Мифы Древнего Рима. Золотой осел [сборник 2016, худ. А. Лебедев]

Древние римляне и их боги

Если жители Древней Греции сами создали своих удивительных богов и придумали о них замечательные легенды, то древние римляне обрели богов иначе. Чаще всего, завоевывая чужие земли, они присваивали себе и чужеземных богов, которым воздавали самые высокие почести, чтобы оградить себя от их гнева. В конце концов в Риме оказалось столько богов и богинь, что римские жрецы были вынуждены составить большие списки богов. А заодно и списки молитв на самые разные случаи жизни.

Прежде чем взывать к богу, римляне тщательно исполняли все положенные для этого обряды. Если бог не выполнял их просьбу, а такое случалось довольно часто, они не слишком огорчались и тут же обращались с молитвой к другому богу. Разумеется, бог помогал или не помогал, при этом никак о себе не заявляя. Только в редких случаях выражал он свою волю ударами молнии, или таинственными голосами из глубины священной рощи, или полетом птиц, который умели растолковывать особые жрецы — авгуры.

Следует сказать, что древние римляне не общались с богами так же просто и задушевно, как древние греки. Если грек молился перед статуей бога, благоговейно взирая на его изображение, то римлянин молился, накрыв голову плащом. Больше всего на свете он боялся увидеть бога! Потому что он представлялся ему жестоким и страшным. Вот почему, познакомившись с прекрасными древнегреческими богами, римляне пришли в такое восхищение! И, конечно, с превеликой радостью присоединили их к своим безликим, абстрактным божествам, наградив их при этом римскими именами.

Вот так и появились у греческих богов римские близнецы: у Зевса — Юпитер, [1] у Геры — Юнона, [2] у Ареса — Марс, [3] у Аида — Плутон, [4] у Посейдона — Нептун, [5] у Афины — Минерва, [6] у Афродиты — Венера, [7] у Гефеста — Вулкан, [8] у Гермеса — Меркурий, [9] у Пана — Фавн. [10]

Но близнецы, как мы знаем, тоже в чем-то отличаются друг от друга. У греков Apec — бог войны. А его римский двойник — Марс — занимался не только войной, но и мирными делами. Он охранял поля и стада от вредителей и хищников, за что высоко почитался земледельцами. Марсу поклонялись и как богу весны. Недаром его именем римляне назвали третий месяц весны — март!

А греческая богиня любви Афродита, превратившись в римскую Венеру, стала прародительницей римского народа. Ведь это ее сын Эней, один из немногих оставшихся в живых защитников Трои в Троянской войне [11] стал родоначальником римских правителей. От него пошли Ромул и Рем и весь последующий род Юлиев — вплоть до Юлия Цезаря и императора Августа, которые называли себя потомками богини Венеры.

Ничего удивительного в этом нет. Ведь боги живут, страдают и любят вместе с теми народами, которые в них верят и им поклоняются.

«Клянусь Юпитером!»

«Клянусь Юпитером!» — говорили древние римляне. И эта клятва считалась самой священной и нерушимой. Потому что Юпитер был богом неба! Отцом дня! Душою мира! И, конечно, Победителем!

С высоких гор, уходящих в поднебесье, он видел не только все народы земли, но и каждого человека в отдельности. И горе было тому, кто нарушал его волю! А волю свою Юпитер выражал громом, молнией и полетом птиц, среди которых особое место занимал орел — символ грозного бога.

Победа или поражение во время войны также зависели от воли Юпитера. Вот почему на Капитолийском холме в Риме был построен в честь Юпитера огромный храм, куда возвращались с триумфом после победы римские полководцы, увенчанные лавровым венком победителя, и приносили самые богатые трофеи, отнятые у врага. То была жертва великому богу в знак благодарности за победу!

Но не только войной «ведал» Юпитер. Он жестоко наказывал всех клятвопреступников и следил за соблюдением обычаев. Он покровительствовал земледелию, и несколько раз в году — перед посевом и после жатвы, а также при сборе винограда — в его честь устраивались празднества — Капитолийские и Большие игры, с конными состязаниями и соревнованиями атлетов.

Юпитер покровительствовал и земледельцам: ведь его отцом был Сатурн [12] — бог посевов, а матерью — богиня жатвы Опс. В честь родителей Юпитера каждый год в декабре, после окончания жатвы, римляне тоже устраивали празднества — сатурналии. В дни этих празднеств римляне вспоминали золотой век царствования Сатурна (еще до Юпитера), когда на земле стояла вечная весна, когда не было войн, и все люди были равны. Недаром во время этих праздников и господа, и рабы усаживались вместе — за один общий стол. И даже менялись своими обязанностями: господа прислуживали рабам, а рабы им приказывали…

Самому же Юпитеру посвящались самые важные дни каждого месяца, дни полнолуния — иды, выпадавшие на 13—15-е числа.

Божественная троица

Юпитер, Юнона и Минерва! В их честь на Капитолийском холме был воздвигнут прекрасный храм, внутри которого возвышались три статуи. В центре — сидящий на троне Юпитер, в венце, со скипетром и молнией в руках. Слева от него — Минерва, дочь Юпитера, богиня войны, мудрости, покровительница ремесленников, художников, актеров, музыкантов, врачей, учителей. В ее честь древние римляне во второй половине марта устраивали празднества — квинкватрии, длившиеся пять дней (по-латински «квинта» — пятая).

В первый день квинкватрий прекращались военные действия, школяры освобождались от занятий и приносили учителям плату за обучение. В последующие дни устраивались поединки гладиаторов. Наконец, в последний, пятый день, происходило торжественное освящение труб, так как трубачи занимали особое место среди прочих сословий римского населения и были под особым покровительством Минервы, участвуя в самых торжественных церемониях и обрядах.

Справа от Юпитера помещалась статуя Юноны — царицы неба, которая, как и положено супруге, делила с Юпитером многие его обязанности, посылая людям дожди и урожаи в мирной жизни, а на войне — победу или поражение.

Юноне — богине брака и материнства — все замужние женщины Древнего Рима первого марта каждого года посвящали свой женский праздник — матроналии. Матрона — значит замужняя женщина, мать семейства. О том, как возник этот праздник, мы расскажем позднее… Здесь же добавим только то, что у каждой римской женщины была еще и своя, «личная» юнона — божество женского рода. У римского мужчины тоже было такое божество мужского рода — гений. [13] И гении и юноны, подобно ангелам, сопровождали каждого человека всю жизнь, управляя его делами и поступками. А после смерти навсегда оставались рядом с его могилой.

Что же касается великой Юноны, то она была еще и мудрейшей советчицей. Именно поэтому к ней обращались в своих молитвах за советом все римляне — от самых простых до самых знатных. И на Капитолийском холме был воздвигнут храм Юноны Монеты (в переводе с латинского «монета» и есть советница).

(Так случилось, что рядом с храмом находился государственный римский двор, где чеканились деньги. Со временем их и стали называть монетами.)

Высоко чтили древние римляне великую богиню. Ее именем они назвали шестой месяц года — июнь, хотя и помнили, что Рим возник против ее воли. Ведь самым любимым городом Юноны был Карфаген, который, по предсказанию, должен был погибнуть в борьбе с Римом. Так и случилось много столетий спустя.

Эней отправляется в путь

Об основании Рима рассказал великий римский поэт Вергилий в своей бессмертной поэме «Энеида», которая как бы продолжает поэмы «Илиада» и «Одиссея» греческого поэта Гомера, поведавшие о богах и героях Древней Греции.

Энею, сыну Венеры и защитнику Трои, во сне явился Гектор, военачальник троянского войска, погибший под стенами Трои, и призвал его в чужих краях возвести, вместо разрушенной в войне, новую Трою. Но что это были за «чужие края»?

Долгий путь проделал Эней, пока на одном из безлюдных островов не напали на него гарпии — крылатые чудовища с железным оперением, ястребиными когтями и лицами дев. Одна из них и открыла Энею вещее предсказание греческого бога Аполлона о том, что свои скитания он закончит в Италии. Случится это, однако, очень не скоро, после долгих и тяжелых испытаний.

Так оно и вышло. Скитаясь по Эгейскому морю, Эней во многом повторил путь греческого героя Одиссея: он проплыл мимо чудовищ — Сциллы и Харибды, он еле спасся от одноглазых циклопов — огромных сынов горы Этна, упирающейся в небеса своей снежной вершиной. Эту страшную гору боги навалили на великана Энкелада за его строптивый нрав. Была у Энкелада, подстать ему, сестра по имени Молва, которая бегала по всему свету на кривых ногах, сея ссоры, вражду и ложь.

Глубоко под землей, в недрах Этны, на острове Сицилия трудился в своей кузнице Вулкан — бог подземного огня, покровитель ремесленников и ювелиров. Ему-то и помогали в работе огромные циклопы. Но горе людям, если разбушуется Вулкан, — своей огненной лавой он погубит все живое вокруг.

К счастью, Эней и его товарищи избежали этой жуткой гибели и остались в живых. И все-таки другая беда настигла Энея рядом с Сицилией: сначала умер его отец Анхис, а вслед за этим сам Эней едва не погиб в морской буре, которую устроила богиня Юнона. Самые злые и яростные ветры послала богиня навстречу Энею — небывалый ураган разразился в море, но уже летела с Олимпа на помощь к своему сыну Венера. Да и сам Нептун — бог морей, покровитель рыбаков и мореплавателей, поднялся из пучины морской, чтобы прекратить эту никому не нужную бурю. Морские кони — гиппокампы, покрытые чешуей, с рыбьими хвостами и перепончатыми лапами вместо копыт, вынесли на поверхность моря грозного бога. Конечно, он сразу догадался, чья это работа, и, очень недовольный самоуправством Юноны, немедленно усмирил злые ветры, направив против них свой трезубец. А затем повелел волнам гнать корабли Энея к берегам Северной Африки, где стоял Карфаген, потому что его правительница — царица Дидона — воздвигала у себя огромный храм богине Венере.

Ничего не знавший об этом Эней высадился на незнакомой земле, где сразу же повстречал юную красавицу в охотничьем костюме и с луком в руках. Она-то и поведала герою, что он на земле Карфагена. А правит Карфагеном мудрая и великодушная царица Дидона.

— Ну а мы — беглецы из Трои, — отвечал незнакомке слуга Энея. — Я-то простой смертный, а Эней — сын Венеры.

— Венеры? — переспросила незнакомка с загадочной улыбкой. — Никогда не слышала этого имени.

— В разных странах ее называют по-разному, — объяснил Эней, — Афродитой, Астартой, Венерой…

— О Эней! — промолвила тогда юная охотница. — Ты разбираешься в божественных делах лучше, чем я…

При этих словах ее лицо чудесно преобразилось и едва не ослепило Энея и его слуг божественной красотой.

— О мать моя, Венера! — вскричал пораженный герой. — Наконец-то я вижу тебя!

Но богиня уже исчезла, растворившись в лучах утреннего солнца. Однако ее появление не было случайностью. По ее божественной воле Эней и Дидона, встретившись, полюбили друг друга.

Дидона, как и Эней, пережила много страданий и горя. Ее родной брат, властитель финикийского города Тира, отнял у сестры право на царство и предательски убил ее мужа. И вот теперь, покинув родину, Дидона возводила новый город — Карфаген.

Прекрасна была Дидона, прекрасен Эней. Казалось, они были созданы друг для друга. Этим и воспользовалась Юнона, чтобы задержать Энея в Карфагене. Она предложила Венере обручить Энея с Дидоной, чтобы не было никогда вражды у Карфагена с Италией.

Венера согласилась, ведь она знала, что вещее предсказание все равно сбудется.

И вот по взаимному согласию богинь, укрывшись в пещере от дождя, Дидона и Эней вступили в брак.

Юнона торжествовала!.. Но скоро, однако, явился перед Энеем бог Меркурий и напомнил герою о его призвании. По воле богов к берегам будущей родины должен он держать путь и там исполнить свой долг — построить новую Трою.

Почему же явился перед Энеем Меркурий — бог торговли и магии? «Счастливый», как называли его римляне. Да потому что Меркурий, подобно греческому богу Гермесу, считался вестником богов и был быстрым, как мысль. Не зря его изображали в крылатом шлеме и крылатых сандалиях.

После встречи с Меркурием Эней понял, что не может не покориться воле богов, и стал тайно готовить свои корабли к отплытию. Тут и явилась злорадная и тысячеглазая Молва. Огромная, с безобразным лицом и большими ушами, мчалась она по Карфагену, распространяя слухи о том, что Дидона обезумела от любви, а Эней готов покинуть ее.

Молва добилась своего: Дидона была сражена вестью об отплытии Энея. Несчастная Дидона умоляла своего любимого остаться… Но что мог поделать Эней? Он много раз обращался к Венере, чтобы избавила она его и Дидону от страданий любви. Только все было напрасно.

И в тот день, когда Эней отплыл от берегов Карфагенской земли, обезумевшая от горя Дидона разожгла во дворце огромный костер и, поднявшись на него, вонзила себе в грудь меч Энея.

Так погибла царица Дидона, проклиная перед смертью своего любимого. И пламя великой любви превратилось в пламя вражды и ненависти, которое много поколений спустя бушевало между Карфагеном и Римом.

Эней в подземном царстве

А тем временем Энея ожидало новое испытание. В Сицилии, куда прибыл троянский герой, чтобы поклониться могиле отца, явилась перед ним тень отца Анхиса, и услышал Эней родной голос: «Я пришел к тебе по воле Юпитера, чтобы сказать: плыви к берегам Италии — там ждет тебя жестокая война, в которой ты одержишь победу. Но сначала ты должен повидаться со мной в царстве подземном — в Элизии [14] светлом, где обитают герои и праведники. Плыви в город Кумы, к храму Аполлона, где встретит тебя Сивилла — жрица Аполлона. Она и укажет тебе дорогу в Элизий».

И на следующий день Эней направил корабли к той земле, где стоял город Кумы. В это же самое время богиня Венера, внимательно следившая за своим сыном, обратилась к богу моря Нептуну:

— Усмири свои волны, сын Сатурна, и не дай вездесущей Юноне помешать Энею достигнуть желанной земли.

— Будь по-твоему, — ответил бог, — никакой беды не случится с троянцами. Но за это один из них будет мне жертвой!

И сдержал свое слово Нептун. Море в тот день было так безмятежно, что не только гребцы — сам кормчий Палинур заснул у кормила. Во сне предстал перед ним прекрасный юноша с зеленой ветвью в руке, в котором никто, конечно, не узнал бы могучего и яростного бога моря.

— Забудь про подводные камни и скалы, Палинур, и ничего не бойся, — промолвил юноша, ласково улыбаясь. — Их больше нет вокруг…

И еще говорил он все так же ласково:

— Пусть буря тебя не пугает, закрой глаза и спи спокойно. Я сам поведу твой корабль…

Вдруг Палинур ощутил, что руки его опустели. Кормило исчезло… Но сладкий сон затуманил ему голову. А бог все шептал и шептал:

— Подойди ко мне ближе, ближе, ближе…

Шагнул за борт Палинур и бесшумно исчез в морских волнах. Так погиб Палинур во имя жизни своих друзей.

А Эней приплыл в Кумы и явился к знаменитой прорицательнице Сивилле, чтобы узнать путь в подземное царство Плутона, где ждала его тень отца.

— Ну что ж, — отвечала Сивилла, — спуститься в царство умерших нетрудно. Но, если ты хочешь вернуться обратно на землю, отыщи в лесу золотую ветвь и сорви ее. Тогда примет тебя Плутон, а супруга его Прозерпина разрешит вернуться на землю. Потому что ветвь золотая напомнит ей о солнечном свете, который она так любит. Знай, Эней, что в подземном царстве умерших нет ничего дороже солнечного света!

Но откуда взяться в зеленом лесу золотой ветви? И вдруг случилось чудо: слетели с неба два голубя и, порхая среди деревьев, повели Энея в чащу леса. Знал Эней, что голубь — любимая птица богини Венеры и, конечно, понял, кто ему помогает. Отыскал он золотую ветвь и вместе с Сивиллой приблизился к водам священного Стикса, через который переправляет в подземное царство души умерших Харон. Не хотел перевозчик душ умерших взять в свою лодку Энея. Но согласился, когда увидел в руках у Энея сияющую, как солнце, золотую ветвь.

Но кого же встретил Эней, перебравшись через Стикс в царство умерших? Дидону с ужасной раной на груди. Не выдержав этого страшного зрелища, Эней заплакал. Он умолял тень своей любимой простить его, но ничего не услышал в ответ. Молча отвернулась Дидона от Энея и умчалась в сумрак подземного царства.

И сказала тогда Сивилла:

— Не печалься, Эней. Придет время, и душа Дидоны, позабыв о прежней земной жизни, снова станет чистой и праведной и вернется на землю… А мы с тобой поспешим в Элизий, где ждет тебя тень отца Анхиса.

Все так и было: Анхис уже стоял у берега Леты — реки забвения. Той самой Леты, глоток из которой давал душе забвение прошлой, земной жизни. Но прежде чем сделать этот глоток, Анхис хотел открыть перед сыном будущее его новой родины и показать ему славных его потомков.

— Взгляни на эти тени в светлом Элизии, — обратился он к Энею. — Это чистые, праведные души, которые ждут возвращения на землю. Среди них и твои потомки… Вот юноша с копьем в руке — это твой сын от будущей твоей жены Лавинии. Ты ничего пока о ней не знаешь. А этот великий воин с гребнем двойным на шлеме — также твой потомок Ромул. Его именем будет названа новая Троя! За ним ты видишь других величайших воителей, и среди них — самого Юлия Цезаря и Августа, при котором снова вернется на римские земли золотой век бога Сатурна.

Изумленно слушал Эней тень отца, который говорил ему о предстоящих войнах и о том, как избежать роковых ошибок.

Наконец, закончив свой рассказ и простившись с сыном, Анхис повел Энея к выходу из Элизия, откуда посылают людям свои сны маны — добрые божества, покровители семьи, в которых живут души умерших предков.

Эней в Италии

Берег Италии, где закончил свои странствия Эней, принадлежал латинскому племени, которым правил старый царь Латин, правнук самого бога Сатурна. А отцом Латина считался добрый и веселый бог Фавн, покровитель лесов и полей, любимец пастухов. Правда, сам Фавн иногда любил и подшутить над человеком, напугать его или навеять страшный сон. Зато, если человек был ему по нраву, он шелестом листьев нашептывал ему предсказания. Этот пророческий дар Фавн перенял от отца своего, бога Пика, о котором стоит рассказать отдельно.

Пик не сразу стал лесным божеством. Был он сначала латинским царем и очень любил свою прекрасную жену — нимфу Каненсу. Но однажды повстречала молодого царя в лесу волшебница Киркея и влюбилась в него. Он же с презрением отверг ее любовные признания, и тогда воскликнула Киркея:

— Ты оскорбил меня, царь, и будешь за это жестоко наказан!

Трижды коснулась она своим жезлом царя, и, напуганный ее заклинаниями, Пик бросился прочь. Вдруг он заметил, что отрывается от земли и поднимается выше и выше, на лету покрываясь птичьими перьями. В страхе и отчаянии он понял, что стал птицей… И осталось от царя Пика только одно его имя — пикус.

Так называли латины лесного дятла, которому поклонялись, как божеству.

Вот какие предки были у царя Латина. И надо сказать, что принял он чужестранца Энея очень дружелюбно. И вот почему… Была у Латина дочь Лавиния, которую он когда-то собирался отдать в жены Турну, сыну царя соседнего племени рутулов. Но однажды, когда на зеленый лавр во дворце опустился огромный рой пчел, предсказал прорицатель Латину, что появятся на латинской земле чужеземцы и построят великий город.

А его дочь Лавиния прославится в веках, хотя и станет причиной ужасной войны.

Конечно, великая судьба дочери очень порадовала старого царя, а вот война ему была не очень по душе. И все-таки, когда сам Фавн нашептал Латину во сне, что будет у него зять-чужеземец, потомки которого завоюют весь мир, — последние сомнения царя улетучились. Он окончательно решил отдать свою дочь в жены Энею.

Богиня Юнона и тут постаралась во что бы то ни стало помешать браку Энея с дочерью царя Латина. Призвала она из подземного царства самую страшную из фурий (богинь мщения) — Аллекто и послала ее к жене Латина, царице Амате, чтобы посеять в царской семье распри. И вот, подстрекаемая невидимой Аллекто, Амата стала уговаривать Латина не отдавать Лавинию в жены чужеземцу. А когда царь отказался ее слушать, она, как безумная, устремилась в чащу леса, взывая к помощи бога Вакха, потому что только Вакх мог освободить женщину от исполнения долга перед мужем и домом. Царица же именно это и сделала: она изменила домашним богам — пенатам, [15] покинула дом, бросила мужа… И, что самое удивительное, нашлись и другие латинянки, которые последовали ее примеру. Скрываясь в лесах, они предавались пьяному разгулу — их всех распаляла и подзуживала ужасная Аллекто. С тех пор буйные и пьяные сборища получили у римлян название: вакханалии.

Юнона, потерпев неудачу с царем Латином, отправила Аллекто к бывшему жениху Лавинии — герою Турну. Явилась к нему во сне Аллекто в образе дряхлой старухи и сказала:

— Скорее в бой, славный Турн, или проспишь ты свою невесту Лавинию и достанется она Энею!

Но с насмешкой ответил старухе Турн:

— Ты слишком стара, вещунья, чтобы давать мне советы. Война — забота героев.

Исказилось от бешенства лицо фурии и предстала она перед Турном в своем истинном, страшном облике, с головой, покрытой живыми змеями.

— Вот я какая, глупец! — крикнула она. — Смерть и война — моя забота!

И швырнула пылающий факел в грудь героя. В ужасе проснулся Турн. Ужас его был бы еще больше, если бы он знал, что факел, брошенный ему в грудь фурией, — это знак неминуемой гибели.

Юнона пришла на помощь Турну, она устроила так, что почти все племена Италии объединились против Энея. Трудно пришлось бы Энею, если бы не Венера. Обратилась она к своему супругу, богу подземного огня, с просьбой сделать для Энея огромный и непробиваемый щит. Вулкан согласился и приказал своим помощникам циклопам:

— Хватит вам ковать стрелы для Юпитера и колеса для колесницы Марса! Пусть бессмертные боги подождут! Сделайте щит для героя Энея!

И когда на рассвете дня Эней отправился в путь, блеснул в небесах сквозь тучи и упал на землю, рядом с Энеем, чудесный щит. Догадался герой, чей это подарок, взглянул на щит и увидел на нем множество удивительных изображений, картин и фигур — то была грядущая история его будущей родины. Но из всех изображений на щите больше всего поразили Энея двое младенцев, которых кормила своим молоком волчица…

Вооружился сын Венеры чудесным щитом и двинулся в глубь италийской земли на поиски союзников. Но пока Эней собирал войско, Турн окружил троянцев, оставшихся без вождя, а их пустые корабли, качавшиеся на волнах, приказал забросать факелами и сжечь.

И тут случилось чудо: троянские корабли, а каждый из них имел свое имя: Мурена, Дельфин, Кит — не позволили себя сжечь и, сорвавшись с якорей, опустились на дно реки. Быть может потому, что построены они были из сосен священной рощи. И если верить легенде, то превратились они в морских чудищ с теми же именами, и плавают с тех пор по морям и океанам мурены, дельфины и киты.

А Эней вернулся к троянцам с большим, сильным войском этрусков, и понял Турн, что не одолеть ему сына Венеры. Но не захотел он признать свое поражение и вызвал Энея на поединок, чтобы в бою решить, кто же будет хозяином страны и женится на красавице Лавинии. И вот перед лицом двух армий, блистая доспехами, сошлись на бой могучие герои. Бросился Турн на Энея и первым обрушил на него свой страшный меч. Но, ударившись о несокрушимый щит, разлетелся меч на куски. И тогда Эней метнул свое грозное копье в убегающего Турна и поразил его насмерть! Так закончился спор за Лавинию и так был открыт Энею путь для возведения в Италии новой Трои. Но когда он выбрал место для будущего города, необычная картина открылась его глазам: возле леса вокруг костра бегали волк и лиса. Волк махал хвостом, раздувая пламя, а лиса, намочив свой хвост в ручье, заливала огонь водой. Как вдруг с неба упал орел и, взмахнув огромными крыльями, еще сильнее раздул пламя костра.

И сказал тогда Эней:

— Волк — зверь бога Марса, орел — птица Юпитера. Это значит, что здесь мы воздвигнем великий город, который прославится своей силой и богатством, несмотря на жестокое сопротивление соседних народов. Потому что все соседние народы будут нам мешать точно так же, как лиса мешала своему соседу волку. А этот костер — священный огонь богини очага Весты, [16] и мы не дадим ему погаснуть!

Вот почему рядом с новой Троей — городом, который назвали Лавинием в честь жены Энея, были воздвигнуты сразу три храма — Юпитера, Марса и богини Весты — покровительницы не только домашнего очага, но и государства. Именно поэтому огонь, горевший в храме Весты, никогда не угасал. Он был воплощением самой богини, и жрицы Весты — весталки (их было шесть) — днем и ночью стерегли священный огонь в храме. Они не имели права на обычную земную жизнь, на любовь и брак, пока не отслужат в храме тридцать лет.

Весталки пользовались великим почетом, но если по какой-либо случайности огонь в храме угасал — что считалось предзнаменованием ужасных бедствий для всей страны, — то виновная в этом жрица жестоко наказывалась. Еще большая кара постигала весталку, если она нарушала обет целомудрия — ее зарывали заживо в землю.

Высоко чтили богиню Весту в каждом доме. Ей посвящался вход в жилище — вестибул. Так что наш современный вестибюль — тоже память о великой римской богине Весте.

Остается добавить, что именно в храме Весты Эней поместил спасенные из пламени Трои изображения богов-хранителей, которые у римлян назывались пенатами. Пенаты — это добрые домашние боги, защищавшие благополучие каждой семьи. Такими же хранителями дома были и добрые духи — лары, которых, в отличие от пенатов, члены семьи могли взять с собой при переезде в новый дом. Изображения ларов и пенатов римляне хранили в специальных шкафчиках возле очага, и во время семейных праздников перед ними ставились еда и питье. Им приносили жертвы, а их изображения украшали цветами.

Как возник город Рим. История Ромула и Рема

Эней основал город Лавиний, а сын его, Асканий Юл, возвел на берегу Тибра другой город: Альба Лонга. Но не было уже ни Энея, ни Аскания Юла, когда в этом городе правил потомок Энея — царь Прокус, что по-латыни значит «дельный» (отсюда русское «прок»). И сказал перед смертью царь Прокус своим сыновьям:

— Пусть один из вас возьмет себе корону, а другой — все мои сокровища. Выбирайте!

И когда старший сын Нумитор выбрал корону, младший, Амулий, усмехнулся: он знал, что с помощью золота отнимет у брата корону. Так оно и вышло. Сверг Амулий брата с престола, но сохранил ему жизнь и даже оставил за ним часть владений. Правда, сына Нумитора он все-таки загубил, а дочь его Рею Сильвию сделал весталкой, чтобы не было у нее детей, которые бы отняли у Амулия трон.

Но случилось непредвиденное. Однажды в священной роще бога Марса перед юной весталкой появился огромный волк. В ужасе она бросилась бежать, как вдруг свирепый зверь превратился в юношу неземной красоты, и Рея Сильвия нарушила обет безбрачия — она догадалась, что ее возлюбленный — сам Марс!

Конечно, никто в это не поверил, и весталку заключили в темницу, а родившихся у нее мальчиков жестокий Амулий приказал утопить в Тибре. Однако раб не утопил младенцев, а бросил их на берегу, понадеявшись, что они и сами погибнут.

Бродившая неподалеку волчица перетащила человеческих детенышей в свою пещеру и вскормила их своим молоком вместе с волчатами. Когда же они подросли, их нашел в лесу и привел в свой дом царский пастух Фаустул. И назвал их Ромул и Рем. А воспитала мальчиков Акка Ларенция, жена Фаустула. По преданию, она была первой служительницей древнейшей италийской богини, имя которой — Теллура (мать-земля). Этой богине молились все земледельцы, чтобы она послала им хороший урожай, и устраивали в ее честь празднества, во время которых желали друг другу счастья и подносили розы.

Но, конечно, богиня Теллура не могла бы дать людям хороший урожай, если бы ей не помогал Вертумн — бог смены времен года. Это он, Вертумн, превращал зиму в весну, весну — в лето, лето — в осень… и следил за цветением и созреванием плодов. Правда, у бога Вертумна тоже была хорошая помощница — юная богиня Помона, которая неустанно заботилась о фруктовых деревьях. Постоянно занятая этим благородным делом, она не обращала внимания даже на самого Вертумна, который уже давно был в нее влюблен и представал перед прекрасной богиней то в образе рыбака, то в образе воина, но она оставалась к нему равнодушна.

Наконец, совсем отчаявшись, Вертумн явился перед Помоной в облике дряхлой старухи и принялся изо всех сил расхваливать славного бога Вертумна. Но Помона ответила, что никогда и не видела бога. Не выдержал тогда Вертумн и предстал перед Помоной таким же юным и прекрасным, как и сама богиня. В руках у него были садовый нож и корзина, полная чудесных плодов. Надо ли говорить, что Помона тут же влюбилась в бога-красавца и стала его женой. Такие вот замечательные помощники были у великой Теллуры, служительницей которой считалась Акка Ларенция, воспитавшая Ромула и Рема.

Выросли близнецы высокими, сильными, красивыми юношами, и все окрестные жители полюбили их за храбрость и мужество. Но случилось так, что царские слуги схватили Рема за стычку с пастухами и привели его к Амулию. А тот отправил Рема на суд к старшему брату Нумитору, потому что пострадавшие пастухи принадлежали свергнутому царю. Взглянув на Рема, Нумитор, пораженный его силой и благородным обликом, стал расспрашивать юношу, кто он и откуда. Рем, который уже знал о том, что был найден вместе с братом на берегу Тибра, рассказал обо всем Нумитору. И тот сразу понял, что перед ним его родной внук, сын его пропавшей дочери Сильвии.

А в это самое время Ромул, собрав большой отряд из пастухов и жителей Альбы Лонги, ненавидевших Амулия, бросился на выручку брата. Разъяренные жители, ворвавшись во дворец, убили злодея-царя, и братья вернули корону своему деду, провозгласив его царем. Так восторжествовала справедливость!

Именно тогда, с благословения своего деда Нумитора, Ромул и Рем решили основать новый город там, где нашел их царский пастух Фаустул. И возник между ними спор: Ромул выбрал место для города на Палатинском холме, Рем — на Авентинском холме. Каждый из братьев поднялся на свой холм и стал ждать рассвета нового дня, когда просыпаются птицы, чтобы по их полету узнать волю богов. Ночью оба брата задремали и не слышали воя волчицы, которая их вскормила. Волчица же выла, потому что чуяла близкую гибель одного из своих человечьих детенышей.

Первым проснулся Рем и вскрикнул от радости: он увидел в небе ровно шесть коршунов — значит боги на его стороне! Но в тот же миг раздался ликующий крик с Палатинского холма, там Ромул увидел сразу двенадцать коршунов. Рем стал доказывать, что право на его стороне, потому что он увидел коршунов первым. Ромул утверждал обратное, так как он увидел сразу двенадцать коршунов, и большинство населения приняло его сторону.

Тогда Рем прекратил спор, а Ромул запряг в плуг белого быка и белую корову, но так, чтобы бык был справа, а корова слева. Именно так, по древнему обычаю, должна была ходить супружеская пара: мужчина — справа, а женщина слева. Затем, когда все было готово, Ромул погнал животных по заранее намеченному кругу, который и был границей будущего города. Плуг оставлял за собой глубокую борозду, вдоль которой должна была возвышаться городская стена.

Ромул первым взялся за ее строительство, но обиженный Рем, решив посмеяться над братом, стал прыгать через основание стены, чтобы показать, как легко будут преодолевать эту стену враги. Не помня себя от ярости, Ромул ударил Рема мечом и, когда тот упал, сраженный насмерть, воскликнул:

— Так будет с каждым, кто осмелится переступить стены моего города!

Похоронив брата, Ромул развел большой костер и трижды перескочил через него, чтобы очистить себя над огнем от братской крови. С тех пор у римлян вошло в обычай: 21 апреля каждого года они, подобно Ромулу, очищали себя огнем, отмечая день рождения Рима. Сам же город в честь Ромула был назван Римом (по-латински — «Рома»).

Правда, поначалу в новом городе было очень мало жителей, и тогда Ромул объявил, что Рим примет всех чужеземцев, если они сами того пожелают. После этого население Рима стало быстро расти. Тем более что на одном из семи холмов Рима, между двух священных деревьев было выстроено святилище, в котором каждый пришелец мог очиститься от прежних преступлений и получить право на неприкосновенность.

Мудрый Ромул решил эту важную задачу, как перед ним возникла другая: мужчин в Риме оказалось куда больше, чем женщин. Как тут быть?.. Недалеко от Рима стоял город сабинян, и Ромул, не долго думая, предложил сабинянам «поделиться» невестами. Но, увы, получил решительный отказ. Тогда основатель Рима пошел на хитрость: он торжественно провозгласил, что в Риме найден алтарь, посвященный какому-то неизвестному богу, который получил у римлян имя Конс — бог совета! (Отсюда «консилиум», т. е. совещание.) После этого Ромул пригласил всех сабинян с женами и детьми на пир в честь бога Конса. На этот раз сабиняне охотно согласились.

Как известно, пир у римлян никогда не обходился без незримого присутствия Вакха — бога вина и виноделия, и его жены богини Либеры, усердно помогавшей всем виноградарям и виноделам. В честь этой веселой божественной пары римляне устраивали в марте празднества — либералии, сопровождавшиеся театральными представлениями, веселыми шествиями, плясками, шутками и, конечно, вином, которое «освобождало» человека от его обязанностей и забот.

Возможно, именно поэтому умный и хитрый Ромул пригласил сабинян на пир, в разгаре которого римляне, «освободившись» от законов гостеприимства, вдруг бросились к незамужним девушкам, и каждый из них похитил ту, что ему приглянулась. Так произошло похищение сабинянок, и между римлянами и сабинянами вспыхнула война.

Царь сабинян Тит Таций двинулся с большим войском к Риму, рядом с которым на одной из вершин Капитолийского холма стояла неприступная крепость, окруженная с трех сторон глубокой пропастью. И Тит Таций решил захватить сначала крепость, но как это сделать, он не знал. Как вдруг к нему явилась дочь предводителя защитников крепости Тарпея и сказала, что ночью она откроет ворота крепости и впустит сабинян.

— Что ты хочешь за это? — спросил Тит Таций, с презрением взглянув на Тарпею.

Заметив на левой руке у царя золотой браслет, Тарпея ответила:

— Я хочу, чтобы каждый твой воин отдал мне то, что носит на левой руке.

И когда ночью Тарпея открыла ворота, и сабиняне захватили крепость, Тит Таций приказал своим воинам:

— Пусть каждый из вас отдаст ей все то, что носит на левой руке! Я сам подам вам пример!

И сняв с левой руки золотой браслет, он швырнул его Тарпее. Но вслед за браслетом он бросил и щит, потому что каждый воин носит щит тоже на левой руке. Вслед за царским щитом полетели градом на предательницу и щиты всех остальных сабинян. Под их тяжестью Тарпея погибла. С той поры скалу, где это произошло, римляне назвали Тарпейской и сбрасывали с нее в пропасть приговоренных к смерти преступников.

Между тем, захватив крепость, Тит Таций был еще очень далек от победы над римлянами. Война затянулась, и прошло немало времени, прежде чем началось решающее сражение у стен Рима. Неизвестно, чем бы оно закончилось, если бы в самый разгар ужасной битвы сабинянки, которые за время войны успели стать женами римлян и матерями их детей, не бросились между сражающимися воинами. Они не в силах были смотреть, как гибнут их отцы, братья и мужья! Распустив волосы, в разодранных одеждах, они протягивали своих детей сабинянам и кричали:

— Наши дети — ваши внуки! Не убивайте наших мужей, сабиняне! Не убивайте наших отцов и братьев и вы, римляне!

И тогда опустили свои мечи воины. А Ромул и Тит Таций встретились лицом к лицу и протянули друг другу руки в знак мира и дружбы! В этом рукопожатии соединились не просто руки царей, но два государства, потому что римляне породнились с сабинянами. И решили Ромул и Тит Таций, что править этим общим государством они будут вместе.

После этого события к женщинам в Риме стали относиться с особым уважением. И в честь их героического подвига, положившего конец войне, был установлен праздник — матроналии, посвященный богине Юноне.

А Ромул с Титом Тацием, объединив свои войска, подчинили немало соседних городов, и Рим превратился в могучее государство. Для управления этим государством Ромул выбрал сто самых почетных граждан, которые были названы патрициями (от латинского слова «патер» — отец). А собрание патрициев получило название сенат (совет). Кроме того, Ромул создал регулярную армию, которую разбил на легионы — отряды, в них отбирали только самых крепких и сильных мужчин.

Много удивительных подвигов совершил Ромул за свою жизнь, но всего удивительнее был его уход из жизни. Однажды он просто исчез… во время затмения солнца! Вскоре, однако, один из патрициев торжественно поклялся, что по дороге в Рим ему явился сам Ромул, огромный, прекрасный, в ослепительных доспехах, и сказал:

— Передай римскому народу: я был послан на землю, чтобы основать Рим — самый великий город в мире! И теперь я снова вернулся на небеса! Но по-прежнему буду покровителем Рима во всех его войнах, отныне мое имя — Квирин!

С тех пор у римлян появился еще один бог войны — Квирин-Ромул, в честь которого был выстроен храм. А жители Рима стали называть себя квиритами. И стал Квирин двойником Марса, у которого было сразу два имени: Марс Шествующий в бой (Градивус) и Марс Копьеносный (Квириус).

Покровителем воинской доблести был, конечно, и верховный бог Юпитер. Именно к этим трем богам обращались за помощью римляне во время войны. Перед каждым военным походом римский полководец непременно отправлялся в храм Марса и, кланяясь могучему богу, восклицал: «Бодрствуй, Марс!» При этом потрясал священным щитом и копьем бога, которые висели в храме. Марс, невидимый, но грозный, всегда участвовал во всех сражениях. С ним рядом на поле боя были всегда его верные спутники: супруга Нериена (сила), Паллор (бледность) и Павор (ужас). И уж конечно, богиня войны Беллона (по-латински «беллум» — война) — дочь Марса.

Кто был любимцем бога Януса

Еще большего могущества Рим достиг при новом правителе по имени Нума Помпилий, который прославился своим необычайным умом и который, что самое замечательное, вовсе не хотел быть царем.

— Ромул, — говорил он почетным гражданам — патрициям, — сын Марса, а я всего лишь человек. Ромул приучил вас к войнам, а я люблю мир. Ищите себе другого царя, римляне, — полководца!

Однако патриции возражали Нуме:

— Ты любишь мир, но если ты откажешься от власти, то в Риме начнется междоусобная война.

Тогда Нума согласился взойти на Капитолийский холм, где ждал его авгур — жрец, толковавший волю богов по полету птиц. И хотя в небе, как назло, не появилось ни одной птицы, авгур торжественно провозгласил:

— Встань с колен, Нума Помпилий! По воле Юпитера ты избран царем Рима! Я вижу в небе двенадцать коршунов.

При этом авгур слегка улыбнулся. На что Нума невозмутимо отозвался:

— Авгур видит то, чего не видят простые смертные…

Вот откуда появилось и живет до сих пор крылатое выражение «улыбка авгура» — когда речь идет о лукавой, двусмысленной улыбке. Так или иначе, но лукавство авгура пошло римскому народу только на пользу. Нума и в самом деле оказался великим царем. Первым делом он отменил огромную царскую охрану, которую завел себе Ромул.

— Народ меня избрал — это значит, что он мне доверяет, — сказал Нума. — А я доверяю своему народу.

Затем новый царь создал коллегию (союз) жрецов — понтификов, хорошо знавших древнейшие обычаи и обряды. Наиболее важные и полезные из них Нума превратил в государственные законы, которые охраняли порядок и справедливость. Верховным же понтификом стал сам Нума Помпилий. Он хорошо понимал, что главная причина раздоров между людьми — это собственность, а самая главная собственность — это земля. Поэтому, разделив землю на участки и раздав ее римлянам, Нума приказал им обозначить границы или межу камнями. И совершить при этом обряд почитания богу священной межи Термину. А тот, кто нарушит священную межу, будет проклят и все потеряет!

Да, Нума Помпилий был действительно мудрым правителем. Однажды, когда римские старейшины затеяли спор, что важней: Согласие, Благочестие, Честь или Доблесть, — Нума сказал:

— Верность — вот главное достоинство человека! Потому что только от Верности зависит Согласие в семье и в государстве! И только от Верности богам зависит наше Благочестие! А Честь зависит от Верности нашему слову! Вот почему Верность — это высшая Доблесть человека! И мы должны, мы обязаны построить в Риме храм Верности!

Все патриции молчали, пораженные речью царя. А царь продолжал:

— Вы думаете сейчас о том, в каком облике должна предстать в храме Верность?

И так как все старейшины продолжали молчать, Нума Помпилий поднял над головой правую руку и воскликнул:

— Вот лицо нашей Верности! Правая рука, которой мы приветствуем друг друга и даем клятвы.

Так в Риме появился храм богине Верности (Фидес). Богиня Фидес была символом долга перед богами, родиной, родителями, а также следила за исполнением государственных законов и обычаев. Именно поэтому в храме Верности хранились важные государственные документы и ворота храма были всегда закрыты. Фидес принадлежала к абстрактным божествам, которых в Древнем Риме было немало — Бледность, Страх, Юность, Честь, Согласие, Доблесть… Воплощением Верности, как уже было сказано, считалась правая рука, которую оберегали от соприкосновения со всем нечистым, лживым.

Но вернемся к деяниям Нумы Помпилия… В те далекие времена почти все дома в Риме были деревянные, что приводило к страшным пожарам от грозовых молний. И вот однажды Нума решил вступить в переговоры с самим Юпитером. Но как это сделать? По совету нимфы Эгерии царь заманил в ловушку двух лесных божеств — Фавна и Пика. А те, чтобы получить свободу, пообещали Нуме устроить свидание с Юпитером.

Едва Нума отпустил богов, как в тот же миг задрожала земля, ослепительно засиял воздух и раздался голос Юпитера:

— Чего ты хочешь?

— О Юпитер! — воскликнул Нума. — Дай нам защиту от своих губительных молний, и ты получишь от нас любые жертвы! Приказывай!

— Мне нужны головы… — ответил Юпитер, намекая на человеческие жертвы.

— Лука? — тут же подхватил хитрый Нума и вырвал из земли головку лука.

— Нет, человеческие… — перебил Юпитер.

— Волосы? — быстро добавил Нума.

— Нет! — прогремел Юпитер. — Волосы мертвы, а мне нужны живые…

— Рыбешки! — закончил Нума, не давая богу договорить.

И тогда Юпитер, очень довольный находчивостью царя, сказал:

— Я вижу, ты умеешь разговаривать с богами. Завтра ты получишь от меня то, что просишь!

Вот почему обряд очищения (жертвоприношение) во время грозы в Древнем Риме стали производить с помощью головок лука, человеческих волос и мелких рыбешек. Что же касается Юпитера, то он сдержал свое слово, и на следующий день с небес на землю упал золотой щит — дар верховного бога. Однако Нума Помпилий тут же объявил, что этот щит — защита от молний только на один месяц (март), потому что он упал первого марта. И что надо выковать еще одиннадцать точно таких же щитов, чтобы их хватило на весь год.

Никто не решался взяться за такое трудное дело, как вдруг откуда ни возьмись явился перед царем могучий кузнец и сказал, что выполнит это задание.

— Как зовут тебя? — спросил Нума.

— Мамурий Ветурий! — ответил кузнец и на следующий день принес царю ровно двенадцать совершенно одинаковых щитов, среди которых был щит и Юпитера. Но как ни пытался Нума, он не смог его отыскать. И тогда кузнец сам указал щит Юпитера, на котором виднелась крошечная надпись.

— Здесь начертано мое имя — Мамурий, — объяснил кузнец. — А по-вашему — Марс и Март. Имя второе — Ветурий, дали мне в Риме…

Сказав все это, кузнец исчез. И понял Нума, что щиты ему выковал сам Марс, которого и вправду называли в Риме Ветурием (т. е. Древним, Ветхим), потому что Марса почитали еще до древнего бога Януса. [17]

Получив столь бесценный дар от Марса, Нума в честь бога создал коллегию жрецов — «салиев» (прыгунов). Их было ровно двенадцать (по числу месяцев), и первого марта каждого года салии устраивали праздничное шествие. Они били в свои щиты и кричали, подпрыгивая:

— Мамурий Ветурий! Мамурий Ветурий!

Легенду о мудром царе Нуме Помпилии можно было бы закончить еще одним его великим деянием: он преобразовал римский календарь. При Ромуле год состоял из десяти месяцев и первым месяцем считался март (по имени Марса), вторым месяцем — апрель, который посвящался Венере, третьим месяцем — май (по имени богини Майи, матери бога Меркурия). Четвертый месяц, в честь Юноны, назывался июнь. Все остальные месяцы имели порядковые номера, которые и стали их названиями.

Квинтиль (в переводе с латинского — пятый), много веков спустя получивший название июль, в честь Юлия Цезаря… Секстиль (шестой), ставший в далеком будущем августом — в честь императора Августа. Сентябрь (септембр — седьмой), октябрь (октобер — восьмой), ноябрь (новембер — девятый), декабрь (децембер — десятый).

Так вот, Нума Помпилий высчитал, что в году не 304 дня (по календарю Ромула), а 365. Поэтому перед мартом он ввел еще два месяца — январь и февраль, оставив за прежними месяцами их старые названия. Вот почему сентябрь, ставший девятым месяцем, сохранил свое прежнее название (седьмой). Равно как и октябрь, ноябрь, декабрь. Но почему же Нума Помпилий сделал первым месяцем не февраль (месяц очищения), а январь? Да потому что он посвятил его двуликому Янусу (Януарису) — богу времени и всех начал в этом мире. Одно лицо Януса было обращено в прошлое, другое — в будущее. И считалось, что именно Янус открывает небесные двери и выпускает день на землю, а вечером, когда день возвращается, Янус закрывает задние ворота (имя Янус — от латинского слова «януа» — дверь, ворота).

Под покровительством Януса находились все входы и выходы любого дома, храма или города. И в честь этого замечательного бога, который, по преданию, создал человека, начинались большие празднества в первый же день года. Люди желали друг другу счастья и мира, потому что Янус, ненавидевший войну и раздоры, был богом мира и справедливости.

Именно поэтому Нума воздвиг в его честь величественный храм, в котором возвышалась огромная статуя двуликого бога, державшего ключ от небесных ворот. На пальцах его правой руки было начертано число 300 латинскими цифрами: ССС. На левой же руке — число 65 (по-латински — LXV). То есть все 365 дней года.

Однако этот храм открывался лишь тогда, когда Рим вступал в войну с другим государством, и перед Янусом проходили воины, отправляясь в поход. Когда же война заканчивалась, римские воины, вернувшись домой, снова проходили строем перед двуликим богом, и ворота снова закрывались до следующей войны… И если Ромул считался любимцем Марса, то Нума Помпилий считался любимцем Януса. Потому что за все 43 года правления Нумы храм ни разу не открывался: Рим ни с кем не воевал.

Под знаков бога Марса

Умер старый Нума Помпилий, и тогда опять настало время бога Марса. Новый римский царь (по-латински «рекс») Тулл Гостилий объявил войну правителю города Альба-Лонги из-за спора пастухов о стаде коров — чье оно: альбанцев или римлян? Повод для войны, конечно, пустяковый. Наверное поэтому оба царя пришли к соглашению: не устраивать кровавой битвы, а решить исход войны в поединке. Римляне выставили на поединок трех братьев-близнецов Горациев, а их противники — трех братьев-близнецов Куриациев.

Почти сразу двое из Горациев были убиты, и против троих Куриациев остался лишь один Гораций, который обратился в притворное бегство. Римляне разразились криками негодования, однако Гораций оказался не только мужественным, но и мудрым воином. Его преследователи бежали с разной скоростью, и римлянин сначала убил первого из них, затем — второго и наконец третьего.

Весь Рим радовался победе, и только родная сестра героя встретила его слезами горя и отчаяния: один из Куриациев был ее женихом. Гораций стал стыдить сестру, но та продолжала его упрекать. И тогда ослепленный яростью воин пронзил сестру мечом.

— Ты забыла своих убитых братьев, свое отечество! — крикнул он. — Ступай же к своему жениху!

За убийство сестры Горация приговорили к смерти. Тогда его отец обратился в высший суд — к народу:

— Мой сын спас родину, о которой забыла моя дочь. Если бы не сын, я сам бы убил ее!

И народ оправдал Горация. Народ это сделал еще и потому, что по римским законам отец семейства имел право не только продать в рабство виноватых детей, но даже казнить их.

После этого случая у римлян возник обычай, получивший название «апелляция», когда каждый мог обжаловать приговор в вышестоящем суде.

Что же касается Горация, то после оправдания он совершил еще и обряд очищения от пролитой крови сестры. Прикрыв голову плащом, он прошел под деревянным брусом, который упирался своими концами в противоположные стены узенькой улочки и каждую секунду мог обрушиться. С тех пор этот брус стал называться «сестриным брусом» и, по преданию, римляне сохраняли его больше тысячи лет — вплоть до времен самого Августа!

Кто воздвиг храм Фортуне — богине удачи

Среди прочих царей Рима достойна удивления судьба Сервия Туллия, который был сыном рабыни, но проявил такие незаурядные качества, что воспитавший его царь Тарквиний Древний сделал своим наследником Сервия Туллия, а не собственных сыновей. Быть может, поэтому именно Сервий Туллий воздвиг в Риме храм в честь Фортуны — богини удачи и счастья. И, конечно, совсем не случайно этот храм стоял возле рынка, где бывали одни только бедняки — плебеи.

Царь Сервий Туллий построил первый храм и другой богине — Диане [18] (покровительнице полей, лесов и животных), — которая так же, как и Фортуна, считалась любимицей плебеев и рабов. Ее почитали еще и за то, что рядом с храмом били целебные ключи, исцелявшие римлян от самых разных болезней. Там же, рядом с храмом Дианы, зеленела роща, где мог укрыться беглый раб или преступник. Правда, для полного спасения ему надо было сорвать ветвь со священного дерева, чтобы стать жрецом богини. Но для этого он должен был вступить в бой и победить прежнего жреца, охранявшего священное дерево. Таков был древний обычай: Диана требовала человеческой жертвы!

Царь Сервий Туллий, в прошлом сын рабыни, конечно же, слыл в народе любимцем Фортуны. Поговаривали даже, что Фортуна влюблена в царя. Ну а в том, что она ему улыбается, никто никогда не сомневался. Ведь «улыбка Фортуны» — это и есть счастье. Но Фортуна — богиня не просто счастья, а счастливого случая. Недаром ее изображали стоящей на шаре или колесе, которые символизировали изменчивость счастья. И если в руке она держала рог изобилия, откуда щедро сыпала свои дары, то на глазах у нее была повязка. Слепая Фортуна!

Стоит ли удивляться, что в конце концов капризная богиня изменила и Сервию Туллию. А виной всему была младшая дочь царя Туллия Секунда, то есть Вторая. Старшую дочь звали Туллия Прима — Первая. В том, что обе они назывались Туллиями, нет ничего удивительного. Будь у царя 20 дочерей — каждую из них все равно бы звали Туллией. Римские женщины не имели личных имен, а только родовые. У каждой женщины вместо личного имени имелся свой порядковый номер…

Именно вторая дочь, злобная и тщеславная Секунда, ставшая женой одного из сыновей Тарквиния Древнего, уговорила мужа отнять царскую корону у Сервия Туллия. И Луций Тарквиний убил Сервия Туллия. А его преступная дочь Секунда переехала на колеснице через труп родного отца. С той поры римляне прозвали эту улицу Злодейской.

Так или иначе, в Риме появился новый царь — Тарквиний Высокомерный, прославившийся своей жестокостью и несправедливостью. За что и назван был тираном.

Последний царь Рима и прорицательница Сивилла

Захватив власть, Тарквиний Высокомерный уничтожил все справедливые законы Сервия Туллия. Однако записки Сервия Туллия, хранившиеся в храме Фортуны, он не решился тронуть. И, как все тираны, стал разорять народ, чтобы вести войны и возводить величественные храмы в честь своего правления. При этом его собственная жадность не знала границ.

В одной из легенд рассказывается, что как-то во дворец к царю явилась сама прорицательница Сивилла и предложила ему девять свитков с предсказаниями судьбы царя и его потомков.

— Что ты хочешь за свитки? — спросил Тарквиний.

— Сумку золота, — ответила прорицательница.

— Ты просто спятила! — воскликнул царь.

Тогда Сивилла взяла со стола три свитка и бросила их в огонь.

— Значит, теперь, — заметил Тарквиний спокойно, — я должен тебе золота на треть меньше?

— Нет, — ответила Сивилла, — ты должен мне ровно сумку золота.

— Что за несправедливость! — возмутился Тарквиний.

Тогда Сивилла швырнула в огонь еще три свитка, и перепуганный царь согласился. Однако свитки прорицательницы ничему не научили жестокого царя. Он безжалостно расправлялся даже с патрициями, среди которых казнил и знатного вельможу Марка Юния. Но его маленького сына Луция он пощадил и воспитал вместе со своими сыновьями. Луций вырос необычайно умным и благородным юношей. Он был настолько умен, что с детства притворялся слабоумным, чтобы избежать ужасной участи своего отца. Он так искусно играл свою роль, что заслужил себе еще одно имя — Брут (глупец).

И вот однажды, терзаемый дурными предчувствиями, Тарквиний Высокомерный послал к оракулу в Дельфы своих сыновей вместе с Брутом, чтобы услышать вещие слова. И ответил им оракул:

— Власть в Риме перейдет к тому, кто первый поцелует мать!

При этих словах Брут, как будто нечаянно, споткнулся и упал, поцеловав землю — общую мать всех людей. А вскоре после возвращения домой царский сын Секст Тарквиний смертельно оскорбил красавицу Лукрецию, жену знатного римлянина Луция Коллатина, и та, не выдержав позора, закололась кинжалом. Вот тогда-то и настал час Брута. Впервые он сбросил маску глупца и обратился к народу как великий оратор и вождь.

Брут вспомнил не только гибель поруганной Лукреции, но и убийство Сервия Туллия, он вспомнил все ужасные преступления Тарквиния Высокомерного. И народ лишил царя власти и прогнал его. А Брут направился в храм Фортуны, где хранилось завещание Сервия Туллия, и вот что он прочитал: «Пусть в Риме будут два царя, чтобы каждый из них указывал на ошибки другого. Неограниченная власть — это зло. И пусть исчезнет ненавистное для народа слово „царь“! Правители Рима должны называться другим именем».

Узнав о мудрых заветах Сервия Туллия, народное собрание решило: избрать правителями Рима Юния Брута и мужа несчастной Лукреции — Луция Коллатина, назвать их консулами (от имени бога совета Конса), а римское государство — республикой (что значит «общее дело»).

Как Сцевола стал героем Рима

Однако изгнанный за пределы Рима Тарквиний Высокомерный не успокоился и стал готовить против республики заговор, чтобы вернуть себе власть. К счастью, заговор был раскрыт, но, к ужасу Юния Брута, среди заговорщиков оказались его собственные сыновья. И все-таки сердце мужественного консула не дрогнуло: по его приказу оба сына были казнены.

Тогда Тарквиний Высокомерный призвал на помощь этрусского царя Порсенну, и тот с огромным войском осадил Рим. Порсенна был уверен в победе, как вдруг его воины схватили римского юношу, который чудом пробрался в лагерь врага.

— Ты пришел, чтобы убить меня? — спросил Порсенна.

— Да! — бесстрашно ответил лазутчик, имя которого было Муций. — Но больше я тебе ничего не скажу!

Усмехнувшись, Порсенна кивнул на жаровню с раскаленным углем:

— Сейчас посмотрим…

Но не успел этрусский царь отдать приказ, как Муций сам подошел к жаровне и, сунув правую руку в огонь, застыл на месте, спокойно глядя царю в глаза. Пораженно смотрел Порсенна на отважного героя… Наконец, не выдержав, он крикнул:

— Отойди от огня! — и приказал слугам. — Верните ему меч!

И когда Муций взял меч левой рукой, царь воскликнул:

— Возвращайся в Рим! Передай, что Порсенна ценит доблесть и мужество! Велик тот народ, у которого есть такие воины!

Так развеялись последние надежды Тарквиния Высокомерного — этрусский царь отказался воевать с Римом. А благодарные римляне наградили Муция новым именем — «Сцевола» (Левша), потому что он сжег свою правую руку. Это почетное имя носили все потомки римского героя.

Как гуси Рим спасли

Немало врагов было у римлян, но самыми страшными оказались галлы — воинственные племена из северной Европы.

— По какому праву вы вторглись на нашу землю? — возмутились римляне.

— По праву сильнейшего! — ответили галлы, и в первом же сражении римское войско потерпело сокрушительное поражение. Галлы захватили Рим и осадили Капитолий (крепость на Капитолийском холме), где укрылись уцелевшие римские воины. Перепуганные патриции послали гонца в город Ардею за помощью к великому воину и полководцу Марку Камиллу.

Но пока Камилл собирал войско, галлы обнаружили следы гонца из Капитолия и двинулись по ним на вершину холма к неприступной крепости. Стояла глубокая ночь, и все римляне крепко спали, но в последний момент гуси, находившиеся в храме Юноны и посвященные этой богине, громко загоготали. Римляне проснулись и отбили атаку врага.

С той поры по всему миру пошла знаменитая поговорка «Гуси Рим спасли». Но, конечно, это сделали не только гуси, потому что в конце концов еле живые от голода римляне и галлы заключили договор: галлы уйдут, если римляне отдадут им свое золото. Однако не успели галлы захватить римское золото, как у ворот Рима появился с войском Камилл.

— Римляне всегда спасали свою родину не золотом, а железом! — крикнул он врагам.

И тут же завязалась страшная битва, в которой галлы были наголову разбиты.

Эту великую победу римляне отметили, по обычаю, триумфом — так назывался торжественный въезд в столицу полководца-победителя. Камилл, одетый в пурпурное одеяние, снятое со статуи Юпитера, увенчанный лавровым венком, ехал на колеснице. Но почувствовать себя Юпитером триумфатору не позволяли. Стоявший за ним не уставал повторять:

— Помни, ты — человек! Ты — человек!

Потому что грозный Юпитер мог жестоко покарать за чрезмерную гордость любого человека. Именно поэтому все воины, следовавшие за колесницей победителя, громко смеялись над ним, вспоминая все его недостатки, и даже передразнивали. Триумфатор принимал это как должное.

Не забыли римляне и о священной птице храма Юноны — гусе. Ежегодно с тех пор они устраивали празднество: с Капитолийского холма спускалась процессия — ее участники несли клетку, в которой сидел украшенный разноцветными лентами, с пестрым ожерельем на шее большой белый гусь. И толпы ликующих римлян приветствовали своего «спасителя»!

Как сбылось древнее предсказание

Между тем пришло время, когда давняя вражда Венеры и Юноны вспыхнула с особенной силой. Она выразилась в войнах между Римом, которому покровительствовала Венера, и Карфагеном, городом Юноны. Настало время Пунических войн между великими городами-державами. На своем латинском языке римляне называли карфагенян «пунийцами». Отсюда и название войн, которых было целых три. В первой из них Карфаген потерпел поражение, но во второй войне Риму пришлось куда тяжелей.

Знаменитый карфагенский полководец Ганнибал нанес римлянам сокрушительное поражение, хотя римское войско было намного больше. Смелый и изобретательный Ганнибал перехитрил своего противника и вторгся в Италию не с юга, где ждали его римляне у берегов Средиземного моря, а с севера, перебравшись через высокие горы — Альпы.

Переход через Альпы был по силам только такому выдающемуся полководцу, как Ганнибал. Часть его воинов погибла на снежных вершинах гор, среди скал и страшных ущелий. Но карфагенский герой все-таки добился своей цели. Пополнив поредевшее войско за счет племен, недовольных владычеством Рима, он почти полностью уничтожил римскую армию.

После этой победы на сторону Карфагена перешли очень многие союзники Рима, и казалось, что дни великого города-государства сочтены. Однако племена Северной и Средней Италии, веками сражавшиеся вместе с Римом против общих врагов, остались ему верны. И окончательная победа Ганнибала так и не состоялась.

Римляне сделали все, чтобы помешать Ганнибалу объединиться с его новыми союзниками, и направили свои войска не только в Испанию, но и на остров Сицилию, в город Сиракузы, который тоже перешел на сторону Ганнибала.

Полтора года римские легионы безуспешно штурмовали Сиракузы, потому что его обороной руководил великий греческий физик и математик Архимед. Это он изобрел невиданные по тем временам боевые метательные машины, которые сокрушали римские корабли далеко от берега и не подпускали к городским стенам римские когорты. Когда же римляне все-таки ворвались в Сиракузы, то среди кровавого побоища обнаружили какого-то старика, который как ни в чем не бывало что-то чертил на песке. И, конечно, приняли его за сумасшедшего. Но едва один из воинов наступил ногой на чертеж, как старик возмутился и был тут же убит. Так погиб великий ученый древности Архимед.

Воинственный Марс был явно на стороне римлян. Вскоре римский полководец, консул Публий Корнелий Сципион, одержал ряд побед в Испании над карфагенскими войсками, которые возглавляли братья Ганнибала. Узнав об этом, Ганнибал так и не решился на штурм грозного города: слишком уж сильно был укреплен Рим и слишком мало было сил у Ганнибала. Но хотя он и не штурмовал город, римляне были так им напуганы, что еще много столетий спустя, когда Риму угрожала опасность, говорили: «Ганнибал у ворот!» Нерешительность Ганнибала обернулась для Карфагена бедой. Тут всем стало ясно, что Ганнибал проигрывает войну. И многие союзники, изменившие Риму, вновь вернулись под его власть. Армия же Ганнибала, воевавшего на чужой земле, после каждого сражения становилась все меньше и меньше. К нему на помощь устремился из Испании брат Гасдрубал, но римляне разбили его войско и подбросили Ганнибалу для устрашения отрубленную голову Гасдрубала.

Тем временем переправившийся через море Публий Корнелий Сципион высадился вместе с войском вблизи Карфагена, и карфагенские правители немедленно вызвали Ганнибала из Италии. Исход этой важной битвы решили, по преданию, всадники нумидийских племен, которые изменили Ганнибалу и перешли на сторону римлян. Ганнибал потерпел жестокое поражение — единственное за всю свою жизнь. И могущество Карфагена было навсегда сломлено. Правда, окончательно римляне уничтожили Карфаген только после третьей Пунической войны, а земли, где он стоял, назвали Африкой. Вот почему Публий Корнелий Сципион получил впоследствии прозвище Африканский.

Так сбылось древнее предсказание, которому так противилась богиня Юнона: Карфаген исчез с лица земли.

Спартак — вождь рабов

После победы над Карфагеном Рим стал еще могущественнее. Но всякое государство, как и всякий человек, неминуемо терпит наказание, если живет и процветает за счет зла и несправедливости. В Риме таким злом было рабство. И вот однажды рабы восстали. Первыми это сделали рабы-гладиаторы («гладус» — по-латыни меч), потому что среди всех рабов их участь была самой ужасной. Гладиаторов заставляли убивать друг друга на потеху зрителям, жадным до кровавых развлечений. И, конечно, рано или поздно все гладиаторы погибали.

Восстание началось в городе Капуе. Перебив своих стражников, около 100 гладиаторов покинули город и укрылись на горе Везувий среди отвесных скал. Добраться до них римские воины не могли, но и дороги вниз, к спасению, у восставших тоже не было. И все-таки их вождь Спартак, фракиец по происхождению, нашел выход из ловушки. На склонах Везувия рос дикий виноград, и гладиаторы, по приказу Спартака, сплели из виноградной лозы длинную лестницу, по которой спустились в пропасть, и, внезапно напав на римлян, разгромили их.

После этой победы к гладиаторам стали присоединяться не только беглые рабы, но и обнищавшие крестьяне. Небольшой отряд Спартака превратился в большую армию, которая раз за разом разбивала все римские войска. Однако Спартак хорошо понимал, что его армии все равно не справиться с могучей Римской державой, и решил увести рабов подальше от римских владений. К сожалению, большинство восставших не согласилось с вождем. Одни хотели идти на Рим, другие стремились каждый к себе на родину, и армия Спартака распалась на несколько больших отрядов.

Этим и воспользовались напуганные восстанием патриции. Они снова собрали огромное войско, которое возглавил самый богатый и честолюбивый человек в Риме — Марк Красс. Крассу мало было золота, которое он ценил больше всего на свете, он хотел прославиться как полководец и захватить власть в Риме.

В первом же сражении один из его отрядов потерпел поражение. Тогда Красс собрал остатки этого отряда и на глазах у всего войска казнил каждого десятого. Это был очень древний и жестокий обычай: децимация — позорная казнь за малодушие и трусость. После казни армия Красса бросилась вдогонку за Спартаком и в конце концов вместе с другим римским полководцем — Гнеем Помпеем, разгромила ослабевшую армию рабов. Сам Спартак геройски погиб в этой ужасной битве. Несколько десятков тысяч взятых в плен рабов были распяты по всей дороге от Капуи до Рима.

«Пришел, увидел, победил…»

В отличие от Марка Красса Гней Помпей и в самом деле был великим воином и полководцем. Долгие годы он воевал во славу Рима, одерживая победу за победой. И когда в честь Гнея Помпея в столице был устроен триумф, оказалось, что он подчинил Риму 900 городов! Достигнув такой славы и такого почета, Помпей стал любимцем народа, а значит, угрозой для патрициев. Они испугались, что великий полководец отнимет у них власть.

Именно в это время в Риме появился еще один герой — Гай Юлий Цезарь, прославившийся не только своей военной доблестью, но и необычайным умом. Он тоже примкнул к народу и сразу понял, как справиться с сенатом патрициев. Он заключил союз с Помпеем и Крассом, союз трех — триумвират.

В народе говорили, что это союз силы (Помпей), ума (Цезарь) и золота (Красс). Ну а струсившие патриции назвали триумвират «трехглавым чудовищем».

И надо сказать, что их опасения оказались не напрасными. Цезарь, избранный консулом, утвердил новый закон о раздаче земли и хлеба бедным гражданам Рима. Кроме того, он приказал писать на стенах домов о самом важном и интересном, что происходит в Риме. Это новшество понравилось простым римлянам. Так зародилась первая в мире «газета».

Завоевав власть, Цезарь, Помпей и Красс снова вернулись к привычному занятию всех вождей Рима — войнам и битвам. Но судьба каждого из трех консулов сложилась по-разному. Марк Красс погиб в битве с парфянами, и, если верить преданию, парфяне влили в рот убитому Крассу расплавленное золото. «Пусть утолит свою жажду золота, которая мучила его всю жизнь», — сказали они.

Гай Юлий Цезарь не зря считается одним из величайших людей Древнего Рима. Еще в молодости он отличался необыкновенной смелостью и находчивостью. Рассказывали, что однажды он попал в руки пиратов, которые потребовали за него большой выкуп. Цезарь возмутился:

— Неужели я так мало стою?

И, назначив себе выкуп втрое больше, он отослал своих слуг за деньгами. Целых два месяца провел Цезарь в плену у пиратов. Но провел их в свое удовольствие, состязаясь с разбойниками в силе и ловкости. Иногда, на досуге, он читал им собственные стихи и речи, то и дело ругая пиратов за тупость и невежество. И даже грозил расправиться с ними, когда получит свободу. Пираты от души хохотали, но оказалось, что Цезарь говорил правду. Вырвавшись из плена, он переловил своих похитителей, отобрал у них выкуп и казнил всех до одного.

О том, как умен был Цезарь, ходили легенды. Прекрасный воин и наездник, он скакал по любой дороге, заложив руки за спину и диктуя при этом письма сразу двум слугам, да так быстро, что те едва успевали записывать. Он отличался и военным искусством, при этом никогда не скупился на деньги и награды для своих воинов, хорошо понимая, что верная, сильная армия приведет его к заветной цели: стать верховным правителем Рима. Это ему, Цезарю, принадлежат слова: «Пришел, увидел, победил!» Так стремительно одерживал он победы.

Гай Юлий Цезарь верил в свое высшее предназначение, недаром же его далеким предком считался Эней, сын богини Венеры. Вспомним, кстати, что сына Энея, Аскания, звали и Юлом, стало быть от него и пошел род Юлиев.

Однако стать единоначальным правителем Рима хотел не только Цезарь.

Прославленный Гней Помпей вдруг обнаружил, что его союзник, завоевав почти всю Европу, превратился в грозного соперника. Он попытался лишить Цезаря звания консула и отстранить его от армии, но из этого ничего не вышло. И началась война между двумя знаменитыми полководцами.

Цезарь, оставив за собой покоренные земли Галлии, двинул свою армию к границе римского государства, вдоль которой протекала река Рубикон. Именно здесь, прежде чем перейти Рубикон и направиться к Риму, Цезарь произнес: «Жребий брошен!» С тех пор появилось выражение «перейти Рубикон», означавшее «бесповоротное решение» или «решительный поступок».

Конечно, Цезарь знал, что у Помпея воинов намного больше, но он верил в свою победу и сначала разбил одну из вражеских армий в Испании, а затем, переправившись по морю в Грецию и объединившись там со своим верным соратником Марком Антонием, окончательно разгромил Помпея. Рассказывали, что во время переправы в море разыгралась ужасная буря и Цезарь, схватив кормчего за руку, воскликнул: «Не бойся, ты везешь Цезаря и его счастье!»

И в самом деле, в этой войне богиня Фортуна улыбалась только Цезарю. Помпей, оставшись без армии, бежал в Египет, где был убит египтянами. А Цезарь, вернувшись в Рим, стал пожизненным диктатором, т. е. правителем с неограниченной властью.

Гибель Цезаря

Теперь Цезарь, подобно монарху, имел право лично объявлять войну и заключать мир. Народное собрание и сенат присвоили ему почетный титул «отца отечества», а римская армия провозгласила его «императором» (высшее звание главнокомандующего).

Пышно отпраздновав окончание войны, Гай Юлий Цезарь совершил немало полезных дел. Будучи еще и главой римских жрецов-понтификов, ведавших календарем, он обратился к египетским астрономам и с их помощью разделил год на 12 «солнечных» месяцев (Юлианский календарь). В прежнем календаре Нумы Помпилия тоже было 12 месяцев, но «лунных». Каждый такой месяц состоял из 29 дней, 12 часов и 14 минут. Поэтому раз в несколько лет приходилось добавлять к очередному году лишний месяц, чтобы погасить накопившуюся разницу между солнечным и лунным месяцем. В новом календаре к каждому четвертому году добавлялся только один день в феврале (високосный год). Это было настолько просто и удобно, что Юлианским календарем пользовались во многих странах почти две тысячи лет.

Кроме того, во время правления Цезаря в Риме был воздвигнут прекрасный храм в честь богини Венеры, которая считалась, как мы уже говорили, не только богиней любви, красоты и молодости, но и прародительницей римского народа. Вот почему ежегодно в первый день апреля (месяца, посвященного Венере) все римляне пышно отмечали празднества-венералии, воздавая должное своей любимой богине.

Однако, достигнув вершины власти, Цезарь столкнулся с большими трудностями. Конечно, он щедро наградил армию, но как быть с народом и как быть с сенатом? Народ требовал земли и денег, сенат — власти, которую отобрал диктатор. И в конце концов Цезарь решил совершить то, что оказалось не под силу даже Александру Македонскому: завоевать очень богатое и очень сильное Парфянское царство. В случае победы римляне получили бы деньги и земли, а сенат и вовсе бы присмирел.

Но перед походом в Парфянское царство Цезарь задумал объявить себя царем и основать династию. Детей у него не было, поэтому он усыновил племянника своей сестры — Октавия и сделал его наследником. Именно это и погубило Цезаря, потому что Рим уже много веков был республикой и римляне ненавидели царскую власть. Среди знатных сенаторов-патрициев возник заговор, во главе которого стал Марк Юний Брут — потомок Брута, свергнувшего царя-тирана Тарквиния Высокомерного. Цезарь очень доверял Марку Бруту, хотя до него доходили слухи о заговоре. Какой-то прорицатель даже предупредил Цезаря об этом. Но диктатор не поверил ему и в роковой для себя день отправился в курию — место, где собирался сенат.

Едва он вошел в здание, как его окружили заговорщики и выхватили мечи. Увидев среди них своего друга Марка Брута, Цезарь, говорят, воскликнул:

— И ты, Брут?! — и перестал бороться за свою жизнь.

Август, или «Возвеличенный богом»

И все-таки заговорщики не достигли своей цели. Народ встретил убийство Цезаря без особой радости, потому что ненавидел сенат. Этим воспользовался ближайший друг убитого диктатора консул Марк Антоний. На похоронах Цезаря он сначала воздал должное великому полководцу, перечислив все его подвиги и заслуги, а затем огласил перед народом завещание Цезаря, в котором тот приказывал после своей смерти наделить всех римских граждан деньгами и землей. Не забыл в своей речи Антоний и убийц из сената, которым так доверял Цезарь.

Речь Антония вызвала у народа взрыв негодования. Толпы разъяренных римлян бросились к зданию сената и подожгли его. Некоторые сенаторы бежали из Рима вслед за убийцами. Именно в этот момент подал голос приемный сын Цезаря Октавиан. Он заявил о своем праве на имущество Цезаря как наследник, а затем обвинил Марка Антония в том, что тот не преследует убийц и не отдает народу обещанных денег. Римляне, конечно, поддержали Октавиана, и Антоний сразу понял, что перед ним опасный соперник. Потому что оба они стремились занять место Цезаря.

Правда, поначалу они не решились вступить в открытую борьбу, но это оказалось неизбежным. Между ними развернулись настоящие сражения. В конце концов Марк Антоний проиграл. Оставшись в полном одиночестве, он покончил жизнь самоубийством.

После победы над Марком Антонием Октавиан вернулся в Рим с триумфом. Здесь он и был провозглашен императором! Теперь звание «император» потеряло свое прежнее (военное) значение и приобрело новое: «глава государства».

Именно с этого момента Римская республика прекратила свое существование и превратилась в Римскую империю. День рождения и даты побед Октавиана были объявлены ежегодными праздниками. По всей Италии воздвигались его статуи, а сенат присвоил ему новое имя — Август, что значит «Возвеличенный богом». Кроме того, именем Августа был назван восьмой месяц года…

На этом заканчивается наш рассказ о богах, в которых верили древние римляне, и героях римлянах, которых увидел в подземном царстве Эней. Мифы об этом составили прекрасную поэму римского поэта Вергилия. Она так и называется — «Энеида».

Жил Вергилий во времена императора Августа из рода Юлиев. Может быть, поэтому Эней не увидел римских героев, которые последовали за Августом…

А дальше вы сможете прочитать произведение другого древнеримского писателя Апулея — «Золотой осел».