Мэтт

Глава 5

Дженна

Снежная Долина, штат Монтана, совсем не похожа на Нью-Йорк или даже на милый пригород Нью-Джерси, в котором живут мои бабушка и дедушка. Вместо небоскребов, потрескавшихся тротуаров и толп людей здесь приземистые здания с веселой раскраской, пышная зелень и улыбающиеся лица повсюду. Пока мы медленно проезжаем по центру города, я замечаю несколько прогуливающихся семей, которые едят мороженое или несут сумки с покупками из милых магазинчиков для мам и папочек. Красивый фонтан выбрасывает воду в воздух замысловатыми дугами. За всем этим, словно бдительные стражи, возвышаются заснеженные вершины гор.

— Здесь так красиво, — говорю я, махая рукой маленькому ребёнку, который пялится на нас, когда мы проезжаем мимо.

— Это действительно так, — соглашается Мэтт. — И в любое время года тоже. Тебе стоит увидеть город зимой. Все сверкает от снега.

— Как долго ты здесь живёшь? — спрашиваю я.

— Всю свою жизнь, — отвечает он. — Как и вся моя семья. Если ты родился здесь, то обычно никуда не уезжаешь. Снежная Долина обладает таким идиллическим очарованием, что от неё трудно оторваться.

Глядя на горы, деревья, цветы, милые маленькие здания и милые маленькие семьи, я могу это понять. Я люблю в Нью-Йорке всё: суету, столпотворение, сумасшествие и даже шум. Но теперь, находясь здесь, я тоже вижу привлекательность жизни в маленьком городке. Всё кажется немного ярче и спокойнее. Может быть, мне это пригодится.

Мы выезжаем из центра города и едем ещё несколько минут, пока не добираемся до великолепного закрытого комплекса. Я стараюсь не пялиться на все эти красивые дома. Однако, когда мы сворачиваем на подъездную дорожку, я позволяю себе хорошенько рассмотреть дом передо мной — дом Мэтта, я полагаю. Это симпатичный двухэтажный дом с тёмным фасадом и тёмно-синей дверью. Ландшафтный дизайн прост, но явно выполнен на совесть. Огромная сосна возвышается над передним двором, отбрасывая на дом успокаивающую тень.

— Здесь красиво, — молвлю я, и Мэтт склоняет голову в знак скромной благодарности.

— Я не очень хороший дизайнер интерьеров, — признаётся он, собирая мой багаж, и мы направляемся к входной двери. — Так что не суди об интерьере слишком строго.

Я фыркаю и тут же жалею об этом.

— Ты бы видел мою квартиру, — говорю я, надеясь, что он не заметил моего неподобающего для леди смеха. — Большая часть мебели из магазинов «Таргет» и секонд-хенд. Она не самая элегантная.

Когда Мэтт открывает дверь, я поворачиваюсь к нему, удивлённо подняв брови.

— Да ладно тебе, — произношу я, разглядывая кожаную мебель, черно-белую цветовую палитру и изящные украшения. — Ты шутишь? Здесь всё выглядит великолепно!

Он улыбается и закрывает за нами дверь.

— Ты слишком добра, — говорит он со смешком. — Возможно, мне немного помогла моя мама.

— В этом нет ничего плохого, — отвечаю я ему. — Я всё ещё звоню своей бабушке почти каждый день.

Я предполагаю, что Мэтт собирается спросить о моей собственной маме, но, будучи джентльменом, он слишком тактичен, чтобы комментировать это. Вместо этого он показывает мне гостевую спальню, которая так же просто, но со вкусом оформлена, и ставит мой багаж на пол. Я снова испытываю некоторое облегчение от его такта. Я знаю, что это мужчина, за которого я должна выйти замуж, и, чёрт возьми, он привлекателен, но я бы чувствовала себя немного странно, если бы спала в его комнате в самую первую ночь.

— Скоро я начну готовить ужин, — сообщает мне Мэтт, и я едва сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться ему в ответ. Путь к моему сердцу лежит через желудок, а я умираю с голоду после жалкого пакетика чипсов в самолете. Что-то подсказывает мне, что он хороший повар.

— Не возражаешь, если я быстренько приму душ? — спрашиваю я.

— Вовсе нет, — отвечает Мэтт. — К комнате для гостей примыкает ванная комната. Пользуйся там чем хочешь.

«Все, что я захочу», оказывается роскошно пахнущим мылом, шампунями и даже свечами, одну из которых я с удовольствием зажигаю. Я долго принимаю горячий душ, смывая с себя застоявшиеся запахи самолета. Когда ванная наполняется паром, мое воображение пускается в галоп. Интересно, что было бы, если бы Мэтт тоже был здесь? Я представляю, как он медленно расстегивает накрахмаленную белую рубашку, выскальзывает из безукоризненно отглаженных костюмных брюк, встаёт под душ и проводит руками по моей влажной, намыленной коже…

«Притормози, Дженна!» — я делаю себе выговор, выключаю воду и отключаю свои мысли. Не могу поверить, какой распутной я стала после первой встречи с этим парнем. Что-то в нём, несомненно, оказывает на меня влияние. Но мне нужно напомнить себе, что это, безусловно, ещё не решенный вопрос.

Я надеваю чёрные джинсы-скинни и розовую майку-безрукавку, сушу волосы феном, чтобы они лежали естественными свободными волнами. В последнюю минуту я наношу немного косметики и не могу удержаться от того, чтобы нанести на губы немного мерцающего розового блеска. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы заставить его задуматься о моих губах.

Когда я захожу на кухню, сверкающую хромированными приборами и столешницами из черного мрамора, Мэтт уже начал готовить ужин. Он снял пиджак и закатал рукава белой рубашки, обнажив загорелые предплечья. Я сообщаю о своём присутствии неловким покашливанием, и он оборачивается. Мне кажется, или он действительно оценивающе обводит взглядом моё тело с головы до ног?

— С возвращением, — говорит он. — Я как раз собирался приготовить лосося, спаржу и картофель. Ты не против морепродуктов?

У меня слюнки текут при одном упоминании о еде.

— Вовсе нет, — отвечаю я. — Все это звучит замечательно. Могу я чем-нибудь помочь?

Он достаёт бутылку белого вина, наливает в бокал и ставит его на стойку.

— Ты можешь помочь, если будешь сидеть здесь и выглядеть привлекательно, — произносит он с ухмылкой.

Я придвигаю табурет к стойке и лучезарно улыбаюсь.

— По-моему, звучит заманчиво.

Он обжаривает спаржу, ловко поливая её оливковым маслом и добавляя различные специи в большую сковороду. Я подпираю подбородок рукой и беззастенчиво наблюдаю за ним. В нём есть что-то сексуальное, даже когда он готовит. Может быть, дело в том, как он двигается — так уверенно, словно готовил этот рецепт тысячу раз и знает его наизусть. Может быть, дело в том, как его брюки подчеркивают его задницу.

— Итак, как ты попала в эту компанию по доставке невест по почте, Дженна? — спрашивает Мэтт через минуту.

Я слегка качаю головой, выныривая из тумана своих мучительных мыслей.

— Вообще-то, это была не моя идея, — признаюсь я, взбалтывая вино в бокале. — Как я уже говорила, я солистка группы. Но мои бабушка и дедушка, которые, по сути, являются моими родителями, захотели, чтобы я остепенилась.

— Как они относятся к розовому цвету в твоих волосах? — спрашивает Мэтт.

Я не могу удержаться от смеха.

— Он не их любимый, — отвечаю я. — Но, по-моему, выглядит неплохо.

Он бросает на меня взгляд через плечо, и по тому, как темнеют его голубые глаза, я могу сказать, что он тоже так считает. Я отвожу взгляд, тщетно пытаясь снова не покраснеть.

— Последние несколько лет моя группа то и дело гастролировала, — говорю я, отчаянно пытаясь заполнить внезапно наступившую тишину. — Поэтому я была шокирована, когда мои бабушка и дедушка сказали, что они включили меня в это мероприятие. На самом деле я здесь только потому, что у меня следующие несколько месяцев каникулы. Я намереваюсь вернуться в турне после нового года.

Я задаюсь вопросом, не слишком ли я честна — может быть, он действительно вложился в этот проект по доставке невест по почте. Но вместо этого Мэтт удивляет меня и говорит:

— Да, это тоже была не моя идея. Моя мама меня подставила. На самом деле, она подставила меня и всех моих пятерых моих братьев. У неё появилась безумная идея, что мы все вместе купим Снежную Долину.

Я изумленно смотрю на него.

— Пять братьев? — недоверчиво переспрашиваю я. Затем до меня доходит остальная часть его заявления. — Подождите, вы собираетесь купить Снежную Долину? Как вы купите город?

Он фыркает от смеха.

— По-видимому, это возможно. Для меня это тоже было новостью, — отвечает Мэтт. — У города финансовые проблемы, и ему нужен покупатель, поэтому моя мама настояла на том, чтобы мы с братьями объединили усилия. Но существует устаревшее правило, согласно которому покупатель должен быть женат, и поскольку для того, чтобы сделка состоялась… — он вынимает спаржу из сковороды и принимается за лосось с картофелем. — Ну. И вот мы здесь.

— Значит, она заказала вам всем невест по почте?!

— Так и было. Она не кто иная, как решительная.

— Когда вы все должны… жениться? — это слово с трудом выговаривается.

Мэтт вздыхает.

— К Рождеству.

Я чувствую, как мои глаза расширяются.

— Это…

— Безумие? — заканчивает Мэтт за меня. — Да. Сам знаю.

Мы снова погружаемся в молчание. Воздух наполнился восхитительным ароматом, и я не могу удержаться, чтобы не вдохнуть его. И всё же я чувствую себя немного неуютно. Странно думать, что если мы с Мэттом действительно поладим, то поженимся всего через несколько месяцев. Обстоятельства, которые свели нас вместе, ещё более необычны. Как все шестеро братьев могут жениться к Рождеству?

«Это всего лишь небольшие каникулы, Джен», — напоминаю я себе. «Ты возвращаешься в тур в следующем году, помнишь?»

Верно.

К счастью, когда Мэтт заканчивает наш ужин, мы начинаем непринужденно болтать. Я узнаю, что он юрист и владеет собственной практикой.

— Я немного трудоголик, — признаётся он. — Но больше всего меня радует осознание того, что я усердно работаю и у меня всё хорошо получается.

Когда я расспрашиваю его о его хобби, он говорит, что ему нравится играть в теннис, читать и, о чудо, слушать музыку.

Теперь я могу ухватиться за эту тему.

— Какую музыку? — спрашиваю я, пока он накрывает на стол (он вежливо не позволил мне помочь).

— Любую, — отвечает он. — Альтернативную, гранж и R&B, например.

Я уставилась на него.

— Ты что, шутишь?

— Нет, а что?

Мы садимся лицом друг к другу за великолепным столом, который он сервировал. Лосось отлично прожарен, к нему подаются хрустящий картофель и свежая зеленая спаржа. Теперь, когда я выпила ещё полтора бокала вина, всё выглядит особенно аппетитно.

— Я не знаю, — возражаю я, накладывая себе на тарелку немного еды, пытаясь подавить желание наполнить её до краев. Я умираю с голоду. — Ты просто не производишь впечатления человека, который любит альтернативу, гранж, ритм-энд-блюз. Ты больше похож на «заносчивого костюма».

Мэтт улыбается мне немного лукавой улыбкой.

— Зоносчивый костюм? Я никогда раньше не слышал этого термина. Почему, ты думаешь, что я предпочитаю оперу, фортепиано и легкий джаз?

Я ничего не говорю, вместо этого откусывая огромный кусок картошки. Это именно то, о чём я подумала.

Когда я не отвечаю, он смеется и качает головой.

— Вполне справедливо, — говорит он. — Мне тоже нравится такая музыка. Но я скорее послушаю «Радиохэд», «Гарбейдж» и Дрейка, чем Пласидо Доминго.

— Боже мой, я обожаю «Гарбейдж»! — восклицаю я, чуть не роняя вилку от волнения. — Ширли Энн Мэнсон — одна из моих самых больших вдохновительниц как вокалистки. Но если ты намекаешь на то, что «Гарбейдж» — это гранж-группа, я вынуждена тебя поправить…

Наша беседа становится лёгкой, непринуждённой, сосредотачиваясь на теме, которую я знаю и люблю больше всего. У меня давно не было такой динамики в обсуждении музыки, даже когда я проводила всё своё время с музыкантами. Мэтт на удивление хорошо разбирается в этом предмете; он говорит, что любит читать биографии музыкантов и раньше играл на гитаре и фортепиано.

— Я больше не занимаюсь ни тем, ни другим, — говорит он, — но у меня все еще есть «Лес Поль» (прим. электрогитара) в гараже.

— Ты должен как-нибудь показать мне её! — молвлю я с волнением.

— Я был бы рад, — улыбается он.

Когда мы заканчиваем с едой, мы всё ещё непринужденно болтаем, наши тарелки и бокалы пусты. Я нахожу, что он заставляет меня смеяться почти без усилий, и мне приятно отметить, что я тоже заставляю его смеяться. Думаю, что я забавная, но другие не всегда разделяют это мнение, поскольку мой юмор часто называют «дерзким». Мэтт, однако, похоже, ценит это и даже отвечает мне взаимностью.

— Ты настоящий музыкальный эксперт, — произносит он.

— Да, но это было всей моей жизнью долгое время, — отвечаю я. — Держу пари, ты настоящий эксперт в области права.

Он морщится.

— Ауч. Это должно было прозвучало как оскорбление?

— Может быть, немного, — ухмыляюсь я.

— Я запомню это, — отвечает Мэтт, и в его словах слышится намёк на флирт. Я заставляю себя выдержать его взгляд, и я делаю это до тех пор, пока мы оба нахально не улыбаемся друг другу. Я чувствую, что краснею, и, наконец, отвожу взгляд. Как можно быть таким сексуальным, как он?

Когда мы убираем тарелки и прибираемся на кухне, я не могу сдержать зевоту.

— У тебя был тяжелый день, — замечает Мэтт. — Ты хочешь отправиться в постель?

«С тобой?» — чуть не говорю я, но потом вспоминаю, что была рада, что у меня есть свободная спальня.

— Да, наверное, мне стоит, — признаю я. — Но спасибо тебе за ужин и беседу. Это было действительно приятно.

Он легко дотрагивается до моей руки. Когда его кожа касается моей, между нами снова возникает то же ощущение, что и в аэропорту.

— Да, — соглашается он. — Моя спальня наверху. Разбуди меня, если тебе что-нибудь понадобится. Спокойной ночи, Дженна.

С этими словами он поднимается по лестнице, оставляя меня в оцепенении брести к своей кровати. Я умываюсь, переодеваюсь в пижаму, выключаю свет и ложусь. Представьте себе: матрас здесь гораздо удобнее, чем у меня дома.

Уже собираясь заснуть, я бормочу себе под нос:

— Не устраивайся слишком уютно, Джен. Мы не знаем, надолго ли это. — Но, засыпая, я понимаю, что в глубине души искренне надеюсь на это.