Мгновения Амелии

Глава 6

– Развернитесь. Развернитесь, когда будет возможно.

Трудно не воспринимать орущий GPS-навигатор, который шел вместе с арендованной машиной, в качестве плохого предзнаменования, ведь куда бы ни повернула, он утверждает, что я еду в неправильном направлении.

Наверное, Дженна посмеялась бы надо мной или одарила своим коронным раздраженным взглядом.

Каким-то образом я постоянно пропускаю неуловимый поворот с шоссе на Локбрук. Это даже немного напоминает мне «Хроники»: Эмелине и Эйнсли приходится несколько раз миновать лесные врата, ведь деревья откроют путь только тогда, когда число попыток будет соблюдено.

Судя по всему, так и есть, ну или неисправна система навигации, потому что, стоит мне свернуть на дорогу, по которой проезжала десять минут назад, раздается счастливый голос:

– Через двадцать миль поверните налево к пункту назначения.

Не исключено, что все дело в природном равновесии, и это расплата за удачу в аэропорту. Там невероятно просто понять, куда направиться, потому что везде развешаны указатели. Хотя по нервному поведению Марка я бы так не подумала.

Когда они с Тришей высадили меня из автомобиля, он раз пять попросил позвонить им, если у меня возникнут трудности с выходом на посадку.

– Марк, Амелия и Дженна самостоятельно летали в Калифорнию, – попыталась успокоить его Триша.

– Да, но Дженны здесь нет, – возразил он.

После этой фразы все уставились себе под ноги, Марк заплакал, а Триша сжала пальцами переносицу. Потом она поцеловала меня в щеку и долго не выпускала из объятий. Какое-то время спустя родители Дженны наконец отпустили меня в аэропорт.

– Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, – шепнула Триша мне на ухо.

Я бы непременно поинтересовалась, чего, по ее мнению, ищу, но она и подумать не может, что это секретное послание от ее дочери.

Призадумавшись, я не замечаю, когда широкий проспект перетекает в улочку, извивающуюся между группами похожих на коттеджи домов и закрывающимися на ночь причудливыми магазинными витринами. У обочин дороги здесь высажены деревья. Небо приобретает сияющий розовый цвет, и только сейчас строения не заслоняют мне вид на озеро Мичиган, которое терпеливо ожидало, когда же я отдам должное его великолепию.

Оно до боли прекрасно и напоминает картину Ван Гога.

Я застываю в восхищении, а волны, омывающие тонкую полоску берега, буквально притягивают к себе мой взгляд. Забавно, ведь это всего лишь озеро, даже не море, и в его глубинах не найти ни дельфинов, ни скатов.

Только вот отсюда этого не понять. А потому я все равно представляю морских существ и размышляю о том, что, несмотря на происходящее со мной, где-то в сотне миль отсюда плавают киты.

Китам все равно, найду ли я загадочного отправителя посылки, продолжу ли читать книги, они просто продолжают плавать.

– Вы прибыли в пункт назначения.

Занимаю последнее свободное место на небольшой прямоугольной парковке возле книжного магазина. Я не сразу нахожу его за кронами деревьев, потому что здание больше похоже на трехэтажный особняк из серого камня с темно-красной черепицей. Большинство окон светятся, одни из них украшены просвечивающимися занавесями, а другие – витражами.

Роскошна даже дверь – массивная и бордовая. А когда я открываю ее за железную ручку, раздается звон колокольчика.

Такого я не ожидала.

Меня окутывает желтое свечение, которое, казалось, возможно только в фильмах, и я снова хочу верить в сказки. Хочу верить, что у всего в этом мире есть предназначение, даже если оно ужасно. Что в сказках рассказывают правду и после горя и отчаяния можно найти счастье.

Я впервые встречаю такой завораживающий интерьер. Беспорядочный, наполненный музыкой, пахнущий булочками с корицей, теплый и безумно притягательный книжный магазин.

Где-то оглушительно поют киты. Все стены первого этажа заполнены стеллажами, вытянувшимися от паркетного пола до сводчатого потолка, а мимо полок скользит лестница.

Сердце поет от ощущения душевности и экзотичности этого места, горло спирает от чего-то среднего между жаждой и благоговением. После смерти подруги мне не удалось прочитать ни одного произведения, но сейчас тело так и тянется к книге, установленной для ознакомления на столике, когда очередной поток ветра врывается из-за моей спины в магазин и переворачивает ее листы.

Дженна привела меня сюда. Я это чувствую.

Окидываю все вокруг нетерпеливым взглядом. Слева, за пестрым дверным ковриком, находится комната, похожая на любимую семейную гостиную с расставленными тут и там разномастными диванами и бархатными креслами. Посреди помещения скромно расположился настоящий камин с фотографиями в рамках на полке. Воздух наполнен низким гулом, исходящим от клиентов, с удовольствием устроившихся среди уютной мебели. Каждый из них в руках держит книгу, одни жестикулируют, держа бокал вина, а другие лениво пролистывают страницы своего экземпляра. Клуб любителей книг. Они словно сирены, слоняющиеся без дела у скалистых орманских берегов. У меня на глазах группа собеседников разражается смехом от каких-то слов пожилого мужчины в странной клетчатой рубашке. От этой картины на душе разливается сказочное тепло, отчего мне кажется, что наступило Рождество и я пью горячий чай.

Я мысленно делаю снимок, такой же четкий, как и распечатанная копия, и остро ощущаю оставшийся в машине фотоаппарат, будто теперь он недостающая часть моего тела. По-домашнему уютный книжный магазин. Немного банально, но идеально и вызывает тоску по родине.

Дзынь. Обращаю внимание на стоящую справа от меня женщину за деревянным прилавком с кассовым аппаратом. Ее ярко-рыжие волосы и бледная кожа сияют в свете простой лампы, превращая ее в сказочную героиню. По виду не скажешь, стара она или молода. Продавщица увлеченно разговаривает с маленьким мальчиком, который поднялся на носочки, чтобы заплатить за покупки монетами из банки. Ощутив на себе мой взгляд, она обрывается на полуслове и обращается ко мне.

– Весь вечер будешь дверь подпирать? Мы не собираемся выхолодить весь Мичиган. – Ее голос звучит одновременно властно и раздраженно, отчего даже абсолютные незнакомцы чувствуют себя как дома. У Дженны был такой же.

Смутившись, я поворачиваюсь к двери, но тут из-за спины сначала слышится цокот когтей, а затем огромная пушистая глыба со всей силы врезается в мои ноги и толкает меня вперед. Я абсолютно неграциозно падаю, едва не ударяясь лицом о землю, в результате чего страдают ладони и моя гордость, а коленки точно покроются синяками от удара о дверную раму.

– Уолли! – ругается женщина. – Плохая собака! Фу!

Нависая сверху, животное обнюхивает меня, а потом облизывает правое ухо, щекоча тонкой шерстью мне шею.

Даже не пытаюсь представить, как уместить в кадре этого огромного зверя. Он слишком большой. Разве что… он очень напоминает мне крупного пса, которого в старину после охоты с королем можно было увидеть перед солидным камином.

Я лежу, не шевелясь, пока он облизывает мое левое ухо и радостно лает.

– Ох, простите. – Распластавшуюся, меня за локти поднимают чьи-то руки. – Когда он голоден, то невыносим и особенно непокорен. Но совершенно безобиден; только почему-то думает, что в два раза меньше своего размера. С тобой все в порядке?

Дурдом заканчивается, и я наконец-то поднимаю взгляд на лицо своего спасителя. Едва не ахаю, моментально узнавая в нем парня с фестиваля, в которого влетела на вершине лестницы, когда бежала к Дженне.

Только вот он определенно меня не узнает, выжидательно сощурив большие глаза.

– Все в порядке, спасибо, – бормочу я.

– Уверена? Он тяжелый, – продолжает парень строгим тоном и смотрит на пса, который, нисколько не растерявшись, поднимает вверх морду с высунутым языком.

Что-то в его голосе кажется мне знакомым. Когда же я осознаю, где его слышала, то судорожно роюсь в памяти в поисках имени парня, который помогал мне по телефону.

– Ты Алекс? – спрашиваю я.

Его улыбка слегка тускнеет, и он озадаченно наклоняет голову.

– Да. Мы где-то встречались?

От разговора меня отвлекает скрежет когтей, и я перевожу взгляд в ту сторону. Зверь запрыгивает передними лапами на прилавок рядом с продавщицей, а из его пасти на кучу бумаг тянется длинная нить слюны.

– Не сейчас, Уолли, – бросает она. Пытаясь оттащить собаку за ошейник на пол, женщина даже не смотрит на него. В результате растопыренные передние лапы опрокидывают банку с закладками, и пес принимается зубами поднимать ламинированную бумагу.

Этот парень сказал, что в базе нет данных о Дженне. Ощущаю себя словно в сбывшемся сне.

– Я Амелия, – представляюсь, протягивая ему руку.

Он отвечает на рукопожатие, выглядя при этом слегка растерянным.

– Амелия?

– О, точно. Прости. Амелия Гриффин. Я звонила насчет ограниченного тиража «Леса между морем и небом».

Мой голос звучит слишком взволнованно, даже немного отчаянно. Мы оба понимаем, что я надеюсь услышать от него что-то отличное от прошлых новостей. Он крепче сжимает мою руку, растягивая губы в улыбке, которая, впрочем, не касается его глаз.

– Да, я помню, – осторожно, словно полевая мышь, старающаяся не привлекать внимание ястреба, произносит он. – Прости, что не смог помочь. Ты приехала из… откуда бы то ни было… чтобы посмотреть на магазин?

– Даллас, – сообщаю я. – Да, типа того. Полагаю, больше ты ничего не знаешь о тираже, да?

Он пожимает плечами.

– Прости. Хотел бы помочь.

Я выдыхаю.

– Да, тоже.

Мы продолжаем стоять, испытывая неловкость. Наверное, он думает, что я какой-то сталкер. А я размышляю о том, что зря приехала сюда. Может быть, разумный ветер – всего лишь придворный шут волшебной погоды. Чем дольше длится молчание между нами, тем сильнее тает моя уверенность в том, что сюда меня привело запоздалое желание Дженны.

– Ну раз уж ты здесь, чтобы посмотреть, то можешь и повеселиться, – немного оживляется Алекс, указывая на женщину за кассой. – Вот Валери, моя мама и хозяйка этого прекрасного заведения, полного собак. Она поможет, если у тебя возникнут вопросы.

– Лучше бы мы завели кошку, как во всех нормальных книжных магазинах, – обращается ко мне Валери. Она не вышла из-за кассы, отчего мы разговариваем, стоя странным, вытянутым треугольником. – Хотя у нас не было особого выбора.

Алекс бросает на нее взгляд, который я не понимаю. Тем временем ко мне подходит Уолли с зажатыми в зубах обслюнявленными пластиковыми закладками. Я не вынимаю их из пасти, поэтому пес бросает подарок мне на ноги и с расстроенным видом укладывается на пол, печально выдыхая из-за отсутствия интереса с моей стороны.

– Ладно, мне нужно вернуться на работу в кафе. – Кажется, Алекс испытывает облегчение от того, что беседа со мной окончена. – Приятно было познакомиться. Хорошего отдыха в Локбруке.

Часть меня настаивает на том, чтобы прямо сейчас потребовать ответы. Однако другая часть, более спокойная – Дженны? – уговаривает подождать.

Дремлющий кусочек моей души начинает шевелиться при мысли о том, чтобы пройтись по помещению, так что я создаю собственный волшебный ветер и позволяю ему нести себя навстречу новым впечатлениям.

Это не просто книжный магазин, это место, где люди проводят время. На первом этаже оборудован специальный уголок для студентов и писателей, хотя я не представляю, как можно хоть что-то делать под непрекращающийся гул, являющийся визитной карточкой заведения. У установленного под лестницей пианино расположены низкие полки, заставленные любимыми книгами покупателей. Оттуда выступают учетные карточки и листы бумаги с надписями «ПРОЧИТАЙ ЭТУ КНИГУ ИЛИ ДРУГУЮ», или «Из-за этой книги я прогулял урок физкультуры (простите, тренер Г.)», или «Валери заставила меня ее прочитать, и я этому очень рада».

Чтобы подняться выше по лестнице, мне приходится обойти пианино, куда перешла, оставив свой пост, строгая Валери и теперь занимается с плачущей ученицей.

На втором этаже находится кафе, прилегающее к кухне, которая каждую неделю используется для кулинарных мастер-классов. По словам Алекса, иногда его мать платит авторам кулинарных книг, чтобы те побыли временными поварами. Стоя за баром в темно-зеленом фартуке, парень рассказывает мне, что эти люди проводят занятия или наготавливают кучу еды, которую потом можно продать в кафе вместе с книгами. Я узнаю все это, когда прихожу за сэндвичем.

Кажется, Алекс рад говорить о чем угодно, кроме мистического сто первого экземпляра. Я часто ощущаю на себе его пристальный взгляд, но не понимаю, в чем причина.

Книги на втором этаже бессистемно распределены по семи разделенным длинным коридором и отличным друг от друга комнатам. Каждая оформлена в стиле, отвечающем жанру произведений. В комнате детективов на стенах нарисованы любопытные вытянутые тени. Викторианская комната под завязку забита любовными и историческими романами, а еще здесь есть буржуйка. В детской комнате под потолком висят воздушные шары из папье-маше. Комната приключений и научной фантастики похожа на кабинет Индианы Джонса, если бы он находился в космосе. В комнате путешествий полно не только путеводителей, но и любимых классических произведений, разложенных по векам написания. Комната научно-популярной литературы так же разношерстна, как и сами представленные в ней произведения: от распечатанных статей о способах глубоководной рыбалки до фотографий с автографами комедийных актрис, прикрепленных к любой поверхности, не занятой книгами. Последняя комната в конце коридора так забита людьми, что я даже не пытаюсь пробраться внутрь.

Даже в сравнении с невероятно высокими полками на первом этаже, здесь находится основная масса книг, бессистемно разложенных Валери и ее сотрудниками.

До меня доносятся слова девушки, адресованные подруге:

– Они всегда спорят, ставить «Принцессу-невесту» в викторианскую комнату или приключенческую.

– Как здесь вообще что-то можно найти? – скептически интересуется ее собеседница.

– Сюда приходят не за чем-то определенным. В «У Вэл» появляются с надеждой, что книга сама найдет тебя.

От ее слов у меня ускоряется пульс, но подруга девушки издает рвотный звук, и они вдвоем разражаются смехом. Это напоминает мне о Дженне, отчего сердце до боли сжимается, и я решаю поторопиться.

Слишком просто чувствовать свое старое «я» – фанатичный книжный червь, которого не волновало, какую историю проглотить следующей. Пару раз я выбираю томик и подавляю желание отнести его на кассу. Я больше не могу читать, поэтому нет смысла покупать то, что все равно не пригодится. Только вот от старых привычек сложно избавиться. Я провожу рукой по корешкам книг, но затем вспоминаю, что дома лежит целая куча порванных, и отворачиваюсь.