В одном отделении милиции отличились сотрудники уголовного розыска: задержали с поличным на колхозном рынке мелкого воришку. Его усадили в патрульную машину. Но так как он вёл себя слишком буйно, возмущался, что взяли его ни за что, доказывая свою невиновность слишком агрессивно, то пришлось на него одеть наручники.
Перед допросом, в кабинете опера, попытались с задержанного снять «браслетики». Однако ключ в замке застрял — не поворачивается ни в одну и не в другую сторону. Спецтехника-то старая: давно бы списать надо было бы. Однако с финансированием милиции дела обстоят неблагоприятно — приходится пользоваться давно списанной техникой.
Минут двадцать промучились милиционеры: то один попробует открыть, то другой — ничего не получается. Один опер не выдержал, плюнул и вышел из кабинета, а вернулся с огромным топором, заявив с порога:
— Будем рубить!
— Как рубить? — округлил глаза вор.
— Как, как… С руками, конечно. Потом кисти твои в пакетик и на помойку. Главное — наручники не попортить, а то мне попадёт за них: всё-таки казённые.
И так это было убедительно сказано, что задержанный соскочил со стула и давай упрашивать:
— Не надо, начальник. Не калечь! Я тебе все твои дела расскажу…
— А как же наручники? — не унимался опер.
А тем временем преступник уже поднимал «глухари», над которыми долго бились опера. Были задержаны ещё двое подельников.
А наручники потом слесарь снял.
Вот так списанное имущество всё-таки помогло повышению раскрываемости.