Миф о русском дворянстве

324

Проценты для 1755 г. рассчитаны по данным, взятым у Троицкого (с. 300–301); для 1853 и 1902 г. — см.: Зайончковский. Правительственный аппарат. С. 91–93, 95–96. Пинтнер (Pintner. Evolution of Civil Officialdom), работавший с меньшей выборкой данных, чем Зайончковский, пришел к такому же показателю доли чиновников, владевших крепостными в середине XIX в. (р. 204–207); Корелин (Дворянство) дает схожие цифры для чиновников высших классов за 1858 г. и 1902 г. — 54 % и 27 % соответственно (с. 98); Мэннинг (Manning. Crisis) также ссылается на работу Заойнчковского (Правительственный аппарат. С. 90–97), но при этом непостижимым образом приходит к утверждению, что «к моменту освобождения (крепостных. — Пер.) [дворяне-землевладельцы] составляли 81,3 %» чиновников первых четырех классов (р. 26–27).