Милая Кассандра

Глава 10

Так жизнь Кевина и Кассандры, которые расписались, не имея ни гроша в кармане, вдруг резко изменилась.

Еще раз поговорив с адвокатом де Грутов, молодые люди решили, что самым разумным шагом с их стороны будет как можно скорее уехать из Лондона и принять во владение дом.

С квартирой все получилось очень хорошо. Арендная плата была небольшой, и агент, который когда-то сдал квартиру мистеру Мартину и его приятелю, очень быстро нашел новых постояльцев.

Касс, к немалому удивлению и радости Кевина, обладала недюжинной деловой хваткой. Она сама договорилась о ценах на вещи, которые молодые супруги оставляли в квартире, потому что эти мелочи не были им нужны в их новых роскошных владениях. Кассандра получила ту сумму, которую запросила. Ужасно, конечно, говорила она Кевину, требовать деньги за всю эту рухлядь, но что делать — молодожены, которые въезжали в квартиру вместо них, готовы были приобрести все, что им предлагали. В результате мистер и миссис Мартин разбогатели почти на двести фунтов.

Они решили переезжать 14 июля, на следующий день после годовщины их свадьбы, потому что в праздничный день они должны не трудиться в поте лица, таская вещи и чемоданы, а веселиться и отдыхать, заявил Кевин. Они начнут второй год совместной жизни в новом доме.

— Все равно, — произнесла Касс в то утро, когда они навсегда покидали свою каморку, — я уезжаю с чувством легкой сентиментальной грусти. Я никогда больше не поднимусь по этой лестнице на верхний этаж. Никогда не забуду нашу убогую квартирку. Это был наш первый дом.

— Где мы «жили во грехе», как сказала бы миссис Да-дорогой, — зловредно напомнил ей муж.

Они сделали пару интересных открытий, во второй раз поговорив с мистером Бестом. Впервые Кевин увидел юридические документы на дом. В целом их владения занимали около семи акров земли. И только половина акра была занята декоративными насаждениями. За домом был еще небольшой огородик и фруктовый сад, причем сад был великолепен. Там росли отличные фруктовые деревья. На территории поместья находились два небольших поля, которые сдавались в аренду местным фермерам, что приносило примерно тридцать фунтов дохода в год. С другой стороны, разные налоги и выплаты в сумме составляли около восьмидесяти фунтов в год.

Вооружившись этой информацией, юные Мартины поехали к своему вновь обретенному дому.

Там их встретили двое: старик Уильям, садовник, которому было уже под восемьдесят, со слезящимися глазами, и миссис Пиннер, бывшая горничная миссис де Грут. Кевин тут же обозвал ее «всезнайкой». Она была деловая властная женщина, которых молодой человек не выносил. У нее была привычка долго смотреть на собеседника поверх очков неподвижными бесцветными глазами. С самого начала миссис Пиннер решила взять ситуацию в свои руки. Пока Кевин с Уильямом бродили по территории, горничная напористо расхваливала себя перед новой хозяйкой.

Миссис Пиннер стояла в центре кухни, сложив руки на объемистой груди, и во всех подробностях докладывала, как она целыми часами чистила, мыла и драила этот огромный дом; как она ухаживала за старой леди в последние месяцы жизни, пока ту не забрали в больницу, и как адвокаты покойной хозяйки велели ей убрать здесь все после похорон. «Одной, представьте себе!»

Закатив глаза, Касс покорно выслушивала этот бесконечный монолог. Домработница, не стесняясь, перечисляла свои бесчисленные достоинства, а в заключение заявила, что она «никому не позволит собой командовать».

— Тут дел столько, что одному человеку никак не управиться, — думаю, вы не станете со мной спорить. Даже мне не под силу все успеть одной — нет, нет, и не просите, а мне и платили-то всего пять шиллингов в час, а в Колд-Даттон уже все по шесть берут, так что я уж надеюсь, что мы с вами как-нибудь этот вопрос уладим, миссис Мартин.

Когда горничная наконец смолкла, чтобы перевести дыхание, девушка пребывала в полном изнеможении. Но она решила, что миссис Пиннер надо поставить на место и пора взять слово ей, хозяйке дома. Если бы домработница понравилась Кассандре, она, пожалуй, могла бы нанять ее на первое время. Но Касс не доверяла этой чванливой даме и очень сомневалась, что та заслуживает тех похвал, которые сама себе расточает. Пыль и грязь, накопившиеся в доме, говорили о том, что даже пять шиллингов в час миссис Пиннер не заработала.

Горничная, услышав, что в ее услугах здесь не нуждаются, сначала оторопела и потеряла дар речи, а потом перешла в наступление:

— Вот так так! Не поверю, чтобы кто-то наболтал вам, будто я плохо работала и миссис де Грут была мной недовольна. Ничего подобного! Вам трудно будет найти мне замену. Сюда ведь надо на автобусе добираться, а потом еще пешком сколько идти до дома — и это в любую погоду, заметьте!

Тут миссис Мартин показала характер и совершенно ледяным тоном известила домработницу, что никому не придется ходить сюда «в любую погоду», так как она не намерена нанимать помощницу по хозяйству.

— В связи с этим, миссис Пиннер, должна с вами распрощаться. Всего доброго, у меня еще много дел, — заявила она в заключение.

Еще более потрясенная, миссис Пиннер сняла очки, протерла их, водрузила обратно на нос и молча вышла из дома.

— Теперь, — обратилась Касс к Кевину, — можно не сомневаться, что об этом узнает вся деревня: мол, эти Мартины какие-то странные, не хотят брать помощницу. Но я тебе скажу прямо — не хочу я нанимать эту миссис Пиннер. Бедной тете Цинтии, наверное, нелегко было ладить с этой старой ведьмой. Возможно, она уже была слишком старая и больная, чтобы спорить с ней. Но мне лично никакие домработницы здесь не нужны.

— Ты у меня просто чудо, — ответил Кевин. — Мое уважение к тебе растет с каждым днем. А Уильям ничего, милый такой старик, он будет приходить к нам примерно раз в неделю и работать в саду. А если мы позволим ему пока пользоваться нашим огородом, то он отдаст нам часть бобов, гороха и других овощей.

Девушка кивнула, но мысли ее были сейчас далеко. Она думала о доме. Кассандре даже страшно было представить, как много работы ей предстоит, — она даже не знала, с чего начать. Как все-таки хорошо быть молодой и сильной! Итак, она натянула старые джинсы, рубашку и начала с кухни. «Надо попросить Кевина открыть все окна, чтобы проветрить дом, — решила она, — потому что внутри воздух сырой и затхлый».

Потом надо было налить горячей воды в бутылки и положить их в постели, а постели сдвинуть вместе. По дороге сюда супруги заехали в магазин и закупили гору провизии, чтобы хватило на несколько дней, к тому же они привезли кое-что со старой квартиры. Потом надо было распаковать вещи.

Когда молодые люди наконец решили отдохнуть, съесть по сандвичу и выпить по чашке кофе, они расположились на веранде своего нового дома. С наслаждением они глазели на пруд — сегодня вода была серебристой и игриво поблескивала на солнце.

— Благослови Бог тетю Цинтию за это наследство, — заявил наконец Кевин, допивая свой кофе и протягивая пустую чашку за добавкой.

— Благослови Бог тетю Цинтию, — торжественно откликнулась его жена.

Зазвонил телефон. Звук показался им странным — резкий, гулко разносящийся по пустому дому.

— Касс, это тебя.

Девушка ладонью вытерла крошки с губ.

— Меня? Кто может знать, что я здесь?

— Кто, как ты думаешь? — съязвил ее муж. — Ты же давала адрес только матери. Значит, это генерал звонит.

— Ты шутишь! — воскликнула Кассандра. — Да он скорее подавится, чем станет мне звонить, если только… — И тут страшная мысль мелькнула у нее в голове: а вдруг что-то случилось с мамой?

Кевин недовольно смотрел на поблескивающую под солнцем воду. Он ненавидел Майлза Вудбера. Просто какой-то змей в раю, подумал он несколько высокопарно. Только они сюда выбрались, так генералу тут же, именно сейчас, понадобилось искать Касс.

Диалог Кассандры с отчимом был кратким и тревожным. Красивым сочным голосом мистер Вудбер объявил, что нашел ее новый адрес в столе у матери и позвонил в надежде застать ее дома. Дороти больна — очень серьезно, вчера с ней случился удар. Она хочет видеть свою дочь. Отчим говорил медленно, словно выдавливая из себя слова.

— Я лично не считаю, что твой приезд улучшит ее состояние, — продолжал он — но раз Дороти желает тебя видеть, значит, мой долг — разыскать тебя.

Сердце у девушки упало. Она, конечно, была в ссоре с миссис Вудбер, но все-таки это ее мать. Когда-то Касс очень ее любила, до того как Дороти стала женой генерала и изменилась до неузнаваемости, что и послужило в конце концов причиной их разрыва.

Кассандра вернулась к любимому с расстроенным лицом.

— Кевин, это ужасно, но мне придется немедленно возвращаться в Лондон, — сообщила она дрогнувшим голосом.

Мужчина пришел в ужас.

— Как в Лондон? Прямо сейчас? Нет, только не это! — огорченно воскликнул он. Мы здесь всего несколько часов и…

— Кевин, прости, но мне надо ехать, — прервала его Касс. — Мама может умереть.

Она объяснила, что мистер Вудбер, который вообще не признавал, что его жена может заболеть, сказал, что у Дороти случился удар и что положение серьезное. Он редко отпускал ее к врачу, поэтому никто не знал об опасно высоком давлении миссис Вудбер.

— Если она умрет, то только из-за него, — несколько мелодраматично заявила девушка.

Ее муж, несмотря на прохладное отношение к теще, проникся сочувствием.

— Удар! Плохо дело. А что еще он сообщил?

— Доктор прислал к ней сиделку, — начала рассказывать Кассандра. — Врачи считают, что она не долго протянет, Кевин. Даже у генерала голос был обеспокоенный. Мама, должно быть, совсем плоха. Мне надо ехать к ней.

— А она что, хочет тебя видеть? — уточнил парень.

— Да, представляешь! — кивнула Касс. — Она на несколько секунд пришла в себя и спрашивала меня.

Кевин скривил губы. Совесть у бедной старой миссис Да-дорогой наконец проснулась. «Только на грани смерти некоторые начинают понимать, как дурно они себя вели со своими ближними», — подумал он.

Мартин вызвал ей такси до станции.

— Я один справлюсь, — усмехнулся он. — Обо мне не беспокойся. Я нашел тут пылесос, так что пока почищу ковры, и к тому времени, как ты вернешься, здесь будет уже поменьше пыли.

Кассандра кинулась ему на шею и обняла двумя руками.

— Какой ты ангел, — прошептала она. — Мне так жаль! Ты же знаешь, как мне не хочется бросать тебя здесь одного, дорогой. Но мне, наверное, придется остаться там на ночь.

— Боюсь, что да, — мрачнея еще больше, согласился молодой человек.

А он так предвкушал их первую ночь в новом доме… Ну что за жизнь! Только повезет в чем-нибудь, раз в жизни, как тут же на голову сваливаются неприятности с другой стороны.

Девушка переоделась в городской костюм и села на первый поезд из Колд-Даттон до улицы Ливерпуль.

Было странно и немного грустно идти по знакомой улице с акациями по обеим сторонам к своему старому дому. Кассандра подошла к парадному входу. «Надо же, — думала она, — прошел уже целый год с того дня, когда мне было велено никогда больше сюда не возвращаться».

Генерал сам открыл дверь. Как всегда безукоризненно аккуратный, в легком летнем костюме, в тяжелых роговых очках и с серьезнейшим выражением лица. Он посмотрел на Касс без малейшей симпатии и буркнул:

— А, это ты! Спасибо, что приехала.

Отчим никогда ее ни за что не благодарил, и Касс поняла, насколько серьезно положение дел.

Дороти Вудбер действительно была при смерти. После того как генерал поговорил по телефону с падчерицей, женщина впала в беспамятство. Врачи говорили, что она вряд ли доживет до завтрашнего дня.

Генерал, закашлявшись, сам сказал об этом Кассандре, без обычной своей напыщенности. Если бы девушка хоть на секунду поверила, что у него есть сердце, то решила бы, что он по-настоящему расстроен. Отчим поведал, что роковой удар случился с его женой неожиданно и оказался для него большим потрясением. Дороти вышла в магазин, вернулась с покупками и вдруг рухнула на пол.

Касс, слушая все эти подробности, затосковала. Она стянула с себя перчатки и, окинув быстрым взглядом знакомую гостиную, произнесла:

— Пойду поднимусь к ней.

— Да, иди, — ответил мистер Вудбер.

В дверях девушка встретила медсестру, выходившую из комнаты.

— Я Кассандра Мартин, дочь миссис Вудбер. Как моя мать? — тревожно спросила Касс.

— Мне очень жаль, но она в плохом состоянии, миссис Мартин, — мягко откликнулась женщина. — Надеюсь, генерал вас предупредил.

— Да, — кивнула девушка и с тяжелым чувством вошла в комнату. Жалюзи были полуопущены. Посередине большой двуспальной кровати без движения лежала ее мать. Она казалась очень маленькой, словно сморщенной, и очень трогательной; ее красивая темноволосая голова утонула в подушках, лицо было серовато-белого цвета.

Огромный тугой комок вдруг поднялся к горлу Касс. Годы унижений, бедствий, горя и раздоров вдруг забылись, как сон, и вот она снова — маленькая девочка. А рядом лежит ее мама.

— О! — простонала Кассандра, и слезы покатились у нее из глаз. — О, бедная моя, бедная мамочка!

Она присела на постель, взяла мамину руку и прижала ее к своей теплой щеке. Рука была совсем холодная и очень слабая.

На пару секунд — не больше — Дороти Вудбер очнулась и узнала дочь. Она открыла глаза и улыбнулась.

— Привет, Касс-Касс, — прошептала женщина.

От этих слов у девушки перехватило дыхание. Она так долго не слышала этого детского имени — лет, наверное, с пяти или шести, когда ее папа был еще жив. Один малыш, живший тогда по соседству, приходил к ним играть с ней, он и придумал ей прозвище Касс-Касс.

— Дорогая, милая мама. Ты обязательно поправишься. Теперь я здесь, с тобой, — откликнулась она, пытаясь придать голосу бодрость.

Но рука, которую держала Кассандра, не ответила на ее пожатие, и веки миссис Вудбер снова опустились. К постели подошла сиделка, посмотрела на пациентку, потом перевела взгляд на миссис Мартин.

— Думаю, вам лучше попросить отца подняться, шепнула она.

Дороти Вудбер так и не пришла в сознание.

С ужасом ощутив, как зыбка грань между жизнью и смертью, Касс пошла в свою старую детскую спальню и долго горько рыдала там.

Кассандра позвонила Кевину и сказала, что сегодня не вернется, но обязательно приедет завтра рано утром.

— Какой ужас, что мама так внезапно скончалась, — выговорила она.

— Грустно, да, — согласился ее муж. — И тебе тоже тяжело, бедняжка.

— Ты не поверишь, — пробормотала девушка приглушенным голосом, чтобы никто не подслушал. — Но мне даже стало жалко нашего вояку. Он храбрится, как старый солдат, — расправляет плечи, поправляет усы и говорит: «Мы должны вести себя так, как ей хотелось бы». Но мне кажется, он искренне расстроен.

— Не трать на него особенно свое сочувствие. И возвращайся скорее ко мне, ты мне нужна, — попросил ее возлюбленный.

От этого у Касс на сердце потеплело. Пробыв в доме умирающей матери несколько часов, она почувствовала страшный холод близкой смерти. Кассандра отчаянно захотела вернуться обратно к Кевину, очутиться в его объятиях, ощутить его родную, согревающую душу близость.

Мистер Вудбер расплатился с сиделкой, распорядился о перевозе тела жены в морг, затем съел яичницу с беконом, которую приготовила падчерица, и выпил чашку крепкого черного кофе. Он, видимо, был не расположен говорить о смерти жены, и речь за столом шла о политике. После ужина генерал объявил, что похороны состоятся через три дня.

— Тогда мне, придется сначала съездить домой, — заметила девушка. — Но, разумеется, я приеду на мамины похороны, и, если вы не возражаете, мой муж прибудет со мной.

Отчим вытер усы салфеткой и уставился прямо перед собой.

— Как хочешь, — недовольно проворчал он наконец.

— Я хочу вам сказать, — продолжала Касс, — что я очень сожалею о кончине мамочки. И сожалею об этом тем больше, что мы с ней расходились во мнениях по поводу моего замужества и в последнее время совсем не виделись.

— В этом нет ее вины, — холодно ответил генерал.

Кассандра не стала с ним пререкаться в такой момент. Пусть старик остается при своем мнении. Кто бы мог подумать, что придет день, когда она будет готовить ему еду! Девушка вдруг почувствовала, что очень устала, и ей захотелось плакать.

Она попыталась продолжить разговор с отчимом, но он наглухо замолчал. Наконец Касс спросила его, какие у него планы на будущее.

— С этим все ясно, — последовал сдержанный ответ. — Скорее всего, я продам этот дом и буду жить у себя в клубе. Я не хочу оставаться здесь один, без твоей матери. — Тут мистер Вудбер позволил себе единственную похвалу в адрес жены, в первый и последний раз: — Бедная Дороти, она была хорошей женщиной и так славно ухаживала за мной.

«Да, — думала про себя девушка, — ты-то, бездушный старик, за ней никогда не ухаживал».

А может быть, она слишком строга к отчиму? Чем старше становилась Кассандра, тем сильнее она начинала понимать, что все люди живут по-своему — и любят по-разному. Может быть, генерал тоже любил маму своим холодным сердцем. Но для него заботиться о жене значило оплачивать счета и командовать в доме.

Как такой человек, как Майлз Вудбер, может знать, чего на самом деле хочет женщина? Что требуется жене? Только любовь, нежность и привязанность, близость, при которой любые неприятности кажутся не такими страшными. Такая любовь, какая связывает их с Кевином.

— Я знаю, вы никогда не были высокого мнения о моем муже, но он чудесный человек, — внезапно произнесла Касс. — Я с ним очень счастлива.

Генерал перевел на нее желчный взгляд.

— Что ж, судя по твоему виду, тебя не бьют и ты не голодаешь, — ответил он с неожиданным юмором.

Девушка порадовалась этому и стала расписывать достоинства Кевина, пока преувеличенно громкий кашель отчима не предупредил ее, что ему это наскучило. Но в целом он пытался быть любезным. Ей стало жаль, что мама так никогда и не узнает, как неплохо они ладят со стариком сейчас, после ее смерти.

Кассандра была удивлена еще больше, когда генерал сообщил, что «не имеет возражений», если падчерица заберет некоторые вещи, принадлежавшие ее матери: например, туалетный набор из черепахового панциря с серебром, кожаную сумочку и прочие, по мнению отчима, «безделушки». Она может забрать также опаловые кольцо и брошку — подарок Дороти от отца Касс.

Девушка в изумлении уставилась на генерала.

— О, спасибо большое, — произнесла она негромко. — Думаю, маме это было бы приятно.

— Я так понял, что вам крупно повезло, — добавил мистер Вудбер. — Как бы это выразиться… В общем, твой муж получил в наследство загородный дом.

— Да, он принадлежал одной из его тетушек, — сообщила падчерица. — Дом прекрасный, но он слишком велик для нас, и нам предстоит еще придумать, как заработать на него денег.

Генерал глянул на нее поверх очков:

— А, значит, средств эта родственница вам не оставила? Что ж, это обидно, — буркнул он, потом спросил: — А как он выглядит?

— Викторианская постройка, — начала описывать Кассандра. — Стоит прямо на озере, там много диких гусей и уток: их разводил мистер де Грут.

Майлз Вудбер очень заинтересовался этим сообщением.

— А охота там разрешена? — полюбопытствовал он. — Я, помнится, в юности увлекался охотой на диких уток. Мы часто ездили охотиться в Норфолк, еще когда я был молодым офицером. А еще мы иногда стреляли дичь, когда стояли полком в Кении.

Как потом говорила Касс мужу, в этот момент она почувствовала приступ тихой паники.

Девушка поспешно объяснила отчиму, что они переехали в новое жилище только сегодня утром и там еще многое нужно сделать, прежде чем принимать гостей. Но, разумеется, если как-нибудь на выходные ему захочется приехать, они будут рады. В следующее мгновение Кассандра пожалела о своем необдуманном приглашении.

Однако поделать с этим было уже ничего нельзя, да и генерал вряд ли решил бы их навестить.

На следующее утро Кассандра и ее отчим расстались в самых дружеских отношениях. Мистер Вудбер даже расщедрился на еще одну похвалу — уже в адрес Касс.

— Кажется, замужество пошло тебе на пользу, — проворчал он. — Ты стала вполне зрелой взрослой женщиной.

— Спасибо, генерал, — ответила девушка и заторопилась прочь.