Милые женушки

Глава 29

Хуже всего было, конечно, то, что Стивен предугадал ее действия, что он знал, что Дана отправится к Майклу после того, как он ей отказал.

Как же ей теперь вообще и в принципе быть с этим? Они так редко ссорились, что это была абсолютно новая для нее ситуация.

Но он ей не доверяет! Он просто действовал, ожидая, что она бросит ему вызов. Да как он смел?!

И она, конечно, бросила ему вызов.

И…

И Дана налила чаю, оставаясь в недоумении до тех пор, пока не зазвонил телефон.

Китти.

Этого еще не хватало.

– Мне не понадобится этот адвокат, – сказала она.

Что?

– Они сняли с меня обвинения, Дана. Они знают, что я не убивала его.

Это что, сон? Еще не кончилась ночь, и Дана все спала, и это утро никогда не наступало? Это многое бы объяснило.

Но Китти говорила что-то о баллистике и о том, что это не ее пистолет и что все идет как надо.

– Теперь мне не смогут отказать в получении наследства. Теперь за будущее моей матери можно не волноваться.

Дана знала, что последнее – с натяжкой. И еще она знала то, что зря разочаровалась в своей семье.

– Да, мы с женой были друзьями Китти и Винсента Делано. Но это не имеет никакого отношения к убийству.

Лорен стояла в холле, она не пошла в палату. Она снова не могла дышать. Она коснулась шеи рукой, жалея о том, что на ней нет ее жемчуга, который можно теребить, пока беседовали ее муж и детектив (снова он!). Она подумала, что должна быть благодарна медсестре, которая предупредила ее, что здесь полиция.

– Позвольте нам решать, что имеет отношение к убийству, а что нет, – сказал детектив Бобу.

Лорен задумалась о том, приехал ли полицейский специально, чтобы навестить Боба, и если да, то, Боже мой, зачем? Она прислонилась к стене, хотя с удовольствием побежала бы к лестнице, но была уверена, что ноги не донесут ее так далеко.

– Говорю вам, – настаивал Боб, – что нам ничего об этом не известно. – Его губы, наверное, были растянутыми, белыми и сжатыми, а взгляд высокомерным и важным.

– Вы знаете, где ваша жена была с одиннадцати утра до часу дня, когда Делано застрелили?

– Зачем вы спрашиваете об этом? Делано ведь убила его бывшая жена, разве не так?

– Как выяснилось, он был застрелен не из ее пистолета. Так что игровое поле свободно.

– В общем, вы зря теряете здесь свое время, детектив. Моя жена невинна, как птичка.

– Не смешите меня.

– Ну хорошо. Ладно, я не знаю, где она была в полдвенадцатого, потому что я находился на площадке для гольфа. Где обычно в это время и бываю.

– Она была не с вами?

– Моя жена никогда не была членом какого-либо клуба. Нет, я был с Джеком Мичемом. И Рэндаллом Хэйнзом. А, нет, не так. Мы собирались четверкой со Стивеном Фултоном, но ему пришлось уехать в город, и Хэйнз отказался, но я не знаю почему. Так что я был с Мичемом, а Лорен там не было. А теперь, если вы меня извините, детектив, я бы хотел одеться. Моя жена придет с минуты на минуту, и я отправлюсь домой. Конечно, если вы не вызовете очередной приступ паники.

Лорен чувствовала, что у Боба поднялось давление, она представляла себе его лицо, его шею, которая сначала порозовела, потом покраснела, его огромная багровая вена начала пульсировать у него на голове от виска до лба. Это происходило всякий раз, как кто-то бросал вызов ему или кому-то из его близких. Может, он и повернут на контроле, зато предан.

Полицейский вздохнул.

– Мистер Халлидей, вы знали, что у вашей жены была связь с Делано?

Она даже не ахнула, просто втянула немного воздуха, и он застрял у нее на полпути к легким. Боб засмеялся:

– Вы переходите всякие границы, детектив. Если бы я был на вашем месте, я бы поостерегся обвинять чужих жен черт знает в чем. Кроме того, что это неприлично, это еще может быть и опасно.

– Это угроза?

Стоя в холле, Лорен прижимала пальцы к губам, чтобы не закричать.

– Я бы сказал, совет. Финансовый совет, точнее. Относительно вашей пенсии. Вам известно, что моя фирма занимается пенсионным фондом полицейского департамента Нью-Фоллса? И еще многих городов отсюда до Манхэттена? Вы не поверите, до чего эти счета уязвимы. Даже в наше время.

Лорен знала, что должна остановить их. Она должна остановить Боба и она должна остановить детектива, она должна остановить все это прямо сейчас и здесь, но это было невозможно, потому что Лорен не могла пошевелиться.

– Значит, я был прав. Это угроза. Вот что, мистер Халлидей, если бы я был на вашем месте, то, может, я бы поостерегся кого-то в чем-то обвинять. Однако вам интересно будет узнать, что ваша жена призналась в том, что между ними была любовная связь.

В коридоре стало жарко, огни потухли. Лорен почувствовала головокружение и упала.

Бриджет провела все утро и добрую половину дня в постели. Рэндалл думал, что она плохо чувствует себя из-за химиотерапии. Он предложил остаться дома и не ехать в офис, но Бриджет отказалась, сказав, что Эйми поможет, если ей что-нибудь понадобится, кроме того, сегодня четверг, а значит, придет Лоррейн.

В два часа она все еще смотрела в потолок, раздумывая, что делать дальше. Рэндалл был таким милым прошлой ночью, так волновался из-за ее рака, так снисходителен к ней за то, что она ничего ему не сказала.

Нет, это не из-за химиотерапии она чувствовала себя плохо, это из-за токсинов вины.

Неожиданно в дверь тихо постучали.

– Бриджет? Ты спишь? Это Дана.

Дана. О mon dieu, разве можно вообразить друга лучше?

– Entrez, s'il vouz plait,[43] – ответила Бриджет. – Прошу, прошу, входи. – Она взяла себя в руки, откинулась на белое, обшитое шелком изголовье, затем взбила подушки, которые лежали рядом, словно закрываясь ими.

– Бриджет, – сказала Дана, войдя. – Ты в порядке? Лоррейн сказала, что я могу подняться.

– Oui, oui, я в порядке. Правда. Но дни в последнее время какие-то тяжелые, да?

Дана села на будуарное кресло рядом с кроватью.

– Да уж, тяжелые. Тебя не тошнит от химии?

Бриджет покачала головой:

– Нет, я только устала. Ты поэтому пришла? Чтобы справиться о моем здоровье?

– Да, отчасти.

Именно это «отчасти» заставило Бриджет напрячься в ожидании того, что последует за этими словами.

– Это и еще кое-какие новости.

– Хорошие новости, я надеюсь? Для разнообразия.

Дана пожала плечами:

– Хорошие для Китти. Из лаборатории пришел баллистический отчет. Винсента убили не из ее оружия.

Бриджет даже села прямее.

– Chouette![44] Она его не убивала!

– Очевидно, нет. Полиция снимает обвинения. Она получит деньги по страховке.

– Два миллиона долларов. Нравится это ее детям или нет.

– Для ее матери, – сказала Дана, а затем стала рассказывать ей про миссис Долтон, и про дом престарелых, и про рояль.

– Может, дети Китти станут мягче к ней относиться. Или, может, она переедет в Покипси.

– Ну, еще не все закончилось. Я надеялась, мы сможем найти ей другого адвоката, такого, который сможет узнать, кто действительно убил Винсента.

– О! – ответила Бриджет. – Mon dieu. Если меня от чего и тошнит, так от того, что приходится это слушать.

В комнате повисла тишина, стало некомфортно, по крайней мере Бриджет.

– Бриджет? – спросила Дана. – Тебе что-нибудь об этом известно?

Она моргнула.

– Excuxez-moi?[45]

– Только прошу тебя, – сказала Дана, – не расстраивайся. Но ты ничего не скрываешь? По-моему, ты не хотела, чтобы я говорила полиции про твою поездку в гостиницу. И ты солгала им, когда они допрашивали тебя в первый раз… и ты звонила Томасу, просила его соврать ради тебя…

Бриджет откинула покрывала, схватила халат с изголовья, выпуталась из простыней и резким движением вставила одну руку в рукав халата, который был вывернут наизнанку.

– Mon dieu, – снова произнесла она, – не могу поверить, что ты говоришь мне такие вещи. Допрашиваешь меня, как будто ты из полиции. – Она подвинула будуарный стул и подошла к сиденью у окна, которое выходило на газон, спускавшийся к Гудзону. – После всех этих лет дружбы ты считаешь меня убийцей.

Дана смягчила тон.

– Я не сказала этого, Бриджет. Прошу тебя, я всего лишь пытаюсь тебе помочь. Если ты что-то, не важно что – скрываешь…

– Все, что я скрывала, – это рак! Будь ты на моем месте, ты бы хотела, чтобы об этом трезвонили на всех углах? «У Даны Фултон рак! Совсем как у ее матери!» Тебе бы это понравилось, mon amie?[46] – Бриджет не знала, какое слово – «мать» или «рак» – заставило Дану так побледнеть, и ее тут же захлестнула новая волна вины. – Дана, – быстро сказала она, но подруга поднялась и пошла к двери.

– Прости, Бриджет. Прости, что я так настойчиво вела себя. Похоже, что в последнее время я постоянно говорю что-то не то.

– Погоди. – Бриджет бросилась за Даной. – Это я должна просить прощения.

– Мне надо ехать домой, – ответила Дана, выходя из комнаты и спускаясь по лестнице. – Я позвоню тебе завтра. – Она говорила так, словно действительно собиралась сделать, как сказала, но, уходя, не оглянулась.

Бриджет стояла на верхней площадке лестницы, с ее руки свисал одетый наизнанку халат, когда из своей комнаты внизу вышла Эйми и сказала:

– Маман! Тебе уже лучше?