Миллстоун

КАРАБИН МЕРТВЕЦА

Под нагромождениями камней можно было рассмотреть достаточно хорошо сохранившийся асфальт. Да, предки умели строить, впрочем, это никогда не вызывало у Джона сомнений. Он присел на один особо крупный камень, закурил и осматрелся. Вокруг не было видно ничего живого, но это его не успокаивало. Гораздо лучше было видеть кого-то или что-то и знать, что оно тебе не угрожает. Хотя, издалека никто в него бы не попал – Джон удачно спрятался за камнями, да и вряд ли в этих краях можно встретить стрелка такого уровня.

Он посмотрел вперёд. Наверное, и на территориях федерации, когда те ещё были дикими, дороги выглядели примерно так. Нагромождения хлама и каких-то камней. Вполне возможно, что раньше здесь было какое-то строение, подкошенное временем и рухнувшее вниз. Дальше асфальт был заметно чище. Наверное, по нему даже можно было бы проехать, вот только дикие территории сами по себе не располагали к этому. Машина, пожалуй, была той ценностью, за которую пристрелили бы не раздумывая.

Немного передохнув, Джон двинулся дальше. Он решил пока избегать поселений, хотя бы до тех пор, пока у него не закончится еда. Нужно было привыкнуть к диким территориям, дать им немного себя изменить, чтобы стать своим. За три дня неспешного пути у него отросла щетина, окреп загар, а одежда стала немного свободнее. То, что ты гражданин федерации лучше было не показывать даже видом. В тебе сразу заподозрят агента и начнут относиться с подозрением, а это не то, что было нужно Миллстоуну. Он хотел быть для этих мест и их жителей своим человеком, а для этого нужно было самому побыть в их шкуре и понять всё, что здесь происходит.

Первым приходит понимание, почему здешние территории называются дикими и дело не только в животных, мутантах и прочей фауне разной степени разумности. Дело в том, что и люди здесь дикие. Это становится выраженным менее ярко вблизи населённых пунктов, потому что там проще выжить. Но вдали от них не было особенных причин для того, чтобы просто так не напасть на одиноко идущего человека. Миллстоун уже пережил своё первое нападение и свою первую жертву. Лазерный пистолет здесь был зрелищем невиданным, и грабитель, тоже недостаточно опытный, в первую же минуту пожалел о своём выпаде. Что-то в глубине души хотело, чтобы Джон отпустил этого неудачника, но большая его часть не испытывала подобной жалости. Нападая на него, этот человек сделал крупную ставку и проиграл. Окажись Джон менее подготовленным, его участь была бы предрешена, как ему казалось, без особых рассуждений со стороны нападавшего.

Джон бросил окурок под ногу и растёр. Если еду ещё можно было бы поймать и приготовить, то с сигаретами всё обстояло значительно сложнее. Они могли вынудить его вступить в контакт с местным населением намного раньше. Впрочем, сигареты определённой марки, выпускаемые в федерации, здесь, наверняка, редкость, так что могли бы его выдать. Даже лазерный пистолет в этом отношении был менее опасным – через недельку он будет смотреться как очень удачный трофей, хотя, у кого тут можно отобрать такой?

Посидев ещё минуту, Джон направился дальше. Дорога впереди большой дугой забирала влево. За день до этого, находясь на возвышенности, он видел в том направлении огни. Стоило разведать, что это за поселение, поскольку на федеральной карте в этом месте была пустота. Вот только не стоило подходить в лоб и надеяться, что к твоему появлению отнесутся нормально. Нет, нужно было минимум день-два побродить по округе, чтобы присмотреться.

Справа, ровно напротив неизвестного населённого пункта, находилась скальная гряда. Туда и решил направиться Джон. Если двигаться в неспешном темпе, то он будет у неё перед закатом. Хватит времени, чтобы развести костёр и что-то перекусить. Даже если бы он по каким-то причинам не хотел, туда стоило направиться, потому что в другом случае пришлось бы ночевать в открытом поле, что было бы крайне неблагоразумно.

Он чувствовал уязвимость, представляя себя чёрной точкой, пересекающей светлую песчаную равнину. Спасала мысль, что в него не смогут и не будут стрелять с большого расстояния, а подобраться близко здесь было невозможно. Поэтому он шёл спокойно, иногда останавливаясь, чтобы подобрать какую-нибудь ветку или засохший стебель неизвестного растения – что-либо, что сгодится для костра. Он подозревал, что среди камней найти что-то подходящее будет как минимум сложнее, и брал всё, что вообще могло гореть.

Тропу, ведущую вверх, он увидел издалека. Она пряталась между больших камней с острыми краями, стоявших вертикально. Они как грубые угловатые стражи должны были отправлять недостойных вспять, а при сопротивлении оживать и уничтожать его. Поддавшись этим мыслям и ощутив небольшой страх, Миллстоун задержался около них, подняв голову и изучая заострённые верхушки каменных стражей.

Но то, что он увидел внизу, было гораздо интереснее – человеческие следы и достаточно свежие. Они двигались в одну сторону. Либо человек, который прошёл туда, не думал возвращаться назад, либо у него не получилось вернуться. Так или иначе, нужно было идти осторожно.

Тропа взбиралась вверх, иногда прибавляя в крутизне подъёма, а иногда наоборот, снисходительно расстилаясь под ногами. Джон держал оружие наготове. Здесь, на диких территориях, можно было вообще забыть о том, чтобы пистолет лежал во внутреннем кармане куртки. Рука всегда должна была быть на нём, а в такие моменты он ещё и должен был быть взведён.

К счастью, оружие не понадобилось. Вокруг не было ни единого живого существа. Миллстоун перестал подниматься, подумав, что сейчас он слишком далеко уйдёт в горы, а перед наступлением темноты это было, мягко говоря, не самое удачное решение.

Он нашёл поворот, на котором не было ни единого следа. Здесь приходилось не без труда пробираться между камнями, но это было и гарантией того, что к нему не придут незваные гости. Он перелез через особенно большой камень, отсекавший небольшую площадку. Достаточно укромное место для ночлега, к тому же Джона ждала интересная находка, как будто награда за трудности преодоления препятствий.

Рядом с камнем лежал скелет в обрывках одежды. Джон привалился к камню напротив него и закурил. В руках мертвец сжимал отличный карабин, который Миллстоун сразу узнал. Ещё у него был рюкзак, содержимое которого было не менее интересным. Но сначала нужно было изучить всё в том положении, в котором оно находилось сейчас.

– И как вы попали в такое положение, мистер? – сказал Джон, выпустив первое облако дыма.

Кости были не повреждены. Череп был целым, да и на останках одежды не было никаких следов. Яд? Болезнь? Или банальная старость? Сложно было сказать, но последний вариант Джон отбросил, осмотрев череп. Человек не был молод, но не был и дряхлым стариком.

– Держу пари, вам стоило большого труда сюда забраться. Даже я немного взмок, пока перелезал, ну а уж вы тем более.

Дело было даже не в вероятном возрасте этого человека, а в том, что он шёл сюда, умирая. Яд это был или болезнь, но сил у него было мало. Скорее всего, он едва перелез через последний камень и из последних сил сел, привалившись спиной к другому. Силы покидали его, и со временем их стало недостаточно даже для того, чтобы сохранять сидячее положение, поэтому он завалился на бок. Но за ним не гнались, иначе вряд ли бы здесь остался рюкзак и оружие. Оно, кстати, находилось в хорошем состоянии. Примерно такой же карабин Джон видел в лавке Мика в Бонеке. Хозяин просил за него хорошие деньги. Так что, если даже в рюкзаке и магазине не найдётся патронов, находка остаётся ценной.

– Нет только штык-ножа, – заключил Джон, выдыхая дым.

Ему подумалось, что здесь, на диких территориях, вдали от хоть сколько-нибудь организованных поселений даже такое неплохое состояние – редкость. Возможно, этот человек был достаточно грамотным и обученным. Если он при этом был одиночкой, то степень его мастерства была и вовсе высокой. При таком раскладе сложно было представить, что могло убить его. Хотя, может быть, он и не был один. Возможно, принадлежал к какой-либо военизированной группировке, коих в округе должно быть много. Но тогда как он оказался здесь один? Предательство? Изгнание? Возможно, он чем-то заразился, и его просто вышвырнули, ну или, опасаясь убийства, он сбежал сам. Да, об этом остаётся только гадать, к сожалению, хотя…

Джон поднялся и, перевалившись вперёд, оказался около скелета. Он заметил, что кусок куртки, находившийся раньше на плече, истлел не до конца. Он подобрал его и стряхнул пыль. На нём была занятная эмблема, вышитая золотистыми нитками на чёрной ткани. Она имела форму щита, разделённого надвое диагональной линией, идущей от правого верхнего угла. Справа внизу были нарисованы три пятиконечные звезды, расположенные в форме равностороннего треугольника. По другую сторону золотистой диагональной линии был вышит силуэт птицы, расправившей крылья.

Повертев эмблему в руках, Джон обратно привалился к камню. Теперь было совершенно ясно, что это не одиночка. Хотя, куртка могла быть трофеем, но в таком случае было бы рациональнее срезать нашивку, а то кто-то мог принять его за врага, а кто-то за дезертира. Хотя, формирование могло быть вольным. Да, слишком много разных неизвестных, чтобы делать хоть сколько-нибудь обоснованные выводы, но зацепка, без сомнения, интересная. Если этот человек оказался здесь, то не исключено, что в ближайшие дни Миллстоун встретит его боевых товарищей, ну или случайное упоминание.

Джону становилось немного некомфортно от того, что у него отсутствовала даже малейшая база знаний, необходимая для постройки логических цепочек. Как будто он несколько десятилетий провёл в спячке, и сейчас всё в корне изменилось – те группировки, которые он знал, исчезли, а на их месте появились новые, совсем неизвестные. Он не знал, радоваться или сочувствовать участи этого человека, поскольку не знал, какими делами занимаются люди, носящие эти эмблемы. И, самое главное, группировок, подобных этой, здесь может быть множество. Они могут быть как привязаны к конкретному поселению, так и наоборот – быть своего рода кочевниками, имеющими свой промысел, не обладающий территориальной привязкой. Хотя, в данном конкретном случае интуиция подсказывала Джону, что имеет место, скорее всего, первый вариант. Ещё немного покрутив нашивку, он спрятал её в свой рюкзак.

Закончив курить, он поднялся и снова подошёл к мертвецу. Первым делом проверил карабин. Магазин был полным, а ствол чистым. Вряд ли на смертном одре этот человек тратил время на перезарядку, да и поблизости не было видно гильз, значит, он ни от кого не отстреливался. Выходило, что от того, что его убило, точно нельзя было спастись при помощи выстрела. Но оружие выглядело исправным. При возможности нужно было обязательно проверить боеспособность, но сейчас заявлять о себе выстрелом не стоило. Неизвестно, кто находится в округе. Лучше завтра, когда появится возможность подстрелить что-то съестное, можно будет и рискнуть. Тем более, что лазер хоть и казался Джону эффективнее огнестрельного оружия, возможность подзарядить его на здешних просторах ему пока ещё не представлялась.

Недавно он проходил мимо неизвестного поселения, так там вообще не было электричества. Это здесь было отличительной чертой тех, кто завладел какими-то энергетическими технологиями предков, что было отнюдь непросто. Даже на территории федерации за это в огромных количествах лилась кровь, а что уж могло твориться здесь, сложно было даже вообразить.

Аккуратно оперев карабин на камень, около которого лежал скелет, Джон занялся рюкзаком. Уже с первых секунд ознакомления с его содержимым можно было сделать вывод, что перед ним далеко не рядовой солдат. Сверху лежала карта с множеством пометок – её нужно будет изучать очень тщательно, и поэтому Джон отложил её. Сразу за ней шёл компас в хорошем металлическом корпусе с крышкой. Откинув её, Джон убедился, что он верно указывает направление. Уже две эти вещи представляли огромную ценность, но на этом находки не заканчивались. Джон нашёл три коробки с патронами и две полных обоймы. По здешним меркам это был приличный боезапас. Если карабин работает исправно, то его оружие не пригодится ему ещё достаточно долго.

– Значит, мистер, вы даже не собирались вступать в бой. Иначе, почему патроны только в рюкзаке?

Не делая поспешных окончательных выводов, Миллстоун поворошил останки одежды, и из куска куртки выпала ещё одна обойма. Он сдул с неё пыль и положил к остальным.

– Выходит, собирались, – заключил он, – по крайней мере, такая вероятность была.

Сложив патроны в одну кучу, Джон вернулся к рюкзаку. Не менее важным было найти какие-нибудь съестные припасы. Если они пролежали здесь и не испортились, то вполне сгодятся в качестве резерва на чёрный день. К его большой удаче он нашёл то, что хотел. Это были несколько пакетиков с крупным белым порошком, напоминавшем кашу быстрого приготовления, но это была не она. Один из пакетиков был повреждён, и Джон уловил приятный пряный запах. Да, с ароматизаторами в этой смеси был полный порядок, наверное, чтобы употреблявшие её люди меньше думали, из чего она состоит на самом деле. Впрочем, здесь, на диких территориях, уже одно то, что её можно было употреблять в пищу, было большим благом.

Тот пакетик, что был повреждён, Миллстоун решил употребить в ближайшее время, чтобы хотя бы знать, на что он может рассчитывать в случае наступления того самого чёрного дня. Плохо было лишь то, что для употребления требовалась вода, сама по себе представлявшая очень ценный ресурс.

Но и вода в рюкзаке была – поболтав алюминиевую фляжку, Джон в этом убедился. Он открыл крышку и понюхал содержимое. Вода не протухла и годилась к употреблению, а то, что фляжка была полной, говорило о том, что отравился он не ей.

Не менее ценными были и деньги – несколько затёртых купюр и монет лежали в небольшой жестяной коробочке. В дальнейшем они пригодятся не только для покупки чего-то нужного – с их помощью также можно будет установить принадлежность этого человека. Учитывая большие количества средств расплаты во множестве разрозненных сообществ, это был достаточно точный метод идентификации.

На самом дне лежала разная мелочёвка, тоже нужная для выживания – складной нож, зажигалка, фонарик, который был разряжен. Ещё была потёртая колода игральных карт, но самым ценным оказался неплохой портсигар, в котором не хватало только трёх сигарет.

– Вот за это отдельное спасибо, мистер, – улыбнулся Джон, – пожалуй, я даже позволю себе попробовать досрочно.

Миллстоун достал сигарету и закурил. Ему хотелось сравнить качество, хоть он и знал, что если его сигареты кончатся, он в первый же день будет готов курить всё, что угодно. Табак оказался очень крепким, но достаточно приличным. На территории федерации Джон такого не встречал. Значит, его выращивали и обрабатывали где-то в этих краях.

Крепкий дым даже вскружил голову. Это было давно забытое чувство – подобное Джон испытывал, когда только начинал курить. Очень напоминало опьянение, правда, быстро проходило. Уже через десять минут он вплотную озаботился ужином. Питался он скромно – пустые дикие территории не располагали к хорошему рациону. Хотя, может быть, это здесь, на достаточно небольшом удалении от территории федерации дела обстояли настолько плохо.

Он достал охапку сухих веток, которые ему удалось насобирать за сегодня – их вполне хватит, и даже ещё останется на случай, если завтрашний день будет не таким удачным. А на ужин у него было два головастика, и ещё одного он приберёг на завтрак. Они не имели ничего общего с теми головастиками, о которых в первую очередь обычно думает человек, услышав это слово. Возможно, этих существ и называют по-другому, но Миллстоун, впервые столкнувшийся с ними, называл их по-своему.

Существо было чем-то похоже на крысу, только имело непропорционально большую голову, за что и получило такое прозвище. Тушки были очень небольшими, и Джон задавался вопросом, как им вообще удавалось выживать. Возможно, они питались лишь тем, что оставалось от проходивших здесь путников, подобных ему, и лишь малое число вместо того, чтобы уронить кусочек чего-то съестного, само захотело полакомиться ими.

Он мог бы съесть сегодня лишь одного, оставив на завтра двух, но они достаточно быстро портились, и единственный оставленный на утро уже будет выглядеть несвежим. А если растянуть до середины следующего дня, то и вовсе можно ощутить душок, а Джон пока ещё не дошёл до того состояния, чтобы есть что-то настолько несвежее. Он понимал, что такие времена вполне могут настать, но пока это не произошло, он лучше будет надеяться на то, что завтра ему удастся поймать новых зверьков и снова подзакусить ими. Для этого, кстати, не приходилось даже тратить патроны. Если вовремя заметить головастика и действовать достаточно ловко, то его можно было изловить и голыми руками, а уж при помощи палки это было сделать ещё проще. Конечно, не всех странных существ, которые обитали на диких территориях, можно было бы одолеть настолько легко, но пока Миллстоуну не приходилось сталкиваться с другими. Больших количеств разнообразной живности, которые он ожидал, здесь вообще не встречалось. Возможно, потому отчасти, что здесь проходило большинство тех, кто по тем или иным причинам направлялся либо вглубь диких территорий, либо наоборот – в сторону федерации. Дальше, в местах, где путников было не так много, эта ситуация скорее всего менялась. А может быть ему просто хотелось надеяться на то, что добыча еды не станет проблемой номер один.

Джон выпотрошил тушки, насадил их на палку, после чего развёл костёр и выставил её над ним. Да, если бы не ограниченное количество ресурсов и не сложность их добычи, он мог бы уловить в этом даже некоторую романтику. Может быть, дальше будет безопаснее и проще, а может быть вообще, всё дело лишь в привычке, и вскоре он будет наслаждаться даже этим. Хотелось курить, но этот ресурс был самым стратегическим, и поэтому он приберёг сигарету до конца ужина.

Вскоре тушки приятно зашкварчали, а вокруг разнёсся аромат жареного мяса. Каждый раз он напоминал Миллстоуну, насколько тот голоден. Он и сам знал, но старался спрятать подобные мысли как можно дальше, однако запах еды, тем более мяса, неминуемо вызывал их обратно на поверхность.

Кроме небольших размеров тушки, у зверьков был ещё один недостаток – костлявость, но если учесть чувство голода, с этим можно было примириться. Быстро одолев первого зверька, Джон тут же перешёл ко второму, как вдруг в темноте за камнем послышались странные звуки. Они напоминали шелест, как будто кто-то крался. Уже в следующую секунду в руке Миллстоуна блеснул своим готовым к атаке излучателем лазерный пистолет. Он медленно отодвинулся назад, чтобы существу, притаившемуся там, пришлось бы преодолевать большее расстояние, тем самым давая больше возможностей выстрелить.

В свете гаснущего костра, сверкнули два ярких глаза, а через несколько секунд показалась и вся морда. Миллстоун облегчённо выдохнул. Это была собака, которая, очевидно, пришла на запах съестного. Вопрос в том, нет ли поблизости её хозяина, или она сама по себе?

Джон опустил пистолет, что было воспринято животным как разрешение приблизиться. Пёс быстро перемахнул через камень и тут же занялся потрохами, лежавшими сразу за ним. Миллстоун не протестовал – всё равно либо испортятся, либо стащит кто-то из стервятников.

На всякий случай не выпуская пистолет из рук, Джон тоже продолжил трапезу. Это была овчарка, достаточно красивая, но по виду бесхозная. Очень худая, а шерсть в некоторых местах была сцеплена репейником. На ней был плотный кожаный ошейник, что свидетельствовало о том, что в прошлом хозяин всё же был. Миллстоун наказал себе, что если ему удастся подобраться к псу ближе, он изучит его подробнее, а пока задумался над тем, какая судьба могла постигнуть хозяина. Он погиб? Может быть, пёс сбежал от него, а может быть, просто был вышвырнут. К сожалению, сказать хоть сколько-нибудь определённо ничего было нельзя.

Потроха были проглочены за полминуты, и животное, боязно посмотрев на Миллстоуна, приблизилось, чтобы заняться обглоданными костями. Джон позволил. Собака ела заметно осторожнее. Частично голод уже был утолён, да и близость к незнакомцу не способствовала спокойствию трапезы. Мягкие косточки хрустели на острых зубах, а Джон подбросил несколько веток в огонь. Усилившееся пламя позволило получше разглядеть нежданного гостя. Достоверно можно было заключить одно – как бы это животное не простилось с хозяином, это прошло достаточно мирно. Об этом говорило отсутствие каких-либо следов на теле. Следующим звеном в рассуждении было то, что либо это расставание произошло относительно недавно, и пёс просто не успел встретить никого другого, кто оставил ему шрамы, либо был достаточно приспособленным, чтобы избежать столкновений. При первом варианте их жизнь с хозяином тоже была несладкой, как и сейчас, потому что уж больно исхудавшим он был.

Миллстоун отвлёкся от размышлений и в голос рассмеялся, чем вызвал вопросительный взгляд пса, но уже через несколько секунд он вернулся к трапезе. Джон же подумал о том, что у него уже давно не было серьёзного дела, и его мозг судорожно цеплялся за любую возможность порассуждать. Даже если данных было слишком мало, он продумывал множество возможных вариантов, лишь бы не бездействовать. Да, заняться чем-то по-настоящему очень хотелось. Пожалуй, даже больше, чем как-то стабилизировать свою жизнь в здешних местах. Пожалуй, это даже станет первой причиной, по которой он раньше времени вступит в контакт с местными жителями.

В этих мыслях Миллстоун пребывал около пяти минут. Его отвлёк пёс, негромко проскуливший и жалобно посмотревший на Джона. Детектив понял, что животное больше всего интересует недоеденная тушка зверька, которую он держит в руке. Быстро схватив с неё остатки мяса, Джон положил скелет рядом со своем ботинком. Псу пришлось подойти ещё ближе, чтобы дать возможность получше его рассмотреть. Он не испугался. Может, голод был сильнее страха, а может, за время своего одиночества он научился чувствовать тех, с кем встречается на этих просторах. Кого-то нужно обойти, а к кому-то можно и приблизиться. Видимо, Миллстоун был как раз из тех, кому можно доверять, хотя и не считал себя безобидным. Но в любом случае, для этого пса он крупноватая цель, так что агрессия была маловероятной.

Пользуясь случаем, Джон оглядел ошейник, но тот не обрадовал его никакими зацепками. Обычный кусок кожи с небольшой пряжкой и колечком для крепления поводка.

Он достал сигареты и прикурил от раскалённой ветки. Да, дело ему было нужно, но и бросаться сломя голову в первый же попавшийся населённый пункт и искать там работу было нельзя. По-настоящему хорошее дело придёт само собой, но это не значит, что вовсе необязательно было обращать внимание на то, что происходит вокруг. Завтра он изучит ближайшее поселение и решит, стоит ли идти на сближение. Заодно стоит изучить карту. Сейчас для этого уже слишком темно, да и усталость не позволит полноценно воспринять материал, так что лучше отложить.

Проснулся Миллстоун от прохлады. Ещё не полностью расцвело, но уже можно было бы видеть, что происходит вокруг, если бы вокруг что-то происходило. Лишь пёс, до этого мирно дремавший, резко вскочил, перепугавшись, и даже легонько рыкнул, но тут же замолчал, радостно высунув язык.

– А я уж думал, ты ночью отчалил, – сказал Миллстоун, поднимаясь и потягиваясь.

Собака продолжала смотреть на него, радостно высунув язык. Вчера Джону думалось, что было бы неплохо иметь хотя бы такого спутника, и, похоже, животное разделяло его желание.

– Что же, кажется, было что-то на завтрак, – сказал Миллстоун и потянулся к рюкзаку.

Зверёк выглядел достаточно невзрачно, но Джон уже пришёл к выводу, что это дело привычки. Сейчас для него было важно, чтобы не было душка, и по этому критерию тушка подходила. Он быстро развёл костёр и принялся готовить по уже привычной схеме. Пёс съел потроха, едва только они упали вниз, всё с такой же жадностью, как и вчера.

– Да, братец, как говаривал один хороший человек своему другу: "Не дождались меня! Голод сильнее мужской солидарности". Так вот и у нас с тобой. Хотя, мы ещё не друзья, наверное.

Но пёс не обращал внимания. Его глаза были прикованы к головастику, которого Джон держал над огнём. Сам он тоже прилично проголодался, поэтому быстро расправился с мясом и отдал кости своему ночному гостю. День обещал быть интересным, поэтому Миллстоун поторапливался.

И первой интересностью была карта, найденная в рюкзаке мертвеца. Помыв руки и обтерев их, Джон приступил к её изучению. Первым бросилось в глаза то, что граница федерации была обведена достаточно точно, но учитывая, что акцент был сделан на диких территориях, её составляли здесь. Были обозначены границы некоторых областей – территории, подконтрольные различным объединениям – вряд ли федеральная разведка могла бы добыть такие сведения. Для приграничных областей – ещё возможно, но контуры простирались намного дальше.

Поверх было много пометок, но Джон пока размышлял над самим бланком, дымя сигаретой. Качество печати было хорошим. Даже в федеральной армии не всегда можно было встретить что-то подобное. Да и потом, сами контуры были достаточно точными, насколько Миллстоун мог судить. А это означало так же достаточно хорошее оборудование, причём не только для печати, но и для производства бумаги. Это означало наличие людей, способных этим оборудованием пользоваться. Да и потом, у какого-нибудь одиночки вряд ли возникла необходимость создавать такие карты. Если бы Джон выживал здесь и его знаниям местности требовалось бы документирование, он, не обладая навыками картографа, сам создал бы план, пусть достаточно условный, пусть понятный только ему одному, но ведь большего бы и не требовалось. Организация средней руки могла бы улучшить это дело, сделать всё поточнее, найти способ создавать копии, хоть и невысокого качества. Ну а если продолжать логическую цепь, то такими картами, как та, что Джон держал в руках, должна была располагать поистине нешуточная организация.

Это, кстати, перекликалось с добротным оснащением армии, имевшей даже собственную нашивку, а ведь и её необходимо было как-то изготавливать. На кустарщину она похожа не была, хотя качество, в отличие от карты, было заметно хуже, чем в федеральной армии. Джон достал нашивку и ещё раз её осмотрел, чтобы убедиться в правильности своего первого мнения.

Впрочем, мысль о том, что где-то здесь может находиться организация, не менее могущественная, чем федерация, известная Миллстоуну, казалась шокирующей лишь в первые моменты после своего зарождения. Глупо было подозревать, что это не так, и кроме одного государства здесь находятся только разрозненные группки дикарей, кое-как объединившиеся в племена. Сама федерация ведь тоже с чего-то начиналась когда-то, и многие другие сообщества могли пойти по подобному пути – разрастись, окрепнуть и занять территории, достаточные для того, чтобы считаться полноправным государством. Хотя, федерацией она считалась не из-за размаха, а из-за того, что со временем, так или иначе объединила множество разрозненных объединений. Может статься, причём с достаточно большой вероятностью, что при продвижении вперёд, привычное государство нельзя будет называть уже просто федерацией – ей придётся придумать более определённое название, чтобы избегать путаницы.

Но всё это будет потом. Джону никто ничего не говорил о близящемся продвижении на запад или в других направлениях, но это было понятно и так. Важно было лишь хоть как-то разобраться с внутренними врагами, чему Джон и поспособствовал. По словам Ричардса, без общины Темпелгтона продвижение вперёд будет не таким лёгким, как раньше, но Лейн и другой представитель стратегического отдела, похоже, не испытывали подобного страха. Значит, Джек мог преувеличивать, а может быть, сделал иную ставку. В любом случае, если Джон хотел его подловить, это был не тот момент, на котором это можно было сделать.

Миллстоун поймал себя на мысли, что опять ушёл в размышлениях слишком далеко, и опустил глаза на карту. Сначала он проследил дорогу, уходившую на территорию федерации. Он вышел на неё не сразу после того, как пересёк границу, и нужно было убедиться в том, что он правильно всё определил. Затем он проследил её, пытаясь понять, где именно находится. Сделать это оказалось достаточно просто. Дорога имела только один относительно крутой дугообразный поворот на юг, и там было только одно поселение – то, напротив которого он сегодня заночевал.

Рядом с точкой, которая была напечатана ещё в типографии, была такая же типографская надпись Рйтайр, что походило больше на какой-то диалект, исказивший название, нежели на правильное написание. Наличие диалектов Миллстоун мог предвидеть, и не был удивлён, но одно то, что для написания использовались стандартные буквы, утешало. Возможно, причиной этому было использование старого оборудования. Для его восстановления, кстати, были приложены серьёзные силы, что косвенно подтверждало теорию Миллстоуна о серьёзности этой организации.

Был вопрос и посерьёзнее: этот Рйтайр, дружественное поселение для этого человека или нет? Если да, то, скорее всего, там используют тот же самый диалект, а значит, Миллстоун не сможет нормально объясняться с местными. Впрочем, близость к федерации говорит о том, что они так или иначе могут знать их язык, но всё равно отнесутся к нему с подозрением. А может быть, и с враждой. К сожалению, ни название населённого пункта, ни кружок, обведённый поверх точки, ничего не говорили об этом. Подобные метки, нанесённые вручную, встречались и на других обозначениях на карте, как будто бы задачей этого человека было обойти их все и что-то выяснить, но эту тайну он унёс с собой. Вряд ли Миллстоун сможет определить, что это значило. Уж точно не в ближайшее время. Сейчас нужно было сконцентрироваться на делах более насущных, в частности на Рйтайре и том, что он и его новый приятель будут есть на обед.

Миллстоун собрал всё в рюкзак, закрепил на нём карабин, и взвалил всё себе на плечи. В принципе, вновь приобретённое оружие можно было бы нести и в руках, но он не исключал, что оно может дать осечку, а этого нельзя было допустить, потому что необходимость использования могла возникнуть в любой момент. Лазер он тоже решил припрятать – во-первых, чтобы сэкономить заряд, а во-вторых – здесь, в относительной близости от населённого пункта была велика вероятность встретить его жителей, а светить перед ними таким оружием не стоило.

Поэтому Джон достал свой огнестрельный пистолет и положил его в карман. Он ловко перемахнул камень и свистнул, подзывая пса. Тот тоже перепрыгнул препятствие – заметно быстрее, чем накануне, – видимо, после достаточного ужина и завтрака у него появились силы.

– Ну, с чего начнём? – спросил Джон, с таким воодушевлением, как будто действительно мог получить ответ, – поохотимся?

Пёс к неожиданности, как будто понял, о чём говорит его новый друг, и, радостно высунув язык, устремился вперёд. Вскоре они были у развилки тропинок – одна уходила дальше вверх, к гипотетическому перевалу, а вторая спускалась.

– Может, туда? – Джон указал вверх.

Собака его не послушалась и быстрыми шагами засеменила вниз. "Кто кого ещё ведёт" – про себя усмехнувшись, подумал Миллстоун. Он пошёл вниз. Пёс, пробежав несколько шагов, остановился, чтобы его подождать.

Спуск давался легче, чем вчерашний подъём, да и утро радовало свежими силами. Выйдя из каменных ворот, пёс остановился и выжидательно посмотрел на Джона. Видимо, отсюда ему было всё равно, куда идти. Сразу направляться в город Миллстоуну не хотелось. Он предпочёл бы издалека рассмотреть местных жителей. Возможно, ему удалось бы понять что-то об их образе жизни, занятиях, интересах, ну и отношениях к другим, но для этого нужно было уловить момент их встречи с кем-то.

Недолго поразмыслив, Джон направился на запад. Через десять минут пути впереди появилось что-то чёрное, и он достал бинокль, чтобы получше рассмотреть. Это было небольшое нагромождение камней, поросшее кустарником – отличное место для охоты. Там можно раздобыть пару головастиков, если, конечно, кто-то не сделал это до него.

Миллстоун крался так тихо, как только мог. У этих крыс был отменный слух, частично компенсировавший их неуклюжесть. Услышав врага заранее, даже с трудом, но можно было успеть от него улизнуть. Но у пса, похоже, была своя тактика. Он громко залаял и устремился вперёд, и, прежде чем Миллстоун успел что-либо сообразить, на него из кустов выскочил другой пёс, чуть больше размером. Они зарычали и сцепились, что было совсем неудобно с точки зрения Джона, приготовившего пистолет. Он боялся задеть своего нового друга, и терял время, прицеливаясь точнее. Собака как будто это поняла и изо всех сил рванулась назад, пытаясь отцепиться. На секунду ей это удалось, а большего и не требовалось. Прогремел выстрел и дикая собака отлетела назад почти на два метра и ударилась о камни.

– И как тебе удаётся оставаться без шрамов, если ты при первой возможности бросаешься на врага? – спросил Джон, осматривая своего друга.

Пёс не ответил, но торжествующе высунул язык и громко задышал. Джон осмотрел его. Ни на голове, ни на остальном теле не было никаких следов и на этот раз.

– Если у меня не появится идей получше, я назову тебя Везунчиком, – он улыбнулся и потрепал его по голове.

Пёс обрадовался, как будто действительно что-то понимал. Он был удовлетворён победой и, должно быть, любые слова и жесты воспринимал как похвалу. Тем более, что победа обещала ещё и сытные обед и ужин.

А вот погибшего дикого пса везунчиком назвать точно было нельзя. Он повидал за свою жизнь порядочно. Одно ухо у него почти отсутствовало, а второе было сильно разодрано. Раны были застарелыми. Часть хвоста также отсутствовала, а один глаз был рассечён. Да, везунчику очень повезло, что он оказался здесь вместе с человеком, иначе его участь могла быть печальной, даже несмотря на то, что этот бродяга был очень старым и находился далеко не в лучшей своей форме.

Вообще, Джон побрезговал бы есть собаку, но если разобраться, то она ничем не была хуже головастиков и прочей живности, обитавшей здесь. Мясо, конечно, так себе, но если учесть его количество, то вполне сносная добыча. Джон связал его задние лапы и привязал тушу к рюкзаку. Ноша стала несколько тяжелее, но гораздо хуже, когда рюкзак безвольной тряпкой висит на плечах и взять оттуда нечего.

Это место Миллстоун запомнил ещё и потому, что здесь можно было набрать дров для костра. Сейчас запасаться ими не было смысла. Он либо осмелеет и подастся в город на ночлег, либо вернётся. Возможно даже на место предыдущей ночёвки. После небольшой передышки и перекура Джон отправился на юг. Здесь город скрывался за холмами, и можно было подойти ближе, чтобы осмотреть его в бинокль, что Джон и сделал.

Поселение было огорожено деревянным забором, достаточно высоким, чтобы через него можно было перелезть без каких-либо средств. Но периметр никто не охранял. Это, конечно, не значило, что ночью не будет выставлена охрана. Может быть, просто днём лазутчики не так страшны. Да и живность, которая может ночью забрести поближе к жилищу людей, тоже могла быть достаточной причиной для того, чтобы возвести здесь стену, которую невозможно будет преодолеть.

– Гляди-ка, караван, – сказал Миллстоун, обращаясь к собаке, – ну-ка, давай посмотрим.

Впереди и вправду появилась небольшая колонна людей, ведущая в поводу высоких животных. Издалека можно было принять их за лошадей, но даже в бинокль было видно, что это что-то другое. На их спины было взвалено по несколько мешков, если судить по форме с чем-то сыпучим. На тех, что шли в конце, были закреплены деревянные ящики, о содержимом которых оставалось только гадать. Джон ожидал, что караван свернёт на восток и направится по дороге, и уже начал строить предположения по поводу того, не федерация ли является для них пунктом назначения. И он уже терялся в догадках по поводу того, как они таким скопищем собираются пересекать федеральную границу, как караван неожиданно свернул с дороги и направился на запад. Люди, сопровождавшие его, были одеты в некое подобие лёгкой брони – точно разглядеть было нельзя, – и держали оружие наготове, что в принципе было неудивительно, если учесть характер здешних территорий.

К слову, выглядело оружие тоже прилично, да и вели себя караванщики уверенно. Вообще, вряд ли сразу после выхода можно было угодить в засаду или нечто подобное, но они всё равно были настороже. Среди сопровождавших были и мужчины, и женщины, также державшие оружие на изготовке. Джон несколько раз повернул бинокль, желая хотя бы у одного из них увидеть энергетическое оружие, но у них была строго классика. Здесь, на диких территориях это могло означать, что представители данной фракции не в ладах с Хепперами, которые, судя по слухам, были монополистами и здесь. Впрочем, эти слухи могли быть преувеличены в первую очередь самими же Хепперами с целью создания соответствующего антуража, поэтому данный вопрос оставался на стадии рассмотрения.

Из раздумий Джона мощным ударом вышиб щелчок затвора в двух шагах позади…

БАКСТЕР

Он не был похож на странника диких территорий. Через его ремень переваливался заметный живот. Все одиночки, которых встречал Миллстоун, подобным похвастать не могли. К тому же коричневые штаны и рубаха, поверх которой был надет кожаный жилет, выглядели свежепостиранными, что также было большой редкостью среди одиночек. Может быть, где-то дальше, где можно найти себе укрытие рядом с водой, это ещё и можно было бы организовать, но не в этих краях. А учитывая, что населённый пункт в пределах видимости только один, то этого человека с большой вероятностью можно было записать в число жителей.

Пёс начал осторожно рычать, но слишком поздно, уже после того, как незнакомец взял их на прицел. Если ему удалось как-то перехитрить даже собаку, он явно был не таким уж простачком. Сейчас на его круглом лице сквозь большую бороду проступала довольная ухмылка. Глаза, находившиеся в тени полей большой шляпы, были прищурены. В руках он держал двуствольное ружьё, выглядевшее достаточно архаично, но не оставлявшее сомнений в том, что любая попытка сбежать плохо окончится для пожелавшего её предпринять. На ремне незнакомца висел револьвер в открытой кобуре. Прямо-таки шериф из сказок древних времён.

Джон лежавший уже на спине, слегка приподнял руки и придал лицу невинное выражение – мол, он ничего плохого и не хотел, поэтому совсем не понимает, почему на него наставили два ствола, расположенных друг над другом. Незнакомец молча изучал его, и Джону стало понятно, что убийство на месте не входит в его планы. Мысленно назвав его шерифом, он знал, что почти угадал – это точно какой-то законник, но какой именно?

– Ты кто такой? – спросил, наконец, бородач.

– Я Джон. Просто хотел осмотреться.

– И что ты тут такого интересного высматриваешь, просто Джон? – незнакомец мгновенно перешёл от улыбки к строгости и дал понять, что ждёт ответа, да ещё не всё сказанное Миллстоуном его устроит.

– Хотел посмотреть, что за город, чем живёт.

– А ты не знаешь? – он повёл бровью.

– Может быть, и знаю, вот и хотел убедиться. Я немного заплутал в темноте.

– Вот, значит, как. Твой пёс? – он кивнул на овчарку.

– Мой, – ответил Миллстоун.

– Как зовут?

– Везунчик, – сходу выпалил Джон.

– Да, не повезло вам с Везунчиком.

Бородач присел на один из камней, но ружьё по-прежнему было нацелено Миллстоуну на грудь. Одно неверное движение, и его внутренние органы смешаются друг с другом.

– Можешь опустить руки, затекли небось, но держи так, чтобы я их видел.

– Хорошо.

Джон приподнялся и сел, положив руки на колени.

– А почему нам не повезло? – спросил он.

– А три дня тому назад здесь ограбили караван. Хозяин, как ты понимаешь, не очень этим доволен, назначил награду, а тут ты, лежишь, высматриваешь, а завтра подстережёшь их где-нибудь за Леммелем, и пиф-паф вместе со своими дружками.

– Я один.

– Чем докажешь?

– А надо? Вы, как мне кажется, уже всё сами поняли.

– С его это тебе так кажется?

– Ну, вы явно не солдат, не офицер, не наёмник, но вооружены и ходите по округе, явно разыскивая кого-то. Вы местный законник. Один из, учитывая размер поселения.

Миллстоун подумал, что зря сходу всё так рассказал, но терять было уже нечего. Если бы его хотели убить, он бы давно был мёртв, а раз он жив, то нужен. Выкручиваться и изворачиваться не было смысла. Обрести свободу и возможность двигаться дальше в сложившейся ситуации можно было только правдой. Частичной, разумеется.

– А ты и правда шустрый малый. Вот только не учёл, что твой выстрел будет слышен издалека.

– Не было выбора.

Джон и правда сглупил, когда вместо лазера решил использовать огнестрельный пистолет, но с другой стороны, этот человек всё равно был поблизости, раз смог так быстро сюда прийти. Заметь он в руках Миллстоуна блестящую игрушку, всё могло бы быть совсем по-другому. Хотя, может быть, в этом поселении лояльно относятся к федералам.

– Это хорошо, что не надумал свернуть одноухому шею. Он уже загрыз парочку неудачливых охотников, а ты и твой Везунчик вот так вот взяли его и прибили.

– Одноухий? – Джон бросил взгляд на дикую собаку, висевшую у него на рюкзаке.

– Да. Давненько покоя нам не даёт. Ловкая гадина и везучая. Ты, кстати, что с ним собрался делать?

– Ну, – замялся Миллстоун, – у меня в последнее время плохо с едой.

– Чтобы наладить твою ситуацию с едой, разумнее не есть его, а отнести в город. Старина Долбет назначил за него награду. Чего ты думаешь, за ним охотились?

– Ого, и большая награда?

– Это же не человек. Сколько бы ты дал за старого бешеного пса?

Джон развёл руками. Он не знал ни какими денежными единицами здесь принято расплачиваться, ни их стоимость по отношению к федеральным деньгам.

– Как договоришься. Но думаю, не меньше двадцатки. А может, ты ему понравишься, и он расщедрится ажна на полтинник, да ещё и свежую курицу даст на радостях. Одноухий всё равно за свою поганую жизнь перетаскал больше.

– Тогда вы правы, – покивал головой Миллстоун, – так будет разумнее.

– Но вот только к Долбету нужно ещё попасть, а для этого надо, чтобы я тебе поверил.

– В то, что я один тут брожу и заплутал?

– Хотя бы.

– Ну, я ем бешеных псов и головастых крыс, потому что люблю деликатесы. Всё это хорошее мягкое мясо, хорошо приготовленное, не по мне. Я люблю, чтобы было жёстко, чтобы воды не хватало, и чтобы каждый патрон был на счету.

– Вот поэтому ты мне и не показался везунчиком, как и твой пёс. Вы с ним похожи. Оба тощие оборванцы.

– Зато сразу видно, что не врём.

– Да нет, у здешних грабителей дела ещё хуже, а это может значить, что вы иногда проворачиваете удачные дела, к примеру, три дня назад. Курточка на тебе хоть и потёртая, но годная, как и боты. Армейские?

– Да, – ответил Джон.

– Пришил федерала? Может, напали с везунчиком на патруль?

– Нет.

– А ствол откуда? – незнакомец кивнул на карабин.

– Подобрал.

– У мёртвого федерала? – он снова усмехнулся.

Джон привёл бы довод о том, что солдаты федеральной армии не имеют на вооружении таких карабинов, но решил, что это будет лишним. Пусть, по легенде он не будет знать почти ничего о федеральной армии, но, к сожалению, при пристрастном расспросе, скорее всего придётся признаться, что он раньше там жил.

– Нет. Просто повезло.

– Ладно. Допустим, я тебе поверил. Но отпустить ей богу не могу.

– Почему?

– Ты же сообщишь своим дружкам, что караван вышел, и по какому пути идёт. А так не будет тебя, и они дойдут спокойно. Так что на три дня ты мой. Либо гость, либо задержанный, как сам решишь. Да и вдруг за три дня кого-нибудь поймают в округе, и он укажет на тебя.

– Не укажет, а что до того, кто, предпочту быть гостем. Если у вас ещё найдётся какая-нибудь работа, буду очень рад.

– Зависит от того, что ты умеешь.

– Ну, я могу что-нибудь перетащить из одного места в другое, вообще помочь в чём-то.

– Ладно, вставай, двинем. Нам ещё долго идти.

Миллстоун встал, не делая резких движений, и направился в сторону города. Бородач шёл рядом и уже не держал его на прицеле своего ружья, но Миллстоун понимал, что это не повод надеяться, что можно убежать. Может быть, он нарочно изобразил доброго увальня, а на деле за долю секунды способен выхватить из кобуры свой револьвер и выбить наружу содержимое его головы.

– Так чем ты зарабатываешь на жизнь, просто Джон? – спросил незнакомец.

– Разным. Если подворачивается работёнка, охочусь за кем-нибудь. Если надо – могу найти что-нибудь.

– То есть, ничегошеньки не умеешь.

– Почему же? То, что я назвал, не считается?

Бородач рассмеялся. От этого смеха Джону показалось, что он его полностью раскусил, и сейчас намеренно задаёт дурацкие вопросы, чтобы посмотреть, как Миллстоун будет выкручиваться. Но здравое мышление подсказывало, что этот человек не может ничего знать ни о том, откуда Джон, ни о том, чем он занимается.

– Здесь много охотников за добычей, сколько их уже упокоились и здесь, и в других местах. Нужно либо уметь стрелять лучше остальных, либо уметь ещё что-то, чтобы прибиться к толпе, осесть. Понимаешь меня?

– Понимаю. Ещё не встретил такой толпы, где хотелось бы осесть.

– Ты шёл с запада?

– Нет.

– С севера?

– Возможно.

– И что, на севере негде осесть?

– Говорю, же не хотелось, – отмахнулся Джон, и тут же про себя подумал, что сам бы себе не поверил.

У него отлично получалось быть на той стороне – ставить людей в тупик, цепляться за то, что они пытаются скрыть, тянуть за эту неудобную нитку и выпытывать информацию. Он стольких за свою карьеру подловил, раскусил и склонил к сотрудничеству, что считал себя вполне компетентным, но вот находиться по другую сторону и увиливать ему ещё не доводилось, и сейчас он понимал, что такими темпами не очень-то опытный законник раскусит его.

– А вы не боитесь, что я попытаюсь убежать, выстрелю в вас? – спросил он после минутной тишины.

– Почему ж боюсь-то? – усмехнулся бородач, – я этого только и жду. Вона, ружьё убрал, иду, трещу с тобой, всё жду обшарить твои карманы, когда мозги твои будут на песке. Может, тогда узнаю о тебе какую-нибудь правду.

– А вы не промах.

– А ты думал? Я враньё чую за версту. Говор у тебя федеральный, и сам ты весь такой холёный, хоть и поистрепался немного.

– Федералы здесь не в чести?

– Здесь не в чести все, кто задумал какую-то пакость мне учудить. Плевать, федерал ты, или брат огня. Разница в том, что первые гадят по мелочи, а вторые по-крупному.

– И чем же вам так нагадили федералы?

– До нас им пока далеко, но ты и сам знаешь, что вы делаете с приграничными городами.

– А я сказал, что я федерал?

– А мне и не надо, чтоб ты говорил. Я и сам всё вижу, – всё так же спокойно ответил незнакомец.

– То, что я там часто бывал, не значит, что я федерал.

– И по каким делам бывал?

– По разным. Найти что-то, к примеру, или кого-то.

– Следопыт что ли?

Это было ещё одно издевательство. Скажи Джон, что он следопыт, борода шерифа расширилась бы из-за огромной улыбки, потому что для следопыта его слишком легко поймали. Так что даже пытаться сказать что-то подобное не было смысла.

– Нет. Я не выслеживаю. Я ищу.

– А в чём разница?

– Разница есть. Вы меня выследили, а тех, кто ограбил караван, нужно уже искать.

– Сыщик?

– Ближе.

– И на кого работал?

– Ну, эти люди не хотели бы, чтобы я говорил.

– Понятное дело. Опять брешешь. Мне в принципе дела нет. Побудешь здесь, сколько я скажу, если не объявится кто-то, кто укажет на тебя пальцем – отпущу, и даже пушку отбирать не буду.

– Спасибо, – сказал Миллстоун.

– Но если вздумаешь глупить, я тебя мигом провожу туда, откуда не возвращаются.

– Не вздумаю.

– Посмотрим.

– Вы так и не сказали, как вас зовут.

– Ты тоже.

Миллстоун улыбнулся.

– А я уж подумал, что вы и вправду умеете отличать правду от лжи. Моё имя, то, которое я вам назвал, настоящее.

– Значит, и правда Джон?

– Правда.

– Ну а я Багс. Багс Бакстер. Твоя фамилия?

– Миллстоун.

– Фамилия уж точно, как у федерала.

– Если бы я встретил вас на границе федерации, сказал бы, что вы тамошний полицейский.

– Да, а ты порой за словцом в карман не лезешь. Так что сразу видно, где врёшь, а где нет.

– Не всё стоит говорить первому встречному.

– Это уж как пить дать.

Остальной путь до города они почти молчали, изредка перекидываясь парой фраз. Миллстоун обдумывал то, что слишком рано ему придётся пустить в ход свою легенду, но иного выхода не было. Конечно, лучше было уйти подальше, но он не предвидел такого развития событий. Впрочем, можно было бы начать и отсюда.

А его легенда не предписывала умалчивать федеральное прошлое. Подробностей лишних не раскрывать, но и не замалчивать. Если уж его раскусил первый попавшийся законник одной из микроскопических республик, то что говорить о тех, кто объединился в более серьёзные группировки. Он и сам бы себя раскусил, если бы провёл на этих территориях достаточное количество времени, а потом бы встретил того Джона Миллстоуна, который несколько дней назад пересёк границу. Проблема состояла в том, что подготовиться к жизни здесь было невозможно. Дикие территории такое место, где все всех знают, но вот на территории федерации о диких территориях и их порядках мало что известно. Есть, конечно, агенты, возможно, ещё оставшиеся в живых, но никого из них нельзя вернуть только ради консультации. Нет, они полностью внедрились в среду, и ждут своего часа.

Но даже знаний было бы недостаточно. Что толку, если ты выучишь названия населённых пунктов и будешь знать, что там к чему, если ты сам не похож на местных? Это больше, чем просто внешность или манера разговора. Дикие территории пропитывают человека собой, да так, что это видно. Миллстоун ещё не приобрёл соответствующие черты, да и невозможно это было, наверное, вдали от остальных жителей.

– А никто из ваших не захочет меня линчевать? Вы ведь не объявите им, что я причастен к тому ограблению?

– Не объявлю. У нас свой закон. Строгий, но соблюдаются. Никого не вывесят на центральной площади без доказательств. И пальцем в тебя тыкать просто так никто не будет, потому что в случае чего, сам вместо тебя будет висеть. Понимаешь?

– Строго, но справедливо.

– Да. Поэтому я и жду, что кто-то на тебя укажет, докажет, а потом мы с тобой закончим.

– Тогда мне бояться нечего.

– Уверен?

– Полностью, – кивнул Джон и легко улыбнулся.

Ему хотелось бы и самому найти грабителей, но проявлять чрезмерный интерес к этому делу он не собирался – это могли неверно понять. Совсем другое – если его попросят помочь в чём-то, а он себя проявит. Так будет куда лучше. Но сейчас оставалось только расслабиться и идти прямо. У него всё равно не было выбора, что в данной ситуации, вполне возможно, было только к лучшему.

Городок представлял собой некое подобие окраин Джейквиля, как если бы те действительно были самостоятельным поселением. Сразу за деревянным забором, поверх которого была кое-как намотана колючая проволока, шли группы строений, состоявшие из нескольких домов. Они были построены вплотную друг к другу, но заметное обветшание не обрушило их всё по тем же причинам, что и на окраинах Джейквиля – они опирались друг на друга, сохраняя равновесие и даже демонстрируя подобие прочности. Примерно такие же качества должны были проявлять люди, живущие на диких территориях, чтобы выжить. Только оказывая поддержку друг другу, можно было не погибнуть от рук каких-нибудь бандитов или мутантов. Не потеряться и не сгинуть на этих просторах.

Здесь жили бедняки, но даже они выглядели гораздо лучше, чем не совсем удачливые одиночки-грабители, которых Миллстоуну доводилось здесь встречать. Пожалуй, самым худшим для многих была бы жизнь за пределами этих стен. На этом фоне окраинные трущобы выглядели неплохой альтернативой. В городе же была возможность работать, а стало быть, покупать еду, воду и прочее необходимое.

Что касалось воды, то Миллстоун увидел в стороне колонку, у которой немолодая худощавая женщина набирала воду. Наличие колонки означало наличие насоса, а насос в свою очередь требовал для своей работы энергию. Джон взял себе на заметку, что при возможности нужно бы установить, от чего он запитан. Впрочем, почти не было сомнений в том, что городки, подобные этому, могут возникать на останках древней энергетической сети, в узлах которой когда-то были важные объекты, некоторые из которых могут функционировать и по сей день. Источник, подобный такому, был неподалёку от постоялого двора Донована. Не исключено, что нечто подобное есть и здесь.

– Пришли, – сказал Бакстер, останавливаясь около небольшого здания, примостившегося между двух больших бараков, и стоявшему отдельно от них.

На грубой деревянной табличке, висевшей рядом с входом, аккуратными буквами, написанными чёрной краской было просто выведено "Полиция". "Всё же не шериф", – усмехнувшись, про себя подумал Миллстоун. Интересно, как повёл бы себя Бакстер, если бы знал, что Джон его коллега, пусть и из федерации.

– Вы решили меня посадить? – спросил он, как будто невзначай.

– Вот ещё. Кормить тебя, – усмехнулся Багс, – ну, вообще, если хочешь, могу и прикрыть. Заодно вещи твои посмотрю.

– Я бы предпочёл остаться на свободе.

– То-то же. Но разоружить я тебя разоружу. Вдруг и вправду бандит. Нам тут шум ой как не нужен.

– Но хоть пистолет можно оставить?

– Ещё чего, – снова усмехнулся Бакстер, открывая дверь, – а если тебя вдруг захотят ограбить, ты скажи, что ему придётся иметь дело лично со мной.

– Звучит не очень.

– Ты проходи, проходи, не стой в дверях.

Везунчик покорно остался снаружи и после команды Джона сел около двери.

– Поймал кого-то Багги?

Голос шёл из дверного проёма, располагавшегося сразу за входом. Двери в нём не было вовсе, и в коридор оттуда шёл яркий дневной свет. Голос был достаточно свежим, и принадлежал, очевидно, молодому человеку.

– Да так, есть один заблудший. Ты проходи, проходи, не стесняйся. Чаем не напоим, но и руки не свяжем.

– И на том спасибо.

Своим нарочито издевательским тоном Бакстер показывал свою власть над Джоном. Да, Миллстоун теперь в его руках. Как будто бы доброжелательный тон нужен был лишь для того, чтобы он без глупостей дошёл до этого места, а теперь, когда они прибыли, в этом не было необходимости, и можно было всласть поиздеваться. Но если Багс и правда не боялся никаких глупостей, и, как говорил, только и ждал, чтобы Джон сделал попытку, чтобы его можно было пристрелить, то всё можно было списать просто на то, что он это делает постоянно.

Внутри комнатки, в которой находился только ободранный письменный стол да шкаф с какими-то бумагами, действительно сидел молодой человек, пожалуй, даже моложе Миллстоуна. У него было живое мальчишеское лицо и хохолок на голове, придающий ему ещё более несерьёзный вид. Встреть Джон его на улице, ни за что бы не сказал, что он работает в полиции. Хотя, по нему самому сейчас такого тоже сказать было нельзя, и в данном случае это был скорее плюс.

Увидев Джона, молодой человек даже привстал, как будто бы тот был первым странным типом, которого Бакстер привёл в это помещение. Всё выглядело так, будто Миллстоун давно знаком этому юноше, и этот подъём – рефлекторное выражение почтения. Глаза его расширились, и Миллстоун даже про себя подумал, будто с лицом у него что-то не так. Потом молодой человек посмотрел на карабин, торчавший из-за спины Джона, и тут его реакция больше соответствовала увиденному. Возможно, здесь такое оружие ассоциировалось только с теми людьми, труп одного из которых Джон нашёл среди камней, и он уже записал Джона в их число. Но вот только кто они? Хотел бы Миллстоун знать, но спрашивать напрямую означало бы навлечь на себя серьёзные подозрения.

– Оружие на стол, просто Джон, – спокойно сказал Бакстер, усаживаясь на свободный стул, – будешь вести себя хорошо, когда будет можно – верну в целости и сохранности. Патроны можешь оставить.

Миллстоун снял карабин, который так и не успел опробовать, и положил на стол. Разряжать не стал. А вот из пистолета вынул магазин и уложил рядом.

– Это всё?

– Да.

– Как же ты выживал там без ножа?

– Нож есть, но им никого не прирежешь, – спокойно ответил Джон, – и, как вы правильно заметили, куда же я без него, даже у вас.

– Покажи, – хладнокровно сказал Бакстер.

Джон спокойно снял рюкзак. При этом юноша, имени которого он всё ещё не знал, посмотрел на мёртвого пса, и, как видно, узнал, потому что удивлённо переглянулся с Бакстером.

– Он самый. Сейчас прогуляемся и сменяем.

– Значит, изолятор не нужен, – даже с некоторым разочарованием сказал молодой.

– Нет, – покачал головой Бакстер, – пока нет.

Миллстоун тем временем показал складной нож, который забрал у мёртвого солдата. У него был и свой, но тот был ещё более безопасным, и лежал где-то на дне рюкзака, после того, как Джон заново уложил всё более компактно, чтобы уместить богатые трофеи. Он не боялся, что по этому ножу вкупе с карабином его идентифицируют, поскольку это орудие не было армейским. Его качество не вязалось с качеством остального снаряжения. Возможно, свой нож тот боец потерял, или, что, конечно, менее вероятно, у него его попросту не было, вот он и вооружился первым попавшимся ножом.

– Вообще, прирежешь, конечно, но, надеюсь, что ты просто не станешь этого делать, – повертев ножик в руках, заключил Бакстер, и отдал его Джону.

– Не стану – даже бандит не стал бы, – ответил Джон, убирая нож в рюкзак.

– А ты о них, кажись, не понаслышке знаешь.

– Что в принципе не удивительно.

– Ладно. Ещё оружие есть?

– Нет.

– Точно, просто Джон? – Бакстер заглянул ему в глаза испытующе, как будто бы заранее знал правду, но проверял Миллстоуна.

– Точно.

– Ну, не дай тебе бог найти вдруг у себя оружие.

– Пусть рюкзак тоже оставит, – сказал молодой, и Джон услышал в этом некоторую опаску.

Миллстоун ничего ему не ответил – только посмотрел на Бакстера. Тому в голову как будто бы пришло понимание правильности этой мысли.

– Пожалуй, так будет лучше. Всё равно тебе ничего пока не понадобится.

– А сохранность? Вы не доверяете мне, а я вам.

– Не бойся. Из нас никто не подкарауливал караван. Снимай, ничего не пропадёт, не бойся. Только одноухого забери, само собой.

Джон нехотя развязал верёвку и снял собаку с рюкзака и протянул его молодому. Тот неверно оценил вес, и тут же подхватил его второй рукой, чтобы удержать. Миллстоун хотел злорадно усмехнуться, но не стал.

– Пойдём к Долбету. Посмотрим, сколько он тебе выдаст.

Обмякшего пса Миллстоун небрежно взвалил на плечо, и они направились наружу. Миллстоуна немного напугала мысль, что выйдя, он не увидит Везунчика там, где тот остался, что пёс попросту сбежал от него, и теперь Джон остался один среди незнакомых и пока что ещё чуждых ему людей. Но пёс сидел и ждал его на крыльце. Он радостно посмотрел на Джона, когда тот появился. Миллстоун погладил его по голове и улыбнулся.

– А городок у вас спокойный, – сказал Джон, когда они с Бакстером направились дальше.

– Стараемся, – ответил полицейский не без гордости в голосе.

Теперь, когда Джон был безоружен, он чувствовал себя гораздо увереннее. Это давало основание полагать, что его недоверие было показным, чтобы Миллстоун сдался сам, а ни о каком дополнительном оружии он не догадался. Это был несомненный плюс – вряд ли ему придётся использовать лазер, но он всё равно должен был быть при нём.

Трущобы закончились довольно быстро, и сменились отдельными небольшими домиками, около каждого из которых был дворик. У кого-то больше, у кого-то меньше, зависело, очевидно, от размеров хозяйства и статуса. Где-то слышалось кудахтанье, где-то даже мычание. Всё это красноречиво характеризовало городок как сугубо фермерский. Наверняка, караваны здесь были не редки – у местных жителей не могло не быть излишков. Вот только ценность груза была относительно невысока. Учитывая, что можно получить хороший отпор и схлопотать пулю, кто будет грабить караван с зерном и прочими продуктами? Или местные бандиты настолько изголодались, или же уверены в своей непобедимости, равно как и в том, что им удастся избежать наказания? Вот и первый вопрос – что вёз тот караван? Может быть не простую солонину, а что-нибудь ещё? Может быть, что-то, из-за чего можно было рискнуть и сыграть по-крупному?

Они двигались вдоль по улице. Бакстер молчал, как будто давая Джону возможность оглядеться. Миллстоун предполагал, что их цель где-то в конце. Вряд ли собака пробегала через весь городок, чтобы стащить курицу. За это время можно было найти что-то другое, чем можно было бы поживиться, да и попасться тоже было значительно проще. Предположение Миллстоуна подтвердилось. Большой двор добротного дома, около которого они остановились, был отделён от городской стены узким проходом. Сама стена в этом районе была обветшалая, и при желании, наверняка, даже человек нашёл бы слабое место и сумел пролезть. Не было сомнений в том, что хозяин не раз латал дыры, но проблему это не решало. Дикая собака и вправду была очень ловкой и умной, раз ей каждый раз удавалось найти новое место и добыть себе еду.

Долбет по своим размерам был близок к Бакстеру, и даже чем-то на него похож – широкое лицо, седоватая борода, короткая стрижка. Только он был чуть более высоким и чуть менее тучным. Работа по хозяйству требовала гораздо большей физической активности. Миллстоун пожал его твёрдую мозолистую руку, протянутую для приветствия. Фермер оказался очень рад увидеть мёртвым своего давнего врага.

– Повешу его голову в сарае, – сказал он, – сколько хочешь за работу?

Он посмотрел на Миллстоуна с таким добродушием и воодушевлением, как будто детектив и вправду делал эту работу именно для него, и сейчас, какую бы цену он не назвал, она будет выплачена полностью.

– Думаю, пятидесяти будет достаточно, – сказал Бакстер.

Фермер вопросительно посмотрел на Миллстоуна. Джон кивнул с ожиданием. Он представлял, что эта цена вполне соответствует выполненной работе и даже не собирался просить больше.

– Ну ладно, – обрадовался Долбет, – сейчас. Вы пока проходите.

Они вошли во двор. На противоположной входу стороне находился больших размеров курятник, а рядом какие-то другие сараи. Миллстоуна посетила мысль, что если бы жители этого города примкнули к федерации, их быт не слишком бы изменился. Разве что пришлось бы платить налоги, но ему казалось, что они и так что-то вкладывают в общий фонд. Городу нужна охрана, которая не может одновременно с этим содержать ферму. Городу нужен Бакстер, а ему нужны помощники. Учитывая, что сюда может войти любой желающий, происшествия здесь происходят, и, скорее всего, достаточно часто.

– И вот, – Долбет протянул первым делом курицу, завёрнутую в бумагу, – добавочка за неожиданность.

Он вручил Миллстоуну несколько монет разного номинала. Они были не такими, как те, что он нашёл у мёртвого солдата. Везде под цифрой было написано слово "Лит", а на обратной стороне буква Л в виде уголка, украшенная простеньким орнаментом. Несмотря на то, что Джон старался не заострять внимание на монетах, Бакстер распознал, что он не знает, что это за деньги.

– Никогда не видел литов? – спросил он, когда они вышли из двора Долбета.

– Не ожидал.

– Если у тебя в этих краях нет литов, то ты ничего не купишь.

– А у вас где можно что-то купить?

– У нас есть рынок. Но там не всегда бывает то, что нужно. Сходим, посмотрим, если хочешь.

– И нужно где-то остановиться.

– А вот с этим у нас строго. На ночь чужих не оставляем, если кто-то не пустит тебя в гости. Три километра по шоссе есть постоялый двор. Обычно останавливаются там.

– Постойте, – сказал Миллстоун слегка нервно, – вы сказали, что я тут у вас на три дня без права выхода, но и ночевать здесь я не могу.

– Можешь. Я могу закрыть тебя в участке. Ну или, ты можешь быть моим гостем. У тебя хорошая курица, один ты её за раз не осилишь.

– Я без проблем, а ваша-то семья к этому как отнесётся?

– А ты об этом не думай.

Бакстер по-свойски взял курицу из рук Джона и положил себе под мышку. Этот жест понравился Джону – это значило, что он принят. Всё равно, если рассудить логически, ему бы следовало озаботиться тем, где хранить эту курицу или как её приготовить, а так эти проблемы снимались.

– Ну так, вы расскажете, где рынок?

– Пойдём. Курицу только занесём, чтобы не таскать.

Несмотря на добродушный тон и дружеские жесты местный полицейский ни на секунду не выпускал Миллстоуна из вида. Видимо, действительно имел серьёзные основания предполагать, что у него есть план преступления. Если бы только Джон знал подробности, возможно, смог бы помочь в расследовании.

Домик полицейского находился ближе к центру. Небольшое, относительно скромное строение, выглядевшее бедновато на фоне тех, у кого было крупное хозяйство. Однако построено оно было достаточно добротно. Небольшой размер, возможно, обуславливался тем, что здесь требовалось использовать территорию как можно более эффективно, и чем меньше человеку требовалось для его ремесла, тем меньше ему выделяли.

Бакстер лишь на минутку юркнул внутрь и тут же вернулся назад. С момента их встречи это был единственный момент, когда Миллстоун выпал из поля его зрения. Но даже пожелай он сбежать, ему не удалось бы уйти далеко. Хотя, полицейский же должен понимать, что остаток положенного времени в изоляторе гораздо хуже, чем в качестве гостя, и поэтому Миллстоун этого не сделает.

Да, здесь не федерация. Никому не скажешь, что раз тебя не поймали за совершением преступления, ты имеешь право идти, куда тебе вздумается. Сказал законник одного из поселений, что тебя задерживает и всё – ты задержан. Откажешься – может пристрелить тебя, и даже некому будет возразить. Можешь, конечно, пристрелить и ты его, но мгновенно попадёшь в немилость к жителям этого, а, скорее всего, и нескольких других поселений. Уже не получится предстать перед их жителями нормальным человеком, с которым можно вести дела. Можно, конечно, остаться незамеченным, но скорее всего, сбежать не удастся, и рано или поздно ты будешь пойман.

Всё большее количество признаков указывало Джону, что это не полностью самостоятельный городок. В принципе, на что-то такое и нужно было рассчитывать. Первый признак – деньги. Сделаны они были достаточно качественно, если учитывать местный уровень. В Бонеке, являющимся самостоятельным поселением, тоже есть свои деньги, но Бонек гораздо крупнее, во-первых, а во-вторых, сфера деятельности тамошних жителей гораздо шире. В-третьих – они делают оружие, и весьма неплохое оружие, а оно, подчас, гораздо дороже зерна. Не говоря уже о том, что при умелом использовании и особой нужде, и зерно, и всё остальное можно добыть, взяв оружие в руки.

Что же касалось этого городка – Джон, кстати, так ещё точно не знал, как его называть, – то не вскоре исчезли последние сомнения в его самостоятельности. Он определённо был частью более крупного объединения. Своего рода пищевой кладовой. Здесь была относительно плодородная земля и источник воды – ну и удалённость от опасностей, само собой. Иначе бы этот городок, который можно было бы сжечь без особых усилий, либо был бы наполнен охраняющими его солдатами, либо не существовал.

Выяснить, к какому более крупному объединению принадлежал город, было можно по деньгам, и в дальнейшем Миллстоун это сделает, но пока каждый вопрос выдавал бы его непосвящённость. Он размышлял молча, пытаясь найти дополнительные признаки, по которым можно было бы составить более полную характеристику поселения.

– Чего примолк-то? – спросил Бакстер, – подумываешь, как смыться, да к друзьям своим податься?

– Вы мой самый лучший друг теперь, – поддерживая шутливый тон, ответил Миллстоун, не считая Везунчика, конечно.

Джон взглянул на пса, идущего рядом.

– И как ты умудрился выжить, если так легко записываешь к себе в друзья? Ещё, говоришь, в федерации дела имел.

– Ну, встреть я старого доброго друга, это было другое. А поскольку старого доброго друга я тут вряд ли встречу, то и хоть сколько-нибудь лояльный человек вполне подходит.

– Главное, чтобы не стреляли, так, что ли?

– Дела у меня сейчас идут не очень, так что и это сгодится.

Миллстоун горестно выдохнул, потому что это была правда. Сейчас ему начинало казаться, что неожиданный заработок и небольшое улучшение ситуации это ерунда. Он проведёт здесь три положенных дня и снова выдвинется в путь. Искать он в первую очередь будет себя, а уже потом что-то ещё. Постепенно выживание перейдёт в жизнь, и уже тогда можно будет взяться за что-то серьёзно. А взяться очень хотелось. Он жаждал расследовать что-нибудь. Не приглядывай за ним Бакстер, он бы от и до изучил это поселение и его окрестности, и уже к вечеру знал бы гораздо больше, чем знает сейчас. Ну а если бы при этом случилось что-то, в чём он мог быть полезен, то это вообще было бы отлично.

Рынок мог считаться таковым только по местным меркам. Несколько лотков не самого лучшего вида с всё теми же товарами. Зерно, хлеб, и прочие продукты ежедневной надобности. За большим нужно было, скорее всего, идти к тому, у кого это было. Скажем, не забивать же Долбету каждый день несколько кур, которых, может быть, не купят. Но при надобности не продать было бы глупо.

– А у вас продаются патроны, оружие? – спросил Джон.

– А тебе зачем?

– Ну, неизвестно же, когда ещё смогу пополнить запас.

– Когда отпущу, скажу, где можно достать.

– Хорошо, – пожал плечами Миллстоун.

Однако это не значило, что местные не вооружены. Это было бы неосмотрительно даже при жизни в относительно спокойном поселении. Видимо, за оружие в этом объединении отвечал другой населённый пункт. Хотя, учитывая относительную близость Бонека, можно было предположить, что нужное покупают там. Это можно было бы вычислить, если бы здесь что-то продавалось, но лотки были пусты. Складывалось ощущение, что они предназначены больше для тех приезжих торговцев. Ближе к обеду, когда рынок и вовсе опустел, это предположение подтвердилось – тем, кто вёл хозяйство, некогда было заниматься продажей. Только самое нужное и строго в назначенные часы.

День проходил вяло. Джон даже не знал, от чего он больше изнывает. То ли от необычайной жары, то ли от скуки, хоть и не иссушавшей тело, но заметно давившей. После утреннего обхода, который, очевидно, входил в обязанности Бакстера, был обед, который обошёлся Миллстоуну всего в два лита, учитывая, что поел он от души. При желании на диких территориях такое количество еды можно было растянуть на день.

Потом начал спускаться вечер. Улицы города, и без того немноголюдные, и вовсе опустели. Джон ощущал усталость, но Бакстер выглядел достаточно свежим. Видимо, ему помогало то, что не было происшествий. Для Миллстоуна же такое шатание было более утомительным, чем если бы он вёл сложное расследование.

– Ладно, просто Джон, пойдём. Ужин уже, наверное, готов.

Оставив Везунчика снаружи, Джон осторожно вошёл вслед за Бакстером. Внутреннее убранство дома было таким же простым, как и его внешний вид. Шериф и его домочадцы производили впечатление людей неприхотливых, но очень аккуратных. Войдя, Джон увидел несколько пар обуви, и по ним определил состав семьи, проживавшей здесь. Были старые заношенные женские ботинки и почти такие же, только поаккуратнее. Ещё одни женские ботинки похожего фасона были несколько меньше размером. Женщина, носившая их, представлялась Джону достаточно молодой, хозяйку же первых пар он видел ровесницей Бакстера, и это была, скорее всего, его жена. Были и совсем детские ботиночки, и этот житель дома первым появился в коридоре, радостно подбежав к Бакстеру.

Это был мальчуган лет пяти со светло-русыми волосами. Он бросил взгляд на Джона, но ничего не сказал.

– Эдвин, что нужно сделать, когда приходит чужой дядя?

– Здрасьте, – протянул мальчик, посмотрев на Миллстоуна.

– Привет, – легко улыбнувшись, ответил Джон.

– Эдвин, здесь и так не протолкнуться, не мешай деду раздеваться, – послышался из кухни голос женщины, которая, судя по возрасту, была женой полицейского.

Миллстоун лишь снял шляпу и повесил её на вешалку, а с курткой и ботинками разобрался только когда Бакстер прошёл вперёд.

– Ну что же, просто Джон, познакомься с Бакстерами, – полицейский говорил теперь с неподдельной и нешутливой добротой. Это Карла.

Женщина стояла в коридоре и испытующе смотрела на Миллстоуна. Он ощутил себя так, как будто пришёл просить руки её дочери, но при этом знал, что она его недолюбливает.

– Очень приятно, – как-то неловко сказал он.

– Проходите. Всё уже готово.

Девушка, которую он навскидку посчитал дочерью Бакстера, и вправду была чем-то на него похожа, так что сомнения развеялись окончательно. Она была не слишком красива, слегка полновата, но выглядела опрятно и ухоженно.

– Это Элиза.

– Очень приятно, – сказал Джон.

– Мне тоже, – ответила девушка, слегка потупив взгляд.

Ужин был очень вкусным. Говорили мало. Джон чувствовал себя очень неловко, но выбор у него был невелик. Либо находиться под присмотром Бакстера здесь, либо отправляться в изолятор.

– Кстати, – сказал Багс, обращаясь к дочери, – твоей подруге ещё нужна помощь? А то у Джона есть пара свободных дней, и он не откажется немного подзаработать.

– Я завтра у неё спрошу, – ответила Элиза, – вроде бы что-то было нужно.

– Вот и отлично.

– Вообще, нам нужно съездить в Хестон…

– Нет. Пока точно нет. Без оружия я вас туда не пущу, а оружия у Джона пока нет.

Миллстоун хотел было спросить, что это за Хестон и чем он так опасен, но решил, что это совсем не подходящий случай. Он не мог избавиться от ощущения, что все здесь считают его бандитом. Возможно, поэтому ему сложно было поддерживать разговор.

После ужина Элиза помогла матери убрать со стола, а потом они ушли в другую комнату, оставив Джона и Багса наедине. Бородач поднялся, открыл один из шкафчиков и поставил на стол наполовину пустую бутылку из тёмно-зелёного стекла и два стакана.

– Не боитесь пить с бандитом? – сказал Миллстоун, когда Бакстер уселся напротив и откупорил бутылку.

Он лишь скривился в улыбке и разлил по стаканам слегка желтоватую жидкость.

– Не бандит ты, просто Джон. Как по мне, ты вообще ничего не совершил.

Он поднял свой стакан. Джон чокнулся с ним и выпил. Напиток оказался на удивление приятным на вкус, и Миллстоуну даже не захотелось его заесть.

– Так, простая формальность. Придержу тебя здесь, может, решишь остаться, работу найти. У нас её всем хватит. А не здесь, так в соседнем городе.

– С чего вы решили, что мне это нужно?

– Ну, мало ли. Всем, кто бежит из федерации нужно место, чтобы осесть.

– Я бежал?

– Ну хорошо. Не бежал, – уточнил Бакстер, – выперли тебя. Вопрос в том, за что. Но да это дело третье. Лишь бы ты здесь себя хорошо вёл.

– Вы предлагаете мне остаться?

– На то время, которое мне нужно, ты останешься. Глянулся ты мне, просто Джон. Тех, кто мне не нравится, я даже в город не веду. На месте шлёпаю. Поэтому и жив до сих пор, и в городе у меня спокойно. Так что смекай, что к чему. Уж в людях я разбираюсь. Повидал я беглых федералов. Правда, за тобой никто не гонится в отличие от них, ну да это тоже дело третье. Надумаешь, сам расскажешь. А сейчас давай ещё по одной и спать.

Он разлил по стаканам ещё одну порцию, и они выпили.

– Завтра утром приду за тобой.

Это был своего рода ответ на мысленный вопрос Джона о том, где он будет ночевать. Теперь стало понятно – в изоляторе. В этом тоже был плюс – здесь он чувствовал себя некомфортно. Тем более, что было о чём подумать – местный полицейский оказался совсем не так прост, как он решил в начале.

ПЫЛЬНОЕ УБИЙСТВО

В изолятор тоже, очевидно, пускали не всех. На грубой деревянной кровати лежало ветхое покрывало и замызганная подушка – роскошь, если учитывать класс заведения. Бакстер сказал, что вернётся утром, закрыл изолятор на ключ и исчез, оставив Джону лишь немного воды.

Спать Миллстоуну не хотелось. Сделав несколько глотков из стального бидона, он скинул куртку, шляпу, разулся и улёгся на кровать. Очень предусмотрительно было оставить себе лазер. Сейчас, если бы ему потребовалось бежать, это можно было бы сделать в два счёта. Уровень заряда пока достаточный, чтобы без труда перерезать несколько стальных прутьев решётчатой двери. Но это Джон оставил на самый крайний случай, если вдруг выяснится, что местный законник на самом деле не намерен поступать так, как обещал. Джон почему-то верил этому человеку, но не исключал и то, что это может оказаться его обычным желанием хотеть верить. Но пока, даже если гостеприимство было уловкой, всё шло не так уж и плохо. Кто знает, что было бы там, за стеной, огораживавшей этот городок.

Везунчик расположился рядом с дверью, чтобы, если что-то пойдёт не так, подать хозяину знак. Хотелось курить. Джон пошарил по камере, но не нашёл ничего, что могло бы послужить пепельницей. Потом он остановился около отхожего ведра. Оно было пустым, и пока ещё не отталкивало смрадным запахом. Поставив его около кровати, Джон достал из кармана куртки сигарету, уселся и закурил.

Мысли вертелись в голове и мозг, изрядно изголодавшийся по настоящей деятельности, жонглировал ими, манипулировал и пытался выстроить в единую концепцию. Все слова, услышанные Миллстоуном за день, становились нитями в едином волокне представлений.

Ярче всего пульсировала мысль о том, что Бакстер раскусил его. Как? Как он понял, что Джон бежал из федерации? Может быть, законник слишком давно делает своё дело и отлично разбирается в людях, подчас даже не совсем понимая, как именно это у него получается? А может быть, он просто достаточно повидал таких, как Джон. Те из них, кто хотел миновать Бонек, должны были проходить здесь. Чуть южнее можно было угодить в лапы маргонов, у которых с жителями вольного городка всегда была война, а если севернее, то можно было вообще никуда не угодить и погибнуть через несколько дней от нехватки воды. И это только при том, если забыть про плохую репутацию северных территорий около границы, по причине которой они и были плохо заселены. Если принимать в расчёт ещё и её, то до обезвоживания можно было вообще не дожить. Никто толком не мог объяснить, чем так опасен северо-запад, просто ходили слухи, что оттуда никто не возвращается. Суеверия были настолько убедительными, что по слухам, этот район не фигурировал даже в стратегических планах расширения федерации.

Мысли Джона постепенно от более общих вопросов перешли к мелким. В доме Бакстера он не нашёл ни одного признака присутствия другого мужчины, кроме ребёнка его дочери. Куда делся её муж, и был ли он вообще мужем? Погиб? Или бросил её? Учитывая разборчивость Багса, а также его авторитет в семье, можно было с большой долей вероятности предполагать, что он не допустил бы, чтобы его дочь имела отношения с кем-то, кто способен на нечто нехорошее. А что ещё за подруга, у которой можно подработать? Учитывая, что эти деньги в ходу в нескольких поселениях, это может быть очень полезно. Неизвестно – когда ещё представится соответствующий шанс, а пока можно будет купить жизненно важные припасы. Судя по мозолистым рукам Элизы, и сама она работала на ферме, скорее всего, у этой самой подруги. Интересно, если им так нужна помощь мужчины, и есть соответствующая работа, почему они не наняли никого из местных?

Потом Мысли перетекли на Хестон, тесно упиравшийся в возможность работы на ферме. Им нужно было туда съездить. Первой ассоциацией при упоминании этого слова была машина, но здесь он их не видел, да и большинство улиц не были приспособлены для четырёхколёсного транспорта. В лучшем случае для повозок. Но даже это было неважно. Мысли зациклились на том, почему Бакстер сказал, что не пустит их туда без оружия? Что это за место такое? Всё одни лишь догадки.

Он не знал, на сколько времени его мысли погружались в сон. Он иногда просыпался, видел всё то же помещение, через решётки на окне скудно освещённое светом фонаря, стоявшего на улице, поворачивался на другой бок и снова засыпал.

Потом ему послышалось, что открывается входная дверь, но во сне он не придал этому значения. Шагов он не помнил – только как лязгнул замок изолятора, а потом раздалось негромкое рычание. Открывать глаза и оборачиваться не хотелось – проще было посчитать это частью сна и не обращать внимания, но уже в следующую минуту его кто-то тряс за плечо.

– Эй, просто Джон, ты как? – это был Бакстер.

В первую секунду Джон повёл плечом, желая вырвать его из руки, но пальцы полицейского были твёрдыми и не отпускали.

– В чём дело? – спросил Миллстоун, окончательно поняв, что всё происходящее не сон.

– Умеешь водить машину?

– Да, – ответил Джон, потирая глаза.

Тон бородача был небывало строгим. Весь день он, казалось, подшучивает, даже если говорит о серьёзных вещах. На ужине с семьёй он тоже говорил мягко и слегка расслабленно, но сейчас он был встревожен.

– Моего водителя недавно подстрелили, и он в больнице. Поможешь мне?

– Конечно, – с готовностью ответил Джон, садясь на кровати, хотя ему решительно не хотелось никуда идти, – а что случилось?

– На постоялом дворе застрелился один человек. Мне нужно поехать и посмотреть. И так всё понятно, но этого требуют ажна из Роквиля.

– А, раз уж из Роквиля, – ответил Джон, отыскивая в полумраке ботинки.

Он не имел представления ни о том, что такое Роквиль, ни где это, ни почему этот самый Роквиль имеет какое-то отношение к постоялому двору неподалёку от городка, название которого он ещё толком не знает, но изобразил участие и понимание.

– Мне будет нужен мой пистолет, – сказал он, – я без него за ворота не сунусь.

– Лады. Я принесу. Пока одевайся.

Джон натянул куртку и надел шляпу. Потом поднял с пола бидон и сделал несколько жадных глотков. Прохладная вода оказалась как раз тем, что ему требовалось – он ощутил бодрость, которая значила, что он спал достаточно, и уже следствием этого было то, что сейчас почти утро, даже несмотря на то, что темно.

– Готов? – спросил Бакстер, ожидавший сразу у входа в изолятор.

– Да, – кивнул Джон, принимая из его рук пистолет.

– Собаку твою только здесь надо оставить.

– Да. Прости дружище, – Джон присел на колено и потрепал Везунчика по голове, – я вернусь.

Пёс лизнул его в лицо в знак согласия и покорно остался за дверью изолятора.

Миллстоун заткнул пистолет за пояс и направился вслед за полицейским. Они прошли до окраины, где в одном из сараев, пристроенных прямо к стене, что позволяло и сэкономить материалы и укрепить защитное сооружение, находился старый, местами изрядно проржавевший пикап.

– Ключи в замке, – сказал он Джону, уверенно направившись в сторону пассажирского сиденья.

Мотор ожил не сразу, пришлось изрядно помучить стартер. Но генератор работал исправно, о чём свидетельствовала соответствующая стрелка на приборной панели, так что можно было не волноваться – в следующий раз завестись будет проще. Когда перед ними открыли ворота, Джон выжал газ – даже чуть больше, чем требовалось, чтобы машина ненароком не заглохла – и выехал на улицу.

Фары тоже были исправны и хорошо освещали пространство впереди. Вообще, что касалось внутренней части пикапа, то всё функционировало значительно лучше, чем можно было бы подумать, взглянув на него со стороны.

Миллстоун дал мотору немного времени, чтобы прогреться, а после они выехали на шоссе. Вернулось ощущение, овладевшее им тогда, когда они ездили на охоту из Бонека. Вокруг дикие территории, и там, где кончается свет фар, может находиться что угодно. В любой момент их могут атаковать, а потом даже никто не сможет сказать, что на самом деле произошло.

– А ты хорошо водишь, – заметил Бакстер, – видать, регулярно ездил.

– Случалось, – ответил Миллстоун.

– Своя машина была?

– Когда-то давно, – уклончиво сказал Джон.

– У нас машины редкая вещь, вот водить почти никто и не умеет. Своя есть только у Долли. Та фермерша, к которой я хотел тебя пристроить. Но она плохо водит. Один раз забор себе повалила от столба до столба.

Миллстоун ухмыльнулся.

– Если ты её подучишь, она тебе очень хорошо заплатит. Так что подумай. Заодно, если ещё и починишь что-нибудь…

– Это и есть работа?

– О, работы у Долли хватит надолго. Её бывший муженёк был тот ещё хозяйственник. А теперь она старается ничего не профукать.

– А где он сейчас?

– Известно, где, – Бакстер усмехнулся.

– Погиб? – всерьёз спросил Миллстоун.

– Ага, – всё так же широко ухмыляясь, ответил Багс, – разве что от большой любви. Бывает такое – живёт человек, и всё у него хорошо. А потом как чёрт за верёвку дёргает и съезжает человек с катушек. Так и Билл. Стальной был мужик, выпить, разве что, любил. Но, сколько он всего делал, Долли особо не противилась. Он хоть с похмелья, хоть всю ночь пьянствовал, утром – работать как штык. Всё сделает – и в койку, а это не раньше вечера.

– А потом?

– А потом забрели к нам какие-то торгаши. Очень издалека. Много штук всяких диковинных привезли. Мы всем городом вечером на рынке толпились. И была там торговка одна. Глянулась она Биллу, а он ей. Вот и сбежал.

– Просто взял и сбежал?

– Я же говорю – если чёрт попутает, и не такое случается.

– Обычно, если просто чёрт попутал, возвращаются.

– А ты, как я посмотрю, разбираешься, – став серьёзным, ответил Бакстер, как будто Миллстоун сказал что-то не то.

– Просто сказал.

– Да я шучу, – он снова расплылся в улыбке.

– А что Долли не может никого нанять из местных, если столько работы?

– Она, как это сказать, не совсем в ладах с местными. С тем не сдружилась, другой женихался – отшила. Понимаешь, как это бывает?

– Но вы, похоже, нормального о ней мнения.

– Я местный, как ты сказал, законник. Я со всеми должен быть в ладах, даже с теми, кто провинился.

– А она провинилась?

– Да не особо. Это я в общем говорю. А так, если возьмёт тебя, помоги, чем сможешь. Она в долгу не останется. Покормит, например, и денег заплатит.

– Ну, если я здесь три дня, то почему нет?

– Только сначала разберёмся с этим. И угораздило же его пустить себе пулю в башку на моей территории.

– Вы, кстати, не очень взволнованы.

– А чего волноваться-то? – усмехнулся Бакстер, – я этих мертвяков уже видывал – всяких. И подгнивших, и без башки, и порубленных и изрешечённых. Подумаешь, дырка в голове да мозги на стенке.

Вскоре впереди показались огни постоялого двора. Он не был огорожен стеной, в отличие от города, где жил Бакстер. Видимо, ценность его была невелика, да и оборонять небольшую группу строений при случае было значительно проще.

В центре располагалось большое здание, рядом с которым находилось несколько одноэтажных бараков. Видимо, последние предназначались для тех, кто победнее, а их здесь, конечно же, было большинство. Центральное же здание, выполненное, надо сказать, достаточно добротно, служило временным приютом для особых гостей. Рядом стояло четыре машины. Если учесть, что, по словам Бакстера, это была большая редкость в здешних краях, то событие, произошедшее здесь, и вправду экстраординарное. На веранде толпились люди, и подъехавший пикап сразу оказался в центре их внимания.

– Вы не возражаете, если я пойду с вами? – попросил Миллстоун.

– А почему нет, ключи только забери. Мы тут недолго.

Миллстоун хотел возразить в своей обычной манере, что это могло быть и не самоубийство вовсе, но промолчал. Лучше увидеть что-то и показать на месте. Хотя, признаться, он не представлял, как здесь вести расследование.

Не успел Джон заглушить мотор, а Бакстер открыть дверь, как к ним уже подбежал один из стоявших на веранде людей. Это был худощавый лысый старичок в потёртом коричневом пиджаке и серых брюках. Вид у него был очень встревоженный, и не хватало только взъерошенных волос.

– Кто его нашёл? – спросил Бакстер, лениво вываливаясь из машины наружу.

– Я, – ответил старичок, – я услышал выстрел и побежал туда.

– Тело трогал?

– Нет. Я даже не подходил.

– А что за оружие?

– Не знаю, – взмолился старичок.

– Ладно, глянем.

Миллстоун нетерпеливо закрыл пассажирскую дверь, вынул ключи из замка зажигания, а потом закрыл и водительскую. Бакстер и незнакомец были уже на полпути к веранде. Встревоженность этого старичка сложно было объяснить. Он живёт на диких территориях, и видел, скорее всего, многое. Но почему-то в этот раз разнервничался.

– Это младшие Свинни? – негромко спросил Бакстер, указывая на двух людей в костюмах, стоявших в стороне от остальных.

– Да. Я им телеграфировал, а потом отправил к вам Пэла. Представляете, что со мной будет? Скажите им, что я не при чём, хорошо?

– Ты никого в комнату не пускал? – не слыша мольбы, спросил Бакстер.

– Никого! Как вы и говорили всегда, – сказал старик и для убедительности затряс руками, – хотя они хотели войти. Но я сказал, что если они там что-то сдвинут, вы не будете смотреть.

– И они, конечно, считают, что его убили? – спросил Миллстоун.

Старичок не торопился отвечать. Он с опаской посмотрел на Джона и так и не решился ничего сказать.

– Это мой новый водитель. Боба подстрелили на днях.

– Ох, беда. Сильно?

– Жить будет, но ещё недельку полежит. Так ты не ответил.

– На что?

– Они считают, что его убили?

– А, да, – опомнился старикашка.

– Никто отсюда не уходил?

– Нет. Вы же знаете наши края. Идти в ночь – себе дороже.

– Хорошо.

Толпа, стоявшая на крыльце веранды, в которой в основном были одни зеваки из "бедных" корпусов, перед Бакстером расступилась. А те, про кого он спрашивал, посмотрели на него с ожиданием, но не подошли. Видимо, им важнее было, чтобы он быстро прошёл на место, где всё произошло.

Сразу за дверью их ожидал просторный холл с красными коврами. Сбоку была стойка, за которой стоял молодой парень лет двадцати. Вид у него был не менее встревоженным, чем у старичка, который провожал Миллстоуна и Бакстера. Джон уже строил логическую цепочку – если те люди, выглядевшие достаточно богато для этих мест, Свинни младшие, то наверху, скорее всего, лежит Свинни старший. Скорее всего, и он, и они, имеют какое-то отношение к этому постоялому двору. Этим и объясняется всеобщая встревоженность, явно не соответствующая случаю. Можно подумать, что на этом постоялом дворе до этого момента никто не отходил в иной мир. Отходили, и это без сомнений, но настолько значимая персона, похоже, впервые.

Старикашка хотел пройти в комнату, но Миллстоун закрыл перед ним дверь. Он сразу ему не понравился, и очень не хотелось, чтобы он жужжал над ухом. Бакстер одобрительно кивнул. Ему самому не хотелось слушать эти мольбы о том, чтобы отмазать этого субъекта от гнева местных больших людей.

Номер был двухкомнатным. Сразу напротив двери стоял хороший письменный стол, по бокам которого располагались шкафы. Справа была открытая дверь, которая вела в спальню. Покойник лежал на столе. Под его головой натекла приличных размеров лужа крови. Кровь также была слева, на шкафу, и одного взгляда на неё хватило Джону для того, чтобы понять, что здесь произошло убийство. Он молча следил за действиями Бакстера. Тот, похоже, пришёл в замешательство. Он встал напротив тела и стал его рассматривать.

Да, здесь совсем не получится вести расследование по привычной схеме. Убийца без сомнения, оставил кучу отпечатков, но здесь нет экспертов, способных их снять, и уж тем более нет базы, по которой можно их сверить. Но то, что убийца здесь, подогревало интерес. Правда, времени у них лишь до рассвета. Некогда опрашивать всех и выяснять мотив. Нужно просто найти что-то, что позволит понять, кто убийца.

Джон подошёл к столу. Прямо перед убитым, запачканное кровью, лежало письмо. Оно содержало какие-то распоряжения, имена, и смысл его Миллстоуну был совершенно непонятен. Возможно, это письмо написал сам убитый.

Потом Джон посмотрел на пол, под повисшую руку убитого, где лежал небольшой пистолет. Это, в принципе, ничего не значило. Следы пороха ведь тоже никак не зафиксировать, а следовательно, не доказать, что он мог и не стрелять в себя. Он представил, как говорит местным, что рука просто не пахнет порохом и встречает кучу непонимающих взглядов. Для верности Джон незаметно для Бакстера понюхал руку, чтобы убедиться в правильности своих выводов.

– И угораздило же тебя здесь это сделать, – заключил Бакстер.

– А вы не думаете, что ему помогли?

Багс распрямился и посмотрел на Джона с недоверием. Может быть, самому ему было гораздо проще считать, что этот немолодой, но статусный мужчина, сам пустил пулю себе в голову. Но Джон, привыкший всегда докапываться до истины, не мог с чистой совестью не замечать явный состав преступления.

– И как же ты это узнал?

Джон подошёл к столу и взял окровавленное письмо.

– Джон должен отгрузить металл некоему гражданину Свеллеру, Айвен должен поехать в Роквиль и так далее. Он давал распоряжения, которые собрался положить в конверт и отослать. Даже если это с натяжкой назвать завещанием, то сначала он должен был его отправить.

В подтверждение слов Джона рядом обнаружился конверт, уголок которого был запачкан кровью. Бакстер смотрел с ещё большим недоверием. Как будто Джон сам убил этого незнакомого ему человека, а теперь пытается спихнуть на кого-то другого. К счастью, у Миллстоуна было железное алиби, и он спокойно смотрел в глаза полицейскому.

– Интересно, – скривившись, сказал Бакстер.

– Я думаю, уверенность тех господ в том, что его убили, тоже небеспочвенна. Если мы опросим их, то они расскажут, что у их старшего родственника не было ни единой причины кончать с жизнью. Но поскольку они так не уверены в себе, то не знают, у кого был мотив.

– Ты меня ещё не убедил.

– Да вон, на кровь гляньте, – зевнув, сказал Миллстоун.

– А что с ней?

Джон прошагал к шкафу, и указал рукой на отпечатки.

– Пятна находятся слишком низко. Если я не ошибаюсь, и всё было так, как вы считаете, они должны быть несколько выше. Но если представить, что стрелял он не сам.

Миллстоун достал свой пистолет, быстро прошагал на противоположную сторону стола и нацелил оружие в то место, где была бы голова мертвеца, если бы он был жив и сидел на своём месте. Ствол оружия точно указал на кровяные пятна.

– Он стоял здесь. И стрелял отсюда, – уверенно заключил Джон, – а потом попытался выдать за самоубийство. Думаю, если поговорить с присутствующими, имеющими отношение к этому двору и к этому господину, то можно сузить круг подозреваемых.

– Шустрый ты малый. Но здесь так не получится.

– То есть?

– Ты готов взять на себя ответственность? Не забывай, что того, на кого ты укажешь, эти два молодых головореза пристрелят тут же за углом, в пыли, если им понравится этот вариант. Здесь тебе не твоя федерация, судить никого не будут. И тюрьмы здесь редкость. Если только каторга, но это не про нас.

– Мы здесь руководствуемся ситуацией или хотим установить истину? – спросил Джон, доставая сигареты.

– Истину, – кивнул Бакстер, – но делать это надо очень осторожно. Мне самому не нравится, что у меня под боком завёлся убийца, но и ошибаться нельзя.

Миллстоун закурил. Всё нужно делать проще. Опросить присутствующих нужно, но первые действия надо делать уже сейчас, а то потом можно пожалеть, что не позаботился о чём-то, о чём стоило позаботиться. Он снова оглядел тело, стол, пистолет. Убийца ждёт рассвет, чтобы скрыться или скрыть следы. После этого мотивы и средства точно будут неважны.

– Мы можем здесь делать всё, что хотим? – спросил он Бакстера.

– Да. Что ты хотел бы сделать? – усмехнулся бородач.

Миллстоун зашёл справа от трупа и поднял с пола пистолет. Отпечатки ведь всё равно никто не будет снимать. А пистолет, судя по всему, никто, кроме убитого, здесь не видел. Впрочем, это была небольшая перестраховка, но это было как раз то действие, которое нужно было сделать сейчас.

– Зачем он тебе? – спросил Бакстер, – привычка мародёрить?

Джон посмотрел на него с негодованием и скукой.

– Было бы что мародёрить, – спокойно ответил Джон, – впрочем, если не верите, он всё равно пока может побыть у вас.

Он протянул оружие Бакстеру. Тот посмотрел с ещё большим недоверием, чем если бы Джон молча положил пистолет себе в карман.

– Что ты задумал? – спросил он.

– Пока ничего. Будем действовать по ситуации. Нужно сначала поговорить со всеми, а потом уже принимать решение.

– А ты, выходит, соврал, что не сыщик?

– Это слишком гордо звучит. При слове "сыщик" мне представляется человек, ищущий важные государственные документы или что-то в этом духе. А мы тут ищем мелкого убийцу, которого в два счёта раскрыли бы, произойди это на территории федерации.

– Значит, ты там работал сыскарём. Да?

– Приходилось.

– Ладно. Потом расскажешь. Ствол можешь себе положить.

– Благодарю, – сказал Миллстоун, убирая пистолет во внутренний карман куртки, – просто, может статься, что действовать нужно будет оперативно, а оружие будет не при мне.

– Только не вздумай делать никаких глупостей, усёк? Здесь я решаю, кто убийца, а кто нет. Ты наших порядков не понимаешь, так что дров наломаешь в два счёта.

– Я понял. Всё через вас.

– Надеюсь, понял. Ладно, ну убили его, теперь понятно. Дальше что?

– Сначала вы, – сказал Миллстоун, снова закуривая, – вы ведь знали его?

– Кто ж его тут не знает? – усмехнулся Бакстер.

– Кто он? Я пока понял только, что это кто-то важный.

– Это Свинни, один из отцов-основателей, – сказал бородач и умолк, как будто бы из этой фразы Джон мог вывести логически все остальные интересующие его данные.

– Отцов-основателей чего? – спросил Миллстоун серьёзно.

Ему казалось, что Бакстер уже усвоил тот факт, что Джон раньше не бывал в этих краях и совсем не посвящён в дела, происходящие здесь, но сейчас бородач снова делал вид, как будто бы говорит с человеком, равным себе по знаниям местной обстановки.

– Аллитента. Это наша община. Мы с ней соединились недавно, но дружили с самого начала.

– Этот постоялый двор принадлежал ему?

– И ему, и всей верхушке. Заправляет здесь тот лысик, который привёл нас сюда – Франк. Но распоряжаться мог Свинни и все остальные. Не знаю, как у них там поделено, кто за что отвечает, но кроме Свинни здесь никто не объявлялся.

– Так. А те пареньки внизу?

– Сыновья. Наверное, кутили в Пастоне, раз так быстро примчались. Это тут рядом, километров десять.

– А никто из них не имел на папашу зуб?

– Нет. Они за ним, как за каменной стеной. К тому же, если бы выяснилось, что кто-то убил его, обоих бы выгнали или продали каким-нибудь рейтонам.

Джон злился из-за того, что ни названия поселений, ни обозначения членов группировок ничего ему не говорят. Сложно было строить нормальные выводы на столь зыбкой базе. К счастью, интуиция подсказывала ему, что в данном конкретном случае все значимые связи и события сконцентрированы в этом месте. Именно в этом месте, и можно всё понять, не выходя отсюда.

– Что будет с телом? – спросил Миллстоун.

– Да ничего, – пожал плечами Бакстер, – если мы скажем, что оно нам больше не нужно, его заберут Билли и Маки – сыновья. Думаю, за пару монет найдут кого-нибудь, кто поможет им. Машину вызовут, а уж там как по поводу похорон, я не знаю.

– Хорошо. Пусть тогда пока остаётся на месте. Если мы не управимся до рассвета, то не управимся вовсе, а до этого ничего не случится.

– С чего начнём?

– Нужно позвать сюда сыновей.

– Сюда? Спятил?

– Ничуть. Попросите лысого? Забыл, как его зовут.

– Франк, – с недоверием и неодобрением ответил Бакстер, посмотрев на Миллстоуна.

Полицейскому не нравилась эта идея, но он всё же выполнил просьбу Миллстоуна. В коридоре послышался учтивый и слегка напуганный голос старикашки, но потом он засеменил вниз по лестнице.

– Вы назвали их головорезами. Почему? – негромко спросил Миллстоун, когда дверь номера закрылась.

– Это я сгоряча, – признался бородач, – но если страсти закипят, то пальнут не дёрнувшись. Маки вообще слабоват, насколько я слышал, но старшенький, Билли, тот ещё бандит.

– Понятно.

– А для чего это тебе?

– Нужно же знать, с кем имеешь дело.

Миллстоун ответил так уклончиво, потому что на лестнице уже слышались шаги. Одни семенящие – это явно был Франк, другие более уверенные. Дверь открыли без стука. Первым шёл старший. Он не был похож на прожжённого кутилу, разбазаривающего семейные богатства. Впрочем, внешние впечатления Миллстоун пока оставлял в стороне. Билли был не только старше своего брата, но и выше ростом. Его лицо было несколько крупнее, хотя общие черты были похожи. Он чувствовал себя достаточно уверенно, но всё равно слегка смутился, увидев седую голову отца, безжизненно лежащую на столе.

Маки испугался куда больше. Дрожащей рукой он закрыл за собой дверь и пристроился в углу за спиной брата, стараясь не смотреть на тело. Его мягкотелость подтвердилась. Он всегда рос под опекой отца и старшего брата, поэтому мог себе позволить самостоятельно не заботиться о трудностях, которые не могли не возникать.

– Что вы хотели? – спросил Билли, голос его оказался неожиданно мягким, что не совсем соответствовало внешности.

Он посмотрел на Бакстера, но тот взглядом спокойно указал на Миллстоуна. Как будто говоря, что раз всё это его идея, то пусть сам всё делает.

– Франк сказал нам, будто вы считаете, что ваш отец не мог покончить с собой. Почему? – спросил Джон, делая несколько шагов в сторону стола. Билли, который будет стараться смотреть на собеседника, невольно переведёт свои глаза в этом же направлении.

– Потому что у него всё было хорошо, – с усмешкой выдохнул Билли.

– И никаких причин вообще?

– Вообще. Можете поговорить с теми, кто его знал, если нам не верите.

– Хорошо, – легко кивнул Джон, – а ваш отец был вооружён?

– Конечно.

– И что это за оружие?

– Мелла. Старый такой пистолет. Он у него был с детства.

– И он никогда с ним не расставался?

– Нет, – уверенно покачал головой Билли.

Джон подошёл к столу и открыл верхний ящик. Его не устроило то, что он там увидел, и он взялся за второй, а потом за третий и четвёртый. Потом он ощупал карманы покойного, чем вызвал негодующий взгляд его сыновей, но они ничего не сказали вслух, только лишний раз одарили Бакстера вопросительными взглядами, но тот сейчас представлял собой непроницаемую стену. Миллстоун знал, что у него нет полной свободы действий и стоит только перейти небольшой порог, как он вмиг лишится и без того небольшой благосклонности бородача. Но раз пока его ещё не одёрнули, всё было в порядке.

Тот пистолет, который он нашёл у тела, был другой модели. Как она называлась, Миллстоун не знал. По его мнению, это было детище какой-нибудь полукустарной мастерской, расположенной где-то здесь, на диких территориях, но сейчас это было неважно. Он не мог найти Меллу. Если убитый держал её при себе всегда, то она, самое дальнее, могла лежать в ящике стола, или на самом столе, но её при нём не было.

– Что вы ищете? – спросил, наконец, Билли.

– Меллу вашего отца. Её нигде нет.

– Её нет рядом с телом?

– Говорю же, нет, раз не нашёл, – Миллстоун понял, что сын покойного просто неправильно сформулировал вопрос, но ответил напрямую, чтобы не терять концентрацию. Решение было близко.

– Из чего же он тогда застрелился? – спросил Маки.

– Вы же считаете, что его убили? – недоверчиво посмотрев на юнца, спросил Миллстоун.

– Слушай, мистер, ты вообще кто? – негодуя, спросил Билли.

– Союзник, – ответил Миллстоун, ощущая дискомфорт.

На территории федерации подобные ситуации разрешались очень просто – показал вопрошающему удостоверение, и тому сразу всё становится понятно, а здесь так было нельзя. Лишь твоя известность – твоё удостоверение. Они знают Бакстера, они знают, что разбираться тут будет он, и Миллстоун понимал их негодование.

– С ним всё в порядке, – вступил Бакстер и разрешил ситуацию, – тебе будет легче, если я спрошу?

– Так это ты ему всё это подсказал спросить? – расслабился Билли.

– А то. Он же просто водитель, но смышлёный.

– Ладно. Так сам он себя или ему кто-то помог?

– Пока не знаем, – первым ответил Миллстоун, предвидя, что Бородач решил сказать всё так, как есть, – кстати, ваш отец ничего не говорил об этом постоялом дворе?

– То есть? – непонимающе нахмурил брови Билли.

– Не хотел ли он, я не знаю, что-то сделать с ним, вообще изменить что-то?

– Нет, – немного подумав, покачал головой Свинни.

– А вообще, он посвящал вас в свои решения?

– Только после того, как всё уже решено, – усмехнулся Билли.

– Хорошо. Спасибо.

– Мы чем-то ещё можем помочь? – спросил Билли.

В этих словах звучало большое участие. Он был готов примириться даже с присутствием незнакомца, которого считал недостаточно компетентным, лишь бы ему сказали, что старик был убит и указали на убийцу. Его позиция была понятна – если кто-то имеет мотив убить его отца, то и он под угрозой. Как старший сын, он наследует всё. Вот только Джон сомневался, что он будет нужен этому убийце. По крайней мере, пока не узнает то, что узнал старик.

– Пока нет, – ответил Бакстер, – если что, никуда не уходите.

– Конечно, нет. Мы внизу, если что.

Маки быстро схватился за дверную ручку и одним движением скользнул за дверь. Он едва дождался возможности, чтобы выйти. Когда дверь закрылась, Миллстоун упёр руки в бока и ещё раз огляделся. Бакстер, стоявший сзади в углу, щёлкнул портсигаром. Джон впервые видел, как он курит. До этого он думал, что у Багса нет такой привычки. Что ж, это хорошая возможность немного задержаться. Нужно было думать, как заставить убийцу снова проявить себя, пока всё ещё свежо. Скоро вероятность этого упадёт практически до нуля, потому что нечем будет блефовать для того, чтобы выманить его. Нет экспертов, которые заставят его усомниться в том, что он не оставил следов, нет ничего вообще.

И хотя Миллстоун по одной подмене пистолета догадался о пуле, всё же решил убедиться. Он залез в шкаф и не без труда выковырял её из стенки. Да, пуля была не от Меллы, и любой из сыновей убитого мог это сказать. Вот для чего понадобилось оставлять другой пистолет. Но при этом убийца должен был куда-то деть Меллу Свинни. А раз никто не покидал двор, она где-то поблизости.

– Что теперь? – спросил Бакстер.

– Зовите лысого, – устало выдохнув, сказал Миллстоун.

– Я думал, мы с него начнём, – сказал Багс, подходя к двери.

Джон ничего на это не ответил. Он встал спиной к столу так, чтобы от двери сразу было видно тело, и перевёл взгляд на входящего. Старикашка неуверенно просунул голову внутрь, как будто бы покойник не лежал безмолвно, а грозил броситься на него, едва тот переступит порог, и только потом неуверенно шагнул. Он опасливо сглотнул, потом перевёл глаза с окровавленной головы на Джона, потом снова на голову, а потом на Бакстера.

– Если можно, давайте поговорим в другой комнате, – он попросил очень осторожно, вкрадчиво, и выражал даже больший страх, чем самый младший Свинни.

– Ладно, – согласился Бакстер, – пойдём, Джон.

Миллстоун понимал решение Багса. При такой реакции разговора не получится уж точно.

Они спустились вниз. Свинни сидели на диване, расположенном напротив стойки и о чём-то говорили, но, увидев полицейских, притихли, подумав, что им сейчас что-нибудь скажут. Джон не обратил на них внимания. Ему сейчас был больше интересен управляющий. Не нужно было даже прибегать к интуиции, чтобы понять, что он знает больше, чем рассказывает. Вопрос в том, какого характера эти знания, и как их из него вытянуть?

Комната управляющего была достаточно просторной и по убранству и планировке напоминала тот номер, в котором было найдено тело. Слева вдоль стены стоял шкаф с книгами, на корешках большинства которых были только какие-то непонятные знаки, но не слова. Напротив шкафа была дверь в спальню. В отличие от комнаты наверху, она была закрыта, так что у Джона не было возможности заглянуть внутрь. Рядом с дверью стояли высокие добротные механические часы, точно показывающие начало шестого часа утра.

В своих апартаментах управляющий стал чувствовать себя увереннее. Поставив два стула для гостей, он сел за стол. В первом ящике обнаружилась коробка с сигарами, которую он достал и, открыв, протянул своим гостям.

– Будете? Ваши любимые, – сказал он Бакстеру.

– Не откажусь, хоть сегодня и не суббота, – широко улыбнувшись, ответил полицейский.

– А вы, Джон, кажется?

– Я, пожалуй, тоже не откажусь, но выкурю позже.

– Тогда возьмите хотя бы пару.

– Думаю, одной будет достаточно, – сказал Джон.

Хотя, если ему предстоит в скором времени снова оказаться на диких территориях в качестве вольного странника, сигары были бы очень кстати, но нужно было держаться скромнее.

– Итак, мистер Франк, – начал Миллстоун, убирая сигару во внутренний карман куртки, – вы услышали выстрел и сразу ринулись туда?

– Да.

– Вы открыли дверь, увидели тело, и, не входя, бросились телеграфировать.

– Именно так.

– Но почему вы не осмотрели его?

– Я очень испугался, – сказал старик, раскуривая сигару, – там всё было в крови, да и чего смотреть? Нужно скорее вызвать кого-то, а то решат, что это я его и убил.

– Вы, и никто другой, не были в комнате, я правильно понимаю?

– Не был. Я, признаться, немного побаиваюсь крови. Представляете, мне бы стало худо там, я бы упал в обморок, и если бы меня там нашли, то уж точно никто бы не поверил.

– Хорошо, – кивнул Джон, – я правильно понимаю, что вы подчинённый мистера Свинни?

– Здесь все его подчинённые, – глазки старика перебежали на Бакстера, но тот сидел недвижно, как скала, и показывал, что не будет поддерживать это утверждение.

– Хорошо, – продолжал между тем Миллстоун, – он здесь частый гость?

– Бывает. Если проезжал мимо, всегда заезжал на огонёк, – грустно улыбнувшись, ответил управляющий.

– Так он был здесь проездом? Если я понимаю правильно, то здесь дальше некуда ехать.

– Вы правы, – слегка растерялся старик, – он был у меня. Проверял, как идут дела, спрашивал, не проезжал ли кто подозрительный в направлении центра.

– Он регулярно осведомлялся о делах? – спросил Джон.

– Когда это было нужно.

– Значит, на этот раз надобность возникла?

Старик нервно затягивался сигарой, руки его начали подрагивать. Он не ожидал такой кучи вопросов, которые Миллстоун сыпал один за другим. Управляющий надеялся, что после очередного ответа от него отвяжутся, но лавина не прекращалась, и с каждым вопросом он увязал всё больше.

– Мне не сообщают, почему и как решили проверить мои дела, – стараясь держаться, ответил он.

– Он не говорил ни о каких подозрениях в адрес кого-то? – уже спокойнее спросил Джон.

– Нет. Он был немного взволнован, но не больше.

– И никого подозрительного сегодня не было?

– Здесь постоянно есть кто-то подозрительный, но двери ночью закрыты, и никто бы не прошёл.

– Это очень интересно.

– Так вы считаете, что его убили? – спросил управляющий, и в этом вопросе слышалась надежда на отрицательный ответ.

– Мы не считаем. Его убили, – ответил Джон.

– И кто?

– Кто-то, кто был здесь, – спокойно ответил Миллстоун, – и кто-то, кто сейчас всё ещё здесь.

Он вперил свой взгляд в управляющего, отчего тот побледнел.

– У него ведь было другое оружие, да и кончать с собой он не собирался, – сказал Бакстер, но старик так и не посмотрел на него. Он смотрел на Джона.

– И учитывая, что никто больше не имел ни мотива, ни возможности его убить, то это сделали вы, – наконец хладнокровно сказал Миллстоун.

– Я? Вы с ума сошли!

– Но-но-но! – гневно сказал Бакстер, посмотрев на Джона.

– Мы опросим всех и каждого. Я не удивлюсь, если большинство тех, кто здесь находится, даже не знают этого Свинни. Этот корпус пуст. На доске с ключами полный набор, за исключением того номера, где мы были. Сам он не убивал себя, а кроме него здесь были только вы.

– Он мог пролезть через окно, или как-нибудь ещё.

– Не находите, что для вас, знающего здесь каждую доску, сочетание "как-нибудь ещё" звучит очень странно? И потом, раз вы были уверены в том, что это самоубийство, то не слышали никаких шагов, а они должны были быть, если кто-то спешно покидал корпус. Но вы о них не сказали, потому что их не было.

Бакстер молчал. Про себя он проверял слова Миллстоуна и не возражал, находя его умозаключения логичными. Сам же Джон всё больше понимал, что пошёл немного не тем путём. Вся его логическая цепочка ничего не значит, если сейчас Франку удастся вывернуться. У него была отличная возможность проявить себя, но он её упустил.

– Разрешите, я загляну в ваш стол? – попросил Джон.

– Зачем? – глаза старика полезли из орбит.

– Меня интересует второй ящик. Именно он и никакой другой. Впрочем, если вы против, я могу изложить свою теорию господам Свинни. Им понравится.

Воцарилось молчание. Багс уже не столько думал, как вывести управляющего на чистую воду, а что с ним делать, потому что сомнений не осталось. Франк обмяк. Выстрел в небо, коим и было предположение Миллстоуна о втором ящике стола, похоже, попал в цель. Он сделал этот вывод не сразу, но сделал. Чтобы отбить вопросы о том, почему Свинни не воспользовался своим пистолетом, раритетную Меллу нужно было убрать. С тех пор, как он вышел из кабинета, он почти всегда находился на виду, и деть пистолет было некуда. Его могли найти случайно, и тогда в том, что Свинни был убит, никто бы не сомневался, а вот в кабинете у Франка никто бы случайно его не нашёл, тем более в столе – вряд ли кто-то кроме него туда заглядывал. Но не в первый ящик, конечно же, вот Джон и сказал про второй.

Он за мгновение ослаб, плечи его опустились, голова тоже. Он едва открыл тугой ящик и положил на стол красивый пистолет с гравировкой.

– Зачем? – спросил Бакстер.

– Он хотел меня убрать. Я был не совсем чист, но об этом знал только он, – устало сказал управляющий, – пожалуйста, не отдавайте меня им.

– А что прикажешь делать? – спросил с недовольством Багс.

– Тот пистолет всё ещё у вас?

Джон понял, к чему клонит старик, но сам бы он не одобрил такое решение. Он посмотрел на Бакстера, задумчиво шевелившего усами.

– Отдай ему, – наконец сказал он.

– Но, – пытался возразить Миллстоун.

– Отдай, – всё так же спокойно повторил Багс, – хватит уже ваших штучек.

Джон нехотя залез в карман и достал оттуда небольшой пистолет. Он положил его на стол и посмотрел на Бакстера.

– Нам пора.

Тот встал, взял со стола Меллу и, пропустив Миллстоуна вперёд, тоже пошёл к двери. Джон только слышал, как коротко звякает оружие в руке управляющего. Едва дверь за ними закрылась, как это здание второй раз за сегодня огласил выстрел.

Сыновья Свинни повскакивали с лавки, но Бакстер сделал останавливающий жест рукой. В ответ на вопросительные взгляды, он протянул Билли Меллу, и громко выдохнул.

– Отцам мой привет, – сказал он устало, после чего направился на выход.

ХЕСТОН

Обратно ехали молча. Бакстер просто смотрел вперёд на занимающийся рассвет. Миллстоун же переваривал опыт, полученный сегодня. Всё выходило не так просто и безоблачно, как ему могло показаться, но он не жалел о сделанном. В конце концов, истина была найдена, но это ли здесь главное? В данной ситуации всё было относительно ясно, но раз уж здесь тот, кто расследует, ещё и судья, то нужно очень хорошо разбираться в ситуации, чтобы принимать решения, потому что они могут стать фатальными. На этот раз его гарантией стал Бакстер. Раз он позволил свершиться тому, что свершилось, значит, это было правильное решение. В конце концов, он мог остановить его в любой момент, или, на худой конец пообещать Франку не говорить сыновьям Свинни, кто убил их отца. Но раз он этого не сделал, значит, сам считал ход событий правильным.

– Значит, ты сыскарь, – сказал Бакстер, нарушив тишину.

– Бывало и такое, – ответил Миллстоун.

– Привычки у тебя федераловские, это уж точно. Думал, что всё докажешь и сделаешь.

– А не доказал?

– Тебе виднее. Представь, что боссу своему так доказывал, посадили бы кого-то вы с ним или нет?

– У нас это раскрыли бы без меня. Там куча отпечатков, а у него следы пороха на руках. Как минимум повод усомниться. В этом отношении там всё проще.

– Да. Смышлёный ты, и неплохой с виду, но почему, интересно, тебя выперли?

– Почему же сразу выперли? Может, сам ушёл.

– Ещё недавно я бы поверил, но теперь нет. Ты в этом деле разбираешься, может, неплохо работал. Зачем было бежать сюда? Чтобы есть сусликов?

– Я думал, будет попроще.

– Уж точно не проще, чем там.

– Я уже понял.

– И чего ж не возвращаешься? Раз сам ушёл, то можно.

– Не хочется.

– То-то и оно. Мне-то, конечно, всё равно, чем ты там занимался и за какие такие дела тебя прогнали. Может, устроил кому-то собственное правосудие? Или ещё что?

– Вам же всё равно, – сказал Миллстоун.

– Да. Если бы здесь убивали всех, кто сбежал из федерации, то нас бы было намного меньше.

– У вас тоже живут те, кто жил там?

– Есть пара человек. Но в основном все мимоходом. Им думалось, что здесь всё лучше, а тут всё так же, – усмехнулся Бакстер.

– Значит, вы бывали в федерации.

– Упаси меня бог там бывать, я со слов других говорю.

Они подъехали к воротам. Ждать пришлось около минуты, потом они въехали внутрь и поставили пикап на место. Бакстер ничего не говорил. Миллстоун молча вернул ему пистолет и направился в сторону изолятора.

– Поспи хотя бы пару часов, потом я тебя разбужу, – сказал Багс, закрывая Джона.

– Хорошо.

Везунчик был очень рад возвращению друга, как будто бы считал, что его оставили тут навсегда. Первым делом Миллстоун погладил собаку. Разгулявшийся, он не хотел спать. Но когда он разулся, снял куртку и улёгся на кушетку, глаза его почти сразу сомкнулись.

Проснулся он от того, что Бакстер тряс его за плечо.

– Эй, просто Джон, пора.

Миллстоун резко сел на кровати и посмотрел на окно. Уже было даже не утро, а скорее ближе к обеду. Ему очень захотелось есть, а в остальном он чувствовал себя хорошо.

– Сколько времени? – спросил Джон, подтягивая к себе куртку с сигаретами.

– Половина десятого, – ответил Бакстер.

– Новых происшествий не было? – Джон достал пачку.

– Нет. Ну, тех, до которых у нас должно быть дело.

– Хорошо. Что там насчёт работы?

– Я поэтому и пришёл. Продал я тебя на работу, – улыбнулся бородач, – наносишь воды для начала, а там Долли скажет, что дальше.

– Поесть бы сначала.

– Воды наносишь – покормит.

– Ладно, – сказал Джон.

Можно было бы потратить немного денег и купить еды, но Миллстоун решил приберечь их. Пока есть возможность сэкономить, ей нужно пользоваться.

– А денег, сколько заработаешь – отдаст потом, если ты ничего не начудишь.

– Хорошо.

Долли оказалась красивой женщиной среднего роста с тёмными слегка вьющимися волосами. Она окинула Джона своими красивыми глазами, как будто оценивая, годится он для работы или нет. Элиза Бакстер что-то ей говорила, и она только легко кивала. Джон не слушал, он слишком отвлёкся на изучение своего неожиданного работодателя.

Хозяйство у неё действительно было большое. Просторный двор, с одной стороны которого стоял большой дом, а с другой сараи, к одному из которых вели автомобильные следы.

– В том сарае бочки, их нужно наполнить водой, – властно сказала Долли, – где колонка, знаешь?

– Нет.

– Сразу около ворот.

– А, та, – опомнился Джон, – а я думал, есть ещё.

– Нет. Когда закончишь, постучи в дом.

– Хорошо.

Джон открыл сарай, на который указывала хозяйка, и осмотрелся. Бочек было три. Две больших и одна поменьше. Рядом стояли вёдра, тоже разного размера. Навскидку одно было объёмом литров пятнадцать, а второе не больше десяти. Миллстоун прикинул, что ему нужно будет сделать около десяти ходок, может быть, одиннадцать или двенадцать.

– Да, придётся попотеть ещё до завтрака, – негромко сказал он Везунчику, подхватывая вёдра, – или это уже будет обед? Хорошо хоть, что ворота недалеко.

Миллстоун прикрыл сарай, вышел на улицу и бодрыми шагами направился в сторону источника воды. На колонке он встретил Бакстера. Тот как будто бы случайно прохаживался рядом, но Джон понимал, что он всё ещё следит за ним. Возможно, после событий сегодняшнего утра он стал доверять Миллстоуну немного больше, но полностью оставлять его без присмотра всё ещё не собирался. Да и не мог он весь день ходить за Джоном по пятам – у него, без сомнения, были и другие обязанности.

Миллстоуна не покидало ощущение, что он не на диких территориях, а в какой-нибудь относительно приличной деревушке, расположенной на территории федерации. Жизнь здесь текла спокойно и размеренно – сказывалось отношение к более крупной и значимой общине, имевшей соответствующие возможности. Очень хотелось бы вникнуть в местные дела, но не хотелось надоедать с расспросами. Он очень надеялся, что поездка в Хестон скоро состоится – это будет отличная возможность услышать рассказ и заодно что-то спросить.

Джон управился с наполнением бочек чуть больше, чем за полтора часа. Пришлось сделать тринадцать ходок – то ли он недооценил объём бочек, то ли переоценил ёмкость вёдер, а скорее всего – и то и другое. Закончив, Джон закрыл дверь сарая и с победным видом закури, опершись на неё спиной. Если оставшийся день пройдёт в похожих трудах, то он его не заметит, а потом мгновенно провалится в сон. И так же будет завтра. Такие мысли навевали скуку, к тому же, оставаясь здесь, Джон не двигался в направлении намеченной цели. Выяснение того, чем живут дикие территории, это интересно, но не самое главное. Это отличное подспорье на случай, если придётся действовать, но не сама цель. Но сейчас, пока у Джона ещё не было даже возможности сделать первый шаг, можно было немного остановиться и разузнать о местных поселениях и жителях как можно больше. Так он постепенно перестанет теряться в названиях и всегда сможет сказать, где он был, на случай если нужно будет ответить на такой вопрос.

Из дома вышла хозяйка в сопровождении дочери Бакстера.

– Я немного задержусь, нужно помочь матери, – попросила Элиза.

– Хорошо.

Проводив помощницу до двери, ведущей на улицу, хозяйка повернулась к Джону.

– Наносил? – немного недоверчиво спросила она.

– Да, – кивнул Джон.

– Тогда принеси сена овцам, и пойдём обедать. Видишь вон тот сарай? Залезешь на чердак и возьмёшь одну связку.

Она указала на высокую постройку в конце двора.

– А овцы?

– За домом, увидишь.

– Хорошо.

Докурив, Джон направился выполнять поручение. На нижнем этаже сарая находились в основном огородные инструменты. На чердак вела грубая лестница, сбитая из тонких стволов деревьев. Скрипя её ступеньками, он поднялся наверх. Сено было уложено в круглые связки. Забравшись, Джон взял одну из них и сбросил на пол а затем отнёс туда, куда указала хозяйка.

Она стояла на крыльце и курила, погрузившись в мысли. Встреть он её на диких территориях, вряд ли бы сказал, что она оседлая хозяйственница. По виду можно было сказать, что она нигде не пропадёт. И оружие ей держать не впервой, и поработать она может. На ладонях у неё были мозоли, каких Джон никогда не видел у женщины. С её внешностью она могла бы найти себе подходящего мужчину, но не сделала этого. Миллстоуну было интересно, почему.

– Сделал? – сухо спросила она, с неохотой переведя на него глаза.

– Да, – кивнул он.

– Шустрый. Прямо как Бакстер и сказал.

– Может быть, – не зная, что ответить, сказал Миллстоун.

– Ладно. Пойдём, – сказала она, бросая окурок в ведро, стоявшее около крыльца, – пёс пусть здесь подождёт. У меня для него кое-что есть.

Она поднялась наверх и открыла дверь. В коридоре стояла мятая алюминиевая кастрюля с какой-то непонятной кашей. Она поставила ёмкость перед Везунчиком, и он с большим энтузиазмом принялся уплетать предложенное угощение. Погладив его по голове, Долли направилась внутрь. Джон последовал за ней. В доме пахло ароматными травами. Оглядевшись, Миллстоун увидел несколько пучков, висевших по углам. Кухня была сразу за скромно обставленной прихожей. Джон повесил шляпу и куртку на вешалку, разулся и прошёл вперёд.

На потолке не было не то что люстры, но даже лампочки, свисавшей на проводе. Видимо, не во все дома было проведено электричество, а может быть, это просто хозяйке так было удобнее. В кухне стояла большая каменная печь, рядом с которой лежала кучка дров. От печи веяло жаром, а сверху, на специальной металлической вставке стояла большая кастрюля. Запах еды был не слишком изысканным, но Миллстоун ощутил страшный голод и желание его утолить.

Долли взяла большую тарелку и налила в неё супа, в основном состоявшего из картошки и перловой крупы. Были там и кусочки мяса, но немного. Себе она налила тарелку поменьше, потом нарезала чёрного хлеба грубого помола и положила рядом.

– Садись, чего стоишь? – сказала она.

Джон послушно выполнил указание и сел на массивную табуретку по левую сторону стола. Налив в чайник воды из ведра, Долли поставила его на вставку рядом с кастрюлей и тоже села.

Миллстоун начал есть вместе с ней, стараясь сдерживаться. Суп оказался очень вкусным, как и хлеб.

– Ну? – спросила она неожиданно.

– Что? – подняв на неё глаза, переспросил Джон.

– Рассказывай свою историю, – всё тем же повелительным тоном сказала она.

В её интонациях звучала обыденность, и даже некоторый вызов. Она как будто бы готова была поспорить с Миллстоуном, что тому не удастся её удивить. Она уже много слышала историй от путников с диких территорий, и просто ради того, чтобы убедиться в их скучности, хотела выслушать ещё одну, хоть заранее и знала, что ничего интересного в ней не будет.

– А нечего пока рассказывать. История ещё в процессе.

– Бакстер сказал, что ты полицейский. Был.

– Ну, если вы склонны ему верить, то можете считать и так.

– Ты мне не выкай! Я тебе не старуха какая-нибудь, – с обидой и злобой сказала Долли.

– Хорошо. Как скажешь, – исправил Джон, нарочито дружелюбно улыбнувшись в ответ на агрессию.

– Ну так, полицейский?

– Был когда-то.

– Он сказал, что ты враз вычислил Франка сегодня утром.

– Да, – пожав плечами, как будто это обычное дело, Джон съел очередную ложку супа.

– А разыскивал кого-нибудь когда-нибудь?

– И такое бывало, – кивнул Миллстоун.

– А к нам как попал?

– Проходил мимо, а Бакстер меня повязал.

– И как это ему удалось тебя перехитрить?

– Я же раскрываю преступления, ловлю, а сам ничего подобного не совершал.

– А пёс твой куда смотрел?

– Не знаю. Он вообще немного странноватый.

– Чем это?

– Ну, он добрый, а как-то умудрился один выжить.

– Ты его просто быстро нашёл. Не успел ещё пропасть.

– Может быть.

– И куда ты направлялся?

– Вперёд, – неуверенно, полувопросительно ответил Джон, как будто интересуясь, подойдёт ли такой ответ.

– Здесь куда повернёшься, там и перед, – сухо ответила она, – не хочешь, не говори, мне дела нет. Просто, не пропал бы. Ты ведь здесь ничего не знаешь.

– Это вопрос решаемый.

– Тут есть такие направления, где можно пулю получить просто так. Если твоё "вперёд" окажется там, не завидую.

– Можешь подсказать, куда идти точно не стоит? Буду благодарен.

– Значит, собираешься уйти?

– А почему нет?

– Если ты поговоришь с Бакстером, он возьмёт тебя помощником. Ты уже, небось, прославился на всю округу из-за убийства этого, так что он даже думать не будет.

– Интересно, – усмехнулся Миллстоун, – мне показалось, что у вас тут тихо.

– Ага, – небрежно сказала она, – здесь если стреляют не каждую ночь, а через раз, то уже тихо. Если считать так, то да. Так что следи, куда идёшь.

– Но ты так и не сказала.

– Я тебе что, местный проводник? Я просто так ничего рассказывать не буду. Что мне с этого будет?

– А что тебя интересует?

– Мало что, – пожав плечами, ответила она, – что ты можешь предложить?

– Не знаю, – солгал Миллстоун и откусил большой кусок хлеба, чтобы взять небольшую паузу.

Он знал, о чём она его может попросить. Но зачем-то потребовалось, чтобы он сам ей это предложил. Ну уж нет. Он не будет. К тому же, вдруг он ошибается, и выйдет очень неловко озвучить первое попавшееся предположение.

– Бакстер сказал, ты хорошо водишь.

– Вожу, – кивнул Миллстоун.

– Мне нужно будет кое-куда съездить. Поможешь?

– Легко.

– А вообще в машине понимаешь?

– Смотря, что требуется.

Джон отвечал осторожно, представляя себе, как тут обстоит ситуация не то что с запчастями, да даже с простым инструментом. Какой-то мелкий ремонт вполне возможен, но если что-то серьёзное, то глупо пообещать и не суметь в конечном счёте.

– Просто посмотришь потом.

– Ладно, – кивнул он.

– А подружка у тебя была? – спросила Долли после недолгого молчания.

– Да, конечно, – равнодушно ответил Миллстоун, как будто это не имело никакого значения.

– И не одна, небось, – Долли посмеялась.

– Ну да, – пожал плечом Джон, – что в этом такого?

– Ничего, – покачала головой Долли.

Она стала говорить немного мягче – эта часть диалога как будто приподняла ей настроение. А может быть, причиной была прямота Джона, который говорил так, как было на самом деле, и не пытался юлить.

– И что же такой красавчик сбежал от нескольких подружек, работы, в которой он понимает и всего остального? Чем тут лучше?

А вот тут уже приходилось уклоняться.

– Подружки же не главное, так ведь?

– Не верю, – снова став грубее, сказала Долли, – видать, крепко тебя прижали, что всех их бросил там.

– А может быть, я сюда и пришёл за одной из них? – хитро прищурившись, сказал Миллстоун, – сейчас немного осмотрюсь, возьму след и отыщу.

– Что же она такого сделала?

– Просто поговорить хочу.

– Подставила тебя?

– Может быть и так. Всякое бывает в этой жизни.

Джон поднял глаза на неё, и она отвела от него взгляд. Она не сомневалась, что Бакстер расскажет ему ту часть её истории, которая была ему известна, но почему-то эффект всё равно был сильным.

– Ладно, хватит трепаться уже. Доедай и за работу.

– Как скажешь, – равнодушно ответил Джон и стал энергичнее работать ложкой.

Работы действительно хватало. После обеда около забора вывалили кучу дров, которую Долли купила ещё вчера. До вечера Миллстоун в одиночку перетаскивал их во двор, колол и складывал в ровные поленницы. Его подбадривал Везунчик, радостно виляя хвостом и сидя рядом, когда Джон останавливался, чтобы перекурить. Солнце уже начинало клониться к горизонту, когда он с победным видом сел на большой пень, на котором колол поленья и закурил.

Долли вынесла ему воды. Протянув большую прохладную железную кружку, она тоже закурила.

– Как вовремя ты появился. Обычно дрова это проблема.

– Рад, что смог помочь.

– Хоть ты и старался, но видно, что к работе не привык.

– Да ну? – небрежно ухмыльнулся Миллстоун.

– Сам же знаешь, что заметно.

– Заметно, что я не привык таскать дрова и колоть их. А что до работы, то она у всех разная, только и всего.

К ним подошла Элиза, бросила короткий взгляд на Миллстоуна, снова приложившегося к кружке с холодной водой, а потом обратилась к хозяйке.

– Я всех покормила. Мне можно идти?

– Да. Придёте с отцом на ужин сегодня? Я хочу с ним поговорить.

– Я скажу ему. Но он всё равно придёт забрать Джона в изолятор.

– Ладно. Хоть так, – кивнула Долли.

Уходя, Элиза бросила дружелюбный взгляд на как всегда не унывавшего Везунчика, а потом направилась в сторону ворот.

– Хочу просить его о том, чтобы отпустил нас завтра в Хестон.

– Говорил, не пустит без оружия, а оружие пока дать не может.

– Я его уговорю. Мне нужно быть там завтра.

– Тогда уж расскажи мне что-нибудь о нём.

– Потом. Сейчас пойдём, посмотрим машину.

– Как скажешь.

Это был пикап. Точно такой же, как тот, на котором Джон ездил этим утром на постоялый двор. Состояние его было несколько лучше, хотя бампер нёс следы нескольких столкновений. Незначительные, но заметные. Миллстоуну сразу вспомнился рассказ о поваленном заборе. А в остальном чувствовалось, что когда-то у машины был хороший хозяин, правда, было это достаточно давно, и с тех пор пикап ездил редко. Отчасти Джон списал это ещё на дефицит топлива – ему вообще плохо представлялось, откуда местные жители достают бензин.

Аккумулятор был отсоединён и Миллстоун сначала подсоединил клеммы, немного подкачал топливо, и только потом направился в кабину. Ключи были в замке зажигания. А вот ручного тормоза не было – машина стояла на передаче, и прежде чем повернуть ключ, Джон перевёл коробку в нейтраль. Стартер оказался на удивление шустрым, и достаточно быстро оживил мотор.

– Неплохо, – сказал Миллстоун, выходя к Долли, – недавно заводила?

– Неделю назад. Я всегда её выкатываю и прогреваю.

– Молодец.

Она ничего не ответила, а Джон продолжал осматривать машину.

– Мотор немного сбоит. Я кажется знаю, в чём дело. Есть свет в гараже?

– Нет, – сказала она, – выкати на улицу.

– Хорошо.

– Только дай я тоже сяду.

Она уселась на пассажирское сиденье и посмотрела на Миллстоуна так, будто бы он планировал заниматься ничем иным, как волшебством. Джон тем временем посильнее надавил на газ, чтобы машина не заглохла, и, включив передачу, аккуратно отпустил сцепление. Обороты мотора упали, но чувствовалось, что его мощность пошла в дело – грузный пикап сдвинулся с места и выехал на свет.

Включив нейтраль, Джон отпустил тормоз и убедился в том, что машина не укатится, а потом вышел из кабины и открыл капот. Мотор и вправду немного подёргивался, что говорило не о совсем правильной работе. Джон осмотрел один из шлангов и нашёл в нём трещину.

– Есть нож? – спросил он у хозяйки.

– Да.

Миллстоун отсоединил шланг, и мотор стал сбоить ещё сильнее. Получив от Долли нож, он ловко обрезал конец, на котором была трещина, и тут же присоединил всё назад. Работа мотора стала ровной, а Джон с победным видом посмотрел на хозяйку.

– Отлично, – спокойно сказала та, – она, в принципе, и так нормально ездила.

– Но так будет лучше. А в целом, да, неплохо.

– Ладно, чуть погрей и загоняй на место, я пока пойду на стол поставлю.

– Хорошо.

Миллстоун выполнил всё в точности, как и обещал, предварительно всё ещё раз осмотрев. Вообще, бензиновые моторы были для него не очень понятными и знакомыми, но некоторые вещи он знал.

Вернув машину в сарай, он направился к дому. Долли уже стояла на крыльце и курила, а рядом Везунчик ел что-то из миски. На улице послышались шаги и знакомый голос Бакстера. Джон уже предвкушал разговор, который состоится, и ему, признаться, было не совсем понятно, как Долли собралась уговаривать бородача.

– Ну, как работа, просто Джон? – спросил Багс, войдя во двор.

– Хорошо.

– Ты хотела меня видеть? – Бакстер сразу перешёл к делу.

– Пойдём в дом, всё уже на столе.

– Ну пошли.

К удивлению Миллстоуна на столе стояла не только еда но и тёмно-зелёная бутылка, похожая на ту, из которой его вчера угощал Багс. Видимо, хозяйка хотела угодить ему даже в этом, значит, не совсем была уверена в том, что он согласится. Из еды был простой овощной салат, варёный картофель и жареная курица. Всё достаточно просто, но Миллстоун ощутил страшный голод и желание его утолить.

– Так о чём ты хотела поговорить? – спросил Багс, положив себе только одну картофелину и небольшой кусок мяса.

– Завтра в Хестон приезжают охотники из Бонека, – там будет купля. Хочу посмотреть.

– Ни за что, – воспротивился полицейский, – ты хоть понимаешь, о чём просишь? А если там будут какие-нибудь его друзья, и грохнут тебя?

Он кивнул на Миллстоуна, и Джон понял, что речь идёт о его гипотетических друзьях-грабителях.

– Ты же говорил, что он федерал, – сказала Долли, посмотрев Багсу в глаза.

– И что с того? Я ничего о нём не знаю, а ты тем более.

– Я тогда поеду одна, – спокойно сказала хозяйка.

– Чёрт тебя дери, Сайлар! – воскликнул полицейский, – ты не можешь подождать хотя бы день?

– Не ори здесь, – спокойно сказала она, – ты знаешь, что купля проходит быстро, и послезавтра там никого не будет.

– Может, хватит уже, Долли? – отцовским тоном спросил Бакстер.

– Я тебя прошу только об одном. Я отвечу, если что. Обещаю тебе пристрелить его, если попытается бежать.

– Чёрт возьми, Долли, – Бакстер потёр лоб. Было видно, что он выходит из себя.

Он так и не притронулся к еде, что значило, скорее, что он намерен любой ценой отказать.

– Я прошу тебя, – грубо и нехотя сказала она, – можешь дать мне его оружие. Обещаю дать ему его только если будет совсем плохо.

Она смотрела в пространство между своей пустой тарелкой и тарелкой Бакстера. Сам полицейский посмотрел на Джона, как будто вопрошая, совершит ли он что-то плохое или нет, если его оставить без присмотра, дать оружие и отпустить в другое поселение. Миллстоун ответил испытующим взглядом. Ему было интересно, поверит ли ему местный законник. Он считал, что Бакстер в некоторой степени ему доверяет, но теперь выходило, что это лишь иллюзия, которую можно было проверить только сейчас.

– А чёрт с тобой, – сказал он, всё ещё смотря в глаза Миллстоуну.

– Отпустишь? – она подняла на него глаза.

– Пристрелишь его, если понадобится? Сможешь?

– Да. Ты же меня знаешь.

– Ладно. Я дам тебе его пистолет. Вам хватит. Вы на ночь?

– Я не знаю, – оживившись, ответила она, – как пойдёт. Может, нет, а может, да.

– Короче, в первую ночь не ждать.

– Не волноваться, – ответила она.

– Ладно, утром загляну, – сказал Бакстер, вставая.

– Не поешь? – спросила она с надеждой.

– С собой возьму.

Багс подхватил тарелку и направился на выход. Элиза посмотрела Долли в глаза и направилась вслед за ним. Хозяйка проводила их взглядом, а потом повернулась на Миллстоуна, как будто измеряя его взглядом – готов он для того, чего она хочет? Джон посмотрел ей в глаза спокойно и стараясь ничего не выражать.

– Ты вообще пьёшь? – спросила она с вызовом.

– От случая к случаю, – сказал он.

– Тогда давай, – она как-то по-мужски подхватила бутылку и откупорила пробку.

Вино снова оказалось достаточно приятным, и Джон выпил стакан, не поморщившись, а потом принялся за еду. Переведя внимание на диалог, он совсем забыл о голоде, но теперь вполне можно было это исправить, а заодно дать хозяйке высказаться, тем более, что она этого очень хотела. Она нервно дышала, и, как казалось, будь здесь сейчас Бакстер, она не воздержалась бы от резких высказываний, но тут остался только Миллстоун, и выговаривать оставалось только ему.

– И как тебя называли там? – спросила она.

– По имени, – игнорируя враждебность, ответил Миллстоун.

– Я имею в виду, кем ты работал?

– Полицейский, детектив иногда называли, – пожал плечами Джон.

– И скажи, детектив, ты понял что-нибудь? – вызов усиливался, а тон становился грубее.

– Да, – спокойно ответил Джон.

– И что?

– Ещё одну – Миллстоун указал на бутылку, – руку не меняют.

Она молча выполнила то, что он сказал. Ещё один стакан быстро ушёл внутрь. Она так и не притронулась к еде, что немного беспокоило Джона.

– Ешь, – сказал он, – просто ешь, и я скажу.

Ей очень хотелось слышать, и она выполнила его просьбу, но скорее потому, что была голодна. Она откусила небольшой кусок курицы и заела его хлебом. Её глаза не сходили с него. Это был экзамен, и Миллстоун подумал, что если не пройдёт его, то доверия ему не видать.

– Ну? – спросила она.

– Ты его дочь, – спокойно ответил Джон, – Сайлар, конечно же, по мужу, а в девичестве – Бакстер. Я не спец в фамильных чертах, но у тебя его глаза и его овал лица. Я это не сразу заметил. Но ты не похожа на его жену, в отличие от Элизы. Значит, она не твоя мать. Ты не очень знаешься с ними, значит, где-то не сошлись. Она его пустила, но сама не заглянула, плюс при ней, он называл тебя подругой Элизы. И да, если бы полицейский по просьбе каждого ходил на ужин, часто ли бы он ел дома?

Разрушительная тишина – вот что воцарилось на кухне. Миллстоун не хотел бы её так огорчать, но это был единственный путь поговорить с ней на равных в этот вечер. Она хоть и ждала, что он догадается, но не ожидала, что так быстро и так точно. Она немного отклонилась назад в смятении, как будто он чем-то её напугал.

– И чего ты не остался там?

– Неожиданный вопрос, – Миллстоун с жадностью съел ещё одну картофелину и посмотрел на неё.

– От тебя бабы, наверное, с ума сходили бы за такие слова.

– Я не говорю, если не спрашивают, – улыбнулся он, – даже если спрашивают, стараюсь не говорить. Но с тобой, я так понял, не прошло бы.

– Правильно понял. Уж лучше знать, что ты знаешь, – усмехнулась она, – да, не сошлась. Но это не твоё дело.

– Я не претендую, – ответил Миллстоун.

– А о ней что скажешь?

– О его жене? Да ничего. Видел один раз. Она сидела и молчала, – честно ответил Джон, тем более, что в этом не было ничего серьёзного.

– Ну да, – с той же усмешкой наливая вина, ответила Долли, – она его пилит в кровати ночью. Даже её дочь ничего не знает.

– Но ты снисходительна, – заключил Джон, – раз помогаешь сводной сестре.

– Ей тоже досталось, – немного успокоившись, ответила Долли, – но ей, конечно, легче.

– Муж погиб, – заключил Джон.

Он бы не сказал этого, если бы был трезв, но сейчас, когда голова его слегка вскружилась, он выдвигал предположения смелее.

– А это как ты понял? – устало сказала она.

– По твоему сожалению и тому, что ей легче. Значит – погиб. Если бы просто пропал…

Она со всего размаха ударила Миллстоуна по щеке. Половина лица онемела, но он не обозлился. Можно было допускать, что она знает, что он в курсе её прошлого, но не нужно так явно выражать. Он не у себя в кабинете, так что случиться может всякое. Но и поддеть её ещё больше ему захотелось, а это можно было сделать только не реагируя на удар.

– Я бы таких много ловил, – улыбнулся он, хотя одна щека не хотела подчиняться.

– Да что ты вообще знаешь?

На этот вопрос лучше было не отвечать, и Джон не ответил. Он лишь подхватил ещё одну картофелину и посмотрел на Долли.

– Ладно, извини, – нехотя сказала она и снова взялась за бутылку.

– Не бью женщин, если не приходится, – спокойно ответил Джон.

– Поживёшь здесь – всех будешь бить одинаково.

– Пока ещё не пожил, так что…

Снова воцарилась тишина. К его радости, она начала есть. Хотя, как ему показалось, вино не оказывало на неё серьёзного влияния и без этого.

– А много убил-то? – снова с вызовом спросила она.

– Об этом не говорят, – отрешённо сказал Миллстоун и взял ещё один кусок курицы.

– Как хочешь, мне в принципе всё равно.

Она подхватила бутылку и разлила по стаканам напиток.

– Как тебе моё вино? – спросила она.

– Хорошее, – честно ответил Миллстоун, – яблочное?

– Ага. Видел яблоню за домом?

– Да.

– В этом году не зацвела, так что придётся сделать из чего-то другого.

– Ну, если качество будет таким же, то это вполне терпимо.

– Будет. Доедай, а то совсем остынет.

Она поела мало, встала из-за стола и принялась убирать. Миллстоун тоже быстро завершил свою трапезу и немного помог ей. Багс ничего не говорил о том, во сколько придёт, чтобы забрать его в изолятор, но судя по тому, что на улице уже начинало темнеть, это должно было произойти уже скоро.

Убравшись, Долли пошла на крыльцо и закурила. Она устало смотрела в сторону заката и о чём-то думала. Джон прекрасно её понимал. День сегодня был достаточно тяжёлым. Несмотря на то, что Солнце ещё не село, у него начинали закрываться глаза.

– Куда ты хочешь пойти дальше, когда Багс тебя отпустит? – спросила Долли.

Миллстоун молча пожал плечами.

– Ещё не решил.

– Значит, тебе всё равно?

– Не совсем. Я слышал что-то о Роквиле, вот туда и направлюсь. Если правильно понимаю, то это дальше постоялого двора по шоссе.

– Правильно понимаешь, – кивнула Долли, – может быть, даже сможешь дойти.

– Почему может быть?

– А чего ты думаешь, он тебя здесь держит? По дороге в Роквиль караваны пропадают, а уж одиночка тем более сгинуть может.

– Постараюсь не сгинуть.

– Думаешь остальные хотели подохнуть в этой пылище? – усмехнулась Долли.

– Может и не хотели, но и выжить не старались.

– Все вы очень простые, – сказала она, – привыкли там, у себя ходить спокойно, где хотите. Здесь так не получится. И если будешь в Роквиле, не говори никому, что ты федерал.

– Почему?

– Это центр общины. Там живут отцы основатели. Если до них дойдёт эта весть, тебе не повезёт.

– Здесь не любят федералов?

– Вдруг ты разведчик и скоро сюда ломанётся ваша армия.

– Логично же, что разведчик вообще никак не признается, что он из федерации. Или нет?

– Может, не признается, а вдруг и обмолвится. Тебе виднее, какие у вас там разведчики.

– Не знаю. К разведке отношения не имел.

– Оно и заметно – нашли, кого послать. Попался первому толстяку, и даже собака не загавкала.

– Это, кстати, странно, – сказал Джон, посмотрев на Везунчика. Овчарка сидела около крыльца и радостно дышала, высунув язык.

– Тебе виднее – твой пёс, – безучастно ответила Долли, – а что до Багса, то просто не надо шарить по округе и высматривать, как будто ограбить кого решил.

– Ну а вдруг вы не такие мирные. Вдруг, здесь людей едят или ещё что.

Долли поморщилась с усмешкой.

– Тебя бы тогда сцапали раньше, чем ты бы на выстрел подошёл. И потом, в этих краях такого нет.

– Но я-то не знал, – легко улыбнулся Джон, пытаясь тем самым хоть немного разрядить обстановку.

– Вот поэтому тебя и убьют. Жалко, конечно, но ты знал, куда шёл.

Миллстоун хотел было возразить, но в этот момент открылась калитка, и на пороге появился Бакстер.

– Ну, что? Успокоилась немного? – обратился он к Долли.

– Я всегда в порядке.

– Ну тогда, пошли, просто Джон.

– Пусть остаётся, – неожиданно сказала хозяйка, когда Миллстоун уже начал спускаться с крыльца.

– Вот как? Чего это ты так подобрела?

– Просто. Ну так, оставишь?

– А что люди подумают?

– Да чихать мне. Ты меня знаешь – мне хватит.

– Ну ладно, – сказал Бакстер, – завтра утром только приходите отметиться вместе. Я тебе его пистолет выдам. Вдруг припрёт – тогда отдашь ему в последний момент.

– Хорошо.

Багс ушёл, а Долли вытянула из пачки ещё одну сигарету и закурила. Миллстоун сделал то же самое. Становилось всё темнее. Из-за полного желудка спать хотелось всё сильнее и сильнее.

– А что у тебя кроме пистолета? – тихо спросила она.

– Карабин, – ответил Джон.

– А погромче?

– А что нужно? Ракетница?

– Автомат.

– Нет.

– А в руках держал когда-нибудь?

– Доводилось. А что там, в Хестоне, что туда нужно ехать вооружённым до зубов?

– Там можно купить человека, например. Можно продать. Если есть где-то нравы дикие, то это там.

– И жители Бонека торгуют людьми?

– Нет. Они там по другой причине. В Бонеке много охотников. На людей тоже. Им можно заказать кого-то. Живым дороже, дешевле всего только голова. Там есть те, кто может добыть, здесь – те, кто хочет купить. Ну а Хестон это вроде как граница.

– Между кем и кем?

– Между нами и Бонеком.

– А вы с ними дружите?

– В основном да. У них можно купить оружие, у нас – еду. В Хестоне большой рынок. Ладно. Пошли спать. Постелю тебе в большой комнате.

В полумраке Долли быстро застелила для Джона старый изрядно потёртый диван, а сама ушла в соседнюю комнату и закрыла дверь, после чего щёлкнул замок. Миллстоун сильно зевнул, с радостью снял с себя всю одежду и залез под мягкое одеяло.

Утро наступило мгновенно. Вроде бы Джон только что отвернулся лицом к спинке дивана, но на кухне уже слышались негромкие звуки приготовлений. Выбравшись из-под одеяла, он надел брюки, рубашку, немного застелил диван и вышел на кухню. Долли уже оделась для выхода. На ней были застиранные камуфляжные штаны и белоснежная майка. И вообще от неё распространялся дух свежести, видимо, она помылась, пока Джон спал. Миллстоун бы тоже не отказался от водных процедур, но спрашивать не стал. К счастью, Долли сама об этом сказала.

– За домом два ведра и мыло. Приведи себя в порядок. Я пока накрою.

– Хорошо, – сказал Джон.

Он почувствовал себя значительно лучше. Жаль, не было свежей рубашки, но и так вполне подходило. На завтрак была каша. Не то, чтобы Джону она очень понравилась, но единственной альтернативой, похоже, было отсутствие еды вообще, так что слишком переживать по этому поводу не приходилось.

После завтрака они первым делом сходили к Бакстеру, где он дал им напутствие и пистолет. Потом без лишних отступлений они приготовились к выезду. Везунчик сегодня оставался здесь. Джон и без того предвкушал нелёгкий день, а так пришлось бы следить за ещё одним спутником. Долли дала несколько заданий Элизе и о чём-то с ней говорила в стороне, пока Джон выкатывал машину из гаража. Потом Миллстоун открыл ворота и выехал на улицу. Закрыв их, он закурил, дожидаясь хозяйку. Та появилась из ворот с автоматом в руках. Такие Джон видел у некоторых солдат федеральной армии, что его очень удивило. Долли быстро подошла к кабине и села на пассажирское сиденье.

– Поехали, – сказала она, – только нужно развернуться.

– Я думал, здесь только один выезд.

– Нет.

Она как будто специально не сказала ему, в какую сторону выезжать, чтобы посмотреть, как Миллстоун справится с разворотом. Джон просто сдал назад и воспользовался небольшим переулком, а потом вырулил в нужном направлении. Судя по тому, как внимательно Долли следила за его манипуляциями и как она потом посмотрела на него, слегка прищурившись, то экзамен был пройден.

Ко вторым воротам города вела узкая просёлочная дорога, которая за стеной плавно спускалась с просторную долину, где Джон увидел несколько ветряков достаточно приличного вида. Теперь хотя бы было понятно, откуда местные жители берут электричество.

– А ты раньше часто водил? – сказала Долли, подтягивая сползший автомат обратно на колени.

– Регулярно.

– А у нас почти никто не умеет ездить. Только приятель Бакстера, и то с тобой рядом не стоял, – сказала она.

– Тут важна практика, – не зная, что ответить, но желая поддержать разговор, ответил Миллстоун.

– Научишь меня? – напрямую спросила Долли, – я хорошо заплачу.

– Хоть прямо сейчас.

Она крепко сжала автомат, и Миллстоун мысленно отменил своё предложение. Конечно. За рулём у неё не будет возможности застрелить его, если он захочет её убить, и поэтому она за него не сядет, хоть ей и хочется.

– Потом. Сейчас нужно добраться поскорее, – ответила она.

– Как скажешь.

Грунтовка местами была бугристой, и ехать в постоянном темпе не получалось. Средняя скорость была невелика, а учитывая, что впереди и в помине не было видно никаких построек, путь им предстоял долгий.

– А стреляешь ты хорошо? – спросила она.

– Ну, – пожал плечами Миллстоун, – никогда не жаловался. Я, конечно, не снайпер, но для моей работы хватало.

Джон про себя подумал, что сейчас ему, пожалуй, хватило бы времени выхватить лазерный пистолет из внутреннего кармана куртки и выстрелить в Долли, вот только ему незачем это делать. Жаль, он не может ей рассказать об этом, потому что оружие нужно держать в тайне.

– Скажи, как называется ваш город? – спросил Джон после недолгого молчания.

– Рата.

– Рата?

– Да. Ты не знал, что ли? – удивилась Долли.

– Нет.

Миллстоун вспомнил про карту, найденную у мёртвого солдата, и сопоставил названия населённых пунктов – реальное и то, которое было указано там. Несмотря на то, что те люди использовали привычный алфавит, слова были другими, как и произношение. Значит, встреть он кого-то из них, ему будет сложно с ними объясниться. Но теперь тот солдат выглядел скорее попавшим сюда случайно, нежели пришедшим с какой-то определённой целью. Кто это был? Агент? Дезертир? И как вообще он относился к местному населению? Впрочем, на этот вопрос можно было сделать весьма веское предположение – раз он не пошёл в Рату, а предпочёл попытаться скрыться в горах, то не очень хорошо. Но раз его не нашли там, значит, жителям либо не было до него дела, либо они его н заметили.

– А между Ратой и Хестоном есть что-нибудь? – спросил Джон.

– Заброшенный посёлок.

– А чего его забросили?

– Тёмная история.

– Расскажешь?

– Я тебе что, сказочница? – усмехнулась Долли.

– Нет, просто спросил. Не хочешь, не нужно.

– Ну ладно, – согласилась она спустя полминуты, – наши тогда чуть Хестон не сожгли за это.

– А что случилось?

– А никто не знает. Просто ночью был пожар. Все бросились смотреть, а там никого уже нет. Только головешки.

– И так никого и не нашли?

– Ни одной души, – ответила Долли, покачав головой.

– И это сделал кто-то из Хестона.

– А на кого нам было ещё думать? – спросила она. Тут рядом только мы и они.

– И вы не нашли никаких следов?

– Нет. Я тогда ещё маленькой была, так что сама ничего не искала.

– Понимаю.

– Тебя бы туда. Наверное, нашёл бы что-нибудь.

– Что-нибудь уж точно. Невозможно не оставлять следов вообще.

– Тебе виднее. Вон за тем поворотом и будет посёлок, – сказала она.

– Остановимся там ненадолго? – попросил Джон.

– И что ты там хочешь увидеть? – усмехнулась Долли.

– Просто посмотреть.

Долли только усмехнулась и отвернулась к окну до того момента, как они повернули, поднялись на холм, а внизу появилась небольшая группа объектов, которые даже зданиями нельзя было называть, не то что посёлком.

Миллстоун предположил верно – пожар и время уничтожили поселение почти до основания. Из земли были видны лишь пеньки, некогда бывшие домиками. Конечно, сейчас уже ничего нельзя было сказать, но событие это, без сомнения, было очень интересным. В первую очередь Джону подумалось, что жителей могли просто-напросто утащить вампиры, а чтобы замести следы, или придать своим действиям зловещий антураж, устроили пожар.

Но вообще, строить сейчас предположение по поводу того, что здесь произошло, было ошибкой. Если бы это были вампиры, то такая акция не осталась бы незаметной для охотников, а внимания последних здесь, на диких территориях, где можно стрелять без предупреждения почти в любом месте, стоило избегать очень тщательно.

– Ну так, можно остановиться ненадолго?

– Валяй. Я пока покурю.

Долли, как заправский солдат повесила автомат себе на плечо, вышла из машины и закурила. Миллстоун подошёл к ближайшему обгорелому бревну и присел на корточки. С вампиров его мысли переметнулись на Братьев Огня. Если так, то они далековато забрались от подконтрольных территорий. Да и чем такой сложной и серьёзной организации могли помешать жители маленького и скорее всего бедного посёлка?

Джон прошёл немного вперёд, осмотрелся, и уже было хотел возвращаться к машине, как его глаза наткнулись на необычную отметину на одном из брёвен, которая сложно различалась на обгоревшем дереве. Джон присел рядом и дотронулся рукой – это было сквозное отверстие такой ширины, что в него свободно проходили два пальца. Первая ассоциация – плазменный заряд. Тогда можно объяснить пожар – это был не столько акт устрашения, сколько простой результат использования этого вида оружия. Но кто? Хепперы? Они, как известно, используют энергетическое оружие, да и если говорить конкретно о плазме – она есть далеко не у всех. Но не слишком ли это явно? Используй энергетическое оружие, старайся не оставлять лишних следов, и все подумают на Хепперов. Нет, скорый суд был неуместен – особенно на диких территориях.

– Что там? – спросила Долли издалека.

– Ничего особенного, – ответил Джон, отряхивая руки от прилипшей к ним сажи.

– А я уж подумала, что ты что-то нашёл, – сказала она, когда Джон остановился в трёх шагах от неё и полез за сигаретами.

– Ты права была в том, что здесь уже ничего нельзя найти, спустя столько времени. Просто интересно было посмотреть.

– Тебе здесь всё в новинку, – снисходительно улыбнувшись, сказала она.

– Что есть, то есть, – ответил Джон.

– Ладно, поехали, докуришь по дороге, – сказала она, выбрасывая остаток сигареты.

Джон кивнул и направился в кабину. Учитывая небольшую скорость движения, можно было без особых проблем покурить и на ходу. Он уверенно направил машину вперёд, где дорога входила в небольшую расселину меж скал.

– А зачем тебе нужно в Хестон? – запоздало поинтересовался Джон, – кого ты хочешь там найти?

– А это уж не твоё дело, – презрительно фыркнув, ответила Долли, – ты на дорогу смотри и если что, будь готов стрелять, а остальное – моё. Сама разберусь, без тебя.

– Как скажешь. Вдруг, чего-то не заметишь, а я был бы начеку.

– Замечу.

Джон предполагал, о ком идёт речь, но никак не мог связать всё в единую картину. Если это её сбежавший муж, то как он мог туда попасть? Вероятно, услуги охотников за людьми стоили приличных денег, а Долли, хоть и была небедной по меркам Раты, всё равно вряд ли смогла бы их оплатить. Её муж ведь не прятался в ближайшей лощине, и за ним пришлось бы изрядно погоняться.

Ущелье не внушало доверия. Будь Джон каким-нибудь грабителем, он бы не смог в округе найти лучшее место для засады. Но здесь, судя по всему, уже хозяйничали жители Хестона, а в их интересы не входило ухудшение отношений с Ратой – те составляли большую часть здешней клиентуры, причём, достаточно зажиточную. Вряд ли, конечно, они покупают именно людей, или заказывают чью-то голову, но вот что касается патронов, то они, учитывая местную дикость, нужны всем.

Хестон не был, в отличие от соседских поселений, окружён какой бы то ни было стеной. Из защитных построек там виднелось разве что несколько защитных вышек, но на них не было человеческих силуэтов. Быть может, охрана стояла на них только ночью, и в её задачи входило только наблюдать? А дальше – огласил округу о приближающей опасности и спустя три минуты уже целый отряд молодчиков готов поживиться свежим глупым мясом, добровольно зашедшим на огонёк.

По крайней мере, так виделось Миллстоуну. С другой стороны, многочисленной охраны, находящейся в постоянной готовности, могло просто не требоваться. С одной стороны здесь Бонек, пройти через который было бы сложно, а с другой Рата и целая община, название которой вылетело у Джона из головы. Там тоже было всё в порядке с обороноспособностью. Да и сам Хестон, пожалуй, мог быть выгоден слишком многим, чтобы кто-то решил на него покуситься.

В центре располагалось три трёхэтажных постройки, стоявших в форме широкой буквы "П". С возвышенности, на которой находился пикап по отношению к городу, было видно, что между ними находится достаточно большая площадь – судя по всему, главная в этом городе. Она в свою очередь была окружена множеством разномастных построек, среди которых встречались даже трёхэтажные, но менее выдающиеся, чем в центре. Ещё больше было двухэтажных, но основную часть застройки составляли обычные одноэтажные домики, более добротные ближе к центру, и совсем уж утлые на окраинах.

По мере приближения стало видно, что улицы Хестона, в отличие от Раты, заранее были рассчитаны на автомобильный транспорт. Центральные были оформлены в надлежащем виде – на них были даже тротуары, хоть и не выложенные плиткой, но заметные. Боковые улицы были заметно уже. На некоторых из них вряд ли даже разъехалось бы два автомобиля, но это было не так страшно – машин здесь было не так уж и много.

– А кстати, где вы берёте запчасти для машин? – спросил он Долли, когда они подъезжали к Хестону.

– Здесь есть старый Сэлл, можешь у него спросить, – безразлично ответила она, – а тебе зачем?

– Просто, интересуюсь. А откуда он их берёт?

– Привозят, – ответила Салли, – здесь бывают чаще, чем у нас. К нам заезжают не все.

– Ну да, – подтвердил Джон, – у вас только две машины, и вы ими почти не пользуетесь. А откуда берут торговцы?

– Мне-то откуда знать, – небрежно ответила Долли, намекая, чтобы Джон от неё отстал, но Миллстоуну было очень интересно – производство деталей даже невысокого качества это серьёзный показатель.

– А здесь, я так понимаю, основная дорога из Бонека, значит, ещё и оружие.

– Понимаешь, – нехотя кивнула Долли, не поворачивая на Джона головы от окна.

Они тем временем уже въехали на территорию города.

– Показывай, куда рулить, – сказал Джон.

– Прямо. Видел три дома? – сказала она, указывая пальцем в направлении трёхэтажных строений.

– Ага, – кивнул Джон.

– Вот туда и рули. Тормозни в паре кварталов не доезжая.

– Хорошо.

Она заметно напряглась. Обе руки лежали на автомате и крепко его сжимали. Как будто прямо здесь могла возникнуть необходимость держать оборону. А может быть, она просто имела большую надежду на то, что вскоре увидит того, кого хочет?

Люди на улицах были самыми обычными. Примерно таких можно было встретить и на территории федерации. Были и потрёпанные, как будто бы явились сюда после трёх месяцев скитаний, а были и вполне опрятные – если и ходили куда-то, то дела у них шли вполне неплохо. Были даже люди в костюмах и шляпах – по ним чувствовался приток товаров из федерации. Это Миллстоун определил по фасонам. Но были и незнакомые – значит, здесь тоже кто-то неплохо шьёт. Впрочем, этому можно было не удивляться – если здесь откуда-то есть приток запчастей, то ткань и одежда тоже должны быть.

Интересно было бы найти производство – учитывая особые условия здешней жизни, вокруг него должны быть сконцентрированы действительно серьёзные люди. И, возможно даже, что-то из того, что он ищет. Здесь же были лишь перекупщики – те, кто просто доставил сюда, поэтому у местных можно не спрашивать. Самое большое, что услышишь, это название населённого пункта, которое тебе ничего не скажет.

– Тебе не жарко в куртке? – спросила она, кивнув на Миллстоуна.

– Нормально, – ответил Джон, сворачивая к обочине.

Он бы с радостью снял верхнюю одежду, но тогда ему сложно было бы спрятать пистолет. И так нужно было улучить момент и переложить его из внутреннего кармана во внешний. Желательно бы вообще в штаны, чтобы он в буквальном смысле был под рукой. Но Долли непременно его заметит, да и вряд ли их соберутся атаковать прямо на улице и настолько неожиданно, что он не сможет достать оружие. Если атака будет исходить от третьих лиц, то можно было учитывать и Долли. Судя по ней, она может за себя постоять.

– Бери, – когда Джон заглушил мотор, она протянула ему автомат.

– Не боишься? – спросил он прежде, чем принять.

– Успею тебя шлёпнуть, – хладнокровно ответила она, взяв в руки пистолет Миллстоуна.

– Хорошо, – Джон взял автомат.

– Справишься?

– Справлюсь.

– Значит, слушай, всё говорю я, делаю всё тоже я. Ты, пока я не сделаю дела, ходишь со мной, молчишь и делаешь то, что я тебе говорю, – строго сказала она, – понял?

– Понял, – кивнул Джон.

– Скажу стрелять, значит, стрелять. Сможешь ведь убить, если что?

– Смогу.

– Отлично, – всё так же строго, но с нотками успокоенности сказала она, – когда я всё сделаю, можем погулять. Тебе что-то нужно?

– Посмотрим.

– Хорошо. Будешь себя хорошо вести, дам немного денег в счёт платы.

– Договорились, – сказал Джон, надевая шляпу.

– Тогда пойдём.

БЕЗЫМЯННЫЙ

Долли уверенно шла вперёд, намеренно находясь на шаг впереди Миллстоуна. На её плече висела небольшая сумка, пока что пустая, но раз она взяла её, то явно намеревалась что-то купить. Джон ощущал себя охранником при какой-нибудь важной торговке или наёмнице. В целом подобный антураж был ему на пользу. Будь он один – чувствовал бы себя гораздо менее комфортно. Хотя, наверное, это дело привычки. Побываешь в десятке-другом вольных и не очень поселений и уже будешь легче входить в очередное новое место. Тем более, что Долли находилась здесь не первый раз и была посвящена во все дела, творящиеся здесь.

На площади царило столпотворение. Бесконечный гомон людей и толкотня образовывали самый настоящий хаос. Как будто бы ты находишься на рынке, на который раз в год завозят очень ценный и редкий товар. Тебе нужно успеть что-то приобрести, но ты тут не один – все жители города преследуют цели, аналогичные твоим. Вот только здесь не было лотков, и из-за толпы сложно было сказать, что вообще здесь есть. Но вскоре Миллстоун увидел здешний товар.

Долли первым делом подошла к достаточно добротной барышне лет сорока. Судя по пышным телесам, её дела шли весьма удачно. Рядом с ней почти никто долго не задерживался. Но когда к деревянным перилам, к которым наручниками было приковано несколько человек, подошёл Джон и его хозяйка, рядом с женщиной стоял сухой старичок с козлиной бородкой и отсчитывал ей бумажные деньги неизвестного вида.

Долли не стала разговаривать с ней, а просто осмотрела нескольких рабов, ей принадлежащих. Там была немолодая и очень худая женщина, примерно такой же сгорбленный мужчина, заросший бородой и ещё несколько относительно хорошо выглядящих мужчин и женщин.

– Эй, Долли, – крикнула тучная женщина, – про тебя спрашивал Хаспер.

Долли, до этого не желавшая с ней контактировать и даже здороваться, заметно оживилась.

– А что у него? – она подошла на два шага навстречу и переспросила.

– Не знаю, – пожала плечами хозяйка, – интересовался, не видела ли я тебя. Можешь сходить к нему и узнать.

– Хорошо.

Долли бросила ещё один короткий взгляд на рабов, а потом направилась дальше. На товар других хозяев она уже не обращала внимания, в отличие от Джона. У него, конечно, тоже не было особой возможности всех рассматривать, потому что нужно было поспевать за хозяйкой, но он смотрел.

Да, здесь были самые разные люди. Если рассматривать с циничной точки зрения, то качество их было не самым лучшим. Оно, видимо, соответствовало уровню здешнего спроса. Кому-то нужен был подсобный рабочий, кому помощник на огород, только и всего. Не было относительно красивых женщин, которых кто-нибудь взял бы себе на правах наложниц. Не было физически крепких мужчин, которых можно было бы использовать в небольшой личной армии. Стоило пообещать свободу, и раб мог стать достаточно надёжным, а если к этому прянику иметь ещё и хороший кнут, то дело пошло бы вполне спорко. Товар расходился достаточно быстро, что навевало мысли о том, что каждый здесь был заказан заранее. Те, кто оставались прикованными к специальным периллам, просто дожидались своего покупателя.

Это место было типичным отражением дикости здешних территорий. Всё просто и цинично. Интересно только, как все эти люди стали товаром? Выходит, можно было каждого просто так украсть и угнать. Видимо, существовали какие-то неписаные правила, по которым это делалось, но вряд ли сейчас Джон узнает об этом.

Не мог он не задуматься и о будущем Хестона, учитывая его близость к границе федерации и амбициозные стратегические планы последней. Такие поселения, как Рата, вполне могут получить выгодное предложение о присоединении. Те, кто руководит там, предпочтут не присоединяться разве что из принципа. Федерация обезопасит территорию, наладит снабжение, избавит от необходимости держать целый гарнизон охраны и возводить стены, и как следствие – позволит разрастаться, пока это будет позволять плодородная земля. Нельзя забывать и об электрификации и прочих благах, которые автоматически входят в договор.

Такие поселения, как Рата, имеют шанс, но не Хестон. С такими нравами место в федерации ему заказано. Эти люди точно будут обороняться. Интересно их влияние на местную общину. До этого Джон считал, что и с Бонеком удастся договориться, но теперь, зная, что у них под боком творится такое, он в этом усомнился. Туман, которым до этого были овеяны для него дикие территории, рассеивался, обнажая не самые приятные моменты, влияние которых на общую картину было неясным.

Может выясниться, что всё процветание некоторых поселений держится на рабской силе, и никто не будет от этого отказываться. Впрочем, по Рате он этого не видел – там все выглядели как вполне вольные работники. Да и Долли, которой требовалась помощь по хозяйству, предпочла дать работу своей сводной сестре, чем покупать по относительно небольшой цене себе раба, хотя вполне могла это сделать.

В стороне от площади стояли деревянные сараи. Их ворота занимали почти всю переднюю стенку, и при приближении стало ясно, почему. Внутри находились решётки, за которыми стояли рабы. Чем шире ворота – тем лучше можно рассмотреть товар. Здесь толпились самые богатые, судя по виду, клиенты. Не иначе, здешними торговцами и были те самые охотники, добывавшие строго по заказу и строго дорогостоящих людей. А здесь, возможно, просто было очень удачное место для сделок.

Долли целенаправленно шла к одной из клеток. Видимо, здесь каждый загон имел строго определённого хозяина. Подойдя, она осмотрела людей, находящихся внутри. Это был достаточно плотный мужчина, сидевший, привалившись спиной к задней стенке сарая и непонятного вида человек, пол которого сложно было определить. Из всего его тела были видны только ноги – он завернулся в непонятную тряпку, оставив лишь небольшую прореху для дыхания, через которую ничего не было видно. Но если судить по запачканным пылью ступням, это была женщина.

Учитывая небольшой ассортимент, можно было заключить, что либо у этого охотника дела идут не слишком хорошо, либо напротив – так хорошо, что он махом всё распродал, да и к этим двум скоро придут покупатели.

На секунду Джону показалось, что в толпе сверкнула знакомая униформа. Порыскав глазами, он увидел троих человек в чёрных костюмах с буквой "Х". У них на плечах были красные отметки, а сама буква окружена дополнительным орнаментом. Видимо, какие-то особые знаки, присущие тем Хепперам, кто работал на диких территориях. Джону стало интересно, что у них здесь за дела, но выяснить это было никак нельзя.

– Хаспер! – тем временем позвала Долли.

Из промежутка между двумя сараями тут же выглянуло круглое небритое лицо и уставилось на женщину. Чуть выше лба у него был небольшой островок волос, отделённый от остальной части двумя большими залысинами по бокам. Он, видимо, пытался зачёсывать их назад, но волосы не слушались, и просто стояли стоймя.

– Долли! – обрадовался он.

На секунду мужчина снова исчез за углом сарая, но тут же вышел оттуда. На нём были потрёпанные кожаные штаны и куртка, входившие, очевидно, в один комплект. Сверху были достаточно прочные на вид наплечники. Что-то подобное защищало его локти, предплечья и колени. На мощном поясе висела кобура с пистолетом и ножны с ножом, а на ногах были тяжёлые армейские ботинки, выглядевшие немного новее всей остальной одежды.

Он оглядел Долли похотливым взглядом, особенно задержавшись на бёдрах, слегка обтянутых камуфляжем. Потом бросил взгляд на Джона, смерив его с презрением. Отчего-то Миллстоуну показалось, что его появление не входило в планы этого громилы.

– Твой новый дружок? – спросил Хаспер, кивнув на Джона.

– Нет. Просто помогает мне.

– Хиловат для наёмника, тебе не кажется?

Миллстоун хитро прищурился, но продолжил молчать, помня указания хозяйки. В этом он преследовал и свою цель. Пока нет конфликта, и он стоит достаточно близко, чтобы слышать их разговор, а так, возможно, она заставит его отойти.

– Ты хотел со мной просто потрепаться? – строго спросила Долли, – или что-то по делу?

– Его видели, – придав лицу серьёзное выражение, ответил наёмник.

– Где? – она распрямилась ещё сильнее.

– В Айдене.

– В Айдене? – удивилась Долли.

– Да. И, говорят, хоть это и не точно, что он двинулся дальше, на запад. Так что я теперь ничем тебе помочь не могу. Сама знаешь, мы туда не ходим.

Долли тяжко выдохнула и слегка опустила плечи.

– Так что, – продолжал наёмник, – заплати, что причитается, и если у тебя нет других заказов…

– Что значит, что причитается? – перебила Долли, – вам платят за людей. За их головы, а не за то, что ты докуда-то там дошёл и дальше кишка тонка. Ты – не выполнил то, что от тебя требовалось.

– Послушай, детка, – он приблизился к ней на два шага, а Миллстоун невольно поднял автомат, но наёмник никак на это не отреагировал, – я ходил в этот чёртов Айден только ради твоего грёбаного мужика. Такому, как я, даже там может перепасть, и ты это знаешь. Ты знаешь, что мы за один только поход туда заряжаем тысячу!

Он говорил, склонив голову. Закончив, он распрямился и упёр руки в бока. Она молчала. Миллстоун не видел её глаз, но подозревал, что в них написан гнев. Наверняка, он был её последней надеждой, и теперь всё провалилось.

– Я знаю тебя, и мы можем договориться, – он похотливо улыбнулся, – всё зависит от тебя. Я могу скостить цену вдвое, а могу вообще ничего не брать.

– Вот, – она достала из кармана небольшой мешочек, позвякивавший монетами, и небрежно бросила ему, – здесь три сотни. Цену вашей неустойки знают все, про тысячу можешь не заливать.

– Что? – возмутился бандит, – ты совсем охренела?

– Помнишь, как ты принёс Бронсу слишком побитую голову, и он вообще тебе не заплатил? – презрительно сказала она, – иди ему расскажи.

– Он ещё своё получит.

– Лучше отстань, пока жив. А потрахаешься с одной из своих рабынь, – сказала Долли, положив руку на пистолет. Мне рассказывали, что ты придерживаешь для себя парочку.

– Ты думаешь, ты и твой дружок напугали меня? – он подошёл к ней в упор, но она не дрогнула, – да я и не таких встречал.

Негромко щёлкнул затвор автомата. Миллстоун смотрел на него с хладнокровием. Хаспер встретился взглядом с его карими глазами и тут Джон понял, что сейчас бояться уже нечего, но он этого так не оставит.

– Я передам всем, и никто никогда не примет твой заказ. Наймёшь своего папашу, – гневно сказал он, выпучив глаза и брызгая слюной.

– Это уже моё дело, кого нанять, – сказала Долли, – и не рассказывай, какой ты тут всем друг. Некоторые так и ждут момента, чтобы отвинтить твою тупую голову.

– Пошла ты.

Долли, не оборачиваясь, махнула Джону рукой и зашагала в сторону улицы, где они оставили машину. Миллстоун ощутил дискомфорт от того, что ему придётся повернуться спиной к Хасперу, но он знал, что сейчас расправы не будет. Продолжая держать заряженный автомат наготове, он направился за хозяйкой.

– А ты у неё не первый, – услышал он слова, брошенные в спину, – она уже нескольких свела в могилу.

– Я разберусь, – сухо ответил Миллстоун, немного повернув голову и искоса посмотрев на наёмника.

Когда от сараев их стала отделять толпа, и Хаспер уже точно потерял их из вида, она немного замедлилась, позволяя Джону поравняться. Он представлял, что творится у неё в душе, и каких усилий ей стоит никак это не выражать внешне.

– Куда теперь? – спросил он.

– В оружейную. Нужно купить кое-что.

– Хорошо.

Она не проронила ни слова. Хотя Джон ощущал, что ей нужно выговориться. Конечно, с чего бы ей разговаривать с ним, ведь он для неё первый встречный. Если сама решит – то расскажет, а на нет и суда нет.

Три здания, видные издалека, как понял Миллстоун, представляли собой что-то вроде местной администрации, если можно было вообще применять такое слово по отношению к Хестону. Но ведь какая-то власть здесь была, её не могло не быть. В двух соседних домах, наверняка, было что-то вроде гостиниц для самых желанных гостей. Джон решил, что при возможности изучит это поселение подробнее.

До лавки оружейника шли молча. Покинули площадь, толпа стала меньше, машин почти не было. Долли шла, как заведённая, чётко чеканя шаг и как будто намеренно концентрируясь на этом, чтобы не предаваться мыслям. А может быть, напротив, ушла в себя, чтобы всё получше обдумать. Насколько понимал Миллстоун, отказываться от намеченной цели она не намерена.

Оружейная лавка была огромной. Это было что-то вроде небольшого крытого рынка. По обеим сторонам от входа стояли лотки, за каждым из которых примостился торговец. Около кого-то стояли люди, а около других – напротив, никого не было. Не задерживаясь даже взглядом на бережно разложенных товарах, Долли направилась вперёд. Следовавший за ней Джон смотрел, просто чтобы быть в курсе того, что здесь можно купить. Оружие было самым разным, но не было ничего энергетического. Оно и понятно – если бы Хепперам была важна здешняя публика, то они могли открыть собственное заведение.

Увидев в конце помещения толпу, Джон подумал, что Долли тоже направляется туда, и оказался прав. Подойдя, она встала в очередь. Миллстоун отошёл на пару шагов назад, чтобы не мешать, если кто-то ещё захочет подойти. Здешние люди выглядели относительно безопасно, несмотря на то, что эта лавка была оружейной и все присутствующие либо уже были вооружены, либо только намеревались вооружиться. Но у неё, видимо, были другие планы – обернувшись на него, она кивнула в знак того, что нужно подойти. Джон выполнил указание и встал рядом.

Он не видел лицо торговца, но, судя по голосу, это был старик. Он доброжелательно отвечал на вопросы и давал некоторые рекомендации. Уточнял количество и всё так же доброжелательно давал сдачу, звеня монетами, как будто продавал он не патроны, а лечебные травы. Миллстоун даже заслушался и отвлёкся, а потом перевёл взгляд вправо. На стене рядом висели объявления о розыске. В основном только имена, но попадались и кое-как нарисованные картинки. Он праздно рассматривал их, как вдруг взгляд его упёрся в знакомые очертания лица. Под фото не было имени, только расценки в нескольких валютах. Он быстро отыскал символ лита – даже за информацию об этом человеке предлагалось десять тысяч, цена за живого не указывалась, но он не сомневался, что она достаточно велика, ведь с коряво нарисованной картинки на него смотрел Джек Ричардс. Джон вытянулся и расширил глаза от неожиданности.

– Знакомого увидел? – спросила Долли.

– А ты его знаешь? – спросил он.

– С чего вдруг? – холодно улыбнулась Долли.

– Просто подумал, – пожал плечами Миллстоун.

– Скажу тебе, что такую цену не дают просто так. Если решил попробовать его найти, то смотри сам не пропади.

– Нет, не решил, – ответил Джон, – слушай, а можно я возьму это?

Он указал глазами на картинку.

– Не надо. Найдём в другом месте. Их должно быть полно. Раньше я её здесь не видела, значит, развесили недавно.

Через минуту подошла их очередь. Продавец за лотком действительно оказался благостным стариком. По нему нельзя было сказать, что он разбирается в оружии. На его наполовину лысой голове была потёртая белая кепка с согнутым козырьком. Сам он был одет в выцветшую фиолетовую рубашку, поверх которой на нём висел жилет. Это выглядело нелепо, потому что жилет был ему велик, но, видимо, ему было необходимо это множество всяких кармашков.

– О, Долли, – он добродушно улыбнулся, обнажив свои челюсти, в которых почти не было зубов.

– Привет, Джимми, – женщина улыбнулась в ответ.

Сейчас она показалась Миллстоуну особенно красивой. Может быть, потому что это была самая искренняя её улыбка, которую он видел. Даже когда она говорила с Бакстером, это не выглядело так, будто бы он её отец – вполне официальный тон, которым говорят с местным блюстителем закона. А этот благостный старик, похоже, являлся одним из немногих, кто заслужил её симпатии.

– Тебе всё как всегда? – спросил торговец.

– Да, – кивнула Долли, лицо её стало строже.

– У меня всегда лежит один свёрточек на случай, если ты решишь зайти, – слегка покряхтывая, он опустился вниз, – с сыростью у меня проблем нет, сама знаешь, а товар наш не портится.

Он поднялся с достаточно большим свёртком. Нечто, имевшее прямоугольную форму, было обёрнуто грубой серой бумагой и перевязано нитью. Долли достала заранее приготовленный мешочек с деньгами и протянула старику.

– Ты там, я надеюсь, справляешься.

– Справляюсь, Джимми, – выдохнув, ответила она.

– Ну, дай бог тебе сил, – сказал он.

Долли отошла на два шага в сторону и остановилась, чтобы уложить свёрток в сумку, а к лотку уже подошли новые покупатели.

– Куда теперь? – спросил Джон, кладя автомат на плечо, когда они вышли наружу.

– Мне нужно увидеть ещё одного человека, а потом можем ехать.

– А говорила, что чуть ли не на ночь придётся оставаться.

– Я не знала, что этот козёл уже здесь, – злобно бросила она, – думала, его придётся ждать, а заодно и у других узнать что-то.

– Понятно.

– Пошли.

Они направились дальше, ближе к окраине. Миллстоун чувствовал себя не слишком уязвимым только благодаря автомату, висевшему на плече, да лазеру, мирно спящему в кармане до поры до времени. Очень не хотелось его применять, и он надеялся, что делать это не придётся долго.

По сравнению с окраинами Джейквиля, окраины Хестона выглядели настоящим рассадником преступности. Впрочем, преступностью это было бы на территории федерации, а здесь всё то же самое можно было назвать жестокими нравами. Если бы кто-то мог войти внутрь одной из этих лачуг, то в каждой первой можно было бы найти что-то такое, за что в федерации можно было получить несколько лет принудительных работ. А в каждой третьей или пятой, вполне вероятно, найдётся кто-то, кого не грех и повесить.

– И что это за человек, что потребовалось идти в такую глушь? – спросил Джон, озираясь по сторонам.

– Тебе-то что? – не поворачиваясь к нему, ответила Долли, – держи палец на курке и помалкивай.

– Как скажешь.

Через минуту на их пути возник человек, закрывавший лицо капюшоном. Выглядело это зловеще, но под тканью обнаружилось маленькое молодое лицо, навскидку принадлежавшее не слишком удачливому воришке. Миллстоун насчитал на нём три шрама – на щеке, на брови и рядом с губой – скорее всего, отметины былых провалов.

– Кого ищем, детка? – спросил он у Долли.

– Явно не тебя, – ответила она и направилась мимо.

– Здесь все через меня. Туда дальше нельзя, – предупредил он.

– Правда? – с наигранной праздностью поинтересовалась Долли, но не сбавила шаг.

– Правда, – парнишка ответил очень испуганно и попытался забежать вперёд Долли, Миллстоуну он не нравился, и рука машинально сжимала ручку оружия, – кто тебе нужен? Хорки? Джейсон? Сол? Я отведу.

– Хорки. Его дом там, – Долли пальцем указала вперёд, – я сама дойду.

– Нет же.

Он схватил её за руку и потянул. Испуг на его лице был нешуточным. Миллстоуну даже стало интересно, что же там такое происходит впереди, что туда никак нельзя. Но здесь, учитывая местную специфику, в чужие дела лучше не соваться. Можно получить и пулю. Вот и Долли остановилась, заинтересовавшись.

– Ну хорошо, – нехотя согласилась она.

– Пошли.

Паренёк накинул капюшон, и, подобно крысе юркнул в один из переулков. Дома здесь были двухэтажными и располагались близко друг к другу, поэтому они двигались в тени. Несмотря на прохладу, Миллстоуну это не нравилось.

Они прошли несколько поворотов, и Долли начала беспокоиться. Она достала пистолет, и шла дальше, пряча его за спиной. Вдруг откуда-то сбоку на неё выскочил человек, и быстрым толчком бросил на стену. Она ударилась и опустилась вниз. Миллстоун уже вскинул автомат, как сзади его ударили по голове большой деревяшкой. Он потерял равновесие и рухнул в пыль. В первый момент он слышал звуки ударов. Парочка перепала и ему. Он вытерпел, а вот Долли, похоже, пришлось тяжело.

– Ну что, сучка? Хотела кинуть меня, – раздался знакомый голос, – а нет, не выйдет. Поразвлечься придётся, только теперь не со мной одним.

Джон повернул голову, чтобы хоть как-то видеть происходящее. Закончив фразу, Хаспер повернулся к парнишке, стоявшему рядом, и бросил ему большую монету.

– Скажешь Хорки, что её сегодня здесь не было. Усёк?

– Да, – послушно кивнул тот и так же по-крысиному скрылся в подворотне.

Их было двое. Сам наёмник и ещё точно такой же громила. У Миллстоуна слегка кружилась голова, и он не пытался его разглядеть. Он пытался собраться и как можно более незаметно запихнуть руку за пазуху. Если попытаться схватить автомат, лежавший в метре впереди, можно не успеть выстрелить.

– Повтори, что ты там сказала? – он поднял её с земли небрежно, как будто бы она ничего не весила, – с кем мне потрахаться?

– С одной из тех, кто даёт таким, как ты. Или ты всегда силой, по-другому никак?

– А вот это очень зря, – с ухмылкой сказал он, – не нужно меня злить. Так хоть был шанс разойтись. А теперь одной из моих сук будешь ты. Дружок твой тоже нам пригодится. Когда мне надоест тебя трахать, я продам вас обоих, да не кому попало. Я продам вас старикам в Айдене, и ты отправишься туда, где сгинул твой муженёк. Хорошо я придумал?

– Пошёл ты, – Долли собралась с силой и харкнула кровью ему в лицо.

Миллстоун засунул руку под себя, и никто не обернулся.

– Теперь ты меня заводишь. Всегда мечтал испытать тебя по-настоящему.

Он ударил её в живот, и она согнулась. Джон продвинул ладонь дальше, его пальцы коснулись молнии.

– А как там наш герой? – спросил Хаспер, обращаясь к своему другу и переводя взгляд на Миллстоуна.

Джон испугался, что сейчас его заметят, но Долли, похоже, действительно была для него желанной добычей, и он продолжал упиваться своим господством.

– Открыл глаза, – сказал Дружок.

– Отлично, пусть посмотрит, как надо делать то, на что у него кишка тонка.

Миллстоун поймал взгляд Долли, полный мольбы. Кричащий о том, чтобы он что-то сделал, потому что она не в силах. Когда бандиты отвлеклись, его рука продвинулась дальше, а указательный палец дотронулся до края кармана.

– Я бы вообще начал с твоего поганого рта, – сказал Хаспер, за волосы держа голову Долли на уровне своего ремня, – да зубов у тебя пока многовато, учитывая твой характер. Так что, просто примеримся.

Он отвесил ей сильную пощёчину и, повернув к себе спиной, толкнул на стену. Она обмякла. А он запустил свои руки в низ её живота, чтобы расстегнуть штаны.

– Ты сегодня чистенькая, не так сильно воняешь навозом. Нам понравится. Трусы тоже свежие надела?

Он переглянулся со своим другом, выражения лица которого Миллстоун не видел. Тот стоял к нему спиной. Джон глазами смерил его грудную клетку и отыскал её центр. Заряда в батарее ещё много, а тело жертвы защищено только тонким слоем выделанной кожи да ещё, наверное, одним слоем ткани. Лазер на таком уровне заряда прорезал бы и металл с такого расстояния.

Долли сопротивлялась из последних сил, и Хаспер уже почти стянул с неё штаны, когда его друг просто грузно рухнул на землю, три секунды подёргался и затих. Наёмник обернулся сначала на него, а потом поднял полные испуга глаза на красное жало лазера. Его Джон не хотел убивать сразу, но учитывая физическое превосходство, играть в охотника и жертву тоже слишком не стоило.

Красный луч соединил жало сначала с одним плечом, а потом с другим. Хаспер дёрнулся, и сделал себе только хуже. Рана получилась шире, чем если бы лазер просто прошил его. Наёмник всей своей массой устремился на Джона, но только рухнул к его ногам подкошенный и пытающийся ранеными руками прикрыть сильно кровоточащую рану на бедре.

Долли, надо признать, достаточно быстро опомнилась. Она перевернулась, привалилась спиной к стене, и, тяжело дыша, смотрела за происходящим.

– Ты в порядке? – первым делом спросил Миллстоун.

Она молча кивнула. Её нижняя губа дёргалась от тяжёлого дыхания.

– А ты? – не без наслаждения наступая Хасперу на ладонь, спросил Миллстоун.

– Пошёл ты! – сдавливая крик боли, процедил тот.

– Ты этой рукой хотел проверить её трусы? Кажется.

Миллстоун поднял глаза вверх, как будто вспоминая, как всё было. На самом деле он думал о том, что ему очень хочется отрезать ему кисть лазером, да только жалко тратить заряд. Наёмник ничего не отвечал. Слова были бессмысленны, как и крик. Подумаешь, ещё недавно пыталась кричать женщина, а сейчас мужчина – приходить на помощь себе дороже.

Долли собралась с силами и, придерживая рукой штаны, поднялась. Она подхватила из пыли пистолет и уверенно направилась к Миллстоуну и его жертве. В её намерениях он не сомневался, но всё же сделал останавливающий жест рукой.

– Не нужно шума.

Она вопросительно посмотрела на него, но вместо разъяснений он аккуратно протянул ей лазер. Долли направила жало в лицо Хаспера и улыбнулась, упиваясь его беспомощностью. Потом было нажатие на кнопку. Слишком долгое для того, чтобы смертоносный луч, преодолев лобную кость, прожёг дыру в мозгу, но для первого использования оно вполне годилось. Джон тут же подхватил Долли, готовую упасть на землю. Он забрал у неё оба пистолета, потом подхватил её сумку, автомат и направился в сторону центра.

Одну руку она положила ему на плечо, а второй слегка придерживала за грудь. Миллстоун ощущал доверие, которое она ему, хоть и вынужденно, но оказывала. До одной из улиц, по которой ходили люди, они добрались достаточно быстро. Долли уже вполне могла идти сама, только не убирала руку с плеча Миллстоуна.

– Вон там, – Долли кивнула головой в сторону ряда старых бочек.

Она села. Джон расположился рядом с ней. Он ловко перепрятал пистолет обратно во внутренний карман. Долли тем временем положила голову ему на плечо и истерически рассмеялась. Из другого внутреннего кармана Миллстоун достал помятую пачку сигарет, вынул одну, прошёлся по ней пальцами, чтобы немного распрямить, и протянул спутнице. Она с благодарностью приняла и подставила под тут же возникшую зажжённую зажигалку. Потом Джон сделал то же самое для себя. Он молчал, желая, чтобы она заговорила первой. Это значило бы, что она приходит в себя.

Она быстро выкурила первую сигарету. Джон предложил ей ещё одну. Она не отказалась и быстро прикурила её от первой. Только выдохнув густое облако дыма, она начала говорить.

– И ты всегда держал его при себе, – она не спрашивала, а констатировала факты.

– Да, – спокойно ответил Миллстоун.

– И ты мог пристрелить меня.

– Мог, – кивнул Джон.

Она усмехнулась.

– Значит, ты не хотел сбежать.

– Я уйду с миром, когда это будет можно. Тут и так достаточно дерьма, чтобы я ещё творил своё.

Долли снова рассмеялась.

– И откуда ты взялся такой? Добрый, честный, – она говорила, как показалось Миллстоуну, с недоверием и даже некоторой злобой.

– Я обычный, – ответил Джон, гася сигарету.

– Да.

Долли потрогала разбитую губу, потом ссадину на правой щеке, потом осмотрела свои руки, тоже местами расцарапанные и испачканную майку.

– Если бы я была поменьше, мой папаша всыпал бы мне ремня за такой видок.

– Да, боюсь, от него и вправду не скрыть.

– Теперь не пустит меня сюда никогда. За патронами придётся мотаться в чуть ли не в Роквиль, и то под присмотром.

– Ну, я так понимаю, теперь тебе здесь никто и не нужен, – сказал Джон.

– Да. Кто-то не обрадуется, узнав, что заказы некому больше принимать, – она засмеялась, – и, кстати, я горю желанием кое-чего ещё сделать.

Она уверенно встала и бросила сигарету.

– Ты куда? – спросил Миллстоун.

– У него там была парочка рабов. Кажется, они теперь свободны. Ты со мной?

– Да, – Джон тоже поднялся.

Они шли наравне. Миллстоун держал автомат наготове. Ему казалось, что другие торговцы захотят помешать им в выполнении этого дела. Он спросил об этом Долли.

– Всем наплевать. Заказ перейдёт кому-то из них, и лучше поймать этого раба подальше, чтобы деньги были хорошие. Думаешь, кто-то из них заботится о других?

– Я не знаю.

– Я знаю, – уверенно ответила она и приготовила пистолет.

Они направились обратно на площадь. Людей здесь было заметно меньше. Некоторые сараи уже были закрыты, а торговцы разбрелись. Сарай, принадлежавший Хасперу, тоже был закрыт. К счастью, одна из проушин замка была плохо прикреплена к деревянному косяку, и стоило Джону с силой дёрнуть дверь, как она открылась. Оба человека, которых они видели сегодня внутри, были на месте.

– Подъём, на выход! – скомандовала Долли, взмахнув пистолетом, – новая хозяйка пришла.

Мужчина посмотрел на неё с недоумением. Он определённо знал, кто за ним должен явиться, и появление другого человека вызвало у него большое удивление. Неизвестный человек в другом конце сарая, прятавшийся под покрывалом, тоже зашевелился.

– Давайте-давайте! – прикрикнула на них Долли, – может, кому-то повторить?

Она ткнула в лицо мужчины пистолетом, и он закрылся связанными руками, а потом начал подниматься. Предположение Миллстоуна о том, что под покрывалом прячется женщина, оказалось верным, но он не мог знать, насколько она молода. Вряд ли ей было намного больше восемнадцати. В складках покрывала было видно молодое, немного курносое лицо с острым подбородком и чёрная чёлка. Она зажмурилась, выйдя на свет, скрылась в тени покрывала, и оттуда недоверчиво воззрилась на Джона и Долли. Вряд ли она представляла, кто должен за ней прийти, но со своей участью уже смирилась, и поэтому восприняла появление новых хозяев достаточно спокойно. Может быть, насмотрелась на тех, кто приходил за другими, и на их фоне Миллстоун и его спутница выглядели относительно мирно.

– Туда, – Долли кивнула в сторону главного здания, и люди спокойно зашагали, следуя её указаниям.

В первый момент Джону не была понятна логика такого обхода, ведь через площадь дойти до машины можно было быстрее. Но потом он всё понял – Долли не хотела лишний раз показываться на глаза торговцам. Вряд ли они стали бы ей препятствовать, но и лишний раз светиться тоже не стоило.

– Чуть не забыла, – сказала она, сделав шаг в сторону.

На столбе висело несколько объявлений о розыске. Вообще, здесь ими было усеяно практически всё свободное место. Долли оторвала изображение Ричардса и протянула Джону. Он принял и кивнул в знак благодарности.

До машины добрались без происшествий. Никто даже не заинтересовался ими, так что Миллстоун зря волновался. Рабы встали около машины и вопросительно посмотрели на новую хозяйку.

– Ты, – она указала на мужчину, – полезай в кузов. Надумаешь выпрыгнуть, это будет последнее приключение в твоей жизни. Усёк?

– Да, – он покорно покивал.

Джон про себя подумал, что, будь он на его месте, испытывал бы не меньший страх. Долли умела быть грозной. Сейчас, после того, что произошло, ей не приходилось даже хоть сколько-нибудь притворяться. Вот и мужчина, на вид достаточно крепкий и бывалый, почуял, что эта женщина не будет с ним возиться, и просто убьёт, если захочет.

– А ты в кабину, – сказала она девушке.

Миллстоун как раз открыл пассажирскую дверь. Она пыталась подобрать покрывало, так, чтобы ни за что не зацепиться, и одновременно с этим опиралась рукой на сиденье. Выглядело это очень неуклюже.

– Да сними ты его уже.

Долли попыталась распеленать девушку, но почти сразу осеклась – под покрывалом не было никакой другой одежды. Быстро завернув всё обратно, она помогла рабыне сесть в кабину.

– Поехали, – всё так же властно сказала она Джону.

Миллстоун отдал ей автомат и сел за руль. Когда они тронулись и развернулись, он приоткрыл окно и закурил. Ему было интересно, что Долли собирается делать дальше. К счастью, теряться в догадках оставалось недолго.

– Останови здесь, – сказала хозяйка, когда Хестон скрылся за холмом.

Джон свернул на обочину и заглушил мотор. Долли вышла из кабины, оставив открытой дверь.

– Вы свободны. Можете валить.

Миллстоун, тоже вышедший из машины чуть было не засмеялся глазам мужчины, сидевшего в кузове. Они готовы были вылезти из орбит, а челюсть чуть было не отвисла от непонимания. Он быстро совладал с собой и спрыгнул вниз.

– Ты справишься? – спросил его Джон.

– Да, – кивнул он, с благодарностью посмотрев на Миллстоуна.

Он держал перед собой руки, связанные верёвкой.

– Долли, не одолжишь нож?

Хозяйка явно не горела желанием даже близко подходить к этому мужчине, поэтому протянула нож Миллстоуну, а уже он одним ловким движением разрезал верёвку, сковывавшую его руки.

– Спасибо, – сказал он, и отвесил поклон сначала Джону, а потом Долли, – вы спасли меня. Я этого не забуду.

– Топай давай, – цинично сказала Долли.

– Спасибо, – он поклонился ещё раз и покорно зашагал в сторону скал.

– Ну а тебе что? Особо повторить? – сказала Долли, заглянув в кабину.

Девушка сидела недвижно, лишь высунув голову из-под покрывала. На глазах её блестели капельки слёз, которые не выглядели счастливыми.

– Я с тобой говорю! – более властно сказала Долли.

Джон молча подошёл и протянул ей сигарету. Она не отказалась. Потом он помог ей прикурить. Как ему казалось, Долли слишком жестка, но указывать ей на это он не стал.

– Мне некуда идти, – раздался тихий дрожащий голос. Это были первые слова, которые они от неё сегодня услышали.

– Откуда ты? – смягчившись, спросила Долли.

– Я не помню, – ответила Девушка, повернувшись к ним.

– Тебя по голове били что ли?

Она медленно покивала.

– А что ты помнишь?

– Ничего, – она покачала головой со страхом, будто бы её накажут за такой ответ.

– Вряд ли она выживет, – сказал Миллстоун.

– Без тебя знаю. Ладно. И так огребать от папаши, так что пока оставайся. Делать что-нибудь умеешь?

Девушка пожала плечами. Информация об этом тоже была ей недоступна. Возможно, ей доведётся вспомнить, но это будет потом. Навскидку Миллстоун мог сказать лишь то, что она никогда не работала по хозяйству. Руки её были маленькие, мягкие и белоснежные. Он вообще бы сказал, что она какая-нибудь аристократка. Благородные черты лица, ухоженность, даже неплохая стрижка, насколько об этом можно было судить по плохо лежащим волосам. Самым же главным показателем была бледная кожа – либо девица такова по природе, либо слишком редко бывала на Солнце. Говорить конкретнее было сложно – Джон не знал, каким сообществам более всего подходят такие условия.

Но, зная Долли, можно было предположить, что она даже ничего не умеющему человеку найдёт работу. Уж о сладкой жизни, как когда-то у себя дома, эта девушка может забыть. Докурив, они сели в машину и направились назад, в Рату. Миллстоун представлял, какой приём их ждёт. Нет, в первый момент всё будет вполне нормально, но потом, когда Бакстер догадается, что произошло, без подробного рассказа им не удастся отвертеться. Да и девчонку никуда не спрячешь.

Долли сидела в задумчивости, открыв окно и высунув руку наружу. Миллстоун представлял её состояние. Сейчас ей меньше всего нужны были лишние расспросы. Конечно, она выдержит. Будет плохо, если она расскажет про лазер, но Джон считал, что она этого не сделает.

– Есть ещё сигарета? Когда приедем, я верну, – сказала она.

Держа одной рукой руль, Миллстоун протянул ей полупустую пачку. Долли закурила и снова погрузилась в мысли. Так они проехали сожжённый посёлок, долину, и вскоре уже стояли перед воротами Раты. Охранник, открывавший им дверь, подозрительно посмотрел на девчонку, но ничего не сказал. Ещё бы, об этом позаботится Бакстер. Он, верно, уже успел начать волноваться.

ПОБОЧНОЕ ЗАДАНИЕ

Элиза вышла их встречать, едва завидев машину. Она нервно вздохнула и поднесла руку ко рту, увидев Долли, потом перевела взгляд на девчонку, а потом на Джона, который вышел из машины, чтобы открыть ворота.

– Что случилось? – спросила Элиза.

– Долго рассказывать. Как-нибудь потом. Принеси воды.

– Сейчас.

Она бросила короткий взгляд на незнакомку и ушла в дом. Миллстоун тем временем распахнул ворота и въехал во двор. Ему тоже хотелось пить, но он мог и потерпеть. Ещё больше ему хотелось оказаться за забором, чтобы каждый проходящий не мог бросить на него свой взгляд. Конечно, их уже видели, и скоро пойдёт шёпот о незнакомой девчонке, о том, что у Долли разбита губа, да и вся она выглядит побитой.

Джон лязгнул засовом и пошёл открывать гараж. Элиза вернулась с водой и хозяйка сначала предложила попить незнакомке, а когда та покачала головой, утолила свою жажду.

– Ты уже можешь вылезать. Иди в дом, – сказала Долли, поворачиваясь к своей сестре, – найдёшь ей что-нибудь надеть?

– Да. Пойдём.

Везунчик, сидевший около крыльца и радостно вилявший хвостом, неожиданно встал на все четыре лапы и вытянулся в направлении девушки. Когда она подошла на расстояние трёх шагов, он гневно зарычал на неё. Она отпрянула назад и замерла от ужаса. Проблему решил подоспевший Миллстоун. Он взял собаку за ошейник и потянул назад.

– Тихо-тихо. Ты чего? – сказал он, поглаживая по голове пса, который так и не думал успокаиваться.

Напротив, он начал лаять, гневно скаля зубы, что вызывало у девушки ещё больший испуг.

– Проходи, – заставила девушку опомниться Долли, – собаку, что ли, никогда не видела?

Она прошла мимо и вместе с Элизой скрылась в доме. Везунчик понервничал ещё с минуту, а потом успокоился и снова сел.

– Что это ты, а? – спросил Джон, бережно теребя собаку за уши.

В ответ Везунчик только радостно поскулил и снова завилял хвостом. Миллстоун поставил машину в гараж, заглушил мотор и открыл капот. Подошедшая Долли протянула ему ковшик с водой.

– Спасибо.

– Отсоедини аккумулятор.

– Конечно, – сказал он, делая глоток.

– Всё закроешь здесь. Ключи отдашь мне. Я ушла мыться. Если явится Бакстер, пусть проходит в дом.

Бакстер застал Джона закрывающим гараж. Его губы были плотно сжаты, из-за чего борода казалась немного сплюснутой. Смотрел он не злобно, скорее чрезмерно строго. В его глазах виделось желание не наказать за проступок, но прочитать нравоучение в духе "Я же говорил…". Джон спокойно закурил и подошёл к крыльцу.

– Кто с вами был?

– Девчонка. Случайно получилось.

– Что у вас вообще случилось? – он повысил голос.

– Не кричи, – сказала вышедшая из-за дома Долли. На ней была свежая светло-синяя футболка. Следов крови и грязи уже не было, но смыть ссадины было невозможно, – пошли в дом.

Бакстер притих и последовал за ней. Миллстоун тоже. Когда они вошли внутрь, девушка уже была одета в старое выцветшее платье. Оно сидело на ней несколько аляповато, потому что было немного велико, но всё равно выглядело гораздо лучше покрывала.

– Вам лучше подождать снаружи, – властно сказала хозяйка, посмотрев на сестру и девчонку, – сначала запри собаку в сарае.

– Хорошо.

Они покорно вышли.

– Его видели в Айдене, – скупо произнесла Долли, – он дальше не захотел идти и потребовал денег. Ну а я отказалась. Джон спас меня.

– Чёрт подери! – Бакстер ударил кулаком по столу так, что она вздрогнула, – а ты хотела ехать с Элизой. Где мне вас искать тогда?

– Не поехала же.

– Плевать. Больше ты туда ни ногой. Ясно тебе? Хоть как хочешь обижайся. Можешь со мной вообще не говорить.

– Я могу о себе позаботиться.

– Оно и видно.

Ненадолго воцарилась тишина. Долли сидела, уткнувшись глазами в стол. Крик Бакстера как будто вернул её в те времена, когда она была маленькой, и он ещё имел над ней власть.

– Патроны купила? – спросил он.

– Да, – кивнула она, – сейчас отдать?

– Не надо. Ладно, – он встал, – я потом с тобой поговорю отдельно.

– Посмотрим.

Она проводила его до двери, а потом вернулась за стол, поставила локти на столешницу и положила голову на ладони.

– Есть хочешь? – спросила она Джона.

– Не очень.

– Ладно. Наноси дров, я пока что-нибудь соображу.

– Хорошо.

– И спроси у них, нужна им помощь или нет.

– Спрошу.

За работой Джон размышлял о спасённой ими рабыне. Встреть он её в этом поселении, сразу бы сказал, что она не отсюда. Но не это главное – если действительно предположить, что за неё обещана приличная награда, то можно ожидать, что рано или поздно кто-то за ней явится. Вопрос в том, насколько приличная награда, и насколько вообще эта девушка ценна. Конечно, в идеале хорошо было бы узнать о ней всё, но пока что это было недостижимо. Впрочем, если она останется здесь, всегда можно будет вернуться, если что-то прояснится.

Джон наносил дров, два раза сходил за водой, потом снял с чердака сено и отнёс его в сарай. Раз его не звали в дом, значит обед, который по времени был ближе к ужину, ещё не был готов. Он закурил и направился к сараю, где заперли Везунчика.

– И почему ты на неё начал лаять, а? – спросил Джон, когда собака радостно выскочила на него, виляя хвостом.

Везунчик не мог ответить, что очень огорчало Джона. Интуиция подсказывала ему, что это что-то значит.

– Я раньше не видел, чтобы ты на кого-нибудь лаял, – добавил Миллстоун, доставая сигареты, – ни на меня, ни на кого. Только на того одноухого, но он не в счёт. Верно? Верно. Ты что-то знаешь о ней? Может быть, запах знакомый?

Но это была лишь попытка как-то поразмыслить вслух. Разговаривал Джон больше с самим собой, лишний раз перебирая мысли. На его взгляд, девчонка была обычным человеком. Никаких особенных запахов он тоже не улавливал, так что эти зацепки можно было отмести.

На крыльце появилась Долли с кастрюлей еды для Везунчика. Она позвала его, и он радостно побежал ей навстречу.

– Пойдём, полью тебе на руки.

– И на голову, если можно.

– Можно.

От умывания появилось ощущение свежести, усилился аппетит. Еда была, как всегда, незамысловатой, но очень вкусной. Ели молча, хотя на лице Элизы был немой вопрос. Она всё время бросала взгляды на сестру, ожидая, что та что-нибудь расскажет, но Долли молчала. Миллстоун же украдкой разглядывал девушку. Он думал, что увидит у неё какие-нибудь особенные манеры, но ничего примечательного в её движениях не было.

– Как тебя зовут хоть, помнишь? – спросила Долли.

– Нет, – девушка покачала головой, – но тот человек называл меня Мартой.

– Он мог знать твоё настоящее имя? – спросил Джон.

В ответ она пожала плечами.

– Он бил тебя? – спросила Долли.

– Нет.

Следов побоев на ней действительно не было. А учитывая крутой нрав Хаспера можно было так же и сказать, что она не подвергалась сексуальному насилию. Значит, ценность её была достаточно велика. Явно не простая рабыня, которую кто-то мог взять себе просто из надобности.

– А где твоя одежда?

– Я не знаю. Не помню, чтобы она у меня была, – тихо ответила девушка.

– Тогда мы тебя тоже будем называть Мартой, – предложила Долли, – не против?

– Нет. Я ведь всё равно ничего не помню, – она виновато улыбнулась.

– Хорошо.

– Мне попросить отца о ночлеге для Марты? – спросила Элиза через минуту.

– Нет. Нам хватит места. Джон ведь сможет поспать на веранде? – хоть она и спрашивала наполовину утверждающим тоном, появилось ощущение, что его пожелания будут учтены.

– Конечно, – ответил Миллстоун.

– Ладно. Тогда я схожу пока домой?

– Приходи кормить животных.

– Конечно.

Миллстоуну тоже нашлась работа. Первым делом он сходил к одному из жителей и купил у него канистру с бензином. Долли, наверное, хотела заправиться в Хестоне, но в последний момент им оказалось не до этого. Когда он вернулся, хозяйка и Марта поливали огород. Снова нужно было носить воду. Так прошло время до вечера.

Девушка определённо не была привычна к какому-либо труду, хоть и не отказывалась от него. Сразу после скромного ужина она начала клевать носом, и Долли уложила её в комнате, где днём раньше спал Миллстоун.

– А твоя собака раньше так на кого-нибудь лаяла? – спросила Долли, когда они сидели на крыльце и курили.

– Нет.

– А почему залаяла на неё?

– Не знаю. Может быть, что-то почуяла. Какой-нибудь запах, который ей знаком по другим людям. Может, они плохо с ней обращались.

– Вроде ничем таким не пахнет.

– У собак нюх острее.

– Хочешь выпить? – резко меняя тему, спросила Долли.

– Хочу.

– Пойдём. Нужно же как-то отметить чудесное спасение. Заодно покажу тебе место, где ты будешь сегодня спать.

Веранда была не слишком просторной, но достаточно уютной. На ней стоял старый диван, с изрядно поношенной обивкой, примерно такого же вида кресло и облезлый столик. Окна выходили на задний двор, через них была видна часть огорода и сараи.

Долли принесла большую бутылку своего вина и яблок.

– Порежешь? – попросила она Миллстоуна, протягивая небольшой кухонный нож.

– Конечно.

Она разлила вино по бокалам, один из которых взяла сама, а второй протянула Джону.

– За спасение, – сказал он, чокаясь с ней.

Долли только усмехнулась, но ничего не сказала. Она залпом выпила стакан некрепкого вина, и взяла дольку яблока.

– Значит, ты сбежал, – заключила она.

– Почему?

– Прихватил с собой игрушку.

– Может быть, она моя изначально.

– Такую сложно достать, я когда-то хотела что-то такое.

– Неужели у Хепперов нет?

– Нет. У них всё большое. В кармане вот так не спрячешь.

– А мне всегда хотелось большую пушку, но потом я понял, что главное не размер, а сила.

– Дашь посмотреть?

Миллстоун достал из кармана лазер и протянул собеседнице. Она повертела его в руках, посмотрела на излучатель, потом прикинула вес и вернула Джону.

– Ладно, захочешь, сам расскажешь.

– Ты права, сейчас пока не стоит, – сказал он, убирая оружие обратно во внутренний карман.

– Допивай.

Он послушно осушил стакан, и она тут же налила ещё. На этот раз обошлись даже без символического тоста, а просто выпили.

– Ну, спрашивай тогда.

– Что?

– Что хочешь.

– Ну ладно, – Миллстоун допил стакан, поставил его на стол и полез за сигаретами, – расскажи мне об этих наёмниках. Кто они, как вообще у них всё делается?

Он протянул открытую пачку Долли, и та взяла сигарету.

– А чего о них рассказывать? Есть человек, который хочет другого человека. Убить, поиздеваться, заставить что-то делать. Он делает заказ, ему доставляют. Если человек дешёвый, то есть обычная цена. Если с ним пришлось повозиться, то она возрастает. Если вообще конкретный заказ, то может быть очень дорого. Как у твоего знакомого.

– Они не враждуют друг с другом?

– Нет. Их бы тогда не осталось. Думаешь, нет тут тех, кто готов перестрелять всех, таких, как Хаспер? Да я сама бы всадила ему пулю в башку, не будь он мне нужен.

– Это понятно, но, положим, кому-то достался хороший заказ, а Хаспер хочет его перехватить.

– Нет. Кому достался, тому достался. Если у других есть информация, то они подскажут. Но и ты должен подсказать если что. Их дело на этом и держится. Легко, думаешь, найти человека?

– Представляю. А кто на них охотится?

– Они сами называют их тряпочниками, потому что на лице у всех платок. Ещё шляпа большая всегда.

– Ну, хоть кто-то здесь за правое дело.

– Здесь у каждого своё дело. У всех наёмников, особенно тех, кто занимается рабами, есть тайники. Выследил, проводил, шлёпнул – всё твоё.

Грациозным движением руки она подхватила бутылку и разлила по стаканам очередную порцию. Начинались сумерки, и Джон подумал, что неплохо было бы подумать об освещении.

– И у Хаспера, стало быть, есть тайник, – заключил Джон.

– У этой твари очень хороший тайник. Я надеюсь, что кто-то даже пулю получит при дележе. И потом, у него всегда есть несколько рабынь. Он оставляет себе самых нормальных, так что и за них кто-то подерётся.

– А говоришь, наёмники ладят.

– Просто когда увидят, сколько там барахла, тут уж будет не до кодекса. Хорошо бы ещё, чтобы потом появились тряпочники и добили того, кто останется жив. Они в основном отпускают рабов.

– А не в основном?

– А что, по-твоему, раб не может быть мразью, которую не грех шлёпнуть?

Джон кивнул и улыбнулся. Долли легко коснулась его стакана своим и выпила, на этот раз только половину.

– Значит, тут очень легко стать рабом.

– Легко, – подтвердила девушка.

– Да, если бы не эти тряпочники, вообще и шагу нельзя было бы ступить.

– Здесь его и так не ступишь. У нас ещё спокойно, а что дальше творится, вообще представить не могу, – она пожала плечами.

– У тебя есть что-то вроде лампы, или чего-то такого?

– Темноты боишься? – усмехнулась она.

– Да как-то ничего не видно скоро будет.

– Сейчас.

Она ушла в коридор, потом оттуда раздался скрип какой-то дверцы, и через полминуты Долли вернулась с небольшим электрическим светильником. Она нажала на кнопку, и веранда озарилась неярким, но белоснежным светом.

– Ух ты. Можно поглядеть?

– На, – она протянула лампу ему.

Светильник представлял собой цилиндр, часть которого была стеклянной. Свет испускала яркая полоска, находившаяся внутри. На вес он был достаточно тяжёлым – не обошлось без серьёзного источника питания, вот только никакой крышки для смены Джон не нашёл. Только выключатель и регулятор яркости.

– Откуда он? – спросил Миллстоун, протягивая светильник обратно хозяйке.

– Один торгаш продал. У него было несколько таких. Сказал, нашёл.

Долли поставила лампу им за спины. Света было вполне достаточно. Джон подозревал, что если выкрутить яркость на полную, то можно осветить и большую комнату.

– Интересный.

– У вас в федерации, наверное, делают, – заключила Долли.

– Нет. Ничего такого никогда не видел.

– Тогда не знаю. Допивай.

Миллстоун осушил стакан, а хозяйка разлила остатки вина и убрала бутылку под стол.

– Нам нужно ещё.

Она снова вышла в коридор и вскоре вернулась с ещё одной такой бутылкой. Джон уже прилично захмелел, но вот за Долли ничего такого не заметил.

– Ну, теперь ты рассказывай, – сказала она, когда они выпили.

– Что ты хочешь знать?

– Что угодно. Просто говори что-нибудь. Как у вас там, в федерации дела?

Джон пожал плечами, даже не зная, о каких именно делах стоит рассказать.

– Ну, в целом всё неплохо. Убивают, бывает. Бывает, грабят. Но в рабы хотя бы не угоняют. По крайней мере, чтобы просто так.

– Тем парням можно заказать и федерала, так что врёшь ты, Джонни.

Она впервые назвала его по имени и глядя в глаза. Возможно, ей наконец-то захотелось сделать их деловые отношения хоть немного добрее.

– Подозреваю, что простого солдата там не заказывают. Не выгодно должно быть как минимум.

– Неважно. Главное, что можно заказать, – ехидно улыбнулась она.

– Я и не отрицал, что можно. Вот только цена другая. Солдаты федерации, может быть, не все обученные и бравые, но в плане отстрела тех, кто атакует с диких территорий, у них нет ограничений. Так что если даже кто-то попытается приблизиться, могут встретить пулей.

– Здесь тоже никто никого не держит.

– Не согласен. Да, здесь проще в чём-то, но и свои устои тоже есть. Не просто же те тряпочники атакуют именно работорговцев. Мало здесь, что ли, искателей сокровищ, у которых есть тайнички? Значит, у них неписаное правило, а неписаные правила, порой, жёстче самых жёстких законов.

– Тебе виднее, – сказала она, – ладно, давай ещё.

Она снова разлила и отхлебнула приличный глоток.

– Ты ведь сможешь найти для меня кое-кого? – спросила она напрямую.

Миллстоун усмехнулся, отпил ещё вина и закурил.

– Я же тут ничего не знаю. Ничего не умею.

– Ты же работал сыскарём. Многих находил, наверное.

– Да, – кивнул он.

– Вот и мне помоги. Я хорошо заплачу. Очень хорошо заплачу.

– Ты ведь понимаешь, что деньги здесь не главное. Тот раб, которого мы отпустили – он выживет без гроша в кармане и даже без ножа, лишь бы были развязаны руки. А взгляни на девчонку, она и часа не продержится. По ней видно, что она из богатых, и её родные даже могли бы её выкупить или нанять армию, чтобы сравнять Рату с землёй, лишь бы её освободить, но только что толку, если они ничего не знают о том, где она.

– Мне плевать и на него и на неё. Я спрашиваю тебя о другом.

– Хорошо, – выдохнул Миллстоун, – допустим, я тебе помогаю. Ты должна будешь рассказать мне всё, абсолютно всё. На любой, даже самый личный вопрос я должен получать точный и правдивый ответ.

– Причём тут личное? – гневно спросила она.

– Видишь, ты уже выходишь из себя, а я даже не спросил, кого мы ищем. И так во всём. Я должен знать человека, понимать его.

– Тебе сказали, что искать надо в Айдене. Мало?

– Мало. Я не знаю, что такое Айден, что дальше него? Почему туда не ходят наёмники? И тому подобное. Я не знаю, почему этот человек всплыл именно в этом Айдене, и не знаю, куда бы он отправился дальше. Я ничего о нём не знаю. Это у наёмников куча информаторов, которые просто где-то кого-то видели, а у меня знакомых здесь ты и твой отец на все дикие территории. И потом, с чего ты решила, что Хаспер сказал правду? Может, он просто решил сбросить твой заказ, но это по каким-то причинам было неправильно, вот он и придумал более или менее достойную причину, чтобы хоть что-то с тебя получить, да и репутацию себе не ухудшить.

Тирада Миллстоуна заставила её задуматься. Она молчала, а потом попросила сигарету.

– Хорошо. Я расскажу тебе всё. И помогу, – она резко выдохнула дым, – один ты до Айдена не дойдёшь.

– Стой-стой-стой. Ты хочешь сказать, что пойдёшь со мной?

– Нет. Я просто иду, а ты идёшь со мной. Ты пока никого не можешь вести.

– Хорошо, – помотал головой Миллстоун, – а ты не боишься?

– Кого?

– Мало ли кого. И потом, разве твой отец не будет против?

– С ним я договорюсь. Это не твоя забота.

– Ладно, – пожал плечами Джон.

Она уже всё для себя решила, это было понятно. В тусклом белом свете её лицо было чётко очерченным, отчего нос и подбородок казались острее, чем есть на самом деле. Сейчас у него был выбор только в том, идти с ней или нет. Если он откажется, она рано или поздно пойдёт одна. Ему было жаль её во всех смыслах – в первую очередь из-за того, что она вообще никак не может оставить своё прошлое в прошлом, а потом из-за того, что, пойдя одна, она тоже неминуемо погибнет. У наёмников на неё зуб, да и на роль сексуальной рабыни она вполне бы подошла.

– Значит, найдёшь?

– Найду. Но только мы это обсудим завтра и без вина, – сказал Джон.

– Надеешься, что я передумаю? – усмехнулась Долли, – нет.

– Это твоё дело. Я так или иначе ухожу. Если не завтра, то послезавтра. Компания мне не повредит, тем более, что ты во всём разбираешься и знаешь местность. Да и денег я не прочь подзаработать – они мне могут понадобиться. Так что, будь я циничным бродягой, я бы желал наоборот, чтобы ты не передумала.

– А ты не такой?

– Пока ещё нет.

– Но я всё равно не передумаю. Я должна довести это до конца.

– У тебя есть план, как мы пойдём?

– Да. Дойдём до двора, где шлёпнули Свинни, найдём там караван, которому требуется два человека, и двинем с ними. Заодно денег получим. У меня только литы, а дальше Роквиля за них ничего не купишь.

– А потом?

– Сначала нужно добраться до Роквиля. Там найдём ещё один караван и пойдём с ними.

– А не проще без караванов? Их ведь могут и ограбить.

– Ограбить могут и без них. А там больше шансов отбиться. Ты ведь умеешь стрелять?

– Умею.

– Из тебя выйдет хороший наёмник, когда привыкнешь, – ухмыльнулась она, – а если сможешь помочь мне, то потом будешь неплохо зарабатывать.

– Стать как Хаспер и ему подобные? Нет уж, уволь.

– Кем захочешь, тем и станешь.

Она разлила по стаканам ещё вина.

– Так ты согласен? – спросила она, перед тем, как чокнуться.

– Завтра решим без вина, договорились же.

– Нет, ответь сейчас, – строго спросила она.

– Хорошо. Я согласен, – кивнул Джон.

– Отлично, – сказала она, звонко чокнулась с ним и выпила залпом.

Она только сейчас начала пьянеть, хотя движения её были по-прежнему ловкими и уверенными. Она подвинулась ближе к нему и взяла из тарелки дольку яблока.

– А ты их так и не попробовал, – сказала она, пододвигая ему тарелку.

– Я не очень голоден, и не очень люблю.

– Ты слишком прямой. Мог бы просто взять и ничего не говорить.

Джон взял дольку и целиком отправил её в рот.

– Ну как?

– Есть кое-что получше этого.

Он мгновенно сблизился с ней и поцеловал в губы. Она не пыталась его остановить и даже устремилась навстречу. Когда он дотронулся рукой до её шеи, она положила свою поверх. Рука была жестковатой, но губы, в противовес ей – очень мягкими. Поцелуй был очень приятным. Миллстоун опустил свою руку ей на плечо, потом ниже, провёл по талии и остановил на поясе. Тут же поверх возникла её рука и приятно погладила тыльную сторону ладони и запястье. Так продолжалось несколько секунд, после чего Долли крепко взяла его кисть и отодвинула в сторону, одновременно с этим отстраняясь.

– Нет, – сказала она, – только дело.

Она смотрела ему в глаза. В свете лампы, падавшем сбоку, они блестели. До того, чтобы поддаться страсти, оставался только один шаг, и она хотела его сделать, но как будто чего-то боялась.

– Как скажешь, – Джон поднёс ладонь к её щеке, чтобы поправить выбившуюся прядку волос, – она остановила его, мягко, но решительно, и в её взгляде читалось всё то же "Нет. Только дело".

Она осторожно погладила его ладонь прежде, чем отпустить, а потом отсела подальше и попросила сигарету.

– Так будет лучше, – сказала она, выдыхая дым.

– Может быть, – ответил Миллстоун, тоже закуривая.

Некоторое время они молчали. Он понимал, что если бы она хотела уйти, её бы уже здесь не было. Значит, ей ещё хочется поговорить, но сама она не знает, о чём.

– Расскажи мне о Роквиле, – попросил он.

Сделав вид, как будто ничего не было, Джон открыл бутылку вина и разлил остатки по стаканам.

– Дыра чуть получше этой, – ответила Долли, принимая стакан, – как никак, там заседают отцы. Сейчас там, наверное, переполох после того, как грохнули Свинни.

– А что делают эти отцы?

– Решают, кто и как будет жить. Если мы живём под ними, то должны их слушать, если хотим оставаться. Но мы можем и попросить о помощи.

– Что же, это вполне разумно, – развёл руками Миллстоун, выпив и поставив стакан на место.

– Ну да.

– И что они обычно говорят делать?

– Ерунду. Если они попросят продать кому-то мяса и зерна по цене, которую скажут, мы должны это сделать. Обычно цена нормальная, да и товар у нас есть всегда. Зато если нам что-то понадобится, нам тоже продадут, даже если не будет хватать денег. Бакстеру даже дали машину, чтобы он мог приехать, куда понадобится.

– Вот оно что, – кивнул Джон.

– Ты будешь ещё? – она кивнула на пустую бутылку.

– Пожалуй, – согласился Миллстоун.

– Сейчас принесу.

Она определённо стала мягче. Пожалуй, учитывая ситуацию, это чем-то лучше, чем совместная ночь. Миллстоун не чувствовал себя уязвлённым, а скорее, наоборот. Теперь в их взаимоотношениях была ясность. До этого ему казалось, что она сама хочет близости, но теперь всё стояло на своих местах, по крайней мере, для него.

На этот раз вино просто было разлито по стаканам, но выпивать они не торопились. Долли принесла сигарет, потому что пачка Миллстоуна уже подходила к концу.

– И чем грозит убийство Свинни?

– Бакстер сказал, что тот тип застрелился сам. Значит, уже ничем. Конечно, может быть, убьют ещё кого-нибудь, если заподозрят, – она пожала плечами.

– А за то, что твой отец дал ему застрелиться, ничего не будет?

– Вряд ли. У них там свои дела. Разберутся. Ладно, давай, – она подняла стакан.

Джон сделал глоток и поставил стакан на стол. Его опьянение проходило, чего нельзя было сказать о Долли.

– А Айден далеко от Роквиля?

– Порядочно. Можно было бы дойти и быстро, но сам понимаешь, что тут и как. До Роквиля дойдём за несколько дней, а дальше не знаю.

– А что там, в Айдене? Хаспер, кажется, говорил о каких-то стариках. И почему наёмника вроде него дальше нельзя?

– Айден последний город на той дороге. Дальше начинаются земли стариков. Тех самых.

– Кто они?

– Никто не знает. Но у них есть лазеры и ещё такие непонятные пушки, – она повращала перед собой ладонью, – она как молнией бьёт. Одного удара хватит, чтобы ты уже ничего не хотел.

– Шокер?

– Нет. Оно так ярко сверкает, на пистолет немного похоже.

– Хм, – задумался Джон.

То ли Долли не могла более или менее правильно описать устройство, о котором шла речь, то ли оно действительно работало по неизвестному ему принципу. Но даже наличие лазеров говорило о продвинутости этой общины. Интересно, каковы их взаимоотношения с Хепперами? Почему-то Джону казалось, что это их конкуренты, которых они по тем или иным причинам обходят стороной.

– Я надеюсь, нам не придётся иметь с ними дела, – сказала Долли.

– Почему?

– Не знаю. Я никогда не была в Айдене. Знаю только то, что говорили те, кто сюда заезжал. И если кому-то доводилось торговать со стариками, он не очень-то радостно это вспоминает.

– Интересно. А что находится на их территориях?

– Те, кто возвращался, говорят, что ничего. Только какие-то заброшенные деревни и всё.

– Почему же там никто не поселится?

– Мне откуда знать? – пожала плечами Долли.

– Но они, как я понял, покупают рабов время от времени.

– Ага.

– И для чего?

– Из рабов никто не возвращался. Ну, это по слухам, а там не знаю. Слышала только, что в основном они берут женщин.

– Интересно. А почему их вообще называют стариками?

– Ну, ты подумай, – усмехнулась Долли, – кого бы ты назвал стариком?

– Они все старые? Интересно…

– Никогда об этом не думала.

– Хорошо. Тогда другой вопрос, немного личный. Тот, кого мы ищем, что он мог делать в Айдене?

Джон ожидал возмущения и грубости, но их не было. Долли задумалась, а потом бессильно пожала плечами.

– Я не знаю.

– Как думаешь, это имело отношение к старикам?

– Вряд ли. Хотя, не знаю.

– Хорошо. Пойдём другим путём. Айден примечателен только тем, что туда наведываются эти старики, которые владеют пустыней? Или там есть что-то ещё?

– Там большая развилка. Дорога идёт на юг и на север. На западе старики.

– А что на юге и на севере?

– Не знаю.

– Ладно. Попытаемся прояснить. Но мне не совсем понятно вот что. Смотри, старики скупают рабынь у наёмников, которые этим занимаются, но почему наёмникам нельзя ступать на их территории?

– Они торгуют с ними вынужденно, чтобы самим не искать себе рабов. На самом деле, они их ненавидят. Наёмники тоже, но пока деньги хорошие, они будут дружить. Старики ведь платят серебром.

– Хм, – Миллстоун почесал щетину на подбородке, – и это тоже интересно. Старики – ходячее противоречие – ненавидят работорговцев, но покупают рабов, преимущественно женского пола, причём хорошо платят. Территории их пусты, но властвуют они там безраздельно.

– Они ничего не рассказывают. Все знают о них только по слухам, которые распускают те, кто их видел.

– Ну, это лучше, чем ничего.

– А ты куда вообще идёшь? Айден тебе по пути?

– Может быть. Я не знаю, где найду то, что ищу.

– Того человека?

– Может быть, – уклончиво ответил Миллстоун.

– Это из-за него ты убежал?

– Какая ты любознательная, – улыбнулся Джон.

– Мы теперь работаем вместе. Ты, значит, можешь меня спрашивать, о чём пожелаешь, а я нет?

Долли хоть и возмутилась, но улыбнулась.

– Ну, хорошо, – сказал Джон, – я был очень удивлён, увидев это объявление. Сама подумай, если я пришёл оттуда и знаю его, то значит, он там. А если он там, то как он может быть здесь, да ещё и в розыске.

– И как? – спросила она, с интересом глядя на Миллстоуна.

– Вот это я и хочу понять. Но пока ничего не складывается.

– По пути попробуем узнать, кто это и что за люди дали объявление.

– Хорошо.

– А сейчас давай ещё по одной и спать. Мне ещё завтра разговаривать с добрым папашей.

– Ты говорила, с этим не будет проблем.

– Я говорила, что смогу его уговорить, а не то, что не будет проблем.

– Понятно, – улыбнулся Джон, разливая вино.

Они выпили, и Долли поднялась.

– Ты не против, если я ещё немного посижу и допью. Спать что-то не хочется.

– Сиди. Завтра с утра работы пока не будет, можешь немного поспать.

– Хорошо.

Впрочем, даже если бы работа была, Миллстоуна бы это не встревожило. Несмотря на то, что на улице уже было темно, время было ещё не позднее. Временами, ещё живя в Флаенгтоне, в такой час вечер только начинался. Он скинул обувь и положил ноги на диван. Потом достал сигареты и закурил. Теперь на его плечах лежала серьёзная ответственность – не только не пропасть самому, но ещё и не дать погибнуть новой напарнице.

Он не ожидал, что на диких территориях настолько сложно будет выживать в одиночку. За пару дней в обществе людей он узнал больше, чем за неделю скитаний. Так что, то, что дальше он пойдёт не один, было скорее на пользу. Долли знает местность, местные законы, да и прикроет в случае необходимости. Судя по тому, что видел Джон, держать оружие в руках она умеет.

Сейчас он успокоился, и вино снова начинало его пьянить. День был не из лёгких, но Джон знал, что не ошибётся, если скажет, что в будущем будут и потяжелее. Так ли это было нужно, уходить сюда? Возможно. Возможно, только так у него получится докопаться до истины, если она, конечно, есть. Во столько всего предстояло вникнуть, в стольких связях разобраться. Сейчас это казалось непролазным лесом, в котором не видно ни единого просвета. Ещё и эта картинка, очень неожиданно попавшая в поле его зрения. Предположения о её происхождении были одно неправдоподобнее другого, и сейчас не стоило ломать голову. Сначала нужно было получить хотя бы ещё одну крупицу информации в этом направлении. Но что смущало его, так это отсутствие имени.

Допив вино и затушив последнюю сигарету, он ещё некоторое время лежал, заложив руки за голову и размышлял. Глаза его сомкнулись незаметно. Во сне он чувствовал, как кто-то гладит его по груди. Эти руки он узнал, но откуда здесь могла появиться Шейла? Неужели она пустилась за ним. Это было бы очень неосмотрительно с её стороны. Те, кто бывал на диких территориях, рассказывают о них плохие истории. Ты по незнанию не веришь, думаешь, что рассказчик нарочно слишком сильно сгущает краски, но это лишь иллюзия, твоё желание верить в то, что в этом мире всё хорошо. Когда ты оказываешься здесь не разовым заездом, а навсегда, эта иллюзия мгновенно исчезает, и мир предстаёт перед тобой во всём своём естестве. Нет сомнений в том, что дикие территории проглотили многих, кто наивно полагал, что сможет выжить. Проглотили и переварили, да так, что не от всякой жертвы остался скелет.

Ему очень не хотелось бы, чтобы милая Шейла пополнила список этих жертв. Жаль, что нельзя было ничего сказать даже ей, но он в этом не виноват. Она должна была быть умницей, остаться там, в Флаенгтоне, и не приближаться даже к границам. Почему тогда её мягкие руки сейчас касаются его груди?

– Что ты здесь делаешь? – спросил Джон сквозь сон, но не получил ответ.

Он открыл глаза и приподнялся. На веранде был только он один. Всё, что происходило до этого, было лишь иллюзией. Не без облегчения выдохнув, он улёгся обратно, немного поворочался и снова заснул.

Он проснулся от осторожных шагов рядом с собой. Потом кто-то поставил что-то на стол и направился к выходу. Поднявшись, Джон увидел Долли.

– Я принесла воды. Заодно тут не помешал бы воздух.

– Спасибо, – Миллстоун поднялся и сел.

– Я приготовлю мыло и воду. Выходи через пять минут.

– Хорошо, – кивнул Джон.

Голова не болела, не было вообще никаких неприятных ощущений, кроме жажды. Взяв кружку, он разом осушил её. Долли выглядела так, будто бы вчера и не употребляла алкоголь, хотя Джону казалось, что она достаточно пьяна. Он встал и потянулся, вспоминая и анализируя события произошедшего вечера. Тон хозяйки был по-прежнему грубоватым, но не таким повелительным и холодным. Из этого можно было заключить, что их вчерашние договоры в силе.

Джон посмотрел на часы. Они показывали начало десятого. Вряд ли Долли уже поговорила с отцом, а значит, нужно готовиться к тому, что часть гнева Бакстера перепадёт и ему.

– Я возьму твою одежду. Походишь пока в этом, – сказала Долли, когда он начал умываться, – штаны тоже снимай.

– Хорошо.

Она положила на лавку, стоявшую за домом, комплект чистой одежды. Джон с радостью вымылся полностью и переоделся. Он подозревал, что первым заданием на сегодня будет наносить воды.

Он сидел и курил на крыльце, когда в доме послышались голоса. Это был Бакстер. Миллстоун слишком увлёкся мытьём, и не заметил, как он пришёл. Теперь ему было интересно, чем кончится эта перепалка. Развязка наступила достаточно быстро, что было неожиданно. Входная дверь в дом резко распахнулась, и на пороге возник Багс, выглядевший очень мрачно.

– Ну а ты? – спросил он, злобно воззрившись на Джона, – может, хоть ты ей скажешь?

Не успел Миллстоун ничего ответить, как позади Багса возникла Долли.

– С ним уже всё решено. Если будешь до него докапываться, я пойду одна. Можешь запереть меня, я всё равно сбегу.

– Я прошу тебя, – он повернулся к ней, – одумайся, пока не поздно!

– Я уже всё решила и всё тебе сказала.

– Вы даже до Роквиля не доберётесь.

– Я не хочу больше ничего говорить.

– И за что мне это, а? – бессильно выдохнул Бакстер, посмотрев на Джона.

– Мы вернёмся, – сказал Миллстоун.

– Если бы я мог быть в этом уверен.

Он обречённо выдохнул, махнул рукой.

– Поступайте, как знаете. Не хочу тебя держать в изоляторе, а иначе ведь и правда уйдёшь одна, дурёха.

– Я должна это завершить.

– Да, конечно, – поморщился Багс, – заверши.

Он спустился с крыльца, обернулся, как будто хотел что-то сказать, потом снова обречённо выдохнул и пошёл к двери, махнув рукой.

– Потом приди за вещами, – бросил он Миллстоуну, и вышел на улицу.

– Ну, вот и поговорили, – улыбнулась Долли.

– Ты не передумала? – спросил Джон, доставая сигареты.

– Нет. Наоборот. Сделаем дело и всё.

– Сделаем, – кивнул Джон, доставая ещё одну сигарету.

СМЕРТЬ И ВИСКИ

– И у этих нет мест, – Долли опустилась на жёсткий диванчик и сложила руки на груди, – чёртова рыжая стерва.

– Ты о ком? – спросил Джон, – хлебнув кофе, слегка отдававшего гарью.

– Вон там, видишь?

Долли указала пальцем за окно. На другой стороне площадки, находившейся перед кафе, стояла рыжеволосая девушка в шляпе, потёртых джинсах и розовой клетчатой рубашке. Она о чём-то говорила с высоким мужчиной, одетым в выцветший камуфляж. Изредка по её лицу проскакивала улыбка, насколько Миллстоун мог видеть с такого расстояния.

Они покинули Рату на рассвете, и вскоре уже были на постоялом дворе. Двигаться дальше пешком было небезопасно, и лучше было бы найти компанию. Так, чтобы и положенный путь пройти, и при этом получить небольшую плату. Лучшим вариантом был караван, и Долли разговаривала уже с тремя владельцами, но ни у кого не было свободных мест. Если так пойдёт и дальше, то они не смогут отправиться ни сегодня, ни в ближайшие дни. Джон не особенно переживал по этому поводу – он не прочь был бы задержаться, чтобы получше вникнуть в дела, происходящие здесь, но вот Долли очень нервничала.

Сейчас они сидели в пыльном кафе, пили кофе и размышляли о том, как им быть дальше. Миллстоун молча разглядывал девушку, которая отказала Долли, и прикидывал, что ему нужно сделать, чтобы их всё-таки взяли.

– Как, говоришь, её зовут?

– Дайана, – нервно бросила Долли.

– А что за человек рядом с ней?

– Один из её наёмников.

– Выглядит неплохо. Если все в её отряде примерно такого уровня, то я понимаю, почему ей не нужен никто другой.

– Люди в отряде вещь непостоянная. Сегодня он, а завтра и такие, как мы, сгодятся. И никто не нужен не поэтому. Они привезли сюда большую партию товара. Вот-вот заключат сделку, а до Роквиля пойдут почти пустыми. Часть наёмников уходит от неё прямо здесь.

– А, – протянул Джон, – то есть они уже успели договориться с другими караванщиками, и поэтому ни у кого нет места.

– Да, – кивнула Долли.

– Хорошо, – медленно проговорил Джон и вновь перевёл глаза за окно.

Долли отошла к стойке и взяла для себя кофе. Он пах лучше, чем тот, что был у Миллстоуна, видимо, на этот раз порошок не подогревали в попытке придать какой-нибудь особенный оттенок его вкусу.

– У тебя есть идеи? – с вызовом спросила она.

– Пока что нет. А это так страшно, если мы задержимся тут?

– Если сейчас мы не уйдём с нормальным караваном, то ждать придётся долго. У нас литов не хватит, а ночевать на улице я не хочу.

– Да никто про это не говорит. А ты прямо хочешь уйти вместе с этой Дайаной?

– Да, – честно ответила Долли, – она и заплатить может хорошо, и люди у неё не разбегутся, если начнут грабить.

– Понимаю. Нужно что-то придумать.

– Что ты придумаешь?

– А ты с ней таким же тоном разговаривала? Я на её месте отказал бы, даже будь у меня места.

– Знаешь что, иди и сам с ней поговори. Нормально я говорю.

– А что она привезла? И вообще, что она возит?

– Виски в основном. Другого не знаю, они не рассказывают. С такой охраной можно возить всё, что хочешь.

– А что ценнее всего?

– Золото, – сказала Долли.

– Не сказал бы. Золота не поешь, не попьёшь и им не выстрелишь.

– Если знать места, то за золото можно всё это купить, и целый караван в придачу.

– Хорошо. А что на втором месте?

– Оружие, наверное, – пожала плечами Долли, – у всех свой товар, который нужен.

– А рабы?

– Нет. Дайана этим не занимается. И вообще, те, кто делают дела с рабами, по этой дороге не ходят. Здесь где-то неподалёку стоянка тряпочников. Можно и пулю получить.

– Уже интересно.

– Но эту рыжую они не тронут, потому что она и сама пристрелит того, кто торгует людьми.

– Мне она уже нравится.

– Можешь подкатить к ней, пока щетина не отросла, может, понравишься.

Долли рассмеялась. Миллстоун погладил подбородок. Приятно было ощущать его гладкость, после стольких дней отсутствия возможности побриться. Но вряд ли одним этим можно было произвести впечатление на холёную караванщицу. Здесь нужно было что-то другое. Логика подсказывала ему, что на этом дворе регулярно случаются неожиданные смерти. Если караван прибыл с грузом, значит, есть нажива, а там, где есть нажива, всегда найдётся тот, кто хочет поживиться. К тому же, существует определённая часть товара, о которой не говорят. Что это? Может быть, оружие, может быть, золото, а может быть, что-то ещё. В любом случае, вряд ли это должно остаться здесь, на постоялом дворе. И потом, у отказа от части охраны может быть несколько причин. Может быть, необходимость оборонять меньшее количество груза, а может быть, желание привлекать к себе меньше внимания.

Мыслительный процесс завертелся с неожиданной живостью. Миллстоуну сразу захотелось если не попасть в желанный караван, то хотя бы знать, чем он живёт. Что именно за товар, и кто все эти люди, и в первую очередь – сама хозяйка.

Когда Дайана и говоривший с ней мужчина начали расходиться, Миллстоун залпом допил свой кофе и направился на выход, спешно буркнув Долли, что если что, то они встречаются в арендованной комнате. Она хотела о чём-то его спросить, но Джон уже выскочил на улицу. Он позвал Везунчика, ждавшего неподалёку от двери, и тут же перевёл глаза на Дайану, чтобы не потерять её из вида.

Осторожно продвигаясь вдоль барака и следя за рыжеволосой девушкой, он сожалел только о том, что сейчас при нём нет его напарника. Можно было бы проследить и за наёмником тоже, но приходилось довольствоваться только собственными силами, и Дайана интересовала его больше.

Она свернула с площадки и скрылась в тени одного из бараков. Джону пришлось сильно ускорить шаг, чтобы поспевать за ней. К счастью, её рыжие волосы, убранные в хвост, были хорошо заметны даже на расстоянии. Он понимал, что действует очень неосторожно, и будь он на задании в федерации, его бы уже разоблачили, но здесь никому не было дела. Да и с другой стороны, какая разница, куда он так спешит.

Она неожиданно остановилась, и он чуть было не сблизился с ней. К счастью, она просто посмотрела в сторону и направилась дальше. У неё была хорошая фигура. Даже под рубашкой, которая была ей немного велика, была видна тонкая талия, переходившая в широкие бёдра, обтянутые потёртыми джинсами. Справа у неё висела кобура, из которой виднелась рукоятка небольшого пистолета. Правая рука всегда была рядом, готовая в любой момент выхватить оружие и дать отпор. А в том, что у этой девушки отличная реакция, Джон не сомневался, как и в том, что она хорошо стреляет.

Вскоре слежка принесла свои первые плоды. Дайана привела его на площадку, где стоял её караван. Десять крупных лошадей находились в небольшом открытом стойле. Рядом с ними суетились два человека, как раз дававшие им корм. Они, скорее всего, были из местной обслуги, потому что за их работой наблюдали двое наёмников, вооружённые винтовками.

Груз, если следовать логике, тоже должен был быть где-то неподалёку. Может быть, Дайана покажет ему место. Нужно только проследить и не попасться.

– Есть идеи? – он негромко спросил пса, но тот, кроме своего неиссякаемого оптимизма ничего не мог предложить.

Поговорив примерно пять минут с охранником и лично проследив за тем, что всё делается правильно, девушка направилась дальше. Миллстоун не пошёл вслед за ней, чтобы не проходить мимо вооружённых наёмников. Он пошёл прямо, убедившись, что Дайана идёт параллельно, но вдоль другого барака. Один раз Миллстоуну даже показалось, что она повернулась и посмотрела на него. Но одних подозрений было недостаточно, а то, что потом она и вовсе не оглянулась, говорило, что, скорее всего, не было даже их.

Выйдя со двора, где располагались стойла, Дайана свернула в переулок. То, что там совсем нет людей, очень смущало Миллстоуна, но он всё равно пошёл за ней. К счастью, этот путь она выбрала, только чтобы немного срезать, и вскоре они вернулись на относительно оживлённую улицу. Там девушку ждал человек в шляпе с широкими полями и потёртом кожаном плаще. Лица Джон не видел, так как тот стоял к нему спиной.

Дайана остановилась около него, повернувшись к переулку боком. Миллстоун понял, что не мог не попасть в поле её зрения, и теперь останавливаться и ждать было нельзя. Пришлось пройти мимо. Посмотрев на девушку, он встретился взглядом с её светло-зелёными глазами. Она смотрела хитро, как будто бы уже раскусила его и легко улыбалась. Человек о чём-то говорил ей, но когда Миллстоун проходил мимо, замолчал. Джон не успел разглядеть его лицо, потому что он ловко спрятал его за ворот плаща.

Из такой подозрительности можно было сделать вывод, что этот человек заслуживает внимания. Жаль, у Джона не было никакой возможности подступиться к нему.

– Ну так что? – краем уха услышал он обрывок фразы, когда уже отошёл на несколько шагов.

Слов собеседника Дайаны он уже не слышал. Только ровную и спокойную манеру разговора негромкого голоса, лишённого всяческих эмоций. Как будто бы говоривший смертельно устал, но должен ещё с кем-то поговорить.

Миллстоун свернул в первый же переулок и выглянул из него, чтобы посмотреть на девушку и её собеседника. Расстояние было достаточным для того, чтобы видеть их, но вот разобрать даже их движения было нельзя. Они разговаривали около десяти минут, а потом разошлись в разные стороны. Дайана направилась прочь, а вот таинственный человек в плаще направился в сторону Джона. Быстро поразмыслив, Миллстоун решил, что это даже лучше. И, в конце концов, если у них есть совместные дела, то он всё равно рано или поздно приведёт её к ней назад.

Джон хотел пропустить его вперёд, но на его глазах тут же произошла ещё одна встреча, тоже спланированная. Навстречу незнакомцу шёл человек высокого роста, худощавый, небритый. В зубах он теребил спичку. По одному взгляду, брошенному на незнакомца в плаще, было понятно, что они знакомы – уж слишком долго он длился. Потом Джон увидел едва уловимый кивок, и то благодаря покачиванию полей шляпы. Встречный незнакомец просто медленно моргнул глазами в знак согласия и устремился в том направлении, куда ушла Дайана.

Планы снова пришлось резко менять. Даже если пойдя за незнакомцем в плаще он смог бы выяснить что-то важное, сейчас нужно было идти за вторым. Миллстоун ощущал что-то недоброе. Ему казалось, что речь вряд ли идёт об убийстве, но и то, что это не простая случайность, он понимал.

Незнакомец прибавил шаг и вскоре чуть не скрылся из поля зрения. Миллстоун еле-еле за ним поспевал. К счастью, вскоре он сам побоялся быть замеченным, потому что догнал Дайану и замедлился. На улице тем временем становилось оживлённее, и вскоре Джон понял почему. Как и на любом другом постоялом дворе, где основными посетителями были торговцы разных уровней, здесь был свой рынок, достаточно небольшой, отчего скопление даже небольшого количества людей здесь вызывало толкучку.

Едва Миллстоун сделал предположение, как оно тут же подтвердилось. Он подумал о том, что у караванщицы здесь может быть свой человек, продающий какие-нибудь товары, которые были привезены не по заказу, и тут же рыжеволосая девушка остановилась возле одного лотка, где были разложены бутылки с виски. На этом расстоянии Джон не мог ничего разглядеть, но судя по большому количеству людей, товар был хорошего качества.

Дайана по-хозяйски подошла к лотку, легко кивнула суетившимся за ним немолодой женщине и юноше и зашла за прилавок. Там на одном из ящиков лежала книга. Хозяйка открыла её и с серьёзным видом пролистала несколько страниц.

Незнакомец, следивший за ней, не приблизился к лотку и прятал лицо от неё и от её торговцев. Джон следил за его поведением, потому что оно многое могло рассказать. Он, к примеру, не будь этого человека, подошёл бы ближе к лотку, но тот этого не делал, а когда Дайана неожиданно направилась ему навстречу, он, вместо того, чтобы просто отвернуться к первой попавшейся палатке и изобразить заинтересованность, резко отпрянул назад и поспешил от неё скрыться. Он сделал это мастерски, но Миллстоун сделал нужный вывод – она может его узнать. Если продолжить дальше, то можно предположить, что он не подошёл к лотку, потому что его знают и работники Дайаны, а из этого уже могло следовать, что он и сам был её работником.

Но это были лишь версии. Джон прокручивал их в голове, следуя за незнакомцем, и строил предположения относительно его намерений. Покинув рынок, Дайана направилась обратно к жилым баракам. Подойдя к входной двери одной из комнат, она осторожно постучала. Когда в течение минуты ей не открыли, она повторила попытку привлечь внимание, но ответа по-прежнему не было. Она убрала руки в карманы и огляделась по сторонам. Отсутствие того, кого она хотела бы здесь видеть, не входило в её планы, и она начала нервничать. Она быстро шагнула вперёд и быстро побарабанила по двери. Отступив назад, она снова нервно оглянулась, как будто кто-то мог её здесь застукать, чего допускать было нельзя. Потом она поправила шляпу и быстро зашагала прочь.

Миллстоун огляделся в поисках человека, который следил за ней, но тот исчез. Это показалось ему странным. Видимо, его интересовала не сама девушка, а эта комната. И теперь, когда она вывела его к ней, в слежке больше не было нужды. Решив, что ему всё равно понадобится время, чтобы доложить об успешно проделанной работе, Миллстоун пошёл следом за девушкой, попутно жалея, что его мохнатый спутник не сможет остаться здесь и проследить, а потом рассказать о том, что увидел. К счастью, удаляться далеко не пришлось. Через один пролёт располагался барак более приличного вида. Дайана быстро огляделась, а потом вошла в подъезд. Идти за ней и не попасться было невозможно, поэтому, выждав немного на случай, если она появится, Джон вернулся к закрытой комнате. Тут ситуация тоже была без изменений. Расположившись на ветхом ящике за углом одного из бараков так, чтобы его не было видно, он принялся ждать. В том, что рано или поздно кто-то появится, у него не было сомнений.

И этим кто-то к его удивлению оказался таинственный человек в плаще. Подойдя к двери, он постучал, чтобы убедиться, что внутри никого нет. Затем, выждав минуту, он достал из кармана отмычку, и, воровато озираясь, открыл ею простенький замок и скользнул внутрь. Джон приказал собаке оставаться на месте, потом поднялся с места и зашёл с другой стороны барака, стараясь не терять из виду вход. Он примерно прикинул, где должно находиться окно нужной комнаты, но подойти не решался.

Через десять минут со стороны, куда ушла Дайана, подошёл ещё один незнакомец. Одет он был аккуратно – на нём были коричневые брюки лёгкая чёрная куртка. Глаза он прятал в тени от широких полей шляпы. Дверь была закрыта. Он сначала убедился в этом, а потом достал ключ и открыл замок. Джон устремился к окну. Ему очень хотелось услышать, что там происходит. Выстрела он не слышал – только как падает на пол тело, поэтому способ убийства остался для него неизвестным, как впрочем, и то, кто кого одолел.

Внутри послышалась возня, потом снова скрипнула дверь. Вошёл кто-то ещё. Послышались голоса. К счастью, окно было приоткрыто, и Джон мог разобрать, о чём говорят эти люди.

– Вы нашли? – спросил первый, очевидно, тот, что только что вошёл.

– Нет, – судорожно ответил второй, – лучше помоги искать.

– А он ничего не сказал?

– Нет. Он чуть меня не убил. Я еле успел.

Голос этого человека был совершенно другим – настолько сильно повлияла на него критическая обстановка. Не было уже той размеренной и спокойной монотонной манеры. Это были нервные реплики человека, оказавшегося в сложной ситуации. Очевидно, ставки высоки, и что-то как назло пошло не так. Миллстоун ощущал азарт настоящего дела. В том, что тут всё серьёзно уже не было сомнений, сомневался он лишь в том, что ему удастся всё разрешить.

– Может быть, ничего и не было? – тем временем голос вошедшего прервал возню и сопровождавшие её шорохи.

– А с чем, ты думаешь, она собиралась идти к отцам? Со словами? – возмутился первый, – нет, что-то должно быть. Я этих Хепперов знаю – они всегда пишут какую-то бумажку, чтобы их потом не зажали в угол.

– Здесь вообще нет бумаг.

– Я уже понял.

В который уже раз заскрипели ящики стола, застучали дверцы, что-то посыпалось на пол, создавая грохот.

– Они нас обманули. Ты видел, откуда он пришёл?

– Он просто проходил там, её он не видел. Я следил за её подъездом.

– Ладно. Всё. Здесь мы уже ничего не найдём. Валим, пока кто-то не прибежал.

Раздались шаги, хлопнула дверь. Джон тоже поспешил скрыться, хоть любопытство и подмывало его заглянуть внутрь и осмотреть место преступления. Спрятавшись и убедившись, что его никто не видел, он позвал Везунчика, после чего удалился.

В его распоряжении было слишком мало фактов. То, что были упомянуты Хепперы, окончательно сбивало его с толку. Убитый должен был передать Дайане какие-то документы. В интересах незнакомца в плаще было, чтобы она их не получила. И это при том, что сам он мило с ней беседовал. Другой человек, которого она знает, его пособник, но роль его незначительна. Он лишь проследил за ней и передал информацию о местонахождении осведомителя. У Джона было слишком мало фактов, но он уже углубился в разнообразные теории. Здесь надеяться на какие-либо детали было невозможно. Здесь нет эксперта, который неожиданно найдёт новые отпечатки пальцев, или человека, который расскажет что-то об убитом. Здесь есть только то, что ты сам добыл в данный конкретный момент, и только этим ты можешь распоряжаться. У Джона было несколько идей, возможно даже, слишком смелых, но иначе здесь было нельзя. Вопрос в том, что это за информация, и как этот человек намеревается поступить дальше.

Долли была в их комнате, которую они арендовали на один день. Она лежала на кровати и дремала, пользуясь возможностью наконец выспаться. Но как только Миллстоун вошёл, она тут же села.

– Есть что-то?

– Да, – кивнул Джон, – мне нужно как-нибудь с ней поговорить. Как ты её нашла?

– Я её просто случайно увидела и подошла.

– Плохо.

Миллстоун опустился на кровать и задумался. Можно было бы, конечно, пойти в тот подъезд, где она скрылась от него, и попробовать поискать там, но во-первых, за этим местом могут следить, а во-вторых он не очень хорошо представлял себе, что он ей скажет, встретившись с ней глазами.

– Что ты нашёл?

– Да есть интересная история. Кажется, кому-то очень кстати потребовалось то, что она привезла, но не собиралась здесь оставлять.

– И что это?

– Этого я не знаю, – пожал плечами Джон, – я даже ящиков не видел, и не знаю, где они разгрузились.

– А что ты узнал?

Миллстоун коротко поведал ей историю, при этом дымя сигаретой. Ему и самому было полезно прокрутить в голове всё ещё раз, чтобы лучше разбираться в ситуации.

– Нужно сказать ей, – заключила Долли, когда дослушала рассказ.

– Ага. Тут же попадёшь в немилость.

– С чего вдруг?

– С того, что тебя в этом случае тоже можно считать подосланной, – улыбнулся Миллстоун, наткнувшись на непонимающий взгляд, – или ты вдруг решила, что, вооружившись честными намерениями можно всё вот так вот запросто порешать?

Долли потупила взгляд, признавая правоту Миллстоуна.

– Нет, – продолжал он, – нам нужно, чтобы первый шаг сделал кто-то из них, вот только и ждать особо не хочется. У тебя есть тут знакомые?

– Видела одного торгаша на рынке, но я его едва знаю.

– Как думаешь, можно узнать, не случалось ли чего с этой Дайаной?

– Я могу спросить, но, не знаю, – неуверенно ответила Долли.

– Тогда всё равно идём, – сказал Джон, поднимаясь с кровати, – нам нужно добыть информацию.

– А если он ничего не знает?

– Тогда и будем думать.

Около дома, где произошло убийство, по-прежнему было тихо. Если у этого человека здесь не было знакомых, то тело будет оставаться ненайденным, пока не появится запах. Если только в ближайшее время сюда снова не придёт Дайана и не наберётся смелости войти.

Рынок тем временем начинал пустеть. Долли уверенно подошла к одному из лотков. За ним уже убирали свои товары мужчина лет сорока и полноватая женщина примерно такого же возраста.

– Привет, Вин, – сказала Долли.

– Привет, – ответил он, – не ожидал тебя здесь увидеть. Какими судьбами?

– По делу. Здесь ничего не случилось недавно?

– Убили одного из отцов. Говорят, управляющий, – ответил мужчина, распрямившись и уперев руки в бока.

– А с караванами? – серьёзно спросила Долли.

– Здесь – нет, – подумав, покачал головой мужчина, – а вот на Роквильской дороге было дело. Твой отец приезжал даже. Я думал, ты знаешь.

– А чей караван?

– Рыжей, а что?

– Да так.

– Это и есть твоё дело? – спросил торговец с удивлением.

– Да. Нужно было узнать.

– У тебя всё в порядке? – он посмотрел на неё с недоверием.

– Да, – коротко ответила она, и они с Миллстоуном отправились назад.

Торговец оторопело посмотрел на неё, но ничего не сказал.

– Всё было рядом, – сказал Джон, когда они вышли с рынка.

– Давай покурим. Дашь сигарету?

– Хорошая идея, – поддержал Джон, останавливаясь и запуская руку в потайной карман куртки.

Они встали в сторонке и закурили. Миллстоун размышлял. Несмотря на слишком малое количество информации, факты в его голове начинали складываться в единую картину. Караван Дайаны ограблен. Кто-то хочет свалить это на Хепперов, но есть некоторый документ, который подтвердил бы их невиновность. Он должен был быть у того человека, и он должен был передать его Дайане. Человек убит, караванщица информацию не получила, но документ в итоге не достался никому. Вопрос в том, где он сейчас? И существовал ли он на самом деле? За эту бумажку уж точно можно получить разрешение следовать с караваном, а может быть, и что-то большее, вот только найти её не представлялось возможным.

– А тот караван, который ограбили, – спросил Миллстоун, – он был в Рате, я так понимаю?

– Да. Они иногда приезжают поторговать, но мало. У них же почти только выпивка одна. У нас народ в основном своё пьёт, так что сама Дайана почти никогда не появляется.

– Вот как. И её людей ограбили. Может, им нужна была она, и они подумали, что она с ними?

– Не знаю, – пожала плечами Долли.

Миллстоун замолчал и задумался, глядя на проходящих мимо людей и делая длинные затяжки с большими, чем обычно, интервалами.

– Ты уже знаешь, что вообще случилось? – не выдержав, спросила Долли.

– Даже если и так, то что с того, знаю я или нет? – улыбнулся Джон, – кому мне тут что доказать? Хепперам, что их хотят подставить или твоему отцу, что тут нарушается закон?

– А ей?

– Про неё я уже говорил тебе. Тоже пока не очень. Нужно что-то, за что можно было бы зацепиться.

– Например?

Миллстоуну нравилось, что Долли пыталась помочь. Она осознавала, что если они будут действовать сообща, то у них получится уехать отсюда в составе каравана, причём хорошего и надёжного.

– Вот, к примеру, она продаёт виски. А сама пьёт?

– Бывает. А это важно?

– Да. Хорошо бы свести всех снова в баре. Вот только, как это сделать?

– Не знаю. Но если Дайана пойдёт в бар сегодня, то в центральный.

– Это тот, что примыкает к основному зданию?

– Да. Здесь есть и другой или даже два, но там сплошная блевота.

– Это уже что-то. Ну а у нас как? Мы можем себе позволить?

– Если часть денег можно будет взять из твоих.

– Учитывая обстоятельства, я бы даже сказал, что нужно. Тем более, скоро мы отсюда отвалим, и неизвестно, когда вообще можно будет где-то спокойно выпить.

– В Роквиле, – усмехнулась Долли, – там ты дом родной вспомнишь.

– Посмотрим.

Миллстоун взял с собой собаку и ещё раз прогулялся по своему дневному маршруту. Надежды на то, что всплывёт что-то новое, особенно не было, но он всё равно прошёлся и до конюшни, и до рынка и мимо дома, где произошло убийство. Там по-прежнему было тихо. Но даже если тело нашли, это не должно было создать особенного шума. Подобное здесь происходило часто, и уже не должно было вызывать чрезмерного удивления.

Вернувшись в комнату, он рухнул на кровать. Долли куда-то ушла, и Джон позволил себе немного подремать. Уснул он крепко, и напарнице еле-еле удалось его разбудить.

– Тот, о котором ты говорил, он там, в баре, – сказала она.

Глаза её были расширены, то ли от испуга, то ли от удивления. Миллстоун, ещё не до конца проснувшийся, сходу даже не понял о чём идёт речь.

– О ком? – спросил он.

– Тот, который в плаще, который убил, – торопливо объяснила Долли.

– А она?

– Не знаю.

– Ладно. Пойдём.

На улице смеркалось. Становилось прохладно. На Долли были надеты потёртые чёрные джинсы и лёгкая куртка, из-под которой виднелась свежая майка. Джон поднялся, быстро поправил одежду, причесался и направился на выход вслед за напарницей.

Они проходили мимо крыльца, на котором в ту ночь стояла толпа людей. Сейчас здесь почти никого не было. Любопытство подмывало его зайти внутрь и посмотреть, кто сидит на месте управляющего, но сейчас нельзя было отвлекаться на подобное.

Прямо напротив двери располагалась барная стойка, уходившая вглубь помещения. Слева от неё был проход, на другой стороне которого ровным рядом стояли столы, приставленные к стенке. Людей было не так уж много, но в первый момент Миллстоун не увидел того, кого ожидал. А когда напарница указала на того, кого подозревала, он медленно выдохнул и улыбнулся.

– Это не тот, негромко сказал он ей, но спасибо за участие.

Долли сжала губы и посмотрела на него.

– Думаю, нам в любом случае нужно присесть и чего-нибудь выпить. Вообще, я бы и поесть не отказался.

– Пойдём.

Они взяли в баре бутылку виски, стаканы и две порции картофеля с мясом. По дороге Джон быстро прикинул, с какого стола лучше всего наблюдать за входом, и они расположились за ним. Милстоун оглядел местную публику, после чего открыл бутылку.

– Это её? – спросил он, нюхая горлышко.

– Да.

– Вроде неплохо, – сказал он.

– Ну, раз люди берут по столько, значит да.

– Ладно. Выпьем за удачу.

Он быстро поднял стакан и чокнулся с Долли.

– Я чую, просидим мы тут ещё три дня, – с грустью заключила девушка.

– Не сглазь смотри. У нас и так ничего нет, а нам нужно вывести ребят на чистую воду.

– И как ты собираешься это сделать?

– Ну, у меня есть пара идей, посмотрим по ситуации.

– И ты всегда так работал? – спросила Долли, откинувшись на спинку стула.

– А что-то не так? – поднял брови Джон.

– По ситуации. То есть, как карта ляжет: получится – значит получится. Не получится – значит ладно?

– Ну а как ещё? Говорю же, у нас ничего нет. Я даже тело не видел. Может быть, там в два счёта можно сказать, кто убил, но мы-то не можем этим воспользоваться. Ни отпечатков у нас нет, ни чего-то ещё. Так что – по ситуации.

Долли улыбнулась одним уголком рта и отхлебнула ещё виски. Миллстоун уплетал свой ужин за обе щёки, то и дело бросая взгляды в сторону входа. Вскоре появилась Дайана. Войдя, она повернула голову в сторону девушки, стоявшей за стойкой, кивнула, легко улыбаясь, и просто прошла вперёд. Этого жеста было достаточно, чтобы ей через несколько минут принесли маленькую бутылку виски небольшую тарелку, содержимое которой Миллстоун не разглядел.

– Ну, и что теперь? – с ожиданием спросила Долли.

– Пока ничего, – ответил Джон, – сидим, ждём, пьём.

Он поднял бутылку и разлил по стаканам ещё одну порцию. После того, как они выпили, он закурил.

– Странно, что она пришла сюда одна. Не боится? – спросил он.

– Её здесь все знают. Так что, найдётся, кому заступиться.

– Учтём, – сказал Джон, стряхивая пепел.

– Там у себя, ты, небось, часто ходил по барам?

– Да, порою даже чаще, чем следовало бы. Но теперь это в прошлом. Здешние края на бары не богаты.

– Ну, уж поменьше, чем у вас.

– Ну а ты? Бывала здесь раньше?

– Пару раз. Приезжала купить что-нибудь.

– А дальше заезжала? В Роквиль, например?

– И там бывала, – кивнула Долли.

– И всё по своему делу? – как бы невзначай спросил Миллстоун.

– И по нему тоже, – с прохладцей ответила она.

Джон считал, что Долли сама должна собраться и рассказать ему всё, раз уж попросила разыскать её мужа, и чем быстрее это произойдёт, тем лучше будет для их поисков. Но она, похоже, по-прежнему не хотела говорить на эту тему. Миллстоун воспринимал это безразлично. Когда наступит время, она сама всё расскажет, а пока он не прочь прогуляться до Айдена, тем более, что там творится что-то интересное.

– Она какая-то грустная, – сказала Долли.

– Неудивительно, – пожал плечами Джон, – караван потерян, кто ограбил, она не знает.

– Ты точно уверен, что нельзя ей говорить?

– Пусть подвыпьет, – выдохнув, сказал Миллстоун, – мы тоже поднаберёмся и осмелеем. Авось, не пристрелят.

– А ты как рассчитывал? Что она сама тебя спросит?

– Нет. Я думал, может, у них тут назначено или ещё что-то, – ответил Джон, разливая виски по стаканам.

Это был как раз тот случай, когда в первую очередь не хватало удостоверения с особой отметкой. Тогда можно было бы рассчитывать на то, что тебя не просто выслушают, но и поверят, и уж тем более не захотят убить. Но сейчас, к сожалению, приходилось обходиться без заветного документа.

Прошло ещё двадцать минут, а ситуация не изменилась. Дайана продолжала пить виски в одиночестве, только выкурила одну сигарету. Миллстоун решил, что если уж и идти в открытую, то сейчас, хоть ему и не нравилась эта идея.

– Пожелай мне удачи, – сказал он, поднимаясь.

– Удачи, – скупо ответила Долли.

Он подхватил со своего стола стакан и уверенно направился к Дайане. Она сделала короткую затяжку, потом перевела глаза на него и испытующе посмотрела.

– Вы не возражаете? – учтиво спросил Миллстоун.

– Смотря с чем ты. Если насчёт мест в караване, то я уже говорила твоей подружке, что у меня всё занято.

– Нет. Не из-за мест.

– Тогда садись. Мне даже стало интересно.

– И не моя подружка, а мой компаньон.

– Сейчас это без разницы. Рассказывай.

Её холодность была напускной, это было понятно сразу. Её лукавые глаза смотрели на Джона с ожиданием.

– Сегодня я невольно стал свидетелем, вернее, – осёкся он, – как бы это сказать, слушателем одного интересного момента. Вы заходили к кому-то, явно нервничали, а потом к этому кому-то пришли ваши знакомые, и ему не поздоровилось.

– Ты следил за мной? – её брови сдвинулись, а глаза стали серьёзными.

– Сознаюсь, – кивнул Джон и развёл в стороны руки, – но не из враждебных побуждений. Хотелось получить место в караване. Но потом завертелось.

– Что ты слышал?

– Падение тела на пол и слова. Очень интересные слова. Я бы даже сказал – слова, из которых может что-то получиться.

– Рассказывай.

– Обычно я что-то получаю взамен.

– Я заплачу тебе.

– Как это банально, – Миллстоун подвинул свою шляпу, лежавшую на столе, откинулся на спинку и хлебнул виски.

– Не видела никого, кого не интересуют деньги.

– Я не говорил, что не интересуют. Просто, временами есть вещи важнее.

– Места обещать не могу. Мне некого выгонять.

– Ну, если я правильно понимаю, тут точно замешан один человек из ваших. Который следил за тобой сегодня, после того, как ты поговорила с тем, в плаще. Он очень не хотел попасться тебе на глаза.

– И всё равно не могу обещать место, если ты об этом.

– Тогда мне интересно знать, что это за дела? Кто был тот человек, кто тот, который в плаще. Тогда я точно смогу помочь.

– А вообще, с чего я должна рассказывать об этом первому встречному? Ты врёшь, а я тут уши развесила.

– У тебя есть причины поверить мне, и ты сама это знаешь.

– Нет. Я не понимаю твоего интереса, но плевать. Тот, который в плаще, очень помогал мне, и я могу просто отдать ему тебя, чтобы он всё из тебя вытянул.

– О, увидеть его было бы интересно, особенно с тобой вместе. Думаю, то, что есть у меня, навсегда расставит всё по местам. И о его помощи тебе в том числе. Не скажешь, в чём она заключалась? В том, чтобы слить грабителям караван? Это здорово – помог так помог.

– Если ты знаешь что-то о караване, то говори, пока я тебя ещё слушаю, – она затушила сигарету в пепельнице, положила локти на стол и приблизилась к Джону.

– Какая мне выгода?

– Жизнь, к примеру, – она сказала это мягко и с лёгкой улыбкой, как будто признавалась в симпатиях, и от этого тона Джону стало не по себе.

– А причём тут моя жизнь?

– При том, что ты говоришь интересные вещи. Сегодня пропал осведомитель, и мы не знаем, кто его убил, а тут являешься ты и хочешь сказать что-то интересное. Я и мои охранники с радостью послушаем. Вот как раз и тот человек.

Миллстоун перевёл взгляд в сторону входа и помимо незнакомца в плаще увидел ещё и того, кто следил за Дайаной сегодня. Потом он посмотрел на Долли, которая вопросительно и испуганно смотрела на него.

В первый момент он тоже поддался страху, но тут же нашёлся и решил, что ситуация складывается как нельзя лучше. Главное – чтобы всё вышло так, как он планировал, ну и, конечно же, нужно успеть выхватить пистолет.

Человек в плаще сел напротив Джона, а второй незнакомец расположился рядом. Дайана рассказала им о Миллстоуне, и по небольшому прищуру в глазах человека в плаще Джон понял, что всё идёт так, как надо. Тот уже заподозрил, что у него есть кое-что интересное, и теперь было важно, чтобы он не догадался, что всё обстоит ровно наоборот.

– Глупо было являться сюда после того, что ты сделал, – сухо сказал мужчина в плаще.

Он смотрел на Джона исподлобья. У него были слегка мутноватые глаза, а правая бровь была рассечена. Морщинистый лоб ещё больше сжимался – он думал, как выйти из этой ситуации.

– Да, – сказал Джон, расслабленно взяв стакан с виски, – всё выглядит так, как будто бы я это сделал. Учитывая, что мы не можем пойти туда и всё осмотреть. Но вот незадача, мне это просто не нужно. Убивать человека только чтобы получить место в караване? И это при том, что вы так легко меня раскусите. И даже это ладно. Зачем мне после всего этого являться сюда?

Дайана смотрела на него, закусив губу и прищурившись. Ей и самой не была понятна вся подоплёка этих событий, но то, что рассказывал Джон, заставило её задуматься.

– Что было у того человека и кому это было нужно? Если задуматься, то разве мне? Допустим, я ограбил караван, но вы меня не нашли бы и так. И уж тем более я не буду являться к вам сам.

– Если ты пришёл убить её, то знай, ты отсюда живым не выйдешь, – сказал тот, что был в плаще. Голос его уже не был таким уверенным, как ещё минуту назад.

– О, я представляю, – кивнул Джон, сделал глоток и поставил стакан на место, – всё, что я тут говорю, не имело бы смысла, если бы не одно но.

Он замолчал и оглядел всех, кто сидел за столом.

– Какое но? – нервно спросила Дайана.

– Человек ведь принёс не только слова. Было что-то более ценное. Вы ведь знаете, что Хепперы всегда ведут документы, особенно, когда сделка хороша, но сомнительна.

Джон откинулся на спинку дивана и запустил руку во внутренний карман. Тот, который в плаще, тут же выхватил пистолет, но было уже поздно. Миллстоун выстрелил первым, и тут же приставил дымящийся ствол к голове того, который сидел рядом.

– Лучше держи руки так, чтобы я их видел.

– Что это значит? – спросила Дайана.

– А как ты думаешь, почему он не хотел, чтобы я показал документ хепперов?

– Клес? – спросила Дайана, посмотрев на незнакомца.

– Я ничего не знал, – беспомощно ответил тот, – он использовал меня.

– Старая история.

Вокруг их стола собралось много людей и в первую очередь персонал бара. Дайана не собиралась вести разговор при них, но теперь она, похоже, поверила Миллстоуну. Спустя минуту к ним вышел статный мужчина с седой бородой. Он был одет в костюм-тройку и чёрные блестящие ботинки. Он встал между охранников, державших Миллстоуна на прицеле.

– Что тут случилось?

– Небольшие трудности.

– Помочь?

– Нет. Всё в порядке. Я заплачу за неудобства.

– Разумеется.

Через несколько минут труп был убран, а люди вернулись на свои места. За тем столом, где всё произошло, уборщица вытирала кровь. К Дайане пришли двое наёмников из её каравана, и они о чём-то говорили в стороне. Потом она подошла к Джону.

– Давай свой документ.

– А нет документа. Я же простой бродяга, откуда он у меня? Я просто знал, что они его не нашли. Всё это был блеф, но он сработал.

– С трупом не поговоришь.

– Извини, – развёл руками Джон, – иначе было никак.

– Ладно. Жди меня здесь. Я закончу с Клесом и приду.

– Хорошо.

– А на случай, если захочешь кинуть меня, то один из моих людей за тобой присмотрит.

– Не захочу, – спокойно ответил Джон.

– Я буду через час.

Миллстоун вернулся за стол к Долли. Она смотрела на него с любопытством, но он первым делом сходил к бару, чтобы взять новый стакан, потом не спеша разлил виски, чокнулся с ней и выпил. Затем он медленно закурил, и только выдыхая дым, начал свой рассказ.

– А если бы он не поверил? – спросила она в конце.

– Но он же поверил. Я бы и сам на его месте не удержался, так что это, считай, было предопределено.

– Она возьмёт нас?

– Не знаю. Но, похоже, у неё образовалось два свободных места.

Джон снова разлил виски по стаканам, и они выпили ещё. Дайана появилась чуть больше, чем через полчаса. От следов тревоги на её лице не осталось и следа – видимо, после разговора со своим работником у неё с души упал тяжёлый камень. Она подсела к Долли, положила руки на стол и посмотрела на Миллстоуна с улыбкой.

– Ещё виски? – предложила она.

– Было бы кстати, – кивнул Джон, опустошая стакан.

– Джим, – позвала Дайана, – нам ещё одну и стакан.

Мужчина, стоявший за баром, кивнул и принялся выполнять просьбу.

– Как ты смог это провернуть? – спросила она, кладя шляпу на стол.

– Я всё рассказал. Просто немного удачи и желания разобраться.

– Они ограбили караван, и хотели всё свалить на Хепперов, у которых купили оружие.

– Но документа так и нет.

– Клес сознался. Он отвозил лазеры бандитам, которых они наняли. А нам сказал, что хочет повидать старого друга, и ему нужно отлучиться на два дня.

– Ну, тогда хорошо, что всё теперь на своих местах.

Мужчина поставил перед ними бутылку и стакан.

– Что-нибудь ещё? – спросил он.

– Да. Принеси моих любимых салатов и пару нарезок.

– Хорошо, – он кивнул и отошёл.

Миллстоун взял бутылку и разлил всем по порции. Они быстро чокнулись и выпили.

– Я не буду долго трепаться об этом. Ты ведь ищешь работу? – спросила Дайана.

– Да.

– Мне нужен кто-то, отвечающий за безопасность. Ты справишься. Хочешь? Я хорошо заплачу. Тем более, что у предыдущего начальника были кое-какие припасы. Половина твоя, даже если не согласишься, а если будешь работать, то отдам и вторую.

– Интересное, видать, дельце разрешилось, усмехнулся Джон.

– Да. До этого были ещё ограбления. Теперь всё ясно. Ну, так ты согласен?

Миллстоун посмотрел на Долли. Та смотрела в ответ с ожиданием.

– Видишь ли, я уже нанят, – сказал он.

– Я плачу втрое, – сказала Дайана.

– Дело не в деньгах. Не сдержу слово раз, меня потом и от тебя переманят. Так что, вынужден отказать. Но пока наши пути совпадают, я бы с радостью помог, чем могу.

– Потом, когда ты сделаешь своё дело, будешь работать у меня?

– Сначала его надо сделать. Обещать не буду, но твоё предложение мне нравится.

– Хорошо. Поживём – увидим.

– Ну, так ты берёшь нас? – спросила Долли.

– Да, – повернувшись к ней, кивнула Дайана.

– Куда вы сейчас идёте?

– Пока до Роквиля, а там будет видно. А вы?

Она посмотрела на Миллстоуна, но тот посмотрел на напарницу, пожелав, чтобы ответила она, если на этот вопрос стоит отвечать.

– Пока тоже в Роквиль, дальше пока не знаем, – сказала Долли.

– Ладно, идёт, – сказала Дайана, – вы ведь не против, что я с вами посижу?

– Нет, – ответил Джон.

– А я, пожалуй, пойду, – сказала Долли, – ты тоже не засиживайся.

– Хорошо, – кивнул Джон.

Хлопнув его по плечу, Долли ушла.

– Что ты для неё делаешь? – первым делом спросила Дайана.

– Да так, неважно.

– Не представляю, какие у неё могут быть дела.

– Дела бывают у всех.

Дайана достала из кармана красную пачку с сигаретами и закурила.

– Сам ты откуда?

– С востока.

– Федерал?

– Бродяга, – вымученно улыбнулся Джон.

– Не похож.

– Стараюсь маскироваться.

– Где вы остановились?

– В бараке, тут неподалёку.

– Я могу снять вам номер получше.

– Да не нужно. Мы ведь завтра уже уходим, так?

– Завтра идут разведчики, так что можно спать, – сказала она.

– Это хорошо.

Снова появился бармен и принёс им несколько небольших тарелок с салатами и нарезками. Джону не очень хотелось есть, но он всё равно попробовал. На вкус было весьма неплохо. Они разговорились. Но слишком много информации из этого разговора Джон не получил. Он понимал, что Дайана многое может рассказать об этих краях, но спросить напрямую означало бы выдать свою неосведомлённость.

– А с ней вы просто компаньоны? – спросила Дайана, когда уже вторая бутылка виски, заказанная ею, подошла к концу.

– Да.

– Она так на тебя смотрит, что я уже подумала…

– Нет. Ничего такого, только дела.

– Скучно, должно быть.

– У всего есть свои плюсы.

– Ладно, надо, наверное, идти. Проводишь меня до комнаты?

– Конечно, улыбнулся Джон.

Выйдя из бара, они направились в сторону того дома, до которого Миллстоун проследил за ней сегодня днём. Она действительно тут жила. Не доходя до подъезда, он обнял её и тут же поцеловал. Она страстно устремилась ему на встречу – это было то, чего она хотела последние пару часов.

ЗАГАДКИ ТЕРРИТОРИЙ

Джон вернулся далеко за полночь. Долли спала, отвернувшись к стенке. Осторожно пройдя к своей кровати, Миллстоун разделся и лёг под одеяло. Спать не очень хотелось, но наступивший уже день обещал быть сложным и интересным, и ему нужно было набраться сил.

– Нагулялся? – неожиданно спросила Долли.

– Если честно, то нет, – ответил Миллстоун.

В её кровати послышалось шевеление, и она повернулась к нему. В темноте сложно было определить чувства, написанные в её глазах, но Джон подозревал, что дружелюбия там мало.

– А почему ты так рано ушла?

– Не хотела портить тебе охоту. У тебя же, как я смотрю, всё на мази.

– Ну, если считать, что мы идём с Дайаной до Роквиля, как хотели, то да.

– Да я про другое.

– А, – протянул Джон, – и другое тоже.

– Я подумала, что ты откажешься от меня, когда она предложила тебе работу.

– Вот как? – Миллстоун, до этого лежавший на спине, повернулся к ней, – с чего бы это вдруг?

– Не знаю, – она пожала плечом, – там и денег больше и всегда при деле. Я не смогу платить тебе столько.

– Есть вещи, которые дороже денег. А ты слишком часто сталкивалась с цинизмом, вот почему ты такая.

Джон понимал, что немного осмелел из-за виски, и даже предполагал, что пожалеет об этих словах, но сейчас он считал, что правильнее их всё же сказать.

– Твою доброту тоже однажды сломают.

– А кто тебе сказал, что дело в доброте? – усмехнулся он, – я себя добрым не считаю. Может, когда-то раньше считал, но это я себе льстил, неуместно, надо сказать. Теперь это в прошлом.

– Если не доброта, то что?

– А это важно? – он снова усмехнулся, – я помогаю тебе, ты помогаешь мне. Сделаем дело, может, буду помогать Дайане, а может, и не буду. Учитывая местную специфику, она быстро найдёт кого-то на освободившиеся места.

– Может быть. А я подумала, что ты не собираешься с ней работать вообще. Вдруг не справишься?

– С чем? Расследовать дело об ограблении каравана? Тоже мне трудность. В этот раз я и на месте не был, и ничего не видел, и то понял, что к чему.

– А ты, я смотрю, как выпьешь, то вообще неудержимый.

– Я всегда такой.

Джон встал подвинул пепельницу и закурил.

– Я уже, – продолжал он, – можно сказать, протрезвел.

– Ну, – она усмехнулась, – тебе виднее. Она, кстати, не говорила, что с планом на завтра?

– С утра идёт разведка, а мы можем спать. Сказала, что будет в кафе после десяти, и что если мы хотим, можно приходить на завтрак.

– Как ты быстро стал её любимчиком.

– Сам удивляюсь, но положение это не очень хорошее. Хотя, что делать – раз есть возможность двигаться, нужно двигаться.

Долли просто усмехнулась. Он видел только, как колыхнулась от резкого выдоха её грудь, укрытая одеялом.

– Разве нет? – спросил Джон, – ещё вчера утром ты раздражалась из-за того что мы не можем найти караван, а сегодня уже не хочешь любым путём выдвинуться в Роквиль?

– Хочу. Давай спать.

Она снова зашевелилась и отвернулась к стенке.

– Сладких снов, – сказал Джон, выдыхая сигаретный дым.

– И тебе того же, – грубовато, в своей манере ответила Долли.

Джону казалось, что она его приревновала, хоть эта догадка и была слишком самонадеянной. Он ощущал напряжение, возникшее между ними сейчас. К счастью, утром от него не осталось и следа. Проснувшись, Джон не обнаружил свою одежду – Долли взяла её стирать. Он достал чистый комплект из рюкзака и, одевшись, вышел на улицу и закурил. Вскоре появилась и его напарница вместе с Везунчиком.

– Как голова? – спросила она.

– В порядке.

Долли тоже достала сигареты.

– Дашь огонька?

– Конечно, – Миллстоун вытащил зажигалку и помог ей прикурить, – кстати, спасибо за одежду.

– Пожалуйста.

– Идём завтракать?

– Да. Как раз пока вещи сохнут.

Дайана появилась через пятнадцать минут после того, как они расположились в кафе. Она тоже благоухала свежестью – не было никаких последствий вчерашнего веселья.

– Доброе утро, – улыбнувшись, сказала она, садясь рядом с Миллстоуном.

– Доброе, – сказала Долли.

– Доброе, – кивнул, легко улыбаясь, Джон.

Она никак не показывала, что между ними вчера что-то было, разве что, подсела слишком близко, что вызвало у Долли едва заметную усмешку.

– Как разведка? – спросил он.

– Уже вернулась. Через час выходим. Ты знаешь, где наша конюшня?

– Примерно.

– Через три барака отсюда, потом ещё поворот налево.

– Найдём.

– Ну и хорошо. Только не опаздывайте, у нас не любят ждать. Нам сегодня нужно много пройти. Если к сумеркам будем на станции, то это очень хорошо. Не хочется шастать по темноте.

– Оно и понятно.

– Долли, кажется? – спросила Дайана.

– Да.

– Пойдёшь в середине, вместе со мной. Джон впереди, раз уж не захотел быть начальником.

– А у начальника своя отдельная лошадь?

– Он обычно идёт по центру.

– А, – протянул Джон, – мне и впереди будет неплохо.

– Какое у вас оружие?

– У меня есть карабин и пистолет.

– У меня автомат, – сказала Долли.

– Хорошо, – улыбнулась Дайана, – хорошо, когда с оружием порядок.

– А как вообще на дороге дела? Часто стрелять нужно? – спросил Джон.

– Та часть, которую нам надо пройти сегодня, самая опасная. Ближе к Роквилю уже никто из бродяг не заходит – могут и подстрелить, просто так, для порядка.

– Понятно.

– Всё просто – держишь оружие наготове и смотришь по сторонам. Увидел что-то – сказал.

– Хорошо.

Рядом с Джоном шёл бородач, который разговаривал с Дайаной, когда он увидел её в первый раз. У него в руках была винтовка, а взгляд непрерывно скользил по сторонам, останавливаясь лишь на объектах, которые могли послужить укрытием для грабителей. Джон переводил свои глаза медленнее, но зато внимательнее высматривал потенциальную опасность или то, что вызывало подозрения. За первые два часа пути единственным живым объектом, появившимся в поле зрения, был койот, пробежавший в паре сотен метров справа. Миллстоун отметил, как все разом пришли в боевую готовность и нацелили на него своё оружие. Такую команду ограбить было бы сложно – неудивительно, что предатели выбрали для атаки какой-то побочный караван.

Ещё до выхода Миллстоун убедился в том, что его карабин стреляет – до этого он всё забывал сделать это, но идти в поход с оружием, в котором ты не уверен, равносильно самоубийству. К счастью, всё функционировало исправно, и теперь в случае опасности останется только прицелиться и нажать на курок.

Шли молча. Лишь где-то по центру слышались голоса – это Дайана разговаривала с кем-то. Джон размышлял о грузе, который везёт этот караван. Некоторые, особо крупные лошади были навьючены ящиками, на вид достаточно тяжёлыми. Миллстоун обратил особое внимание на то, какие звуки они издавали во время погрузки – не было неизбежного звона бутылок или металлического лязга. Что бы ни лежало там внутри, оно было бережно упаковано. И, судя по этому признаку, это был отнюдь не рядовой товар. Да и такую охрану что-то должно было оправдывать.

– Вон там дым, – сказал бородач, указывая влево.

Миллстоун тут же повернул голову в нужном направлении, но в первый момент ничего не заметил. И только после того, как он пригляделся, стали видны седые клубы, поднимавшиеся из-за вершины небольшого холма.

– Стоять, – приказала Дайана.

Обернувшись на неё, Джон увидел, что она смотрит в бинокль. В том, что сейчас она прикажет разведать обстановку, он уже не сомневался. Ему самому не нравился этот дым, хоть он и понимал, что если бы их хотели ограбить, то не оставили бы таких заметных примет.

– Хорхе, Джекс и Джон, – скомандовала Дайана, – посмотрите, что там, а мы пока помаленьку двинемся дальше.

Миллстоун был несказанно рад, что его послали в разведку. После двух часов монотонной ходьбы, утомительной не столько физически, сколько морально, ему хотелось разнообразия. Хорхе был невысоким коренастым мужчиной лет пятидесяти. Он носил густые чёрные усы и небольшую бороду. Лицо его выглядело так, как будто бы он хмурится. Получив распоряжение, он легко улыбнулся, что вызвало небольшой диссонанс с его сдвинутыми бровями.

Джекс был на голову выше Хорхе, но уже в плечах. Голова его была почти полностью лысой, а на горле был повязан красный платок. Если бы он надвинул его на лицо, и ещё надел шляпу с полями, то из него получился бы тряпочник из описания Долли. Встреть Миллстоун его просто так на улице в федерации, не сказал бы, что этот человек способен совершить убийство, но раз уж он работает охранником, значит, готов ко всем возможным вариантам.

Миллстоун устремился вслед за своими напарниками, держа оружие наготове. Уже отойдя, он услышал, что караван тронулся дальше. Его место во главе занял другой человек, чтобы боевая готовность не ослаблялась.

До искомого холма добрались быстро. Позади него росло полузасохшее дерево, а рядом лежало несколько камней, между которых легко дымилось небольшое кострище.

– Кто-то здесь стоял, – сказал Джекс, – может бандиты, а может, пустынники.

Он склонился над кострищем, как будто бы по нему можно было что-то определить. Джону хватило только беглого взгляда, чтобы понять, что он мало что может рассказать – кроме золы и обгоревшей консервной банки там ничего не было. Ясно было одно – его просто не потушили, непонятно по каким причинам, а гореть он мог ещё утром.

Побродив рядом, Джон нашёл окурок. Сигарета была неплохого качества, присутствовал даже фильтр, с надписью "Маргет". Такой марки Миллстоун не знал, значит, она не могла быть произведена на территории федерации. Выходило, что где-то на диких территориях есть табачная фабрика.

– Маргет, – сказал он вслух, держа перед собой фильтр.

– Ну-ка, – к нему подошёл Хорхе и внимательно посмотрел на надпись.

– Точно пустынники, – сказал Джекс, даже не оборачиваясь.

– С каких это пор они торгуют с Маргетом? – спросил его бородач.

– А что, нужно обязательно с ним торговать, чтобы курить его дрянь? Грабанули кого-нибудь или взяли на рынке.

– А чего сразу дрянь? – возмутился Хорхе, как будто бы был поклонником этой марки сигарет.

– А того, что этот Маргет подмешивает в порошок всякую дурь. Сто раз слышал, что у людей едет крыша.

– А сам хоть раз видел?

– Этого мне ещё не хватало.

– А бродяги не могут курить такие сигареты? – спросил Джон, – разве они не могли никого ограбить?

– Могли, конечно, – сказал Джекс, – ты его не слушай.

Миллстоун хотел бы задать вполне резонный вопрос о том, кто такие пустынники и чем они отличаются от бродяг, если по этому разговору выходило, что промышляют они одним и тем же, но в который уже раз решил не выдавать своё незнание. Лучше было спросить что-то отстранённое и надеяться, что кто-то из его напарников разговорится и сам скажет то, что Джону хотелось бы услышать.

– Ещё скажи, что самого Маргета ограбили и спёрли у него несколько коробок.

– Плёвое дело. Мы втроём могли бы это сделать.

– Ну да как же! – усмехнулся Хорхе.

На этот раз, похоже, его смех был более искренним, потому что его лицо немного разгладилось и уже не выглядело таким сосредоточенным и хмурым.

– Значит, сигареты плохие? – Миллстоун размял окурок пальцами и вытряхнул содержимое на ладонь.

– Наполовину порошок, и ещё какая-то дрянь, – презрительно заметил Джекс.

– Вот же вроде листья, – сказал Джон, разглядывая содержимое.

– Ну, немного прикупил для вида, а так фуфло.

– Он сам выращивает, – вступился Хорхе.

– Сам он кое-что другое выращивает, а табак берёт у Джерпера.

– Да ну тебя, спорить ещё. Давай всё проверим и пойдём.

Миллстоун понюхал смесь, засыпанную в сигарету. Пахла она хорошо, но между листьями и вправду были частицы какого-то порошка. Было его, конечно, не так много, как уверял лысый Джекс, но одно уже наличие вызывало сомнения.

Протирая ладони, чтобы сбросить остатки листиков, Джон осмотрелся по сторонам. Он заметил четыре разных пары следов. Три из них были почти одинаковыми, вот только у одного из людей не была сильно стёрта задняя часть подошвы на правой ноге. У другого была большая трещина на левой, а у третьего все бока были серьёзно посечены, как будто бы он долгое время ходил по крупно побитому стеклу. На этом фоне относительно хорошая подошва ботинок с замысловатым рисунком выглядела чем-то посторонним. Кстати, именно эти следы были рядом с тем местом, где Джон нашёл окурок.

– А когда ходила разведка, здесь ничего не было? – поинтересовался Миллстоун, выискивая дополнительные следы.

– Нет, – уверенно ответил Джекс, – мы не видели дыма и не заходили сюда.

– Кострище выглядит старым, значит, здесь регулярно кто-то останавливается.

– Может, пустынники, а может просто общее место, – пожал плечами Джекс.

– А здесь мог проходить кто-то важный?

Напарники Джона переглянулись, как будто он спросил что-то очень странное.

– Да чёрт его знает, – нашёлся Джекс, – а что такое?

– Да так, ничего. Вы больше ничего не нашли?

– Там есть консервная банка, но она тут давно, уже даже не пахнет, – сказал Хорхе, выглядывая из-за камня.

– Ну-ка, где она? – сказал Джон, поднимаясь навстречу бородачу.

– Вон.

Он указал пальцем в сторону одного из камней. Сбоку Джон действительно нашёл жестяную банку. Сделана она была грубо, значит, тоже местного производства, в федерации использовали какое-никакое, а специализированное оборудование, способное обеспечить лучшее качество. Этикетки на банке не было, внутри тоже не нашлось ничего, что рассказало бы о её содержимом.

– А кто поблизости производит консервы? – спросил он.

– У отцов в Роквиле есть завод, – с подозрением ответил Джекс, – а что?

– Она оттуда? – спросил Миллстоун.

– Да.

– Но это нам тоже ничего не даёт, – пробурчал себе под нос Джон.

– Никого, они ушли на север, – сказал Хорхе.

– Идём, – добавил Джекс, оглядев небольшую дорожку следов, по которой его напарник определил направление.

Поднявшись и отбросив банку в сторону, Миллстоун взял в руки карабин и направился вслед за своими напарниками.

Караван они нагнали быстро, все заняли свои места, и снова возобновилась монотонная ходьба. Вскоре холмы кончились, и в обе стороны, куда ни взгляни, простиралась равнина. Только где-то вдали виднелись горные гряды, служившие ей границами. Примерно так Миллстоун представлял себе дикие территории. Благодаря федеральной инфраструктуре где-нибудь здесь были бы населённые пункты, но тут всё определялось в первую очередь наличием источника воды, или какого-то другого ценного ресурса, за который эту воду можно было бы приобрести в достаточных количествах.

Дорога и отсутствие угроз расслабляли. Миллстоун поймал себя на мысли, что его внимание притупилось из-за отсутствия активности, в то время, как его бородатый напарник, шедший сзади, продолжал быть всё таким же сосредоточенным – сказывалась выучка.

Немного отвлечься и передохнуть помогали нечастые привалы, после которых в первый момент даже тяжелее было идти, но потом тело само собой снова незаметно входило в ритм. Солнце тем временем вышло из зенита и всё ближе клонилось к горизонту, скальные гряды по сторонам постепенно сужались, приближаясь к дороге, по которой двигался караван. Та, что была по правую руку, делала более крутой излом, и вскоре колонна лошадей, сопровождаемая людьми, уже двигалась вдоль неё.

Каменная стена была отвесной на всём протяжении, что значительно снижало вероятность того, что кто-то устроит на ней засаду. Были лишь ограниченные по количеству места, где в принципе мог бы находиться человек или даже небольшая группа, но в подавляющем большинстве случаев до этих редких уступов не было возможности добраться.

По левую сторону дороги постепенно появлялась скудная растительность, которая становилась всё зеленее по мере продвижения вперёд. Это могло говорить только об одном – источник воды, и Джон надеялся, что поскольку уже спускались сумерки – это и есть та самая станция, о которой упоминала Дайана.

– Привал! – объявила хозяйка, – Дредж, возьми Джекса и Хокка и проверьте станцию.

– Хорошо, – басовито сказал бородач, шедший рядом с Джоном.

Трое наёмников вскинули оружие и первыми устремились вперёд. Миллстоун достал сигареты и закурил. К нему подошла Долли и тоже закурила.

– Устал? – спросила она.

– Немного, – ответил Джон.

– Говорят, мы почти пришли. Станция за тем поворотом, – она указала рукой вдоль дороги.

– Отлично. Ты сама как?

– В норме.

Тем временем трое разведчиков достигли поворота, за которым терялась дорога. Дредж, шедший первым, прижался к скале, присел и выглянул. Потом осторожной перебежкой устремился вперёд, а на его место встал Джекс и нацелил свою винтовку за скалу. Потом и он скрылся впереди, а его прикрыл третий наёмник, самый молодой и поэтому, видимо, двигавшийся последним.

Их не было видно примерно минуту, и всё это время Хокк сидел, направив винтовку за скалу. Потом он встал и опустил её, а через несколько секунд появились и остальные двое. Бородач вскинул руку и махнул ею на себя. Всё было в порядке, можно было двигаться дальше.

Станция представляла собой развалины небольшого двухэтажного здания, когда-то, видимо, действительно выполнявшего функцию перекачки воды. Второй этаж был разрушен, но, как показалось Джону, не временем, а пулями и взрывчаткой. Здание, некогда бывшее достаточно прочным, несло на себе тысячи шрамов от множества боёв. От отделки, выполненной во время строительства, практически ничего не осталось – стены были покрыты плотным слоем выщерблин от пуль и осколков. Не зря сюда было сначала послано трое разведчиков.

Часть окон была заделана досками. Внутреннее пространство было расчищено, но только по причине того, что там ночевали те, кто здесь останавливался. Внутри было два помещения – одно небольшое, а второе заметно крупнее первого. В него загнали лошадей и груз – самое ценное, чем располагал караван. Люди расположились во втором. Рядом со станцией, в промежутке между скалами и зданием, располагалось большое кострище, вокруг которого лежало несколько камней.

Самой же главной достопримечательностью станции была колонка с водой – главная причина кровопролитных боёв, происходивших здесь. Качать воду нужно было руками и с заметным усилием, но оно того стоило.

У караванщиков было уже сложившееся разделение труда – часть размещала лошадей, снимала с них груз на ночь. Туда по указанию Дайаны направилась и Долли. Другая часть направилась в ближайший лес, чтобы найти дров. Дредж вместе с Джексом поднялся на второй этаж, а оттуда залез на небольшие остатки крыши. Находясь там, можно было увидеть дорогу на некоторое расстояние впереди.

– Я чувствую себя не у дел, – обратился Миллстоун к Дайане.

– Тогда помоги своей напарнице, раз не отдыхается, – сказала она, дымя сигаретой.

– Хорошо.

Миллстоун обрадовался тому, что ему доверили работу с грузом – это была какая-никакая возможность приблизиться к знанию того, что он из себя представляет. Он бросал косые взгляды на наёмников, снимавших заветные ящики выцветшего зелёного цвета. Судя по тому, что для каждого требовалось два человека, и работали они с трудом, Миллстоун заключил, что содержимое достаточно тяжёлое. Но по-прежнему никаких звуков изнутри не доносилось. Если отбросить все предрассудки и предположить самое простое, то это могло быть даже золото или, на худой конец, серебро. Вот только зачем было тащить его на постоялый двор, а затем снова не без труда двигаться в Роквиль? В таком случае логично было предположить, что груз там и был взят. Но тогда откуда он туда прибыл?

Миллстоуну достались ящики с виски, который не удалось распродать. Так что к тайне этого каравана он пока не приблизился. К тому моменту, как работа была закончена, на кострище уже был разожжён огонь, рядом вбиты две металлических вилки, на которых был повешен большой котёл, в котором уже грелась вода. Поскольку никто ничего не говорил, и, учитывая размер посудины, Джон заключил, что ужин будет общим и бесплатным, что весьма его обрадовало. Ещё после трудного дня он не отказался бы и от виски, но сначала хотел посмотреть, как с ним обстоят дела у остальных. Может статься, что у караванщиков не принято употреблять, когда они в пути.

Убедившись в том, что больше нигде не нужна помощь, Миллстоун уселся к костру вместе с остальными, кто был свободен. Рядом с ним сидел Хорхе и дымил душистой самокруткой. Следуя его примеру, Джон тоже закурил.

– Кстати, – сказал один из наёмников, сидевших напротив, – вчера слышал, что Селтона поймали.

– Да ну? – спросил Хорхе, – где?

– В Анстоне. Говорят, ищут людей, чтобы доставить в Роквиль. Боятся, что убежит.

– Пока ищут уже бы завязали верёвкой с ног до головы и перевезли, – усмехнулся сидевший неподалёку Джекс.

К котлу подошла немолодая женщина и бросила в воду овощи с большой доски для резки. Следом за ней подошла Долли и сделала то же самое. Через минуту появился приятный запах, от которого у Миллстоуна потекли слюни. Ненадолго все замолчали.

Джон смотрел на наёмника, сидевшего напротив. Он был уже в возрасте, но всё ещё в неплохой форме. На нём была клетчатая рубашка, поверх которой был клетчатый же жилет, и потёртые бежевые штаны. На голове – широкополая шляпа, а на шее – чёрный платок. Ещё один тряпочник, если верить описанию Долли. Но Миллстоуну он виделся бывалым солдатом федеральной армии. Длинные узловатые пальцы, которыми он подносил ко рту коричневую сигару, в его представлении, не раз уже нажимали на курок. Это был умудрённый жизнью бывалый пехотинец, физическая форма которого была далека от идеала, но прекрасно подходила под реалии обычной военной службы. В первую очередь – выносливость. Они за сегодня прошли приличное расстояние, но этот человек не выглядел утомлённым.

– А что натворил Селтон? – негромко спросил Миллстоун

Старик поднял на него глаза и немного удивился.

– А ты про него не слышал, что ли?

– Не припоминаю, – уклончиво ответил Джон.

– Он ограбил отцов несколько раз, – сказал Хорхе, – и каждый раз уходил. Говорят, его ни одни наручники не могут удержать.

– Вот как, – покачал головой Миллстоун, – но на этот раз, похоже, ему уйти не удастся.

– Это уж точно, – ухмыльнулся старик по другую сторону костра, – его и не шлёпнули пока только потому, что не знают, где он золотишко припрятал.

– Будем надеяться, что он не уйдёт.

Вернулись женщины. Долли села рядом с Джоном и закурила, а вторая принялась большой ложкой помешивать варево, с каждой минутой пахшее всё приятнее. Она бросила несколько щепоток каких-то трав, отчего в воздухе распространился пряный аромат. Потом появилась третья женщина, по возрасту находившаяся где-то между Долли и поварихой. Она несла в руках большую тарелку, с горкой наполненную тушёнкой. Суп обещал быть простеньким, но очень добротным.

– Хочешь выпить? – спросила Долли негромко.

Джон кивнул.

– Пойдём.

Они отошли за угол станции, и Долли достала из кармана небольшую плоскую бутылку с виски. Она открыла пробку и протянула ему.

– Такая тайна. Тут нельзя?

– Мы не идём в дозор, поэтому можно.

– Чувствую себя тайным алкоголиком, – сказал Миллстоун, поморщившись после глотка.

– Нормально. Не люблю пить при других, – ответила Долли, тоже отпивая.

– А ты где взяла? – спросил Джон.

– Дайана дала. Можешь и ты попросить. Тебе она и больше даст, а может и компанию составит, – съязвила Долли.

– Я подумаю.

Миллстоун закурил и автоматически осмотрелся по сторонам. Он остановил взгляд на самых обычных трубах. Он засмотрелся на них и задумался, медленно выдыхая дым из лёгких.

– Ты чего? – спросила Долли.

– Да так.

Она протягивала ему открытую бутылку. Он взял её и сделал глоток.

– Она, кстати, спрашивала про тебя.

– Да? – удивился Джон, переведя взгляд на напарницу, – и что же?

– Откуда ты, кем был, и вообще, что я о тебе знаю.

– И что ты ответила?

– Сказала, что ты знакомый моего отца, иногда помогаешь ему в делах, ну и всё такое.

– Решила не выдавать меня?

– Вдруг, ты захочешь к ней устроиться потом.

– А здесь так не любят федералов?

– Не интересовалась.

Она сделала ещё один глоток и протянула бутылку Миллстоуну. Тот тоже пригубил, но меньше. После Долли убрала бутылку обратно в карман.

– Сейчас поужинаем, а потом посидим где-нибудь, если хочешь.

– Это приглашение? – шутливо спросил Джон.

– Одной скучно, – скупо ответила она.

– Ну, тогда, составлю тебе компанию.

Три глотка на голодный желудок прилично вскружили голову, но это ушло, когда он начал есть. Суп и вправду оказался очень вкусным. К тому моменту, как Джон доел свою тарелку, котёл уже был пустым. Ему хотелось добавки, но потом он ощутил сытость.

Долли сходила внутрь и вернулась в своей куртке, потом она подтолкнула локтем Джона, и они направились за станцию. Они сели на камень и Долли достала виски, дальше оба сделали по глотку всё в такой же тишине. Потом Миллстоун закурил.

– Интересно, как там они? – сказала она.

– Волнуешься? Ты же говорила, что Элиза справится.

– Справится. Если что – матушка ей поможет. Я же разрешила им брать всё, что нужно, а то ведь пропадёт.

– Ну и не волнуйся тогда.

Она пожала плечами.

– Непривычно как-то. Всегда дома, дома, а сейчас вот здесь. Не думаешь, что мы зря всё это затеяли?

– Нет. Я бы всё равно двигался куда-нибудь сюда.

– Ты хочешь найти того человека? Или что?

– О, это долгие истории. Не думаю, что их стоит рассказывать. По крайней мере, когда так мало виски. Пойду спрошу ещё.

– Я уже спросила на твою долю, – сказала Долли, – у меня в рюкзаке. Принести сейчас?

– Да, – утвердительно ответил Джон, – чтобы потом не бегать.

Когда девушка ушла внутрь, он подошёл к трубам. Они всё не давали ему покоя. Проведя рукой по шершавой поверхности, он отшелушил небольшой кусочек ржавчины. Металл был самым обычным. В одном месте ржавчина проела трубу почти насквозь. Джон присел на корточки и подсветил себе фонариком, чтобы лучше разглядеть. Когда послышались шаги Долли, он вытянулся и погасил свет.

– Ты что-то нашёл? – спросила она.

– Пока ещё не знаю. О, – протянул Миллстоун, увидев большую бутылку виски, – хозяйка щедра.

– Она очень радовалась, что ты ей помог, – усмехнулась Долли.

– А уж я как рад.

Люди около костра стали расходиться. Кто в дозор, кто спать. Котёл был убран, и на кострище горело лишь несколько веток – только для того, чтобы было немного светлее и теплее. Со временем около огня остался только тот старик, который с тех пор, как начали готовить ужин, не сходил с места. Потом к нему подошла Дайана.

– Холодно что-то, – сказала Долли, – пойдём к огню.

– Пойдём.

Глаза Миллстоуна уже начинали слипаться, но он не хотел идти спать – виски делал своё дело.

– О, вот вы где, – спросила Дайана, улыбнувшись, – пропали что-то. Я уж хотела вас искать.

– Что-то важное? – спросил Джон, усаживаясь рядом с ней.

– Нет. Но должна же я знать, где все люди.

Расположившись, Миллстоун достал сигареты и закурил. Долли села в стороне от них, на другой камень, который был ближе к огню.

– Во сколько завтра выдвигаемся? – спросил Миллстоун.

Ему не столько хотелось знать время, сколько просто поговорить.

– Как проснёмся и соберёмся, – ответила Дайана, – завтра нужно пройти меньше. До двора Дассела. Будем там после обеда, можно будет нормально отдохнуть.

– Хорошо.

Первая бутылка виски подошла к концу. Джон открыл ту, что принадлежала ему, предложил её Дайане. Та отказалась, и Миллстоун протянул выпивку своей напарнице. Та сделала большой глоток, а потом предложила старику. Тот тоже отрицательно покачал головой.

– В походе не принято употреблять? – спросил Джон, повернувшись к Дайане.

– Нет, – ответила она, – я просто не хочу, а Смит вообще не любитель.

– А то я уже стал чувствовать себя неловко.

Бутылка вернулась к Джону, и он сделал большой глоток.

– Мне тут сказали, что ты нашёл того, кто убил Свинни, – сказал старик.

– Да. Случайно вышло.

– Ты охотишься за головами? – он смотрел на него с подозрением, отчего Джону стало неловко. Такое чувство, что перед ним действительно один из тех, кто истребляет рабовладельцев, которых не очень отделяет от тех, кто просто охотится за головами.

– Я разве похож?

– Не очень, – ухмыльнулся старик.

– Вот и я о том же, – Миллстоун сделал большой глоток виски.

– Смотри, осторожнее, а то голова будет болеть утром, – сказал Смит, вставая.

– Справлюсь.

– Как знаешь.

Вслед за стариком ушла спать и Дайана, легко чмокнув Джона в щёку. Миллстоун улыбнулся, кивнул ей на прощание, а потом сделал большой глоток виски. Его тревожили более глубокие мысли, возникшие практически из ниоткуда. Из-за тех труб, что он увидел.

До этого дня он видел лишь постройки прошлого, выполненные из материалов, внешне казавшихся бетоном. Конечно, это не было тем бетоном, который можно было увидеть сейчас, и именно поэтому он простоял такое количество времени. Но у тех построек, которые видел Джон, никогда не было металлических частей. Тот металл, который дошёл до этих времён, был особенным, высокопрочным и совершенно недосягаемым в плане производства. Но здесь это было обычное железо – в этом Миллстоун не сомневался. Как и всякое железо, оно поддалось ржавчине, и это были не просто лёгкие следы на поверхности, как те, что ему доводилось видеть раньше. Это была коррозия, проевшая металл практически насквозь. Если, как принято считать, с момента заката цивилизации предков прошло около трёх сотен лет, то металл, если он не является особым, не должен был сохраниться. Да, можно сказать, что в этих краях очень мало осадков и невысокая влажность, но так ведь было не всегда. К югу, например, часто можно встретить пересохшие реки, значит, изменения климата были уже позже.

Также он отметал предположение о том, что трубы появились гораздо позже. Они были ровно вписаны в тот самый бетон, который вряд ли кто-то мог произвести сейчас. Не было никаких следов вмешательства – это он бы точно увидел.

Вывод напрашивался ровно один. Состоял он в том, что с момента падения цивилизации прошло не так уж много времени, как принято считать. Правда, это не совсем укладывалось в то, что он видел раньше – другие, так сказать, памятники прошлого были в куда более худшем состоянии, если учесть их изначальный уровень. Поеденные временем остовы машин, выполненные из специальных сплавов, к примеру. Они буквально врастали в землю, а на это требовалось больше времени.

Миллстоун перебирал в голове всё, что ему было известно о той катастрофе. Информации было всего лишь несколько крупиц, и то, лишь исключения из списка возможных вариантов. В частности, достоверно было известно, что это не было войной. По крайней мере, не такой, как рисовали в далёком прошлом. Не было полномасштабного применения ядерного оружия – оно оставило бы множество следов, которые можно было бы обнаружить и по сей день. Да и против кого было воевать? Цивилизация предков занимала планету, и внутренних врагов у них быть не могло. Что же касалось внешних, то об этом ничего не было известно.

Это не могла быть и эпидемия – никаких её следов или даже упоминаний не обнаружено. Да и не очень вязалось могущество предков с невозможностью в короткие сроки изобрести лекарство от какой-нибудь болезни.

Особую роль в гипотезах играли Вернувшиеся – древняя экспедиция, в незапамятные времена посланная в далёкий космос, и возвратившаяся уже после того, как цивилизация пережила закат. По официальной версии, древние космонавты не смогли пролить свет на тайну, но Джон, будучи потомком одного из них, и даже помнящий его, в этом сомневался. Взять хотя бы их таинственное исчезновение – ему даже с использованием служебного положения не удалось хоть сколько-нибудь приблизиться к этой тайне.

Прошлое сейчас представало перед ним в совершенно другом свете – с одной стороны оно казалось ему не таким далёким, но с другой очень туманным. Как в таком случае объяснить возрождение архаичных технологий. К примеру, машин, которые и во времена предков считались древностью? Те из них, что он встречал, не были похожи на самоделки. И тот, кто их производил, должен был знать, как это делается, но ведь восстановление даже технологий великих предков продвигалось сложно, что же говорить тогда о том, что было ещё раньше?

Таинственность этого вопроса мгновенно раздулась до небывалой величины. Стоило только выдвинуться за границу федерации, как он тут же нашёл следы противоречий. Видимо, на территории новообразовавшегося государства кто-то занимался тем, что заметал их. Наверное, это была одна из функций технологического бюро, о которой не принято было даже упоминать. Здесь же, куда работники этой закрытой структуры добраться не могли, эти самые следы остались.

Его мысли нарушили шаги – это Долли встала со своего камня и села рядом с ним. Он протянул ей виски. Она сделала большой глоток и вернула бутылку.

– О чём задумался?

– Да так, об одной ерунде.

– Что-то она как-то к тебе сегодня не очень.

– Дайана? – спросил Джон, усмехнувшись, – что ж ей, при всех меня за ручку водить к себе в спальник? Да и даже если по её меркам вчера ничего не было, тоже не страшно. Главное – мы идём туда, куда хотели. Разве нет?

– Да.

Долли сделала ещё глоток виски и встала.

– Пойду спать. Ты идёшь?

– Я ещё посижу.

– Смотри, не перебирай. А то не заметишь, как начнёт расцветать.

– Не переберу.

Миллстоун бросил несколько веток в костёр, чтобы тот разгорелся немного ярче, а потом закурил. Мысли его немного помрачнели из-за невозможности найти выход или хоть сколько-нибудь приемлемую гипотезу событий прошлого. Оставалось надеяться на то, что дикие территории, подбросившие ему сегодня пищу для размышлений, откроют некоторые тайны в будущем, предложив что-то ещё.

Он легко улыбнулся, подумав о федерации. Там сейчас спокойно, как и всегда. Ему стало интересно, чем занимаются его друзья. Их, пожалуй, ему сейчас не хватало больше всего. В первую очередь из-за того, что ему не с кем было обсудить свои мысли и дела. Не было тех, кто мог бы прикрыть спину. Но всё, что происходит сейчас, и должно происходить так. Его цели можно достигнуть, лишь оставив всё, что было, позади.

Он бы с радостью сейчас посидел над картой, найденной у неизвестного солдата, но ему не хотелось идти внутрь станции, беспокоить уже уснувших людей, а потом возвращаться. Это можно будет сделать и завтра и в любой другой день – главное не забыть. Интересно будет сопоставить его новые знания с тем, что отмечено там. И уж тем более хотелось бы узнать, кому принадлежит нашивка с птицей и звёздами. В том, что кто-то из присутствующих здесь знает, что она значит, он не сомневался.

Он сделал ещё глоток и закурил. Потом ещё раз переосмыслил то, что видел сегодня за день, и, бросив окурок в костёр, направился внутрь станции. Он убрал в рюкзак недопитую бутылку виски, снял куртку, разулся и принялся залезать в спальник, приготовленный для него. Долли, лежавшая рядом, уже спала. Укутавшись, Миллстоун повернулся на бок, к ней спиной. Не успели его глаза сомкнуться, как он услышал позади шевеление. Девушка приблизилась к нему и положила на него руку. Во сне это было или нет, Джон уже не думал, а спустя минуту сам крепко спал.

ОХОТНИЧЬИ ИСТОРИИ

Всё проходило ровно так, как и обещала Дайана. Караван находился в пути чуть больше, чем половину дня. Никаких происшествий не произошло ни ночью, ни днём, и поэтому настроение у всех было приподнятое. Тем более, что ночёвка в поселении означала, что не нужно будет разбивать лагерь, готовить еду и выставлять дозоры – будет достаточно и пары охранников.

Миллстоун тоже чувствовал себя хорошо, разве что, после вчерашнего возлияния слишком сильно хотелось пить. Но, учитывая, что они отправлялись со станции, где была колонка, проблем с тем, чтобы набрать воды себе в дорогу, не было. Он так и шёл, то и дело делая глотки из фляжки и держа карабин одной рукой.

До двора Дассела добрались, едва только солнце начало заметно клониться к горизонту, но до заката было ещё очень далеко. Группа строений, расположенная на пересечении двух дорог, была вполовину меньше той, из которой они вышли позавчера, но если сравнивать численность пребывавших здесь людей, то в этом отношении их сегодняшний пункт назначения выигрывал.

Дорога, по которой они шли, делала небольшую дугу, и уходила дальше на запад. Вторая через небольшое ущелье уходила на юго-восток. Место было выбрано удачно, и большое количество людей не было удивительным.

Первым делом Дайана договорилась насчёт стоянки. Ящики были выгружены на склад, а лошади отправлены в конюшню, после чего хозяйка установила порядок дежурства для охранников. Миллстоун же вместе со всеми, кто не участвовал в охране, мог идти по своим делам, но завтра утром должен был явиться к конюшне. Дайана выдала всем по двадцать литов аванса. Это было не так уж много, но вполне достаточно, чтобы нескучно провести ночь.

– Какие планы на вечер? – спросила она у Джона, когда тот высыпал горсть монет в карман.

– Найду какой-нибудь бар и потеряюсь там, слушая байки, – сказал он, легко улыбнувшись.

– Тогда приходи в Красный Лев – угощу тебя выпивкой.

– Хорошо.

– Она соскучилась, – сказала Долли, когда они отошли.

– Это просто приглашение, – сказал Джон, оглядываясь по сторонам, – оно ещё ничего не значит.

– Как скажешь. Ты как насчёт пообедать?

– Я за. Только я здесь ничего не знаю.

– Пойдём. Я тут знаю одно место.

Место, где можно было поесть, было совмещено с небольшой гостиницей среднего уровня. Снимать две комнаты было дорого, и поэтому Миллстоун и его напарница снова остановились в одной комнате, но с двумя кроватями. Они оставили в ней вещи. Опасаясь, что их могут обокрасть, Джон забрал из рюкзака самое ценное – жетоны охотников и Хепперов, нашивку и карту. Её он сложил ещё в два раза и кое-как пристроил во второй внутренний карман.

– Готов? – спросила Долли, ждавшая в дверях.

– Да.

– Вообще, говорят, здесь ни у кого ничего не украли.

– Тем лучше. Мои припасы останутся целыми.

Они спустились вниз и подошли к стойке, где можно было сделать заказ. Долли заказала только суп и хлеб. Миллстоун решил тоже особенно не мудрствовать и взял то же самое.

– У меня есть, я заплачу, – сказал он, когда Долли полезла в карман, – возражения не принимаются.

– Как хочешь, – сказала она, легко улыбнувшись.

Миллстоун запустил руку в карман и достал оттуда пригоршню монет, которую вывалил на стойку.

– Сколько с нас?

– Для вас всего три лита, – с неожиданной учтивостью ответил мужчина, стоявший за стойкой.

– То есть?

Миллстоун бросил взгляд на монеты, и ему стали понятны причины. Среди них лежал пустой жетон охотников, на который косо посмотрел работник трактира.

– Почему? – удивилась Долли.

– Наверное, потому что мы сняли комнату, – Миллстоун посмотрел на мужчину. Тот, поняв, что к чему, кивнул.

Джон оставил на стойке одну монету, а остальные сгрёб обратно. Долли тем временем взяла поднос с тарелками и хлебом и направилась к пустому столу, не дожидаясь его.

– Может быть, какие-то особые пожелания? – спросил мужчина, когда Миллстоун уже собрался уходить.

– Нет, – ответил Миллстоун, хотя в первый момент хотел спросить, что входит в это особое меню.

– Если что-то потребуется, то я здесь.

– Хорошо, – кивнул Джон.

Он быстрыми шагами сел за стол и взял ложку.

– Я что-то ничего не слышала про то, что здесь вообще могут скинуть.

– Могут. Всё равно в Рате и за один лит можно поесть.

– А что ты хотел? Никто же не будет ездить в Рату просто поесть. Но, кстати, еда здесь наша в основном.

– Вот как, – сказал Миллстоун, взяв первую ложку супа, – а вкусно.

– Ещё бы.

– Ты бывала здесь?

– Да, пару раз. Иногда сами приезжали сюда торговать. Здесь можно всё продавать дороже.

– Кстати, насчёт продавать, может здесь и вино найдётся?

– А ты, как я смотрю, очень любитель выпить, – усмехнулась она.

– Ну, если ты не хочешь, я могу и один.

– Пока не хочу.

– А я, пожалуй, разогреюсь.

Примерно за десять минут Миллстоун доел свой суп и вернул тарелку на стойку.

– Порекомендуете мне что-то алкогольное? – спросил он у мужчины.

– Только сегодня нам завезли хорошую настойку с севера. Для вас всего четыре лита за бутылку.

– Крепкая?

– Достаточно, но по опыту могу сказать, что её не нужно много.

– Ну, тогда, думаю, четыре лита у меня найдётся.

На этот раз Джон отсчитал монеты в ладони, чтобы случайно не показать ещё и жетон Хепперов. Через минуту он уже вернулся к Долли бутылкой и стаканом.

– Найсайгайрйр, – прочитал он красивые буквы, выведенные на этикетке.

Обилие и-кратких вызвало у него соответствующие ассоциации. Учитывая, что бутылка пришла с севера, он уже знал примерное направление, откуда мог быть тот солдат. Точно говорить было слишком рано – ведь могло выясниться, что на этом языке говорит не одно сообщество.

– Что это? – спросила Долли.

– Я думал, ты мне расскажешь. Никогда не видел такого слова.

– Нет. Я тоже вижу первый раз, – она повернула к себе этикетку и внимательно посмотрела на название.

Буквы были своеобразными с небольшими короткими завитками, заканчивавшимися острыми краями, но это ни о чём не говорило Джону. Он открыл бутылку и понюхал содержимое. Аромат был очень душистым – пахло пряными травами. На вкус можно было даже не заподозрить, что в ней есть алкоголь, но, выпив первый стакан, Джон сразу запьянел.

– Хороша, – сказал он, посмотрев на Долли, – ты не хочешь?

– Если доживёт до вечера, попробую.

Долли отодвинула пустую тарелку, пододвинула пепельницу, стоявшую на краю, и закурила. Миллстоун последовал её примеру.

– Чем планируешь заниматься? – спросил он.

– Пройдусь по рынку, а потом лягу спать. Пойдёшь?

– Даже не знаю. Можно, наверное. К тому же, похоже, я немного перебрал.

– Ты же только один выпил.

– Она очень крепкая.

Миллстоун отодвинул бутылку и ещё раз посмотрел на этикетку. Её и вправду было нужно немного. Он ненадолго задумался, но его почти сразу отвлёк голос мужчины из-за стойки.

– Вам записка.

Он положил на стол перед Джоном небольшой листок бумаги, сложенный вдвое и бросил короткий подозрительный взгляд на Долли.

– Спасибо, – с благодарностью кивнул Миллстоун.

В ответ мужчина лишь поклонился и ушёл на своё место. Джон с нетерпением развернул записку и прочёл две строчки, из которых она состояла. "Нужна ваша помощь. Если можете, увидимся наверху. Комната 16. Приходите один". В конце была подпись "С.П."

– Боюсь, я не смогу идти с тобой, – сказал он Долли, – нужно увидеться с одними знакомыми.

Его напарница, считавшая, что кроме неё у него не может быть здесь никаких знакомых, в первый момент удивлённо приподняла брови, а потом снова стала равнодушной.

– Ладно, – она пожала плечами, – надолго?

– Надеюсь, нет.

– Ну ладно. Если что, я буду в комнате.

– Да, – кивнул Джон, поднимаясь, – и пригляди за собакой.

– Пригляжу.

Он подхватил со стола бутылку с настойкой и направился к лестнице. Найдя нужную дверь, он остановился и осторожно в неё постучал. Он знал, кто ему откроет, и уже через несколько секунд он слился в поцелуе с Салли.

– Вот это новости, – радостно сказала она, – наши люди говорили, что ты куда-то пропал, но я никак не ожидала увидеть тебя здесь.

– Это, надо сказать, взаимно, – ответил Миллстоун, улыбаясь, – хотя жетон я засветил случайно.

– Как хорошо, что это случилось. Мне очень нужна твоя помощь.

– Выкладывай, что за дело? – спросил Джон.

Его настроение мгновенно улучшилось. Он ощущал привычный азарт и желание участвовать в чём-то важном. А уж с важным у этой организации не было проблем.

– Проходи сначала.

Она провела его вглубь комнаты и усадила на один из стульев. Видно было, что она не живёт здесь, а просто сняла это помещение для встречи. Всё было аккуратно убрано, кровать заправлена как будто несколько дней назад, а на некоторых предметах мебели можно было увидеть тонкий слой пыли.

– У нас пропал охотник. Следы привели нас сюда, и мы нашли его здесь, но мы не знаем, куда двигаться дальше. Если бы ты посмотрел, ты бы очень нам помог.

– Снова хотите, чтобы я помог в чём-то, не зная в чём? – спросил Джон.

– Это тебе же во благо.

Салли пододвинула стул, села напротив него и взяла его руки.

– Мы ведь скрываемся не просто так. Наши знания здесь очень опасны, особенно, если мы работаем поодиночке. Я случайно оказалась здесь одна. Уже сегодня вечером меня здесь не будет, когда вернутся наши. Но пока мы здесь, я очень прошу тебя помочь. Ты просто осмотришь место, где мы нашли тело, и скажешь, что тебе удалось понять.

– Ладно.

– Взамен ты можешь рассчитывать на меня.

– Пока что давай разберёмся с вашим убийцей.

Она крепко поцеловала его, потом они вышли на улицу. Салли надвинула шляпу на глаза и порекомендовала Джону сделать то же самое. Миллстоун понимал, что тот, кто его знает, и так поймёт, что это он, но рекомендации всё равно последовал.

– Пока что мы знаем только, что это вампир, похожий на человека, – сказала Салли, когда они прошли первый квартал, – мы могли видеть его, но не узнали.

– А я думал, у вас глаз настолько намётан, что вы без труда отличаете.

– Это так. И тем хуже для нас эти события. Если мы не можем найти врага, мы не можем его убить.

– Логично.

Они быстрым шагом прошли вдоль череды бараков, и свернули в узкий промежуток между двумя двухэтажными домами.

– Есть ещё что-то?

– Он может быть ещё здесь. Если ты укажешь нам место, то наша благодарность будет огромной.

– О, это может мне пригодиться, учитывая моё положение.

– Ты мне об этом ещё расскажешь. Подозреваю, это долгая и интересная история.

– Не уверен, но попробую. Но это в другой раз. Далеко нам ещё?

– Почти пришли.

Домик, бывший пунктом назначения, отличался от всех зданий, окружавших его. В первую очередь своим размером – он был заметно меньше, и в нём было всего две квартиры – по одной с каждого торца.

– Это здесь, – сказала Салли, и Миллстоун сразу принялся оглядываться в поисках следов.

Она открыла дверь ключом, и Джон сразу обратил внимание на замок. Он не был новым, да и других следов смены не было видно.

– Дверь не выломали. У убийцы был ключ? – спросил он, входя в тёмную комнату.

– Мы думаем, что он открыл её отмычкой.

Тело уже было убрано, но по следам крови Миллстоун мог примерно определить, где оно лежало. Это был центр первой комнаты, служившей одновременно ещё и прихожей и кухней. Джон склонился над кровавыми отпечатками и осмотрел их, подсвечивая фонариком.

– Кроме того, что убрали тело, ничего не трогали?

– Нет. Должен был приехать наш следопыт, но не смог.

– Как удачно, что подвернулся я.

– Не то слово.

Она осталась около двери, стараясь не мешать Джону в осмотре.

– Первым делом расскажи мне, что это за место. Гостиница?

– Нет. Это один из наших схронов. Им мог бы воспользоваться и ты, если бы попросил убежище у того человека в баре.

– Очень интересно. Значит, ваш охотник прятался от кого-то.

– Он возвращался из разведки с юга. До нас дошли слухи, что там есть одно небольшое логово.

– И у него была информация о нём.

– Да.

– Пока что это сойдёт за мотив. Хотя, может быть, это и достаточно поверхностно, – сказал Джон, поднимая голову, чтобы осмотреться.

– Мы так и считаем, что из-за этого.

– Всё может быть хитрее.

Джон открыл шкафчик, висевший в прихожей. Внутри было три бутылки виски, одна из которых была открыта.

– А он, похоже, любил выпить. Или это у вас в схронах всё предусмотрено?

– Нет. Ты же знаешь наше отношение к алкоголю.

– Хорошо. Но мы забегаем вперёд.

Миллстоун вернулся к кровавым отметкам, потрогал их рукой, убедившись, что они не пачкаются, а потом лёг на пол ногами к двери.

– Тело лежало так?

– Нет, – сказала Салли.

– Ногами к второй комнате?

– Да.

– Уже интересно, – Джон изменил положение.

– И на животе.

– О, – довольно протянул он и перевернулся, – вот так?

– Да.

– Отлично.

Он быстро вскочил с пола, достал из кармана бутылку с настойкой и сделал глоток, а потом убрал её и направился во вторую комнату. Её обстановка была ещё беднее, чем в кухне-прихожей – одна кровать, небольшой шкаф, стол и два грубых табурета. Окна, расположенные по бокам, были закрыты плотными занавесками.

Один табурет был убран к стене, а второй стоял рядом с краем стола. На самом столе был один пустой стакан.

– Да, здесь ещё была бутылка, та, которая открыта, – сказала Салли, увидев, что Джон внимательно осматривает стол, – мы убрали её. Это очень страшно?

– Нет. Достаточно того, что ты мне об этом сказала. А стакан был один?

– Стакан один, – кивнула девушка.

– Отлично, – сказал Джон, распахивая шкаф, – убийца, как я вижу, обо всём позаботился. Учитывая плохие здешние следственные методы, этого вполне могло оказаться достаточно.

На полках стояло ещё несколько стаканов, как тот, что был на столе. Осмотрев их, Миллстоун осторожно обвёл пальцем кромки некоторых из них.

– Какой у него был рост? Выше меня?

– Ниже.

– Ты видела, куда именно вошла пуля, и под каким углом?

– Прямо.

– Ну а теперь представь, что убийца стоял где-то здесь, и стрелял он вот так, – Джон поднял руку с вытянутым указательным пальцем, изображавшим ствол пистолета, – это позволит тебе узнать его рост.

Салли встала на место, где стоял убитый перед тем, как в него попала пуля, и прикинула что-то в голове.

– Он был примерно такого же роста, как и ты.

– Отлично, – Миллстоун опустил руку и ещё раз огляделся.

– Но почему ты думаешь, что он стоял там?

– О, это целая теория. Дело в том, что тот человек был не один. Следы относительно неплохо заметены, но факт всё равно на лицо. На одном стакане в шкафу совсем нет пыли, в то время, как на остальных заметный слой. Одна из табуреток аккуратно подвинута к стенке, якобы в изначальное положение. Но слишком аккуратно.

– Ты хочешь сказать, что он знал своего убийцу? – её глаза расширились.

– Не просто знал, а учитывая, что это ваш секретный схрон, и что вряд ли бы он привёл сюда первого встречного, мне не остаётся предположить ничего другого, кроме как то, что это был кто-то из своих. Можно я закурю?

– Конечно. Пепельница там, – она указала на шкаф.

– Я видел.

Миллстоун ещё раз открыл дверцу, взял пепельницу и поставил её на стол, потом сел на табуретку и закурил. Салли была шокирована. Она явно не рассчитывала, что это дело может повернуться так. Джону же это казалось вполне возможным вариантом. Кто-то, будучи охотником, изучил повадки и манеры вампиров настолько, что смог сделать так, что его не могли отличить. Учитывая особую придирчивость членов организации, в момент приёма он, скорее всего, ещё был человеком, а обратили его уже потом. И вот теперь он своими действиями предотвратил какую-то серьёзную акцию. Возможно, обладай Миллстоун большим количеством информации, ему удалось бы ещё больше сузить круг, но вряд ли Салли раскроет ему какие-то детали. Оставалось надеяться, что она сама сможет разобраться.

– Ты не можешь ошибиться?

– Вполне могу. Можем предположить, что человек, которому доверили такое важное задание, привёл в комнату кого попало, они выпили, потом в дверь постучали, тот ни с того ни с сего выстрелил ему в спину, грамотно замёл следы, забрал нужную информацию и ушёл.

– В дверь стучали?

– Я пока не вижу других причин, по которым убитый встал, повернулся спиной к убийце и вышел в прихожую.

– Столько всего, – она отодвинула вторую табуретку от стены и села напротив Джона.

– Вы, должно быть, увлеклись погоней, которую вам навязали, и толком не осмотрелись.

– У нас не было следопытов.

– Хорошо. Теперь важно не это. Важно, чтобы ты вспомнила, кто здесь был. Кто мог быть? И кто из ваших теоретически мог это сделать? Информация, которую он нёс, в каком виде она была? Он должен был просто рассказать на словах?

– Не только. У него при себе должна была быть карта.

– Уже хорошо. Найдём карту – найдём убийцу.

– Здесь сейчас никого нет, – она приложила ладони к лицу, закрыв глаза, – даже проверить просто так некого.

– Вспоминай. Не думаю, что у вас так уж много тех, кого можно подозревать. Учитывая рост, и то, что это кто-то из своих, круг должен быть не очень широким.

Она зажмурила глаза, прокручивая в памяти все возможные варианты. Миллстоун представлял, насколько она сейчас напряжена. Именно от того, что она сейчас вспомнит, будет зависеть успех не только их предстоящей акции но и то, смогут ли они выявить крота в своих рядах. Оставаясь непойманным, он грозит существенно навредить охотникам в будущем. И учитывая, как он ускользнул в этот раз, изловить его будет очень непросто.

– Постой! – она подняла голову, глаза её были расширены.

– Да, – не выдержал и протянул Миллстоун после нескольких секунд молчания.

– Арвенс, – сказала она, – это его друг. Он такого же роста, и ещё недавно его отправили на задание, так что он отсутствовал. Он следопыт.

– И, дай угадаю, это он должен прибыть сюда.

– Да. Он оказался ближе всех.

– Что у него было за задание?

– Я не знаю. Георг мне ничего не сказал. У нас это нормально – не положено знать, значит не положено.

– Выяснять подробности времени нет. Если правильно мыслю, то ваш убитый мог по дружбе рассказать ему на словах о своей разведке и о карте. А тот заранее уже знал, что убьёт его. Идём. Нужно действовать быстро.

– Но если он ещё не приехал? – спросила Салли.

– Мы подождём.

– Но как мы найдём карту?

– Найдём, – уверенно сказал ей Джон.

Он ловко достал из кармана бутылку, сделал глоток и направился на выход вслед за Салли.

– Ну а всё же, что если он не приехал? – спросила она, когда они уже вышли на улицу.

– Ты можешь это точно узнать?

– Да. У нас есть те, кто мог его видеть.

– Тогда к ним.

Джон ожидал, что они направятся к тому мужчине в трактир, которому он сегодня случайно показал свой жетон, но вместо этого они пошли в Красного Льва – тот бар, о котором говорила Дайана. Сейчас он был пуст. Миллстоун отметил хорошее качество внутреннего убранства и мебели, но сейчас ему было не до этого. Он и Салли взобрались на высокие стулья. Через полминуты к ним подошла щуплая молодая девушка. Она узнала спутницу Джона и с ожиданием на неё посмотрела.

– Мне нужно знать, не приехал ли наш следопыт?

Девушка неуверенно посмотрела на Джона.

– Он с нами. Можешь говорить.

– Билли видел Арвенса, – негромко сказала она.

Джон громко щёлкнул пальцами и улыбнулся. Салли довольно прищурилась, посмотрев на него.

– Где он? – спросила она девушку.

– Наверху. В третьем номере.

– Хорошо. Мы сходим?

– Да? – неуверенно сказала она, – он просил его не беспокоить.

– Это просто так говорится. На самом деле он нас ждёт.

– Хорошо, – всё так же кивнула девушка, снова бросив неуверенный взгляд на Джона.

Салли ловко спрыгнула со стула и направилась в сторону лестницы. Она источала уверенность, но только до тех пор, пока они не оказались вдвоём в коротком коридоре.

– А что, если мы ошибаемся?

– Тогда поищем другого крота.

– У нас непринято выражать недоверие. Я не могу просто так потребовать обыскать его вещи.

– Плохо. Будем думать.

– У нас будет на это время?

Она была обычной неуверенной женщиной, слегка пасовавшей перед неизвестностью. Она умела выслеживать и стрелять, но действовать хитро опасалась. К счастью, у Миллстоуна уже был примерный план действий, поэтому он нежно обнял её за плечо и поцеловал в щёку.

– Делай всё так, как будто бы меня нет. Мы зайдём, скажешь, что я ваш новенький, обрисуешь ситуацию, расскажешь, как что было. В том виде, в каком ты это знала до меня, а остальное предоставь мне. Справишься?

– Справлюсь, – она улыбнулась. Ей передалась уверенность Джона.

– У тебя есть нож? – тихо спросил он, когда они поднялись по лестнице.

– Да.

– Одолжишь?

– Зачем?

– Долго рассказывать.

Салли запустила руку за спину и откуда-то из области пояса достала небольшой клинок, который протянула Миллстоуну.

– То, что надо. Верну потом, – прошептал Джон и убрал нож в карман куртки.

Арвенс, конечно же, их не ждал. Напротив, он скорее бы предпочёл, чтобы о его приезде не знали. Миллстоун предполагал, что он мог бы скрыться, но не тогда, когда нужно было пройти в один из охотничьих схронов. Джон терялся в мыслях по поводу того, почему он поступил именно так, когда логичнее было просто спрятаться. Но если выбирать самый простой вариант – он мог банально считать, что на него не падёт даже тень подозрения. Раз его вызвали, чтобы расследовать это убийство, то другие не могут разобраться, да и какие-нибудь слухи о таинственности происшествия до него могли дойти.

Следопыт немного удивился появлению Салли, да ещё в компании незнакомца, но быстро скрыл это. Его густые чёрные брови лишь слегка приподнялись, а сам он едва заметно отшатнулся назад.

– Салли? – спросил он, – я думал, мы встретимся на месте.

– Я понимаю, что ты только что приехал, но дело не требует отлагательств. Мы можем зайти?

– А кто это с тобой?

– Это новенький. Он просто оказался ближе всех. Не бойся, он свой.

– Хорошо. Входите.

Номер был обставлен просто, но несколько богаче, чем тот, в котором сегодня Джон встретился с охотницей. На кровати лежал большой рюкзак, и это, похоже, было единственное место, где были вещи Арвенса, если он, конечно, пока не успел что-то спрятать. Миллстоун сомневался, что карта у него, но и без неё знал, как вывести следопыта на чистую воду.

– Рассказывай, что случилось? – сказал Арвенс, закрыв дверь.

– У тебя есть что-нибудь попить? – спросила Салли, – что-то жарко.

– Да. Вы пока садитесь.

Он достал из рюкзака фляжку с водой и протянул девушке. Она сделала несколько осторожных глотков, после чего закрыла крышку.

– Так что?

– Наши считают, что убийца всё ещё здесь.

– Странно, – удивился Арвенс, – я ничего такого не слышал. Кто это сказал?

– Грег прислал телеграмму. Они обследовали всю округу и нигде не нашли следов.

– Интересно. Но мне нужно осмотреть место, а потом я могу сказать, так это или нет.

– Конечно. Мы уже обежали половину двора, нужно немного отдохнуть.

Она с ожиданием посмотрела на Джона, который не проявлял никакой активности. У неё уже заканчивались идеи, при помощи чего поддерживать разговор, отчего появлялась некоторая натянутость.

– У вас есть стакан? – спросил Миллстоун, доставая бутылку, – не могу пить из горла.

– У меня нет, но здесь должно что-нибудь быть.

Арвенс открыл один из шкафчиков. Не найдя там желаемого, он залез в соседний. Миллстоун тем временем подмигнул в ответ на вопросительный взгляд Салли.

Когда следопыт поставил перед Джоном небольшой стакан, Миллстоун налил в него глоток, а потом выпил. Затем он как-то неосторожно шевельнул рукой и уронил его на пол. Арвенс машинально наклонился, и Джон следом за ним. Поскольку они сделали это почти одновременно, то чуть было не столкнулись лбами. Только Салли, следившая со стороны, подметила короткое движение руки Миллстоуна. Он как будто бы случайно царапнул боковую часть ладони Арвенса, отчего на ней тут же выступила кровь.

– Чёрт! – воскликнул он, как показалось Джону, с некоторым запозданием, и тут же встал на ноги.

– Ой, извините, – сказал Миллстоун, тоже поднимаясь, – моя неосторожность. Нужно чем-то приложить.

Но на лице Арвенса уже появлялся испуг. Он мог изобразить реакцию на боль, которую почти не чувствовал. Он мог изобразить манеру движения человека, но невозможно было понизить регенерацию тканей до обычного уровня. Кровь перестала идти уже спустя несколько секунд, а ранка на глазах затягивалась.

Он бросился на Миллстоуна, но тот с неожиданной ловкостью ушёл с линии атаки и выхватил лазер, которым тут же выстрелил в сердце следопыта. Тот отпрянул, но Джон не останавливался. Когда Арвенс обмяк, Миллстоун повалил его на пол, воткнул нож в рану и провернул. Изо рта вампира хлынула кровь, но раны его всё ещё затягивались.

Салли тем временем достала откуда-то верёвку, и принялась вязать его руки.

– Нужно предупреждать, – сказала она.

– Не было времени, – ответил Джон.

– Вы не остановите меня!

Слова вампира подтвердились его попыткой встать, надо сказать, почти удачной. Миллстоуну ничего не оставалось, кроме как достать пистолет и выстрелить несколько раз ему в голову. Череп развалился на куски, и только тогда тело перестало сопротивляться.

– Интересно, нами быстро заинтересуются?

– Я всё улажу, – сказала Салли и тут же вышла в коридор.

Миллстоун вернулся на табуретку и первым делом осмотрел себя – нет ли на его теле ран, через которые он мог бы заразиться. Потом он взял полотенце и обтёр с себя вампирскую кровь. Дальше была сигарета и ещё один глоток алкоголя. Выпуская густые клубы дыма, он подскочил к рюкзаку Арвенса и принялся его потрошить.

Карта нашлась. Видимо, Арвенс не доверял своему сообщнику, или по их плану она должна была оставаться у него. Так или иначе, это было огромное везение, поскольку получить информацию от вампира им в любом случае бы не удалось.

Не разворачивая, он положил карту на стол перед собой и продолжил курить. Вернувшаяся Салли первым делом убедилась, что это именно то, что им нужно, после чего лицо её засияло радостью.

– Так что с телом?

– Я должна остаться здесь. Сейчас придут помощники, чтобы всё убрать.

– Понимаю.

Она крепко обняла его и поцеловала в губы.

– Очень жаль, а то я так тебя хочу.

– Мы можем встретиться вечером.

– Я не могу, – грустно сказала она, положив голову ему на плечо.

– Жаль.

– Куда ты направляешься дальше?

– Пока в Роквиль. Я иду с караваном.

– Значит, вы будете там через пару дней, если выйдете завтра, – мысленно представила она. Я смогу выбраться.

– Отлично.

– Ты хотел меня о чём-то попросить.

– Это потерпит. Долгая история.

– Хорошо. Там есть бар "Скала". Я буду там в девять. Через два дня, и зайду на следующий день, если тебя не будет.

– Договорились.

– А теперь иди, – она поцеловала его, – а то не удержусь и соблазню тебя прямо здесь. Не хочу, чтобы нас застукали.

– Понимаю, – улыбнулся Джон.

– Кстати, – сказала она, когда Миллстоун направился на выход, – что это за женщина с тобой?

– Я ей помогаю. Об этом и хотел поговорить с тобой. Есть подозрения, что это может быть как-то связано с вашими клиентами.

– Нашими, – поправила Салли, – теперь уже точно нашими.

В этот момент в дверь раздался осторожный стук.

– Роквиль, – шепнула Салли, быстро поцеловала Джона и открыла дверь.

На пороге стояла та самая щуплая девушка в компании крепкого парня примерно такого же возраста. Миллстоун осторожно скользнул в коридор, а они вошли внутрь.

Он совсем забыл спросить её о том, что это за язык, на котором написано название напитка – об этом он вспомнил только оказавшись на улице. Но теперь было уже поздно, поэтому Джон лишь сделал ещё один глоток и наказал себе задать Салли этот вопрос в Роквиле, если до того момента ничего не прояснится.

Когда он вернулся в комнату, Долли и Везунчика ещё не было. К счастью, ждать их пришлось недолго.

– Как прогулялись? – спросил он, когда напарница переступила порог.

– Хорошо.

На её плече висела та самая сумка, которая была при ней, когда они ездили в Хестон. Долли что-то купила на местном рынке, но не сказала об этом Джону. Обернув сумку ремнём, она убрала её в свой рюкзак.

– А ты, я смотрю, лихо приложился, – Долли указала на полупустую бутылку.

– Да. Хорошая вещь, – сказал Джон.

Долли открутила крышку и осторожно поднесла горлышко к носу. Запах ей понравился, и она сделала осторожный маленький глоток.

– Ну а у тебя как прошло? – спросила она.

– Всё, как всегда – я та свинья, для которой всегда находится грязь, – улыбнулся Джон.

– Помогал знакомым?

– Ага. В плане мертвецов здесь везде раздолье. Куда ни приди, везде кого-нибудь да убили, и, рассчитывая на то, что никто серьёзно не копнёт, оставили кучу следов.

– Я думала, у тебя нет здесь знакомых.

– Я и сам так думал, а гляди ж ты, попадаются.

Долли сделала ещё один глоток и закрыла бутылку.

– Ну как? – спросил её Джон.

– Сойдёт. Но хочется чего-нибудь попроще. Так что пойду-ка я в местный бар. Ты составишь мне компанию?

– Определённо, – бодро ответил Джон, поднимаясь с кровати.

Везунчик негромко гавкнул, привлекая к себе внимание.

– А вот тебе, дружище, с нами нельзя, – сказал ему Джон. Ты оставайся здесь и охраняй наше добро. Идёт?

Собака радостно завиляла хвостом и высунула язык, когда Миллстоун присел на колено, чтобы её погладить.

– Ты выйдешь? Мне нужно переодеться, – попросила Долли.

– Конечно, – ответил Джон, вставая, – я буду снаружи.

Он спустился вниз, вышел на улицу и закурил, опершись спиной на деревянную стену барака. Солнце уже клонилось к закату, освещая стены и крыши зданий ровными золотистыми лучами. Джон ощущал приятное расслабление. Хотелось сесть где-нибудь в тишине и размышлять над чем-нибудь, изредка делая глоток чего-нибудь крепкого и дымя сигаретой. Поразмыслить хотелось бы над многим, но только слишком мало было фактов в его распоряжении, чтобы строить какие-либо теории и делать выводы. Ему нужен был источник информации. Салли, пожалуй, много чего могла рассказать о местных делах, но сейчас она была недосягаема. Может быть, сегодня удастся разговорить Дайану? Это было бы неплохо.

– Чего загрустил? – спросила Долли, чиркнув спичкой.

– Задумался, – ответил Джон, убирая спину от стены.

– Бывает.

Его напарница прикурила сигарету и посмотрела в сторону заката.

– Скорее бы уж добраться до Айдена, – сказала она.

– А что будет там?

– Надеюсь, что конец.

– А если нет? – спросил Джон, – если там мы получим лишь ещё одно направление, в котором двигаться, то мы пойдём?

– Да, – ответила она, – помнишь наш уговор?

– Да я не боюсь, если ты об этом. Просто ты так говоришь об Айдене, как будто там всё должно закончиться.

Долли ничего не ответила. Она сделала ещё три глубоких затяжки и выбросила сигарету.

– Идём.

– Красный лев? – спросил Джон.

– Я бы сходила куда-нибудь ещё, но ты, наверное, решил принять приглашение своей подружки.

– Почему бы и нет, – ответил Джон с безразличием, – если она выбрала это заведение, можно сказать, что оно лучшее в этой дыре.

– Не поспоришь, – усмехнулась Долли.

Худенькой девушки за стойкой уже не было. Её место занял молодой мужчина, на вид не намного старше Миллстоуна. Людей ещё было немного, и он стоял, спокойно протирая стаканы.

– Теперь моя очередь угощать, – сказала Долли.

Не принимая возражений, она подошла к стойке и заказала виски, а потом они прошли в дальний угол и сели на мягкий диван. Джон не имел возможности оценить это заведение сегодня, и сейчас оно предстало перед ним во всём своём великолепии. Вполне можно было сказать, что по уровню оно соответствует подобным заведениям на территории федерации, причём достаточно неплохого уровня.

Для Миллстоуна пока что оставалось загадкой, как здесь поддерживается организация. В Бонеке, к примеру, он видел множество охранников с оружием в руках – на их плечах покой и порядок могли спать спокойно. Но здесь ничего подобного не было. Неужели один авторитет отцов-основателей настолько высок, что позволяет поддерживать порядок на всей территории общины? Джону казалось, что достаточно одного, даже немногочисленного военизированного отряда, чтобы погрузить в хаос поселение такого размера. Если учесть, что это дикие территории, это могло произойти легко и быстро. Но раз не происходило, была достаточная сила, которая этому противостояла.

Дайана появилась как раз, когда Джон и Долли допили маленькую бутылку виски. После крепкой северной настойки Миллстоун вообще не ощущал алкоголь. Он пребывал в приподнятом настроении, и ему хотелось ещё.

– Я только встречусь кое с кем и приду, – сказала Дайана, улыбнувшись.

– Это надолго?

– Нет. Не бойся, со мной ничего не случится.

– Как скажешь, – улыбнулся Джон.

Бросив короткий взгляд на Долли, она ушла.

– Кстати, – сказал Миллстоун, вытягивая из пачки сигарету, – у меня есть к тебе немного серьёзный разговор.

– Валяй, – ответила Долли, откинувшись на спинку дивана и сложив руки на груди.

Миллстоун неторопливо поджёг сигарету, сделал первый вдох, и только после этого начал говорить.

– Мои друзья, как мне кажется, смогут помочь нам в нашем с тобой деле. Но для этого придётся посвятить их в суть проблемы. Для начала нужно, чтобы ты всё рассказала мне, а уже я смогу оценить, стоит ли их привлекать. Как ты помнишь, это была часть нашего уговора. У меня не получится помочь тебе, если я буду работать вслепую.

– Я не забыла, – сказала Долли, – и мы поговорим об этом. Но не сейчас.

– Почему?

– Скоро придёт твоя подружка, а при ней я уж точно ничего рассказывать не буду. Уволь. Да и мало ли ты чего забудешь. Так что это будет потом, когда мы с тобой просохнем немного.

– Ладно. Это терпит, – улыбнулся Миллстоун.

– А что за друзья такие?

– Если честно, Бакстер рассказал мне вкратце твою историю. То, как он это видел. У меня появились некоторые сомнения. Я не буду ничего говорить и пересказывать. Для меня большую роль играет то, что расскажешь ты. Если что-то, что нужно мне, совпадёт, то я даже смогу назвать направление, в котором нам нужно будет копать.

– Так и знала, что он не держит рот на замке, – гневно сказала Долли.

– Да ладно тебе, – дружелюбно ответил Джон, – это ведь всё равно пригодится нам для дела.

– Ага, – ответила она, – ты знаешь, я, наверное, пойду.

Она встала из-за стола.

– Не валяй дурака. Что я не так сказал?

– Всё так. Спать что-то захотелось.

Не дожидаясь, пока Джон что-нибудь скажет, она направилась на выход.

– Что это с ней? – спросила подошедшая Дайана.

– Голова разболелась, – ответил Миллстоун и пересел спиной к выходу.

– Бывает.

Девушка положила свою шляпу на диван рядом с собой и рукой подозвала официанта.

– Какие новости? – спросил Миллстоун, после того, как она сделала заказ.

– У нас всё отлично. Теперь главное дойти до Роквиля, но это ерунда – мы будем там через пару дней.

– А ты ходишь в Айден?

– Бывает. Редко, конечно, но бывает. А что?

– Просто. Всякое говорят про те места, вот хотел узнать, что ты думаешь.

– На Айдене заканчивается известный всем запад, – сказала она, – по крайней мере, до которого можно добраться по этому шоссе.

– Интересно. А дальше никто не ходил?

– Почему же, – улыбнулась Дайана, – ходили, но почти никто не вернулся.

В этот момент официант принёс им виски и закуски, и разговор ненадолго затих.

– Ну так, – спросил Джон, после того, как они выпили, – если кто-то возвращался, значит, и слухи должны быть.

– По слухам там ничего нет. Голая пустыня. Старики якобы расставили по ней камни для того, чтобы ориентироваться, но всё равно, все, кто там бывал, терялись, а потом еле находили путь. Никто так и не нашёл, где старики живут, да и вообще ничего.

– Может быть, камни наоборот нужны для того, чтобы все, кто пытается пройти, плутали?

– Были и те, кто их игнорировал. Есть там один камень – самый большой. В какую сторону от него не уходи, всё равно к нему же и вернёшься. Поговаривают, колдовство.

Дайана говорила с изрядной долей скептицизма, было ясно, что сама она в это не верит – просто передаёт Джону то, что слышала. Сам Миллстоун не знал, как к этому относиться. Вампиры тоже когда-то были для него байкой, а на деле оказались не такими уж и мифическими. Так и с тем, что касалось территорий к западу от Айдена – он не сомневался, что стоит копнуть поглубже и объяснение найдётся.

– Но эти старики же откуда-то приходят и куда-то уходят. Ведь так?

– Они приходят по дороге с запада и уходят туда же, – пожала плечами Дайана.

– А другие дороги на запад есть?

– Конечно. Но туда тем более лучше не соваться, если нет оружия и если тебе не платят за это хорошие деньги.

– А что там?

– Ты с неба упал, что ли? – добродушно улыбнувшись, спросила девушка.

– Нет.

– Там тебя могут сцапать мутанты, да и огненные братья не дремлют. Их форт, конечно, очень далеко на юге, но они везде умудряются нагадить. Через них, наверное, большой крюк, но узнать это не у кого.

– Вот как. А что за мутанты?

– Кровососы. Чем-то похожи на людей, но на деле самые настоящие звери. Я слышала, есть ребята, которые их отстреливают, но меньше их почему-то не становится.

– Интересно, – сказал Джон, открывая бутылку и наливая в стаканы.

– Я думала, ты уже исходил все здешние края, – с подозрением сказала Дайана, – а ты, выходит, не вылезал из своей Раты?

– Я в основном ориентировался на восток.

– Торговал с федерацией?

– Можно и так сказать.

– И как там, у федерации?

– Ну, можно попасться на границе, тогда придётся откупаться. Можно проскочить, тогда вообще хорошо. А так всё так же.

– Чем торговал?

– Да всем, что они там делают у себя. Иногда даже с довоенных складов что-то перепадало. Кофе там или чай. Сигареты. Самый ходовой товар.

– Ни разу не слышала, чтобы в Рате кто-то продавал федеральские сигареты.

– Так я и не говорю, что я там торговал. Я и не торговал вовсе. Я добывал, а уж куда оно всё уходило, это не моё дело.

– И чего же завязал?

– Да, туго стало. Из-за огненных братьев границу стало тяжелее переходить, да и друзья мои цены задрали.

– А я думала, что ты следопыт, – сказала она, закуривая.

– Одно другому не мешает.

Миллстоуну очень не нравилось лгать, и он прямо чувствовал, что вот-вот увязнет в трясине, из которой не сможет выбраться, но другого пути у него не было. Только сойдя за своего, можно узнать что-то у Дайаны.

– А что ты так возишься с этой дамочкой? – спросила девушка, – я же тебе предлагаю хорошую работу.

– Слово дал. Это у меня старая привычка – уговор дороже денег.

– У нас так мало кто работает.

– Я работаю, а на остальное мне плевать. На запад хожу редко, вот и думал, ты расскажешь.

– Если ты простой смертный, как я и мои ребята, то запад для тебя очень маленький. Там старики, которые вроде бы и выглядят не очень, но только сунься – ничего не останется. Там вампиры. Их хоть и отогнали сейчас дальше, но всё равно лучше не соваться. С другой стороны маргоны и корты – марионетки огненных братьев, но иногда воюют. На севере республика и братство ночи. Чёрт разберёт, кто из них кого держит под уздой.

– Республика?

– Впервые слышишь?

– Да.

– Никогда не видел их слова ломанные с закорючками. Джим!

Она подозвала официанта.

– Нам республиканского виски, – сказала она.

Вскоре перед Джоном стояла небольшая плоская бутылка с уже знакомыми буквами. Слово было другим, и он даже не смог толком его прочесть, но хотя бы теперь было, с кем увязать незнакомый язык.

– А что за республика?

– Из всех перечисленных – самые нормальные ребята. Даже торгуют с нами, как видишь. Но к себе не особо жалуют, так что не могу сказать, чем живут и что делают.

– А войны с ними никогда не было?

– Я что их, что федералов не понимаю – и те и те могли бы уже всё здесь захватить, но никто не идёт. Видать, дела не очень.

– Может быть.

Хотя, если судить по экипировке того солдата, и если он действительно принадлежал к армии той самой республики, то дела у них обстояли не так уж и плохо.

– Что-то я немного захмелела, – Дайана легко потянулась, – день, видать, тяжёлый. Столько всего. Не хочешь переместиться ко мне? Сделаешь мне массаж?

– Почему бы и нет, – пожал плечами Джон.

– А виски у них то ещё пойло, – сказала девушка, вставая, – самогон моей бабушки и то лучше.

– Если не возражаешь, я всё же попробую.

– Конечно, – она взяла со стола бутылку и протянула Джону, – но учти, эти два дня надо быть в форме.

– Буду.

МЁРТВЫЙ ДОЗОРНЫЙ

– Сначала был удар, – негромко сказал Миллстоун, опустив голову трупа обратно на землю, – здесь есть след, – ну а потом уже его задушили.

Он побил ладони друг об друга, отряхивая с них пыль, и осмотрелся в поисках следов. Их, конечно же, не было. Лёгкий утренний ветерок затёр отпечатки в лёгкой пыли. Те из них, что были видны дальше от тела, вполне могли принадлежать самому убитому или тому, кто проходил здесь до или после произошедшего.

Джон поднял голову. Над ним стояли Дайана и Дредж – бородатый наёмник, по-видимому, исполнявший роль второго человека в караване. Хозяйка была очень взволнована. Она даже не расчесала свои роскошные волосы, прежде чем прибежать сюда – лишь прибрала их руками, а сверху надела шляпу. Дредж с видом бывалого смотрел на тело. Не раз он видел подобное, но сейчас это как будто впервые было для него настолько важно.

– Что-то ещё? – спросила Дайана.

– Нет, – пожал плечами Джон, – тела слишком мало. Нужно хотя бы узнать, кого он сменял, и кто должен был сменить его.

– И то и другое – я, – сказал Дредж.

– Во сколько он тебя сменил?

– В полночь. Я должен был сменить его в шесть, чтобы он хотя бы часок поспал перед выходом.

– И никто ничего не слышал и не видел.

И Дредж, и хозяйка покачали головой, а Миллстоун ещё раз оглядел тело и отряхнул ладони. Он не знал убитого – тот ходил в хвосте каравана, и Джон за эти несколько дней не имел возможности с ним познакомиться – видел только мельком. Карманы его были пусты – ни одного намёка на то, что могло бы послужить мотивом, не говоря уже о том, кто мог это сделать. Круг был широк – все, кто находился здесь сейчас.

– Может быть, это пустынники? – предположил Дредж.

– Что мешало им пристрелить его с дальнего расстояния, да и кого-нибудь ещё за компанию? К тому же, – он немного помедлил, вставая, – не должен он был поднять шум, если увидел бы кого-то опасного?

– Вообще, да, – сказал наёмник.

– Нет, – Джон посмотрел на Дайану, – это кто-то из своих. Кто-то, кого он знал. Кто-то подошёл, ударил, причём хорошо так ударил, потом придушил. Учитывая это, могу сказать, что, возможно, имел место разговор. Что-то обсуждали, договаривались, потом не поделили – и вот тебе.

– Всё, что касается каравана, ну, деньги там, или добыча, если есть, рассуживаю я и Дредж. Все об этом знают, и идут к нам.

– И часто у вас разборки? – обыденно спросил Миллстоун, оглядев наёмника и хозяйку.

– Случаются, – ответила она, – в основном из-за новичков. Это они не знают, сколько кому чего причитается.

– А много новичков в этот раз? – спросил Миллстоун, поднося пачку с сигаретами ко рту и вытягивая одну из них.

– Если не считать вас, то никого.

– Ну, я его едва знал, Долли тоже, так что нас можно исключить.

Миллстоун чиркнул зажигалкой и поднёс пламя к кончику сигареты.

– Допустим, – нервно сказала Дайана.

– Также я почти уверен, что это была не женщина. Он не такой уж и слабак на вид, а удар очень качественный. Не думаю, что кто-то из дамочек, присутствующих здесь, способен на такой.

– Хватит трепаться, нам надо что-то делать, – злобно одёрнула его Дайана, – ты можешь чем-то помочь или нет?

– Пока я сказал всё, что понял, – Миллстоун недоверчиво посмотрел на Дреджа, – но я ведь много чего не знаю. Верно?

Дайана тоже бросила взгляд на наёмника. Тот нахмурил брови.

– Пока решим так. Тело закопать, никому ничего не говорить. Кто спросит – это пустынники. Ясно? – Джон с ожиданием посмотрел на Дреджа.

– Яснее некуда. Значит, я пойду?

– Да, – сказала хозяйка.

– Если понадоблюсь – дайте мне знать.

– Хорошо.

Он повесил на плечо автомат, который до этого держал в руках, развернулся и ушёл к месту, где остановился караван. Никаких станций и прочих удобств на этот раз не было. По дороге в Роквиль они остановились в небольшом овраге. Здесь убийцей действительно мог быть какой-нибудь пустынник или другой бродяга, но Джон не верил в это. В который раз он ловил себя на мысли, что ему хочется искусственно всё усложнить, но пока у него не было достоверного опровержения, он не отказывался от своих теорий, которые кому-то из местных могли показаться слишком странными.

– Мы можем немного пройтись? – предложил он Дайане.

– Конечно, – ответила она и направилась в сторону шоссе.

Они спустились с небольшого пригорка, где было найдено тело, и ступили на растрескавшийся асфальт.

– Дашь сигарету? – попросила Дайана.

– Конечно.

Миллстоун протянул ей раскрытую пачку, а после того, как девушка взяла одну, помог прикурить. Её руки едва слушались её, и это был уже не первый признак, по которому он определил, что она слишком уж переживает из-за этого ночного происшествия. Учитывая, что у неё, должно быть, большой опыт походов, и подобные инциденты, скорее всего, не редкость, она уж очень эмоционально отнеслась к очередной смерти человека, который знал, на что шёл, договариваясь об этой работе. Другое дело Дредж – этот уж повидал на своём веку тел. Наверное, если сойтись в словесном поединке, он мог бы поспорить с Миллстоуном по поводу того, чьи картины из жизни страшнее.

– Ну так? – спросил Джон, когда понял, что его собеседница не собирается начинать разговор сама.

– А что ты хочешь услышать?

– Правду, – спокойно сказал он, – если, конечно, ты хочешь, чтобы я нашёл того, кто это сделал. А так, быть может, в Роквиле он покинет тебя навсегда. А кстати, сколько таких?

– Меллет, Хейн, Доннат и Ульм, – спокойно ответила она.

– Немного проще, но не факт, – сказал Джон, – ну так, ты расскажешь?

– Я всё ещё не понимаю.

– Значит, ты хочешь, чтобы было по-плохому, – Миллстоун остановился и взглянул ей в глаза, – или по-твоему лучше, если скажу я?

– Ну скажи, – с вызовом ответила Дайана.

– Ты слишком уж нервничаешь из-за очередного наёмника. Значит, он не очередной. Твой родственник? Нет, – он покачал головой, – значит, что-то деловое. А что у нас было делового? Ах да, на том дворе наш караван стал несколько легче. Я, конечно, не лезу в чужое дело, но не мог не заметить отсутствие нескольких ящиков. Пяти с виски, и ещё двух других. Но, что ещё важнее, мы там что-то взяли, верно? И это связано с этим, как его там, с Дафом, который не дожил до утра.

Дайана посмотрела на него с испугом. Джон постарался придать своему взгляду максимальную холодность, на которую только был способен.

– Не думай, что я использую это против тебя, – успокоил он её, – пока я исхожу из того, что мы хотим найти убийцу. Скажешь отстать, я промолчу.

Но про себя Джон рассчитывал на то, что она не спустит это дело на тормозах. И его расчёт оправдался – это было видно в её колебаниях. Она, до этого уверенная и решительная, не спешила давать ответ. Глаза её не находили себе места, то и дело перескакивая то на Джона, то на тлеющую сигарету, которую она как будто нарочно держала недалеко от лица.

Очередной её взгляд уже не был просто случайностью, вызванной беготнёй глаз – она всерьёз решала, стоит ли ему довериться. Исходя из этого, Джон мог предположить, что дело действительно очень серьёзное, и это вызывало в нём его любимое чувство азарта.

– Ну ладно, – наконец сдалась Дайана, – только об этом никто не должен знать, понятно?

– Понятнее некуда, – серьёзно ответил Джон.

– Помнишь, позавчера я говорила, что у меня важная встреча?

– Да.

– Так вот, её организовал Даф. Одному из его знакомых потребовалась перевозка. Всего-то довести небольшой груз до Роквиля. Он обещал хорошие деньги.

– Что за груз?

– Я не знаю. У нас был уговор – я не интересуюсь, что внутри, а он хорошо платит.

– Я думал, ты всегда должна знать, что везёшь, – подозрительно заметил Джон.

– Не всегда. Даф и его знакомый дали слово, что там нет ничего такого.

– Груз большой?

– Нет. Вот такой ящичек.

Дайана обозначила в воздухе перед собой расстояние примерно в тридцать сантиметров.

– Лёгкий?

– Средний.

– По звуку, что там? Хоть примерно.

– Не знаю. Ничего не звенело.

– Даф знал о содержимом?

– Мне сказал, что не знает, а там…

– Понятно. Нам нужно заглянуть внутрь.

– Нет, – она отступила на шаг назад и уверенно покачала головой.

– Принципы незыблемы?

– Да, – уверенно ответила она, – а что, без этого никак?

– Ну, если в караване есть ещё один человек, имеющий отношение к этому делу, мы можем подождать, пока убийца доберётся до него. А там авось, удастся даже с поличным его поймать. Ну а если нет таковых, даже не знаю. На живца ловить на вашу шкатулку если только.

– Я думала, ты сможешь разобраться.

– Я могу разобраться, – уверенно ответил Джон, – мы теперь знаем причину. Если это не было случайностью, то всё дело в этом ящике. А чтобы понять, кому это было нужно, я должен знать, что находится внутри.

– Чёрт бы тебя побрал.

– О, – с улыбкой протянул Джон, – мне это кажется, или ты со мной согласна?

– Он закрыт на замок и запечатан. Тебе объяснить, что у меня нет ключей, и даже если бы были, они поймут, что ящик открывали?

– Ладно. Пока обойдёмся тем, что я на него взгляну. Ещё вопрос – каковы условия его передачи в Роквиле?

– В этом-то и проблема. Даф должен был организовать встречу. Теперь я не знаю, что делать.

– Тогда тем более, не вижу причин не вскрыть посылку.

– Какой ты упрямый! Подумай сам, если этот груз так важен для них, они и без Дафа меня найдут.

– Ладно, сдаюсь, – примирительно улыбнулся Миллстоун.

– Так что мы будем делать?

– А что нам остаётся? – развёл руками Джон, – двигаться вперёд. Только сначала я ещё раз осмотрю тело, а потом ты покажешь мне ящик.

На небольшом пригорке уже была выкопана яма. Тело лежало рядом с ней. Вокруг него стояли Дредж, Хорхе и Смит. Все трое как-то недобро посмотрели на подошедшего Джона.

– Вы хороните прямо в одежде? – спросил он.

– А что такого? – нахмурился Смит.

– Ничего. Не возражаете, если я ещё раз его осмотрю.

– Валяй, – сказал Дредж.

Миллстоун всегда ощущал себя неловко, когда приходилось работать под пристальным надзором людей, но за время, что он занимался своим делом, он уже научился с этим справляться. Он расстегнул сначала куртку, а потом рубашку убитого.

– В штаны к нему не полезешь? – насмешливо спросил Смит.

– Если понадобится – полезу, – безразличным тоном ответил Миллстоун, – в том числе ради того, чтобы в следующую ночь кто-то из вас не стал следующим.

Эта реплика разом прекратила все насмешки и непонимающие взгляды. К сожалению, ни живот, ни грудь, ни руки не несли на себе ничего, что могло хоть чем-то помочь. Стащив с покойника рубашку, Джон перевернул его. Между лопаток Дафа обнаружилась занятная татуировка. Это был листок какого-то растения. Конфигурация его была очень сложной – много граней, плюс хитрый рисунок.

– Кто-нибудь знает, что это значит? – спросил Джон.

– Это знак яргов, – ответил Смит, – никогда не видел такой?

– Нет. Кто они такие?

– Полудикари. Живут дальше Роквиля, – ответил Дредж, – если идти дорогой на Айден, там будет поворот.

– Отлично, – задумчиво сказал Джон.

Он потратил некоторое время, чтобы одеть тело обратно, а потом помочь его закопать.

– А что эти ярги, они вообще мирные? – спросил он после окончания работы, когда все четверо присели на камни.

– Говорят, дружат с тряпочниками, – сказал Смит, – но сами никого не трогают, если не трогать их.

– Так выходит, Даф был одним из них?

– Тоже мне секрет, – усмехнулся Хорхе, – он это не скрывал.

– Вот как, – нахмурился Джон.

– А что такого? – пожал плечами Смит, – не все живут у себя Джеко. У них не запрещено работать в других местах.

– А что за символ у них такой?

– Это их священное дерево. Говорят, мутировало когда-то давно. Их полно около Джеко, – ответил Хорхе.

– Ты бывал там?

– Бывал.

– И как?

– Село как село, – пожал плечами наёмник, – угрюмые бабы, бородатые мужики с ружьями – обычное дело.

– Значит, они живут только там? – спросил Джон, доставая сигареты.

– Нет, – ответил Дредж, – говорят, у них ещё есть несколько посёлков на юге.

– Там, где растёт их паланья. Говорят, дальше её целые леса, – добавил Хорхе.

– Очень интересно.

– Ладно, пошли, скоро выходить. До вечера надо дойти до старого бивака, – сказал Дредж, первым поднимаясь с камня.

Миллстоун закурил уже на ходу. Все направились к лошадям, а он подошёл к Дайане.

– Есть новости? – спросила девушка.

– Пока что нет, но всё ещё может измениться. Покажешь ящик?

Дайана кивнула. Они с Джоном отвели в сторону одного из коней, затем хозяйка открыла одну из сумок, висевшую на нём и показала Джону, что внутри. Прежде, чем заглянуть, Миллстоун осмотрелся. Если сейчас за ними кто-то пристально следит, то у него появится главный подозреваемый. Но все вокруг были заняты подготовкой каравана к началу движения, и на них никто не обращал внимания.

Миллстоун увидел то, что ожидал увидеть: на печати, которой ящик был защищён от вскрытия, был изображён тот же самый символ, что и на татуировке Дафа – лист священного дерева яргов. Запустив руки в сумку, Джон повертел ящик внутри и бегло осмотрел его со всех сторон. Кроме печати на нём не было ничего примечательного.

– Сегодня ты идёшь с нами, в центре, – сказала тем временем Дайана, – вдруг, что-то будет слышно.

– Хорошо, – согласился Джон, – но если мне вдруг надо будет встать в хвосте, то ты ведь разрешишь?

– Если это поможет – делай, что хочешь.

– Поможет. Уж точно поможет.

Перед тем, как покинуть стоянку, Джон отвёл на место, где было найдено тело убитого, Везунчика, в надежде, что тот возьмёт след. Но всё это было бесполезно. Собака даже не собиралась обнюхивать землю. Он радостно сел и всё так же дружелюбно завилял хвостом.

– Да, – протянул Миллстоун, – пожалуй, нужно будет с тобой поработать над этим. Чудной ты пёс, надо сказать.

Но вот они снова выдвинулись в путь, и неприятности, казалось, остались позади. Люди, составлявшие этот караван, это небольшое государство, дрейфующее по просторам диких территорий, уже не раз сталкивались с мёртвыми телами, и для них все неприятности остались там, позади, присыпанные тонким слоем сухой земли. Мало кто был осведомлён о наличии сделки, не говоря уже о том, чтобы быть посвящённым в её подробности, поэтому общего беспокойства не наблюдалось. Джон же постоянно испытывал чувство, что кто-то смотрит ему в спину. Он не оглядывался, чтобы не спугнуть наблюдателя, а учитывая, что интуиция никогда его не подводила, то убийцу.

Вот только каковы были мотивы этого человека? Украсть груз? Для этого не нужно было убивать дозорного, находившегося за пределами места стоянки. Он уж точно не мог ему помешать. Если бы дозорный знал какие-нибудь подробности об убийце и подозревал его в чём-то, он к тому моменту уже мог обо всём рассказать Дайане, а та бы уж точно решила проблему. Нет. Между убийцей и убитым не было никаких подозрений. Именно поэтому преступник смог подойти к своей жертве вплотную, а она при этом даже не подняла шум.

Джон забывался, перебирая в голове возможные варианты и складывая обстоятельства в единую картину. Так незаметно наступало время привала и возможности покурить, немного перекусить и передохнуть, после чего они снова направлялись вперёд.

Хуже всего дела обстояли именно с секретностью сделки. Ящик маленький, и караван от него утяжелился не на величину, заметную на глаз. Кроме Дефа и Дайаны никто из караванщиков до момента убийства не знал о наличии груза. Разве что Дредж, как самый главный, но этот уж точно был чист. В первую очередь потому, что обладал наивысшей степенью доверия и при надобности мог просто украсть ящик и скрыться в темноте. К утру, когда пропажа была бы обнаружена, он был бы уже далеко. Так что в том, что самый главный наёмник непричастен, у Миллстоуна не было сомнений, равно как и в том, что банальная кража груза не была целью всего плана. Но что?

– Как бы эти ярги не взъелись на нас.

Среди монотонных разговоров эта фраза прогремела для Джона громом. Он повернулся на повариху, которая и сказала это.

– Главное добраться до Роквиля, – ответила ей Дайана, – а там я найду, с кем поговорить насчёт этого.

– А почему ярги должны на нас взъесться? – заинтересованно спросил Миллстоун.

– Они очень мстительные, – уклончиво ответила хозяйка, – и друг за друга горой.

Джон понимал, что это далеко не то, что она могла бы сказать поэтому поводу. Поэтому на следующем же привале он отозвал её в сторону.

– Что значит, мстительные? – спросил он, закуривая, – этот человек знал, на что шёл, когда покидал их селение. Разве нет?

– Просто у нас уже один раз такое было. Только ярг был из другого каравана. Каравана наших конкурентов. Один добрый человек наплёл им, будто мы его убили, и они пришли к нам разбираться.

– Час от часу не легче. И обо всём этом я узнаю только сейчас, – гневно выдохнул Миллстоун.

– Это так важно? – удивилась Дайана.

– Нет. Это рядовая ерунда. У тебя в караване всего лишь ящик, опечатанный их печатью. И тело, кстати. Уже только за него, оказывается, можно схлопотать.

– Но ящик цел. И к нему никто не подойдёт, – уверенно ответила она.

– А что, если им не это нужно?

– А что тогда им нужно?

– Хотел бы я знать.

– Я могу выслать Дреджа или Джекса в Роквиль быстрее, чтобы ящик уже вечером был в безопасности.

– Не надо. Вдруг, они только этого и ждут?

Предположение о том, что убийство дозорного нужно было в первую очередь для того, чтобы заставить караванщиков суетиться, не казалось Миллстоуну таким уж глупым. Ценность содержимого возрастала с каждым новым обстоятельством, которое ему открывалось.

Новое место стоянки снова вызывало мысли о том, что официальная история ошибается в временных отрезках, прошедших со времени катастрофы. На небольшой площадке стояла полукруглая стена из ржавых кузовов автомобилей. Кто-то, возможно, принимал их за современные, но только не Джон. Уж больно сложны были формы – а ведь человечество находится в технологическом упадке. Современные машины по сравнению с этими примитивны.

Наличие ржавчины говорит о том, что при производстве не применялись устойчивые сплавы – это вполне оправдано для гражданских машин. Вот только, как они при таких обстоятельствах пережили столько лет, и остались в таком состоянии – неизвестно.

Впрочем, у Джона сейчас были мысли поважнее. Ему нужно было проникнуть в замысел злоумышленника, и помешать ему осуществить задуманное. С каждой минутой у него оставалось всё меньше времени на то, чтобы это сделать.

Караван продолжал жить своей жизнью. Лошадей разгрузили, а груз сложили неподалёку от костра. Учитывая, что по другую сторону были нагромождения металла, место достаточно удачное – незаметно не подойдёшь. Да и в охранники назначили Джекса. На его примере Миллстоун понял, что внешность бывает очень обманчива – на деле этот человек являлся одним из лучших наёмников и при случае мог бы заменить даже Дреджа.

Сумка, в которой лежал заветный ящик, находилась под нагромождением таких же, и чтобы добраться до неё, преступнику потребовалось бы время, которого у него совершенно не было, потому что рядом с винтовкой наперевес восседал Джекс. Вряд ли он подпустил бы к себе даже того, кого знал. Да, Джон уже утвердился в том, что простая кража не была целью, но с этой стороны всё должно было быть прикрыто, чтобы можно было сосредоточиться на реальной угрозе.

Она, к примеру, могла заключаться в том, что некто пожелает натравить на них яргов. И Миллстоун бы принял эту теорию как основную, если бы не одно "но" – если груз остаётся не украденным, это сделать не получится. Да, у них есть убитый, но это мало что значит. Ценный груз же доставлен, а в жизни караванов и не такое бывает.

– Держи.

Долли протянула Миллстоуну миску супа. Он был в точности такой же, как и вчера. Отложив оружие и расположившись поудобнее, Джон приступил к трапезе.

– Как думаешь, сможешь поймать его завтра? – спросила Долли.

– Не знаю. Если никак себя не проявит – нет. А почему именно завтра?

– Потому что завтра мы будем в Роквиле. Там нам уж точно ни ярги, ни кто ещё не страшны.

– Я как-то подзабыл, – сказал Джон.

– Так что смотри.

– Смотрю, – он улыбнулся.

Миллстоун отложил ложку и тихонько постучал большим пальцем по краю миски. Вне зависимости от того, каков будет план, решающие события произойдут в течение суток. В том, что это кто-то из тех, кто в Роквиле уходит, он не сомневался, вот только как вывести негодяя на чистую воду?

Сгустившаяся тьма как будто вернула воспоминания прошлой ночи. Не было обычных баек у костра, разговоров. Все посидели молча и разошлись – кто спать, а кто в дозор. Около огня остался только Джон и его собака. Возможно, караванщики предвкушали, что этой ночью тоже кто-то умрёт, но Миллстоун был готов ручаться, что этого не произойдёт. Убийце, кем бы он ни был, нужен был только Даф. Даф что-то знал, и мог чему-то помешать. Но чему?

Поднявшись, Миллстоун перешёл на другую сторону, где на ящиках сидел неутомимый Джекс. Он всё так же держал наготове ружьё и смотрел на огонь.

– Не против, что я тут посижу? – спросил Миллстоун, когда наёмник поднял на него голову.

– Нет, – сухо ответил Джекс.

Джон сел рядом с ним на какую-то железку, укрытую плотной тряпкой и оперся спиной на ящик.

– Чего спать не идёшь? – спросил наёмник.

– Не хочется. Да и мало ли, что случится.

– Если что – разбудят. Хотя ума не приложу, как ты можешь что-то сделать.

Миллстоун только усмехнулся. Конечно, здесь следственные методы были в диковинку, нельзя винить местных за то, что они относятся к ним с непониманием и пренебрежением. Да и наёмник не вызывал у него отрицательных эмоций несмотря на свою грубость.

– Много чего можно сделать.

– Я уже наслышан о твоих делах. Посмотрим, что будет с яргами. Ты, наверное, решил, что они сельские простачки. Вот увидишь, всё не так.

– Я ещё ничего не решил. Я их не видел, если не считать Дафа. Он для меня ничем не отличался от остальных. Так что, ничего пока не ясно.

– Если что, учти – они хорошо стреляют.

Джекс достал небольшой кусочек бумаги, мешочек с табаком, ловко скрутил самокрутку и закурил.

– Надеюсь, стрелять не придётся.

Вид огня успокаивал. С каждой минутой спать хотелось всё больше, а учитывая, что Джон был не в дозоре, то позволил себе сомкнуть глаза. Он иногда слышал, как его сосед встаёт, чтобы подбросить дров в огонь, а потом снова занимает своё место.

Миллстоуну виделся сон о том, что они приходят в Роквиль, который почему-то очень напоминал Флаенгтон, но во сне это было неважно. Там он встречает Джека Ричардса, который протягивает руки, чтобы ему на них надели наручники, а потом Джону возвращают значок и извиняются за те подозрения, которые испытывали.

Но вдруг где-то вдалеке послышался топот копыт, а Джекс, коротко свистнув, начал толкать Джона под бок.

– Ствол у тебя где?

Миллстоун опомнился и понял, что оставил карабин рядом с рюкзаком, там, где сейчас спит Долли. Идти до туда времени не было, поэтому пришлось ограничиться пистолетом. К тому моменту, как костру подошли трое всадников, в стороне уже появился Дредж, рядом с ним Хорхе и ещё несколько человек. Никто не выходил из своих укрытий. Все держали оружие наготове. Через несколько секунд Джон сообразил, что он и Джекс единственные находятся в открытом положении.

Вид у всадников был неважный. Одеты они были хоть и в отстиранные и подшитые, но всё же лохмотья. У всех троих были одинаковые ружья. Тот, что остановился ближе всех, был самым рослым и крепким. У него была густая кудрявая борода и коротко остриженные волосы. Тот, что находился от него по левую руку, был очень похож, только немного худее, да и волосы у него были длинные. По правую руку был самый маленький субъект, в тон его невзрачности попадала и облезлая борода, хотя по возрасту он казался самым молодым.

Джекс щёлкнул затвором и встал. То же сделал и Миллстоун. Ночные гости некоторое время молчали, отчего в воздухе висел немой вопрос. Караванщики не знали причину этого визита, а визитёры как будто не знали, с чего начать разговор.

– Нам нужна хозяйка, – сказал средний, голос его оказался неожиданно мягким.

– Раз вы вооружены, то от её имени буду говорить я, – уверенно ответил Дредж, уже своим басом показывая, кто хозяин ситуации.

– Один из вас убил нашего человека, – без лишних проволочек стал говорить бородач, – наша ценность в опасности. Мы хотим, чтобы вы вернули её сейчас же, пока на этих дорогах не стало слишком опасно.

– Вы ярги? – спросил Дредж.

– Да.

– Докажите.

Средний ловко спрыгнул с лошади, расстегнул рубашку и продемонстрировал татуировку.

– А остальные? – спросил Джекс.

– Я ручаюсь за них, – мягко ответил средний.

Дредж вышел из укрытия, взглянул на Джекса, коротко на Миллстоуна и кивнул.

– Мне нужно поговорить с хозяйкой.

– Только прошу вас, быстрее, – сказал средний, возвращаясь к лошади.

К тому моменту, как появилась Дайана, Джон уже знал, как обстоят дела. Он не хотел вмешиваться, надеясь, что и без него хозяйка поступит правильно. Однако когда она направилась к сумкам, он понял, что пора брать ситуацию в свои руки.

– Я их не знаю, – громко сказал он, слегка небрежно останавливая девушку.

Он ощутил, как взгляды всех присутствующих скрестились на нём.

– Что? – расширив глаза, спросила Дайана.

– То, – громко сказал Миллстоун, отстраняя её от сумок, – я их не знаю. Значит, они не из наших.

Обстановка натянулась словно тетива взведённого арбалета. Уже по одному этому ощущению можно было многое понять.

– Что ты такое говоришь?

– Я ярг и я требую, чтобы эти люди слезли с лошадей и сдали оружие.

Миллстоун вышел вперёд и наставил на среднего пистолет.

– Тогда докажи, – сказал средний. Надо отдать ему должное, он не слишком растерялся.

– Для меня хватит того, что я тебя не знаю, хоть на заднице себе знак набей, – сказал Миллстоун.

– И что же мы будем делать? – спросил бородач.

Джон знал, что Дайана видела его спину и знает, что там нет знака, но у неё хватило хитрости сейчас ему подыграть.

– Если вы говорите о ценности, то назовите её.

Миллстоун сказал уверенно. Достаточно уверенно для того, чтобы у среднего забегали глаза. Это заметили все, и он ощутил, как и Дредж и Джекс подняли винтовки.

– Мы не можем обсуждать это с вами.

– Вот незадача, – сказал Джон, – выходит, вы и знать не знаете, о чём идёт речь.

– Это древняя реликвия. Наша реликвия, – вступил второй.

– Мне это известно, но я по-прежнему не слышу названия, – парировал Джон.

Всё шло так, как он и рассчитывал. До полой победы не хватало одного – чтобы проявил себя злоумышленник, находящийся в караване. Миллстоун чувствовал, как у него сдают нервы. Он был здесь. Да, был, и он не мог выдержать то, что ночные гости поддались на провокацию Джона.

– У вас будут проблемы, – сказал бородач.

– Тем не менее, договор будет исполнен. Я за этим прослежу, уж не волнуйтесь. Вы можете нас сопроводить. И безопаснее будет, и подтвердите, что вы и вправду из наших.

Эта фраза была последней каплей. Разумеется, они не могли показаться яргам, и поэтому заколебались.

– Да что вы его слушаете? – издалека слева раздался голос, кажется, это был Хейн – самый молодой из подозреваемых, – никакой он не ярг.

Однако у него хватило ума, чтобы отойти от остальных подальше, чтобы его не поймал за шиворот ближайший наёмник.

– Отдайте ящик, или мы вас пристрелим, – сказал Хейн, и Джон услышал, как Джекс усмехнулся.

– Лучше сделайте, как мы говорим, – сказал второй самозваный ярг, стоявший дальше первого.

– Рыжая у меня на мушке. Не думайте глупить, – сказал Хейн.

Джекс при этом усмехнулся чуть ли не в голос. Джон бросил на него короткий взгляд, после чего убедился, что тот едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Миллстоуну не была понятна причина такого почти безудержного веселья, но это вселяло в него уверенность, что обстановка не настолько плоха, как это попытаются вывернуть их ночные гости.

В самом деле, через секунду со стороны, где засел Хейн, раздался звук падающего тела. Незнакомцы невольно повернулись в этом направлении, и тут же первые два рухнули на землю, подкошенные выстрелами. Миллстоун едва успел оттолкнуть Дайану и отскочить в сторону, чтобы избежать удара лошади, от испуга вставшей на дыбы. Почти сразу выстрелил и Джекс. На этот раз Джон видел, как пуля прошла насквозь плечо третьего, самого молодого самозванца. Он выронил винтовку и неуклюже попытался взять лошадь под уздцы, но Джекс тут же охладил его пыл.

– Надумаешь бежать, разнесу башку. Слезай.

Трофеи оказались небогатыми. В живых помимо самого молодого остался только Хейн. Но, похоже, он и был инициатором хитрого плана, осуществлению которого помешал Миллстоун. Как оказалось, его одним ловким ударом отключил другой постоянный наёмник Дайаны – не безызвестный Джону Смит. У старика, как оказалось, точный и уверенный удар.

Единственным богатством, полезным для каравана, стали лошади. Хоть вид у них и был захудалый, они представляли большую ценность. Дайана тут же дала распоряжение отвести их в сторону, дать воды и накормить. Два тела выбросили подальше. Тех же, кто остался в живых, связали и оттащили в сторону – подальше от грузов, перевозимых караваном.

– Кстати, знак был только у того, который показывал, – заметил Дредж, заглянув за спину молодому.

– Я почему-то не удивлён, – ответил Миллстоун, доставая сигареты.

– Чёртово отродье, – заметил Смит, сплюнув в пыль и усаживаясь около костра.

Джону очень понравилась слаженность, с которой сработали наёмники. Да, не хватало им только мозга, способного в нужный момент направить ситуацию в нужное русло. Он опасался, что не сделай он сегодня того, что он сделал, ящик мог бы уйти. Вскоре все вернулись к своим обычным делам – кто-то пошёл спать, а кто-то в дозор. Около костра остались только Дайана, Джон, Смит, Долли и Дредж, потом появился Джекс и занял свою позицию около ящиков. После этого главарь наёмников отправился спать.

– Смити, – попросил он перед уходом, – если ты не хочешь спать, то может, я отпущу Джекса?

– Конечно, – ответил он, – я сегодня уже не усну. В Роквиле высплюсь.

– Хорошо.

– Спасибо.

Джекс с благодарностью кивнул и отправился спать.

– Умеешь ты заставить понервничать, – из темноты появилась Дайана.

У неё в руке была маленькая плоская бутылка виски, которую она нервно открыла и сделала приличный глоток, после чего протянула Джону.

Миллстоун принял и сначала предложил Долли и Смиту, и отхлебнул только после того, как они отказались. Дайана тем временем села рядом с ним и закурила.

– Ты бы хоть предупредил как-то, – сказала она уже спокойнее – несколько вдохов дыма оказали успокаивающий эффект.

– Они не предупреждали, – спокойно ответил Миллстоун, возвращая ей виски, – так что иначе никак.

– Ладно. Я понимаю, что вопрос глупый, но как ты их раскусил?

– О, – протянул Джон, – это долгая и скучная история. К тому же хвалиться нечем – я всё понял только в последний момент.

– Мне интересно, – сказала Дайана, – и спать я не хочу. Так что самое время для долгих историй.

– Я бы тоже послушал, – сказал Смит.

– Ну, – Миллстоун протянул руку за виски.

Сделав глоток, он закурил и выпустил несколько клубов дыма прежде, чем начать.

– Я не мог понять, зачем его нужно было убивать? Теперь ясно, что Даф сделал бы примерно то же самое, что сделал я. Украсть ящик Хейн не мог, вот и придумал такой хитрый способ завладеть им. А ты, чуть было, не нарушила договор.

– Он показал знак. Знаку нужно доверять.

– Расскажешь яргам эту историю – пусть усомнятся. К тому же, я ведь предложил им компромисс – они нас сопровождают и всё, но они не захотели. Да и кто вообще здесь так свободно гуляет по ночам?

– Всё и правда просто, – сказал Смит, улыбнувшись.

– Лишь бы свести всё к одному. Да и в переполохе все забыли о том, что о смерти Дафа знали только мы. Яргам ещё только предстоит получить эту новость, так что тут у наших неудавшихся грабителей тоже провал.

– Интересно, что за вещь лежит в этом ящике, – задумчиво сказал старик.

– Наверное, очень ценная. Надо требовать доплату, – сказала Дайана.

– Доплату они, если не глупые, сами предложат, – сказал Джон, – особенно, если и правда ценная. Но я не очень в этом уверен.

– Думаешь, они бы попёрлись за просто так? – спросила Долли.

– Нет, ну, понятно, что там не кусок хлама, – усмехнулся Миллстоун, – иначе, зачем нанимать караван, класть в отдельный ящик и опечатывать. Но истинную ценность они не знали. Им было бы проще назвать содержимое, и тогда начал бы верить даже я. Но они не назвали. Что наводит на мысль, что Даф всё же знал, что там.

– Я уже готова взломать этот ящик и посмотреть.

– Не надо, – сказал Смит, в его тоне чувствовалась отеческая нотка, – может, сами расскажут. А так – не хотела злить яргов, и не надо тогда.

– Верно, – подтвердил Миллстоун, – можно мне, кстати, будет с ними встретиться вместе с тобой?

– Можно. Только сначала их нужно будет поискать.

– Поищем.

– А этих, кстати, что? – Смит кивнул в сторону пленных.

– Если законники в Роквиле не дадут за них денег – в овраг, – сухо сказала Дайана, сделав ещё глоток виски.

– Я знаю одного человека, который точно даст денег, – осторожно предложил старик.

– Ты знаешь моё отношение, – строго ответила хозяйка.

– Ладно, посмотрим.

Около костра воцарилось молчание. Дайана о чём-то думала, изредка бросая взгляды на Миллстоуна. Долли постепенно погружалась в сон, и всё больше опиралась на Джона плечом. Сам Джон тоже не отказался бы лечь, но вставать и уходить первым ему не хотелось.

– Ладно. Поговорим завтра, – сказала Дайана, встав и протянув ему остатки виски.

– Доброй ночи, – сказал Джон.

Долли проснулась и распрямилась, убрав плечо от Миллстоуна. Ей стало холодно – она поёжилась и сильнее завернулась в куртку.

– Я слышал, вы с нами только до Роквиля, – сказал Смит.

– Пока да. Зависит от того, куда вы двинете дальше.

– Мы пока не знаем. Всё это, – он кивнул на ящики, – нужно оставить там, ну или раскидать поблизости.

– Ты идёшь? – спросила Долли, встав.

– Да. Пожалуй.

Миллстоун секунду поразмышлял над тем, отхлебнуть ли ещё или не стоит. Потом, остановившись на втором варианте, встал, и, коротко кивнув Смиту, направился вслед за своей напарницей.

УДАЧА ОТ ЯЧЧО

Алесс Брик был очень рад получить свой заветный ящик. Он тут же благоговейно уложил его себе на колени и накрыл своими большими ладонями с мясистыми пальцами. Глядя на него, Джон никогда не сказал бы, что это ярг. Впрочем, из настоящих яргов он видел только Дафа, да и в основном уже после того, как тот был мёртв. Он и то выглядел гораздо более цивилизованно, нежели те бродяги, которые пытались их обмануть, а уж господин Брик и вовсе представлял собой типичного зажиточного гражданина, живущего в поселении, которое процветает. На нём был коричневый костюм, неновый, но в хорошем состоянии. Примерно такие же носили и два человека, сопровождавшие его. Они были одеты несколько скромнее, но всё равно добротно. Все носили густые бороды.

Впрочем, три отдельно взятых субъекта не могли быть достоверным показателем уровня жизни этого сообщества. Может быть, эти костюмы пылились у них в сундуках и предназначались для вот таких торжественных выходов, а в обычные дни все они носили старые потёртые рубашки и джинсы, заштопанные в нескольких местах. Это предположение подтверждалось также и тем, что наёмники во время попытки отъёма ящика не заметили ничего подозрительного, значит, для яргов немного оборванный вид был нормой.

Алесс Брик напрягался по мере того, как слышал историю прошедшей ночи. Его пальцы всё крепче цеплялись за аккуратные дощечки, из которых был сколочен ящичек, как будто от этого что-то зависело. Повествование по просьбе Дайаны вёл Миллстоун. Хозяйка каравана только иногда уточняла некоторые детали, которые Джон не считал достойными упоминания. В частности, она несколько раз повторила то, что они не имеют никакого отношения к человеку, убившему их соплеменника. Видимо, отношения с яргами действительно были для неё важны.

Встреча проходила в закрытом кабинете одного из публичных заведений Роквиля. Внутри было довольно тесно. Они сидели по разные стороны большого деревянного стола. Двое, сопровождавшие высокопоставленного ярга, расположились около двери, надо полагать, на случай, если кто-то решит вломиться внутрь.

К концу повествования Брик вцепился в свой ящик так, что вжал его в свой прилично выпирающий живот. Он с большой благодарностью посмотрел на Миллстоуна и Дайану и покачал головой.

– В этих краях опаснее, чем мы думали, – сказал он, выдохнув.

– Скорее всего, именно это – лишь неприятная случайность, – сказал Джон, – они вряд ли знали, что хотят получить.

– Я с вами не согласен, – он снова покачал головой, – зачем же им творить такое, если не знать, что это?

– Реликвия настолько ценна?

– Да, – он кивнул, – я понимаю, что такие возросшие издержки предполагают большую оплату. Учитывая вашу просвещённость и проявленную смелость, я готов заплатить ещё половину того, о чём мы договаривались.

– Хорошо, – сказала Дайана, приятно удивившись.

– Но у нас одно условие, – сказал Брик.

– Какое?

– Никто не должен знать ни об этом ящике, ни о том, что произошло прошлой ночью.

– О ящике не получится, – ответила хозяйка, – из-за того, что случилось, о нём узнали все.

– Но всё же вы попросите своих людей лишний раз об этом не упоминать.

– Конечно.

– Благодарю. Вот ваши деньги. Всё, как мы договорились.

Он протянул девушке свёрток, а потом добавил сверху несколько крупных монет. Дайана с радостью приняла награду и приятно улыбнулась.

– И ещё небольшой вопрос, – сказал Джон.

– Да, – с готовностью ответил Алесс.

– Вы должны понимать, что мы не могли не проникнуться интересом по поводу того, что скрыто в этом ящике.

Глаза Брика забегали. Он коротко посмотрел на своих охранников, потом на Дайану, а потом снова на Джона.

– Если я правильно понимаю, то именно вас в первую очередь нужно благодарить за то, что я сейчас держу его в руках.

– Да, – кивнула Дайана, – пока Миллстоун скромно мялся.

– Это возможно. Но при условии, что здесь останемся только вы и я.

Он бросил взгляд на своих сопровождающих. Они с готовностью поднялись и открыли дверь. Джон вопросительно посмотрел на хозяйку. Та очень удивилась, но просьбу выполнила, и через полминуты Миллстоун остался наедине с Бриком.

– Мы называем его Злобный Яччо, – почти шёпотом сказал Брик, срывая печать и открывая замок, – вообще, его могут видеть даже не все наши люди, но таков закон, что его можно открыть тому, кто его спас.

В движениях Алесса присутствовала религиозная благоговейность, как будто внутри ящика действительно присутствовало некое божество, магическая сущность которого уже не раз себя проявляла и поэтому не вызывала сомнений.

– Считается, что Злобный Яччо после спасения становится добрым по отношению к спасителю и приносит ему удачу.

– О, это очень пригодится, – сказал Джон.

Алесс убрал верёвочки, которыми был перевязан ящик, и поднял крышку. Внутри лежала ткань, свёрнутая в несколько раз. Ловко двигая своими мясистыми пальцами, высокопоставленный ярг принялся разворачивать содержимое.

– Сами понимаете, что я неспроста просил всех выйти. Вы не должны никому говорить, что вы его видели. И тем более, пытаться описать.

– Хорошо. Я выполню это условие, – с готовностью ответил Джон.

Злобный Яччо оказался плоским куском золота, имеющим человеческие очертания. У него были большие ступни, короткие ножки, прямое тело и голова, вжатая в плечи. Одна его рука была опущена вниз, а вторая, наоборот, вскинута вверх. В ней Яччо держал веточку, на которой было три листика священного дерева яргов. Лица у реликвии не было – только два круглых глаза, обозначенных голубоватыми гранёными камнями. Рот тоже отсутствовал, из-за чего становилось непонятно, почему его считают злобным. На взгляд Джона он выглядел вполне мирно. Сам Яччо был выполнен нарочито небрежно – это было понятно по тому, что веточка и листики имели гладкие правильные очертания, сама же фигурка как будто была просто отлита в грубую форму.

Пожалуй, самую большую ценность эта реликвия представляла для яргов, но и Джон признал, что в этой фигурке, взмахивающей веточкой священного дерева, есть доля определённого очарования и даже красоты. Только, по его мнению, Яччо совсем не был злобным.

– Пожалуй, вы были правы относительно ценности.

Брик улыбнулся.

– Похоже, Яччо выбрал вас своим спасителем, раз вы понимаете его красоту, – сказал бородач, – вы верите в судьбу?

– Не очень, – честно ответил Джон.

– Как бы там ни было, ваша встреча не была случайной.

Его глаза, ехидно суженные, блестели, как алмазы, в глазах фигурки.

– Всё может быть, – почувствовав неловкость, ответил Джон.

– Будьте уверены, Яччо не забудет вашу помощь. Вы получите то, чего желаете. А мы вам в этом поможем.

Он закинул руку за пазуху и достал оттуда маленький круглый жетон с выдавленным на нём знаком яргов. Он положил его на стол, и осторожно подвинул Джону.

– Вы должны знать, что Яччо никого не выбирает просто так. Если будет возможность, посетите нас. Вы всегда будете желанным гостем.

– Благодарю, – искренне ответил Джон, подхватил жетон и положил его во внутренний карман куртки.

Он успел бросить последний взгляд на фигурку, прежде чем Брик запеленал её обратно. Хоть Джон и считал её магическую сущность чрезмерно преувеличенной, что-то неосязаемое она излучала, а может быть, причиной этого ощущения были слова Алесса.

Брик закрыл ящик, снова перевязал его верёвками и, направился на выход, молча пожав Джону руку. В коридоре он простился с Дайаной и вскоре шаги яргов стихли. Хозяйка вернулась в кабинет, села на диван напротив Миллстоуна и закурила.

– Ну как?

– Вполне себе реликвия, – пожал плечами Миллстоун.

– Он просил не рассказывать?

– Да, – кивнул Джон, доставая сигареты.

– Ну, ладно. Будет достаточно, что хоть ты знаешь, о чём речь.

– Пожалуй. Как с деньгами? Не обидел?

– Жаль только Дафа, а так по деньгам за такой ящичек очень хорошо. У нас ведь ещё три новых лошади, – улыбнулась она.

– Да, – протянул Джон, – если бы знать.

– Тебе точно надо идти дальше с ней, а? – спросила Дайана, и он впервые увидел в её лице не просто сомнения, а страх.

– Да, – подтвердил Джон, – а вам точно не нужно в Айден?

– Сейчас нет, – она покачала головой, – ты очень понравился и мне, и ребятам. И потом, без тебя мы бы сейчас были в полной заднице.

– Не верьте никому и всегда придерживайтесь договора.

– Думаешь, я этого не знаю? – с обидой спросила она, – дело ведь не только в этом.

– Я постараюсь быстрее справить дела в Айдене и вернуться.

– Обещаешь? – она взяла его руку, лежавшую на столе.

– Обещаю. Если не шлёпнут по дороге.

Он приблизился к ней, и они слились в поцелуе. Он потянул её на свой диван, и она поддалась. Она крепко и страстно обнимала его, а он её. Но всё же она остановила его руку, когда он попытался расстегнуть её ремень.

– Не хочу так, – тихо сказала она ему, – лучше ночью, а?

Она посмотрела на него чуть ли не с мольбой о том, чтобы перенести их возникшую страсть.

– Я не знаю. Может быть, потребуется уйти раньше.

– В ночь? Кто ходит здесь по ночам?

– Брось, – улыбнулся Джон, – мы же в Роквиле. Что может случиться в Роквиле?

– Ты ведь здесь впервые, да?

Несмотря на то, что она сейчас сидела у него на коленях, и они при этом выглядели, как парочка влюблённых школьников, она его раскусила. Впрочем, это не было такой уж тайной.

– Я разберусь. Ты бывала в Федерации?

– Нет, – покачала головой Дайана.

– Роквиль очень похож на федеральный город. Я здесь, признаться, даже подсознательно опасаюсь наткнуться на полицию.

– Ты сбежал от полиции?

Она встала с его колен и вернулась на своё место.

– Пришлось.

– Я думала, ты сам один из них.

– Был. Скрывать, думаю, бессмысленно. Но в нашем случае это только на пользу, разве нет?

– Конечно, – она едва уловимо улыбнулась и достала сигарету.

Миллстоун и вправду хотел бы остаться с ней и походить по окрестностям. Его цель хоть и могла находиться в Айдене, здесь можно было бы собрать приличное количество нужной информации, а это сейчас было важнее. Но он обещал Долли, и ощущал ответственность, которую он тем самым на себя взял. Несмотря на жёсткость, которую она порой хотела излишне подчеркнуть, он понимал, что без него и надлежащей защиты ей не прожить и нескольких дней в отдалении от дома. Это в своём хозяйстве она была безраздельной госпожой, а здесь мало на кого можно было надеяться. В этом плане присоединение к федерации могло помочь – всегда можно обратиться к услугам органов поддержания закона, и в том числе к конторе, в которой работал Миллстоун, но это если дело примет серьёзный оборот.

– Похоже, ты слишком сильно полагалась на того человека, – сказал Джон, тоже закурив, – ну, который начальник охраны.

– Да, – честно ответила Дайана, – у меня никогда не возникало сомнений насчёт него. Всё всегда было хорошо.

– Понимаю, каково это, вдруг узнать, что всё не так, как тебе кажется.

– Да, и, – она немного помедлила, – он был моим дядей.

– Тем хуже, – сказал Миллстоун и взял её руку, – но я видел и не такое.

– А я думала, в федерации всё идеально, – усмехнулась она.

– Люди везде одни и те же, так что идеально не будет нигде.

– И много племянников пострадало от своих дядей?

– Больше, чем хотелось бы.

Она взглянула на часы на руке Миллстоуна.

– Жаль, но мне пора.

– Где увидимся, если что?

– Здесь есть бар – "Стрелок", – сказала Дайана, – не самый лучший, но там у меня почти халявная выпивка. Я как-то очень выручила хозяина.

– Если что, я зайду.

– Буду ждать. Думаю, завтра рано мы точно никуда не идём.

– Хорошо.

– Твои деньги я отдам твоей подружке, хорошо?

– Хорошо.

– Она уже спрашивала. Видимо, вы немножко на мели.

– Не могу знать, – улыбнулся Джон, – пока что распоряжается она.

– Пожалуй, выдам серебром, если она не будет против. Дальше Роквиля за литы могут и не продать.

– Буду очень тебе благодарен.

– Ладно. Надеюсь, что до встречи.

– Я тоже надеюсь.

Она поцеловала его на прощание и вышла из кабинета. Джон остался один и снова закурил. У него образовалось свободное время, которое он не знал, чем занять.

– Очень бы пригодилась та самая удача, которую обещал нам Злобный Яччо.

Миллстоун улыбнулся неожиданной рифме. Он докурил сигарету и направился на выход. Рифма ещё сохранилась в его голове до того момента, как он оказался на улице, и ему тут же кто-то положил руку на плечо.

Он обернулся и увидел Салли.

– Испугался? – с улыбкой спросила она.

– Нет, – Джон улыбнулся в ответ, – я как раз думал о том, что лучше бы встретить тебя пораньше, а то скучно.

– А я случайно тебя увидела в компании рыжей и решила проследить. Вы делали дела с яргами?

– Да. Бывает и такое.

– Они дали тебе свою медальку?

– Да, – ответил Джон.

– Покажи.

Она попросила как-то по-детски, как будто у Джона было что-то, чего она никогда не видела и не увидит. И вообще она была в очень приподнятом настроении, что действовало и на него. Джон вынул из внутреннего кармана жетон и показал ей. Салли прикрыла его ладонями, чтобы никто из случайно проходивших не мог его увидеть, а потом так же незаметно вернула Джону.

– Особый, – сказала она, – можешь гордиться. Видать, и правда ты для них сделал что-то значимое.

– Особый?

– Да. Листок обведён шестиугольником.

– Я думал, это знак такой.

– Знак такой. Но без шестиугольника простой. Кстати, что мы стоим? Пошли.

Они направились вдоль улицы. Она взяла его под руку, отчего у него появилось ощущение, что они просто прогуливаются. Уже второй раз он ощущал себя школьником на свидании со своей ровесницей. Всё было как-то мирно, светло и по-доброму. Про себя он подумал, что как будто Злобный Яччо действительно принёс ему удачу. Может быть, верования яргов не так уж и безосновательны? Конечно, его сознательная часть не верила ни во что сверхъестественное, но всё же было что-то гипнотизирующее в этих блестящих глазках.

– Нужно куда-нибудь сесть, – предложил Джон.

– У меня как раз есть такое место, – она игриво улыбнулась, ухватила его за руку и увлекла за собой.

Дайана желала дождаться ночи, чтобы предаться страсти, Салли же наоборот, совсем не хотела тянуть. Не прошло и получаса, как они голые лежали на широкой кровати. Было жарко, и одеяло пришлось сбросить. Тела покрылись лёгкой испариной, которая, если не лежать слишком близко, быстро исчезала, даруя хоть немного прохлады.

– Как не увижу тебя, ты всё в окружении женщин. Даже не знала, как тебя вытянуть из него.

– Да, – протянул Джон шутливо, – они окружили меня, обложили со всех сторон, и я даже не знаю, как выбираться.

– Нет, правда, – она перевернулась на живот и приблизилась к нему, – ну, ладно, та рыженькая. Я её даже знаю. С ней ты, я так понимаю, просто шёл в караване.

Салли положила голову на руку и внимательно посмотрела на Джона.

– Ну, да, – подтвердил Джон.

– А кто та тёмненькая? Мне сказали, что вы снимали одну комнату.

– Так дешевле.

– И только это? – она качнула головой.

– С ней – да. Мы компаньоны.

– Как с тобой можно быть только компаньоном?

– Можно, как видишь, – виновато улыбнулся Джон.

Он поднялся с кровати, надел трусы, закурил и подошёл к окну.

– Она чокнутая, – сказала Салли.

– В некотором роде, – ответил Миллстоун, изучая обстановку на улице, – кстати, об этом я хотел поговорить с тобой.

– Я вся – внимание.

Она села на край кровати. Джон не мог не проводить взглядом, её красивые груди, когда они слегка перекатились от смены положения.

– Её бросил муж, и у меня есть подозрение, что его обратили.

– Тоже мне новость, – усмехнулась Салли, – будь я её мужем, я бы тоже её бросила.

– Они жили душа в душу, а потом появилась странная торговка, которая до этого не появлялась, и всё. Он с ней сбежал.

– Джонни, кажется, это полная чушь.

Салли подобрала с пола его рубашку и надела на себя. Она застегнула лишь пару пуговиц, чтобы немного прикрыть грудь и встать к окну. Она взяла сигарету и попросила у Джона огня.

– Понимаешь, они там немного другие. То есть, семья там и все дела.

– Семья, – усмехнулась Салли, – то же мне незыблимость.

– Ладно, похоже, мы ходим по кругу. Зря я вообще поднял эту тему, извини.

– Джонни, – она улыбнулась, – если это так, как ты описываешь, ты этого человека не найдёшь. Они уже далеко на западе. Ты ведь в Айден с ней идёшь?

– Да.

– Человек не может пройти Айденскую пустошь, как и уйти глубоко в лес. Вампир – может. Всё просто. Только поэтому мы ещё их не сожгли.

– Но как к ним относятся старики?

– Никак. Они могут себе это позволить.

– То есть?

– О них никто не знает вообще ничего. Вообще. Кто они, откуда приходят, куда уходят, чего хотят, что делают. Ничего.

– А есть вероятность, что кто-то из ваших перехватил его в Айдене?

– Мы проводим там рейды. Обычно, там всплывает много кровососов. Имя у него хоть есть?

– Не помню, – виновато улыбнулся Джон.

– Хотя, имя тоже мало что даст. Мы имён не запоминаем, когда сжигаем.

– Я просто подумал, может, та торговка была не слишком проста, раз смогла добраться аж до Раты, а потом ещё и уйти обратно. И, – он немного помедлил, повернувшись к ней, – я подумал, что они так или иначе попадали в ваше поле зрения.

– Нет. Мы знаем много торговцев и торговок, но вампиров среди них нет. В Рату, – она задумалась, – многие ходят. Там же Хестон неподалёку.

– Ладно, – улыбнулся Джон, – раз так, то дойдём до Айдена, а там посмотрим.

– Кстати, пока помню.

Она отошла к своей куртке, бережно повешенной рядом с входной дверью, и достала из кармана небольшой жетон.

– Держи.

Джон ловко поймал брошенную ему железку и посмотрел на неё. Это был уже знакомого вида металлический жетон, только несколько меньше, чем остальные. В центре была грубо высечена линия, пересекавшая его почти полностью. По бокам от неё были две других, слегка загнутые полукругом.

– Мы долго думали, чем тебя отблагодарить. И, раз уж ты идёшь в Айден, то тебе пригодится это. Иначе и ты, и твоя нелюдимая подружка можете очнуться с пулями в головах где-нибудь в канаве.

– Что это?

– Медальон тряпочников, – сказала Салли, сделав глубокую затяжку дыма, – если при тебе не будет людей в цепях, они не будут убивать тебя издалека. Могут вообще не тронуть. Ну а если доберутся – покажешь это.

– Всё держится на жетонах, – усмехнулся Джон, разглядывая на ладони металлический кругляш с насечками.

– Смейся не смейся, а это так, – сказала Салли.

– Ну а, предположим, кого-то убьют и возьмут? Выходит, работорговец сможет уйти от тряпочников?

– Работорговец никогда не уйдёт, – улыбнулась она, – а что до перехода жетонов, то он случается, но жизнь всё всегда ставит на свои места.

– Очень надеюсь, – сказал Джон.

– Мы, кажется, мы очень долго говорим.

Она поцеловала Миллстоуна, а потом принялась расстёгивать рубашку.

– Ты будешь стоять без всего перед окном? – спросил он.

– Так ты возьми меня и убери отсюда.

– С радостью.

Джон подхватил её и устремился к кровати. Им снова было очень жарко, но одеяло уже и так было на полу вместе с их одеждой, и окна тоже были распахнуты. Она дышала громко, и он боялся, что кто-то, случайно проходящий внизу, сможет это услышать.

Но когда вскоре стало тихо, ему начало казаться, что скорее это плохо. Единственным плюсом была хоть какая-то прохлада. Они лежали и молчали, и, казалось, эту тишину ничто не способно разрушить.

– Я скоро должна уходить, – сказала она.

В её словах чувствовалось нежелание и даже страх, как будто без него она будет беззащитна.

– А я думал, у нас впереди ночь.

– Нет, – она положила голову ему на грудь, – так вышло, что здесь сейчас мало наших, а нам нужно кое-куда прийти.

– Понимаю.

– Джонни, на этот раз я не могу уйти просто так.

Она подняла голову и упёрлась подбородком в свою руку, лежащую у него на груди. Миллстоуна такой поворот их диалога напугал своей неопределённостью.

– То есть? – спросил он.

– Ты так и не сказал.

Она поднялась и посмотрела на него сверху. Он опять не мог не посмотреть, как её роскошные груди перекатились из одного положения в другое. Она упёрлась руками в его грудь, как будто сердце его остановилась, и она вот-вот приступит к выполнению непрямого массажа.

– Я что-то должен был сказать? – правомерно удивился Джон.

– Почему ты сбежал? Как ты здесь оказался? Они наказали тебя?

– О, – протянул он, слегка подвигаясь назад и приподнимаясь, – ты ведь знаешь того, с кем у меня немного, как бы это сказать, не сложилось.

– Ты здесь из-за него?

– Нет. Я здесь из-за себя. Меня отстранили, но я не могу оставить это просто так. Не могу успокоиться.

– Отстранили? Это так серьёзно?

На этот раз она подобрала с пола свои трусики и ловко надела их. Затем настала очередь лифчика. Она серьёзно смотрела на Джона, ожидая ответ.

– Салли, – устало сказал Джон, переваливаясь на край кровати и садясь, – я специальный агент с полномочиями. Был.

Он подхватил свои трусы и надел их.

– Как ты думаешь, – продолжил он, выпрямляясь, – серьёзно это или нет? Меня отстранили, я нахожусь под следствием. Ну, находился.

Он подошёл к окну и снова закурил. Салли тем временем надевала джинсы, затем взялась за рубашку. Ему в отличие от неё не надо было никуда спешить. Напротив, он не знает, как скоротать время до вечера, когда он снова займётся всем тем же, только в компании другой женщины.

– Зачем ты тогда сбежал? – серьёзно спросила она, – ты теперь преступник.

– Я изначально преступник. Я не могу сказать о вампирах, я не могу сказать о вас, я не могу подставлять друга, и поэтому Келтона убил я. А он тоже агент с полномочиями. И на хорошем счету вдобавок. Был.

– И как ты хочешь решить проблему здесь? – она взяла со спинки стула свою джинсовую куртку и ловко продела руки в рукава, а потом резким движением дёрнула за полы, расправляя её на себе.

– Считай это интуицией. Но я ткнул пальцем в небо и попал.

Джон отошёл к стулу, на котором осталась висеть только его куртка, ловко запустил руку во внутренний карман и достал оттуда листовку, взятую в Хестоне. Он небрежно бросил её на подоконник перед Салли.

Она не без внимания её рассмотрела, но по ней он понял, что она видит это изображение впервые. Это вызвало у него небольшое смятение, поскольку он считал, что она воспримет эту слегка мятую бумажку как должное.

– Откуда это у тебя? – спросила она.

– Нашёл в Хестоне. Это, можно сказать, моё крещение здесь. Ту подружку, что тебе не нравится, чуть не изнасиловали, а меня чуть не убили.

Она пришла в замешательство, отчего он подумал, что зря это сказал.

– Но мы же живы, так что всё нормально.

– У нас там недавно пропал один человек.

– И как его зовут? Хаспер? – с усмешкой спросил Миллстоун, даже не подозревая, что вместо ответа увидит положительный кивок.

Салли замерла перед ним, как будто он в один момент стал врагом.

– Передай своим друзьям, что насиловать женщин и убивать людей это плохо. Охотитесь на вампиров – отдайте им все свои силы.

Джон говорил холодно, отвернувшись к окну, выдыхая туда белые клубы дыма. Он ощутил оцепенение, охватившее её.

– Не бойся, я по-прежнему не один из них. Знал бы, что он из ваших, показал бы жетон. А может быть и нет, – он цинично улыбнулся, повернувшись к ней.

– То, что ты сказал, правда? – тихо спросила Салли.

– Могу познакомить тебя со своей компаньонкой. Она подтвердит.

– Ладно, – тихо сказала она, – прости. Мы не можем проверять всех наёмников, которые нам помогают, ты должен понимать.

– Вы, выходит, и с этими работаете и с тряпочниками, – усмехнулся Джон.

– Да ладно тебе изображать невинность.

Она опёрлась плечом на противоположную сторону окна и прикурила сигарету. Несмотря на то, что воспоминания о том случае в Хестоне вызывали у Джона лишь отрицательные эмоции, он ощутил разрядку, возникшую между ними.

– Я не невинность, – тем не менее, холодно заметил он, – но у меня пока что только две стороны.

– Когда тебя попытается сожрать твой близкий, ты изменишь эти принципы.

– Если заменить сжирание стрельбой и прочим, то у меня такое уже бывало.

– Ладно, – сказала Салли примирительно, – мы не на той ноте прощаемся. Мне правда пора идти.

– Когда мы теперь увидимся?

– Ты идёшь в Айден? Это точно?

– Да.

– Тогда либо там, либо раньше. Я сама тебя найду. По дороге старайся не показывать жетон. Только если кто-нибудь покажет тебе свой.

– Хорошо. Мне нужны ответы, – он кивнул в сторону объявления о розыске.

– Ты найдёшь их сам. Пока я не могу ничего тебе сказать.

Она нежно взяла руку Джона и взглянула на его часы.

– Понимаю.

– Ничего личного. Не подумай, что это просто моя прихоть. У меня к тебе по-прежнему интерес и всё хорошо, – улыбнувшись, заметила она.

– Хорошо.

Она приблизилась и поцеловала его в губы, а потом направилась на выход.

– И кстати, – Салли обернулась почти от самой двери.

Джон повернулся, внимательно слушая слова, которые она должна была сказать. Слегка помятая листовка о награде за поимку всё ещё лежала на подоконнике, слегка развеваемая ветром.

– Когда ты увидишь его, не стреляй сразу. Это будет не тот, кто тебе нужен, – быстро сказала она, игриво улыбнулась и скрылась в дверном проёме.

Миллстоун хотел что-то сказать, но слова застыли у него на губах. Сотрясать воздух теперь было бесполезно – приходилось довольствоваться тем, что расстались они на относительно положительной ноте.

– Ты не он, – лишь спокойно заключил Джон, всё так же почти голышом стоявший около окна, – а кто же ты, мистер?

Он увидел Салли, вышедшую на улицу. Она игриво улыбнулась и помахала ему рукой, после чего направилась дальше. Он в очередной раз бросил взгляд на её задницу – пожалуй, по местным меркам она была слишком хороша. Это даже можно было посчитать подозрительным, если не знать её принадлежность к охотникам и то, что в случае домогательства тебя ждёт несколько граммов свинца ровно между глаз. Миллстоун усмехнулся, затушив окурок в пепельнице, потом перевёл взгляд на вещи, разбросанные по полу.

Мысли одолели его только после того, как он вышел на улицу. Как это не он? Миллстоун даже вынул из кармана листовку и посмотрел на неё лишний раз. Лицо было точно таким, которое он помнил. В этом у него точно не было сомнений, но и в том, что Салли не может лгать или путаться, он тоже не сомневался. Значит, всё совсем не так просто, как ему хотелось бы.

Он и до этого ощущал, что остался в одиночестве на этих территориях, но сейчас это чувство стало особенно ярким. Ему сейчас очень не хватало обсуждения своих мыслей с Дугласом и Шейлой. Работая с ними в команде, он не очень обращал на это внимание. Не столько были важны их слова и идеи, сколько возможность лишний раз прокрутить всё в голове. Теперь придётся обходиться одному.

Он опёрся на деревянную колонну, стоявшую на веранде одного из домов, и закурил. Почему-то сейчас ему вспомнился тот самый Злобный Яччо. Не похоже было, что он слишком благодарен за своё спасение. По крайней мере, не в той степени, в которой обещали ярги. Конечно, это была всего лишь их религия, но ему, наверное, очень хотелось верить в то, что теперь ему сопутствует удача.

И только он усомнился во всех верованиях яргов, как вдруг по другой стороне улицы прошёл человек, которого взгляд автоматически выхватил из толпы. Это был "не он". У него на лице была нехарактерная щетина, но и сам Джон прилично подзарос из-за нерегулярного бритья, но его он узнал даже несмотря на лёгкую бороду, исказившую овал лица.

Сделав беглую затяжку сигаретой, он устремился за этим человеком, даже не думая об удаче, которую могли принести верования некоторых диких племён.

Однако уже через несколько кварталов сердце, радостно ускорившее свой ритм, начало замедляться. Своего старшего товарища Джон узнал бы и по походке. Тот всегда ходил прямо, быстро и уверенно. Этот же человек двигался расслабленно, вальяжно. Он никуда не спешил, хотя и не было похоже, что он просто вышел на прогулку. Джон следовал за ним и уже начал думать, что и правда обознался.

Даже если подумать, что Ричардс нарочно изменил свою внешность, то как он может спокойно здесь прохаживаться в то время, как за его голову назначена награда. Нет, одно дело не быть похожим, а другое – шататься на виду у всех, зная, что твоё лицо есть на объявлениях с крупной суммой награды.

Незнакомец остановился около лавки с табаком и о чём-то спросил торговца. Миллстоун нарочно замедлил шаг, а потом остановился рядом и даже взял один из небольших пакетиков, чтобы понюхать. Незнакомец бросил на него короткий взгляд, по которому Миллстоун точно понял, что это не его старший товарищ. Этот человек его не узнал. Он лишь скользнул глазами, как будто бы видел Джона в первый раз, при этом он нисколько не волновался. Он спросил свою любимую марку табака, взял один мешочек и направился дальше.

– У вас не будет огня? – спросил Джон, догнав его на углу, – я где-то потерял свою зажигалку.

– Конечно, – он как ни в чём не бывало достал спички и помог Миллстоуну прикурить.

Голос явно принадлежал Джеку. Джона не покидало ощущение, что он снова находится на задании. Всё это представление с прикуриванием нужно было ему ровно для одной вещи. Когда незнакомец покупал в лавке табак, Миллстоун заметил на тыльной стороне его ладони татуировку, выполненную очень грубо. На ней был изображён щит, внутри которого находилось кольцо. Татуировка выглядела как настоящая, и она становилась последним аргументом в пользу того, что это не Джек Ричардс.

– Я знаю, чего ты хочешь, – негромко сказал незнакомец, убирая руку со спичкой.

Хотя тон его был недобрым, Миллстоун не останавливал его – информация, которую тот сейчас выдаст, будет очень полезна.

– Хотел проверить? – продолжал тем временем мужчина, – проверил?

– Я не хотел ничего такого? – сказал Джон.

– Шрамы видел?

Он приблизил тыльную сторону ладони к лицу Джона и ткнул в неё пальцем. Один из углов щита действительно был перечёркнут грубым шрамом.

– Те тоже думали, что нарисованная, – сказал он всё так же злобно, – так что я ничего не знаю о том, за кого тебе объявили деньги.

– То есть, к вам уже подходили?

– А ты думал?

– Но вы ведь не можете быть его братом?

– Братом? Я бы сам его изловил, вот только твои дружки приказали сидеть здесь, иначе голову снимут.

– Вы не ответили.

– Я не знаю, с чего я вдруг так на него похож, если ты об этом.

– Но вы ведь помните всю свою жизнь?

Он горестно улыбнулся.

– Нет. В том-то и дело. Иначе бы я всё уже рассказал твоим дружкам.

– Я сам по себе, – сказал Джон.

– Достали вы меня, – бросил на прощание незнакомец, и, не дожидаясь какого бы то ни было ответа, отвернулся и ушёл.

Джона подмывало желание пойти следом за ним, но он понимал, что это бесполезно. Нет, тут он уже ничего не решит.

Миллстоун сделал несколько шагов и облокотился на угол ближайшего барака. Ещё несколько минут назад он посчитал эту встречу самой большой удачей, которая только может быть, а сейчас он вообще никак о ней не думал. Он допускал даже мысли о том, что без этой встречи было бы проще дальше строить теории, а теперь всё, что он уже успел сложить в единую картину, приходилось перечёркивать.

Нет, этот человек неслучайно был похож на Джека. Будь Ричардс сейчас в пределах досягаемости, ему можно было бы задать очень неудобный вопрос. Однако о такой возможности глупо было даже мечтать. В том числе от этого в Джоне разрасталась злость. Он не мог сделать вообще ничего. Даже хотя бы примерно понять суть происходящего.

Единственное, что ему было более или менее ясно, так это назначение татуировки – наёмники уже ловили этого господина, похожего на лицо с картинки, под которой написана кругленькая сумма. Каким-то образом они выяснили, что это не тот, кто им нужен, и пометили его, чтобы в будущем избежать ошибки. Кроме этого – всё было опутано туманом.

Не меньше его злило ещё и то, что Салли отказалась ему помогать. Она что-то знает, вот только их общество, заронившее в Миллстоуна частицу сомнения, теперь не горело желанием снабжать его информацией. Возникал дополнительный вопрос: почему?

Зная себя, он понимал, что вскоре успокоится и решит, что необходимость разбираться самому это всё же плюс. К тому же, не факт, что они сами обладают большим количеством информации. Как бы там ни было, разобраться во всём этом будет очень непросто.

Мрачное настроение было очень некстати здесь, в Роквиле, где и вправду можно было вспомнить дом. Вторая половина дня была в самом разгаре, когда Джон вышел к центральным улицам. По ним ездили машины – зрелище очень непривычное, учитывая специфику территорий. Часть этой техники, без сомнения, пригнана из федерации, но были и отдельные экземпляры, внешний вид которых был для Джона новинкой. Интересно, где тут поблизости могли производить моторы? Этот вопрос пришёл ему в голову, когда он не спеша шёл по улице, и мимо него проехало несколько совершенно разных машин, издававший одинаковый шум.

Причём одна из них была обычным седаном, а вторая – небольшим грузовичком. Миллстоун остановился в небольшой пивной в центре и взяв стакан пива, уселся напротив окна. Похоже, если завтра здесь будет федерация, никто и не заметит. Разве что, за порядком будут следить федеральные органы, а не какие-то там отцы основатели. Это, пожалуй, будет лучше.

Проходившая за окном девушка очень напомнила ему Шейлу, однако когда она вошла внутрь заведения, где находился Джон, и ему удалось рассмотреть её поближе, он убедился, что это не она. В этом свете и тот человек, которого он видел сегодня днём, перестал казаться ему похожим на Джека Ричардса. Впрочем, те мысли вряд ли можно было даже неимоверными усилиями выбросить из головы. Разве что отодвинуть на второй план, да и то только на время.

На первый план вышел вопрос о том, почему федерация до сих пор не пришла сюда. Здесь жили такие же люди, и жизнь их только улучшится. Но пока что по определённым причинам этого не произошло. Кому-то было выгодно, чтобы эти территории оставались дикими. И уж это Джон знал наверняка. Благодаря тому белому конверту.

КАРАВАН ОДНОГО

"Агент Миллстоун!

В последнее время наш отдел столкнулся с непредвиденными потерями. У нас есть основания предполагать, что к пропаже агентов на диких территориях причастен кто-то из своих. Мы уже провели соответствующие следственные мероприятия, однако точно вычислить предателя не удалось. Нам требуется ваша помощь, так как ваше нынешнее положение очень выгодно для нашего расследования. Если вам интересно это дело, и вы желаете нам помочь, просьба явиться в известный вам кабинет ближайшим утром. Мы поймём, если вы решите отказаться. Никаких дурных последствий для вас этот отказ не повлечёт.

Известный вам работник стратегического отдела".

Письмо имело не слишком-то ценное содержание. Пожалуй, оно даже не тянуло на то, чтобы постоянно носить его с собой. Однако Джон осознавал его истинную роль, которую легко было недооценить.

Это был фундамент – отправная точка всего, что произойдёт дальше. А раз события намечались судьбоносные, можно сказать, исторические, то и значимость фундамента возрастала соразмерно. Федерация расширится – рано или поздно, кроваво или мирно, но расширится. Большинство сообществ за её пределами слишком малы, чтобы выживать самостоятельно, так что у них нет выбора.

Вот только кому-то выгодно, чтобы эти территории оставались дикими. Именно поэтому стратегический отдел столкнулся с трудностями. В этом была первопричина всего происходящего. Нельзя сказать, что Федерация находилась на пике могущества, но причины откладывания продвижений были в другом. Люди, которых пришлось бы покорять, потом стали бы гражданами. Вопрос – насколько они бы были примерными? В любом случае кровь не была нужна никому. А подготовку почвы для мирных присоединений было несложно нарушить. Примерно так, как это происходило сейчас.

В сущности, причина могла быть ровно одна – в своём продвижении вперёд Федерация могла приобрести что-то, что по мнению её противников ей приобретать было нельзя ни в коем случае. Если не отбрасывать предвзятость и принять как данность, что тот, кто нужен Миллстоуну – Джек Ричардс, то ему это вполне может быть выгодно. Вспомнить хотя бы модификатор – полумифический артефакт, расположенный где-то на диких территориях. Что если это "где-то" как раз затерялось между неизвестной Джону республикой и владениями огненных братьев? Впрочем, даже если не зацикливаться на модификаторе, можно было предположить, что в той папке нужный объект и вовсе не упоминается. Тогда нужно выяснить, что это.

Учитывая, что все агенты, посланные в последнее время, не вернулись, у Джона не было даже отправной точки для поисков. Нужно было начинать с нуля, а если мыслить географически, то принимать в расчёт сразу всю наиболее вероятную область.

Предыдущим вечером, злоупотребив виски, он много думал над вопросами дальнейших действий, да так много, что забыл о вещах более насущных – к примеру, о том, как бы им выдвинуться из Роквиля в сторону Айдена. Путь предстоит неблизкий, и желательно выдвинуться поскорее, а для этого надо найти караван, идущий хотя бы до ближайшего населённого пункта.

Эта проблема обрушилась на него особенно душным утром, когда он поднялся с кровати в пустой комнате. Болела голова – скорее от духоты, чем от похмелья. Ломило шею, руки затекли. Джон поднялся и потянулся. Долли уже куда-то ушла, взяв с собой Везунчика.

Слегка пошатываясь, Джон поднялся с кровати и подошёл к окну. Он распахнул занавески и открыл его. Поток свежего воздуха был очень кстати, как и то, что окно находилось на теневой стороне, иначе он получил бы только жару и яркий солнечный свет. На столе лежала фляжка с водой. Делая глоток за глотком Миллстоун подумал, что Долли хоть и бывает слишком жёсткой, всё же иногда заботится о своём компаньоне.

Мысли, до этого беспорядочно роившиеся в голове, начинали принимать хоть какой-то порядок. Он с улыбкой вспомнил, как Дайана вчера большую часть вечера старалась удержать его в своём караване. В какой-то момент Джон чуть было не согласился. Пожалуй, если его пребывание на этих территориях затянется, такая кочевая работа будет очень полезна. Но сейчас пока рано было что-либо загадывать.

С мыслей о Дайане Миллстоун переключился на Долли. Когда он под утро вернулся, она что-то недовольно фыркнула, но всё равно он ощутил в ней какое-то успокоение, как будто бы она волновалась за него. Сделав ещё глоток, Миллстоун надел брюки, рубашку, и сел к окну, чтобы покурить.

Однако не успел он загасить сигарету, как под дверью раздался знакомый лай, только не злобный. На пороге стоял Везунчик, который не пожелал войти в открытую ему дверь. Напротив, он снова гавкнул и устремился к лестнице.

– Вот как? – сказал Миллстоун самому себе, – интересно.

Джон обул ботинки, накинул куртку и поспешил на выход. Везунчик ждал снаружи. Не успел Джон вопросительно воззриться на него, как тот вскочил и побежал вдоль улицы. Не переставая удивляться, Миллстоун последовал за ним.

Пёс привёл его в небольшое уличное кафе. За одним из столиков сидела Долли с чашкой чая в руке и угрюмым выражением на лице. На ней была та же одежда, как тогда, когда они направлялись в Хестон. То ли это были лишь его ощущения, то ли она действительно была настроена серьёзно.

– Выспался? – мрачно спросила Долли, когда Джон сел.

– И тебе доброе утро, – ответил Миллстоун, легко улыбнувшись.

– Поспишь потом, сейчас есть дело.

– Я уже не спал. Что за дело?

– Я нашла человека, с которым мы можем дойти до Толхо. Это день пути.

– Человека?

– Да. Не все же ходят толпой. Он обещал помочь, но я хочу, чтобы ты на него посмотрел. Вдруг, с ним что-то не так.

– Ну, раз он ходит один, то что-то определённо не так.

– Некоторые считают, что так надёжнее. Ну так что? Глянешь?

– Конечно, гляну, – улыбнулся Джон, – только надо бы чего-нибудь позавтракать.

Он сделал взмах, подзывая официантку.

– Кстати, не ссудишь мне несколько литов, – я как-то не подумал, что собака приведёт меня к тебе.

– Конечно, тем более, что вся твоя доля у меня.

– Можно мне яичницу с чем-нибудь пожирнее, можно немного картошки и каких-нибудь грибов, хлеба и кофе, – сказал Джон подошедшей официантке, – можно так?

– Можно, – улыбнулась она, – вам всё вместе?

– Да. Всё, кроме хлеба. И кофе, само собой.

– Хорошо.

– Что это тебя потянуло на такую кашу?

– Там, где я жил, это был мой любимый завтрак одно время. Правда, боюсь, грибы здесь не те, да и любимой ветчины нет, но сойдёт в любом случае.

– Твоя подруга тебя не покормила перед расставанием? – усмехнулась Долли.

– Покормила, но когда это было? То мы всё уже сожгли, – намеренно спокойно ответил он, кладя на стол сигареты.

Ему такие подколки не очень-то нравились, но реакция отрицания, пожалуй, только бы подхлестнула желание Долли его задеть.

– Ну, а теперь расскажи мне, как ты заставила мою собаку выполнить такие сложные операции? Прийти ко мне в номер, позвать меня, а потом привести сюда. А?

– Я его просто попросила, – пожала плечами Долли.

– Что это значит? Просто взяла вот так вот просто попросила, и он сделал?

– Да.

– И ты не думала, что он не сделает, или сделает что-то не то?

– Он уже помогал мне как-то. Кажется, я что-то забыла на рынке, потом просто вслух попросила его, и он отыскал.

Джон перевёл глаза на Везунчика и с недоумением посмотрел на его вечно довольную морду.

– Значит, мне нужно было бы просто попросить, и он нашёл бы мне убийцу Дафа?

– Может быть, – пожала плечами Долли.

– Не перестаю тебе удивляться, – сказал Джон, посмотрев на Везунчика. Тот смотрел на хозяина добрыми, но не понимающими глазами, – может быть, ты что-нибудь для меня сделаешь?

Везунчик только гавкнул и завилял хвостом. Миллстоун не мог придумать никакого задания, на котором мог бы проверить слова Долли, а в следующую минуту ему уже принесли кофе.

– Ваш заказ будет через пять минут, – сказала она.

– Большое спасибо, – сказал Джон.

– Так что? Ты и правда будешь потом у неё работать? – спросила Долли.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Миллстоун, – она хорошо платит, у неё боевые ребята, да и много с кем работает.

– И тебе нравится такая жизнь, как у них?

Миллстоун пожал плечами.

– А чем плоха эта жизнь?

– Не знаю. Мне когда-то хотелось побродить по миру, посмотреть, что и как. Сейчас – нет.

– Изменила ценности?

– Может быть. Может, просто немного побродила и увидела, что здесь только грязь и кровь. За то время, пока мы шли с рыжей, их два раза чуть было не прибили.

– Ну, вторые не рискнули нападать, поэтому и решили взять обманом.

– Один чёрт, – сказала Долли, закуривая, – отдали бы ящик – нас бы потом порешили ярги.

– Может быть. Но пока вышло так, как вышло.

– Может, не будь тебя, она бы из Роквиля не ушла.

– Я думаю, она не первый день ходит, так что и не в таких передрягах бывала.

Долли молча пожала плечами и сделала короткую затяжку. Миллстоуну принесли его завтрак. Хоть при его приготовлении точно не использовались его любимые ингредиенты, пахла яичница с мясом и грибами просто прекрасно.

– Сколько с меня? – первым делом спросил Джон.

– Четыре лита, – ответила официантка.

Долли отсчитала несколько монет и отдала девушке.

– Ты, кстати, никогда не спрашиваешь про деньги. Они тебе не нужны?

– Почему же не нужны? Я походил без денег, мне не очень понравилось, – сказал Миллстоун, нависнув над тарелкой и думая, с какого края лучше подступиться к завтраку.

– Но ты не спросил ни то, что я тебе должна, ни то, что заплатила рыжая.

– Я тебе верю, – ответил Миллстоун, – какой тебе прок меня обманывать? Особенно сейчас, пока мы ещё идём.

– А я думала, что ты такой доверчивый.

– Скажем так, я понимаю, кому стоит доверять, а кому нет. Чаще всего – понимаю.

Миллстоун отхватил вилкой приличный кусок и положил его себе в рот. Они перестали разговаривать. Ел Джон быстро – был очень голоден – и уже через пять минут откинулся на спинку и, погладив живот, принялся за кофе, попутно закурив сигарету.

– Вон он, – сказала Долли, кивнув головой на противоположную сторону улицы.

Это был мужчина возрастом хорошо за тридцать лет, но выглядящий очень бодро. Он носил усы и небольшую бородку. У него было широкое красивое лицо. Он очень обаятельно заулыбался, когда увидел Долли, и тут же направился к их столику.

– Опаздываешь, – сказала она со свойственной ей строгостью.

– Прости, немного задержался. Ты же знаешь этих торгашей. Ты им цену – а у них тысяча возражений.

– Это Джон, мой компаньон, – деловым тоном сказала Долли, когда незнакомец устремился к ней, как будто для приветственного поцелуя.

– Хуго, – сказал усач, с улыбкой пожимая руку Миллстоуну.

Его кисть была достаточно сильной и в целом отражала достаточно атлетическое телосложение незнакомца. Он постарался сесть поближе к Долли, а она не слишком явно, но отодвинулась от него.

– Чай, пожалуйста, – улыбнувшись, крикнул он официантке, – итак, вы хотели поговорить насчёт…

– Мы слышали, вы куда-то идёте мистер….

– Зови меня просто Хуго, и давайте на "ты", а?

Он всё так же обаятельно улыбнулся.

– Хорошо, – кивнул Джон, – Хуго, ты ходишь один?

– Да. Это так странно?

– Нет. Просто интересуюсь. И ты берёшь попутчиков.

– Да, – ответил он, – так и веселее и безопаснее.

– Ты им платишь? – спросила Долли.

– Всё зависит от того, как пройдёт переход. Если человек помогает мне, то да, приплачиваю. Если нет, то нет – каждый остаётся при своём. Если у попутчика есть особые пожелания, то он платит мне. Всё просто. Справедливо же?

– Вполне, – кивнул Джон, – ты переносишь груз?

– Да, тебя не проведёшь, мистер, – он улыбнулся и шутливо пригрозил Миллстону пальцем, – в основном мелкий груз. Если что-то крупное и попутчик помогает мне нести, я ему плачу. Но в этот раз почти ничего.

– Ладно. Значит, ты нас берёшь? – спросила Долли.

Как показалось Миллстоуну, в её интонации было слишком много радости. По его мнению, не стоило показывать этому человеку всю их заинтересованность. Скорее, наоборот – у Джона проскочила мысль, что этот человек почему-то боится идти один.

– Конечно, – тем временем согласился Хуго, – вы ребята молодые, ходкие, вообще не будет никаких проблем.

– Ещё и вооружены, – сказал Джон, – так что и при нападении проблем не будет. Кстати, а часто нападают?

– Не так часто, как говорят те, кто занимается охраной. Я исходил уже всё от республики Тасвенрая и живой.

Он сделал широкий жест руками, показывая, что цел и невредим. Джон очень хотел ему верить, но его не покидали мысли, что с этим человеком что-то не так. Все эти жизнелюбие, оптимизм, обаяние как будто были ширмой. А может быть, это он подсознательно не верил в то, что у кого-то всё может быть безоблачно. Хорошо ещё, что ему удалось оставить в стороне мысли относительно двойника Джека Ричардса.

– Ладно, – сказал, наконец, Джон, – мы подумаем.

Он ощутил, как на него упали взгляды двух непонимающих пар глаз. Ладно Долли, она хочет поскорее оказаться в Айдене и разрешить терзающие её вопросы. Она почти не бывала на диких территориях и цепляется за первую попавшуюся возможность двигаться дальше – это Миллстоун мог понять. Но Хуго? "Ты-то чего так запереживал? – про себя подумал Миллстоун, – по твоим словам, ты и один справишься неплохо, разве нет?"

– То есть как, подумаем? – спросил Хуго, – я думал, уже всё решено.

Он посмотрел на Долли, и той удалось вовремя скрыть недоумение под излюбленной маской непроницаемости. Она уже поняла, что когда Миллстоун начинает действовать по-своему, нужно ему подыгрывать. Пожалуй, это было одно из самых ценных её качеств, как компаньона.

– Мы, на самом деле, не решили отправляться точно сегодня. Просто появилась возможность, и мы её рассмотрели, – сказал Джон.

– Я думал, мы пойдём прямо сейчас. Если хотим быть в Толхо к вечеру, то уже пора.

Тут определённо было что-то не так. Миллстоун сходу отмёл версию о том, что этот человек просто хочет вывести их за город и ограбить. В этом отношении они не самая богатая добыча, поэтому уговаривать их особого смысла нет. За потраченное время он нашёл бы уже кого-нибудь ещё. Нет, тут было что-то другое. Нежелание слишком рисковать не к месту боролось с желанием Джона вывести этого человека на чистую воду, да и Долли в какой-то степени была права – чем быстрее они будут в Айдене, тем больше у них шансов разрешить их дело.

– Вот как получается, – нарочито спокойно и медленно сказал Миллстоун, вытягивая из пачки ещё одну сигарету, – мы, выходит, тебе нужны.

Хуго постарался принять нейтральное выражение лица, но и так было понятно, что Джон угадал. Усач посмотрел на Долли, надеясь, что ему не придётся объясниться.

– Ценный груз? – спросил Джон, выдыхая дым, – ты бы так и сказал сразу.

– Ну, – протянул Хуго.

– Давай-давай, – коротко покивал Миллстоун, – колись.

– Ну да, есть груз. Вот и нужен кто-то для верности.

– Цена вопроса?

– Вам же тоже надо, – попытался возмутиться он.

– Надо, – кивнул Джон, – но с тем же успехом мы можем идти одни, и нас подстрелят с меньшей вероятностью.

– Ладно. Если только до Толхо, то по сотне Литов, больше дать не могу.

– Это будет стартовая сумма. Если придётся стрелять, сам понимаешь. Или, – Миллстоун хитро прищурился и поднял глаза вверх, – груз-то ценный.

– Не перегибай.

Его обаяние исчезло, и наружу вылез вполне себе циничный торгаш. Ему просто жалко было денег, чтобы нанять полноценного охранника, вот он и решил взять себе подходящих попутчиков. Миллстоун верно заключил, что они для него самый выгодный вариант, при том условии, что выходить нужно было как можно скорее. Вскоре эта гипотеза обрела ещё одно подтверждение.

– Так вот ты где? – со стороны раздался писклявый женский голос, – решил сбежать от меня?

Джон с интересом перевёл глаза в сторону источника звука. Это была невысокая молодая девушка, не сказать что очень красивая, но в условиях нехватки внимания вполне подходящая. У неё были не очень длинные вьющиеся волосы, полноватые бёдра и маленькая грудь. Одета она была совсем не по-походному – короткие шорты и светлая рубашка с оторванными рукавами. Никаких вещей при ней не было, что тоже делало её не самым надёжным спутником для похода по диким территориям. Но первая же мысль, промелькнувшая в голове у Джона, состояла в том, что не так давно в припадке страсти или желания совокупиться красавчик Хуго что-то ей пообещал. Совокупление, похоже, состоялось, но выполнять свою часть негласного договора он не хотел.

Сейчас он весь непроизвольно сжался, понимая, что это не самое лучшее, что могло случиться на глазах у его новых спутников.

– Я как раз собирался зайти за тобой, – сказал он.

– Ты хоть, как меня зовут, помнишь?

Она остановилась рядом с ним и упёрла руки в бока, вопросительно воззрившись на него.

– Энни? – неуверенно спросил Хуго.

– Надо же!

– Видишь, я всё помню. Всё в силе.

– Когда мы выходим? – спросила она.

– Скоро. Наши друзья скоро подготовятся, а потом мы за тобой зайдём.

– Мы готовы, – неожиданно сказал Джон, – нам бы тоже поскорее оказаться в Толхо.

Миллстоун сказал это назло их новому спутнику. Похоже, человек привык давать обещания, которые не собирается выполнять. Раньше ему это сходило с рук, но не в этот раз. Про себя Джон злорадно улыбался, видя замешательство на лице Хуго. На этот раз все блага придётся отработать полностью. Единственное, что ему оставалось непонятно, так это кто решился вести дела с таким пройдохой. Либо это был тот, кто совсем ничего о нём не знал и плохо разбирался в людях, либо, когда доходило до дела, этот человек преображался и делал всё по правилам.

– Ну так? – спросила тем временем Энни.

– Идём, – сказала Долли, поднимаясь, – нужно только набрать воды.

Похоже, напарница Джона была такого же мнения, как и он сам. Она посмотрела на него с улыбкой и направилась вперёд.

– Да, – сказал Джон, тоже поднимаясь, – что касается начальной суммы. Хотелось бы её получить.

– А потом вы меня кинете? – спросил Хуго.

– С этого момента мы уже не расстанемся, так что не переживай.

– Ладно, – выдохнул тот.

Когда они ушли из кафе, он достал из кармана пустой мешочек, отсчитал в него положенную сумму и протянул Миллстоуну. Он старался делать это не слишком заметно, но Энни, шедшая впереди рядом с компаньонкой Джона, похоже, и не намеревалась что-то с него получить.

Когда они подошли к гостинице, Миллстоун отдал Долли мешочек.

– Пересчитай, а я пока принесу вещи.

– Хорошо.

– Следи за порядком, – шутливо нахмурив брови, сказал Джон везунчику, – тот радостно гавкнул, как будто и вправду понял, о чём его просит хозяин.

У Энни всё же оказался небольшой рюкзачок, вполне по размеру соответствующий ей самой. Она не была вооружена, и именно поэтому стремилась найти себе спутника, чтобы добраться до Толхо. В отличие от Джона и Долли, её вряд ли бы взяли в караван на правах охранника, так что выбор у неё был невелик. Она очень прониклась симпатией к Долли, и шла позади рядом с ней. Впереди шли Миллстоун и Хуго. Рядом с ними, то и дело обнюхивая дорогу, неторопливо вышагивал Везунчик.

– Странная у тебя собака, – заметил Хуго.

– Чем же? – спросил Джон.

– Никогда не видел такой.

– Это ни о чём не говорит.

– Почему ты сказал ей, что мы пойдём сразу?

– Ты же сам торопился, – пожал плечами Джон, – нам тоже времени на сборы не надо, да и мы же уже обо всём договорились.

– Я не хотел её брать.

– Зачем тогда обещал? – всё так же спокойно спросил Миллстоун.

– А то ты не знаешь.

– Не знаю.

– Ладно. Если её пристрелят по дороге до Толхо, это будет на твоей совести.

– С чего вдруг? – усмехнулся Джон.

– Потому что если бы не ты, она бы сейчас сидела в своей комнате и ревела. Плохо? Пожалуй. Но не смертельно.

– Все доберёмся живыми, – сказал Джон, – ты ведь хочешь донести свой груз?

– Хочу.

Если судить по размерам рюкзака, который был у их провожатого, размер груза был небольшим – оно и понятно, сколько может унести один человек, пусть и достаточно мускулистый? Навскидку Джон сказал бы, что размером он был не больше ящичка, в котором они везли Злобного Яччо. Что же касалось ценности, тут сложно было судить. Может быть, кто-то намеренно рассчитывал на неприметность одинокого человека, и поэтому доверил ему нечто важное. Впрочем, более вероятной была ценность средняя. Наёмники для доставки были желательны, но привлечение серьёзных сил не окупалось. Здесь также нужно было принимать в расчёт возможную жадность Хуго, который просто не хотел платить и чрезмерно рисковать своей шкурой.

За Роквилем было не слишком много путей. С той стороны, где они вышли, была одна единственная дорога, по бокам которой виднелись горные гряды. Не слишком высокие, но вряд ли по ним можно было легко пройти. В стороне виднелось шоссе, которое по словам Хуго, делало слишком большой крюк, и не заходило в сам Толхо. Джон поверил ему только потому, что Долли подтвердила эти слова.

Тропинка вела их в направлении скальной гряды. Пока вокруг них было открытое пространство, Джон чувствовал себя неуютно. Иногда ему казалось, что за ними следят, и он судорожно оглядывался по сторонам, но не находил поблизости вообще никого.

– Ты уже ходил здесь? – спросил он у Хуго.

– Да, много раз, – ответил тот.

– И как?

– Живой, как видишь. Если только кто-то из пустынников попадётся, но раз нас четверо, они вряд ли нападут.

Через час пути Джону стало несколько спокойнее, но он всё также сжимал в руках карабин, оставаясь в готовности держать оборону. Однако никаких происшествий не произошло. Они без труда добрались до скальной гряды, где тропинка делала достаточно крутой поворот. Примерно через километр следования им попалось удачное место для привала – несколько камней, за которыми со стороны никто не увидит одиноких путников. Место это понравилось не только Джону и его спутникам – здесь уже было большое кострище, и это давало основание думать, что кто-то останавливался здесь и на ночлег.

– А вы боялись, – с улыбкой сказал Хуго, когда четвёрка расположилась на камнях.

– Мы ещё не пришли, – ответил ему Миллстоун.

Провожатый достал из рюкзака банку с тушёнкой, открыл её и принялся есть. Долли достала два яблока, одно из которых протянула своей новой знакомой. Энни приняла фрукт с выражением благодарности на лице. Видимо, она только сейчас начинала понимать, что такое переход.

Джон заготовил себе несколько бутербродов. Он был не очень голоден, но представляя, что следующий привал может быть не скоро, он достал один из них и принялся есть.

– А вы вообще чем занимаетесь? – спросил Хуго, обращаясь к Долли.

– Поисками, – ответил Миллстоун.

– И что ищете?

– То, за что заплатят.

– И идут дела?

– Вполне себе неплохо идут, – пожал плечами Джон.

– А вам случайно помощь не нужна?

– Пока справляемся. Да и у тебя есть своя работа, – ответил Джон.

– Ну, – протянул Хуго, – может, у вас больше денег. Я стрелять умею хорошо, могу идти целый день, людей знаю всяких.

– Мы пока справляемся, – ответила Долли.

– Ну ладно, – пожал плечами усач, – просто сидим молчим, вот я и решил поговорить.

На эту фразу ему никто не ответил. Даже Энни, несмотря на то, что провожатый выполнял своё обещание, не горела желанием с ним общаться. Видимо, Долли провела с ней беседу определённого характера.

Миллстоун разобрался с бутербродом и закурил. Если бы не мысли об основной его цели присутствия здесь, ему было бы скучно, но сейчас было над чем подумать. В первую очередь – как найти новую порцию информации, которая хоть как-то всё расставит по местам. Он не исключал, что их новый знакомый может что-то знать. Он бродит по округе, не исключено, что имеет достаточно обширные знакомства, и поэтому в поле его зрения могла попадать какая-то информация. Однако Джону очень не хотелось обсуждать это с ним, да и вообще как-то открываться перед этим человеком. Может быть, просто так сложилось, и на самом деле Хуго был лучше, чем первое представление о нём, но Миллстоун всё равно ему не верил.

– Ладно, – сказал провожатый, – давайте двигать, что ли. Чем быстрее пойдём, тем быстрее придём.

– Готовы? – спросил Джон у Долли и Энн.

– Да, – ответила его напарница, поднимаясь.

Снова воцарилась тишина, нарушаемая только мерными шагами, да редкими криками каких-то птиц вдалеке. Так прошло ещё около четырёх часов пути, прерывавшегося лишь на короткие привалы. Миллстоун ненадолго погрузился в мысли, из которых его вырвало непонятное громкое бурчание. В первый момент он даже не понял, откуда оно доносится, но потом увидел груду камней, за которыми могли скрыться несколько человек.

Подняв карабин и стараясь идти бесшумно, Джон подошёл к камням и осторожно заглянул за них. Перед его взором предстал человек. Не старый, но очень худой и сутулый, его иссохшая кожа сильно загорела, а в чёрных как уголь волосах не было и намёка на седину. Он был одет в непонятной формы халат – казалось, тело просто укутано в какую-то тряпку. Его голову покрывал непонятный лоскут лишь отдалённо напоминающий головной убор.

Он стоял, склонившись и раскинув руки, как будто хотел обнять шар большого диаметра лежащий перед ним. На деле шар существовал лишь в его воображении, а в землю перед ним была воткнута небольшая палка с большой палец толщиной – кривая и сучковатая. Он как бы нависал над ней, стараясь запугать, и произносил что-то непонятное

Вряд ли он слышал шаги Джона и Хуго, но почувствовал их присутствие, потому что обернулся. Усач поднял ружьё и наставил его на незнакомца. Лицо того перекосилось гримасой страха, и он замер, всё так же подняв руки, ожидая, что с ним будут делать.

– Опусти оружие, – сказал Джон.

– С чего это вдруг?

– Он тебе ничем не угрожает.

– Чёрта с два. Я таких повидал.

Миллстоун нарочно встал между усачом и незнакомцем. Тот плохо понимал происходящее, но стал немного спокойнее.

– Вы понимаете меня? – спросил Миллстоун.

В ответ незнакомец кивнул.

– Кто вы, что вы здесь делаете?

– Я Иитху, я читаю.

– Вы безоружны?

Незнакомец ещё раз кивнул.

– Видишь? – сказал Джон, обернувшись к Хуго, – он нам ничем не угрожает.

Провожатый опустил винтовку, но продолжал держать палец на спусковом крючке.

– Извините, что помешали, – сказал Джон, легко и дружелюбно кивнув, – мы просто пройдём мимо.

В ответ незнакомец тоже кивнул. Страх на его лице сменился озадаченностью. Несмотря на то, что на него уже не было нацелено оружие, он продолжал держать руки на весу. Видимо, того требовал его обряд.

– Идёмте, – крикнул тем временем Хуго девушкам.

Проходя мимо, Долли бросила на незнакомца короткий взгляд и тут же отвела глаза, а вот Энни даже замедлилась, чтобы получше его рассмотреть. Иитху опустил глаза, и не поднимал их, как будто ему нельзя было смотреть на незнакомцев.

Пропустив вперёд женскую часть их команды, Миллстоун сам устремился за ними.

– Подожди, – окликнул его незнакомец.

– Да? – откликнулся Джон, обернувшись.

– Вы до Толхо?

– Да.

– Можно мне с вами?

Джон вопросительно посмотрел сначала на Долли, а потом на Хуго. Его компаньонка была не против того, что к ним присоединится ещё один человек, чего нельзя было сказать об их провожатом, который легко покачал головой в знак неодобрения.

– Можно, – ответил Джон, – только если вы не желаете нам зла.

– Нет, – быстро покачал головой Иитху.

– Тога идёмте, нам нужно торопиться.

С неожиданной живостью незнакомец опустил руки, ловко присел и вытащил из земли воткнутую в неё ветку. Пошевелив рукой, он слега раскрыл свой халат и спрятал её внутрь, а потом двинулся в сторону Миллстоуна.

Шедшие распределились по-другому. Впереди шёл Хуго, следом за ним Долли и Энн, а замыкал колонну Миллстоун в компании их нового знакомого. Как оказалось, странного вида господин очень не прочь поговорить. К тому же он не вызывал у Джона отрицательных эмоций, отчего разговор шёл вполне непринуждённо.

– Вы живёте в Толхо? – спросил Джон.

– Да, – ответил новый знакомый, – мы все там живём. Толхо наш город.

– Вы из какого-то племени? – осторожно, боясь, что это будет принято за бестактность, спросил Миллстоун.

– Из Толхо, – с лёгким непониманием воззрившись на собеседника, – сказал Иитху.

Джон легко кивнул, не зная, как продолжить разговор. Про себя он отметил, как его новый знакомый в который уже раз поправил ветку, лежавшую за пазухой. Видимо, она была для него реликвией, чем-то вроде Злобного Яччо для яргов. Только их реликвия была золотой, а эта нет. Что же касалось ценности для племени, то вполне возможно, что они были сопоставимы.

– Джон! – позвал Миллстоуна Хуго, – можно тебя на минутку?

Миллстоун ускорил шаг и подошёл к провожатому.

– Кто-то там впереди, – он указал на дым от костра, – может, пустынники. Пойдём посмотрим.

Взяв оружие наизготовку, они направились вперёд, где из-за груды камней, закрывавших поворот, поднимался дым.

– Стойте! – раздалось сзади.

Обернувшись, Миллстоун увидел Иитху, бегущего за ними. Одной рукой он махал им, а другой придерживал Ветку за пазухой.

– Чёрт подери! – гневно сказал Хуго, – нас тут сейчас подстрелят, если он будет так орать.

– Подожди, может, это его соплеменники.

– Этого нам только не хватало, – недовольно заметил провожатый.

Иитху подбежал к повороту и взмахнул рукой. Миллстоун и Хуго направились туда, опустив оружие.

В самом деле, это оказались друзья Иитху. Правда, ни на ком не было столь же эксцентричного наряда, что наводило мысль, что он является лицом религиозным, а они – простые жители поселения. Это было трое мужчин, коротко стриженных в отличие от Иитху. Они низко поклонились ему, а он поклонился в ответ.

– Зачем вы ушли так далеко? – спросил один из них.

– Кто эти люди? – второй, мужчина с большим носом, не дал Иитху ответить, как будто это было их тайной, и указал пальцем на Джона, первым появившегося из-за груды камней.

– Я взаправду зашёл далековато, – виновато улыбнувшись, ответил Иитху, – но эти люди нашли меня. Благодаря им я вспомнил о времени и решил вернуться. Они мне в этом помогали.

– Благодарим вас, – кивнул длинноносый, – что помогли нашему шаману. Теперь он под защитой.

– Очень хорошо, – усмехнувшись, вставил Хуго.

– Они идут в Толхо. Думаю, теперь мы можем соединиться, – сказал Иитху.

– Вы ведь знаете, что мы должны вас беречь, – сказал один из мужчин.

– На этот раз всё взаправду в порядке, – сказал Иитху, – случилось всё, что должно было случиться.

– Хорошо. Но вам всё равно лучше идти впереди.

– Извините нас, – сказал длинноносый, – но шаману лучше не контактировать с вами. Вы можете держаться чуть позади, если вам нужна защита.

– Спасибо, – сказал Миллстоун.

Хуго тем временем сделал отмашку второй половине их группы. Долли и Энни вскоре подошли.

– У нашего друга хорошие друзья, – пояснил Хуго, кивнув на удалявшегося Иитху и его охранников.

– Ему, оказывается, нельзя даже приближаться к нам, – сказал Миллстоун.

– Он там главный? – спросила Энни.

– Шаман, – ответил Джон, – а ветка, судя по всему, что-то важное.

– Тоже мне реликвия, – усмехнулся Хуго, – идёмте.

Дальнейший путь прошёл без происшествий и лишних разговоров. Они шли долго, несколько раз останавливались на привал, а потом взошли на возвышенность, с которой стало видно Толхо – небольшое поселение занимавшее долину рядом с узенькой речушкой. Где-то за ним Солнце уже готовилось к тому, чтобы скрыться за скальной грядой. У всех сразу поднялось настроение, потому что цель была достигнута без происшествий.

Хуго в последний раз предпринял попытку вернуть деньги, которые заплатил Миллстоуну и Долли, но успеха его старания не возымели. Потом он решил, что проще будет действительно проститься и довольствоваться тем, что ему удалось получить. Последний раз наградив своих спутников своей фирменной улыбкой, он ушёл. Энн перед прощанием о чём-то говорила с Долли, а потом тоже покинула их.

– Ну, – протянул Джон, – вот мы и здесь. Что дальше?

– Я знаю здесь один домик, где можно переночевать. Идём.

Жители Толхо выглядели вполне обычно. Если бы Джон не встретил по дороге странного шамана и его защитников, то ему бы и в голову не пришло, что это поселение принадлежит какому-то племени. Видимо, то, что Иитху было запрещено контактировать с незнакомцами, было проявлением тайного характера их религии. Ни один прохожий не знал бы ничего ни о самом шамане, ни о священном куске дерева, при помощи которого тот производил обряды.

Здесь был источник воды, поэтому ничем не примечательный Толхо достаточно сильно разросся. Состоял он в основном из двухэтажных домиков, образовывавших несколько улиц. У здешней общины было совместное хозяйство – дальше по течению, где река делала крутой поворот, были прорыты ирригационные каналы, доставлявшие воду к полям, на которых что-то росло. Что именно, Миллстоуну разглядеть не удалось, но это было неважно. Это поселение выглядело для него выгоднее той же Раты хотя бы потому, что здешним жителям по каким-то причинам не нужны были стены, чтобы их поля и дома оставались в целости. Может быть, к этому приложил руку в том числе уже знакомый Джону Иитху?

– Нам сюда, – позвала Долли, сворачивая в переулок.

Джон задумался настолько, что чуть было не прошёл мимо. Их целью был длинный двухэтажный барак с большой верандой на обоих этажах. Она была поделена на секции, каждая из которых относилась к отдельной квартире или комнате.

В подъезде, куда вошли Джон и его напарница, главной была улыбчивая низенькая старушка. Она жила за первой же дверью после входа, и вышла после того, как Долли постучала.

– Ох, я уж и не думала, что ещё раз тебя увижу, – сказала она. Проходите.

Они вошли в тесную прихожую, за которой сразу начиналась кухня. Комната, в которую провела их хозяйка, была слева, и её окна выходили на веранду перед подъездом.

– А это муж твой? – спросила старушка, стеля на столик скатерть.

– Помощник.

– Ты здесь торгуешь?

– Нет, я мимоходом, – уклончиво ответила Долли.

– Вы будете чай?

– Нет. Мы устали. Если вы не против, мы бы сняли комнату и пошли отдыхать.

– Хорошо. Но ты ведь зайдёшь?

– Конечно, – улыбнулась Долли.

Хозяйка вышла на кухню и вернулась с двумя ключами.

– Раз не муж, то две комнаты, – она бросила на Миллстоуна неодобрительный взгляд.

Игнорируя небольшую неприязнь, Джон с готовностью принял ключ и поднялся.

– Хельга, она такая, – сказала с улыбкой Долли, когда они вышли.

– Так даже будет лучше, – сказал Миллстоун, – куда нам?

– На второй этаж.

– Подозреваю, что здесь и выпить проблема, – сказал Миллстоун, когда они поднимались по лестнице.

– Нет.

Долли отрыла первую дверь от лестницы и указала Джону на соседнюю.

– Выходи курить, компаньон.

– Хорошо, – ответил Джон, вставляя ключ в замок.

Комнатка была обставлена очень скромно. Справа кровать, слева стол, а прямо – дверь на балкон. Внутри было душно, и первым делом, сбросив рюкзак, Миллстоун устремился вперёд, чтобы впустить свежий воздух. Везунчик радостно выскочил на балкон, уселся на самом краю и принялся разглядывать людей, ходящих внизу. Следом за ним вышел и Джон, опустившись на табуретку, одиноко стоявшую сразу около двери. Через минуту появилась Долли. Она встала около перекладины, разделявшей балконы, и Джон тоже подошёл туда.

– Тут не слишком трудно перейти из одной комнаты в другую, так что бабуля всё равно будет нервничать.

– Она если что и так узнает.

– А ты, похоже, хорошо её знаешь, – заметил Джон.

– Да. Это тётка Бакстера.

– Вот как, – выдохнул Миллстоун.

– Да. Мир тесен, так ведь?

– Не думал, что настолько, – сказал Джон, поднося зажигалку к сигарете.

– Ну так что? Ты пойдёшь в бар? Или здесь посидим?

– У тебя что-то есть?

– Нет. Но Хельга гонит отличный самогон. Я сейчас пойду к ней, могу попросить. Ты пока можешь помыться и постираться.

– Наверное, я так и сделаю. Завтра ведь уходить?

– Нет. Мы один день побудем. Я её давно не видела. Заодно она поможет найти попутчиков.

– Тогда ладно. Но всё равно помоюсь.

План был выполнен. Миллстоун освежился, выстирал свой скромный набор одежды и поднялся наверх. Через полчаса к нему присоединилась Долли. От неё тоже веяло свежестью и чистотой.

– Как бабуля? – спросил Джон.

– Очень хорошо. Ты ей, кстати, приглянулся. Хоть она и зыркнула на тебя в начале.

– Вот как?

– Завтра ждёт нас к себе на обед, – улыбнулась Долли, протягивая Джону зелёную непрозрачную бутылку.

Миллстоун только усмехнулся. Напарница угостила его бутербродами, которые вкупе с самогоном стали хорошим дополнением к отдыху. Немаловажно было также и то, что на них никто не обращал внимания. Про себя Джон отметил, что если бы он вот так сидел и открыто трапезничал где-нибудь на территории федерации, было бы невозможно избежать любопытных взглядов, но здесь люди, проходящие внизу, совершенно не обращали на него внимания. Так спустились сумерки. Увидев белую точку внизу, двигающуюся быстрее, чем обычно, Миллстоун в первый момент не придал ей значения. Однако вскоре в дверь Долли постучали. Выйдя в коридор, Джон увидел, как его компаньонка пытается утешить Энн, пребывающую в истерике. Но и на этом странности не закончились – светлая рубашка девушки была окровавлена.

ОДИН РАЗ В СТО ЛЕТ

Миллстоун уже заранее знал, в чём причина такого тревожного ночного визита. Энни, повисшая на Долли и плакавшая ей в плечо, не могла сказать ни слова. Толку от неё пока что не было никакого, поэтому Джон отхлебнул ещё немного из бутылки и встал, опершись на стену. Хотелось курить, но он не стал протискиваться к двери – всё равно они рано или поздно направятся на улицу. Кроме, разве что, хозяйки, которая сейчас стояла, закутанная в старый халат. Глаза её были прикованы к кровавым пятнам на рубашке девушки. Если приглядеться, то можно было увидеть, что их очертания имеют форму креста. Впрочем, это могло ничего и не значить.

– Ты можешь сказать нормально? – строго спросила Долли, останавливая нечленораздельные всхлипывания девушки.

– Он, его… Его убили…

– Кого для начала? – спросил Джон спокойно, но она услышала.

Она даже немного успокоилась, но потом лицо её снова скривилось, и она только успела выговорить "Хуго". Джон, впрочем, не сомневался, что убит именно их недавний провожатый. Дело было очень интересным, но без главной свидетельницы, которой сейчас являлась Энн, у него было мало шансов что-либо понять.

– Ты посмотришь? – с надеждой спросила Миллстоуна Долли.

В ответ он просто кивнул.

– Я пока приведу её в порядок.

– Хорошо.

Миллстоун поднялся к себе в комнату, надел куртку, положил во внутренний карман лазер, а в боковой обычный пистолет, и направился к лестнице. К тому моменту, как он спустился, в коридоре снова было тихо. Горестная процессия переместилась на внешнюю веранду. Хозяйка стояла в стороне и, нахмурившись, взирала на свою внучатую племянницу. В свете одинокого фонаря её лицо выглядело зловеще. Лёгкие седые волосы, развеваемые ветерком, лишь усиливали это впечатление. Завершающим аккордом стали слова.

– Вам нельзя никуда идти с ней.

– Почему? – спросила Долли.

– На ней крест.

Старуха кивнула в сторону кровавых отметин на рубашке Энни. Джон, уже видевший их, посмотрел на реакцию Долли, а потом снова на хозяйку. Её лицо казалось каменным. Ответив на вопрос, она больше ничего не говорила.

Энни как будто не знала, какую форму имеют кровяные пятна на её одежде. После слов старухи, она посмотрела вниз, на свой живот, и её лицо вновь исказилось ужасом. Она заплакала ещё сильнее.

– Послушай! – Миллстоун встряхнул её за плечи, – ты должна собраться и отвести нас туда, где это произошло.

– Вам нельзя! – завопила старуха, – это ЕГО крест!

– Чей? – обернувшись, спросил Джон.

Он уже был готов вспылить. Его выводило из себя то, что он окружён женщинами, которые что-то знают, но по тем или иным причинам эта информация до него не доходит. Одна никак не может совладеть с собой и перестать истерить, другая бормочет что-то невразумительное о крестах. Вот и сейчас, получив конкретный вопрос, старуха осеклась и отступила назад. Она вообще никак не ответила Миллстоуну, как будто его тут не было.

– Хельга, ты можешь ответить? – попросила Долли.

Старуха заколебалась, как будто не хотела ничего говорить при посторонних.

– Просто не ходите никуда, – она резко покачала головой и оглядела темноту, простиравшуюся там, где заканчивался тусклый свет фонарей, висевших на веранде, – без вас разберутся.

Долли посмотрела на Джона, ожидая от него решения.

– Скажите мне, – он посмотрел на старуху, – что, чёрт подери, происходит?!

– Не надо чёрта! – злобно ругнулась старуха, – одного хватит.

– Ладно. Если никто не намерен мне нормально сказать, что происходит, я направлюсь туда сам. Энни, ты идёшь?

Девушка посмотрела с испугом сначала на него, потом на старуху. Та сжала руки в кулаки, как будто собиралась силой оставить всех здесь.

– Идите в дом!

– Я… Можно я не пойду. Это там, в гостинице.

Она указала пальцем вдоль тёмной улицы, где виднелись лишь рваные отметины одиноких фонарей. Это окончательно разозлило Джона. С какой стати она тогда прибежала сюда? Просто плакаться или чтобы ей помогли? Лично ему смерть Хуго не была важна. Он представлял примерный мотив, скудные следы, а так же то, что его груз уже там, где он не найдёт. Да и если найдёт, что с того?

– Я расскажу тебе. Только возвращайся в дом, – сказала Хельга, – уговори его не ходить.

Вторая фраза была адресована Долли. Та встревожилась не на шутку.

– Иди, – сказала она Энни, – мы сейчас.

Хозяйка взяла девушку под локоть и завела внутрь. Долли встала рядом с Джоном, закурила и воззрилась на него. Миллстоун тоже достал сигареты.

– Что думаешь?

– Думаю, за каким чёртом она притащилась к нам? И как она нас нашла вообще?

– Это я ей сказала. Жалко дуру стало. Как знала, что что-то случится.

– Ладно. Одним вопросом меньше, – Миллстоун поднёс к кончику сигареты пламя зажигалки.

– Нам-то чего с этого ублюдка? – Долли озвучила мысли Джона.

– Просто интересно.

– Здесь люди такие – если ты им не понравишься, не докажешь, что невиновен. И если она говорит, что не надо туда ходить, то не надо.

Она повернулась к нему и положила ладонь на грудь, как будто он рвался вперёд, а она хотела его остановить.

– Интересно, а кто тогда туда пойдёт? Здесь есть полиция?

Долли пожала плечами.

– Спросим у Хельги.

– Но странно всё, тебе не кажется?

– Что именно? – она убрала руку, но оставалась близко к Джону.

– Всё это. Груз, шаман этот, а потом убийство, да ещё и про крест этот.

– Каждый день где-то кого-то убивают, – спокойно заметила Долли.

Они молча стояли и курили. Тишину нарушил скрип двери. Появилась старуха и всё так же исподлобья посмотрела на них.

– Шли бы вы в дом, уже совсем темно.

– Идём.

Старуха скрылась, а Долли посмотрела на Джона. Хотел бы он увидеть место происшествия, но очень не хотелось быть записанным в преступники. Ведь действительно, местным не объяснишь, что ты умеешь хоть как-то вести расследование и можешь помочь. Вот уж где точно не хватало значка и отметки об особых полномочиях.

Из мыслей его снова вырвал скрип двери. На этот раз очень осторожный, и, скрипнув, дверь снова закрылась, а потом послышались тонкие звуки когтей, ударяющихся по Дереву. Везунчик замер рядом с Джоном и стал всматриваться в темноту. Пёс был встревожен, тут у Миллстоуна не возникло сомнений. Только вот, чем? Джон потрепал его по голове, но тот никак не отреагировал, а всё так же смотрел в темноту.

– Что ты там увидел? – первой спросила Долли.

На это Везунчик тоже никак не отреагировал, но через секунду вскочил, попятился назад и залаял. Это по-настоящему встревожило Миллстоуна, как будто кто-то действительно пришёл сюда. Не от того ли, что в доме находится человек, помеченный крестом? Хорошо, что Джон не был таким суеверным, и ему для уверенности хватало того, что в его кармане лежит заряженный пистолет.

– Идём? – спросила Долли, выкидывая окурок в темноту.

– Да.

Джон взял собаку за ошейник и потянул назад. Везунчик упирался, но подчинился, напоследок ещё несколько раз гавкнув.

Старуха ждала сразу за дверью. Она пропустила вошедших вперёд, после чего закрыла дверь на тяжёлый железный засов.

– Закройте у себя балконы и спускайтесь, сказала она, направившись на кухню.

К тому моменту, как Джон и Долли вернулись вниз, Энни уже была переодета, видимо, чтобы избавиться от злополучного креста. Она сидела за столом и стеклянными глазами смотрела перед собой. В руках у неё была кружка, от которой пахло травами и шёл лёгкий пар. Она сжимала её в ладонях, как будто пытаясь согреться. Её испуг постепенно сходил на нет, но разговаривать с ней всё ещё было рано.

Сидели молча. Когда Энни допила чай, Хельга проводила её в одну из комнат. Вернулась хозяйка спустя пять минут.

– Уснула.

– Ты прямо волшебница, – сказала Долли.

– Перепугал он её, всё. Долго теперь дрожать будет.

– О ком идёт речь? – спокойно спросил Джон.

Хозяйка посмотрела на него, как будто раздумывала, стоит ли с ним об этом говорить. Миллстоун же думал о её обещании всё рассказать.

– Чёрный человек, – сказала, наконец, старуха.

– Что это за чёрный человек? Это тот, из-за кого нам нельзя было идти туда?

– Да, – старуха многозначительно покачала головой.

– Вы обещали рассказать, если мы не пойдём. Мы не пошли.

– У нас уже давно поговаривали, что он скоро вернётся.

– Так кто он вообще? – спросила Долли.

– Дух пустыни. Злой дух, – ответила Хельга, – он приходит раз в сто лет, и ему всегда нужна чья-то душа. В этот раз он забрал чужака.

– Теперь можно не бояться? – спросил Джон, – раз он забрал того человека, то остальным ничто не угрожает?

– Я не знаю. Моя мать говорила, что всё зависит от того, насколько он голоден.

– То есть, одной души может и не хватить, – улыбнулся Джон, – если так, то он может попасться.

– Ещё никому не удавалось приблизиться к нему или поймать, – сказала хозяйка.

– А откуда тогда известно, что это именно чёрный человек?

– Так говорят Толхо. Это их предки когда-то совершили что-то, чем разгневали духов, поэтому они посылают чёрного человека.

– История стара как мир, – сказал Джон, – чёрный человек, темнота, духи.

– Это не шутки, – сказала Хельга.

– Хотя бы днём нам можно будет выходить? – поинтересовался Миллстоун.

– Днём можно. Ночью нет, пока он не уйдёт, потому что толхо не смогут его прогнать.

– Ладно, – сказал Джон, вставая, – значит, утром и пойдём, посмотрим, что там случилось. Хотя, что там к тому моменту останется? Ты идёшь спать?

– Нет. Я попозже, – ответила Долли.

– Хорошо. Доброй ночи.

Дружелюбно улыбнувшись хозяйке, Миллстоун направился к лестнице. Его слегка пошатывало. Несмотря на то, что он перестал пить, опьянение не спадало. Закрыв за собой дверь, он разделся и лёг на кровать. Ему думалось о том, насколько похожи суеверия всех, кого он встречает на пути. Если человека убили ночью, то это сделал злой дух. Можно подумать, что у простых двуногих не было ни единого мотива прирезать курьера, нёсшего какой-то товар. Видимо, на этот раз посылка оказалась особенно ценной, раз за неё пришлось поплатиться жизнью. Неизвестно только, кто именно убил Хуго – сами его клиенты, не желавшие платить или не хотевшие, чтобы кто-то кроме них знал эту тайну, или же их конкуренты, пожелавшие перехватить посылку.

Так или иначе, но улыбчивый курьер был мёртв. Впрочем, Миллстоуна это никак не касалось. Лишь профессиональный интерес и отсутствие других занятий позволяли ему думать об этом. Единственным же действительно заслуживающим внимания моментом был лай Везунчика. За всё время, которое Джон знал эту собаку, он слышал его голос лишь дважды. Может ли это означать, что эти два момента связаны?

На лестнице послышались осторожные шаги. Они стихли около двери соседней комнаты, но через секунду возобновились и приблизились к комнате Джона. Раздался тихий стук. Миллстоун нехотя встал с кровати, зажёг свет и подошёл к двери.

– Можно зайти? – шёпотом спросила Долли.

– Конечно, – сказал Джон, открывая перед ней дверь.

Пока Долли запирала вход, Джон надел брюки и рубашку.

– Я тебя не разбудила? – спросила девушка.

– Нет. Я ещё лежал.

Миллстоуну захотелось курить. Он подошёл к стулу, на спинке которого висела его куртка, и залез во внутренний карман.

– Сигареты заканчиваются, – сказал он, – скоро придётся курить что-то местное.

– Толхо выращивают хороший табак. Дальше до Айдена ничего другого не будет, а здесь он дешевле.

– Тогда завтра надо будет запастись.

Джон подошёл к двери, ведущей на веранду, и потянулся к засову.

– Ты правда туда пойдёшь? – встревоженно спросила Долли.

– Ты поверила своей бабушке? – спросил Миллстоун, отпирая дверь и выходя на воздух, – вроде, тебе не были свойственны суеверия.

– Она не будет говорить ничего просто так.

– То же самое я слышал всегда, когда мне рассказывали о духах и демонах. Видишь? Я жив. Кстати, собака внизу?

– Да. Хельга попросила оставить около двери. Вдруг, кто-то придёт.

– Ну ладно.

Джон оглядел кромешную темноту, в которой лишь едва угадывались очертания домов, расположенных на другой стороне улицы. На веранде одного из них тускло горел фонарь. Если забыть про него и не вглядываться, то можно решить, что впереди ничего нет, кроме почти осязаемой темноты.

Долли его немного встревожила своей переменой. Может быть, чем дальше они уходили от Раты, тем уязвимее она себя чувствовала? А тут ещё очень некстати духи и суеверия. Джон докурил сигарету и вернулся в комнату. Долли сидела, обняв себя за плечи, хотя внутри было совсем не холодно, а на ней была кофта на молнии.

– Может быть, тебе выпить? Успокоишься немного, – предложил Джон.

– Нет. Не хочу ничего.

Она положила голову на плечо Миллстоуна, сидевшего рядом. Джон приобнял её одной рукой, а она положила ладонь ему на грудь, одновременно находясь близко и в то же время отстраняя. Боясь испортить их отношения, Джон не проявил никакой инициативы.

Он проснулся от стука в дверь. Негромкого, но настойчивого, чтобы не разбудить никого на этаже, но и привлечь внимание того, кто находится в комнате. Долли, лежавшая рядом, тут же вскочила, поправила штаны, кофту и с испугом посмотрела на Джона, как будто у них что-то было этой ночью. Но потом она увидела, что Миллстоун тоже одет, и это окончательно её убедило. Она перевела глаза на дверь. Стучавший понимал, что жилец спит, и не уходил, продолжая негромко барабанить по двери. Это могла быть Хельга. Если она увидит здесь свою внучатую племянницу, ей будет не объяснить, что у них ничего не было.

За неимением других выходов, Долли бесшумно вышла на балкон, перед этим строго посмотрев на Джона и приложив палец к губам. Миллстоун не торопясь поднялся с кровати, размял слегка затёкшую шею и открыл дверь. На пороге действительно стояла Хельга.

– Ты не знаешь, где Долли? – спросила она.

– А у себя её нет? – спросил Джон.

– Нет. У неё пусто.

– Она любит куда-нибудь сходить рано утром.

– Никто не уходил.

– Вы могли не слышать.

В это время на лестнице раздались шаги. Долли, как ни в чём не бывало поднялась и спросила, что случилось.

– Где ты была? – с недоверием спросила Хельга.

– Хотела пройтись. Ты меня потеряла?

– Пойдём. Простите, – бросила старуха Миллстоуну перед тем, как вместе со своей внучатой племянницей направиться на лестницу.

Джон вернулся в комнату и принялся заправлять кровать. Быстро разобравшись с этим делом, он вышел на балкон и закурил. Но не успела сигарета догореть до половины, как в комнату без стука вошла Долли.

– Что такое? – спросил Джон, увидев, что она встревожена, хотя ещё несколько минут назад была вполне спокойна.

– Там пришли к тебе.

– Ко мне? – поднял брови Джон, – да я здесь кроме тебя никого не знаю.

– Это тот человек, которого мы встретили вчера.

– Иитху?

– Да.

– Интересно, что ему нужно? – Джон выбросил окурок в мусорное ведро, и направился вслед за Долли.

Шаман сидел за столом, аккуратно придерживаясь ладонями за край столешницы. Поверх той одежды, которая была на нём вчера, сегодня был накинут тонкий серый плащ – видимо, местным жителям нельзя было видеть Иитху в ритуальном наряде. Хозяйка стояла недалеко. Вид у неё был благоговейный, что подтверждало предположение Джона о том, что она придерживается местных верований. Увидев Миллстоуна, шаман устало улыбнулся и встал.

– А, вот вы. Я не совсем смог объяснить, кто мне нужен. Хорошо, что смог найти.

– Для чего я вам понадобился?

– Если можно, то я расскажу вам по дороге.

– Куда мы идём?

– Вы знаете. В то место, в которое ночью вы не пошли, – он посмотрел на Хельгу, и Джону стало понятно, что ему известны события прошедшей ночи.

– Я не пошёл, потому что это дело ко мне не относится. Я его не убивал – есть люди, которые видели меня в то время, когда это случилось.

– Я знаю, что вы его не убивали, но вы ошибаетесь в том, что это дело не касается вас. Я прошу вас сходить со мной. Я поговорю с вами по пути.

Джон посмотрел сначала на Долли, потом на Хельгу. Лицо старухи изображало строгость, как будто бы на просьбу местного шамана нельзя было отвечать ничем, кроме согласия. Долли же пребывала в замешательстве.

– Если вы опасаетесь меня, то можете позвать с собой кого-нибудь.

– Ты пойдёшь? – предложил Джон напарнице.

– Если надо.

– Идём. И ты тоже, – Миллстоун махнул Везунчику, притаившемуся рядом с входом в кухню и внимательно следившему за происходящим.

Пёс послушно поднялся и пошёл к выходу вслед за Джоном. Шаман радостно улыбался, что не совсем было понятно Миллстоуну. Если следовать логике, то у них тут объявился один из злых духов, что никак не должно быть хорошим предзнаменованием.

– Я знал, что этот человек умрёт, когда увидел его в первый раз, – спокойно сказал Иитху, когда они отошли от дома Хельги.

– Вот как? Почему же вы его не предупредили?

– Он тоже не предупредил нас о том, что у него в карманах. Это что-то было нужно чёрному человеку, и он это получил. Теперь я знаю, что он оставит нас в покое.

– На ближайшие сто лет? – грустно усмехнувшись, спросил Джон.

– Да, – серьёзно ответил шаман.

– А если кто-то ещё принесёт к вам то, что ему нужно?

– Теперь не принесёт. Эти вещи не так уж часты. Та, что была у вашего проводника, уже ушла на запад.

– Откуда вы это знаете?

– Откуда? – невинно улыбнувшись, спросил Шаман, – я просто знаю это. Так же, как знал, что он умрёт, а вы должны побывать там.

– Я думал, у вас есть что-то кроме домыслов.

– Не говорите только ничего такого в присутствии моих защитников. Я понимаю, что вы не отсюда, и вы не толхо, поэтому вам чужды наши способы понимания, но вот их это могло бы оскорбить. Я скажу вам лишь, что мои домыслы помогают нам выживать.

Лицо его было таким же, как вчера, но вот походка стала такой, как будто за одну ночь он состарился на несколько лет. Иитху стал ещё больше сутулиться, голова его была склонена вниз, и он немного прихрамывал. Можно было подумать, что этой ночью он столкнулся с тем злым духом и не без труда изгнал его.

– Хорошо.

– В вашем мире вам нужно оружие, чтобы выживать и защищать себя. Мы можем без него.

– Вы не знаете, кому предназначалась та вещь, которую он нёс? Не с чёрным же человеком он заключил контракт?

– Я не знаю, но мы с моими защитниками сможем вам помочь. Марко уже пытается это разузнать.

– Вот это, пожалуй, будет очень ценно.

Если Джон узнает, что и кому нёс Хуго, это может ему помочь. Хотя, вряд ли убийца всё ещё здесь, тем более, что это подтверждает Иитху. Хоть методы шамана и далеки от традиционных, надо признать, что он смог обеспечить благополучие поселению, если, конечно, это его заслуга.

– Вы знали, что тот человек, который сопровождал вас, вор? – спросил Иитху, когда они свернули на другую улицу.

– Нет, – ответил Джон, – он мне об этом не говорил, но я не удивился бы, если узнал.

– Он появлялся в нашем поселении много раз, и некоторые жители говорили, что при нём всегда были вещи, которых не должно быть.

– Ну, он же был кем-то вроде курьера, – пожал плечами Миллстоун.

– Я говорю о других вещах. То, что он нёс для своих хозяев, я не имею в виду. Другие вещи.

– Я не совсем понимаю.

– И ещё в прошлый его приход сюда у старика Эфе пропал компас. За него в соседнем поселении ниже по реке можно было получить несколько серебряных монет. Мои защитники ходили туда, и вернули компас.

– Его мог украсть кто угодно.

– Никто из них никогда не приходил к нам. Я бы знал об этом. И если бы кто-то из нас ходил туда, я бы тоже об этом знал. Только тот человек мог сделать это.

Всё снова упиралось в мистические способности. Джон не очень в них верил, но решил не припираться. В конце концов, не так важно какую жизнь вёл улыбчивый провожатый, а как он был убит.

В качестве гостиницы Хуго выбрал старый покосившийся домик. Он стоял немного на отшибе – неплохое место, если надо тайно с кем-то встретиться. Именно это и сыграло с ним злую шутку, поскольку и скрыться после убийства из такого домика было значительно легче. Дорога, правда, вела немного не на запад, но главное было подальше уйти от места действия, а выйти куда нужно при знании местности – совсем не проблема.

В подъезде пахло подгнившей древесиной. Внутри дом выглядел ещё хуже, чем снаружи. Когда нога наступала на ступеньку, та заметно проседала, не говоря уже о громком скрипе.

– В поселении мы можем принять только тех, у кого есть родственники или друзья, – заметил Иитху. Для остальных мы оставили этот дом.

– Здесь нет управляющего или кого-то подобного?

– За ним следит Ери. Он вошёл в комнату уже после того, как отсюда убежала кричащая женщина.

– Понятно, – улыбнулся Миллстоун, – а кстати, по поводу неё. Ей не угрожает смерть?

– Нет. Если она пойдёт с вами, то ей даже удастся дойти туда, куда она хочет.

– Вот как? И куда она хочет?

– Я этого не знаю. Лишь чувствую, что ей лучше поступить так. Может быть, я поговорю с ней.

В комнате царил смрад и полумрак. Тело, пролежавшее здесь всю ночь, к утру уже начинало пахнуть. Хуго сидел около стены в луже собственной крови, смешанной с мочой – оттенок этого запаха чувствовался достаточно явно. Учитывая, что он был не из робких, Джон задумался над тем, кем должен был быть убийца, чтобы так его напугать.

Вопреки ожиданиям Миллстоуна рана была только одна – в центре груди. Что сразу вызвало у него вопросы о том, как Энни могла получить крест из кровяных пятен. Да и как она вообще могла испачкаться. Если только пыталась оживить своего дружка, но не похоже было, чтобы тело двигали.

– Я подожду на улице. Ладно? – попросила Долли.

– Конечно, – с пониманием кивнул Джон.

Ему и самому не нравился смрад, царивший в комнате, но нужно было осмотреться, чтобы получить хоть малейшее представление о том, как всё произошло. На столе стояла пустая бутылка без этикетки и два стакана – самый, что ни на есть классический набор. Миллстоун взял бутылку и осторожно понюхал. Пахло спиртом, смягчённым запахом шоколада.

– Вам о чём-нибудь говорит этот запах? – спросил Миллстоун у Иитху.

– Нет. У нас не растёт ничего, что так пахнет. А спирт мы добываем только из растений.

Это я, пожалуй, возьму с собой. Можно?

– Можно. Вы вольны делать всё, что считаете нужным.

Миллстоун хотел спросить, чем вызвана такая привилегия, но тут же мысленно ответил сам себе: шаман просто знает это, как и многое другое. Может быть, ему об этом сказал обряд, в центре которого находилась ветка священного дерева.

Если бы дело происходило на территории федерации, то Джон отправил бы бутылку на анализ – скорее всего, там бы что-то нашли. Вопрос оставался лишь в том, как убийца не попадал под действие вещества, если они оба пили одно и то же.

В остальном, в комнате не было следов, указывавших на преступника. И он, и сам убитый, скорее всего, были здесь в первый раз, а до них был кто-то ещё – слишком много неопределённостей.

Везунчик негромко гавкнул, а когда Миллстоун повернулся к нему, завилял хвостом.

– У вас очень интересная собака, – сказал Шаман.

Не обращая внимания на его слова, Джон повернулся к псу и осмотрел пол и стены вокруг него, желая отыскать, что же привлекло его внимание.

– Ты что-то нашёл?

Везунчик утвердительно завилял хвостом и упёрся носом в дыру на обоях. Она доходила до самого пола. Слегка отковырнув бумагу, Миллстоун нашёл небольшую щель между двух досок. Он запустил в неё палец и нащупал там что-то округлое. Взявшись всеми четырьмя пальцами и упершись в стену, он отковырнул всю доску и достал оттуда заветный предмет.

Это оказался шарик, выполненный из материала, похожего на стекло. Он был идеально прозрачным и округлым. На нём не было совершенно никаких дефектов. Миллстоун поднёс его к тонкой полоске света, проникавшего через закрытые шторы, чтобы получше рассмотреть.

– Вы уже видели такое раньше? – осторожно спросил Иитху.

– Я только что хотел спросить это же самое у вас, – улыбнулся Джон.

– Нет.

– Вы ничего не чувствуете?

– Нет, – покачал головой шаман.

– Жаль.

Миллстоун сомкнул ладонь, на которой лежал шарик, и убрал его в карман. Затем он оглядел комнату ещё раз, и, не найдя ничего существенного, направился на выход.

– Вы ведь уберёте его? – спросил он, когда они с Иитху вышли на лестницу.

– Да. Я немедленно попрошу об этом жителей.

– Вы сказали, что ваши защитники будут искать того, с кем этот человек встречался перед смертью. Как они собираются это делать?

– Я просто попросил их найти.

– Просто, вы ведь можете узнать, кто ещё из местных кого-то приютил на ночь, верно? – игнорируя очередное странное заявление, спросил Джон.

– Да. Наверное, именно так они и поступят.

– Как мы можем об этом узнать?

Джон как раз открыл дверь, ведущую на улицу, и тут же достал сигареты.

– Скоро они должны вернуться сюда. Если хотите, ожидайте меня. Я ещё попрошу кого-то организовать похороны.

– Хорошо. Мы подождём.

Около подъезда стояла скамейка с отломленной спинкой – типичное свидетельство того, что местные никак не следили за гостиницей, стоящей на отшибе. Джон поджёг сигарету и сел на неё.

– Странные они все какие-то, – сказал он Долли, когда Иитху отошёл.

– Нужно просто ни о чём, кроме дела, их не спрашивать, – ответила она.

– Я бы с радостью, но не выходит пока что.

– Ты что-то нашёл?

– Да, кстати, – Миллстоун достал из кармана бутылку, – понюхай осторожно. Знакомый запах?

– Шоколад? Нет.

Вот и шаман ничего такого не знает, как и я. Оставлю пока, может, ещё кого можно будет спросить.

– И больше ничего.

– Нет. Кое-что есть, – Джон достал из кармана шарик и показал его Долли, – за это надо благодарить нашего специалиста.

Он кивнул на везунчика.

– Это он нашёл?

– Да. Странно, может ведь, но не всегда делает.

– Он вообще странный, но хороший.

Вернув Джону шарик, Долли потрепала Везунчика за уши. В это время со стороны города появился шаман в окружении своей охраны. Один из них о чём-то бурно с ним спорил. Очевидно, Иитху и на этот раз не должен был никуда выходить один.

– Вы кого-то нашли? – спросил Джон.

– Нет. Здесь никого не было, – ответил длинноносый.

– То есть, его убил тот, кому он и так должен был отдать груз? – спросил Джон.

– Его убил, – он остановился, покосившись на Иитху.

– К сожалению, никто не принимал у себя гостей, – сказал Шаман, меняя тему разговора.

– Хорошо, – кивнул Джон, – есть что-то ещё, что мне нужно знать?

– К сожалению моему, нет, – шаман закрыл глаза и покачал головой.

– Ну, тогда, если вы не против, я пойду.

– Большое спасибо за то, что вы выполнили мою просьбу.

– Да не за что, собственно.

Миллстоун легко кивнул Иитху и его охраннику, после чего они с Долли и Везунчиком направились в сторону города. Бутылку Джон выбросил в первую же попавшуюся урну.

– Ты понял что-нибудь?

– Кое-что, – сказал он, – но это ничего не даёт. Ну, кто-то накачал его наркотой, что он аж чуть с ума не сошёл от страха, а потом прирезал. Подружка, с которой было назначено, видать, застала убийцу. Ей не надо было наркотиков, чтобы испугаться до беспамятства. Не знаю, как она могла так испачкаться. Может быть, он и вправду её окропил. Не потому, что это было нужно, а чтобы усилить страх, ну или, чтобы соответствовало местным легендам о духах.

Джон поймал себя на мысли, что так и не поговорил с Энни на эту тему. Вчера она была не в себе, а сегодня его отвлёк своим приходом Иитху, который, очевидно, просто знал, что Миллстоун должен оказаться на месте преступления и осмотреть его. Да, день определённо не задавался – это ощущение не покидало Джона, когда он в компании Долли и своей собаки возвращался назад.

Энни уже была разбужена. Она сидела на кухне и пила травяной отвар.

– Как ты? – спросила её долли.

– Уже лучше. Вы были там? – глаза её загорелись тревогой и интересом.

– Да, – ответил Джон, садясь за стол и кладя на него шляпу, – мы можем поговорить?

Стоявшая у печки в углу хозяйка обернулась и злобно посмотрела на Джона, как будто эту тему вообще нельзя было поднимать в стенах дома.

– О чём?

– Я хочу знать, что ты видела, – игнорируя реакцию хозяйки, спросил Миллстоун, – признаться, я не совсем понимаю, как ты могла там оказаться, не говоря уже о том, как тебя угораздило так перепачкаться.

Джон посмотрел на неё, и она потупила глаза после того, как их взгляды встретились.

– Я потом встретила его, и он предложил посидеть где-нибудь и выпить, – виновато сказала она, посмотрев на Долли, – ну а я же здесь никого не знаю, вот и согласилась.

– Ты знаешь нас, – сказала Долли.

И хотя напарнице Миллстоуна был известен и причины таких действий Энни и ответ, который она даст, она всё равно задала этот вопрос, а после пожимания плечами, просто покивала с некоторым недовольством.

– Ладно, – взял разговор в свои руки Джон, – что было, когда ты пришла туда?

– Я постучала. Он не открывал. Потом дверь приоткрылась. Внутри было темно. Я вошла и увидела тень.

– Тень?

– Просто темнота зашевелилась. Он пошёл на меня, а потом, я ничего не помню.

– Ты упала в обморок? – спросила Долли.

– Наверно, – Энни сжала руками кружку, а на лице её выступили слёзы, – я почти ничего не знаю. Помню, видела, что он сидел там мёртвый. Я сразу побежала оттуда.

– То есть, между тем, как ты вошла и между тем, как убежала прошло какое-то время, – заключил Джон, постукивая пальцами по столу, – когда ты пришла в себя, в комнате уже никого не было?

– Нет, – покачала головой Энни.

– И как перепачкалась, тоже не знаешь.

– Нет.

Её слёзы начинали течь всё сильнее.

– Хватит, уйди, – заругалась на Джона хозяйка, – Миллстоун посмотрел на неё равнодушным взглядом и, взяв шляпу со стола, вышел на улицу.

Он встал на краю веранды, опершись руками на перила. Везунчик лёг рядом с его ногой и устало завилял хвостом. Даже в глазах четвероногого напарника была грусть, что уж говорить о Миллстоуне. Для себя он решил, что, пожалуй, и вправду слишком уж увлёкся этим делом, по сути, не имеющим для него никакого значения. Увлёкся настолько, что совсем забыл о завтраке. Есть в доме хозяйки ему не хотелось. Он и так хорошо чувствовал неприязнь, а эта женщина ещё не стеснялась выражать её открыто. Что же, всем нравиться невозможно. Поэтому Миллстоун достал из пачки предпоследнюю сигарету, взглянул в грустные глаза собаки и закурил.

Пожалуй, из всех поселений, которые он встречал на своём пути, Толхо было самым своеобразным. Настолько своеобразным, что, не привыкнув к нему, сложно было предпринимать здесь какие бы то ни было действия.

– О чём думаешь? – спросила вышедшая Долли.

– О том, что сегодняшний день может спасти только алкоголь. Ну да ладно, – он поймал себя на мысли, что говорит с ней, как с Шейлой и тут же осёкся, – а вообще, что у нас насчёт завтрака?

– Я так понимаю, что у Хельги ты есть не хочешь.

– Абсолютно, – подтвердил Миллстоун.

– Тогда нам надо будет отойти немного за город.

– Вот как? Даже покормить прохожих в черте поселения нельзя? – он поднял брови.

– Нет. Тут недалеко. Идём.

– А наша подружка не составит нам компанию?

– Хельга говорит, что сегодня к ним придёт этот Иитху, чтобы очистить её.

– Ах, да, чёрный человек ведь пометил её, я и забыл, – улыбнулся Миллстоун.

– Если ты будешь так говорить со всеми, тебя невзлюбит не только моя бабка.

– Понимаю, но сейчас-то мы одни.

Харчевня была отдельным поселением – очень мелким, но всё же. При ней, кстати, тоже был небольшой барак, в котором можно было остановиться. Правда, здесь было заметно больше людей, и поэтому Джон сразу понял, почему для той встречи был выбран именно дом на отшибе. Большую часть находившихся здесь составляли, конечно же, толхо, которым по верованиям было разрешено работать с прохожими.

Ощущение того, что ты очутился в другом поселении, усиливалось самой конструкцией двухэтажного здания. Оно тоже было деревянным, но только доски были нанизаны на прочный металлический каркас. Он был немного погнут – возможно, в прошлом не раз принимал на себя удар. Теперь из-за этого здание казалось покосившимся, и создавалось ощущение, что оно вот-вот рухнет.

Внутри почти не было окон. Освещалось мрачное помещение автономными светильниками наподобие того, который был у Долли. Некоторые столы были отделены от общего зала хлипкими стенками, но, тем не менее, создававшими хоть какое-то ощущение уединения, а именно этого Джону почему-то сейчас хотелось больше всего. Он сел за стол, а Долли осталась стоять.

– Тут надо идти заказывать, – сказала она.

– Хорошо, – Джон принялся выбираться из-за стола.

– Я закажу. Что ты будешь?

– Что посоветуешь? Меню, я так понимаю, тут нет.

– И разносчик один на всех. Тут тебе не федерация.

– Тут везде не федерация, – спокойно ответил Джон, – возьми мне чего-нибудь жареного на своё усмотрение. Ты тут бывала – разбираешься.

– Ладно, – сказала Долли.

Миллстоун откинулся на спинку дивана и задумался. Ему хотелось поскорее уже выдвинуться дальше, но, как назло, в этом поселении они задержатся. Потом мысли перескочили на Везунчика, так неожиданно подбросившего ему интересную находку, да и вообще, если обратить внимание, когда он проявлял активность, то получится узкий круг событий. Конечно, если нарочно спровоцировать его, то он залает и просто так, но ведь в те моменты, когда он лаял, повода не было.

Вернулась Долли, а за ней пришёл худощавый мужчина с длинными чёрными волосами, убранными в хвост. Он держал в руках две тарелки с толчёной картошкой и чем-то вроде гуляша. Блюдо пахло прекрасно, но Миллстоун понимал, что рубка на мелкие куски – отличный способ замаскировать происхождение мяса. Впрочем, сейчас ему не было разницы – настолько он был голоден.

Едва они приступили к трапезе, как из-за стенки, отгораживавшей стол от основного зала с единственным окном, выглянула голова в соломенной шляпе с маленькими полями и очках. Круглолицый мужчина был небрит вот уже несколько дней, но всё равно производил впечатление этакого интеллигента.

– Можно к вам? – осторожно поинтересовался он.

– Здесь полно других свободных столов, – буркнул Миллстоун и снова опустил голову к тарелке.

– Да, но, – мужчина немного помедлил, глаза его забегали, – мне нужны именно вы.НЕСТРАННЫЙ

На фоне мешковатых одеяний большинства жителей Толхо, костюм-тройка, хоть и изрядно потёртый и испачканный, выглядел очень изысканно. Галстук незнакомца был повязан немного кривовато, а на белой рубашке виднелись красноватые пятна. Нет, это была не кровь, а скорее всего, пролитое вино. Он аккуратно присел рядом с Миллстоуном и кивнул в знак благодарности за то, что его согласились выслушать.

– Меня зовут Сэм Уоллес, – сказал он негромким голосом, – и, подозреваю, что вы тоже искали меня, хоть и не активно.

– Я немного не понимаю, – сказал Джон.

В этот момент из-за стенки появился разносчик с тарелкой супа. В нём плавали какие-то непонятные овощи и грибы, запах тоже был на любителя, коим, похоже и являлся новый знакомый Джона и Долли.

– Вы сегодня ходили в барак на отшибе, – сказал он, – что если я вам скажу, что знаю причину этого визита?

– Ну, это ни для кого не секрет здесь, – протянул Миллстоун, – местные и так всё знают.

– Да, но никто из них там не был.

Он осторожно взял ложку, стараясь не выдать то, что у него трясутся руки.

– К чему вы клоните?

– Мне не чужда логика, мистер, – заметил он, – я не один из здешних шаманов, изучающих события по тому, как растут деревья и как они развеваются на ветру. Вы нездешний, это уж точно. И вы единственный нездешний, которого лично я видел в компании местного духовенства. И чтобы не тратить наше с вами время на всю цепь событий, скажу, что это со мной должен был встретиться тот человек, который вошёл в этот дом на своих ногах, а вышел под покрывалом, в котором и будет похоронен. Нет, просто закопан неподалёку в ложбине. Его закопают неглубоко, и ночью до его тела доберутся стервятники. Как по мне, то это осквернение, хоть он и не был ангелом, но по местным меркам – совсем нормальное обращение с чужаком, которого угораздило здесь погибнуть. Так они кормят духов, чтобы те оберегали Толхо, и так они отдают дань чёрному человеку – он пришёл за ним, и ему его отдадут.

– Значит, и девушка в опасности?

– Если задержится здесь – да, – спокойно сказал Уоллес, – не приведи какой-нибудь из богов кому-то погибнуть этой ночью – она ляжет в землю рядом с полуразрытой ямой своего дружка. И тут даже шаман не поможет.

– Её же хотят очистить, – вступила Долли.

– Вам показать могильник для чужаков? – сухо сказал он, – там тоже есть люди вполне себе негрязные. Но мы отвлеклись. Как вы понимаете, я не получил груз, который должен был получить.

– Допустим, понимаю, – кивнул Джон, доставая сигареты, – и в таком случае, ну, раз уж мы заговорили серьёзно, я хочу знать, что это была за вещь.

Миллстоун поднёс пламя зажигалки к кончику сигареты и зажёг её, потом вдохнул и выдохнул дым, а незнакомец продолжал хлебать суп, как будто бы Джон ничего не сказал.

– Для того, чтобы говорить серьёзно, я должен знать, как вас зовут.

– Миллстоун. Можете звать меня просто Джон.

– Очень приятно, – сказал Уоллес, – так вот, мистер Миллстоун, я вынужден констатировать, что в данном отношении я не слишком далеко ушёл от убитого. Он нёс, не зная, что в его рюкзаке, а я должен был получить, не зная, что. По тому описанию, которым я располагаю, это миниатюрный контейнер из материала, напоминающего пластмассу, хотя на самом деле, всё обстоит сложнее. Эта вещь – один из величайших подарков из прошлого. Имеется в виду контейнер, само собой, поскольку, я не знаю, что внутри.

– Значит, мы можем узнать это у тех, кто послал вас.

– Можем, и я даже готов посвятить вас в эту тайну, но если смогу узнать сам. А сам я смогу узнать об этом только лишь в том случае, если контейнер окажется в моих руках.

– Зачем тогда кто-то ещё? – усмехнулся Джон, – когда можно самим открыть и посмотреть.

– Думаете, это так просто? Думаете, эта вещь в целости и сохранности накручивает уже не первый круг по этим территориям потому, что её можно просто так взять и открыть?

Он приподнял брови и посмотрел на Миллстоуна поверх очков.

– Я слышу об этом предмете впервые, поэтому ничего не знаю.

– Поэтому я вам и объясняю, – легко кивнув, Уоллес вернулся к поглощению супа.

– Кому вы должны были его отнести?

– Конкретных имён я не могу вам назвать, но это очень серьёзные люди на западе. Впрочем, если брать круг посвящённых, то этот предмет одинаково нужен во всех направлениях – на юге, на севере, и даже на востоке. Он постоянно переходит из рук в руки, поэтому и ходит кругами по здешним краям.

– И при этом его доверили вполне среднему курьеру.

– Вооружённые конвои здесь атакуют просто потому, что они есть. Не может толпа вооружённых головорезов ничего не защищать. А один человек не привлечёт внимания.

– Я к тому, что могли найти и кого-то получше.

– Я не могу сказать вам о критериях выбора. Я плохо знал того, кто послал мне этот предмет. Теперь я его точно не увижу, потому что договор не выполнен. Хоть и не по его вине, но всё же.

– Где гарантии, что эта вещь не добралась до заказчиков с других направлений?

– Гарантия в том, что господа с запада отличаются от всех остальных – у них есть возможность его открыть. Так что, раз никто не явился за мной, значит, вещь не так далеко.

– Неужели никто в хорошей мастерской не сможет его открыть?

– Я вам так могу сказать – по виду это обычный ящик. На вес, как небольшой свёрток, а когда вы начинаете бить по нему – как цельный кусок металла. На нём много следов, оставленных неудачливыми кладоискателями, и никто из них так и не добрался до того, что внутри.

Про себя Миллстоун терялся в мыслях, не зная, что лучше – не верить ни единому слову этого человека или радоваться удаче, которая свалилась ему на голову. В конце концов, этот след может привести его к серьёзным силам здешних территорий, но что с этим делать дальше?

– Допустим, я во всё это верю, – сказал Джон, глядя на ошеломлённую Долли, – но что вы хотите от меня?

– Взаимопомощи. Вы можете помочь мне найти то, что я ищу, а я могу помочь вам добраться до Айдена.

– С чего вы решили, что мне нужно в Айден?

– В Толхо заходят не потому, что здесь хорошие условия. Напротив, несмотря на то, что здесь протекает река и даже есть зелень, сюда мало кто тянется. Кухня здесь паршивая, остановиться почти негде, поторговаться тоже. Здесь останавливаются вынужденно. Те, кому нужно поскорее попасть в Айден. Что же до ваших мотивов, мне они неизвестны. Я знаю лишь, что вы не мой конкурент, хоть и прибыли с востока. Уж больно холодно вы относитесь к предмету, который сегодня исчез в неизвестном направлении.

– Ваша логика во многом ошибочна, хоть выводы и оказались верными.

– Думаю, спор относительно того, кто здесь умнее, и чьи выводы более точны, не очень уместен.

– Пожалуй. Поведайте мне, как вы можете помочь мне добраться до Айдена?

– Я неплохо ориентируюсь в этих краях. Знаю несколько относительно коротких, а главное – безопасных путей.

– Допустим. Но с чего мне вам верить?

– К сожалению, действительно – причин мне верить у вас нет, – он проглотил последнюю ложку супа и, выдохнув, отодвинул от себя тарелку, – вы можете дойти и сами, а со мной встретиться в Айдене. Решать вам.

– Мы всё равно не собирались уходить прямо сегодня, так что у нас будет немного времени, чтобы подумать.

– Если что, я живу здесь. Второй этаж, комната пять. Запомните?

– Да уж не жалуюсь на память.

– Отлично.

Сэм поправил свой засаленный пиджак и уже собирался уходить, но Миллстоун остановил его.

– Вы не знаете, что это такое?

Джон достал из кармана шарик и показал Уоллесу.

– А должен? – нахмурился Сэм.

– Нет. Просто, подумал, что вы можете знать.

Миллстоун закрыл ладонь и убрал шарик обратно в карман.

– Вы нашли это на месте убийства?

– Да.

– И почему вы решили, что это как-то к нему относится?

– Ещё не решил, но предмет показался мне интересным.

– Но всё же к этому делу он вряд ли относится.

Легко кивнув, Сэм встал из-за стола и удалился.

– Странный господин из числа нестранных, – заключил Джон, глядя шарик на просвет.

– В смысле? – спросила Долли.

– Он соврал насчёт шарика – раз, но мы зачем-то ему нужны – это два. Причём, больше, чем он хочет показать.

– И что будем делать?

– У меня он не вызывает страха – только интерес. Так что, если бы речь шла только обо мне, я бы рискнул.

– Ну, не будет же он нас убивать.

– По крайней мере, не сразу, – усмехнулся Джон, – ему нужно что-то от нас получить, или чтобы мы ему в чём-то помогли. Поскольку взять с нас нечего, то второй вариант более вероятен.

– Значит, идём?

– Ты хозяйка, и в первую очередь мы идём в Айден для тебя. Но если тебе нужно моё решение, то да, идём.

– Ладно, – кивнула Долли.

– Держи руку на пистолете, и будь готова нацелить его в центр спины этого господина.

– Хорошо.

– А теперь, если ты не против, ты обещала мне показать, где продают здешние сигареты. У меня ещё осталась где-то сигара, ссуженная мне убийцей господина Свинни, но не хочется смолить ей полдня.

– Пойдём.

Сигареты были грубовато свёрнуты, но по качеству оказались вполне неплохими. Джон взял с запасом – неизвестно, когда ещё представится возможность подобной покупки. После короткой прогулки, они вернулись в дом Хельги. Ближе к полудню улицы начинали пустеть, что было немного странно, но Миллстоун списал это на один из местных обычаев.

Игнорируя хозяйку дома, Джон прошёл сразу на лестницу и поднялся к себе. Закрыв дверь, он разулся и улёгся на кровать, потом притянул рюкзак, стоявший на полу сразу за ней, и достал из него карту. Поскольку он не разбирался в языке, на котором были написаны названия населённых пунктов, у него не сразу получилось сориентироваться. Наконец, он нашёл и реку и Толхо, переполненный и-краткими и с "р" в конце.

На карте было отмечено два пути. Один – обозначенный сплошной линией – сворачивал на север и делал небольшой крюк, пересекая реку по обозначенному мосту. Второй путь был прямее, но обозначался пунктирной линией. Она становилась чередой точек, достигая реки, что, очевидно, обозначало брод. Дальше от дороги было ответвление на юг, заканчивавшееся несколькими схематично обозначенными шатрами. Если проследить ещё немного вперёд, пунктирная линия была перечёркнута крестом, над которым находился череп, что, скорее всего, означало, что там путника ожидает опасность. Миллстоун задумался – значило ли это, что смерть или какие-либо другие неприятности угрожают каждому, кто рискнёт туда пойти, или же знак относится только к представителям армии республики?

Если вернуться к сплошной линии, то от неё тоже было пунктирное ответвление на юг, заканчивавшееся точкой, рядом с которой были схематично нарисованы несколько ножей с пятнами крови. Здесь ещё находилась пометка, сделанная чёрной ручкой. Около дороги было нарисовано два кривых полукруга, обозначавших, очевидно, рельеф местности. Миллстоун сделал самое очевидное предположение – в этом месте дорога идёт через узкий проход в скалах, и там можно без труда напороться на засаду. Другого приемлемого объяснения он для себя не находил. Но один вывод можно было сделать достаточно точно – раз в этих местах были пометки, то тот человек бывал там. Мысли тут же перескочили на то, что он мог перерисовать пометку с карты боевого товарища, но это не меняло того факта, что кто-то из солдат республики забрался так далеко от своих границ. Что это могло значить?

Миллстоун проследил путь до следующего крупного населённого пункта. Все они были обозначены пятиконечными звёздами с широкими лучами. Значок Роквиля был здесь самым крупным, Сйаймкйр – меньше, но всё равно звездой. К примеру, несколько своеобразный Толхо был обозначен кружком. На самом деле, от Роквиля до Айдена шла широкая дорога, но она делала крутую дугу, огибавшую и Толхо и населённый пункт, название которого пока не было точно известно. Вдоль этой большой дороги, асфальтированного шоссе прошлого, не было никаких пометок вообще. Только к северу всё те же шатры, черепа, ножи. А дальше скалы, отделявшие, по-видимому, республику. Но север пока был очень далёк и очень неважен, учитывая положение, в котором находился Джон.

Что это за пункт Саймак, может быть, Саймек? Миллстоун представлял, что если услышит название, то сразу сможет сопоставить. Этим, кстати и можно проверить, насколько честны намерения их нового потенциального спутника. До этого пункта можно было добраться двумя путями – и тем, что обозначался пунктиром, и тем, что обозначался линией. Но второй, хоть и был длиннее, не имел ни одной метки – ни шатров, ни ножей, ни чего-либо ещё. Учитывая такую безопасность, можно было потратить лишние час или два на путь.

Миллстоун развернул всю карту. Этот документ интересовал его всё больше. Он нашёл Рату и прикинул расстояние до Айдена. Добравшись до нечитаемого пункта, они преодолеют три четверти пути. Он проследил глазами весь путь. Около Роквиля ему попались знакомые пометки – листки священного дерева яргов. Их было нанесено несколько. Если каждая обозначала поселение, то территория, контролируемая этим племенем, была несколько больше, чем предполагал Миллстоун.

Он дошёл глазами до Айдена и посмотрел дальше. Справа, на северо-западе, количество каких-либо пометок опускалось практически до нуля, что вполне вязалось с тем, что те территории толком никому не удавалось изучить. Но кое-что всё же было изображено – небольшие значки, чем-то похожие на обелиски. Горизонтальная полоска, обозначавшая основание, потом почти прямые линии, увенчивавшиеся остриём. Они, очевидно, изображали те камни, о которых говорила Долли. Некоторые были обведены жирным, некоторые – обозначены тонкими линиями. Некоторые помимо прочего ещё были соединены пунктирными стрелками, что, возможно, обозначало перемену месторасположения. Но самый главный вывод, который можно было сделать из этих обозначений – солдаты республиканской армии или кто-то ещё, активно занимались разгадкой тамошнего феномена. Если учесть высокий уровень, то вряд ли на этой карте были бы отпечатаны сведения, полученные какими-нибудь бродягами или наёмниками. Нет, это должен быть кто-то, кому доверяли, а кому можно доверять больше, если не солдатам собственной армии?

По левую сторону были пометки другого рода. Там территория наоборот была зарисована шариками разных размеров. Если сопоставить обозначения, то это, скорее всего, был лес. Тот самый лес, о котором Джон слышал в разговорах о вампирах. Территория в глубине леса не была изучена дальше, чем на пару километров. Помимо чёрных линий дорог, обрывавшихся достаточно быстро, в этой части карты была ещё только одна пометка. Небольшой домик, отмеченный тонкими линиями. Надо полагать, это значило, что либо его местоположение неточное, либо вообще наличие не установлено.

Джон ещё несколько минут смотрел на карту, а потом его глаза стали слипаться. Поскольку заняться ему было особенно нечем, он спрятал карту обратно в рюкзак и, устроившись на кровати, отвернулся к стенке и задремал.

Рабудил его уверенный и громкий стук в дверь. Миллстоун только сел и свесил ноги на пол, как из-за двери его позвала Долли:

– Джон? Ты там?

– Да, – ответил он, – сейчас открою.

– Всё нормально? – спросила Долли, входя внутрь.

– Да. Что-то случилось?

– Нет. Идёшь обедать?

– А хозяйка меня не съест в качестве десерта? – ехидно усмехнулся Миллстоун, доставая сигареты из куртки, висевшей на спинке кровати.

– Нет. Она наоборот волнуется, что обидела тебя.

– Здешние духи это запрещают? – спросил Миллстоун, открывая дверь, ведущую на балкон.

– Можно сказать и так.

– Ну тогда ладно.

Джон поджёг сигарету и глубоко затянулся дымом. Он спал почти три часа, и ему очень хотелось курить.

– Какие ещё новости? – спросил он у напарницы.

– Шаман опять приходил к Энни. Спрашивал тебя.

– А чего же не разбудили?

– Он сказал, что не надо. Просто просил передать, чтобы ты не сомневался.

– Интересно, что он имел в виду?

– Не знаю, – пожала плечами Долли.

– Какие планы? – Миллстоун посмотрел на Солнце, которое стояло ещё высоко, и подумал, что до вечера ещё нужно дожить. Не то, чтобы здесь могла грозить какая-то опасность, но скука уж точно должна была приключиться.

– Не знаю. Помогу Хельге в чём-нибудь после обеда. А у тебя?

– Ну, если нужна помощь, то я тоже могу поучаствовать.

– Нет. Тебе нельзя.

– Я примерно чего-то такого и ожидал, – с улыбкой ответил Джон.

– Можешь отдохнуть, завтра встанем пораньше.

– Это ещё надо узнать. Пожалуй, этим я и займусь. Наведаюсь к нашему новому другу.

– Ты не боишься один?

– Что он мне сделает? – поморщился Джон, – мы ему нужны. Очень нужны. К тому же я возьму с собой собаку. Надеюсь, он не даст меня в обиду.

Он затушил окурок о стенку ведра и бросил его внутрь.

– Идём? – спросила Долли.

– Да, – кивнул Джон.

Хозяйка действительно имела такой вид, как будто желала примирения. Миллстоун понимал, что вряд ли она осознаёт, что порой бывает груба, да и не нужно ему это было. В конце концов, он был достаточно стойким к таким вещам, и если подумать, то завтра он покинет Толхо и вряд ли ему когда-то ещё придётся сталкиваться с этой женщиной. Если он когда-либо по долгу службы и окажется здесь, контактировать с ней ему будет совсем не обязательно.

На обед был суп с грибами, чем-то похожий на тот, который сегодня ел их новый знакомый. Видимо, здесь это было чем-то вроде национального блюда. Кроме супа на столе стояла большая тарелка с варёным картофелем. Рядом с ним стояла открытая хлебница.

Царило молчание, из-за которого Джон чувствовал себя неловко. Все сели за стол и молча начали есть. Джон делал всё то же, что и остальные.

– Вы идёте в Сеймек? – спросила Энни осторожно.

Он понимал, каков был её разговор с шаманом, и в целом был не против взять её с собой.

– По идее да, – он пожал плечами, – но я ещё спрошу нашего провожатого.

– Вы возьмёте её с собой? – спросила Хельга.

– Да, – спокойно встретившись с ней глазами, ответил Джон.

Старуха как будто ждала, что он будет препираться. Она пришла в лёгкое замешательство от того, что ей не пришлось пускать в ход доводы, которые она уже приготовила.

– А тебе нужно именно туда, или ты просто решила туда отправиться? – спросил Миллстоун, нарушив вновь воцарившуюся тишину.

– Я туда и шла, – негромко ответила она.

– Ну тогда хорошо.

Суп оказался гораздо вкуснее, чем Джон ожидал. Быстро покончив с ним, он съел пару небольших картофелин, поблагодарил за вкусный обед и встал. Он вышел на веранду, где в тени его ждал везунчик, и закурил. Пёс снова выпрямился и смотрел вперёд – точь-в-точь как сегодня ночью, когда не только ему одному казалось, что в темноте кто-то есть. Джон посмотрел в том же направлении, но ничего, что заслуживало бы такого пристального внимания, не нашёл. Это могла быть разве что тенистая подворотня между двумя бараками, стоявшими близко друг к другу, но Везунчик смотрел намного левее.

– Думаешь, он всё ещё где-то здесь? – спросил Джон.

Пёс никак не ответил, только посмотрел на хозяина. Миллстоун улыбнулся.

– И я про то. Если он не совсем дурак, то уже далеко отсюда вместе со своим ящичком. И неважно, что они не смогут его открыть. Хотя…

Джон только сейчас подумал о том, что информация о том, что контейнер нельзя открыть, может являться простой уткой, цель которой – отбить у других желание иметь с этим предметом дело. В конце концов, убийца мог получить заказ от серьёзных людей, которые имели возможность совладать с хитроумным замком. Обо всём этом Уоллес, конечно же, не расскажет, но на данном этапе это не слишком важно.

Долли щёлкнула зажигалкой и отвлекла Джона от мыслей.

– Сегодня девчонка будет ночевать здесь. Хельга говорит, что ей вообще нельзя выходить.

– Пусть не выходит. Так в любом случае будет безопаснее.

– Когда ты пойдёшь к нему?

– Думаю, что не стоит слишком тянуть. Прямо сейчас и пойду, если у тебя нет других просьб.

– Нет. Тебя ждать на ужин?

– Не думаю. Кстати, об ужине. Ссуди мне несколько литов, чтобы я не умер со скуки. Надеюсь, в той забегаловке на отшибе можно выпить?

– Можно.

Долли залезла в глубокий карман своих камуфляжных штанов и вытащила оттуда небольшую горсть монет. Она хотела отдать Джону всё, но Миллстоун взял только тридцать литов, решив, что этого будет более, чем достаточно. К вечеру в покосившейся харчевне могла скопиться нехорошая публика, и иметь при себе много денег означало бы провоцировать кого-нибудь на конфликт.

– Ну а ночевать ты придёшь?

– Не знаю. Как получится. А надо?

– Надо, – серьёзно ответила Долли.

– Тогда приду.

Она не хотела говорить, но по ночам ей становилось страшно. Она не могла объяснить природу этого ощущения, но оно было очень сильным. Джон тоже чувствовал что-то подобное, но не настолько отчётливо.

– Я буду ждать, – сказала Долли.

Про себя Миллстоун подумал, что раз Долли иногда приоткрывает свою слабость, значит, они сблизились. Ему казалось, что если бы сегодня состоялась их первая встреча, он вряд ли бы догадался, что этой прохладной с виду женщине может быть что-то страшно. А так перед ним она уже не скрывалась за маской.

– Ладно, – сказал он, выбрасывая окурок в ведро, – раньше уйду, раньше приду.

– Удачи.

Миллстоун кивнул, и, позвав Везунчика, направился вдоль улицы. Он размышлял над тем, как вытянуть из Уоллеса информацию. Конечно, когда он согласится идти с ним дальше, тот обрадуется, но вряд ли настолько, что потеряет бдительность.

Поднявшись по слегка перекошенной лестнице вверх, Миллстоун постучал в нужную дверь. Сэм открыл сразу, как будто стоял и ждал, что к нему придут. Увидев Джона, он расслабился, что дало основания думать, что он ждал кого-то другого.

– А, это вы, – сказал он, подтверждая предположения Джона, – решили принять моё предложение?

– Почти. Сначала мне хотелось бы обсудить условия.

– Вот как? – несколько удивился Уоллес.

Он пришёл в некоторое замешательство. Миллстоуну вообще казалось странным, что этот господин не то что не пустил его внутрь, но и не приоткрывал перед ним дверь шире, чем было нужно для того, чтобы высунуть наружу голову. Сейчас ещё он бегло перевёл глаза в сторону лестницы. Он определённо кого-то ждал, и этого кого-то нельзя было видеть Джону.

– Да, думаю, мы могли бы выпить и обговорить все условия, – спокойно, как ни в чём не бывало, сказал Джон.

– Что же, – несколько секунд обдумав сказанное, сказал Уоллес, – мне нравится ваше предложение. Вы очень меня обяжете, если сейчас направитесь в бар и дождётесь моего появления. Мне нужно от десяти минут до получаса.

– Хорошо, – пожал Плечами Миллстоун.

– Большое спасибо.

Уоллес быстро кивнул и тут же закрыл дверь. Миллстоун только развёл руками, посмотрев на Везунчика. Пёс добродушно вилял хвостом, хотя взгляд его показался Джону задумчивым.

Они спустились вниз и перешли в отделение, где располагался ресторан. Сейчас, когда Солнце начало немного клониться к горизонту, через единственное окно проникало меньше света. Из-за этого помещение постепенно начало прогружаться в полумрак, и Джон подумал, что с наступлением темноты здесь будет ещё хуже.

Он подошёл к стойке, на которой лежали замызганные листки грубой бумаги с надписями, обозначавшими блюда, которые здесь подают. Поскольку Джон только что пообедал, еда его не интересовала, и он, чтобы не тратить лишнее время на изучение здешнего подобия меню, напрямую обратился к худому мужчине, стоявшему за стойкой.

– У вас есть что-нибудь выпить?

– Что нужно?

– Пиво, – без раздумий ответил Джон.

– Сколько надо?

– Стакан для начала.

– Лит.

Джон порылся в кармане и положил на стойку одну монету. Мужчина небрежно сгрёб её в руку, а потом скрылся за перегородкой, очевидно, отделявшей зал от кухни. Вернулся он спустя минуты две, когда рядом с Миллстоуном стояло уже два человека, ожидавших своей очереди, и поставил на стол большую глиняную кружку.

Он была увесистой, да и навскидку можно было сказать, что по объёму она скорее ближе к литру, чем к более привычной его половине.

На вкус пиво было слегка кисловатым, но хорошо ударяло в голову уже с первых глотков. Лучшего качества сложно было ожидать от заведения в подобном поселении. Будь воля толхо, их нужно было бы благодарить уже за то, что они пускают к себе и позволяют купить еды и выпивки.

После очередного глотка Джон отодвинул кружку в сторону и закурил. Его мысли были сконцентрированы на Уоллесе. Кого он ждёт? Может, Миллстоун не единственный, к чьей помощи он решил прибегнуть? А может, у него есть информатор, который должен был сообщить ему что-то важное – к примеру, в каком направлении ушёл интересующий его контейнер.

Сэм появился чуть больше, чем через двадцать минут. Выглядел он спокойным и довольным. Видимо, встреча прошла именно так, как он ожидал, а может быть, даже лучше. Единственное, что его немного смутило, это наличие везунчика, но это было видно только по одному лишь взгляду, брошенному на пса.

– Пожалуй, я составлю вам компанию в плане пива, но на дальнейший вечер у меня будет немного другое предложение.

Он вернулся через пять минут. У него была кружка поменьше. Он поднял её и чокнулся с Джоном, после чего сделал большой глоток. В совокупности с подрагивавшими руками можно было заключить, что у Уоллеса большой опыт употребления.

– Интересно, как заказать здесь такую кружку, как у вас? Я попросил стакан и получил вот это.

– Он, верно, подумал, что вы хотите большую кружку. Если вам нужно меньше, то нужно просить не просто кружку, а маленькую кружку.

– Вот как? Учту.

– Что вы хотели бы обсудить, мистер Миллстоун? Если я правильно понимаю, моё предложение заинтересовало вас.

– В некоторой степени. Но сначала мне хотелось бы знать, какую помощь вы хотели бы получить от меня?

– Раз шаман позвал вас на место убийства, вы не просто гость. Не подумайте, что я приемлю его методы вроде слушания духов и тому подобное, но я заметил, что он ничего не делает просто так. Раз он позвал вас, значит, вы могли что-то уяснить. Я тоже мог бы, но меня бы туда не пустили.

Он прервался, чтобы сделать ещё один глоток пива. Миллстоун тоже отхлебнул.

– Так вот. Если вы следопыт, то ваша помощь могла бы пригодиться мне на случай, если я смогу нащупать следы. Не думаю, что при случае мы сильно отклонимся от дороги на Айден. Здесь практически некуда идти. Если у вас нет дружбы с каким-то из местных племён, то вы пойдёте либо назад в Роквиль, либо в Сеймек. Дальше возможны варианты, но Айден самый вероятный.

– Я немного недопонимаю, – сказал Джон, гася очередную сигарету в пепельнице, – если те люди, которые наняли вас, находятся на западе, то есть в направлении Айдена, а тот, кто украл контейнер, работает на их конкурентов, то он изначально должен уйти в другом направлении, разве нет?

– Ваши выводы логичны, – легко улыбнувшись, сказал Уоллес, – но!

Он поднял вверх указательный палец и сделал ещё один глоток, прежде чем продолжить.

– Я, к сожалению, не исключаю, что он работает на тех же людей. Согласитесь, с их стороны было бы разумнее нанять сразу нескольких поисковиков – так вероятность будет больше. Ну а что касается других направлений, то если контейнер ушёл на юг, север, или тем более на восток, в чём я, конечно, сомневаюсь, то я не смогу найти человека, в поле зрения которого он бы мог попасть. Так что это исключается сразу.

Он сделал ещё большой глоток и опустошил стакан.

– Вы готовы?

– К чему? – спросил Джон.

– Пойти полюбоваться видами. Я, конечно, почти даю гарантию, что нас и здесь никто не подслушает, но там уж точно будет безопаснее.

– Я думал, мы будем здесь, – сказал Джон, несколько удивившись.

– Если не доверяете, то нам нечего обсуждать. В этом случае я бы на вашем месте вообще отказался бы от моего предложения.

Он уверенно встал. Миллстоуну ничего не оставалось, кроме как допить свой стакан и последовать за ним. В конце концов, у него за пазухой лежит лазерный пистолет, который при надобности можно пустить в ход, да и Везунчика не нужно было списывать со счетов. Уоллес же не выглядел закалённым бойцом, как, впрочем, и следопытом, что снижало вероятность плохого исхода событий, а ещё создавало вопросы по поводу того, почему и как вышло так, что он занимается этим делом.

Они вышли на небольшой балкон, откуда по расшатанной лестнице поднялись на небольшую смотровую площадку, предусмотрительно отгороженную от крыши перилами. Проржавевшие стальные листы, которыми она была покрыта, выглядели не очень надёжно, и лишний раз наступать на них было опасно. На смотровой площадке, залитой сейчас солнечным светом, стоял старый изодранный диван. Через выгоревшую обивку, на которой лишь едва проглядывали полосы, наружу в местах разрывов выпирал наполнитель и пружины.

Найдя самое неповреждённое место, Уоллес расположился на нём, положив руку на подлокотник.

– Присаживайтесь, – предложил он Джону, – здесь редко кто-то бывает, поэтому нам никто не будет мешать.

Миллстоун выбрал более или менее живое место, и тоже присел. Везунчик расположился на краю крыши и стал смотреть вдаль. Сэм тем временем запустил руку во внутренний карман и извлёк оттуда плоскую бутылку, закрытую грубой пробкой. Одного взгляда на этикетку было достаточно, чтобы Миллстоун понял, что это такое. Угловатые буквы и непонятные слова, казавшиеся на первый взгляд лишь набором символов, обозначали ту крепкую настойку, которую поставляют с севера.

– Поскольку вы решите, будто я хочу вас отравить, я выпью первым.

Он открутил пробку и сделал несколько небольших глотков. Крепость не позволяла пить залпом. Выдохнув, он протянул бутылку Джону.

– Пробовали такое?

– Случалось, – сказал Миллстоун, – принимая бутылку.

– И как?

– Хороша.

Джон сделал небольшой глоток. Хотелось думать, что если в напиток что-то подмешано, он сможет отличить это даже несмотря на терпкий вкус. А может быть, он ожидал ощутить вкус шоколада? В любом случае, напиток оказался точно таким же, как и в прошлый раз, да и вряд ли у Уоллеса был какой-то мотив травить Джона.

– Итак, – сказал он, слегка поморщившись и протягивая бутылку обратно.

– Вы настолько хотите всё знать, что даже не полюбовались видами.

Сэм достал из кармана сигареты и закурил. Миллстоун последовал его примеру. Вид действительно был потрясающим. Река, извивавшаяся по долине, упиралась в холмы, из-за которых поднимался лёгкий белый дымок. Джон примерно сопоставил вид на местность с картой и заключил, что где-то там находится одна из небольших деревенек, которой, скорее сего, соответствовали метки шатров на карте.

– Вид и вправду хороший, но пришли мы сюда не только за этим.

– Верно.

Уоллес снял шляпу и положил её себе на колени. Как будто ему было холодно, и он хотел, чтобы Солнце согрело его голову.

– Я, к сожалению, слишком сильно рискнул, заявившись сюда. Это был один шанс из сотни, и он, как видите, не выпал. Но если бы я договорился с Хуго о встрече в Сеймеке, то он точно бы туда не дошёл.

– Эта дорога опасна?

– Не в такой степени, как вы сейчас подумали. Я имел в виду то, что раз его убили здесь, то у убийцы было бы больше возможностей сделать это, договорись я о встрече в Сеймеке.

– Но почему тогда вам не проще было дойти до Роквиля.

– О, это сопряжено с определёнными трудностями, о которых мне не хотелось бы говорить. К тому же, не стоит забывать и о времени – поход в Роквиль означал бы в моих условиях дополнительный день, и я решил сэкономить.

– Похоже, я переоценил ценность контейнера. Вы так всё расписали, что я подумал, будто в округе есть куча людей, готовых ради него на всё, что только не понадобится.

Конечно, Джон лукавил. Он понимал, что у Сэма есть мотивы, достаточные для того, чтобы организовать всё так, как он организовал. Миллстоун блефовал, желая, чтобы его собеседник хоть как-нибудь, но выдал себя.

– Какой смысл отдавать, к примеру, жизнь, если сохранив её, ты будешь иметь возможность дальнейшей погони или поисков? – Уоллес сделал глоток, – так что всё относительно.

– Хорошо. Теперь скажите напрямую и по возможности лаконично, чего вы ждёте от меня?

– Рассказываю. Добраться сейчас до Сеймека мне не так просто, как было попасть из него в Толхо, а вы, мистер, мало того что не глупы, так ещё и вооружены.

– То есть, вы хотели бы меня нанять.

– Да. Судя по виду, вы не брезгуете такой работой.

– Наоборот. В моём положении это, скорее, плюс.

– Я примерно так и предполагал. Так вот, когда мы доберёмся до Сеймека, а произойдёт это очень быстро, поверьте мне, я должен буду встретиться с информатором. В случае, если он говорит мне нечто интересное, мне потребуется уже не помощь вашего оружия, а помощь вашего ума. Если нет, то мы движемся дальше. С меня Айден – с вас гарантии, что вы мне при надобности поможете.

– Выходит, может статься так, что делать ничего и не придётся?

– Да. Тогда я заплачу вам очень скромно, но всё же заплачу.

– Грех не согласиться, – сказал Миллстоун.

Сэм тем временем сделал глоток и протянул бутылку Джону. Миллстоун тоже прилично отхлебнул и занюхал рукавом.

– По рукам? – Уоллес протянул руку.

– По рукам, – ответил Джон.

Расклад получался странноватым, и это почему-то вызывало у Джона плохое предчувствие. Ему казалось, что Уоллес не раскрывает всех карт. Помощь ему потребуется обязательно, но только что конкретно это будет? А вот новый знакомый Миллстоуна, похоже, напротив, успокоился после того, как Джон согласился с ним работать. Причины этого, конечно, можно было понять. К примеру, он опасался путешествовать в одиночку, но такие простые объяснения Миллстоун отбрасывал. Он утешал себя лишь тем, что в любой момент может расстаться со своим новым работодателем и скрыться, тем более, что оружие у него всегда наготове.

– Что же, если вы не против, я, пожалуй, пойду, – сказал Джон, гася очередную сигарету, после того, как они просидели молча около десяти минут.

– Вы будете находиться там же этой ночью?

– Это небезопасно?

– Вряд ли, – пожал плечами Уоллес, – теперь, когда вами интересовался местный шаман, вы не останетесь без охраны. Уверен, что даже сейчас кто-нибудь стоит у дверей этого милого заведения и направится за вами, чтобы вас проводить. Так что, будьте уверены, пока вы находитесь здесь, вы в безопасности.

– Приятно это слышать.

– Приходите завтра, когда будете готовы. Но лучше до обеда. Самое спокойное время. Одни уже ушли спать, а другие ещё не проснулись.

– Хорошо.

Распрощавшись, Джон ушёл домой. По дороге его всё не покидали мысли, но сопоставить одно с другим не получалось. Он шёл не прямо, а намеренно обошёл поселение, чтобы улучшить свои знания о нём, а может быть, найти что-то действительно интересное. По пути он и вправду видел нескольких защитников Иитху, которые смотрели на него – слова Уоллеса были похожи на правду. Тем лучше – можно спокойно спать и не бояться, что кто-то придёт за тобой.

Он вернулся, когда уже были сумерки. Долли сидела на кухне в компании Хельги и Энни. Впервые с момента их прихода Джон увидел на лице старухи улыбку, которая почти распрямилась, когда он появился в дверях.

– Я буду у себя, – сухо сказал он, и, почти не задерживаясь, направился к лестнице.

Он прошёл в комнату, разулся, снял куртку и шляпу, прошёл на балкон и закурил. Сумерки становились всё темнее. Спать не хотелось совершенно, да и подумать было над чем. Он расположился на кровати и пожалел о том, что не взял с собой домой выпивки – так можно было подускорить мысли, да и время скоротать быстрее. Завтрашний день виделся ему полным загадок, и хотелось встретиться с ними поскорее.ПОСЛЕДНИЙ ИНФОРМАТОР

Уже второе утро он просыпался в объятиях Долли. Тем непонятнее ему становилась эта женщина. Днём она была всё такой же, разве что постепенно всё больше прислушивалась к Джону и советовалась с ним, но ночью на неё как будто нападала неизвестной природы слабость. Может быть, действовало удаление от дома, а может быть, это всё Толхо с его странностями. Здесь духи, казалось материализовывались благодаря верованиям местных жителей. По ночам они выходили из своих нор, в которых прятались днём, и грозили напасть на кого-то, кто не озаботился ночлегом и кем-то, кто сможет защитить.

Она проснулась первой. Села на кровати, убедилась, что одета сама, и что он тоже одет. Страхи ночи улетучились благодаря дневному свету, и это было хорошо. Она пошевелила Джона за плечо. Он почти сразу открыл глаза и посмотрел на неё.

– И тебе доброе утро, – ответил он на её лёгкое подобие улыбки.

– Как голова? – спросила она.

– Два глотка воды и будет в норме.

– Я принесу.

Она легко поднялась и без лишних слов вышла из комнаты. Стараясь вообще не издавать никаких звуков, она подошла к своей комнате, всё так же бесшумно открыла свою дверь, а потом уже начала шуметь. Дверь щёлкнула, неприлично заскрипела, потом хлопнула, после чего послышались громкие шаги по лестнице.

Выждав с минуту, Джон открыл свою дверь и тоже спустился вниз. Часы показывали без десяти девять. В принципе, настроение его было таким, что он готов был выдвинуться хоть сейчас, вот только не было уверенности в том, что Уоллес вчера не перебрал настойки и посему не очень готов к немедленному выдвижению. Сам Миллстоун чувствовал себя неплохо. Несколько глотков воды усилили чувство бодрости, которое он испытывал. Хотелось действовать – найти того информатора, узнать, что контейнер рядом, заполучить его, а потом добраться до Айдена, прикоснуться к этой тайне, разрешить задание Долли, а дальше…

Истлевшая сигарета обожгла пальцы. В самом деле, а что потом? В этом списке не значилось ни одного пункта, относящегося к тому, зачем он сюда пришёл. Сюда проще было отнести гибель Хуго, исчезновение контейнера, того незнакомца, один в один похожего на Ричардса. И с чего он вообще решил, что его путь в Айдене закончится? Нет. Вскоре после прибытия туда ему придётся думать о том, куда двинуться. Если, конечно, не придётся идти дальше, преследуя сбежавшего муженька напарницы. Хотя, куда он мог оттуда отправиться? Это ведь во всех отношениях граница относительно свободных и безопасных территорий.

– Иди завтракать, – позвала Долли.

– Возьми, пожалуйста, в дорогу. Я пока не хочу.

– Точно? – переспросила она.

– Точно, да?

Джон посмотрел на Везунчика, сидевшего рядом. Пёс не совсем понимал, что от него хочет хозяин, но глаза его, казалось, выражали согласие.

– Ладно, – она легко улыбнулась.

Миллстоун вернулся только для того, чтобы забрать рюкзак и коротко попрощаться с хозяйкой. Он был искренне благодарен ей за ночлег и еду, но не понимал ту неприязнь, которая возникла между ними. Это было неважно, тем более, что они уходили.

Уоллес и правда выглядел плохо. Когда он, изрядно помятый, вышел на улицу перед покосившейся гостиницей на отшибе, то непонимающим взглядом воззрился на поникшую Энни.

– Вы не говорили, что с вами будет ещё один человек, – он посмотрел на Джона.

– Это проблема?

– Ну, учитывая маленький вес, думаю, нет, но на будущее, будьте любезны обсуждать со мной подобные вещи.

– Хорошо, – пожал плечами Миллстоун, – я просто не думал, что это имеет такое значение.

– О, ещё какое.

В стороне стояла колонка. Если качнуть несколько раз ручкой, можно было получить порцию мутноватой воды. Пить её вряд ли стоило, но для умывания при отсутствии прочих вариантов она вполне годилась. Пока Уоллес занимался водными процедурами, Миллстоун и его друзья перебрасывались вопросительными взглядами. Почему был так важен вес Энни? Пожалуй, это был главный вопрос. И ответ на него нашёлся очень быстро.

В одном из стойл, предназначенных для лошадей, Обнаружился слегка подёрнутый ржавчиной багги. В нём было четыре места, причём не самых удобных – обивка на креслах была чисто символической, к тому же была изрядно потрёпана и истёрта.

Мотор, расположенный сзади, почти не был ничем укрыт, и честно являл себя миру, вместе с карбюратором. Поверх него, кстати, всё же был массивный набалдашник с трубкой – очевидно, воздушный фильтр. Его наличие в условиях местной пыли очень радовало. Джон, правда, не отказался бы проверить состояние фильтрующего элемента, но приходилось верить Уоллесу.

– Не подумайте ничего дурного, просто вытянуть эта машина может меньше, чем вместить, – сказал Сэм, дёргая небольшой рычажок на топливном насосе.

Мотор, надо признать, откликнулся быстро, и звук его работы был уверенным и монотонным. Никаких сбоев не было и в помине, что давало основания предполагать надлежащий уход.

– И мы поедем? – удивилась Энни.

– Вам это кажется таким небывалым процессом?

– А это не опасно?

Девушка переглянулась с Долли, а потом с Миллстоуном, но те и сами пребывали в небольшом замешательстве.

– Если речь идёт об отрезке Толхо – Сеймек, то совсем нет. Эту машинку я, кстати, взял у одного из тамошних умельцев. Обещал вернуть. Уже одно то, что он, зная местную обстановку, согласился сдать мне её в аренду, говорит о безопасности.

Пока машина прогревалась Джон и Сэм выкурили по сигарете. Долли всё это время стояла рядом и с некоторым недоверием смотрела то на багги, то на Уоллеса. Джон же, ознакомившийся с картой, понимал, что при должной скорости, они преодолеют расстояние до Сеймека за пару часов. Если же им удастся по-настоящему разогнаться, то при самом лучшем раскладе даже это время можно будет скостить вдвое. Ну а если представить себе возможности Спайера, который вытянет с лёгкостью и пятерых человек, да под колёсами его представить расчищенное шоссе прошлого, то это расстояние можно вообще не считать. Хотя, по здешним меркам это было целое путешествие.

– Рассаживайтесь. Вас, Джон, как самого тяжёлого, я попрошу сесть вперёд, так мы при возможности сможем ехать быстрее.

– Конечно, – согласился Миллстоун.

Поскольку впереди было много места, все вещи женская половина взяла назад, а в коленях у Миллстоуна расположился Везунчик. Джон боялся, что пёс плохо отнесётся к необычному транспорту, но на самом деле металлическая конструкция о четырёх колёсах с тарахтящим моторчиком позади вызвала у него лишь воодушевление. Он развернулся мордой по ходу движения и с интересом взирал на то, что происходило впереди.

Надо признать, что багги не был рассчитан на четырёх человек, хотя мотор и показался Миллстоуну тяговитым. Машинка уверенно тронулась с места и даже в начале неплохо ускорилась, но потом это сошло на нет. На любой горке Уоллес дёргал рычаг, переходя на пониженную передачу. Водил он, кстати, не слишком хорошо. Видимо, сказывалось то, что на здешних территориях, в отдалении от крупных городов вроде Роквиля, колёсная техника почти не была распространена. Впрочем, умение водить здесь почти не требовалось, да и горок было не слишком много. Напротив, дорога в основном шла под уклон. Лишь после того, как они преодолели мост, был достаточно затяжной подъём, но после него, пожалуй, машину можно было и вовсе лишь подталкивать от спуска к спуску, а потом садиться и катиться под гору.

Сеймек был небольшим, пожалуй, даже меньше Толхо. Но вот с точки зрения обороны позицию занимал более выгодную – с двух сторон его закрывали почти отвесные скалы. С двух других же стояло несколько вышек, защищённых невысоким забором. На вышках Джон увидел людские фигуры. Не то чтобы дозорные были в постоянной боевой готовности, но случись кому поднять шум, они были бы готовы.

– Вот мы и добрались, – сказал Уоллес, когда они въехали внутрь.

Ворот не было, чтобы сохранялся свободный вход и выход, но по бокам проёма в заборе стояли вооружённые люди. Они внимательно осмотрели багги Сэма и ничего не сказали. Джону было интересно, по какому принципу они отсеивают тех, кто здесь проходит, и есть ли те, кого они не пустили? Как тогда? Идти в обход через опасные области? Вряд ли. Скорее, эти люди были просто для порядка. В лучшем случае они могли брать проходящих на заметку на случай, если что-то случится.

– Я высажу вас около постоялого двора, – сказал Уоллес, – мы с вами уже договорились. Я найду вас ближе к вечеру.

– Хорошо, – ответил Миллстоун.

Уоллес остановил машину около трёхэтажного деревянного здания. Выглядело оно заметно добротнее, чем подобие гостиницы в Толхо – всё-таки постояльцы, идущие через Сеймек мимоходом, приносили заметный доход, и поэтому о них нужно было заботиться. Миллстоун и его друзья вылезли, после чего Сэм, кивнув на прощание, уехал, подняв облако пыли.

– Ну, – неловко улыбнувшись, сказала Энни, – спасибо вам, я пойду?

– Не выйдет, как в прошлый раз? – спросил Миллстоун.

– Нет. Меня ждут.

– Точно? – спросила Долли.

– Да.

– Ну, если что, мы тут, – сказал Джон, водружая рюкзак на плечо.

Процедура регистрации была как всегда примитивна – ты договариваешься, тут же платишь, а потом получаешь ключ. Долли опять решила сэкономить и попросила одну комнату, но с двумя кроватями. Таковых не оказалось, а старенький сутулый мужчина, производивший приём клиентов, хитро прищурившись, посмотрел на Джона. Верно, он решил, что Джон и Долли пара, и у них возник конфликт. У Миллстоуна не было и тени желания в чём-либо его убеждать. Он уже приготовился сам попросить две раздельных комнаты, но Долли сказала, что они возьмут один с двуспальной кроватью. Джон только попросил при возможности комнату на третьем этаже. Старик только коротко кивнул в ответ.

Получив ключ, Джон и Долли направились на лестницу. Миллстоун уже столько повидал постоялых дворов, в которых всё было похоже, что сейчас ему казалось, окажись он в любом другом похожем заведении, даже в другом поселении, не смог бы сходу отличить. Здесь, разве что, был непривычный третий этаж. Ещё им достался номер, который выходил на обратную сторону здания, и поэтому у него не было выхода на общий балкон.

– Я уж думал, мы возьмём две разных, – сказал Миллстоун.

– Так дешевле.

– Я думал, мы уже прилично заработали по пути, чтобы не экономить.

– Если тебе деньги не нужны, то я применение найду.

– Ладно-ладно, не надо нервов, – спокойно сказал Джон, отходя к окну.

– Не поворачивайся пока, – попросила Долли.

– Хорошо.

Миллстоун открыл окно, и, опершись руками на подоконник, выглянул в него. Если обладать достаточно хорошей физической формой, то, выпрыгнув отсюда, можно было долететь до крыши соседней двухэтажки. Похожим образом можно было преодолеть солидную часть кварталов, представших его взору. Только вдалеке между одинаковых серых крыш виднелась проплешина. Что там находилось, ему было неизвестно, и это можно было бы разузнать, если станет скучно.

Джон закурил. Долли всё ещё шуршала одеждой у него за спиной. Она всегда обычно одевала камуфляж в дорогу, а в более или менее цивилизованных городах тут же переодевалась в свои парадные джинсы и футболку. Учитывая условия, это можно было расценивать как подготовку к свиданию.

– Чем займёмся? – спросила она.

– Не знаю, – не оборачиваясь, пожал плечами Миллстоун, – есть предложения?

– Я бы не отказалась выпить. А то при Хельге не очень-то расслабишься.

– Сдаётся мне, свою бабушку ты уважаешь больше, чем отца.

– При отце я тоже не пью, – она подошла к окну и закурила, – но ты угадал правильно.

– Вот как. И почему же так?

– Если бы ты знал, как всё было, не спрашивал бы.

– Ну тогда я даже представляю, почему.

– Только не говори, пока я не выпью три стопки, а то будет, как в тот раз.

– У тебя хороший удар, – улыбнулся Джон.

– Вон там дым, – Долли указала вправо, где меж серых крыш была ещё одна проплешина, – точно харчевня.

– Идём?

– Да. Дашь свой пистолет? Который обычный, – уточнила Долли, когда Джон слегка удивился, решив, что она просит лазер, – не хочу таскаться с автоматом, а здесь, поговаривают, не так чтобы всё тихо.

– Ладно. Держи, – сказал Миллстоун, протянув ей оружие.

Долли заткнула пистолет за пояс, а поверх накинула куртку. Миллстоун отметил, что Джинсы стали ей немного велики. Наверное, и сам он от такой жизни осунулся, но пока не замечал этого.

Дым действительно поднимался от самодельной жаровни, сделанной из металлических трубок и сетки ограждения. Приличных объёмов мужчина как раз укладывал свежую порцию мяса. Сама закусочная – если можно было так это назвать – кроме, собственно, жаровни, содержала только несколько столов и скамеек, расположенных под открытым небом. Чтобы сидеть здесь, не обязательно было покупать еду у хозяина, потому что мясо, наподобие того, которое он жарил, было только у одного из сидевших здесь.

Площадка со столами была окружена вагончиками, сделанными из разномастных прицепов – только и требовалось, что снять мосты, прорубить окна и поставить на невысокие пеньки, чтобы конструкция не шаталась. Некоторым не требовалось даже это – они изначально были жилыми. Приглядевшись, Миллстоун понял, что они не могли быть сделаны в их время – скорее всего, это очередные вещи, непонятно как сохранившиеся с прошлых эпох. Не те материалы, да и качество сборки на уровне. Пластиковые корпуса казались монолитными. Если представить, сколько это стоит, то вряд ли такое изделие сейчас бы в полуразваленном виде стояло бы где-то здесь. Нет, хозяин бы за ним следил.

Это было что-то вроде гостиницы или даже мелкого поселения в поселении. Миллстоун ещё недостаточно ознакомился с окружающей обстановкой, чтобы делать достоверные выводы в этом направлении. Если бы здесь можно было остановиться, то он предпочёл бы этот вариант. Но теперь менять что-либо было поздно. Номер оплачен до завтрашнего дня, да и Уоллес будет искать их там.

Еда оказалась не такой дорогой, как можно было ожидать. Две приличных размеров тарелки, в которых было много мяса, картошки и хлеба, вместе с бутылкой виски обошлись в двадцать литов.

– Наша рыжая знакомая побывала и здесь, – сказал Джон, указывая напарнице на знакомого вида этикетку.

– Будешь на неё работать, наездишься, – улыбнулась Долли, подставляя стакан.

Миллстоун открыл Виски и разлил по одной порции. Выпили сразу. Немного закусив, Долли дала команду снова разливать. Миллстоун выполнил.

– А как же твой папаша? – спросила она неожиданно, – как же он тебя сюда отпустил?

Джон в первый момент замер, не зная, что ответить на это.

– Может быть, он бы и не отпустил, если бы мог.

– Он умер? – став более серьёзной, спросила она.

– Не знаю. Я не видел его мёртвым, но есть все основания предполагать, что это так.

– Вот как, – выдохнула она, – ладно, прости.

– Да ничего.

– Он тоже был сыскарём?

– Нет, – с улыбкой ответил Джон, наливая ещё виски, – далеко нет. Но то, что он много знал, и это могло послужить причиной его исчезновения, уж точно.

– Может, ещё найдётся.

Она говорила это не столько для него, сколько для себя. Это ей хотелось верить, что раз ты не видел тела, то человек всё ещё остаётся живым. Конечно, раз она сама пустилась в это путешествие, то у неё были какие-то неоконченные дела с мужем, но Джон совсем этого не понимал. Если она хочет его убить, то можно было просто нанять кого-то, ну а насчёт всего остального он сомневался, насколько это имеет смысл, будь то разговоры или просто желание посмотреть в глаза.

– Может быть, – сказал он.

Ему совсем не хотелось лишать её надежды. Особенно, если учесть, что он сомневался в том, что им удастся найти её мужа. Может быть, со временем, когда сюда придёт федерация, он и всплывёт где-то. Возможно даже, что в буквальном смысле, но сейчас, руководствуясь одними лишь слухами, сделать это будет проблематично.

– А если тот тип попросит идти не в Айден сначала? – осторожно поинтересовалась Долли.

– А здесь есть другие дороги?

– Можно вернуться назад, например, ну или другим путём, окружным к Айдену.

– Посмотрим, – сказал Джон, – но если я правильно думаю, то не попросит.

– Почему?

– Он говорил, что те, кто его нанял, могут открыть этот контейнер. Если они одни такие, то он так или иначе может попасть к ним. Может, они через других людей наняли ещё поисковиков, и так вышло, что они стали конкурировать между собой. Я почему-то думаю, что сворачивать не придётся. Ну а если придётся, то мы откажемся. Уговор, кстати, был именно на Айден.

Она ничего не сказала, просто улыбнулась одним уголком рта.

– Лучше ты мне расскажи, что будет, когда мы доберёмся до Айдена? Что ты планируешь делать там? Просто спрашивать у прохожих, не видели ли они такого-то человека?

– Я не знаю. У меня есть ты. Что бы ты стал делать?

– Ловко, – улыбнулся Джон, откинувшись на спинку скамейки, – ну да ладно. Что-нибудь придумаем.

– А потом ты пойдёшь работать к ней?

Долли кивнула на бутылку с виски, имея в виду, очевидно, Дайану.

– Я же пока говорил, что не знаю.

– Чем она тебе так нравится? Только правду.

– Да у нас тут пошли личные разговорчики, – усмехнулся Джон, доставая сигареты.

– Просто интересно.

– Ну, а ты хочешь сказать, что она не красивая? – Джон губами взял сигарету и поджёг её, – вполне себе приличная, и не дура вдобавок.

– Все вы одинаковые, – сказала она, откинувшись на спинку.

На её лице проскользнула улыбка с оттенком пренебрежения.

– Да, – как ни в чём не бывало, пожал плечами Джон, – абсолютно все как один. Или ты думала, я буду это отрицать? Нет. Вот эта тема мужского и женского, наверное, одна из самых скучных. А вот вы, а вот мы, а вот так, а вот так.

Миллстоун махнул рукой и на секунду отвернулся к жаровне, стоявшей справа от них. К ней подошло несколько человек. Судя по всему, не местных, потому что краем уха он услышал, что они спрашивают о цене. Да и выглядели они побогаче, чем местная публика. У всех были чистые аккуратные брюки, в основном чёрные, и рубашки. Впрочем, если считать их подозрительными, то подобное клеймо здесь можно повесить практически на каждого

Когда Джон через несколько секунд снова повернулся к Долли, то обнаружил на её лице довольную ухмылку.

– Или я что-то не то сказал? – он вопросительно поднял брови, стряхнув пепел.

Всё так же улыбаясь, она покачала головой.

– То-то же, – сказал Джон, тоже улыбнувшись.

Они посидели ещё немного, и, взяв ещё одну бутылку виски, направились назад. Миллстоун предложил прогуляться, и Долли согласилась. Его интересовала другая прореха между домиков, и они медленным шагом направились в её сторону.

– А если он вообще нас кинет? – спросила Долли.

– То есть?

– Ну, он же нам не заплатил. Возьмёт и исчезнет.

– Ну, не заплатил, – улыбнулся Джон, – только подвёз. Так что, кто кому ещё должен.

– Но как мы пойдём дальше?

– А чем тебе не нравится система "найди караван и вперёд"?

– Здесь я что-то никого не вижу. Нужно будет ждать.

– Ну, если будет совсем плохо, то подождём. А если не совсем, то можем и вдвоём двинуться.

– Да? – удивилась она.

– Я уже походил тут и понял, что главное – не бродить ночью, а днём не так страшно. И потом, зачем заранее загадывать то, что может не случиться? Нас пока никто не кинул.

Они как раз шли вдоль улицы, где впереди виднелась площадка, огороженная сетчатым забором. Миллстоун ожидал увидеть ещё один городок, состоящий из автомобильных прицепов, но вместо этого перед ним предстала парковка, вид которой напомнил ему федеральное прошлое. Машины выглядели в целом неплохо, что только усиливало впечатление. Значит, здесь автотранспорт был в ходу – не то, чтобы площадка была заполнена, но и далеко не пуста.

Джон шёл и осматривал машины, как вдруг его взор остановился, и сам он замер – в самом углу забора стоял тот самый багги, на котором они сюда приехали. Конечно, его можно было принять и за точно такой же, но за время поездки Миллстоун запомнил несколько мелких деталей – небольшая вмятина на крыле, большой скол краски на передней части корпуса, сильная и относительно свежая царапина на бампере: нет, он точно не мог ошибиться.

Не то чтобы Джон хотел проследить за своим недавним провожатым, но найти его следы было очень интересно. Он огляделся в поисках признаков, по которым можно было определить, как арендовать здесь машину. Однако не было ни вывесок, ни чего-либо ещё. Только один человек, стоявший около низкого одноэтажного здания, внимательно смотрел на них.

– А это ваша машина? – спросил Джон, подойдя к нему, – я слышал, что где-то здесь можно взять в аренду.

– Да? – удивился мужчина, – и кто же такое сказал?

На вид ему было лет сорок, голова его была почти лысой, а из-под пышных усов дымила небольшая сигара. Он смотрел на Джона и его спутницу с недоумением.

– А нельзя?

– Нет. Это, конечно, мои машины, покуда они тут стоят, – он усмехнулся, – но я их на прокат не даю, а если кто будет иметь на них виды, сразу получит пулю.

– А, вот как. Значит, вы просто охранник?

– Можно и так сказать.

– Ну, тогда извините, – сказал Джон.

– Ничего. Главное, что вы через сетку не полезли.

Джон и Долли прошли до конца вдоль стоянки и повернули за угол.

– Ты хотел доехать сам?

– Вряд ли это было можно, просто было интересно, где он взял эту машину. Значит, либо договариваться нужно не здесь, либо договориться могут только доверенные.

– Ладно, пойдём назад, а то может нас там этот уже ищет.

– И то верно, – ответил Джон, посмотрев на часы.

Но Уоллес не ждал их и даже не заходил. Сначала Миллстоун не воспринял это как что-то серьёзное, но потом начали спускаться сумерки, а их новый знакомый всё не появлялся. Бутылка уже подходила к концу, а хмель с Джона только спадал. Он стоял у окна и курил, смотря на то, как темнеют серые крыши двухэтажек.

– Кинул, – Долли подошла к нему и закурила.

– Нет. Я чувствую, тут что-то другое.

Миллстоун нервно выдохнул, потом открыл бутылку, в которой оставался один глоток и первым делом предложил её Долли. После того, как она отказалась, он сам залпом выпил весь остаток и отставил пустую посуду в сторону.

– Что другое? – спросила она.

Джон не мог это объяснить, но почувствовал, что Уоллеса уже нет в живых.

– Идём, – сказал он, направляясь к выходу, – и ты тоже.

Он посмотрел на Везунчика, мирно сидевшего в углу, рядом с горящей лампочкой, прикреплённой к стене.

– Что ты хочешь делать?

– Постараемся найти его. Других зацепок у нас не будет, – сказал Джон, уже подходя к лестнице.

Долли закрыла дверь и догнала его около входа.

– Итак, – сказал Джон, делая глубокий вдох прохладного воздуха, – протестируем твой метод.

– Какой?

– Везунчик, – Миллстоун серьёзно посмотрел на собаку, в глазах которой ему виделась полная готовность, – помоги нам найти человека, с которым мы сюда приехали.

Пёс ещё несколько секунд смотрел на Джона, а потом встал и пошёл вдоль улицы, принюхиваясь к дороге.

– Сработало? – спросил Миллстоун, посмотрев на Долли.

– Пойдём, посмотрим.

Сумерки в Сеймеке были не такими жуткими, как в Толхо. Может быть, дело было в отсутствии населения, верующего во множество духов, включая злого чёрного человека, который может заглянуть в их дом ночью. Как бы то ни было, если бы не плохое предчувствие, овладевшее Джоном, он смог бы даже наслаждаться этим вечерним временем, когда на улицах только-только загорались фонари.

На этот раз перед ним стояла задача двойной сложности. В том, что имеет место происшествие, он не сомневался. Но сейчас нужно было не просто раскрыть его, но ещё и найти место, где оно произошло. Он вполне обоснованно сомневался в том, что Везунчик выведет их туда, куда нужно, но иного пути не было, кроме как прочесать город. А если его убили не на улице, то что? Заглядывать в каждый дом?

Пёс не спешил, из-за чего Джон не рассчитывал на результат. Этот выход он воспринимал скорее как прогулку в надежде на то, что им подвернётся под руку что-то, относящееся к их делу. На углу Везунчик остановился и как будто засомневался. Миллстоун воспользовался остановкой, чтобы закурить. Он тоже огляделся по сторонам. В одном из боковых переулков мелькнула человеческая фигура. Незнакомец не то чтобы убегал, но просто не хотел, чтобы Джон, просто так подошёл и случайно увидел его лицо.

– Стойте здесь, – сказал он своим спутникам и, достав лазер, устремился в переулок.

Незнакомец мгновенно перешёл с быстрого шага на бег. К тому моменту, как Джон достиг угла, за которым он скрылся, тот уже успел сбежать. Очень хотелось устремиться за ним, но Миллстоун понимал, что это бесполезно. Мало того, что его сейчас невозможно будет догнать, было неизвестно, по каким причинам он принялся убегать. Может быть, он и не следил за ними.

Но решающей причиной стало нежелание Джона погружаться в эту темноту неосвещённого и захламлённого переулка. Не убирая лазер, Миллстоун устремился назад.

– Что там? – взволнованно спросила Долли.

– Любопытствующий. Может, ограбить нас хотел, а может, следит.

– Зачем мы ему?

– Хотя бы за тем, что он видел нас с Уоллесом.

Везунчик тем временем определился, в каком направлении идти дальше. Как будто желая наверстать упущенное время, он устремился вперёд почти бегом, и Джон с Долли едва за ним поспевали.

Когда пёс привёл их к стоянке, Джон впервые задумался над тем, что они на верном пути. Уоллес был здесь, но вот куда он направился дальше?

Везунчик подошёл к двери, из которой появлялся охранник, но тут же от неё отбежал и устремился вперёд. Про себя Миллстоун подумал, что тот усач всё же причастен, хоть и пытался это скрыть. Видимо, машины здесь действительно только для знакомых.

Куда бы ни двигался Уоллес, он явно не хотел лишний раз показываться людям на глаза, потому что Везунчик вёл их через узкие тёмные переулки, и они долгое время лишь пересекали освещённые улицы, но не шли по ним.

Когда они в очередной раз оказались под светом фонарей, в услугах Везунчика уже не было нужды. В стороне, на веранде одного из домов стояла толпа. Подойдя, Джон увидел, что это не просто очередная двухэтажка, а гостиница, совмещённая с рестораном. Рядом даже было некое подобие парковки, на которой стояло несколько машин.

Джон с удивлением и восхищением посмотрел на Везунчика. Тот радостно высунул язык и с ожиданием посмотрел на хозяина.

– Отлично. Мы твои способности ещё изучим, но сейчас нам немного не до этого.

Миллстоун подошёл ближе, желая услышать что-то в галдящей толпе, однако общий гомон был нечленораздельным. Он было начал сомневаться в том, что здесь произошло именно интересующее их событие, как из дверей вынесли носилки с телом, накрытым белой тканью. В области груди проступило большое кровяное пятно. И, несмотря на то, что Джон не видел лица, ему казалось, что это именно Уоллес.

Следом за носильщиками, погрузившими тело в кузов старого чёрного пикапа, из здания вышел невысокий полноватый мужчина. На нём была коричневая куртка поверх клетчатой рубахи, чёрные брюки и ботинки, отполированные до блеска, а на голове чёрная же шляпа. У него были пышные седые усы, но самым, пожалуй, интересным предметом одежды был платок, повязанный на шею. Он тоже был чёрным, с замысловатыми белыми узорами. Подобная одежда ассоциировалась у Джона с тряпочниками, впрочем, не было никаких оснований думать, что местный законник никак с ними не связан. Сейчас важно было найти способ приобщиться к делу, но сначала во избежание бесполезной траты времени нужно было убедиться в том, что это Уоллес.

Воспользовавшись моментом, когда грузившие тело люди отошли, Джон ловко вскочил на колесо пикапа и, заглянув в кузов, откинул с головы покрывало. Лицо Сэма выглядело вполне мирно. В отличие от Хуго, он вряд ли был серьёзно напуган перед тем, как умереть. Впрочем, всё будет понятно, когда Миллстоун осмотрит место преступления. Если, конечно, ему удастся это сделать.

Местный законник, тем временем, позаботился о том, чтобы толпа людей разошлась. С двумя своими напарниками он стоял на краю веранды и курил чёрную сигару, перебрасываясь с ними несколькими словами время от времени.

Возвращаясь, Джон перебирал в голове варианты. Он представил, как подходит к этому человеку и просто говорит, что хотел бы осмотреть место убийства и тело только на основании того, что знал убитого и должен был с ним встретиться сегодня. Перед глазами Джона явственно предстала широкая улыбка на лице усача. В самом худшем случае его даже могли обвинить в том, что именно он совершил это преступление.

Также совсем не годился вариант обследовать место преступления тайком. Сейчас его с лёгкостью могли застукать, и он снова оказался бы обвиняемым, а по прошествии времени следов уже могло не быть вовсе, да и куда именно идти внутри здания он не знает, и на поиск потребуется время.

Действовать нужно было решительно. Настолько, насколько это вообще возможно. Попросив Долли оставаться в стороне вместе с Везунчиком, Джон уверенным шагом направился к усачу и двум его собеседникам.

– Могу я поговорить с вами минуту? – он обратился негромко, но уверенно.

– Со мной? – удивился усач.

– Да, – спокойно кивнул Миллстоун.

– Валяй, – усмехнулся он.

– Наедине.

Джон бросил подозрительные взгляды на двух собеседников усача, и встретил непонимание и удивление с их стороны.

– Ну ладно.

Усач лениво оттолкнулся от стены, на которую опирался, и вслед за Джоном сделал несколько шагов по веранде. Стараясь подавлять волнение, Джон достал из кармана жетон тряпочников и показал ему. Лицо того сразу стало серьёзным – видимо, Миллстоун попал в цель.

– Этот человек должен был встретиться со мной. Мы договорились, что сначала он получит информацию. Но он, как вы понимаете, не явился.

– Что у вас с ним были за дела?

– Для начала я хотел бы представиться. Джон Миллстоун, – он протянул руку.

– Марвин Лоссон, – усач ответил на рукопожатие.

– Итак. Мы занимаемся поисками, – Джон осёкся, – занимались поисками одной вещицы, о которой я пока не могу вам говорить.

– Тоже мне тайна, – усмехнулся усач, – один из тех ящичков? Нашёл чего скрывать.

Упоминание груза в совокупности со словами "один из" повергло Джона в недоумение. Выходило, что контейнер был не один. И, раз уж об этом известно даже Лоссону, то это не такая уж тайна, или местный законник не такой, раз имеет отношение к тряпочникам.

– Хорошо. Вы правы. Вам известно что-то об убийце?

– Если найдём ящичек – найдём и того, кто убил.

– Так он всё-таки здесь?

– Ну, раз друг твой почил, то уж наверняка.

– Что вы планируете делать дальше?

– А что я могу? – он развёл руками, – до рассвета каждый, кто захочет выйти, будет задержан – у нас обычно по ночам не ходят. А днём будем разве что высматривать кого-то подозрительного.

– Мало времени.

– Мне эти ящики не нужны. Нет его – и в городе спокойней.

– Уж точно. Могу я осмотреть место преступления?

– Конечно. Пошли, – усмехнулся усач.

Когда они проходили мимо его напарников, он дал им отмашку в знак того, что всё в порядке, а потом приказал ждать снаружи, после чего они с Миллстоуном направились вверх по лестнице.

Внутренняя планировка чем-то напомнила Джону главное здание постоялого двора, где он расследовал своё первое дело на диких территориях. Всё как будто двигалось по кругу. Снова похожие ощущения и снова времени, чтобы найти преступника, лишь до утра. Правда, сейчас ещё и полночь не наступила, но и пространство, где находился убийца, ограничивалось целым поселением, причём немаленьким, а не только лишь небольшой группой строений.

На втором этаже сходства с постоялым двором закончились. Потолки здесь были заметно ниже, а комнатки гораздо меньше тех номеров для относительно состоятельных граждан – это можно было заключить из количества дверей, которых было гораздо больше.

Подняшись по лестнице, Марвин уверенно свернул направо. Миллстоун последовал за ним. За одной из дверей находилась небольшая комнатушка, которая уж тем более не походила на престижный двухкомнатный номер. В одном узком помещении с одной стороны стояла одноместная кровать, сразу напротив неё стол, так близко, что между ними едва мог протиснуться человек. Под стол была задвинута облезлая табуретка.

– Тело лежало головой к двери? – спросил Джон.

– Нет. К окну, – ответил Марвин, – он открыл дверь и сразу получил удар.

– Сомневаюсь.

Где именно лежало тело, было понятно и так. Джон видел кровавую отметину на груди жертвы, и сейчас сопоставил её кровавым пятном на потёртом коврике. Словам Марвина его местоположение не соответствовало. Уоллес впустил убийцу, и только потом, через неизвестный промежуток времени, получил удар. Тут же Джон поймал себя на мысли, что мыслит однобоко. С чего он решил, что именно Уоллес арендовал этот номер? Может быть, он пришёл сюда как гость. В таком случае, раз он вообще вошёл внутрь, ему должен был открыть тот, кого он и ожидал увидеть.

Джон осмотрелся. Вот чем были плохи эти комнатки дешёвых гостиниц, которые снимались только для встреч. Сложно сказать, кому что принадлежало, и что было здесь до произошедших событий? Сейчас хотя бы нужно было узнать, кто именно снял комнату.

– А вы проверяли карманы убитого? – спросил он у Марвина.

– Конечно, – ответил усач.

– Нашли что-то?

– По мелочи. Деньги, какие-то бумажки. Убийца обшарил их до нас.

– Ключ от номера?

– Нет. Он лежал на столе.

– А как вообще нашли тело?

– Дверь была приоткрыта, потом сквозняк её распахнул.

– И никто подозрительный не выходил? – Джон подошёл к окну и осмотрел его. Оно было закрыто, но его недавно открывали.

– Нет.

Джон открыл окно, по привычке стараясь ни к чему не прикасаться. Который раз он подумал, что если бы здесь можно было снять отпечатки пальцев, то дело было бы решить заметно проще. От соседнего здания гостиницу отделяло примерно полтора метра. При изрядной сноровке, можно было выбраться из окна, и, оттолкнувшись от подоконника, допрыгнуть до него. К тому моменту, как кто-то пустится в погоню, уже можно быть на другом конце города не говоря уже о том, что у убийцы была отличная возможность укрыться в одной из квартир на верхнем этаже одной из здешних двухэтажек.

– Всё понятно, – сказал он, возвращая голову в комнату.

– Думаешь, он ушёл через окно?

– Как вариант – вполне.

Миллстоун ещё раз огляделся в поисках следов. Пока всё выходило так, что Уоллеса убил кто-то из своих. Может быть, обычная конкурентная разборка, не имеющая ничего общего с тем, что произошло в Толхо? Миллстоун покивал сам себе в знак того, что этот вариант приемлем.

Через открытое окно с улицы до него донеслись шаги. Не успел он выглянуть, чтобы посмотреть, в чём там дело, как раздался уже знакомый лай, только более злобный и заливистый, а потом и крик. Джон в один момент прикинул все варианты – двигаться назад по лестнице было слишком долго, а через открытое окно хоть и опасно, но всё же удобнее. Встретившись с непонимающим взглядом Марвина, он принялся вылезать наружу через узкий оконный проём. В темноте послышались ещё шаги и чьи-то голоса, но больше всего его волновал самый первый, потому что кричала Долли.

ПРОВАЛА ВРЕМЕНИ ПОДАРОК

Миллстоун подвернул ногу, но успел схватиться за кого-то, кто хотел вырваться и убежать. В темноте было не видно, но наощупь это был кто-то небольшой и ловкий. К счастью, физической силой беглец не обладал, и Джону удалось утянуть его вниз. Ещё спустя минуту, пытаясь поудобнее перехватиться, Миллстоун наткнулся руками на женскую грудь, да и кряхтение при попытке сопротивления, было слишком тонким для мужчины.

К захвату тем временем подключился Везунчик. Джон никогда не слышал, чтобы его пёс так громко лаял, и больше того, он даже ухватил беглеца за штанину и как будто пытался вытащить на свет. Появление овчарки, которая из-за своего громкого рыка в темноте могла показаться монстром, было встречено визгом ужаса.

– Уберите его, я всё скажу.

– Отойди! – Джон скомандовал громко и властно, но всё же с уважением, как будто пёс мог понимать его слова.

Как бы там ни было, Везунчик успокоился и отошёл. К ним подбежали двое помощников Марвина, а вскоре и сам усач выскочил на улицу.

– У неё нож, – сказала Долли издалека.

– Сама отдашь или собаку попросить? – сказал Миллстоун.

Но не успел он договорить, как что-то полоснуло его по руке. Он инстинктивно вывернул её, уходя от лезвия, но всё-таки на секунду замешкался. Этого было достаточно, чтобы девушка вырвалась из его рук и бросилась вперёд. Её всё равно настигли бы, если не помощники законника, так Везунчик, но Джон всё же сделал это первым. Не обращая внимания на идущую кровь, он сделал прыжок, и ухватил её за ремень штанов. Неизвестная рухнула в пыль и зачертыхалась, а Джон забрался и сел на неё сверху. Отбросив нож, он вывернул ей руки и силой сложил их за спиной.

– Есть у кого-нибудь наручники?

– Держи её, – сказал Марвин.

Усач с видом бывалого ловко защёлкнул браслеты на тонких запястьях, и только после этого Джон, тяжело дыша, отпрянул в сторону.

– Долли, ты как? Она тебя задела? – спросил он, пытаясь подняться на ноги.

– Немного.

У напарницы Миллстоуна был лёгкий порез внизу шеи, и она больше испугалась, чем пострадала.

– Дики, сбегай за доктором, – распорядился тем временем Марвин, поднимая девушку с земли, – потерпишь?

Он кивнул на руку Джона, где струя крови уже дошла до ладони. Джон лишь чувствовал её, но оценить степень пореза смог только когда они вышли не свет. Из-за того, что у девушки не было возможности как следует его ударить, рана получилась неглубокая и повредила в основном кожу. Свою защитную роль сыграла и куртка. Крови было много, но она постепенно унималась сама.

Долли всё же осмотрела руку Джона. Пожалуй, она волновалось даже больше, чем это требовалось.

– Наш доктор тут близко, – успокоил Марвин.

– К его приходу останется только перевязать, – улыбнулся Джон.

Он сбросил куртку и повесил её на перила веранды, а рукав рубашки засучил. Везунчик сидел чуть позади пойманной девушки, как будто заранее предвидя, что эта позиция будет удобной на случай, если она захочет убежать.

– Ну, краса длинная коса, – сказал Джон, доставая сигареты, – рассказывай, раз обещала.

Девушка и вправду была очень красивой. Ей больше подошло бы какое-нибудь лёгенькое платье, чем штаны из грубой ткани и плотная футболка. Никто, даже самый недоверчивый человек не заподозрил бы в ней наёмного убийцу, да ещё неплохо обученного, что, скорее, было плюсом для неё.

Она молчала, и Джон выглянул из-за неё и посмотрел на везунчика.

– Дружище, ты же помнишь, что она обещала рассказать всё, если ты её отпустишь?

Пёс радостно высунул язык и завилял хвостом. Девушка обернулась на него, а потом опустила глаза. Видимо, собак она боялась по-настоящему.

– А что говорить?

– Цитирую вас несколько минут назад, – сказал Джон, поджигая сигарету подошедшей Долли, – "Я всё расскажу". И вот все мы собрались здесь.

Миллстоун поджёг сигарету ещё и себе и сделал глубокий смачный вдох.

– Мы ждём, – спокойно сказал он.

– Я не думаю, что это нужно делать здесь, – сказал Марвин, – кто-то может услышать.

– Ты убила его? – спросил Джон, кивая примерно в направлении, где находился номер Уоллеса.

Вопрос наткнулся на молчание.

– Понятно. В любом случае, у нас есть нож. Я осмотрю тело и буду знать наверняка. Так что за это лежать тебе в ближайшем овражке.

– Здесь так не поступают, – тихо сказала она.

– Я поступаю! – громко и злобно сказал Миллстоун, указав на себя большим пальцем.

Это напугало даже Марвина. Вида он не подал, но одно то, что он ничего не возразил, было достаточно красноречивым свидетельством.

Подошедшие доктор и помощник оказались в атмосфере молчания и в первый момент замешкались.

– Осмотрите девушку, – сказал Джон, указав на Долли, у неё из ранки всё ещё сочилась кровь.

– На минуту, – сказал Марвин, подойдя к Миллстоуну.

Джон отошёл с ним. Примерно это и было ему нужно. Он боялся, что местный законник не подыграет ему в той сценке, но тот просто решил не вмешиваться, и всё прошло хорошо.

– Я понимаю твоё положение, – мягко сказал он, – но мы и правда никого не убиваем. Нам тот человек никто.

– Мне он кто. А что до убийства, предоставьте это мне.

– Ты следопыт? У наших.

– Сыскарь, – усмехнувшись, сказал Джон, – и мне вдвойне интересно, почему она не ушла с грузом, а вернулась за моей напарницей.

– Идём в участок. Тут уже, наверное, люди по окнам смотрят.

– Хорошая идея. Только, – он остановил Марвина, уже собиравшегося идти, – я буду действовать, как считаю нужным. Вы либо не присутствуете, либо не вмешиваетесь.

– Хорошо.

Доктор промыл рану и перевязал руку Миллстоуна. Про себя Джон подумал, что всего за пару часов бинты немного запачкаются, и это придаст ему по-настоящему бывалый вид.

Меньше, чем через полчаса они расположились в небольшой комнатке, очевидно, предназначенной как раз для допросов. Девушка сидела за столом, стоявшим по центру, Миллстоун стоял сбоку, опершись спиной на стену и курил, стряхивая пепел в пепельницу, стоявшую рядом с ним на тумбочке. Напротив него, у другой стены сидел Марвин, а около двери расположилась Долли. Она выглядела усталой – плечи её были опущены, а глаза смотрели без особого интереса, но она сама вызвалась остаться, когда Джон предложил ей идти спать.

– Итак, начнём сначала, – спокойно сказал Джон, – как тебя зовут?

Она только усмехнулась.

– Ладно. Вижу, мы тут все зря собрались.

Джон потушил окурок в пепельнице и отошёл от стены.

– Всё мои добрые интонации. Не так я выгляжу, не так.

Он разочарованно развёл руками и направился в сторону двери. Открыв её, он позвал Везунчика. После того, как пёс зашёл внутрь, Джон обратился к Долли.

– Выйди, пожалуйста. Кто знает, что будет?

Она подыграла ему и вышла из кабинета.

– Очень не люблю стращать, но ты не оставляешь мне выбора.

Джон вернулся на своё место и снова закурил, всё так же опершись на стену.

– Я повторю свой вопрос. Как тебя зовут?

– Пошёл ты, – со злобой сказала она, и шавку свою прихвати.

Везунчик зарычал и злобно посмотрел на девушку.

– Взять, – хладнокровно сказал Джон.

Пёс бросился на жертву. По одному испуганному взгляду её глаз можно было понять, что она уже жалеет о своей несговорчивости. Связанными руками она пыталась защитить лицо и шею. Испугавшись, она отпрянула назад, и упала вместе со стулом. Овчарка пригнула сверху и зарычала.

– Остановите, пожалуйста! – донеслось снизу.

Миллстоун цинично выглянул из-за стола и посмотрел, как везунчик, ухватившись за штанину, пытается вырвать из неё кусок

– Как у нас меняются интонации, да? Шавка, пошёл ты, а потом отпустите.

– Хватит! – не выдержал Марвин.

Миллстоун сделал останавливающий жест рукой и повернулся к столу.

– Всё расскажешь?

– Да!

– Отойди! – скомандовал Джон, и пёс мгновенно успокоился и отошёл в сторону.

Джон поставил стул и вернулся на своё место. Услышав, что всё стихло, внутрь вернулась Долли.

– Думаешь, это слишком? – он как ни в чём не бывало посмотрел на неё, – а хозяин не рассказывал тебе, что там за коробочка, а? А может, ты сама – хозяин? Тогда тем более должна быть в курсе того, что за неё бывает. С тобой могут сделать такое, что зубы овчарки покажутся лёгким пощипыванием.

– Чего ты хочешь? – злобно сказала она, но это не меняло того факта, что она была сломлена.

– Имя. Сначала твоё.

– Морган.

– Странно, – улыбнулся Джон, – ну да ладно. Итак, Морган, ты убила того человека?

– Да. Я. Если ты тут решил поиграть в праведника, могу тебе сказать, что он был той ещё мразью. Что один твой напарничек, что второй, один другого хлеще.

– Кто заказал? – игнорируя её тирады, скупо спросил Миллстоун

В её выражении лица Миллстоун увидел противоборство сломленности, на которую он её обрёк, и договора, который она заключила с заказчиком. Тем интереснее был для него этот человек. Ведь он может оказаться тем самым.

– Я не знаю, – сказала она, и это был тот ответ, который Джон мог ожидать.

Конечно, если это он, то ему не пристало говорить о том, кто он, откуда и чем занимается.

– Хорошо. Допустим, я верю тебе.

Рана на руке поднывала, как будто подталкивая его к прямым действиям, и раз уж всё складывалось так удачно, то грех было не предпринять их. Джон отодвинул от стенки один из стульев и подвинул к столу. Он сел напротив неё, и их взгляды встретились. И, несмотря на то, что собака находилась на безопасном расстоянии, девушка была в страхе. Не нужно было угрожать смертью, сроком или пытками. Сейчас он получит всё.

– Я знаю, что он не здесь. Он прикрылся тобой, и ждёт. Ждёт ту вещь, которую ты для него добыла. И, – Джон немного помедлил, – сама понимаешь, если я не получу её, то он тоже не получит. Догадываешься, почему.

Он чувствовал, как страх внутри неё нарастает. Она посмотрела ему в глаза. Он оставался невозмутим. Джон, насколько мог, беззаботно зевнул.

– Никто подозрительный не войдёт и не выйдет. Мы немного отдохнём и прочешем этот вшивый город.

Он снова зевнул, прикрывая рот рукой, а потом запустил её за пазуху.

– Не люблю пачкаться кровью, так что мы это решим несколько иначе.

Когда он извлёк руку, в ней блестел его лазерный пистолет. Глаза Долли расширилась меньше, чем у остальных. Больше всего испугалась, конечно же, Морган. Почему-то Джону показалось, что она знает, что это за оружие. Она посмотрела ему в глаза. Но вместе со страхом в её глазах было удивление.

Нельзя сказать, что и Марвин остался непоколебим. Он сам вздрогнул, хотя при нём был его револьвер. Миллстоун не был восторжен тем, что вызвал ощущение всеобщего страха, поскольку именно это сейчас было единственным выходом. Или он к утру будет усталым и довольным, или его лёгкое похмелье будет самым незначительным фактором, который будет его тревожить. Или он выдвинется дальше уверенным в будущем, или со страхом получить пулю на первом же повороте.

– Ну, – протянул Джон, понимая, что тишина длится слишком долго.

– Я покажу, – обречённо сказала Морган.

– Сейчас же.

– Пусть просто скажет, а мои люди принесут, – сказал Марвин, – я её не выпущу до утра.

– Хорошо, – сказал Джон и посмотрел на Морган.

– Третий дом по Соун. Первая дверь. Под кроватью.

Джон с ожиданием посмотрел на Марвина. Ему самому этот адрес ни о чём не говорил, но он знал, что местный законник знает, о чём идёт речь, и вышлет своего помощника. Так и вышло. Он лишь легко кивнул, выглянул за дверь, повторил слова девушки, после чего вернулся в кабинет. Он зачем-то кивнул Джону, как будто в знак того, что тот может продолжать.

– Дальше, – подыгрывая, сказал Джон.

Для верности он взял пистолет в руку и посмотрел на жало излучателя, как будто в неактивированном положении оно могло кому-то навредить. Однако это всё равно произвело должный устрашающий эффект.

– Что? – нервно спросила Морган.

– Как он выглядел? – Джон намеренно сделал слишком долгую затяжку.

– Обычный! – нервно сказала Девушка.

– Обычные глаза, обычный нос, – скупо говорил Джон, – обычный подбородок. Да?

– Я не знаю! Обычный, – нервно повторила она.

– Примерно такой, как здесь.

Джон, не выпуская пистолет из рук, запустил руку за пазуху и достал оттуда свёрнутую в несколько раз и смятую листовку, аккуратно её развернул, чтобы не порвать, а потом положил на стол перед девушкой.

Для неё лицо, изображённое на листовке, стало неожиданностью. Сложно даже сказать, сильно ли она удивилась или просто перепугалась, потому что он почти насильно склонил её к сотрудничеству. В этот момент понял, что её в любом случае нужно оставить в живых, вот только говорить ей об этом сейчас совершенно не обязательно.

– Откуда ты его знаешь?

– О, – протянул Джон, – если бы ты знала, насколько хорошо я знаю этого человека, то даже постеснялась бы спросить. Я правильно понял, что это был он?

– Да, – с некоторой неохотой кивнула она.

– Хорошо. Где он сейчас?

– Ушёл.

– Куда?

– Я не знаю.

Она ответила и замолчала, хотя стоило бы сказать что-то, потому что следующего вопроса всё равно было не миновать. Миллстоун только ехидно улыбнулся, на что она ему ответила только испуганным взглядом в глаза.

– Ох, дорогуша.

Миллстоуну не хотелось курить. Очень не хотелось. Но в то же время он желал достать сигарету и задымить ею, как будто этот дым мог придать ему значительности или отгородить от тех, кто находился вокруг. И он закурил, хотя дым не хотелось вдыхать, и он не доставлял обычного удовольствия. Сигарета превратилась в обычный элемент его образа, зажатый меж пальцев, но сейчас без него Джону почему-то было не по себе.

– Ты ведь сама понимаешь, что скоро у нас в руках окажется ящичек. Именно его ты должна была доставить ему. Раз должна была, то знаешь, куда именно. Или у тебя была цель просто выйти в поле, свистнуть, и он бы прибежал?

– Он сказал, что сам придёт, – мрачно ответила она, – и тот человек, что пошёл, уже мёртв.

Миллстоун, как мог, постарался скрыть страх. Он лишь коротко посмотрел на Марвина. Тот был в некотором замешательстве, но детектив его одёрнул.

– Есть люди? Нужно догнать и предупредить!

– Сейчас.

Тот вовремя опомнился и, ловко кивнув головой, выскочил за дверь. Долли проводила его взглядом, после чего посмотрела на Джона. Ночь приобретала всё более интересный оборот. В то же время Миллстоуну сейчас крайне важно было оставаться спокойным и невозмутимым. Только так он сможет окончательно сломить эту убийцу и узнать у неё всё, что ему нужно.

– Хорошо. И он же заказал нас?

Она посмотрела на него исподлобья, потом снова опустила глаза на стол и отрицательно покачала головой.

– То есть?

Она не хотела отвечать на этот вопрос. Лишь смотрела Джону в глаза, как будто желая в них что-то увидеть.

– Не вас. Только её, – она коротко кивнула в сторону Долли.

– Меня? – возмутилась напарница Джона.

– То есть как это только её?

– Просто, – как ни в чём не бывало, сказала Морган, – убить её и уходить. Ящик он заберёт сам.

– И куда уходить?

– Куда захочу.

– Как думаешь, не желал ли он самолично прирезать тебя после выполнения заказа? – спокойно заметил Джон, затянувшись сигаретой.

– Он бы не смог.

– Ну, разумеется, – широко улыбнулся Джон, – ты такая шустрая, ловкая, ещё и сама прирежешь кого угодно при необходимости. А он так. Подумаешь, что только за информацию о нём можно получить десятку. И хотя ты никак не могла бы подтвердить, но даже одно то, что ты знаешь, уже плохо для него.

Вернулся запыхавшийся Марвин. Он уже не походил на того бравого законника, каким выглядел, когда Джон увидел его впервые. Видимо, тогда он считал убийство заурядным. Если не раз в неделю, то раз в месяц непременно случается что-то такое. Но при попытке копнуть глубже вскрылись обстоятельства, из-за которых дело приняло серьёзный оборот – далеко не шуточный, особенно по здешним меркам. Потеря одного из сотрудников была бы для Марвина серьёзным ударом.

– Сразу нельзя было сказать? – он гневно бросил в сторону девчонки.

– Вы не спрашивали, – одним уголком рта злорадно улыбнулась она.

– Я уже начинаю склоняться, что про овражек, это была хорошая идея, – он сел на свой стул, подвинул себе пепельницу и закурил, – есть тут один неподалёку.

Он ещё не до конца уяснил, что смерть не пугает эту девчонку, несмотря на то, что она выглядит очень хрупкой и уязвимой. Везунчику очень повезло, что собаки являются одним из её страхов, возможно даже с детства. Только сейчас, слегка остыв и приглядевшись, Джон заметил шрамы на её руке, очень напоминающие следы собачьих зубов. Он бы с интересом послушал эту историю, но вряд ли она когда-нибудь будет рассказана.

– Как он вышел на тебя? – перебрав в голове все вопросы, которые уже были заданы, спросил Джон.

– А ты представь мистер, что тебе надо незаметно кого-нибудь убрать. Что будешь делать, если сам не справишься?

– Значит, он просто подсел к тебе в какой-нибудь забегаловке на дороге и просто так предложил работу?

– Ну, почти так.

– Где это было?

– В Уонсоне. Вчера.

Она бросила взгляд на часы, показывавшие десять вечера. Джон же раздумывал над тем, где находится Уонсон. Если рассуждать логически, то впереди. Тогда Ричардс должен был перегнать их, а потом ещё успеть вернуться и всё рассчитать. Если бы не Морган, слишком поверившая в себя и решившая выполнить заказ так грубо, и Везунчик, который помог её остановить, его план оказался бы выполненным. Теперь для Миллстоуна было жизненно важно предугадать следующий его шаг. Признаться, он не совсем понимал, почему нужно было убирать именно Долли. Если, к примеру, ликвидировать его, то это обеспечило бы его врагу успех. Объяснение было только одно – он ещё был нужен. Вопрос в том, для чего? Плохо было то, что теперь он должен был беспокоиться о напарнице. Лучше было бы, если бы целью являлся он сам.

На лестнице послышались шаги. В такт им заколотилось сердце. В комнату для допросов вошёл один из помощников Марвина. Судя по спокойному лицу законника, именно тот, кого он посылал первым.

Но важнее всего для Джона было то, что пришедший держал в руках. Тот самый ящик, если верить описанию, которое рассказал Миллстоуну Уоллес. На фоне всего, что находилось здесь, он казался поистине вестником далёкого будущего или не менее великого прошлого.

Помощник хотел отдать контейнер шефу, но тот указал на Миллстоуна. Джон взял и осмотрел ребристый металлический корпус. В самом деле, принимая этот ящик в руки, ждёшь, что он будет прилично весить, но на деле это было далеко не так.

Лишь приглядевшись, Джон увидел тонкую линию, отделявшую крышку контейнера, но ничего, что напоминало бы замок, на нём не было – лишь следы грубых попыток вскрыть его. Джон ухмыльнулся, представив, сколько хороших и не очень ножей сломались, оставляя эти зазубрины. Сколько молотков отскочило, чуть не поранив несведущих, и кто знает, чем ещё пытались эту штуку открыть.

Рассмотрев контейнер, Джон положил его на тумбочку рядом с собой и оставил ладонь поверх, не желая терять контакт с этой вещью, стоившей головы уже многим.

– Теперь перед нами дилемма, – сказал он, – мы не можем тебя просто так отпустить по понятным причинам, но, как я понимаю, и казнить тебя не за что.

Он посмотрел на Марвина, который, хоть и нехотя, но кивнул.

– Повезло тебе, что твой хозяин не объявился. Если бы кто-то из моих людей пострадал, то я бы до тебя добрался. А так.

Он с ожиданием воззрился на Джона. Если он не имеет никаких претензий, то и держать её здесь не за чем.

– Попытаешься снова к нам приблизиться, я не буду останавливать пса, – скупо сказал Джон, – у него к тебе нелюбовь.

– И вы меня отпустите? – она чуть ли не возмутилась.

– Да. Можешь валить, – сухо сказал Миллстоун, – посмотрим, собирался ли твой хозяин тебя убивать или нет. Ну или, сама посмотришь, насколько ты способная.

Она постаралась скрыть небольшой испуг, овладевший ею, и в первый момент замешкалась.

– Я серьёзно, – сказал Джон, – вали. Нож тебе, правда, не отдам.

Он достал из кармана оружие, которым был ранен и повертел в руках.

– Должен же я хоть как-то тебя наказать. К тому же, подозреваю, он не лучший в твоём арсенале.

Она ничего на это не ответила, просто встала и подошла к Марвину, который уже достал ключ от наручников. Полицейский снял с неё браслеты, после чего Морган, не прощаясь, вышла.

– Не боитесь? – спросил он Джона.

Миллстоун ощутил на себе взгляд Долли. Её этот вопрос интересовал не меньше, ведь целью была именно она.

– Нет, – покачал головой Джон, – уж нас убивать никто не будет. Всё окажется или скучнее, или веселее.

– В смысле? – нахмурился Марвин.

– Долго рассказывать, – ответил Миллстоун, – лучше скажите, могу я обратиться к вам, если мне понадобится побезопаснее добраться до Айдена?

– У наших есть небольшой пост дальше по дороге. До туда сопровожу, а там как решат.

– Хорошо, – благодарно кивнул Джон, – если не найду варианта лучше, обращусь к вам.

– Обращайтесь. А что вы собираетесь делать с этим?

– Пока только доставить. Подробности знал мой напарник, а он, как вы понимаете, уже не сможет мне помочь.

– В Айдене за это можно легко головы лишиться если не те глаза увидят.

– Мы постараемся, чтобы до поры до времени, его вообще не видели никакие глаза.

Джон спрятал контейнер под куртку. Убрав руку в карман, он перехватился, чтобы было удобнее его удерживать. Было видно, что у него что-то есть, но не видно, что именно.

– Я попрошу моих людей сопроводить вас, только чтобы не слишком заметно.

– Большое спасибо.

Долли молчала всю дорогу. Только нервно озиралась по сторонам, да и сам Джон держал руку на пистолете, пока они не закрыли за собой дверь арендованной комнаты.

– Почему ты её отпустил? – сказала Долли, когда Джон подошёл к окну.

– А что, надо было её убить?

– Она ведь пойдёт за нами.

– Нет. Не пойдёт. По крайней мере, не для того, чтобы убить. Если я хоть немного разбираюсь в людях, то не для этого. Она совсем не так проста. Сдаётся мне, всё будет гораздо веселее.

– Что ты имеешь в виду? Ты тому типу так сказал, и мне сейчас говоришь.

– Думаю, у неё есть проблемы. Ты не убита, и теперь она к тебе не подойдёт, да и не особенно мы им нужны. Ума не приложу, почему нужно было убивать именно тебя. Так что, на её месте я бы был далеко отсюда, а там не знаю, как у неё карта ляжет.

– А как быть с ящиком?

– А ящик мы отнесём в Айден, посмотрим, что тамошние граждане смогут нам про него поведать.

– Отвернись, пожалуйста, я переоденусь.

Джон отвернулся к окну и, немного приоткрыв его, закурил. Ночь выдалась неспокойная. К счастью, до утра было ещё достаточно времени, чтобы выспаться. Холодный воздух, проникавший сквозь приоткрытую раму, немного ускорял мысли, постепенно раскладывавшиеся по местам. Миллстоун хотел предугадать следующий ход своего оппонента. Сложно было думать над этим, не до конца понимая, что значили его предыдущие действия. Конечно, он не мог делиться со спутницей всеми своими мыслями. Некоторые из них её бы удивили, а некоторые, скорее всего, напугали бы. Нет, до нужного момента он оставит их при себе, тем более, что подтверждения их правильности ещё предстояло найти.

Долли тем временем надела лёгкие штаны, футболку, и забралась под одеяло. Джон докурил, потушил сигарету в пепельнице и выглянул в окно, чтобы осмотреться, а потом плотно закрыл его и занавесил.

Он взял покрывало и начал устраиваться спать на полу.

– Ты чего? – удивилась Долли, – ложись сюда.

– Думаешь?

– Да.

Джон разделся, обернулся покрывалом и расположился на кровати. Долли приблизилась к нему и положила руку на грудь.

– Что ты там такого натворил, что тебя хотят убить? – тихо спросила она.

– Там – ничего. А вот здесь, похоже, мы приблизились к чему-то интересному.

– Ты ведь справишься с ней, если что?

– Один же раз справился. Ну а не смогу один, у меня есть верный друг.

Джон бросил короткий взгляд на Везунчика, расположившегося около двери. В полумраке комнаты были видны лишь его очертания.

– Я боюсь, – ещё тише сказала она.

– Не бойся, – улыбнулся Джон и позволил себе аккуратно погладить её по голове.

Она не сопротивлялась. Глаза обоих постепенно смыкались, пока они почти одновременно не погрузились в сон.

Миллстоун резко распрямился в кровати. Через занавеску в комнату проникал рассеянный дневной свет. Долли, до этого двумя руками державшая Джона под локоть, зашевелилась и открыла глаза. Всё было в порядке, видимо, плохой сон, хоть Миллстоун его и не помнил.

– Что? – негромко спросила Долли.

– Спи, – ответил Джон, осторожно высвобождая руку.

Поднявшись, он первым делом убедился, кто контейнер на месте. Только после этого он надел штаны и рубашку, а потом подошёл к окну. Ему подумалось, что яркий свет разбудит Долли, которая снова задремала, и поэтому, оставив Везунчика на страже, он, едва слышно скрипнув дверью, вышел на лестницу.

Он вышел из подъезда и, расположившись около урны, закурил. Утро выдалось жарким, и ему не очень-то хотелось куда-либо сегодня идти. Правда, не было особой надежды, что завтрашний день в этом отношении будет чем-то отличаться, а двигаться нужно было как можно быстрее. Вне зависимости от того, каким будет следующий ход его противника, нельзя было давать ему слишком много времени на принятие решения.

И вдруг перед ним возникла она. Так неожиданно, что он чуть было не поперхнулся дымом, который только что вдохнул. Он отпрянул назад, упершись в стену, и рефлекторно опустил руку в карман, готовясь доставать пистолет.

– Не надо, – тихо сказала Морган, легко и незаметно положив ладонь на запястье той руки, которая уже сжимала пистолет в кармане, – я не причиню вам вреда.

– Вот как? – выдохнув, сказал он.

– Рука болит? – спросила она.

– Немного.

– Вам надо сменить повязку. Я могу это сделать.

– Ты доктор или наёмная убийца? – спросил Джон.

– Неважно. Я хотела извиниться.

– Извинения приняты. Можешь идти, – безразлично сказал Миллстоун.

– Он же убьёт меня, мистер, – впервые за всё время общения с ней, он уловил в её голосе нотки настоящего испуга.

– Ты знала, с кем связалась, когда получала задание.

– Потом он убьёт вас. Чем вы ближе к Айдену, тем опаснее. Он не допустит вас туда.

– Можно подумать, я буду кого-то спрашивать, – усмехнулся Джон.

– Я могу помочь вам защититься.

– Этой ночью была попытка сделать это?

Она потупила взгляд и сжала губы.

– Я не думала, что всё так повернётся.

– Как?

– Вы отпустили меня. Почему?

– Тебе больше по душе лежать в овражке с простреленной головой?

Джон поднял брови, вопрошая её взглядом. Она не отвечала. Ей, похоже, сложно было формулировать свои мысли, а Миллстоун думал только над тем, чтобы сейчас не показать свой интерес. Безразличие и только оно. Раз она к нему явилась, то он ей нужнее, чем она ему. Вопрос в том, какой информацией она обладает?

– Я знаю, откуда этот ящик.

– О, это интересно. Рассказывай.

Она быстро повертела головой, чтобы убедиться, что кроме Джона её слова никто не услышит, а потом, приблизившись, начала осторожно говорить.

– В пустыне есть место, где они иногда появляются. Я случайно оказалась там и встретила его. Он как будто бы уже знал, кто я. Наверное, ему кто-то сказал, и он следил за мной.

– Подожди-подожди, – остановил её Джон, – давай по порядку. Что за место, где они появляются? Откуда появляются?

– Никто не знает. Они просто берутся из ниоткуда.

– Как такое может быть?

– Я не знаю, – она пожала худыми плечиками.

– Хорошо. Ты можешь показать мне это место?

– Да. Если вы идёте в Айден, то нужно всего лишь свернуть в одном месте и пройти примерно километр.

– А там ты и твои друзья сможете нас почикать, – улыбнулся Джон.

– Как мне доказать, что я не хочу тебя обмануть?

– Выведи на своего хозяина.

– Он мне не хозяин, – с обидой сказала она, слегка повысив голос, – он просто обещал хорошие деньги.

– Больше, чем предлагают за информацию о нём?

– Думаешь, тебе просто поверят на слово, если ты скажешь, что видел его? – она усмехнулась, – информация о нём будет считаться, если ты пальцем укажешь на него, и ещё притом на того, которого нужно.

– То есть? – Джон изобразил незнание.

– Таких, как он, много. Все похожи, как капли воды. Поэтому и обещают десять штук. А ты думал, что всё так просто?

– Ну-ка расскажи мне, что это значит, что таких много?

В этот момент скрипнула дверь, и из подъезда вышла Долли. На её лице обозначилось негодование. Она упёрла руки в бока и посмотрела на Джона.

– Что ей нужно? – грубо спросила она.

– Извиниться пришла, – опередив Джона, ответила Морган.

– Как у тебя всё легко. Сначала постараться прирезать, а потом просто взять и извиниться.

Девушка не горела желанием извиняться перед напарницей Джона так же, как и перед ним самим. Между ними была почти осязаемая неприязнь. Миллстоун понимал, что вне зависимости от истинных намерений Морган, эта девушка является тем недостающим элементом, который в определённый момент удачно разрешит всю ситуацию, вот только как убедить в этом Долли?

– А ты? – тем временем продолжала свои нападки Долли, – тебя она тоже не отказалась бы прирезать, и ты уже забыл об этом?

Миллстоун не стал никак отвечать ей. Он глубоко вдохнул и выдохнул.

– Нам нужно поговорить, – сказал он Долли, а потом перевёл глаза на Морган, – наедине. Извини, но она права.

Девушка грустно выдохнула, а потом обречённо опустила глаза.

– Если хочешь, жди здесь.

– Нет. Он может меня здесь найти. Я приду позже, если можно.

– Ладно, – с лёгким снисхождением в голосе ответил Джон.

Морган легко кивнула и быстро скрылась за углом, а Миллстоун, повернувшись к напарнице, наткнулся на всё тот же злобный и неодобрительный взгляд.

– Я думаю, мы можем выдвинуться на завтрак.

– Только не говори, что она хочет идти с нами. Я сразу говорю нет, и ты меня не уболтаешь.

– Пока я только говорил о завтраке, – мягко улыбнулся Джон и позволил себе приобнять напарницу за плечо.

Она не сбрасывала его руку, и уже одно это было хорошим знаком. Однако, зная Долли, Миллстоун понимал, что это отнюдь не значит, что ему удастся её убедить. Сейчас важно было найти компромисс, на который согласится его спутница, и сам он получит то, что ему хотелось бы.

Они направились на площадку с городком из прицепов. Джон, как обычно, заказал себе яичницу с чем-нибудь, а Долли – бутерброды и кофе. Расплатившись и получив заказ, они направились к свободному столику.

Миллстоун нарочно как ни в чём не бывало начал поглощать завтрак, желая, чтобы его спутница сама начала диалог.

– Ну, рассказывай, – сказала, наконец, Долли.

– Ну, вышел я покурить, а тут она, – он пожал плечами, показывая, что ничего сверхъестественного не произошло.

– И что ей надо?

– Боится, что хозяин её убьёт. Ящичек-то у нас. Кстати, друг там на месте?

– На месте.

– Хорошо.

– Ну и дальше что?

– Ну а дальше я должен был бы рассказать тебе, как будет полезно, если она направится с нами, но раз уж мне никак не удастся тебя уговорить, то я даже не буду пытаться. Потом скажу ей, что мы в отказе и всё.

Джон отхлебнул кофе и пожал плечами, подчёркивая, что уже считает этот вопрос решённым.

– И ты вот так вот просто со мной согласишься?

– Да, – легко кивнул он, – потом, когда выполню то, что тебе обещал, постараюсь её разыскать. Думаю, она очень много знает. Конечно, придётся поработать над тем, чтобы она рассказала, но это будет потом. Сейчас главное самим добраться до Айдена.

– И что она такого знает?

– Пока она сказала лишь, что может показать место, где появляются такие контейнеры, как у нас.

– Как это, появляются?

– Вот и я не знаю, – Джон развёл руками, – как раз в этот момент вышла ты. Я даже не успел спросить, чтобы она вывела нас на своего хозяина. Хотя, вряд ли у неё получится.

– И она правда так важна?

– Да, к сожалению, – честно ответил Джон, – проблема в том, что и ты тоже права. Мы не можем ей доверять. Место, где появляются контейнеры, может оказаться просто ловушкой, так что нет. Сначала мы разберёмся с твоим делом, потом я сопровожу тебя до дома, а уже потом займусь своими делами.

– Её могут убить к тому времени.

– Значит, не повезёт.

– Что бы ты сделал? – спросила Долли.

Джон встретился с ней взглядом и увидел сочувствие. Она не хотела лишать его возможности разрешить своё дело. Может быть, представила себя в такой ситуации и поняла, что ей бы очень этого не хотелось.

– Сегодня мы двинемся в Айден. Нужно привлечь тряпочников, потому что без них мы, боюсь, не пройдём. Думаю, если девчонка будет идти где-нибудь позади, то у неё и её друзей не будет шансов с нами расправиться. Как думаешь?

– А что в Айдене?

– Постараемся разобраться с твоим делом. Может, кстати, она нам даже в этом поможет. Если нужно будет идти дальше, что-нибудь сделаем с контейнером и пойдём. Добью, когда вернёмся.

Хотя про себя Джон уже ощущал, что в Айдене дело Долли так или иначе разрешится. Даже если её муж двинулся куда-то ещё, вряд ли она захочет последовать за ним. Если его обратили вампиры – а это можно считать возможной причиной такой резкой перемены – то он ушёл в дремучий лес и найти его там будет невозможно, куда проще сгинуть самим. Если он ушёл на юг, то там они могут потеряться ещё быстрее. Ну а на севере естественная преграда в виде горной гряды отделяла территории республики. Конечно, проходы туда есть, но вряд ли их там ждут. Миллстоун надеялся, что что бы ни произошло в Айдене, его спутница сможет успокоиться. Хоть она и стала заметно мягче за то время, что они находятся в пути, то, что её что-то терзает, всё равно ощущается.

– Значит, ты всё равно решил уговорить меня взять её с собой. Хитренький, – Долли улыбнулась со снисхождением.

– Почему же? – поднял брови Джон, – ты спросила меня, как бы я поступил, и я тебе рассказал. Это же не значит, что мы поступим именно так.

– Ладно, – сказала Долли.

– Что ладно?

– Пусть идёт. Но всё остальное тоже будет так, как ты сказал. Не забывай, что я наняла тебя первой.

– Я помню об этом всегда, – ответил Миллстоун, пытаясь скрыть радость, овладевшую им.

– И не думай, что я к ней приближусь. Я всё равно ей не верю.

– Обещаю всегда находиться между вами, – кивнул Джон, – не прощу себе, если что-то случится.

Долли просто кивнула, а потом закурила и взялась за кофе.

– И да, Долли, – сказал Джон посмотрев на неё, – спасибо.

Она посмотрела на него с лёгкой улыбкой и просто кивнула.ВСЕ НИТИ ВЕДУТ В АЙДЕН

С каждой новой минутой тряпочники всё больше казались похожими Джону не на просто очередную вольную группировку, а напротив, на полноценное воинское формирование. Началось всё с того, что главарь отряда представился капитаном Олвилом. Этот человек действительно имел военную выправку и оружие держал уверенно.

Следующим чередом Джону стала ясна специализация Олвила. Вне зависимости от того, в какой армии он раньше служил, скорее всего, принадлежал он к подразделению, искавшему преступников. Первым делом, когда они расположились в тесном кабинете, он принялся изучать жетон, которым владел Миллстоун.

Джон, воспользовавшись возможностью, оглядел сам кабинет. Сходу можно было сказать, что большую часть времени хозяин проводит не здесь – слой пыли об этом красноречиво свидетельствовал. Да и вообще, сложно было представить, что здесь кто-то работает. Во многом, наверное, из-за того, что хоть тряпочники и напоминали воинское формирование, действовали, как обычная вольная группировка. Какие у них могли быть документы? Поэтому не удивительно было, что два шкафа, стоявшие по бокам, были заполнены какой-то непонятной мукулатурой в виде газет и журналов, как будто хозяин кабинета интересовался периодическими изданиями прошлых лет.

– Значит, вы говорите, что вам его дали? – капитан поднял на Джона глаза от жетона и пошевелил усами.

– Ну а как иначе его можно получить? – пожал плечами Миллстоун.

– О, мистер, как вы назвались?

– Миллстоун.

"Старый трюк, – про себя подумал Джон, – или ты думал, что я забуду фамилию?"

– Миллстоун, – повторил Олвил, – получить такой очень сложно. Признаться, вы не похожи на человека, которому кто-то мог его вручить. Я бы, к примеру, не дал бы вам его.

Он ехидно улыбнулся, желая тем самым, очевидно, вызвать у Джона испуг. Но Миллстоун отрицательно покачал головой и улыбнулся в ответ.

– Я не сомневаюсь, что жетон этот не простой, – сухо сказал он, – и несёт на себе особую метку, по которой вы можете понять, представитель какой организации мне его дал. Капитан.

Называя его по званию, Джон сделал серьёзное лицо и посмотрел ему в глаза. Потом достал сигареты и закурил.

– Я надеюсь, ваше звание позволяет вам разбираться в этих метках. Если вы знаете этих людей, думаю, предположите, что я не мог убить кого-то из них. В первую очередь, потому что мне это не нужно. Их главные враги – строго определённый тип, скажем так, граждан.

Олвил слушал Джона, нахмурив свои густые брови. Взгляд его был хитрым, но по нему нельзя было сказать, правильно ли говорит Миллстоун.

– Допустим, я вам даже поверю, – сказал он, откидываясь на спинку стула, – но чем вы тогда заслужили такую милость с их стороны?

На его столе лежала не пачка, а коробка с сигаретами. Она была великовата, чтобы носить её в кармане, но, видимо таков был формат продажи. Олвил вытащил одну сигарету и закурил, продолжая с ехидством смотреть на Джона.

– Это давнее и плодотворное сотрудничество. Думаю, если сейчас я буду обо всём рассказывать, то не управлюсь и до ночи, а так, если постараться, то к ночи мы будем в Айдене. Все разойдёмся, и все будут довольны.

– До ночи в Айдене? – удивился Олвил.

– Вполне возможно. Если вы, конечно, не пожелаете побыть со мной и моей компанией подольше и направиться туда в пешем строю. А так, я видел следы машин, ведущие на задний двор этого здания. Учитывая, что у вас вряд ли бывают гости, кроме как из своих, я могу заключить, что это ваши машины.

– Ловко у вас получается, – ехидно прищурился Олвил.

– Да, – кивнул Джон, – я имел опыт, схожий с вашим. Этим и заслужил ту самую, как вы говорите, милость.

– Вас бы мне сюда пару недель назад, – сказал он задумчиво и посмотрел вбок, на один из шкафов, – интересно было бы ваше мнение, а теперь уж поздно.

– С радостью бы вам помог.

– Ладно. Будем считать, что после того, как я и мои люди сопроводим вас до Айдена, вы мой должник. С теми людьми у вас было плодотворное сотрудничество, а со мной нет.

– Да, это справедливо. Думаю, вы можете на меня рассчитывать. Только сначала мне нужно завершить все дела в Айдене.

– Подозреваю, что это будет не так просто.

– Вы даже не представляете, насколько правы.

Когда Джон вышел на улицу, Долли посмотрела на него с ожиданием. Она сидела напротив, на покосившихся скамейках, и даже привстала, увидев своего напарника. Миллстоун кивнул и направился к ней. Она радостно улыбнулась и погладила по голове Везунчика, сидевшего рядом.

– Сейчас они всё это обговорят, и поедем, – сказал он, доставая сигареты.

– Даже поедем?

– Да. Не знаю, как тут дороги, но будем в Айдене ещё до темноты.

– Правда?

– Ну, если судить по карте, – пожал плечами Джон, поджигая сигарету.

– Даже как-то не верится.

– Поверь, – улыбнулся Миллстоун, – единственное, что не получится, как ты хотела, не приближаться к нашей новой подружке.

Он бросил взгляд на Морган. Девушка послушно выполняла его просьбу и не подходила к ним слишком близко. Сейчас она сидела на камне, лежавшем на повороте накатанной грунтовки, которая вела от шоссе к этому лагерю. Хотя, сложно было назвать этим словом небольшой домик, да двор, обнесённый покосившимся забором. Если не брать в расчёт двух охранников с винтовками, стоявших по бокам, то это строение вполне можно счесть заброшенным, что было вполне логично, если учитывать специфику действий тряпочников. Они не могли иметь одного постоянного лагеря, пусть и хорошо защищённого. Напротив, они должны были постоянно быть в движении и своими неожиданными и молниеносными вылазками наводить ужас на всех, кого они хотели уничтожить.

Ещё сегодня Джон понял нечто о самом названии – тряпочники. Ему показалось, что если назвать кого-то из них так, то это может быть воспринято как оскорбление. Это слово обозначалось всеми остальными для идентификации этих людей, сами же себя они так не называли. По крайней мере, Джон не встретил ни одного признака, который бы говорил об этом.

– Пусть идёт пешком, – сказала Долли.

Миллстоун посмотрел на неё с укоризной.

– А что, если только это ей и нужно? Может, её друзья будут нас ждать?

– С нами будут люди поопаснее.

Джон кивнул на капитана, вышедшего из домика и трёх людей с винтовками, собравшихся около него.

– Уж они эти места знают, поверь. Если что-то случится, то хуже будет тому, кто нападёт.

– Но я всё равно ей не верю, – сухо сказала Долли.

– А я почему-то наоборот, – пожал плечами Миллстоун.

– Если она хоть что-нибудь выкинет, я её сразу пристрелю.

– Ну, уж может и почесаться ей не дадим.

С заднего двора выезжал небольшой грузовик. Миллстоун предвидел примерно такую машину исходя из размера следов от шин. Машина громко ревела, оповещая всю округу о своём приближении. Джон про себя подумал, что это совсем не способствует скрытности, но она здесь, похоже не была нужна.

Грузовик остановился около Миллстоуна и Долли. Морган встала с камня и вопросительно посмотрела на Джона. Он махнул рукой в знак того, что ей нужно подойти.

– Вы говорили, что она знает, где появляются эти штуки, – сказал Олвил, – я подумал и решил, что если мы туда наведаемся – вы мне ничего не должны.

Он посмотрел на Морган, потом на Джона.

– Покажешь? – спросил у девушки Миллстоун.

Та в ответ просто кивнула.

– Там может быть засада, – предупредил Джон.

– О, это оставьте нам. Уж мы разберёмся.

– Как скажете.

– Тогда вы, – он повернулся к Морган, – поедете со мной в кабине, а все остальные в кузов.

– Хорошо, – кивнул Джон.

Он помог Долли забраться в кузов грузовика, после забросил туда Везунчика, а потом залез и сам. За ними последовали охранники. Потом грузовик тронулся. После примерно пяти минут пути машина снова остановилась и в кузов забрались ещё три человека. Повисло молчание и напряжение. Эти люди очень недоверчиво относились к тем, кто не состоял в их организации. Джон откинулся на бортик грузовика и закрыл глаза. Провести всю дорогу во сне казалось ему хорошей идеей. Лучше всех в этом плане было Долли – она сидела в углу, и ей было, куда прислонить голову.

Едва Джон закрыл глаза, как напарница осторожно подтолкнула его под локоть. Он поднял шляпу и повернулся к ней.

– Думаешь, стоит показывать им? – она приблизилась к его уху и говорила достаточно громко, но всё равно сидевшие рядом не могли их слышать из-за громкого шума, издаваемого машиной.

– Я сам хочу посмотреть, – сказал он ей на ухо, – да и если бы всё было так просто, они бы не интересовались этим местом.

До первого пункта назначения добрались достаточно быстро. Джон едва заснул, положив голову себе на плечо, как машина остановилась.

– Вставай, – сказала Долли.

Но он и сам уже понял, что они прибыли. Поправив шляпу, он направился на выход.

Грузовик остановился прямо перед целым лесом заострённых камней, стоявших вертикально. Высотой они были примерно в полтора человеческих роста и цветом были темнее, чем окружавшие это место скалы. Миллстоун запустил руку во внутренний карман и достал сигареты.

Все, кроме Морган, с удивлением рассматривали необычную формацию, а он спокойно закурил. Эти камни, как и всё остальное, от него никуда не денутся, так к чему спешить?

– Оно там, – сказала девушка капитану и направилась к натоптанному проходу между камнями.

– Подождите, красавица, – ехидно улыбнулся Олвил, – сначала мы тут всё осмотрим.

Его люди тем временем надвинули на лица платки, висевшие у них на шеях, и, взведя оружие, стали обходить формацию кругом. По краям на скалах было несколько уступов, на которые можно было подняться, и несколько камней, за которыми можно было укрыться. Если расположить нескольких даже не слишком умелых стрелков по краям, то это место превращается в самый настоящий капкан, в который нетрудно войти и совсем невозможно из него выйти.

Олвил внимательно следил за своими людьми. Манера их движения вполне соответствовала предположению Миллстоуна о том, что они либо имели отношение к каким-либо вооружённым силам, либо имеют его и по сей день.

– Чисто! – донеслось, наконец, из конца левого уступа.

– Следы есть? – так же в голос спросил Олвил.

– Старые.

Что же, можно подойти поближе. Миллстоун пропустил всех вперёд и в числе последних направился за ними. Если бы он мог правильно истолковывать поведение своего пса, это многое бы ему давало. Сейчас Везунчик не выглядел слишком радостным. Он шагал наравне с Джоном, немного пригнувшись, и внимательно смотрел вперёд.

Само место выглядело необычно разве что, по здешним меркам, и то в основном из-за вертикальных камней непонятного происхождения. На их фоне ровный выглаженный круг диаметром около полуметра, от которого в стороны расходились узловатые ломанные линии, выглядел, пожалуй, не так необычно.

Олвил, похоже, знал что-то, что пока ещё было неизвестно Миллстоуну. Увидев круг на камне, он подошёл к нему быстрым шагом, присел на колено и, сняв перчатку, дотронулся до него кончиками пальцев.

– И как я не знал. Прямо у меня под носом, – буркнул он самому себе.

Миллстоун тем временем оглядел линии, отходившие от центра. Они становились мельче по мере удаления и образовывали едва заметный внешний круг, выглядевший скорее, как затёртые древние изображения.

Морган стояла в стороне. Похоже, ей тоже было не очень интересно это место. Миллстоун подошёл к ней и закурил.

– А сам процесс появления? Ты слышала о нём что-нибудь?

Она посмотрела на него своими большими глазами прежде, чем ответить.

– Нет. Только слышала, что лучше держаться отсюда подальше, когда что-то происходит.

– Почему?

– Я не знаю, и никто не знает. Все, кто сторожил это место и ждал, не возвращались.

– Весёленькая история, – улыбнулся Джон.

– Не нужно было их сюда приводить, – тихо сказала она, приблизившись к Миллстоуну.

– Почему? – негромко переспросил он.

– От них вообще лучше держаться подальше. Они хорошо обходятся только со своими.

– Мы свои.

– Думаешь, если у тебя есть их медяк, ты свой? – она отвела глаза в сторону от Джона и улыбнулась одним уголком рта.

– Пока что они нам помогают.

– Пока что. Пойдём, оттуда можно разглядеть получше.

Они вернулись к самому входу и поднялись на уступ справа. С его края действительно был хороший обзор. С этого ракурса провал мог показаться следом большой печати какого-нибудь тайного общества. Может быть, посвящённый даже смог бы углядеть в этих хитросплетениях и узлах ломанных линий какой-то смысл.

Джон повернул голову. В стороне, из кучи песка, нанесённого ветром, выглядывало что-то гладкое, похожее на камень, но это был не он. Подковырнув непонятный предмет пальцами, он извлёк наружу кусок черепа. Верхняя челюсть отсутствовала. В его руке находилось темя и часть глазниц.

– Если порыться, здесь везде кости, – обыденно сказала Морган, – не все слышали, что здесь лучше долго не задерживаться.

– Да, – протянул Миллстоун.

Он ещё разворошил песок и нашёл остальные кости, а также обрывки плотной тёмной ткани, которая как будто истлела вместе с телом.

– Необычная тряпица, да? – спросил он, поднимаясь.

Морган заинтересованно посмотрела на находку Джона, подошла к нему и пощупала кусок тряпки.

– В таких ходят старики в Айдене. Слышал про таких?

– Немного. Значит, кто-то из них был здесь?

– Не слышала, чтобы они уходили так далеко, – пожала плечами девушка.

Миллстоун посмотрел на площадку и увидел, что Долли не сводит с них глаз. Рядом с ней сидел Везунчик, который всё так же пристально смотрел в центр круга. Олвил и его люди тем временем отходили назад к грузовику. Увидев, что Джон на неё смотрит, его напарница махнула ему рукой, чтобы он спускался.

Он убрал обрывок ткани в карман куртки, и они с Морган направились назад. На этот раз распределились по-другому. В кабине с Олвилом ехало два охранника, а новая попутчица Джона и Долли сидела с ними в кузове. Джон снова чувствовал неприязнь, существующую между ними, но пока не знал, как разрядить обстановку.

Морган изображала безразличие, и это было её защитой. Примерно так же вела себя и Долли, и только Джон представлял, что она нервничает. Он забыл спросить у Олвила, сколько им ещё ехать, и теперь не знал, долго ли ему предстоит находиться между двух огней.

Немного спасали раздумья. Все факты, которые были у него, указывали на Айден, и вопрос был в том, как поступить, когда они туда прибудут. Он поднял глаза на Морган. Девушка до этого смотрела на него, но тут же отвела взгляд.

Спустя примерно час пути машина остановилась. Все, кто находился в кузове, вышли. Миллстоун спросил, в чём дело, но ему ответили, что их это не касается. Он было тоже хотел выйти и спросить у Олвила, но едва последний человек спрыгнул на дорогу, как грузовик снова тронулся с места.

– Говорила же, они себе на уме, – улыбнулась Морган.

– Ты, кстати, бывала когда-нибудь в Айдене? – спросил её Джон.

– Да. Много раз. А что?

– Это хорошо.

Миллстоун снова откинулся на бортик, закрыл шляпой глаза и постарался задремать. Полноценного сна у него не вышло, но время дороги пролетело быстрее.

В Айдене они были задолго до темноты. Олвил высадил их ещё на подъезде, сославшись на то, что в сам город предпочёл бы не заявляться. Напоследок он попросил Джона по возможности не показываться в месте, где появляются неизвестные контейнеры, сказав, что сейчас это станет ещё опаснее, чем было до этого. На этом они распрощались, и грузовик, всё так же ревя мотором, скрылся.

Над Айденом ходили облака. Это было достаточно большое поселение, прибившееся к реке. Судя по всему, той же, что приютила на своих берегах Толхо и много других поселений поменьше. Размер говорил о том, что здесь, судя по всему, сходится много дорог. Вдали справа можно было разглядеть обширную слегка холмистую равнину, над которой расходились облака, а слева всё так же вдалеке виднелся тот самый непроходимый лес, чёрной линией проходивший по горизонту.

Постройки были тем крупнее, чем ближе к реке располагались. Даже издалека было видно множество водяных мельниц, игравших, очевидно, роль небольших электростанций. Да и вообще организация поселения была достаточно высокой на фоне всего того, что Джон увидел по пути сюда. О причинах этого пока оставалось лишь предполагать, но он не сомневался, что со временем во всём разберётся.

– Где тут можно недорого остановиться? – спросил Джон у Морган, когда они направились к городу.

– Есть стоянка прямо на входе, но если вы хотите остаться здесь на несколько дней, то лучше ближе к центру. В городе работают люди, которые не прочь продать приезжих старикам.

– Вот почему тряпочники сюда не очень любят являться? – спросил Джон.

– Наверное, – пожала плечами Морган, – вообще, их мало где хорошо встречают.

– Подозреваю, что им не по нраву то, чем занимаются эти старики, но сделать они ничего с этим не могут, поэтому не ввязываются.

– Угадал, – сухо сказала она.

– Если мы хотим кое-кого найти, к кому нам можно обратиться? – спросил Джон, – может, есть место, где можно подслушать интересный разговор, или, на худой конец, самому спросить?

– Недалеко от того двора, который бы я тебе советовала, есть забегаловка, где собираются наёмники. Можешь попробовать там. Вот только про него тебе здесь никто не расскажет.

Долли перевела взгляд на Морган, и Джон почувствовал её лёгкий испуг. Морган не обратила на это никакого внимания и продолжала.

– Если информация стоит десять штук, подумай, кто готов ей поделиться? Так что если вдруг что и услышишь – не верь.

– Нет. Я сейчас о немного другом человеке, – сказал Джон, бросив короткий взгляд на Долли, – по слухам, здесь видели кое-кого другого, за кого назначена награда. У кого можно узнать?

– Я думаю, за серебряную монетку можешь поговорить с кем-нибудь в том же кабаке, – сказала она.

– Это хорошо. Покажешь?

– Если твоя подружка не против.

Морган ехидно улыбнулась. Долли хотела было что-то съязвить в ответ, но Джон мягко дотронулся ладонью до её плеча, тем самым останавливая.

Гостиница, в которой они остановились, находилась на берегу реки. Её фундамент, выложенный из камня, уходил в воду. Такая близость нужна была для водяной мельницы, благодаря которой, в здании было электричество. Джону было бы интересно посмотреть на генератор, но сейчас у них были дела и поважнее.

Он, как и всегда, выбрал второй этаж с хорошим видом. Он брал двухместный номер, ожидая, что Долли возразит, но она, похоже, была только за. Морган взяла комнату на первом этаже, чтобы, как и говорил ей Джон, быть не так близко.

Миллстоун и его напарница вошли в комнату, и он почти физически ощутил, как уменьшилось её напряжение. Джон открыл окно. Река текла безмятежно. Внизу поскрипывало колесо мельницы и плескалась вода. Стоит немного привыкнуть, и эти звуки из мешающих сну превратятся в убаюкивающие.

– Пойдём прямо сейчас? – спросила Долли, подойдя к Джону, стоявшему около окна.

– Что если я попрошу тебя остаться? – он залез во внутренний карман и достал сигареты.

– Что? – возмутилась Долли.

– Подожди. Дай мне сказать. Я понимаю, что ты долго и хлопотно сюда шла, и что это то, чего ты ждала всё это время, но сейчас ты будешь проявлять лишние эмоции. Это может навредить.

– Так и скажи, что ты пойдёшь вместе с ней.

– Вообще-то нет, – сказал Джон, – у меня тут есть и другие знакомые. Должны быть.

Он показал ей пустой жетон.

– А, – кивнула Долли, – та подружка.

– Да, – честно ответил Джон, – и потом, мне больше некому довериться. Мне попросить девчонку посторожить контейнер и вещи? Здесь я доверяю только тебе и Везунчику, а он один не справится.

Слова о доверии произвели на Долли положительный эффект. Она ненадолго задумалась, понимая, что Джон прав.

– Но ты ведь расскажешь мне всё? Даже если будет что-то плохое.

– Конечно, – сказал Джон, – мы ведь за этим здесь.

– Тогда ладно. Но я всё равно боюсь её.

– Везунчик почует приближение, а пуль, насколько я понимаю, она боится. Да и не будет она нападать на тебя, если я правильно всё понимаю.

– Надеюсь.

Она вымученно улыбнулась. Только сейчас Джон понял, что у неё осталось совсем мало сил. Она никогда не уходила от дома так далеко, и никогда не подвергалась прямой опасности. Он очень хотел бы ей помочь, но пока это было невозможно. Самое большое, что он мог сделать, это разрешить дело.

– Закройся. Я постараюсь быть до полуночи.

Он загасил окурок в пепельнице и направился на выход.

– Я не буду спать до твоего прихода.

– Хорошо.

Миллстоун скользнул вниз по лестнице и легко постучал в дверь комнаты Морган. Девушка открыла почти сразу, как будто ждала его.

– Показывай мне тот бар, – сказал Джон.

– Сначала тебе нужно поменять повязку, зайди. Не бойся, убивать не буду.

Джон почему-то чувствовал себя спокойно и только поэтому вошёл в её комнату. Пожалуй, это было самое скромное помещение из всех. Маленькое окошко, кровать и старая потрёпанная тумбочка – вот все элементы интерьера.

– Проходи, проходи, – подбодрила Морган.

После этих слов Джон почувствовал себя мальчиком. Как будто мама звала его домой после очередной проказы, когда он пошалил, но не был готов сам залечивать свои раны, и целиком полагался на родителей, которые хоть и пожурят, но без помощи не оставят.

Тем не менее, он спокойно сел на табуретку и, засучив рукав, положил руку на тумбочку, предоставив Морган полую свободу действий. Было немного неприятно, когда она снимала старую повязку, но он это стерпел, как и вид раны, достаточно крупной, какой он никогда не видел на себе.

– Я работал сыщиком, – тихо сказал Джон, – и видел уже всякого. У тебя на руках шрамы, кто это тебя?

– Недобрые животные.

Её глаза забегали, хоть Миллстоун и понимал, что подобные поверхностные вычисления мог сделать много кто, даже вполне неопытный. Она не хотела говорить об этом, хотя он хотел поддержать её.

– Собаки, – тихо сказал он, хоть и знал, что реакция может быть бурной.

– Да, – она ответила нервно, руки её задрожали, но она продолжала делать перевязку.

– Прости, если Везунчик доставил тебе неприятности. Ты сама виновата.

– Ничего. Переживу.

– Эй.

Джон подхватил её руку и поднял немого вверх, чтобы заставить её смотреть ему в глаза.

– Если ты намерена работать вместе хоть как-то, то должна мне сказать.

– Ничего я тебе не должна! Сиди ровно.

Она вернула его руку на место и хладнокровно продолжила сменять один бинт на другой. Больше между ними не прозвучало ни слова. Он молчал, понимая, что она сама начнёт говорить, если ей захочется, а она, видимо, смущалась его чрезмерной догадливости.

Под свежей повязкой рана стала чесаться меньше. Девушка, похоже, была слишком зациклена на ней, как будто своей заботой хотела выпросить у Джона прощение. Он же размышлял над тем, не является ли это маской, как если бы она хотела просто подобраться поближе к нему и Долли. Но, по крайней мере, на данном этапе он мог извлечь из всего этого пользу, и это его удерживало от того, чтобы просто прекратить с этой девушкой всяческие контакты.

– Захочешь, сама расскажешь, – хладнокровно сказал Джон, – если, конечно, не решишь пришить меня раньше.

– С чего ты решил, что захочу? – всерьёз переспросила она.

– Мало ли, он тебя именно за этим подослал, – пожал плечами Миллстоун.

– Думай, что хочешь, – холодно сказала она, и с наигранной небрежностью отбросила его руку, потому что как раз закончила перевязку.

Джон сжал кулак, чтобы убедиться, что бинты сидят надёжно, и встал с табуретки, не обращая внимания на возникший небольшой конфликт.

– Теперь идём? – спросил он, обернувшись на девушку.

– Да, – коротко ответила Морган, направляясь на выход. Джон поспешил за ней.

Им нужно было пройти пару кварталов. Всю эту дорогу она молчала, идя на шаг впереди. Он невольно вспоминал Долли в Хестоне, такую же сильную и уверенную в себе, и как эта уверенность разрушилась в один миг. Да, Морган была более обученной, и он не сомневался в том, что у неё на случай опасности где-то недалеко припрятан нож, но она в любом случае оставалась девушкой, и он никак не мог представить ей дающей отпор тройке злопыхателей, желающих расправиться.

– Вон там, – скупо сказала она, и в этих интонациях он как будто на мгновение услышал Долли.

Она указывала на светящуюся вывеску, расположенную в добрых трёх сотнях метрах от них. Делала она это сухо, безразлично, с явным намёком на то, что сама не собирается туда идти. Джон почему-то ожидал, что она пожелает составить ему компанию, но сейчас всё выходило наоборот.

– Дальше не пойдёшь? – спросил он, хотя уже почти наверняка точно предвидел ответ.

– Нет. Мне сейчас нельзя там появляться. Его друзья, все дела.

– Понимаю, – постарался как можно более безразлично сказать Джон.

– Даже не знаю, – вдруг начала речь Морган, – или спать пойти, или подружку твою посторожить. Как думаешь, придёт к ней кто-то, пока тебя нет?

– Вряд ли, – ехидно ответил Джон.

– Но я всё равно посторожу. А ты, если захочешь поблагодарить, заглядывай ночью, – она всё так же цинично и ехидно улыбнулась.

– Настолько всё просто?

– О, – легко протянула Морган, – сам знаешь, что просто не значит легко. Так ведь?

Она не дождалась от Джона ответа и, махнув своими густыми волосами, убранными в хвост, ушла назад по улице. Джону оставалось только надеяться на то, что она ничего не замышляет против его напарницы, и что вскоре он увидит Долли живой и здоровой, ну а пока у него не было точных гарантий. Оставалось надеяться, что его напарница при надобности не потеряется, пока её будет спасать везунчик. У него, в отличие от Миллстоуна, в отношении с этими людьми всё было гораздо проще.

Джон прошёл под яркую вывеску и оказался в зале, заполненном людьми. Столики тут стояли везде, где только было можно, и среди них нельзя было углядеть даже одно свободное место. Джон почему-то ощущал себя очень неловко, хотя не в первый раз оказался один среди толпы незнакомцев и подсознательно понимал, что справится с этим.

Он шёл, протискиваясь между рядов громко смеющихся мужчин к свободному месту, надеясь, что кто-то из официантов, увидев его труды, соблаговолит подойти и принять у него скромный заказ.

Наконец, он опустился на скамейку в самом дальнем углу и взмахнул рукой. Будь он сейчас на территории федерации, то знал бы, что к нему тут же подойдут, а так, учитывая, что рук, обращённых к потолку, здесь было достаточно, оставалось надеяться, что его хотя бы заметили. Но пока можно было воспользоваться передышкой и высмотреть того, к кому он сможет обратиться.

Он закурил, вместо пепельницы подвинув себе тарелку, в которой раньше лежала какая-то еда, но сейчас она стала тёмным сгустком угля и слизи из-за большого количества плевков и потушенных окурков. Сейчас ему хватало того, что он, при надобности, мог потушить в ней свой, а о том, что будет дальше, он решил пока не думать.

К счастью, этот вопрос разрешился сам собой, когда Джон, подняв голову, обнаружил перед собой Георга. Тот, как будто бы понимая степень дискомфорта, который испытывает Миллстоун, заразительно скалился, то и дело поднося к губам самокрутку, но Джон этой радости ни в коей мере не разделял.

– Ты посмотри на него, – сухо сказал Георг, обращаясь к кому-то в стороне, – чёрт возьми, я думал, он будет рад!

– Он впервые зашёл так далеко, дай ему время.

Внезапно в поле зрения возникла Салли и игриво улыбнулась Миллстоуну. Он же в этот момент ощутил, что слишком долго находился под скупым вниманием Долли, и хочет старую знакомую по-настоящему. По её взгляду он заключил, что она испытывает примерно такие же чувства, но пока они не могут заняться желанным делом, и признавал, что в данный момент это было очень на пользу.

– По слухам, в этот городок прибыл очень интересный предмет.

Георг закурил, и одно это говорило о многом. Он взволнован, и вытянуть из него информацию будет гораздо проще, чем обычно.

– Что за предмет?

– Подарок аномалии, небольшой. Открыть его просто так нельзя, как ни ломай, да и если откроешь, не факт, что особо обрадуешься тому, что там лежит.

– И что там лежит?

– До нас дошли слухи, что эта вещь у тебя, – игнорируя вопрос Миллстоуна, сказал Георг.

– У меня много интересных вещей, – пожал плечами Джон, – и потом, даже если бы среди них была та, что интересна вам, хотелось бы мне в очередной раз просто помочь, так ничего и не узнав? У меня есть своё дело, притом не одно. И эта штучка, вполне возможно, и есть тот краеугольный камень, который поможет всё решить.

Георг поджал губы и посмотрел на Салли. Та легко улыбнулась и пожала плечом.

– Что ты хочешь? – спросил Ливинг.

– Первым делом, мне нужно узнать о человеке по имени Билл Сайлар. Последний раз его видели здесь. Может быть, вы сами слышали, а может, просто скажете, с кем мне можно поговорить. Я готов заплатить за информацию.

– Мы посмотрим, что можно сделать. Если что – я тебе скажу, – кивнула Салли.

– Что ещё? – с ожиданием спросил Герорг.

– Вопрос номер два.

Джон залез во внутренний карман и достал объявление, на котором был нарисован Ричардс.

– Тогда ты сказала, что это не он, значит, ты что-то знаешь. Я тоже хочу знать.

Ливинг только усмехнулся.

– Ты, друг, в который уже раз гоняешься за призраками, – сказал он, поворачивая листок обратно к Джону.

– Как моё начальство говоришь. Помню, когда я помогал вам тогда, они тоже так говорили. Выходит, для кого призрак, а для кого вполне себе реальная цель. Да и по опыту погонь я знаю, что призраки частенько перемещаются на двух ногах.

– Никто точно не знает, почему всё так, – сказала Салли, – но их много, одинаковых, но тот, который всех интересует, только один. Пока никому не удалось его выследить и поймать.

– Хорошо, – протянул Джон, – это дело третье. Сначала скажите, что он такого натворил?

Охотники снова переглянулись, как будто вопрошая друг друга, стоит ли говорить об этом ему.

– Подозреваю, – сказал Георг после недолгого молчания, – что это связано с другим вопросом, который ты сегодня всё равно задал бы.

– Тогда тем более стоит уже рассказать.

– Тот контейнер, что у тебя, это ерунда по сравнению с тем, что однажды выпало из аномалии. Там была по-настоящему серьёзная вещь, и он ей завладел.

– Что за вещь? – спросил Джон, с нарочито безразличным видом вытягивая из пачки сигарету, – раз уж мы говорим, то давайте без уклонов.

– Миниатюрный генератор энергии, мощность которого не сопоставима с размерами. Его можно носить в рюкзаке, к примеру.

– Представляю, что было бы, если бы такой был в руках у Хепперов, – усмехнулся Джон, – вы по их направлению за ним охотитесь?

– Нет. Можно подумать, что только им нужна такая вещь, – сказала Салли.

– Кому угодно нужна такая вещь, – сказал Джон, выдыхая дым, – но, как я подозреваю, не всё так гладко, ведь этот человек для чего-то сам рыщет по здешним территориям и ищет контейнеры.

– Да, – сказал Георг, – кто бы ни сделал этот генератор, он ведь не бог и не может взять энергию из ниоткуда. Генератору тоже нужно топливо.

– Которое и содержится в контейнерах.

– Да. Вот только или аномалия на него влияет, или ещё что-то, но тому человеку нужно много топлива. Слишком много.

– Может, он что-то такое проворачивает, для чего нужна энергия?

– Не знаю, но чем меньше у него контейнеров, тем лучше, – Георг выдохнул дым и затушил окурок в пепельнице.

– Как их открыть?

– Мы не знаем. Наша задача просто не дать ему их заполучить.

– Я думал, вы просто вампиров истребляете.

– И это тоже, – улыбнулся Георг.

Конечно, топливо нужно было им потому, что в дальнейшем они надеялись заполучить в свои руки сам генератор и использовать его для своих целей, как и все остальные, кто за ним охотился. Ещё одной мыслью в этом направлении было то, что если Джек Ричардс в одиночку прокручивает такие дела, его непросто будет переиграть. Однако Миллстоуна не покидало ощущение, что на самом деле всё ещё сложнее, а его друзья не хотят посвящать его во все подробности.

– Ну так, ты отдашь его нам? – спросил Ливинг.

– А вы мне ещё не помогли. К тому же, у меня цели более серьёзные – мне нужен сам этот человек. А для чего, спрашивается, он ко мне явится, если у меня не будет козыря?

– Если ты упустишь контейнер, можешь забыть про хорошие отношения с нами, – сквозь зубы процедил Георг.

– Я думаю, в ваших силах это предотвратить – приставляете ко мне наблюдение и всё. А если кто за ним явится, то можно будет по нему отследить и самого главного негодяя. Разве нет?

– Охрана уже приставлена, – Георг снова закурил, казалось, ещё более нервно, – но ты сам понимаешь, что ему уже удавалось уходить от нас, какую бы охрану мы ни приставляли к объекту.

– На этот раз вам нужно очень постараться.

– Ладно. Я тебя предупредил, – он взглянул на часы, – а теперь мне пора. Ты тоже будь осторожна. За ним могут следить, – предупредил он Салли.

– Разберёмся.

Джон испытал облегчение и радость от того, что они остались вдвоём. С ней ему было гораздо проще и приятнее взаимодействовать. Может быть, она расскажет что-то такое, о чём Георг предпочёл умолчать, и, как знать, какое влияние это окажет на ход его дела.

– Ты что-нибудь нашёл в Толхо, когда убили того человека?

– Поражаюсь вашей осведомлённости, – усмехнулся Джон, – кстати, может, закажем чего-нибудь, а то очень странно сидим.

– Конечно, – улыбнулась она.

Она легко взмахнула рукой, и в ответ на этот жест один из официантов едва заметно кивнул. Через несколько минут перед ними стояла бутылка из тёмного стекла, на которой были всё те же угловатые буквы. Однако внутри оказалась не та настойка, которую Джон ожидал, а обычное вино, достаточно неплохое.

– Я не голодна, – сказала Салли, когда Джон разливал вино по бокалам, – а ты?

– Немного. Думаю, что-нибудь закажу.

– Ну так, ты нашёл что-то?

– Не знаю, стоит ли говорить.

Они чокнулись и выпили по глотку. Он в конце концов решился и показал ей стеклянный шарик.

– Это и есть оно, – сказала Девушка.

– Топливо? – спросил Джон.

– Да.

– Занятно, – Миллстоун повертел в руках шар.

Теперь он казался ему ещё более необычным. Вряд ли он когда-нибудь сам догадался бы, что в этой субстанции заключена энергия.

– Я тебе покажу.

Она подхватила его за руку и направилась в сторону выхода. Миллстоун без лишних вопросов последовал за ней. Они прошли на задний двор за баром. Он был завален какими-то непонятными ящиками и прочим хламом. Учитывая, что вокруг было уже достаточно темно, Джон прикладывал большие усилия, чтобы не споткнуться.

– Доверишь мне? – спросила Салли, протягивая ладонь.

– Конечно.

Джон улыбнулся и отдал девушке шарик. Она прошла несколько шагов вперёд и положила его на край одного из ящиков.

– У тебя лазер твой с собой?

– Да.

– Стреляй, – сказала она, подойдя к Джону, – только не переборщи, а то получится некрасиво.

Джон достал пистолет, активировал его и, хорошенько прицелившись, выстрелил. Красный луч на долю секунды соединил ствол оружия и прозрачный шарик. Тот мгновенно налился светом, как яркая лампочка, но поток не останавливался, а только прибавлял мощности. Всё пространство вокруг было видно, как днём. Потом свет начал переливаться, продолжая становиться ещё более ярким. Джон невольно закрыл глаза, а когда открыл их, то уже снова было темно. На секунду ему показалось, что он ослеп, но со временем он снова разглядел очертания предметов.

– Теперь ты отчётливо всё себе представляешь? – спросила Салли, но не дала ответить, поцеловав Джона в губы.КОГДА МОГИЛА ЛУЧШЕ

– Нагулялся? – Долли открыла перед ним дверь и сразу же отошла обратно к окну.

На подоконнике стояла пепельница, из которой поднимался тонкий столбик дыма. Напарница Джона выглядела усталой, но спокойной, что немного его обнадёживало.

– Всё в порядке? – спросил Джон разуваясь.

Он взглянул на часы. Была ещё только половина двенадцатого, то есть он не нарушил своего обещания.

– Да. У тебя, я вижу, тоже. А я уж думала и правда что-то узнаешь. А ты к своей роквильской подружке.

Она говорила, отвернувшись к окну. В её голосе слышалось разочарование. Может быть, у неё просто уже не было сил, чтобы напирать на Джона, а может, ей просто не хотелось этого делать.

– Моя роквильская подружка наш единственный знакомый здесь, – сказал Джон, подходя к ней и тоже закуривая, – и, кстати, она обещала помочь.

– Чем же? – усмехнулась Долли.

– Твоя неприязнь мешает тебе всё воспринимать объективно, – спокойно продолжил Миллстоун, – она часто ходит по этим территориям, много кого знает, и с ней, в отличие от нас с тобой, будут говорить.

– Надеюсь. Та девчонка ходила с тобой?

– Нет. Просто показала, где бар, и ушла.

– Она вернулась прямо перед тобой. Значит, у неё свои дела. Не понимаю, зачем она прибилась к нам.

– Разберёмся, а пока что пусть будет, раз боится.

– Не вывела бы она на нас никого.

– Не выведет.

– Ладно. Давай ложиться.

Джон ждал, что Долли опять захочет лечь вместе, но на этот раз она легла на отдельную кровать и отвернулась к стенке. Он докурил сигарету, загасил окурок и тоже принялся раздеваться. Завтрашний день обещал быть сложным.

Ему снова снилась Шейла, и это не казалось ему чем-то необычным, по крайней мере, во сне. Может быть, потому, что она снилась ему каждую ночь? Или потому, что он, сам того не замечая, постоянно о ней думал? "Где же она сейчас?" – проносилась в голове у Джона, как будто он уже сейчас знал, что девушка, склонившаяся над ним, не настоящая.

Губы её шевелились. Она что-то шептала, но он не мог разобрать ни одного слова. Он вроде бы просил её говорить громче, но она игриво улыбалась, качала головой, а потом подносила палец ко рту, а когда он замолкал, то снова продолжала что-то нашёптывать. Он гладил её по талии и улыбался, а потом она растворилась – открыв глаза, он увидел лёгкие рассветные лучи, проникавшие в окно. Джон немного поворочался в кровати, потом повернулся на бок и снова уснул. Шейла больше не появлялась, что в первый момент его огорчало, но потом он забыл об этом.

Когда он проснулся, Долли стояла около окна и курила. В комнате было прохладно. На ней была её лёгкая куртка и джинсы. Свет, проникавший в окно, был рассеянным – над Айденом вновь ходили облака.

– Доброе утро, – сказала Долли, не отворачиваясь от окна.

– Доброе.

Джон вылез из-под одеяла и поёжился. Вчера, как ему казалось, было теплее. Он быстро надел штаны и рубашку.

– Какие планы? – спросила она, – снова будем сторожить эту штуку?

– Возьмём с собой, – сказал Джон, доставая фляжку с водой, – если ты, конечно, не испытываешь сильного желания просидеть весь день в четырёх стенах.

– Ну уж нет, – уверенно покачала головой Долли, всё так же не поворачиваясь на Джона, – я сюда пришла не просто так.

– У меня назначено на десять. Она сказала, что к тому моменту уже может что-то узнать.

– Не уверена, что хочу её видеть.

Джон тем временем сделал несколько глотков и закурил. Поведение Долли всё больше казалось ему странным. Может быть, она, сама того не зная, ощущала близящуюся развязку? Тогда что это за отрицание всего? Может, окончание истории готовится недоброе?

– Я не понимаю, в чём проблема, – спокойно сказал Джон, выдыхая дым, – у нас с тобой сугубо дела, и только они. Что не так?

– Всё так, – ответила Долли, – просто удивляюсь, как это ты им всем так легко веришь.

– Далеко не всем и не очень-то и легко, – сказал Миллстоун, – её я знаю давно, даже дольше тебя. Хотя и с тобой, такое чувство, что всю жизнь знаком.

– Неужели?

Она устало улыбнулась и первый раз за время их диалога повернулась на него. В ответ он просто кивнул. Это были не просто слова, ему и правда казалось, что он знает её очень давно.

Салли появилась немного с опозданием. Джон и его напарница уже успели разделаться с лёгким завтраком и сидели в ожидании. Долли, как и следовало ожидать, чувствовала, что Миллстоуна обманули, сам же Джон подозревал, что, скорее всего, что-то не так. Встревоженный вид Салли это подтвердил.

– Что-то случилось? – спросил её Милстоун.

– Как сказать.

Девушка бросила короткий взгляд на Долли, как будто сомневаясь, стоит ли вообще говорить то, что она хотела сказать, но потом всё же решилась.

– Мы нашли его. Вернее, – она снова посмотрела на Джона, а потом на его напарницу, – мы его и не теряли.

– Где он? – спросила Долли.

Она вытянулась по направлению к Салли, а Миллстоун ощутил, как в горле у неё нарастает ком, а сердце начинает биться всё чаще и чаще. В глубине души она не рассчитывала получить ответ сейчас. А может быть, и вообще в Айдене. Верно, ей было бы спокойнее двигаться куда-то дальше, но ровно в этот момент все эти надежды обрушились. Воистину – бойся своих желаний.

– Он здесь, но я не уверена…

– Он мёртв? – спросила Долли, не дав Салли закончить.

– Да.

Охотница посмотрела на неё с пониманием, как будто бы они были подругами, но сегодня они разговаривали в первый раз. Долли резко выдохнула и поднесла руку к голове. Она хотела заплакать, но Миллстоун понимал, что она не будет делать это при посторонних. Сам он испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, всё закончилось, и его напарница в любом случае может обрести, наконец, покой. С другой стороны – он не ожидал, что это будет настолько трагично. Хотя, не факт, что если бы её муж был жив, ей бы было лучше.

– Где он?

– Здесь. На кладбище, – ответила Салли.

Она сама немного огорчилась и посмотрела на Джона. Ей была важна его реакция, а он сидел в лёгком замешательстве и молчал. В самом деле, что он мог сказать и ей, и тем более Долли?

– Ты отведёшь нас туда? – осторожно спросил Миллстоун.

Он подумал, что если Долли против, то она открыто возразит, но она не возражала. Наротив, собравшись, она с готовностью посмотрела на Салли, ожидая её ответ.

– Хорошо, – пожала плечами охотница.

Джон встал первым, ощутив, что никто другой просто не решается. Салли встала сразу следом за ним, а потом и Долли. Миллстоун ощутил себя участником похоронной процессии, хотя никаких её признаков не было. Они шли вперёд, Салли немного впереди, а его напарница рядом с ним. Когда они прошли один квартал, она взяла его под локоть, и прижала его руку к себе. Он ощущал, что она дрожит.

Джон думал над словами Салли о том, что они его и не теряли. В каком, интересно, ключе она и её соратники были с ним знакомы? Стал ли он, в конечном счёте, вампиром, или же помогал им? Хотя, вариант обращения Миллстоун тут же отбросил – вампиров сжигали, а не хоронили. И уж тем более не стали бы запоминать имя каждого, кого пришлось уничтожить. Так что либо он и правда помогал им, либо тут что-то другое.

Буквы на деревянной табличке были застарелыми – их точно не вырезали недавно, да и зачем нужно было бы устраивать фарс? Впрочем, даже табличка не была точной гарантией, что здесь в земле лежит именно тот человек. Но, увы, проверить это было никак нельзя.

Долли отошла от Джона и встала над могилой. Он подозревал, какие вопросы она задала бы сейчас своему мужу, будь у неё такая возможность. Может быть, она даже сейчас сказала бы что-то вслух, не будь здесь посторонних, но она сдержалась. Она стояла, опустив руки, сжатые в кулаки. К ней как будто бы только что вернулась вся её жёсткость, как в тот момент, когда Джон с ней только познакомился. Она ни за что не покажет свои чувства. По крайней мере, не сейчас. Может быть, они с ним сблизились настолько, что что-то она ему расскажет, но это будет потом.

Она стояла так несколько минут, после чего развернулась к Джону и Салли. Взгляд её был полон решимости – не нужной в этот момент, потому что решать уже было нечего. Они были здесь совершенно не при чём. Она это понимала, поэтому сделала глубокий вдох и, казалось, немного смягчилась.

– Пойдёмте отсюда, – сказала она.

Когда они вышли за пределы кладбища и отошли от него, она обратилась к Салли.

– Ты сказала, что вы знали его. Откуда?

– Он был с нашими. Сама я его никогда не видела и не знала, так что ничего не могу сказать.

– И значит, та девка была из ваших?

– Мы ходим везде и везде бываем, так что, может быть. А может быть, и нет. Я же говорю, мне ничего неизвестно.

– А ты можешь узнать?

– Мы не можем говорить о своих делах с посторонними. Вы хотели найти его, я помогла, больше ничем помочь не могу.

– Ну и ладно. Спасибо хоть на этом.

– Мне нужно идти, – сказала Салли, обращаясь к Джону, – если мы понадобимся, ты знаешь, как нас найти.

– Хорошо. Спасибо, – кивнул Джон.

Она улыбнулась одним уголком рта и подмигнула ему, после чего резко свернула с улицы, по которой они шли.

Джон беспокоился за напарницу. Он боялся, что она может повести себя как-то не так, и надеялся на то, что она достаточно устойчива, чтобы не совершить какую-нибудь глупость.

– Хочу выпить, – тихо сказала она, когда они дошли до угла, – составишь мне компанию?

Она тяжело выдохнула, и Миллстоун увидел слёзы в уголках её глаз.

– Хорошо. Идём.

– Куда двинем? Ты тут знаешь что-нибудь?

– Знаю.

Она становилась мягче и уязвимее, как будто маску твёрдости надевала только перед теми, перед кем не хотела проявлять настоящие эмоции. Она старалась держаться ближе к нему. Джон ожидал, что она снова возьмёт его под руку, но она не делала этого.

В первом же месте, где можно было купить выпивку, Джон взял бутылку крепкой настойки, расплатившись роквильскими серебряными монетами. Только он хотел уже отходить, как в дело вступила Долли и взяла ещё одну такую. Глаза Миллстоуна расширились, но он не стал ничего говорить при торговце.

– Будет мало одной, – прокомментировала Долли, когда они вышли.

– Я бы не советовал тебе слишком заливаться.

– А я уж сама разберусь, где слишком, а где нет, ладно?

– Как скажешь.

– Куда сядем?

– Пойдём, поищем.

Они прошли вперёд, и через несколько минут были у реки. В этой части набережной было достаточно оживлённо, а Джон не хотел, чтобы мимо них ходили люди, да и Долли, наверное, поддержала бы его в этом. Дальше по пути пешеходная улица отходила от реки. Вместе с этим закончилась и каменная набережная. Они спустились вниз и направились дальше вперёд. Тропинка здесь была достаточно протоптанная, а впереди виднелось несколько деревянных домиков, рядом с которыми находились водяные мельницы.

– Вон там, наверное, можно сесть, – сказал Джон, указывая на небольшую возвышенность почти около самой воды.

– Пошли.

Если бы не облака, то сейчас здесь было бы жарко, но пока Джон и его спутница расположились на небольшом холмике. Хоть ещё и было утро, Миллстоун не стал отказываться от выпивки. Случай сегодня был особенный, так что некоторые личные принципы можно было и преступить.

– И что теперь? – спросила она, когда они сделали по глотку.

– Мне казалось, это я должен спрашивать, – ответил Джон, доставая сигареты.

Она протянула руку, и он дал ей одну, а потом помог прикурить. Повисло молчание. Джон пользовался им, чтобы изучить берега реки. На противоположной её стороне было видно несколько столбов дыма, поднимавшихся вверх из больших труб. Да и вообще вся та сторона выглядела более масштабной и продвинутой. Набережная была выстроена дальше, и по ней ходило больше людей. Учитывая небывало большое количество машин, которые Миллстоун видел на этих улицах, он бы не удивился, узнав, что где-то здесь есть что-то вроде завода, который, если и не полностью их производит, то хотя бы имеет к этому прямое отношение. Вообще, местные технологии были на порядок выше, чем в окружающих поселениях, и причины этого покоились, скорее всего, в тех самых таинственных стариках. Если рядовые жители и испытывали определённые трудности, связанные с ними, то местная верхушка могла поговорить с ними более серьёзно, что, скорее всего, и было сделано.

– Надо, наверное, возвращаться, – тихо сказала она, – прогулялась и хватит. Снова слушать нравоучения папаши, снова дела по дому.

Она отхлебнула ещё, а потом отдала бутылку Джону.

– Так говоришь, будто здесь лучше, чем там, – сказал Миллстоун.

– Нет, не лучше, – ответила она.

– Ну, тогда всё хорошо. Вернёшься и будешь жить спокойно.

– Может быть, – сказала она.

– Я могу рассказать тебе историю, про то, что можно и не найти даже могилы, – спокойно произнёс Миллстоун, смотря на быстро движущуюся воду в реке.

– То есть?

– Мои родители в одну ночь просто исчезли. И всё. Ни следов, ни слухов, ничего вообще. Ты вот злишься, когда узнаёшь что-то новое, а мне и узнать негде. Могила? – он пожал плечами, – я бы не хотел этого, и сначала мне было бы очень тяжело, но сейчас, может быть, уже было бы легче. Мне уже и верить-то нет смысла в то, что они живы, но и убедиться в обратном я пока не мог. Так что, можно сказать, что иногда лучше закончить путь, который тебя тяготил.

– Я просто не верила, что он так мог. Я думала, они его утащили. Когда Хаспер сказал мне, что его видели, и что он не связан, а сам ходит с ними, я не хотела даже слышать.

Она всплакнула, и даже Миллстоуну от этого стало немного легче. Эмоциям нужно было выражение.

– Почему? – спросила она, – почему…

Джон молча курил. Ей нужно было выговориться – это без сомнений. И раз он не мог ответить на этот её вопрос, то лучше было ничего не говорить. Пусть говорит она, так ей будет легче.

– Ты бы поступил так? – после молчания спросила Долли.

– Ну, если исходить из всего, что мы знаем, то вряд ли. Но мы многого можем не знать.

– Это чего это? – она как будто снова обрела свою жесткость и повернулась на Миллстоуна, как будто он что-то долгое время от неё скрывал, и вот теперь почти сознался.

– Ну, может, он был им что-то должен. Я же говорю – мы не знаем. Как я могу вот сейчас тебе об этом что-то сказать?

– Врун ты, Джонни.

– Что? – Миллстоун поднял брови и посмотрел ей в глаза.

– Ты сам такой же.

– Я тебя не понимаю, – нахмурившись, ответил Джон.

– Ты сам сбежал от своей подружки, – Долли отхлебнула из бутылки и перевела взгляд на реку.

– С чего это ты так решила? – недоверчиво спросил он.

– Ты зовёшь её по ночам. То ли Шейла, то ли Шилла. Правильно?

– Зову по ночам?

– Не всегда, конечно, но частенько. Один раз к тебе даже пёс твой подошёл и сидел около тебя всю ночь – волновался за тебя, наверное.

– Ну, и почему ты решила, что это моя подружка? Может, сестра.

– Просто, решила. Как-то ночью ты меня очень сильно обнимал.

– Тоже ничего не доказывает.

– Да мне что? Не хочешь говорить – не говори.

– Я здесь не по своей прихоти. Вернее, не только по своей, – усмехнулся он, – бывает, когда даже самым близким нельзя сказать, куда направляешься и зачем.

– Значит, тебя не выгнали. Ты им служишь?

– Ты ведь меня не сдашь, если что?

Она усмехнулась и сделала ещё один глоток.

– Ну, раз уж ты мне помог, то чего тебя сдавать?

– А так бы сдала?

– Не знаю, – с лёгкой улыбкой ответила она, посмотрев на него. В этом жесте было даже что-то игривое.

– Ну, если сдашь, значит, я в тебе ошибся, – с тенью разочарования сказал Джон, посмотрев на водяные мельницы на противоположном берегу.

– И какой у тебя план? – спросила она.

– Пока разобраться с ящичком. Это, пожалуй, единственное, что можно не просто рассказать, но и показать при надобности, а так, я бы не отказался посмотреть, что за старики и как выглядит их территория. Те камни, например, о которых ты говорила.

– Это лучше делать издалека. Если, конечно, не хочешь потеряться.

– Думаю, ты права. Потеряться сейчас – глупо, так что хватит и так.

– Ну, – она резко встала и покачнулась, – а чего тянуть? Быстрее сделаешь своё задание, быстрее вернёмся.

– Ты бы не кричала так об этом, – сказал Джон, тоже вставая.

– Прости, – осеклась Долли.

– Просто будь осторожна. За это задание могут и убить. Ладно. Пойдём, спросим у кого-нибудь.

– А зачем?

Она развернулась и взмахнула рукой, как будто подзывая кого-то, кто был на набережной.

– Она же ходит за нами, как собачка, пусть хоть какая-то польза от неё будет.

– Морган?

– Да.

Действительно, скоро в поле зрения появилась девушка. Она с покорностью подошла к Джону и Долли и вопросительно на них посмотрела.

– Можешь показать нам, где территория стариков? – спросил Джон.

– Могу. Только туда лучше не ходить.

– Почему?

– Потому что можно один раз шагнуть, а потом оглянуться и не увидеть города.

– То есть? – спросил Джон, – я слышал, что там где-то можно заплутать, но чтобы настолько.

Морган только пожала плечами в ответ и снова посмотрела ему в глаза, как бы спрашивая, не отказался ли он от своего желания в связи с тем, что только что узнал.

– Ладно. Мы посмотрим издалека.

– Пойдём. Нам туда.

Она указала рукой вперёд вдоль берега. Они прошли мимо группы построек, рядом с которыми было две больших мельницы, и направились дальше.

– Ты следишь за нами? – спросил Джон.

– Беспокоюсь, – холодно ответила Морган, – мало ли что замышляют те люди.

– Какие? – спросила Долли.

– Которые тоже ходят за вами. Усатый мужик в шляпе и ещё один лысый.

– И сейчас? – спросил Джон.

– Они остались на набережной, пока вы сидели, а потом я их потеряла.

– Понятно, – сказал Джон, осторожно оглянувшись.

– Они появились вчера. Наверное, твои друзья.

– Тут уж не знаешь, кто твой друг, а кто нет.

Она легко улыбнулась, но ни Джон, ни его напарница этого не видели. Постепенно они отходили от реки, а на улицах, застроенных одноэтажными домиками, становилось всё меньше людей, пока, наконец, городская застройка не оборвалась, оставив их перед полем, в котором простиралась узенькая дорога.

– А там мост, да? – спросил Джон, пытаясь получше рассмотреть формацию, виднеющуюся вдалеке.

– Да. До него ещё можно дойти.

– Тогда пойдём.

Если трубы и прочий металл, которые Джон видел до этого, казались непонятными приветами из прошлого, то этот мост был самым настоящим вестником из тех времён. Это была точно выверенная и выстроенная металлическая конструкция. Наверное, чтобы возвести что-то подобное сейчас, потребовались бы лучшие инженерные умы федерации и колоссальные средства. Здесь же, он даже не мог представить, кто и как сумел воздвигнуть это. Но, в отличие от явных артефактов прошлого, с которыми точно никто не стал бы возиться, этот был чем-то значимым, поэтому мог быть построен в это время.

– Нельзя, – Морган остановила рукой Миллстоуна, хотевшего, было, ступить на мост.

– Я думал, хотя бы несколько шагов можно.

– Не надо, – сказала она, – я слышала про одного человека, который исчез прямо здесь.

– Видела?

Она ничего не ответила, только посмотрела на него с укоризной. Джон прошёл за её руку и наступил на металл. Как он и ожидал, ничего не произошло. Но где-то в глубине души он испытывал небольшой страх оглянуться и не увидеть тех, с кем ещё секунду назад стоял рядом.

Долли улыбалась. Сама она тоже не верила, и сейчас её даже немного забавляло непослушание Джона. Но Морган боялась по-настоящему. Джону казалось, что сейчас она схватит его за руку и потянет назад. Глаза её были расширены, она немного приклонилась, как будто готовясь к прыжку.

– Лучше вернись, – сказала она.

– Хорошо-хорошо.

Джон поднял руки и сошёл на землю с металла.

– Да, – сказал он, доставая сигареты, – вид неважнецкий. Я думал, что хоть будет, на что посмотреть.

– Вон там виден первый камень.

Морган указала рукой вдоль моста. Джон не заметил его, слишком отвлёкшись на разговоры, но сейчас действительно увидел нечто, напоминающее невысокий столб, высотой в лучшем случае с половину человеческого роста. Конечно, лучшим вариантом было бы подойти туда и посмотреть, но у него почему-то появилось нехорошее предчувствие. Может быть, благодаря увещеваниям девушки, а может быть, это действительно была не очень хорошая идея.

– Но ведь есть же те, кто возвращался, – сказал Джон, когда они направились назад.

– Есть, – кивнула Морган, – а есть те, кто и шага не мог ступить.

Всё то время, что они ходили, Долли прикладывалась к бутылке. Неощутимая крепость напитка сыграла с ней злую шутку. Со временем она всё больше опиралась на Миллстоуна, а слова её были всё менее связными.

– Дай-ка хлебнуть, – сказал Джон, забирая у неё бутылку. Возвращать её он не собирался, да Долли и не стремилась забирать её.

– А куда мы идём? – подняв голову и не без труда открыв глаза, сказала она.

– Домой, – честно ответил Джон.

– Я не хочу. Я хочу ещё!

– Будет ещё, – сказал он, сейчас придём, сядем, и будет ещё.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Ты побудешь со мной?

– Побуду-побуду, – сказал он.

Только после этого Долли согласилась вернуться и подняться в свою комнату. В первый момент, сев на кровать, она ещё хоть как-то держалась, но даже без двух глотков, которые она успела сделать, её бы отключило. Миллстоун опасался, что её стошнит, но желудок у Долли, похоже, был выносливым.

– Не хочешь выпить? – предложил он Морган, отходя к окну.

– Нет, – уверенно покачала головой девушка.

– Как хочешь.

Джон сделал небольшой глоток – крепость напитка нельзя было недооценивать – и закурил. Он, в отличие от напарницы, чувствовал себя бодрым и готовым к свершениям, вот только даже не представлял, чем можно заняться.

– Ты поговорил с наёмниками, как хотел? – спросила Морган, продолжая стоять около двери.

– Нет.

– И даже не знаешь, где искать того человека?

– А ты знаешь? – он обернулся, присел на подоконник и посмотрел на неё серьёзным взглядом.

– Я видела вчера одного из них. Может быть, даже его самого. Он очень хорошо подделывается под них.

– То есть?

– Он по-другому ходит, по-другому ведёт себя, но начинает косить под них, когда надо.

– Не думаю, что нам могут чем-то помочь наёмники.

В этот момент оживилась открыла Долли. Она поднялась на кровати. Глаза её помутнели, и Джон уже было подумал, что его худшие страхи сбылись, но она не подавала никаких других признаков того, что её сейчас стошнит.

– Я могу помочь, – сказала она.

Это далось ей с таким трудом, на который она не рассчитывала, и Долли тут же перевернулась на спину и снова легла. Такое положение тут же ей чем-то не понравилось, и она легла на бок и снова отключилась.

– Не принесёшь воды? – попросил Джон.

– Хорошо.

– Спасибо. Я пока разберусь со всем остальным.

Что именно он собирается делать, он не уточнял. К тому моменту, как вернулась Морган, он давал указания Везунчику, чтобы тот оставался здесь и сторожил Долли, пока его не будет. Рядом с кроватью Миллстоун поставил две бутылки воды, после чего надел рюкзак и направился на выход.

– Куда пойдём? – спросила она, когда они вышли на улицу.

– Хочу посмотреть на стариков. Можешь мне это устроить?

– Если они сейчас в городе, то да.

– Я думал они здесь постоянно.

– Нет. Я давно тут не была и не знаю, когда привезут рабов. Когда нет рабов, их тоже нет.

– А для чего им рабы?

– Никто не знает. Из рабов никто оттуда не возвращался, а сами они не говорят, – пожала плечами Морган, – да торговцы и не спрашивают. Им даже лучше: сдал товар, который тебе не отомстит, получил серебро и ушёл.

– Ну да, – усмехнулся Миллстоун.

Они прошли по улице, вымощенной камнями, и свернули на другую такую же. Их то и дело обгоняли изрядно тарахтящие автомобили. Несмотря на то, что кузова их были разными, звук они издавали почти всегда один и тот же, лишь с незначительными различиями. Видимо – все, как одна, местные машины были поделками какого-то здешнего производства.

– А ты когда-нибудь видела, как приходят старики?

– Да, ничего необычного, – ответила Морган, – просто приходят с моста. А что?

– Ну, – протянул Джон, – если говорят, что там можно быстро исчезнуть и не вернуться. Я думал, мало ли, как они там появляются таинственно.

Джон отхлёбывал из бутылки и чувствовал, что пьянеет. Он знал, что это никак не поможет ему, но всё равно продолжал. Айден был достаточно крупным городом, чтобы сходу предпринимать здесь какие-либо действия. Даже на его изучение потребуется некоторое время, которого у него не было. Действовать нужно было быстро, но что именно делать, он не знал. Контейнер был, пожалуй, "тепло", но далеко не "горячо". Скорее приятная добавка, но не сама цель. Да и генератор, даже если представить всю его мощь, был всего лишь техническим устройством. Продвинутым, гарантирующим серьёзную мощь, но всего лишь единицей, которая не давала существенного выигрыша. Зная того человека, на которого Джон охотился, он мог предположить, что для него это слишком мелко.

– Нам туда.

Морган мягко толкнула под локоть Джона, который хотел идти прямо, и указала дорогу налево. Миллстоун кивнул и последовал за ней. Они прошли ещё несколько кварталов, прежде чем вышли на большую площадь, где было много людей. Миллстоун осматривался по сторонам и вдруг увидел человека в странной по местным меркам одежде. Это был большой тёмно-синий плащ с капюшоном – огрызок примерно такой ткани Джон нашёл на месте аномалии, что только упрочило его предположение.

Капюшон сейчас был снят. Это действительно был седовласый мужчина, совсем немолодой на вид, но всё равно двигавшийся достаточно ловко. Он уверенно шёл вперёд через толпу, и Миллстоуну приходилось прикладывать усилия, чтобы не потерять его.

Потом к мужчине присоединилось ещё несколько таких же. Они отошли немного в сторону, о чём-то поговорили, после чего направились дальше.

– Лучше за ними не ходить, – предупредила Морган.

– Почему? – настороженно спросил Миллстоун.

– Они это не любят, и если заметят, выстрелят из своих штук. А потом ещё и с собой заберут.

– Да тут так можно любого шваркнуть и забрать, – усмехнулся Джон.

– Прошу. Ты же просто хотел их увидеть и всё.

Она подхватила его под руку, и потянула назад. Повернувшись на неё, Джон увидел в её глазах страх. Настоящий страх. Сопоставляя его с увиденным, он не мог понять, что его вызвало. Эти люди не были похожи на тех, кто будет без разбора применять своё оружие. Если бы Миллстоун из двух независимых источников не узнал, что они покупают рабов, по их виду не смог бы этого сказать. Тем непонятнее был для него страх, который испытывает девушка. Ему хотелось ей верить, но он постоянно твердил себе, что она была на другой стороне и даже то, что сейчас она помогает ему, не является гарантией того, что всё это она делает не для того, чтобы убить его.

– Послушай девочку, – сказал возникший из ниоткуда Георг, – она дело говорит.

Он легко отвёл их в сторону и закурил. Миллстоун поддался, но невольно начал подозревать что-то неладное.

– Почему бы тебе не сделать ещё пару глотков, а потом переместиться куда-нибудь, где тише?

– А почему бы мне взять и не послушаться тебя? – грубовато ответил Джон, высвобождая руку.

– У них есть прибор, который чувствует материю, которая лежит в твоём рюкзаке. Если он только пикнет, ты станешь их целью, и поверь, уйти от них никому не удавалось.

Повисло молчание. Георг смотрел в глаза Джону, ожидая реакции. Миллстоун молчал.

– Я помогу, – сказал Георг.

– Точно?

– Да.

– Куда двинем?

– Есть одно местечко.

Он кивнул головой в знак того, чтобы Джон и Морган следовали за ним, и устремился через толпу. Пройдя несколько метров по оживлённой улице, он свернул в тихий переулок. Почти сразу около поворота находилась ветхая деревянная дверь, ведущая внутрь кирпичного здания. В ней был относительно неплохой замок, который Ливинг открыл ключом, а потом, впустив всех внутрь, замер.

Внутри было темно и холодно. Они шли вперёд по узкому коридору между двух стен грубой кирпичной кладки. Ориентироваться можно было только на свет, брезживший где-то впереди.

Это было узкое окно и лестница, ведущая наверх. Бетонные ступеньки облезли, обнажая стальную арматуру – технология производства оставляла желать много лучшего, но во многих поселениях не было даже этого.

Лестница вывела их на крышу здания, где было организовано что-то вроде беседки. На бортике крыши были сделаны перила, плавно переходившие в каркас крыши, укрытой досками и стальными листами. Учитывая потрясающий вид на площадь, это место могло быть отличным укрытием для стрелка, а ещё отсюда можно было без труда уйти незамеченным.

– Присаживайтесь, – он указал на бортик, застеленный клеёнкой.

– Я думал, нам нельзя особенно светиться.

– Тогда незачем было сюда приходить, – сказал он, подошёл к краю крыши и снова закурил.

– Ну так, – сказал Джон усаживаясь и вопросительно глядя на Георга.

– Сейчас кто угодно мог просто убить вас в подворотне и забрать груз. Как можно так рисковать?

Он обернулся к Миллстоуну и посмотрел так, как будто бы прикидывал, какой следующей фразой продолжить свой натиск.

– Нет, – сказал Джон, – я очень осторожен. Это у меня профессиональное.

Он ловким движением свинтил пробку с бутылки и сделал большой глоток.

– Я вижу, – усмехнулся Георг и посмотрел на Морган, которая сидела, отвернувшись на площадь.

– Предположим, вы убийца, – сказал Джон, – вот вы завладели мной, вот вам мой рюкзак. Забирайте.

Он взял свой рюкзак и бросил его под ноги Ливинга. Тот посмотрел на Миллстоуна недоверчиво.

– Вы решили отдать нам груз?

– Да. Решил. Вы заслужили. Вы подкараулили меня в подворотне и убили.

– В чём подвох?

Он продолжал недоверчиво смотреть на Джона, но всё равно поднял рюкзак и начал его раскрывать.

– А ни в чём. Забирайте, раз уж всё равно договорились помочь.

Морган повернулась и посмотрела на Ливинга. В её глазах отчётливо читалось волнение, и эта реакция, пожалуй, была даже интереснее той, что демонстрировал охотник. Чего она так боялась? Что груз попадёт к тому, за кем она не сможет уследить?

Сверху в рюкзаке лежала грубая смятая тряпка, от которой во все стороны стали расходиться клубы пыли, когда Георг начал её доставать. Он ещё не почувствовал подвоха. Правильные мысли посетили его лишь когда он забрался глубже.

– Где он? – спросил Ливинг, бросая выпотрошенный рюкзак обратно на пол.

– В надёжном месте, – Миллстоун отхлебнул ещё напитка и с шутливым взглядом посмотрел на охотника.

– Вы вообще не представляете, с чем имеете дело. Каждая гранула, попавшая не в те руки, может быть использована против всех нас. Вам это понятно?

С каждым словом его речь становилась всё грубее. Было видно, что он едва сдерживается, чтобы не закричать на Миллстоуна, поучая его жизни. Джон смотрел спокойно и хладнокровно. Несмотря на то, что он был пьян, а лицо его было покрыто тонким слоем испарины, он был спокоен и полностью уверен в себе.

– Мисс Пейдж продемонстрировала мне, на что способны гранулы, – кивнул Джон.

– Я знаю. Так почему вы не пытаетесь их уберечь?

– Под словом "уберечь" вы подразумеваете, что мне нужно отдать их вам. А я не считаю, что это значит уберечь. Я сейчас его уберёг. Моя смерть только собьёт со следа того, кто захочет его найти, поскольку запрятан он очень хорошо.

Морган смотрела на него с напряжением. На её лбу были видны небольшие складочки, как будто она силилась прочесть мысли Миллстоуна.

– Даже ты не можешь уследить за всем, – сказал ей Джон.

– Вы не сможете скрывать его долго.

– Мне не нужно долго. Мне нужно достаточно. Так что насчёт помощи?

– Вам сначала неплохо было бы протрезветь.

– Моё восприятие в порядке. Пояснее, чем у некоторых.

– Вы не доверяете мне, а я вам. При следующей нашей встрече принесите контейнер.

– Побуждаете меня носить его с собой, чтобы меня могли убить и забрать? – с издёвкой спросил Миллстоун.

– Разберёмся.

Он загасил сигарету и направился к выходу. Миллстоун встал и хотел было направиться за ним, но тот остановил его.

– Оставайтесь пока здесь. Завтра будьте трезвым. Я вас найду.

– Хорошо.

Джон отвернулся от выхода и подошёл к краю крыши. Морган сидела недвижно. Он бросил на неё короткий взгляд, после чего закурил. Эта девушка становилась ему всё более непонятной. Больше того, он готов был поручиться за то, что Георг не стал с ним разговаривать именно из-за неё. Если так, велика ли вероятность того, что они, так или иначе, знакомы? Если так, то в каком ключе? Если она враг, то почему он ничего не сказал? А если друг, то почему он так осторожен по отношению к ней?

Миллстоун, уйдя в мысли, смотрел вниз и вдруг увидел то, что заставило его онеметь. Это был Джек. Нет, точно не двойник, и дело даже не в лице, а в манере держаться. Но самым удивительным было даже не это. Ричардс стоял и говорил с тем самым стариком в плаще. Нельзя сказать, что это была дружеская беседа, но, учитывая то, что Джон знал о стариках, просто так нейтрализовывать его оппонента никто не собирался.

– Так вот для чего меня нужно было убрать оттуда, да? – он гневно посмотрел на Морган, которая даже побелела.

– Нет.

Она затрясла головой, чтобы Миллстоун ей поверил, но Джон был непреклонен.

– Я боюсь его, и я не знала, что он будет здесь, я клянусь тебе! – она подошла к нему и попыталась взять за руку, – что мне сделать, чтобы ты мне поверил?

– Не нужно ничего. Ты уже сделала достаточно.

А потом был поцелуй. Она резко поднялась на цыпочках и соприкоснулась с ним губами. Он ответил на этот поцелуй, но всё равно, взяв её за руки около локтей, отстранил от себя. В её глазах была тревога и мольба о том, чтобы ей поверили.

– Переигрываешь, – скупо сказал Джон.ПРЕДЧУВСТВИЕ ГРОЗЫ

Миллстоун проснулся рано. Долли уже была на ногах, вернее, она уже не спала, слегка привела себя в порядок, и молча лежала на своей кровати. Вчерашний алкоголь лишь отсрочил боль, которую она должна была испытать, и вот сейчас она находилась под её действием, которое усугублялось похмельем степенью тяжести выше средней.

– Доброе утро, – Джон сел на кровати и потянулся за штанами.

– Доброе, – ответила Долли.

– Как ты себя чувствуешь?

– Честно? Паршиво.

Она болезненно поморщилась и закрыла глаза. Джон почему-то подумал, что она вот-вот заплачет, но этого не произошло. Он подошёл к тумбочке и сделал несколько глотков воды, потом отошёл к окну и достал сигареты. Его похмелье не мучило. Вчера после всех событий он не сделал ни глотка – у него полностью пропало желание.

В первый момент он порывался догнать Ричардса, но потом отказался от этой идеи. Он представил, что подошёл к нему, и не смог даже самому себе сказать, что будет делать дальше. Просто посмотреть реакцию? Или достать лазер и постараться задержать? Но на каком основании? Миллстоун не сомневался, что в этом случае услышал бы интересный рассказ о том, что у его старшего товарища здесь секретное задание, которое Джон ему полностью провалил, и теперь его стоит отдать под суд. Нет, подобная схема никуда не годилось, даже если в конечном счёте выяснится, что никакого секретного задания нет. И даже если Джеку не удалось бы отвертеться – высший замысел всё равно не был бы раскрыт, а это не устраивало никого – в первую очередь самого Миллстоуна.

Нет. Всё должно было быть так, как вышло. Поразмыслив в тишине и покое, Миллстоун укрепился в этом мнении. Но это не давало ответа на самый главный вопрос – что ему самому делать дальше? Единственной нитью оставался Георг. Он что-то знает. Нет, не просто что-то. Он знает достаточно, но не спешит подключать Джона. А жаль. Это многое бы прояснило. В первую очередь, собственно, то, какую позицию во всей этой истории занимают охотники. Вампиры здесь никак не фигурировали, и это несколько настораживало Миллстоуна, поскольку в этом случае интерес охотников был совершенно ему не ясен.

Ещё более неясной ему была роль Морган во всём этом. Её, в отличие от Георга и Салли, он не знал вообще. Вчерашний её ход можно было истолковать как действия в интересах Джека, но не слишком ли всё просто? Её разоблачили. Казалось бы, всё, пора исчезнуть. Но она всё также послушно вчера шла за ним, а потом скрылась в своей комнате. Может быть, со службой на Ричардса покончено? Или он просто хочет, чтобы Джон так думал?

– Что делал вчера? Нашёл кого-нибудь? – спросила Долли, подходя к нему.

– Видел старого друга.

– И не поймал?

– Учитывая то, что мне про него рассказывали, и стоимость его живого, я думаю, что к нему нельзя просто так подойти и поймать.

– Неужели ты это понял? – Долли вымученно улыбнулась.

Она дрожала. Вряд ли это было похмелье, скорее какой-то непонятный холод. Да, здесь, в Айдене, было совсем не жарко, но и не настолько холодно. А может, так выражались её внутренние переживания? В любом случае ему хотелось обнять её, но он побаивался это делать.

– Я это всегда понимал. Даже если бы это можно было сделать, я бы не стал.

– Почему?

– Потому что он сначала должен вывести меня к тому, что скрывает.

Долли взяла сигарету. Джон помог ей прикурить. Она вдохнула дым и перестала дрожать, как будто бы согрелась.

– А если он убьёт тебя? – осторожно поинтересовалась она.

– С чего бы это?

– Не знаю. Просто возьмёт и убьёт, когда ты попытаешься его поймать.

– Если я всё правильно понимаю, и это действительно тот, о ком я думаю, он не будет меня убивать. Ему это так же невыгодно, как и мне просто так его ловить.

– Он тоже хочет, чтобы ты его вывел к своей тайне?

– У меня тайны нет, но это не значит, что я не интересен. Он, конечно, не хотел, чтобы я сюда дошёл, но и слишком сильно этому не мешал.

– А как же девчонка?

– А насчёт неё я вообще ничего не знаю, – пожал плечами Джон.

Он кратко поведал Долли события вчерашнего вечера, после которых усомнился в намерениях Морган.

– А ведь я говорила тебе, что она с ним, – поучающим тоном сказала девушка.

– Не исключаю, – кивнул Джон, – но не слишком ли всё это явно? Представь, ты хочешь её убить. Будешь ты ходить за ней следом? Думаю, нет. Всё будет как раз-таки наоборот.

– Ты же сам говорил, что он не будет тебя убивать.

– Ну или слежка. То же самое. Ходила бы ты за ней, не скрываясь, если бы тебе нужно было за ней проследить? Жила бы ты в соседней комнате, приусловии, что она это знает? Нет.

Про себя Джон уже замкнул круг – что если эта явность как раз и нужна для того, чтобы усыпить его бдительность? Что если он просто решит, что Морган не представляет никаких угроз, раз действует так явно, и как раз в тот момент, когда он полностью поверит ей, в его спину вонзится нож. Хоть он и говорил Долли о том, что его смерть не выгодна Джеку, сам не был в этом уверен. Да, это будет не рядовое исчезновение агента, который не пойми, то ли по злому умыслу, то ли по случайности сгинул, но факт останется фактом.

С другой стороны был довод о том, что если бы Джон должен был быть мёртв, он уже был бы мёртв, ну или, на худой конец, попыток убить его было бы гораздо больше. А так только одна, да и та нацелена была не на него, а на его напарницу, как будто оставить его одного было предпочтительнее физического уничтожения.

Можно было сказать, что никто не рассчитывал на вмешательство ещё одной стороны. Той стороны, которая сейчас посапывала рядом с дверью. Чёрная грубоватая шерсть на боку то поднималась вверх, то опускалась. Миллстоун, стоявший боком к окну, посмотрел на Везунчика и улыбнулся. И вправду, одно сплошное везение, связанное с ним.

– Так что ты думаешь делать? – спросила Долли.

– Сегодня встреча с усатым другом. Он обещал помочь. Идёшь со мной?

– Да, – уверенно ответила девушка, – ты мне очень помог, а теперь я тебе помогу.

– Хочешь скостить часть платы? – улыбнулся Джон.

– Нет. Деньги у меня есть и ещё будут.

– Думаю, ты оставишь большую часть при себе. Мне от этой нашей прогулки выгоды больше, – улыбнулся Джон, – к тому же твоя помощь может понадобиться. Как ни печально, здесь я не могу доверять даже старым друзьям. А раз так – то и на жетончики надежды нет. В этой войне никто не поможет. Только сами, и нужно очень правильно раскинуть карты. У нас их немного, да и если ошибёмся – второй попытки уже не будет.

Джон повернулся к окну и задумался. Ему хотелось действовать и действовать решительно, но сейчас он мог только ждать и размышлять, и это его огорчало.

К счастью, им овладел голод, на который он смог переключиться до того момента, как они с Долли пошли на завтрак. Миллстоун тяготился тем, что у них с Георгом не было оговорено ни время, ни место встречи, но, насколько он мог судить, охотники не сняли слежку, а значит, были в курсе его перемещений.

Ещё он один раз увидел Морган. Несмотря на вчерашнюю ссору, она следовала за ними, всё также покорно и держась в стороне.

– Как бы её отвадить, – будто читая мысли Миллстоуна, сказала Долли, закурив сигарету.

– Никак. Не убивать же её.

– Как бы она нас не убила, – усмехнулась девушка.

– Теперь мы знаем, что от неё ждать, поэтому она не сможет застать нас врасплох. Да и скрыться при надобности не проблема, так что успокойся.

– Кстати. А куда ты дел ящик? – спросила Долли, – оставил там?

– Припрятал. Очень надёжно, так что не переживай. Носить его с собой опаснее, а там Везунчик, с которым ещё надо справиться, но даже это вряд ли поможет.

– Понятно. Надеюсь, не ошибаешься, – улыбнулась Долли.

Они намеренно долго сидели на видном месте, чтобы дать при необходимости возможность охотникам к ним подойти, но ситуация никак не менялась. Тогда, устав от бездействия, Джон подхватил напарницу и направился вперёд – пользуясь случаем нужно было улучшать свои знания об этом поселении.

Сегодня в облаках над Айденом были просветы. Сквозь них солнце проникало на его мощёные улицы и каменные дома, выглядевшие очень непривычно. Однако он всё равно казался чересчур мрачным, и улучшившаяся погода, скорее вызывала некоторый диссонанс. Джону более гармоничными в этом отношении виделись даже не густые белые облака, а чёрные тучи, грозящие вот-вот пролиться дождём.

Они успели пройти несколько кварталов прежде чем к ним вышел Георг. Вид у него был встревоженный, и Миллстоуну показалось, что сейчас он будет рассказывать ему о том, насколько сложна сложившаяся ситуация, и что если он прямо сейчас не отдаст ему контейнер, всё будет ещё хуже. Тут среди прочего Джону пришла мысль, что раз охотники так хотят получить заветный груз, значит, имеют возможность открыть и воспользоваться содержимым. Про себя он решил, что надо бы при возможности поинтересоваться, а сейчас даже жаль было сбивать старого знакомого, мешая ему говорить то, что он уже, наверное, повторил про себя несколько раз.

– Нам нужна помощь, – сказал он.

– Ну, разумеется, – улыбнулся Миллстон.

– Нет. Это не относится к нынешнему делу. По крайней мере, я пока никак не могу это связать.

– Что требуется? – приняв серьёзное выражение лица, спросил Джон.

– То же, что и всегда.

– Я думал, у вас здесь хватает людей.

– В том и дело, что активность очень возросла. В другой раз я бы не попросил, особенно, учитывая наши нынешние дела.

– Да уж. Нужда не спросит. Ладно.

– Идём.

Через полквартала в переулке был припаркован уже знакомый Джону фургон. Внутри уже сидела Салли и ещё двое вооружённых человек в масках.

– Уже которое дело, а всё прячетесь, – устало сказал Миллстоун после короткого приветствия.

В ответ незнакомцы просто переглянулись, ничего не сказав, а он и не ждал от них ответа. Он подозревал, что недоверие должно было быть, особенно сейчас, когда он стойко и бесповоротно отстаивал свои интересы, но лишний раз его показывать, по мнению Джона, особенной необходимости не было.

Джон встретился взглядом с Салли, и она, легко улыбнувшись, подмигнула ему в своей обычной манере. Он предвкушал, что если сегодня всё завершится благополучно, вечер, и скорее всего, ночь, они проведут вместе.

Георг сел за руль и ехал молча. Джон про себя подмечал направления, в которых они двигались. По его прикидкам они ехали в ту же сторону, где находился мост, отделявший территории, принадлежавшие старикам. Если сравнивать с картой, тот лес, который принадлежит вампирам, находился примерно в том же направлении.

В голову Миллстоуна закрадывались также и плохие мысли. К примеру, та, что он слишком опрометчиво согласился ехать с ними. Это могло оказаться ловушкой, цель которой – вынудить его отдать контейнер. Впрочем, если содержимое его действительно ценное, то Джона точно оставят в живых, потому что без него им не удастся его найти. Да и если брать крайний вариант – чисто гипотетически Миллстоун может оказаться очень полезным в будущем. В совокупности с тем, что он не отказался от сотрудничества полностью, вероятность такого грубого решения проблемы была невелика.

Если же отставить в стороны эти мысли, то ситуация складывалась неплохо. Да, он не продвигался в направлении своего главного дела, но ему совершенно не пришлось прикладывать усилия для того, чтобы разведать территории, расположенные дальше на западе. Вряд ли бы ему представилась возможность побывать там, да ещё и добраться быстро и с относительным комфортом.

– Так что случилось? – обратился Джон к Салли.

– Они почему-то начали рыскать по здешним краям. Впервые такое вижу, – ответила Девушка, – мы сначала просто их отстреливали, но теперь хорошо бы узнать, в чём причина.

– Насколько я понимаю, говорить же с ними бесполезно?

– Ты прав, но бывают и исключения. Нужно только знать, с кем заводить разговор, – подмигнула она.

– Судя по тому, как вы подготовлены, – Миллстоун бросил взгляд на её ружьё и на двоих незнакомцев, – вероятность очень мала.

– Кому-то точно повезёт. Может быть, не нам.

Про себя Джон подумал, что с их точки зрения было бы хорошо, чтобы к нему по случайности не попала информация. Из-за этой мысли ему начало казаться, что есть вероятность того, что начавшаяся активность может иметь отношение к основным событиям, без которых уж точно не удастся обойтись. Вопрос в том, что если вампиры имеют отношение к происходящему, то в чём заключается их интерес? Это бы объяснило участие охотников более логично.

Мощёная дорога осталась позади. На грунтовке, хоть и прилично накатанной, автомобиль шёл не так ровно и из-за большой скорости сильно раскачивался, но для Джона, большую часть пути сюда проделавшего пешком, даже такое перемещение казалось верхом комфорта. Досаждало разве что желание курить, но пока оно было вполне терпимо и даже создавало воспоминания о вылазках, проведённых вместе с охотниками раньше.

Лес оказался не таким уж ужасным, как можно было бы представить, наслушавшись всевозможных страшилок о вампирах. Даже у Джона, не особенно верившего в такие вещи, было представление, в котором ему виделись корявые деревья с грубой чёрной корой, покрытой трещинами. Ветки их должны были быть лишены листьев, и это первый же признак, вступивший в диссонанс с реальностью, потому что зелень на деревьях была. Разве что, как показалось Джону, облака над лесом не просто лишились просветов, но и стали гораздо темнее, однако им всё равно было далеко до чёрных туч, гонимых мощным ветром, как представил бы он, если бы находился далеко отсюда.

Всё недоброе, что он ожидал, по большей части и было вызвано его личными предрассудками, большая часть из которых была сомнительной, в чём он в данный момент убеждался.

– Я думал, в этот лес никому дороги нет, – сказал Джон.

– Если осторожно, то немного можно, – сказала Салли, посылая патрон в патронник.

– Мы на вашем фоне как-то вообще безоружны, – сказал Миллстоун, когда Георг и остальные, вооружённые автоматами, собрались около машины.

– Нам нужны люди, а пуль у нас хватает, – сухо ответил Ливинг, – идём.

План был прост: ещё несколько групп перекрыли другие пути выхода к Айдену, оставляя одну дорогу, о которой им стало известно относительно недавно. По ней с большой вероятностью направятся вампиры, которые были им нужны. Георг, рассказывая обстановку, ничего не упомянул о том, для чего объектам сегодняшней охоты пришлось выдвинуться в сторону населённого пункта, а Миллстоун приберёг эти вопросы на потом, если, конечно, у них будет время.

– Но как же машина? – спросила Долли, – они её не заметят?

– Те, что заметят, не смогут сказать тем, кто нам нужен. Лучше сэкономить время, которое бы я потратил на поездку до укрытия.

Ливинг ответил немного нехотя, но с пониманием. Потом все замолчали, потому что лес был близко. Здесь даже шелест листьев под ногами казался слишком громким для того, чтобы поверх него произносить слова.

Никто даже не давал команды пригнуться, все это сделали сами вслед за Ливингом и его товарищами, шедшими во главе колонны.

Под ногами не было даже тропинки, и когда позади исчезли просветы опушки, Джон уже толком не понимал, в каком направлении они идут, и на что ориентируются. Как же хорошо нужно было знать эти места, чтобы быстро и правильно выйти к нужной точке.

Первое, что хотел спросить Миллстоун, когда увидел дорогу, так это, как охотникам удавалось так долго её не замечать. При этом он бы ещё смачно присвистнул, но не сделал ничего из этого, потому что вокруг царила полнейшая тишина. А дорога была большой. В месте, где деревья не смыкались слишком близко, один средних размеров автомобиль, съехав на обочину, мог пропустить второй. Ну а если отставить подколки, то из этого можно было сделать вывод о том, что охотники не слишком уверенно чувствуют себя в этих местах.

– Мы разделимся и будем ждать, а вы сидите здесь и караульте. Если потребуется помощь – помогайте, а так – не ввязывайтесь, – прошептал Георг, – если что, Салли знает, что делать.

В том месте, где была организована засада, дорога делала узкую петлю, огибая огромный камень. Именно напротив него, на небольшой возвышенности и расположился Джон, его напарница и Салли.

– Ну, так и что мы должны делать? – ехидно улыбнувшись, шёпотом обратился к охотнице Джон.

– Скажу, когда будет надо, – ответила она.

Миллстоун едва заметно покачал головой и зажмурил глаза. Долли посмотрела на него с вопросом, но он просто кивнул ей. Мало того, что их вынужденно сюда позвали, так и не рассказывают всех подробностей. А может, это просто напускная скрытность, чтобы он сам предложил им обмен информацией? Нет, он ни за что этого не сделает. Сейчас ситуация разворачивается строго в его пользу, и нужно только следовать ей. Можно даже не предполагать, что она разрешится очень удачно – это было практически точно предопределено.

Ожидание было томительным. Не будь тут особых условий, Джон выкурил бы несколько сигарет, подхлёстывая мыслительный процесс, который несколько застопорился. Тут ему невольно вспоминалась протекция, которую Ричардс косвенно оказывал вампирам в Темпелгтоне. И не могли ли потом Хепперы вместе с охотниками забрать из особняка нечто важное кроме архивов? Судя по тому, как Джек пытался разобраться в этом деле, и как стремился выяснить причастность к этому делу Миллстоуна, такое стечение обстоятельств исключать было нельзя. Но и сам Ричардс одним своим присутствием серьёзно их беспокоил, значит, то, что было у них, не обладало полной ценностью без того, что есть у него. Или наоборот – сейчас для Джона это было неважно.

Жаль, что здесь нет ещё одной стороны в виде Хепперов. Не то, чтобы они нравились Джону больше охотников, но с ними ему хотя бы было проще взаимодействовать. Миллстоуну подумалось, что они здесь всё же есть, вот только никак не выдают присутствия. С их стороны было бы глупостью упустить технологии, которыми обладали старики. С ними, кстати, тоже ещё предстоит прояснить ситуацию.

Выше по дороге раздались очереди, огласившие прилегающие массивы эхом. Миллстоун тут же присел, достал лазер и активировал его. Долли тоже достала пистолет. Он сделал останавливающий жест и перевёл глаза на охотницу.

Салли выглянула из своего укрытия и смотрела на дорогу. Выстрелы звучали где-то за поворотом, но цели, похоже, двигались на них.

С другой стороны появился Георг и его помощники. Они быстро перебежали дорогу и взобрались на камень, который она огибала. Джон видел, как Ливинг опирает свою винтовку на выступ, а потом поднимает и стреляет. Тем временем очереди за поворотом стихли, и у Джона появилось нехорошее предчувствие. Тишина затягивалась, чем совсем не походила на то, что кому-то просто понадобилось сменить магазин.

Не прошло и минуты, как Георг и его помощники снова спустились на дорогу, держа оружие наготове. Он сделал взмах рукой в знак того, что Салли и остальные должны следовать за ним.

– Пошли. Только лесом, – сказала девушка и уверенно устремилась вперёд.

– Держись сзади, – сказал Джон Долли.

Он уже жалел, что втянул напарницу в это дело. Похоже, он впервые столкнулся с тем, что охотники понесли потери, и сейчас ему самому вполне реально было оказаться среди них. Всё дело в том, что собой он мог рисковать, а вот своей напарницей нет.

Когда на них неожиданно бросилось окровавленное существо, которое почти не заметило выстрела, который успела сделать Салли, Джон выставил вперёд лазер, и выстрелил в сердце.

Существо, в чьих очертаниях уже плохо угадывалось человекоподобие, взревело немыслимо громко, и тут же, кувыркаясь, покатилось вниз по склону. Джон сделал ещё несколько выстрелов и попал в него, но особого эффекта это не возымело – оно вскочило на ноги и устремилось вперёд по дороге.

– Я возьму, – строго сказала Салли.

Она точно прицелилась и выстрелила. Джон видел только, как у неопознанного существа сильно дёрнулась голова, после чего тело свело судорогами, и оно рухнуло на землю.

– Готов, – сказала охотница, но Миллстоун уже двигался вперёд.

Ливинг и его помощник уже скрылись за поворотом, и когда Джон последовал за ними, его взору открылась жуткая картина. Средних размеров машина стояла, упершись в склон. Ветровое стекло её было изрешечено пулями и окровавлено. Внутри виднелись какие-то изуродованные тела. Ещё два тела с раздробленными головами валялись рядом. К склону привалился один из людей в масках. Рука его была окровавлена, и Миллстоун подумал, что он тоже уже не жилец.

Но самые главные события происходили по центру. Там была молодая девушка, которую Георг несколько раз ударил прикладом по голове. Одного из них хватило бы, чтобы убить обычного человека, но всей череды было недостаточно для того, чтобы нейтрализовать таким образом вампира. Судя по тому, что она оставалась жива и в сознании, но всё-таки болезненно реагировала на избиение, можно было лишь заключить – хоть это и казалось абсурдом – что она является чем-то средним.

Было заметно, что он начал уставать. Отступив несколько шагов назад, он тяжело дышал и смотрел на свою жертву, которая поднялась на колени и попыталась ползти вперёд. Тогда он со всего размаха ударил её под дых, потом ещё раз, а когда она перевернулась, нанёс несколько топчущих ударов по голове.

Она беспомощно закрыла лицо руками и сжалась в комок. Если не видеть предшествующие этой сцене события, то можно было бы подумать, что ей хватило всего пары ударов, а нанёсший их слишком жесток. Однако если знать истину, то всё вставало на свои места – это существо нельзя было оценивать по человеческим меркам. В другой ситуации, менее благоприятной, жертвой мог бы быть даже сам Георг, да и остальные вместе с ним.

Укушенный, привалившийся к склону, уже начинал дрожать. Глаза его изображали потерянность, да и сам он, казалось, вот-вот простится с сознанием. Второй автоматчик приглядывал за ним, дымя сигаретой, а третий о чём-то говорил с Салли.

Джон вышел в центр и вопросительно посмотрел на Георга, а потом на девушку. Лицо её было окровавлено, но не так, как могло бы быть – сказывалась хорошая регенерация. Ливинг тяжело дышал, но выглядел довольным. Разве что, скорее всего, он предпочёл бы, чтобы Миллстоун не видел всех событий произошедших сегодня.

– Надеюсь, наш человек на подхвате слышал выстрелы и правильно всё понял, – тяжело дыша, сказал он.

Не успел Джон ничего спросить, как за поворотом послышался рёв мотора. Через несколько секунд оттуда на большой скорости вырвался небольшой минивен тёмно-зелёного цвета с круглыми фарами. За рулём сидел Григорий, которого в этой роли Миллстоун ожидал увидеть меньше всего.

Без лишних слов он вышел из машины и тут же зашёл сзади, чтобы достать канистры с бензином. Миллстоун видел, как расширились его глаза, когда он увидел одного из товарищей укушенным, однако Григорий не остановился и продолжил выполнять свои действия. Убитые были облиты бензином и подожжены. Девушка, очевидно понявшая, что её ожидает, вновь попыталась сопротивляться, но попытка оказалась бессмысленной. Георг достал из машины небольшой кусок проволоки и связал ей руки, несколько раз ударив, чтобы она не сопротивлялась.

Её отчаянные попытки сопротивления входили в диссонанс с тем, что она не пыталась кричать и вообще сказать что-либо вообще. Девушку всё так же грубо загрузили в фургон и Григорий, тут же сев за руль, завёлся и поехал. С ним направились двое автоматчиков. Джон ожидал, что и их отправят вместе с ними, но, похоже, план был несколько другим.

– Плохо быть командиром, – сказал Георг, – есть привилегии, конечно, но больше всё же плохого.

– То есть?

Он молча кивнул в сторону раненого. Только сейчас Джон заметил оставленную в стороне канистру. Ливинг тем временем достал из кармана сигареты, зажигалку, и закурил. Подойдя к раненому, он снял с него маску. Под ней обнаружился молодой парень с рыжими волосами. Губы его беспорядочно шевелились, то и дело переходя на дрожь, которая постепенно замедлялась, и тогда казалось, что он говорит какие-то слова.

– Прощай, Орли, – сказал Георг, – но до севера мы тебя не успеем довести. Яд гриммов действует быстро, но их зато легче убить.

Орли никак не реагировал, когда его обливали бензином, только дрожать стал, казалось, немного больше. Потом Георг приставил карабин к его лбу и выстрелил. Движения прекратились, но даже у Миллстоуна было ощущение, что на самом деле он ещё жив, разве что, теперь вероятность того, что организм переживёт перерождение, стала ниже. Но для верности Георг поджёг своего товарища.

Когда тело охватило пламя, оно зашевелилось. К счастью, у него было недостаточно сил для того, чтобы встать или вообще хоть как-то передвинуться, поэтому пришлось наблюдать за этой бессильной агонией. Долли сжимала локоть Миллстоуна, но не отводила глаз.

– Хотя можно было обойтись и без этого. Укушенные гриммами не обращаются, – сказал Георг, – но яд есть яд.

– Что значит не обращаются? – спросил Джон.

– То и значит. Там целый процесс, а после обычного укуса, жертва, пожив ещё какое-то время умирает. Долгая история.

После этих слов все замолчали. Миллстоун осмысливал свежую информацию.

– Вот и всё, – сказал Ливинг, когда тело перестало шевелиться.

– Идём, – добавила Салли.

Они поднялись по отлогому месту на склоне и снова вошли в лес. Шли молча, пока, наконец, не вернулись к машине. Георг сел за руль и тронулся с места.

– Вы, кажется, могли бы справиться и без нас, – обыденно заметил Джон, закуривая сигарету.

– Ещё не всё на сегодня, – ответила Салли, – если вы не против.

– Да нет. Что дальше?

– Пока не знаю.

– Раз уж мы остаёмся в деле, то расскажите нормально, что там произошло?

Джон сидел спиной к кабине. После его слов Салли посмотрела на Георга. Джон не видел его реакцию, но, судя по тому, что она согласилась рассказать ему, ответ был утвердительным.

– Ту территорию контролируют гриммы. Это не совсем те вампиры, которых ты знаешь. Они немного слабее, не обращают простым укусом, и они, – она помедлила, – более умные.

– Хорошо, – кивнул Джон. Вопрос о гриммах интересовал его, но всё же это было не совсем то, что он хотел услышать в первую очередь, – а чего это они так ломанулись в Айден?

Салли снова заглянула ему за спину и снова увидела кивок.

– Они чувствуют.

Она с ожиданием посмотрела на Джона, как будто бы он сам должен понять, что она имеет в виду. И Миллстоун где-то в глубине мыслей догадывался, но всё же хотел, чтобы она озвучила всё от начала и до конца.

– Что чувствуют?

– Ты видел, как эти ящики попадают сюда?

– Нет. Но я слышал, как это происходит.

– Они просто выпадают в некоторых местах после грозы. Гриммы это чувствуют.

– Грозу сложно не заметить.

– Она бывает не всегда. Её же не было ни вчера, ни до этого.

Миллстоун задумался. Это показалось ему немного странным. Связь, мягко говоря, сомнительная, но раз она имеет место, её нужно как минимум изучить.

– Хорошо. И часто такое бывает? Ну, чтобы без грозы.

– Мы не можем знать, какая гроза относится к появлению, а какая нет, – сказал Георг, – бывало, что после грозы ничего нет, а бывало и так, что и без грозы всплывала вещица.

– А часто здесь грозы? – спросил Джон.

– Чаще, чем контейнеры, – ответил Ливинг.

– Обычно мы отслеживаем по ним, – сказала Салли.

– И, – протянул Джон, – раз в этот раз они зашевелились сильнее, то это не просто ящичек. Я правильно понимаю.

– Правильно, – с некоторой долей неохоты заметил Георг.

– О, – протянул Джон, – предвижу интересные события.

– Да уж, сегодня скучно не будет.

Над Айденом и правда начинали ходить тучи. Когда дорога вышла к нему, Миллстоун не узнал небо над городом. Может быть, гриммы предвидят не столько появление подарков, сколько саму грозу? С этой точки зрения всё выходило достаточно логично. Ещё, если подумать, что гриммы действительно обладают таким чутьём, то, распространившись по диким территориям, они рано или поздно найдут все места аномалий и получат в свои руки большое количество энергетической материи. Если это так, то охотникам приходится предпринимать серьёзные усилия, чтобы сдержать их. Хотя Джон больше склонялся к гипотезе, что Гриммы не настолько сильны, чтобы вести эту игру.

Они вернулись в город. Помимо чёрного неба какое-то нехорошее предчувствие навевали почти опустевшие улицы. Тут уж не только гриммы, а, казалось, все жители города чувствуют что-то недоброе. А может, они уже замечали странности и это всего лишь их суеверная реакция?

Джону становился ясен расклад по мере того, как они на достаточно маленькой скорости продвигались вперёд. Девчонка нужна была для того, чтобы выяснить месторасположение аномалии. Затем, раз активность на этот раз очень большая, выйти на место первыми и получить заветный груз раньше остальных. Вот только всё ли так просто, как может показаться?

Георг притормозил на углу возле одного из зданий и закурил. Он не глушил мотор, значит, рассчитывал стоять недолго, но при необходимости ему нужно было как можно быстрее тронуться с места. В его движениях была некоторая нервозность, хоть Миллстоун и не видел их. Достаточно было слуха – какое-то непонятное шелестение картона, из которого сделана пачка, похожее больше на копошение, остервенелые чирканья зажигалкой, хотя раньше у него это выходило с первого раза, ну и сам факт курения, когда можно было бы и обойтись.

Гулко хлопнула металлическая дверь. Джон увидел человека, подходящего к ним. Он не видел, каким взглядом на него смотрел Ливинг, но подозревал, что в нём было ожидание.

– Пока ничего, – сказал голос, неизвестный Джону.

– Мне нужно, чтобы было что-то!

В салон донёсся звук шелеста ткани. Миллстоун явственно представил, как Георг хватает своего собеседника за отвороты одежды и тащит на себя.

– Подожди. Она сказала, что не будет говорить без него.

– Что? – гневно спросил Георг.

У Джона быстрее забилось сердце, когда он представил, что этот человек указывает на него. В голове начинали роиться вопросы, которые он с трудом сдерживал, ведь всё ещё оставалась вероятность, что речь на самом деле не о нём.

– Она так сказала, – отвечал тем временем невидимый для Джона человек.

– Ладно, иди и жди нас.

После этих слов незнакомец скрылся. В салоне воцарилось молчание.

– Ты знаешь её, Миллстоун? – спросил, наконец, Ливинг.

– Впервые видел, – честно ответил он.

– Какая ирония, – он нервно рассмеялся, – выходит, нельзя нам без тебя, Джон, да?

– Выходит.

– Ладно. Пойдём.

Они вышли из машины. Миллстоун ожидал, что они сразу направятся дальше, но Ливинг остановился около боковой двери фургона.

– Закуривай, – сказал он.

Курить и правда хотелось, и поэтому Джон достал сигареты.

– Девочки, вы пока идите, – сказал Ливинг Салли, и та мягко взяв под руку Долли, ушла.

Джон предвидел интересный диалог. У него, как оказалось, есть очень и очень полезные карты, и даже насчёт того, чтобы как можно более удачно их разыграть слишком тревожиться не приходилось. Напротив, тревожиться будет Георг, потому что всё, что он хотел скрыть, теперь скрыть не получится.

– Помни главное, – начал меж тем Ливинг, – она не очередной твой клиент, которого просто надо расколоть. Она опасна, как бы она ни пыталась убедить тебя в обратном. Держи лазер наготове и не дай ей себя укусить. Сам понимаешь, что не станешь исключением.

– Не бойся, я справлюсь.

– И запомни, что бы она тебе не сказала, это остаётся тайной.

– Останется. Вопрос в том, что ещё мне предстоит узнать, кроме того, что скажет мне она?

– Если это дело выгорит так, как надо, я помогу тебе во всём, что только попросишь. Могу даже тебя отвезти назад к границе за несколько часов. Только помоги!

– Сделаю всё.

– Надеюсь.

Тем временем усиливавшийся ветер поднимал вверх пыль и мусор, валявшийся в подворотнях. Тучи стали ещё гуще, а где-то на горизонте, в стороне территорий Стариков уже начинали сверкать зарницы.

Они вошли внутрь. Георг закрыл металлическую дверь и первым двинулся в сторону лестницы, ведущей вниз. Всё вокруг было освещено тусклым жёлтым светом. Снизу веяло сыростью. Видимо, это был очередной схрон охотников, только на этот раз он предназначался не для тех, кому требовалось сделать точный выстрел, а для тех, кому нужно было выбить показания.

Стены подвала были выложены из грубого камня. Под ногами был сырой песок, под которым, судя по твёрдости, было ещё что-то. Девушка была растянута ближе к стене. Её руки и ноги были закованы в цепи. Голова беспомощно свешивалась вниз. Хоть гриммы в силу своей Вампирской природы и обладали повышенной выносливостью и регенерацией, способности эти тоже были не беспредельны.

Долли стояла в левом углу, около стены, в которой был вход. Когда Миллстоун вошёл, лицо её немного смягчилось, но на нём всё равно оставалось непонимание. Он уже жалел, что втянул её во всё это, но теперь оставшийся путь должен быть пройден до конца. Оставлять её одну – значит подвергать серьёзной опасности.

Вампирша ожила, когда Миллстоун вошёл внутрь. Она подняла голову и немного потрясла ею, чтобы волосы, местами спёкшиеся от крови, не закрывали ей обзор. Гримма можно было отличить по глазам. Странный блеск, от которого, казалось, стало холоднее, и красота, казавшаяся неестественной, и всё равно невозможно было отвести взгляд. Наверное, поэтому Георг в первую очередь бил её по лицу, чтобы проще было не поддаваться этим чарам.

– Так это тебя он ищет, – она с трудом усмехнулась, как будто ей приходилось превозмогать боль.

– Кто? – спросил Джон.

– Ты пахнешь тем, что ему нужно. И всем им нужно, – игнорируя вопрос Миллстоуна, сказала она.

– Не забывай про своих, сладенькая, – с иронией заметил Георг, закуривая очередную сигарету.

Где-то вверху послышался гром. Нервозность главного охотника, при этом усилившуюся, можно было понять: с каждой секундой повышалась вероятность того, что появится новый груз, а они даже не будут знать, где именно.

– Ты обещала сказать мне, где аномалия, – сказал Миллстоун.

– Сначала ты дашь слово, что ты и твои друзья меня отпустите.

Джон посмотрел на Георга. В его планы такое условие не входило, но и получить сведения он тоже хотел. Для Миллстоуна эти требования казались вполне логичными. Больше того, он был готов согласиться.

– После сегодняшней грозы вы все не жильцы. Со мной или без. Вот увидите.

Она смотрела на Ливинга, когда говорила. Его понимание обстоятельств, плюс её чары, и Джон почти физически ощутил, как у того внутри всё сжимается.

– Даю слово. Ты уйдёшь, – сказал Миллстоун.

– С тобой.

– Со мной? – он удивился.

– Им я не верю. А ты не с ними.

– Сумасшествие, – обречённо сказал Георг, – просто сумасшествие.

– Где гарантии, что ты меня не сожрёшь?

– Слово, – она рассмеялась, – проводишь меня до леса, и мы квиты.

Второй поворот был ещё тяжелее первого, но Джон боялся, что у него нет выбора. Свою степень доверия он не оценивал, принимая во внимание чары вампирши. Всё решалось здесь и сейчас. Если всё произойдёт так, как надо, то у него будет полное право рассчитывать на любую помощь Георга, да и то, что это поможет ему в его деле, он тоже учитывал.

– Согласен, – сказал он, глядя ей в глаза.

– Говори, чёрт бы тебя подрал! – вскипел Георг через несколько секунд молчания.

– Под площадью Белленжера есть старинные катакомбы. Вход в первом доме по Бровва. Ровно под памятником особый зал. Это место знали до нас, так что больше ничего можешь не спрашивать. Молния бьёт в меч, и ты получаешь то, что хочешь.ГРОЗА КАК ПРЕДВЕСТИЕ

В первый момент не грех было и подумать, что они вышли на совершенно другую улицу. Их отсутствие длилось всего несколько минут, но Айден изменился кардинально. Миллстоун не мог припомнить, чтобы ему когда-либо доводилось видеть настолько сильный дождь. Но больше всего поразили молнии, которые на мгновение заменяли яркое Солнце, а грохот их оглушал. Воистину, если верить в то, что от силы грозы зависит размер груза, который появится в аномалии, то сегодня это должен быть целый фургон.

Дворники едва справлялись с потоками воды, лившимися на лобовое стекло. Георг быстро принял с места и, выжимая газ на полную, направился вперёд. Миллстоун и понятия не имел, где находится та самая площадь, но ему было интересно.

В салоне царило молчание. Никто не ожидал подобного поворота. Георг довольствовался тем, что получил то, что хотел – информацию о местонахождении аномалии, а вот Джон больше думал о том, что ему ещё предстоит. Как-то не по себе становилось от мыслей, что ему нужно будет остаться наедине с вампиршей, у которой и без физической силы есть, чем сразить обычного человека. Наверное, примерно такие же мысли были в голове у Салли, но и ей на данном этапе приходилось довольствоваться тем, что их план исполняется, пусть и такой ценой. Что до напарницы Джона, то Долли вообще была выбита из колеи всем происходящим. То, что для Миллстоуна было вполне обычным делом, для неё являлось, возможно, самыми шокирующими событиями в жизни.

Машина резко остановилась. В боковое окно не было видно ничего даже отдалённо похожего на площадь, и Джон обернулся, чтобы посмотреть в лобовое стекло и убедиться, что и там нет ничего такого. Однако цель остановки стала ясна сразу. Не глуша мотор, Георг скользнул на улицу и подошёл к зданию, где под козырьком его ждал человек.

Скорее всего, он говорил о том, что им стало известно место, и просил дополнительной помощи, а может быть, среди прочего были и слова, которые нельзя было слышать Миллстоуну. Как бы то ни было, уже спустя минуту они снова двигались вперёд.

До площади добрались быстро. Она была очень большой по здешним меркам. Джон догадывался почему – возможно, рядом с аномалией во время грозы давно наблюдались странные явления, мешавшие людям здесь жить, ну а потом, во время капитальной застройки это место оформили как площадь с металлическим памятником посреди. Это был человек, высоко вскинувший длинный меч – он играл роль громоотвода, и, возможно ослаблял эффект аномалии, концентрируя её мощь на более узкой площади. Возможно, эффекты в виде появления непонятных вещей проявились здесь примерно в тот же период.

Учитывая скрытность, которой обладали сильные этого мира, они могли достаточно долго получать вот такие посылки и даже не слишком задаваться вопросом об их природе и смысле. Возможно, это и были гриммы, раз охотникам удалось узнать место только сейчас. Но у этого была и потайная сторона – что-то же заставляло их хранить тайну даже ценой собственной жизни, и что изменилось с тех пор?

Первый дом по улице Бровва имел только один вход в подвал. После нескольких энергичных ударов ноги одна из проушин, на которых висел тяжёлый замок, слетела, открывая проход. В узких каменных коридорах на первый взгляд несложно было заблудиться, но ход был найден достаточно быстро – там было не так много лестниц, ведущих вниз, а также пространств, где терялся бы свет тусклого фонарика Георга.

– Я слышал, что нельзя находиться слишком близко к аномалии, – сказал Джон.

– Мы нашли её, а теперь можно уходить.

Дольше всего задержались, наводя видимость того, что дверь не была выломана. Во время проникновения Ливингу как-то не думалось о том, что помимо них кто-то явится сюда в связи с грозой, и этому кому-то лучше не знать, что это место обнаружено. Потом, наконец, они снова расположились в машине. Георг переставил её так, чтобы была видна и площадь вместе с памятником, и вход в подъезд, из которого можно было попасть в нужный зал.

Заглушив мотор, Ливинг закурил, но уже как-то более спокойно. Гонка, наконец, прекратилась, и оставалось только ждать. Гроза была в самом разгаре и только усиливалась, даже несмотря на то, что дождь ослабевал.

– А как появились гриммы? – тихо спросил Джон, посмотрев на Салли.

– Никто не знает, – пожав плечами, ответила девушка, – может, с кем-то так скрестились, а может, сами.

– Интересно. Вам, выходит, мало что о них известно.

– Этот лес запретная территория, – вступил в разговор Георг, – через него даже не все вампиры могут пройти.

– Выходит, и у них нет единства.

– Выходит, но если их попытаться схлестнуть, оно точно возникнет, – предвидя очевидный вопрос, сказал Ливинг.

– Может быть, – немного подумав, ответил Миллстоун.

Между очередной вспышкой и раскатом грома почти не было временного промежутка. Молния ударила рядом, но где-то позади машины. Их же интересовали молнии, которые будут бить в сам памятник, а таковых пока не было видно. Ливинг снова начинал нервничать. Раз всё на определённом этапе пошло по плану, то ему казалось, что так будет и дальше, но гроза никак не желала потакать ему.

С природным явлением нельзя договориться, нельзя заставить его действовать по приказу, и уж тем более делать всё так, как нужно именно тебе. Джон точно не мог сказать, сколько они просидели в тишине, но вряд ли больше часа. Грозы и дожди такой силы не длятся долго, вот и сейчас поток воды, лившейся с неба, начал слабеть. Окончательно же надежда пропала только тогда, когда где-то впереди в небе появился просвет.

– Чёрт бы их побрал! – докурив очередную сигарету, Георг ударил руками по рулю.

– Нужно проверить, – сказала Салли.

– Нужно. Идёмте.

На этот раз он ударил дверь с ещё большим остервенением. Она распахнулась полностью, и чуть было не отскочила назад. По уже известному пути они дошли быстро. Зал действительно был большим, и по расчётам находился прямо под памятником. На полу находились всё такие же замысловатые узоры, которые вряд ли можно было подделать. В этом свете становилось ясно, что хотя бы место аномалии девушка-гримм назвала верно. А раз её слова верны, то и им своё обещание нужно будет сдержать.

– Её мы всё равно должны будем отпустить, – сказал Джон, когда они выдвинулись обратно.

– Я бы с радостью её шлёпнул, – зло сказал Ливинг.

– Поэтому-то они и не хотят иметь с вами дела.

– Можно подумать, они наши союзники. Я оставлю её в живых только ради тебя и только потому, что нужное место мы нашли, – сказал он, – но если она укусит тебя или даже обратит, и в следующий раз мне придётся решетить твою голову, я не то чтобы слишком сильно удивлюсь и расстроюсь.

При этих словах Джон увидел, как Долли едва заметно вздрогнула.

– Не придётся.

– Когда ты последний раз заряжал свой лазер? Уверен, что хватит?

– Уверен.

– Ну, как хочешь. На всякий случай говорю прямо – ещё есть возможность отказаться и просто убить эту тварь, пока она не натворила дел.

– Нет. Мы сделаем, как договорились. У меня есть ощущение, что всё не так просто.

– Ладно. Скатертью дорожка, только не заходи слишком далеко в лес, если будет звать. Она тебя обещала не трогать, но её дружки тебе клятву верности не давали.

– Я разберусь.

Когда Миллстоун покидал фургон, Ливинг дал ему ключ от замков, на которые были закрыты цепи, державшие девушку. Двое охотников, пытавших её, сели в фургон, прикрывая лица высокими воротами, что вызвало у Джона усмешку. Потом Георг сделал короткий взмах на прощание и уехал.

Джон и Долли остались вдвоём. Дождь уже почти кончился – лишь редкие капли падали на мостовую, ярко светящуюся в свете появившегося Солнца. Айден, до этого по большей части казавшийся Джону мрачным, сейчас представал в совсем другом обличии. Он был самым светлым за всё то время, что Миллстоун здесь находился. Если взглянуть на запад, можно было увидеть, что день уже клонится к закату, а им ещё так много надо сделать.

Джон протянул одну сигарету напарнице, а вторую взял сам. Они закурили и почти одновременно выдохнули первые облачка дыма.

– Я хочу, чтобы ты вернулась домой.

– С чего вдруг? – возмутилась Долли.

– Мало ли что могло случиться? Вдруг к нам уже забрались?

– Ты же всё надёжно укрыл.

– Хорошо. Я хочу, чтобы ты вернулась, потому что не хочу подвергать тебя опасности.

– Нет уж. Я пойду с тобой. И домой вернусь только с тобой.

– Это может быть опасно.

– Тогда сделай так, как говорил твой усатый дружок – прирежь её и дело с концом.

– Слово, дорогая моя Долли, я дал ей слово.

– Тогда я пойду с тобой и пристрелю её, если она что-нибудь выкинет.

– Это не так просто, как кажется.

– Справлюсь.

– Как знаешь. Но я бы советовал тебе передумать.

Докурив, Миллстоун направился внутрь в сопровождении Долли. Девушка-гримм не подавала никаких признаков жизни, что немного его насторожило. Будь это человек, он бы похлопал её по щекам, чтобы привести в чувства, но сейчас он опасался это делать. Может быть, ей только это и нужно, чтобы впиться своими острыми зубами в его руку.

– Ты жива? – в голос спросил он.

– А ты огорчился бы, если бы это было не так?

Она подняла голову, посмотрела ему в глаза и широко улыбнулась. За время их отсутствия все ранки на её лице зажили. Остались только небольшие следы крови, напоминавшие о том, где раньше были повреждения. Её взгляд стал ещё более обворожительным с приближением темноты, и Джон встряхнул головой, пытаясь отогнать чары.

– Ничуть.

– Жаль, – она игриво сложила губы бантиком, – я думала, ты соскучился.

– У нас уговор, – Джон показал ей ключ, – я освобожу тебя, если ты будешь выполнять свою часть.

Это и правда была какая-то магия. Он ощутил в себе желание просто так открыть замки. Не то чтобы он не мог его контролировать, но уже одно его наличие не на шутку его пугало.

– Ради тебя – всё, что угодно. Ты так сладко пахнешь. Сразу видно, игрался с новыми игрушками. Не то, что эти. Один порох – слишком скучно.

– Хватит! – остановил её Джон, направляясь к цепям.

– Может, не надо? – спросила Долли, когда он уже почти начал открывать замок на первой ноге девушки.

– Она, кстати, тоже пахнет также, – сказала гримм, – а ещё…

– Если ты не прекратишь, я оставлю тебя здесь до тех пор, пока ты не наговоришься.

Миллстоун поднялся и смело посмотрел ей в глаза.

– Молчу-молчу, – игриво сказала девушка.

Когда Джон вставил ключ в замок, сзади него раздался щелчок – это Долли взвела курок и приготовила пистолет.

– Кстати, как тебя зовут?

– Маллина. А тебя точно Джон.

– Думала, я удивлюсь этому знанию? – усмехнулся Миллстоун.

– Нет. Ты тоже знаешь, что не все хорошо держат свой говорильный орган за зубами.

Закончив с ногами, Джон приступил к высвобождению рук. Он мысленно был рад тому, что Долли его прикрывает, но, к счастью, Маллина действительно не собиралась его кусать. Когда её руки стали свободны, она лишь потёрла запястья.

– Видишь? Я всё делаю, как ты сказал.

– Идём.

Джон почти машинально отодвинул куртку и положил руку на лазер, который был заткнут за его ремень.

– О, так вот откуда этот сладкий оттенок запаха, – она красиво улыбнулась и протянула руку в сторону пистолета, но Миллстоун отступил на шаг назад, чтобы избежать контакта.

– Не бойся, – усмехнулась она, – я не настолько заразна. Нам приходится постараться, чтобы обратить кого-то. Поэтому нас так мало – мы не делаем этого для первого встречного.

– Не боюсь. Этот сладкий запах может напрочь снести голову. Иди вперёд.

– Я уже потеряла голову от тебя, – она сладко зажмурилась, но всё же выполнила то, что ей сказал Миллстоун.

Маллина уверенно прошла вперёд по плохо освещённой лестнице. Она отлично видела в темноте. А вот свет заходящего Солнца подействовал на неё несколько угнетающе, что очень обнадёжило Джона. Он уже был уверен в том, что путь будет нелёгкий. Она шла немного впереди, а Миллстоун и Долли отставали на несколько шагов. Вскоре гримм остановилась и обернулась.

– Пусть твоя подружка идёт сзади, если ты так боишься, а мне одной скучно.

– Я здесь не для твоего развлечения. У нас уговор.

– А кто сказал, что интересно будет одной мне? – она ехидно подмигнула глазом, – и в любом случае, одна я не пойду. Твои вонючие дружки следят за нами, а так они будут бояться тебя задеть.

– Хорошо, – сказал он в голос, а потом повернулся к Долли и добавил, – будь начеку.

Та в ответ кивнула, а Миллстоун подошёл к Маллине и дальше они двинулись вместе.

– Твои друзья получили то, что хотели?

– Нет. Там ничего не было.

Этот ответ её озадачил. Впервые с того момента, как он собрался её освободить, она перестала паясничать, а лицо её приняло серьёзное выражение. Миллстоун отметил эту деталь. Она многое значила в той теории относительно гриммов, которая рождалась в его голове.

– Вы уверены? – спросила она.

– Да. Молния не била в меч, но мы всё равно проверили, и там оказалось пусто.

– Нет, – она покачала головой, – этого не может быть. Гроза была слишком сильной.

– Я говорю тебе то, что видел.

– Он смог забрать его до вас. Это очень плохо.

– Кто он? И что забрать?

– Такая гроза означает только одно – что с той стороны выпадет не обычный ящичек, а что-то серьёзное. Такое здесь бывало только два раза, и всегда всё совпадало.

– И что за серьёзная вещь?

– А твои друзья тебе не говорили? Вот же хитрецы, – она заразительно рассмеялась. Про себя Миллстоун отметил, что ему тоже хочется смеяться, хотя ничего смешного в сложившихся обстоятельствах он не находил.

– Если ты хочешь дурачиться, то мы просто отведём тебя к лесу и на этом закончим.

– Всё будет настолько скучно? – она снова сложила губы бантиком.

– Мне уже скучно от твоих недоговорок и хождений кругами, – сказал Миллстоун, протяжным выдохом подкрепляя усталые интонации.

– Хорошо. Ты такой забавный, – она снова улыбнулась так, что захотелось улыбаться вместе с ней, – спрашивай меня, и я отвечу.

– Вы шли в город забрать то, что появится? – он серьёзно взглянул ей в глаза.

От этого чары усилились, но он всё ещё уверенно себя контролировал. Он и сделал это больше для того, чтобы убедиться, что пока ещё он сам себе хозяин.

– Да. Ты считаешь, что им можно хотеть такую вещь, а нам нет?

– Хотеть не вредно. И вы тоже всего лишь бы дождались, что молния будет бить в меч, потом спустились бы туда и проверили?

– Да. Таким способом мы получили больше ящичков, чем думают твои вонючие дружки.

– И что вы с ними делаете?

– То же, что и остальные. Постигаем тайны, – она придала голосу наигранную таинственность.

– Это не ответ.

– Ты же видел шарики. Ты ими пахнешь в отличие от твоей подружки. Что, если я тебе скажу, что шарики это ерунда. Что встречается и другое волокно, ещё слаще.

– Говоришь так, будто вы его едите, – усмехнулся Джон.

– Нет. Оно просто так пахнет.

– И значит, раз гроза на этот раз была очень сильная, то оно было там?

– Да. Такой сильной грозы здесь не было давно. Очень давно. И это точно было оно.

– И как это вяжется с тем, что мы ничего не нашли? Вы не могли ошибиться?

– Не могли, – она серьёзно покачала головой.

– Не сходится.

– Кроме нас его мог забрать тот человек. Мы тоже охотимся за ним, но пока не смогли поймать. Если бы не твои друзья, может, мы бы уже избавились от него.

– Как хитро всё сплетено.

Айден оставался позади, а Солнце всё ближе клонилось к горизонту. К счастью, прямой путь, по которому можно было пройти пешком, был гораздо короче, чем та дорога, по которой они ехали на фургоне.

– Ты мог бы помочь нам, – сказала Маллина, когда они спускались с холма, отделённого от леса тем самым полем, где они оставляли грузовик.

– Чем же?

– Тот человек мешает не только нам. Я не знаю, на кого он работает, но слишком многим здесь будет лучше, если он исчезнет.

– Это поэтому за него такая награда? – улыбнулся Джон.

– Да.

– А интересно, старики входят в число тех, кто готов платить?

– В первых рядах.

– Вот даже как. Интересно. Интересно.

– Если ты видел одного из них с ним, то это ничего не значит.

– Вот как? – поднял брови Джон, – а я думал, кто-то хочет договориться втайне от остальных. Или вы между собой уже договорились, как будете делить?

Он ехидно улыбнулся одним уголком рта и посмотрел на неё. Её шутливая манера ведения разговора пропала, и лицо стало серьёзным. На этот вопрос она предпочла бы не отвечать.

– А я уж было подумал, что у нас нет секретов, – продолжил Джон, радуясь тому, что хоть в чём-то загнал Маллину в тупик.

– Он не один такой, понимаешь?

– Да. Я встречал других.

– Я не знаю, как он это сделал, но они нам мешают. Да и всем.

– Их не так-то просто различить.

– Но я точно могу тебе сказать, что старики не стали бы с ним разговаривать. Это даже не вопрос того, кому достанется. Он сам один всем мешает.

– Если у него такой ценный груз, и он так неуловим, не думаешь, что с его стороны проще было бы простой сбежать отсюда?

– Нет.

– Почему?

– Боюсь, что дальше я пойду одна.

До леса оставалось около пятидесяти метров, но девушка остановилась. По мере того, как сгущались сумерки, блеск в её глазах становился всё более заметным и всё более ворожащим.

– Ладно. Думаю, я теперь разберусь и так, – устало улыбнулся Джон.

– Ты мог бы пойти со мной, – негромко сказала она, – я открою тебе все секреты.

Она так сладко дышала, что Джон ощутил внутри себя непреодолимое желание. Он захотел её, захотел пойти с ней. До этого он не воспринимал её как человека и поэтому не испытывал подобных чувств, и вот сейчас они завладевали им всё прочнее. Но где-то в глубине души всё ещё оставался тот стойкий и скептичный Миллстоун, который говорил, что это лишь чары, и что стоит ему отвести от Маллины глаза и отойти на несколько шагов, как он и понимать не будет, что им двигало ещё несколько секунд назад.

– Боюсь, я узнаю их другим способом, – Миллстоун отступил на шаг назад, но отвести глаза был не в силах.

– Подумай, чего ты мог бы достичь, обладай ты нашей силой, – она повела головой, и волосы её красиво шевельнулись. Чёлка прикрыла часть лба и один глаз, но блеск его всё равно оставался виден.

– Мне хватит и моей, – улыбнулся Миллстоун.

Он уже не думал о том, как правильно вести разговор и как ещё что-либо выведать. Ему едва хватало сил только чтобы удержаться от того, чтобы не слиться с ней в поцелуе. Он убеждал себя, что это лишь коварство и хитрости, но соблазн всё равно был велик.

– Мы можем принять и её, – Маллина подошла к нему почти в упор, а он так и не сдвинулся с места.

Он подумал о Долли. За это время он забыл, что она идёт позади, даже не мог вспомнить, в какой именно момент это произошло, но под действием чар он был уже тогда.

– Ей я буду рада не так, как тебе, но ради такого…

Она приблизилась к нему в упор, и он уже не просто слышал её дыхание, но и чувствовал его. Оно было очень приятным, хотя спроси он себя в тот момент, даже не смог бы сказать, почему так решил.

Собравшись с силами, он схватил её за плечи и встряхнул.

– Хватит! Хотела идти – иди. Уговор выполнен.

– Ты всегда можешь передумать.

Она непонятным ему образом за долю секунды высвободилась из его рук и игриво провела своей ладонью по верху его груди, где рубашка была расстёгнута. Он ощутил холод, который совсем не вязался с теми чувствами, которые она в нём вызывала.

Он посмотрел на лес. На опушке появились чёрные фигуры, очертания которых были плохо различимы, но зато отчётливо были видны блестящие глаза. Джону стало по-настоящему жутко и страшно, но к счастью, они не двигались с мест.

– Я буду ждать тебя, Джонни, – сказала Маллина, обернувшись, – буду очень ждать.

Миллстоун ничего ей не ответил. Несколько шагов он сделал, не сводя глаз с неё и опушки леса, а потом развернулся и ускорился. Долли держала оружие наготове. Её суховатая ладонь, мозоли на которой немного размягчились, крепко сжимала ручку пистолета. Она внимательно смотрела на Джона, ожидая, что увидит на нём царапины, через которые он мог заразиться, но таких не было.

– Идём, – быстро сказал он, подхватывая её за плечи, – хватит на сегодня зрелищ.

Они быстро поднялись на холм и зашагали прочь. Джон несколько раз оглядывался, чтобы убедиться, что за ними никто не идёт.

Договор был выполнен. Маллина оставила его в живых, как и обещала, хоть и попыталась соблазнить. Надо сказать, в тот момент Джон был уже достаточно близко к тому, чтобы поддаться, а сейчас не понимал, как такое могло произойти. Теперь было понятно, почему у них нет проблем с численностью, даже несмотря на то, что их активно преследуют. Какой-нибудь охотник, или даже несколько, оказавшись в такой вот компании, могли быстро принять свою смерть. Для организации, само собой, а фактически они оставались бы живы, если бы гриммы хотели их обратить.

Вскоре Айден, расцветавший ночными огнями, стал ближе, а лес так и остался где-то позади вместе с теми чёрными силуэтами и их светящимися глазами. Миллстоун был несказанно рад, что они теперь ближе к людям, а не к вампирам, какими бы добрыми те не хотели казаться.

– Подожди, – попросила Долли, когда они дошли до первого фонаря.

Миллстоун молча остановился и повернулся к ней. Девушка залезла в рюкзак, долго рылась там, а потом извлекла на свет бутылку с настойкой. Она открыла пробку и сначала предложила Джону. Он кивнул в знак того, чтобы она делала глоток первой. Только сейчас ему стало понятно, какое напряжение она испытала. То, что для него было активностью повыше средней, для неё оказалось неподъёмной нагрузкой. Она и не собиралась сегодня употреблять, но в последний момент её планы изменились.

Джон тоже сделал глоток приятно обжигающего напитка и вернул бутылку напарнице. Долли достала сигареты, и они закурили. Миллстоун подозревал, какое количество всевозможных вопросов и мыслей сейчас находится в её голове. На её месте он бы уже задал их вслух, а она то ли вообще не решалась, то ли не поняла, нужны ли ей эти ответы вообще.

– Пойдём домой или заглянем куда-нибудь? – спросил он, – я немного проголодался.

– И я, – она усмехнулась, – немного.

– Да и выпивки хотелось бы побольше, – он сделал ещё один большой глоток.

– Это уж точно, – Долли устало улыбнулась и приняла протянутую ей бутылку.

Они зашли в свою комнату только чтобы убедиться, что всё в порядке. Везунчик встречал их с небывалой радостью. Джон запомнил себе, что нужно принести верному помощнику что-нибудь поесть. Он, как и они, весь день выполнял свои обязанности, не прерываясь на обед.

Через двадцать минут Джон и его напарница сидели в небольшом полупустом баре. На столе был почти доеденный запоздалый ужин и открытая бутылка виски. Усталость брала своё – глаза постепенно смыкались.

– И это был твой обычный день? – спросила Долли.

– Ну, примерно так. Если у меня был такой день, и что-то удалось добыть или узнать, то это был очень хороший день.

– А сегодня узнал?

– Да. Пожалуй, даже больше, чем рассчитывал, хоть самого главного по-прежнему нет.

– Я вообще ничего не поняла. Но в одном я согласна с этой сукой – твои дружки не лучше их.

– Вообще, эти гриммы какие-то странные, – пожал плечами Миллстоун, – раскрутить бы её на какие-нибудь секреты, только опасно это.

– Она сама тебя чуть не раскрутила.

Миллстоуна вдруг осенило.

– А что если примерно такая же соблазнила твоего мужа?

Долли посмотрела на него с раздражением. Она бы ответила что-нибудь в своём жёстком и скупом стиле, но ей показалось, что Миллстоун может быть прав.

– Вообще, он же был с твоими охотниками. Или ты забыл. Но теперь уже плевать, – сказала она.

– Хотя, да, в охотниками. Ну а так, это бы немного его оправдывало, – пожал плечами Джон.

– Нет. Ты же не пошёл с ней в лес. Она ведь звала тебя?

– Звала. Пыталась.

– И?

– Ну, может она не в полную силу старалась.

– Как же, – она презрительно усмехнулась, – и чего это ты его защищаешь вдруг?

– Жаль потому что, наверное.

– А мне нет. Думал, я сюда шла на его могилке поплакать? – Долли сильно охмелела, и её начинало нести, – я хотела всадить ему пулю промеж рогов – вот что я хотела сделать. И не надо больше со мной об этом говорить. Это дело решено. С теми он ушёл или эти его соблазнили. Не хочу знать. Заканчивай своё и пошли обратно.

– Ладно, – Джон примирительно развёл ладонями.

– Давай ещё по одной за завершение и пойдём.

Миллстоун хотел бы помешать ей, но поскольку они собирались уходить, пошёл на уступку. Когда Долли выходила на улицу, ему приходилось немного её придерживать. Свежий воздух оказал на неё положительное действие. Она пошла вперёд увереннее, но всё равно не снимала с себя руку Джона.

До дома шли небыстро. Несмотря на усталость, Миллстоун был рад такой прогулке. Ему нравился этот освежённый и подмоченный дождём воздух. На небе были видны звёзды, и если погода к утру не изменится, то завтра будет душновато, но даже это была ерунда по сравнению с тем, что он не знал, что делать дальше. Ни охотники, ни тем более Маллина не сказали ему ничего, что могло бы послужить основой для построения планов. В свете этого, несмотря на то, что события сегодня разворачивались стремительно, в итоге он только больше увяз в обстоятельствах. Картина уже имела много немаловажных деталей, но не было тех из них, что объединили бы всё воедино.

– А у нас ещё, вроде, оставалось? – Долли включила тусклый свет и прошла в комнату, чуть не споткнувшись об везунчика.

Джон разложил перед своим четвероногим напарником приготовленные тому кости и немного хлеба. Пёс с благодарностью принялся за еду.

– Может, нам хватит? – сказал Джон напарнице, осматривавшей свой рюкзак.

– Не хватит. Хочу ещё.

– Пожалуйста.

Миллстоун взял её за плечи и посмотрел в глаза для большей убедительности.

– Пожалуйста, – повторила она негромко, – чуть-чуть и всё.

– Ладно. Но только чуть-чуть.

– Ага, – она улыбнулась и кивнула головой.

Джон достал из шкафчика бутылку настойки, которую они не допили вчера. Они сделали по глотку и закурили.

– А ты бы женился на мне? – неожиданно спросила она.

Джон непонимающим взглядом посмотрел на Долли.

– Правда. Просто интересно, что такое было в той суке, что он с ней свалил?

– А я уж было, и вправду подумал, что тебе теперь нет дела до того, что произошло.

– У тебя просто, наверное, куча подружек была, ты в них разбираешься. Что во мне не так?

– У тебя всё в порядке, – спокойно ответил Джон.

– И ты с того раза даже ни разу ко мне не пристал, – она присела на подоконник и посмотрела ему в глаза.

– Дело значит дело. Разве нет?

– Ну, другой бы уже достал, а ты нет. Почему? Что-то не так?

– Ты завтра будешь ругать себя за этот разговор, так что лучше остановись прямо сейчас.

– Нет. Скажи мне.

– С тобой всё в порядке, это я такой – раз договорились, то договорились.

– Вот как.

– Да. И лучше нам ложиться.

– Как скажешь, – быстро сказала она и загасила окурок, – не оборачивайся пока.

Долли выключила свет и начала раздеваться. Ей это удавалось не так легко, как если бы она не была пьяна, но Джон вполне мог подождать. Отвернувшись на вид реки, он выкурил ещё одну сигарету, а потом, когда его напарница улеглась, сам разделся и направился в кровать.

– Спокойной ночи, – сказал он, накрываясь одеялом.

– Спокойной ночи, – ответила она.

Джон лёг на спину, заложил руку за голову и посмотрел на окно, через которое проникал свет полной Луны. Со стороны кровати Долли не стихали шорохи, но он не поворачивался в ту сторону. Глаза его смыкались, и он пропустил момент, когда эти шорохи превратились в тихие шаги босых ног по деревянному полу. Открыв глаза, он увидел её силуэт в лунном свете.

Она спустила с себя трусы, потом быстро сняла с Джона одеяло, и проделала то же самое с ним. Где-то в глубине души он хотел бы возразить, но слишком сильно было его желание, чтобы произносить это вслух. Она села сверху, и, как будто предвкушая слова, заткнула ему рот поцелуем.

Он провёл руками вдоль её боков, чтобы снять майку. Она не возражала. Грациозно вытянувшись, она подняла вверх руки, чтобы Джону было легче это сделать. Потом она снова опустилась вниз и страстно его поцеловала. Её касание было мягким и незаметным, он скорее просто ощутил, как рука девушки перестала его обнимать и переместилась область паха. Потом было проникновение, всё такое же мягкое, но повлекшее за собой настоящий взрыв страсти.

Долли двигалась медленно, но уверенно, иногда покачивая бёдрами в стороны. Джон гладил её по ягодицам, спине и бокам, на которых, пожалуй, больше чем нужно, проступали рёбра. Он не видел её обнажённой до начала их затяжного и тяжёлого путешествия, но то, что она исхудала, было заметно и так. Впрочем, сам он выглядел не лучше, но это не имело сейчас никакого значения.

Она страстно дышала и двигалась, опершись руками на его плечи. Беря инициативу в свои руки, Джон прижал её к себе и сам начал двигаться. У него получалось гораздо быстрее и Долли, до этого сдерживавшаяся, закричала. Это бодрило Джона ещё сильнее, и он готов был финишировать в любой момент, но сдерживался, думая, что ещё слишком рано, и его партнёрша ещё не получила достаточно удовольствия.

Поднявшись, он перевернул её и тут же, не останавливаясь, впился губами в её соски. Она сильно выгнулась и застонала ещё сильнее. Он ощутил, как её пальцы сжимаются, а ногти впиваются в его плечи. Боль только подстёгивала его двигаться быстрее и сильнее входить в неё. В следующий момент её пальцы разомкнулись, немного изменили положение и с новой силой вновь впились в кожу. На этот раз было уже не так больно, а скорее, наоборот, Джону нравилось это ощущение.

Она посмотрела ему в глаза, и в этом взгляде ему увиделся оттенок благодарности, как будто бы он позволил ей ощутить то, чего она давно хотела. Она сладко улыбалась и страстно дышала.

– А ты можешь сзади? – попросила она.

Не говоря ни слова, он помог ей встать на колени и снова вошёл. Она взялась руками за спинку кровати и снова выгнула спину. С этого ракурса лучше всего была видна её красивая фигура. Тяжёлые условия придали ей большую точность форм, а слегка смягчиться до полного идеала они всегда успеют.

– Быстрее, – попросила Долли.

Джон выполнил её просьбу и ускорился. Он чувствовал, что она близка к оргазму, скорее всего, уже второму, но это только плюс. Не давая ей расслабиться, он продолжал ускоряться. Она кричала всё громче, и это только подстёгивало его. Когда он уже не мог сдерживаться, то резко вышел, и она тут же прогнулась и задрожала, а потом мягко опустилась на кровать. Он тоже откинулся на противоположную спинку. Ему было жарко, всё тело покрылось потом, но оно того стоило.

– Иди ко мне, – тихо сказала Долли, не слишком уверенно.

Миллстоун перевернулся и лёг спиной к краю, обняв её. Она прижалась к нему и осторожно поцеловала его в губы. Сейчас она была такой уязвимой. Если бы он не видел её раньше, то ни за что бы не сказал, что она может быть такой, как была в начале их знакомства.

– Руки онемели, – легко улыбнувшись, сказала она.

Джон просто улыбнулся ей в ответ. Лунный свет падал сбоку на её лицо, которое сейчас казалось ему ещё красивее, несмотря на то, что немного осунулось. Они долго лежали молча, иногда целуясь, но больше просто глядя друг другу в глаза.

– Покурим?

– Только не прямо в кровати.

– Как скажешь, – умиротворённо улыбнулась она.

Джон отыскал на полу свои трусы. Это был единственный предмет одежды, который ему сейчас хотелось надеть. Долли же наоборот, лишь подхватила со спинки стула его рубашку и чисто символически застегнула её на пару пуговиц.

– Теперь я понимаю, что это рыжая так тебя прилюбила, – сказала она, выдыхая первое облако дыма, – да и эта, в шляпе.

– Не могу знать, – сказал Джон, опираясь плечом на боковину окна.

– Да ладно тебе, – Долли встала с ним рядом и положила его руку себе на талию.

– Мне было бы скучно, если бы меня ценили только из-за постели. Как по мне – то невелика хитрость.

– Не скажи, – она загадочно улыбнулась, – даже эта вампирша, наверно, что-то почувствовала, раз так к тебе отнеслась.

– Она говорит, что по запаху догадалась о том, что у меня есть гранулы и лазер. Видимо, ей это нравится.

– На меня она тоже напускала своё колдовство.

– Да?

– Когда мы стояли внизу, мне хотелось её поцеловать, и прямо кусать, и, – она встряхнула головой, как будто отгоняя навязчивые мысли, – ты не подумай, я не из этих. Ну, то есть на девок не засматриваюсь.

– Вот как, – улыбнулся Джон.

– Да. Но тогда мне прямо хотелось. Ведьма она какая-то.

– Думаю, этому есть объяснение.

– Да? И какое?

– Пока не знаю, но уж точно не магическое.

– А я только думаю, что хорошо, что ей нужен был ты, а не я. Я бы, наверное, не смогла отказаться.

– Ты поэтому шла так далеко?

– Да, – Долли кивнула, – и всё равно чувствовала что-то такое.

– В чём это выражалось?

– Ну, тогда мне казалось, что у неё задница красивая.

– А сейчас нет?

– Совсем нет, – девушка уверенно покачала головой, – бывают и получше.

Она опустила руку и ущипнула его за ягодицу.

– Ну-ну, – усмехнулся Джон.

Они замолчали, и обстановка вновь стала серьёзной. В окно дул лёгкий ночной ветер, развевавший серую рубашку из грубой ткани, надетую на её тело, казавшееся сейчас очень нежным. Затушив остаток сигареты, она устало положила голову ему на плечо и слегка покачалась. За всем этим осталось столько невысказанного. Того, что, наверное, и не нужно было высказывать.

Эту ночь они спали обнявшись, и Джону, впервые за всё это время почему-то было тепло. Это было приятно, но немного пугало, потому что раньше такие ощущения он испытывал только в объятиях Шейлы. Иногда его сон становился не таким крепким и в эти моменты он ощущал, что Долли гладит его во сне, и иногда целует. Утром, когда сон стал почти контролируемой дрёмой, ему не хотелось, чтобы всё это заканчивалось, но потом в дверь уверенно постучали.

ДЖОН СТАРЫЙ, ДЖОН МОЛОДОЙ

– Кто там? – спросил Миллстоун.

Жало излучателя уже наливалось красным, а Долли спешно одевалась, хотя оба понимали, что если бы за ними пришёл убийца он вряд ли бы стал стучать в дверь.

– Мне нужно с вами поговорить, – из коридора донёсся старческий голос.

– Вы ошиблись дверью, я вас не знаю, – сказал Миллстоун, едва слышно подойдя к двери.

– К сожалению, не имел возможности представиться. Не имею её и сейчас, но могу сказать, что мне вас порекомендовала одна девушка. Не совсем обычная.

– Её имя.

– Не уверен, что стоит произносить его здесь, тем более так громко, поскольку и сами вы не уверены в некоторых из своих соседей. Могу сказать лишь, что заканчивается оно на букву "А".

– Минуту.

Джон обернулся на Долли. Та уже почти оделась. Миллстоун тоже натянул штаны, рубашку и вернулся к двери. Держа лазер наготове, он открыл её. На пороге стоял худощавый седой мужчина. У него была аккуратная борода, а волосы зачёсаны назад. Одет он был в светло-коричневый костюм.

– Вижу, вы готовы к неожиданностям, – он бросил взгляд на красное жало излучателя, – но сегодня они скорее приятные.

– Что вы хотели?

– Поговорить. Если это неудобно сейчас, – он посмотрел на Долли, – то мы можем сделать это в любое другое время на ваше усмотрение.

– Поблизости есть небольшое кафе. Ждите нас там, – сказал Джон.

– Спасибо.

Мужчина учтиво улыбнулся и кивнул головой, а после без лишних слов направился на лестницу. Только закрыв дверь, Джон подумал о том, что они могли иметь в виду разные заведения, в зависимости от того, кто насколько знаком с местностью. Может быть, есть что-то ближе, чем то заведение, где они с Долли обычно завтракали.

– Как думаешь, кто это? – спросила девушка, когда они направились на выход.

– Думаю, что один из стариков. Или кто-то, кто очень хорошо себя выдаёт за одного из них.

– И что ему надо?

– А это очень хороший вопрос. Мне тоже интересно.

Мужчина терпеливо выждал, пока Джон и его напарница разделаются с лёгким завтраком и только после этого начал говорить. Он не заказал себе даже кофе, что показалось Миллстоуну немного странным.

– Я не буду ходить вокруг да около, – он поставил локти на стол, и сложил кончики пальцев, – вы располагаете неким предметом, который не можете открыть. А я могу. Но, увы, не обрадую вас, если скажу, что его содержимое объективно нужнее мне, чем вам.

– Вот как? – поднял брови Миллстоун, – Почему вы так решили?

– Верьте мне. Это так. Ни у федерации, ни тем более у вас лично нет ничего, что могло бы использовать это.

– Да, но это совсем не значит, что однажды не появится.

Мужчина деликатно улыбнулся и слегка склонил голову.

– Девушка, которая рекомендовала мне вас, – начал он, – говорила, что с вами желательно сотрудничать. Мне не совсем понятно, по каким признакам она это определила, но она склонна доверять вам, а я склонен доверять ей.

– Интересная картина, – заметил Джон, – и только на основании одного лишь доверия вы пришли ко мне за ящичком?

– Нет. Я представлял, что вам потребуется что-то взамен. И больше того, у меня это есть.

– И что же это? – с интересом спросил Джон.

– Договор. Между нами и федерацией. Фактически, наше к ней присоединение.

– Неожиданно, – Миллстоун даже усмехнулся.

– Я понимаю. Но вы ведь осознаёте, что вам выгоден этот союз.

– Пока мы не сменили тему, хотел бы спросить, чем он выгоден вам?

– Весь этот город – наша попытка хоть как-то возродить этот мир. Мы делаем это очень медленно, заходим издалека, далеко не всё можем воссоздать в здешних условиях. Нам нужен сильный союзник, готовый учиться и строить.

– Это очень хорошее предложение, но я, к сожалению, не уполномочен его принимать и даже рассматривать. Раз я не уполномочен, я не могу верить вам на слово. Может статься, что вы потом измените своё решение.

– Ваше право. Хоть я этого и не сделаю, у вас есть причины мне не доверять, и притом достаточно веские.

– Но откуда вы узнали, что я имею отношение к федерации?

– Об этом мне сказала Маллина. Вообще, даже увидев ваш лазер можно задуматься о чём-то таком, но она очень хорошо это уточнила.

– Не могу понять, откуда это известно ей.

– Я думаю, вы согласитесь со мной, если я скажу, что гриммы очень интересные существа. Способны очаровывать, очень хорошо чувствуют происходящие вокруг события, важные для нашего нынешнего дела. Не задумывались, как им это удаётся?

– Очень интересно услышать.

– Сложно сказать, как они приобрели эту способность, но они чувствуют энергию. Электрическую. Будь она заперта в гранулы, или в аккумулятор, или она только концентрируется в облаках.

– А их способность к очаровыванию как с этим связана?

– У нашего мозга тоже есть электрическая активность, и они могут её немного перенаправлять в своих интересах. То же касается и аномалий. Мы не знаем точно, как они работают, но у неё высокая электрическая активность, которую они тоже чувствуют. В свете этого, можно с большой уверенностью сказать, что вчера из аномалии появилось нечто сверхмощное. Мы это не нашли, и это серьёзная проблема для нас.

– Стойте-стойте, не так быстро, – попросил Джон, – а что касается изменения другой энергии? На аномалии это тоже может распространяться?

– Нет. К сожалению, или, скорее всего, к счастью.

– Они бы были вообще бесконтрольными, – усмехнулся Джон.

– Если эта вещь не попала к нам, то значит, она попала к тому человеку, – продолжал старик, игнорируя заключения Миллстоуна, – и мы не знаем, как он собирается пустить её в ход, но чем больше у нас гранул, тем больше вероятность, что мы сможем ему противостоять.

– Мне не нужно ему противостоять. Мне нужен он сам, – спокойно заключил Джон, – желательно, живым.

– Вы не боитесь, что не сможете захватить его? Это не смогли сделать многие до вас. С чего вы решили, что получится у вас?

– Хочется верить, что получится.

– Боюсь, веры здесь недостаточно.

– В любом случае, если считать, что договор, который вы мне предложили, имеет силу уже сейчас, то это не мои и не ваши гранулы, а наши общие, как и то дело, которое нужно сделать. Федерации этот человек нужен по возможности живым.

– Почему такое условие?

– Ну, от себя могу сказать, что в силу непонятных мне причин труп его очень легко подделать. А во-вторых, это здесь он, может быть, один, потому что ему так удобнее, но на территории федерации у него могут быть подельники, и много.

– Что же, – бородач задумался.

– После того, как наш с вами союз будет закреплён на более высоком уровне, вполне вероятно, вы и так получите эти гранулы. Если, как вы заметили, у нас нет ничего, где можно было бы их использовать.

Он задумался. Миллстоун радовался тому, что ему удалось так повернуть диалог. Союз с этими стариками, если их технологическая мощь не преувеличена, очень полезен для федерации, но безоговорочно верить в это с первых слов Миллстоун не имел права.

Надо сказать, старик был подозрительным и вёл себя соответственно. После слов Миллстоуна он всерьёз задумался, хотя, как думалось Джону, если то, что он сказал, было правдой, то причин лишний раз морщить лоб быть не должно. Миллстоун как раз тот союзник, что ему нужен. Федерация представляет собой силу, и этот человек это понимает. Эта сила нужна им, возможно, даже не меньше, чем федерации такая технологическая мощь.

Однако в этой части картины, весьма приятной, была небольшая трещинка, которая всё портила и не давала Джону покоя. Этот человек не имел кроме возраста и седины никаких признаков, по которым его можно было бы отнести к тем самым старикам, с которыми бы вообще стоило говорить на эти темы. Он не был одет в их тёмно-синий саван, не был вооружён чем-то очень продвинутым и совсем невиданным по здешним меркам.

Он вполне мог быть подосланным, чтобы выманить у Джона контейнер. К счастью, Миллстоун мог говорить открыто и от своего имени. Все стороны этого, если можно так сказать, конфликта, знают о нём слишком много, чтобы он сумел что-то от них скрыть. Вопрос ещё был в том, как эти стороны взаимодействуют между собой. Старики в сговоре с гриммами. Охотники уничтожают гриммов и сторонятся стариков, хотя преследуют похожие цели и не враждуют открыто. Хотя, если между ними было бы устойчивое взаимодействие, им не приходилось бы отлавливать Маллину в лесу. Значит, в лучшем случае, это напоминает гонку – соревнование, где друг с другом открыто не воюют, но это не отменяет наличие серьёзной борьбы.

– Боюсь, что я не могу вам верить, – сказал, наконец, мужчина.

– О, это взаимно. В чём ваши причины?

– Тот человек, господин Селлер, как его называют некоторые, он тоже был представителем федерации для нас, но он использовал договор к своей выгоде, что было не очень хорошо для нас.

– О, это интересно. Именно поэтому я видел его мирно разговаривающим с одним из ваших соратников?

– Мне ни о чём таком не известно.

Он отвёл глаза. Конечно же, лжёт. Сложные, слишком сложные переплетения во всей этой истории. Жаль, Джон толком не видел лица, чтобы точно утверждать, что тем человеком был именно тот, кто сейчас сидит перед ним.

– А какие у вас основания не доверять мне? – немного помолчав, спросил бородач.

– Скажем, у меня нет никаких оснований вам доверять, – уверенно парировал Миллстоун, – вы даже не доказали свою принадлежность к тем, за кого себя выдаёте. Но даже если вы её доказали бы, у меня нет оснований доверять всей вашей братии. Вы можете утверждать, что хотите, но я видел то, что видел.

– Ну, первую проблему можно разрешить прямо сейчас.

Он сделал короткий взмах, и из переулка появился человек в тёмно-синем саване. Он уверенно подошёл к столику и встал рядом с бородачом. Он был несколько моложе него, лицо было гладко выбрито. Он посмотрел на Джона отсутствующим взглядом. Так смотрят, когда вынуждены вообще иметь что-то общее по принуждению. Он не собирался ничего доказывать обычному человеку, коим был для них Миллстоун. Пожалуй, для него было бы проще отобрать контейнер силой, тем более, что у него было то самое устройство, о котором когда-то давно слышал Джон. Оно чем-то напоминало пистолет, только ствола, как такового не имело. Вместо него на конце был тонкий шарик. Сейчас эта вещь не казалась Джону опасной, но он подозревал, что это лишь внешнее ощущение незнающего.

Оружие висело на поясе, который стал виден, когда незнакомец немного отодвинул саван. На противоположной стороне висело что-то напоминающее длинный фонарик. Миллстоун не успел разглядеть подробно, но в том, что это тоже оружие, и что оно не менее опасно, у него сомнений не было.

– Вам достаточно атрибутов?

– Пожалуй, – сказал Миллстоун, бросив ещё один взгляд на подошедшего.

Бородач кивнул, и человек ушёл в тот же переулок, из которого появился. Особой веры это всё равно не внушало, но тут уже вступал в действие второй пункт – у него не было причин доверять всем старикам.

– Кстати, вы до сих пор не представились.

– Ах, проклятая забывчивость. Я Джон, также, как и вы.

– Очень приятно, – улыбнулся Миллстоун.

– Но, как я понимаю, между нами до сих пор так и не возникло доверия.

– Верно, – кивнул Джон.

– Ну, как насчёт того, что мы просто могли бы вас убить, а потом при помощи одних наших союзников просто узнать, где вы спрятали контейнер.

– В самом деле. Почему вы так не сделали? Неужели из-за интереса к моей скромной персоне? А может, из-за союза, который вы мне предложили? А может…

Он помолчал, испытующе посмотрел на старика, прямо ему в глаза и прищурился, улыбнувшись одной половиной рта.

– А может, вы просто не можете? Я, конечно, не уверен, что к чему, но, например, контейнер может быть защищён, и поэтому гриммы не могут чувствовать, что внутри. Тогда вам его просто не найти. А может, там могут быть не только гранулы? А то для средней стоимости груза вы уж больно ретиво за ним носитесь. Разве нет?

Старик старался скрывать, что встревожился, но ему это удалось не до конца. Он замолчал, не зная, что ответить.

– Ну или, – продолжал Джон, – я нужен вам. Но вы пока об этом мне не говорите.

– Вы преувеличиваете собственную значимость, – улыбнувшись, сказал бородач. Хотя, признаться, для меня самого загадка – как он позволил вам добраться до сюда, да ещё и сохранить контейнер при себе?

– Я бы тоже не отказался знать.

– Но он приставил к вам своего карманного убийцу, а вы даже не пытаетесь уйти, не говоря уже о том, что с вашей стороны правильнее всего было бы убить её. Если этого не сделать, он может покончить с вами в любой момент.

– Но раз вы вышли говорить со мной, значит, вам она не страшна.

– Конечно, нет. Не хочу показаться излишне пафосным, но нам никто не страшен.

– Охотно верю.

– И, раз уж мы заговорили о ней, то я могу сказать вам, что она знает гораздо больше, чем рассказывает. Она – источник информации, очень полезной в данной ситуации. Вопрос в том, что вы сможете от неё узнать.

– Если всё обстоит так, как вы говорите, и она на самом деле безоговорочно ему подчиняется, то я не получу вообще ничего, – Миллстоун достал сигареты и закурил.

– Но в любом случае вам нужно сделать ход в отношении неё, пока он не подвинул эту фигуру раньше, – мрачно сказал бородач.

– Я разберусь.

– Пожалуй, мне на этом лучше откланяться. Если вы решите принять моё предложение, вы можете найти меня на рыночной площади. Спросите у любого, кого примете за одного из нас. Может, это лишний раз укрепит ваше доверие.

– Хорошо. Вы тоже, если надумаете, знаете, где меня найти.

Старик встал, поклонился и скрылся в том же переулке, откуда появлялся его товарищ, незнакомый Джону.

– Противный, – поморщилась Долли.

– Боюсь, тут ты права. Но если он не врёт насчёт союза, придётся его потерпеть.

– Такой продаст в рабство, и недорого возьмёт.

– Может быть, может быть.

Но в одном этот человек был прав – необходимо что-то делать с Морган, хотя бы для того, чтобы расставить всё по своим местам.

– Будем убивать девчонку? – спросил Миллстоун обыденно.

Он не ошибся в Долли. Та хоть и постоянно выражала неприязнь к Морган, не была готова к решительным действиям вроде убийства. Она вопросительно посмотрела на Джона, и этого было достаточно.

– Вот и я думаю, что не будем, – с улыбкой сказал он, прикуривая новую сигарету от предыдущей.

– А что будем?

Она спросила заинтересованно, как будто тоже считала, что этот вопрос нужно решить.

– Знаешь, мне иногда кажется, что если мы живы, мы должны быть живы, и одна девчонка не в силах этого изменить, разве нет?

– Она бы могла нас прирезать.

Долли высказала это больше для того, чтобы выслушать успокаивающую речь Миллстоуна, и она её получила.

– Там одного Везунчика хватило бы. Гав-гав и нет подружки, – развёл руками Джон, – и потом, всё то время, что мы здесь, она ни разу даже не попыталась на нас напасть.

Он пожал плечами, одним глотком допил кофе и сделал несколько коротких затяжек подряд.

– Что будем делать? – спросила Долли, когда ей показалось, что молчание слишком затянулось.

– У меня немного необычный план. Вернее, неожиданный.

– И? – протянула она вопросительно глядя на него.

– Мы спокойно посидим ещё немного, потом пойдём взять выпивки на сегодня, потом проверим, как у нас в отеле с ходом на крышу, а потом, – он сделал многозначительную паузу, – пойдём спать.

– Спать?

– Лично меня этот дядечка очень не вовремя разбудил. Я не очень-то хотел вставать. Только потому, что очень было нужно. Если наши друзья не проявляют активность, а никто из них её не проявляет, я предпочёл бы взять передышку, чтобы, когда потребуется, быть в лучшей форме, чем сейчас.

Долли смотрела, как Джон говорит, и на её лице расцветала улыбка. Она верила ему, и этот план ей нравился, но она действительно считала, что это как-то необычно, и, больше того, неожиданно.

– Ну так? – спросил Миллстоун, – мы идём или у тебя есть пожелания? А то у меня глаза уже смыкаются.

– Я только насчёт выпивки хотела узнать.

– Что именно? – оживился Джон, до этого изображавший усталость.

– Что будет?

– Тут я склонен тебе довериться. Что хочешь?

– Всё то же. Слышала я, что эта хрень слишком заразная, но что уж поделать.

– Да, – протянул Миллстоун, – до магазина придётся идти чуть дольше, но это не страшно.

Всё было сделано в точности, как планировалось. Прогулка до лавки, вальяжная и размеренная, в ходе которой Джон хотел подметить наблюдающую за ними Морган. Ему это не удалось, отчего он даже начал немного беспокоиться. Впрочем, ей и до этого удавалось успешно скрываться от глаз, поэтому нельзя было быть уверенным наверняка, что его скверные мысли правильны.

Потом они проверили ход на крышу. Он был гораздо доступнее, чем Миллстоун предполагал, как будто крыша была очередной местной достопримечательностью. Да, нужно идти на самый верх, да лестница становится круче, а чтобы забраться на крышу, нужно ещё суметь правильно поставить ноги, но всё же они сумели ради эксперимента на неё забраться.

Как и предполагал Джон, вид открывался чудесный. В одну сторону хорошо была видна река и часть города, расположенная за ней. В другую – собственно Айден, с его немногочисленными, но достаточно сильно коптящими трубами, по которым можно было понять, что в данном конкретном месте с промышленностью всё в порядке. Джона даже охватили очень масштабные мысли о том, что, заключив союз со стариками, федерация получит и Айден тоже, и это будет существенное приобретение на фоне того, что его соотечественникам предстоит пройти по пути сюда. На фоне повсеместной разрухи здешние строения выглядят верхом инженерной мысли, особенно на фоне человеческих попыток хоть как-то сбиться в кучу и обеспечить себе кров. К поселениям такого низкого класса он мог отнести большую часть тех, через которые ему и Долли довелось пройти по дороге сюда.

– Это то, что ты хотел видеть? – спросила Долли, когда Джон излишне засмотрелся на сторону города, на которой они находились.

– Да. Годится, – с воодушевлением ответил Миллстоун, – очень и очень подходит мне. А тебе не нравится?

Долли пожала плечами, стряхивая очередной кусочек пепла с сигареты, которую курила.

– Ничего. Возможно, здесь всё разрешится сегодня, сказал Джон, а может, будут лишь предпосылки.

– Я не понимаю, – немного виновато улыбнулась она.

– Ладно. Это и не нужно.

Он направился в сторону хода вниз. Спускаться было заметно сложнее, чем подниматься на крышу. Джон, едва держась на одних руках, спустил ноги, а потом спрыгнул на лестницу, после чего подал руку напарнице и помог ей проделать то же самое. Потом они, сугубо из хороших соображений, закрыли дверцы, ведущие наверх, и сами направились вниз, к своей комнате.

Перед тем, как они с Долли окончательно отправились к себе в комнату, Джон раздобыл клочок бумаги и написал на нём три строчки, после чего подбросил записку под дверь Морган.

– Всё, – спокойно выдохнул он, закрывая за собой входную дверь комнаты, теперь можно спать спокойно.

– А как же ящик? – поинтересовалась Долли.

– Ещё пара таких вопросов, и я начну думать, что ты с ними, – наигранно прищурившись, сказал он.

Она посмотрела на него с непониманием и удивлением, выраженными настолько серьёзно, что он поспешил опровергнуть свои слова.

– Шучу. Просто, всем в последнее время нужен от меня только этот ящик.

– Мне от него не жарко и не холодно, – усмехнулась она.

– Поэтому я и с тобой.

Он устало скинул куртку и шляпу. Спать действительно хотелось. Он улёгся на спину поверх покрывала и уже думал о том, что Долли ляжет на свою кровать, но она небрежно скинула обувь около двери и разместилась рядом с ним. Она поднырнула под его руку и положила голову ему на грудь, сопроводив это нежными объятиями.

– Ты ведь не против? – спросила она, сладко дыша.

– Нет, совсем нет, только.

Он повернулся на бок и тоже её обнял, прижав к себе. Глаза смыкались сами собой, и он готов был провалиться в сон в любой момент. Она легко поцеловала его в губы и тут же положила голову на место, как будто ничего не было. На вопросительный взгляд Джона она ответила лишь лёгкой улыбкой. Увидь её кто-то другой, он понял бы, насколько эта женщина уязвима. Он же больше ощущал ответственность за неё и понимал, что не успокоится, пока она не окажется в своём доме.

Они много перемещались во сне, но в целом он был достаточно крепким и позволил им обоим отдохнуть. Джон окончательно открыл глаза, когда над рекой уже сияло предзакатное Солнце. На своей шее он ощущал горячее дыхание Долли. Хоть оно и способствовало тому, что его бросало в пот, ощущения были приятными. Ему даже не хотелось её будить, но для них настало время действовать.

Морган уже была на крыше. В другое время здесь было бы жарко, но во второй половине дня небо над Айденом снова заволокли облака. Ветер гнал их с северо-запада, и постепенно они становились всё темнее.

– Не было бы ещё одной грозы, – сказал Джон, закуривая.

– Не будет, – уверенно сказала Морган, не оборачиваясь.

– Вот как, – поднял брови Миллстоун, – это хорошо.

Девушка сидела на самом краю крыши, свесив ноги над водой. Её спина была немного ссутулена, плечи опущены, как будто бы она устала или чем-то сильно огорчена.

– Ты позвал меня, чтобы поговорить о погоде?

Морган взяла небольшой камешек, ловко размахнулась и бросила его в реку, потом обернулась на Джона и Долли.

– Я думал, ты будешь не против, – серьёзно сказал Миллстоун.

– Я не против, – она встала, обернулась к ним и сложила руки на груди, – только говорить тут не о чем.

– Пожалуй ты права.

Джон подошёл к краю крыши рядом с ней и посмотрел вниз. Вода в реке была тёмной и грязной, но всё равно было в ней что-то красивое, особенно, если не вдаваться в детали.

– Тогда что ты хотел?

– Я хотел расставить всё на места, – Миллстоун отошёл от края крыши, повернулся к ней и посмотрел в её глаза, – почему ты всё ещё здесь? Ты следишь за нами или ещё что? Я просто никак не пойму, какое указание ты от него получила. Точно не убить.

– У меня нет указаний от него, – скупо сказала Морган и сжала свои тонкие губы ещё сильнее, – я думала, что мы сможем помочь друг другу, вот и всё.

– Хорошо, – Джон сделал останавливающий жест рукой, – вижу, такой разговор нас ни к чему не приведёт. Давай поговорим обстоятельно и напрямую. Либо ты рассказываешь мне всё, как есть, либо, я сам что-то тебе расскажу, но тогда уже всё будет хуже. Потому что веры тебе уже не будет никакой.

– И что же ты мне расскажешь? – она ухмыльнулась, на секунду перевела взгляд на Долли, стоявшую позади Джона, а потом снова посмотрела Миллстоуну в глаза.

– Скажем, он приволок тебя из федерации.

Дав ей время на реакцию, Джон отошёл к Долли и взял у неё бутылку с настойкой, потом сделал небольшой глоток и отдал её напарнице.

Что касалось мыслей о федеральном происхождении Морган, это была догадка, даже, как ему казалось, слишком смелая. Но, судя по реакции девушки, он попал в десятку. Да, ему ещё нужно будет вывести логическую цепочку, чтобы она окончательно убедилась в том, что он не блефует, но уже одна эта реакция многого стоила.

– Чем докажешь? – с вызовом спросила она, тем не менее, заинтересованно повернувшись в его сторону.

– Всё просто. Ты достаточно хорошо обучена. Помню, как ты пыталась высвободиться. Таким методам учат в федерации, при подготовке агентов. Поверь, может, я уже и подзабыл конкретику, но знаю об этом не понаслышке. Ты каким-то образом узнала обо мне, скорее всего, от него. Не будь ты посвящённой, даже тебе он не сказал бы об этом. Ну и, говорят, что здесь федерала видно, если приглядеться, и я начинаю понимать, что это действительно правда.

Джон сделал ещё один глоток и снова закурил. Морган поникла, переваривая услышанное, потом опустила руки и снова подошла к краю крыши.

– Правду говорили, что тебя трудно обмануть.

– Кто говорил?

– В управлении.

– В управлении? И ты знала меня, но не открылась сразу?

– Только имя и только по слухам. Как-то говорили, что ты раскрыл серьёзное убийство в Фленгтоне.

– А я уж подумал, что мой старый друг что-то говорил.

– Твоего старого друга больше нет.

– Вот те раз, – удивился Джон, – а кто же тогда тебя нанял?

– Я тоже хотела думать, что это он, но это уже другой.

– Я ничего не понимаю. Давай начнём с начала. Ты агент?

– Да, – она кивнула головой.

– Как ты здесь оказалась?

– Я должна была проводить разведку перед расширением. Со мной было трое наших, и все погибли. Я уже и не надеялась вернуться, когда вдруг появился он. Сначала всё шло хорошо. Работая через него, я получала задания и помощь, но потом всё изменилось. Он изменился.

– С этого момента поподробнее. Что с ним произошло? Его обратили вампиры?

– Нет. Хуже.

– Рассказывай.

– Помнишь, я говорила, что от аномалий лучше держаться подальше? Многие хотели посмотреть, как она работает, и поэтому были близко. Никто из них не возвращался. Никто, кроме него. Вот только он вернулся не один. Сначала их было много. Уже после того, как он ушёл оттуда, его двойники продолжали появляться.

– Как такое может быть? – спросил Джон.

В ответ она легко пожала плечиками.

– Я не из бюро технологий. Они бы этим заинтересовались.

– Мы отвлеклись. Ну, побывал он в аномалии, а потом изменился?

– Представь, что из неё появляются все одинаковые. Ты сможешь сказать, кто из них тот самый?

– То есть, из федерации ушёл один Джек, а вернуться туда мог уже другой?

– Да.

– Тогда это уже что-то. Интересно, в какой момент произошла подмена?

– Я сама не знаю. Знаю лишь, что в тот день из аномалии выпало что-то очень важное, и один из них забрал это себе.

Миллстоун задумался. Выходит, двойники были не такими уж одинаковыми, если один из них, отличный от изначального Ричардса, взяв верх, в корне изменил свою жизненную концепцию. Где настоящий Джек сейчас? Хотя, все они настоящие, но тот, которого из них знал Миллстоун, скорее всего, уже мёртв, иначе он старался бы помешать своему двойнику вершить свои дела. Равно как мертво и множество других Ричардсов, но не все. Часть из них, самых неприкаянных, была оставлена в живых, чтобы запутать следы тех, кто захочет найти его самого или ту вещь, которую ему далось заполучить. Единственное, что пока не сходилось, это то, что раз двойник, отличный от оригинала, мог действовать, не вызывая подозрений, он должен был знать всё, что знал Ричардс, но тот человек, которого встретил Джон, точно ничего не знал. Либо его каким-то образом лишили памяти, либо всё было не совсем так, как говорила Морган. К примеру, перемены, замеченные ей, могли ей просто показаться, а в аномалию он угодил раньше. Намного раньше, а двойники до того дня не попадались ей на глаза.

– Хорошо, – задумчиво сказал он, переводя взгляд сначала на реку, а потом на город, расположенный за ней, – как бы то ни было, ты всё ещё подчиняешься ему?

– Я не могу вернуться, – горестно сказала она, – а кого мне ещё было слушать? Я начала сомневаться только сейчас, когда встретила тебя.

– Надо же, – усмехнулся Джон.

Долли стала ещё настороженнее. Она в любой момент была готова достать пистолет и выстрелить в Морган, если та выкинет какой-нибудь фокус. Напарница Джона стояла в стороне и не подходила к ним. Миллстоун сам подошёл к ней и сделал ещё один глоток, а потом снова посмотрел на Морган.

– И всё, что ты мне сказала, правда?

– Да. С чего мне тебе врать? Он не убил меня только потому, что боится подходить к тебе.

– Так уж и боится.

– Он знает, что ты можешь его разоблачить.

– Ну, разумеется, – улыбнулся Джон, – и ещё один вопрос. Это вся правда?

Ощущение относительного покоя сменилось тревогой. Время играло против него. Он никогда не ощущал этого так явно. Возможно, обычно ему удавалось повернуть ситуацию в таком направлении, чтобы от ожидания было хуже его оппонентам, но сейчас всё было наоборот. Он был и в секретном зале под статуей, и охотился на гриммов и даже общался с одним из стариков, но до сих пор не ощутил, что приблизился к событиям, реально происходящим здесь. Всё как будто шло мимо него. Джон почувствовал свою чудовищную слабость и неспособность повлиять на события. Он шёл по одной из главных улиц Айдена, навстречу толпе, и от этого его ощущения только усиливались. Казалось, оступись он на одну секунду, и его раздавят, и больше он ничего не сможет сделать. Не будет существовать.

Впрочем, в сложившейся ситуации его смерть была не нужна. Конечно, если Джон Миллстоун сгинет где-то на диких территориях, в краткосрочной перспективе это может кому-то помочь, но в долгосрочной эффект может быть противоположным, потому что возникнет слишком много вопросов. Нет, гораздо лучше было бы, если бы Джон Миллстоун повертелся бы вокруг да около, прогулялся по диким территориям, но ничего не смог бы найти. Фактически, у него ничего не было на Джека Ричардса, кроме измятой листовки, лежавшей в кармане, но для того, чтобы её опровергнуть, не нужно быть гением изворотливости. У старой лисы найдётся пара дел на диких территориях, выполнив которые он мог попасть в немилость к местной публике, но для федерации это, само собой, не будет являться преступлением.

Вот почему он жив до сих пор, а не потому что ему удавалось избегать смерти, и из-за этого он почувствовал себя ещё более жалко. То, что произойдёт здесь, произойдёт без него. Больше того, может быть, всё самое главное уже произошло, и он ещё не смог этого осознать. Или не сможет осознать при надобности. И ведь обидно ещё и то, что все детали перед ним – их нужно просто выстроить в ровный порядок.

Улица, по которой он шёл, вывела его на набережную. Вдалеке сверкал беспорядочными огоньками мост, на котором тоже безо всякого порядка стояли разношёрстные домики. Видимо, именно им переход через реку был обязан своим существованием. Опершись на стальные ограждения, за которыми плескалась тёмная вода, Миллстоун закурил. Все места, все факты, всё, что относилось к этому делу, было в его распоряжении. Больше того, он не сомневался, что ему по силам стать участником главных событий. Вопрос лишь в том – где именно они начнутся, и что станет толчком этому началу. Дальше же пойдёт цепная реакция, и процессы рано или поздно придут к своему логическому завершению.

– Такого сильного пожара не было давно, – его внимание почему-то выхватило из общего гомона проходивших мимо людей именно эту фразу, – и гроза на этот раз была не такая сильная.

– Не помню, чтобы молния вообще била во что-то на окраинах. Обычно, всё ближе к центру, – сказал второй.

Разговаривали две женщины. Обе были немолодыми и придавали наигранные мистические интонации своим голосам, как будто бы от этого их суеверия обретали хоть какую-то значимость. Но, возможно, его слух привлекли именно они.

Женщины успели пройти несколько шагов, прежде чем Джон бросился вдогонку. К счастью, двигались они небыстро, и ему не составило труда их догнать.

– Простите, – сказал он, осторожно дотронувшись до плеча одной из них.

– Да, – женщина обернулась и посмотрела на Джона своими глубоко посаженными глазами.

– Вы что-то говорили о здании, в которое недавно ударила молния. Вы не можете сказать мне, где оно находится?

Незнакомка переглянулась со своей спутницей, а потом снова посмотрела на Миллстоуна. На их лицах было выражено полнейшее замешательство. Хоть они и говорили вслух, особо не таясь, сейчас немного испугались тому, что их разговором кто-то заинтересовался.

– Да вы не волнуйтесь, я просто спрашиваю, – Джон осёкся, потому что у него не было нормального предлога, который бы заставил немолодую даму успокоиться.

– Да это и так все знают, – сказала она, – вон там, дальше по реке.

Она указала в сторону противоположного берега и немного дальше по течению. Только сейчас Миллстоун подметил, что в том месте заметно меньше беспорядочных огоньков освещения.

– Что там было?

– Я не знаю, – ответила женщина.

– Говорят, какой-то склад, – сказала вторая, – но если вы спросите меня, то я бы сказала, что там давно творилось что-то недоброе. Я часто там проходила раньше и никогда не видела, чтобы туда кто-то что-то привозил.

– Спасибо, – улыбнулся Джон, – большое спасибо.

– А вы не отсюда, да? – с любопытством спросила первая женщина.

– Скажем так, я пока не отсюда, но подумываю остаться, – ляпнул Джон первый попавшийся ответ, чтобы не показаться невежливым, хотя мысли его были уже далеко.

Вот он – ключевой момент, с которого всё начнётся. Ему было интересно, знают ли охотники о произошедшем? Может быть, этим и объясняется то, что сегодня они не появились в поле его зрения. Узнав о том, что сильная молния всё же была, они выдвинулись, чтобы обыскать место, в которое она ударила. Конечно же, звать с собой Джона при этом было совершенно необязательно. Злость охватила Миллстоуна, когда он подумал об этом.

Он пожалел о том, что попросил Долли остаться с везунчиком на всякий случай. Хотя то, что сказала ему Морган, в целом должно было выглядеть обнадёживающе, он не верил ей и боялся, что раз он её разоблачил, то теперь она и её хозяин перейдут к решительным действиям. Кстати, скорее всего, она тоже знает о произошедшем, но тоже предпочла об этом умолчать. Ничего, он сам со всем разберётся.

Направляясь назад, Джон думал о том, как плохо, когда нет кого-то, кто прикроет тебе спину. Долли хорошая девушка, но недостаточно обученный боец. В этом свете ему сейчас очень пригодился бы Дуглас. Подошла бы ему и Морган. Джон взвесил про себя все положительные и отрицательные стороны таких действий. По сути, он ничего не терял. Если она должна была бы быть там, она всё равно будет там, и неважно, кто именно её туда приведёт. А вот если она на их стороне, или ещё хоть какое-то время будет изображать, что она на их стороне, её присутствие может быть полезным.

Он несколько раз огляделся, отыскивая её, но на этот раз она выполнила его указания и не пошла за ним. Когда он вернулся, она находилась в своей комнате. Он сказал ей, что ему нужна её помощь и попросил ждать на улице, а потом поднялся наверх.

– Идём, – сказал он Долли, – только возьми автомат и пожалуйста, будь очень осторожна.

Он взял её за плечи и поцеловал в губы. Он тысячу раз бы подумал, прежде чем её привлечь, но сейчас у него не было выбора. Он не мог знать, как повернётся ситуация, и ему просто необходим был надёжный человек.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Пока ещё нет, но должно. Мы чуть было не прозевали всё.

– Расскажешь по дороге.

– Нет. Потом. С нами будет ещё кое-кто.

– Она?

– Да.

– Так ты поверил ей?

– У нас нет выбора.

Он снова взял её за плечи.

– Пожалуйста, верь мне. И обещай сделать всё, как я тебе сейчас скажу.

ОБЩЕСТВО ОДНОГО

Это было два совершенно одинаковых Джека Ричардса, но одновременно с этим никто из них не являлся настоящим. Манеры передвижения и разговора были идентичны оригиналу, хоть и имели ощутимые отличия, но Джон в который раз убедился в том, что никто из них не знает всего, что знает тот самый мистер Ричардс.

Миллстоун и Долли укрылись за обрушившимся куском крыши и вслушивались в то, что происходило внутри сгоревшего здания. Морган была неподалёку. Миллстоун видел край её тёмно-зелёной куртки, в свете полной луны, проникавшем внутрь через практически отсутствующую крышу. Двое Ричардсов иногда подсвечивали себе фонариками, но это было неважно. Когда они уйдут, Джон и сам сможет всё осмотреть, а сейчас лучше лишний раз не высовываться, чтобы не привлекать к себе внимание. К тому же, они получали достаточное количество информации благодаря разговорам.

– И почему он выбрал именно это место, ума не приложу.

– Река рядом. Если что, можно использовать воду для охлаждения.

– До этого не требовалось, а сейчас стало нужно, – с некоторым негодованием заключил первый.

– Мне он говорил, что понял, как со всем этим управляться, вот проверяет. Главное, чтобы в том месте больше ничего не появлялось, а то все про него знают. Даже эти черти с экспансивными пулями.

– Интересно, откуда они узнали?

– Чёрт их знает. Видать, сломали кого-то из королевской семьи. Шеф сказал, что наведёт справки. Если это они, то он устроит им последний привет. С ними был уговор.

– Уговор, уговор. Как будто он только вчера появился. С кем у него только не было уговора, а голову всё равно хотят снять. Вон, кривого прирезали и всё.

– Кривой на то и кривой, что с дефектом. Не удивлюсь, что шеф сам его и убрал. Только портил всё.

При этих словах Миллстоун насторожился. Речь шла не о совсем удачной копии или просто сам процесс имел несколько другую природу? Он продолжал слушать, попутно выстраивая схему, по которой всё происходило. Теперь становился более понятным принцип действия системы. Он и до этого предполагал, что Ричардс на территории федерации, и Ричардс здесь – два разных Ричардса, но теперь, когда он узнал, что часть двойников служит Джеку, это больше не вызывало вопросов по поводу организации. Благодаря почти стопроцентному соответствию они могли меняться в любой момент в зависимости от того, где и когда хотел быть оригинал.

– Разве эта хрень не должна светиться? – снова спросил первый.

– С чего ты взял, что она тут? Он просто хотел попробовать, что получится.

Первого Ричардса про себя Джон называл глупым. В самом деле, его напарник постоянно что-то ему объяснял. Можно было предположить, что первый просто появился относительно недавно, а второй уже некоторое время выполнял свои функции в системе.

– Я слышал, кто-то говорил, что этот склад вспыхнул, как фейерверк, а здесь же ничего не было. И говорили, пламя было очень яркое, вот я и подумал, что здесь появилось что-то такое.

– Может, что-то и было, но кристалл бы не вспыхнул. Чтобы его активировать, нужна вещь похлеще молнии.

– А как же сама аномалия?

– Она на них не действует, поэтому они и остаются.

Первый загрохотал каким-то железом, то ли ведром, то ли небольшим баком. Судя по чертыханиям, он оступился и чуть было не упал.

– Растяпа. Хорошо ещё, стариканы ничего не просекли. Лежать бы тебе уже мёртвому.

– Чушь. За меня десять штук никто не назначал. Надо отдать ему должное, он хорошо всё продумал, чтобы нас не вычислили.

– Да, но старики тоже не кретины, не забывай. Помоги-ка.

На этот раз чем-то загремел уже второй. На слух Джон мог предположить, что он пытается отодвинуть ещё один большой обломок крыши. За шумом едва было слышно кряхтение, потом снова раздался грохот, после которого воцарилась тишина, которую второй тут же нарушил разочарованным выдохом.

– Облом, – заключил первый.

– Я ведь говорил ему. Не работает эта хрень.

– Говорил, говорил, – усмехнулся первый, – мало ли что ты говорил? Все вы говорите, а ничего не выходит иногда.

– Ладно. Завязывай с этим, пошли. Нет здесь ничего.

– Поджигать будем?

– Нет, – нервно бросил второй, – здесь уже горело, так что нечего внимание привлекать.

– Точно.

– Не тупи, а то и тебе головы не сносить.

– Разберёмся. Есть выпить?

– Оставалось вроде.

– Он мне сегодня выдаст, я тебе верну.

– Ладно, давай по глотку.

– Ты не думал, что он нас специально подсадил на эту хрень? – спросил первый.

– Ты сам подсел, – рассмеялся второй.

– Вообще не люблю шоколад, но эта хрень вкусная.

– Ты его когда-нибудь пробовал? Шоколад, в смысле, – усмехнулся второй.

– Нет, но не люблю, – поддержал смех первый.

Шоколад в данном контексте связывался у Джона только с убийством Хуго. Выходило, что раз два эти субъекта употребляют тот же напиток, то он не опасен сам по себе. Впрочем, и Хуго был убит не ядом, по крайней мере, насколько стало ясно Миллстоуну. Но какое-то назначение у этого напитка было. Первой в голову приходила мысль, что он содержит что-то, что позволяет оригиналу лучше контролировать свои копии. Это мигом снимало все вопросы относительно того, как строится их общество одинаковых, и почему оно до сих пор не развалилось.

Двое Ричардсов, пошелестев и слегка звякнув металлической фляжкой, направились на выход. Едва их шаги стихли. Как Миллстоун осторожно покинул своё укрытие и осторожно выскочил на улицу. Всё было, как он и думал. Покинув сгоревший склад, они разошлись в разные стороны. Следить за ними было бы очень сложно, и, больше того, зная Джека, он мог почти точно сказать, что это ничего бы ему не дало. Вряд ли он так уж часто контактирует со своими прислужниками. Это было бы для него слишком опасно, ведь по легенде они не имеют к нему совершенно никакого отношения. И раз пока ни одно из обществ, охотящихся за ним, не решило просто вырезать всех двойников, чтобы меньше была вероятность ошибки, легенду удавалось поддерживать.

Больше того, из разговора, подслушанного Джоном, следовало, что у Ричардса есть уговор с некоторыми другими сторонами этого дела. Это объясняет его контакты со стариками, вот только о какой королевской семье шла речь? Единственным вариантом были гриммы, но пока он не мог быть в этом полностью уверен.

– Нужно ещё раз всё осмотреть, – сказал Миллстоун, вернувшись в разрушенный склад и доставая свой фонарик.

– Они же ничего не нашли, – сказала Долли.

– Да. Но мне не совсем понятно, что вообще они хотели найти.

Джон нашёл тот относительно крупный кусок крыши, который сейчас был поднят и прислонён к стене. Под ним был обычный каменный пол без каких-либо следов. До Миллстоуна начинало доходить – возможно, эти двое хотели найти тут следы аномалии, её необычный узор, который со временем она после себя оставляет, но здесь его не было и в помине. Джон специально опустился на корточки, чтобы осмотреть всё ближе. Может быть, узор проявлялся лишь со временем, а после первого срабатывания могли появиться лишь очень тонкие следы. Но интереснее всего было даже не это, а то, что, судя по словам этих двоих, Джек сам выбрал место и как-то намеревался создать аномалию здесь. Как?

Неужели в его распоряжении не просто устройство, способное генерировать энергию но и преобразовывать пространство и время? Пока что Джон точно не мог сказать, как именно работают аномалии, но эти контейнеры очень непривычного вида ассоциировались у него в первую очередь с прошлым величием земной цивилизации.

Ещё немного осмотревшись, Миллстоун вынужден был остановиться на том, что самая ценная информация, которую он получил, содержалась в разговоре двух копий Ричардса. Здесь же, как и они сами, он не нашёл ничего ценного. Но в этом был и несомненный плюс – это также означало, что их акция не удалась.

– Ладно, – сказал он, – возвращаемся.

На обратной дороге он думал о Морган. Её участие в этом деле нужно было спланировать так, чтобы она сыграла на пользу Миллстоуну вне зависимости от того, на чьей стороне находится. К сожалению, он осознавал, что ей мало что известно. В частности, чем глубже Джон погружался в это дело, тем больше меркла ценность самого Ричардса, и возрастала ценность устройства которым он обладает. Невольно в голове всплывали обрывки фраз о том, что на дикие территории уходило приличное число агентов, которые должны были отыскать нечто очень важное. Что если это важное и попало в руки к Ричардсу? Но что в таком случае он делает сейчас? Видимо, устройство не функционирует так, как нужно ему. Дело тут не в гранулах, как пытаются убедить Джона, а в другой материи – ещё более ёмкой. Кристаллы, о которых ему доводилось слышать.

"Думай, думай!" повторял он себе. Всё это таинство выбивало его из колеи. Обычно те, кого он преследовал, действовали, причём достаточно явно, а он уверенно шёл по следу, а потом вступал в игру, но сейчас всё обстояло ровно наоборот – из всего этого можно было заключить, что его принимают в расчёт. А раз принимают в расчёт, то хоть какая-то, но у него есть роль в происходящих событиях.

Когда они вернулись домой, Джон затаился около двери. Он слышал, что Морган вернулась в свою комнату. Если всё происходило по плохому сценарию, и она не на его стороне, то ей нужно будет как-то сообщить о том, что сегодня произошло, своему хозяину. Скорее всего, будет нужно.

– Что там? – спросила Долли, снимая куртку.

– Слушаю, не намылится ли сегодня куда-нибудь наша подружка.

– Может, собаку попросим? – устало предложила она.

Джон посмотрел на Везунчика. Ему, уже уставшему сидеть взаперти, хотелось каких-нибудь действий. Он с готовностью смотрел Джону в глаза и вилял хвостом.

– Попробуем.

Он сел на колено рядом с Везунчиком и потрепал его по голове. Потом вывел его в коридор и спустился вниз по лестнице. Он шёпотом отдал ему команду о том, что он должен поднять шум, если из этой двери кто-то выйдет. В темноте собаку было не видно, так что Морган не должна была его заметить до последнего момента. Потом, когда пёс залает, она вынуждена будет отменить свои планы. Хорошо бы, конечно, было проследить за ней, но Джон не сомневался, что схема связи у неё и её хозяина достаточно сложна. В лучшем случае она выведет его к самому Ричардсу, но не к установке, которой он обладает, а установка, как уже решил для себя Миллстоун, была гораздо важнее. В конечном счёте, если ему удастся её заполучить, то можно даже смириться с тем, что он упустит самого Джека. На данном этапе будет достаточно знать, что этому человеку доверять больше нельзя. Вряд ли он будет способен на серьёзные действия, оставшись без поддержки федерации.

Долли больше не просила его отвернуться. Она просто разделась догола и легла в его кровать. Когда Джон лёг рядом, она обняла его и положила голову ему на грудь. Они просто молчали, глядя друг другу в глаза. Не до конца доверяя Везунчику, оба слушали, не откроется ли дверь внизу. Но там некоторое время слышались тихие шаги, а потом всё стихло.

– Потом ты вернёшься в федерацию? – спросила она.

– Не знаю, – ответил он, – всё зависит от того, что будет здесь. Да и не знаю, останусь ли жив.

– Типун тебе на язык.

– Всё может случиться.

– Но если всё будет хорошо – вернёшься.

– Я могу получить следующее задание здесь же. И потом, может быть, федерация придёт сюда.

– Надеюсь, наши отцы откажут, – сухо сказала она.

– Почему?

– Мы и так хорошо живём.

– Да уж, хорошо, – усмехнулся Джон, – с одной стороны рабов продают, с другой стороны полубандиты какие-то решают, как вы будете жить, а с третьей ещё всякие бродяги, из-за которых нельзя ни шагу за забор ступить. Хорошенькая жизнь.

– А у вас такого нет что ли?

– У нас ты можешь хотя бы заявить. Может, система и неидеальна далеко, но ты хотя бы можешь рассчитывать на то, что тебя услышат.

Она немного посмеялась.

– Смейся-смейся, – с тенью обиды сказал Джон, – поживём, увидим, где кому и как лучше.

– Если бы я знала, что в федерации все такие, как ты.

Она поднялась и поцеловала его, потом села сверху. Он ощутил её грудь, и это было очень приятно. До этого момента, он думал, что слишком устал, но её страсть придавала ему новых сил.

В какой-то момент, он думал, что из-за её криков не услышит лай собаки, но похоже, всё действительно было спокойно. Перед тем, как уснуть, он ещё некоторое время вслушивался в происходящее и ощущал тёплое дыхание Долли у себя на шее. От него становилось немного спокойнее. Слишком спокойно, если учитывать тяжёлое положение дел, просвета в которых не предвиделось.

Везунчик зарычал утром и под дверью Миллстоуна. Джон вскочил с кровати и взялся за пистолет. Но, к его удивлению, из-за двери послышался голос Салли.

– Джон, открой, открой пожалуйста, – негромко, но нервно попросила она.

Долли уже быстро одевалась. Не то чтобы они стеснялись, просто не хотели афишировать свои отношения.

– Сейчас, – ответил он.

– Быстрее, пожалуйста.

Долли успела одеться, но охотница всё равно бросила взгляд на кровати, подметив, что одна из них не тронута. Салли была вся в слезах. Джон никогда не видел её в таком виде – волосы растрёпаны, лицо заплакано. Она выглядела сломленной, и он даже боялся предположить, что послужило этому причиной.

– Что случилось? – спросил он.

– Георг и группа, – она быстрыми шагами отошла к окну и, отвернувшись, снова заплакала.

– Что с ними? – серьёзно спросил Джон, – возьми себя в руки.

– Сейчас.

Она достала из кармана платок и вытерла глаза, потом обернулась, стараясь держаться.

– Их сожгли.

Внутри у Джона всё вздрогнуло, но внешне он никак этого не выдал.

– Как это было? Рассказывай.

– Ночью они ходили в рейд, и не вернулись, а потом их нашёл один из наших. Сказал, что ему подбросили записку под дверь.

– Где она, эта записка?

– Я оставила её у себя, не думала, что это важно.

– Теперь важно всё! Сколько ещё ваших здесь?

– Никого, – завывая от плача, сказала она, – Джим отправился в Роквиль, чтобы предупредить наших. У меня есть только ты.

– Хорошенькое дельце! – зло усмехнулся Миллстоун, – почему в Роквиль, как ты говоришь, чтобы предупредить, отправился именно смельчак Джим, а не ты?

Она молча посмотрела на него.

– А? – не унимался Джон, – ты должна быть подальше отсюда, раз кто-то устраивает на вас такие облавы.

– Всё это решал Георг, понимаешь? И мы все не можем уйти отсюда.

– Хорошенькое дельце. Выбор был сделан, видимо, потому, что с Джимом я бы даже разговаривать не стал, не то что помогать ему.

Салли виновато выдохнула и с ожиданием посмотрела на него.

– Ладно. Машина цела?

– Да. Я не умею водить, поэтому придётся идти.

– Хорошо. Ещё нужно оружие и схрон.

– У тебя же есть оружие.

– Я о настоящем. Или Хепперы не подкинули вам каких-нибудь игрушек?

– Ладно.

– Мы съезжаем, – сказал Джон, посмотрев на Долли, – нам тоже небезопасно оставаться на месте.

Собрались быстро. Потом Миллстоун зашёл за Морган. То, что она никуда не ходила этой ночью, внушало ему доверие, но он не позволял себе слишком поддаваться этому чувству. Больше времени потребовалось на то, чтобы добраться до фургона Георга. Миллстоун внимательно осмотрел машину, прежде, чем в неё сесть. Он подозревал, что она может быть заминирована. Не тот ход, который сейчас можно ожидать от вампиров, но он подозревал, что они-то как раз тут не при чём. А вот у того, кто мог быть при чём, как раз-таки хватит ума и средств для такого действия.

К счастью, с фургоном было всё в порядке. Он легко завёлся, а бак оказался практически полным – одной заботой меньше, тем более, что Джон привык к тому, что машину заправлять не надо.

– Итак, – начал он, когда они тронулись с места, – теперь всё с самого начала. Сколько с Георгом было человек?

– Четверо.

– Четверо, плюс он, плюс ты и ваш смельчак, и того, всего семеро. Не маловато ли? Я до этого насчитывал больше.

– На юге началось движение. Они что-то затевают, и нам пришлось отправить всех туда.

– Ох, как хорошо. Какие же вы, чёрт бы вас драл, лёгкие на подъём, – всё так же зло говорил Миллстоун, – начал движение – выманил куда надо, а потом добил остатки в логове.

– Если Георг отправил туда людей, у него были причины.

– Информация из источника, которому он доверял, могла быть одной из них?

– Именно так и было, скорее всего.

– Хорошо. Допустим. Что-то ему обещали хорошее. Я даже представляю что, но теперь это неважно. От тех людей вести есть? Они вообще живы?

– Не знаю, – ответила Салли, голос её задрожал.

– Тоже поминай, как звали, – выдохнул Джон, – ладно. Самого его как заманили на расправу?

– Я не знаю. Наверное, напали в укрытии.

– Их должно было быть много, чтобы пятерых-то одолеть, да?

– Да, – покивала она.

– Едем туда.

– Тогда сейчас налево.

Под колёсами неравномерно постукивала каменная мостовая. Они проехали вдоль реки, потом повернули в сторону моста.

– Значит, эта та сторона города, которая ближе к лесу, верно? – спросил он.

– Да. А это имеет какое-то значение? – спросила Салли, – они всё равно не суются в город. Не совались раньше.

Последнюю фразу она добавила, секунду помолчав. Само собой, она не могла подозревать больше никого, кроме как гриммов. С точки зрения Джека, развязывание войны между двумя противниками было бы очень выгодным. Надеяться можно было только на то, что он сам не участвовал в непосредственном исполнении, а его копии вполне могли допустить какие-то ошибки.

Укрытие находилось в лачуге под мостом. Не до конца доверяя Салли, Джон входил туда с пистолетом наготове. Но засады, которую он ожидал, там не было. Но и того, что ему хотелось обнаружить, не было тоже. Он не нашёл совершенно никаких следов, а они должны были быть. Никто не стрелял, не проливал кровь, не оборонялся. Обычная лачуга бедняка, в которой охотников сложно было бы найти, и где перед уходом они стёрли даже самые малые следы своего присутствия.

– Где их сожгли? – спросил Джон у Салли.

– На свалке.

– Едем.

Они снова сели в фургон и направились дальше. Свалка находилась на окраине, гораздо ближе к лесу. Место это было выбрано неслучайно, а чтобы указка в сторону гриммов была ещё более явной.

– И что же наш общий друг не направился на место встречи на своей машине?

– У Джеки, человека из его группы, была другая машина. Она там же, на свалке.

– Как всё складывается некрасиво. Джеки этот не мог быть предателем?

– Он там же, вместе с Георгом. Сам думай, стал бы он так делать или нет?

– У, – протянул Джон, – ты, милочка, как будто первый день при делах. Можно предать, рассчитывать на выплату, а потом получить её в виде свинцовой монетки.

По пути до места Салли больше не произнесла ни одного слова. Было заметно, что участие Джона её успокоило, но она по-прежнему пребывала в состоянии шока. Видимо, они привыкли к тому, что им удаётся легко вести свои дела, а такая неожиданная и хорошо организованная расправа кого угодно выбьет из седла. До этого Миллстоун не видел её в таком состоянии, и уже было решил, что у неё нет слабых мест.

Место, где произошла расправа, найти было несложно даже несмотря на то, что айденская свалка была огромной. От недавнего кострища поднимался лёгкий дымок. Рядом стоял обгоревший остов достаточно неплохого некогда пикапа. От тел не осталось почти ничего, поэтому первым вопросом Джона, обращённым к Салли, было то, как она вообще поняла, что это именно Георг и его группа.

– У всех были жетоны с именем. Джим нашёл их на телах.

Миллстоун присел на корточки около кострища и осмотрел останки. Если иметь достаточную базу, то идентифицировать тела можно было бы точнее, но здесь это было невозможно. Жетоны были не достаточно убедительным признаком. Куда существеннее выглядело то, что смерть Георга и остальных существенно упрощала некоторые задачи. В частности, на данный момент это означало полный выход из игры одной из сторон, достаточно сильной, а также дальнейшее стравливание других. Георг был не один, и людей у этой организации гораздо больше. Они придут сюда и развяжут бойню, если потребуется.

– Они заплатят, – сказала Салли. На глазах её снова появились слёзы.

– Возьми себя в руки, – сказал Джон, поднявшись, – кто заплатит? Кто?

Он взял её за плечи и встряхнул.

– Ты знаешь кто. Гриммы.

– А теперь задумайся на минутку, дорогуша, – зло сказал Джон, – вы тут коптите небо уже давно. Почему они решили подпалить вам хвост только сейчас, а? Не можешь мне сказать?

Она молчала и смотрела ему в глаза. Ветер слегка растрепал её волосы, часть прядей сейчас лежала на лице.

– Выманить вас, как оказалось, не так уж сложно. Если они смогли организовать всё это сейчас, то почему они не сделали этого раньше?

Вряд ли Салли сейчас была способна трезво анализировать происходящее. Она посмотрела на Миллстоуна пустыми глазами, и он понял, что для неё то, что он сейчас сказал, совершенно не довод.

– Вот здесь, – позвала Морган, – один из них потерял.

– Что? – оживился Миллстоун.

Девушка ничего не сказала, просто молча кивнула себе под ноги. Она стояла около одной из куч, на краю которой валялся полусгнивший шкаф. Если представить, что здесь ещё недавно было жарко, то за ним вполне мог кто-то укрываться. Подойдя, Джон увидел фляжку из нержавейки. Она лежала на земле сразу под шкафом. Рядом был большой след от ноги. Складывалось ощущение, что кто-то уронил её на землю, а потом случайно затолкнул ногой под шкаф, не заметил этого, а потом так и не нашёл свой заветный предмет.

Миллстоун поднял небольшой сосуд и поболтал его в руке. Навскидку можно было сказать, что она заполнена примерно наполовину. Он открыл её и осторожно поднёс к носу. Он уже представлял, чем будет пахнуть содержимое, но полную гамму ощутил впервые. Шоколад, в пустом сосуде становившийся основной нотой, сейчас отходил на второй план. Ярче чувствовался спирт, и ещё что-то терпкое, как будто экстракт какой-то травы. Джон в первый момент хотел попробовать на вкус, но потом не решился, подумав, что эффект, который ещё точно ему неизвестен, настигает даже с одного прикосновения языка. Хорошо было бы приберечь этот образец для лаборатории, но к тому моменту, как у него представится возможность провести анализ, всё уже так или иначе будет решено.

– Как тебе гриммы, которые любят подвыпить? А?

Джон дал фляжку Салли, и та осторожно понюхала её.

– Они могли подставить кого-то.

– Могли.

Джон закрыл фляжку и убрал её за пазуху. В чём-то охотница была права – это тоже не очень веское доказательство. Он даже укорил себя в том, что хочет принять слишком поспешное решение, но так и не нашёл ни одной причины, по которой подобная расправа была бы выгодна кому-то, кроме Джека. Гриммы, пожелай они расправиться, лучше бы заманили Ливинга на свои территории, а не стали бы наведываться в Айден, да ещё и устраивать ритуальное сжигание на свалке.

Он ещё раз быстро прошёлся вокруг, надеясь найти ещё хоть какие-то доказательства своей теории, но Ричардс и его подчинённые сработали очень хорошо, не оставив никаких зацепок.

Тронувшись с места, Миллстоун закурил. Ехать быстро по колдобинам не получалось, рулить почти не требовалось, и можно было совместить два занятия.

– Куда теперь? – тихо спросила Салли.

– В схрон. Нужно укрыть машину, укрыться самим и подумать.

– У нас есть домик на окраине. Мы туда почти никогда не суёмся. Там будет лучше всего.

– Указывай дорогу.

– Возвращайся в город, на тот же мост, по которому мы уже ехали, за ним поворачивай налево и прямо, а там я скажу, где повернуть.

– Хорошо.

Воцарилась тишина, нарушаемая только шумом мотора. Если бы не нужно было вести машину, можно было бы полностью предаться мыслям, а так Джон не мог сконцентрироваться, но даже поверхностные рассуждения про себя сейчас были полезны.

Айден обретал тот свой облик, который был более привычен Джону. С того момента, как он находился здесь, Солнце было редкостью, в основном над ним ходили густые темноватые облака. Именно они сейчас заволокли небо. Где-то вдалеке, примерно там, где располагались территории стариков, всё небо было чёрным от туч, но они пока что зависли на месте и не двигались в направлении города.

– Что-то грозы зачастили, не находишь? – спросил Джон, когда в зеркале заднего вида промелькнуло несколько зарниц.

– Они убили их, чтобы мы не смогли им помешать сегодня, – вымученно сказала Салли.

– Хватит! – оборвал её Миллстоун, – ты сейчас всё приплетёшь, лишь бы быть правой. Это уже не первая гроза и не первый раз, когда вы отлавливали их перед грозой, и почему-то они решили дать вам бой только на этот раз.

– Ты же сказал, что грозы стали очень частыми, – она пожала плечами, – видимо, что-то происходит.

– Такого раньше никогда не было? – подхватил Джон.

– Нет. Обычно она где-то там. Но эта идёт сюда. Медленно, но идёт.

– Надеюсь, нам хватит времени.

– Ты хочешь пойти на ту площадь? – удивилась Салли.

– Почему нет?

– Это самоубийство. Они будут ждать нас там.

– Хорошо. Это будет очень хорошо. А мы подождём их. Как тебе такой вариант?

– Нас убьют.

– А мы не будем особенно геройствовать, и не убьют.

– Они справились с Георгом и ребятами, значит, нас просто раздавят.

Он никогда до этого не видел, чтобы она так истерично смеялась. Он бы даже предположил, что её обратили и подослали к нему, но это невозможно было осуществить за сутки, пока он её не видел, к тому же, Джон заметил у Салли на руке небольшую ранку – верный признак того, что она всё ещё человек, хоть и сломленный.

К тому моменту, как они добрались до укрытия, грозовая туча продвинулась несущественно. В лучшем случае, она достигла моста, ведущего на территории стариков, а это значило, что у них ещё было время. Они остановились в небольшом деревянном домике, стоявшем в не совсем ровном ряду точно таких же. Машину спрятали за ветхим забором, прилично повоевав с провисшими воротами, которые едва удалось закрыть.

В самом доме обнаружилась небольшая печка и маленькая кучка дров – учитывая достаточное количество времени – вполне сносный набор для того, чтобы согреться. Джон разжёг огонь и немного погрел руки.

– Тебе нужно лечь, я видел в другой комнате кровать, – сказал Джон, подойдя к Салли, – ты очень устала.

Она немного помолчала, а потом кивнула.

– Я разбужу тебя, когда мы будем выдвигаться.

– Спасибо. Укроешь меня одеялом?

– Конечно.

Джон помог ей улечься, а потом укрыл. Когда он уже собирался выходить, она мягко и осторожно взяла его за руку, и почти сразу отпустила, а потом отвернулась к стенке.

Вернувшись в кухню, Джон поставил к печке табуретку и предложил это место Долли. Та согласилась. Видно было, что ей немного холодно. По другую сторону печи он поставил небольшую лавку, до этого стоявшую около двери, усадил на неё Морган, а потом сел сам и закурил.

– Как нам выйти на стариков?

Он спросил негромко, но все поняли, кому адресован этот вопрос.

– Они с ним, – тихо ответила Морган.

– Неужели? А у меня другая информация.

– Сказали бы они тебе правду, – усмехнулась Морган, – они тут самые хитрожопые, не смотри что такие из себя добряки. Им нужен твой ящик, только и всего.

– Уже много раз могли бы убить и забрать.

– Нет, – она покачала головой, – они знают, что ты не так прост. Если бы ты мог его открыть, то да, а так нет. Они бы лучше подождали, пока тебя убьют твои дружки, а потом забрали бы у них. Свои руки марать не хотят. Но у дружков теперь проблемы.

Она усмехнулась с неожиданным злорадством. Её веселье никто не поддержал, и вскоре в кухне воцарилась тишина.

– А Морган это имя или псевдоним? – спросил Джон.

– Фамилия, – ответила она.

– А зовут как?

– А тебе для чего? Хочешь в личное дело заглянуть, когда вернёшься?

– Да нет, – пожал плечами Миллстоун, – просто спросил. Раз тайна – не говори. Будешь Морган и дальше.

Девушка ничего не ответила, просто ухмыльнулась, а потом откинулась на стену, около которой сидела и закрыла глаза.

Джон снова закурил и задумался. Ход с Георгом был очень верным с точки зрения его противника – он лишился своего самого крупного и доверенного союзника. Но также Миллстоун понимал, что ему нужен такой же верный ход, хотя бы даже один, и ситуация разрешится в его пользу. Этот один ход занимал все его мысли. Момент истины. Возможно, самое серьёзное испытание на этом этапе его деятельности.

В федерации, особенно, в примерно таком же крупном городе, как Айден, он бы смог устроить целую операцию, задействовать множество агентов. Хватило бы и тех, кто организовал бы наблюдение за всеми интересующими его объектами, и тех, кто в случае надобности вступил бы в бой. И это в случае, если бы дело дошло до такой крайности, которой оно достигло сейчас. А если бы с поддержкой всё было в порядке изначально, то можно было бы отлавливать Джеков Ричардсов ещё до того, как они успевали исполнить свою роль в общем плане.

Эти копии и их свободные перемещения, кстати, были доводом в пользу того, что, несмотря на объявления о розыске и огромные деньги вознаграждения, никто не собирается всерьёз мешать им. И ладно бы просто охотники за головами и прочие наёмники, для которых он был всего лишь ещё одной целью, но сами так называемые старики, для которых, если верить легенде, его поимка является существенной задачей.

Им верить было нельзя. Миллстоун вынужден был остановиться на том, что действовать придётся ему одному, и рассчитывать здесь решительно не на кого. Поэтому тот ход, который ему нужно сделать, должен быть очень точным и хитрым. Действовать по методу оппонента – заставить всех противников или просто тех, в ком не уверен, сделать то, что требуется именно ему для исполнения плана.

Салли мучали кошмары. Она болезненно ворочалась во сне и бредила. На лбу её выступил пот, хотя в помещении всё ещё было не жарко. Учитывая, что сыграть всё это было бы слишком сложно, Джон остановился на том, что ей можно верить. По крайней мере, в той части её слов, которая касается гибели Ливинга, а об остальном она мало что знает.

По проржавевшему подоконнику забарабанил дождь. Джон выглянул в окно: тучи были не очень тяжёлыми, но одно то, что грозовой фронт приблизился к Айдену, означало, что им пора действовать.

– Останешься с ней, – сказал Миллстоун, подойдя к Морган. Я оставлю вам Везунчика для гарантии.

– Почему я? – возмутилась девушка.

– Потому что я тебя об этом прошу. Мы всё равно ничего не сможем сделать сейчас, а это место нужно нам для укрытия.

– Что делать, если нас найдут?

– Не найдут.

Она была недовольна, но всё же выполнила то, о чём её просил Миллстоун. Сам Джон, прихватив рюкзак, вместе с Долли направился на выход.

Дворники, работавшие беспрерывно, едва справлялись с потоком воды, падавшим на ветровое стекло. Лишь в краткие моменты прохождения по стеклу они давали нормальный обзор, но уже через секунду снова ничего не было видно из-за стекающей воды.

К тому моменту, как они прибыли на площадь, дождь не стал слабее. После того, как Джон заглушил мотор, удары капель о крышу стали ещё отчётливее. Они создавали гул в просторном и пустом салоне, отчего казалось, что стихия только ещё больше разбушевалась.

– Прости, что всё так, – негромко сказал он, – когда я соглашался идти с тобой, я и не подозревал, что всё будет настолько сложно.

– А как подозревал? – улыбнулась Долли.

– Ну, – протянул Джон, – мне ведь нужны были всего лишь доказательства, что это он гадит, убивает наших агентов, и так далее. Выяснить, почему он это делает, было бы круто, но не обязательно. А мы, выходит, не только узнали это, но и ввязались в историю, которая, если её не разрешить, будет иметь очень плачевные последствия.

– Не будет. Им всем нужен этот Айден, – горько усмехнулась она, – как будто на нём свет клином сошёлся. Не знаю, что тут такого закопано, но никогда не видела столько ублюдков в одном месте.

– Неужели? – рассмеялся Джон, – а как же Хестон?

– Да ну, – выдохнула Долли, – там одна мелочь. Подумаешь, в рабство кого-то забрали, или шлёпнули такого же ублюдка. А эти-то чуть ли не в боги метят.

– Ловко подмечено.

– Не понимаю только, что ты среди них делаешь. Ты ведь не такой, зачем тебе это? Зачем ты пытаешься с ними тягаться? Можно же жить спокойно. Плюнуть на них и растереть.

– Как бы я хотел иметь такую же уверенность, как ты. Но я-то знаю, что если не остановить их здесь, завтра они придут за вашими отцами-основателями в Роквиль, послезавтра будут в Рате, а потом и у федеральных границ. Мы там, конечно, повоюем, но всё будет зависеть от того, насколько серьёзный результат будут иметь их нынешние действия. Если я хоть немного понимаю то, что они хотят сделать, то очень серьёзный. Знаю, для тебя это прозвучит глупо, но настолько серьёзный, что отвертеться, отсидеться, и хоть как-то пережить это не получится.

– Да?

– Да. Ваш свободный запад однажды перестанет свободным так или иначе. На вашем месте я бы выбрал федерацию, потому что там люди, как вы, по большей части стараются просто жить. На другой же стороне – злобный царёк, даже не тиран или диктатор, это слишком возвышенные для него определения. Чем для него станет этот Айден к примеру, я не ручаюсь сказать. Но знаю, что он повоюет за него со стариками. Они сейчас, если я всё правильно понимаю, дружат, но кто из них играет с огнём, ещё сложно сказать. Со стороны может показаться, что он, но я склонен думать, что всё-таки они. Не смотри, что бороды поотрастили, палками хитрыми машут, да мудрецами прикидываются, он их облапошит.

– Откуда такая уверенность?

– Я этого человека знаю давно. Не могу сказать, что и когда с ним стало не так, но точно уверен в том, что обыграть его очень непросто. Скажем, если бы я мог верить старикам, это ещё можно было бы устроить, но, боюсь, что если я просто объединюсь с ними, и мы сделаем дело, то мы просто сменим одного тирана на другого, только и всего. И уж конечно, я после этого не жилец, а мне очень не хотелось бы вот так вот всё бросить.

– Надеюсь, ты знаешь что делаешь.

– Да, извини, что так выходит, и спасибо тебе.

– Не извиняйся. Когда выберемся, будет что вспомнить.

– Тоже мне хорошие воспоминания, – усмехнулся Джон.

– Я вот другое думаю – за то время, что мы здесь, не было ни одной молнии.

– Да. Видимо, что-то идёт не так. Но хорошо, что об этом не знали только мы.

Сквозь воду, стекавшую по ветровому стеклу, не было видно чётких очертаний – лишь чёрная тень, быстро скользнувшая в сторону подъезда.

АЙДЕН ПРЕТКНОВЕНИЯ

– Мы не пойдём за ним? – спросила Долли.

– Мы – нет. Я один.

– Но, – попыталась возразить она.

– Оставайся здесь, – остановил её Миллстоун, – если появится кто-то ещё, ты меня прикроешь.

– Что ты задумал?

– Нужно кое-что проверить. И да, следи за молниями. Вдруг они появятся.

Миллстоун поднял воротник, надвинул шляпу на глаза и вышел на улицу. Он перешёл на другую сторону по мостовой и прижался к стене, потом воровато прошмыгнул вдоль неё, остановившись около двери, ведущей в подъезд. Нужно было убедиться, что тот, кто вошёл внутрь, не ждёт сразу за ней, а направился дальше.

Выждав с минуту, Джон вошёл внутрь, положив руку на пистолет, лежавший в кармане. В подъезде никого не было. Прислушиваясь, он осторожными шагами двинулся в сторону спуска в подвал. Замок на двери отсутствовал, но она была прикрыта. Около неё он тоже остановился, чтобы прислушаться, потом дотронулся до проушины, в прошлый раз выбитой Георгом. Она была на месте и уже не болталась – её отремонтировали. Это подтверждало предположение, неожиданно возникшее у Миллстоуна.

Убедившись, что всё тихо, он приоткрыл дверь и шмыгнул внутрь. Включать фонарик было нельзя, и приходилось действовать по памяти. Джон осторожно переставлял ноги, ощупывая стену. Он спустился с лестницы и чуть было не потерялся, но в этот момент где-то далеко впереди мелькнул свет. Ускорившись, Миллстоун направился туда, стараясь ступать как можно тише. Через полминуты он вновь увидел впереди свет, только не мерцающий – его источник не перемещался. Затаив дыхание, он пошёл дальше.

Человек стоял посреди зала с узорами. В руках его была всё такая же жестяная фляжка, а по воздуху медленно расстилался терпкий запах напитка, который он пил мелкими глотками, но беспрерывно. По расчётам Джона, при такой скорости употребления, субъект скоро должен будет свалиться без памяти, и это не считая, что сей напиток обладает ещё и побочным эффектом. Сложно было сказать каким именно – Миллстоун ещё не пришёл ни к каким выводам. Сначала он думал, что это просто яд, но теперь, когда он точно знал, что употреблявшие его подопечные Ричардса не умирали, эту версию он отбросил. Похоже, это действительно было что-то, что просто подавляло собственную волю у его копий. В самом деле, сходство, как результат копирования не обязательно должно обеспечивать безоговорочное подчинение, а именно оно и было нужно при необходимости организовать собственную, хоть и немногочисленную, но армию.

Стоять человеку стало уже тяжело, и он опустился на пол. Опьянев, он что-то бурчал себе под нос, и Миллстоун даже пошёл на риск и подобрался ближе, чтобы подслушать, но разобрать было решительно ничего нельзя, и он отступил.

В конце концов пустая фляжка звонко упала на пол, а меньше чем через минуту вслед за ней опустилось тело. Джон стоял в раздумьях, и сопротивлялся желанию подойти. В какой-то момент он даже подумал, что эта копия мертва, но потом помещение было гулко оглашено сильным храпом.

Теперь появился соблазн подхватить бедолагу, закинуть его на плечо и украсть, но, поразмыслив, Миллстоун решил, что в этом мало толка. Это точно копия, которая ничего не знает. Ему поручили прийти сюда и дали пайку зелья, а остальное доделала зависимость, которую Джон, похоже, недооценивал. Укради его Миллстоун, и их хозяин заподозрит что-то неладное, а это сейчас не нужно, совсем не нужно, тем более, что выгода сомнительна.

Постояв ещё пару минут, Миллстоун направился назад.

– Что там? – спросила Долли, как только он сел в машину.

– Объект напился и спит. Прямо на месте аномалии.

– Что? – она усмехнулась.

– Вот то самое.

– Чтобы точно не пропустить, когда молния шарахнет.

– Кстати, о молниях, – Миллстоун достал пачку с сигаретами и вытянул одну губами, – было что-нибудь?

– Нет. Вообще ничего.

За то время, что Джон находился в подвале, дождь заметно поутих, а тучи стали немного светлее.

– Похоже, на этот раз грозы отгремели над территорией стариков, – сказал Миллстоун.

– Выходит, так, – пожала плечами Долли.

– А у них, стало быть, нет своих аномалий, раз они таскаются сюда.

– Чёрт их разберёт.

– Да, – выдохнул Джон, откидываясь на спинку кресла, – боюсь, что именно к чёрту нам и придётся обратиться.

– То есть?

– К нашей подружке, сверкающей глазками. Будет соблазнять, но что уж поделать.

– Ты с ума сошёл!

– Боюсь, что у нас с ними теперь общие интересы. По крайней мере, никого надёжнее них нет.

– У нас есть машина, мы можем добраться до твоей федерации, и ты позовёшь своих дружков.

– Боюсь, на это нет времени, да и пока я доберусь до тех, кому это нужно будет сказать, пройдёт день, а то и больше.

– Чёрт бы вас побрал.

– Я отвезу тебя в укрытие и поеду один.

– Чёрта с два. Должен же тебя кто-то прикрыть, чтобы ты не ринулся за этой стервой.

– Не ринусь. Хотя, признаться, у меня от мыслей о ней холодок по коже пробегает.

Джон завёл мотор и поехал вперёд. Больше всего он боялся, что ему даже не удастся поговорить с Маллиной, но он обозначил для себя примерный план, как можно это организовать, и следовал ему, надеясь, что из-за своей простоты и прямоты это сработает. Он решил просто направиться вперёд по той дороге, на которой тогда Маллина была поймана. Да, машина для этого была совсем не подходящая – как бы не приняли за охотника и не убили без лишних выяснений, но по-другому было никак.

Айден остался позади, а небо было тёмным, как будто нарочно создавая ощущение, будто наступили сумерки. От этого становилось не по себе, но он всё равно продолжал движение – отступать было некуда. Миллстоун не сразу сориентировался, но потом всё же нашёл дорогу, ведущую в лес. Про себя он вспоминал ту карту солдата республики, потому что эта её часть уж точно была неверна – путь через лес пролегал в совсем другом месте.

Вскоре они достигли и того места, где в прошлый раз разворачивались основные события. Проехав поворот, за которым ничего не было видно, Джон сбросил скорость и направился дальше. Внутри кабины ощущения были смазаны, но он представлял, что снаружи царит мёртвая тишина, и мотор фургона слышно далеко отсюда.

Он постепенно начинал понимать, почему никто не суётся в этот лес, несмотря на то, что входы в него никем не охраняются – когда ты здесь, тебя окутывает зловещее предчувствие. Кажется, будто у деревьев есть глаза и уши, они уже заметили тебя, и вот-вот сомкнутся позади, и ты, загнанный в ловушку, уже никогда отсюда не выберешься. Потом они, переступая с места на место своими корявыми и большими корнями, закроют тебе и дорогу вперёд, и вот тогда-то всё уж точно будет кончено. Лес поглотит тебя, а потом переварит. Ты станешь его частью, и уже никогда не сможешь уйти.

Джон, поддавшийся мыслям, чаще чем обычно смотрел в большие зеркала заднего вида, как будто сзади и вправду могло что-то произойти. К счастью, деревья оставались на своих местах и уж конечно ничего не замышляли, но ощущение того, что у этого леса есть своя душа, всё равно не покидало. А если ещё дополнить общую картину гриммами, то ощущения становились ещё более жуткими.

На взгляд Миллстоуна, расстояние, на которое можно продвинуться в лес, было слишком большим, и это уже прилично попахивало ловушкой. С другой стороны, вряд ли гриммам стоило располагаться слишком близко к опушке, где их проще было выследить. И теперь страшилка о путнике, оказавшемся в этих краях, не казалась такой уж надуманной, правда, он не мог понять, как сюда можно забраться случайно. Да и постоялого двора нигде не было видно.

После следующего поворота Джон содрогнулся. Посреди дороги стоял чёрный человекообразный силуэт. Лица его не было видно, потому что голову полностью скрывал капюшон чёрной куртки. Он выставил вперёд руку, и Миллстоун послушно остановился. Даже если бы этот незнакомец не сделал такого жеста, Джон всё равно бы не стал подъезжать к нему вплотную.

Голова силуэта шевельнулась, и стали видны два поблёскивающих глаза. Они вцепились в Джона, и тот сразу ощутил пронизывающий страх. Когда незнакомец отвернулся, Миллстоун испытал настоящее облегчение. Тень сделала несколько кивков в стороны, и среди деревьев по краям дороги Джон увидел ещё несколько чёрных силуэтов. Они не собирались нападать, как он подумал в первый момент, лишь направились вперёд вдоль дороги.

Уже одно то, что их не атаковали, наводило на мысль, что Маллина предвидела их появление, и теперь Джону нужно было ждать, пока ей об этом донесут. Убедившись, что на них не нападут, Миллстоун немного осмелел. Он заглушил мотор, открыл окно и закурил.

– Мы будем ждать? – спросила Долли.

– Будем, – он кивнул, – что ещё нам остаётся?

– Не сожрут?

– Хотели бы сожрать, уже сделали бы это.

– Может, им так не интересно.

– Я думаю, мы не самая лёгкая еда, которую они могут добыть.

Ждать пришлось недолго. В один момент тень просто отступила и указала рукой вдоль дороги. Миллстоун завёл мотор и двинулся дальше. Деревья по бокам становились гуще, превращая лес в непроходимые дебри. Ветки их искривлялись и сплетались между собой, что больше напоминало уже не просто деревья, а плоды какого-то неудавшегося генетического эксперимента.

Впереди появились огни. Нельзя было точно сказать, что именно там находится, и Джону не оставалось предположить ничего другого, кроме того, что это тот самый мифический постоялый двор. Однако убедиться в правильности или ложности своего предположения ему было не суждено. За несколько сотен метров до источника света, всё ещё скрытого ветками, от дороги отходило ответвление вбок. Около развилки стоял ещё один чёрный силуэт, который указал в сторону, когда Миллстоун приблизился.

Дальше дорога начинала сильно петлять и забирала немного вверх, а деревья приобрели более приличный вид. Правда, в наступавших сумерках они всё равно выглядели жуткими.

– Никогда не думала, что заберусь так далеко, – тихо сказала Долли, – мне казалось, что отсюда никто не возвращается.

– Будет за что лишний раз выпить, когда вернёмся, и всё это кончится, – сказал ей Джон.

– Если твоя подружка нас не сожрёт.

– Это вряд ли. Боюсь, они тоже вынуждены будут с нами сотрудничать, потому что мы хотя бы обеспечим дальнейший нейтралитет, а вот если всё выйдет по-другому, они сами могут стать едой.

Впереди снова замаячили огни. На этот раз на дороге не было ни ответвлений, ни чёрных теней, дававших какие-либо указания, поэтому Джон продолжал двигаться вперёд.

Это был двухэтажный особняк. Судя по виду, он был далеко не новым, но то, что в своё время его сделали достаточно основательно, позволяло сохранить форму даже сейчас. Других путей не было, и поэтому Миллстоун остановился рядом с ним. После того, как мотор был заглушен, вокруг воцарилась полнейшая тишина. Как только Джон вышел из машины, на балконе на втором этаже появилась Маллина.

– Ты ведь не один? – спросила она.

Миллстоун поднял голову. На ней было роскошное красное платье почти до пола, волосы были красиво уложены, а кожа показалась ему ещё более белоснежной чем тогда, когда он видел её в прошлый раз. Она оперлась на перила своими тонкими руками, которые, будучи обнажёнными, показались Джону очень красивыми.

– Не один, – ответил он после небольшой паузы.

– Если твоя подруга не боится, то пусть проходит вместе с тобой. Здесь кроме меня никого нет.

Джон махнул рукой, и Долли вышла из машины. В её глазах он прочитал нежелание входить внутрь, но когда он предложил ей остаться, она отказалась.

Лестница, ведущая наверх, была сразу за входом. Везде были постелены красные узорчатые ковровые дорожки, а стены оклеены роскошными обоями в тон ко всему остальному. Маллина стояла наверху, и, как и полагается госпоже, властно смотрела вниз. Только сейчас Джон начинал понимать, о какой королевской семье вели речь те две копии Джека Ричардса.

Её глаза сегодня светились меньше. Она уже знала, о чём пойдёт речь, и чары ей были не нужны. Но она и без них была прекрасна.

Несмотря на отсутствие натиска со стороны Маллины, Джон немного побаивался подходить к ней. Он думал, что как только он поднимется по ступенькам, она отойдёт в сторону, но она не отходила, и, ступив наверх, он оказался рядом с ней.

– Я знала, что вы вернётесь, но ждала вас немного раньше, – она приятно улыбнулась, и Джон уже привычно ощутил, что ему хочется улыбаться вместе с ней, – прости, если действую на тебя. Стараюсь этого не делать, но когда вижу тебя, не могу удержаться.

– Ты знаешь, зачем мы пришли?

– О, ты как всегда, сразу о делах, – она провела своим мягким указательным пальцем по его рубашке в области груди. В первый момент Джон испугался, но поборол этот страх, – может быть, вы сначала пройдёте?

– Пожалуй.

Она провела их в ту самую комнату, из которой был выход на балкон. Окно было распахнуто и впускало с улицы свежий воздух. Учитывая, что сейчас было достаточно душно, это было очень хорошо.

В центре комнаты стоял большой стол, окружённый мягкими стульями с красной обивкой. По бокам располагались шкафы, заполненные книгами. Содержание их было интересно Джону, но на корешках не было ни единой надписи. Рядом со шкафами стояли кресла и столики. На одном из них он заметил книгу в чёрном переплёте. На обложке тоже ничего не было написано, поэтому содержание оставалось для него загадкой.

– Присаживайтесь куда хотите, – сказала Маллина, проведя рукой вдоль кресел и стульев.

Джон неуверенно прошёл вперёд, но садиться не торопился.

– Как вы понимаете, люди бывают у нас нечасто, но я немного подготовилась.

Она подошла к одному из шкафов, открыла дверцу и достала из него бутылку красного вина и два бокала.

– А ты не будешь? – спросил Джон, когда она поставила бокалы на стол рядом с ним.

– О, если ты настаиваешь.

Она вернулась к шкафу и достала ещё один бокал для себя.

– Вообще, для меня это ничего не значит – только тратить впустую, – она снова улыбнулась.

– А чем открыть? – спросил Джон, снимая верхнюю обёртку.

– А вот об этом я совсем не подумала, – сказала Маллина, – боюсь, нечем.

Пробку с трудом удалось подковырнуть ножом и вытащить. Миллстоун не очень хотел пить, но ему казалось, что обойтись без этого не удастся.

– Я надеюсь, что хотя бы ты веришь в то, что мы никого не жгли, – спросила она, подойдя к окну, когда он разливал вино.

– Может быть, – уклончиво ответил Джон, – и как быстро до тебя дошли эти новости?

– Думаешь, у нас нет своих глаз и ушей в округе? – она усмехнулась.

– Что же, в таком разе, ваши глаза и уши профукали такую подставу? Могли и доброе имя сберечь, и своего товарища за десять штук самолично добыть, чтобы потом на награду тратиться не пришлось.

Она улыбнулась с нескрываемым ехидством. Джон поддержал улыбку, разлил вино по бокалам, первый отдал Долли, а второй Маллине. Его напарница осторожно присела на край одного из кресел. Она была очень напряжена, а Джон, напротив, почему-то начинал расслабляться – девушка-гримм уже не казалась ему такой опасной. Быть может, то были её чары?

– Конечно, – он взял бокал, – мы не упустим шанс стравить двух врагов. Тем более, личных, да?

Джон сначала чокнулся с напарницей, потом с Маллиной, а потом отошёл к открытому окну. Снаружи в поле зрения по-прежнему никого не было.

– Он слишком грубо работал, ты и сам должен это понимать, милый, – она пригубила бокал, после чего поставила его на стол рядом с собой.

– Ну, в чём-то это помогало. Я о том случае, который мог завершиться немного не в твою пользу.

– Лично ему я за это ничего не должна. У меня тогда было, чем расплатиться, и я это сделала сразу же.

– Да я и не говорю, что ты что-то кому-то должна, просто рассуждаю.

Джон сделал большой глоток вина. Маллина тем временем встала с кресла и подошла к нему. Заложив руки за спину, она опёрлась на боковую часть проёма и посмотрела на Миллстоуна с вниманием хорошего слушателя.

– Но, в конечном счёте, ты сказала не всё. Далеко не всё, и, раз уж я стою здесь, живой и невредимый, и более того, – он повернулся на неё, – ты знала о моём визите, то даже без охотников у вас не всё так просто. Верно?

– Конечно.

– Каковы ваши планы?

– Наши планы? Мы можем чувствовать что-то, когда это есть, а не предвидеть, когда оно появится. Мы не строим планы, у нас для этого всё хорошо, и нам нужно просто сохранить это положение.

– Предположу, что раз вы знали об аномалии, то ещё знаете, что она не одна, и, – он поднял указательный палец, – подозреваю, что у вас уже есть несколько ящичков с волшебным веществом. Не походит на простое сохранение статуса. Скорее на борьбу.

– Разве? – она с наигранной грустью сложила губы, – ты расстраиваешь меня, милый. Ты не догадался, что если это будет у нас, то кто-то другой не сможет использовать это против нас.

– У него это есть. Пора бы начинать хотя бы теснить вас, но нет. Вы не похожи на загнанных в угол. Злорадствуете, когда ваших врагов убивают.

– Ты не был бы рад, если бы тот человек и все его прислужники разом бы умерли от рук других твоих врагов? – спросила она, – к примеру, старики, наконец собрались бы с силами и сделали уже хоть что-нибудь. Не был бы ты рад?

– Нет. Потому что в этом случае я ничего бы не узнал. Мало просто найти и наказать нужного человека. В этом случае ещё очень важно сделать так, чтобы потом никто не смог проделать то же самое.

– А может быть, ты просто сам охотник? – она осторожно положила руку ему на плечо и, приблизившись, заглянула ему в глаза, – не как те вонючки, и не как этот маленький чёрный человек, а настоящий, как мы. Может быть, тебе просто не интересно, чтобы жертва умерла сама. Ты должен сам сжать его горло руками и смотреть, как жизнь уходит из его тела. Разве нет?

– Я предпочёл бы не убивать его, а взять живым.

– Это невозможно, – она отстранилась и, встав рядом, повернулась к окну, – и если ты вообще хоть что-то понимаешь, то уже должен понять, почему.

– Может быть, мне это ещё предстоит.

– Мы не как твои вонючие друзья. Мы не полезем на рожон, хоть ему и будет стоить большого труда нас убить. Мы сделаем всё тихо. Перед тем, как сжать жертве горло, её нужно сначала выследить, и убедиться, что ей уже не удастся сбежать. Без охотников у нас развязаны руки. Мы видим и слышим многое, а он об этом даже не подозревает.

– Подозреваю, что ты даже не подозреваешь о том, что подозревает он, – усмехнулся Миллсоун.

– Поэтому ты ещё и в игре. Ты его знаешь, милый, и ты сможешь помочь нам.

– А я думал, что вся моя помощь сводится к ящичку.

– И к нему тоже, – нехотя ответила она.

– С этого и надо начинать.

– Я не могу относиться к тебе так, как мне хотелось бы, потому что ты не один из нас, – она сложила руки и обхватила себя за плечи, отчего могло показаться, что ей немного холодно, хотя Джон понимал, что вряд ли такое существо можно напугать небольшим изменением температуры.

– Всё это лирика. Сказки твои очень сладкие на вкус, но на деле, боюсь, от них ничего хорошего не будет.

– Жаль, что ты так считаешь, и это правда.

Она повернулась к нему и посмотрела в глаза, подкрепляя слова своими чарами. Миллстоун хотел поверить ей, очень хотел, но всё ещё хорошо контролировал себя.

– Мне нужны старики, – скупо сказал он, – не их головы, нанизанные на штыки, а сами они. Имел я разговор с одним субъектом. Много чего не договаривает, но мне, к сожалению, нужна его помощь.

– Чтобы открыть ящик?

– Пока что, чтобы знать, как его открыть. Ну а заодно, немного поговорить, только по-настоящему, а то как-то не верится в некоторые его слова.

– С чего ты решил, что у нас есть с ними связь?

– Ты, кажется, сама говорила, что вы преследуете одного и того же господина. Если есть общая цель, должна быть какая-то связь.

– Мы не трогаем их, они не трогают нас.

– Почему-то я думаю, что в том, что касается вас, они просто не могут вас тронуть, как и вы их. Подозреваю, что в равной схватке никто из вас не бессмертен. Они не хотят портить свою полубожественную репутацию здесь, а вас это вполне устраивает. А тут ещё мой старый друг не даёт вам вцепиться друг другу в глотки. Общий враг, знаешь ли, объединяет.

– Как зовут того, с кем ты хочешь говорить?

– Джон. Седой с бородой, но это у них у всех так.

– Знаю, о ком ты.

– А говорила, что контактов нет.

– Прежде чем я начну помогать тебе, я хочу договориться.

– Слушаю очень внимательно.

– Если ты что-то получишь, ты не будешь использовать это против нас. До нас доходили слухи, что вы делаете с вампирами на своей территории.

– Странная вещь, – улыбнулся Джон, – очень странная вещь.

Он повернулся к ней и с улыбкой посмотрел в глаза. Блеск немного дрогнул. Она только что проговорилась.

– Я ведь не говорил тебе, что я из федерации.

Впервые за всё то время, что он знал её, ему довелось увидеть в её глазах волнение. О своей причастности к убийствам вампиров он говорить не стал, желая проверить, не известно ли ей что-либо, касающееся Темпелгтона – это указывало бы на её информатора ещё точнее.

Надо отдать должное, Маллина быстро взяла себя в руки и пустила свои чары в ход. Джон не мог отвести глаза от неё, но старался себя контролировать.

– Ну ты ведь правильно понял, что мы с седоволосыми не так уж и на ножах. Так, бывали разногласия, а им ты сказал лишнего.

– Раз это, в конечном счёте, стало известно тебе, значит вы не просто не на ножах, а усердно дружите. И, раз уж мы начали рассуждения, то рискну предположить, что они не хотят открывать ящичек для меня, а для вас, или, тем более, для себя они бы это сделали ой как охотно.

– С чего ты вообще решил, что ты нам нужен?

– Ну, начать можно с того, что я всё ещё жив. Продолжить тем, что это я шёл с этим ящичком от самого Роквиля, много чего всякого видел, в том числе знаю, что пара человек сложила из-за него свои головы. Если говорить в двух словах – я вам нужен, чтобы с ним справиться.

Сам про себя Миллстоун не был уверен, что это правильное утверждение, но даже если это не так, то эту уверенность нужно изобразить, иначе он и вправду, став ненужным, быстро пропадёт. Что бы ни изображала Маллина, установление федеральной власти сулило им смутные выгоды, разве что, они смогут получить особые права, как жители Темпелгтона, но всё это было очень и очень зыбко. Что же касается самих стариков, то они предпочли бы оставить в Айдене текущую власть, с которой могли говорить с позиций чуть ли не богов, снабжать их знаниями и технологиями, а в обмен получать то, что нужно им самим. С федерацией же они должны будут вести дела на равных, что, как подозревал Миллстоун, не самое выгодное для них решение.

Она замолчала на минуту, продолжая испытующе глядеть ему в глаза. Джону хотелось верить, что она влюблена в него, но то были лишь чары. Его сознание всё ещё было подконтрольно ему, и оно понимало, что этим существам в принципе чужды человеческие чувства. Всё это лишь игра, и если он будет хотя бы принимать правила, то в этой игре у него будет союзник. Очень нужный в нынешние времена.

– Что ты хочешь там найти? – спросила она тихо, отвернувшись к распахнутому окну.

– Уж точно не заветные шарики, к которым вы хотите всё свести. Я точно знаю, что там что-то более существенное.

– И ты хочешь это более существенное оставить себе?

– Это весьма желательно, – прямо ответил Миллстоун, – учитывая, что я не могу доверять никому из вас.

– Ты мне не доверяешь? – она снова с наигранной грустью посмотрела на него, – я думала, у нас уже всё в порядке, милый.

– Будет в порядке, если я останусь жив и здоров. А сейчас я пока не могу утверждать, что переживу эту ночь.

– Я могу сделать так, что ты будешь жить вечно. А если мы победим его, то будем править этим миром.

Миллстоун едва сдержался, чтобы не усмехнуться, но сейчас не стоило выражать даже малейшего пренебрежения в адрес девушки-гримма.

– Просто устрой мне встречу со стариками, и, если можешь, постарайся, чтобы они сделали то, что я прошу.

– Ждите меня возле северного моста через два часа, – сказала она, – если кто-то попытается меня убить по дороге, я не приду.

– Постой-постой, уж я точно не буду на тебя покушаться, а если это сделает кто-то другой, то почему отвечать должен я?

– Мы посмотрим, что будет, – она таинственно улыбнулась и красиво повела плечом, глядя на него.

– Я буду ждать.

Джон поставил недопитый стакан вина рядом с бутылкой и вместе с Долли направился на выход. Маллина больше ничего не говорила. Они спустились по лестнице и подошли к машине. Она всё так же недвижно стояла на балконе и смотрела на них. В её глазах Миллстоуну виделась некоторая грусть, но он по-прежнему не доверял ей – как он считал, у него были на это веские причины.

Долли тоже молчала почти всю дорогу до Айдена. Миллстоун хотел о чём-то с ней поговорить, но не знал, о чём. Да и стоило ли? Если переводить всё в деньги, уже сложно сказать, кто из них кому должен, и сколько. Пожалуй, если бы она сейчас отказалась идти с ним дальше, он бы не просто принял это, а даже обрадовался бы, но, насколько он успел её узнать, он мог сказать, что она вряд ли отступит теперь.

В укрытие заезжать не стали, а сразу направились к нужном мосту. Остановив машину, Миллстоун вышел на улицу и закурил. Долли последовала за ним. Пройдя несколько шагов, они остановились около воды.

– А если она не придёт? – спросила Джона напарница.

– Это будет очень плохо. Боюсь, что тогда нашим единственным выходом действительно будет просто уйти.

– Этот ящик так важен?

– Да. У меня уже нет в этом сомнений. Попади он не в те руки, всё будет плохо. Правда, мы ещё не знаем, какие именно руки здесь не те.

– Кажется, идёт.

На фоне мрачного освещения Айдена красивая фигура Маллины источала не только притягательность, но ещё что-то зловещее. Не нужно было быть охотником с намётанным глазом, чтобы сказать, что она не человек, но оторваться всё равно было нельзя. Как и тогда, она была одета в облегающий чёрный костюм и куртку. Волосы её были распущены и мягко развевались от лёгкого ветра, дувшего со стороны реки.

– Всё прошло без покушений? – спросил Джон.

– Да, – улыбнулась она, – крысы забились в норки. Ждут грозу.

Она злорадно улыбнулась и выдохнула. Глаза её пылали. Или это ночь так действовала на восприятие, или чары с наступлением темноты усиливались, или в свете каких-то событий её настроение сильно улучшилось.

– А она близко? – спросил Джон.

– Ты даже не представляешь, насколько, – она громко вдохнула и выдохнула, – воздух пахнет сладко.

– Объяснишь?

– Мы едем или нет? Если ты хотел поговорить, дорогой, то зачем было тянуть меня сюда?

– Тогда едем.

– Не против, если я сяду рядом с ним? – Маллина игриво посмотрела на Долли, а та только усмехнулась в ответ, – знала, что ты не будешь против. Спасибо.

Джон сел за руль, завёл мотор и с ожиданием посмотрел на гримма.

– Прямо, – она указала своим тонким пальцем вперёд, – пока не увидишь большую башню с часами.

Миллстоун ничего не ответил – только тронулся с места.

Улица, как назло, была тёмной. Эту темноту рассеивал, и то недалеко, свет фар фургона. О том, чтобы увидеть нужную башню издалека, не могло быть и речи. Шины постукивали по камням мостовой, и это был единственный звук кроме монотонной работы мотора. Когда Маллина села к ним, в кабине, казалось, стало необычайно тихо, а может быть, и не казалось, и она подавляла даже звуки.

– Что будет там, в башне? – спросил Миллстоун.

– То, чего ты так хотел, – ехидно улыбнулась она, а Джону стало немного страшно, – ты поговоришь с ними по-другому. Так, как это можем делать мы.

– Ну а если что-то случится?

– Просто будь собой, милый, – она блеснула глазами, намеренно вселяя в Джона дополнительную уверенность.

– Хорошо.

Башня была единственным освещённым зданием на этой улице. Рядом горело два фонаря. Ещё один подсвечивал циферблат часов, стрелки на котором перешли за десять.

– Сверни в переулок и остановись там, – сказала Маллина.

Джон выполнил указание и остановил машину. Он не видел входа в башню на той улице, по которой они ехали, значит, он был где-то в одном из этих тёмных закоулков, представлявших собой подлинное лицо мрачного и тяжёлого Айдена.

– Она должна остаться здесь, – сказала гримм, посмотрев на Джона.

– Чёрта с два, – сказала Долли.

– Почему? – спросил Джон, – это одно из условий?

– Нет. Просто пожелание. В первую очередь, для её здоровья. Если оно, конечно, ей дорого.

– Не твоё дело, – злобно сказала Долли.

– Хорошо.

Джон повернулся к салону и, перебросив руку через спинку сиденья, положил её на кисть Долли, крепко сжимавшую пистолет.

– Так будет правильнее, – сказал он, как будто бы уже чувствовал неладное, а может быть, ему просто не хотелось слишком сильно тянуть её за собой.

– А если они на тебя нападут?

– Ты знаешь, что делать.

– И не забудь груз, – сказала Маллина, выходя из машины.

– Я выберусь, – тихо сказал он, открывая свой рюкзак.

– Почему ты слушаешь её, а не меня? – спросила она.

Он тяжело выдохнул.

– Мы не задержимся здесь ни секундой дольше, чем нам понадобится, а сейчас, пожалуйста, дай мне всё это завершить.

– Завершай, – в её ответе ему слышалась обида, но по сравнению с тем, что Долли могла пострадать в этой башне, это была ерунда.

Одной рукой крепко сжимая контейнер, а второй пистолет, он направился вперёд, ориентируясь на небольшие огоньки впереди – глаза Маллины.

– Ты готов вершить историю? – спросила она, дыша нарочито сладко.

– Показывай, куда идти, – скупо сказал Джон.

– Я надеюсь, ты оценишь то, что я сделаю для тебя.

Он не заметил, как их губы соприкоснулись. Его сознание отступило на задний план, уступив место какому-то глубинному инстинкту. Он хотел её, но это было не сексуальное влечение. Ему хотелось целовать её, обнимать, и это было гораздо приятнее всего, что могло бы быть дальше.

– Что ты делаешь? – спросил он, когда она отпрянула, а чары ослабли.

– Не бойся, быть одним из нас – привилегия. Мы не раздаём её всем желающим и уж тем более насильно. Просто, не смогла удержаться.

Не дожидаясь ответа, она направилась вперёд. В одном из ответвлений переулка была тяжёлая деревянная дверь. В изящных руках Маллины сложно было угадать силу, благодаря которой она открыла её легко и одним движением. Сразу за дверью висел светильник, показывая коридор со стенами, выложенными из грубых кирпичей. Оглянувшись на Джона, девушка уверенно прошла вперёд. Он последовал за ней, и, закрывая дверь, убедился, что та не так легка, как можно было бы подумать, увидев момент открытия.

Начался долгий и монотонный подъём. Лестница круто шла вверх, потом, дойдя до угла, поворачивала и снова устремлялась к вершине башни. Маллина шла, чеканя своими невысокими каблуками размеренные шаги. После нескольких пролётов дыхание Джона участилось, а она никак не показывала усталость. Это лишний раз говорило о том, что вампирам не слишком нужно дышать. Те из них, что раньше были людьми, делают это скорее по старой памяти, и, как эта девушка, для придания особой окраски эмоциям, которые хотят показать.

Сейчас Джону начинало казаться, что охотники не очень дружили со стариками, потому что боялись их. Было ли тому причиной какое-то оружие, которыми те были вооружены, или ещё что-то, ему было неизвестно. Но что бы там ни было, гриммам этот фактор был нипочём. Сейчас эта девушка шла вверх, совсем не боясь, в отличие от Джона. Коленки у него, конечно же, не дрожали, но он понимал, что эти люди для защитц своих интересов не побоятся применить своё оружие. И если Маллине оно не страшно, то он подобным похвастаться не может.

В новом свете сейчас перед ним сейчас представали и охотники. Они, в силу своей человеческой сущности, опасались стариков, а их опасались гриммы из-за сложной организации и возможности молниеносных реакций на события. Умеющих уничтожать вампиров, обладающих для этого достаточным количеством людей, и, самое главное, успешно это практикующих.

Такие три силы сошлись в Айдене как раз в это время, и все три находились в равновесии. У всех были свои успехи и свои провалы, но в среднем все держались относительно стабильно, пока не появилась ещё одна сторона, хоть и противоборствующая всем ныне существующим, но умело играющая на их противостоянии в угоду своим целям.

Чтобы заполучить союзника, достаточно было лишь предложить одной из сторон самое главное – перевес и возможность одержать верх. Охотники заполучили бы перевес, но сам Ричардс им, конечно же, был не нужен. Ни с ним, ни с его копиями церемониться бы никто не стал ни на каких условиях, поэтому он не мог обращаться к ним.

Примерно так же ситуация обстояла с гриммами. Не было точно известно, обратят ли они его, ну а все необращённые – источник пищи и генетического материала. Кстати, судя по идеальной красоте Маллины, гриммы как-то умеют управлять этими процессами и берут только те признаки и способности, которые им выгодны. Но эта мысль лишь промелькнула в его голове на фоне остальных, более существенных.

После вычёркивания двух сторон, оставалась третья – старики, сила и сущность которых держится на технологическом превосходстве. Но ведь оно не компенсирует малый размер сообщества. Либо Ричардс понял это, либо нашёл какие-то другие их слабые места, на которых можно было сыграть, но между ними появилась, как минимум, договорённость. Впрочем, что ещё ожидать от людей, приемлющих торговлю себе подобными. К сожалению для себя, Джон осознавал, что в конечном счёте, при удачном раскладе, с ними должен быть заключён союз, поэтому все прошедшие грехи, в том числе сотрудничество с серьёзным врагом федерации, им придётся простить.

За мыслями он не замечал, как один пролёт сменяется другим, похожим на предыдущий, как две капли воды. Иногда попадались двери, ведущие в центр, или наоборот вбок, но они были скорее исключением, пока, наконец, они не вышли на большую площадку в самом верху. Здесь была ещё одна тяжёлая деревянная дверь, подобная той, что находилась внизу.

Коротко взглянув на Джона и улыбнувшись, Маллина громко постучала.

Дверь открыл не сам Джон, как почему-то ожидал Миллстоун, а его другой товарищ, тоже в тот раз присутствовавший при встрече. На его лице было всё то же непроницаемое выражение, впрочем, чего вообще от него можно было ожидать? Открыв дверь, он отступил на шаг в сторону, пропуская Миллстоуна и Маллину.

Джон вошёл первым, продолжая сжимать в руке контейнер. Руку с пистолета он убрал, чтобы не показаться излишне агрессивным. Несмотря на своё очень нестандартное расположение, комната представляла собой самый обычный кабинет. Прямо напротив двери находился камин, слева большое зеркало и два кресла, между которыми стоял столик, и примерно то же можно было видеть напротив, только вместо зеркала на стене висела большая картина. На ней был изображён красивый пейзаж – долина, поросшая зеленью, а на заднем плане – горы.

Старик сидел под картиной в одном из кресел. Вид у него был озадаченный и задумчивый. Губы его были поджаты, когда он поднял голову на вошедших. Миллстоуна он смерил несколько недовольным взглядом, а потом исподлобья посмотрел на гримма. Помимо него в комнате находилось ещё двое. Тот, что отрывал, и ещё один, тоже одетый в тёмный плащ с капюшоном. Он был старше остальных и носил длинную седую бороду. Он тоже смерил Джона и Маллину взглядом, но, встретившись с ними глазами, тут же перевёл их на пространство перед собой.

– Вы не изменили своего решения, – с некоторой обречённостью заключил Джон, когда Маллина села в кресло рядом с ним.

– Мне казалось, мы всё обсудили, – она посмотрела на него и слегка прищурилась.

– Хватит применять на мне свои чары, они тебе не помогут. Я только хочу знать, что обо всём этом думает твой отец.

– Я не принимаю никаких решений без его ведома.

– В этом-то и вся беда.

Старик встал, прошёлся по комнате и остановился около камина.

Миллстоуну стало окончательно ясно, что союз с федерацией был не более чем уткой, нужной, чтобы усыпить его бдительность. Расчёт состоял в том, что он, растрогавшись и обрадовавшись такой удаче, без вопросов отдал бы им ящичек, который, как оказалось, не так прост, как ему хотели внушить. Именно поэтому он долгое время блуждал по диким территориям, переходя из рук в руки и нередко принося своим обладателям очень неприятные сюрпризы.

Конечно, сейчас этот человек не скажет открыто свой план действий, но Джону стало понятно, что федерация, как обладатель такой вещи, тоже была им невыгодна. Сейчас ему стало интересно, как бы они делили такое преимущество в том случае, если бы им удалось его получить? Это грозило существенным конфликтом, и он боялся, что не удастся его избежать и сейчас. Даже если допустить, что с гриммами он договорится, оставались ещё старики, да и охотников, временно оставшихся не у дел, нельзя было списывать со счетов.

– Значит, ваши позиции изменились, – он убрал руки в карманы и развернулся к Маллине.

– До отца дошли некоторые слухи, а он, как вы знаете, очень не любит нечестную игру.

Джон сжал губы и посмотрел на неё. Такой поворот был для него несколько неожиданным, а Миллстоуну стало интересно, что это за данные такие, которые способны пробить даже его непроницаемость, казавшуюся до этого незыблемой. Вне зависимости от того, кем являлся отец Маллины, для стариков он, похоже, был ценен.

– Это какое-то недоразумение, – едва смог выдавить из себя старик. Даже по одному этому можно было понять, что недоразумением здесь и не пахнет.

– Мы готовы продолжить наши отношения и дальше, если, – она остановилась и посмотрела на него. Он ждал, пока она сама назовёт условия, а она намеренно растягивала паузу.

– Если, – нехотя спросил он.

– Если вы поможете нам сейчас и будете помогать в дальнейшем. И да, вы, кажется, говорили о союзе с федерацией.

Она посмотрела на Джона, который тем временем расположился в кресле и закурил, следя за происходящим. В этот момент он увидел самое главное – старый Джон покосился на бородача, стоявшего в дальнем углу. Взгляд был коротким, но в нём был вопрос, на который бородач не ответил. Ещё в тот момент, когда Миллстоун вошёл в этот кабинет, ему показалось, что главный здесь именно тот человек, а Джон всего лишь тот, кто будет говорить, и не больше.

Это, кстати, был неплохой ход на случай, если с федерацией всё же придётся подружиться. Весь обман и всю нечестность можно будет спихнуть на этого козла отпущения, дескать, говорил он от своего имени, а вышестоящие руководители ни сном ни духом о происходящем. Очень выгодная позиция, причём выгодная обоюдно. Жаль только, что здесь и сейчас все эти интриги очень мешали.

– Если я правильно понимаю, у господина Миллстоуна нет полномочий заключать такие союзы.

– Разумеется, – улыбнулся Джон, – но это отнюдь не значит, что при мне можно кидаться подобными выражениями, достаточно громогласными, смею заметить. Я вполне уполномочен зафиксировать ваше желание и при возможности поведать о нём кому надо.

После этих слов лицо бородача стало ещё более недовольным. Привыкнув не только говорить с людьми свысока, но и считать их глупыми, он не ожидал наткнуться на такой поворот событий. Здесь был не просто провал – весь его план начинал трещать по швам.

– Союз будет потом, – улыбнулась Маллина, – а сейчас нам нужно немного. Совсем немного. Просто помогите открыть контейнер и поделитесь информацией. Ведь я знаю, что она у вас есть.

Миллстоун поставил ящичек на стол перед собой. Старик с опаской на него посмотрел. Он как будто бы хотел что-то сказать, но не решался, опасаясь выдать что-то. А может, просто этой паузой он старался выиграть время, чтобы найти действительно вескую причину, по которой он не будет открывать контейнер.

– Дай ему ключ, – донеслось из дальнего угла, что было неожиданностью.

Старый Джон повернулся на говорящего, как будто бы не расслышал, и ему нужны были дополнительные доказательства того, что он правильно понял указания.

– Но, – попытался он возразить.

– Не оспаривай моих слов. Сделай, как я велю.

Голос говорившего был достаточно свежий и басовитый. Если не видеть его седую бороду, то можно сказать, что он скорее принадлежит зрелому мужчине, а не старику. Необычная манера говорить тоже привносила свои особенности. Складывалось ощущение, что этот человек издалека, но, в отличие от своего младшего коллеги, настроен весьма серьёзно.

– Неужели вы не понимаете? – Джон, которому было недостаточно одного отказа, предпринял вторую попытку воспротивиться.

– Это уже не наше дело. Если быть грозе – то нам лучше уйти.

Он говорил, всё так же многозначительно глядя то на Джона, то на Маллину. Девушка сидела и едва заметно улыбалась. Она ничего не говорила, но было видно, что она фиксирует всё происходящее, и самым главным было, пожалуй, то, что по факту человек, который до этого вёл с ними переговоры, сам ничего не решает.

Наконец старик нехотя запустил руку во внутренний карман пиджака, Миллстоун при этом автоматически положил свою на пистолет. Джон ухмыльнулся, увидев этот жест, но ничего не сказал, однако было видно, что он достаёт из кармана что-то небольшое, совсем не похожее на пистолет или другое оружие, которое было знакомо Миллсстоуну.

Он сделал два шага вперёд и вытянул перед собой ладонь, на которой лежал небольшой предмет прямоугольной формы. Размером он был примерно с большой палец и напоминал просто небольшой кусочек металла с матовой поверхностью.

– И всего-то? – приподняв брови, спросил Джон и взял ключ в руки.

– Если бы вы только способны были себе представить, что это за предмет, у вас бы не было такой реакции.

Старик Джон говорил с тенью обиды и пренебрежения. Разумеется, все, кто жил на диких территориях были для него не более, чем простыми дикарями. Куда уж им до высоких материй. Больше всего его, конечно же, сейчас огорчало то, что он вынужден не просто терпеть их присутствие, но ещё и отдавать в их грязные руки такой высокотехнологичный предмет. Миллстоун пренебрежительно поморщился в ответ на такое высокомерие и покрутил кусочек металла в руках, чтобы лучше его изучить.

Близкое рассмотрение не помогло увидеть какие бы то ни было детали на этом ключе – обычная призма со скруглёнными углами, больше всего напоминающая магнит.

– И что нужно сделать? – спросил Джон.

Старик, отошедший к камину, обернулся и снова посмотрел на Джона, прежде, чем ответить.

– Нужно просто поднести в определённом месте. Обычно это одна из боковин.

Миллстоун сделал, как ему посоветовали. Первая боковина никак не отреагировала на ключ, и поэтому он плавно повёл им вдоль всей поверхности. Когда ключ оказался рядом с противоположной стороной, то неожиданно выскочил из руки Джона и прилип к контейнеру. Не успел Миллстоун даже вопросительно посмотреть на старика или его могущественного товарища, как ключ упал на стол, а внутри контейнера что-то щёлкнуло.

Придерживая одной рукой сам контейнер, другой он дотронулся до верхней его части. Та подалась неожиданно легко, и ровно по центру появилась щель, хотя в том месте раньше не было и намёка на стык.

Его заставила остановиться Маллина – она втянула воздух ноздрями, принюхиваясь. Глаза её были закрыты, и она широко улыбнулась, не размыкая губ. Старики тоже посмотрели на неё, у Джона в глазах был самый большой испуг, подмеченный Миллстоуном.

– Это оно, – сказала девушка, и рассмеялась.

Миллстоун не спешил открывать контейнер. Напротив, он снова сомкнул крышку и корпус, готовый в любой момент спрятать его, и давать отпор. Раз это то, что нужно было всем, то сейчас всё могло повернуться очень круто.

– Все мы искали это так давно, – продолжала Маллина, с улыбкой глядя на Миллстоуна, – мы нашли столько этих ящиков, и всё почти впустую, а ему достался только один и сразу с тем, чего все так хотят. Посмотри, не бойся, правда, думаю, сам вид тебя разочарует.

Она оказалась права. Под крышкой находился бесформенный кристалл голубого цвета, навскидку похожий на подкрашенный кусок стекла. Правда, острые грани его очень ярко отблёскивали в лучах света, как будто приоткрывая завесу тайны над той энергией, которую он в себе содержал. Миллстоун не удержался и осторожно взял его в руки, при этом отметив, как остальные вздрогнули. Ему было совершенно непонятно, что стало тому причиной, ведь этот кристалл, размером чуть больше кулака, был совершенно безопасен. Как и те гранулы, его вполне можно было носить в кармане.

– Он сразу дотронулся, – констатировал старый Джон, покачивая головой и глядя на своего покровителя, – как можно было довериться ему? Посмотрите, он даже не знает, что с этим делать. И что мы можем?

– Вы могли получить это очень давно, – спокойно сказал Миллстоун, укладывая кристалл обратно в контейнер, – стоило только убить дикаря и забрать себе. Уж вам, лично вам, это не составило бы труда. Я не знаю, что вы сказали своим старшим соратникам, но на самом деле вы руководствовались указаниями своего эксцентричного товарища.

– Что вы такое говорите? Не забывайте, где вы и кто мы.

Он говорил, уже не пытаясь хоть как-то замаскировать свою неприязнь. Учитывая, что двое других его соратников продолжали сохранять нейтральное положение, это могло многое сказать Миллстоуну. Раз уж самая главная карта теперь выложена на стол, можно выкладывать и остальные.

– Я не совсем знаю его причины, хотя, начинаю догадываться, но у вас их точно нет. Я мог быть уже трижды мёртв, а объясняю это тем, что вы, – он бесцеремонно указал на него пальцем, – преследовали его интересы. Гриммам, допустим, от моей смерти нет никакого проку, охотникам – тем более, так что…

Джон расслабленно откинулся на спинку кресла и позволил себе закурить. Как будто соприкосновение с кристаллом действительно дало какой-то эффект. Всё становилось простым и ясным. Он видел, какова будет ситуация дальше, кроме, разве что, самых последних ходов.

– Кстати, ваши друзья задумались. Я бы принял это за спектакль ещё пять минут назад, но сейчас уже верю, как говорил один известный человек. Верю, потому что их сомнения – подлинные. Не исключаю, что в последние дни вам всё труднее было их обманывать и выходить сухим из воды. Что он обещал вам? Высокий пост в вашей организации, которая после всего перейдёт к нему в подчинение? Ваш личный гарем? Может быть, что-то более существенное? Скажем, новый запас времени? Годы-то уходят.

Последнее было скорее наисмелейшим предположением Джона, но оно сработало. Старик, лицо, которого до этого наливалось кровью, взорвался.

– Ложь! Наглая ложь! Это всё ты! Будь ты проклят.

Он сделал шаг в направлении Джона, но Миллстоун не ощутил страха, только холодное желание продемонстрировать оппоненту жгуче-красное жало излучателя. Возможно, старик хотел схватить его за отвороты куртки и грубо встряхнуть, но сейчас в его глазах был подлинный страх. Он-то, похоже, думал, что Миллстоун вооружён только огнестрельным пистолетом, а Маллина, способная чувствовать энергетическое оружие, не поделилась с ними своими наблюдениями.

Победно улыбнувшись, Джон сделал глубокую затяжку и медленно выдохнул дым.

– Сохрани хотя бы лицо своё, – всё также монументально, тоном высокопоставленного и бескорыстного священника сказал бородач.

– Я не хочу в Артий.

Он говорил со страхом, и Джону стало интересно, что это за место такое, но прояснять это сейчас было неуместно.

– Я не скажу об этих словах твоих, и это последнее, что я сделаю для тебя.

Он нервно засеменил к камину и склонился над огнём. Как будто бы он желал, чтобы это пламя сейчас испепелило его, но понимал, что это невозможно. Он даже не пытался возразить на утверждения Джона, видимо, всем и так уже было всё понятно, и лишний раз сотрясать воздух – значило терять лицо и выдавать чужакам то, что им знать не положено.

– Тебя проводит брат наш. Иди и будь настоящим хотя бы сейчас.

Он выдохнул и посмотрел на третьего представителя их клана, всё это время стоявшего так бесшумно, что все позабыли о том, что он здесь присутствует. Затем старик Джон прошёл к двери, напоследок наградив Миллстоуна взглядом, полным ненависти.

– Я думала, будет хуже, – сказала Маллина, когда дверь закрылась, а шаги на лестнице стихли, – можно было бы позвать даже твою подружку, чтобы она не мёрзла там.

– Я хотел попросить тебя оставить нас ненадолго, – сказал старик, присаживаясь напротив Миллстоуна, – это не займёт много времени.

– Конечно, – девушка сладко улыбнулась и грациозно поднялась с кресла.

Она взглянула на Миллстоуна и едва слышно сказала "Браво", а после вышла за дверь. Бородач терпеливо дождался, пока шаги за дверью стихнут, потом посмотрел на Джона.

– Я должен благодарить вас за то, что вы внесли некоторую ясность в мои мысли.

Он на мгновение закрыл глаза, отчего стал чем-то похож на скульптуру, и выдохнул.

– Это было нетрудно.

– Может быть, для вас. Для меня же большая трудность состоит в этом. Я не могу доверять близким людям в столь суровые времена. Понимаю, что для вас это незаметно, но положение наше очень сложное.

– Я подозревал, – Миллстоун щёлкнул зажигалкой и поджёг очередную сигарету.

– И, я вынужден признать, что в такой решающий момент лучшим выходом для меня является обращение за помощью к вам.

– О, – протянул Джон, – не уверен, что смогу помочь. Я сам в очень затруднительном положении.

– Я уверен – то, что я вам сейчас расскажу, полностью изменит ваши знания и представления о том, что происходит здесь на самом деле. Да, мне известно далеко не всё, и именно поэтому мы здесь находимся так долго, но вместе с тем, что уже знаете вы, и о чём вы подозреваете, эти знания будут существенны.

– Пожалуй. В любом случае мне интересно было бы вас послушать, но теперь я заинтригован, как никогда.

Старик, конечно же, знал далеко не всё. Больше того, многие его выводы были ошибочными, но часть та информации, которой он поделился с Джоном, идеально сошлась с тем, что он знал до этого. Неожиданность была очень приятной. В общей картине больше не было белых пятен – всё стало ясно, но впереди ещё оставались решающие действия, поэтому из башни Миллстоун выходил хоть и в радостных, но всё же в раздумьях.

Долли стояла в темноте, опершись на один из высоких деревянных ящиков, которыми была заставлена эта часть переулка, и едва заметно светила сигаретой. Увидев Джона, она вышла ему навстречу, ожидая услышать, что он ей скажет.

– А наш новый друг тот ещё добряк, – устало улыбнулся Миллстоун.

– Что он сказал тебе?

– Много чего, но всему своё время.

Маллина уже сидела на пассажирском сидении в кабине и ждала Джона. В отличие от Долли, вопросов она не задавала.

– Ты знала всё это заранее? – спросил её Джон, заводя мотор.

– Я знала, что кто-то из них нечист. Если точнее – думала на одного бородатого, но оказался другой.

– Я уже начинал думать, что у них серьёзная организация, а такой же разброд, как и везде.

Миллстоун сдал назад и выехал из переулка на мостовую.

– Подвезти тебя до дома? – спросил он.

– Да, милый, – Маллина снова переключилась с серьёзного тона на игривый, – как будто у нас свидание.

Джон на это ничего не ответил, а просто поехал к лесу. Всю дорогу молчали, но Маллина атаковала его своими чарами. Он постоянно испытывал желание посмотреть на неё, а когда поддавался ему, сразу начинало хотеться большего. Она только ехидно улыбалась, глядя ему в глаза, но не прекращала свою игру.

Почти сразу после того, как они въехали в лес, на дороге возникли чёрные силуэты.

– Кажется, это за мной, – сказала она, – мне пора, а ты так и не спросил самого главного.

– Я должен был что-то спросить?

– Ты устал, милый, очень устал, и это у тебя давно. Твоя подружка тебя не удовлетворяет? – она повернулась к нему и приблизилась.

– Это не твоё дело, – донёсся голос Долли из салона.

– Ладно, не буду мучить тебя ещё дольше. Надумаешь всё это прекратить – ты знаешь, где мой дом. Там тебе будут рады всегда.

– В качестве еды? – усмехнулся Джон.

– Ну почему же? – она улыбнулась и провела своим мягким пальцем вдоль центра его груди. От этого стало неожиданно приятно, и даже усталость отступила, – не нужно думать о нас так, будто бы мы животные.

Она убрала руку и открыла дверцу машины.

– Так что я должен был спросить? – остановил её Джон.

– Ах да! – она снова заразительно улыбнулась, – ты ведь очень хотел бы знать, не чувствую ли я что-то необычное, ну, кроме той штуки, что лежит у тебя в кармане. Мы ведь знаем, когда приближается гроза, можем знать и сейчас.

– Я думал, ты пошутила там, на мосту. А она и правда приближается? – спросил Миллстоун.

– Да, милый, огромная гроза. Эта штука перевернёт мир, и ты уже сам об этом знаешь. Гроза ближе, чем ты думаешь.

– Хорошо. Спасибо, – устало поблагодарил Джон.

– Я буду там и помогу тебе снова, – она ещё раз улыбнулась, а потом молча вышла.

Чёрные силуэты обступили её, и она вместе с ними направилась вниз по дороге.

Сначала зашумела, а потом хлопнула салонная дверь, а потом дверь кабины. Долли села на пассажирское сидение и осторожно взглянула на Джона. Она тоже выглядела усталой и слабой, как никогда.

– Скоро всё кончится, – постарался ободрить её он, – и я доставлю тебя домой.

Она ничего не ответила, только кивнула головой, и они тронулись назад. Айден встречал их тишиной, которой вторил словам Маллины о приближающейся грозе. Улицы как будто вымерли – ни одной живой души.

В укрытии они были немного за полночь. Внутри царила темнота. Горела одна единственная свечка, стоявшая на печи, в которой тлели угли. От неё исходило тепло, и поэтому все, кто был внутри, сидели рядом.

Везунчик лежал на лавке рядом с Морган, положив голову ей на колени. Напротив сидела Салли, которая, услышав звук матора и шаги, достала пистолет, но, увидев Миллстоуна, успокоилась и выдохнула. Она смело подошла к нему и обняла, уткнувшись головой плечо. Он ощутил, что она снова плачет.

– Всё будет хорошо, – сказал он ей.

Миллстоун поймал на себе взгляд Долли, которая прошла вперёд и села на освободившееся место.

– Что мы будем делать? – сквозь слёзы спросила Салли.

– Ждать грозу.

– А если никто из наших не успеет прийти?

Она немного отстранилась и посмотрела ему в глаза. Видимо, сейчас ей было легче от того, что она причисляла Миллстоуна к полноправным членам своей организации.

– Мы справимся и без них.

Джон осторожно высвободился из её объятий и прикурил от свечи. Сейчас он признавал правоту Маллины, ощущая чудовищную усталость. Ему не хотелось никому ничего объяснять и отвечать на вопросы, а просто лечь.

– Но что мы будем делать?

– Всему своё время, – спокойно сказал Джон, – все всё узнают. А сейчас хочу лишь сказать, что мне понадобится ваша помощь. В другой момент я бы рассмеялся, если бы мне сказали, что я окажусь в такой ситуации, но сейчас мне не до шуток. Как только загремят молнии, мы должны будем ехать. Это все поняли?

Морган просто кивнула, а в кивке Салли Джон увидел некоторое недовольство. Ещё бы, она привыкла быть одной из первых фигур в планирующихся делах, и сейчас такое отодвигание на второй план не очень-то её устраивало.

– Остальное по ходу пьесы. А сейчас, если никто из вас не хочет спать, этим займусь я.

– Я не хочу, – ответила Морган.

– Хорошо. Когда загремит – будите.

Салли кивнула с пониманием.

– Долли, тебе тоже надо поспать. Я лягу на пол, а ты на кровать.

– Мне хватит места на краю. Ложись тоже.

– Хорошо, – Джон бросил недокуренную сигарету в печь и направился в другую комнату.

Долли действительно сначала легла на самый край, как будто на случай, если кто-то зайдёт и увидит их, у него не появилось никаких нехороших мыслей, но потом, по мере засыпания, она всё равно прижалась к Джону и положила на него руку.

Молнии и раскаты грома настигали его уже во сне. Он как будто карабкался на какой-то холм, но всегда неизбежно оказывался внизу, потом снова были раскаты и снова он хотел карабкаться вверх. Джека Ричардса в прямой видимости не было, но он ощущал его присутствие, как незримую чёрную тень, сконцентрированную не где-то в ограниченном объёме пространства, а занимавшую его целиком. Он был повсюду и нигде.

– Тихо-тихо.

Кто-то погладил его по груди, отчего он сразу успокоился. Это, должно быть, была Шейла. Так хотелось увидеть её сейчас, но, открыв глаза, он увидел Долли, мягко прижавшуюся к нему. Джон почти сразу уснул, и в следующий раз, когда он услышал раскаты грома, они были настоящими.

Утро было мокрым и мрачным. Тучи уже сгустились над Айденом, но Джон подозревал, что они пока недостаточно черны. Если то, что вчера сказал ему бородач, так и не назвавший своего имени, правда, то при приближении кристалла к аномалии, электрическая активность в атмосфере возрастёт. Это самое лучшее приглашение для Джека Ричардса. В том, что он явится, можно было не сомневаться.

Однако если бы всё зависело только от этого кристалла, можно было бы подождать, отдохнуть, всё лишний раз обдумать, и только потом затевать этот поединок, но увы. На той стороне, где бы она ни находилась, тоже должна была возрасти активность, а здешние изменения были второстепенны.

Салли дремала, опершись спиной о стену. Морган посмотрела на вошедшего и потирающего глаза Джона с ожиданием.

– Почему не будите? – спросил он, – гроза же.

– Я думала, что это слабо.

– Слабо, – ответил Джон, доставая сигареты, – но нам важен сам факт.

Салли открыла глаза, встала и поправила куртку. В следующую секунду из комнаты вышла Долли.

– Ладно, – сказал Миллстоун, устало оглядев свою команду, – закончим это всё сейчас, а потом пообедаем. Если повезёт.

Он первым направился на улицу, закуривая по пути. Затем все сели в фургон, а Джон, обойдя его и докурив сигарету, уселся на водительское сидение.

Мысли прояснились. Чёткая программа действий, по крайней мере, на этом этапе, стояла перед глазами. Его можно было назвать подготовительным, этот этап, потому что сейчас все участники финального акта пьесы занимали свои места.

Мотор неохотно, но ожил. Единственная причина, по которой Джону не хотелось идти пешком, это дождь. Не хотелось являться на место не только голодным и усталым, но ещё и промокшим до нитки, а так, низкая скорость сближения была, пожалуй, самым важным фактором на данном этапе.

Для успеха дела было необходимо, чтобы активность в аномалии возрастала постепенно. Во-первых, это позволит гриммам почувствовать её заблаговременно и успеть явиться, а во-вторых, и самому главному лицу с той стороны тоже нужно было дать возможность прибыть. У него цепочка, по которой он узнаёт о происходящем, заметно больше, чем у особого вида вампиров, значит, и времени ему нужно дать с запасом.

Скорость, с которой Миллстоун ехал по мостовой, в целом соответствовала ритму утреннего города. Айден не любил пробуждения, тем более в такое дождливое утро. Впрочем, кому оно могло понравиться? В этом отношении засушливый климат не таких уж далёких территорий был лучше. Почему-то Джон задумался об этом только сейчас, когда нужно было отвлечься от осознания невозможности действовать быстрее.

Расстояние было небольшим, и он иногда останавливался, чтобы намеренно растянуть время. Можно было бы и организовать завтрак, но он предпочитал пораньше явиться на площадь. Финальный акт задуманной им пьесы должен был быть недолгим, а после его завершения можно будет не бояться решительно ничего, да и времени будет предостаточно для любых дел.

Сейчас главным был ход противника – на место должен был явиться тот самый Джек Ричардс, которого он хочет здесь видеть. Оставалось лишь надеяться, что наживка в виде голубоватого кристалла окажется достаточной, чтобы тот не послал вместо себя одну из своих копий. Хотя, если то, до чего Джон догадывался, правда, он не мог доверять им в полной мере. Именно для этого нужен был какой-то шоколадный яд, действовавший медленно и верно. Нет, он не доверит это никому. Гроза будет невиданной.

В этом Джон убедился, лишний раз остановившись и выйдя из машины. Тучи над Айденом сгустились, делая жителей ещё более мрачными – ни у кого из них уже не было сомнений в том, что вода с неба будет литься целый день. Все они спешили куда-то по своим делам, даже не зная, что в скором времени в их городе решится судьба не только его и ближайших территорий. Нет, в ходе этого представления решится куда большее. Лишний раз представляя себе масштабы события, Джон невольно содрогался, осознавая, что будет, если он где-то просчитался.

Он остановил грузовик далеко от входа в подъезд и закурил. Достаточно будет видеть просто очертания, как сам факт того, что кто-то появился. Желающих зайти туда было немного. В основном все выходили, и это были обычные жители, не знающие, куда можно попасть из подъезда их дома.

Первыми были гриммы. Двигались они очень осторожно, но уверенно. Чёрные тени скользили внутрь практически с равными промежутками времени. Последними были два силуэта, в одном из которых Миллстоун узнал Маллину. Ему даже показалось, что она посмотрела на его машину, задержавшись перед дверью.

– Они будут там? – испуганно спросила Салли, – ты с ними договорился?

Она была возмущена, и Джон, хоть и понимал это возмущение, с радостью попросил бы её запихнуть его куда-нибудь поглубже, но не хотелось грубить девушке. К тому же, можно было сделать поблажку по причине того, что она тоже устала и была немного не в себе.

– Я не очень хотел бы это говорить, но тебе на время придётся забыть, что ты охотник. Там ты будешь просто человек. Можешь не подпускать их к себе и держать на расстоянии, но не думай начинать там конфликт. Это всё, о чём я прошу. Сделаешь это для меня?

– Хорошо, – немного помолчав, нехотя ответила она.

– У нас есть только одна возможность всё разрешить, так что если кто-то окажется чем-то не доволен, заранее меня извините. По-другому никак.

Салли уже поняла, что охотники не получат главный трофей. Миллстоун же был не до конца уверен в том, получат ли они его вообще. В одном его ночной собеседник был точно прав – никто сейчас не сможет сказать, что в следующий момент можно ждать от аномалии. Хоть как-то соблюдаются только фундаментальные принципы, да и в них не было чёткой уверенности. Хотя, трофей, как считал Джон, был бы весьма уместен.

Небо над площадью было чёрным. Если бы облака не становились менее плотными где-то вдалеке, можно было бы с полной уверенностью сказать, что наступила ночь. Миллстуон выкурил сигарету, завёл мотор и приблизился к площади самое большое на десять метров. Почти сразу темнота озарилась вспышкой молнии, а потом до их ушей донёсся раскат грома.

– Может быть, мы пойдём? – спросила Морган.

– Мне тоже хочется всё это закончить, – ответил Миллстоун, – но пока ещё наше приближение только всё испортит. Видишь, как погодка-то ухудшилась.

– Я хочу с тобой поговорить, – неожиданно попросила Салли.

– Слушаю, – устало выдыхая, ответил Миллстоун.

– Наедине.

– Ну, выгнать мы никого не можем, так что придётся выйти самим.

Он открыл дверь и, разом перемахнув небольшую лужу, устремился в сторону козырька, нависавшего над ближайшим подъездом.

– Я не понимаю, что ещё ты хочешь сделать? – спросила Салли, подойдя.

– Мне нужен тот человек и то, что у него.

– Но зачем?

– А зачем это нужно было вам?

– Но у тебя же есть кристалл, теперь ты можешь уходить. Пока не потерял.

– Это не связка ключей или какая-нибудь безделушка, которую можно потерять, так что не волнуйся.

– Прошу, нам нужно уходить, – взмолилась она, – гриммы никого не оставят в живых. Им только и нужно, чтобы ты сделал всё за них.

– У меня всё под контролем, поверь. Вы так увлекались охотой на них, что совсем не знаете, чем они живут.

– Значит, ты с ними подружился и проникся? – спросила она гневно.

– Нет. Я их даже не оправдываю, я просто говорю, как есть. К счастью, а может, к сожалению, это не простые кровососы, только и ищущие, кого бы сожрать.

– Прошу, давай просто уедем. Мы уже к двенадцати будем в Роквиле, а там на машине и до границы недалеко.

– Я не оставлю это дело на самотёк. Ты многого не знаешь, вот и строишь такие выводы.

– Так расскажи мне.

– Всему своё время. Никто не будет скрывать правду дольше, чем это требуется для успеха. Могу лишь приоткрыть завесу и сказать тебе, что то, что кристалл у нас, не значит ровным счётом ничего.

– Как это ничего? – возмутилась она, – он один такой, и ни у кого такого больше не будет. Если использовать энергию, которая в нём заключена, то можно покорить все эти территории.

– Боюсь, что мы не можем использовать её.

– Мы сможем! – сказала она, – у нас есть специалисты, даже связи в вашем бюро.

– О, – протянул Джон, – бюро, конечно, не совсем наше, но связи мне стали интересны.

– Ну так, едем? – с надеждой спросила она, – я даже наведу тебя на этих людей.

– Это всё очень хорошо, но, – он подошёл к ней и взял её за плечи, – ты совсем меня не слушаешь. Я говорю тебе о том, что, получив кристалл, мы не помешаем этому человеку совершить задуманное. Он всё равно рано или поздно получит то, что хочет. Если не здесь, не сейчас, то потом и где-то ещё. Понимаешь?

– Понимаю, – устало ответила она и обняла его, – но мы бы решили с этим что-то.

– Мы никогда не будем так близко, как сейчас, пойми!

– Ладно, не кричи только.

Джон и сам не заметил, как повысил голос. Салли перешла в обычный режим, когда просила каких-то действий, при этом не объясняя, для чего это требуется, и что последует потом. Учитывая, что сейчас она не в том положении, Миллстоун негодовал.

– Когда ваши будут здесь? – спросил он после молчания.

– Джим уже точно в Роквиле, а как доберутся, я не знаю.

– Если с гриммами что-то случится, всё обернётся плохо. Ты понимаешь меня?

– Понимаю.

– Вражда враждой, но здесь и сейчас всё должно оставаться так, как было. Я прошу тебя об этом. Сделаешь?

– Постараюсь, – вымученно улыбнулась она.

– Ладно. Пойдём в машину.

Сев в кабину, Миллстоун поймал на себе немного укоризненный взгляд Долли. Никак на него не отреагировав, он завёл мотор и проехал вперёд несколько метров. Молний на этот раз не было, но гнетущая темнота, казалось, сгустилась ещё больше.

Такими темпами, к тому моменту, как им нужно будет встать около подъезда, уже нельзя будет ничего разглядеть. Даже сейчас он не мог сказать, что никто не проскакивал в подъезд, пока он на мгновение отвёл от него глаза.

Вторая сторона как будто ждала, пока станет достаточно темно. Вскоре по площади прошагал человек, походку которого Джон не мог не узнать. Шёл он не таясь, лишь сжавшись, как будто защищаясь от дождя. На нём был чёрный плащ и шляпа, и дело было не столько в них самих, сколько в том, как они были на нём надеты. Если это и был двойник, то очень похожий, что, если верить выводам Джона, было очень маловероятно.

Затем с другой стороны площади появился ещё один человек. И хотя походка его была похожа, одет он был по-другому и скорее походил на какого-то не слишком удачливого и в этом свете не очень хорошо оплачиваемого наёмника.

Всего двойников было четверо. Последние двое были особенно примечательны тем, что несли в руках какой-то ящик. Он был последним звеном цепи, которого Миллстоуну не доставало. Он выдохнул с волнительной радостью и широко улыбнулся – впервые за прошедшее время.

Когда все действующие лица предстоящего спектакля скрылись в дверном проёме, Джон выждал немного, чтобы убедиться, что больше никто не появится, и после этого завёл мотор и сам двинулся к подъезду. Когда фургон выехал на площадь, молнии засверкали, но ни одна из них не ударила в статую. Он надеялся, что активность аномалии вызвана сугубо наличием поблизости кристалла, и не имеет ничего общего с её истинной природой. Это было бы лишним сейчас.

– Мы готовы? – спросил он.

– Да, – ответила Морган из салона.

Долли просто кивнула, а Салли промолчала, но Миллстоун и так понимал, что она не упустит хотя бы возможность знать, что произошло там, в старых катакомбах под статуей.

Чёрный зёв подвала заставлял сердце биться чаще. Джон двигался вперёд по уже известному пути, немного подсвечивая себе фонариком.

По центральному залу разливался тусклый свет. Исходил он от устройства, которое было установлено по центру. Вокруг стояли те самые четыре человека, которых Миллстоун и ожидал увидеть. Гриммы пока не выдавали своего присутствия, и у них это отлично получалось – если бы эти люди что-то заподозрили, план мог не сработать.

– Ну здравствуй, мой старый добрый друг, – провозгласил Миллстоун, входя в зал.

Испуганными взглядами его одарили только трое. Четвёртый остался безучастным. Тот, кто ждал его. Не то чтобы прямо сейчас, но всё же не испытывал сомнений в том, что встреча эта состоится. Этих признаков было достаточно, чтобы опознать Джека Ричардса. Главная цель зашла в ловушку. Вопрос был лишь в том, что, скорее всего, он понимал, что скоро произойдёт, и не пришёл бы сюда, если бы точно знал, что всё сложится не в его пользу. Но отступать было нельзя – все уже знали свои роли и заняли места. Теперь Джону оставалось надеяться только на то, что его аргументы окажутся весомее.

– Джонни, – мягко улыбнувшись, сказал Ричардс, когда обернулся на Миллстоуна, – смотрю, ты даже не один. С тобой опять твой бабий батальон. Один оставил дома, а здесь собрал новый?

– Что делать, – развёл руками Джон, – моих союзников мужского пола твои товарищи честно сожгли. Ну, честно с твоей точки зрения.

– Правда? – он оглядел присутствующих здесь двойников и вопросительно поднял брови.

– Скорее всего, не эти. Ну да это не играет роли.

Миллстоун сделал несколько шагов в направлении центра, остановился и полез за сигаретами.

– А что играет роль?

– Всё, происходящее здесь. Но самое главное – вы арестованы, и я должен сопроводить вас на территорию федерации, где вы понесёте наказание.

– Вот как? Арестован на каком основании? За убийства неграждан на диких территориях?

– Нет. За шпионаж и прочие деяния на территории федерации. К примеру, кражу ценного энергетического волокна.

– Даже так? – глаза его едва заметно расширились от удивления, видимо, он не думал, что Джон догадается.

– Именно так. То, что тебя не вычислили, лишь результат неслаженности работы ведомств, но твой вопрос стал настолько серьёзен, что ради его решения на сотрудничество пойдут все. Потом мы выясним о пропажах агентов и на диких территориях. В принципе, они тебе не мешали, вот только ты боялся, что доложат о твоих двойниках. Пошли бы вопросы, а они ой как не выгодны. В общем, если вы не хотите, чтобы все здесь присутствующие знали вашу историю, то я бы рекомендовал вам и вашим друзьям просто сдаться.

– О, я так соскучился по твоим рассказам, что с радостью послушаю.

Он улыбнулся, и морщинки вокруг его рта расступились. Он постарел, видимо последние недели и ему дались тяжело.

– Ну ладно.

Джон вытянул губами сигарету из пачки, закурил и сделал глубокий вдох, а потом выпустил дым.

– Первый вопрос, который не давал мне покоя, это откуда взялись двойники и как решить кто из вас настоящий?

– Ух ты, – злорадно улыбнулся Джек, – и кто же?

– Ну, если брать в том смысле, в котором я хотел изначально, – спокойно прохаживаясь, начал излагать Миллстоун, – то есть, знать, с кого всё это началось, то никто. Вы все ненастоящие.

– Это уже интересно.

– Не спорю. Сначала я думал, что это тебе, такому счастливцу, удалось попасть в аномалию и выжить. Но вероятность этого очень мала. Добавим сюда малую вероятность того, что попавший окажется человеком из федерации, да ещё и занимающим определённый пост. Перемножаем, получаем очень маленькое число. Неприлично маленькое. Но это, – он поднял палец, – если представлять, что из аномалии выходят просто копии. Если же немного изменить исходное правило, и наплевать на оригинал, всё встаёт на свои места. Не копии, – он покачал головой, – альтернативы.

В зале повисло многозначительное молчание. Миллстоун попал в точку.

– Тогда в аномалию мог попасть вообще кто угодно – остальное доделала она. Большая часть будет похожа на оригинал, что мы и видим – глуповатые, жаждущие наживы и всё в таком духе. Но ты – исключительная альтернатива. Умный, решительный, способный работать в серьёзных структурах, чем ты и занялся. Здесь тебе было не очень интересно – федерация в этом плане гораздо более широкое поле для деятельности. Там есть централизованная организация, ведающая технологиями прошлого, к примеру. Вся информация в одной структуре – раздолье.

Миллстоун живо улыбнулся и быстро развёл руками.

– Ну, допустим. Но ты пока ещё не назвал преступления, за которое меня можно арестовать.

– Они были уже потом. Когда ты решил, что закон альтернатив можно применить для чего-то другого. Взять к примеру топливо. Гранулы можно было найти на территории федерации. Возможно, они попали в твоё поле зрения давно, когда им ещё не придавалось серьёзного значения. Ты тогда не знал о древних технологиях производства гранул, но догадался, что если поместить их в аномалию, можно как минимум размножить их, а можно – в качестве исключительной альтернативы получить что-то более забористое. Процесс пошёл. И вот, нам попадается сырьё.

Джон достал из кармана голубоватый кристалл и показал его Ричардсу. Тот было сделал шаг навстречу, но Миллстоун вынул пистолет и отрицательно покачал головой.

– Точно не знаю, но гранулы, как мне сказали, это результат отдачи энергии вот этой материей. Побочный продукт, который можно использовать дальше. Ну и, как и умный Джек был альтернативой глупому искателю наживы, так и сырьё вполне себе альтернатива переработанной материи.

– Я вижу, кто-то всё же не удержал свой бескостный язык за зубами.

В словах Ричардса появилась некоторая злоба – догадки Миллстоуна били в цель одна за другой.

– Но тут к делу подключились другие. Лишние воплощения они или отстреливали или игнорировали, а гранулы, которые не удавалось забрать кому-то из твоих помощников, брали себе. Будучи вынужденным находиться на территории федерации, ты не мог всё делать сам, а они оказались неспособны к действиям без тебя.

Джон выдержал паузу, потом затянулся сигаретой и снова продолжил.

– А потом на сцену выходит генератор. Не знаю, где ты его нашёл, но вещь, безусловно, хорошая, да? Видишь, ты его даже заслоняешь собой, чтобы я ни в коем случае не увидел.

Миллстоун сделал наигранную попытку выглянуть из-за Джека, чтобы увидеть устройство, находящееся в центре зала, но тот нарочно заслонил его.

– Ну да и ладно, – развёл руками Джон, – это неважно. Важно то, что вещь по-настоящему хорошая, но одна. Хорошо бы несколько. При наличии армии альтернатив это было бы очень хорошим подспорьем. Только представить себе – все испытывают энергетический кризис, мучаются с подзарядками и перезарядками, но не вы. Вы вполне себе можете позволить содержать чуть ли не сверхмощные лазеры и это ещё без учёта выдающихся альтернатив.

Джон бросил окурок прямо на узор аномалии и растёр его ботинком. Тут же достал пачку и, вытянув новую сигарету, закурил. Пусть противник подумает о волнении. На самом деле Миллстоун ничего подобного не испытывал. Уже нет. Самые главные догадки попали в цель, и теперь важно было лишь доломать оппонента.

– Представить не просто носимую вещь, а ещё, к примеру, компактную, или ещё более мощную. Да чего там, – он махнул рукой, – если вообще разгуляться, то можно ждать, что однажды оттуда выбросит целую подстанцию, и уж тогда вам точно никто будет не указ.

– Одной энергией ничего не добиться, – сказал Джек.

– Ну, – протянул Джон, – надо же с чего-то начинать. Учитывая твой ум, ты рано или поздно мог бы понять, как система работает, а уж потом применить свои знания на оружии было бы очень несложно. Кинул лазерный пистолет – получил продвинутый. Очень хорошо.

– Нужно было тебя грохнуть.

– Нет, – ехидно улыбаясь, Миллстоун покачал головой, – при всей ценности этого неизвестного явления, оно лишь вершина айсберга. Поработав в нашей конторе, ты многое узнал, в частности, что есть артефакты и покруче. Аномалии нужны были тебе только для того, чтобы сколотить начальный, так сказать, капитал, а дальше уже двинуться вперёд. У федерации уже есть много знаний, и они лишними бы ой как не были. Убив меня, ты бы уже не смог туда вернуться. Ты хотел выставить меня с нехорошей стороны. Свои дела ты как-нибудь бы объяснил, да и меня как-нибудь скомпрометировал бы. Важно, чтобы ниточка не дала сигнал, а для этого я должен был оставаться в живых. Вот с контейнером ты и правда просчитался. Низка была вероятность, но она сработала. Теперь ты тем более не можешь меня убить. Даже если бы мог, тебе бы это ничего не дало. Не федерация, так кто-то другой покусился бы на твоё наследие.

– Ты в который уже раз состряпал какую-то нелепую теорию, как-то её сам для себя обосновал, но если копнуть глубже, то у тебя опять ничего нет, – оскалился Ричардс, – это значит, что я без особого труда могу доказать, что всё это сделал ты.

– Вот даже как? – Миллстоун, не ожидавший такого поворота, поднял брови, – интересно.

– Ну да. Смотри. Ты при помощи своих друзей скомпрометировал меня, потом нашёл предлог направиться сюда, чтобы завладеть особым энергетическим волокном, – сказал Ричардс, – а я спас его с большим трудом. Это ты организовал вокруг себя несколько группировок, чтобы совершить переворот.

– Неплохо, – рассмеялся Миллстоун.

– Да, Джонни, ты всегда был весельчаком. Весело смеёшься, весело выпытываешь какую-то информацию, потом передаёшь её не тем, кому надо. Слишком зыбко всё.

– Знаешь, если я ничего не смогу доказать, то ты и подавно.

– Как же? У меня есть свидетель. Добросовестный агент, в отличие от некоторых.

Он перевёл глаза Джону за спину, туда, где стояла Морган.

– Так вот для чего ты её ко мне приставил? – серьёзно спросил Джон.

– Да. Красивая же, чертовка. Я знал, что ты не удержишься.

– Ох, ты прав. Вот только, – Миллстоун слегка отклонил голову в сторону, а потом вернул на место и посмотрел на Джека, – её близость ко мне позволила мне её изучить. Агент она и правда добросовестный и хорошо обученный, вот только запутавшийся. Но эта путаница будет устранена. Верно, солнышко?

Он обернулся на неё. В глазах девушки был испуг, но она держала себя в руках.

– Ну же, – сказал ей Ричардс, – пора исполнить то, о чём мы договаривались. Ты ведь помнишь?

Джон ещё раз посмотрел на неё, встретился глазами, а потом снова обернулся к Ричардсу.

– Кажется, у нас небольшие проблемы. Так что выстроенная линия обвинения меня рушится прямо на ходу.

– Ну и сука же ты, – злобно сказал Ричардс.

– Нет, – протянул Джон, – она – добропорядочный агент. Представляешь, какую школу человек прошёл, раз ему удалось здесь выжить?

– Не надо было тогда спасать твою шкуру.

– Ну-ну-ну. Тебе это зачтётся, вдруг, даже не повесят, – так что радуйся.

– Кто сказал, что я сдамся? – усмехнулся Джек, – думаешь, переманил в свой батальон новую кадетку, и у тебя всё готово? Если бы это дело можно было решить просто так, то его бы сделали без тебя. Ты только и годишься, чтобы тебе что-то разжёванное положили в рот, а сделать от и до не способен.

– Тут уже пошли личные оскорбления. Необоснованные, надо заметить. Ну да ладно. То, что дело не решили – нужно отдать тебе должное. Стратегичность твоих действий была велика и прекрасна, как никогда. Ты сумел склонить на свою сторону одного из участников действий, и вместе с ним всех настолько запутать, что я не мог размотать очень долго.

– Ты преувеличиваешь свои способности, Джонни, очень преувеличиваешь, как и всегда.

– Может быть, может быть, – покачал головой Миллстоун, – но мои высокие способности были бы относительно благородным оправданием для неспособности других решить это дело. А ведь я его на данном этапе решил.

– Разве? – повёл бровью Ричардс.

– Да. После распутывания клубка всё стало ясно. Оказалось, у стариков-то совсем другие интересы. Ну, ты ведь в курсе, это я для остальных. Всё дело в том, что у них там своя аномалия. Тоже что-то там может. Больше того – очень хорошо защищена от посторонних. Все приходят к одному и тому же камню, а там, как в старой сказке – направо пойдёшь, сюда же и вернёшься, налево пойдёшь, потеряешься, а прямо пойдёшь – и потеряться не успеешь. Учитывая их небольшую численность, контролировать айденскую аномалию они не могут. Нет, конечно, если бы они привлекли к этому здешние власти, можно было бы что-то организовать, но тут на сцену выходит очередной человеческий порок – жадность. Очень не хотят делиться. Нет, мне об этом не говорили, я сам примерно представил. Да и слишком строптива эта аномалия в отличие от той, что у них. Так что в их интересах, чтобы её не было вовсе.

– Но останется же та, другая, – сказала Морган.

Джон сначала обернулся на неё, потом посмотрел на Джека. Тот, в отличие от девушки, всё знал, и когда Миллстоун покачал головой, убедился, что знает и он.

– Признаюсь, я не сразу это понял, хотя узор немного подталкивал меня к выводам. Это ведь одна и та же. Вот только центр – здесь. Не будет этой, и других не будет, а там и до альтернатив недалеко. Видишь, как ты помрачнел? – усмехнулся Джон, – даже забыл о своей игре.

– Тем лучше, что ты всё это знаешь. Должен понимать, что сдаваться мне – не резон.

– Почему же? – улыбнулся Миллстоун, – во-первых, не будет тебя между мной и всем этим счастьем, я, может быть, и сохраню источник твоей молодости. Я ведь не давал клятвенных обещаний уничтожить эту аномалию во что бы то ни стало, так что всё это ещё вопрос договорной. Ну и, мне одна птичка напела, что даже этот фактор нестабилен. Чем исключительней альтернатива, тем больше у неё шансов сохраниться.

Миллстоун нарочно дал слабину и показал, что может пойти на сотрудничество. Конечно, он не собирался ничего из этого делать. В случае, если он сейчас отступит, его смерть неизбежна, причём настигнет она его в ближайшее время. Но Ричардс мог увидеть в этом шанс, а может быть, обрести уверенность в себе и сыграть последнюю сцену пьесы.

– А знаешь, – сказал он, – это было бы слишком хорошо для тебя. Ты возвращаешься не просто с победой, но ещё и с трофеем в виде меня и моего приданного. Не выйдет. Лучше я вместе со своими друзьями исчезну сейчас. Уничтожай аномалию.

Джон сделал несколько шагов вперёд, приблизившись к центру круга, затем достал из-за пазухи кристалл. Тот начал испускать ровный голубоватый свет, несколько сглаживавший неровные местами очертания.

– Неувязочка, да? – спросил Ричардс, – дай угадаю – птичка напела тебе, что стоит прийти сюда, подойти к центру, достать свою штуку и ты в горе. С бабами у тебя что-то похожее ещё проходит, а с этой хренью что-то не свезло?

Он с наигранным сожалением покачал головой.

– Нет. Птичка про это помалкивала. Но дело в том, что я видел, как трюк работает.

Джон убрал свой пистолет в карман и достал из-за пазухи лазер.

– Тут нужны особые средства.

– Ты же оставил его в своём кабинете! – с неприкрытым гневом сказал Ричардс.

– Значит, ты там побывал. Вот какая у нас рабочая дружба? Как же полезно не посвящать в некоторые вопросы тех, кого не следует.

Он глубоко дышал, а при выдохе резко сокращал грудь. Ноздри его при этом раздувались, губы были сжаты. Он больше походил на диковинного двуногого зверя, приготовившегося к броску. До этого он ещё надеялся, что ему удастся уйти, но теперь понял, что это совершенно невозможно. Его зажали в угол, и либо он сейчас одолеет своего врага, либо его самого вскоре можно будет считать жетрвой.

– И вот мы подошли к финальной части финального акта, – заметил Миллстоун, – момент истины. Как поступим? Предложим тебе и твоим друзьям сдаться, или молча довершим то, чего ты так испугался?

Он сделал паузу. Взял время для размышления. События развивались не так, как он себе это представлял, и ему приходилось всё обдумывать на ходу. Зная способности Ричардса, Миллстоун мог сказать, что тому это с большой долей вероятности удастся, причём достаточно успешно. В конце взятой паузы, которую Джон терпеливо выждал, Ричардс поднял голову и зло улыбнулся.

– Ты этого не сделаешь.

– Вот как, – покачал головой Миллстоун.

На самом деле, договор со стариками был достаточно жёстким, несмотря на то, что существовал лишь на словах. Аномалия должна быть уничтожена. Взвесив все плюсы и минусы такого поворота, Миллстоун принял единственно правильное решение – согласиться. В случае отказа аномалия оставалась бы в распоряжении его оппонента, а это могло плохо кончиться, да и у него самого оставалось слишком мало времени. В любой момент его жизнь станет менее выгодной, чем смерть. Аномалия была крайне нестабильной, и кто знает, чего она в результате могла наплодить, да и к тому же, союз со стариками – самый лакомый кусок договора – предполагал, что те будут делиться тем, что добывают сами. Последнему Миллстоун поверил охотно, поскольку видел множество технологий, применённых в Айдене и совершенно недоступных жителям других, даже находящихся близко, городов. Это – новое слово в развитии федерации, если она, конечно, доберётся до этих краёв, что, кстати, было вопросом времени, но Джон лишь подозревал об этом, поскольку не мог знать наверняка.

– Тогда не вижу смысла тянуть.

Джон поднёс кристалл в упор к красному излучателю и нажал на кнопку активации. Любую материю такой толщины, поднесённую так близко, лазерный луч мгновенно пронзил бы насквозь, но если описывать произошедшее одним словом, то это было бы "насыщение". Кристалл вобрал в себя красноту этого света и начинал светиться сам. За одно мгновение он стал очень горячим, и Миллстоун уже не мог его удерживать. Он инстинктивно отпустил руку и камешек, готовый создать здесь бурю, упал на узорчатый пол.

Все хитросплетения непонятного рисунка в один момент вспыхнули ослепительно белым светом, а сам камень, на который они были нанесены, задрожал под ногами.

– Ублюдок! – выкрикнул Ричардс через нарастающий гул и бросился на Джона.

Исступление двуногого зверя, почуявшего свою неотвратимую смерть и решившего утянуть за собой своего главного обидчика. Джон только успел отвести руки, устремлённые к его шее. Лазер он выронил, а пистолет не получалось достать. Джек сбил его с ног и взгромоздился сверху.

– Щенок! С чего ты решил, что можешь вмешиваться в мои дела?!

Он со всего размаха ударил Джона по лицу. Миллстоун понял, что если сейчас не сгруппируется и не сбросит с себя своего врага, то через пару ударов он точно станет жертвой. Аномалия может исчезнуть раньше и утянуть всех Джеков Ричардсов за собой, но безоговорочно надеяться на это было нельзя.

Он слышал выстрелы, видел, как падают воплощения Ричардса, но меньше их от этого не становится. Всё аномалия, проявлявшая свой характер. Она была перегружена и множила альтернативы, прежде, чем схлопнуться.

– Ты должен убить его! Убить!

Маллина не кричала и не говорила над ухом. Её голос как будто звучал в самой голове Джона. Он даже не мог точно сказать, говорит ли она это непосредственно сейчас, или просто в его воспалённом мозгу пульсируют её слова, сказанные давно. Может быть, в критической ситуации на поверхность сознания вышло то, что сейчас для него было важнее всего.

Ударив Джона два раза по лицу, Ричардс принялся его душить. Его твёрдые пальцы сошлись на шее, и Миллстоун не мог разомкнуть их. Он извивался, пытаясь справиться, но у него не выходило. Потом он повернул голову вправо и увидел лазерный пистолет в пределах досягаемости. Он отпустил руку и ощутил, как его горло вот-вот не выдержит. Глаза предательски неверно оценили расстояние до оружия. Казалось, что стоит протянуть руку, и оно будет твоим, на деле же лишь кончик среднего пальца доставал до ручки.

– Ну вот и конец твоей карьеры Миллстоун, – сказал Джек, – зря ты так упёрся, нужно было просто просить кусок пирога. С тобой я бы поделился, жаль было бы упускать такого ценного сотрудника. Или тебе не плевать, на кого работать?

– Нет, – из последних сил процедил Джон.

Он приподнялся и сдвинулся, ловко схватил лазер и выстрелил Ричардсу в руку. Двуногое животное отдёрнуло обожжённую конечность, и следующий луч устремился уже в грудь. Лазер, опустошённый кристаллом, лишился своей убойной силы, но всё ещё был достаточно болезненным. Миллстоун жал кнопку и жёг Ричардса. При большем уровне заряда батареи шея того уже была бы перерезана, но так лишь была обожжена её относительно мягкая кожа. В следующий момент кнопка атаки отщёлкнулась назад, сообщая, что заряд полностью исчерпан. Ещё до того, как излучатель погас, Джон бросился на своего врага, и уже сам, ударив его два раза по лицу, принялся душить.

В первые мгновения Ричардс сопротивлялся, но потом глаза его померкли. Джон уже было подумал, что аномалия исчезла, но на него тут же кто-то накинулся сверху и попытался оттащить в сторону. Сопротивляясь, Миллстоун ещё сильнее сжал пальцы. В его голове пульсировали слова о том, что всё закончится только тогда, когда он сам убьёт своего врага. Всё вокруг больше напоминало сон – белый свет, испускаемый узорами на полу, переливался и плавно переходил в синий, которым светился кристалл. Ему казалось, что он растворяется в этом свете и в этом сне, и уже нельзя понять, что настоящее, а что нет, будто бы он это и есть бесконечное множество альтернатив сошедшихся в одном единственном "здесь и сейчас", что он начало и конец, и он есть как обычная альтернатива, так и выдающаяся. Реальность и время как будто бы расступились перед ним, показывая свою суть. Он может путешествовать сквозь них и быть в других местах и в других временах, где всё может быть иначе, но он сознательно выбирает ту самую, в которой пребывает.

Нахождение в этом забытьи казалось ему вечностью, которая в одно мгновение схлопнулась до одной секунды. Под ним не было его противника, а он, испугавшись яркой вспышки, отпрянул назад. Здесь, в этом мире, из которого он, казалось, и не исчезал, всё было по-прежнему, за исключением некоторых деталей – не было уже ни Джека Ричардса, ни его альтернативных воплощений, ни кристалла, положившего конец всему, что происходило здесь. О том, что вообще что-то было, свидетельствовал только лазер, так и оставшийся разряженным.

Он перекатился и сел на полу, опершись на него руками, и первым наблюдением стало то, что бетон под ним совершенно ровный – не было больше никаких узоров, самая обычная каменная кладка. Его разум не мог вот так сразу осознать, что всё закончилось. Случилось это слишком быстро и так неожиданно, что он даже не мог сориентироваться.

– С тобой всё в порядке? – спросила подошедшая Долли.

Джон оглянулся на неё и не сразу узнал, отчего ему стало страшно, но потом всё встало на свои места. Морган и Салли тоже были живы. Последней досталось больше остальных – девушка вытирала разбитую губу – видимо, одно из воплощений Ричардса всё же до неё добралось.

– Джонни, – Долли окликнула его ещё раз, и он только сейчас понял, что она его зовёт.

– Да, всё в норме.

Он встал, подобрал с пола небоеспособный пистолет и убрал его за пазуху, а потом направился в сторону центра, где его ждало разочарование. Вместо генератора с энергетической материей внутри, посреди зала лежали обломки, которые даже сложно было опознать, не говоря о том, чтобы восстановить. Видимо, то устройство было альтернативой, а это то, из чего Ричардс сумел его получить. С ним вышло проще, потому что генератор, доведённый до такого состояния, был скорее исключительным, а рабочий образец был нормой. Какое счастье, что с энергетическим волокном всё обстояло ровно наоборот – те кристаллы, что являлись для него сырьём, были большой редкостью.

Джон истирически рассмеялся и беспомощно сел перед грудой металла. У него не осталось совершенно ничего вещественного. Кристалл был потрачен на то, чтобы перегрузить аномалию энергией, отчего она исчезла, и пространственно-временные связи пришли в норму. С физической точки зрения это было процессом восстановления баланса, хоть и выглядело больше как что-то разрушительное. Да, в других условиях активация кристалла высокоэнергетическим излучением грозила бы смертью всем присутствующим, но в тот момент в себя всё вобрала аномалия, благодаря чему никто даже не ослеп от избытка энергии, выделявшейся в виде яркого света.

Теперь же, когда генератор вновь стал грудой обломков, украденной когда-то из одной из миссий бюро технологий, у Джона не было решительно ничего, кроме разрешённого дела и серьёзной договорённости насчёт союза со стариками. Как же дальновидно было сделать выбор в пользу этого решения. Сейчас ему в этом виделась судьба, испытание, которое, может быть, ему уготовила сама жизнь, но скорее всего, это сделал тот бородач, так и не назвавший своё имя. Оставалось лишь надеяться, что он сдержит своё слово, как Джон сдержал своё.

– Ты знал об этом? – спросила Салли.

– Нет, – ответил Джон тихо, – об этом никто не мог знать. Это была вероятность. Пусть самая большая, но лишь вероятность.

– Но почему Джек не переродился? – спросила Морган.

– Всё тот же ответ, – устало выдыхая, сказал Миллстоун, – это была вероятность. Хотя тот, кто мог возникнуть на этом месте, не имел бы совершенно никакого отношения к тому, что здесь происходило.

Из темноты вышла Маллина, а вместе с ней ещё несколько гриммов. Видя напряжение людей, они остались стоять позади, и только девушка, всё также изящно вышагивая, подошла к ним.

– Надеюсь, ты и твои друзья оценят то, что мы сделали.

– Да.

Только сейчас в памяти Джона чётко всплыла картина, как вновь появляющиеся воплощения Джека Ричардса окутываются чёрными тенями. Без участия гриммов он и его помощницы бы не справились в критический момент.

– Ты был великолепен, – сказала она, подходя ещё на шаг и переступая куски металла, – может быть, мне всё же удастся заманить тебя к нам?

От её чар голод и боль отступили на задний план. В мыслях появилась возвышенность, воодушевление, желание новых свершений. Он как будто бы снова окунулся в ту вечность, которую показала ему аномалия в момент коллапса, но всё это было лишь иллюзией. Возможно, гриммы и ощущают что-то подобное, но Миллстоун всё равно не хотел бы быть одним из них.

– Нет, – ответил он, вымученно улыбнувшись.

– Запомни, милый, тебе всегда открыта дорога в мой дом.

Она поцеловала его в губы и тут же отступила назад – он даже не успел возразить или отпрянуть – а потом, ловко развернувшись, вместе со своими собратьями растворилась в темноте.

– Чёртова ведьма, – гневно сказала Салли.

– Идёмте, – сказал Джон, пнув один из кусков железа, лежавших перед ним.

После выхода на улицу перед ними предстал совершенно новый Айден. Тучи не просто расступились, а как будто растворились в бесконечной голубизне здешнего красивого неба. Яркие лучи ещё утреннего солнца играли на мостовых, политых проливным дождём. Для большинства людей, находившихся сейчас в этом городе, такая резкая перемена погоды стала большим сюрпризом, и только Миллстоун и ещё немногие знали, в чём подлинные причины этого события.

– Что теперь? – спросила Салли.

– Я надеюсь, ты не отберёшь у нас эту машину. Хотелось бы пораньше вернуться домой.

– Ладно. Когда она будет тебе не нужна, отдай кому-нибудь из наших. А сейчас пока, если не трудно, доставь меня в укрытие. Я буду ждать.

– Хорошо.

Джон как будто знал, что перед тем, как уйти, Салли захочет поговорить. Они скрылись за забором и она, закрыв дверь на засов, приблизилась к нему.

– Нам теперь нужен новый командир отряда. Заменить Георга сможешь только ты.

– Я? – поднял брови Джон.

– Ты ведь когда-то хотел знать все наши тайны, всё, что знаем мы. Сейчас у тебя есть такая возможность.

– Как ты себе это представляешь? – усмехнулся Миллстоун, – я агент федерации и вдобавок командир вашего отряда?

– Мы что-нибудь придумаем, ты сможешь быть и там и там. Нам сейчас очень нужны такие люди, как ты.

– Я не могу, – сказал он, – прости.

– Но мы ведь увидимся, да? У тебя же с ней несерьёзно?

– Какое это имеет значение? – Джон посмотрел на неё с укоризной.

– Просто ответь мне.

– Я доложу о результатах и продолжу работу, но где и как именно – не знаю.

Салли радостно улыбнулась, и прижалась щекой к его груди.

– Значит, увидимся, – сказала она.

– Но насчёт тайн не забывай, что я у вас теперь самый доверенный из внештатных.

– Хорошо, – она приблизилась и поцеловала его в губы, – а теперь тебе пора, а то твоя напарница приревнует.

– Не приревнует, – сказал Джон, направляясь к выходу.

– Я буду здесь до завтра. Очень надеюсь, что ты примешь моё предложение.

Миллстоун не хотел обещать, что подумает, но и однозначно отказываться прямо здесь и сейчас не стал. Легко кивнув, он направился к машине.

Назад в город возвращались молча. Только после того, как они въехали на мост, Долли спросила, куда они едут.

– Как насчёт вернуться в нашу старую комнатку с видом на реку? Отдохнём да двинемся в путь.

– Можно, – сказала Долли.

– Ты ведь не против, Морган, или тебе не терпится оказаться дома?

– Не против, – ответила Девушка.

Она выглядела самой усталой. В отличие от остальных, она меньше спала и поэтому с радостью отправилась в свою комнатушку, даже не поев, а Миллстоун и его напарница оставили машину на небольшой стоянке и двинулись утолять голод.

Ему не верилось в то, что всё наконец-то кончено. По крайней мере – на данном этапе. Он мог возвращаться домой и составлять подробный отчёт о произошедшем. Ох и большим он будет, но эта бумажная волокита, без которой нельзя, поможет тем, кто будет здесь работать потом. Не то, чтобы Миллстоун раскрыл слишком много белых пятен на карте, но что-то уже лучше, чем ничего.

– И что ты будешь делать теперь? – спросила Долли, – устроишься к рыжей?

– Возможно.

– А как же федерация?

– Федерация никуда не делась, – улыбнулся он, – всё будет зависеть от того, что будет делаться здесь по нашему плану.

– Ты уже присоединил всё к ней? – она усмехнулась.

– Я – нет. Но я бы рекомендовал всем. Будь Айден территорией федерации, мы бы всё разрешили быстрее и легче. Не говоря уже о том, что Джек не смог бы так далеко продвинуться в своих начинаниях, если бы противодействие ему было бы хоть сколько-нибудь централизованным. Но это так. Ты можешь мне не верить.

– Но ты всё равно снова пустишься в свою беготню.

– Да. Отдохну немного и вперёд. Я только сейчас понял, что в этом мире очень много всего интересного и неизвестного. К примеру, я об этих аномалиях даже не подозревал, а сейчас, если представить, что она такая не одна, то что вообще может твориться дальше?

– Ты никогда не думал просто остановиться? Не все же носятся как угорелые, кого-то ищут, что-то делают? Можно же жить проще. Хорошо, когда есть дом, да? Или нет?

– Хорошо. Но дом ведь ещё не всё.

Им принесли их заказ. Жареное мясо и картошка. От одного только запаха у Миллстоуна сжался живот, а рот наполнился слюной. Разговоры ненадолго прекратились. Насыщение наступило не сразу. Джон успел заказать себе ещё одну порцию и дождаться её, и только когда тарелка почти опустела, он с довольным видом откинулся на спинку стула. Долли ела меньше и не так жадно, но тоже молчала.

– Может по пиву? – предложил Джон.

– Давай.

Сделав заказ, Миллстоун и его напарница закурили.

– Если в Рату придёт федерация, там же будет своя полиция. Ты мог бы работать там. Бакстер тебя возьмёт.

– Ну, во-первых, решать это будет в основном не он, ну а во вторых, чем чёрт не шутит, может быть, я и правда буду работать где-то там.

– Ты совсем не понимаешь, – она покачала головой.

– Я всё понимаю, – ответил Джон, – но я не тот, кто тебе нужен.

– Это почему?

– Думаю, ты и сама это понимаешь. Зачем было заводить этот разговор?

– Ладно. Ты прав. С тобой можно только бродить по диким землям, отстреливаться, ловить кого-то. Ты не годишься на что-то большее.

Она говорила, стараясь его поддеть. И хотя эти слова немного не вписывались в то, что она произнесла до этого, цель преследовали ту же самую. Миллстоун немного растерялся от того, что эта тема была поднята. Он думал, что они расстанутся без лишних обсуждений.

– Пусть будет так, – спокойно сказал он, – я не хочу портить с тобой отношения, и уже даже жалею о некоторых вещах. Лучше бы было просто дело и ничего больше.

– Просто, я подумала, – она немного помедлила, – что ты знаешь, что всё это не твоё.

– Разве? Мне казалось, наоборот.

– Тот человек – он бездушный, раз всё это сделал, но ты не такой ведь.

– К сожалению, я вынужден констатировать, что душа у него всё же была. Эта альтернативность немного бросает тень на понимание этого слова, но в целом всё остаётся как было.

Она промолчала. За этой тишиной было куда больше слов, чем она сегодня произнесла. Миллстоун сам испытывал неловкость, потому что от него ожидали серьёзного разговора, а он не знал, что сказать, чтобы не обидеть её. Пожалуй, оставлять их отношения в деловом русле было бы правильно, но теперь вернуться в прошлое уже было нельзя.

– У тебя кто-то есть, так ведь?

– И это тоже, – сказал он, стараясь быть правдивым хотя бы наполовину.

– Кому-то повезло.

– А может быть – наоборот? И вообще, хватит об этом. Только хуже.

Он и правда чувствовал, что они вот-вот поругаются, а ему было бы очень неспокойно от того, что она останется без его присмотра. В конце концов, несмотря на то, что с Ричардсом покончено, здесь ещё не стало безопасно.

Но Долли, похоже, совсем не хотела с ним расставаться. После пива они взяли виски и прилично напились, а потом вернулись в свой номер.

Джон хотел её, хотя ещё некоторое время назад счёл бы, что нужно любой ценой избежать сближения. Может быть, в голове Долли были похожие мысли, но едва за ними закрылась дверь, как она устремилась ему навстречу.

– Может быть, это лишнее? – сделал последнюю попытку Джон.

– Лучше сделать что-то и потом жалеть, – страстно дыша, сказала она.

Он не стал возражать. Скорее, он огорчился бы, если бы она отступила после этих его слов, но она была целеустремлена, как и всегда. Всю оставшуюся часть дня они провели в кровати, как два любовника, которым в будущем не предстоит не совсем удобное расставание. Как будто их жизнь продолжится в прежнем русле, хоть перед ними будет и другая цель, но они останутся вместе.

А ближе к вечеру, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, Джон, подойдя к окну, увидел другое зарево. Он бы перепутал его с закатом, вот только Солнце обычно заходило немного правее. Это был тот самый лес, и он горел. Миллстоун, хотевший закурить, уже спустя две минуты был одет. Долли подскочила вместе с ним, хотя и не сразу поняла, что вообще случилось и что это значит.

Ещё через тридцать минут, когда зарево не то что не стало менее ярким, а наоборот, только сильнее разгорелось, он был в укрытии, где осталась Салли. Она там была не одна, но это не остановило его. Он вывел её на улицу и сначала указал в сторону, где пламя рассеивало сумерки.

– Зачем? Ты же обещала! – он тряс её за плечи, а она молчала, давая ему выговориться, – ты слышишь меня?

– Слышу.

– Почему?

Из дома вышло трое охотников, которые хотели помочь девушке разобраться с наглым незнакомцем, но она остановила их движением руки.

– Что вообще происходит? – спросил он.

– Ты увидел, что их подожгли, – гневно сказала она, высвобождаясь из его хватки, – и ты сразу бежишь и обвиняешь в этом меня. Как по мне – так поделом им, они это заслужили. Пуст горят. Но это ещё не значит, что я приложила к этому руку. А ты, мистер детектив, очень быстро сделал вывод.

– Хватит разглагольствовать. Мы дали слово!

– Ты. Не я. Это во-первых, а во-вторых – тебе что, больше некого обвинить? Ты давай-давай, подумай головой.

– Салли! Мне не до шуток, – он снова взял её за плечи.

– Это. Были. Не. Мы, – сказала она, делая паузы между словами, – клянусь, если для тебя это что-то значит.

ТЁМНЫЕ СТОРОНЫ

Утроом Морган не открыла дверь, хотя Джон постучал несколько раз и очень напористо. А потом человек, заведовавший выдачей ключей, сказал, что юная мисс отбыла два часа назад. Разведя руками, Джон принял решение выдвигаться назад без неё.

Федерация, как оказалось, не просто планировала наступление на дикие территории. Оно уже шло полным ходом, но Миллстоун и его напарница узнали об этом только в Роквиле. Выполняя свою часть задания, Джон совершенно забыл обо всех слухах, которые доходили до него относительно этой операции. В частности, лишь зная, что старик Лейн просиживал ночи над картой и проводил внеурочные советы у себя дома, можно было понять, почему присоединение идёт с такой лёгкостью и размахом.

В конце концов, агентурная разведка не ограничивалась одним только Ричардсом, но Джон не до конца понимал её подлинных масштабов. Джека скорее можно было назвать лишь каплей в море, а не какой бы то ни было заметной частью. Уже одно то, что отцы-основатели согласились примкнуть к федерации, говорило о качестве работы. Миллстоун не сомневался, что примерно так же хорошо всё организовано и с прочими сообществами. Впрочем, если нет – то для всех остальных есть федеральная армия. Конечно, будут недовольные, но большинству порядочных граждан приход федерации пойдёт только на пользу. Так считал Миллстоун.

Однако в его голове не укладывалась одна мысль, самая, пожалуй, существенная. Вопрос: как действия федерации так удачно совпали с его собственными? В частности, с разрешением напряжённости на западе и ликвидацией одного из самых опасных людей, который, достигни он успеха, сумел бы создать противодействующую силу, причём достаточно весомую.

Вопрос нашёлся быстро, и Джону сразу стало стыдно перед самим собой за то, что он упустил из поля зрения такую важную деталь общей картины. Хепперы. Заброшенный завод на западе, пройти к которому мешает лес. Множество не совсем чистых перед федерацией граждан, которым за помощь простят их прегрешения. Стоит только вообразить, насколько сильны их позиции на вновь присоединяемых территориях, и всё сразу становится ясно. Они очень хитро не показывают своё влияние. За время своего долгого путешествия, Миллстоун видел их лишь единожды, и совсем недалеко от границы, а потом, отдаляясь, постепенно забыл о них.

Интересы федерации они защищали – стоило только увидеть вооружённых импульсными карабинами солдат в Роквиле, чтобы в это поверить – но и про себя не забывали. Их передовые отряды уже наверняка, оттеснили гриммов ещё дальше. Но вот те позиции, которые получил Джон, это ухудшало – Маллина и её друзья больше не решатся ему помогать, потому что получается так, будто бы он нарушил уговор, и это было очень плохо. Как бы не дошло до мести, хотя, учитывая их бедственное нынче положение, им пока что точно не до этого.

Джон не мог сказать точно, сколько отсутствовал, но за это время федерация сделала качественный рывок вперёд. Конечно, те части, что он наблюдал здесь – передовые и вооружены лучше всех, но он не знал ничего даже об этом. Все положительные моменты союза с Хепперами были от него скрыты.

– Похоже, ты был прав. Твои дружки имеют что предложить нашим отцам, – Долли усмехнулась, глядя на ровные колонны федеральной армии, шедшие вперёд по роквильской дороге.

Он не был уверен в том, что их появление в том же Толхо будет воспринято положительно, но раз федерация так уверенно движется в том направлении, значит, есть основания для таких действий.

– Мне вот интересно другое – нас никто до сих пор не остановил, – сказал Миллстоун, – а если мы везём бомбу, чтобы рвануть тут всё?

Как по заказу, на въезде в центральную часть Роквиля было установлено заграждение из двух броневиков. На камуфляже солдат федеральной армии, стоявших рядом, были нашивки пограничной службы. Видимо, формально город пока ещё был присоединён не полностью.

Отсутствие документов не должно было быть серьёзной проблемой, как думалось Миллстоуну, и он оказался прав. А вот на предмет наличия бомбы в салоне их проверили, что хоть немного успокоило Джона. Среди прочего, он поинтересовался у пограничников, где можно найти штаб. Он, как не трудно догадаться, находился в главном административном здании.

– Пойдёшь к своим? – спросила Долли.

– Ты ведь не уедешь без меня? – спросил Джон, – я недолго.

– Не уеду, – сказала она.

Объясняться пришлось долго. У Миллстоуна при себе не было никаких документов. Также он не мог сказать, что он особый агент. На случай выхода к своим он должен был без особого представления запросить связь с центром. Сначала ему пришлось объясняться с особым уполномоченным, а потом ждать, пока тот запросит по телефону. Линия была перегружена, и дозвониться никуда не выходило.

– Сожалею, – ответил уполномоченный, лысый усатый мужчина лет пятидесяти, – у них там хватает забот. Это совсем не новость, что вас оставят без внимания.

Миллстоун сидел на стуле около окна и смотрел в окно на свой минивен, припаркованный на другой стороне улицы. Уполномоченный, как будто старавшийся сделать намеренно важный вид, поправил усы. Джона не покидало ощущение, что от него хотят побыстрее отделаться, а он хотел без лишних проволочек связаться со своим начальством и узнать, какова текущая обстановка, и, что важнее, план действий на будущее.

– Если у вас есть какая-то информация, которая может повлиять на дальнейший ход операции, я уполномочен у вас её принять.

– Вы верите всем, у кого нет документов? – поднял брови Джон.

Видимо, это была его самодеятельность. Конечно, ни один человек не явился и не выразил желание поделиться данными. Если кто-то и был, то он, как и Миллстоун, лишь просил связь и не больше. Джон в принципе мог тоже миновать этот город, но ему было интересно, как обстоят дела дальше. Здесь он уже преодолел некое подобие границы, и хотел знать, что дальше его пропустят. К тому же, как он считал, если здесь и быть самому крупному представительству федерации на этой территории, то именно здесь, в Роквиле.

– Нет, но, – замявшись, отвечал тем временем уполномоченный, – вы производите впечатление добропорядочного гражданина.

– Хорошо, – улыбнулся Джон, – не скажете мне, на каких условиях сейчас можно пересечь границу?

– Всё, как и раньше. Очень много жителей, которых нужно зарегистрировать, а после регистрации – пожалуйста.

– Понятно. Значит, старая граница всё ещё в силе.

– Безусловно, но регистрационные пункты работают на полную мощность.

– Ну, разумеется, – улыбнулся Джон.

Миллстоун поднялся, отчего у уполномоченного как будто с души камень упал.

– Есть вероятность, что вы сможете связаться с центром сегодня? – спросил он напоследок.

– Да. К вечеру подтянут ещё одну линию. Обещали.

– Свяжитесь с полицейским управлением Флаенгтона, скажите, приходил тут такой человек. Опишете меня вкратце. Я остановлюсь в Рате или где-то около границы. Поскольку регистрации у меня нет, не смогу её пересечь.

– Понимаю.

– До свидания.

Он просто сомневался, что ему нужно возвращаться. Сейчас здесь много работы, очень много, и ему хотелось окунуться в неё побыстрее. Не исключено, что из центрального управления уже высланы группы с особыми полномочиями, и ему не хотелось бы, чтобы его напарники приступили к работе с кем-то другим. Хотя, может быть, они уже где-то здесь. Армия делает свою работу, разведка свою, а особый отдел полиции находится где-то между ними, но так или иначе дел хватает всем.

Сев в машину, он первым делом закурил. Долли ждала, что он что-то скажет, но первой спрашивать не хотела. Миллстоун вдохнул дым, потом перевёл глаза на группу людей в гражданском, входивших в здание, из которого он только что вышел. Не исключено, что это мелкие агенты, выясняющие, не замышляет ли чего-нибудь какая-нибудь группа местных.

Как себе и представлял Миллстоун, обстановка была очень нестабильной. Федеральная армия быстро добралась до Роквиля, но это совсем не значило, что всё так уж безоблачно. Когда они выезжали из города, где-то вдалеке слышались выстрелы. Видимо, кто-то решился вступить в открытое противоборство с теми, кого считал захватчиками.

– Что сказали твои друзья? – спросила, наконец, Долли, когда городская застройка оказалась позади.

– Ничего не сказали. Обещали позвонить и сказать, что я жив и здоров.

– О тебе волнуются? – спросила она.

– Может быть, – ответил Миллстоун, хотя понимал, что на самом деле это не так. Если кто-то и волнуется, то только самые близкие друзья.

Он опять исчез, никому ничего не сказав, и хотя на этот раз у него были веские на то причины, Джон понимал, что Шейла и Дуглас всё равно будут злиться.

По мере удаления от Айдена Долли как будто вновь обретала свои силы. Она снова становилась сильной и немногословной. Миллстоун тоже не горел желанием слишком много говорить. Несмотря на противоречивость ощущений, он уже мысленно считал эти территории частью федерации. Да, здесь ещё долгое время будет неспокойно, будет много сложностей, но со временем в тот же Роквиль можно будет просто так наведаться, как и в Сеймон. Поселения вроде Толхо получат статус религиозных общин, не исключено, что многие из них станут закрытыми, ну а Хестон и ему подобные рассадники незаконной деятельности, будут подавлены.

Они возвращались, быстро преодолевая расстояния, на которые раньше уходили целые дни. Вот здесь они отстояли интересы яргов и помешали незаконному отъёму Злобного Яччо, а вот здесь неподалёку похоронен один из караванщиков, принявший смерть из-за него же. Возле станции, где можно было набрать воды, они наткнулись на приличную группу федеральных войск. В распоряжении отряда было несколько броневиков. Миллстоун подметил, что в отличие от тех, кого они встречали на своём пути, эти солдаты уже вооружены огнестрельным оружием.

С точки зрения выгоды для Хепперов в этом был определённый смысл. Если следовать логике, они сейчас продвигались дальше на запад, чтобы найти там тот объект, который им нужен, и основать около него новый Хепперленд. Продвинься федеральная армия туда раньше них, пришлось бы договариваться, причём, возможно, на условиях, не совсем для них выгодных. Поставка недостаточного количества хорошего снаряжения – отличный способ несколько сбавить обороты федеральных солдат. Учитывая хорошую агентурную подготовку, их продвижение могло быть поистине молниеносным.

– Нам не нужна вода? – спросил Джон.

– До дома потерпим, – ответила Долли.

Она с недоверием смотрела на людей в камуфляже, что в принципе было вполне резонно – для неё они были чужаками, и должно пройти приличное количество времени, чтобы это отношение изменилось.

Но доехать до дома им сегодня не было суждено. В районе двора, ближайшего к Рате, на дороге стоял заслон. Миллстоун, хотевший проехать прямо без остановок, вышел на улицу, чтобы поговорить с постовыми.

– В чём дело? – спросил он, нам бы проехать дальше.

– Сейчас нельзя, – ответил долговязый солдат, поправив каску, которая была ему великовата. Говорил он нехотя – не иначе произносил эти слова уже не в первый раз.

– Что случилось, можно узнать?

– Отряд пустынников засел где-то около дороги. Обстреляли уже несколько машин.

– В Рате всё спокойно?

– Говорят, да, – всё так же раздражённо бросил Солдат, – но до Раты ещё надо доехать.

– Спасибо, – добродушно улыбнувшись, поблагодарил Джон и направился обратно к машине.

– Что там? – встревоженно спросила Долли.

– Стрельба на дороге. Как утихнет, откроют.

– А в Рате?

– А в Рате, по слухам, всё тихо. Специально для тебя узнал.

– И когда двинемся?

– Не знаю.

Миллстоун завёл мотор, чтобы отъехать в сторону и не мешать другим, а потом остановился и закурил. Солнце уже клонилось к закату, и лично ему план действий пустынников виделся следующим: они будут отстреливаться до темноты, а потом уйдут. Скорее всего, они случайно наткнулись на федеральный отряд. С кем-то перепутав бойцов, они начали палить, что было очень глупо, а теперь, когда они, скорее всего, поняли, во что ввязались, отступать было уже некуда. Единственное, на что они могли рассчитывать, так это на то, что до темноты их не окружат полностью. Эти места не так хорошо знакомы федеральным солдатам, в отличие от пустынников, и сделать это будет не так-то просто.

– Я предлагаю заночевать здесь, – сказал он, наконец, – если ночью дорогу откроют, один чёрт лучше не ехать. Мало ли, кого не добьют.

– Давай, – согласилась Долли, – заодно поделим деньги, а то дома будет некогда.

– Нет, – сразу остановил её Джон, – тебе они сейчас будут нужнее. Первое время могут быть трудности, так что серебро припрячь, да и литы береги.

– Вот она, твоя федерация, – усмехнулась она.

– Смута перемен, – сказал Джон, выруливая к гостинице, где он расследовал своё первое убийство на этих территориях, – так что деньги даже не пытайся мне всучить. Ты мне тоже очень помогла, и неизвестно, кто кому ещё больше должен.

– Ладно. Как скажешь. А мне они, и правда, пригодятся. Я ведь одна.

Миллстоун ничего не ответил на эти слова, остановил машину, заглушил мотор и открыл дверь.

– Дорогой друг, – он обратился к Везунчику, сидевшему в салоне, – тебе поручаю беречь этот транспорт, а то времена нынче смутные, и мало ли что может случиться. Сделаешь?

Пёс радостно высунул язык и завилял хвостом.

– Чуть позже принесу тебе воды и что-нибудь поесть, – пообещал Джон и вскоре исполнил своё обещание.

Остаток вечера был потрачен на то, чтобы привести себя в порядок. Он не мылся и не брился уже несколько дней и с наслаждением провёл все эти процедуры. К счастью, сегодня не слишком много людей хотело отправиться в Рату, а напротив, из-за появления сил федерации мало кто хотел здесь задерживаться. Люди в камуфляже всегда воспринимаются как нечто, не сулящее ничего хорошего.

Джон возвращался в комнату уже в поздних сумерках, когда о Солнце напоминала только узкая полоска на горизонте, слегка искажённая холмами. Ему очень хотелось спать, потому что он предвидел завтра день, полный серьёзных мероприятий. Он уже как будто начинал окунаться в привычный ритм работы. Они с Долли на этот раз сняли две разных комнаты, и он не ожидал увидеть её у себя, когда вернулся.

Она сидела на краю кровати. На ней была лёгкая ночная сорочка, которую он до этого у неё не видел. Она усиливала чувство лёгкости и изящества, которые вызывала у Джона напарница.

– Я подумала, ты захочешь немного отметить.

– Наш и ваш успех?

– Да, – она улыбнулась.

Долли поднялась с кровати и подошла к столику, на котором уже стоял виски и стаканы. Только сейчас Джон заметил, что белая ткань свисает чуть ниже ягодиц, а к тому же, она полупрозрачная.

– Почему бы и нет.

Миллстоун открыл бутылку и разлил по стаканам. Ему не очень хотелось пить, но Долли была права – повод всё же есть.

К счастью, слов и выпивки в тот вечер было немного. Несмотря на то, что весь свой путь они проделали на автомобиле, усталость накопилась серьёзная.

– Я буду скучать, – тихо сказала она в темноте, незадолго до того, как они уснули, – заезжай хоть иногда.

– Хорошо, – тихо ответил Джон, уже почти уснувший.

Он проснулся один. Окно было приоткрыто, и в комнату легонько дул свежий воздух. Он встал и потянулся. Раньше, находясь на диких территориях, он испытывал какое-то непонятное чувство свободы. По мере его продвижения на запад, эти ощущения смазались и исчезли, но теперь он с радостью ощущал себя на территории федерации. Дома.

Сделав три глотка воды, он подошёл к окну и не без удовольствия закурил. Сейчас бы он поспорил с некоторыми насчёт того, что важнее, ощущать какую-то эфемерную свободу или не хвататься за оружие сразу после пробуждения, а схватив его и убедившись, что тебе ничто не угрожает, думать о том, как ты проведёшь следующий день. Возможно, сказывалась общая усталость, но сейчас второй вариант казался ему более предпочтительным.

Минивен находился ровно на том месте, где он его вчера оставил. Ещё одно преимущество смены статуса поселения. Не то чтобы на территории федерации не угоняли машин, просто вероятность этого была заметно ниже, а при учёте наличия в городе роты солдат федеральной армии, и вовсе приближалась к нулю.

Одевшись, Джон осторожно постучал в комнату Долли. Она как будто ждала его, потому что сразу открыла дверь. На ней были всё те же камуфляжные штаны и белая майка. Правда, после того путешествия, что они совершили, плотная ткань уже не обтягивала её бёдра, несмотря на то, что должна была немного сесть после стирки.

– Завтрак? – улыбнулся Джон.

– Сейчас.

Они сдали ключи, перекусили и выдвинулись вперёд. Миллстоун не уточнял обстановку, но то, что их не остановили при выезде на дорогу, значило, что путь открыт.

– Готова вернуться домой?

– Жду не дождусь, – сухо ответила Долли.

– Очень рад.

Они толком не разговаривали. По пути Миллстоун несколько раз замедлялся, переводя взгляд на отдельные группы федеральных солдат, патрулировавших окрестности. Видимо, им удалось отрезать банде пути для отступления, но пока ещё изловили не всех.

Рата встречала их покоем и ровным рядом машин, припаркованных около ворот. Среди прочего, там было два армейских броневика, которые если с трудом и поместились бы в ворота, во внутреннем пространстве города столкнулись бы с большими трудностями.

С броневиками соседствовало два чёрных седана с федеральными номерами, что говорило о наличии в городе определённых чинов. Может быть, учитывая спокойствие этого района, а также близость к федерации, здесь уже полным ходом начались процедуры, сопутствующие присоединению.

Джон остановил машину в ровном ряду, а сам, опять оставив везунчика на страже, вместе с Долли направился на выход. Ворота были открыты, но охранник на входе присутствовал.

– Привет, Билли, как вы тут? – поприветствовала его Долли.

– Нормально, – автоматически ответил он, при этом ему не удалось скрыть своё удивление.

– Бакстер у себя?

– Да, – всё так же удивлённо ответил охранник, – у него там какие-то люди.

– Федералы?

– Да.

Про себя Джон подумал, что это связано с полицией, но не ожидал увидеть знакомые лица уже на подходе к участку. На Шейле был аккуратный простенький костюм и лёгкая шляпа. Она стояла к Миллстоуну спиной, но он её сразу узнал. Рядом стоял Дуглас, который тут же поднял на старого друга удивлённые глаза.

– Джонни? – спросил он.

– Я настолько не похож на себя? – спросил Миллстоун.

Сложно было описать всю гамму эмоций, обозначившуюся в глазах Шейлы сразу после того, как она обернулась. Джон чувствовал, как к её горлу подступили слова, но она не может выплеснуть их наружу. Ну и, конечно же, то, что он сильно изменился, тоже сыграло свою роль.

Увидев замешательство Шейлы, Долли едва заметно улыбнулась, хлопнула Джона по плечу и направилась вперёд, к своему отцу, тоже стоявшему молча.

Они почти одновременно устремились друг другу навстречу. Миллстоун подхватил её, и они слились в поцелуе. Она так сильно этого хотела, что даже не заметила, как с неё слетела шляпа от того, что её поля ударились о твёрдые поля шляпы Миллстоуна.

Её объятия были крепкими, как никогда, а щёки мгновенно стали мокрыми от слёз. Он гладил её по спине и нашёптывал на ухо, что всё хорошо, и так и будет дальше.

– Почему ты ничего не сказал? – первое, что она смогла выдавить из себя.

– Было нельзя. Надеюсь, теперь ты понимаешь.

Она покивала головой, хотя он понимал, что она всё равно не согласна. Её красивые губы немного надулись, а с глаз потекла тушь.

– Ну что же ты, – улыбнулся Джон, – мы встретились. Радоваться нужно, а ты плачешь.

– Сейчас.

Шейла достала платок и отвернулась, не отпуская Джона, а Миллстоун тем временем пожал руку Дугласа.

– Ну, рассказывай, – сказал стрелок.

– Сначала вы. Не я один пребываю в состоянии полного непонимания.

– Мы тоже не знали до последнего момента. Даже мисс Лейн.

– Стратег всегда стратег, – улыбнулся Джон, – какие планы?

– Стратег всегда стратег ждёт тебя, – сказал Дуглас, и тут же поправился, – нас всех к себе и побыстрее.

– Меня не пустят через границу.

– Мисс Лейн? – Дуглас вопросительно посмотрел на Шейлу.

Она быстрым движением утёрла слёзы и залезла во внутренний карман.

– С возвращением, – протягивая Джону удостоверение, она улыбнулась уже радостно. Ей удалось взять себя в руки.

– Надо же! – воскликнул Джон, заглядывая в свои документы, – капитан! Да ещё и полномочия прямо-таки гвардейские. Реорганизация?

– Везде и во всём, – улыбнулся Дуглас, – история долгая. Если не против, мы выдвинемся.

– Нужно уладить ещё один вопрос. Идёмте.

Шейла отпустила руку Джона. Она позволила себе некоторые слабости, но теперь снова перешла на рабочий лад. Они подошли к Бакстеру и Долли.

– А ты не так-то прост, просто Джон, – улыбнулся Багс, – спасибо тебе.

– Не за что. Один вопрос: та девчонка здесь?

– Здесь. Привести?

– Нет. Пока не нужно. Я просто наведу кое-какие справки по случаю. С ней же всё в порядке?

– В полном. Ну, она не вспомнила ничего, а так всё хорошо.

– Ладно. Вы ведь приглядите за ней, пока я в этой суматохе разберусь?

– Приглядим, – ответила Долли.

Глядя на неё, Миллстоун подметил разительные изменения. Видимо, они только сейчас вышли на поверхность. Долли наконец обрела покой.

– Спасибо. А теперь разрешите пока откланяться. Думаю, ещё загляну.

– Хорошо, – улыбнулся Бакстер.

Миллстоун уже развернулся и направился назад.

– Эй, Джон, – окликнула его Долли.

– Да, – обернулся он.

– Спасибо.

– Тебе спасибо. Если что, не стесняйся обратиться.

– Хорошо.

Миллстоун легко улыбнулся и направился дальше.

– В чём ты ей помог? – спросила Шейла, когда они отошли на несколько шагов.

– О, это тоже долгая история, – примирительно улыбнулся Джон, – расскажу всё разом и с самого начала. Кстати, у нас теперь есть новый спутник.

Миллстоун открыл дверь салона минивена и продемонстрировал им Везунчика. Потом было полноценное представление, как будто перед ними стоял человек. В отличие от своих друзей Джон знал, что эта собака понимает его слова.

– У вас есть машина? – спросил он потом, или поедем на этой?

– Ты же больше любишь седаны, – сказал Дуглас, потрясая ключами.

– Отлично. Тогда я распоряжусь насчёт нашей таратайки. Отгоню обратно при возможности.

На всё ушло около пяти минут. Бакстер выделил для минивена охотников небольшой сарайчик недалеко от ворот, потом, после процедуры окончательного прощания, Миллстоун выдвинулся дальше.

До границы домчали в один момент, а потом выехали на уже знакомое шоссе. Шейла сидела рядом, и, выйдя на крейсерский режим, когда рычаг переключения передач уже можно было отпустить, Миллстоун положил руку ей на колени.

– Ну так где история? – спросила мисс Лейн, взяв его ладонь двумя руками.

– Ах да, – опомнился Джон, поняв, что слишком увлёкся дорогой.

Он на секунду высвободил руку, чтобы дать Шейле тот самый белый конверт. Выглядел он уже потрёпанным и лишился лоска и представительности, коими обладал в первый день. Мисс Лейн быстро пробежала строки глазами и отдала письмо Дугласу, сидевшему на заднем сидении.

– Так он всё знал? – недоумённо спросила Шейла, опять беря руку Миллстоуна.

– Да. Я думал, он расскажет тебе.

– Нет, – она покачала головой.

– Что же, тогда начнём с самого начала. Вы ошалеете, когда узнаете, какой хвост тянула за собой наша старая лиса…

За окнами тем временем промелькнули холмы, за которыми прятался Смоллкрик, машина приближалась к Джейквилю, откуда открывался прямой путь на Флаенгтон, который сегодня, как и всегда, непременно зажжёт свои огни.