Метаморф. Том 1. Равновесный мир

Глава 6. Метаморф и его "друзья"

— Ну, что, приехали? — уточнил я, когда сиденье подо мной перестало подпрыгивать.

— Вообще, нет, — покачал головой Сергей, приглушая мотор, — Мы на заправке, как видишь. Сейчас топливо подсосем, и в укрытие неподалеку сходим. Нечего на открытом месте торчать.

— Укрытие? — переспросил я.

— Оно здесь совершенная необходимость, — кивнул мне мужчина, — Причём просто железной двери недостаточно.

— Монстры настолько опасные? — поежился я. Как-то я себя совершенно не чувствовал готовым к такому раскладу, что столкнусь с тварями, способными выковырять меня из закрытой квартиры, как моллюска из раковины.

— Жуткие твари тут тоже есть, но я не о них, — пожал плечами товарищ, выходя из машины, — Для начала, тебе за глаза трех "С" хватит.

— В смысле?

— Стрекало, Слизун, и Студень, — перечислил мужчина, — Твои лучшие друзья в ближайшее время. Стрекало ты уже наверняка видел — это щупальце, которое норовит неожиданно выстрелить в рожу, если прощелкать момент.

— Ага, видел, — кивнул я.

— Их до черта много в некоторых местах, так что берегись, — предупредил меня Сергей, — Любят затененные области, крепятся только к бетону и камню. Подвалы и подъезды в опасных зонах, вообще ими кишат. Стрекала, они вроде, как твари, так что энтропию от них можно собрать. Но обычно того не стоит. Лучше ману приберечь. К тому же, они ядовиты.

— Понятно.

— Ещё есть Студень, — добавил Сергей, — Второй наш друг, и лучший источник энтропии для развития. Белесая бесформенная амеба, объемом в три-четыре куба. Есть два способа её прибить. Первый: облить бензином и поджечь. Затем мы и здесь. Топливо на дороге не валяется.

— А второй способ?

— Второй, — буркнул Сергей, — Тоже наверняка есть, но я его пока не нашел. Тварь можно резать, пилить, кромсать, но что толку? Студень, он и есть студень.

— Брр… — поежился я. Хорошо быть магом — есть какие-никакие, но заклинания. А вот, каким образом буду разбираться с этими тварями я? Кто-нибудь знает!?

— Ядом клеточного действия, — безмятежно вклинилась в мои мысли Нора, — Можно уничтожить любое органическое существо. Пусть даже его мышечная масса превышает несколько тонн — конец одинаково предсказуем.

— Фух, блин, — вздрогнул я от неожиданности, — Пугаешь меня, Нора. А ну-ка, поподробнее? Что ты предлагаешь?

— Тело человека уже содержит в себе ответ. Некоторые его белки способны склеивать и связывать враждебные клетки. Как ты понимаешь, жизнь человека была бы невозможна без белков, единственная функция которых — полное и бескомпромиссное уничтожение всего, с чем они соприкоснутся. Организм применяет их избирательно — так же поступим и мы. Сцепим их с белками, которые позволяют веществам проникать внутрь клетки, и получим комбинированную молекулу. Единственной её целью, будет проникнуть внутрь клетки и блокировать в ней синтез белка, а значит и все её функции. Так работает фитотоксин рицин, но наше соединение будет вызывать полный отказ внутренних органов гораздо… гораздо раньше.

— Звучит жутковато, — признался я, — Как бы самому не убиться? Но остается открытым другой вопрос: как я наколдую нам эту жижу?

— А ты можешь синтезировать кровь? — вопросом на вопрос ответила Нора.

— Ну… да, наверное, — после паузы отозвался я.

— Тогда воспринять от меня нужный образ и воссоздать его — вопрос времени, — подытожила Нора, — И не бойся собственного яда. Если его суть — твои же, собственные клетки, конечно же.

Я вдруг очнулся. Сергей стоял передо мной, и помахивал перед лицом рукой, пытаясь до меня достучаться.

— Парень, ты в порядке? — спросил он.

— Ох, да, — встрепенулся я, — Я что-то прослушал?

— С Ноосферой общался? — проницательно взглянул на меня мужчина, на что я мог лишь кивнуть.

— Значит, это было что-то действительно важное, — подытожил Сергей, и продолжил, — Что касается третьего нашего друга на букву "С", то Слизун — это район. И мы уже внутри него, ха-ха-ха!

— Чего?

— Иди, говорю, осмотрись, — махнул рукой напарник, — Потом поделишься впечатлениями. А я пока наберу топляка, чтобы время не терять.

— Но… — начал я нервно, однако Сергей уже уходил. Напоследок, он лишь дал мне небольшой совет.

— Тут есть такие места, где воздух искажается, как от жары. Не бойся изучить эту штуку поближе, однако если увидишь что-то ещё — без меня не лезь. Понял?

— Хм, — недоверчиво пробормотал я.

Площадка перед заправкой была покрыта бетонными плитами, вдоль дороги напротив росли пожухлые кустарники. Через дорогу стояли в ряд пятиэтажные дома, верхние этажи которых ещё до Апокалипсиса были задрапированы радужным полотном, чтобы скрыть пустые глазницы окон заброшенных квартир. На первых этажах тогда ещё кипело подобие жизни: то тут, то там открывались какие-то бутики и магазины, чтобы спустя полгода-год вновь поменять вывеску.

В противоположной стороне от заправки стояло уже привычное мне бетонное ограждение, испещренное граффити. И до появления энтропии, атмосфера здесь оставалась немного душной, и отдавала запустением. Неудивительно, что это место до сих пор не обчистили мародеры. Здесь просто никто не живет.

— Я могу помочь, — заметила Нора, — Естественный выход энтропии на три часа, в двадцати метрах. Пульсации каждые четыре с половиной секунды.

— О! — удивленно пробормотал я, только сейчас заметив что-то странное в воздухе. Выглядело это так, словно под этой точкой развели костер, и марево размывало над ним картинку. Вспомнив предупреждение Сергея о безопасности подобного явления, я рискнул подойти поближе.

— Что это такое, Нора?

— Энергия энтропии словно возникает из ниоткуда, — задумчиво пробормотала Нора, — Накапливается, а затем с одинаковым интервалом "выстреливает", рассеиваясь в пространстве.

— Она исчезает? — удивился я.

— Так же, как это делает лопающийся мыльный пузырь, — ответила Нора, — Его следы остаются на полу, на стенах. Просто становятся менее заметны невооруженным взглядом.

— Но баланс меняется в пользу энтропии, — подытожил я, обходя висящее в воздухе марево. Сейчас оно выглядело, как вывешенное на просушку одеяло, только протянутой бельевой веревки не хватало для полного сходства. Нора отчего-то сравнила аномалию с мыльным пузырем, и это навело меня на логичную мысль, тем более, что Сергей говорил этой штуки не опасаться…

— Эй, стой! — попыталась остановить меня Нора.

Я коснулся невидимой преграды кончиком указательного пальца. Левого — на случай, если мне придется отращивать его заново. В общем, я ни за что не решился бы на такие эксперименты, не будь я метаморфом, но положение обязывало пробовать любую гадость, в том числе, и на вкус.

— А-а-а! — испуганно воскликнул я, вдруг обнаружив, что небо поменялось местами с землей.

Я куда-то падал вниз головой, а мир вертелся перед глазами юлой. Запаниковать я не успел: макушка тут же не очень больно ткнулась в бетонную плиту, и я растянулся на земле, как куль с мукой. Помню, в детстве также позорно приземлился на задницу, после неудачной попытки исполнить брейк-дэнс, с кручением головой на домашнем ковре. Впечатления, один в один.

— Мы там же, где и были, — уверенно заметила Нора, — Почти…

— Ага, — пропыхтел я, поднимаясь на ноги, — Только оказались сантиметров на пять выше, и вниз тупою башкой. С таким же успехом можно было улететь и на пятый этаж. Напомни мне, никогда больше не совать пальцы в розетку, Нора.

— Это невозможно, — сухо отозвалась Нора, — Ты не послушаешься.

— Это верно, — вздохнул я, — Мы что-то получили с этого аттракциона, кроме урона чести? Надеюсь, никто не видел, как я тут верчусь кверху задницей?

— Концентрация маны здесь повышена в сотни раз, — вдруг опомнилась Нора, — Этого уже достаточно, чтобы мы могли что-то уловить!

— О! — я тут же сделал стойку. Мана была мне, ой как нужна, — Нора, что делать?! Давай свою мана-кожу! Шаблон! Какой-нибудь!

— Мана быстро рассеивается в пространстве, — заметила Нора степенно, чем ещё больше выводила меня из себя, — Лучше делай свой выбор тщательно!

— Да плевать, надо брать! — воскликнул я, — Давай что-нибудь, охрененно затратное.

— Виктор! — внезапно заорал откуда-то Сергей благим матом, — Берегись!

Я мотнул головой, осматриваясь по сторонам. Мой взгляд чуть не проскользнул мимо, не задержавшись на массивной серой фигуре на бетонной ограде. Она была похожа на застывшую статую неведомого чудовища, как изваяние крылатой горгульи на стене средневекового замка. Вытянутая пасть, как клюв у птицы, но усеянная рядами мелких, острых зубов. Редкие серебристые перья, похожие на пластины ламеллярного доспеха. Пятипалые когтистые лапы, способные обхватить мою шею, как соломинку. И злобный, пристальный взгляд желтых глаз, из-под массивных надбровий.

— Нужно бежать, — посоветовала Нора.

— А…мана? — я не двинулся с места.

Миг промедления, и всё решилось без нас. Сгусток воздуха с басовитым гудением пронесся от самой заправки, как винтовой самолет, и врезался чудовищу в грудь. Оглушительный хлопок, и горгулья исчезает из поля зрения где-то за бетонной оградой.

— Это всё, что ли? — недоуменно переспросил я. Нора промолчала, вероятно, закатывая глаза от того, с каким дураком ей приходилось работать.

— Беги! — вновь закричал Сергей.

В ту же секунду по ушам ударил грохот от разлетающихся во все стороны бетонных обломков. В облаке каменной пыли, комьев земли и травы, на меня несся серый силуэт, который со стороны можно было легко спутать с приближающимися автомобилем. Я лишь сгруппировался, перед тем как в грудь врезался кузнечный молот, подбрасывая меня в воздух. Ребра жалобно застонали, сопротивляясь попытке проломить их насквозь.

Приземление выбило из меня весь воздух. Я перекатился один раз через голову, едва не теряя сознание от стрельнувшей в груди боли, и вновь оказался на спине.

— Шаблон! — крикнула Нора.

Сознание наполнили смутные видения. Я разбился на множество живых клеток без собственной воли, я двигался по сосудам и просачивался сквозь преграды. Меня впитывало, как губку, и я проникал всюду. А в следующий миг, морфокинез воплотил шаблон, взамен сожрав часть моей собственной плоти. Сознание затопила вспышка неописуемой ярости. Боль смыло, как под потоками струящейся воды, и я исступленно зарычал, как дикий зверь.

Похоже, шаблон Норы предполагал вброс в кровь чуть ли, не смертельной дозы адреналина.

Я взметнулся в воздух. Кости в груди на ходу вставали на место, стягиваемые жгутами живой плоти. Мышление полностью отключилось от взрывной смеси гормонов, говоривших мне: "Бей или беги!". Сейчас же!

На костяшках пальцев на ходу нарастали острые шипы. Молниеносно выстрелив обеими руками вперед, я пробил толстую серую шкуру, и застрял левой рукой где-то внутри мышечного каркаса чудовища, зацепившись шипами. Враг зарычал, не выказывая ничего, кроме бешенства от укуса осмелевшего шершня. Схватив меня обеими руками за плечи, он лишил мои ноги опоры, подняв в воздух. Слабо отмахнувшись одной рукой, я ничего не успел сделать, когда пасть чудовища открылась, демонстрируя ряды зубов.

Монстр впился мне пастью в ключицу, словно пытался откусить часть туловища разом. Хотя, проклятье! Именно это он бы и сделал, если бы против этого не восстала вся моя плоть. Разрываемые волокна, сухожилия и мышцы, словно живые, пытались вновь стать частью целого. К ним тянулись кроваво-красные жгуты, которые яростно цеплялись за каждый сантиметр плоти, не позволяя себя отделить. Сцепляясь и заворачиваясь в узлы вокруг друг друга, они стали тем, что невозможно было разорвать, даже титаническими усилиями чудища.

Я не чувствовал боли, хотя монстр в какой-то момент принялся пережевывать меня живьем. Отбиваясь правой рукой, мне удавалось лишь слегка пробивать шкуру врага шипами. От мелких ран, тот лишь ещё больше приходил в неистовство, продолжая рвать меня зубами на куски.

Внезапно, прямо над головой раздался грохот, как от разрыва бомбы. Небо поменялось местами с землей, а мир закрутился перед глазами юлой. Я сам не заметил, в какой момент успел оглохнуть. В голове звенел продолжительный писк, а я каким-то образом оказался в нескольких метрах от чудовища, лицом в залитой моей же кровью бетонной плите. Усталости всё ещё не было. Отметив лишь краем сознания странность моего нового положения, я вновь взметнулся, вставая на обе ноги.

У чудовища явно что-то не ладилось: заторможенно мотая алой от крови мордой, он с трудом сфокусировал на мне взгляд своих пылающих желтым глаз. Зарычав, он прыгнул с места, внезапно встретившись с вновь соткавшимся в воздухе маревом аномалии…

Теперь я видел, как пространственная аномалия работает со стороны. Как и меня, горгулью мгновенно переместило на десяток сантиметров, перевернув вверх ногами, но сохранив инерцию.

В последний момент, я успел поднять руки в защитном жесте. На меня обрушилась тяжеленная туша монстра. Мы покатились по бетону, осыпая друг друга сокрушительными ударами. Я хрипел, пытаясь прогрызть удлинившимися клыками толстую серую плоть, и лишь спустя какое-то время вдруг осознал, что мне не отвечают. Резко подняв голову вверх, я неожиданно понял, в чём дело.

— Аномалия сделала за нас всю работу, — с потрясающим спокойствием заметила Нора, — Выстраиваю модель… похоже, у портала есть ограничения по объему?

Я открыл рот, но слова из груди просто не шли. Тело жило какой-то своей жизнью, подпрыгивая на месте. Гормональный шторм до сих пор не улегся, и меня потряхивало, как от разряда электрошока. Осознанно мыслить дольше пары секунд было очень сложно. Хотя… что там, мыслить?

Мне потребовалось приложить изрядные усилия воли, просто чтобы отцепиться клыками от прокушенной шкуры чудовища. Я сглотнул, проталкивая в горло чужую кровь, а затем закашлялся, яростно отплевываясь.

У пространственной аномалии действительно были ограничения. Горгулья переместилась… но не целиком. Нижней части лап, как не бывало. Точнее, они остались, где были — прямо под аномалией. Та же судьба была у верхней половины черепа твари, и части её ключицы. Горгулья не уложилась в ограничения, лишь самую малость. Можно сказать, мне повезло: лишний объем плоти филигранно срезало именно там, где это приводило к немедленной смерти. Уверен, расстанься горгулья хоть со обеими ногами целиком, это нисколько не помешало бы ей меня прикончить.

Увы, и к счастью для меня, портал срезал ей часть черепа, и эта станция была конечной.

— М-м-м… — попытался я вернуть себе способность к членораздельной речи. Форма челюсти к этому располагала не очень, — М-м, а-а…

— Ты хотел сказать: "Мама"? — догадалась Нора, — Нет? Тогда, может быть… "маца", "мазь", "маяк… махорка"?

— Да мана же, — рассердился я, мгновенно приходя в себя от боли в сдвигающихся костях челюсти, — Мы же не зря сражались, Нора?

— В первую очередь, мы спасали свою шкуру, — возразила она, — Что касается маны, то такие места ещё найдутся. Не переживай, а лучше, сделай что-нибудь со своей склонностью к авантюрам. Трогать аномалию… пальцем? Это было за пределами здравого смысла. Даже ребенок имеет достаточно интеллекта, чтобы догадаться, что так делать не стоит, Виктор. Пялиться на злобную тварь энтропии, как в зоопарке — это из той же оперы.

— Ты не отклоняйся от темы, Нора, — скривившись, я попытался пропустить нотации, хотя и признавал их правоту, — Так, что там с маной?

— Ты почти всё потратил на изменения, — отозвалась Нора, — Взрывное воздействие на эндокринную систему. Теперь следи за собой, Виктор. За тебя теперь могут гормоны думать… даже больше обычного. Ну, и на выживание ты потратился… туда-сюда, в общем.

— Шикарно, — отозвался я, прислушиваясь к собственному телу. Было почти неплохо. Меня даже немного развезло, как после принятого на грудь коньяка.

В любом случае, я был сейчас, как выжатый лимон. Каждая струнка в моем теле стонала от боли, но видимых повреждений не было. Сквозь разорванную в клочья одежду проглядывала розовая, как у младенца, кожа на половине туловища. Как будто, мной не хрустели на зубах, буквально, полминуты назад.

Что же я за зверушка-то такая? — подумал я.

— Виктор! — крикнул у меня за спиной Сергей, только сейчас добежавший до поля боя. Он обогнул меня вокруг, и уставился на меня, ощупывая туловище со всех сторон, — Цел!?

— Как бы, цел, — нехотя прохрипел я, — Наверное…

— Молодец! — воскликнул Сергей, — Я думал уже: всё, хана!

— Хе, — усмехнулся я, — Понял теперь, почему мне не в кайф, когда меня пережевывают?

— Да уж, — только и вымолвил мужчина, осматриваясь на поле боя, — Смотри только, чтобы тебе голову случайно не оторвало… — в этот момент его взгляд остановился на черепе горгульи, часть которого до сих пор валялась под закрывшимся порталом, — Кабздец!

— У пространственной аномалии, похоже, есть ограничения по массе, — заметил я, — Вот горгулью и разнесло слегка. Одна нога тут, вторая там.

— Я, собственно, потому район-то так и прозвал, Слизун, — нервно признался Сергей, — Здесь везде эти штуки… зазеваешься, наступишь не туда, и тут-то тебя, как языком, слизывает. К счастью, это неопасно. Ну, до сего момента я так думал.

— Ну и ассоциации у тебя, конечно, — покачал я головой, — Слизун, скажешь тоже. Зато ты был прав, этот друг на букву "С", действительно оказался нам друг. Впрочем, я не уверен в остальных двух…

— Виктор, — Сергей повернул голову в сторону останков горгульи возле аномалии, — Там ещё энергию энтропии можно снять. Пойдешь?

— Забирай себе, — после некоторой паузы, ответил я. Если серьезно — на кой черт мне, эта энтропия? Лишнее облучение отхватить, разве что? Впрочем, я не спешил рассказывать, что этот товар был мне без надобности. Меньше всего, я хотел продешевить, толкая с рук ресурсы для развития.

— Спасибо, — с горячей благодарностью кивнул мне Сергей, тут же зашагав в сторону останков черепа. Его ладони окутало уже знакомое мне синеватое облако, но не в пример более густое. Раз этак, в двадцать-тридцать… у меня даже волосы на затылке зашевелились.

— Спасибо, — повторил мужчина, медленно поворачиваясь, — Это было очень кстати.

Я видел такой момент в каком-то триллере. Тут меня и должны были прикончить, чтобы не оставаться в долгу.

— Что вкачал? — с любопытством осведомился я, не подавая признаков беспокойства.

— Телесные характеристики вкачивать мало пользы, если ты не воин, — с сожалением развел руками Сергей, — Чем дальше, тем меньше толку, при всё больших затратах. Я практически всё отправляю в проводимость энергетических каналов. Рассчитываю на возможность решать в будущем проблемы одним молодецким ударом.

— Я видел этот… сгусток воздуха, — заметил я, — Выглядело круто. Ты дважды попал, да?

— Я никогда не промахиваюсь, — отмахнулся Сергей, — Считай эту штуку управляемой миной.

— А ещё что умеешь?

— Отбрасывать от себя предметы, — вздохнул мужчина, — Ну да, ладно. Потом будет ещё время обменяться сведениями. Спасибо тебе, ещё раз, Виктор.

— Блин, хватит меня благодарить уже, — рассердился я, — Ты тоже помог. Вполне себе, заслужил свою долю.

— С такой тварью я бы не справился ни в жизнь, — криво усмехнулся Сергей, — Если ты не понял: я только что умножил весь свой прогресс от энтропии до этого, в три раза. А всё потому, что кто-то из нас двоих — бессмертный. И ему не впадлу, в пасти повисеть, пока его горгулья на клочки рвет. Где ещё найдешь такого напарничка?

— О нет, ты ошибся, — я поспешил откреститься, — Ему ещё как, впадлу. Я тебя уверяю.

— Ха, — пожал плечами Сергей, — Короче, пошли отсюда. Думаю, на сегодня нам приключений хватит. Завтра ещё сюда съездим, да ведь? У меня впервые такой экстрим, честно! Обычно всё куда как, проще.

— Ну, ладно… — после короткой паузы отозвался я. Меня всё ещё выводило из себя то, что я так и не хапнул маны. У меня были на неё такие планы!

— Если бы ты потратил её на какую-нибудь глупость, то не выжил бы в схватке, — образумила меня Нора. Да-да, конечно. Но, жалко же!

— Тогда, поехали? — спросил Сергей, — Кстати, не парься насчет припасов. Вообще, если надо — приходи ко мне в квартиру. Переберем, что у тебя есть полезного, а чего нет. Что касается еды: дам тебе сразу пару коробок сухпайков. На рейды по магазинам время не трать: лучше скажи мне, и мы вместе, вдвое быстрее всё наберем, на мою машину погрузим, и увезем. И потом, отловим вместе такую же тварь, ещё раз! — глаза Сергея с предвкушением засмеялись.

Я только вздохнул, насколько это возможно, тяжко.

— Нора, — позвал я, — Давай мне свой самый жуткий яд. Никого не убью — так сам убьюсь, если совсем тяжко станет.

— Отлично, — если бы Нора была человеком, мне бы почудилось, будто она довольно потирает руки, — Будет тебе яд. Только забери с собой, отрезанную порталом голову горгульи.

— Чего? — опешил я. Раньше Нора никогда не проявляла склонность к коллекционированию трофеев.

— К ней крепится верхняя челюсть, полная очень нужных нам зубов, — с интонациями матерого вивисектора произнесла Нора, — Будем учиться ассимилировать чужие клетки, в том числе, костяные.

— Чего? — только и произнес я, не зная, как реагировать на такие известия.

— Нам нужны костяные лезвия на кулаках, — вынесла вердикт Нора, — Важно: костяные лезвия с канальцами внутри, что усложняет дело. Я провела анализ укусов горгульи — обычные кости давно бы разрушились от таких нагрузок. Нам нужен этот неведомый материал, Виктор!

— Мне нравится, когда в твоем голосе звучат нотки безумного ученого, Нора, — сказал я, — До мурашек по коже, нравится.

Хотя, кого я обманываю? Я уже согласился со всем, что она предлагала. Уж точно, Нора была самым лучшим моим приобретением с начала Апокалипсиса, после открытия способностей. Хотя… кто знает? Может, даже, и лучшим?

Собственно, разместить отрезанную голову горгульи на блюдечке у себя дома — то было только полдела. Куда сложнее, было спрятать её от любопытных глаз соседей по подъезду, и отбрехаться от Алёнки. Подружку сильно озадачило появление у меня новых трофеев в виде консервов и прочих продуктов, которыми я щедро поделился.

Она ничего мне не сказала, но по осуждающему выражению на её лице я понял, что где-то опростоволосился. Не сразу, до меня дошло — она считала меня за мародера! Ну, то есть, все эти вещи действительно были получены грабежом оставшихся без охраны магазинов. Вот только, как говорится, есть нюанс…

Пока в нашем доме каким-то чудом оставался свет и Интернет, я слегка покопался в новостях, и сделал неутешительный вывод: как у нас, было много где. Если считать опасную зону за след от пули, то глобус Земли только что раскрутили, и обстреляли из пулемета. Иллюзию прежней жизни удавалось поддерживать, лишь благодаря тому, что твари не сбивались в орды, и не пытались целенаправленно разрушать инфраструктуру. Пострадали лишь объекты, прямо на территории которых растянулись аномальные зоны.

Однако, это только пока так хорошо. Скорее всего, по мере накопления энтропии и исчерпания у людей запасов прочности, всё покатится по наклонной. Прежнему укладу точно придет конец, когда в безопасности останутся лишь хорошо укрепленные анклавы. А значит, мне нет никакого резона дожидаться официальной объявы, что теперь каждый сам за себя, и закона нет.

Наконец, я собрался с духом, и уселся напротив головы горгульи на столе. Неуютно заерзав на стуле, я принялся недовольно сверлить её взглядом.

— Приятного аппетита, — пошутила Нора… ну, то есть я надеюсь, что пошутила.

— Ты издеваешься? — спросил я настороженно, — Я не собираюсь жрать эту пакость!

— А зря, — хихикнула Нора, — Вдруг это деликатес? В любом случае, тебе необязательно засовывать биомассу в себе в рот, чтобы её усвоить. Есть и иной путь.

— У меня плохие предчувствия, Нора, — заметил я, — Если под другим путем ты имеешь в виду, кхм…

— Тьфу на тебя! — ругнулась Ноосфера, обрывая меня, — Положи ладони на череп, Виктор. Мы собираемся присваивать биомассу, а не переваривать её в желудке. Чуешь разницу?

— Наверное, — неуверенно отозвался я. Голова горгульи показалась липкой и мерзкой на ощупь. Я с трудом заставил себя удерживать ладони на месте, лишь скривив недовольную рожу.

— А теперь самое сложное для объяснения, — вздохнула Нора, — Попробуй ощутить чужие клетки, словно они часть тебя. Твоя задача — начать ими управлять, как ты управляешь своим телом.

— Хмм, — я протянул с сомнением. Мне кажется, или это уже попахивает мистикой? Что я могу управлять собственными клетками, это я уже понял. А вот возможность так же воздействовать на чужие, это уже было внове.

В любом случае, Нора однозначно рассчитывала на мои инстинкты, раз ограничилась пространным объяснением. Я и сам планировал на них положиться, поскольку, как я сам говорил, "морфокинез — это воля и желание". Чтобы чего-то добиться, этого нужно очень сильно желать, и иметь четкий образ цели.

Я напрягся, и неожиданно ощутил, словно я перетекаю сознанием чуть вперед. Кончики моих пальцев впились в мертвую кожу горгульи, и я ощутил, как под ними разливается странное тепло. А затем… я ощутил боль.

Клетки плоти горгульи умирали. Их пожирали бактерии, и они разрушались под действием окружающей среды. Теперь их боль, стала моей. Подключившись к ожившим нервным окончаниям, я словно испытал фантомную боль в отрубленной голове. Не больше, ни меньше. И что самое ироничное, это действительно была боль в отрубленной голове.

— Б…дь! — выругался я, попытавшись отцепиться от черепа. Как назло, мои пальцы, похоже в него вросли. Обнаружив это, я едва не вскрикнул от неожиданности.

— Терпи, — буркнула мне Нора, — Теперь тебе надо кое-что позаимствовать у этого куска биомассы. Шаблон я уже загрузила, теперь дело за тобой.

— Действительно, — прохрипел я, содрогаясь от пробирающих всё тело спазмов.

Я заставил себя разозлиться, и это странным образом, помогло притупить боль. Уже более отстраненно, я прощупал клетки горгульи собственным вниманием. Дальше следовало лишь сосредоточиться на четком образе цели, которым со мной поделилась Ноосфера.

Даже если подбираться к нему редкими взрывными усилиями, как я считал наиболее эффективным, это потребует немало подходов к снаряду. Однако особого выбора у меня уже не было. Не останавливаться же, на полпути?

Я крепко сжал зубы, и внезапно мои руки, буквально вросли внутрь черепа. Я испуганно охнул, пытаясь не задеть оголенные нервы. Моя ожившая плоть слегка подрагивала прямо под кожей черепа горгульи. Она обжимала костяные клетки, каким-то образом втягивая их в себя.

Увы, столь долго поддерживать столь интенсивную концентрацию на цели я не мог, и вскоре замер, выдыхая воздух, как загнанный олень.

— Ещё тужься, — подбодрила меня Нора, — Осталось подцепить ещё одну косточку!

— Ага, — мрачно отозвался я, — Ещё одну. А потом, как-то запихать её в предплечье и заставить принять нужную форму.

— Тяжело в учении, легко в бою, — возразила Ноосфера.

С ней было сложно поспорить.