись законным гражданином. В этом заключалась изначальная цель Самурая. Бросить все и обосноваться где-нибудь в глуши, среди вересковых пустошей и торфяных болот в тех краях, где неутомимый Шерлок Холмс охотился на собаку Баскервилей.

Может быть, на даче томик Конан Дойла найдется?

Самурай прибавил шаг. Захотелось поскорее уюта, тепла и виски. Скорей, скорей!

Размашистой походкой вошел в поселок, свернул на нужную улочку, первую по счету. Приготовился лезть за ключами, но его рука замерла в воздухе. Впереди, преграждая путь к знакомой калитке, копошилась крупная мужская фигура.

Сперва Самураю показалось, что человек возится с каким-то тюком, силясь поднять его с земли. Но, когда ему это удавалось, он снова опрокидывал тюк на землю и даже пинал его ногами. Все происходило в полном молчании. Самурай сообразил, что творится у него на глазах, лишь когда сосредоточенное сопение мужчины перекрыл сдавленный женский стон.

– Эй! – крикнул он, скорее недоуменно, чем гневно.

Ему еще не верилось, что он наблюдает методичное избиение беззащитной женщины. Как будто он жил в какой-то волшебной стране, населенной ангелами с крылышками.

Мужчина оторвался от своей жертвы и по-волчьи оглянулся через плечо.

– Иди своей дорогой, – посоветовал он прерывисто. – Без тебя разберемся.

Держа сумку в левой руке, Самурай пошел на него, приговаривая:

– Ты что, мужик, очумел? Угомонись.

– На помощь! – опомнилась лежащая у забора женщина. – Спасите!

– Заткнись! – Мужчина попытался пнуть ее ногой, но промахнулся, потому что не спускал глаз с приближающегося Самурая. – Это жена моя, понял?

– Значит, бить нужно?

– Заслужила! А ты не вмешивайся!

– Никто не вмешивается. – Не сбавляя шага, Самурай позвенел в ночном воздухе связкой ключей, подтверждая сказанное. – Я домой иду. Меня ваши семейные разборки не касаются.

– Помогите! – не унималась лежащая ничком женщина. – Убивают!

– Врет, сука, – прокомментировал мужчина, пиная супругу. – Никто ее убивать не собирается. Проучу немного и все.

Уже на расстоянии нескольких шагов от него явственно разило перегаром. Ростом он вымахал под два метра, телосложение имел отнюдь не хрупкое. Здоровенный бугай. Чуть ли не на голову выше Самурая.

– Учить надо, – согласился Самурай. – Иначе никак.

Связка ключей исчезла в его кулаке. Сумка мягко упала на землю. Почти без замаха, а просто нырнув вперед всем корпусом, Самурай поддел кулаком нижнюю челюсть противника.

Клацнули зубы. Запрокинув голову, мужчина начал падать назад, но это было бы слишком просто. Поймав его за отвороты куртки, Самурай нанес еще несколько коротких ударов, метя в верхние зубы и в переносицу. Дважды хрустнуло. После этого мужчина совсем обмяк и сделался вдвое тяжелей прежнего. Пришлось позволить ему рухнуть рядом с вопящей женщиной.

– Убиваю-ут, – надрывалась она. – Ой, боженьки, прямо насмерть убивают!

– Да успокойтесь вы, – произнес Самурай с досадой. – Все в порядке уже.

– В порядке? – Она тупо посмотрела на окровавленное лицо мужа и вдруг издала такой пронзительный вопль, что где-то вдали залаяли потревоженные собаки.

– Масик! Ты живой?

Масик издал невнятный звук. Может быть, подтвердил, что жив, а может, как раз усомнился в этом. Сидящая рядом женщина принялась тормошить его.

– Живой? Скажи, ты живой, Жорик?

Свой вопрос она задала раз пять, не меньше, но отвечать пришлось Самураю.

– Скоро очухается, – пообещал он. – Несколько дней не сможет бриться и вообще будет избегать смотреться в зеркало, но это пройдет.

– А пить? – спросила немного успокоившаяся женщина. – Водку пить он сможет?

Самурай вернулся за сумкой и, повесив ее на плечо, проворчал:

– Дело нехитрое.

– Тогда я пропала. Нажрется и опять злость на мне срывать станет. Что же теперь делать, господи?

Женщина зарыдала, уткнувшись в воротник. Куртка на ней была старенькая, давно вышедшая из моды. На ногах – бесформенные сапоги неопределенного цвета с квадратными каблуками. Колготки рваные. Волосы растрепаны. Жалкое зрелище.

– Хотите, я ему правую руку вывихну? – учтиво предложил Самурай. – Или даже обе сразу. Тогда он вас точно не тронет.

Женщина испуганно вздрогнула.

– С ума сошли? А деньги он как зарабатывать будет? Ох, и откуда вы только взялись на мою голову?

Самурай вспомнил рассказ родителей. Хотел ответить, что взялся прямиком из ада, но не стал, пощадив чувства спасенной. Ей своего ада хватало.

– Мы соседи, насколько я понимаю, – вздохнул он. – Давайте я помогу вам мужа в дом затащить.

В этот момент Масик сделал первую попытку приподняться с земли. Попытка оказалась неудачной. Голова Масика упала обратно, он захрипел.

– Я сама, – сердито сказала женщина. – Вы уже сделали все, что могли. Изуродовали супруга. – Она наклонилась. – Передние зубы выбили. Теперь на стоматолога тратиться придется. Где я деньги возьму?

– Я дам. – Самурай запустил руку за пазуху. – Хватит?

– Не-а. Масику теперь страсть как выпить захочется.

Женщина поспешно схватила и спрятала протянутые купюры.

– Если выпьет – обязательно поколотит, – предупредил Самурай, вглядываясь в мутные, но уже частично осмысленные глаза Масика.

– Обязательно, – пообещал тот. – Жинке ноги повыдергаю. Тебе, щегол, башку откручу, дай срок. Ты мне нос свернул, падла. У меня запасной имеется, что ли?

– Еще и на пластику тратиться! – воскликнула женщина.

– У тебя муж киноактер? – удивился Самурай.

– Если не актер, так что же, со скособоченным носом теперь ходить?

– Уродом? – подхватил Масик с земли.

– Есть средство от уродства, – сказал Самурай. – Народное, проверенное. Принял, и ты уже красавец. Хоть с кривой мордой, хоть с чем.

– Какое? – обрадовалась женщина.

– Такое.

Брошенная бутылка не покатилась по земле, поскольку имела квадратную форму. Шлепнувшись возле Масика, она заманчиво заблестела в темноте.

– Дешево отделался, – прокричал он вслед Самураю.

В голосе прозвучали наглые нотки.

Самурай, успевший удалиться на несколько шагов, замер. Обернулся. С трудом разжал стиснутые зубы.

– Это ты дешево отделался, – глухо произнес он. – Больше мне на глаза не попадайся. Даже если море по колено будет, все равно мой дом десятой дорогой обходи.

– А если я к тебе с топором заявлюсь? – угрожающе спросил Масик.

Вид литровой бутылки настроил его на воинственный лад.

– Зачем же откладывать на потом то, что можно сделать сейчас? – спросил Самурай. – Я тебе свой топор принесу. Прямо сейчас, хочешь?

Желание высказано не было. Присутствовало в тоне Самурая нечто такое, что заставило Масика умолкнуть. Если бы он был способен описывать свои внутренние переживания, то сказал бы, что почувствовал близость смерти. Как будто лишь на миллиметр с ней разминулся.

Так оно и было, кстати говоря.