Метаморфозы сознания

Научно-исследовательское судно UFS “Sigyn”, 37 мая. Фиона Кристофоретти

Совершенно обессиленная, Фиона слезла с капитана и растянулась на койке. Разгорячённое сердце слегка замедлило бег, а по обнажённому животу заскользила мужская рука.

– Ну… Наше сотрудничество продолжилось весьма приятно, – едва слышно прошептала биолог.

– После экспедиций в Мёртвый пояс и зону приливов о таком исходе я не думал, – сказал Джеймс.

– О каком? – она приоткрыла один глаз.

– О постели. Хотя как раз в постель мы так и не забрались… – капитан окинул взглядом девственно чистую и аккуратную койку, которую они каким-то чудом ухитрились не разворошить.

– А… – Фиона вздохнула и перевернулась на живот. Чего-то такого она и ждала. – Ну, знаешь, сначала я решила, что ты просто тупой солдафон. Но я не занимаюсь любовью с тупыми солдафонами. Мне интересно отдаваться интеллекту, а у тебя, как оказалось, он есть. Так что, раз уж мы временно живём вместе и не питаем друг к другу отвращения… ну, ты понял.

– Понять-то нетрудно, – усмехнулся капитан. – Слушай, ты разрешишь задать интимный вопрос?

– После того, чем мы тут занимались, что ещё такого интимного ты хочешь обо мне знать?

– Твой возраст.

Фиона хихикнула. Капитан, кажется, сильно отстал от жизни в своих «африках»: этот вопрос вышел из разряда интимных ещё в её детстве.

– Восемнадцать.

– В земных годах или фрейских? – уточнил Джеймс.

– Ты лучше спроси, хронологический это возраст или биологический.

Капитан сел и помотал головой.

– Тут и думать не надо, – сказал он. – «Авангард», то есть «Спаситель» летел к Фрейе сто двенадцать лет, значит…

– Конечно. Ладно, если тебе интересно, то я родилась двенадцатого апреля две тысячи шестьдесят первого года по старому календарю. Хронологически мне, значит, сто тридцать четыре – это если не учитывать всякие эйнштейновы игры со временем во время полёта. Биологически, если вычеркнуть гиперсон – двадцать два. А фрейских лет – восемнадцать. Так что я всё равно совершеннолетняя, по любым законам, можешь не беспокоиться, – она вновь хихикнула. – А сколько тебе?

– Тридцать один.

– Земных или фрейских?

– Тех, что в паспорте, – улыбнулся Джеймс, и Фиона захохотала. Капитан ответил ровно так, как и должен был ответить человек его профессии.

– Военный, – она шутливо ткнула его кулаком в бок, и в тот же миг где-то на палубе взвыла сирена.

– Чтоб меня сверхразум отодрал! – Джеймс вскочил с койки.

– Сирена? – растерянно спросила Фиона, теряя весь игривый настрой.

– Общая тревога! – капитан уже торопливо продевал ноги в штанины комбеза. – А учений у нас не запланировано, так что одевайся! Живо!

Всё ещё ничего не понимая, она последовала его примеру. Ожил динамик системы оповещения на потолке, что-то зашуршало, заскрипело, и раздался голос дежурного:

– Внимание! Всем гражданским оставаться в каютах. Не выходите на палубу, это опасно. Это не учебная тревога. Повторяю…

Загрохотали выстрелы. На «Сигюн» стояло два крупнокалиберных пулемёта и, кажется, оба они сейчас работали на полную. Джеймс торопливо щёлкнул магнитной застёжкой, выхватил из стенного крепления автомат и шагнул к двери.

– Постой! – Фиона бросилась к нему, сжимая в руках одежду. – А я?

– А ты возьми пистолет в руки и сиди здесь, – выходя в коридор, заявил капитан.

Фионе ничего не оставалось, как подчиниться.

Уже в спокойном темпе она натянула комбез и включила все системы. Нарукавный дисплей засветился, виновато проговаривая: «загрузка». Затем он словно очнулся и мигнул, отобразив текущие параметры костюма.

Энергозаряд аккумуляторов – почти полный. Пульс – в норме, слегка учащён. Медблок в наруче – под завязку, все компоненты. Хоть сейчас иди воюй. Фиона мельком взглянула на иллюминатор – вместо привычной для Земли ночной темени за стеклом стояли сумерки, затянутые туманом. Бета светила неярко, но куда сильней Луны. А ведь тут были и свои спутники тоже.

Тело постепенно остывало от любовной неги. Фиона была бы совсем не против, чтобы Джеймс взял её ещё разок, и это оставляло неприятный осадок. Ну, ничего, тревога рано или поздно закончится, и усталый капитан захочет отдохнуть. И тогда выбора у него не будет.

На всякий случай Фиона проверила и пистолет, убедившись, что тот заряжен и исправен. Стрелять из него ей доводилось пока только в тире, но всё ведь случается когда-нибудь в первый раз.

Хуже всего было то, что ей придётся ещё невесть сколько сидеть в этой сверхразумом проклятой каюте и ждать. Ждать, не зная, что происходит наверху. Вряд ли кто озаботится держать её в курсе событий. И что вообще произошло? Фиона прекрасно понимала: это не банальный шторм. Волнение на море присутствовало, что добавило интересных ощущений двадцать минут назад, но всё же не такое серьёзное, чтобы создать угрозу «Сигюн» и её восьмистам тоннам водоизмещения. И, самое главное, по шторму не стреляют из пулемётов.

Значит, нападение на корабль? Только кто тогда напал?

Фиона терялась в догадках – состояние, которое она ненавидела больше всего. И с удовольствием сделала бы больно тем, кто её в такое состояние ввергал. Хотя бы потому, что незнание часто бывает опасно для жизни.

С палубы вновь донеслись выстрелы. На этот раз всё было куда серьёзнее: грохотали автоматы, кто-то надрывно ревел от боли – больше всего этот крик напоминал вопли раненого слона. Какая-то рыбина вылезла из моря, и теперь бравые морпехи расстреливают её в упор? Фиона прильнула к иллюминатору, стараясь разглядеть хоть что-то в тумане и полумраке, но тут же отпрянула обратно.

В море кто-то был. Фиона успела увидеть лишь силуэт – огромный, точно синий кит, и, кажется, с головой на длинной шее. Плезиозавр, автоматически отметилось в мозгу. Нет, конечно, это был не плезиозавр: другая форма, другой вид, но что-то очень похожее на него. Нет, тёмная энергия, она не знала, что это такое. Вообще. Она только слышала плеск воды и видела сгусток тумана. Ей просто показалось.

А-а-а-а-у-у-а, – протяжно затрубило создание.

Фиона почувствовала, как у неё дрожат колени. А может, это просто вибрировали стены и пол каюты.

А-а-у-у-о-о-а.

Крики раненого животного на палубе стихли, и на короткое мгновение наступила тишина. Послышались приглушённые команды – какие, отсюда понять было невозможно. Фиона с надеждой посмотрела на динамик системы оповещения, но тот молчал.

А-а-у-о-а.

Существо бросилось на корабль.

Наверное, что-то такое ощущал экипаж «Пекода», когда на него обрушился Моби Дик. Тёмная туша ударилась о борт «Сигюн» где-то в районе кормы – это было всё, что успела увидеть Фиона. Корабль тряхнуло, точно деревянную поделку, девушку сорвало с места и крепко приложило о стену. Полуоглушённая, она попыталась встать, но следующий удар вновь сбил её с ног.

Лёжа на полу, сквозь плывущий перед глазами туман Фиона увидела смявшийся металл стенок, выглядевший так, будто в него врезался поезд. Стекло иллюминатора разлетелось на осколки, и внутрь ворвалась ночная прохлада.

Повезло, – отрешённо подумала биолог. Возьми чудище на пару метров в сторону, и Фиону попросту раздавило бы.

Она немного выждала, но чудищу, кажется, надоело соперничать со сталью. Зато в ночи вновь раздалась трескотня автоматных очередей.

Держась за стены и пошатываясь, Фиона поднялась на ноги. Голова сильно болела – кажется, это она ушиблась при ударе. Пришлось коснуться кнопок медблока, приказывая электронике ввести обезболивающее и стимулятор. Аппарат недовольно пискнул, но всё же кольнул руку иглой, и через минуту сознание слегка прояснилось.

А-а-а-а-у-у-о-а, – донеслось снаружи. Фиона вздрогнула. Что бы там ни требовал дежурный, оставаться в искорёженной неведомой тварью каюте она не собиралась.

Быстрый осмотр показал, что дверь заклинило. Единственным выходом был разбитый иллюминатор – узкий, но и Фиона вовсе не была толстухой. Плечи должны были пролезть, а раз так, пролезет и грудь, и всё остальное.

Несколько минут у неё ушло на то, чтобы вытащить из пазов остатки стекла. На море вновь затрубил кит-плезиозавр, и теперь Фиона ясно увидела его, освещённого тусклым светом Беты – погружённую в воду необъятную тушу, рассекающую волны. Существо высоко подняло голову и плыло прочь от разбитого им корабля.

– Ну и проваливай, – сказала Фиона, вытаскивая последний осколок. Затем она осторожно выглянула наружу, повернула голову – и замерла.

Прямо в лицо ей смотрел инопланетянин.

Существо было гуманоидным, а может, просто таковым казалось: согнутая поза не позволяла рассмотреть его лучше. Вместо кожи его покрывала мелкая красно-чёрная чешуя, на совершенно бездушной морде речного окуня поблёскивали выпуклые рыбьи глаза. Их было четыре, и все четыре с холодным безразличием изучали Фиону.

Кр-кр-куаф, – сказало существо и одним плавным движением перемахнуло через фальшборт. Мелькнули красноватые спинные плавники, длинный хвост, заканчивающийся широкой ромбической пластиной, и через несколько секунд снизу донёсся громкий всплеск.

– Фиона! – донеслось откуда-то сбоку.

– Я здесь! – сбросив оцепенение, крикнула она.

– Назад! – рявкнул Джеймс. Что-то было в его голосе такое, что девушка даже не подумала спорить и просто юркнула обратно в каюту. Грянула очередь выстрелов, что-то тёмное пронеслось снаружи и тут же заревело от боли, когда вновь загрохотал автомат. По спине Фионы пробежал липкий холодок: не спрячься она, вполне возможно, неведомая тварь оторвала бы ей голову.

– Ты в порядке? – в иллюминаторе появилось лицо капитана.

– Более-менее, – Фиона бросилась к нему. – Дверь заклинило, не могла выйти. Что происходит?

– Какие-то твари напали на команду, – Джеймс принялся помогать ей протиснуться сквозь узкое оконце. – На вид как ящерицы. А потом припёрся этот чёртов китозавр и раздолбал нам корму. Корабль пока не тонет, но объявлена эвакуация гражданских. Вертушка уже наготове.

– У меня не работает система оповещения.

– Неудивительно, – капитан одним последним рывком вытащил девушку из каюты и поставил на ноги. – Стреляешь хорошо?

– Ну…

– Понятно. Тогда не пали впустую. Только если точно уверена, что попадёшь. Ясно?

Фиона кивнула. Прежде довольно мягкий в общении, теперь капитан отдавал ей приказы, точно суровый учитель первоклашке. Но никаких вопросов не возникло. Сказали – выполняй. Как в армии.

Она взглянула на расстрелянное Джеймсом существо, вздрогнув от мимолётного страха. Пожалуй, только склонный к простым терминам военный мог обозвать это ящерицей. Закрытая белой костяной пластиной вытянутая безглазая голова ничем не напоминала земных животных. Шесть цепких когтистых лап ещё подёргивались в последних конвульсиях. Существо было мертво – пули разворотили ему длинную, как у цапли, шею, но даже сейчас казалось опасным. Лишь огромным усилием воли Фиона заставила себя обойти его, особенно страшась длинного хвоста с шипом на конце – она уже привыкла, что на Фрейе очень многие животные вооружены ядом, и посмертная судорога вполне могла захватить её с собой на тот свет. Но тело осталось недвижимым.

– Он слепой? – растерянно спросила Фиона.

– Когда был жив, таким не казался.

Нет, это определённо был не тот антропоид, прыгнувший в воду. Но тогда получалось, что на корабль напали по меньшей мере три разных вида животных. Одновременно.

Потом будешь думать об этом, – сказала себе девушка.

Палуба была залита кровью. Пару раз Фиона поскальзывалась, и только крепкие руки капитана удерживали её от падения. Тут и там лежали трупы нападавших – таких же жутких ящериц в человеческий рост, испещрённых пулевыми ранами. Солдаты знали своё дело.

– Дикоптер, – указал Джеймс. Стоявший на носовой площадке транспортник уже завёл двигатели, и поднятый им ветер трепал волосы девушки. – Садись и улетай.

– А ты? – растерялась Фиона.

– Я остаюсь здесь, мы будем ждать буксира. Ходовая часть полностью разбита…

– Ах ты сволочь! – вспыхнула девушка.

– Сволочь, – легко согласился Джеймс и потрепал её по голове. – Не беспокойся, ничего со мной не случится.

– Скотина!

– Вот так всегда, – вздохнул капитан, хватая её за руки и бесцеремонно заталкивая внутрь дикоптера. – Позаботьтесь о ней, ребята.

Солдаты ловко поймали бьющуюся девушку и, усадив её в кресло, пристегнули ремни. Фиона ещё пыталась вырваться, ругаясь по-итальянски, пока дверь не захлопнулась. Только тогда она притихла, молча признаваясь себе, что всё-таки была рада покинуть разгромленный корабль. И вся эта истерика – всего лишь глупая попытка утвердить своё мнение из-за нежелания подчиняться безапелляционному приказу мужчины.

Об этом она, конечно, никогда никому не скажет.